Закрывая книгу
Главка 4. Счастливый случай
Необычное произошло за два с половиной часа до заката. Оно было следствием ночного извержения действующего вулкана в горах, отделяющих Бесплодные Земли от Глухого Заболотья. Водяной пар, несомый юго-западным ветром и смешанный с пылью и вулканическими газами, окутал смогом значительную часть предгорий, где прятался Макс. Видимость упала вначале до 500 скачков, а затем до 300.
Пони растолкали крепко спящего Человека, наперебой объясняя происходящее.
— Раскочегаривайте топку! – скомандовал тот и прошёл на кухню, чтобы умыться и попить воды. – Лучшего и быть не может.
Через 25 минут фургон с трудом выбрался из-под дерева и медленно направился на юг, ведомый Киной. Через шесть переходов автомобиль действительно выбрался на дорогу.
— Поворачивай налево и газуй! – приказал Макс. – Будем надеяться, что они не построили баррикаду в тоннеле.
Сам он открыл дверь наружу, высунулся и задрал голову кверху.
Дирижабль Королевской стражи был тут, парил скачках в двухстах от поверхности и чуть в стороне от дороги. Вокруг и чуть ниже суетились погодные пегасы, и смог на глазах редел.
— Вовремя мы, — пробормотал попаданец и захлопнул дверь.
Выветренная и разбитая дорога из когда-то плотно пригнанных друг к другу гранитных плит через переход нырнула в лес, пошла на подъём. А ещё через два перехода оказалась стиснута стенами узкого ущелья. Стало существенно темнее, на дороге начали попадаться камни, и земнопоня сбросила скорость до 15 переходов в час.
— Кина, остановись, — сказал Макс. – Я поведу.
Усевшись за руль, попаданец всмотрелся в лица подруг.
— Дальше может быть опасно. Если не хотите рисковать, то можете выйти здесь. Вас скоро найдут. А там… скажете, что я вас удерживал угрозами… или связал.
— Ну, ты что, Макс! – Монис подошла вплотную, игнорируя тяжёлый дух от давно не мывшегося человека. – Мы же друзья.
Она протянула хуф для приветственного удара, тут же рядом оказался хуф Кины, и земнопоня подтвердила лаконично:
— Мы все друзья.
Попаданец хмыкнул, стукнул легонько кулаком по протянутым хуфам и вроде даже повеселел.
— Как же нам быть друзьями, если не было обнимашек и дарения яблок друг другу? И, кстати, пузики я вам тоже не чесал.
Кина фыркнула, а Монис даже на круп села, чувствуя как стремительно краснеет:
— П-пузики?
Земнопоня прыснула.
— Да он так шутит, подруга.
— Шучу, — подтвердил Макс, расплываясь в улыбке. И тут же серьёзно напомнил: — Лучше сядьте сзади и крепче держитесь.
Буквально через пятнадцать минут фургон вынырнул из поредевшего смога. Плавный поворот, и впереди открылся мрачный зев древнего туннеля. Гранитная отделка зева местами обсыпалась, но Макс умудрился филигранно провести массивный автомобиль через поросшие травой обломки, всего пару раз зацепив их днищем. Тут он и остановился, дёрнув рукоять ручного тормоза.
Кромешная тьма впереди гипнотизировала взгляд и одновременно пугала. Но Макс спокойно вылез наружу, прихватив налобный фонарик.
— Как же мы дальше поедем? – изрекла Монис очевидный вопрос.
Но вместо какого-либо ответа прямо по курсу фургона вспыхнул яркий магический свет и громкий голос произнёс:
— Никому не двигаться именем Луны!
Пони взвизгнули, а из темноты нарисовалась фигура фестрала во всём чёрном. К удивлению подруг, глядящих наружу через лобовое стекло, Макс спокойно подошёл к ночному поню и они стукнулись кулаком и хуфом.
— Здравствуй, дружище. План в силе?
— Здравствуй, Максим. Небольшие изменения, — спокойно сказал Зул. – Гвардия успела выставить пост на выезде из туннеля. Я поеду вперёд, ушлю солдат подальше именем Луны, и останусь вместо них. Тогда ты сможешь спокойно проехать. С кобылками в фургоне всё в порядке?
— Конечно. Я предложил им остаться, но они решительно отказались. Вся эта дружбомагия и прочие чувства…
— Лучше бы им… Впрочем, ладно. Раз я выбываю из игры на следующем этапе, то тебе теоретически сможет помочь пегаска… Монис, да?
— Думаю, я просто прыгну. Монис – почтовый пегас, грузоподъёмность не та…Что ж, едем! – подытожил Макс. – Надеюсь, обойдётся без потерь среди поней.
Фестрал кивнул и снова канул в непроглядную темноту туннеля. Человек вернулся в салон.
— Это был настоящий Пони-в-Чёрном? Почему он не арестовал тебя? – посыпались вопросы поней, не слышавших тихий разговор старых друзей.
Яркий свет, слепивший беглецов, погас, но тут же зажёгся жёлтый магический светильник на корме автомобиля, стоявшего, как оказалось, в сорока скачках впереди. Гулкое эхо размножило стрекотание трёхцилиндрового двигателя внутреннего сгорания, и габаритный огонь начал удаляться.
— Это был Зул Хувс, тот самый друг и мой куратор, о котором я рассказывал, — пояснил Макс, снимая фургон с «ручника» и медленно трогаясь.
Пони затараторили, переполняемые эмоциями, но Макс шикнул на них. Вождение в полной темноте с ориентацией только на единственный габаритный огонь впереди требовало от него полной сосредоточенности.
— Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят, — досчитал серый желтоглазый единорог в полном доспехе Королевской стражи, сидящий на крупе и прикрывший глаза передними хуфами. – Я иду искать! Кто не спрятался, я не ви… Ай!
Он повалился на бок от сильно толчка в плечо, но тут же вскочил на ноги. Перед ним стоял смурной незнакомый фестрал во всём чёрном с эмблемой полумифического подразделения «лямбда» на груди.
— А где второй? – задал резонный вопрос фестрал. Посты и патрульные группы обычно состояли минимум из двух стражей.
— Не знаю. Вообще нас тут трое.
Жёлтые глаза с вертикальными зрачками начали наливаться гневом.
— Зови их, рядовой!
— Хаг!.. Золин!.. – крикнул единорог в сторону кустов по обеим сторонам ущелья и добавил заискивающе: – Извините, мы просто… в прятки...
Он потупился под взглядом фестрала и заорал с удвоенной силой:
— Хаг! Быстрее сюда!
Но неведомого Хага опередил ещё один фестрал, выпорхнувший из-за скального карниза скачках в пятидесяти дальше по дороге. Он тоже был в полном доспехе (даже шлем с боевым рогом-шипом был застёгнут под подбородком), но уже Ночной стражи, с полагающейся эмблемой молнии на груди и косой широкой полосой на правом накопытнике, говорящего о том, что носитель доспеха – сержант. Он приземлился напротив агента в чёрном и подбоченился.
— Агент Зул Хувс, подразделение «Лямбда» Её высочества Луны, – веско произнёс фестрал-агент, прерывая возможный шквал ненужных вопросов, агрессии или негодования.
— Я сержант Комета Золин. Чем обязаны, агент? – недоверчиво скривился обычный фестрал.
Тут подоспел третий… хм, член дорожного поста, сооружённого из двух скальных обломков размером с автомобиль и походной кибитки. Эта была жёлтая земнопоня с зелёными глазами в звании сержанта. В специальном чехле на её спине находился невзведённый арбалет.
— Сержант Веста Прочная-Подкова. Я там… в засаде сидела.
— Я вас освобождаю от текущего задания, – спокойно ответил Зул, оглядывая всех троих любителей пряток. – Возвращайтесь в своё расположение. По возвращении доложите командирам, что я наложил на вас минимальное денежное взыскание.
Фестрал-сержант набычился, подрагивая кончиками крыльев, и машинально среагировав на это, слегка засветился рог единорога.
— Отставить!!! – рявкнул Зул так, что эхо заревело в ущелье бешеным виндиго. Он моргнул, и в вечернем сумраке ущелья незадачливая троица стражей явственно узрела светящуюся призрачным голубым светом отметку в глазах агента. Метку самой принцессы Луны, которая могла быть получена только непосредственно от диарха Эквестрии. И выдавалась отметка (вместе с умением её призывать) только при назначении на важную должность, дабы служить подтверждением доверия со стороны принцессы. – Вы знаете, что это?
— Конечно… Да… Прошу прощения за своё поведение, — забормотали стражи, припадая на одно переднее колено.
— Свободны, — повторил Зул и отвернулся, глядя в тёмный зев туннеля, где он оставил автомобиль и откуда вылетел менее пяти минут назад.
Стражи молча засуетились. Золин впрягся в кибитку, Прочная-Подкова запрыгнула внутрь. Единорог сотворил антигравитационное заклинание на кибитку и тоже полез внутрь. Фестрал-сержант кинул косой взгляд в спину замершему агенту и медленно полетел над дорогой в сторону моря.
Зул же достал из сумки блокнот, помедлил немного и начал писать:
«Занял пост на выезде из заброшенного туннеля. Тут несли службу два раздолбая Вашей сестры и один сержант Ночной стражи. Отослал их в свои расположения».
Ответ от Луны пришёл только через три минуты:
«Молодец, Зул. Надеюсь на тебя. Я не могу сейчас сорваться. Сестрица устроила Гранд Галопинг, и я уже два часа тут отплясываю, наряженная как ёлка. А через 20 минут ещё луну надо поднимать».
Фестрал быстро написал: «Не беспокойтесь, Ваше высочество. Я всё улажу», сунул ручку в специальный держатель на ободке блокнота и поспешил к автомобилю, оставленному в туннеле, за двести скачков до выезда наружу. Где-то там, в темноте и напряжении ждал Макс.
Кромешная темнота и ожидание без возможности повлиять на ход событий больше подействовали на поней, чем на Макса. Человек привычно мычал про себя «Ом саи рам», то протягивая букву «м» в первом слове мантры, то букву «а» — в последнем.
Монис и Кине было трудней. Поначалу они еле слышно перешёптывались, а потом замолкли, загипнотизированные темнотой, тишиной и еле видным впереди габаритным огоньком автомобиля фестрала.
Однако на трёхкратное помаргивание габарита Макс среагировал первым. Они так договорились с Зулом. Трёхкратное помаргивание – всё нормально; двухкратное – проблемы, действовать по обстановке; выключение габарита – пора сматываться или… умирать. Живым возвращаться в чёртов бункер Макс не собирался.
Медленно выехав из туннеля, и остановившись перед скальными обломками, загораживающими дорогу, он отметил, что ночь уже почти наступила.
Зул приткнул свой автомобиль в притирку к стене ущелья и явно готовил к использованию какой-то кристалл; без единорога по другому нечего было и думать сдвинуть многотонные куски гранита хоть на сантиметр. Вот он легонько стукнул кристаллом по боку здоровенного валуна, тот окутало зеленоватое сияние метаматерии, а между кристаллом и валуном образовалась похожая на тонкое щупальце связь. Ночной пони невысоко взлетел и словно на верёвочке потащил валун за собой. Заряда магии хватило всего на четыре-пять скачков, и кусок гранита с грохотом и сотрясением почвы упал вниз. Но путь теперь был свободен.
Макс дёрнул рычаг «ручника» и выбрался наружу.
— Зул, дружище, словами не передать, как я тебе так благодарен! – сказал он фестралу. – Без тебя ничего бы не вышло. Ни-че-го. Горжусь, что дружил с тобой!
— Перестань, Макс. Это взаимно. Общение с тобой обогатило меня новыми знаниями и чувствами, а быть твоим куратором стало самой интересной работой на свете. В конце концов, именно ты открыл мне глаза на то, что я – гей.
— Обнимемся, — резюмировал попаданец.
Фестрал встал на задние ноги, и они застыли так на долгие двадцать секунд, аккуратно похлопывая друг друга по спинам и слегка потираясь щеками. А в фургоне Кина с квадратными глазами тихо спросила у подруги:
— Ты тоже это видишь?!
Тем временем друзья попрощались, и Макс вернулся в фургон. На его лице отблёскивали уродливые очки, крепящиеся к голове широкой упругой лентой.
— Прощальный подарок Зула, — пояснил человек поням. – Зачарованные кристальные линзы, усиливающие световой поток. Сделаны на ферме камней Сирбов где-то на границе с Зебрикой. Теперь дорога будет лёгкой!
— Можно мне… — начала Кина, но Макс сразу перебил:
— Позже, когда углубимся в лес, я пущу тебя рулить.
— А как же Зул? – поинтересовалась Монис, едва Макс тронулся. – Он же должен тебя ловить, как я поняла…
— Он любимчик Луны, но разочаровался в ней. В методах её работы, в её отношении к поням и к ludyam. Он перестал её бояться. – Человек говорил, не отводя взгляд от дороги, из-за чего голос звучал слегка отстранённо и зловеще, будто кто-то рассказывал историю на Ночь Кошмаров. – За плотную и плодотворную работу со мной принцесса обещала ему дворянский титул. Обещала и обещала… последние семь или восемь лет. Теперь пообещала титул за мою поимку живым или мёртвым. Но Зул не променяет настоящую дружбу на титул. Вот так.
— Но почитание Луны у Хувсов в крови. Это древний род, который…
— Я знаю. Не читай мне ненужную лекцию.
Монис умолкла. То ли обиделась, то ли задумалась.
— Если принцесса узнает, что её любимчик – предатель, его ждёт конфискация имущества и изгнание из Эквестрии, — тихо сказала Кина, но Макс услышал сквозь шум двигателя.
— Изгнание из Эквестрии – это юридическая фигура речи. На самом деле изгнанников просто убивают, а тела кремируют.
— Не может быть! Ты не можешь такого знать, — возмутилась земнопоня, а пегаска поддакнула:
— Ты не обижайся, Макс, но ты в бункере сидел 18 лет, откуда тебе знать, как реально действует наша исполнительная власть?
— Я лично общался с эквестрийской властью во плоти – с вашими диархами. И не раз.
— Ну и… я не буду продолжать бессмысленный спор, — сказала Монис нервно, а Кина просто фыркнула.
Даже сказка сказывается не быстро, а уж ночной путь по давно не ремонтированной дороге занял у необычной троицы всю девятичасовую ночь. Кина мужественно вела автофургон два раза по полтора часа, дав Максу немного поспать. Полчаса за рулём провела и Монис, но она так нервничала и едва плелась, что земнопоня решительно прогнала подругу из-за руля.
Огненное Болото впечатлило всех. Древний морской залив был заболочен миллионы лет назад, миллиарды тонн биомассы гнили в жарком климате, выделяя метан и другие горючие газы, которые по разным причинам светились и самовоспламенялись. Местами высокая, сделанная на совесть насыпь дороги просела до уровня стоячей воды, но нигде ещё не ушла в неё. Застрять посреди ночного болота без транспорта было последним, чего бы хотели и пони, и человек.
Ни одного поселения, ни одного крупного животного, ни одного пони не встретилось на протяжении всего пути до восточного побережья Моря Селестии. Вернее, древняя дорога не доходила до побережья. Там, где болото вновь сменялось лесом, она резко поворачивала на север, к Заливу Подковы. Но свежий, пахнущий солью ветер, сообщил человеку, что море близко.
Макс уже полчаса, как снял магические очки. Разгорающаяся позади заря неплохо освещала окрестности. Подъём дороги здесь прекращался, а в редкие просветы среди деревьев была видна большая вода в призрачной дымке. Человек съехал с дороги под кроны лиственных деревьев, остановил фургон и с кряхтением выбрался наружу.
— Дальше ножками, — пробормотал он, поливая мочой высокую траву, и пошёл готовить свой последний эквестрийский завтрак.