Выходной

Действо этого рассказа происходит спустя немало десятилетий после окончания событий "Записок веселого аликорна". Земля Нерожденных теперь индустриально развитый, но все еще не полностью самодостаточный мир спектра миров Эквестрии, а неодемикорны более не являются чем-то экзотическим. Трагедия демикорнов уже давно отгремела, но кое-кто из племени Алой все еще жив… как и их "фирменные" бзики. Легко ли ужиться среди "нерожденных" тому, кто создавался безответственными магами как оружие?

P.S. Так как изначально "Выходной" писался задолго до "Дневника глупой пони", то ни Хартплеер, ни ее табунок в рассказе не прорабатывались. А потому пришлось все переписать под более позднюю писанину) Ранний рассказ будет ниже)

Земля Нерожденных, Стольный Град.

Жаркий летний день — на небе ни облачка. Поднятое аликорнами рыжее солнце весело палит раскинувшиеся под ним землю и небо. Жарко.

Но сегодня рыжий жар не раздражает, а радует обитателей этого мира. Да и как не радоваться солнечной погоде в выходной денек? Сегодня центр Стольного Града и Нимба полны "нерожденных", тратящих время своих нескончаемых жизней на простые развлечения, столь милые смертным сердцам. Кинотеатры, парки и кафе города нынче просто гудят от понячьего гомона, театры и прочие "серьезные заведения" готовятся к вечернему наплыву отдыхающих четвероногих, а Вокзал Номер Один под завязку забит бескрылыми туристами, под тяжестью навьюченного на них походного скарба с предвкушением ждущих своего поезда, чтобы на пару дней умчатся от городской суматохи и пожить "дикой жизнью". В жарком воздухе Стольного Града можно увидеть немногих крылатых, что еще не успели присоединиться к ватагам небесного племени, по-своему развлекающегося в голубой выси и на доступных лишь этой быстрокрылой братии просторах. И даже аликорны тут! Недовольно ворчащие о том, что их оторвали от важных дел, бессмертные были бесцеремонно выставлены с рабочих мест "аликорньими няньками", и, получив напутствие "отдыхайте и веселитесь", с обиженным видом отираются у входа на Заячий пруд. Но это ненадолго: пытающиеся незаметно вернуться к своим бесконечным делам четвероногие божества уже были замечены стайкой "нерожденных" и вскоре будут увлечены в общее понячье веселье, в окружении своих смертных подопечных на время забыв о делах. Но герои этого повествования сейчас совсем не тут, среди этой веселой понячьей толчеи.

Пока большая часть "нерожденных" проводит свое свободное время в большой и веселой компании, кое-кто предпочитает более спокойный и неторопливый отдых.

Утопающая в зелени жилая зона Стольного Града это, по большому счету, один гигантский ухоженный парк, в чьих тенистых глубинах вольготно расположились небольшие двух- и трехэтажные домики-общежития этого необычного, по эквестрийским меркам, племени. И глупо бы было этим не воспользоваться тем "нерожденным", что хотят тишины и покоя. Тем более, что в эти жаркие дни жилая зона свободна от непоседливых жеребят, весело ускакавших к развлечениям центра города или, под предводительством воспитателей, укативших в загородные экскурсии и походы.


На берегу небольшого искусственного пруда, расстелив по земле свои драконьи крылья и шипованные хвосты, сладко дремлют два жеребца-неодемикорна, пригревшиеся в этот солнечный денек у воды. Рядом аккуратными кучками сложено разнообразное оборудование, которое лезвиерогие пони имеют обыкновение постоянно таскать на себе словно одежду. Подле одного из спящих устроилась кобылица того же понитипа, с хитрой мордочкой рисующая тонкой кисточкой на крыльях жеребца золотые молнии. Чуть в стороне, на краю огибающей прудик песчаной дорожки, виднеется разложенный мольберт, видимо, только что оставленный светящей манипулятором драконокрылой художницей.

Если взглянуть на пруд с той точки, где еще недавно окружающую красоту переносила на бумагу лезвиерогая художница, то вам откроется премилая картина троицы полосатых купальщиц, веселящихся у входа в одетый гранитом канал, что соединяет этот прудик с сетью точно таких же, раскинувшейся по всему юго-западу жилой зоны. Четвертая же зебра, расположившись на полотенце размером с легендарную Бескрайнюю Саванну, с любопытством наблюдает поверх положенной на переносной пюпитр книги за проказой неодемикорны.

Чуть в стороне от пруда и отдыхающих на его берегу обнаруживается еще одна группка пони. Заняв пару скамеек, расположенных под тенистым кленом, четверка рогатых "нерожденных" играют в "Принцессы и приключения". Ведущая, ночная единорожка фиолетовой масти, зажав телекинезом стакан с кубиками, что-то красочно и эмоционально расписывает своими компаньонками. Разложившая перед собой игровые карточки и фигурки, синяя винторогая кобылка слушает говорящую с вниманием, что-то сверяя и исправляя на самодельном бланке – похоже, паспорте ее персонажа. На нее с усмешкой смотрит статная ньяти (рогатая зебра), тут же на скамейке попивающая кофе и, по всей видимости, совершенно, в отличие от своей однотонной товарки, не волнующаяся за будущую игру. Четвертой из присутствующих оказывается рыжегривая перевертыш. Правда, она кажется немного сонной — похоже, изменчивая пони все время до восхода солнца провела на облаках, лакомясь эмоциями выходной ночи. Теперь же ей хочется спать, но и пропускать игру с подругами она не желает.

— Пирит! Скачи к нам! — жаркую тишину прерывает радостный возглас зебры-читательницы, приподнявшейся над своим нехитрым ложем и приветственно машущей ногой кому-то, кто только что показался на одной из тенистых дорожек.

Вышедшая на дорожку пони отвечает зебре неразборчивым радостным вскриком и взмахом большого кожистого крыла. Но это не "нерожденная": мощное угловатое тело, украшенная нескладным массивным рогом и перепончатыми ушками голова, покрытая вперемешку с шерстью грубой чешуей и беспорядочно разбросанными шипами шкурка, длинный мускулистый хвост, оканчивающийся костяными лезвиями и волосяной кисточкой. Это демикорна — одна из немногих, пожелавших остаться в живых, когда ее оживленные сородичи заставили сопротивляющегося этому монарха Земли Нерожденных убить их.

Движения представительницы древнего племени, несмотря на ее кажущуюся нескладность, плавны и величественны. Такое ощущение, что лезвиерогая кобылица не идет к позвавшей ее зебре, а быстро течет по земле подобно ожившей ртути. Отвлекшаяся от проказы неодемикорна не без зависти смотрит на одну из прародительниц своего рода. Демикорна же одаривает кузину насмешливым взглядом: сама шипохвостая была бы не против обменять свои угловатые формы на тонкое и изящное тело "молодой крови".  Неодемикорна смешивается и краснеет, отводит глаза, только мгновение назад с завистью смотревшие на красивую походку прародительницы. Отвлекаются на лезвиерогую гостью и плещущиеся в воде зебры. Полосатые начинают шушукаться между собой, примеряясь как бы им половчее затянуть купаться крылатую гостью и собственную, оставшуюся на берегу, товарку. Но не все довольны появлением оживленной древней пони.

— Опять эта психованная! И зачем Дискорд ее сюда принес?!! — вид демикорны развеивает сонливость перевертыша лучше, чем ведро ледяной воды, вылитой на голову. При появлении лезвиерогой изменчивая кобылка тонко взвизгивает и стрелой прячется в кроне дерева, под которым только что мирно сидела. Недовольно посверкивая глазами из листвы, крылорогая любительница чужих эмоций принимается внимательно следить за пришелицей. Появление крылатой гостьи заставляет всполошиться и рогатых подружек мухокрылой поняши — единорожки встают стеной на подступах к дереву, где укрылась рыжегривая летунья. Но демикорна игнорирует панику в рядах рогатых, и продолжает свой путь к ждущей ее зебре.

— Славный день, Ниси, — лезвиерогая пони приобнимает поднявшуюся зебру крылом и передней ногой.

— И тебе счастья, Пирит, — зебра улыбается подошедшей, — Присоединяйся к нам: поваляемся на солнышке, поболтаем.

Демикорна отвечает улыбкой на улыбку, и только открывает рот, но тут же осекается. Похоже, ее отвлекает напряженный взгляд, что сверлит затылок древней пони со стороны населенного перевертышем клена. Лезвиерогая поворачивается к скрытой наблюдательнице и отвечает на взгляд взглядом, отнюдь не менее неприязненным.

— Мелоди, она опять! – испуганно пищит обитательница клена, — Она совсем психованная…

Слова, казалось бы, произнесены очень тихо, но не стоит недооценивать умения древних биоинженеров Серого-74 – демикорна прекрасно разбирает все из сказанного. И теперь весьма обижена тем, что вовсе не предназначалось для ее ушей.

— Я попросила бы выбирать слова, муха, — под ставшим ледяным взглядом демикорны перевертыш с писком прячется еще глубже в листву, — Ты оскорбила меня. Но на этот раз я тебя прощаю. И обещаю, что если ты не подойдешь ко мне ближе, чем на десять прыжков, я тебя сегодня не трону.

— Пирит, прости, пожалуйста, Хартплейер. Ты же знаешь, она тебя боится, — ночная единорожек, выступив на шаг вперед группы подруг, пытается замять скандал.

— И правильно делает, что боится, — сверкает глазами в сторону сжавшейся чейнджлинга демикорна, — В мое время с этим племенем разговор был недолгий — только черепа под копытами хрустели.

— Вот и возвращайся в свое время, дикарка. Никто тебя здесь не держит, – совершенно не к месту презрительно фыркает ньяти, — Как по мне, вы – только балласт. Анахронизм, с которым Создатель только зря возится.

Из кроны облюбованного перевертышем дерева слышится тихий одобрительный писк. Фиолетовая единорожка бросает полный неодобрения взгляд на полосатую товарку. А демикорна, кою вовсе не подводит ее острый слух, злобно фыркает и наклоняет голову, недвусмысленно показывая обитательнице клена зловеще поблескивающий рог.

Внезапно для древней пони, ее накрывает перепончатое крыло неодемикорны, а подоспевшие зебры, мягко подталкивая мокрыми боками, отводят крылорогую кобылицу подальше от назревающего скандала.

Несмело спустившуюся с дерева перевертыша бьет нервная дрожь. Единорожки, не скупясь на объятия, принимаются утешать изменчивую подругу. Но та все время со страхом смотрит в сторону окруженной зебрами лезвиерогой. Последней же что-то настойчиво втолковывают полосатые и ее сородич-"нерожденная".

После сеанса обнимашек для перевертыша (и украдкой отвешенной ночной пони телекинетической затрещины полосатой грубиянке) игра между рогатыми возобновляется. Хотя, более былой безмятежной атмосферы в ней нет: изменчивая пони поминутно озирается на стоящую в отдалении демикорну, а ушки единорожек чуть подрагивают, выдавая их напряжение.

Спустя несколько минут рыжегривая снова ракетой взлетает на дерево — к компании рогатых подходит древняя пони в сопровождении неодемикорны. Демикорна выглядит сконфуженной. Похоже, ей одновременно и стыдно, и очень противно. Лезвиерогая задирает голову к кроне дерева и произносит: — Хартплеер, не бойся. Я тебе ничего не сделаю.

— Не верю! — раздается из листвы, и на нос демикорне падает случайно сбитый перевертышем листок. А троица единорожек синхронно делает шаг вперед.

— Ладно, сиди там, муха. Не больно-то и нужно! — насупливается демикорна, но, слыша намекающее покашливание стройнокрылой потомка, вздыхает и с убитым видом продолжает разговор, — Я пришла извиниться перед тобой. Извини, Хартплеер, что я тебя била.

— Это чем ты ее так припугнула, Силика? – снова не к месту влазит в разговор ньяти, — Или подкупила? Когда это гордая демикорна перед какой-то там перевертышем извиняться стала?

— Майнд! – тут уже возмущенно прикрикивает на полосатую синяя единорожка.

— Меня никто не подкупал, доктор Майндфлейер! — демикорна злится, но, видимо, статус наглой полосатой сдерживает ее от острого словца, — Мне, и правда, очень стыдно, что я так себя веду с твоей подругой! И еще раз, я прошу у пони Хартплеер Лавнет прощения!

— Майнд, ну, хватит тебе скандалить, — из листвы высовывается голова изменчивый кобылицы, — Правда? Больше бить не будешь?

— Не обещаю. Это моя природа, — вздыхает лезвиерогая, поднимая мордочку к изменчивой собеседнице, — Просто, держись от меня подальше.

— Легче сказать, — ворчит перевертыш, — Мы же через улицу живем!

— Ладно, обещаю тебя избегать, муха, — демикорна наклоняет голову, и вопросительно смотрит на мнущуюся на ветке изменчивую пони, — Так ты меня прощаешь?

— Даю испытательный срок... месяц, — уклончиво отвечает перевертыш, и тут с надеждой спрашивает у стоящей под деревом древней кобылицы, — А ты, правда, меня трогать не будешь?

— Постараюсь, — серьезно отвечает последняя.

— Ну, и на том спасибо, монстр, — бледногривая примеряется к тому, как бы ей половчее спуститься с клена, — А теперь, пожалуйста, отойди подальше. Не все же выходные мне на дереве сидеть?

— Трусиха, — хмыкает демикорна, но поворачивается и уходит.

Изменчивая кобылица несмело слетает с дерева и подбирает брошенные в спешке игровые принадлежности. Демикорна же останавливается на полпути к зебрам, и поворачивается к мухокрылой пони, заставляя ее испуганно икнуть.

— Вот еще что: можешь без страха отдыхать. Мы с Ниси собираемся провести день на Заячьем пруду. Так что, до завтра ты меня даже краем глаза не увидишь, — информирует перевертыша демикорна. После чего напутствует словами "Доброго дня", и удаляется в сторону ждущей ее зебры.

Перевертыш с неприязнью смотрит ей вслед. Ньяти, похоже, полностью разделяет ее чувства. Две же другие единорожки, видимо, настроены куда более оптимистичны и, в целом, исходом конфликта довольны.

— Хартплеер, с сегодняшнего дня все изменится. Я тебе обещаю, — прерывает мрачные мысли рыжегривой неодемикорна, — Мы уже давно говорим с Пирит о тебе. Даю слово: больше она тебя и копытом не тронет.

— Это все равно, что договариваться с волком.., — нервно передергивает ушами изменчивая кобылица.

— Харт, я знаю, что тебе доставалось от Пирит. Но, пожалуйста, не суди ее строго. Просто, такова ее природа. Сама же она честно жалеет, что вела себя с тобой так, — лезвиерогая пытается приобнять перевертыша когтистым крылом, но та выворачивается из нежеланных обнимашек и насупившись смотрит на перепончатокрылую.

— Хартплеер, я серьезно. Пирит поклялась памятью Алой, что приложит все усилия к тому, чтобы больше не обижать тебя. А мы проследим за выполнением ею клятвы, — неодемикорна уже сама чувствует себя неуютно, и с какой-то щенячьей мольбой в глазах смотрит на чейнджлинга.

— Ладно, только под твою ответственность. Я дала ей испытательный срок — через месяц посмотрю, — рыжегривая расслабляется при виде того, как крупы неспешно идущих зебры и демикорны исчезают за поворотом, — Но если она меня покалечит, то моей сиделкой будешь ты!

— Идет! — веселеет неодемикорна, — Приятной игры!

— Приятной еды? Кто-то без нас поесть приготовил? — слышится с берега сонный голос жеребца.

Все присутствующие поворачивают головы в сторону говорящего, и дружно прыскают со смеха при виде солового ото сна неодемикорна, на развернутых крыльях которого красуются гигантские золотые молнии. Отсмеявшись пони возвращаются к своим делам: рогатые возобновляют игру, зебры растягиваются загорать на широких мягких полотенцах, неодемикорна подбирает кисточки и продолжает прерванный пленер, а проснувшиеся жеребцы, ничуть не стесняясь рисунков на крыльях одного из них, извлекают из наваленной неподалеку кучи различных вещей какие-то кулинарные приспособления и корзины с продуктами и приступают к готовке. Результатов последней кобылицу ждут с явным нетерпением, втихомолку глотая слюнки и похихикивая, обсуждая предстоящую трапезу и стати поваров.