Поколение Хе. Про Зебрику. Часть вторая.
Глава 5. Приятные беседы
Я пытался быть справедливым и добрым
Когда Денкейн вернулась к себе, её встретил лакей, стоящий у входа.
— Госпожа, вас ожидает княгиня Олиди. Я позволил себе проводить её в гостиную, и подать напитки.
— Молодец, — на автомате сказала Денкейн, торопливо вспоминая, что это за княгиня такая, и что ей может быть здесь нужно… Блин, да это же Фиалка! То есть её единокровная сестра, которая недавно вышла замуж за князя Олиди, и взявшая, естественно, его фамилию.
Несмотря на то, что Алое неоднозначно относилась к падчерице, сёстры дружили, хоть и немного завидовали одна другой. Денкейн завидовала тому, что Фиалка была законной принцессой, к ней все относились с подчёркнутым почтением, и она даже имела, хоть призрачные, но права на трон. Фиалка же в свою очередь завидовала, что сестра может ходить в обычную школу, а после занятий бегать где вздумается, дружить с кем захочет, сморкаться мимо платка, и вообще вести образ жизни нормальной зебры из хорошей семьи. За Денкейн не ходило постоянно пять церемонимейстеров, разъясняя, что можно делать, а что нет. Кроме того, как волшебница, Денкейн была в несколько раз сильнее сестры, а их достижения на научном поприще вообще нельзя было сравнить, так как у Фиалки никаких научных достижений в жизни не случилось.
Впрочем, они радостно обнялись, после двух лет разлуки.
— Ну как ты? — спросила сестра.
— Да ничего, всё понемногу, — ответила Денкейн. — Работаю на кафедре по изучению мельчайших организмов над довольно важной темой. — Но вспомнив, что про вирус никому ничего говорить нельзя, она тут же поправилась, перескочив на свою вторую работу. — По ферментации сена и зерна. Это весьма важно, так как…
Через полминуты Денкейн заметила, что сестра таращится на неё совершенно оловянными глазами, не понимая ни слова.
— Вобщем, разрабатываем рекомендации по сохранению жратвы, — закруглила вопрос Денкейн. — А ты какими судьбами здесь?
— Родители вызвали, — пояснила сестра. — Нас обоих. Муж-то пошёл сейчас по всяким чиновникам, ему надо вопросы порешать, а мне вроде как и нечего делать. Родители, кстати, здесь?
— Ага, — кивнула Денкейн, — я как раз сейчас была у отца.
Тут она немного смутилась, ибо получалось нехорошо: для какой-то бастардки Фессон нашёл время, чтоб поговорить по душам, а законная дочь побоку. И вообще её выдали замуж за тридевять земель. Хотя тут, скорее, «заслуга» Алое… Впрочем, Фиалка ошибке сестры не придала значения, и продолжала:
— А вообще у нас не очень. Я ведь практически на руины приехала, когда только вторжение грифонов закончилось. И старый князь, свёкор мой, как назло, помер. Пришлось нам с мужем всё тянуть. А он же добрый, всем старался помогать. Тому даст налоговую льготу, этому — денег. Так и высвистело всё моё приданное непонятно куда… То есть я, конечно, не жалуюсь: видела б ты, как там народ живёт — плакать хочется. Я в конце-концов не выдержала, написала отцу тайком от мужа: «помоги нам, а то скоро твоя дочь сама будет гнилое сено жрать.»
— Ферментированное, — машинально поправила Денкейн.
— Да, точно… Ну, отец помог — прислал немного денег, освободил от налогов на два года. Вобщем, поправили ситуацию. А месяц назад пришла официальная бумага, что нас вызывают в столицу. И приписка внизу почерком матери, что-де, не волнуйтесь, мы вами довольны… Ещё бы, — Фиалка хмыкнула, — если б после всего родители были недовольны, я бы сильно обиделась.
В этом месте Денкейн подумала, что королева, если б захотела, могла бы придраться к чему угодно. Но озвучивать это не стала, ибо для всякого ребёнка мать есть мать, даже если это Алое.
— Хотя по обстановке, — продолжила Фиалка, — нам уезжать сейчас не стоило, но ты же знаешь маму: если она чего-то хочет, награду, например, выдать — не надо её расстраивать.
Денкейн покивала: в конце-концов она, скорее всего, пристрастна.
— А у меня есть ещё одна новость, — сестра подмигнула, — сама несколько дней назад в дороге узнала. Я беременна.
— Ах вот в чём дело, — воскликнула Денкейн, — я-то смотрю, у тебя энергетический профиль изменился. Сначала значения не придала: он же меняется с годами… И кого ждёшь?
— Не знаю, не могу я это определить. Может ты?.. Или я мать попрошу.
«Если она захочет с тобой возиться», — подумала Денкейн, а вслух сказала:
— Да чего там, давай я. — На секунду сосредоточилась, — мальчишка.
— Здорово! А как ты так лихо?
— Ну, я ж как бы биолог, — даже немного обиделась Денкейн. — У нас на факультете это все могут, иначе там и делать нечего.
— Понятно… Это, знаешь, даже хорошо, что мы приехали в столицу. Накуплю всяких игрушек, теперь я знаю, каких…
И Фиалка пустилась в пространные рассуждения о воспитании жеребят. Тут уже пришла очередь Денкейн хлопать глазами.
«Неужели это мне тоже предстоит? Да ну, нафиг...»
Отец вобще-то намекал ей, что пора, и даже открытым текстом предлагал найти мужа из титулованной семьи, если она сама затрудняется, но кобылка отшучивалась, что вот-де мачеха до пятиста лет ходила незамужней, и мир не перевернулся.
— А то у нас, — продолжала Фиалка, — после этой дурацкой войны, бывает, на ровном месте нехватка возникает. Муж хотел указ писать — а не на чём: весь маркированный пергамент и папирус сгорел, а новый пока не подвезли. Пришлось нам вдвоём с княжеским магом сооружать печати, вроде: «написанному верить».
«И с вторжением этим ерунда какая-то получилась, — вновь подумала Денкейн. — То что разведка проспала, и войска как раз ушли на манёвры, это, в принципе, нормально. Это не невезуха, а работа разведки грифонской. А вот что после этого никто не лишился головы, и даже, насколько я знаю, не разжалован в солдаты — вот это предельно странно. Не торчат ли из-за этого вторжения чьи-то полосатые уши?»
Кобылка помотала головой, прогоняя дурацкую мысль.
«Да нет, не может быть. Просто мачеха взяла с грифонов большой выкуп, а получив много золота, она, обычно, добреет… Отец тогда сказал трогательную речь, насчёт того, что меры будут приняты, дабы такое не повторилось, и, хотя мёртвых не вернуть, пострадавшие не останутся без вспомоществования.»
На место была «командирована» Фиалка с большим приданым. Сестра тогда даже мимолётно позавидовала: ей-то самой и десятой доли такого богатства не достанется.
«Что ж, — подумала Денкейн, — наверно, можно и так помогать, почему нет. Соседним княжествам, наверняка , тоже что-то досталось, только мне об этом не докладывали.»
— Поэтому я теперь даже вина не употребляю, — сказала гостья, — твои друзья-учёные пишут, что беременным нельзя. Чушь по-моему, но рисковать не хочу.
— Это правильно, рисковать не надо, — согласилась Денкейн. — Что у вас ещё нового?
Фессон достал шахматную доску.
— Сыграем?
— Давай. Только скучно уже стало играть в обычные шахматы. Они довольно примитивно отображают суть военных действий. Я подумала: можно перед ходом бросать кости. Например, если ходит рядовой, и выпало от девяти до двенадцати, то он движется на одну клетку дальше. Если три или четыре — на одну клетку меньше*. Если выпало «один-один», то пропускает ход, а если он зашёл уже за середину доски — переходит к неприятелю.
— Это хорошая мысль, — похвалил Фессон, — но только надо сначала разработать эти правила, да чтоб я их запомнил. А пока давай сыграем по старым… И кстати, хочешь сказать, ты не будешь пытаться эти кости заколдовать?
— Как ты мог подумать такое обо мне?..
Они расставили фигуры, и через несколько ходов Алое сказала:
— Итоги подведём. Итак, за два с половиной года на разные программы лояльности населения мы потратили без малого тысячу двести талантов золота. Таких расходов казна не несла с тех пор, как… А вот никогда не несла. За это время доходы храмов выросли на четверть, во время эпидемии, замечу, вполовину. Цены подскочили на десять процентов, а производство предметов роскоши — на сорок пять…
— Иными словами, — сказал король, — наши меры совершенно неэффективны.
— Ну, не то чтобы совершенно, но да: неэффективны.
— Хотелось бы знать почему: мы вкладываем не в то направление, или они в принципе не могут быть таковыми?
— Не знаю, милый. — Алое повела плечами, — но я точно не готова за проверку каждой гипотезы платить по семьдесят тонн золота… Блин, я же хотела быть добрее, но не получается.
— Можно выбрать «опытную» провинцию. Это будет сильно дешевле. Я даже знаю, кого можно назначить ей управлять.
— Дочь твою? — тут же догадалась Алое. — Не думаю, что это хороший выбор. Она не сумеет управлять: она не воспитывалась как принцесса. Охотно верю, что она легко возглавит институт — у неё голова под это заточена. Возможно, даже, армейский корпус — после пары лет в академии… А орать и материться я её за пару месяцев научу, если вдруг она не умеет… Но она не сможет договариваться с дворянскими домами.
— Надо ли? — Переспросил Фессон, — если мы собираемся строить новое.
— А как ты это себе представляешь? Куда они денутся из провинции? Ты их административно вышлешь? Ведь если они останутся, то Денкейн утонет в этом болоте, какой бы бюджет ты ей не дал. Это, значит, раз. А два — если всё-таки вышлешь — то это получатся рафинированные, полигонные для неё условия. А мы же собираемся строить нечто жизнеспособное? Что же это за система такая, из которой некто всемогущий постоянно должен вычищать разных меркантильных сволочей? Такая структура и пару поколений не протянет, ибо они с визгом будут лезть во власть, как было всегда, и видимо, всегда будет…
— Умеешь ты поддержать, — буркнул жеребец. — Шах тебе.
* В мире пони другая доска и другие фигуры. Помянутые игральные кости потом эволюционируют в игровой волчок, который и будет таскать в сумке Джерси. Благодаря его наличию, игра в шахматы «сам с собой» в том мире не является таким странным занятием, как у нас.
**
Никто не знает, как вставлять фотки, нашёл несколько подходящих фотографий зебр.