Дух ночных кошмаров

Эпилог первый "Сказка о двух сестрах"

Владычество Найтмер Мун оказалось не столь вечным, как её ночь.

Мир восстал против неё.

Народы и страны, забыв старые распри, сплотились перед лицом общей угрозы. Легионы повстанцев рождались один за другим, заполняя леса, города и равнины. Битвы не прекращались ни на день. Она подавляла одну вспышку сопротивления — и уже вспыхивали две новые.

Её Империя дрожала под ударами бесчисленных врагов, а ночь, казавшаяся бесконечной, больше не была признаком её победы. Теперь она была всего лишь фоном для нескончаемой войны.

Но разум Найтмер блуждал в потёмках.

На миг она снова была там — среди фестралов, под звёздным небом, на берегу тихой реки.

С единственным, кого она когда-то полюбила. Тем, кого она убила.

Он молча держал её в своих объятиях, таким, каким она помнила его в ту последнюю ночь. И на одно мгновение ей казалось, что ничего не было.

— Ваше Величество.

Голос советника вонзился в её сознание, как холодный клинок.

Найтмер открыла глаза.

Она снова была в своём тронном зале, окружённом мраком.

— Мейнхеттен пал, — ровно доложил советник. — Гарнизон сражался до последнего. Повстанцы всё множатся. По слухам, их ведёт неизвестный единорог, лицо и тело которого скрывают тряпки.

Найтмер молчала.

— Говорят, это Старлайт Глиммер, — продолжил он, осторожно следя за её реакцией. — Подруга носителя Элемента Магии.

Она вздохнула.

— Неважно.

— Верховное командование уже подготовило ответную операцию, — советник говорил быстро, словно пытался заполнить тишину. — Но… слухи…

Он запнулся, но, увидев её взгляд, продолжил:

— Вендиго, по слухам, начали возвращаться, на фоне вспыхнувшей войны. Народ всё больше голодает.

Она знала.

Знала, что в тёмных переулках и деревнях тысячи простых пони встречали войска её врагов радостными приветствиями, благодарили за еду что они щедро раздают. Каждый день тысячи присоединялись к сопротивлению, а её армии таяли, одна за другой.

И ей было всё равно.

— Кристальная Империя? — спросила она лениво.

Советник нервно сглотнул.

— Принцесса Фларри Харт продолжает сопротивляться.

Найтмер усмехнулась.

— Маленькая паршивка.

— Мы по-прежнему не нашли… — он колебался. — Сомбру… и принцессу Луну.

Хищный оскал скользнул по лицу Найтмер. Советник открыл рот, чтобы ответить, но её взгляд заставил его в ужасе замолчать.

Ей больше не нужно было говорить.

Она встала.

Её шаги эхом разносились по холодному мрамору. Коридоры её дворца были пусты и безжизненны.

Каждый вдох давался ей с трудом. Болезненный кашель вырвался из её груди, и она почувствовала металлический привкус во рту.

Она вышла на балкон.

Ночное небо раскинулось над ней, полное звёзд. Великолепное, бесконечное.

Она вгляделась в него, и в её голосе не было прежней силы, только усталость.

— Разве оно не достойно, чтобы за него умереть?

— А ты действительно хочешь умереть за него? — голос был мягким, почти ласковым, но он пронзил её разум, как лезвие.

Она знала этот голос.

— У меня нет другого пути, — холодно ответила она.

— Ты же знаешь, что это ложь, — голос Каденс был полон печали. — Ложь, в которой тебя убедили.

— Ты говоришь так, будто знаешь меня.

— Потому что я знаю, — голос Каденс не дрогнул. — Ты зла, жестока, но, как бы это ни было парадоксально, ты жаждешь любви. И у тебя был шанс. У тебя был тот, кого ты любила.

Найтмер закрыла глаза. Перед ней снова встал образ… Он. Тот, кто был рядом, тот, кто…

Нет.

— Заткнись, — её голос был хриплым, едва слышным, но в нём прозвучал приказ.

— Ты злишься, потому что знаешь, что это правда, — голос Каденс не исчезал, он проникал глубже, выворачивая душу Найтмер наизнанку. — Ты не обязательно должна была стать тем чудовищем, каким тебя видят. И ты знаешь, кто отнял у тебя этот шанс… кто лишил тебя любви.

Найтмер дрожала. Её дыхание участилось, но она не могла отвернуться от этих слов.

— Ты бредишь, — её голос сорвался.

— Нет, — Каденс почти улыбнулась. — Если бы это была ложь, ты бы не искала его. Ты бы не тратила столько сил на поиски. Но ты ищешь. Потому что жаждешь мести.

— Полная чушь, — выдохнула Найтмер. — Рано или поздно ты поймёшь: у меня никогда не было выбора. Никто и никогда не собирался давать мне шанс. Я была рождена такой. Да и само моё рождение — ошибка.

— Вот поэтому ты так ненавидишь Луну, — мягко сказала Каденс. — Потому что она случайно привела тебя в этот мир, где для тебя не было ничего, кроме боли.

Найтмер болезненно закашлялась. Её копыта дрожали.

— Не сейчас… — выдохнула она. — У меня ещё слишком много дел.

— Твоя судьба предрешена. И ты это знаешь.

Тон её голоса изменился. В нём больше не было ни понимания, ни сожаления. Только ледяная, непреклонная решимость.

— Мне жаль тебя, Найтмер. Мне жаль, что у тебя отобрали шанс на лучшую жизнь. Но за смерть Шайнинга… я никогда тебя не прощу.

— Это малая плата.

— Я буду наслаждаться твоей гибелью, каждой её секундой.

Найтмер не ответила. Она лишь посмотрела в небо, и в её глазах отразилась пустота.

---

Тьма подземелий была абсолютной. Здесь не было света, не было надежды, не было ничего, кроме боли.

Селестия висела в цепях, изломанная, изуродованная, едва похожая на живое существо. Её некогда величественное тело превратилось в мешанину рваной плоти, сожжённой магией, разорванной ударами, иссохшей от вечного истощения. Обрубки конечностей, скрюченные пни вместо копыт — следы бесчисленных пыток, пережитых за годы заточения. Кожу заменяли бесконечные шрамы и ожоги, на которых проступали новые и новые порезы — словно сама тьма не позволяла ранам закрываться.

Ржавые крюки держали её за остатки мышц, раздирая ткани при каждом слабом движении. Она была подвешена, как сломанная кукла, забытая в глубине забвения. Её некогда могучие крылья — теперь обрубки, иссечённые до самых костей. Когда-то их отрезали вновь и вновь, пока от них не остались лишь торчащие из спины окровавленные огрызки.

Она дышала прерывисто, хрипло, со свистом. Грудная клетка поднималась рывками — каждый вдох был пыткой. Рёбра сломаны и срослись неправильно, обломки костей торчали из-под тусклой, сероватой шкуры, испачканной засохшей кровью.

Когда-то она кричала. Кричала, пока голос не исчез, пока горло не превратилось в рваное месиво, истекающее кровью. Теперь она могла лишь стонать — жалкий, слабый звук, срывающийся с пересохших губ.

Она не помнила, когда в последний раз видела солнце.

И вот — вспышка.

Пространство раскололось, как разбитое зеркало, и из него, потягиваясь, словно после долгого сна, вышел кто-то.

— Ох, какое унылое местечко, просто отвратительно!

Дискорд зевнул, потянулся и вытащил за собой потрёпанную, уставшую пегаску. Её крылья были исполосованы шрамами, её глаза метались по мрачному подземелью в панике.

— Это не сон? — её голос дрожал. — Мы действительно больше не в мире кошмаров?

Дискорд усмехнулся и, как плюшевую игрушку, крепко обнял её, так что она даже всхлипнула от неожиданности.

— Конечно нет, моя дорогая. Мы в реальном мире! Ну… или в том, что от него осталось.

Она замерла, глядя на висевшее перед ней искалеченное создание, которое некогда было принцессой.

— Это… — пегаска сглотнула, её голос сорвался. — Принцесса Селестия?

Селестия не отреагировала. Она даже не повернула голову.

— О, Селестия, бедняжка… — пегаска осторожно подошла ближе и, дрожа, прикоснулась к её изувеченному телу. — Мне жаль тебя. Может… может, я могу помочь?

Дискорд задумчиво почесал подбородок.

— Помочь? Хм… ну, боюсь, спасать тут уже нечего.

Он махнул лапой, будто отгоняя надоедливую муху.

— Впрочем… — его глаза вспыхнули хитрым огоньком. — Если всё и так до предела плохо, что мешает сделать ещё хуже?

Пегаска в ужасе обернулась к нему.

— Дискорд… что ты задумал?

— Спасение — не в моих силах. — Он ухмыльнулся. — Но вот немного хаоса…

Он вытянул когтистую лапу и коснулся лохматой гривы Селестии.

Внезапно она вспыхнула огнём.

Пламя скользило по её телу, проникая в саму суть её существования. Там, где были лишь гниль и кости, вырастала новая плоть. Её вырванные глаза в мгновение ока восстановились… но больше они не были прежними. В её глазницах теперь горели янтарные, змееподобные зрачки.

Дискорд с улыбкой наклонил голову, довольный своей работой.

— Найтмер будет ждать сюрприз.

И прежде чем пегаска успела что-либо сказать, он подхватил её в охапку и прыгнул в портал.

— Пора домой, мелочь уже заждалась!

В тот же миг тело Селестии содрогнулось.

Крючья и цепи, державшие её долгие годы, с влажным скрипом начали сползать, как змеи, сорванные с добычи. С каждым движением её мышцы восстанавливали свою силу. Каждая капля крови, каждый разорванный нерв воспламенялись чистой яростью.

Она рухнула на пол, но не осела, а встала.

Громовой рёв пронёсся сквозь стены подземелья, заставляя камни дрожать.

В тот же миг в другой части дворца раздался взрыв.

Найтмер Мун устало вздохнула, слыша грохот обрушивающегося крыла дворца.

Она повернула голову, кашляя, и увидела сквозь ночное небо то, чего не ожидала увидеть никогда.

Идеальное солнечное затмение.

Найтмер опустила взгляд.

Сквозь каменные стены, пробивая их, словно картон, летело нечто.

Силуэт в огне, в горящей броне, с ужасающим змееподобным взглядом.

— Так вот как всё кончится…

Найтмер вздохнула, а затем, когда бушующий огненный кошмар был уже в нескольких секундах от удара, позволила себе горькую усмешку.

— Ну, привет, сестра…