Добрый народ

Добрый народ

Да, фариси. Добрый народ. Знаю я о них. Слышал, их самки не летали — куда там, плыли по воздуху, а у самцов на макушке были золотой гребень. Всем нам, как меня наущали, лучше бы поучиться на их примере.

Как сказывают у черноклювых, фариси слыли искуснейшими музыкантами на свете, и было давно такое время, когда каждый птенец в их племени щеголял фарисийской свирелью. Но попроси их сейчас напеть одну из песен фариси — они только улыбнутся и ответят, что те песни давно забыты.

Враньё все эти ваши россказни. Я собственными глазами видел тот безымянный пик, что между Ломаным Клювом и Когтями. В пасмурный день летящему меж ними путнику будет видна середина его склона, овеянная сернистыми испарениями, просачивающимися сквозь облака.

Крута и скалиста его западная сторона. Она предстанет пред взором странника, если тот летит на восходящих потоках. На ней стояли некогда те дозорные, что высматривали черноклювых и среброхвостых, и те, что громко приветствовали Тупоклюва, когда тот летел, возвратившись из-за западного моря.

Восточный же склон пика полог и покрыт лесом. Если путник облетит вокруг горы, его взгляду откроется едва заметная серая полоса у подножия, а также жёлтая дымка, витающая над восточной стороной даже в погожие дни.

Та полоса — дорога, выложенная из больших гранитных шестигранных плит. И из узких трещин, что испещряют камень и землю на сотни шагов вокруг, лениво поднимается дым, зловонный, будто от тухлых яиц. В трещину едва можно просунуть коготь, такой они ширины, а дна вовсе не видать.

Щербатые камни сухи и горячи. Пролейся на них случайно разбитое яйцо, оно тут же зашкворчит и станет белым.

К северу тропа изгибается и идёт в гору, где оканчивается обширным каменистым пустырём, поросшим мхом. Здесь собралось всё племя и внимало словам Тупоклюва о пони, живущих за морем, живущих в мире и единстве, и о том, что им не ведома война и насилие. В дар за это, поведал он, земля обильно одаривает их несметными плодами и ягодами, а каменные недра становятся им на утеху громадными городами. В том месте он рассказал племени об их владычице, величественной и белоснежной Солнечной Кобылице.

Посередине площади возвышается безголовая гранитная статуя ростом в двух рослых грифонов. На бёдрах создания, если присмотреться, в истёршихся следах долота можно различить изображение восьмиконечного солнца. Скульптор не представлял, как должна выглядеть пони: существо более походит на крылатого медведя.

Мало что сохранилось помимо статуи — фариси строили из дерева.

Вниз по склону от тропы, в подлеске, растут причудливые сучковатые деревья, к которым цепляется странная, ни на что не похожая ползучая поросль. В том месте Тупоклюв засеял семена, привезённые из-за моря. В осеннюю пору лоза покрывается сладкими тёмно-синими ягодами, а на ветвях деревьев зреют круглые твёрдые красные плоды; сими дарами земли Тупоклюв призвал питаться своё племя, отказавшись от мяса. Фариси закатили пиршество для черноклювых, чтобы поведать им о миролюбивой белой кобылице — там, как говаривают черноклювые, было множество других плодов, и зерна, и приготовленных кореньев. Но от новой пищи фариси стали худы.

К северу от того места, где некогда стояло селение, в земле есть дыра, днём и ночью изрыгающая густой зеленоватый дым. Туда фариси спускались, чтобы добывать чёрный камень, ныне известный нам как уголь, — по словам Тупоклюва, в нём крылась великая сила. Туда воители черноклювых сбросили самого Тупоклюва, переломав ему прежде крылья, после чего накидали сверху деревьев и подожгли. И по сей день с той поры пламя полыхает в чреве горы.

Ныне уже никто не скажет, вправду ли у фариси были прекрасные голоса и золотые гребни. Вождь черноклювых испугался, что своей слабостью они заразят и его племя. Потому он повелел предать огню их творения и письмена, самцов выхолостил и обратил в тягловую скотину, самок — продал или оставил на утеху своим воинам и дворне, а яйца, которые они несли, пустил на прокорм своего растущего выводка. Только и осталось от их племени, что груда костяных свирелей в хрустальном кувшине, припрятанном в сокровищнице черноклювых.

И если кто будет болтать о золотистых гребнях и сладких как мёд, звонких как свирель голосах фариси — тот, знай, ещё не оперившийся дурак. Ему б лучше поучиться на их примере.