Сердце, тёмное как ночь
Глава первая. Звёздный ученик
Это случилось давным-давно, задолго до того, как у вашего прапрадеда появились первые дети, задолго до того, как ссоры царствующих сёстер едва не ввергли мир в вечную ночь. В то время Вечносвободный город был жемчужиной Эквестрийских равнин, а самым многообещающим учеником принцессы Луны был смышленый юный единорог по имени Крепускуло Сомбра.
— Сомбра, просыпайся!
Сомбра приоткрыл глаза и поднял голову со стопки книг, оказавшихся его подушкой. Толстая полоса слюны соединяла его рот со страницей, а его густая грива превратилась в непокорные черные заросли.
— А, что? — моргнув, Сомбра огляделся. Он был в библиотеке du Palais des Soeurs Royales; дворца королевских сестёр, проще говоря. Бледный утренний свет лился через высокие арочные окна на восточной стене, отбрасывая длинные лучи в пыльном воздухе. Этажом ниже начинали подходить первые посетители. Цокот копыт по мраморному полу отдавался слабым эхом в огромном зале, в то время как они просматривали полки в поисках нужных им книг. Где-то вдали библиотечный штамп отстукивал своё ритмичное “Качунк-качунк”, а служащие разбирали горы книг, оставленные в приёмочной коробке.
Сомбра потянулся, возвращая к жизни свои скрипучие конечности. Онемевшая шея и высота солнца давали знать, что он проспал в таком положении по крайней мере несколько часов.
— Ты занимался всю ночь, да?
Услышав знакомый голос, уши Сомбры встрепенулись. Он развернулся, при этом нечаянно столкнув стопку книг на пол.
— Принцесса Луна! – воскликнул Сомбра. Он попытался поклониться, но его ноги неуклюже запутались под читальной скамейкой, заставив его весьма эффектно поцеловать пол прямо перед копытами Луны.
Сомбра почувствовал электрический разряд под своей шерстью, в то время как магия Луны окутала его, поставив обратно на землю и повернув все четыре ноги в правильном направлении.
Наконец Сомбра поклонился подобающим образом и посмотрел на принцессу.
Даже на обыденном библиотечном фоне Эквестрийская принцесса ночи была внушительной фигурой. Высокая и стройная, Луна излучала ошеломляющую ауру силы и властности, а её тёмно-синяя шерсть, казалось, поглощала свет, словно живая тень. Её длинные, элегантные грива и хвост являли собой вечно движущийся синий туман, испещрённый звёздами и галактиками. Её широким крыльям позавидовал бы любой пегас, а впечатляющих размеров рог то и дело потрескивал от наполнявшей его непонятной энергии.
Так же как и любой другой её подопечный, Сомбра был хорошо знаком с ней, но даже несмотря на это, время от времени в её присутствии у него пробегали мурашки по телу. И, определённо, он почувствовал их сейчас – Луна уставилась на него, а лицо её приняло суровый и высокомерный вид.
– Я знаю, вы настаивали на том, чтобы я периодически делал перерывы в обучении, Ваше высочество, – Сомбра опустил взгляд и начал нервно водить по полу копытом. –Дело в том… Видите ли, последние дни у меня не выходит из головы одна задачка…
– Ясно, – ответила Луна, протягивая переднее копыто к подбородку Сомбры, чтобы смахнуть свисающую оттуда струйку слюны.
Сомбра смущённо покраснел, и, избегая взора Луны, задней ногой почесал свой живот.
– Следуй за мной, – распорядилась Луна. Привычное неформальное «мной» вместо королевского «нами» не ускользнуло от ушей Сомбры и он слегка расслабился, зная, что она была не очень-то и недовольна им.
Он засеменил, чтобы успевать за быстрым темпом долговязой походки Луны, ведущей его по широкой главной лестнице вниз, во мраморную галерею. На выходе, минуя стойку регистрации, Сомбра по-дружески кивнул библиотекарю. Толпа расступалась перед ними как вода перед маслом. Все вокруг находили какую-нибудь причину оказаться где-нибудь в другом месте, так что Сомбра с Луной в одиночестве шли по центру залитого солнцем холла. Луна отметила эту плохоскрываемую пугливость своих подданных, несмотря на то, что они с Сомброй уже достаточно давно были награждены подобным поведением. Во всяком случае оба они, казалось, принимают это негласное отчуждение с некоторого рода самодовольной гордостью. (Сомбра всегда принимал это и на свой счёт, хотя в действительности Луна была единственной, кого все они боялись).
Он поднял голову и подошел поближе к принцессе, оглянувшись вокруг, стараясь застать кого-нибудь наблюдающим за ними.
– Я так понимаю ты ещё не завтракал, и, зная тебя, я не удивлюсь если и ужин ты тоже пропустил, – Луна, не останавливаясь, взглянула на него краем глаза.
Желудок Сомбры ответил на вопрос однозначным урчанием.
– Извините, принцесса, – Сомбра опустил голову.
– Извиняйся не передо мной, – отрезала Луна. – Не я из-за этого страдаю.
Сомбра отвёл взгляд.
– В любом случае, – продолжала Луна, – уже скоро ты сможешь наесться. Моя сестра сегодня возвращается из своего отпуска на Трёхлистной горе, и она пригласила нас сломить наши посты вместе.
– Нас? – переспросил Сомбра, дабы убедиться, что это не было тем своенравным царственным множественным числом.
– Тебя и меня, – подтвердила Луна. – Видимо моя сестра наконец-то решила спуститься со своих высот достаточно надолго, чтобы отметить, какого прогресса ты достиг в изучении магии. Во всяком случае, она впечатлена тем, что слышала.
– Как продвигается постройка летнего дворца Принцессы Селестии? – спросил Сомбра. – Как там она его назвала? Кандор… Каму…
– Кантерлот, – вздохнула Луна, закатив глаза.
– Созвучно с ‘Камелотом’? Как мило, – усмехнулся Сомбра. За годы труда под предводительством Луны принижение достижений Селестии стало его второй натурой. Он знал, что радует Луну, показывая ей, что в Эквестрии остался хоть один пони, не до конца влюблённый в Принцессу Солнца.
– Да, моя сестрёнка по-видимому хочет сравнить себя с Артуром Легендарным. Между тем, она тратит время и золото своих подданных на это бессмысленное торжество тщеславия в облаках, оставляя мне разбираться со всеми дворцовыми делами вдобавок к моим обязанностям Принцессы Ночи.
Луна тяжело вздохнула.
– Учитывая постоянные махинации Командующего Блитцкригера и безумные расходы моей сестры, удивительно, что Эквестрия всё ещё не трещит по швам.
Пара проследовала на яркий солнечный свет Королевской площади, и Сомбра прикрыл свои нежные глаза от слепящего света. Он внезапно осознал, что уже несколько дней не выходил из библиотеки при свете дня. Он даже хотел посчитать, сколько именно, но все последние дни оказались размыты в мешанине из полок, книг и глав, которым не было ни начала, ни конца…
Луна слегка толкнула его в бок, и Сомбра очнулся от задумчивости.
На другом конце площади господствовали возвышающиеся готические шпили Зала Гармонии. И хотя Le Palais des Soeurs Royales объединил в себе десятки зданий и почти 20 гектар земли, именно Зал Гармонии был тем местом, которое каждый пони мог увидеть на почтовых открытках и классических картинах. С самого основания Эквестрии, несколькими веками ранее, это было не только здание Эквестрийского правительства, но ещё и фамильный дом семьи Платины.
От широких балюстрад до изящных узоров на десяти этажах его фасада, Зал Гармонии являл собой триумфальное сочетание эстетики и инженерии, по праву считающимся главным архитектурным чудом света (и превзошедшим даже размашистую Крепость-Улей Чейнджлингов в борьбе за верхнюю строчку).
Преторианская гвардия, сверкая своими церемониальными доспехами и парадными шлемами, собралась здесь в честь возвращения Принцессы Селестии. Сразу два полных взвода репетировали парад на широкой площади, но тут же остановились, чтобы отдать честь проходящей мимо Принцессе Луне. Она ответила на их приветствие царственным кивком и повела Сомбру сквозь массивную арку в Зал Гармонии.
Апартаменты Селестии были огромными и роскошными. Сомбра мог бы часами бродить по этому бесчисленному множеству комнат, прихожих, вестибюлей и атриумов, составляющих восточное крыло Le Palais des Soeurs Royales. Каждая комната была элегантней предыдущей, а личные покои Селестии, пожалуй, были самыми захватывающими из всех; со всех сторон их покрывала золотая филигрань, высокие мраморные колонны, изготовленные из чистейшего белого камня, поддерживали сводчатый потолок на высоте девяти метров от наблюдателя. Одна стена была почти целиком занята удобной кроватью размером с небольшой бассейн, а на другой красовалась четырёхметровая репродукция фамильного герба семьи Платины: серебряные солнце и луна, наложенные на фиолетовый диск.
Присмотревшись тщательнее, Сомбра понял, что серебряное солнце было выполнено из настоящего серебра, на котором были аккуратно выгравированы тысячи крошечных картинок, рассказывающих историю династии Платины. Фиолетовые области диска были изготовлены из полированной яшмы, каждый крохотный камушек которой подбирался так тщательно, что между ними не оставалось ни единого зазора. Сомбра был просто поражен стоимостью всего этого. Да, драгоценные камни были широко распространены по всей Эквестрии, но вот умелые мастера, способные создать что-то настолько огромное и одновременно настолько же сложное, были, по правде говоря, большой редкостью.
– А, сестра, как я рада тебя видеть, – произнесла Луна.
– И я тебя, – ответил ангельский голос.
Сомбра отвернулся от герба и, даже после всего, что он только что увидел, после всех этих драгоценных камней, сверкающего металла и несравненного ювелирного мастерства, от вида принцессы Селестии у него перехватило дыхание.
Он никогда не видел её вблизи. Она была прекрасна.
Её шерсть белела, словно зимний снег, перья её крыльев казались мягкими как у ангела. Её восхитительный рог поблескивал на солнце, испуская искры, будто нескончаемый маленький фейерверк в тихом облаке над её головой. На шее она носила золотую пейтраль, инкрустированную аметистом размером с апельсин, а золотая тиара царственно восседала на её королевском лбу.
Но её грива! Её грива! Её грива была самой захватывающей во всём её виде.
Как и у Луны, она постоянно менялась и текла, будто развеваясь на ветру какого-нибудь потустороннего мира. Но если грива Луны была головокружительным окном в чернильный звёздный пейзаж, то у Селестии она походила на живую прядь северного сияния, снятую с небес и прикрепленную к голове. Она сверкала светом дальнего неба, а когда Сомбра интуитивно приподнял свой нос, его тут же охватил запах роз. Этот аромат тут же нарисовал в его голове странную картину: серую башню, вырастающую из огромного кроваво-красного моря роз… и бой барабанов…
– Кхем, – Луна кашлянула, заставив Сомбру вернуться в реальность.
– Как я уже говорила, позволь мне представить своего протеже, Крепускуло Сомбру, – продолжила Луна.
Селестия мягко и немного легкомысленно улыбнулась ему, Луна же, наоборот, посуровела. Сомбра понял, что, видимо, он показался Луне немного слишком впечатлённым ошеломляющей красотой Селестии, и напомнил себе, что всё это её очарование было лишь напускным блеском и тщеславием.
Сомбра поклонился и поцеловал золотую подкову на протянутой ему ноге Селестии.
– Это честь для меня, встретиться с вами, ваше высочество, – произнёс Сомбра как можно более официальным тоном, стараясь скрыть любые следы благоговения или почтения. Ему не хотелось снова расстраивать Луну.
– Приятно познакомиться, – Селестия кивнула, намекая, что он может встать. – Сомбра, я права?
– Да, ваше величество.
– Это с испанского…’Затенять’? – Селестия провела копытом по подбородку. – Нет, в этом контексте, скорее, ‘Тень’, Я права?
– Д-да, мем, – Сомбра кивнул.
– Сумеречная тень. Хм, – Селестия усмехнулась, – Неудивительно, что Луна так высоко ценит тебя. Редко услышишь от неё такие похвалы в чей-то другой адрес!
Слова запутались у Сомбры в горле, так что он смог лишь выдавить кроткое “спасибо”, прежде чем опустить голову и уставиться на свои копыта. Он понятия не имел, что Луна такого высокого мнения о нём. Она хвасталась им? За всю свою жизнь он ни разу не чувствовал себя так гордо, но в то же время ещё и таким крохотным. И вот сейчас он, тощий маленький единорог с изогнутым рогом и неопрятным чёрным хвостом, стоит в тени двух богинь, чья небесная красота не поддаётся никакому земному описанию. И они ластятся к нему!
Его лицо приняло резкий малиновый оттенок, и он украдкой поднял взгляд на Луну. Она тоже покраснела, хотя это было почти незаметно за её вихрящейся гривой.
Желудок Сомбры снова заворчал, и Селестия издала крохотный смешок, чистый, словно пение птиц.
– Ну что я за хозяйка? Не даю нам всем позавтракать. Идите за мной, всё на балконе.
Сомбра и Луна проследовали за Селестией сквозь высокие стеклянные двери на балкон, настолько большой, что на нём можно было бы играть в теннис. Тут стоял огромный стол, на который было выложено гораздо больше еды, чем три пони могли бы съесть, даже если бы двое из них были размером с Селестию или Луну. Блюда, заполненные сладкой травой и цветами, боролись за место под солнцем с мисками овсянки и стопками блинов, пропитанных мёдом и сиропом.
– Надо сказать, что в то время как вы там бродили, мне пришлось сидеть здесь, голодая! – скулила белая единорожка, сидящая перед небольшой башней из вафель. – Тётушка велела не начинать, пока вы не придете.
Луна что-то пробурчала себе под нос, а Селестия ответила, пожав плечами и шепнув ей на ухо какую-то просьбу.
Луна обернулась на Сомбру.
– Сомбра, Я думаю ты уже знаком с нашей племянницей, наследной принцессой Фруфру, – Луна указала на белую единорожку, развалившуюся на бархатной подушке напротив вафель.
Вообще-то Сомбра был уже не раз знаком с наследной принцессой. В детстве она, как правило, оказывалась главарём банды жеребят, преследовавших его по всему городу, дразня за стоящую торчком гриву и необычный, скругленный назад рог. Да и когда они подросли, издевательства стали хоть и менее явными, но ничуть не менее жестокими.
Сомбра проявил недюжинный актёрский талант, притворившись, что это не она обзывала его Карапускуло Конг-рой , привязав банан к его рогу на глазах у толпы хихикающих кобыл буквально неделю назад.
– Приятно видеть вас снова, ваше высочество, – нагло соврал Сомбра, поклонившись.
Фруфру отреагировала пренебрежительным взмахом своего изящного копытца.
– Какой приятный сюрприз, что ты снова здесь, – произнесла Луна с фальшивой улыбкой, – Я думала ты в Кантерлоте.
– Я и была, – вздохнула Фруфру, – К счастью тётушка забрала меня с собой, когда улетала. Думаю, она наконец поняла, что пыльная горная стройплощадка посреди ничего — не самое подходящее место для королевской особы.
– Впрочем, она едва ли подходит под определение королевской особы, так что для неё это самое место, – прошептала Луна так, что только Сомбра мог слышать. Затем она понимающе подмигнула ему, так, что он с трудом подавил смешок.
После этого настроение Сомбры пошло на поправку, и теперь он мог насладиться завтраком и даже заметно проявить себя в разговорах с тремя принцессами (а как только беседа начинала касаться более интеллектуальных тем, Сомбре выпадало счастье видеть умолкающую принцессу Фруфру, тихо дующуюся в сторонке).
Ближе к концу трапезы разговор коснулся предстоящей книги Николи Макиафилли, La Principessa. Макиафилли была мажордомом сестёр при королевском дворе, и Селестии посчастливилось мелком взглянуть на ранний проект её рукописи.
– Говорю тебе, это станет её шедевром. Пони будут учиться по ней и века после! – утверждала Селестия.
– О, неужели? Она работает над биографией вашего величества? – спросил Сомбра. Мысль о такой обширной работе, детально описывающей длинные и насыщенные жизни королевских сестёр, была, мягко говоря, впечатляющей.
– Не совсем так, – Селестия покачала головой. – Это философская работа. Научное изучение самой природы политики.
– Звучит увлекательно, – отметила Луна.
– Так и есть. В одном из моих любимых пассажей она задаётся вопросом: что лучше, чтобы государя любили или, чтобы его боялись. Очевидно, что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; но если придётся выбрать что-то одно, то что же важнее для правителя?
– И что же? – спросила Фруфру, которой эта тема уже порядком надоела.
– Любовь, естественно, – ответила Селестия. – Ведь даже если ты потеряешь всё, то ты останешься любим, и тогда любовь окажется важнее нежели сила.
Сомбра хотел было поразмыслить над этим, как вдруг Луна заговорила.
– Что ж, это в духе Макиафилли, – усмехнулась Луна. – Неужели она не понимает, что когда дело доходит до судьбы всего государства, то страх становится важнее?
Селестия вздохнула.
– Думаю, ты недопоняла, из чего исходит Макиафилли, види-
– Принцесса Луна права, – перебил Сомбра, и тут же, раскаявшись в своём грехе, заткнул свою пасть своими передними копытами.
Принцесса Фруфру тихо хихикнула.
Неловкая секунда прошла, и, осознав, что несмотря на свою глупость, выговора ему не грозит, Сомбра вынул копыта изо рта и продолжил.
– Так вот, ваше величество, да, Любовь оказывается важнее в отдельных…
По лицу Луны пробежало недовольство.
– Но, – быстро добавил Сомбра, – для того, кто стоит у власти, страх является гораздо более эффективным методом, ведь пони любят вас так, как им удобно, но боятся они так, как нужно вам.
Принцесса Селестия приподняла бровь. – Интересная мысль. Он действительно твой протеже, сестрёнка.
Луна выпрямилась, позволив себе крохотную улыбку гордости.
– Именно так, закрепила она. – И теперь он показал, что он и впрямь так умён как я и говорила; так что самое время тебе рассказать нам, для чего ты его сюда вызвала. Ты ведь никогда не устраиваешь аудиенций, чтобы просто пообщаться. У тебя всегда в запасе какой-нибудь план. Даже когда мы были детьми, ты приглашала дворцовых стражей на невидимый чай, чтобы выведать у них, куда родители спрятали подарки на день Согревающего Очага.
– Неправда! – возразила Селестия, строя обиженную гримасу. – И вообще, это срабатывало год за годом... но на этот раз ты меня поймала; я много слышала о Сомбре от тебя и других его наставников во дворце. И они обрисовали мне картину старательного ученика, упорного и настолько прилежного, превратившегося от занятий чуть ли не в затворника!
Сомбра постарался скрыть выражение гордости на лице.
– Поэтому, – Селестия продолжила, – Я думаю, он будет идеальным кандидатом для организации предстоящей Кристальной Ярмарки!
Кристальная ярмарка? У Сомбры всё застыло внутри. Путешествие за полярный круг? За неделю до промежуточных экзаменов? Когда и так столько всего навалилось и не выучено и половины? И она хочет-
– Отвлечь Сомбру от учебы, чтобы устроить карнавал? – возразила Луна, озвучив мысли, вертящиеся в голове у Сомбры.
– Конечно, Сомбра превосходный студент, но он просто обязан прекратить читать все эти старые пыльные книги! – гнула свою линию Селестия. – Ты посмотри на него! Заперт в библиотеке день ото дня! Небось, сегодня он и вовсе увидел солнечный свет впервые за несколько веков!
– Есть вещи, которые важнее чем солнечный свет, сестра, – парировала Луна.
– И есть более важные вещи для юного жеребца, нежели учёба. Поэтому я отправляю его в Кристальный Город, чтобы он проследил за приготовлениями к наступающей Кристальной Ярмарке.
– Я протестую! – Луна встала во весь рост и развернула свои крылья. Селестия встала вслед за ней, но её крылья оставались сложенными, выражая спокойствие их владельца. Луна была выше почти любого, но Селестия всё же была выше. И на злость Луны она ответила столпом безмятежности.
– Луна, ты знаешь, так будет лучше. Это будет отличная возможность для него продемонстрировать свои лидерские качества, и, что важнее, завести друзей…
Сомбра пошатнулся. Завести друзей? Он не хотел друзей! Он хотел знаний!
– Кроме того, – Селестия продолжила, – какой студент, изучающий магию, упустит возможность вживую увидеть самый мощный ментальный двигатель из когда-либо созданных в работе? Мне казалось, что такой пытливый ум, как у Сомбры, должен бы сразу ухватиться за эту возможность…или я переоценила его?
И Луна, и Сомбра были застигнуты врасплох этим вопросом.
Он забыл о Кристальном Сердце. Он много читал о нём, но ни разу не видел в действии. И это было, по меньшей мере, интересно.
И всё-таки! Трудно подобрать более неподходящее время для Кристальной Ярмарки! Поездка к полярному кругу займёт несколько недель. Недели в дороге, вдалеке от библиотеки, лишь с теми книгами, которые он сможет взять с собой. Он перечитает их дважды ещё до того, как они доберутся до середины пути!
Он обернулся, с бледным лицом, отчаянно нуждаясь в ком-то, кто бы выступил против поездки. Но всё что он увидел – это принцессу Фруфру, посмеивающуюся над ним из-за спин царствующих сестёр. Она высунула язык, а затем поправила бархатную подушку, на которой сидела.
– Наследная принцесса Фруфру будет сопровождать Сомбру, конечно же, – произнесла Селестия, не оглядываясь. – С некоторых пор я стараюсь расширять её кругозор, и это, полагаю, будет прекрасной для этого возможностью.
В ту же секунду выражение лица Фруфру изменилось с презрительного смеха на мину, полную отчаяния. Сомбра никогда бы не подумал, что это возможно, но сейчас ему было даже жаль её больше чем себя… ну, почти…
Глава вторая. Mama Sombra.
Сомбру шатало от внезапного шока. Вот так лёгким мановением копыта было предрешено всё его будущее. Он чувствовал себя пассажиром неуправляемого экипажа, мчащегося к краю скалы так быстро, что его нельзя было ни покинуть, ни остановить…
Будущее вырисовывалось перед ним беспросветной бездной; он отправляется в Кристальную Империю, проводит несколько недель в дороге, прибывает в город и участвует в торжествах. К тому моменту как ярмарка кончится, будет слишком поздно возвращаться, и им придётся остаться в Кристальном Городе вплоть до наступления оттепели следующей весной. А значит, даже если они выедут без задержек, вернуться к учебе ему едва ли удастся раньше середины второго семестра.
Разумеется, он попытается догнать, но к тому времени станет уже слишком поздно! Он безнадёжно отстанет от остальных студентов. И уже совершенно некогда будет навёрстывать упущенное. Единственным выходом будет оставить его на второй год и отправить повторять прошлогодний материал!
Но если бы! Если бы!
Остаться на второй год было бы не так уж плохо, и, будь он обычным студентом, то, пожалуй, это стало бы худшим развитием событий, но ведь он не был простым студентом! Он был подопечным Луны! Он представляет собой отражение самой Принцессы Ночи! И когда она узнает, что он унизил её как наставника и как личность, она не просто оставит его на второй год, нет, она отправит его обратно в (угм!) Магический детский сад! Взрослый жеребец в крохотном классе в окружении смеющихся жеребят! И конечно же, его учителем окажется-
— Луна?
Принцесса, стоя перед доской, посмотрела на него вопросительно, затем качнула головой и отвернулась. Фантазии Сомбры рассыпались, и он обнаружил, что всё ещё сидит за накрытым столом с тремя принцессами, которые по-прежнему вели разговор, словно не прошло и минуты с момента его «ссылки».
Естественно, ни минуты и не прошло; Вся трагедия жизни Сомбры промелькнула перед его глазами за пару секунд. Он сделал глубокий вдох, стараясь побороть мрак и отчаяние в своих мыслях. Что бы ни поджидало его, это оставалось лишь далёким будущим. А сейчас он всё ещё лучший в своём классе и Луна полностью доверяла ему. И остаётся надежда, что, может быть, в итоге всё обойдётся…
– Ты в порядке? – спросила Селестия. – Ты выглядишь как-то отрешенно.
– Да, Я про-, – начал Сомбра, как вдруг обнаружил, что Селестия обращалась не к нему.
– Да ничего, – ответила Луна. – Просто задумалась.
Взгляд Луны на долю секунды задержался в направлении Сомбры, но этого было достаточно, чтобы догадаться до его значения: она побывала внутри его воображения!
То, что принцесса Луна была единственной, кто может проникать в чужие сны, было общеизвестным фактом. Но насколько широка эта способность, и могла ли она коснуться его сознания, пока он фантазировал? О другом варианте – что он взаправду заснул за столом на несколько секунд – было слишком стыдно даже думать!
Он внимательно присмотрелся к Луне. Если она и вправду была в его грёзах, значит её способности гораздо сильнее, нежели она показывает. Может, её появление было секретным посланием специально для него? Знак, что он заслужил её доверие больше, чем кто бы то ни было ещё?
Эта мысль наполнила его гордостью, и он слегка выпрямился.
Не беспокойтесь, ваше высочество, я сохраню ваш секрет в тайне! Подумал он.
Даже если Луна и слышала его, она никак не отреагировала и продолжила завтракать.
– Кстати говоря о снах, – произнесла Селестия, – Кое-какие тревожные слухи ходят последнее время, настолько тревожные, что они достигли и Кантерлота.
– Хм? – Луна навострила уши.
– Сообщения о плохих снах, – сказала Селестия.
– Какой ужас. Полагаю, дело в неправильном питании? – перебила Луна, потягивая кофе из левитируемой ею крохотной позолоченной фарфоровой чашечки.
– Что ж, должна сказать, один из этих снов особенный, – Селестия приняла серьёзный вид. – Ночная Кобылица.
Луна закатила глаза, и Сомбре пришлось напрячься, чтобы проглотить рвущийся наружу смешок.
– Только не надо опять рассказывать ту старую байку, сестрёнка, – насмехалась Луна, делая очередной глоток.
Сомбра одобрительно кивнул. Ночная Кобылица была такой же сказкой, призванной пугать маленьких жеребят, как Букобылица или длинноногий жеребец с красными ножницами. Непослушные дети спали в страхе перед Ночной Кобылицей, карикатурным чудищем на тонких ногах, чья шерсть была настолько чёрной, что её едва ли можно было различить в темноте до тех пор, пока она не откроет свою пасть, полную острых белых зубов, чтобы сожрать вас.
Сомбра давно перерос свой страх перед Ночной Кобылицей. Было время, он даже восхищался этим существом и оклеил всю свою спальню жуткими рисунками с ней, поедающей кого-нибудь из его одноклассников-хулиганов. Конечно, он не стал бы заниматься подобным ребячеством сейчас…но, стоит признать, он до сих пор находил эти острые, плотно прилегающие друг к другу клыки Ночной Кобылицы вкупе с телом пони весьма и весьма клёвыми…
– Ууу, у меня мурашки от мыслей о Ночной Кобылице… – вздрогнула принцесса Фруфру. – Помню, когда я была маленькой, она снилась мне постоянно!
– Неудивительно, ты же никогда не отличалась послушанием, – прошептала Луна своему кофе.
Селестия кинула неодобрительный взгляд на сестру, но Фруфру, видимо, не слышала бормотания Луны и продолжила:
– Она всегда была такой пугающей, а ещё она всегда знала обо всех моих проступках.
– Подозреваю, что это была всего лишь твоя совесть, пытающаяся преподнести тебе урок, – ответила ей Луна, поставив чашку на блюдце и вытерев рот салфеткой. – Вот кто такая Ночная Кобылица на самом деле.
– Не думаю, что Ночную Кобылицу можно разоблачить так просто, сестрёнка, – возразила Селестия, приняв более царственную позу. – К тому же, тщательно исследовать любую потенциальную угрозу Эквестрии — это наш долг перед нашими же подданными.
– Уверен, если бы Ночная Кобылица была реальной, то уже давно бы попало в поле зрения Принцессы Луны, – перебил Сомбра, слишком поздно осознав, что он опять не дождался своей очереди.
Селестия покосилась на Сомбру, намекая, что он переступил грань приличия, но одобрительный кивок Луны убедил его, что он всё сделал правильно.
– Мой протеже прав, сестра, – сказала Луна. – Я обхожу сны горожан каждую ночь, и, хотя мне и довелось повидать немало битв против саморазрушающих мыслей, личных загадок и плохих сновидений, я до сих пор не сталкивалась ни с какими “Ночными Кобылами”.
– И мне не попадалось ничего подобного ни в одном из моих исследований, – вмешался Сомбра, – разве что, в контексте мифов или слухов. Насколько я знаю, Принцесса Луна остаётся единственной за всю историю пони или даже всего мира, кто обладает способностью свободно перемещаться между сновидениями.
Тень скользнула по лицу Селестии, и она умолкла.
Без сомнения, она ошеломлена нашими превосходными диалектическими навыками, подумал Сомбра, посылая самодовольный взгляд в направлении Луны. Луна ответила ему крохотной улыбкой удовлетворения.
– Но что если ваши знания мифологии пони не так совершенны, как вы думаете? – предположила Селестия.
– Я с огромным доверием и уверенностью отношусь к академическим качествам Сомбры, – произнесла Луна, заставив принцессу Фруфру в очередной раз закатить глаза. – И если он говорит, что Ночная Кобылица всего лишь суеверная легенда, значит, так оно и есть.
– Однако, – предложил Сомбра, заметив, как ему только что представился шанс на спасение, – этот вопрос требует дальнейшего изучения. Полагаю, за пару месяцев в Королевских Архивах я смог бы собрать воедино имеющиеся факты, чтобы выяснить достоверную историю этой “Ночной Кобылицы” и, так или иначе, разрешить этот вопрос…
Он наклонился вперёд, навострив уши в ожидании ответа Селестии. Но после нескольких мучительных секунд, пока Селестия взвешивала все за и против, она лишь покачала головой.
– Нет, Сомбра, в этом нет необходимости. Уверена, твои прошлые исследования достаточно тщательны, как ты и говоришь. Очевидно же, что я просто придаю слишком большое значение своим страхам. Ночная Кобылица никак не может быть тем, чем она мне показалась…
Слова Селестии звучали не слишком убедительно, но после секундного замешательства её лицо вновь просветлело, и она повеселела словно весенний рассвет.
– Кроме того, ты не отвертишься от поездки на Кристальную Ярмарку так легко! – засмеялась она. – По сути, на твоём месте я бы уже сейчас побежала домой собираться. Экспедиция отправляется уже через несколько дней, и она не повернёт назад, если ты забудешь свой носовой платок!”
– Н-но! – Сомбра запнулся.
– Никаких ‘но’. Я и так сильно задержала тебя, а нам с Принцессой Луной ещё многое нужно обсудить наедине.
Сомбра поклонился и попрощался с принцессами, прежде чем отправиться обратно в главный холл дворца сквозь лабиринт огромных апартаментов Селестии.
Лишь дойдя до центрального зала, Сомбра обнаружил, что его ноги тряслись как резиновые, а его сердце отбивало по миле в минуту. Ему вновь казалось, что мир хочет задушить его.
Как могла Селестия так поступить с ним? Зачем? Какая у неё вообще может быть причина отрывать перспективного молодого студента от учёбы ради чего-то настолько несерьёзного как карнавал за полярным кругом? Неужели она так разочарована в том, как он продвигается в учёбе с Луной, что полагает, что смена обстановки сможет пойти ему на пользу? Невозможно. Нет, это абсолютно бессмысленно.
Если только…
Мысли Сомбры гнались одна за другой. Ну конечно! Он чувствует угрозу от него! Он зашел слишком далеко в своих исследованиях! Очевидно, что она была довольно параноидальной личностью, стоит только вспомнить как она вскакивала от теней, походящих на Ночную Кобылицу! И совершенно ясно, что он превосходит её интеллектуально; достаточно взглянуть на результат их последнего спора, что понять это. Всё встало на свои места! И теперь ему осталось лишь придумать способ убедить Принцессу Луну в этом открытии…
Пока Сомбра блуждал в раздумьях, его копыта сами собой несли его по коридорам дворца, погружая всё глубже и глубже в лабиринт боковых проходов и пассажей до тех пор, пока он неожиданно для себя внезапно не очнулся посреди шума и пара дворцовых кухонь.
“Зачем я опять пришел сюда?” – удивлялся Сомбра.
– Эй! Смотри куда идёшь, Сомбра! – рявкнула грузная кобыла с пучком лука-порея на кьютимарке. Она удерживала массивный котёл тушенки на спине, и Сомбра отпрыгнул в сторону, чтобы пропустить её.
– Извините, Миссис Лукс, – сказал Сомбра, прижимаясь к стене, пока тяжелый котёл проходил в считанных дюймах от его лица.
– Ахм, будешь извиняться, когда твоя мать найдёт тебя, уж точно, – Миссис Лукс буркнула с усилием, снимая котёл со спины и вешая его на свободный крючок над открытым пламенем. – Она с ума сходит от волнения. Кажется, тебя уже дня два дома не было.
–Я занимался… – ответил Сомбра.
Миссис Лукс лишь покачала головой и щёлкнула языком.
– Никто никогда не узнавал чего полезного из книг, – произнесла она.
– Э-э… Думаю, вы хотели сказать не узнавал ничего-
Но она уже убежала. Были и другие дела на оживлённой кухне, требовавшие её безотлагательного внимания.
Низкая единорожка с пятнистой шерстью и щелью между зубами перехватила эстафету у котла, опустила в него деревянную ложку и принялась помешивать. Маленькая кобылка следила сразу за пятью котлами, и, несмотря на предельную концентрацию, требующуюся для управления таким количеством ложек одновременно, казалось, что ей невыносимо скучно.
– Привет, Мандарина, – поприветствовал её Сомбра.
– Привет, Карапускуло, – холодно ответила Мандарина. – Здесь тебе нету никакой домашки, только настоящая работа.
– Знаешь, я могу помочь, – предложил Сомбра. – Я знаю заклинание, которым можно заколдовать ложки, так что тебе не придётся всё время двигать их самой…
– Это здорово! – воскликнула Мандарина, и широкая улыбка расползлась по её лицу.
– Неужели? – спросил Сомбра. – Значит так,…
Он оживился, и уже было открыл рот, чтобы объяснить заклинание.
– Хотя знаешь, что будет ещё лучше? – перебила Мандарина.
– Что?
– Заклинание, которое заставит тебя исчезнуть.
Сомбра мгновенно выдохнул, а Мандарина вернулась к котлам, на этот раз намеренно притворяясь, что Сомбры нет рядом.
“Хотел бы я знать такое…” – подумал Сомбра, отвернувшись от Мандарины, направляясь к деревянной скамейке в углу, где он не будет раздражать ни чьих глаз.
Верите вы мне или нет, но Мандарина с Сомброй когда-то были друзьями и играли вместе. Она была его одноклассницей в дворцовой школе.
Несмотря на то, что все до единого дети работников дворца могли с согласия родителей получить начальное образование, почти все ученики в школе были единорогами. Единороги занимали подавляющее большинство “парадных” должностей во дворце, в то время как повседневная “черная” работа, как правило, оставалась за земными пони. Как результат, земные пони во дворце старались держать своих детей при копытах, обучая их более прозаичным вещам, таким как уборка и готовка, единороги же, в свою очередь, зачастую оказывались в лучшем положении и могли позволить своим детям растрачивать их драгоценное время на учебу.
Несколько земных пони жеребят носились по дворцовым кухням, перетаскивая вёдра мыльной воды во рту или же посуду на голове. Лишь немногие из них уже получили свои кьютимарки, остальные же останутся пустобокими до подросткового возраста и даже (в редких, самых трагических случаях) того дольше.
Независимо от возраста, жеребята и стригунки, получившие метки, правили балом, зачастую командуя пони, которые были на несколько лет старше их самих. Они были теми, кто уже смолоду разбирался во всех сложностях и тонкостях неписаной субординации, правящей на черных лестницах дворца. Остальные же когда-нибудь получат свои метки уборщиков, горничных или пекарей и останутся работать на кухнях или в кладовых, в то время как их менее проницательные коллеги с бесполезными кьютимарками навроде вертушек и камней будут низведены до выполнения самой неблагодарной и утомительной работы на всю оставшуюся жизнь.
Впрочем, так было всегда. Это было судьбой, которую приняли все пони… или же, по крайней мере, они с ней смирились.
Ну, почти все пони…
Сомбра занимал поистине уникальную позицию в иерархии дворцового персонала. Будучи выбранным лично Луной протеже, он был представителем “верхнего общества”, одним из тех неописуемых и высокомерных хозяев, скользивших по дворцу, словно призраки; видимых и слышимых всеми работниками, но, увы, недосягаемых. Прислуга относилась к нему так же, как если бы он был одним из знатных пони, а его свобода перемещений по всему дворцу была неоспорима и несомненна.
Слово “верхний” прекрасно бы подошло Сомбре, если б только он не был сыном дворцовой горничной.
Он вырос, бегая вокруг кухонь и дерясь с другими кухаркиными детьми. Он до сих пор помнил, как всё, что они ели, на вкус напоминало щётку, которой за раз вымыли несколько этажей, а мыльный привкус на зубах держался часами. И вот в один прекрасный день он научился управлять предметами с помощью магии, а первое выученное им настоящее заклинание позволило ему снимать паутину с труднодоступных мест.
Затем он получил свою кьютимарку.
Сомбра осмотрел свой круп. В то время как большая часть шерсти Сомбры была равномерного угольного цвета, по обеим сторонам его крупа появились пятна черного меха в виде больших шестиконечных звёзд. Его шерсть была настолько тёмной, что эта звезда оказалась практически невидимой, и долгое время остальные жеребята не верили в то, что это и вправду была метка. Но вскоре и им пришлось согласиться, после того как Сомбра продемонстрировал такую обучаемость в области магии, о которой другие единороги не могли и мечтать.
Последующие несколько месяцев он чувствовал себя королём. Достаточно было одной единственной вспышки магии из его рога – и армия швабр и мётел оживала, смахивая пыль прочь и в считанные минуты завершая задания, которые требовали бы от других пони нескольких часов упорного труда. Он управлялся со всем посудомоечным конвейером в одиночку, намыливая, счищая, прополаскивая и высушивая лишь парой лёгких движений, тем самым вызывая немой восторг у судомоек.
Но так длилось недолго. Каким-то образом слухи об одарённом жеребце, работающем во дворце, достигли уха Принцессы Луны. Она вызвала его к себе, и, после короткого испытания магических способностей, сделала ему предложение всей жизни: лично наблюдать за его обучением, гарантируя, что он получит лучших преподавателей и доступ к любым учебным материалам, которые только может позволить дворцовая казна. Она дала ему шанс покинуть грязный мир черных лестниц дворца и стать одним из господ. Естественно, он принял его.
В один момент он встал плечом к плечу с детьми купцов-толстосумов и аристократов. С ними он посещал лекции прославленных философов и знаменитых историков. У него были все книги, какие он только мог пожелать, и всё время мира, чтобы прочесть их. Так какое ему дело до того, что никто с черных лестниц больше не будет разговаривать с ним? Какое ему дело до новых одноклассников, ежедневно смеющихся над ним из-за того, что он приносит в школу обед, завернутый в платок в крапинку, в то время как остальным его подносят на серебряных блюдах личные лакеи?
Это не имело значения.
Да и насколько вообще были хороши эти друзья?
Сомбра потерял счет времени и не знал, как долго он уже сидел на лавке, жалея себя. Но когда в следующий раз он поднял глаза, то увидел ласковые изумрудно-зелёные глаза своей матери.
– Мама! – он вскочил и обнял её. Это было таким естественным и внезапным порывом, что он сам не понимал, зачем он это сделал. Он просто закрыл глаза и прижался лицом к её шерсти, надеясь, что она заберёт все обиды и тревоги его души.
В какой-то момент Lapuesta del Sol Dorada была так поражена этому нехарактерному для её сына проявлению любви, что чуть не забыла про выговор, который она была ему должна.
– O, Сомбра! – она вздохнула, – ¡Mi amor, mi vida, mi kaka podrida!
Она копытом подняла подбородок Сомбры так, чтобы он посмотрел ей в глаза, задержалась на секунду, чтобы осторожно вытереть проступившие из глаз слёзы, затем оттянула шею чуть назад…
…и ударила Сомбру по голове так сильно, что он увидел звёзды.