Заблудившиеся
Первая
— «Для п-правильного и п-предсказуемого выполнения заклинаний высшей боевой магии важно привести тело в п-правильное положение. Нн-например, для осуществления векторного излучения лопатки н-необходимо свести, позиция н-номер пять. В этом случае п-процедура п-прицеливания п-посредством рога… ух… может быть н-непростой, и на время обучения может п-потребоваться п-помощь п-партнера, который нн-направит вас в н-ннужную п-позицию, а также, во избежание н-ннедоразумений, п-проследит за окружающей обстановкой. П-при выполнении заклинания и три-пять секунд п-после, старайтесь держать лопатки сведенными. Рекомендации из п-параграфа три п-по нн-направлению лейлиний… уух… от рога к области живота также остаются в силе. Обращайте внимание нн-на то, что вы н-ннаправляете разряд спиной, а рог лишь п-передает н-намерение и усилие, но нн-не оказывает п-последнего. П-при выполнении п-пр-продолжительного заклинания в нн-неудобной п-позиции, во избежание ошибок или даже п-провала заклинания, важно п-пер-перенаправлять нн-нагрузку через н-нужный участок тела, меняя точку опоры. Классические методы с иллюстрациями описаны в п-приложении нн-номер три. Нн-ннапример п-передние ноги в п-положении пр-п-пронации, локти нн-на землю, — в этом случае на-нн-ннагрузка уходит в нн-нижнюю и среднюю часть трапециевидной мышцы. Если же встать стойкой снизу (супинация), то в этом случае нн-ннаи-наибольшая доля н-нагрузки пр-пройдёт через верхнюю часть тела, разгрузив…»
— Пожалуй, хватит на сегодня, ты уже явно устала. — рог пони засветился, и толстая потёртая книга выплыла из когтей грифины, плавно спускаясь в сумку стоящую на земле. Бахрома многочисленных закладок при этом отчетливо зашелестела, а несколько вылетевших на свободу листов, оторвавшихся от переплета еще в прошлом веке, были ловко пойманы заклинанием левитации и помещены на место. Грифина сладко потянулась, издав какой-то невнятный птичий звук на пределе слышимости, и несколько раз громко щелкнула клювом, будто проверяя попадает ли после таких фонетических истязаний нижняя челюсть туда куда нужно.
— Да, я уже язык п-почти нн-не чувствую, — грифина повертела головой, разминая шею, и поднялась на ноги, прохаживаясь туда-сюда по покрытой зеленым мхом черепичной крыше навеса с садовыми инструментами, на которой только что читала, — н-нно я в любом случае делаю успехи, мне так кажется, да.
— Верно, Ин, делаешь, — пони улыбнулась, — но всё равно впереди еще много работы. Нужно будет поработать с парой согласных, вечером подумаю что можно сделать. Опять же снова прошу прощения за то что не могу дать тебе другую книгу поинтереснее, у меня их просто нет. Есть только этот мой учебник, а остальные на устаревшем восточноэквестрийском, остались от предшественника. Ты только нервы потратишь пытаясь разобрать тамошние каракули, — пони на мгновение задумалась, поджав уголок рта, — кстати надо как-нибудь заняться и перевести их на общий, вряд ли кто-то это делал до меня. Конечно их содержимое в наше время уже никому не пригодится, но так я хотя бы припомню навыки, и будет чем заняться, зима ведь на носу.
Грифина спустилась с крыши, взмахнув широкими крыльями и при приземлении разворошив кучку опавшей листвы, собранной стоящими неподалеку граблями. Пожав плечами в ответ на неодобрительный взгляд пони, она вдруг повернулась к собеседнице вплотную и поскребла когтем по её кьютимарке.
— У тебя вон значок родовой уже п-плесенью п-по-покроется скоро, — сказала грифина, ловко увернувшись от последовавшего удара задним копытом, — лучше бы тебе собой заняться н-н-на зиму, вместо п-посиделок в домике.
— Это не родовой значок, Ин, сколько раз тебе объяснять! — зашипела пони, — И я в нормальной форме! — поспешно добавила она следом, — И вообще, хватит уже этих непрозрачных намёков.
— А я что, я н-нн-ничего, — грифина снова пожала плечами, — о тебе же забочусь, Рес. Даже разрешаю тебе н-называть меня так как ты нна-называешь. А это, знаешь ли, оскорбление. Да.
— Ой, не выдумывай. Меня ты тоже полным именем никогда не зовешь.
— П-потому что оно зловещее.
— Ничего не зловещее, вполне нормальное. А я называю тебя «так» потому что твоё полное имя, кажется, невозможно правильно выговорить речевым аппаратом пони. Вот без обид, но ты сама запинаешься, но при этом запросто выговариваешь это, — последнее слово пони произнесла особенно выразительно.
— Инджижертр, — вдруг отчетливо и без запинки проговорила грифина, приподняв брови.
— Ну не надо, — взмолилась Рес.
— Инджижертр, — повторила грифина, глядя на пони с некоторым торжеством.
— Ну хватит!
— Инджижертр, — снова сказала Ин и улыбнулась, — и я лично знаю двоих п-пп-пони которые могут это выговорить. П-пр…кхм…п-правда один из них живет слишком далеко, а другой заключен в…
— Я, кстати, искала это слово в словаре, — спохватилась Рес, обрадовавшись возможности прервать торжество пернатой подруги, — оно значит «вложенная». А куда вложенная? Зачем вложенная? Мм-м?
Грифина фыркнула и пренебрежительно взмахнула хвостом.
— Это не п-понять пр-простым ппо…кхм…п-пони-отшельницам типа тебя, п-подруга. Это тысячелетние грифоньи традиции, так-то. Да.
— Наверняка это что-то кровавое или непристойное, — язвительно бросила пони, сморщив нос.
— А может быть и то и другое? Кто знает… — Ин оглянулась на Лес, и на мгновение выражение её лица стало серьезным. Но только на мгновение, — Н-ну, в любом случае, солнце уже клонится к закату, а у тебя нн-наверняка еще куча работы здесь. Может быть п-помощь н-нн… кхм…нужна?
На спину пони легла влекомая заклинанием телекинеза открытая сумка с книгой, вслед за этим в сумку прилетело аккуратно свернутое шерстяное одеяло и платок с крошками оставшимися от съеденного час назад пирожного.
— Не надо, спасибо Ин, я сама справлюсь, — Рес улыбнулась и обняла подругу, которая неловко ответила на объятия только через пару секунд, будто бы вспомнив что следует делать в этом случае, — можешь уже двигать, а то солнце садится, а по темноте сама знаешь, не стоит. В нашей глуши никаких ориентиров ночью не видно.
— Вообще я п-по звездам умею, нн...кхм...н-но лучше н-не стоит, ты п-права. Тогда я п-полетела, — деловито заговорила грифина, пожалуй чересчур поспешно освобождаясь из копыт пони, — в следующий раз пр-п-принесу чего-нибудь п-побольше, а то ты больно уж быстро лопаешь.
— Ничего не быстро, вполне нормально, — пони закрыла сумку, на этот раз не применяя заклинание, а дотянувшись до замочка копытом. — просто здесь редко бывает хорошее пирожное, сама понимаешь.
— А еще говорит что н-нне отшельница! — картинно воскликнула Ин, одновременно взлетая чтобы не попасть под удар передним копытом, — ты хоть знаешь сколько дней п-пешего пуу-пути до ближайшей цивилизации?
— Мне-то зачем это знать?
— Хотя бы до ближайшего жилья?
— Знаю!
— «Зняяю!» — передразнила грифина, облетая пони по кругу и ловко увернувшись от комка мёрзлой земли, запущенного телекинезом, — Ты когда в п-последний раз с кем-то кроме меня разговаривала? Ладно-ладно, лечу, до встречи. Кстати миссис Черри Джем п-передавай пр..п..кхм..привет от меня, чай у неё п-просто отпадный.
— Обязательно передам. — Рес помахала ей копытом, — До встречи, Инже.. Инджер.. Нет, ну это просто невозможно!
Заливистый смех грифины был слышен еще минуты две, до тех пор пока та не взлетела выше и не скрылась за опушкой Леса.
Оставив сумку на скамье у входа в дом, пони направилась обратно к навесу с инструментами, по пути подхватив грабли. Хоть в округе и безраздельно царили хвойные деревья Леса, но у самого дома росла старая и необыкновенно живучая ольха, посаженная каким-то предшественником, которая каждую осень обильно сорила листьями. Конечно красивыми, но всё же требующими уборки. В первые годы своего пребывания в этом месте, Рес еще не вошла в ритм здешней жизни, и поначалу не посчитала нужным убирать за ольхой. Ольха отплатила за такое неуважение многочисленными опавшими листьями, превратившимися весной в труху и заполнившими каждую доступную щель. А к таким удобным местечкам вскоре пришли мыши и почти на целый год сделали жизнь пони невыносимой.
Снова собрав листья в кучку, Рес накрыла её куском брезента, найденным когда-то в сарае, и прижала края камнями. До снега оставалось еще недели две, пони решила позже поразмыслить что делать с листьями: сжечь их или сбросить в силосную яму. В любом случае солнце опустилось уже так низко что небольшие молоденькие сосны на опушке Леса погрузились в тягучие и непроглядные тени, а верхушки взрослых деревьев наоборот сияли всеми закатными оттенками оранжевого.
Вернув грабли на их специальное место под навесом, Рес обогнула дом и прошла через низенькую изящную калитку, выполненную из кованого железа кем-то из предшественников. Забор вокруг калитки тоже был когда-то кованым, с вензелями и растительным орнаментом, но, к тому времени когда Рес здесь появилась, от него остались только ржавые штыри о которые можно было легко пораниться в потёмках. Поэтому пони решила заменить его обычной деревянной изгородью, а уцелевшую калитку для сохранности периодически смазывала ламповым маслом.
— Приветствую, миссис Джем, — улыбнулась Рес, свернув с дорожки и ступая на ровный мягкий газон, — я к вам ненадолго, вечереет уже… Кстати Ин тоже передавала привет, говорит ваш чай просто великолепен, и я её слова всецело поддерживаю. Не понимаю как вам это удается, у соседей урожай гораздо меньше, хотя у некоторых и почва получше, и солнце дольше держится. Чудеса да и только. Но, — рог пони засветился, она начала быстро и ловко срывать небольшие красные цветы на длинных стеблях, в изобилии растущие на краю газона, — но надеюсь до холодов успею всё убрать, и чай не будет с кислинкой, как в прошлый раз.
Рес на мгновение остановилась, подняв голову и взглянув вдоль дорожки, шагов через двести исчезающей в Лесу. Прямо посреди неё уже выросли две сосны в рост пони. К весне они будут выше дома, эти деревья росли даже зимой.
Через десять минут в закатных лучах были хорошо различимы только верхушки самых высоких деревьев, сама опушка уже представляла собой сплошное темное пятно. Отдельные молодые сосны легонько покачивались на ветру, отчего опушка казалась огромным аморфным шевелящимся существом, постепенно наползающим на дорожку. Из Леса не доносилось никаких звуков кроме легкого шелеста ветвей, постоянного скрипа сосен и редких негромких ударов падающих шишек. Кроме деревьев в Лесу не было никого.
— Хотя и с кислинкой он тоже превосходен, — как ни в чем ни бывало продолжила пони, на весу перевязывая пучок растений длинным стеблем осоки, — с кислинкой он как раз подходит для пирожных с брусникой. Жаль в этом году брусника не уродилась толком, но у меня еще есть консервированные запасы в подвале. Кстати об Ин, она делает успехи, и уже почти не запинается о букву «в». Надеюсь в следующем году мне удастся что-нибудь придумать с остальными буквами, тогда она, наконец, сможет вернуться домой, не знаю откуда там она родом, с севера вроде как. Скорее всего сразу замуж выйдет, с её-то эффектной внешностью. Без неё конечно будет куда менее весело, но мы сможем обмениваться письмами, это тоже хорошо, мне не привыкать.
Пони грустно улыбнулась сама себе, затем скорчила глупую рожицу и телекинезом закинула пучок травы на спину.
— Ладно, мисс Джем, я смотрю у вас тут всё превосходно и образцово, как всегда. Спасибо за чай, я пойду зайду к мистеру Пэйглу, посмотрю пока совсем не стемнело, у него там кажется суслик завёлся. Только сусликов и не хватало, спать же должны к этому времени...
Легонько придерживая траву на спине с помощью магии, пони перешла на другую сторону дорожки, по пути сняв со столба керосиновый фонарь. Даже с полностью открытым фитилём, из-за близости Леса фонарь давал гораздо меньше света чем мог бы, но еще полчаса-час его должно было хватить чтобы сносно ориентироваться.
— Приветствую, мистер Пэйгл! Ну что ж ты будешь делать, действительно суслик… Эй, а ну выходи! Здесь нельзя!
Небольшое дрожащее пятнышко света от фонаря вскоре осталось единственным что можно было различить ниже верхушек деревьев. Далеко, где-то за Лесом, начинала свой восход луна, и бесчисленные россыпи звезд составляли завораживающие созвездия, но они были бессильны перед иссиня-черной темнотой в которую погрузились окрестности. Хотя, даже несмотря на одиночество, жестяной керосиновый фонарь с патентованным нагнетателем и герметичной колбой вполне успешно выполнял роль маленькой звезды, или может быть даже маленького солнца, но для этого сперва нужно было достать специальный очищенный керосин.
Когда пони закончила свои дела и пошла через калитку обратно к дому, она периодически останавливалась по пути, зажигая от своего фонаря другие такие же, висящие вдоль тропинки. Затем Рес направилась к воротам перед домом, и, хотя за воротами уже много лет не было никакой улицы, у изгороди всё равно стоял почтовый ящик, а вдоль внешней ограды была подстрижена трава, словно там должен был быть тротуар. Конечно в почтовом ящике ничего не было, но пони был нужен вовсе не он. Перед тем как уйти в дом, Рес зажгла фонарь на специальном кронштейне висящий прямо над входной аркой где когда-то были большие и ужасно тяжелые дубовые ворота, которые она сняла за ненадобностью. Для этого пришлось изобретать и строить хитрую систему из блоков и противовесов, что заняло у пони целых три месяца. Старый масляный фонарь долго не хотел разгораться, но когда в домике уже вовсю закипал чайник, жестянка всё-таки смогла дать достаточно света, чтобы на входной арке стало возможно различить табличку, гораздо более свежую по сравнению с остальными воротами:
«Рестинг Кипер. Смотритель».
Гигантское старое кладбище, отделенное от территории домика низенькой деревянной оградой с кованой калиткой, и почти полностью поглощенное Лесом, вскоре окончательно погрузилось в безмолвный мрак. Лишь несколько фонарей, зажженных смотрительницей вдоль тропинки огибающей домик, указывали что здесь кто-то есть, и больше всего походили на небольшое созвездие.
Обычно в холодное время года вечера проходили за починкой одежды, плетением корзинок или чтением, если было что почитать, но в этот раз пони всерьез решила заняться тем, о чем разговаривала с подругой пару часов назад. Рес достала из сундука несколько книг, бережно обернутых тканью для сохранности, и пачку чистой бумаги, в основном хранившейся для написания писем. Убрав всё лишнее с рабочего стола, пони отхлебнула большой глоток чая из эмалированной кружки, посильнее открыла фитиль фонаря и принялась извлекать из футляра письменные принадлежности: небольшой пучок перьев, баночку чернил, перочинный ножик, сверток промокашек. Конечно, в футляре было еще большое пресс-папье, и парочка других странных механических устройств, но пони даже не знала зачем они нужны, поэтому решила что достаточно и базового набора.
Дом смотрителя, построенный два-три поколения назад, вполне обеспечивал комфортом одного пони. Насыпные стены на древнем каменном фундаменте, маленькая комната с кроватью, отдельная комната сохранения, тесная, но вместительная кладовка, всё это примыкало к почти настоящей гостиной. Правда в «гостиной» не было камина, который сам собой напрашивался в подобное строение, вместо камина в углу стояла большая колченогая чугунная печь, одной стороной опиравшаяся на стопку кирпичей. Рес иногда задавалась вопросом почему её предшественники, перестраивавшие дом после пожара, не устроили в комнате камин. Конечно, первой разумной мыслью было то что камин и был виновником пожара из-за которого дом когда-то пришлось перестраивать почти с нуля, но пони видела двухсотлетнюю запись в регистрационном журнале смотрителя, и причиной пожара был вовсе не выпавший из камина уголёк, а факел, брошенный на соломенную крышу.
Огонь весело плясал за решетчатой дверцей, наполняя комнату хаотично движущимися тенями, что здорово отвлекало. Немного подумав, Рес поставила между столом и печкой ширму за которой обычно мылась, а чтобы не замерзнуть накинула на себя шерстяное одеяло из сумки, заодно стряхнув в мусорное ведро крошки от пирожного. Во дворе была старинная кормушка для птиц, и даже мраморная поилка, но в них не было смысла: когда Лес подобрался ближе птицы перестали здесь жить.
Еще раз отхлебнув уже успевшего немного остыть чая, пони отправила в рот маленький кусочек сахара и поудобнее устроилась перед столом, телекинезом разворачивая первую взятую из сундука книгу. Одного взгляда на обложку уже было достаточно чтобы понять содержимое: очередная монография какого-то пони, решившего что ему непременно следует изучить и записать брачное поведение тридцатифутовых копьехвостых ящериц, обитавших в то время на одном из островов восточного побережья. В книге было больше графических зарисовок чем текста, поэтому Рес быстро прикинула в уме что полный перевод займёт не больше месяца. Самое то для начала.
Ходики на стене показывали середину десятого, поэтому в распоряжении пони было еще 2-3 часа свободного времени. Рес извлекла из пачки гусиное перо, не спеша очинила его ножиком и повертела в воздухе, примеряясь к балансу и тому как перо слушается телекинеза. Конечно, надежнее было бы взять его копытом, но пони так удобно завернулась в одеяло, что извлекать из-под него ногу казалось чуть ли не пыткой. Перо грациозно полетело к чернильнице, с которой Рес загодя убрала пробку, обмакнуло в ней кончик, не менее изящно продефилировало обратно к бумаге, и тут же поставило на чистейшей белой поверхности огромную жирную кляксу.
В печке громко треснуло большое полено, отчего у стоящего на краю чайника легонько звякнула крышка.
Пони несколько мгновений обреченно смотрела как от кляксы вниз расползаются тонкие ложноножки, затем медленно вернула перо на подставку, уже понимая что бумагу не спасти. Впрочем, для того чтобы достать новый лист потребовалось бы открыть пачку копытами, поэтому Рес допила чай из кружки, снова взяла перо и принялась размазывать кляксы, превращая в некоего смешного зверька, вид которого в реальном времени рождался в её голове. Вскоре вокруг кляксы появилась трава, пенёк, дом с покосившейся трубой, а за домом выросла стена соснового леса.
Пони так увлеклась прорисовкой отдельных веточек что не сразу прислушалась к своим внутренним ощущениям, которые всё сильнее пытались донести до неё наблюдение: несмотря на абсолютную темноту на улице, близость Леса и полное отсутствие какого-либо жилья на сотни миль в любую сторону, Рес отчетливо почувствовала что снаружи у дома кто-то есть.
«Кто здесь? Вы заблудились? Я могу вам чем-то помочь?»
Конечно любой нормальный пони открыл бы дверь и начал кричать с порога что-нибудь подобное, может быть даже вышел во двор поводя фонарем из стороны в сторону, с тревогой вглядываясь в темноту. Рес определенно была нормальной пони, но температура на улице приближалась к нулю, поэтому она замешкалась, пытаясь перед тем как выйти укутаться в одеяло так чтобы оно не мешало ходьбе. Этой минуты промедления оказалось достаточно.
Входная дверь, на которой никогда не было ничего похожего на замок, распахнулась от удара снаружи, и в комнату кубарем влетел комок перьев и черной ткани, в котором пони только через полсекунды узнала грифона. Вслед за первым, скользя когтями по выскобленному дощатому полу, появились еще двое, было очевидно что они еще на улице хорошенько разогнались в воздухе и использовали первого как таран чтобы выбить дверь и сразу завладеть инициативой.
«Могли бы просто зайти, не заперто ведь…» — подумала пони за мгновение до того как первый грифон вскочил на ноги и сходу попытался её ударить. Рес инстинктивно отвела голову в сторону, но этого и не требовалось, потому что грифон наступил на край своего одеяния, запнулся и попал сжатой лапой в ширму, торчащую посреди комнаты. Несчастная ширма, служившая смотрителям уже больше сотни лет, не выдержала такого и с треском разломилась на части. Грифон утробно зарычал, видимо больше от обиды чем от злости, и, вместо того чтобы снова попытаться ударить пони, сгрёб её в охапку, сильно сжав шею одной лапой. Пожалуй даже чересчур сильно: пони хрипло закашлялась, специально изображая что ей совершенно не хватает воздуха. Этого оказалось довольно чтобы грифон чуть разжал хватку, и пони смогла опустить подбородок чтобы получше разглядеть незваных гостей.
Двое грифонов и грифина, очень молодые, гораздо моложе Ин, размером всего-лишь чуть-чуть больше взрослой пони. Все трое завернуты в какие-то непонятные чёрные тряпки с капюшонами, и все трое странного черного цвета. Хотя, присмотревшись, Рес поняла что они зачем-то с головы до ног вымазались в саже, причем у второго грифона даже сажа не смогла скрыть нежно-розового цвета перьев на макушке и кончиках крыльев.
— Клык, дверь! — прорычала грифина, ткнув крылом соседа, с розовыми перьями, который перед тем как исполнить приказ зачем-то выглянул наружу, будто бы надеясь что-то разглядеть в кромешной тьме. Хотя, может быть он просто проверял на месте ли сообщники. Это, конечно, было бы очень печальным сценарием.
— Коготь, держи её, смотри за рогом, если начнет чудить — сразу реагируй! — продолжила грифина, выговаривая слова с хорошо поставленным утробным рыком, как будто она месяцами тренировала именно такое произношение.
«По принципу исключения, её саму наверняка называют Клюв…» — отрешенно подумала пони, и кое-как подавила в себе нервную улыбку, когда взлохмаченный грифон гаркнул «Понял, Клю!», одним движением лапы повернул голову пони к себе начал пристально разглядывать рог. Рес намеренно встретилась с ним взглядом, отчего грифон заметно смутился и отвел глаза.
Тем временем Клюв скинула с головы капюшон и направилась вглубь комнаты, по пути отшвырнув останки ширмы с такой силой, что та окончательно обратилась в щепки, заодно снеся со стола все письменные принадлежности. Медленно обойдя комнату и заглянув в спальню со странным выражением лица, в котором можно было с одинаковым успехом прочесть и испуг и отвращение, грифина остановилась у плотно закрытой двери слева от спальни. У двери не было ни видимого замка, ни петель, поэтому грифина некоторое время переминалась с ноги на ногу, а затем подняла лапу и скомандовала: «Коготь». Грифон тут же отпустил шею Рес, размял плечи и, развив удивительную для такого ограниченного пространства скорость, всей своей массой ударил в дверь. Конечно, безрезультатно.
— Бестолочь! — прошипела Клюв, подскакивая к Когтю и поднимая того с пола за шкирку.
— Тут никак, Клю, — взлохмаченный грифон покачнулся на месте и несколько раз моргнул, будто настраивая фокус, затем легонько ударил себя по голове, — заперто надежно, дверь толстая.
— Снаружи что?
— Никаких окон нет… — прокашлявшись от неожиданности , отозвался Клык, все еще торчащий у порога, — стены тоже надежные, до завтрашнего вечера не управимся.
Прошипев какое-то длинное труднопроизносимое ругательство, грифина некоторое время смотрела на дверь, а затем повернулась к Рес.
— Ты, пони, — она словно в отвращении выплевывала слова, — где ключ от двери?
— У этой двери нет ключа, — ответила Рес, справившись с приливом адреналина.
— Не ври, эта дверь открывается, и ты знаешь как её открыть! Ты открывала её неделю назад!
— Да, я могу её открыть, но это делается не ключом, это делается моей магией, ну либо магией другого пони который знает что делать.
— Ну так делай! — крикнула Клюв так громко что пони невольно подогнула ноги. Всё-таки голос у грифины был выдающимся.
— Зачем вам туда? — стараясь не показывать какого-либо испуга, Рес не спеша подняла с пола упавшее одеяло и, несмотря на то что то было измазано сажей от Когтя, натянула его на себя, аккуратно прикрыв ноги.
— Здесь вопросы мы задаем, — бросил взлохмаченный грифон, подходя к пони. Рес приготовилась что тот снова схватит её за шею, но Коготь просто прошел мимо и сел чуть позади, на самом краю зрения.
— Помолчи, — цыкнула на него грифина, а затем добавила, — но да, это правда, здесь вопросы мы задаем. И приказы отдаём тоже мы, а я их повторять не намерена.
— Хорошо, давайте по порядку, — спокойно проговорила Рес, тщательно выбирая слова — Может быть вы всё-таки не в курсе, или может быть что-то не так понимаете или не так представляете. Там, — пони повернула голову и демонстративно стрельнула глазами в сторону двери, на которой четко виднелся отпечаток сажи после попытки её открыть, — там комната сохранения. Это формальное название, и на самом деле немного дурацкое, потому что в больницах тоже есть палаты сохранения для тех кто готовится к родам, так что я назову более правильное, более научное — комната мортем-стазиса. Вы знаете что это означает?
— Там леж.. — начал было Клык.
— Трупохранилище, — почти по слогам процедил Коготь, глядя себе под ноги.
Пони сжала зубы и на пару мгновений перевела взгляд прямо перед собой, стараясь не поморщиться от настолько мерзкого и вульгарного, но при этом достаточно меткого выражения.
— В каком-то смысле ты прав, — продолжила Рес на выдохе, — да, это комната для временного хранения умерших. И я даже представить не могу зачем вам понадобилось туда попасть.
На самом деле пони знала, и даже в разное время видела своими глазами, как минимум три варианта ответа на этот вопрос.
— Конечно не можешь, ты же пони, у тебя на роду написано сидеть и дрожать, прямо как ты сейчас и делаешь, — проговорила Клюв, злорадно улыбнувшись.
— Допустим, — ответила Рес, отметив про себя что грифина проговорила это со слишком заметным энтузиазмом, даже забыв добавить к речи свой коронный утробный рык, — но это всё равно ничего не проясняет.
— Мы знаем что там, в твоей этой «морти-стазе», — грифина поморщилась, — сейчас есть то что нам нужно. Оно прибыло сюда неделю назад, заберут его через три дня, и повезут сразу в порт на дирижабль, поэтому это последний шанс для нас.
— «Это» — мёртвая пони. — четко проговаривая слова заключила Рес, стараясь уловить реакцию всех троих, но заметной отдачи не последовало. Плохо.
— Мы всё знаем о ней, мы украли нужные бумаги, — тихо проговорил Клык. Он отошел чуть в сторону, наверное потому что из двери тянуло холодом, и стоял как раз там куда не доставал свет от фонаря, и тем более свет всполохов огня сквозь дверцу печи, — она была спелестологом, проходила практику после учебы. Спустилась в старую канализацию на окраине Города, там куда еще не добрался Лес, и не смогла подняться обратно. Внизу оказался какой-то неизвестный газ, вроде как. Её достали почти сразу, но было уже поздно. Рядом удачно оказался единорог который знал как подготовить её к транспортировке, сейчас она здесь, дожидается отправки на родину. Редкий случай.
— Так вот куда бумаги делись… — проговорила Рес через какое-то время, — но теперь всё понятно. Хех, а старик решил что выронил их из сумки, тридцать пони два дня прочесывали всю дорогу отсюда до Города. Да, она действительно здесь, и это действительно единственный шанс для вас добраться до неё, но, — пони пожала плечами, — у вас ничего не выйдет. Потому что открыть дверь могу только я, а я не открою её пока вы не расскажете зачем всё это затеваете.
— Мы можем заставить тебя её открыть, маленькая пони, — медленно сказала грифина, подходя к Рес вплотную. Если не считать перьев на макушке, она была на четверть головы выше пони, и хоть ей было далеко до размеров взрослого грифона, это всё равно выглядело достаточно внушительно. Как и её спутники, Клюв с ног до головы была густо и равномерно измазана то ли в саже, то ли в угольной пыли. Это не походило на какой-то ритуал, скорее всего эти трое таким образом пытались сделать себя менее заметными ночью. Они тщательно подготовились.
Рес непроизвольно попятилась и задней ногой ступила в обломки ширмы, среди которых в беспорядке валялись письменные принадлежности.
— Не сомневаюсь что можете, — тихо проговорила пони, не поднимая головы, — но ведь вы сами понимаете что для всех нас будет лучше если вы не будете пытаться.
Прошла целая минута немой сцены. Пони не поднимала головы, исподлобья подмечая детали. Грифина стояла прямо перед Рес, глядя на неё сверху вниз, Клык все еще торчал у двери, и в тени было заметно как лихорадочно блестят его широко раскрытые глаза, Коготь сидел справа, сжав кулаки на полу и судорожно переводя взгляд с грифины на пони и обратно. Он ожидал приказа, но даже не пытался скрыть что до дрожи боится его.
— А на самом деле всё очень просто, маленькая пони, — вдруг спокойно сказала грифина, отворачиваясь от Рес и направляясь к печке чтобы погреть озябшие ноги, — Мы её съедим.
Последняя
Остальные грифоны были явно обрадованы тем что их подруга решила не прибегать к пыткам, по крайней мере пока. Коготь разжал, наконец, кулаки, и пытался привести в порядок свои перья, периодически поглядывая на пони и проверяя не «чудит» ли она. Клык покинул свой темный угол, как будто с намерением подойти ближе к печке и согреться, но со стороны было сразу заметно что его гораздо больше заинтересовал открытый сундук с книгами. Подняв одну из тех, что Рес извлекла для перевода, он развернул её и, почти не скрываясь, начал увлеченно листать.
Пони оставалась на месте и не двигалась. Одеяло сползло на пол, но она уже не пыталась натянуть его обратно.
— Теперь ты понимаешь, почему мы выбрали именно этот случай? — почти промурлыкала Клюв, сидя перед печью и разглядывая когти на передней лапе, — Он идеален. Эта пони молода, она абсолютно не тронута разложением, и никто нам не помешает. Ну кроме тебя, конечно, но ты передумаешь. Можешь даже уйти, мы не будем тебя задерживать, возьмешь фонарь, керосин, чего-нибудь пожевать в дороге, и через пару дней пути вдоль опушки Леса спокойно доберешься до окраин Города, а там какие-нибудь залетные археологи наверняка тебя найдут. Бояться тебе все равно нечего, у Леса же не водятся звери. Когда сюда кто-нибудь прилетит, сам или по твоей наводке, нас уже давно не будет, и ты не сможешь нас опознать или отыскать. Мы прибыли издалека.
— Ну, что скажешь? — Грифина взглянула на Рес через плечо.
— Ты права, я вполне понимаю почему вы выбрали именно эту пони. Но объясни мне кое-что еще, — Рес перевела взгляд поочередно на каждого грифона, — на кой лад вам вообще это нужно? Чего вы собираетесь добиться? Грифоны не едят пони уже тысячи лет, и этому есть огромное количество причин. Вы явно делаете это не от голода, значит для вас это всё-таки некий ритуал. То есть вы ритуально съедите её, а дальше? Чего вы добьетесь?
— Силы, — с готовностью ответила Клюв, крепко сжимая кулак, — Нам посчастливилось найти древнее, запрещённое учение, там многое сказано о том какие резервы скрыты в грифонах, какие великолепные горные империи пришли в упадок и угасли когда грифоны отказались от плоти своих врагов. Когда у грифонов вообще не осталось врагов. — Клюв повысила голос, — Грифоны стали слабыми, превратились в полуголодных нищих обживающих остатки древних городов, разбирая великолепные дворцы и храмы на камень для своих жалких хижин, пресмыкаясь перед теми, кем пировали когда-то.
— То есть, вы все трое уверены что если съедите эту пони, то на вас сразу свалится некая благодать? Мускулы вырастут, или может быть научитесь держать в уме число Пи до двухсот знаков?
— Ты зря смеешься над нами, жалкая пони, — язвительно ответила Клюв, — Хотя в принципе оно и понятно, подсознательно ты знаешь что я права, в глубине души в вас всё еще живет страх перед грифонами. Поэтому я прощаю тебе твою дерзость, и еще раз прошу, пока по-хорошему, открой дверь.
— Вот эта вот длинная фраза про великолепные храмы и всякие там хижины, и конечно про пресмыкание, ты ведь дословно запомнила её из своей драгоценной книги, да?
Клюв замерла на месте, глядя мимо своих когтей куда-то в пустоту. Краем глаза Рес заметила, как изменились выражения лиц остальных грифонов. Да, всё сходится, так она и предполагала.
— Думаю, оригинал у вас был в очень плохом состоянии, всё-таки все копии когда-то тщательно уничтожили, — пони говорила нарочито размеренно, с одной стороны для того чтобы сохранять видимость идеального самообладания, а с другой — потому что старалась тщательно подбирать слова, — Скорее всего не было даже обложки, только сшитая веревкой пачка распадающихся листов, так?
— Откуда ты… — начал было Клык, но сразу осёкся, ощутив пронзительный взгляд грифины.
— Вы даже не знаете кто автор, и, конечно же, не знаете что читали очень позднее художественное переиздание, — грифоны замерли, внимательно слушая, — Хотя даже это переиздание со временем решили уничтожить, потому что из-за корректуры оно сильно просело в логике и содержании, зато обросло литературными эпитетами, — Рес картинно прикоснулась копытом к подбородку, будто бы рассуждая, — вот как раз про империи и пресмыкание… Но, знаете что, дорогие мои? Вам очень повезло, потому что вы находитесь в одной комнате с той кто видел оригинал, и даже читал его. Видите ли, у меня есть кое-какое образование, и, по долгу службы, мне пришлось изучать подобную литературу. Хотите кое-что расскажу?
— Заткнись! — вскричала Клюв, стукнув кулаком по печи, отчего чайник, стоявший на краю, упал на пол и со звоном укатился куда-то за сложенные в стороне дрова.
— Так вот, то что в книге предполагается пировать врагами это конечно бесспорно, — продолжила пони как не в чем ни бывало, — времена были варварские, вещи обстояли совсем по-другому. Враг повержен ты вкушаешь его плоть, ощущаешь силу, — пони повернулась к Клыку и выразительно на него посмотрела, — Это я почти цитирую оригинал. Вот только в оригинале была мысль, которую вы, конечно же, упустили, купившись на дешевые эпитеты об империях и пресмыкании. Плоть сама по себе не дает никакой силы. Пир после победы это всего-лишь куча еды, а победить ты должен сам. Ты тренировался, учился, размышлял, совершал ошибки и учился уже на них, и вот ты победитель, — Рес приосанилась, будто бы изображая какого-то древнего короля, — ты пируешь врагами, и ощущаешь своё превосходство, ты знаешь что вот теперь ты силён. Смекаете логику?
— Хватит врать! — снова закричала грифина, взмахнув крыльями и одним прыжком оказавшись прямо перед пони.
— Раз уж ты считаешь что я вру, — спокойно продолжила Рес, словно не замечая занесенной когтистой лапы, — тогда давай поступим проще. Вы ведь понимаете что лежащая там в сохранении пони это уникальный случай, мы об этом уже говорили. Молодые пони крайне редко умирают, и еще реже рядом оказывается тот кто может сохранить тело. И совсем уж редко пони при жизни подписывает документы о том что она завещает себя науке. Так уж исторически сложилось что пони имеют обыкновение уходить из жизни только в глубокой старости и от естественных причин. А тут, в этом конкретном уникальном случае, если её доставят в целости и сохранности, в чем я не сомневаюсь, у медицины будет праздник. Конечно, сначала с ней попрощаются родные, а дальше она попадет в копыта и лапы ученых, и принесет просто сумасшедшее количество пользы, и, скорее всего, спасет множество жизней. Зачем я это всё рассказываю? Просто подвожу вас к заключению: я не буду снимать мортем-стазис. — Рес подняла голову и в упор взглянула на стоящую перед ней грифину, — вместо этого вы убьете и съедите меня.
Занесенная в гневе лапа Клюва заметно дрогнула, но грифина быстро вернула себе самообладание.
— Что еще ты несешь, жалкая…
— В самом деле, это будет даже проще, — продолжила Рес, все еще не отводя взгляда, — неизвестно как повлиял стазис на эту бедную пони, конечно технически это просто заморозка во времени, но всякое может быть, мы ведь говорим о том, что никто не пытался делать уже многие годы. Я про вашу гастрономическую затею, конечно.
— Зачем нам тебя убивать, если там уже есть… — начал было Коготь, но быстро замолчал, встретившись взглядом с Клыком.
— Ты ведь хочешь кое-что добавить, так? — обратилась к Клыку Рес, чуть наклонившись влево чтобы лучше его видеть.
— В книге было… — Клык замолчал, поочередно переводя взгляд с грифона на спину грифины, которая продолжала стоять перед Рес с занесенной лапой, — простите меня, пожалуйста, я решил что это чересчур, и не стал…
— Что еще было в книге!? — закричала Клюв так громко что все присутствующие невольно вздрогнули.
— Действительно, вкусить плоть врага важно, но при этом… — грифон понизил голос почти до шепота, — перед этим его нужно победить. Ну, то есть получается что убить.
Из груди грифины донесся протяжный стон.
— Почему ты нам сразу не сказал? — с болью в голосе спросил его Коготь.
— Я решил что тогда мы сделаем какую-нибудь глупость…
— Ты решил? Ты?! — снова вскричала грифина, круто развернувшись на месте и непроизвольно хлестнув пони львиным хвостом. Через секунду она была уже рядом с Клыком. Схватив его за перья на макушке, она с силой потянула их вверх, так чтобы его клюв оказался вровень с её, — Ты о чем думал вообще? Мы проделали такой путь ради пустышки! Потратили все наши деньги, уехали куда-то… — Клюв с отвращением плюнула в угол, — Да я даже не смогу найти это место на карте! Целый год искали этот ваш «уникальный случай», хотя подошел бы вообще любой пони!
— При условии что ты сама его убьешь, — тихо проговорила Рес с противоположного конца комнаты, — Так что для вас ничего не изменилось. И моё предложение всё ещё в силе, вот я, перед вами, — пони развела в стороны передние копыта в приглашающем жесте, — Я не сильно старше этой пони, может быть года на три. Я в нормальной форме, вроде как ничем не болею. И я даже еще ни разу не была с жеребцом, если это имеет значение.
— Нет, это не важ… — начал было Клык, но грифина отбросила его в сторону с такой силой что тот свернул набок сундук с книгами.
— Да ты никак хочешь меня «на слабо» взять? — процедила она, сощурив глаза.
— Почему ты так решила? — возразила Рес, — В переговорах подобные вызовы это самая главная ошибка.
— При переговорах обычно хотят какую-то выгоду для себя, — проговорила Клюв, медленно приближаясь к пони и рассматривая её так, будто в первый раз за вечер воспринимала серьезно.
— Хорошо, я еще раз повторю, — выдохнула Рес, подняла ногу и указала на закрытую дверь, — вы берете меня и оставляете дверь в покое. Эта пони в стазисе важнее одинокой отшельницы. Это всё.
— Здесь есть подвох, — продолжила грифина, — ты знаешь какое-то заклинание.
— Конечно я знаю заклинания, — пони коротким жестом указала на свой рог и на пару мгновений вымученно улыбнулась, — я же единорог на спецслужбе, в конце концов. Но я не буду их применять, да и не успею. Твой товарищ, как его, Коготь, кажется. Он двигается как молния, и я видела как он за мной следи…
Пони почти не успела заметить как грифина оказалась рядом. Птичья лапа с четырьмя бритвенно-острыми когтями за долю секунды описала в воздухе дугу, остановившись в сантиметре от шеи. Однако, не завершив удар, грифина сменила сторону и занесла над пони другую лапу.
— Туве, не надо! — вдруг в испуге закричал Коготь, вскакивая с места и неловко пытаясь остановить грифину, но та развернулась на месте, отгородившись от него раскрытыми крыльями. Второй удар также остался незавершенным. Клюв, или всё-таки Туве, в третий раз замахнулась, но в этот раз даже не стала завершать удар, вместо этого в нерешительности отскочив на пару шагов назад.
— Помогите мне! — крикнула она своим спутникам, с яростью глядя на пони которая в неподвижности оставалась на том же месте где сидела весь вечер.
— Туве, родная, пожалуйста, не надо этого делать — молил её Коготь, пытаясь взять за переднюю лапу, которую та постоянно одергивала, — одно дело уже мертвое, а другое — кого-то убивать, это же кошмар, Туве, давай улетим, пожалуйста!
Клык оставался за перевернутым сундуком с книгами, прячась как за укрытием.
— Трус! — закричала Туве прямо в лицо Когтю, а затем назвала его еще парой слов, которые пони не знала, но все равно догадалась что они были достаточно обидными, — Мы уже у цели, и ты хочешь всё бросить!? Беги, драпай если желаешь, я закончу всё сама, и всю силу получу тоже сама!
— Туве, какую силу, она ведь права, это же чушь, прости что втянул тебя во всё это, давай улетим, — Коготь говорил таким жалобным голосом, что пони невольно удивилась как ему до этого удавалось так злобно басить и рычать, — Вот и Вилфред подтвердит что она говорила правду, а эта книга врёт…
— Я сама убью её… — утробно зарычала грифина, не дослушав Когтя, и снова бросилась к пони, но снова остановила лапу за пару сантиметров от цели. На лице Туве проступило то самое выражение, с которым она появилась в доме. Больше всего оно походило на отвращение или брезгливость, но с немалой вероятностью могло быть и испугом. Грифина сжала кулаки и начала в исступлении молотить пол прямо перед Рес, отчего ту обдавали потоки воздуха со слабым запахом костра и пота.
Она не может этого сделать, пони с самого начала это знала. Но, как и было сказано парой минут ранее, брать психопата «на слабо» действительно крайне плохая стратегия. Хоть ей и не хотелось считать Туве психопаткой, но сейчас она явно находилась в подобном состоянии, и неизвестно что произойдет если она в нем останется. Есть вероятность что оно либо окончательно сведет её с ума, либо взрастит в ней настоящую убийцу. Ни того ни другого Рес допустить не могла, поэтому решила что настало время действовать.
— Раз уж так, давай я тебе помогу, — дружелюбно проговорила пони, слегка улыбнувшись. Без злобы, без заискивания, своей обычной немного усталой улыбкой. Затем её рог засветился, и из вороха письменных принадлежностей вылетел влекомый телекинезом перочинный нож. На пару секунд нож, раскрываясь, повис в воздухе перед Рес, за это время грифина успела его заметить и отпрянула назад, защищаясь лапами, закономерно решив что пони решила на неё напасть. Но, конечно же, это было не так. Нож, отточенный до бритвенной остроты, сделал в воздухе изящный пируэт и оставил на передней ноге пони глубокий порез, из которого тут же толчками начала вырываться ярко-алая кровь.
В комнате на миг воцарилась тишина, нарушаемая только хлопками тяжелых капель, падающих на пол. Затем оба грифона почти синхронно глубоко вдохнули, в то время как Туве наоборот затаила дыхание, широко распахнутыми глазами глядя на происходящее. Кровь на полу уже собиралась в небольшую лужицу и маленький ручеек устремился в сторону, прокладывая себе путь в ложбинке меж досок пола.
— Вот, смотри какая штука, — тихо проговорила пони, поднимая раненую ногу и всё еще дружелюбно глядя на собеседницу, — она есть внутри почти любых живых существ. И если ты хочешь кого-то убить и съесть, то придется на неё вдоволь полюбоваться. Нравится?
Грифина продолжала сидеть неподвижно, не дыша и закрыв клюв передними лапами. Её взгляд скользил между открытой раной и ручейком крови, который по половицам добрался до разбросанной бумаги и начал окрашивать её в красный цвет.
— На самом деле, — пони посмотрела через плечо, ища взглядом что-то в куче принадлежностей откуда только что брала нож, — в той книге была еще одна деталь, которую со временем опустили при переизданиях, но которая точно там была, уж поверь мне. Так вот…
В воздух взлетел стеклянный стакан, в котором на столе обычно стояли писчие перья. Пони несколько раз тряхнула им в воздухе, будто бы избавляясь от мусора который мог оказаться внутри, немного комично посмотрела в него одним глазом, проверяя чистоту, а затем поднесла под все неослабевающую струйку крови. Стеклянный стакан начал довольно быстро наполняться.
— Перед пиром победителю всегда предлагался почетный кубок с кровью павшего врага, — проговорила Рес, стараясь чтобы голос не дрожал, — ну что, отведаешь? Стакан чистый, я его мыла сегодня.
Грифина издала какой-то тихий птичий звук, похожий то ли на всхлип, то ли на начало икоты. Пони слышала его раньше у Ин и заключила что его, так или иначе, могут издавать все грифоны. Вилфред и второй грифон, имя которого еще не прозвучало, все еще стояли в оцепенении, как будто под гипнозом наблюдая за действиями пони.
Рес поднялась на ноги и, неловко ковыляя, направилась к Туве, придерживая стакан на весу телекинезом. За время немой сцены он успел наполниться почти на две трети, пони уже давно почти не чувствовала ногу, а под кожей бегали мурашки. Конечно, она рассчитала нужное время, но всё равно адреналина выделялось так много что от страха скручивало живот. Переступив через натекший ручеек крови, Рес подошла к грифине вплотную, вслед за ней к Туве плавно подплыл стакан.
— Пей, — тихо сказала пони.
Ответа не последовало, грифина осталась сидеть, прижимая лапы к лицу и с ужасом глядя на стакан.
— Пей!!! — вдруг крикнула Рес так резко, что сама невольно закашлялась, стакан заметно качнулся в воздухе и пролился на пол, забрызгав шерсть на ногах и животе у сидящей Туве. У той в голове как будто что-то переключилось, она попятилась, неловко скользя львиными лапами по выскобленному полу, а когда заметила на себе кровь, начала судорожно перебирать передними ногами, словно всерьез пытаясь её оттереть. В следующее мгновение она громко закричала от страха и принялась метаться по комнате словно дикая птица запертая в тесную клетку. Всё еще продолжая кричать она билась о стены, перевернула полки с продуктами, висевшие около печи, оборвала занавеску в спальню. Коготь и Вилфред, до этого стоявшие в оцепенении, забились в разные углы комнаты и наблюдали за подругой целую минуту, пока не догадались что её следует остановить. Вилфред явно был не в лучшей форме, зато у Когтя, настоящее имя которого Рес все еще не знала, это получилось сразу же. Он быстро схватил грифину в охапку и усадил на пол, крепко прижав к себе. Та некоторое время билась, царапая ему бока и клювом выщипывая перья из загривка, но вскоре зажмурила глаза и громко заплакала, плотно сложив крылья и подобрав под себя хвост.
Почти одновременно с этим к Рес подошел Вилфред, протягивая резиновый жгут из аптечного шкафа, который тоже был разгромлен беснующейся грифиной. Пони вымученно улыбнулась и покачала головой.
— Ничего страшного, я уже наложила заклинание.
— Не бывает таких заклинаний, — вдруг серьезно ответил грифон, заставив пони замереть на месте, — тебя уже шатает, мотайся сейчас же, иначе я сделаю это сам.
— Тогда милости прошу, а то я уже ног не чувствую, — вымученно улыбнулась пони, — Ты знаешь как это делается?
— Знаю. Сиди смирно, — бросил Вилфред, оборачивая ногу пони платком и затягивая жгут поверх него так сильно, что у той заскрежетали зубы, — И убери уже этот стакан куда-нибудь подальше, смотреть на него тошно.
Спустя несколько минут плач грифины стал немного тише. Коготь бережно помог ей подняться на ноги и они, стараясь не смотреть по сторонам, вышли наружу, аккуратно прикрыв за собой дверь. На щеках Туве осталось несколько ясно различимых дорожек там где слёзы смыли сажу.
— Они ведь не собираются улетать сейчас куда-то далеко? — спросила Рес, обеспокоенно проводив грифонов взглядом.
— Нет, они конечно знают где наш лагерь, но карту читать не умеют совершенно, поэтому никуда оттуда не денутся, — грифон говорил ровным и немного мрачным голосом, как будто у него тоже что-то болело.
— А как они вообще лагерь найдут в такую темень… — выдохнула пони, и тут же плотно сжала зубы, когда Вилфред начал накладывать очередной шов.
— Грифоны могут видеть по ночам, разве ты не знала? Мы же наполовину кошки.
Рес и правда этого не знала.
— Ты уже закончил обучение? — спросила она, когда грифон начал мазать область вокруг раны какой-то бурой вонючей жижей, название которой она тоже не знала. За все годы она заглядывала в собственную аптечку только один раз, когда понадобилась вата для поделки на День Очага.
— Закончил. Успел сдать экзамены, в отличие от этих двоих, которые смылись посреди последнего семестра…
— У тебя хорошо получается, ты хорошо научился, — заметила пони.
— Это всё равно только временно. Тебе нужно будет в полноценную больницу, в ближайшие месяц или два. Иначе врачи могут уже не суметь восстановить полноценно, так и останешься калекой.
— Придумаю что-нибудь.
— Ты, — Вилфред запнулся, снова превратившись в немного неловкого грифона, который ввалился в дом всего час назад, — ты прости пожалуйста за вот это. Мы тут всё разгромили, я могу остаться и помочь с уборкой, хоть это и звучит нелепо по сравнению с нанесенным уроном…
— Не беспокойся, — пони шутливо толкнула его ногой, — у меня на это будет куча времени, специфика работы такая. К тому же я всё равно хотела здесь всё переставить, может быть даже соорудить камин.
— Тогда мне тоже нужно уходить. Я всё-таки боюсь за них, могут в Лес улететь.
— Где книга, Вилфред? — вдруг спросила Рес совершенно серьезным тоном, глядя куда-то в сторону.
— Я её сжег, еще тогда, — поспешил ответить грифон, — Уничтожил, и перевод в том числе. Это ведь и на самом деле полная чушь была.
— Но ты всё равно её перевел.
Вилфред глубоко вздохнул и покосился на огонь в печке.
— Книгу нашел Коготь, — тихо начал грифон, — как раз вскоре после того как познакомился с Туве. У этой девушки мечта была, хотела она музыкальную группу создать. Голос у неё отличный, она умеет петь в редком стиле нынче, какое-то там восточногрифонье горловое пение, или как-то так. Всем очень нравится, её всегда зовут куда-то выступать, а она всегда всё портит. Слишком вспыльчивый характер, постоянно со всеми ругается, не ругается только с Когтем. Не смотри ты так, это его настоящее имя. Родители у него оригиналы, да… Так вот эти двое однажды решили что это всё потому что им то ли какие-то высшие силы мешают, то ли они сами недостаточно сильны во всех смыслах. И вот когда Туве искала идеи для текста очередной фольклорной песни, она и наткнулась на упоминание этой книги. А Коготь нашел саму книгу. Потом они познакомились со мной, чтобы я её перевел. — грифон повернул голову обратно к пони, — А как ты догадалась что это сделал именно я?
— Я видела как ты смотрел на книги из ящика, — ответила Рес, телекинезом притягивая к себе чумазое от сажи одеяло, и всё равно в него закутываясь, — они на восточноэквестрийском, это мертвый язык, а ты явно читал текст, а не листал картинки, как делают те кто не понимает что написано. И у меня в голове сразу всё сошлось.
— Да, как-то я об этом не подумал — почесал в затылке грифон, отчего во все стороны полетела черная угольная пыль, — зато я тоже о тебе кое-что узнал. Там в ящике книга по боевой магии, потертая такая. По серьезной боевой магии, сейчас такого уже никто не колдует. Я думал подобных книг уже давным-давно не осталось.
— Да, уже никто. И книг не осталось. Забудь об этом.
— Ты ведь могла нас…
— Забудь, — отрезала пони, поморщившись от боли.
— Уже забыл.
— Хорошо. Тогда последний вопрос… — Рес взглянула на грифона в упор, — ты зачем вообще в это всё ввязался, во всю эту затею с поеданием мертвой пони, ты ведь понимал что это приведет только к несчастью?
Грифон не стал отвечать сразу, он поднялся на ноги, перевернул обратно книжный сундук и аккуратно сложил туда рассыпавшиеся книги. Затем он обернулся и направился к выходу.
— У меня не было друзей, мисс Рестинг, совсем, — начал он, не останавливаясь, — Никому не нравятся грифоны-зубрилы. Сейчас, конечно, не времена старых царств, но нравы в обществе там всё равно суровые. С Туве и Когтем я стал хоть кому-то нужен, и я всерьез думаю что стал для них другом, а не просто одноразовым инструментом для перевода книги. Ладно, еще раз прости… Простите за произошедшее. С вами всё будет в порядке?
— Да, не беспокойся за меня.
Вилфред аккуратно затворил за собой дверь, и вскоре Рес почувствовала как он пролетел над домом, удаляясь куда-то вдоль опушки. На некоторое время в доме воцарилась обычная тишина. В печке давно прогорели все дрова, отчего она перестала громко трещать, вместо этого из нее доносился еле слышный шелест догорающего пепла. Некоторое время пони сидела и вострила уши, пока не различила скрип веток и глухой удар шишки по земле. Лес всё ещё был здесь, это успокаивало.
В потолке комнаты медленно и бесшумно открылся люк. Пони даже немного испугалась от неожиданности, она уже почти забыла о его существовании, да и чердаком никогда не пользовалась. Оттуда показалась пернатая голова Ин, которая спокойно оглядела комнату, а затем спустилась вниз, удерживаясь за край одними только передними лапами.
Перевернувшись через голову, грифина вытянулась во весь рост, коснулась пола задними ногами, и только тогда отпустила люк, мягко, как кошка, приземлившись посреди комнаты. Еще раз оглядевшись, задерживая взгляд и подмечая детали, она встала и направилась к всё еще сидящей под одеялом пони, которая прислонилась к книжному сундуку и наблюдала за ней сквозь полуприкрытые веки.
— Инже.. Имд... Тьфу ты... — улыбнулась пони, чуть качнув головой, — это всё-таки невозможно.
— Вполне возможно. — Ин заглянула в сундук, закрыла его крышкой и взгромоздилась сверху. Ей никогда не нравилось сидеть на полу, — Я же говорила, есть кое-какие п-пони…
— Почему ты вернулась?
— Нн-наткнулась на лагерь этих троих, они его в старой высотке Города заделали, желторотики пп-пузатые, как раз там где я обычно отдыхаю. Увидела мешки из-под древесного угля, сразу п-поняла куда они нна-направились, и рванула н-над Лесом н-напрямик, — грифина сделала рубящее движение лапой, — Я ведь говорила что п-по звездам умею летать, да. Страху конечно нна-натерпелась, там ведь п-подъемной силы магической н-нет, нн-но у меня крылья крепкие, так п-протянула.
— Ты могла погибнуть.
— Ты тоже.
— Всё было под контролем. Я же знала что ты всё это время была на чердаке. А еще у меня в постоянной готовности целый ворох заклинаний завязанный на свет фонарей. Заклинание на траве вокруг дома. Два заклинания на… Впрочем не важно.
— Ты могла бы зажарить их еще на п-пороге. — укоризненно сказала Ин, — Шлепнуть темпоральным, связать летающими веревками, и задержать еще тысячей разных способов. Да.
— Хе-хе, это я умею, — улыбнулась Рес, плотнее закутываясь в одеяло.
— Или как меня когда-то, — продолжила грифина, — ударить этой молнией фиолетовой, от которой п-потом ппе-перья выпадают.
— В твоем случае по-другому было нельзя. Прости.
— Ой, ты уже тыщу раз извинялась, хватит уже. Я сама виновата, н-не н-надо было тогда на кладбище лезть. Тоже, как дура, купилась на сказку п-про мгновенное обретение силы. Хотела выкопать эту безделушку нне-несчастную, вернуться и п-показать им всем, — грифина погрозила кулаком в воздухе, а потом медленно, словно в бессилии опустила его вниз, — вот только ты п-права была сегодня. Сила это такая штука, её мгновенно н-не пп-получишь, трудиться н-надо…
— Вообще-то есть пара способов — хитро проговорила пони, зажмурив глаза, — они немножко не очевидные, но мы не будем об этом говорить, сама знаешь почему.
— Знаю, п-понимаю, — тепло ответила Ин, улыбнувшись.
— Вот и хорошо. Я ведь не могла по-другому с этой троицей. Это не колдуны, не залетные мародеры, и даже не бриллиантовые псы, которым достаточно разряда в землю чтобы они смекнули что здесь не стоит копать. Я сразу увидела что эти трое сами не понимают что делают, нельзя их в темпоральное, нельзя их вязать. Им нужно было просто хорошенько всё объяснить. — пони вздохнула, — Надеюсь мне это удалось.
— Я за н-ними п-прослежу с утра, вот только отдохну чуток, — Ин, зажмурившись, потянулась одними крыльями, расправив их так что большие перья достали почти до потолка, — Одного из н-них, который шебутной такой, точно знаю, вторая под вопросом, н-но если нн-нужно — н-найду кто такая. Да.
— Проследи, пожалуйста. — пони коснулась копытом передней ноги грифины, — Я уверена что они больше не будут глупить, но всё равно мне так будет спокойнее.
— А кто за тобой п-проследит? — Ин картинно одёрнула ногу и строго посмотрела на собеседницу, — Тебе ведь п-правда в больницу нна-надо. Тут кровищи столько что даже мне п-поплохело сперва. Я н-не знала что в п-пони её так много ппо-помещается.
— Ничего страшного, через пару-тройку дней будет экипаж за пони с сохранения, а через четыре месяца у меня отпуск, на подмену прилетит взвод дворцовой стражи, и можно будет отлучиться на целую неделю, — Рес с беспокойством взглянула на потолок, — Надеюсь они за это время не слишком сильно испугаются, а то в прошлый раз было тяжело их отлавливать по окрестностям. А я еще не придумала чем займусь, наверное поеду в порт дирижаблей, посмотрю кино, в театр может быть… Ну и в больницу тоже.
— И н-на п-почту сходи, там тебя п-письма сама знаешь от кого дожидаются. — ехидно улыбнулась грифина, — Целая тонна. Я им специально скандал устроила и запретила их утилизировать. Да.
— Ин, он узник в Тартаре.
— Нн-ну и что? — фыркнула грифина, — Разве ж это п-проблема? Хочешь я слетаю договорюсь?
— Ин, он поднимал мертвецов!
— Да опять ты за своё, ну п-подумаешь ппо-поднял п-пару… Дюжин. Он ведь для н-нормального дела, ему урожай убирать н-надо было. И он всех обратно положил, а не заставил строить себе чёрный зиккурат, как там обычно это делается у колдунов всяких. К тому же, другие нн-не шлют тебе п-писем каждые два дня. Зря ты их не читаешь, там иногда такое… — грифина обняла сама себя за плечи и с улыбкой зажмурилась.
— Не преувеличивай.
— Рес, тебе здесь сколько еще торчать? Десять, п-пятнадцать лет? Ты в самом деле хочешь пр-провести всё это время здесь одна?
— Около того... — пони подобрала под себя ноги и зябко закуталась в грязное одеяло.
Лес поглощал Кладбище неравномерно, в некоторых древних могилах лежал кто-то настолько могущественный, что даже Лес не мог сходу это «переварить». Например место упокоения мисс Джем, настоящее имя которой было давно утеряно вместе со стёртой надписью на камне. Последний оставшийся дом смотрителя был построен как раз у её склепа. Предшественники Рес, которых когда-то для контроля огромного Кладбища было нужно несколько десятков, знали что рост Леса надолго остановится у этого места, постепенно выкачивая из него энергию, поэтому дом именно в этой точке простоит дольше всего.
А удивительнее было то, что злой чародей, посадивший и зачаровавший когда-то Первое Древо в центре Города, вряд ли задумывался о том что его детище в итоге пойдет только на пользу, поглотив заодно с Городом и самое большое кладбище в мире, на которое после падения Города разные негодяи сползались как мухи к меду.
— Сколько там лет п-прошло? — озвучила грифина риторический вопрос, — Больше пп-пятисот? Осталось всего-то десять-п-пятнадцать, и эта история закончится. Лес расти дальше нн-не будет, п-потому что ему н-нечем п-питаться, будет обычная карантинная зона. Смотрители на Кладбище больше н-не пп-понадобятся. И куда ты п-потом денешься, старая дева-отшельница? — Ин, тут же приготовилась уворачиваться от удара или какого-нибудь летящего предмета, но с удивлением поняла что это не потребовалось.
— Ну, наверное в родной город отправлюсь, к сестрам. — Пони отвела взгляд в сторону, будто вспоминая что-то неприятное, — Устроюсь в библиотеку, или может быть преподавать чего-нибудь.
— Ты ведь п-понимаешь что все тебя будут шугаться?
— Чего делать? — недоуменно переспросила Рес.
— Сторониться будут. Все будут знать откуда ты и что ты делала. И других п-пони там нн-не так уж и много.
— Ну и что, мне не привыкать.
— Так, — грифина решительно спрыгнула с сундука и села рядом с пони, которая даже не подняла головы, — что за мысли такие?! Давай всё-таки я этого из Тартара вытащу. Он ведь шикарный, и даже, вроде как, богатый, и безнадежно втрескался в тебя, я гарантирую. И кстати когда я говорила о пп-пони которые могут п-произнести моё имя, вот он второй из н-них. Это уже многое значит. Да.
— Он поднимал мертвецов, — еле слышно проговорила Рес.
— Н-ну опять ты заладила… — всплеснула передними лапами грифина, — Оступился, с кем н-не бывает. Короче через годик жди гостей. — она вдруг испуганно замерла на месте, — Эй, ты чего это?
— Больно очень, Ин.
— Что мне сделать?
— Ничего не сделаешь. Просто посиди со мной.
— Хорошо. Могу обнять если н-надо.
— Не надо, я не по этой части.
— Я тоже, нн-но всё-таки.
— Лучше расскажи, грифоны правда видят в темноте?
— Хе-хе…