Просто, играя в "Endless Space", задался вопросом: "А кто есть Первые?"
Мир материи — странное место для любого дитя мира магии, будь то божество-аликорн или не знающийся с чарами земнопони. Это странный мир, для которого неразрешимое противоречие есть норма: предвечный и неустойчивый, безразличный к смертному и дарящий ему абсолютную свободу, невообразимо гигантский и могущий преобразиться лишь силами одного квантового перехода, подчиняющийся нерушимым законам и насчитывающий несчетное число лазеек и противоречий в них. Именно тут, на одной из множества триллионов песчинок-планет и началась история народа "нерожденных". И это не удивительно. Ведь в мире материи тоже есть стихии, хотя, их там и нет. И одна из этих стихий — Жизнь: вечнонедовольная, вечноалчущая воля, готовая изменяться и изворачиваться ради того, чтобы достигнуть своих целей... и снова быть недовольной достигнутым. Любой эквестрийский ученый назвал бы ее Дисгармонией. Но это не она. Уж жители Земли это отлично знают. Как и знают то, что если загнать ее представителей в угол, то от них можно ждать всего чего угодно.
Небольшая светлая комнатка из стекла и металла, чье убранство состоит лишь из вытертого красного ковра, пары карликовых пальм в кадках и хрустальной люстры-"невидимки". Два человека нервно курят у стены-окна, поглядывая на то, как внизу под окном несколько фигур в костюмах биологической защиты грузят в кузов грузовика семь тел: четыре человеческих и три принадлежащих тетрам (гордости земных генетиков – полностью разумных родственников вертлявых продельфинов, ныне заселивших малопригодную для человека планету Аттика). Оба невольно морщатся каждый раз, когда рабочие неловко закидывают очередное тело в машину, заставляя безвольно колебаться руку или стебель хвоста своего груза.
— Не как с людьми, а как с собаками обращаются! — не выдерживает один из наблюдателей, — Сами, наверное, так на кладбище ехать не хотели бы!
— Какое кладбище, Дим? Крематорий, а пепел по ветру. Ты сам завещание читал, — у второго курильщика на душе отнюдь не легче, — Угробили мы их. Как пить дать, угробили.
— С другой стороны, — продолжает он, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу с причудливо отбитыми краями, — Какая у Джозефа жизнь после экспедиции к коням была, то и петля неплохой выбор. В инвалида превратился.
— Может быть, Ян, ты и прав. Навещал перед всем этим нашу троицу на Керченской базе, — другая рука наполняет пепельницу, — Я ни в тетрах, ни в дельфинах не разбираюсь, но когда хвостатый просто висит в воде и сквозь силу отвечает на вопросы... Думаю, это не от замечательного самочувствия. Особенно из них всех Тиси жалко — светлая голова. Да и жизнерадостности у нее за весь наш отдел было...
— Наверное, СГБшники сейчас так же своих вспоминают.., — тот, кого назвали Ян, снова затягивается сигаретой, — У каждого свои...
— И в прокуратуре сейчас кружок по Москаленко, должно быть, собрался, — пытается пошутить второй.
— Вот этот — единственный, кто свою судьбу заслужил. Казнокрад.., — в пепельницу летит недокуренная сигарета, — Настолько конченый, что самоубийство тюрьме предпочел. Видимо, дружков боялся.
— Ладно, хватит соплей, — на свет появляется бутылка с прозрачной жидкостью и две стеклянных стопки, — Помянем, и нужно делом заниматься.
— Сегодня астрофизика осиротела, — две руки тянутся к наполненным прозрачным стаканчикам, — Жизнь продолжается, но без Джозефа это уже не та жизнь.
— Профессор Кротов, сообщение от перемещенных, как вы и просили, — руки останавливаются на полпути, когда в помещение входит миловидная молодая женщина. В ее руках покоится красного цвета жестка папка, в каковых евразийские бюрократы любят передавать начальству особенно важные документы.
— Что?.. — только и могут произнести двое мужчин.
— Только что из отдела мониторинга поступило дешифрованная запись нового сообщения из Эквестрии. Я сразу же принесла распечатку вам. Как вы и просили, — девушка остается невозмутимой.
— Спасибо, Катерина. Можешь отдыхать, — один из мужчин дрожащими руками забирает у девушки папку и извлекает из объятий обтянутого красным картона один единственный листок. Оба курильщика, забыв про сигареты и прозрачный напиток, жадно вчитываются в написанное на этом невзрачном листе бумаги.
"Секретно.
Только для внутреннего пользования сотрудниками Службы Глобальной Безопасности и Службы Дальнего Космопоиска.
Прибыли в расположение законсервированного базового лагеря 14:57 по местному времени. Тела прежние, включая тело аликорна проф. Сио. Самочувствие членов группы хорошее. Налажен контакт с эквестрийцами: в пределах базового лагеря обнаружена ранее знакомая пони Лира Хартстрингс, с ее слов, ожидавшая нашего возвращения. Признаков мародерства не обнаружено. После запланированного одночасового отдыха выдвигаемся в направлении поселения Понивиль для восстановления контакта с местными властями. Следующий сеанс связи через восемь часов местного времени.
Глава технической группы майор СГБ Волкова Ирина Игоревна."
— И, все-таки, у нас получилось, — двое людей оторвались от чтения документа уже в совершенно ином настроении.
— За новых эквестрийцев! За их счастье и успех нашей программы! За Космопоиск! — в воздух взлетают стекляшки с плещущейся в них прозрачной жидкостью, — И за наш горький урок — пусть миры магии навсегда останутся закрытой территорией для Земли! Такие превращения не стоят того – нам хватит места и в собственной вселенной.
Еще одна страница перевернулась для мира материи, начав Эру Экспансии, многими называемую Большим Приливом, выплеснувшую океаны Земли в жилах ее детей далеко за пределы родной планеты. И был это лишь первый этап — амбиций у человечества хватало, а руки жаждали все более и более масштабных проектов. Так что, через сотни тысячелетий ранее пустынный космос было уже не узнать: миллиарды заполненных жизнью миров и кипучая деятельность хрупкой, но не знающей покоя силы, сменили собой вечное безмолвие древних времен. Но такова логика развития материи. Она просто не может стоять на месте – все мимолетно, все должно меняться. Лишь сам предвечный факт бытия остается неизменным.
Еще одна страница перевернулась и для мира магии, проложив в бытие Эквестрии дорожку "нерожденным", ставших проклятием для одних, благословением для других и просто чудаковатыми соседями для большинства, внеся немного бардака и дисгармонии в жизнь эквестрийцев.
Но это уже совсем иные истории.