Стране нужны паровозы!
Приятные новости
Скорость... Многие считают, что скорость — это умение оказаться в нужном месте гораздо раньше, чем все остальные. Другие думают, что скорость — это мера быстроты перемещения и основная причина опозданий на работу. И, как всегда, найдутся те, кто будут доказывать, что скорость — это то, что они получают вызвав карету и лишившись нескольких монет. Единственное, что может объединить все эти мнения, это то, что скорость рождается в движении, а движение невозможно без скорости. Хотя один из паровозов, бороздящих просторы Эквестрии, решил поспорить насчет правдивости этого факта. И, надо признать, это у него получилось. Не то чтобы он вообще не двигался, нет. Просто случайное дерево за окном, которое в теории должно было проноситься мимо в форме зеленоватого пятна, если и шевелилось, то только от несильного дуновения ветра, а исчезнуть из виду могло только при появлении дровосеков с заточенными топорами в зубах. Возможно и существовали такие слова, которые можно использовать для описания характера движения этого поезда и весьма вероятно, что они даже имели некое отношение к слову “скорость”. Скорее всего в виде отсылки на словарь антонимов. В любом случае, пассажиры имели целую кучу свободного времени, чтобы подумать о своем будущем, а в случае с Лаки Койн еще и о том, как бы этого будущего избежать.
“Похоже, что служба в Страже была не такой уж и плохой альтернативой, — с грустью думала она. — По крайней мере там все было просто — не существовало заграничных паровозов, которые вовсе не заграничные, и производств, которые ничего не производят, а финансовые махинации никогда не заходили за рамки оставленной на столе записки: “взял десять монет, верну через три дня, кпт Нерд”.”
Пегаска помотала головой, отгоняя подобные мысли. Слишком свежи еще были воспоминания о бесчисленных попытках уснуть, опираясь на копье, и необходимости заправляться кофе так, словно сон — это нечто созданное для других пони. А каждый раз, когда она вспоминала о командоре Стражи, который в глубине души так и не забыл ей парочку мелких проделок, ее хвост начинал беспокойно дергаться. Вообще любая их встреча пробуждала в ней странные желания, связанные с Хейдэном самым прямым образом — например хорошенько треснуть его скалкой. С одной стороны их теперь разделяют три дня тряски в тесном вагоне хорошенько пропыленного поезда, а с другой все-таки жаль, что она не увидит тот момент, когда он получит небольшое письмо из Сталлионграда, текст которого она с удовольствием собирала по кусочкам все сегодняшнее утро в надежде на то, что он разорвет его до, а не после прочтения. Лаки вздохнула.
А поезд тем временем все набирал и набирал скорость, хотя и было непонятно где он это делал, потому что его собственный двигатель, судя по пыхтению, напоминающему дыхание скакуна-марафонца через десять шагов после финишной прямой, способен был только поглощать уголь и перерабатывать его в ужасный грохот и густой черный дым. Тем не менее, они двигались, хотя для того, чтобы заметить этот факт, пегаске пришлось сделать небольшие пометки на стекле, которое она с большим усердием очищала весь прошлый день. Эдор бесследно испарился как чашка сладкого чая, забытая посреди знойной пустыни, и Лаки осталась один на один со слоем присохшей к стеклу пыли, вооруженная лишь погнувшейся ложкой и огромным энтузиазмом. К сожалению для нее, вскоре после окончательного триумфа слегка скрученного металла над грязью наступила ночь, и поезд остановился на неизвестной станции, номер и название которой без персонального солнца над головой разглядеть было довольно трудно. Что касается сна, то единственное, что делало его возможным было отсутствие тряски — в любом другом случае вы бы наверняка предпочли каменное плато с ежиком вместо подушки.
Был, правда, один плюс, который пегаска могла отметить в двух последних ночах — она их уже пережила и вряд ли столкнется с ними вновь, если только они не явятся ей в кошмарах.
К вечеру этого дня вдалеке показался черный силуэт Сталлионграда...
Сталлионград определено был одним из самых крупных городов Эквестрии, и из окна поезда на него открывался замечательный вид, главным образом потому что других объектов для пристального рассматривания не было — вокруг словно разлили огромное ведро белой краски, образовав огромную снежную пустыню. Такие картинки очень здорово рассматривать в энциклопедия для жеребят, но прямо сейчас, когда единственным цветным пятном на горизонте является дорожный указатель, мысль об игре в отважных исследователей ледяных пустошей уже не кажется такой привлекательной. Зато появляются мысли о потрескивающих дровах, огромной куче тёплой одежды и возможности по-быстрому эволюционировать в кого-нибудь с шерстью подлиннее. Нет, конечно Сталлионград не был самым холодным местом в Эквестрии. Просто когда в остальных регионах календари показывали наступление тёплых деньков, календари в Сталлионграде либо замерзали либо шли на растопку печи. Что касается его промышленного развития, то в этом вопросе этот город мог по праву называться одним из первых — достаточно было посмотреть на то, как прогресс стремительно летит вперёд, оставляя далеко позади прихрамывающую на одно копыто экологию.
На самом деле город состоял из двух частей — в первой располагались крупные заводы, а на второй половине — то же самое ну и пара-другая строений, которые вроде бы предназначались для заселения рабочих, но на самом деле были немногим удобнее огромной картонной коробки. Тем не менее город процветал, хотя аромат подобного цветения можно было ловить мелкой сеткой. Любой врач, приехавший сюда, первым делом посоветовал бы вам профилактику различных заболеваний с помощью полного ограничения доступа воздуха в ваш организм на время пребывания в Сталлионграде. А ещё, если верить слухам, количество его жителей превышало население Лос-Пегасуса, хотя это никто и не проверял — днём все предпочитали работать, а ночью слишком уставали, что делать какие-либо подсчеты, не относящиеся к тому, сколько ложек сахара им задолжали соседи. Где сталлионградцы проводили свои выходные не знал никто, включая самих сталлионградцев. И, разумеется, по всей Эквестрии ходили легенды о сталлионградском яблочном сидре, в основном связанные с тем, из чего его производят — на два дня пути вокруг города не росло ни одной яблони. Последняя популярная версия включала в себя морковь, свежие еловые иголки и отломанную ножку табуретки, и, надо сказать, она была не так уж и далека от истины.
Именно в такое место направлялась темно-синяя пегаска и именно на вокзале этого города обессилевший поезд наконец начал замедлять ход, горделиво проехал ещё пару секунд и, наконец, застыл, выпустив такое количество пара, которое хватило бы для создания тумана в небольшом посёлке. Лаки осторожно попробовала встать на копыта, проверяя, не разучилась ли она делать это за время этой ужасной поездки. Результат оказался не так уж и плох — всего через пару ударов о стенки узкого коридора, пегаске удалось протиснуться к выходу и впервые за долгие дни, проведенные в компании пары тонн пыли, вдохнуть относительно свежий и чистый воздух. К ее удивлению он оказался довольно холодным, и Лаки невольно поежилась — весь ее багаж вмешался в небольшом мешочке, притороченном к ее боку, а единственной вещью, во которую она могла потеплее закутаться был ее хвост.
Лаки немного походила по перрону в тщетно надежде хоть немного согреться. Если бы ей не было так ужасно холодно, то она наверняка обратила бы внимание на великолепное здание вокзал, на изящную композицию всех его частей, на удачные архитектурные находки в виде колонн и статуй, а также на то, что кто-то же свистнул золото покрытие оконных рам. Но пегаска была слишком озабочена своими зубами, отбивающими воодушевляющий марш, а также тем, чуть ее грива постепенно начинала превращаться в одну огромную сосульку. Она прогулялась в ту и в другую сторону уже несколько раз и уже почти перешла на галоп, как вдруг ее окликнул седой земнопони в форме, сшитой по всей вероятности из снега и тёмной ткани. Сохранение тепла ему обеспечивала огромная борода, начинавшаяся на лице и, как могла видеть Лаки, вообще не кончавшаяся. Она невольно напомнила пегаске о проверяющем с огромными усами — вместе с этой бородой они вполне могли бы составить отдельного пони, которому сейчас наверняка было бы не так холодно, как бедной замерзающей кобылке.
— Мисс Лаки Койн? — вновь спросил земнопони. — Это вы?
— Д-да, это я, — простучала зубами пегаска. — Ч-чем могу б-быть полезна?
— Добро пожаловать в Сталлионград! — жизнерадостно возвестил старичок, указывая на окружающий их вокзал копытом. — Мы ждём вас с самого утра. Меня зовут Грэй Бёрд, и я готов предложить вам свои услуги, а также ознакомить вас с нашим положением дел.
— Мы? С положением дел? — пегаска уставилась на него с удивлением, на мгновение забыв, что ей полагается выбивать согласные подобно подмерзшему барабану. — О ком вы говорите?
— О паровозах, конечно же! — с энтузиазмом воскликнул Грэй. — Это ведь вас прислали сюда, в Сталлионград, чтобы вы вновь восстановили былую славу и величие, а ещё показали бы всем этим пройдохам из Совета, что мы ещё кое на что способны? О, да, мы ещё им покажем!
— Ах, да, конечно, это я, — Лаки улыбнулась улыбкой из раздела "обозрение с легким налетом радости". — Но, знаете, я так торопилась восстанавливать честь и славу, что совсем не взяла с собой тёплых вещей...
— Пройдемте со мной, — кивнул мистер Бёрд. — Вы получите все необходимое.
Через полчаса, когда ее чашка наконец опустела, а на блюдце уже не оставалось ни одного печенья, Лаки наконец позволила себе расслабиться: чай, который заваривал мистер Грэй, определённо был одним из самых вкусных напитков из тех, что ей довелось попробовать. Особенно после трехдневного пути, во время которого она перебивалась в основном странного рода пирожками, продающимися на станциях — пару раз ей показалось что изготовители путали морковь с тестом, а тесто с глиной. После такой диеты незамысловатое печенье показалось ей высшей формой кулинарного мастерства, и сейчас она лениво смотрела на пустующую посуду, в очередной раз выслушивая рассказ о том, как хорош был завод в былые времена, и каким он станет, если за него кто-нибудь основательно возьмется. Первую часть этой истории Лаки уже мысленно приписала к разряду сказок, а вторую отложила в раздел фантастики — судя по более сдержанной оценке Эдора производство находилось на стадии, когда паровозы могли создаваться только с помощью воображения.
— Ах, вы просто не представляете, что это за работа, — мечтательно промолвил старичок, приглаживая поседевшую гриву.
— Да, действительно не представляю, — согласилась пегаска. По крайней мере это был честный ответ, хотя Грэй его даже не заметил — в тот момент его собеседниками были мечты и воспоминания, которые обычно довольно молчаливы, но зато умеют рисовать весьма неплохие картинки.
— Когда я был молодым, — по подсчетам Лаки он начал очередную часть истории с этих слов в седьмой раз. — У нас было так много идей, так много проектов, что пришлось вводить специальную должность секретаря, который ходил за нами и записывал все, что мы придумаем, потому что на место одной хорошей мысли тут же приходила дюжина гениальных проектов — одни двухэтажные вагоны чего стоили! А потом случилось то, что случилось, и вот вы здесь, сидите передо мной и готовитесь броситься в огромную лужу, полную паровозов, приключений и опасностей...
— Опасностей? — посчитала нужным переспросить Лаки. О таких вещах она предпочитала узнавать заранее и обводить красным кружком те места, рассказы о которых содержали это слово.
— Ну конечно, опасности, — убедительно повторил Грэй. — А как же без них? Например перед самым входом на вокзал ужасно скользкое место есть — там лучше с тяжелым багажом не ходить, а недавно у одного из составов на полном ходу отцепился паровоз. Хорошо ещё, что он быстрее трёх миль в час не проезжает, а то могло такое получиться... — он запнулся и с беспокойством посмотрел на часы. — Мне кажется, что вам уже не терпится увидеть наш ээ... завод? Я уверяю вас, вы не будете разочарованы этим зрелищем.
Путь до завода не занял много времени, потому что тот находился не так уж далеко от вокзала, а значит и от домика Грэя. Основную проблему на дороге представлял собой снег, пробираться через который без лопаты было одним из самых неудачных и холодных решений Лаки за последние две недели. Она еще не до конца привыкла к тому, что теплая одежда почти в два раза увеличивает ее размеры и делает пегаску похожей на белый шарик, периодически жалующийся на немилосердную судьбу и на то, что снег опять завалился за шиворот. И, если бы не борода Грэя, расчищавшая снег не хуже отряда сноровистых рабочих, Лаки имела бы все шансы навсегда украсить собой одну из аллей Сталлионграда в виде огромного снежного кома. Но зато, когда все ее мучения остались позади и они вышли на небольшую площадь, утыканную статуями и памятниками как грибная полянка после трехдневного ливня, взору пегаски предстало здание, возвышавшееся над окружающей площадью и всем своим видом доказывающее, что на свете есть богачи, которые могут позволить себе построить каменный шедевр не прибегая к помощи золотой фольги и пары дюжин красных дорожек.
Здание действительно впечатляло. Оно просто не могло не впечатлять — ведь было построено именно с этой целью, а также для того, чтобы красоваться на открытках и почтовых марках. Автор проекта определенно знал, что он обречен на успех, и Лаки даже не могла представить себе, какого размера аванс он умудрился запросить, но была уверена, что его выдали без разговоров. В таком строении жить было просто невозможно, в нем можно было только зарабатывать деньги. И тот факт, что оно с какой-то точки зрения ненадолго будет принадлежать недавно появившейся в городе пегаске, уже заставлял ее попридержать дыхание и постараться избавиться от мыслей о дешевой аренде.
— Великолепно, просто великолепно, — прошептала она. — Знаете, я всегда думала, что только Кентерлот способен на такое, но сейчас, когда я стою перед этим зданием, я уже чувствую, как во мне разгорается уверенность в наших силах и непременном успехе.
— Да, красивое здание, — согласился Грэй. — Его построили не так уж и давно, считая по нашим меркам, разумеется. В общем-то, владельцам этого банка пришлось прилично раскошелиться только на фасад, а вот внутри он прямо-таки сверкает. Банк должен быть таким, не правда ли? А теперь пойдемте уже к заводу, тут начинается сильный ветер и мне бы не хотелось...
— Банк? — пегаска возмущенно выдохнула. — Так это — банк? А где же тогда наше предприятие?
— О, оно прямо за вашей спиной, — сообщил ее проводник.
Лаки обернулась, в тайне ожидая увидеть хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее архитектуру и, как оказалось, зря — если тот, кто рисовал проект этого здания и знал о том, что можно построить нечто сложнее огромной серой коробки с парочкой окон разного размера и огромной дверью, то либо очень спешил выполнить заказ в перерыве между чашечкой кофе и галопом в контору, либо просто страдал амнезией. В любом случае, единственный вариант, который был хуже, чем использовать эти здания, — это вообще не использовать никаких зданий. Мисс Койн тяжело вздохнула, мысленно пометив себе начать считать количество подобных вздохов, потому как была уверена, что за неделю она уже израсходовала их гораздо больше нормы, и направилась к угрюмым и недружелюбно запертым дверям. Вся территория завода была огорожена невысоким деревянным заборчиком, утопающим в снежных сугробах и поставленном только для того, чтобы все новоприбывшие проходили через ритуал недовольно ворчания и потирания ушибленного копыта. Пегаске не удалось избежать подобной участи и она, в настроении упавшем гораздо ниже отметки, обещающей отличное начало дел, поковыляла к главному входу.
— Может мы сначала наведаемся в ремонтный цех? — забеспокоился семенящий рядом Грэй. — Там у нас работает основной персонал, и если вы хотите оценить качество работы, то лучше направиться туда.
— Нет, мистер Грэй, — отрезала Лаки. — Я хочу посмотреть, как дела идут на самом предприятии.
— А может все-таки пару кружков вокруг завода? — с надеждой предложил земнопони. — Или еще чашечку чаю?
— Если вы хотите, чтобы я хоть как-то оценила положение дел, — ответила Лаки, проворачивая заржавевший ключ в заржавевшем замке с характерным заржавевшим скрипом и, что удивительно, запахом. — То позвольте мне взглянуть на это положение самой, а потом я уже решу, что с этим можно поделать.
— Ну, если вам так хочется, — протянул Грэй, признавая свою неудачу в этом вопросе.
Пегаска наконец расправилась с замком, едва не раскрошив его в пыль до конца, и осторожно заглянула в темноту завода. Как ни странно, но внутри все еще тускло мерцало несколько больших и довольно дешевых светильников и отблесков света было достаточно, чтобы окинуть взглядом все, что находилось внутри, чем Лаки незамедлительно и воспользовалась...
— О. нет, — простонала она, оседая на свой пышный хвост. — Этого просто не может быть...
В столице Эквестрии жизнь никогда не замирает по-настоящему. О, нет, она, конечно, может притвориться спящей или затихнуть на время сильной непогоды, но в каком-нибудь окне обязательно будет гореть небольшая лампа, в каком-нибудь трактире все еще будут подавать новые кружки сидра с улыбкой, предвкушающей момент вручения счета, а на какой-нибудь улице обязательно обнаружится стражник, укрывающийся от холодного небесного душа под скромным козырьком одного из домов. В данном же случае стражников было трое и, если бы в округе присутствовало столько же козырьков, их разговоры могли бы быть гораздо более тихими, попытки сдвинуть товарища менее упорными, а желание поскорее вернуться в штаб-квартиру гораздо менее сильным. Хотя последнее уж точно никуда бы не исчезло. Командор Хейдэн часто размышлял по этому поводу и, в конце-концов, пришел к выводу, что у каждого стражника со времени появляется магнит, который притягивает служителя закона к сухим и теплым местам, желательно с большими скоплениями всякого рода напитков, которые напрочь отбивают все желание спать (а в особых случаях еще сидеть и даже моргать) на пару дней вперед. Со своей точки зрения Хейдэн также считал, что его личный магнит забарахлил от слишком интенсивного использования и теперь тянет его к тем местам, которые разумный и честно выполняющий свои обязанности стражник старается избегать — то есть туда, где вообще что-нибудь происходит. Ведь в самом деле, голос трактирщика, объявляющий, что сегодня каждая третья кружка вполовину дешевле звучит гораздо подозрительнее, чем странный скрежет в переулке?
Именно поэтому в эту дождливую ночь он, сержант Свифтвинд и капрал Нерд, промокали на Трактирной улице, стоя под слишком узким для троих пони козырьком. По доспехам Хейдэна стекали вниз небольшие водопады, а его грива и хвост выглядели так, будто он нырнул в бочку с клеем. Два раза. Что же касается остальных офицеров Стражи — то их положение было абсолютно таким же, а в случае сержанта еще и ухудшалось тем, что крылья, наполовину состоящие из стекающих дождевых капель вряд ли смогут подняться в воздух, пока не попадут в место посуше, вроде жерла вулкана. Вопрос с дождем надо было срочно решать, и командор давал последние инструкции сержанту, передавая ей в полное и безраздельное владение козырек над ее головой. А Хейдэн вместе с капитаном должны были в то же время взять на себя опаснейшую задачу и отправиться в известнейший на этой улице трактир — Гарцующий Губоникус, чтобы отважно противостоять преступности и беззаконию, заказав для приличия пару кружек сидра и выбрав столик поближе к камину. А если что-нибудь пойдет не так, то сержант Свифтвинд, почему-то недовольная выпавшей ей самой легкой частью работы, схватит преступника при попытке к бегству. Ну или к осторожному переступанию гигантских луж, если учитывать погоду.
— Удачи, сержант, — пожелал командор, входя в заведение. — Она понадобится вам и в следующий раз, чтобы не вытянуть короткую соломинку.
— Спасибо, — буркнула Свифтвинд ответ. Она попыталась выжать свой хвост, но глядя на получившиеся потоки воды решила оставить это занятие до лучших времен.
А высший командный состав Ночной Стражи тем временем без страха в сердце и с мелочью в кошельке переступил порог известного заведения. Очень и очень известного, если посмотреть на ту кучу пони, которая исключала само понятие свободного пространства, заменяя его на “очередь” и “уже занято до вас”. Путь к барной стойке лежал неблизкий, но офицеры были полны решимости с честью исполнить возложенную на них миссию и начали прокладывать себе путь к ее исполнению, а также к стоявшим в небольшом шкафчике напиткам. Возникшее было недовольство толпы мигом улетучилось, когда все смогли разглядеть значок командора на груди Хейдэна Вокруг стражников тут же образовалось пустое пространство, а самые расторопные официанты успели убрать все стаканы со столов, в результате чего остались совсем без посуды.
— Рад приветствовать командора Ночной Стражи! — гостеприимно расплылся в улыбке белый единорог, стоящий за стойкой в окружении афиш с кобылками, которых Хейдэн не очень хорошо мог разглядеть. зато был уверен, что если на них и была какая-нибудь одежда, то на улицу в ней можно было выходить только тогда, когда там вообще не было народу. Зато цены на напитки просматривались очень хорошо, как и стоимость закусок, чтобы вы наверняка знали, сколько денег вы точно не собираетесь потратить сегодня и сколько монет вы недосчитаетесь в своем кошельке с утра, после того, как оторветесь наконец от раковины и уймете дрожь в копытах. — Позвольте представиться: меня зовут Хубо, и я — владелец Гарцующего Губоникуса, где имею честь принимать таких дорогих гостей.
— Гарцующий Губоникус? Звучит как название какой-то зараз... — начал было Хейдэн, но Хубо приложил копыто к губам и трагически посмотрел вверх.
— И вы туда же, — с сожалением произнес он. — Только не стройте гипотез, каким путем она передается. Поверьте я всего наслышался. Так что же привело отважных защитников закона и порядка в мое скромное заведение?
— У нас здесь встреча, — пояснил капитан Нерд. — Тут должен быть кто-то, кому нужно с нами побеседовать...
— Капитан? И вы здесь? — обрадовался единорог за стойкой, подмигивая молодой официантке, которая вильнула хвостом и возвратилась с парой высоких кружек. — Угощайтесь, за счет заведения. Капитан, ваше последнее творение — Лебеди Аравии — имеет огромный успех среди публики, особенно та часть, где Амариллис встречается с...
— Ты пишешь сюжеты для представлений? — выражение лица Хейдэна можно было выставлять в рамочку как пример искреннего удивления. — В этом месте? И про что же рассказывается в этих историях?
— О, много чего, — многозначительно пояснил Хубо. — В основном это истории о дальних жарких странах, пылающих сердцах, горящих чувствах, полыхающих кобылках, охваченных огнем слонах и зажигательных песнях. Все с огоньком, как говорится.
— Поверьте, там нет ничего... слишком обжигающего, — немного виновато произнес покрасневший капитан. — Просто песни, ну может быть пара-другая танцев, подчеркивающих национальный колорит...
— В национальных одеждах, конечно же? — предположил Хейдэн. “Или в национальном отсутствии одежды, — добавил он про себя. — Хотя с другой стороны, в Кентерлоте тоже не слишком часто наряжаются в платья...”
— У нас самые лучшие костюмы в городе, — заверил его Хубо. — Очень много народу приходит сюда просто насладиться представлением, а еще это очень хорошая тренировочная площадка для молодых актрис. Весьма популярный вид искусства, короче говоря.
— О, я рад за вас, — кивнул командор.
— Не хотите ли билет на сегодняшнее представление? — оживился владелец трактира. — Оно начнется через пятнадцать минут и если вы задержитесь ненадолго, то сможете узреть... кхм... — он взглянул на афишу. — “Абальстительные и вселюбоглядные прелести дикой Аравии, а также Ниабычайные и Удивляющие Похождения Прекрасной Амариллис всего за нескалька манет!!”
— О, нет, мы ведь на службе, — командор подмигнул Нерду, который стал похож на помидор больше чем некоторые помидоры на овощном рынке. — Нам бы найти свободный столик и немного подождать, но, уверяю вас, мы пришли вовсе не развлекаться. И да, принесите нам еще по кружечке сидра...
“Трудно отказаться от старых привычек, — думал капитан, потягивая то, что меню относило к разделу напитков, хотя сам Хейдэн скорее отнес бы его к мусорному баку и перевернул стакан. — Со дня возвращения Принцессы я еще ни разу не был в подобном месте в рабочее время. Хотя, раз уж я здесь, можно позволить себе небольшие радости, — он еще раз подозрительно взглянул на сидр. — Ну ладно, совсем крохотные радости жизни. В конце-концов, когда еще появится такая возможность? Я ведь внимательно слежу за залом и пока ничего подозрительного не заметил. А кто может ускользнуть от бдительного взгляда командора Ночной Стражи и потревожить покой города без моего ведома?”
— Вы — командор Хейдэн Корэдж? — прошептал голос у самого уха Хейдэна, заставив того вздрогнуть.
— Зовите меня... — командору удалось разглядеть фигуру в темном от грязи плаще и широкополой шляпе, в некоторых местах напоминавшей сыр. Фигура порылась в карманах плаща и достала оттуда небольшой клочок бумажки. — Бр. С. П./Эсд/Рп. Я здесь, чтобы помочь вам.
— Помочь? — переспросил капитан. — И чем же вы можете нам помочь?
— Очень многим, — кивнула фигура. — Например, я знаю, кто именно украл партию красной ткани вчера утром.
— Да? И кто же? — поинтересовался командор, внимательно подмечая все мелкие детали плаща и шляпы. К сожалению, он не мог запомнить голос, потому что незнакомец общался исключительно шепотом, но сам тон показался Хейдэну смутно знакомым.
— Я не говорил, что я сообщу это вам, — собеседник наверняка не ухмыльнулся, потому что из-за шляпы командор не увидел бы ухмылки. — Я же сказал — я здесь, чтобы помочь вам.
— И какого рода помощь вы собираетесь нам предложить, — Хейдэн сбросил быстрый взгляд на Нерда, означающий, что капрал должен быть готов либо заказать еще одну кружку либо схватить обладателя шляпы. Командор очень надеялся, что тот правильно истолкует смысл этого жеста. — Что вы можете дать нам, если вы не предоставите нам информацию?
— Предупреждение, — от слов незнакомца повеяло холодком. Возможно, кто-то просто забыл закрыть входную дверь, но Хейдэн не верил в простые совпадения.
— Предупреждение? — командор начал медленно-медленно придвигать стул к ненакомцу, стараясь не отдавить себе хвост.
— Предупреждение, — кивнула фигура. — Ночная Стража не должна вмешиваться в наше дело и никто не пострадает. В противном случае мы вынуждены будем принять крайние меры.
— Ужасно, просто ужасно, — пробормотал Хейдэн, подсовывая копыта под стол и едва заметно кивая капитану. — Именем Принцессы Луны, вы арестованы!
Если промотать все дальнейшие события на большой скорости, то будет видно, как опрокинулся стол, и в воздух вскочили двое стражников и загадочная фигура. А потом начался калейдоскоп разноцветных пятен, летающих табуреток, столиков и негромких аплодисментов публики, заблаговременно прижавшейся к стенкам трактира, каждый раз, когда раздавался достаточно громкий треск. Когда же все закончилось и три силуэта вылетели из заведения в дождливую ночь, посетители вновь расселись по своим местам и принялись обсуждать и оценивать его с точки зрения завсегдатаев подобных мест. В конце-концов все сошлись на том, что твердой четверки этот момент заслуживает, хотя техника, которую применял командор, когда попытался остановить беглеца метко брошенной табуреткой стоила стражникам четырех призовых баллов. Но эти разговоры не протянули долго — небольшая сцена озарилась огнями купленных на распродаже светильников и на сцену вышла Амариллис Прекрасная, полностью захватившая внимание зрителей своей прекрасной песней о высоких и нежных чувствах, а также искусством танца с небольшим прозрачным куском ткани...
Командор лихо вырулил из поворота, чуть не врезавшись в стену — уровень воды на улицах города определенно близился к понятию наводнения, во всяком случае таблички с запрещением движения, на которых достаточно красочно изображено то, что произойдет с вами при невыполнении инструкций, устанавливать уже стоило. Но для трех стражников они были бы абсолютно бесполезны — Хейдэн низа что не упустил бы возможность поболтать с загадочным гостем наедине в более спокойной обстановке кабинета в штаб-квартире, используемого для вопросов. Из жутких приспособлений для вытягивания информации там стояли лишь чайник и кофеварка, а самая изощренная пытка заключалась в том, что подозреваемому доставалось на одну ложку сахара меньше, чем он просил. Зато парочка вопросов о его прошлом, несколько намеков на существующие доказательства и брошенное вскользь упоминание о личной встрече с Принцессой Луной могли вывести из равновесия любого нарушителя закона. Именно для такой беседы Хейдэн сейчас скакал, а вернее сказать почти плыл, по мокрым городским улицам, утешаемый лишь тем, что преступнику сейчас ненамного лучше чем ему.
А ведь все так хорошо начиналось... Когда они с Нердом выскочили из трактира, сержант Свифтвинд моментально оценила обстановку и кинулась на беглеца. К сожалению для офицера, незнакомец оказался немного быстрее и успел бросить свой плащ навстречу летящей пегаске, которая в итоге оказалась в огромной луже, претендующей на звание очередного моря или хотя бы крупного озера. Командор не раздумывая кинулся вслед за удаляющимся преступником, оставив капитана помогать барахтающейся в воде Свифтвинд, и ему почти удалось его настигнуть на углу Трактирной улице и Узкого переулка, который по ширине напоминал скорее площадь, чем просто небольшой промежуток между двумя рядами домов — еще один образчик смекалки горожан в названиях частей столицы. Но “почти удалось” и “догнал и арестовал” — две совершенно разные вещи, между которыми лежит огромная пропасть свершившейся случайности — ее роль в ту ночь взяла на себя огромная лужа, через которую беглец легко перемахнул, а вот командор получил возможность назвать еще одного виновника быстрой ржавчины свои доспехов. Когда же Хейдэн завернул в следующий поворот след незнакомца уже простыл, если, конечно, при такой погоде вообще остаются хоть какие-то следы.
“Ну что ж, — думал изрядно промокший, запыхавшийся и разозленный неудачей командор, возвращаясь в штаб-квартиру. — По крайней мере мы теперь знаем, что нам противостоит нечто неизвестное и таинственное, от чего наша задача становится еще труднее. Также известно, что им понадобилась целая гора красной ткани для каких-то загадочных целей. Короче говоря, я окончательно понял, что ничего не понимаю. А еще, что я устал, изрядно повалялся в лужах и готов опрокинуть залпом целый термос кофе, потому что мне предстоит еще очень и очень длинная ночь. Но в конце-концов я обязательно докопаюсь до правды, и достану их из-под земли.”
— Командор, что с преступником? — обеспокоенно спросил капитан, встречая Хейдэна возле парадного входа с чашкой горячего кофе и большим полотенцем. На полотенце были наклеены звезды, и тот, кто их рисовал имел весьма посредственные знания в области астрономии, а также о том, что лучи у каждой звезды вовсе не должны быть разного размера.
— Ему удалось уйти, — буркнул Корэдж. — Слишком резвый галоп для такой погоды — если бы не вода по шею, у меня было бы больше шансов.
— Но мы, по крайней мере, сдвинулись с мертвой точки, — заметил Нерд.
— Если только в обратном направлении, капитан, — покачал головой Хейдэн. — У нас все еще слишком мало информации, а дело, как мне кажется, только начинает набирать обороты...
— Простите, что подвела... Апчхи! Командор, — сидящая в кресле напротив камина сержант Свифтвинд попыталась отдать честь, но сделать это одновременно придерживая копытом теплый плед оказалось не так-то просто.
— Это моя мама связала, — смущенно пояснил капрал, проследив за изумленным взглядом капитана. — Она подумала, что кому-нибудь может пригодиться, и я принес его сюда. Как видите, сэр, ее слова оказались правдой — сержант могла бы подхватить сильный насморк, если бы не она.
— Апчхи!
— Капитан, я, конечно, очень ценю ее заботу о нас, бедных стражах столицы, но она знает, что на небе на самом деле одна луна? — с сомнением спросил командор. — Не забудь передать ей спасибо от меня и сержанта, кстати говоря.
— Ну конечно знает, — протянул Нерд, стараясь не допустить ноток неуверенности в собственном голосе. — А то, что внизу горит фонарь, очень сильно похожий на солнце, это просто чистая случайность.
— Ладно, — кивнул командор, не собираясь развивать тему противоречия искусства вышивки и обустройства мироздания — он как-то раз встречался с мамой капитана и был уверен, что если он задаст этот вопрос ей, то она вполне может его переубедить. — Поступали какие-нибудь донесения?
— Пока нет, командор, — ответил Нерд, и вдруг его лицо превратилось в наглядное пособие по реакции среднестатистического торговца на известие о приезде налоговой инспекции. — Сегодня же полнолуние, не так ли?
— Да, вроде бы, — командор отхлебнул из чашки. Как оказалось зря, потому что память выбрала именно эту секунду и услужливо подбросила ему нужную информацию, а обивка командорского кресла очень плохо оттирается от въевшихся пятен. — То есть Принцесса Луна сегодня прибывает для очередной инспекции?
— Так точно, сэр, — капитан продолжала стоять, словно вырезанный из камня. Из очень бледного камня.
— И сколько у нас есть времени? — забеспокоился Хейдэн. — Она ведь может приехать с минуты на минуту, и тогда... Нам придется срочно что-нибудь предпринять!
Не то чтобы Луна любила инспектировать Ночную Стражу неожиданно, но каждый такой ее приезд вызывал в штаб-квартире кучу лишней суеты, лихорадочное расходование чернил и попыток заполнить дыры в бюджете наспех собранной в общую чашку мелочью. Поэтому между Стражей и Принцессой была установлена негласная договоренность — ее неожиданный визит происходит только по полнолуниям, а стражники, готовые к проверкам каждый день, имели целый месяц на то, чтобы заполнить всю недостающую отчетность. Короче говоря, в последнюю ночь перед полнолунием у капитана Нерда всегда было много бумажной работы. Но это ограбление красильни свалилось на них как снег на голову, и теперь на них готова свалиться сама Принцесса, и на этот раз сравнением со снегом уж точно не обойдешься.
— Чисто теоретически, можно заполнить месячный доклад за пять минут? — с надеждой спросил командор.
— Вряд ли, — покачал головой Нерд. — Но мы можем еще успеть собрать по корзинке сухарей и фляге с водой.
— Не думаю, что ни нам помогут, когда мы встретимся с Принцессой, — обреченность так и сквозила в голосе Хейдэна. — Но ведь есть что-то, что мы все-таки можем сделать?
— Не думаю, что в этом есть необходимость, — подала голос сержант Свифтвинд.
— Почему же это?
— ПОТОМУ ЧТО Я УЖЕ ЗДЕСЬ, КОМАНДОР КОРЭДЖ, — раздалось за спиной Хейдэна. — И Я ГОТОВА ВЫСЛУШАТЬ ВСЕ, ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ МНЕ РАССКАЗАТЬ...
— Не стоит так печалиться, — попытался вставить слово Грэй. — В общем-то большой проблемы в этом нет, и если вы...
— Нет проблемы? — возмутилась пегаска. — Нет проблемы? Ну конечно, все в порядке! Нет проблемы, ха! Потому что здесь ничего нет! — она обвела копытом удручающую пустоту огромного помещения. — Ни одного станка, ни одной детали, ни одного рабочего, в конце-концов.
Лаки замолчала и немного перевела дух. Ей, конечно, сказали, что придётся начинать с малого, но она рассчитывала хотя бы на старт с нуля, а сейчас до нуля ей ещё только предстояло добраться. У неё не было ничего, и из этого ничего она должна была создать что-то громыхающее, пыхтящее и, что самое неприятное, очень дорогое. А для этого необходимы капелька желания, чуток рвения и огромная куча денег. А желание Лаки приступить к работе с каждой минутой все сильнее уступало свои позиции желанию найти ближайший выход из города и карету, готовую подбросить заблудившуюся пегаску в небольшую деревеньку как можно дальше от Сталлионграда, ведь именно там живёт ее неожиданно приболевшая бабушка, ах извините, я так обеспокоена, что даже забыла название, но вы же знаете дорогу, сэр? В общем небольшой, но весьма запутанный план уже готов был выстроиться в дорожку из кирпича цвета свободы и отсутствия паровозов, как вдруг все размышления Лаки были прерваны вежливым кашлем стоящего рядом с ней земнопони. Ну и внезапным осознанием того, что она вот уже пять минут сидит в холодном сугробе.
— Я очень извиняюсь, мисс, — служащий пошаркал копытом. — Но возможно вы захотите увидеть наш ремонтный цех.
— Если там есть что-нибудь кроме воздуха и разбившихся надежд, то я, пожалуй посмотрю, — согласилась Лаки, отряхивая свой хвост от снега, что, впрочем, было тут же сведено на нет усилившимся снегопадом.
— Отлично, мисс, — обрадовался проводник. — Я обещаю вам, что вы не будете разочарованы.
— Ты говорил это и в прошлый раз, — с подозрением прищурилась Лаки.
— Но я же не думал, что вы воспримите это так близко к сердцу, — попытался оправдаться Грэй. — Все-таки у нас есть большое здание, чтобы вновь поставить там все необходимое и запустить производство. Всегда есть способ.
"Да, — подумала пегаска. — Он есть. Например, на пути нам может встретиться выигрышный билет в лотерею или с небес вдруг обрушится дождь из золотых монет, хотя в этом случае придётся запастись зонтиком попрочнее."
Ремонтный цех оказался небольшой пристройкой к зданию самого завода, больше похожей на лишний карман, случайно пришитый к бальному платью. Если и было на свете здание, которое выглядело бы более неуместным на общем фоне, чем этот невзрачный сарайчик, то оно определённо было построено только из-за ошибки архитектора, пролившего чернила на чертеж. В саму пристройку вели два пути — первый протянулся к огромному сугробу, за которым должна была скрываться дверь, если, конечно, протоптавшие дорожку пони не научились проходить сквозь стены, второй же путь имел некие шансы называться расчищенным, но только из-за того, что его основу составляла железнодорожная колея, прерывавшаяся массивными воротами, к которым и направилась Лаки. Из-за дверей раздавался ужасный металлический скрежет, грохот и периодические крики, и кобылке оставалось только надеяться, что никто из рабочих не уронил на себя что-нибудь металлическое и довольно тяжёлое — в последнее время цены на сталь росли как политые по ошибке сорняки. Пегаска уже собралась решительно распахнуть двери, как вдруг они раскрылись прямо перед ее носом, и, прежде чем она успела подумать о хороших манерах здешнего персонала, оттуда вырвалось самое странное существо из тех, что Лаки видела за всю свою жизнь. Оно обладало шкурой, больше напоминающей уголь, чем просто чёрную шерсть, огромными глазами без зрачков, а также оглушительно громким голосом, от которого наверняка сотрясались все окна в округе.
— Ключ на двенадцать! — заорало существо, заставив ошалевшую пегаску попятится назад. — Мне нужен ключ на двенадцать!
— А вы, собственно говоря, кто? — попробовала узнать Лаки. — Я не видела никаких ключей...
Неизвестный не обратил никакого внимания на ее слова и бросился к небольшому ящичку с довольно хищного вида инструментами, притаившемуся у дверей. Из которых тем временем повалил густой чёрный дым. Существо пробурчало пару непонятных пегаске слов, схватило одну из железных штуковин и ураганом влетело обратно в цех. На пару минут шум усилился, криков стало больше, а металлический грохот явно свидетельствовал о том, что обрушилась половина Сталлионграда, но затем все стихло так же быстро как и началось и только стремительно исчезающий дымок мог напомнить зажимающей уши пегаске о том, что же прямо сейчас произошло.
Существо вновь выбралось на воздух, осмотрелось по сторонам, облегченно вздохнуло, а затем взяло пригоршню снега в копыта — действие на которое Лаки не решилась бы только под страхом еще одного чаепития с Принцессой — и окунулось в него мордочкой. Через пару секунд оно вновь взглянуло на пегаску, не забыв снять с себя ужасные глаза, оказавшиеся очками со стеклом толщиной в хорошую бетонную плиту, и оказалось, что вместо угольного монстра перед Лаки стоит кобылка с огоньком в глазах, серой гривой и шерстью черной как залежавшийся уголь. Хотя насчет последнего пегаска была не уверена — возможно это и был залежавшийся уголь. Во всяком случае, подходить к ней со спичкой ближе чем на двадцать шагов было бы весьма неразумно. Кобылка оценивающе посмотрела на дружелюбно улыбающуюся Лаки и нахмурилась, словно пытаясь вспомнить, какое же это важное событие должно было произойти в этот день в промежуток между очень важной возней с механизмами и еще более важной возней с другими механизмами, от которой ее сейчас отрывала эта странная пегаска. Наконец она оставила бесполезные попытки и гостеприимно протянула копыто вперед.
— Вера Седогрив, — представилась она. Голос ее напоминал хорошо смазанные шестеренки, во вращении которых иногда проскакивали нотки потрескивания соседних винтов. — Я — главный инженер этой компании. А вы что здесь делаете?
— Я — Лаки Койн, — кивнула пегаска и предложила свое копыто в ответ. — Меня направили к вам, чтобы я обустроила производство паровозов и вывела...
— Понятно, — отрезала Вера, не дожидаясь, пока она закончит свое объяснение. У Лаки создалось ощущение, что она принадлежит к тому типу пони, которые имеют ограниченный запас слов на один день и не любят тратить их впустую. Именно для них придумали минимальный объем слов в официальных документах и рабочих отчетах, потому что в любом другом случае из их произведений можно было бы собрать десятитомник лаконичных высказываний и сочинений. Главный инженер еще раз взглянула на Лаки и нахмурилась. — Ближайший поезд до Кентерлота — завтра утром. Билет лучше купить сейчас. Прощайте.
— Постойте! — крикнула пегаска вслед уходящей собеседнице. — Вы не можете так просто взять и отослать меня обратно. Я здесь директор путей сообщения, в конце-концов!
— Могу, — просто ответила ей Вера, не сбавляя ходу.
— Вера, подожди, — вмешался Грэй. — Ну дай ей шанс. Она действительно может нам помочь!
— Помочь? — инженер круто повернулась к бородатому земнопони. — Нам уже помогли один раз! Ты помнишь этот день, когда эти банкиры стояли возле наших дверей, улыбались, а потом показали нам свои бумажки и вывезли все, что у нас было? Сколько с тех пор нам всучили столичных дилетантов?
— Ну, знаете ли, — пробурчала столичный дилетант. — Это уже ни в какие рамки.
— А сколько с тех пор мы построили паровозов? — продолжила Вера, не обращая внимания на комментарий пегаски. — Сколько выпустили составов? Ответ один — ноль. Все бесполезно. Ты лучше меня это знаешь. Прощайте, мисс. Вас ждет дорога.
Она собиралась было эффектно удалиться, но этот драматический жест был немного подпорчен врезавшимся в нее крылатым почтальоном, который из-за этого потерял сумку, очки и частичку собственного достоинства.
— Простите, пожалуйста, простите, — забормотал он, отряхивая свирепо глядящую на него кобылку. — Вы не ошиблись? Я... хотел сказать ушиблись... Простите, — тут он заметил стоявшую рядом Лаки Койн, которая упорно не замечала, что грива главного инженера теперь больше напоминала сошедшую с горы снежную лавину, чем нормальную прическу. — Вы — мисс Лаки Койн?
— Да. Собственной персоной, — подтвердила пегаска. — Вы что-то хотели?
— Да, — почтальон с трудом нацепил очки. — Вам письмо с печатью Принцессы Селестии.
— С печатью Принцессы? — Вера выглядела настолько незаинтересованной в этом, насколько может быть пони, скрывающая свою любопытство за безразличным выражением лица и взглядом, холодным как лежащий рядом сугроб.
— Как я и ожидала, — настолько же безразлично отметила Лаки. Она медленно-медленно взяла письмо. Затем немного посмотрела на печать. Немного подумала о чем-то и осторожно начала вскрывать конверт, чтобы достать оттуда аккуратно сложенный листок бумаги. Про себя Лаки отметила, что главный инженер, разумеется, абсолютно не интересовалась содержимым письма и даже не пыталась подсмотреть, что же там написано, и при этом едва не вывихнула себе шею.
“ Уважаемая мисс Лаки Койн,
Спешу поздравит вас с удачным прибытием в Сталлионград и искренне надеюсь, что поездка ваша была интересной, комфортной и не слишком утомительной. Вы наверняка успели ознакомиться с нынешним состоянием завода, а также с некоторыми представителями его персонала. Уверена, что вы по достоинству оцените все, с чего вам предстоит начать, а также, что вы достигните больших успехов в этом деле. Кстати об успехах, я с удовольствием встречусь с вами для их обсуждения ровно чрез два месяца, начиная с этой минуты. Прошу не беспокоиться — торопиться определенно не следует. А для того, чтобы вы взялись за это дело со всеми возможными силами, я готова сразу предоставить вам Эквестрийский Фонд Поддержания Паровозостроительной Промышленности (см. Приложение 1).
Желаю вам удачи и скорейшего продвижения во всех ваших начинаниях.
Принцесса Селестия.
P.S. Заседание Совета Промышленников и Банкиров Сталлионграда пройдет завтра в десять часов утра.
P. P. S. Не забудьте заплатить почтальону за доставку.”
Лаки осмотрела конверт со всех сторон и поддела один из его краев, из которого вывалился Эквестрийский Фонд Поддержания Паровозостроительной Промышленности. С замиранием сердца она сосчитала деньги, лежавшие на снегу. Затем пересчитала еще раз. И еще. К сожалению, от постоянного исчисления их количество не увеличивалось и на снегу перед пегаской продолжали поблескивать две одинаковые блестящие монеты.
— С вас один бит за доставку, мисс, — кашлянул почтальон.
— Вот, держите, — Лаки отдала ему один из битов и подняла с земли другой. “Это какая-то ошибка, — подумала она. — Всего одна монета. Просто не может быть правдой.”
— И что же вы теперь будете делать? — забеспокоился Грэй.
— Да. Что? — спросила главный инженер. На ее губах едва заметная насмешка играла мелодию свершившегося провала.
“Неужели они действительно думают, что от меня нет никакого толку? — поразилась Лаки. — Один бит... Один бит всегда остается одним битом. А паровоз — паровозом. Но ведь Принцесса выбрала меня не просто так, верно? У нее наверняка есть какой-то план, если только он не заключается в том, что я обязательно провалюсь. А что если у меня есть шанс на успех? Он просто обязан быть — один шанс на миллион, но он ведь может выпасть. Это ведь как игра! Самая серьезная игра в моей жизни, а Лаки Койн еще никогда не отказывалась сыграть, потому что всегда держала зубами за хвост Госпожу Удачу! Если они уверены в том, что у меня нет шансов, то они сильно удивятся, если я вдруг выиграю. Для этого нужно лишь действовать, действовать и еще раз действовать. Ловите момент, мисс Лаки. Главное — оседлать гребень волны, а дальше она сама вынесет тебя к успеху — вот мой план. Ну что ж, поехали?”
— Знаете что? — пегаска широко улыбнулась трем стоящим перед ней пони. — Завтра вам лучше встать пораньше, потому что мы начинаем делать паровозы. Стране они нужны, говорите? Так пусть получит их, а потом не жалуется, что надавали слишком много! Сегодня мы едва тащимся по железным дорогам, но уже на следующий день мы будем обгонять ветер, обещаю вам. А пока предоставьте мне все ваши финансовые операции за последние несколько лет, отчеты обо всех сделках, информацию обо всем оборудовании. И... — в улыбке Лаки появился странный отблеск огонька решительности — Ваш лучший мундир...