Вперёд и ввысь

Жизнь в столице

Вечер подкрался незаметно. Когда Чкалов открыл глаза, за окном Солнце уже медленно подползало к краю голубого горизонта. Приблизив руку к лицу, он увидел маленькую стрелку на семи, а большую на трёх. Вот и подошло время для выхода в город, не опасаясь при этом дневного зноя.
Размяв затёкшие мышцы несколькими упражнениями, лётчик умылся и окончательно убрал с себя сонный вид. Натянув фуражку и застегнув гимнастёрку, он с минуту осматривал своё, вроде бы, безупречное отражение в зеркале в ванной комнате. Убедившись, что выглядит подобающе командиру Красной Армии, Чкалов вышел из комнаты в коридор. Провернув ключ и проверив, что закрыл дверь, двинулся вниз, встречая на пути таких же скучающих солдат и командиров, которые шатались без дела по замку, как и он несколько часов тому назад.
На крыльце всё также стояли постовые, не обращавшие внимание на человека. Площадь перед замком под вечер нисколько не опустела, даже наоборот, пони и людей было в разы больше. Жеребята весело играли друг с другом, пока взрослые разговаривали о каких-то пустяках и ежедневных проблемах. Дул тёплый, слабый ветерок, неся с собой огромную гамму запахов.
Лётчик пошёл по краю площади, пытаясь не лезть через толпу. Обойдя стайки детишек, влюблённых парочек и просто прохожих, он устремил свой взгляд на город внизу. Из-за склона, пусть и пологого, мужчина шёл быстрым шагом. Вот Чкалов прошёл поворот на автостоянку и подобрался к арке с двумя каменными аликорнами. На краю дороги росли несколько одичалых ромашек. Сорвав самую крупную, лётчик расстегнул нагрудный карман и положил в него цветок, предварительно заправив верхнюю часть кармана внутрь. Усмехнувшись и по-лихвацки скосив фуражку на бок, Чкалов вышел за пределы территории замка.
Дорога устремлялась в две стороны: на запад и восток. Задумчиво почесав подбородок, лётчик-испытатель остановился на первом варианте. Эта была дорога, по которой он уже ехал с вокзала. Шагая по краю, лётчик услышал позади шум машины. Обернувшись, он остановился и проводил взглядом пустую грохочущую полуторку, ехавшую в город. Пропустив машину, Чкалов завернул по дороге направо и вошёл под тень особняков с большими балконами пастельного цвета. Дома тянулись во все стороны, но не были одинаковыми. Каждый хозяин или хозяйка сделали всё, чтобы отличаться от соседа и цветом, и формой.
«Не знаю как, но они не выглядят вырвиглазно и довольно хорошо сочетаются вместе. Удивительно.» — восхищался Чкалов, вертя головой во все стороны.
Мимо прошла пожилая пара единорогов. Они мило и искренне улыбнулись мужчине, на что тот ответил полуулыбкой и коротким кивком. Дойдя до конца улицы, лётчик вышел к фонтану. Он стоял посередине маленькой площади, где столпились несколько жеребят. Они что-то усердно пытались достать со дна. И вот один смельчак с сиреневой шёрсткой прыгнул в воду. Повозившись немного, он выпрыгнул обратно и отряхнулся по-собачьи. В зубах у него поблёскивала монетка. С весёлым визгом он побежал вперёд, а за ним и остальные. Несколько взрослых пони, цокнув языком, недовольно посмотрели на маленьких сорванцов, но ничего не сказали.
Понаблюдав немного, Чкалов свернул за угол и ему открылся вид на множество вывесок магазинов. На углу же стоял и ларёк с газетами, за прилавком которым сидела бежевая земная пони. Среди ежедневных газет, книжек и журналов, лётчик приметил маленькую стопку брошюр с городом на обложке.
— Извините, девушка. Не подскажите есть ли у Вас карта города? — решил проверить свою мысль мужчина.
— Да, конечно есть. Мы специально выпустили пробную партию для людей, что недавно в Кантерлоте. И мы всем их выдаём, чтобы вы не заблудились. — ответила кобыла звонким голосом, слегка потряхивая головой.
— А можете и мне одну выдать. Всяко лучше, чем самому выискивать достопримечательности вашей красивой столицы.
Продавщица потянулась к стопке с брошюрами и зубами схватила одну из них. С большой ловкостью, она передала в руки карту, не оставив на ней никах отметин или пятен.
— Спасибо Вам, девушка. Вы меня выручили. — улыбнулся во весь рот Чкалов кобыле.
— Да не за что. Я очень рада, что Вам нравится наш город. — довольно ответила земная пони.
Попрощавшись, Чкалов отошёл метров на десять и встал, полностью развернув карту. на карте были отображены все магазины, бутики, пекарни, кафе и другие места подобного типа. Отдельным знаком были выделены достопримечательности города. Внизу, отдельно были небольшие заметки с описанием всех микрорайонов. Проведя пальцем по линии дороги, лётчик ткнул в одну точку.
«Так. Я сейчас здесь. Рядом фонтан «Счастья», справа от него квартал магазинов одежды и обуви. Сам район называется «Старый город». Если пойду налево, то километров через три, войду в «Купеческий город». Прямо будет «Новый город». Хорошо, кажется, разобрался.» — мысленно проговаривал себе лётчик пути направления.
Решив, что сейчас лучше побывать в «Новом городе», а остальные оставить на потом, Чкалов потопал прямо.
Почти, на каждом шагу были те самые повозки-такси. Пони неспешно гуляли или сидели в уличных кафешках. Дорога виляла в разные стороны, показывая, что город строился явно не плану, а рос сам по себе. Стали попадаться интересные дома с примыкающими, но небольшими башенками. Почти, на каждой башне свисал герб родового имения или флаг с двумя аликорнами, Солнцем и Луной на синем полотне. Солнце медленно уходило за горизонт, окрашивая небо в розовые и пурпурные оттенки. Красивый закат никак не мешал горожанам: то тут, то там, словно по волшебству, стали загораться фонари прикрученные к зданиям.
Скоро Чкалов дошёл до мостика, мощённого камнем. Встав у перил, он взглянул на гладь прозрачной быстрой речушки. Полюбовавшись несколько минут за течением, Чкалов вдруг услышал как вдали заиграла музыка. Двигаясь на звук, он вышел на площадь с ещё одним фонтаном в виде трёх пони: пегаса, единорога и земного. Они встали на дыбы и касались друг друга копытами в своеобразном танце. А рядом с фонтаном была группа пони с музыкальными инструментами. Играло что-то весёлое и слушатели, коих собралось здесь немало, топали копытами или хлопали в ладоши в такт музыке.
Остановившись позади толпы, лётчик остался посмотреть выступление местных музыкантов. Через некоторое время их сменили цирковая труппа. Они ловко и непринуждённо исполняли сложные кувырки, прыжки и жонглирование передними копытами, стоя при этом на ходулях. Примечательно, что среди выступавших не было единорогов с их всемогущей магией, и оттого это казалось ещё труднее. Толпа громко хлопала и топала артистам, пока они не ушли на задний план. Теперь на площади стояла мятного цвета единорожка в шляпе с пером и лирой в копытах. Она села на ещё тёплый камень дороги и заиграла свою протяжную и немного грустную мелодию. Через пару секунд она запела.
— Давно в веках остались
Лихие холода —
Сплотившая всех пони
Единая беда.
Забыть пришёл гордыню
Правителям черёд
И дружбы пламя растопило
И их спесь и лёд…
Её голос насыщенный и мягкий, погрузил лётчика в историю баллады, полную снега и льда, что плавилась под силой единства пони вместе с гордыми властителями земель.
— И чтобы не вернулись
Раздоры никогда,
На царство аликорнов
Призвали города
Так две сестры явились
Занять по зову трон,
Но их принцесса Платина
Изгнать решила вон…
Дальше Чкалов не слушал балладу, но стал её частью. Он видел высокомерного единорога-кобылу в одеяниях монарха и двух младых аликорнов — Селестию и Луну. С высоко поднятой головой, не одарив и взглядом, она сказала, что будет править землями сама. Аликорны лишь кивнули и остались смотреть на воцарение бледно-розового единорога. Но в один момент, кобыла горделивая упала в низ, не коснувшись трона.
Очнулся мужчина уже, когда все аплодировали и светло-зелёный единорог ушла с импровизированной сцены. Лётчик пусть и запоздало, но тоже похлопал в ладоши прекрасному барду с лирой.
«Что это было? Магия единорогов и музыки?» — недоумевал Чкалов, как он так выпал из реальности.
После барда больше никто не выходил и толпа стала рассасываться. Пошёл и Чкалов. Развернув карту, он нашёл «Площадь единства», откуда сейчас шёл и свернул направо. Если идти чуть правее от центральной дороги, то путь будет проходить через «Аллею имени принцессы Селестии».
Из-за поворота выехала колонна из трёх бронеавтомобилей и двух полуторок-бензовозов. Некоторые пони с любопытством следили за движением колонны, осматривая обшитые бронелистами машины с башенками и торчащие из них стволы пулемётов. Они с рычанием проехали на малой скорости мимо лётчика и прохожих-зевак и въехали на большую дорогу, где можно было не бояться затора из-за снующих туда-сюда пони. По направлению они ехали из города, наверное, в свою часть.
Через пару кварталов началась аллея. По ней бы уже не проехала машина, да и две двуколки пони разъехались с большим трудом. Над аллеей возвышались ухоженные трёхэтажные дома с большими, в рост человека, окнами на последнем этаже. Деревья же растущие по бокам были подстриженными и все плодоносящими: яблоки, груши, абрикос и слива. Многие плоды были уже созревшие, налитые соком. Так и просились, чтобы их сорвали.
Чкалов посмотрел по сторонам, но никто из пони не срывал яблоки или сливы.
«Так они ж тогда сгниют, раз ими только любоваться будут. Чего добру пропадать?» — и с такими мыслями, лётчик сорвал одно яблоко, поддавшись маленькой шалости.
Обтерев его об гимнастёрку, он с наслаждением откусил большой кусок. Сладкий сок потёк по губам мужчины, а мякоть так и таяла во рту. Несколько кобыл с гордой, аристократической осанкой косо посмотрели на человека и фыркнули, но он благополучно их проигнорировал. Съев яблоко в один присест, Чкалов пошёл дальше, пропитываясь фруктовым ароматом.
Вскоре, аллея с фруктовыми деревьями закончилась и началась улица, полная кафе и дорогих ресторанов. Живот Чкалова предательски заурчал: одного яблока ему было мало. Снова раскрыв карту, он сверил примерный путь своей дообеденной поездки и нахождение булочных и пекарней. Через пару секунд лётчик нашёл по меткам ту самую, что ему приглянулась ещё по пути в замок.
Своим бодрым шагом Чкалов достиг её за каких-то пятнадцать минут. Как и говорил водитель эмочки, он прошёл в закоулок и увидел одноэтажное здание с террасой, украшенное большим бубликом над входом. Открыв дверь, лётчик услышал как зазвенел звоночек над дверью. Впереди стояла небольшая очередь из четырёх пони. Встав в край очереди, мужчина терпеливо стал дожидаться, осматривая прилавки голодным взглядом. Время пролетело незаметно и вот уже Чкалов стоял напротив прилавка.
— Здравствуйте. Дайте, пожалуйста, два пирожка с яблоком и по одному с черникой и вишней.
Жеребец-продавец кивнул и принёс в бумажном пакете пирожки. Чкалов достал из кармана кошелёк и тут его, словно, молнией поразило. Он забыл, что советский рубль здесь не в ходу, а местных денег с собой не было.
— Двадцать битс. — назвал цену жеребец.
— Как я мог так забыть… — прошептал лётчик и с огорчением убрал свои деньги обратно в карман, а потом взглянул в глаза продавцу и уже громче сказал, — Извините, я не смогу купить.
Не дожидаясь ответа, он наполовину развернулся, как одна из кобыл стоящая за ним в очереди крикнула:
— Я оплачу.
И быстро положила с помощью телекинеза нужную сумму на прилавок. Чкалов хотел сказать не надо, но увидев её решительный взгляд, закрыл рот.
— Спасибо. Я обязательно верну, когда дадут получку. — с благодарностью сказал мужчина.
Кобыла-единорог снежного цвета лишь улыбнулась и покачала головой:
— Не надо. Надо по возможности помогать тем, кто нуждается в тебе. И не важно, пони это или человек.
Чкалов взял пакет с выпечкой и спросил:
— Вы очень любезны и щедры. Но позвольте узнать, как Вас зовут?
— Если Вы больше настаиваете на возращение этой маленькой суммы, то могу. Рэрити.
— А меня Валерий Павлович.
Рэрити попросила несколько сдобных булочек, оплатила и вышла из очереди к стоявшему, чуть в стороне, лётчику.
Поравнявшись, они вместе вышли из пекарни и вошли на террасу, сев за свободный столик.
— Дайте угадаю, Вы ведь сегодня прибыли в Эквестрию? — с ухмылкой задала риторический вопрос голубоглазая кобыла.
— Верно. А как Вы узнали?
— У Вас был очень растерянный вид и, конечно, отсутствие битсов. — хихикнула Рэрити.
Чкалов достал пирожок и медленно стал жевать, задумчиво осматривая единорога.
— Рэрити, Вы ведь местная? — неожиданно задал вопрос мужчина.
Она улыбнулась и покачала головой:
— К сожалению, нет. Я из Понивилля. Это небольшой городок к югу отсюда. Вы, наверное, о нём ещё даже не слышали.
— Ну почему же? — вскинул бровь Чкалов, — Немного о нём знаю. Там сейчас находится истребительная бригада и живёт принцесса Твайлайт Спаркл.
— Верно. Твайлайт является принцессой дружбы.
Лётчик подавил смех, но лёгкая улыбка осталась на его лице:
— Принцесса дружбы? Впервые слышу такой титул.
— Ничего смешного тут нет, Валерий Павлович. — нахмурилась кобыла на такое несерьёзное отношение к принцессе. — Она действительно решает проблемы с дружбой.
— Дипломат?
— В некотором роде. — уклончиво ответила Рэрити.
Съев всю выпечку, Чкалов вытер салфеткой остатки еды с губ.
— Рэрити, а Вы спешите куда-то? — спросил лётчик, увидел ёрзание кобылы.
— Ну, нет, только в замок. У меня просто завтра рано утром поезд и хотелось выспаться.
Чкалов встал со стула и поправил фуражку.
— Тогда прошу прощение, что задерживаю. Могу ли я Вас проводить до дома? — предложил мужчина.
— Я не против, — улыбнулась Рэрити. — Мне выделили комнату в замке принцессы Селестии.

Чуйков медленно помешивал ложку в пустом стакане из-под чая и читал газету из родного мира. Тяжёлый день подошёл к концу и генерал уже собирался лечь спать, как к нему постучали. Синий единорог в строгом костюме чёрного цвета и с моноклем принёс письмо от принцессы Селестии.
Разломав сургучную печать с символом Солнца, Чуйков стал читать:
«Дорогой Василий Иванович, довожу до вашего сведения, что послы грифонов согласились на встречу и готовы заключить договора с Советским Союзом. Правда, с некоторыми условиями. Приехать должны Вы и только с двумя доверенными вами людьми, не больше. Оружия при Вас быть не должно. Встреча будет проходить в Грифонстоуне через два дня.
Если Вы согласны, Василий Иванович, то попрошу утвердить это и начать готовиться. Принцесса Селестия Эквестрийская.»
Чуйков некоторое время размышлял о опасности этой дипломатической миссии, но взвесив «за» и «против», подошёл к телефону.
— Алексей Валентинович? Здравствуйте. Это товарищ Чуйков. Простите, что так поздно, но есть неотложное дело. Можете, пожалуйста, подойти ко мне в кабинет?
На том конце провода несколько секунд было слышно лишь тяжёлое дыхание, но скоро дивизионный комиссар Соколов ответил:
— Конечно, Василий Иванович. Через семь минут буду. — и положил трубку.
Ровно через отведённое время в дверь снова постучали. Чуйков открыл и увидел заспанного мужчину с залысиной и очках в униформе дивизионного комиссара.
— Ещё раз простите за столь поздний звонок, Алексей Валентинович, — извинился Чуйков и пропустил Соколова в свой кабинет.
— Ничего страшного, Василий Иванович. Если срочно, то дело серьёзное, не требующее отлагательств.
Соколов сел на диванчик и приготовился выслушать генерала, но тот протянул комиссару недавно открытое письмо. Поправив очки, он вслух зачитал его.
— Получается Вы хотите согласиться на встречу? — спросил Соколов и убрал лист на стол.
— Конечно. Мне, кажется, они вряд ли захотят совершить что-то глупое. В крайнем случае, на границе уже имеются некоторые силы, полностью обеспеченные техникой и топливом. Они будут готовы выдвинуться сразу, если будет малейшая опасность. Алексей Валентинович, я не понаслышке знаю насколько Вы хорошо умеете работать с договорами о мире. Моя просьба заключается в том, что я бы хотел Вас видеть в этой дипломатической миссии.
Соколов внимательно посмотрел на Чуйкова, оценивая его слова. Он только сегодня прибыл, а его уже приглашают для переговоров.
— Я согласен, — твёрдо сказал комиссар и кивнул. — Но кто третий в нашей группе?
— Возьмём одного лейтенанта.
— Не понял, Василий Иванович? — искренне удивился Соколов. — Это как?
Чуйков улыбнулся и стал разъяснять:
— Рисковать всеми нужными людьми нам нельзя. Но пока эту авантюру одобрят сверху, — уйдут драгоценные дни, которых у нас и так мало. Этот мир живёт другим временем и грифоны не исключение. Пока мы живём в двадцатом веке, они отстают в развитии и сидят в развитом средневековье. Пусть мне и не приходилось работать с этой расой, но по словам дипломатов пони, у них дефицит кадров и сидят там далеко не изощрённые в дискуссиях грифоны. Я не обещаю, что это будет просто, но и не так уж сложно. А лейтенант будет выполнять роль радиста. Оружие нельзя, но никто не говорил про средство связи.
— Ладно. Но как Вы собираетесь заключать договор о мире, если, почти, о них не знаете? — задал логичный вопрос Соколов.
— Этот вопрос будет решаться в ближайшие двадцать четыре часа. Я попрошу выдать нам копии всех договоров и пактов пони и грифонов, а также историю их государства. Сможете ли Вы, Алексей Валентинович, работать в ускоренном темпе?
— Я постараюсь. — вздохнул комиссар и опустил плечи. — Что-то ещё?
Чуйков отрицательно покачал головой.
— Нет, на этом, пока, всё. Завтра в семь утра подходите для изучения документов.
Соколов встал и пожал руку генералу:
— До свидания, Василий Иванович.
— До свидания. — ответил Чуйков.
Соколов двинулся обратно к себе, а Чуйков ещё долгое время не мог уснуть. Такая неожиданная новость взбудоражила и требовала немедленных действий, но генерал ничего не мог сейчас сделать, как бы он того не хотел. Он то и дело ходил по комнате и курил трубку, обдумывая все детали своей инициативы. Если она провалится, то его, в лучшем случае, снимут с поста военного атташе, в худшем, отправят под трибунал.
Сев в кресло, Чуйков достал чернильную авторучку и чистый листок.

Проводив кобылу до комнаты и пожелав спокойной ночи, Чкалов неспешно шёл теперь к себе. по дороге к замку, он многое узнал о принцессах и самих пони. И эти знания не давали покоя, рождая новые вопросы, на которых ответа не существует.
Открыв свою комнату и включив свет, мужчина зашёл в ванную и внимательно посмотрел на себя в зеркале. Строение его тела вышло таким из-за эволюции, но пони были, словно, не подвержены ею. Такое чувство, что они сразу стали разумными, не развиваясь и не меняясь. Хотя, в построении идеального общества они продвинулись дальше людей. Отказ от массового оружия, замена его на решения словами. Дружба стала приоритетом. Уже после слов Рэрити, он понял насколько эта принцесса значима в политике.
Чкалов вышел к окну и открыл его, впуская в комнату свежий воздух. В небе висела полная Луна, по словам Рэрити, управляемая её тёзкой — принцессой Луной. Поверить в это сложно, а принять советскому человеку никак не получается. Так ещё синий аликорн умеет ходить по снам и влиять на них. Запредельное могущество и бессмертие монархов стали признаком слабого технического развития страны. Зачем нужны машины, станки и самолёты, если есть родные крылья и магия? Они не могут взглянуть на мир с другой точки зрения, ведь проще жить старыми устоями и традициями.
«Нет, я слишком много думаю на этот счёт. Мы разные: и нам, и им сложно понимать друг друга. Лучше лечь спать, а то не ровен час и ночь пролетит в философии и сравнениях.» — подумал лётчик и потушил свет.
Комнату окутала темнота, разрезаемая лишь светом спутника планеты. Накинув на себя одеяло, мужчина закрыл глаза. Умиротворяющая тишина успокоила бушующие, словно волны, мысли, и Чкалов погрузился в сон.
Утреннее Солнце через окно доползло до лица Чкалова, припекая и мучая спавшего человека. Мужчина несколько минут пытался закрыться от ярких лучей то подушкой, то руками, но всё было четно. Открыв глаза, он резко зажмурился от бившего в лицо света. Проморгавшись, Чкалов сел на постель и потянулся. Взяв с тумбочки часы и посмотрев на циферблат, с удивлением обнаружил, что уже восьмой час.
Умывшись прохладной водой и приведя себя в порядок, лётчик пошёл в столовую тем же путём, которым его проводила вчера горничная. Уже за несколько метров, он почувствовал запах гречки с тушёнкой. Открыв дверь, мужчина вошёл в полную народу столовую. В это время столы были почти все заняты, и стоял шум. Чкалов тяжело вздохнул и, взяв поднос, встал в очередь. Перед ним стояли двое молодых, лет по двадцать с чем-то, артиллеристов, одетых с иголочки. Их улыбки светились чистой радостью смешанной с восторгом от нового мира.
Долго ждать своей очереди не пришлось, они быстро наполнили свои подносы и ушли в конец зала. Лётчик повернулся к раздающему и узнал в нём вчерашнего. Он всё также стоял в поварских колпаке и фартуке, чуть заляпанном. Улыбнувшись мужчина сказал:
— Здравствуйте, товарищ комбриг. Сегодня у нас греча с тушёнкой.
— Накладывай. — кивнул Чкалов.
Взяв полный поднос, лётчик столкнулся с проблемой куда сесть. Все места оказались заняты. Пройдя в конец зала, он приметил одно свободное место. Столик рассчитанный на пятерых был занят четырьмя пони. Подойдя к ним, Чкалов спросил можно ли присесть. Увидев кивок и короткое «да», он поставил еду и сел на стул. Оглядев глазами сидящих, он увидел среди гвардейцев, сидящую напротив знакомую пегаску Блюберрис. Она молча опустила взгляд при виде Чкалова и стала ковырять ложкой в своём овощном салате.
Может Чкалов и не знал чего-то в поведении пони, то не заметить явную стыдливость было невозможно. Однако, первый шаг навстречу сделать он не успел.
— Простите меня, что я так неосознанно сорвалась на Вас вчера. Я не подумала, что мы очень разные и нужно выслушивать чужие мнения даже по поводу принцесс. — чуть запинаясь сказала пегаска и замолчала, вновь опустив взгляд в свою тарелку.
Чкалов ободряюще улыбнулся, но кобыла этого не заметила.
— Ничего страшного, я всё понимаю. Я сам повёл себя не очень вежливо, когда стал критиковать ваши, понячьи взгляды на мир и жизнь.
Она с надеждой взглянула на человека, пока остальные гвардейцы за столом удивлённо переводили взгляды на двух говорящих, но молчали. На её мордашке появилась добрая улыбка.
— Спасибо, — коротко ответила она.
Всё остальное время они провели без слов, просто завтракая. Закончив приём пищи, Блюберрис встала из-за стола.
— Что ж, до встречи. Мне надо идти. — тихо сказала она Чкалову и рысцой поспешила к выходу.
Через несколько минут лётчик и сам закончил лязгать оловянной ложкой и вышел из столовой. На его часах было уже полдевятого, — самое время наведаться к майору. Расправив гимнастёрку, он бодрый и сытый прошёл несколько коридор, лестничный пролёт и оказался у двери с недавно появившейся табличкой «Майор Бондарев П.М.». Несколько раз постучавшись, Чкалов вошёл в кабинет.
Первый стол на этот раз был пуст. Второй же напротив — занят новым для лётчика секретарём. Хорошо сложенный старший политрук с копной огненно-рыжих волос быстро набирал текст на печатной машинке. Он резко встал при виде старшего по званию и отдал честь.
— Здравия желаю, товарищ комбриг. — звонко и громко гаркнул он.
Махнув рукой, Чкалов спросил, где товарищ майор сейчас. Старший политрук указал на дверь справа от него. Преодолев эти несколько метров большими шагами, он ещё раз постучался. Услышав из-за двери «Войдите», открыл дверь.
Майор стоял у окна со стаканом горячего чая, не спеша его потягивая. Он обернулся и вымученная улыбка расползлась по уставшему лицу.
— Доброе утро, Валерий Павлович. — сипло поздоровался майор НКВД.
— Доброе, Пётр Михайлович. — ответил в том же духе Чкалов.
Майор поставил чай на стол и полностью переключил своё внимание на лётчика.
— Вы, наверное, по вопросу вашего распределения? — увидев утвердительный кивок, он продолжил, — Что ж, командовать вам предстоит истребительной бригадой в Понивилле. Думаю, Вы о об этом городке уже слышали.
Несколько секунд Чкалов переваривал услышанное, а после испустил разочарованный вздох. Не на это он надеялся. Очень уж ему столичная жизнь понравилась. Заметив явное недовольство лётчика, майор предложил отправить телеграмму на перевод в Кантерлот, но Чкалов отказался.
— Если уж туда послали, то там мы и нужны. — натянул на себя фальшивую улыбку Чкалов.
Ему не нравилась сама мысль быть любимчиком Сталина, и показывать это он не имел права. Какой же он после этого сталинский сокол? Им обуревала гордость, гордость быть сильным и независимым, как птица в ясном небе.
Майор сел на стул и снова взял стакан в руки. Предварительно подув на него, он отхлебнул и невзначай сказал:
— Не беспокойтесь так, Валерий Павлович. Будут выходные или свободные деньки и Вы сможете приехать снова в столицу. Не так уж и далеко друг от друга. — усмехнулся он.
— Что есть, то есть. — тоже посмеялся Чкалов.
Майор встал и подошёл к ящикам в столе. Перебрал несколько бумаг, он вытащил лист с назначением и вслух зачитал гостю:
— Вот. Комбриг Чкалов Валерий Павлович назначается командиром двести сорок третьей бригады в городе Понивилль. — подняв глаза обратно на лётчика, он добавил. — Городок хороший. Познакомитесь заодно с местными героями Эквестрии, — Элементами Гармонии и принцессой Твайлайт Спаркл, в частности. Слышал, что хорошие девчушки, пусть и со своими странностями.
Взяв в руки лист, Чкалов быстро пробежался глазами по тексту и кивнул самому себе.
«Понивилль, так Понивилль. Может не так уж всё и плохо, как кажется на первый взгляд.» — подумал лётчик.
— Вы можете пока остаться в городе до трёх часов дня. Потом всем прибывшим вчерашним днём выдадут листы с назначением в свои новые части и отправят поездом. Или поехать сейчас на машине. Вам по званию положено ехать в лично предоставленном транспорте со всеми удобствами. — рассказал майор.
Думать тут было нечего. Эти несколько часов погоды не сделают, а ехать с комфортом всегда приятнее.
— Поеду сейчас. — коротко дал ответ Чкалов.
— Тогда можете собирать вещи, Валерий Павлович. Машина будет ждать нас на стоянке через десять минут. — Майор НКВД встал и пожал руку Чкалову, а затем отдал документ. — Всего хорошего.
— И Вам того же, Пётр Михайлович. — ответил тем же тоном лётчик-испытатель.
На этом они и разошлись. Чкалов быстрым шагом добрался до своей комнаты и за несколько минут уложил все свои личные вещи в коричневый чемоданчик.
Он ещё раз оглядел комнату и убедился, что забрал всё. Взяв в правую руку чемоданчик, Чкалов вышел в коридор и поискал взглядом горничную. Увидев вдалеке кобылку в форме персонала замка, лётчик крикнул:
— Мисс, подойдите, пожалуйста. — всего за один вечер с Рэрити, он, гражданин СССР научился, как обращаться к местным по этикету пони.
Она обернулась и рысью подбежала к Чкалову. Вопросительно взглянув сначала на лицо и не обнаружив там ответов, опустила взгляд ниже заметив чемодан.
— Вы уже уезжаете? — решила проверить свою догадку кобыла.
— Да. Вот ключ.
Из протянутой руки Чкалова, ключ, быстро окутанный магией белого цвета, улетел в карман горничной. Попрощавшись, лётчик спустился вниз и вышел через парадные двери.
На улице вновь стояла жара.
«В такую только дома сидеть» — подумал Чкалов.
Натянув фуражку на глаза, чтобы хоть чуть-чуть прикрыть глаза от солнечного света, Чкалов пошагал к стоянке с автомашинами. В небольшой тени, под навесом стояли эмочки и полуторки. Механики их осматривали и крутились вокруг как пчёлки. Недалеко сидели в тенёчке водители и что-то громко обсуждали. На площадке уже стояла заведённая чёрная эмочка. Солнечный свет тускло отражался в её тёмном корпусе.
Коснувшись ручки задней двери, Чкалов ощутил жар от чёрного металла, пропитавшийся зноем дня. Резко, не отдёргивая занывшей от боли руки, он открыл дверь и быстро закинул чемоданчик на соседнее сидение. А затем и сам сел, громко хлопнув дверью от небольшой злости.
Не оборачиваясь, водитель кавказской внешности басовито заговорил с южным акцентом:
— Утро доброе, товарищ комбриг. Вы бы сняли с себя гимнастёрку. Солнце, ой какое горячее сегодня.
— Вижу, — раздражённо ответил Чкалов и приказал, — Трогай.
Водитель пожал плечами и маленько дав газу, вывернул машину на дорогу. Так, на малой скорости, эмочка выкатилась с территории замка принцесс и поехала по главным улицам. Водитель крутил головой во все стороны, боясь неосторожных жеребят и скорости не прибавлял. Скоро, машина выехала за черту города и оказалась на грунтовой, но ровной дороге, вилявшей среди холмов с пшеницей и рожью. Вдали виднелись несколько повозок с тащившими их пони, медленно ползущим к повороту.
Легковая машина на чистом просторе, стала быстро набирать скорость, громко рыча двигателем. За ней следом дыбилась большое облако пыли. Воздух, залетавший через открытые настежь окна, приятно охлаждал лицо Чкалова, уже успевшее покрыться капельками пота. Путь обещал быть недолгим.
Чёрная машина быстро догнала две повозки, гружёные закрытыми ящиками, и, не сбавляя скорости, круто заложила влево. Проскочив поворот, автомобиль стал подниматься в гору, поднявшись над холмами. Здесь дорога перестала петлять и на пару километров не было видно ни одного поворота.
Мчась, эмочка вдруг неожиданно подскочила на чём-то и её резко развернуло поперёк дороги. Лишь стараниями водителя, машина не вылетела в кювет, остановившись на самом краю. Несколько секунд стояла тишина, прервал которую Чкалов, зашипев от боли. Случилось это так быстро, что лётчик не успел толком испугаться. Болел затылок, на который и пришёлся удар.
— Вы живы, товарищ комбриг? — поинтересовался водитель и развернулся лицом к Чкалову.
По внешности он оказался армянином средних лет. Его искренние карие глаза пристально осматривали командира на предмет сильных ушибов.
— Жив, жив. — запоздало ответил лётчик. — Что это только что было?
— Не знаю, товарищ комбриг. Может яма. — неопределённо сказал армянин.
Чкалов лишь тяжело вздохнул и откинулся на сидение, прикрыв глаза.
Водитель не стал сидеть без дела и вышел из машины, став осматривать уже машину на наличие повреждений. Полазив несколько минут, он вернулся к Чкалову с виноватым лицом.
— Надо чинить, товарищ комбриг. Резинки стабилизатора выпали. Надо ставить новые. — отрапортовал водитель эмочки.
Чкалов кивнул:
— Давай. Чини.
Водитель тут же убежал работать над неисправностью, а лётчик вышел на дорогу. Достав уже заканчивающееся папиросы, он чиркнул спичкой и закурил. Глубоко затянувшись, он выпустил горьковатый дым и облегчённо вздохнул.
— Не так уж всё и плохо, как кажется на первый взгляд. Могло быть намного хуже. — проговорил Чкалов, вновь приложив к губам тлеющую папиросу.