Осколки Эквестрии

02. Визл (Нора)

Визл проснулась от резкого писка будильника. Вытянулась на кровати, вздрогнула и открыла глаза. Привычный для ее комнаты полумрак поддерживал выкрученный на минимальную мощность светильник — неяркий белый шар под потолком, дающий мягкий холодный свет. На самом деле газовый, как и все освещение в доме, но здорово замаскированный под магический. Она покосилась в сторону окна, вновь потянулась крылом и отдернула штору. Ночь. Ее любимое время.

Конечно, тратить половину дня на половину ставки помощника половины медицинской практики педиатра и одновременно летать ночью бывало трудно, но бросить цивильную работу — значит, вызвать вопросы. К тому же доктор Шарп будет крайне расстроен. Она все-таки великолепно управляется с маленькими пациентами, несмотря на некоторое отвращение... Невероятно отстойный дар, но уж какой есть.

Тем более что второй дар невероятно отстойным никак не назовешь. И пусть мать продолжает стенать о Страже и пугать Департаментом — пока что ее никто не поймал, а значит, не поймают и дальше. В конце концов, это логично, верно?

Будильник назойливо пищал. Визл досадливо поморщилась, ткнула наконец в кнопку отключения и соскочила с кровати. Хорошо бы на этот раз никого не разбудить — мать крайне расстраивают ее ночные отлучки. Прокравшись к двери, она подцепила с вбитого в стену крючка свою сумку, закинула за спину, осторожно приоткрыла дверь…

— Доброй ночи, дорогая, — устало сказала пегаска, прислонившаяся к стене коридора.

Нервно выдохнув, Визл, уже не беспокоясь о соблюдении тишины, вышла из комнаты и прикрыла дверь.

— Привет, — приняв как можно более независимый вид, бросила она. — Ты что, до самой ночи ждала?

— Не спится, — покачала головой пегаска. — Тебе тоже не спится? Ты так хочешь попасться Страже, Флай?

— Сколько раз я просила не называть меня этим вшивым пегасьим именем! — мгновенно завелась Визл.

— Как бы то ни было, это твое имя.

Визл не сдержалась и зашипела, обнажив клыки. Белые и ровные клыки, за наращивание и заточку которых она заплатила уйму денег и едва разгреблась с долгами.

— Значит, по-твоему, я — вшивый пегас?

— Это уже твое дело. — Мать пожала плечами. — Если ты думаешь, что в таком виде больше похожа на отца — можешь продолжать, но я не думаю, что он прилетит на тебя посмотреть. — Она отступила, давая дочери пройти к двери.

Еще раз зашипев что-то напоследок, Визл двинулась к выходу из квартиры. Пройдя к двери, она снова услышала усталый голос матери:

— И почему, интересно, тебе так запал в душу твой папочка? Ты видела его три раза в жизни, а первый и не помнишь толком.

Визл не ответила. На этот вопрос не было смысла отвечать. Уже закрывая за собой дверь, она обернулась, сверкнула взглядом — после установки линз с вертикальными зрачками это стало особенно удобно, — и бросила:

— Все равно он ушел из-за тебя!

— Видимо, так, — пегаска снова пожала плечами. — Хотя хотелось бы услышать от тебя, почему.

— Потому что ему не нужна пернатая курица! — прошипела Визл.

После короткой паузы мать хмыкнула и посоветовала:

— В таком случае попробуй ощипать себе крылья, иначе, если наш гордый фестрал вернется, он и тебя видеть не захочет.

Шарахнув дверью, Визл на всю лестничную клетку рявкнула что-то нечленораздельное и побежала вниз по лестнице.

Грохнув еще одной дверью, на этот раз — подъездной, она глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. По лицу, как всегда после таких разговоров, текли слезы. Она никак не могла приучить себя не плакать: казалось бы, в груди — только кипучая злость, а слезам наплевать, злость это или отчаянная тоска...

Как, например, в тот день, когда он прилетел в последний раз, взглянул на дочь и после никогда уже не появлялся.

— Ничего, Визл, скандалы — дело привычное, — пробормотала она самой себе, выходя на тротуар и разминая крылья. — А это даже не скандал, так — небольшая перебранка, поорали, разошлись, остыли…

Пару раз махнув крыльями, словно проверяя воздух на прочность, она изготовилась, выдохнула и взлетела.

Полет над ночным городом по-прежнему оставался лучшей отдушиной Визл, помогающей ей хотя бы на четверть часа отвлечься от всего — трудностей на работе, скандалов с матерью, даже от… Кобылка махнула головой, отгоняя ненужные мысли и заодно помогая высохнуть оставшимся дорожкам от слез. Сейчас она была едина с ночью, и чем же она не фестрал?

Летные зоны были ограничены, и в районах высотных зданий приходилось, чтоб не нарушать границы высоты, с трудом лавировать в узких проулках, то и дело рискуя врезаться в другого летуна — зазевавшегося пегаса или спешащего курьера-грифона. Драконам в Альвенгарде делали поблажки, и они имели право подниматься на куда большую высоту. Однако сейчас Визл могла не бояться ни аварии, ни штрафа за превышение высоты: насколько, в самом деле, велик шанс наткнуться на второго такого же любителя ночных прогулок? И она с ловкостью преодолевала крутые повороты, пролетала между притертыми друг к другу зданиями, едва не обдирая бока об стены, а после взмывала ввысь и неслась над крышами, глядя на мелькающие внизу огни.

Собственно, такая ночная прогулка однажды и привела Визл туда, куда она сейчас направлялась… Кобылка мысленно хмыкнула. Предаться воспоминаниям она успеет позже, сейчас же она уже почти на месте.

Пункт назначения располагался в старом полузаброшенном районе на юго-востоке города. Высоток там уже не строили, так что Визл могла спокойно лететь над крышами старых обшарпанных зданий высотой в три-четыре этажа, рассматривая вид внизу. Вид оставлял желать лучшего — дороги давно требовали ремонта, а чахлые деревца, видимо, изображавшие необходимые зеленые насаждения, выглядели давно и безнадежно больными. Плавно затормозив, Визл опустилась перед входом в крепкий, будто не с этой улицы, двухэтажный домик. Три раза стукнув в дверь и не получив ответа, она вздохнула, толкнула дверь и вошла.

Прихожей здесь не предусматривалось. Мигающий светильник под потолком уже не мог осветить комнату полностью, и вдоль стен протянули стащенную из другого заброшенного дома световую ленту — уже тоже порядком потускневшую, но все же дающую хоть какой-то свет и, более того, достаточно длинную, чтобы ее хватило на все помещение вместе с комнатой, отведенной под кухню. Прямо посреди помещения, бывшего, вероятно, гостевым залом и одновременно спальней для... кхм, да, в каком-то роде спальней, хотя та спала где угодно, — стоял жизненно необходимый осенью и зимой обогреватель: небольшой шар, который, хотя тоже со временем терял мощность, все еще выдавал хоть какое-то тепло, достаточное, чтобы здесь можно было не замерзнуть. Мебель была скудной — диван, пара табуретов, кресло, возле которого стоял торшер, и книжный шкаф. К одной из стен было прибито грубое подобие барной стойки, за которой могли уместиться разве что эдак шестеро...

Что ничуть не мешало толпиться здесь половине обитателей Нижнего Города при необходимости. Вот и сейчас комната была забита очередными гостями Норы, явившимися пропить, проесть и наглухо прохвастать все, что у них с собой есть. В отдельном углу, как обычно, сидели серые плащи, с мерзким хихиканьем обсуждавшие очередное "дело", тьфу на них. Торн сегодня придется поднапрячься, чтоб выдать еды на такую толпу...

Некоторые, приметив Визл, махнули крыльями или лапами, другие — особенно серые плащи — нарочито заносчиво отвернулись. Ну да, конечно, она им не ровня... Ну-ну. Посмотрим, что они сейчас скажут.

— О, глядите-ка, кто пришел в наш флэт! — протянул Твист, сидевший на полу возле обогревателя и протягивавший копыта к теплу. — Добро пожаловать, Визл, в приют обделенных и обиженных существ, лишенных благосклонности принцесс. Снова.

— Всех пяти принцесс? — рассеянно уточнил Керн. Грифон, как обычно, сидел в кресле в полумраке; одной лапой, казалось, не глядя, с задумчивым видом копался в книжной полке. Во второй когтистой лапе грифон держал второй том “Полураспада”.

Что ничуть не мешало ему внимательным глазом оглядывать помещение. А если, впрочем, и мешало, то серебряный наплечник — единственная часть грифоньей брони, которую он никогда не снимал, — с выгравированными пятью когтями отбивал у посетителя любое желание не только лезть к "этому книголюбу", но и вообще лезть к кому-либо из присутствующих.

— Интересный вопрос, — хихикнул Твист. — Мы, как-никак, дети ночи, и принцесса Луна да не оставит нас без пригляда. В остальном мы отданы во власть духа Раздора. Впрочем, кто скажет, что это плохо? Уж верно, не я. Керн, что ты там копаешься?

— Да третий “Полураспад” найти не могу, — грифон сосредоточенно поскреб клюв уголком тома. — Кто-нибудь из местных брал?

— Побойся Селестии, Керн, у нас в шкафу его вообще не было. Ты уже в двадцатый раз перечитываешь, неужели не запомнил?

— Но я же ее видел… Зараза, а? Ненавижу недофиналы, — побурчав, грифон вытащил с полки очередной томик, на этот раз “Грань света и тьмы”, плюхнулся с ним в кресло и глянул на Визл поверх очков. — Проходи, Визл, не стой на пороге в неясной тревоге. Мы тебя заждались. Уже третью неделю как заждались, между прочим.

Визл протолкалась сквозь толпу, махнув Керну, плюхнулась на пол возле обогревателя и протянула крылья к теплу. Осенние ночи уже становились прохладными.

— Ну что, надолго на этот раз? — как бы невзначай поинтересовался Твист.

— Не уверена, — Визл наморщила лоб, будто прикидывая. — Может, на пару дней…

— Может, на три-четыре дня? — в тон откликнулся Керн, не отрываясь от книги.

— Не давай советов, которым не следовал бы сам, — участливо посоветовал Твист. — В отличие от значительной части присутствующих, наша мышка счастлива проводить жизнь среди цивилов, тратя ее на опостылевшую работу.

— Осуждаешь?

— Завидую, — подмигнул Твист. — Я, знаешь ли, тоже иногда хочу узнать, каково оно — нормальное существование в качестве полноценного члена полноценного общества.

— И что же не проверяешь?

— Знаешь, каждый раз думаю о том, как это неимоверно нудно, и понимаю, что не выдержу. — Жеребец хихикнул и пододвинулся поближе к обогревателю.

Визл не была уверена, говорит он по опыту или всего лишь предполагает. Она вообще не была уверена ни в чем относительно Твиста. Рыжеватый белогривый пони, до ужаса тощий, так, что под шерсткой просвечивали ребра, будто бы пришел вовсе ниоткуда и о своем прошлом не распространялся. Несмотря на болезненный вид, Твист был энергичен, весел и бодр, даже глаза живо блестели. По дрожащим конечностям, истощенности и чересчур живому поведению Визл, наслушавшаяся от коллег из наркологии мерзких историй, заподозрила, что Твист торчит на лазурной пыли” но если он и торчал, то при них никогда не употреблял. Кобылка знала, что он, в отличие от той же Торн, выходит в город, но понятия не имела, чем он занимается и откуда берет средства к существованию живущих здесь. Разве что кроме того, что приносили благодарные посетители...

— Керн, между прочим, — Визл запустила крыло в сумку и выудила прямоугольный сверток, — презент тебе с Большой земли. Не надоело в сотый раз перечитывать одно и то же?

— М-м-м? — Грифон заинтересованно вытянул шею. Визл развернула сверток — под бумагой обнаружилась “Песнь стихий”. Восторженно курлыкнув, Керн метнулся с кресла и уже через миг крепко сжимал книгу, нежно прижимаясь к ней клювом.

— Да, именно. Фентези с нецензурной бранью, умерщвлением героев и злодеев и обнаженными кобылами, все как ты любишь. — Кобылка весело фыркнула и обратилась к Твисту: — Для тебя ничего нет.

— А я и не просил, — подхватил Твист со смешком.

— А вот для всех присутствующих... — Визл выдержала короткую паузу и нарочито медленно полезла в сумку. — Для всех присутствующих, будь они местными или просто гостями, у меня есть... Это!

Визл с торжествующим видом извлекла из сумки полупрозрачный кристалл. Внутри него мерцали и переливались искры. Серые, все еще хихикавшие — причем теперь уже явно над ней, — немедля заткнулись и отвели взгляд.

— Мышка моя, — Твист с завороженным видом уставился на камень, — где ты сперла батарейку?

— Где сперла, там уж нет, — Визл с некоторой театральностью, которая, впрочем, всегда давалась ей с трудом, выдернула похожий кристалл, только уже ничем не мерцавший, из нижней части обогревателя и воткнула новый, старый небрежно кинув в сумку — надо же будет положить его туда, откуда она на самом деле стащила новый, пока никто ничего не заметил. — Вот теперь тепла хватит на зиму.

Немного насладившись общим ошарашенно-уважительным молчанием, она повернулась к Твисту и спросила наконец:

— Кто-нибудь из наших еще здесь?

— Торн, как всегда, возится на кухне, так что если не убежишь — быть тебе закормленной до состояния шарика с крылышками. Дейзи… эээ… там, — Твист неопределенно ткнул копытом куда-то вверх и вправо. — Форфейт так и не пришел. Долл нажрался до свинского состояния, так что его лучше не трогай. Ну и, естественно, я и Керн, но...

— Какие-то планы?

— О, особенно никаких, — протянул Твист. — До твоего прихода предполагалось, что я в очередной раз отлучусь на Большую землю по делам, тихо надеясь, что, пока меня нет, Дейзи не проснется и не загрызет Керна, Торн и прочих окружающих. Теперь надежд на это всяко больше — на то, что не загрызет, в смысле. Если что, подержишь ее за хвост?

— Только в комплекте латных доспехов. Но я поняла, и готова заверить: в твое отсутствие здесь никто никого не съест.

Твист бодро вскочил на ноги и с хрустом потянулся.

— Ты просто прелесть, Визл. Скажи, почему я еще не предлагал тебе выйти за меня замуж?

— Предлагал. Когда напился. Я выразила сожаление в связи с тем, что сердце мое отдано медицине.

— Ах, да… Ну, ничего. Может, со временем медицина потеснится, и там найдется местечко для одного бедного бродяги. — Пони стащил с вешалки сумку и плащ и скользнул за дверь. Уже оттуда донеслось:

— Да, в мое отсутствие мой замок — твой замок, мышка, ты знаешь. Запасы в твоем распоряжении.

Визл осталась сидеть возле обогревателя, ловя на себе недоверчивые или теперь уже восхищенные и благодарныек взгляды, посмеиваясь про себя. И вспоминая, как ее вообще угораздило сюда попасть.