Метка для человека

Продолжение приключений Кира, но уже в мире пони. На этот раз нет войны. Все тихо и мирно. Но внезапно пропадают сразу трое пони. Более того, эти пони - дети! Метконосцы! Куда занесло детей и успеют ли Кир с друзьями вернуть их - это еще не решенный вопрос...

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Пинки Пай Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Другие пони ОС - пони

Охотник за сенсациями: полосатое откровение

История о журналисте, ведущим авантюрный образ жизни. Мэл Хаус. В этот раз его ждёт незабываемое приключение на задворки Эквестрии в древнее и загадочное племя полосатых пони.

Другие пони

Счастливица

Повесть от лица лейтенанта вооружённых сил Империи, охватывающая небольшой период её жизни.

ОС - пони

Сила – это магия!

Тестостерон, мужественность, крепкие матерные выражения. Читать только настоящим мужикам, потому что пони — это для крутых.

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Рэрити Эплджек Трикси, Великая и Могучая

Я есть смерть

Путь Предназначения приводит Цири в безмятежную Эквестрию. Но смерть и злой рок преследуют её даже здесь. Грозит ли что-то этому райскому уголку?

Твайлайт Спаркл Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Зекора Человеки

Последние секунды Эквестрии

Лишь крошечная вероятность. Крошечная вероятность того, что это закончится.

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Гильда Другие пони

Отчаяние

Одинокий пони плывёт в океане, он цепляется за сомнительную надежду добраться до суши.

ОС - пони

Пустота

Грустный рассказ о том, что иногда, чтобы обрести себя, нужно перестать быть музыкантом и стать слушателем. Хотя и не только об этом...

DJ PON-3 Октавия

FO:E: Пустая душа.

История о пони, пытающегося раскрыть тайны огромного, мёртвого города.

ОС - пони

Вечное лето

Когда ты жеребенок, летние дни длятся бесконечно. Лето – это свобода. Мир живее, шире и ярче, а краски насыщеннее. Лето – это беготня по лугу, купание в пруду и ловля светлячков в последний вечерний час. Поведет ли Эппл Блум своих друзей к пиратским сокровищам, зарытым на ферме? Сможет ли Скуталу пересечь выжженную пустыню и найти волшебный исцеляющий источник? Удастся ли Свитти Белль победить злобного чейнджлинга Рэрити, который посадил ее под замок безо всякой причины? Летом каждый день – это настоящее приключение. Вот один из них.

Эплблум Скуталу Свити Белл

Автор рисунка: Devinian

Чужая магия: Сонная реальность

1.

Даже недостроенный, Замок Ночи если и не нагонял ужас одним видом, то некий трепет в сердце вселял точно. Возведение обители ночной принцессы не прекращалась ни на минуту ни днём, ни ночью, однако в сгущающихся сумерках всё меньше рабочих желало работать внутри. Постепенно все они оказались снаружи, занимаясь отделочными работами внешних стен.

Стоит отметить, что из освещения Луна признавала только огонь, пусть и заговорённый, так что по ночам рабочие трудились при неверном свете множества костров и факелов. Алые всполохи и длинные дрожащие тени добавляли окружающему потустороннюю фантасмагоричность, так что желающих приближаться к замку ночью не было…

Желающих не было, но были обязанные присутствовать – строители, охрана и обслуживающий персонал принцессы.

А этой ночью к ним прибавилась одна единорожка, получившая приглашение от правительницы Эквестрии. Приглашение, об игнорировании которого не могло быть и речи…

Винил вздохнула, собираясь с духом, и притворно легкомысленно поскакала к воротам. Пара фестралов, охранявших входную арку, скользнули по ней взглядом и остались неподвижны: по–видимому, они были предупреждены о гостье. Прогарцевав мимо них, единорожка медленно выпустила воздух сквозь сжатые зубы: она сама и не заметила, как затаила дыхание.

На самом деле Винил не боялась ни замка, ни его хозяйку… Ну, как не боялась? Она знала Луну несколько лучше, чем большинство эквестрийцев и не думала, что та её съест или сделает что–то плохое. Однако официальное приглашение и обстановка сделали своё дело.

«Чьё больно воображение всё это выдумало?» – думала пони, шагая по длинному коридору, скупо освещённому редкими светильниками. Даже полная луна не могла пробиться сквозь тёмные витражи, заставляя цветные стёкла лишь светиться зловещим светом. На стенах висели картины, преимущественно портреты Луны в образе Найтмэр Мун; редкие полотна с Селестией или мирными пейзажами на их фоне казались чуждыми и пугающими.

Очередная дверь сама собой отворилась перед кобылкой, и она вошла в коридор, перегороженный множеством тяжёлых бархатных занавесей. На каждой из них несколькими скупыми штрихами древнеэквестрийского было начертано по слову, и, проходя сквозь стены ткани, Винил невольно читала написанное, шепча:

– Эшейк – неудача, деплепсия – истощение, небунье – безумие, элементул – стихия, крима – убийство, разбойул – война, молима – мор, тимп – время…

Занавесь времени оказалась последней. Пройдя её, пони остановилась у массивных ворот, окованных серебром.

Как и прежде, створки дрогнули и медленно подались навстречу кобылке. В открывшемся зале была абсолютная тьма, за исключением узкого коридора света, создаваемого двумя рядами свечей. Изогнутые стенки подсвечников позволяли огню освещать лишь узкий участок пола меж рядами светильников. Всё, что находилось за его пределами, скрывалось в густом как патока мраке, даже размеры залы было невозможно определить. Под ногами лежал толстый ковёр, скрадывающий звуки шагов и не позволяющий эху гулять по помещению.

Впереди виднелся крохотный островок света, в сердце которого возлежала живая часть ночи – принцесса Луна. Туда-то и поспешила Винил: как она не любила ночь, но тьма с каждой секундой всё больше давила на неё.

Подойдя на положенное этикетом расстояние, пони поклонилась и замерла, ожидая разрешения говорить.

– Я рада, что ты смогла уделить мне толику своего времени, – тихо произнесла Луна, но, благодаря акустике зала, её голос разнёсся по всему помещению.

– Я готова служить моей принцессе, – ответила единорожка, не поднимая головы.

– Подними голову, ангел ночи. Сейчас с тобой говорит не принцесса Эквестрии, а старейшина Алого клана, – зрачки Луны на секунду стали кошачьими, но тут же вернулись в обычное состояние. – Я хотела поговорить с тобой… Но прежде, не согласишься ли ты разделить со мной ужин?

– Почту за честь, – единорожка вновь поклонилась.

Ужин с принцессой Луной, как и завтрак с принцессой Селестией, привилегия немногих. Разумеется, речь идёт о личных ужине и завтраке, а не о светских раутах, где никто толком и не ест, а лишь перемывают друг другу кости да смотрят в рот венценосным сёстрам.

Рог аликорна засветился, и в зале вспыхнула ещё дюжина свечей, осветив небольшой стол красного дерева, сервированный на двоих. Принцесса поднялась с подушки и направилась к столу; Винил следовала за ней.

– Прошу, насладись этой пищей вместе со мной, дабы Голод и Жажда не коснулся наших душ!

С этими словами принцесса приступила к трапезе.

– Разделяю пищу с тобой, дабы Голод и Жажда не коснулся наших душ, – ответила пони, присоединяясь к трапезе.

Всё время, пока они не спеша ели, за столом царила тишина, нарушаемая лишь позвякивающей посудой. Когда с ужином было покончено, рог Луны засветился вновь, и вся посуда исчезла, сменившись несколькими керамическими кувшинами и высокими хрустальными фужерами.

– Сегодня я решила обойтись без слуг, – пояснила свои действия принцесса, телекинезом подхватывая один из кувшинов и наливая в фужеры густую тёмно–красную жидкость.

Сердце Винил гулко стукнуло, а во рту пересохло, когда она поняла, что это вовсе не сок. Она пила лекарство от Жажды совсем недавно, но его близость и специфический аромат сводили пони с ума.

– Не сдерживай себя, – Луна улыбнулась, и из–под верхней губы показались два острых клыка. – Сейчас это ни к чему.

Словно в ответ на её слова, из десны единорожки выскользнули клыки. Подхватив собственной магией предложенный фужер, Винил жадно припала к нему, наслаждаясь солоноватой жидкостью с металлическим привкусом. Лишь осушив сосуд наполовину, она вспомнила о приличиях и смущённо отставила его.

– Прошу меня простить.

– Ничего страшного, – спокойно кивнула Луна. – Скажи, ты ведь никогда не пила до сытости? Только чтобы не настигла Жажда?

– Да. Я чту договоры, как и все остальные члены клана, – единорожка сняла очки и посмотрела прямо в глаза ночной принцессы.

– Я верю тебе и не хочу ни в чём обвинять ни тебя, ни кого бы то ни было ещё, – подняла аликорн копыто. – Мой вопрос в другом: использовала ли ты когда-нибудь силу крови?

Сила крови… Винил читала об этом в книгах отца, но ни она сама, ни её родители никогда не имели возможности применить её. Смысл заключался в том, что после насыщения и утоления Жажды выпитая кровь давала вампиру временную силу, помимо той, что была дарована ночным ангелам.

Эта сила разнилась в зависимости от того, чья кровь была выпита. Земные пони давали силу, пегасы – скорость, единороги – магию, алмазные псы – ускоренную регенерацию, грифоны – выносливость…

Что давала кровь драконов – было тайной. Вернее, не было возможности выявить закономерность, ибо эффект разнился раз от раза. Также никто не знал, какова на вкус кровь аликорна.

– Почему вы спросили об этом? – немного растерялась Винил.

Луна прикрыла глаза – ответ был очевиден.

– Я хочу попросить тебя об одолжении, – начала аликорн, – и, боюсь, что без дополнительной силы тебе с ним не справиться.

– Если это так, то не разумнее ли призвать Элементы Гармонии? – единорожка довольно быстро пришла в себя и вновь нацепила очки, скрывая светящиеся в темноте глаза.

– Магический спецназ подчиняется сестре, в каком бы виде она сейчас не пребывала. Мне удалось склонить некоторых на свою сторону, но без всего комплекта полного эффекта не будет, – Луна пригубила из бокала. – Кроме того, там, куда мы отправимся, от их силы толку будет… немного.

Винил, слушая аликорна, не спеша потягивала из фужера и не заметила, как тот опустел. Едва пустой сосуд коснулся стола, Луна вновь наполнила его. Пони благодарно кивнула – приятное тепло разливалось по всему телу: никакое спиртное не могло сравниться с лекарством.

– Куда же мы собираемся отправиться? – осмелев, спросила она. – Неужели за пределы Эквестрии?

– Это довольно спорный вопрос… Это место столь же близко и столь же недосягаемо, как две страницы в одной книге. Даже когда они плотно прижаты друг к другу, содержимое одной не станет содержимым другой, хотя и может увидеть его.

– Но бывает, что страницы всё же смазываются и отпечатываются друг на друге, – заметил Винил.

– Верно. Вот в этом-то и состоит проблема, – кивнула Луна.

Аликорн телекинезом подняла с подушки пару предметов и перенесла их к столу. Это оказались колокольчики, сделанные из матово-белого металла и висевшие на длинных шнурках. Не спрашивая разрешения, Луна вплела их в гриву кобылки.

Пони тряхнула головой, рассчитывая на мелодичный звон, но услыхала лишь глухой стук, будто они были деревянными. Единорожка удивлённо посмотрела на принцессу.

– Это особые колокольчики и здесь они не зазвенят.

Белая кобылка кивнула, принимая столь расплывчатое объяснение.

– Думаю, сейчас ты готова к краткому визиту.

Пони встали и Луна повела Винил за собой куда-то во тьму. Единорожка боялась споткнуться обо что-нибудь, но путь был свободен. После света свечей тьма казалась особенно густой и даже острое зрение ночного ангела пасовало пред тенями Замка Ночи. Если бы не едва светящиеся хвост и грива принцессы, Винил без сомнений потерялась бы практически сразу.

– Как долго нам ещё идти?– наконец не выдержала затянувшегося молчания единорожка.

– Мы пришли дюжину шагов назад. Ты просто не открыла глаза.

От неожиданности пони запнулась о собственную ногу и едва не упала – глаза и впрямь были плотно зажмурены, хотя она могла поклясться, что старалась даже не моргать, чтобы не упустить из виду принцессу!

– Не переживай, здесь так всегда. Лучше открой их, наконец, и насладись открывшимся тебе видом!

Голос принцессы звучал необычно звонко и весело.

Винил открыла глаза и, не удержавшись, села, где стояла. Они были вовсе не в замке, а на покрытом густой травой холме! Более того, была не ночь, а… А что – единорожка так и не поняла: небо было то затянуто тучами словно кляксами, то светило ясным солнцем, то перемигивалось звёздами в ночной синеве. Земля была под стать – она, словно лоскутное одеяло, лепилась из кусков, казалось, никак не связанных между собой ландшафтно. Но больше всего поразило Винил то, что «одеяло» состояло из кусков Понивиля, порой повторяющихся с незначительными различиями.

– Где мы?.. – медленно спросила пони.

– Это место называется Люме де вис.

– Что это всё такое? – пони слегка дрожащим копытом указала на раскинувшуюся пред ней картину.

– Это сны. Сны понивильцев, потому Люме де вис здесь выглядит именно так.

– Мы в мире снов?!.. – не поверила своим ушам Винил. – Разве обычные пони могут сюда попасть как-то иначе, чем заснув?

– Как видишь, могут, – Луна помогла единорожке подняться – ту немного качало. – Но сейчас нам нужно возвращаться, у тебя почти не осталось сил.

Винил тряхнула головой, прогоняя вдруг навалившуюся усталость. Послышался нежный перезвон.

– Ты правильно поняла: они звенят только здесь, в мире снов. – Луна подставила бок пошатывающейся Винил, и той ничего не оставалось, как прижаться к принцессе, чтобы не упасть. – А теперь закрой глаза и иди – иначе из Люме де вис не выбраться.

Пони послушно закрыла глаза и зашагала. С каждой секундой шаги давались всё тяжелее, будто на каждое копыто прилепили по гире. Но в какой–то момент идти стало легче, словно она выбралась из густого желе, в котором брела до сих пор. Впрочем, усталость никуда не исчезла, как и полнейшее магическое истощение.

Идти с закрытыми глазами было непривычно, но открывать их Винил опасалась… Ровно до того момента, как заметила, что на самом деле они давно открыты, просто тьма замка не позволила сразу заметить это.

– Вижу, ты обратила внимание на это свойство мира снов, – два светящихся янтарём глаза уставились на пони. – Глаза, открытые в нашем мире, становятся закрытыми в Люме де вис и наоборот. Это одно из условий прохода Границы между мирами. А кроме него, нужно моё разрешение, как хранителя Границы.

– Вы хотели сказать – Хозяйки мира снов? – они, наконец, добрались до стола, и Винил почти упала на своё место. Немного крови, оставшейся в фужере, было мигом выпито.

– Нет. У меня нет никакой власти в Люме де вис помимо свободного прохода туда и допуска кого–то ещё, – Луна разлила из кувшина остатки. – По сути, в мире снов нет повелителя. Вернее, каждый снотворец и есть повелитель своего сна, пусть он этого и не осознаёт.

– Но как же?.. Всем известно, что вы можете управлять снами пони! – силы Винил понемногу возвращались к хозяйке.

– Все в это верят, – улыбнулась принцесса. – Увидев меня, снотворец вспоминает этот миф и сам наделяет меня властью… Надеюсь, ты понимаешь, что услышанное не для посторонних ушей. – Луна не спрашивала, а утверждала. – Об этом знают всего несколько пони и мне бы не хотелось, чтобы моя, пусть и фальшивая, власть над снами эквестрийцев пропала.

Винил кивнула.

– Теперь поговорим о том, зачем я тебя, собственно, пригласила… – Луна сделала большой глоток из фужера и отставила его. – Что-то начало искажать сны. Пока это происходит только в Понивиле, но я уверена, что вскоре это явление разрастётся до куда больших масштабов. Твоя задача: выяснить, что или кто влияет на Люме де вис, а также по возможности убрать искажения. Хоть мир снов и наш мир находятся в разных плоскостях, но они связаны меж собой.

– Прошу простить мою дерзость, но почему…– единорожка запнулась.

– Почему я сама не займусь этим?.. – Луна тяжело вздохнула. – Хорошо, думаю, ты должна узнать причину.

Единорожка напряглась, готовая узнать новую порцию шокирующих откровений. Рог аликорна вновь засветился и пламя свечей взметнулось вверх, вытягиваясь в огненные шнуры. Пылающие линии сплелись в подобие обруча, в центре которого появилась молочная дымка. Миг спустя пелена рассеялась и появилась чёткая картинка…

Рабочий кабинет, заваленный горами бумаг: кипы документов и горы свитков, скреплённых самыми разными печатями. Посреди этого царства бюрократии за конторкой стояла Твайлайт, перед ней в воздухе висел десяток разных документов. Волшебница заглядывала то в один, то в другой и что-то диктовала своему бессменному помощнику. Спайк нацепил на нос пенсне и выводил на бумаге буквы, от усердия высунув кончик языка. Все пальцы дракончика были перемазаны чернилами – похоже, письмом он занимался довольно давно.

Внезапно Твайлайт остановилась и посмотрела прямо в магическое окно:

– Принцесса, – голос волшебницы был искажён, будто звучал из–под воды, – прошу прощения, но некоторые вопросы без вас не решить. К примеру, надвигающийся Гранд Галопин Гала: приглашения уже пора рассылать, а списка приглашённых всё ещё нет! Кроме того, в Мэйнхэттене…

– Хорошо, Твайлайт. Вскоре я освобожусь, и мы всё это обговорим, – кивнула Луна.

Волшебное окно рассыпалось водопадом искр, а пламя свечей вновь стало нормальным.

– Теперь ты понимаешь? – аликорн потёрла лоб копытом. – У меня совершенно нет времени. Паразитов, что сестра по недоразумению считала советниками и министрами, пришлось уволить, чтобы казна перестала исчезать, а новых найти не так уж и легко… Ну что, ты согласна мне помочь?

– Принцесса, а вы уверены, что моя кандидатура подходит? – Винил поправила очки: жест, указывающий, что говорящий волнуется. – Я пробыла в том мире всего пару минут и меня полностью высушило. Боюсь, что мне банально не хватит сил на выполнение поручения!

– Об этом не беспокойся. Если других возражений нет, то у меня кое-что есть для тебя.

Принцесса взяла самый маленький из кувшинов и вылила его содержимое в фужер Винил, заполнив его доверху. Единорожка заворожено уставилась на фужер: ярко-алая жидкость буквально светилась, заметно освещая участок стола красным светом!

– Что это? Неужели?.. – пони удивлённо уставилась на принцессу.

– Нет, это не кровь аликорна, если ты об этом, – улыбнулась Луна. – Её ты бы не выдержала. Но не переживай, кровь перед тобой принадлежит существу ещё более редкому, нежели аликорны.

– Разве такое возможно? – сглотнула застрявший в горле комок единорожка.

– Всё возможно в подлунном мире.

– А почему она светится? – в голове Винил некстати вспомнились уроки в школе, где рассказывали о ядовитых светящихся камнях, даже нахождение рядом с которыми было губительно.

– Потому что она всё ещё поглощает магию из окружающего мира, – ответила аликорн. – Надеюсь, не нужно пояснять, что это значит?

– Нет, не нужно… – единорожка дрожащими копытцами взяла бокал и, боясь расплескать хоть каплю драгоценного содержимого, начала медленно пить.

От жара пони бросило в пот, голова закружилась и, чтобы не рухнуть на пол, кобылка положила пылающую мордочку на стол… Такой прохладный стол.

Приятное расслабление завладело её телом так, что даже язык не хотел слушаться. Винил медленно, но верно проваливалась в сытую дрёму.

– А ты хотела крови аликорна, хотя и эту едва усваиваешь, – ещё успела она услышать голос принцессы, проваливаясь в пучину сна…

2.

– Винил! Винил, просыпайся!.. – звал издалека чей-то голос. – Я же тебе сотню раз говорила – не спи где попало!

Единорожка с трудом разлепила слипающиеся глаза. Ещё несколько секунд ей понадобилось, чтобы сфокусировать взгляд на подруге. Октавия стояла рядом с недовольным выражением на мордашке, нетерпеливо постукивая копытцем по полу. Винил издала тихий стон, но разжалобить земную пони не удалось – та продолжала сверлить единорожку взглядом.

С протяжным стоном Винил приподняла тяжёлую, словно с похмелья, голову и попыталась встать, но ослабевшие ноги отказывались держать пони. Октавия вздохнула и, закинув подругу на спину, понесла её к дивану. Единорожка благодарно потёрлась носом о шею серой кобылки, отчего Октавия фыркнула, но тут же вернула прежний недовольный вид.

– Где ты шлялась всю ночь, если заснула за письменным столом? – поинтересовалась кобылка, сгрузив ношу на диван.

– Как это где? – удивилась Винил. – У меня была аудиенция с принцессой Луной, я же тебе говорила!

Единорожка прикрыла глаза: каждое произнесённое слово отдавало болью в затылке.

– Что-то не припомню такого, – Октавия присела рядом. – Может, ты просто опять перебрала?

– Окти, это не смешно, спиртное я почти не пью, – единорожка приоткрыла один глаз. – Пусть моё обоняние и далеко от твоего, но всё же запах спирта неприятно бьёт по носу. Не говоря уже о вкусовых рецепторах, которые у меня чувствительнее твоих.

Октавия подняла передние копытца вверх, показывая, что сдаётся.

– Я абсолютно не помню, как ты вчера ушла и как пришла утром, – призналась земная пони.

– А возвращения и я не помню, – призналась единорожка. – Принцесса всё подливала и подливала, а в конце плеснула такого, что я сразу отрубилась.

– Значит, ты всё-таки перебрала! – с лёгкой полуулыбкой резюмировала Октавия.

Винил застонала и откинулась на подушку. Боль в затылке и висках не замедлила напомнить о себе, отчего пони поморщилась и сильнее зажмурила глаза. В волосах глухо брякнули колокольчики, напоминая, что всё случившееся – правда. Теперь, когда единорожка приняла предложение принцессы, ей придётся путешествовать по миру снов и каким-то образом искать пресловутые «искажения». Что это такое – Винил не имела ни малейшего понятия. Похоже, без ещё одного визита к принцессе Луне не обойтись…

Но это вечером, сейчас кобылка хотела только одного – спать. Октавия ещё что-то говорила, но её голос сливался в монотонный шум, убаюкивающий единорожку.

Октавия, заметив, что подруга заснула, замолчала. Некоторое время она смотрела на спящую кобылку, удивляясь, до чего же милой может казаться эта пони, если просто спит. После чего осторожно потёрлась своим носиком о носик Винил.

В отличие от единорожки, земная пони вела не ночной, а, скорее, вечерний образ жизни – в связи с временем проведения большинства концертов классической музыки.

Вскоре после переезда Луны в Понивиль, а потом и в замок Ночи, расположенный недалеко от городка, за принцессой постепенно подтянулась столичная аристократия. Юридически столицей Эквестрии всё ещё был Кантерлот, но фактически, ввиду отсутствия обеих принцесс, именно Понивиль стал центром политической и, в какой-то мере, светской жизни.

Разумеется, для такого большого числа родовитых пони в городке не нашлось достаточного количества подходящего жилья. Было предложено снести и перестроить Понивиль в соответствии с новым статусом, но на защиту старого города встала Мэр. При поддержке носителей элементов и подкупленной тройной порцией мороженого Тии, градоначальнице удалось отстоять город в первозданном виде. Недолго думая, Луна отдала на откуп земли за чертой города, где в ударном темпе стал вырастать новый город, более современный и роскошный. Эти две части так и стали называть – Старый город и Новый город.

Стоит отметить одну интересную деталь – несмотря на роскошь новых домов, земля в Старом городе была на порядок дороже, чем в Новом. Несмотря на то, что, даже купив здесь землю, собственник не имел права строить жильё, отличающееся по стилю от окружающих домов!

Сейчас Октавия готовилась к концерту в недавно построенном концертном зале. Зал стоял на самой границе и считался очень респектабельным, выступать в нём было большой честью, и пони слегка нервничала, хотя уже выступала на подобных сценах. Кобылка в очередной раз пробегала глазами по нотам, проигрывая в уме основные партии; иногда копытца дёргались сами собой – то скользя по несуществующему грифу, то проводя столь же эфемерным смычком по струнам.

Лишь закончив с последним листком, Октавия расслабилась и тут же поймала себя на том, что пытается почесать за ухом задней ногой, как это делают собаки. Одёрнув себя, пони почесалась как должно – копытцем передней ноги. Хоть до полнолуния и далеко, следить за собой нельзя прекращать ни на секунду!..

Вечерний замок давил не так сильно, хотя мрачные тени никуда не делись. В этот раз Винил не пришлось далеко идти – принцесса Луна решила встретить её в основном тронном зале, расположенном недалеко от входа.

В первую секунду, единорожка едва не отшатнулась от входа – ей показалось, что пола попросту нет! Вернее, есть, но на глубине пары метров. Но тут же поняла, что весь пол состоит из прозрачного и потому практически невидимого хрусталя. Особое освещение не давало ему светиться и блестеть, так что обнаружить пол можно было только на ощупь.

Винил сглотнула комок в горле: казалось, что она идёт по воздуху. Только немного успокоившись и привыкнув, она смогла внимательнее разглядеть над чем она, собственно говоря, идёт. А посмотреть было на что – пол тронного зала представлял огромную модель Эквестрии, выполненной с особым тщанием и в правильном масштабе. Раскрыв рот от удивления, единорожка рассматривала очертания знакомых и незнакомых городов, ей даже удалось узнать некоторые улицы и дома. Очертания Понивиля были искажены из-за постройки Нового города, но узнавался он с первого взгляда. А дальше – там, где должен был быть Замок Ночи – из пола вырастало основание трона, на котором сидела забытая Винил принцесса.

– Прошу простить мою дерзость! – поспешно склонилась в поклоне единорожка.

– Встань и подними голову, – в голосе принцессы не чувствовалось раздражения и Винил осторожно поднялась.

Луна и вправду не сердилась, более того – наслаждалась впечатлением, который произвёл замок на неподготовленного пони. Винил подумалось, что и вчерашняя аудиенция в какой-то мере служило именно этой цели – узнать реакцию пони на замок и его интерьер.

– У тебя возникли вопросы? – принцесса прервала её размышления.

– Да, ваше высочество. И очень много, – Винил набрала воздуха в грудь. – Прежде всего, я так и не поняла, как попасть в мир снов. Как отличить неправильный сон от правильного, и как найти источник проблемы?

Аликорн на минуту задумалась, после чего взмахнула крыльями и слетела с трона, приземлившись рядом с Винил.

– Ты права, вчера я не успела этого рассказать. Полагаю, небольшая экскурсия заменит тысячу слов. – рог принцессы засветился и свет из окон пропал, потом погасли свечи в люстре и зал заполнила тьма. – Прежде всего нужна абсолютная темнота, вторым пунктом идёт разрешение от хранителя Границы – его ты получила ещё вчера – колокольчики и есть физическое воплощение разрешения. И последним условием является желание попасть в Люме де вис. Если все составляющие на месте, то смело иди вперёд! Как только поймёшь, что глаза закрыты – ты на месте. Мне, чтобы пройти границу, хватает одного шага; тебе с непривычки придётся пройтись чуть дольше, но это дело практики. Попробуй.

Единорожка послушно зашагала, надеясь, что переход произойдёт раньше, чем встреча со стеной. На шестом шаге решила открыть глаза и осмотреться… Оказалось, что она уже достигла пункта назначения.

– Всего пять шагов – у тебя несомненный талант! – принцесса возникла рядом. – Для возвращения нужно всё то же самое, только глаза нужно закрыть. Да и темнота не обязательна.

Пони подошли к краю холма, на котором появились. Понивиль теперь выглядел куда меньшим, чем вчерашней ночью, хотя, если подумать, оно и понятно – в реальном мире был вечер и не так много пони спали и видели сны.

Луна медленно зашагала вниз по склону.

– Сны пони в большинстве своём воплощают самые заветные мысли и мечты снотворцев, – рассказывала аликорна следующей за ней Винил. – Но бывает, что в мыслях и чувствах пони преобладает тревога – тогда сны превращаются в кошмары или в искажённые сны. Они не такое частое явление как может показаться, на самом деле кошмары у пони редкость и являются результатом сильных стрессов. Но в последнее время количество искажённых снов стало неестественно большим.

– Как мне узнать искажённый сон? – спросила единорожка.

Они как раз прошли границу чьего-то сна и оказались городском парке Понивиля.

– Поверь, это ты поймёшь сразу, – вздохнула Луна. – Лучше скажи, чей это сон? Подскажу – сновидец самый реальный из присутствующих.

Самый реальный?.. Винил покрутила головой, но не заметила ничего необычного, все пони казались в равной степени реальными. Хотя… Что-то в них было не так, что-то, за что цеплялся глаз. Единорожка вгляделась в играющих жеребят и в памяти мелькнули огромные напольные часы, стоявшие в родительском доме в Кантерлоте. Они были особенны тем, что, когда наступало ровное время, срабатывал сложный механизм и механические пони показывали определённую сценку. Так и здесь – игра жеребят выглядела слегка механической, хотя и очень правдоподобной. То же было и с другими посетителями парка. Приглядевшись получше, Винил заметила, что чем дальше от центра сна, тем бледнее и эфемернее пони.

А вот прогуливающиеся бок о бок Черили и БигМакинтош выглядели совсем как живые. Единорожка даже решила, что это их общий сон, но жеребец был неестественно красноречив, так что и он оказался призраком сна. Пускай и самым лучшим.

– Черили? – спросила Винил, чтобы удостовериться.

– Верно, – кивнула Луна, – я думала, ты быстрее поймёшь. Ничего, это дело практики.

Принцесса пошла дальше, пересекая одну границу сна за другой. Постепенно Люме де вис расширялся, пополняясь новыми снами. Единорожка не уставала крутить головой. Она пыталась угадывать сновидцев, но больше её привлекало содержание чужих снов.

Перешагнув очередную границу, пони оказались в бутике «Карусель». На кушетке лежала хозяйка магазина, а рядом стоял фиолетовый дракончик и сосредоточенно массировал спину модельерши.

– Интересные сны у Спайка!.. – ухмыльнулась Винил, едва удержавшись от того, чтобы не присвистнуть.

– Что ж, теперь слушай самое главное правило Люме де вис, – Луна остановилась и предельно серьёзно посмотрела на единорожку. – Всё, что ты увидела здесь, должно остаться тайной. Тайной для всех, даже для сновидцев. Сны – это самое личное, что есть у пони!

Винил хихикнула, глядя на Спайка и Рэрити: пара не обращала на них никакого внимания, словно их и не было в бутике.

– Винил, я говорю серьёзно, – аликорна устало прикрыла глаза. – Я в курсе, что у тебя своеобразное восприятие чувства такта, но это не обсуждается. Иначе я просто сотру твою память, и не могу поручиться, что это не затронет других воспоминаний.

– Вы же шутите? – неловко хихикнула кобылка, отступая от принцессы. – Не шутите… Эм, а что за заклинание вы используете? – единорожка решила отвлечь Луну разговором о специфике ментальной магии.

– Заклинание? – удивлённо подняла брови принцесса. – Я не Твайлайт, чтобы использовать магию по каждому пустяку! Я просто буду бить тебя по голове, пока ты всё не забудешь.

Винил сглотнула и натужно рассмеялась, словно пытаясь обратить всё в шутку, но под спокойным и серьёзным взглядом Луны быстро замолчала.

– Я всё поняла, – она подняла передние копытца. – Всё, что мне здесь откроется – останется тайной.

Аликорн кивнула и пошла прямо сквозь стену, переходя в другой сон.

– А почему Спайк нас не заметил? – спросила единорожка.

– Потому что мы – не часть сна. И, кстати, это сон Рэрити.

Винил дёрнулась и, запнувшись от неожиданности, рухнула на землю. Единорожка оглянулась на бутик и поражённо покачала головой. Поднимаясь, она горестно вздохнула: это могло бы стать отличным поводом для сплетен или подколов модельерши, но не судьба…

– Что значит быть частью сна? – пытаясь отвлечься от неблагочестивых мыслей, спросила кобылка.

– Сейчас мы просто наблюдатели, а чтобы вмешаться в сон, нужно стать его частью. Принять правила игры. Помни, в каждом сне могут быть свои правила и законы, зависящие только от снотворца. Чтобы стать частью сна, тебе нужно поверить в него, поверить, что это и в самом деле улочки Понивиля, что над тобой настоящее небо Эквестрии. Сейчас ты можешь пересечь сон за несколько дюжин шагов, но стань его частью и он расширится до размеров целого Мира.

Луна остановилась и провела по гриве единорожки, заставив колокольчики зазвенеть.

– Чем глубже проникаешь в сон, тем большее воздействие можешь на него произвести. Но это таит немалую опасность: так же, как ты влияешь на сон – он сможет влиять на тебя! Реальность Люме де вис станет для тебя просто реальностью. Травма, полученная в чьём-то сне, будет воспринята телом как реальность и перенесена в мир яви.

Винил невольно поёжилась: в своих снах она нередко падала с большой высоты, но обычно или просыпалась, или сон резко менялся. Сейчас такой трюк может не сработать.

– Звон этих колокольчиков будет напоминать, что это сон, – Луна ещё раз вызвала мелодичный перезвон лёгким касанием копыта.

Скрэтч тряхнула гривой – очень приятный звук, совсем не похож на резкий звон школьного колокольчика, созывавший жеребят на уроки. Хотя, возможно, Винил просто не любила школу. Жаль, что единорожка не может определить ноты, извлекаемые колокольчиками: музыкального образования у неё не было, а свою музыку она писала, пользуясь исключительно слухом и чувством ритма. Когда Октавия об этом узнала, её едва удар не хватил!..

И тут чувствительные уши пони уловили нечто, что заставило её прислушаться.

Винил вновь тряхнула гривой, но нет, звук шёл откуда-то со стороны. На самой грани слышимости. Единорожка закружилась на месте, пытаясь понять, откуда идёт звук.

– Что-то случилось? – Луна с удивлением смотрела на кульбиты единорожки.

– Вы ничего не слышите?

– Нет. А что я должна услышать? – удивилась принцесса.

Люме де вис был заполнен всевозможными звуками, но ни один из них не выбивался на фоне других.

– Там! – Скрэтч наконец определилась с направлением и уверенно зашагала. – Я не знаю что это. Но, почему-то, хочу узнать.

Луна пожала плечами и пошла за Винил. Единорожка шагала, проходя сны насквозь, даже не обращая внимания на их содержание. Звук стал отчётливее, превратившись в простенькую мелодию, теперь кобылка была уверена, что идёт правильно. Скрэтч оглянулась на принцессу: аликорн покорно шагала следом, но по выражению мордочки было понятно, что она ничего не слышит…

Но тут Луна встрепенулась и указала копытом прямо по направлению их движения.

– Искажение.

Винил поняла, почему принцесса сказала, что искажения узнаются сразу. Граница сна была покрыта рябью и неким подобием снега или светлячков. Всё это крутилось, мельтешило и рябило в глазах, да так, что понять происходящее внутри было невозможно.

– Идём, узнаем чей это сон, – принцесса подошла к границе и с некоторым усилием проникла внутрь.

Прежние границы или не ощущались вовсе, или воспринимались как лёгкий ветерок. А эта оказалась упругой и неподдающейся, словно Скрэтч пыталась пройти сквозь батут. Но, после некоторых усилий, она всё же пропустила единорожку.

Винил удивлённо осматривалась кругом – такой обстановки она ещё не видела! Небольшая комната, её можно было бы назвать чуланом, если не высокие потолки. Стены до середины покрашены в болотно-зелёный цвет, а выше небрежно побелены. С потолка сиротливо свисала спиралевидная лампочка на длинном проводе. У стен стояли две длинные кровати, разделённые стоявшим у единственного в комнате окна столом. Вся комната было до того серой и мрачной, что Скрэтч бросилась к окну – ей нестерпимо захотелось ярких красок!.. Но открывшийся вид не принёс облегчения: за окном раскинулся незнакомый город, столь же серый и угрюмый как комната. Может, дело было в тучах, затянувших небо и мелком моросящем дождике, может, в почти полном отсутствии зелени на улицах, а может в чём-то ещё.

– По крайней мере, у него хороший вкус, – голос принцессы вывел Винил из состояния молчаливой задумчивости; единорожка едва не позабыла о присутствии аликорна.

На фоне всепоглощающей серости, тёмно-синяя масть Луны казалась яркой и очень родной. Винил с трудом удержалась от того, чтобы не обнять принцессу. Вместо этого Скрэтч проследила взгляд аликорны и наткнулась на ещё одно пятно цвета в комнате: несколько картин, изображавших жителей Эквестрии.

Луна смотрела на собственный портрет. Рисунок был выполнен несколько упрощённо, даже примитивно, но неизвестный художник немногочисленными линиями умудрился очень удачно передать образ принцессы, буквально убрав всё лишнее.

– Чей это сон? – спросила Винил. – Кому мог привидеться подобный кошмар? Обстановка просто ужасна!

Словно в ответ на вопрос одеяло на одной из кроватей зашевелилось, и из-под него показался придворный художник и главный дизайнер Замка Ночи. Лист сонно поморгал, осматриваясь кругом, и тяжко вздохнул, пробормотав несколько слов на незнакомом языке. Некоторое время он бесцельно бродил по комнате, становясь с каждой секундой всё мрачнее.

– Да уж, в такой комнате вервольфом взвоешь, – не могла не согласиться с состоянием Листа единорожка.

– Винил, дело вовсе не в комнате, – тихо произнесла принцесса. – С ней всё в порядке, так же как и с городом за окном. Если ты не поняла, именно так выглядит его родной Мир.

Луна подошла к художнику и заглянула в его глаза.

– Он начал забывать Эквестрию… вернее, начал воспринимать её сном и от этого страдает, – не обращая внимания на остолбеневшую единорожку, произнесла аликорн.

Луна быстро огляделась по сторонам и хитро улыбнулась.

– Великое искусство: добиваться многого малыми усилиями.

Принцесса закрыла глаза и начала сереть, подстраиваясь под окружающие цвета: как поняла Винил, Луна погружалась в сон. Через несколько мгновений, став почти невидимой для единорожки, аликорна шагнула к стене и слилась со своим портретом.

Лист тем временем совсем раскис и сидел, повесив голову. Картина с принцессой сорвалась со стены и приземлилась точно на колени художника. Тот пару секунд тупо её разглядывал, потом вновь проговорил что-то на незнакомом языке. Из всего произнесённого Винил смогла разобрать только «Луна».

Портрет сделал своё дело: взгляд Листа начал проясняться, его глаза перестали напоминать глаза снулой рыбы, а на губах промелькнула улыбка. Художник что-то тихо прошептал, прижимая картину. В его глазах блеснули слёзы…

…И сон разлетелся на куски, словно та старая ваза Октавии, случайно скинутая со стола!

– Он проснулся, – Луна была очень довольна. – Искажение было не слишком серьёзным и вмешательства почти не понадобилось.

Принцесса посмотрела вверх.

– Похоже, мне пора возвращаться в реальный мир, – вздохнула она, заставив Винил поразиться в очередной раз: определить время по той мешанине, что является небом в Люме де вис, было равносильно подвигу!.. По крайней мере, так считала единорожка.

– Ты пойдёшь со мной или прогуляешься здесь? – спросила аликорна.

– Немного прогуляюсь и попытаюсь освоиться, – Скрэтч прислушалась к себе и не обнаружила признаков истощения.

– Хорошо. Если не сможешь вернуться, я заберу тебя утром, – Луна подмигнула Винил и, зажмурившись, шагнула вперёд, тут же потеряв чёткость.

Единорожка моргнула и образ принцессы растворился окончательно…

– Зачем вы это сделали? – раздался голос за спиной.

Скрэтч резко обернулась. Перед ней стоял молодой жеребец светло-серой масти с белыми гривой и хвостом. Он с непониманием и даже обидой смотрел на кобылку, явно ожидая ответа.

– Зачем вы испортили мой кошмар?

3.

Винил застыла на месте, с удивлением рассматривая незнакомца. А тот, не обращая внимания на ступор единорожки, продолжал:

– Он был так прекрасен! Тот хуман поверил в него всем сердцем, чёрная тоска почти родилась в его душе, а вы всё испортили! – пони обвинительно ткнул в сторону Скрэтч копытом.

– Ты кто такой? – наконец смогла справиться с удивлением Винил. – И как сюда попал?

– Я сюда попал?! – неподдельно удивился незнакомец. – Это ты сюда попала! Они сюда попали, – пони обвёл широким жестом вокруг, показывая, что снотворцы в этом Мире – пришельцы. – А я всегда здесь был!

Винил отступила на шаг. Если то, что он говорит, правда – нужно как можно скорее рассказать обо всём принцессе Луне!..

…И заодно спросить, почему ей не рассказали о коренных жителях Люме де вис.

– Так зачем вы испортили столь чудесный кошмар? – тихо спросил незнакомец, медленно надвигаясь на кобылку.

Винил попятилась. Ей совсем не хотелось вступать в открытую конфронтацию, неизвестно чем это могло здесь закончиться – почти все силы уходили только на то, чтобы просто находиться в мире снов. Жеребец же, хоть и был моложе, но относился к земным пони, а значит, очень силён физически. Вампирская суть могла помочь Скрэтч, а могла и подвести – в Люме де вис единорожка не была уверена в собственных силах.

– Кошмары приносят горе и расстройство тем, кто их видит, – бегая глазами по сторонам, быстро проговорила кобылка.

– В этом-то и смысл! – пони остановился. – Пройти испытание страданием, горем, ужасом и выйти из него очищенным, обновлённым!

– Зачем? – только и смогла спросить Винил.

– Разумеется, чтобы стать лучше, – тихим вкрадчивым голосом ответил жеребец. – Свет ярче в полной тьме, вкус жизни слаще после кошмара. Потеряв что-то, ты начинаешь ценить его стократ больше прежнего. Скажи, – глаза незнакомца странно блеснули, – а ты уже пережила свой самый большой кошмар?

Винил запнулась и остановилась.
Перед её взором вновь лежала Октавия с окровавленным горлом, из ранок на шее сочилась кровь. А она стояла над подругой, ощущая во рту вкус её крови. Октавия пыталась говорить, но единорожка её не слышала, впав в ступор от ужаса…

Кобылка медленно перевела взгляд на спокойно стоявшего перед ней пони: он знал о случившемся, сомнений в этом у Винил не было.

– И ты считаешь, что это и есть твой самый большой кошмар? – криво усмехнулся он. – Придётся тебя разочаровать – это лишь прелюдия, аперитив перед главным блюдом.

– Иди в Тартар, мне нет дела до ночных кошмаров! – несмотря на вызывающие слова, Скрэтч почувствовала, как внутри всё сжимается от страха. – Я знаю о тебе и об искажённых снах, так что готова ко всему!

Пони громко расхохотался, получая от смеха настоящее наслаждение. Он так смеялся, что ему пришлось шире расставить ноги, чтобы не упасть от смеха.

– Что ж, если ты так уверена в себе, моя маленькая вампирша, не смею тебя больше здесь задерживать, – смахнув набежавшие слёзы, сказал незнакомец.

Неожиданно он взвился на дыбы и резко опустился, с силой ударив передними ногами. Земля ощутимо дрогнула и Винил потеряла равновесие. Запнувшись о некстати попавшийся камень, она рухнула, больно ударившись головой. В глазах потемнело…

…Когда она пришла в себя, то поняла, что её окружает знакомая тьма Замка Ночи.

Скрэтч встряхнулась – значит, её выбросило из мира снов. Кем бы ни был тот пони, но в Люме де вис у него довольно много власти и возможностей. Пожалуй, обо всём этом должна узнать принцесса. Винил можно назвать самоуверенной, но глупой она не была однозначно, а столкновение с таким противником в одиночку иначе как глупостью не назовёшь.

У дверей зала её ждал один из стражей принцессы Луны. Одетый в начищенные до блеска железные доспехи он стоял навытяжку, не проявляя ни единого признака усталости. Эти самые доспехи некоторые пони по ошибке принимали за серебряные или посеребрённые, по аналогии с позолоченными доспехами стражи Селестии, но правда заключалась в том, что многие из охраны Луны на дух не переносили серебра. Вот и этот страж выбрал для ожидания кусочек пола, освещённый полнеющей луной, а таких мест было раз-два, и обчёлся – только в некоторых из витражных окон были участки с некрашеным стеклом.

– Сунжерос Винил, – коротко поклонился страж, показывая, что ждал он именно её, – принцесса Луна просила извиниться и передать, что этой ночью вам не удастся поговорить. Все ваши мысли и догадки принцесса выслушает, как только освободится от насущных государственных дел, – пони выдохнул и добавил уже другим тоном, видимо от себя. – А случится это не раньше следующего рассвета, по самым оптимистичным прикидкам.

Единорожка закусила губу – она раздобыла, несомненно, важную информацию, но мешать и так занятой принцессе совсем не хотелось. В конце концов, эта новость может и подождать немного, а Винил тем временем узнает ещё что-нибудь…

Кобылка решительно кивнула, коротко звякнув колокольчиками – да, так она и сделает!

– Разрешите проводить вас? – поклонился стражник.

– Конечно, вэнатор! – улыбнулась единорожка, на секунду обнажив два острых клыка. Страж блеснул частоколом хищных зубов в ответной улыбке.

Короткая улыбка; со стороны – не более чем вежливость, но теперь каждый из посвящённых знал кто перед ним. Ликан ещё раз коротко поклонился и пошёл вперёд, указывая дорогу. Все светильники к этому времени уже погасили, и ориентироваться в незнакомом замке было нелегко, так что, если бы не помощь стража, Винил долго гуляла бы по многочисленным коридорам, залам и переходам. Хорошо, что ночное зрение позволяло не биться головой обо все препятствия!..

Когда они, наконец, вышли под открытое небо, Скрэтч облегчённо вздохнула. В ночной синеве всё ещё перемигивались звёзды, но на востоке небосклон уже начал сереть – приближался рассвет. Винил оглянулась на замок – на одном из балкончиков стояла Твайлайт с закрытыми глазами, по её рогу пробегали яркие фиолетовые искры. Скрэтч улыбнулась – городские слухи не врали и ученица Селестии всё же может поднять солнце.

Единорожка прислушалась к своим ощущениям: прогулка по Люме де вис не осталась незамеченной организмом – усталость навалилась, стоило только о ней вспомнить, да и голод не заставил себя ждать. Съеденный накануне ужин казался теперь чем-то очень далёким и нереальным. Кобылка задумалась – кто был таким полуночником, что к нему можно завалиться прямо сейчас и напроситься на перекус? К огорчению Винил, все знакомые ей пони вели исключительно дневной образ жизни. Не идти же к дворцовой страже Луны?

А что если не пони?.. Ведь недалеко живёт владелец небольшого ресторанчика, и он-то как раз отъявленная сова!

Улыбнувшись собственной смекалке, кобылка поскакала в сторону «Сытого медведя». Как слышала Винил, Рабидус уже несколько дней был занят какими-то расчётами и ложился только под утро.

В ресторанчике горел свет, более того – за парой столиков до сих пор сидели пони! За одним – подгулявшая компания, по возрасту недавние студенты. За другим – семья, по-видимому, праздновавшая какое-то торжество и засидевшаяся допоздна. «Сытый медведь» был известен тем, что не закрывался с закатом. В крупных городах это, разумеется, не было редкостью, но здесь считалось диковинкой.

Кобылка заняла столик у окна и взглянула на отражение – оттуда на неё смотрела уставшая и потрепанная пони. Единорожка вздохнула: зеркала не лгут.

– Привет, Винил. Поздний ужин или ранний завтрак? – к ней подошёл хозяин заведения. В столь поздний час он сам обслуживал посетителей, благо народа было не много.

– Привет, Рабидус. – улыбнувшись, кивнула Скрэтч. – У тебя осталась еда на кухне? Если да, то хорошо, я ужасно голодна. Принеси на свой выбор, голова сейчас не соображает, чтобы выбирать, хорошо?

– Сделаем! – подмигнул повар и скрылся на кухне.

Винил прикрыла глаза и откинулась на мягкие подушки: главное теперь – не заснуть до того, как принесут еду.

– Привет? – Скрэтч открыла глаза, перед ней сидела маленькая белая кобылка жеребёнок, до этого утомлённо дремавшая возле матери.

– Привет, малышка! – тепло улыбнулась единорожка. Она всегда любила жеребят и в глубине души хотела обзавестись своим, но образ жизни диджея не позволял подобной роскоши.

– А я видела тебя на плакатах! – с детской непосредственностью заявила малышка. – Ты пон-три!

– Ха–ха, верно, это я. Но ты можешь меня звать просто Сестрёнка Винил, – единорожка потрепала жеребёнка по серой гриве, от чего глаза у той засветились неподдельным восторгом.

– Сестрёнка Винил, а ты знаешь, что хозяин этого ресторана – страшное чудовище? – таинственным голосом спросила маленькая кобылка, для внушительности понизив голос.

– Рабидус? – рассмеялась Винил. – Может, он и выглядит необычно, но поверь – он очень хороший и милый. Не надо его бояться.

Кобылка обиженно надулась от того, что её словам не поверили, и недовольно топнула ножкой. Умилённая Скрэтч не удержалась и потеребила её за мягкие щёчки.

– Я не об этом! – нетерпеливо отмахнулась та от единорожки, и продолжила «страшным» голосом, каким жеребята рассказывают друг другу страшилки у костра во время походов с ночёвкой. – Он охотится на пони и пьёт их кровь!

Винил рассмеялась было вновь, но запнулась. Если она была вампиром, то какова вероятность, что им не является Рабидус?

– Глупости, – не слишком уверено произнесла Скрэтч. – Если бы кто-то нападал на пони и выпивал их кровь, то об этом наверняка стало бы известно. Это просто миф!

Жеребёнок улыбался, довольный произведённым на взрослую пони эффектом.

– Он сильный… единорог, – малышка не знала слова маг и заменила его привычным термином. – Все, на кого он нападал, исчезали, а окружающие забывали о них. А знаешь, как увидеть настоящего хозяина ресторана? – загадочно спросила кобылка.

– Как?

Спать Винил уже не хотела. Может, она просто себя накручивала, но слова жеребёнка упали в благодатную почву.

– Нужно смотреть на него через зеркало или просто через отражение, – поняшка указала на тёмное оконное стекло, прекрасно отражавшее зал. – И нельзя произносить ни единого слова!

Единорожка сглотнула застрявший в горле комок. Случайно или нет, но жеребёнок попал прямо в цель – зеркала не лгут. А также не отображают морок, каким бы сильным он не был.

Дверь кухни коротко скрипнула и малышка с силой повернула голову Винил в сторону окна.

Скрэтч вгляделась в отражение. Что ни говори, но окно для таких целей мало походит – слишком искажает. Вот и Рабидус казался более худым, чем на самом деле, да ещё болезненная бледность на лице…

Единорожка потёрла глаза: по-видимому усталость берёт своё – казалось, что маг двигается неестественными рывками, вместо обычной плавной походки.

Вот он остановился у столика студентов, и Винил отчётливо услышала, как он заговорил с ними, но Рабидус в отражении продолжал стоять молча, чуть покачиваясь. Скрэтч хотела обернуться и разобраться в происходящем, но жеребёнок ей не позволила – малышка приложила копытце к губам, призывая единорожку к молчанию. Тем временем глаза зазеркального Рабидуса начали светиться красным, нижняя челюсть заострилась и выдвинулась чуть вперёд…

Теперь Винил смотрела на отражение не отводя глаз и не моргая. Одна из студенток встретилась взглядом с магом и застыла на месте, другие пони ничего не заметили и продолжали разговор с Рабидусом, голос которого Скрэтч продолжала слышать.

Рабидус из зазеркалья медленно приближался к замершей пони: та не шевелилась и продолжала отсутствующе смотреть куда-то вперёд. Маг открыл рот и Винил дёрнулась, едва не вскрикнув от неожиданности – частокол его зубов больше походил на жуткий капкан, какие единорожка видела только в музеях! Но самое страшное – это длинные изогнутые клыки; пони показалось, что она даже видит зазубрины на их внутренней стороне! Это, несомненно, клыки вампира, но совсем иного, нежели сама Винил. Её клыки аккуратно пронзали, оставляя пару небольших дырочек, клыки же Рабидуса рвали и рассекали. Они могли принадлежать ликану, но были слишком узкие для этого – истинно вампирские клыки.

Когда маг вплотную приблизился к жертве, Винил закрыла жеребёнку глаза, а сама, затаив дыхание, следила за разворачивающимся действом. Бросок страшного собрата Скрэтч почти не рассмотрела, такой он был стремительный. Челюсти Рабидуса сомкнулись вокруг горла кобылки, с лёгкостью пронзая тонкую шкурку, и пони очнулась. Она задёргалась, забилась, словно в конвульсиях, но её друзья продолжали, как ни в чём не бывало, сидеть рядом, глядя сквозь неё. В глазах кобылки был такой ужас вперемешку с отчаянием, что Винил замутило.

Пони дёрнулась ещё несколько раз и обмякла. Скрэтч закрыла глаза, не в силах смотреть на подобное: сама она никогда не охотилась, как и никто из нынешнего поколения Алого клана. Голова единорожки кружилась, а в ушах стоял неясный шум, но даже сквозь него Винил слышала отвратительные сосущие и чавкающие звуки кормящегося кровососа. Вампир – это безжалостный хищник: никакой романтики, как в сопливой книжке Октавии!..

Когда всё затихло, Винил осмелилась открыть глаза и тут же пожалела об этом – наклонив бездыханное тело, Рабидус, весь перепачканный красным, наполнял широкую чашу кровью из разорванного горла пони. Скрэтч молча открывала и закрывала рот, не в силах сделать вдох, от нервного перенапряжения сердце выпрыгивало из груди. Некстати завозилась малышка, не желающая больше сидеть с закрытыми глазами.

– Тихо, успокойся, – прошипела Винил.

Кровавая картинка в отражении исчезла. Теперь там была только компания мирно беседующих студентов, Рабидус ушёл на кухню.

Место, где сидела жертва, теперь было пустым… Или оно изначально было пустым?

Скрэтч закусила губу: всё, как сказал жеребёнок – стоило произнести слово и всё исчезло, как не бывало. И даже воспоминание об убитой кобылке едва не выскользнули из памяти.

– Ничего не получилось? – разочаровано спросила малышка.

Как видно, из её памяти исчезло всё, в том числе увиденные метаморфозы вампира.

– Да, ничего… – натянуто улыбнулась Винил погрустневшей кобылке. – А теперь беги к маме.

Кобылка послушно пошагала к родителям и те, оставив на столе плату, отправились к выходу.

Винил сидела не шевелясь и почти не дыша, в голове был полнейший сумбур без единой мысли.

Скрипнувшая дверь кухни вывела её из ступора. Она со страхом посмотрела на приближающегося Рабидуса. Тот шёл к ней и нёс на подносе нечто, закрытое до поры колпаком. Отчего-то, глядя на этот поднос, Скрэтч стало плохо.

– Я решил, что это блюдо идеально подойдёт, чтобы утолить твой голод, – не замечая состояния единорожки, Рабидус опустил поднос на стол.

– Не надо! – Винил казалось, что она кричит, но на деле она еле сипела. Она отчаянно не хотела, чтобы маг поднимал колпак, ей казалось, что после этого произойдёт что-то, и дороги назад не будет. – Не поднимай!..

Но Рабидус её не слышал… или не хотел слышать и медленно поднял колпак.

Винил знала, что увидит. На подносе стояла широкая чаша, заполненная густой, красной, ещё тёплой жидкостью. Скрэтч подняла глаза на мага: тот стоял, возвышаясь над ней, и улыбался, оскалив все свои клыки, глаза его пылали алым. Кровосос с нескрываемой насмешкой смотрел на единорожку. Но не это больше всего пугало Винил, а то, что она отчаянно желала содержимое этой чаши. Она тянулась к ней всем телом и одновременно пыталась удержаться.

Вот он, переломный момент! Кровь, наполненная страхом, отчаяньем и болью – деликатес, недоступный нынешним вампирам. Стоит раз её вкусить и остановиться будет невозможно…

Винил с ненавистью посмотрела в глаза мага: тот всё это знал и ждал, когда кобылка сдастся и сорвётся.

Весь его вид говорил – ты уже одна из нас, настоящих Вампиров!

Скрэтч закричала и со всей злости ударила по чаше, отчего та слетела со стола и со звоном разбилась. Рабидус переменился в лице: теперь он был разозлён.

– Раньше ты не брезговала моей стряпнёй! – маг угрожающе надвинулся на кобылку.

Винил попыталась отползти от него, но ослабевшие от ужаса ноги оскальзывались на полу. Она почувствовала исходивший от Рабидуса могильный холод, его рот раскрылся, обнажив жуткие клыки и длинный, словно щупальце осьминога, язык. Скрэтч дёрнулась и встретилась с магом взглядом, после чего поняла, что ни один мускул ей больше не подчиняется.

Маг приблизился так близко, что Винил различила исходящий из его рта запах сырой земли.

– Нет, пожалуйста… – не шевеля губами, простонала пони, чувствуя, как чужие клыки касаются горла…

4.

Клык коснулся кожи и легко рассёк её, извлекая первую каплю крови.

– Нет! – рог единорожки коротко вспыхнул и оттолкнул Рабидуса.

Тот отлетел, с грохотом опрокинув ближайший столик. Винил затравленно посмотрела в сторону подгулявших студентов, но те сидели, как ни в чём не бывало, глядя сквозь неё стеклянными глазами, и продолжали весело болтать, перекидываясь шуточками. А рядом с ними сидела, уронив голову на стол их убитая подруга, заливая остатками крови белую скатерть.

Скрэтч рванула было к выходу, но на том месте, где всегда была дверь, оказался участок стены. Пони зарычала и, не помня себя от надвигающейся паники, швырнула стулом в окно. Со звоном посыпалось на пол разбитое стекло… а следом упала картина, изображавшая окно. Выхода не было.

Маг поднялся и что-то прохрипел, его глаза на мгновение вспыхнули ослепляющим алым пламенем. Убитая кобылка дёрнулась и начала медленно подниматься. Её голова моталась из стороны в сторону – рассечённые мышцы и сухожилия давали о себе знать, в мёртвых глазах зажёгся уголёк демонического пламени.

Винил отступила. Только что Рабидус походя сотворил мёртвую марионетку – гуля, то о чём единорожка читала только в хрониках клана, на самых тёмных страницах. Скрэтч всегда надеялась, что это только легенда – гули, словно чума, опустошали селения пони во времена войн Хаоса. Размножаясь с огромной скоростью, они были настоящим бедствием северных земель Эквестрии! Самое страшное, что убийство вампира-прародителя не уничтожало гуля, а освобождало его от контроля, превращая в упыря или даже вурдалака.

Винил закрыла глаза и от безысходности тихо завыла на одной ноте, отчаянно желая, чтобы всё происходящее было дурным сном. Даже с закрытыми глазами она чувствовала приближение кровососа!.. Инстинктивно отпрянув, кобылка потеряла равновесие и рухнула, вдруг оказавшись в полной тишине и темноте.

– Я умерла? – на фоне безмолвия шёпот единорожки казался едва ли не криком.

Глаза Винил постепенно привыкали к темноте, и обстановка, мало-помалу, начала проступать из окружавшего кобылку мрака. Пара колонн, помост и возвышающийся на нём трон владычицы ночи. Замок Ночи, покои с которых началось сегодняшнее погружение в Мир снов.

Единорожка неуверенно хихикнула:

– Сон! Это был всего-навсего сон!..

Кобылка расхохоталась, выпуская наружу скопившееся напряжение. Смех сквозь слёзы, слёзы сквозь смех – у Винил была настоящая истерика, краем сознания она это понимала, но остановиться уже не могла.

Наконец, обессилев, единорожка упала на пол там, где стояла, и провалилась в забытье, сравнимое с обмороком…

Там её и нашла принцесса Луна, пришедшая проверить свою подопечную.

– До-о-ок, отпустите меня уже домой! – ныла Винил, лёжа на спине поперёк койки, свесив голову вниз.

Светло-коричневый земной пони в белом халате только вздохнул и возвёл очи к потолку, безмолвно прося высшие силы избавить его от этого кошмара. Белая единорожка начала трепать ему нервы почти сразу как пришла в себя, то есть уже второй день подряд. Вела она себя тихо только два раза, а именно во время посещений. Первой прибежала взмыленная Октавия и сразу же забросала доктора вопросами о состоянии подруги. Уверившись, что с той всё в порядке, пони с чистой совестью обругала Скрэтч за безответственность и, пожелав скорейшего выздоровления, удалилась. Второй гостьей оказалась сама принцесса Луна; о чём они говорили, доктор не знал – его вежливо попросили удалиться. Но вышла принцесса задумчивой и озадаченной.

– Док, ну пожалуйста! – кобылка упёрлась передними копытцами на спинку кровати и потянулась к доктору, состроив щенячьи глаза.

– Мисс Винил, я вам уже не раз объяснял, что мы не можем вас отпустить, пока не закончим полный курс анализов, – в сотый раз повторил пони, даже не надеясь, что его слова достигнут ушей единорожки.

– А я вам не раз говорила, что со мной всё в порядке! – Винил откинулась на подушку и подкинула одеяло вверх задними ногами.

– Вас доставили сюда без сознания, – покачал головой врач. – У вас диагностировали общее переутомление на фоне нервного истощения, и это вовсе не ерунда! Так что извольте слушаться своего лечащего врача.

– Но здесь та-а-ак скучно! – протянула Скрэтч. – А еда такая, будто это я готовила! И поверьте, это не комплимент вашему повару!

– Может, возьмёте какую-нибудь книгу почитать? – предложил пони. – У нас тут неплохая библиотека…

– Ну нет, – отвернулась кобылка, – на этот крючок я не попадусь! Знаю я одну пегаску, ей так же говорили: попробуй, почитай, тебе понравится. Никакого, мол, привыкания, первая доза… кхем… книга бесплатно. Подсадили, в общем, поняшу на буквы. А она всё ещё говорит, что может бросить в любой момент. Видела я её в ожидании новой дозы… э, продолжения. Нет, не дождётесь!

Доктор приложил копыто ко лбу: эта пони вызывала у него головные боли. День, когда её выпишут, будет самым счастливым со времён выписки бабули Смит!

Он подошёл к окну и скривился – вместо ясного дня Понивиль и его окрестности окутал густой туман. Пегасы из погодной службы с раннего утра не покладая крыльев носятся в небе, но пока безрезультатно. Винил тоже подошла к окну, но тут же отшатнулась, потирая рог.

– Что за идиот это наколдовал?– возмутилась она.

– Наколдовал?– доктор удивлённо приподнял брови.

– Ну да, в тумане столько магии, что рог ноет! – пожаловалась единорожка.

Доктор задумался – не верить Винил повода не было, та и в самом деле осторожно ощупывала свой рог. Странно, что никакой другой единорог не заметил ничего подобного. С другой стороны, многие начали жаловаться на головные боли с появлением этого тумана. Возможно, никто просто не понял причины?

– Я узнаю, кто виновник этого и скажу вам, – пообещал доктор, – а вы возвращайтесь в постель и набирайтесь сил.

Винил послушно кивнула и молча вернулась в койку, чем вызвала удивлённый взгляд врача. На самом деле единорожка пыталась вспомнить, что именно ей напоминает магия тумана – очень необычная, неуловимо ускользающая, и в то же время хорошо знакомая…

Доктор тихо вышел, но кобылка не обратила на это внимания. Постепенно её мысли перешли от тумана к разговору с принцессой.

Луна была не на шутку встревожена новостями от Винил; если верить её словам, то ничего подобного раньше не случалось. Аликорн заверила Винил, что со всем разберётся, и велела отдыхать, перед уходом огородив сознание пони от попадания в мир снов при засыпании. Так что спала теперь Скрэтч без сновидений, отчего не слишком сильно расстроилась.

Винил зябко поёжилась и закуталась в одеяло: в палате стало довольно свежо. Кобылка огляделась и выругалась сквозь зубы – через неплотно закрытое окно в комнату сочился туман, так что весь пол уже был в белёсой дымке. Пони недовольно мотнула головой и услышала успокаивающий глухой стук колокольчиков – на мгновение ей показалось, что это очередной кошмар!

Пони подошла к окну, чтобы закрыть его, когда из белой стены тумана выскочила зубастая пасть древесного волка. Винил вскрикнула и отшатнулась, а туман уже превратил фигуру дикого энерговампира в нечто, напоминающее подушку.

– Что-то с нервишками у тебя не очень, подруга! – нервно хихикнув, упрекнула себя кобылка. – Прав был доктор – нужно успокоиться, а то ещё не то померещится.

Она решительно подошла к окну и захлопнула створки, довольно кивнув своему отражению, Скрэтч вернулась в кровать, не заметив, что зеркальная копия не спешит повторять действия оригинала, а продолжает стоять и смотреть. Зеркальная Винил протянула копытце к раме и легонько толкнула её со своей стороны; в образовавшуюся щель тут же потёк туман. Двойник довольно улыбнулся и тоже лёг на кровать, приняв ту же позу, что и Винил…

Единорожка не заметила, как согрелась под одеялом и заснула. Привыкшая спать днём, она проснулась уже в темноте. На прикроватной тумбочке ждал ужин: каша-размазня, немного варёной брокколи, большое зелёное яблоко и свежевыжатый сок из сухофруктов. Глядя на эту здоровую и полезную пищу, Винил отчаянно захотела чипсов и тако.

Скрэтч взглянула на часы – несмотря на сгустившиеся за окном сумерки, было не очень поздно, и был шанс, что больничный кафетерий ещё работает. Решив разжиться там чем-нибудь более съедобным, кобылка тихо выскользнула за дверь: ей вовсе не хотелось выслушивать лекции о невозможности нарушения режима. Ха, да вся жизнь Винил была сплошным нарушением режима!

Коридор больницы, где работала только каждая третья лампа, выглядел тёмным и мрачным. Ругая себя за трусость, Винил едва не бегом пересекала тёмные участки, замедляясь возле светильников.

– Тоже мне, грозный вампир! – попрекала себя кобылка, как вдруг почувствовала за спиной какое-то движение.

Пони резко обернулась, но никого, кроме собственной тени, не обнаружила. Винил закрыла глаза: пора признаться самой себе – нервы у неё ни к Дискорду, это же надо – испугаться собственной тени! Узнает кто – не поверит.

Единорожка задумалась – а не вернуться ли ей в палату? Она посмотрела назад и вдруг поняла, что не представляет, откуда пришла. Все двери были одинаковыми, что впереди, что позади. Кобылка с удивлением поняла, что абсолютно не помнит в какой стороне её палата!..

– Глупость какая, – буркнула пони и преувеличенно бодро зашагала по коридору. – Куда-нибудь да приду. В худшем случае встречу дока, а он проводит меня до палаты.

Звук собственного голоса поначалу придавал уверенности, но постепенно он становился всё тише, пока не превратился в испуганный шёпот. Не выдержав, Винил замолчала и дальше шла молча, слыша только цокот своих копыт… Или не только?

Единорожке показалось, что кто-то ещё, помимо неё, шагает по коридору. Но когда она остановилась и оглянулась, никого не увидала, да и цокот копыт прекратился. Но стоило ей вновь пойти, как чужие шаги вновь зазвучали. Неизвестный старался идти в ногу с Винил и останавливался вместе с ней, но музыкальный слух кобылки без труда различал чужие шаги. Приближающиеся шаги. Скрэтч припустила бегом, а проклятый коридор и не думал кончаться! Казалось, что с каждым шагом кобылки, он всё больше вытягивался!..

Неизвестный был всё ближе, Винил вскрикнула и бросилась к ближайшей двери, благо та оказалась не заперта. Пони спешно толкнула её и вывалилась…

…в точно такой же бесконечно длинный коридор.

Кобылка оглянулась на дверь, но та исчезла. В этом коридоре вообще не было дверей.

Тут в голову единорожки пришла спасительная мысль, и она мотнула головой, ударяя колокольчиками друг о друга. Послышался глухой стук, от которого по Винил пробежали мурашки, а на спине выступил холодный пот. Не сон…

Раздражённо рыкнув, Скрэтч со всей прытью рванула вперёд – куда-то этот Дискордов коридор должен был её вывести?

Невидимка бежал рядом, Винил уже могла различить его дыхание, а пробегая тёмные участки, ей казалось, что она видит чью-то тень.

На стенах показались размашисто написанные чем-то красным слова. «Быстрее» было первым из них, и пони инстинктивно ускорилась. Внезапно раздался крик – знакомый голос Октавии звал Винил на помощь!

На глаза попалась очередная надпись – «Не верь», а следом «Беги!». И Скрэтч побежала…

Она сама не понимала, почему верит этим надписям, но продолжала бежать.

Впереди показалась стена с единственной дверью. Последний рывок – и единорожка влетела в проём, с грохотом захлопнув её перед носом невидимки. Тот, уже не скрываясь, начал ломиться в дверь, явно намереваясь вышибить её. Винил навалилась на преграду всем весом, но от каждого удара её едва не отбрасывало!

Кобылка спешно огляделась – она оказалась в небольшой пустой комнате, в каждой стене было по двери, видимо Винил предстояло выбрать куда бежать. Все двери были совершенно одинаковыми и не долго думая, Скрэтч метнулась к той, что была напротив…

– Винил, ты опять заснула за столом? – разбудил единорожку недовольный голос Октавии.

Пони подняла голову с кипы изрисованных нотных листов, на которых она так сладко спала, и с хрустом потянулась.

– Извини, Окти, я готовилась к выступлению, – широко зевнула кобылка… да так и застыла, не отрывая взгляда от верхнего листка.

– Винил, с тобой всё в порядке? – Октавия подходила сзади.

На листке было написано «Не оборачивайся», сквозняк шевельнул бумагу и сдвинул лист. На следующем было написано «Не верь». Единорожка смотрела на слова, написанные собственным почерком, а перед глазами был бесконечный коридор…

– Винил, ты не могла бы повернуться ко мне, когда я с тобой говорю? – прозвучали недовольные слова, и пони едва не подчинилась.

– Может, лучше ты подойдёшь? – сглотнув застрявший в горле комок, предложила кобылка. Ответа не было.

Винил уставилась в одну точку на стене и под её взглядом краска начинала бледнеть и облетать, а стены покрываться плесенью, но стоило ей моргнуть или на мгновение отвести взгляд, как всё возвращалось в норму. Единорожка отчаянно взлохматила гриву, колокольчики издали приглушённый металлический звяк. Это не был звон как в мире снов, но он и не был глухим стуком реальности. Нечто… среднее.

– Окти, мне нужно выйти проветриться, – нервно пробормотала Винил, и поспешно пошла к выходу, глядя прямо перед собой.

– Конечно, если ты этого хочешь, – с едва различимой угрозой прозвучал за спиной голос Октавии. – Когда ты вернёшься, нам нужно серьёзно поговорить. Готовься… – в последнем слове звучала уже открытая угроза.

Понивиль на первый взгляд был тот же, что и всегда, но что-то всё же изменилось. Пока Винил шагала по дороге, её не отпускало ощущение неправильности. Наконец она поняла – все пони, встреченные ей, старательно отводили от Скрэтч глаза и старались перейти на другую сторону дороги. Ставни при её приближении захлопывались, а жеребята разбегались и прятались, и это вовсе не было очередной игрой… Винил удивлённо огляделась вокруг – стоило ей на минуту задержаться, и улица опустела, хотя единорожка и ощущала враждебные взгляды из-за чуть приоткрытых ставень и дверей. Но стоило ей повернуться и ставни захлопывались, а двери закрывались с шумом засова!

Ошарашенная подобным, кобылка побежала туда, где тебе всегда будут рады, в «Сахарный уголок».

– Добро пожаловать, что желаете?.. – выскочила из-за прилавка Пинки Пай, но, едва увидев Винил, резко замолчала и взглянула на неё исподлобья. – Что тебе нужно? – неожиданно грубо спросила она.

– Эм, я… – замялась единорожка, не ожидавшая подобной встречи. – Что случилось, Пинки? Это же я, Винил Скрэтч! – кобылка неуверенно улыбнулась.

– Я знаю, кто ты! – крикнула кондитерша. – Говори, зачем пришла, и убирайся! Я не желаю видеть здесь мерзких кровососов!

Винил застыла на месте и, не веря своим ушам, уставилась на Пинки.

– Что, прости? – тихо спросила она.

– Что слышала! Пускай вам, тварям, и позволено жить среди нормальных пони, но это не значит, что я должна терпеть тебя и тебе подобных в своём магазине!

Винил молча повернулась и на негнущихся ногах вышла на улицу, где уже собралась изрядная толпа. Стоило кобылки выйти, как все разговоры стихли; всепони с нескрываемой злобой смотрели вслед единорожке.

Впереди, на пригорке стоял серый жеребец с белыми гривой и хвостом.

– Значит, это всё же сон… – неуверенно прошептала Винил, подходя к нему.

– Ты и сама понимаешь, что нет, – белогривый пони глазами показал на зачарованные колокольчики, так и не желавшие звенеть…

5.

– Какова вероятность, что в Люме де вис появится пони, никак не связанный с реальным миром? – вопрошала Луна, шагая в свой кабинет. Пушок дёрнул ухом, но ничего не ответил, продолжая бесшумно шагать следом за аликорном. – Верно, близкая к нулю, – принцесса вздохнула. – Но не нулевая. Предположим, что он не соврал Винил. Зачем ему все эти кошмары? Неужели он и в самом деле рассчитывает сделать пони лучше таким методом?

Аликорн тяжко вздохнула. Вначале она полагала, что искажения – это результат неумелого воздействия единорога-неофита, откопавшего древний фолиант с опасными заклинаниями. Но всё оказалось куда хуже – целенаправленное искажение это уже не шутки, а посягательство на покой подданных! Луна остановилась и в сердцах топнула, высекая сноп искр из каменного пола.

Пушок широко зевнул и, расправив кожистые крылья, взлетел вверх, устроив миниатюрное торнадо. Некоторое время он носился по стенам и потолку, изредка взмахивая широкими крыльями, по всей видимости он гонялся не то за собственным хвостом, не то за мотыльками, привлечёнными магическим светом рога принцессы. Глядя на своего питомца, Луна невольно улыбалась; она могла часами наблюдать, как тот играется. Мантикоры отличные рыболовы, но и охотиться они могут, если есть такая нужда. Хотя пони не признавали охоты, но они не препятствовали естественному кругу жизни. Аликорн покачала головой и пошла дальше, Пушок тут же успокоился и пристроился сразу за кобылкой.

– Продолжаем размышления, – вновь начала Луна, обращаясь к своему молчаливому, но внимательному слушателю. – Если не изменение пони как таковое нужно незнакомцу, то что? Скажи мне, Пушок, ты знаешь, из чего состоят сны? А сны, мой милый, состоят из того же эфира, что и наш с тобой Мир, только в более разреженном состоянии… Улавливаешь? Если собрать достаточно эфира и уплотнить его, то можно создать свой собственный Мир. Потенциально, любой сон может оказаться началом новой вселенной, как семена в плохой земле – всходы редки, но тем они ценнее, – Луна остановилась у окна, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. – Но можно пойти другим путём. К примеру, изменив уже существующий Мир. Эфира для этого нужно на порядок меньше…

Дворцовый парк за окном был окутан густым, молочно-белым туманом, и казался таинственным и, пожалуй, даже сказочным лесом, а не ухоженным и благоустроенным местом для прогулок. Принцесса нахмурилась и, резко повернувшись, поспешила в свой кабинет – Твайлайт её наверняка уже заждалась.

В комнате догорали несколько огарков толстых свечей, отчего в углах царил полумрак. На полу, на ворохе бумаг посапывал фиолетовый дракончик, укрывшись купчей на двухэтажный особняк в пригороде Кантерлота. Единорожка сидела, тупо глядя в пустоту, без единого признака мысли в глазах. Её рог слабо светился, и дюжина документов водила вокруг волшебницы замысловатый хоровод, выстраиваясь в различные фигуры, группируясь то парами, то тройками, а то и просто летая поодиночке.

– Твайлайт, – принцесса осторожно потрясла единорожку за плечо. – Твайлайт, отправляйся спать.

– А? Что? – кобылка вздрогнула, и свитки посыпались на пол. – Прошу прощения, принцесса, я немного задумалась. Все бумаги готовы и ждут вас на столе…

– Твайлайт, – перебила волшебницу аликорн, – отправляйся спать. Сейчас же.

– Но я совсем не устала! – вяло запротестовала единорожка, но, стоило ей на секунду прикрыть глаза, как она едва не рухнула где стояла. – Хотя вы правы, несколько часов сна и я буду готова…

– На завтра у тебя выходной, – твёрдо произнесла Луна. – Проведёшь день с подругами и навестишь сестру – она скучает по тебе.

– Но… – попыталась возразить Твайлайт.

– Это приказ! – нахмурилась принцесса. – Если ты свалишься с переутомлением, лучше от этого никому не будет, ты меня поняла?

Волшебница неуверенно кивнула и пошла в свои покои, перед этим пролеветировав Спайка к себе на спину. Дракончик улыбнулся во сне и обнял единорожку, прижавшись щекой к её гриве.

Луна проводила их взглядом и уселась за стол, где ждала кипа документов на подпись. В такие моменты принцесса мечтала наделить Твайлайт правом на подпись, но это означало сделать её полноправной принцессой. Аликорн задумалась над перспективами такого превращения, щекоча нос кончиком пера. Выходило очень недурственно, за исключением одного нюанса – отведав канцелярской жизни принцесс, Твайлайт вряд ли добровольно согласится стать аликорном. Нужно было превратить её раньше, пока она считала, что обязанность принцесс сидеть на троне и светить крупом на балах!.. А вот как её сейчас убедить?! Уговоры? Шантаж?..

Луна так увлеклась, что не сразу обратила внимание на вежливый стук в дверь.

– Да, войдите!

Дверь приоткрылась, и в комнату скользнул тёмно-серый единорог – один из тех, что должен был присматривать за Винил.

– Что-то случилось, – констатировала принцесса.

– Прошу прощения, ваше высочество! – виновато опустил голову страж. – Сунжерос Винил пропала из палаты.

Аликорна устало прикрыла глаза. Только этого не хватало…

– Как это случилось? – спокойно спросила она, но ликан инстинктивно почувствовал недовольство и тихо заскулил, поджав хвост.

– Днём она как обычно поспорила с врачом, но тот её переубедил, и Сунжерос Винил легла спать. Я проверял, всё было в порядке, она спокойно спала, – быстро заговорил страж, не смея поднять глаз. – Вечером хунтрэсс Октавия пришла навестить подругу, но, когда она вошла в палату, там уже никого не было.

Аликорна раздражённо зашипела и, не сдержавшись, на несколько мгновений выпустила Облик. Ликан сжался в комок и не смел дышать. Сделав несколько глубоких вдохов, Луна подавила вспышку гнева.

– Что со следом?.. – проскрипела она.

– Не удалось взять! – отчаянно провыл единорог. – Окно в палате распахнуто настежь, и помещение заполнил туман. А он поглощает все запахи и глушит поисковые заклинания!

Принцесса недовольно скривилась, но страж был прав – туман смердел кровью и был перекачан магией. Странно, что никто не замечал этого…

– Ступай, передай дежурной смене, чтобы начали поиск. Живой или живой – другой вариант меня не устроит! Ясно?! – глаза аликорны вспыхнули алым, и единорог выскочил за дверь, едва сдерживая испуганный скулёж.

Одно из преимуществ общения с обращёнными – они чувствовали силу и подчинялись.

–Что, во имя сестры, происходит?!

Пушок лёг на свою подстилку в углу и принялся наблюдать за принцессой из под полуприкрытых век. Он хотел, чтобы его погладили, и сейчас составлял хитрый план по осуществлению мечты…

– Какого сена?! – вскричала Винил. – Это не может быть настоящий Понивиль! Пинки никогда не будет так себя вести, даже узнай она правду обо мне!

Жеребец улыбнулся единорожке и не спеша пошёл вдоль улицы; Винил не оставалось ничего иного, как пойти следом.

– Но ты этого боишься. Боишься, что от тебя все отвернутся, когда узнают кто ты на самом деле, – спокойно заметил кольт. – И потому твоё подсознание построило этот Понивиль.

– Подсознание? – Скрэтч остановилась. – Значит, это не реальность?

Она до дрожи боялась услышать обратное.

– Пока нет, но скоро!.. – подмигнул ей пони.

– Что это значит? – нахмурилась кобылка.

Незнакомец улёгся на траву под деревом, поджав ноги. Винил угрожающе нависла над ним, но тот не придал этому значения.

– Это значит, что скоро кошмары начнут воплощаться в жизнь.

– Зачем? – воскликнула единорожка. – Ты же говорил, что хочешь сделать пони лучше, очистив их страхом! В чём смысл, если кошмары станут реальными?

– Ты так и не поняла? – жеребец вздохнул и печально опустил голову. – Смысл вовсе не оживить кошмары, а воплотить то, что скрыто глубоко в сердце. Рай для каждого… – пони закрыл глаза. – Кто виноват, что в душе пони хранят лишь тьму? Вот и выходит, что личный рай обернётся для каждого личным адом!

Винил замерла – такого попросту быть не может, чтобы ВСЕ пони хранили только негатив на сердце! Но она не чувствовала лжи в словах незнакомца. Тонкий слух вампира вкупе с музыкальным восприятием раньше не подводили, и фальшь всегда чувствовалась!..

Но сейчас её не было.

Где-то играла знакомая мелодия, простая, но в то же время узнаваемая. Та самая колыбельная, что услыхала Винил, обнаружив своё первое и единственное искажение. Почему-то эта мелодия у единорожки чётко ассоциировалась с кошмарами.

Скрэтч рассматривала пони перед собой, но не могла запомнить его внешность, только масть оставалась в памяти. Очертания морды, телосложение, рост – всё это улетучивалось из головы, стоило отвести взгляд! Она и принцессе описала его как «молодого жеребца серой масти, с белой гривой и хвостом». Даже кьютимарка выглядела замыленной и нечёткой, так что разобрать, что на ней изображено, не представлялось возможным.

– Эй, как твоё имя? – тихо спросила кобылка.

– У меня его нет. Она не удосужилась назвать меня, – горько улыбнулся жеребец. – Но для простоты можешь звать меня Дормиентэс.

– Дурацкое имя, – буркнула Винил, присаживаясь рядом. – Зачем ты мне всё это рассказываешь?

– Две причины. Во-первых, мне скучно, а во-вторых, ты всё-таки моя помощница, – улыбнулся кольт.

– Какая ещё помощница?! – возмутилась Скрэтч.

Жеребец вытянулся под деревом, явно намереваясь поспать, но всё же приоткрыл один глаз и ответил:

– Как думаешь, если ты, то есть сознание, погрузилась в себя, то кто управляет телом? Ответ – инстинкты! – кольт клацнул отросшими клыками вампира и рассмеялся. – Проблема была в том, что я не мог проникнуть в реальный мир. Нужен был кто-то, кто пронёс бы в себе частичку Люме де вис в реальный Мир.

Винил зажала занывший порез, оставшийся от лже-Рабидуса. Проклятье, ублюдок её попросту использовал!

Единорожка со всей силы опустила копыта на место, где лежал кольт!.. Мгновение назад.

Но его там уже не было – жеребец стоял в полудюжине шагов от кобылки и с нескрываемой издёвкой смотрел на неё.

– Смирись, обратного хода нет! – широко улыбнулся жеребец. – Когда ты распространила туман по Понивилю, граница миров начала истончаться. И скоро… она пропадёт вовсе.

Кольт стал зыбким и прозрачным, словно на акварельный рисунок плеснули воды, и постепенно растворился в воздухе.

Скрэтч дёрнулась было его поймать, но остановилась: сейчас важнее выбраться из ловушки собственного страха, пока тело, ведомое инстинктами хищника, не натворило дел! Как это сделать, Винил слабо представляла, потому воспользовалась методом выхода из Люме де вис: закрыла глаза и пошла вперёд, желая оказаться в реальности…

Жажда…

Страшная жажда, что иссушает язык, что сушит глотку и нутро. Жажда, что сводит с ума, заставляя думать только об одном. Жажда, которую не утолить водой или сидром, лишь один напиток способен справиться с ней – тот, что течёт по венам живых. Горячая, горьковато-солёная, с металлическим послевкусием, отвратительно-слизистая и такая желанная…

Винил тенью скользила в тумане, выбирая жертву. Туман был другом – он помогал охотиться, скрывал вампиршу от чужого взгляда, прятал её запах от чужого носа, скрадывал её шаги от чужого уха. Сама же Винил прекрасно ориентировалась в белом мареве: туман, по сути, был частью её самой, её ушами, носом и глазами.

Единорожка уже не раз примеривалась к одиноким пони, но каждый раз останавливалась. Они пахли недостаточно вкусно: вампирша до сих пор чувствовала тот восхитительный аромат светящейся крови и желала вкусить её вновь. Винил чувствовала, что носитель рядом, но даже туман не мог помочь в поисках. Скрэтч помнила силу, исходившую от крови, она одновременно боялась встречи с потенциальной жертвой и страстно желала её…

Жажда всё больше туманило остатки рассудка, единорожка была готова сорваться в любую минуту. Клыки уже не убирались, рот был приоткрыт и глухое хриплое дыхание вырывалось из горла. Алое свечение глаз уже не могли скрыть тёмные очки. Винил то и дело проводила сухим языком по губам и клыкам, будто проверяя, на месте ли они.

Наконец, запах одной пони привлёк внимание: мятно-зелёная единорожка с бело-зелёной гривой и хвостом пахла очень аппетитно. Это не был тот самый запах, но кобылка пропиталась им. Терпеть больше Винил не могла. Жертва ничего не замечала, преспокойно гарцуя и напевая под нос песенку, а охотник уже приготовился к молниеносному броску…

Скрэтч замерла, напружинившись.

Рывок, всё вокруг смазалось, превратившись в подобие тоннеля, в конце которого была жертва!..

Страшный удар по рёбрам отбросил Винил далеко в сторону.

Вампирша тут же вскочила на ноги и зашипела, озираясь: неважно, кто посмел прервать охоту, сейчас он умрёт!..

Ещё один сильнейший удар под брюхо подбросил кобылку, выбив из неё весь воздух. Новый удар пришёлся по спине единорожки ещё в полёте и буквально пригвоздил Скрэтч к земле. Навалилась тяжесть, не позволяя подняться. Копыта безуспешно скребли землю в надежде найти опору. Отбитые рёбра и живот не позволяли нормально вздохнуть, ноги были до боли вывернуты в суставах…

Винил шипела и металась, кровавая пелена застилала глаза… Пока прямо в рот не сунули тёплую плоть. Прямо под клыками пульсировала вена и кобылка сомкнула челюсти. Внезапная усталость навалилась на неё, когда в горло брызнули первые струи той самой крови. Теперь кобылка не сопротивлялась и послушно лежала на земле, глотая живительную влагу. Всего несколько глотков успокоили сжигающую её Жажду, но она продолжала пить мелкими глотками. Наконец, Винил отстранилась, не в силах выпить больше. Она чувствовала, как алые капли стекают по мордочке и капают на землю. Ей было безумно жаль так бездарно потраченного лекарства, но поделать она ничего не могла: насытившийся вампир вял и апатичен.

Сейчас Скрэтч заботило лишь одно – найти уголок потемнее да заснуть покрепче. Но этого ей не позволили: кто-то подхватил её и куда-то понёс. Кобылка вяло взбрыкнула, но тут же безвольно обвисла, задремав…

Над пролитыми Винил каплями алой светящейся крови начал сгущаться туман. Он клубился, перетекая из одной причудливой формы в другую, пока, наконец, не принял вид пони. Фигура сгустилась, уплотняясь, и теперь было видно, что это молодой жеребец без рога или крыльев. Его шкурка чуть посерела, а грива и хвост так и остались молочно-белыми.

Кольт с улыбкой взглянул на то место, где минутой ранее была кровь: теперь там были лишь пятна почерневшей земли, словно от пролитой кислоты.

– Здравствуй, реальный Мир, давненько не виделись!.. – ухмыльнулся пони. – Я вернулся, как и обещал.

Над ним пролетела голубая пегаска с радужными гривой и хвостом: уставшая кобылка спешила домой. Жеребец прищурился и не спеша пошёл следом, напевая простенький мотив жутковатой колыбельной. С каждым шагом он становился меньше, а его внешность менялась, пока он не превратился в юную кобылку-стригунка.

– Посмотрим, какой страх таишь ты в своём сердце, моя яркая, – нежным голоском пропела она, после чего обернулась туманом и устремилась к облачному дому, где жила пегаска…

6.

Винил привыкла просыпаться не дома, для неё это не было чем-то особенным. Довольно часто она просыпалась в совершенно незнакомых местах и по уши в неприятностях. Стоит ли упоминать, что в большинстве таких случаев единорожка абсолютно не помнила как умудрилась вляпаться во все эти проблемы?..

Сегодня она вновь проснулась не дома, но, к счастью, место было знакомым, а его хозяин доброжелателен… Кажется.

Это была комната над «Сытым медведем». Не самое плохое место, чтобы очнуться. Ещё бы вспомнить, как она здесь очутилась…

Кобылка прикрыла глаза, сосредотачиваясь на вчерашнем дне. Утро, пресный завтрак, зануда-доктор, вечер, бесконечные коридоры…

Винил резко открыла глаза от ужалившей её мысли – не натворила ли она дел, пока ушла в себя? Ну, она не под стражей, значит всё в порядке!.. Или её ещё не поймали. Смысла ломать голову не было, и пони пошла вниз, рассчитывая узнать о своих вчерашних похождениях.

Сегодня Винил проснулась на удивление рано, время едва подходило к полудню, так что в обеденном зале было достаточно много посетителей. Но свободное местечко всё же нашлось, у окна – то самое, что она занимала в кошмаре. От не самых приятных воспоминаний кобылка зябко поёжилась.

– Привет, Винил. Поздний завтрак или ранний обед? – к ней с улыбкой подошёл Рабидус. – Как себя чувствуешь?

– Привет, Раби, – заставила себя улыбнуться пони: как назло, вспомнился хищный оскал лже-Рабидуса. – Я в норме, но совершенно не помню, как оказалась у тебя в гостях.

– Я нашёл тебя на дороге, ты лежала без сознания… – на смену улыбке пришла тревога. – Может, тебе лучше вернуться в больницу?

– Нет-нет, я в полном порядке! – быстро проговорила кобылка, протестующе взмахнув копытцами. – Но не отказалась бы перекусить.

– Один момент, – маг хитро прищурился, – у меня в меню появился новый пункт. Думаю, ты оценишь.

Не слушая возражений, Рабидус развернулся и быстрым шагом скрылся на кухне. Единорожка проводила его встревоженным взглядом, на душе скребли кошки – Винил не могла избавиться от ощущения, что всё вокруг очередная иллюзия. К несчастью, она вчера где-то умудрилась потерять зачарованные колокольчики, хотя, как показала практика, толку от них немного.

В зал вошла Мэр в сопровождении Селестии, они вместе прошли за зарезервированный за принцессой столик. Такие столы были в каждом уважающем себя ресторане или кафе: хоть шанс, что заведение посетит августейшая особа, невелик, но для неё всегда должен быть свободный столик!.. Серогривая кобылка что-то втолковывала принцессе, на что та рассеянно кивала, явно не слишком вникая. Как только они сели, к ним тут же подошла Скуталу:

– Принцесса, мисс Мэр, рада приветствовать вас в «Сытом медведе», разрешите принять заказ? – скороговоркой проговорила пегаска и приготовилась слушать.

Дверь на кухню вновь открылась и Винил не услышала, что заказали представительницы власти. Впрочем, сейчас единорожку больше волновал Рабидус. Тот шёл к ней и нёс на подносе нечто, закрытое до поры колпаком…

Сердце кобылки испуганно забилось – всё повторялось.

Маг опустил поднос перед ней на столик и приготовился поднять колпак, а Скрэтч всё сидела в ступоре, не в силах пошевелиться. И вот колпак снят, и в облаке пара кобылке явилась…
Глубокая чаша с густой ярко-красной жидкостью.

Винил почувствовала, как по позвоночнику у неё стекает холодный пот, а колени предательски дрожат.

– Томатный суп пюре с душистыми травами и гренками! – торжественно произнёс Рабидус и с тревогой посмотрел на пони. – Винил, на тебе лица нет. Может, приляжешь?

– Томатный суп… – кобылка хихикнула и буквально обмякла. – Всё в норме. Спасибо, сейчас попробую.

Винил схватила миску копытцами и отпила густую жидкость прямо через край, шумно прихлёбывая и отфыркиваясь от удовольствия. Она хотела только попробовать, но неожиданно для себя вскоре увидела дно миски, на которой было написано «Добавочки?». Скрэтч ухмыльнулась и кивнула Рабидусу:

–Отлично вышло! Думаю, пони понравится. Запиши на мой счёт.

Внезапно в голову кобылки пришла интересная мысль, и, пока желанный гость не покинул Винил, она поспешила к столику принцессы.

– Доброе утро, принцесса, добрый день, мисс Мэр, – поздоровалась единорожка.

Немногие пони решились бы вот так запросто подойти к Селестии, но Скрэтч никогда не страдала излишним пиететом перед августейшими. Разумеется, она соблюдала нормы поведения в их присутствии, но это не мешало не бояться, а уважать власть держащих.

– Добрый день, мисс Скрэтч, – доброжелательно улыбнулась Мэр.

– Отличное утро! – улыбнулась розововолосая жеребёнок-аликорн. – Ты хотела что-то спросить?

– Да, ваше высочество, с вашего позволения, – вежливо склонила голову кобылка. – Не знаком ли вам пони по имени Дормиентэс?

Селестия отстранила от себя тарелку и уставилась в потолок, крепко задумавшись. Наконец, она ответила:

– Да, мне встречалось это имя, причём не так давно, – аликорна нахмурилась. – Но я не могу припомнить при каких обстоятельствах.

Внезапно Мэр вскрикнула, и прижала копытце ко рту, Винил и принцесса удивлённо посмотрели на неё.

– Я вспомнила его, – тихо произнесла пони. – Печальная история.

Винил нетерпеливо на неё уставилась и Мэр продолжила:

– Это не его настоящее имя, так его назвала медсестра, что ухаживала за ним. Дормиентэс – земной пони, которого с рождения преследовал злой рок. Роды прошли с осложнением, и жеребёнок едва не задохнулся. В результате он сразу впал в кому, – пони вздохнула, – да так из неё и не вышел. Всю свою недолгую жизнь он прожил на искусственном жизнеобеспечении.

Винил молча стояла, переваривая услышанное.

– А что его мать? – тихо спросила она.

– Мне бы не хотелось об этом говорить… – Мэр отвела взгляд.

– Прошу вас, это очень важно! – не уступила единорожка и Мэр сдалась.

– Его мать отказалась от сына, как только он родился… Нет, она сразу не признавала его своим. Несчастная до последнего отрицала свою беременность, попросту не веря в неё, – пони закрыла глаза и приложила копытце ко лбу. – Она была нездорова душевно. Не настолько, чтобы её изолировать, но определённые заскоки у неё были. К примеру, она называла Эквестрию страной лжецов, которой управляют безликие, нацепившие маски Богинь… Прошу прощения, принцесса. Говорила, что под доброй и весёлой обёрткой пони скрывается тьма, злоба и страх…

Мэр замолчала, разглядывая содержимое тарелки. Винил поблагодарила за рассказ, но пони, кажется, не услышала её, полностью погрузившись в невесёлые воспоминания.

– Точно, – тихо проговорила Селестия, – это произошло около двадцати лет назад. Случай был столь неординарным, что весть о нём дошла до Кантерлота. Я видела его, – принцесса прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания, – милый жеребёнок, снежно-белые грива и хвост, сам чуть серый, тоже практически белый. Он казался таким чистым и невинным… и при этом таким несчастным. Я пыталась помочь, но его разум ушёл в страну вечных снов, куда мне дороги нет…

Аликорна горько усмехнулась:

– А на столе стоял старенький патефон и крутил колыбельную. Сердобольная старушка-медсестра часто ставила больным музыку. И мне кажется, что, когда играла та колыбельная, жеребёнок чуть улыбался…

Принцесса замолчала, уйдя в себя. Больше Винил не решилась тревожить столь неприятные воспоминания, и тихо пошла к выходу.

Туман больше не застилал улицы – он собрался на перекрёстках в огромные белые столбы, устремившиеся в небо… Впрочем, в небо ли? Оно нависало над городком и казалось густым и плотным; уже не верилось, что пегасы могут свободно парить в небесах. Казалось, что до неба можно докинуть камнем, таким низким оно было!

Городок также потерял былой вид, казался плоским и ненастоящим, словно плохо сделанная декорация в театре.

Но пони, гуляющие по улицам, не обращали внимания на эти странности – им казалось, что всё в порядке. Да и сами они были нормальными, только пока на них смотришь, но, когда кобылка отводила взгляд, то краем глаза замечала, как пони становились плоскими, словно вырезанные из цветной бумаги.

Винил всё больше склонялась к мысли о нереальности происходящего. Раздались мягкие шаги, и рядом с ней встал Рабидус, вытирая руки полотенцем.

– Я в Эквестрии недавно, – начал он, спокойно глядя в небо, – но не уверен, что всё в норме.

Маг взглядом показал на улицу. Единорожка неверяще посмотрела на него:

– Так ты тоже это видишь?

– Странно было бы не заметить!.. – Рабидус взглянул на праздно гуляющих понивильцев и осёкся. – Впрочем, да, что-то никто этого больше не замечает. Значит, это ненормально?

– Ещё как ненормально, – Винил покачала головой. – И, похоже, я сыграла в этом не последнюю роль.

– Это как-то относится к тому пони, о котором ты расспрашивала Мэра и принцессу?

– Так ты слышал? – единорожка скривилась. – Ладно, слушай дальше. Вообще-то это тайна и я нарушаю волю принцессы Луны, но боюсь, что ситуация вышла из под контроля, – кобылка взглянула туманные столбы.

Пока пони рассказывала о случившемся (опустив содержание чужих снов), маг молча слушал, иногда уточняя детали, на которые Винил не обращала внимание. Когда она закончила, Рабидус сидел рядом с ней, опустив подбородок на сцепленные пальцы, и напряжённо думал.

– Теперь многое стало понятно. И Лира, и Скуталу в последнее время не высыпались, жалуясь на дурные сны. Да и многие посетители выглядели вялыми, – сказал он.

– А как ты сам?..

Маг усмехнулся.

– Ты бы ещё Твайлайт об этом спросила! – он потрепал кобылку по гриве. – Я уже несколько ночей не сплю, очень срочные и сложные расчёты одного заклинания, – Рабитус посерьёзнел. – Не знаю точно, что произойдёт, но случится это до заката. Я бы даже сказал – в ближайшие часы.

В ответ на удивлённый взгляд кобылки он указал на ближайший столб белёсого тумана.

– Они постепенно сужаются и одновременно уплотняются. Я не понимаю, из чего это состоит, но, кажется, вот-вот рванёт… – Маг на миг замолчал, что-то прикидывая. – Пожалуй, стоит поставить защитный колпак над домом и рестораном.

Винил уже не слушала – она со всех ног неслась домой к Октавии: музыкантша ничего не подозревала и могла пострадать. Нужно было срочно увести её в безопасное место! Винил понимала, что спасать нужно всех пони, но ничего с собой поделать не могла.

Всё же та безумная кобылка в чём-то была права – пони в душе эгоисты и в первую очередь защищают дорогое лично им…

Принцесса Луна была не в настроении, мягко говоря. Ночью она ощутила вспышку проснувшегося хищника, но не успела выслать стражу, как хищник пропал и неизвестно, что с ним случилось: то ли вновь уснул, то ли погиб, а может, насытился и затаился до поры. А немногим позже она ощутила вторжение из Люме де вис: тонкая грань Миров была грубо пробита, и нечто просочилось в реальность, а Миры начали смешиваться. Луна наспех подлатала разрыв, но существо, проникшее в Эквестрию, осталось здесь.

И аликорн догадывалась кто это…

Принцесса пыталась отследить его, но тот метался по городу совершенно хаотично, то исчезая, то появляясь. Однако Луна чувствовала, что с каждой минутой он становится всё реальнее, в отличии от Понивиля, который столь же стремительно терял реальность, становясь сном о себе.

Наконец, вторженец остановился, и аликорна поспешила на встречу с ним. Обернувшись чёрным дымом, принцесса понеслась в город.

Пролетая по улочкам, она чувствовала себя не наяву, а словно в Люме де вис – привычный и уже любимый город всё больше терял себя, становясь яркой, но пустой оболочкой. Встречные пони, словно сомнамбулы, гуляли по городу, не замечая изменений.

Незнакомец был совсем рядом, а подле него Луна ощутила давешнего хищника, вновь разбуженного, но теперь испуганного и от того опасного и злого.

На узкой улочке напротив друг друга стояли серый жеребец и Винил Скрэтч, выпустившая клыки и, не таясь прохожих, шипящая на него…

– ДОВОЛЬНО, СУНЖЕРОС ВИНИЛ! – громоподобный голос едва не сбил единорожку с ног. Она обернулась и увидела как из клубов чёрного дыма материализуется разгневанная Луна. – ТЫ НЕ ВПРАВЕ НАРУШАТЬ ДОГОВОР ОБ ОБЛИКЕ!

– Маскарад продолжается несмотря ни на что, – пробормотала Скрэтч с детства заученное правило и рефлекторно убрала клыки. – Но принцесса, сейчас не время! Если его не остановить, он так исказит реальность, что кошмары цветочками покажутся!

Жеребец стоял и спокойно наблюдал за вампирами, ни единым жестом не показывая, что это его хоть как-то тревожит.

– Я знаю, кто ты такой, Дормиентэс, – обратилась к нему Винил. – Я узнала, что с тобой произошло. Но я считаю, что это не повод мстить всем вокруг!

Кольт печально покачал головой.

– Ты так и не поняла, – с болью в голосе произнёс он. – Я хотел сделать этот мир лучше, одарить всех раем… Но, кажется, мать была права. Те, что лишь тьму в себе таят, не достойны иного, как личного ада для каждого!

Земля мелко задрожала, здания завибрировали, посыпалась штукатурка и солома с кровель. Туманные столбы резко сжались в светящиеся спицы и белыми лучам улетели в затянутое тучами небо. Тут же раздался гром, и засверкали молнии.

– Очень эффектно. Я бы даже сказала – театрально, – брезгливо отметила Луна.

– Спасибо, я старался сделать столь торжественный миг как можно более запоминающимся, – не обратил внимание на интонацию принцессы жеребец. – Можно было обойтись и без этого… Но так более торжественно!

Солнце вспыхнуло и погасло, по всему городу начали раздаваться испуганные голоса. Со стороны ВечноСвободного леса раздались крики: из чащи выходили те, кто никогда прежде не покидал его границ. Земля продолжала трястись, покрываясь сетью трещин и провалов.

– Что происходит?! – испуганно воскликнула Винил.

– Общие страхи жителей объединяются и материализуются – процесс начался. И Понивиль – только начало, вскоре вся Эквестрия получит своё! – Дормиентэс развернулся и пошёл прочь. – И каждый получит по заслугам…

Принцесса ночи размазалась в воздухе тёмно-синей полосой и оказалась возле жеребца.

– И ты полагаешь, что после всего, что натворил, вот так просто уйдёшь?!

Сузившиеся глаза Луны пылали алым, а рот был оскален длинным серповидными клыками.

Челюсти вампира сомкнулись на шее пони, тот дёрнулся в попытке вырваться, но безуспешно. Минуту спустя он безвольным мешком свалился к ногам принцессы. Дормиентэс ещё слабо дышал, но никакого сопротивление оказать уже не мог.

– Вот так просто?! – не поверила своим глазам Винил. – Вы победили его?

– А толку? – скривилась Луна. – Это не поможет остановить катастрофу.

– Вы понимаете, что он сделал? – ветер на улице усилился, и Скрэтч приходилось кричать, чтобы её было слышно.

– Искажение, как ты и сказала. Только вот пони проснуться не могут, так как не спят.

Единорожка смотрела на зарождающийся смерч в конце улицы.

– Как это остановить? – крикнула она сквозь свист ветра.

– Элементарно! Всего-то и нужно, чтобы кто-то смог поглотить весь эфир, похищенный из Люме де вис, и вернул его на место, – усмехнулась принцесса: она не повышала голоса, но Винил её прекрасно слышала. – Способны на это только мы с тобой, но даже вдвоём за раз мы не поглотим и десятой части украденного!

– Сделаем это по частям!

– Резкая дестабилизация эфира лишь ухудшит ситуацию, – покачала головой принцесса. – Всё или ничего.

Винил зарычала от досады, она чувствовала эфир в воздухе, могла втянуть его, но не удержать в достаточном количестве!

Не зная, что ещё предпринять, единорожка втягивала туман до тех пор, пока не поняла: ещё немного и она лопнет.

Принцесса что-то кричала, но в ушах кобылки стоял такой звон от перенапряжения, что она ничего не слышала. Единорожка оглянулась по сторонам и взгляд наткнулся на безвольно лежащего Дормиентэса…

Ещё не совсем понимая, что делает, пони склонилась над ним и вонзила клыки в шею, но не для того чтобы забрать, а чтобы отдать.

Собранный эфир послушно втёк в жеребца: тот дёрнулся, но так и не открыл глаз.

Луна, не отрываясь, смотрела на происходящее: она видела, как Винил вкачала в поверженного врага эфир и, потеряв сознание, рухнула рядом, но не это взволновало аликорна. Принцесса явно видела, как жеребец чуть потерял в своей реальности, словно…
Словно эфир Люме де вис выдавил реальность, заменив её собой.

Луна глубоко вздохнула, разом втягивая на порядок больше эфира, нежели Винил и повторила действия единорожки. Теперь она не сомневалась в своих выводах – чем больше эфира входила в Дормиентэса, тем менее реальным он становился. Значит, появление жеребца не было просто желанием увидеть происходящее своими глазами! Винил пронесла в себе малую толику эфира, но это позволило жеребцу просочиться в реальный Мир, принеся в себе всё остальное!..

И теперь он забирал в себя Сонную Реальность, эфир Люме де вис.

Дормиентэс пытался сопротивляться, но тщетно. Город на глазах восстанавливался, приобретая знакомые черты, и Луна с удвоенным энтузиазмом заполняла кольта эфиром до тех пор, пока он не стал совсем прозрачным и эфемерным.

– Ты лишь отсрочила неизбежное, повелительница тварей Ночи, – прошелестел Дормиентэс, – и ты это знаешь! В следующий раз ты не успеешь!

– Я закрою границы Люме де вис и другого раза не будет!

Луна последними силами открыла портал в Мир снов и жеребец исчез.

Несмотря на браваду, принцесса понимала, что Дормиентэс прав: однажды он вернётся и тогда она может не успеть.

Но сейчас думать об этом не было сил, глаза слипались от усталости, и аликорна легла рядом с единорожкой.

– Ваше высочество! – как сквозь вату услыхала она голоса горожан. – Что с вами?!

– Всё в порядке, просто устала, – Луна опустила голову на спину Винил.

Никто из жителей Понивиля не помнил о случившемся – все воспоминания пропали, как пропадают по утрам воспоминания о снах…

В заброшенном доме на окраине Понивиля на столе стоял старый потёртый патефон и крутил погнутую временем пластинку, извлекая шипящие звуки старой колыбельной. Когда завод кончался, невидимая сила крутила ручку и переставляла иглу на начало. И так раз за разом, на протяжении вот уже более двадцати лет. Обычный патефон давно бы развалился, а дорожки на пластинке стёрлись, но эти что-то хранило, не позволяя времени взять своё…

Протяжно скрипнула дверь и в комнату вошёл фиолетовый дракончик. Он бегло осмотрелся и снял пластинку с крутящегося диска.

– Это она? – спросил дракончик вошедшего следом человека.

– Да, – кивнул тот. – Душа неминуемо истончится и исчезнет за столько лет, если у неё не будет материального носителя.

Дракончик серьёзно кивнул, молча переломил пластинку и услышал почти неразличимый стон. Стон, наполненный облегчением.

– Разве мы его не уничтожили? – удивился он.

– Мы его освободили, – грустно улыбнулся человек. – Мятущаяся душа, скованная предсмертным желанием или тревогой, никто иной как узник.

В патефоне что-то скрипнуло, и он остановился, теперь уже навсегда.

В следующее мгновение внутри механизма что-то хрустнуло, лопнула какая-то пружина, раздались еле слышные щелчки… и несчастный аппарат развалился в труху, смешанную со ржавчиной.

– Идём, нам здесь делать больше нечего, – позвал человек дракончику, направляясь к выходу.

– Да, – тот кивнул и поспешил было следом, но остановился и дыхнул на обломки ярко-жёлтым пламенем.

Мелкая древесная пыль мгновенно вспыхнула и тут же сгорела, оставив только кучку пепла, тут же унесённую порывом сквозняка.

Спайк, довольно оскалившись, грозно прошипел:

– И так будет с каждым, кто посягнет на покой Твайлайт!

Эпилог.

…Принцесса Луна встряхнула стаканчик и выбросила кости на стол – три тройки.

Она ехидно посмотрела на оппонента: тройной дубль побить непросто. Человек бросил кости обратно в стакан и принялся его трясти, надеясь призвать этим удачу.

– Это конец истории? – спросил он рассеяно.

Луна приложилась к кружке сидра и отпила порядочную порцию, прежде чем ответить.

– Хотелось бы, – вздохнула она, – но сомневаюсь, что всё закончится так просто.

– Но мы уничтожили его якорь в реальности! – Рабидус бросил кости: один, четыре, шесть. – Проклятье!– хотя сумма очков была выше, чем у принцессы, но у той был полный дубль. – Он же не сможет вернуться из страны грёз? Простите, снов, – улыбнулся маг.

– Если бы всё было так просто, не потребовалось бы создавать элементы гармонии, – покачала головой аликорн, сгребая кости. – Всегда нужно рассматривать худший вариант. Дормиентэс не получил серьёзного урона, если не считать гордости, но от этого он будет только злее.

– Спайк освободил его дух, я лично присутствовал.

– Да, и теперь осталась у Дормиентэса лишь цель, не омрачённая душевными терзаниями, – принцесса опустила стаканчик: пара единиц и тройка… – Хм, неплохо, – …и протянула его магу.

Тот в это время бросил в рот горсть сухариков и запил сидром. Задумавшись, он начал неосознанно жонглировать костьми, в конце ловко поймав их в стаканчик, вызвав улыбку принцессы.

– Значит у Эквестрии новый враг? – аликорн кивнула. – И нельзя точно предсказать, где он ударит? – ещё один кивок. – Он может вновь начать искажения снов?

– Только если совсем идиот, чего о нём сказать нельзя, – Луна отпила из своей кружки. – Я была не в форме, чтобы сразиться с ним в Люме де вис, но стоит ему наслать хоть один кошмар, и я его вычислю.

– Но ведь нельзя убить то, что не живо? Что делать с воплощённым стремлением? Дормиентэс и раньше не был обычным пони, а теперь и вовсе что-то странное. Его даже призраком не назвать – души-то нет!

Рабидус кинул кости и улыбнулся: пара четвёрок вкупе с пятёркой. Луна фыркнула и забрала стаканчик.

– Ты прав, убить его нельзя, – скривилась аликорн. – Да и элементы не подействуют в Люме де вис… Проклятье, я и в самом деле не знаю что делать! Мне хватит сил отразить его атаку, но что потом – ума не приложу.

Она заметила удивлённый взгляд человека.

– Да, мне не одна тысяча лет, но это не значит, что я знаю ответы на все вопросы, – буркнула принцесса, погружая мордашку в прохладный сидр. – Тия здесь не помощник, она о мире снов знает меньше меня. А, катись оно в Тартар! Придётся писать старику, сожри его Цербер… Если не он, то только Дискорд сможет помочь.

Она со злобой швырнула кости и, если бы не вогнутая столешница, те разлетелись бы по всей комнате. Один, два, три в ряд выстроились точки на верхних гранях.

– Почему сразу не спросить Дискорда? – удивился маг.

– У нас… напряжённые отношения, – кобыла отвела взгляд, но, не выдержав вопросительного молчания, продолжила. – Как-то давно он пробовал подкатить ко мне, а я в ответ прописала ему меж ног. Он и обиделся.

Рабидус побледнел и едва не выпустил стакан из рук: однажды в порыве ярости Луна при нём снесла каменную колонну одним ударом!..

– Но ведь прошло порядочно времени? Всё забывается, даже такие обиды, – осторожно заметил он.

– Может, ты и прав, – принцесса захрустела орешками. – Но зачем рисковать нарваться на розыгрыш? Ди, конечно, не злопамятен, но память у него великолепная. Плюс извращённое чувство юмора.

– Вы расскажете Винил, что враг не побеждён, а только отброшен?

– Ни к чему, – Луна тряхнула гривой.– Пусть думает, что всё кончилось хорошо. Многие знания – многие печали, тебе ли не знать? Пусть пони живут в светлом и радужном мире под крылом сестрёнки. Ночь надёжно скроет и смоет всю грязь с глянцевой картинки Мира.

Человек бросил кости: один, четыре, три. Аликорн внимательно смотрела за его движениями.

– Как рука? – спросила она.

Рабидус закатал рукав и показал тонкую, почти неразличимую полоску шрама.

– Довольно паршиво. Не ожидал, что у неё будут такие острые клыки – все сухожилия пришлось сращивать, до сих пор ноет. А магией я ещё недели полторы пользоваться не смогу.

– Всё потому, что ты слишком спешил, – заметила принцесса, бросая кости. – Решил не тревожить нежную душу вампира переживаниями? – рассмеялась аликорн.

– Винил – подруга детства Лиры, да и мне она близкий друг, – в свою очередь улыбнулся Рабидус. – Как вы говорили – для их же спокойствия пони не стоит знать всё.

Луна покивала и вернулась к игре.

Некоторое время стояла тишина, прерываемая лишь стуком костей и приглушёнными проклятиями.

– У меня не выходит из головы, что ты так просто принял известие о вампирах, оборотнях и прочих, – принцесса в упор посмотрела на человека, подозрительно прищурив глаза. – Ты уже сталкивался с подобным, не так ли?

Где-то с минуту Рабидус молча катал стаканчик по краю стола, словно не решаясь начать.

– Вы правы, встречался. Нельзя искать корни магии в Мире и не заинтересоваться волшебными существами. Ни леших, ни домовых не встретил, а вот вампиршу нашёл. Крохотное островное государство на востоке, именно там она была заключена. На вид девочка десяти-одиннадцати лет, не больше, выглядит словно красивая дорогая кукла, а родилась во времена Столетней войны, если не ошибаюсь, – маг поймал непонимающий взгляд и пояснил. – Ей лет шестьсот, а то и больше. Хм, она даже старше Цепеша?!..

– И что, ты не попросил её сделать тебя вампиром? – улыбнулась Луна.

– Даже в голову не пришло! – развёл руками Рабидус. – Я попросил её поделиться своими познаниями в магии.

– А она?

– Использовала меня вместо груши и сказала, что для того, чтобы стать её учеником, нужно быть покрепче.

Принцесса рассмеялась, представив, как маленькая девочка избивает Рабидуса. Лист уже показывал сёстрам, как выглядят человеческие дети, так что представить подобную картину Луне труда не составило.

– Не смешно! – притворно обиделся маг, но, не продержавшись и минуты, рассмеялся сам.

– Как расчёты, закончил?– отсмеявшись, спросила аликорн, вытирая набежавшие слёзы. – Вопросов не было?

Рабидус гордо подбоченился.

– Всё готово, ваше высочество. Все думали, что я занят расчётами исключительно для Дэш и Листа, так что вопросов не задавали, – маг замолчал и нервно сцепил пальцы. – Принцесса, надеюсь, вы знаете, что делаете. Такие игры с пространством очень опасны.

– Знаю, – кивнула Луна. – Но я задумала это ещё на Луне, будучи Найтмэр Мун. Пожалуй, это единственная стоящая идея, что пришла мне в те времена. Позволь взглянуть на расчёты.

Человек протянул стопку исписанных мелким убористым почерком листков бумаги. Аликорн бегло пробежалась глазами по формулам, задержавшись лишь на финальных цифрах. Тут-то она и присвистнула…

– Ты, часом, в нулях не запутался? – на всякий случай уточнила она, за что получила укоризненный взгляд. – Извини. Хм, значит, ты это не провернёшь?

– Меня разорвёт на такие мелкие кусочки, что от тумана не отличишь, – спокойно констатировал Рабидус. – Столько магии за раз может пропустить через себя либо аликорн, либо волшебный дракон.

Отдав записи, человек начал собираться домой.

– Был рад провести вечер в вашей компании, ваше высочество, – поклонился он.

Луна рассеяно попрощалась с магом – её мысли были заняты поиском подходящей кандидатуры.