Сорок единорогов и один параспрайт
Шёл мне тогда девятнадцатый год. Недавно я окончил Школу для одарённых единорогов и был направлен учителем в другую школу, уже самую обычную. Однако тревожным звоночком стало, что директор оной без восторга воспринял моё назначение.
— Ведёте магическую теорию? — спросил он, мельком глянув на бумаги, и не успел я кивнуть, как вскочил на дыбы и грохнул копытами по столу.
— Идиоты! — заржал он. — Прислали мне вчерашнего жеребчика, колючку в их носы! Я же просил матёрого дрессировщика, который укротит этих бешеных мантикор! О Богиня…
Рухнув обратно на стул, директор перевёл дух и внимательно посмотрел на меня, обливающегося потом с перепугу.
— Ваш предшественник хорошо справлялся со своими обязанностями, но в этом году никто не может совладать с этим табуном. Середина семестра — а из-за них ушли уже два учителя!
Он вынул из стола учебный журнал и толкнул его через стол ко мне. При взгляде на побитую множеством копыт и даже погрызенную обложку мне показалось, что директор не так уж и преуменьшал насчёт мантикор. Пот снова защекотал спину и бока.
— Решено, — твёрдо заявил директор. — Продержитесь хотя бы день, потом я сам схожу и выберу подходящего кандидата. А пока давайте я провожу вас на урок, для вашей же безопасности.
Занятия уже шли, и мы быстро преодолели пустые коридоры. Вокруг гуляло грозное эхо, в котором различались отдельные возгласы. Точь-в-точь такое наполняло улицы Ромея в моём детстве, когда взрослые шли бастовать против городских властей.
— По-моему, они строят баррикады, — навострил уши директор. Мы остановились возле двери, за которой скрывался эпицентр местных беспорядков. Внутри треснуло ломаемое дерево и восторженно заржали — журнал едва не выпал из моей ауры.
— Запомните: это не пони, а переодевшиеся в их шкуры тартаровы твари. А предводителя их зовут Гарда, ну да вы узнаете его. Храни вас Богиня, — голос директора вдруг раздался сзади, и мощный пинок двумя задними швырнул меня в комнату.
Какое коварство!
Весь класс встретил меня настороженными взглядами. Никто не сидел за партами, жеребята исключительно стояли на них и между ними. Ощутимо тянуло гарью. Пригнувшись, я медленно проследовал к учительскому столу; взгляды с настороженных сменились на презрительные.
— Здравствуйте, я ваш новый…
— Бей его! — восторженно взвизгнул тёмно-серый с подпалинами единорожек — и на меня нацелились четыре десятка пугачей, этого универсального оружия единорожьей детворы. Я поспешно выставил перед собой журнал, готовясь защищаться.
Воздух стремительно разогревался от зажёгшихся огоньков.
Со стороны открытого окна зажужжало. Вмиг все охотники повернули головы и уставились на одинокого, невесть как залетевшего сюда параспрайта. Он поднялся к потолку и стал кружить вокруг чудом уцелевшей люстры под присмотром горящих от жажды добычи глаз.
По себе я знал, насколько сильно досаждает этот режущий уши звук. И посему повернулся к серому единорожику — несомненно, тому самому Гарде — и одними губами сказал:
— Гарда, можешь сбить эту пакость?
— Да легко! — самодовольно ухмыльнулся он. Миг — и огоньки на пугачах погасли, кроме одного. Весь табун теперь следил за своим вожаком.
Прищурившись, Гарда смотрел, как параспрайт снизился, сел на шкаф. Огонёк на пугаче вспыхнул и магическим росчерком унёсся к шкафу. Мимо! Вздох пролетел по классу, на дверце осталась подпалина, а параспрайт как ни в чём не бывало полетел дальше.
Вот он, мой час!
— Garda, — сказал я, от волнения перейдя на родной ромейский. — Dammi la frombola. [1]
То ли единорожек непостижимым образом понимал по-ромейски, то ли правильно истолковал протянутое копыто, но, хмуро засопев, прошёл к столу и отдал пугач мне. Я нацепил ещё тёплую насадку на рог и обратил внимание на параспрайта. Мне непременно надо попасть! Иначе всё пропало.
Томительные секунды я не отрывал глаз от мельтешащего яркого пятнышка. В какой-то миг мне показалось, что оно замедлилось, и тогда я выстрелил.
Да! Переставший жужжать параспрайт упал бы на пол, если бы я не поймал его аурой на полпути. В этот момент я был готов выбить ему гвардейскую пенсию!
Гарда смотрел на меня насуплено, остальные ученики — кто с недоверием, кто с восторгом.
— Пугач Гарды, — сказал я, как будто ничего не случилось, — останется у меня. И попрошу остальных сдать свои. Гарда, к доске.
Отвернувшись от вновь задвигавшегося класса, я нарисовал мелом на доске мишень и повернулся к вставшему рядом единорожику.
— А теперь я покажу вам, как правильно накапливать и выплескивать свою энергию, — я удовлетворенно улыбнулся, уже предвкушая завтрашний день.
1 ↑ Гарда... Дай мне свою рогатку (ит.)