SCP-2010 - "Пони"

Изображение SCP-2010, объекты оказывающие меметическое и психологическое воздействие удалены.Изображение было удалено руководством Фонда.

Время аликорна

Твайлайт упускает память, словно игла перескакивает на старой пластинке. Возможно, у Селестии есть ответы.

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия

Разрывая Круг (Breaking The Circle)

Последняя часть из трилогии Severing.Твайлайт побеждена, но конец ли это для нее?

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия

Селестия в Тартаре

По мотивам финала четвёртого сезона.

Принцесса Селестия Принцесса Луна Принцесса Миаморе Каденца

Сделано с любовью

Каденс пытается помочь Кризалис увидеть свет дружбы с помощью печений.

Кризалис Принцесса Миаморе Каденца

Блюз Арии Блейз

Прощальный блюз последней сирены.

Другие пони

Яркий свет твоей души

Ещё молодая Эпплджек встречает маленького лесного духа по имени Ори. Чем же это обернётся для героев, находящихся в самом начале своего трудного пути? Коротенькое, немного сказочное приключение-кроссовер. Для понимания сюжета и персонажей знать мир Ори совсем не обязательно, хотя если читатель играл в соответствующие игры, ему откроются новые грани заложенных автором идей. Приятного чтения и пусть свет вашей души горит ярче солнца! Читать рассказ "Яркий свет твоей души" в Google Docs

Эплджек Вайнона Другие пони

По стопам прошлого

Твайлайт получила от принцессы Селестии важнейшее задние, ведь Луне требовалась помощь так, как никогда раньше

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Принцесса Селестия Принцесса Луна

Бряцание оружием

Король алмазных псов, осмелевший после того, как собрал стотысячное войско, решает, что наилучшим способом похвастаться своим недавно обретённым могуществом будет вторжение в Эквестрию под предлогом каких-то прошлых обид. И поэтому он шлёт принцессе Селестии письмо с объявлением войны. Результат предсказуем.

Принцесса Селестия

Магический интеллект / Magical Intelligence

Принцесса Луна сотворила меня, чтобы вовек не забыть той боли, что она причинила Эквестрии. Но это? Не так должно исполняться моё предназначение. Если бы я только мог ей сказать...

Принцесса Луна Другие пони

Автор рисунка: Devinian

Аллегрецца

Concerto Dodici

Если взглянуть на происходящее глазами Октавии, то было бы справедливо заметить, что «перерыв» показался ей унижением. Её уже четвёртый по счёту пассаж о том, что Лира обращается с арфой, как кастрирующая кота лама, прервали самым дерзким образом. Впрочем, куда больше её волновало то, что Хуфс Циммер решил отделить парочку от остальных и под аккомпанемент возмущённой тирады сослал их прочь из стен концертного зала. Спасибо, что не выгнал с позором из квартета — просто дал время остыть.

C одной стороны, Октавии нравилась мысль о том, что Лира страдает вместе с ней; а с другой стороны, ей не нравилось сидеть вместе с Лирой в одной подсобке. Это превратило последние двадцать минут в вязкую кашу из неловкой тишины и переругиваний вполголоса. В конце концов — оно и к лучшему, по мнению Октавии, — тишина взяла верх над дрязгами, и все разговоры накрыла пелена безмолвия, отчего тиканье часов на стене начало казаться громыханием молота.

Они сидели рядом: Октавия разглядывала передние копыта, целиком приковавшие к себе её внимание, а Лира с упоением сосредоточилась на своих пространных ощущениях, небрежно перебирая волоски в гриве.

Если б в комнату вовремя не зашли Винил с Бон-Бон, обе музыкантки, скорее всего, задохнулись бы от спёртого, застывшего в напряжении воздуха. Ну, или снова бы повздорили.

Бон-Бон вошла первой и, улыбаясь, придержала дверь для Винил.

— Приветик, Октавия. Развлекаетесь? Я тут с твоей особенной подруженькой.

— Не знаю, на что ты пытаешься намекнуть, Бон-Бон, но мы с Винил просто близкие друзья.

— Да, очень близкие, насколько знаю.

Едва сдерживаемый гнев вспыхнул в Октавии.

— Винил, нет!

— Я — нет, Окти!

— Ты сама только что «да», Октавия, — ухмыльнулась Бон-Бон, прикрыв дверь. — Сработало даже лучше, чем я ожидала.

Лира осклабилась и бесцеремонно сдвинула Октавию с соседнего места, чтобы освободить место для земной пони.

— Я бы очень хотела тебя поздравить, мармеладка, но Октавию и её «подружку» обвести вокруг копыта проще простого.

— Мармеладка? — Октавия прыснула в копыто. — И ты ещё заявляешь, что я инфанти... 

— Заткнись, Окти.

— А самой сложно заткнуться и отыграть эти проклятые ноты, а, Лира? И все мы пойдём по домам.

— Я бы с радостью, если б ты не перебивала мелодию своим заунывным гудением, которое ещё смеешь называть «спиккато»!

— Не я здесь решила бренчать визгливое пиццикато, чтобы у всех уши кровоточили!

— Молчала бы! Твоя последняя попытка — кощунство, а не музыка!

Винил, чтобы хоть чем-то себя занять, попыталась разглядывать старые журналы, разбросанные на чайных столиках. Но, потерпев неудачу, она почувствовала, что лучше приструнить остальных — головная боль, которую она заработала, пытаясь понять теорию квантовых струн из альманаха «С наукой каждую неделю», угрожала стать хуже.

— Девочки, ну серьёзно, нельзя просто сыграть вдвоём и разойтись по домам?

— Знаешь, Винил, можно. Только пусть Лира играет на моём уровне.

— Вот именно. Знала б Октавия, как надо играть.

— Ну, видимо, Лира опять муху проглотила, — Бон-Бон потянулась, встала с места и подошла к двери. — Я бы поскорее хотела попасть домой. Да и ты тоже, Лира, ведь сегодня четверг, помнишь?

— Ты имеешь в виду... а-а, «четверг». Да, портить сегодняшнюю ночь не хочется.

Они разразились приступом смеха — и только тут заметили выражения на лицах двух других кобыл. Подчас любопытно заглянуть в чужую голову, когда произнесённые слова срабатывают как лакмусовая бумажка на чистоту помыслов. И пока Октавия зависла в догадках, чем же можно заниматься по четвергам, Винил уже воссоздала в голове грубоватое и пугающе точное полотно в HD-качестве. Некоторые художники поспорили бы, что воображению под силу рождать настоящие шедевры искусства, однако картины из мыслей Винил не попали бы в уважаемые галереи ни при каких обстоятельствах. 

В итоге именно после взгляда на её лицо гогот Лиры и Бон-Бон стих до редких неловких смешков. Лира принялась лихорадочно придумывать менее конфузную тему для разговора. К счастью, Бон-Бон была на шаг впереди.

— Дамы, по-моему, нам всем надо быть чуточку взрослее. Если выбрали вас двоих, то очевидно, что вы обе хороши в своём деле. Может, хватит вставлять друг другу палки в колёса?

— Я более чем рада заключить с Лирой мир, да вот незадача — она таким желанием не сильно горит.

— Больно-то хочется, Октавия. Ты же всё равно препираешься по любому поводу.

— Припоминаю, первой начала ты.

— В твоём искривлённом мирке, где ты командуешь инструментами, да. Но в Эквестрии пони...

— Лира Хартстрингс! Иногда я искренне недоумеваю, как с тобой уживаюсь. Ты слишком часто распускаешь язык.

— А по ночам в четверг ты не возражаешь.

За то время, что продержалось недолгое перемирие, к Октавии медленно бочком придвинулась Винил и наклонилась к её уху, чтобы едва слышно прошептать кое-что. (Все в комнате прекрасно её слышали, но, придерживаясь правил хорошего тона, пропустили мимо ушей.)

— Я тоже не возражаю, когда ты распускаешь язык.

— Заткнись.

— Ну а что? Ты милая, когда злишься и говоришь сложными словами.

— Винил, клянусь Селестией, я тебя вивисекционирую!

— Ещё милее.

— Помолчи, а? Ты меня только дезориентируешь.

— Что ж ты делаешь, у меня сейчас сердце остановится.

Октавия потрясла головой, решив, что лучше промолчать, чем снова дать Винил повод её разозлить. Она тем не менее поглядывала краем глаза, и сколько бы раз она ни соблаговолила посмотреть в ту сторону, её поджидала глуповатая улыбка и блеск очков.

— Окти, а, Окти.

— Чего ещё?!

— А когда ты молчишь и дуешься, то совсем милая.


Лира и Бон-Бон таращились на тонкие струйки дыма, подымающиеся от раскалённой добела Октавии. Чем ближе Винил была к краю, тем сильнее она подталкивала саму себя — какова же ирония! В итоге теория естественного отбора Дарвинни была наглядно продемонстрирована на практике, когда Октавия лягнула единорожку под рёбра, опрокинув на сиденье. Приземлившись, Винил подобрала под себя ноги, будто бы не её отдубасили, а так и было задумано, 

Бон-Бон лишь тихонько похлопала, пока наконец остывшая Октавия, как бы извиняясь, протянула Винил копыто и помогла подняться.

— Ничего себе, Октавия, а ты с норовом. Лучше поберегись, Лира.

— Сейчас, как же, — фыркнула Лира, раздув ноздри, — приблуду с улицы она свалит, а вот кого-то моего уровня — едва ли.

— Винил не приблуда с улицы!

— Вот-вот, никакая я не блуда!

— Нет, ну... — Октавия прикрыла лицо копытом. — Она... диджей. И кроме того, какое тебе дело?

Лира поудобнее устроилась на сиденье, приготовившись к продолжению банкета.

— Да особо никакого. Просто восхищаюсь твоим неприкрытым лицемерием, Октавия.

— В каком это смысле?

— Как же, поливаешь меня грязью за то, что я вышла за кобылу, а сама-то вон, со своей таскаешься. И она тоже единорожка. Крайне интригующе!

— Мы с Винил не в отношениях, клянусь. Мы просто... подруги.

— Ну да, ну да. Винил?

Винил высунулась из-за Октавии, чтобы Лиру было видно полностью.

— А, чего?

— Шевели мозгами!

Лира магией подхватила увесистый твёрдый экземпляр «С дуделкой каждую неделю» — и с огромным ускорением запустила в голову Винил. Рог диджея машинально вспыхнул и спас её очки, окутав альманах про дизайны свистелок облаком серой магии, и тот в итоге лишь больно саданул по носу.

— Я знала, знала! Вы встречаетесь! — захохотала Бон-Бон и рухнула на сиденье, не переставая тыкать копытом в сторону Винил и Октавии.

Как обычно, мозг Октавии пришёл в действие первым.

— Да? И что доказывает кинутая книга?

— Ну не знаю, Октавия, может... её магию? Что-то немного поменялось, да, Винил?

Только сейчас Винил заметила, что её привычного жемчужно-белого ореола нет — тот стал скорее синевато-серым. Она сосредоточилась на роге, но серое сияние ни капли не потускнело, а скорее даже усилилось.

— У тебя весь рог в Октавии! Вот же две прохвостки!

— Чего... но ведь я...

— Ха! Единорожью магию не спрячешь. Под-со-зна-ни-е!

— Что со мной не так?!

Лира расправила плечи и посмотрела обеим кобылам в глаза, скалясь, будто чеширский кот.

— Видишь ли, единорог получает энергию в напряжённом сосредоточении... да, даже она. Большинство концентрируется на себе, на внутренней силе и тому подобном. Но подчас... — Лира взяла с чайного столика книгу: её обволок не ожидаемо зелёный, но бежевый свет, — единорогу попадается кто-то, на ком можно концентрироваться, даже не думая о нём... или ней.

— Всё равно я тут никоим боком не причастна, — Октавия с вызовом поглядела Лиру, сложив передние ноги на груди.

— Так случается только после... довольно близкого знакомства.

— Так я... это... как бы...

— Ой, кто-то снова попался.

Если раньше в груди у Бон-Бон теплилось лёгкое чувство эйфории, то теперь оно обернулось жгучей геенной. Кобыла согнулась пополам в приступе смеха, свалилась с сиденья, но беззастенчиво продолжила кататься по полу.

— Вы обе... вы просто... так мило, как... пытаются отвертеться... не могу! Прямо я и ты, Лира.

— Да, Октавия, должна забрать свои слова назад: у нас, похоже, куда больше общего, чем мне казалось. Мне ведь давно сунули под дверь тот журнал.

— К-какой ещё журнал?

— Туба.

Октавии с радостью умерла бы тысячу раз. По крайней мере, если бы не вмешалась Винил: во внезапном порыве напускной храбрости она обхватила виолончелистку за плечи и крепко прижала к себе. А та и рада была бы хоть за кем-то спрятаться.

— Отвяньте от Окти. Чего мы вообще вам сделали?

— Винил. Они читали журнал.

— Какой, от пони с мороженым?

— Да, тот самый.

Винил, без кровинки в мертвенно-бледных щеках, молчала долго. Она уставилась куда-то вдаль, пытаясь сообразить путь к отступлению, а между тем Октавия прикрылась ей, как щитом, от неминуемого забрасывания грязью.

Лира уже стояла на ногах и улыбалась — к удивлению, вовсе не плотоядно, а вполне дружелюбно. К ней же с довольным лицом подбилась и Бон-Бон, положив голову на плечо.

— Должна сказать, Винил, я рада, что кто-то помог Октавии вытащить занозу из крупа. Даже если для этого понадобились духовые.

— Это не то что...

— Знаю. Шучу.

— Уф, хорошо. Но как он к вам попал?

— Макулатура. Сунули в почтовый ящик вместе с двумя письмами зебриканских принцев и предложением увеличить рог.

— А что, такое делают?!

— Ты меня пугаешь.

Из-за Винил высунулась Октавия, хотя её ноги с плеча не убрала, а только сама приобняла единорожку в ответ.

— Ну и что дальше, Лира? Поведаешь всему миру, утащишь меня на дно? Не стану тебя винить. В конце концов, я сама и слова не сказала, когда под микроскоп попали вы.

— Показать твоему убогому крупу ягодки — мысль соблазнительная, конечно, но благодаря Бон-Бон я стала лучше и теперь осознаю... что мстить, в общем-то, глупо.

— Значит, всё прощено?

— Но не забыто. «Лесбиянка обвиняет лесбиянку в нетрадиционной сексуальной ориентации». Так себе заголовок для газет, правда? Пусть лучше пекутся о глобальном потеплении. Вообще, вы вдвоём слишком напоминаете нас с Бон-Бон. У вас много приятного впереди.

Выпутавшись из объятий Винил, Октавия подступила на шаг вперёд и протянула Лире копыто. Та недоверчиво смерила её взглядом, но всё же ответила крепким копытопожатием.

— Только не забывай, что другие могут отнестись не так снисходительно.

— Я прекрасно понимаю, — Октавия повернулась к Винил и сдавила её в крепких объятиях. — Но вдвоём, думаю, нам по силам терпеть порицания. Припоминаю, нас дожидается половина одного квартета?

— Действительно. Мисс Филармоника, вы готовы аккомпанировать мне?

— С превеликим удовольствием, мисс Хартстрингс.