А с высокой крыши всё на свете слышно...

А с высокой крыши всё на свете слышно...

Звезды. Когда я была совсем еще маленькой кобылкой, меня безумно интересовало, сколько же их на небе? Не раз и не два я пыталась посчитать, но каждая попытка заканчивалась тем, что ко мне на крышу поднимался дедушка и за шкирку стаскивал меня вниз, бормоча что-то о том, как должна вести себя леди. Леди, как вы понимаете, я так и не стала, но ночное небо не разлюбила.

На каждом рейве, каждый раз, стоя за пультом, я чувствую, что над моей головой распахнута бездна, которую сотрясают звуки, рвущиеся из колонок. Наверное, я никогда не смогла бы выступать, а тем более писать музыку, днем. День — это время надетых масок, время, когда каждый пони скован тысячами и тысячами ограничений — к примеру, теми же представлениями о том, как должна вести себя настоящая леди. Напротив же, ночь — это время разговоров, в которых очень часто реплики начинаются со слов "честно говоря..."
Я люблю ночь.

— Я тоже очень люблю ночь, но Селестии ради, Винил, что мы тут делаем?

— Мы делаем то... — ответила я, пытаясь правильно сотворить заклинание. — То, что может стать величайшим приключением в твоей жизни, зануда.

Судя по тому, как моя серая подруга вскинула голову, я задела ее за живое!

— К твоему сведению, Винил, проникновение со взломом — это преступление! И я...

— И ты — зануда! — отрезала я, не дав ей разгуляться в полную силу. Не знаю, собиралась ли черногривая мне отвечать, но в этот момент тихо щелкнул, открываясь, старенький замок, и мы притихли, напряженно вслушиваясь. Чисто теоритически, обсерватория на окраине Кантерлота должна охраняться бдительными Стражами в сияющих доспехах, но на практике ни одного Стража мы не встретили ни на огороженной высокой стеной территории, ни у тяжёлых дубовых дверей, ведущих внутрь здания. Судя по тишине, которой встретил нас пустынный холл, внутри заброшенной обсерватории нас тоже никто не ждёт. А какая может подняться шумиха, если нас здесь застанут! Так и вижу заголовки: "Винил и Октавия — взломщики под масками музыкантов?", "Шок! Преступный дуэт пойман с поличным!", ну и в таком духе.

— Винил? — голос подружки заставил меня вздрогнуть.

— Прости, Окти, я задумалась.

— Нашла время...

Пожав плечами, я осмотрелась. Мы с Октавией стояли посреди небольшого холла, из которого вела ещё одна дверь. Приложив к ней ухо, я прислушалась.

— Кажется, там тоже пусто... Наверное, Стража не считает нужным охранять заброшенное здание. Ну нам же это на копыто, не так ли? — прошептала я.

— Ну да, — не переставая хмуриться, ответила виолончелистка. — Есть шанс, что никто не отволочёт нас за шкирку к Селестии, и ей не придётся думать, что делать с первыми за тысячу лет преступницами.

Я закатила глаза. Какая же она правильная! Поверить не могу, что пару месяцев назад она вытащила меня, размазывающую по лицу слёзы и сопли, из-за столика в бывшем Everfree!

— Зануда.

— Авантюристка.

Этот короткий обмен любезностями заставил меня улыбнуться. Впрочем, мы тут не для выяснения недостатков друг друга, не так ли? Я осторожно нажала на массивную ручку двери, и та неожиданно легко распахнулась, открывая нашим взорам огромное пустое пространство. Когда-то тут кипела жизнь, и множество пони в белых халатах ходили по выложенному плиткой полу, делясь последними результатами исследований и перебрасываясь шутками. Сейчас же в помещении не было ничего, кроме пыли. Высокие потолки тонули в темноте и стояла тишина, какой, пожалуй, нет больше нигде в Эквестрии.

— Как-то тут...жутко... — произнесла Октавия, и даже её негромкий шёпот отозвался эхом, заставившим нас поёжиться.

— Согласна... — откликнулась я, поразившись тому, как неуместно звучит мой голос в заброшенном помещении. Казалось, огромные окна смотрят на нас с осуждением, возмущённые нашим вторжением. — По крайней мере, сразу видно, что Стражи тут нет.

— Куда нам, Винил?

— Вон в ту дверь, — указала я копытом в дальний конец помещения.

Не сговариваясь, мы синхронно шагнули в пустой зал, стараясь не стучать копытами. Звуки наших шагов заметались по помещению, искажаясь и заставляя нас прижимать уши. Пыль, за десятилетия скопившаяся в пустующем зале, взметнулась под нашими копытами и замелькала, серебрясь в лунном свете. Безумно красиво и так же безумно жутко.

— Почему это место забросили, Винил? — осипшим от напряжения голосом спросила Окти.

— Насколько я знаю, обсерватория просто переехала в здание поновее, где-то недалеко от замка принцесс. А почему тут так и не открыли ничего нового — понятия не имею, должно быть, копыта не дошли...

— Ага, — ответила моя подруга. Наверное, просто чтобы ответить хоть что-то и не оставаться в гнетущей тишине.

— Вот и дверь...

Я не без усилия потянула за тяжёлую створку, и та открылась. За ней была тёмная винтовая лестница, которая раньше освещалась закреплёнными на потолке светильниками. Сейчас, разумеется, они не горели, так что мне пришлось заставить мой рог светиться голубоватым светом, чтобы мы смогли разглядеть хоть что-то.

— Винил, может быть, мы повернём назад? Пускай я даже буду ханжой и занудой. Мне отчего-то жутко, понимаешь? — дрожащим голосом спросила Октавия, трогая меня за плечо копытом.

— Не будь трусихой, Окти. Это просто тёмная лестница.

Жутковатая тёмная лестница. Но я никогда не признаюсь в своём страхе подруге, так что для неё прилагательное не прозвучит.

Я поставила копыто на первую ступеньку и нервно сглотнула.

— Идём?

— Идём... — обречённо произнесла черногривая, глубоко вздохнув.

Впрочем, подъём по лестнице оказался не так страшен, как мы ожидали. Да, немного действовала на нервы темнота, пугали тени, появлявшиеся в свете моего рога, но в целом всё это было глупостями, способными напугать разве что маленьких жеребят. Да и музыка, доносившаяся с крыши, только успокаивала.

МУЗЫКА?!

Я замерла на последнем витке лестницы, навострив уши.

— Что такое? — свистящим щёпотом поинтересовалась земнопони, замерев вслед за мной.

Я только мотнула головой...неужели...нет, так и есть! Гитара! Кто-то играет на гитаре! Хотя, может, это Стражник развлекается вместо патрулирования территории? А хорошо играет... Но в следующую секунду до нас донёсся голос, и стало понятно, что это не Стражник — голос был женским:

"У тебя на полке -
Плюшевый мишка и заяц в футболке.

Ты давно когда-то

Ранним утром их нашла под елкой.

А за старым шкафом -
Портфель без ручки и летняя шляпа.

Кто-то хитрый и большой

Наблюдает за тобой..."

Голос был очень мягким и звучал приятно, но на последних строчках у меня грива встала дыбом. Что тут вообще происходит, Дискорд побери? Я покосилась на Окти и увидела, что той тоже явно не по себе. Бежать или слушать, бежать или слушать?!

"У тебя в кармане

Два мелка и волшебный камень.

Ты волшебный камень

Завтрашним утром подаришь маме.

А с высокой крыши

Все на свете слышно.

Кто-то хитрый и большой

Наблюдает за тобой."

Гитара в копытах неизвестного певца застонала совсем уж жалостливо, а меня прямо таки разобрало любопытство: кто может петь такую странную песню? На крыше! На крыше заброшенной обсерватории! Ночью!

Я сделала шаг вперёд, но серая подруга ухватила меня за хвост, не давая сделать следующий:

— Сдурела?! Куда тебя понесло?! — прошипела она сквозь зубы.

— Я просто посмотрю кто там, пусти меня, — прошипела я в ответ и, выдернув хвост у неё изо рта, преодолела последний виток лестницы. В крыше башни был распахнут люк, в который я и просунула голову. Спиной ко мне сидел...сидела...эм...огромные крылья, серебрящаяся синяя грива, гитара, плавающая в тёмно-синем облачке магии...принцесса Луна?!

"Подобреет стужа -
Снова пробежишь по луже.

Ночью в ней купалась

Круглая Луна и тебе досталось.

И теперь понятно

На Луне откуда пятна.

Кто-то хитрый и большой

Наблюдает за тобой..."

Принцесса замолчала, вслед за ней смолкли и звуки гитары, а я всё стояла и не могла понять, как мне быть дальше. Выходить стыдно, принцесса решит, что мы шпионили, и рассердится. Уходить назад — с моей ловкостью, тихо я это сделать не смогу. Продолжать стоять? Ну, это уже просто край дебилизма будет...

— Выходите, мои маленькие пони... — тихо сказала принцесса, не оборачиваясь.

Не могу передать, как я себя чувствовала, в этот момент. Понурив голову, словно нашкодившая школьница, я выползла из люка, а следом за мной, точно так же съёжившись, последовала Октавия.

— Простите меня, принцесса... — краснея, словно чтобы сходство с нашкодившей школьницей стало абсолютным, произнесла я. — Это моя вина. Это я уговорила Октавию сюда пойти, она была против, но я настаивала и... — голос мой звучал всё тише и тише, пока, наконец, не смолк совсем.

— Зачем же ты сделала это, Винил? — спросила принцесса, по-прежнему не поворачивая голову. Могу представить, в какой она сейчас ярости!

— Я...я...хотела...

— Винил хотела показать мне, как прекрасна ночь, принцесса, — неожиданно твёрдым голосом вступила в разговор Окти, игнорируя мои предупреждающие гримасы. — Она любит ночь, и ей хотелось, чтобы я разделила с ней это чувство!

— Как интересно...ну, а ты, Октавия? Чего хотела ты?

— И я этого хотела! Хотела лучше узнать Винил, понять её и...и...и стать с ней ближе... — запинаясь и краснея, закончила твёрдо начавшая Октавия.

— То есть, ты, Винил Скрэтч, всего лишь хотела показать своей подруге, как прекрасна ночь? — спросила принцесса Луна.

Я не успела ответить, как аликорн повернулась к нам. На её лице была улыбка, робкая и несмелая, а в огромных глазах стояли слёзы.

— Это самое прекрасное, что я когда-либо слышала... — произнесла она, глядя в наши виноватые лица. — Самое прекрасное...то, чего мне, возможно, не хватало когда-давно. Тысячу лет назад...

Звёздногривая снова отвернулась от нас и замерла, повесив голову. Мы осторожно подошли к принцессе, сидящей на краю плоской крыши, и сели с двух сторон от неё. Мы знали, что нам не только можно, но и просто необходимо это сделать, что мы прощены за своё непрошенное появление. Что мы, возможно, только что облегчили страдания кому-то великому и мудрому...

Так мы и сидели до самого рассвета, любуясь распахнувшейся над нами звёздной бездной и редкими огоньками спящего города: белая единорожка с растрёпанной гривой, которую редко кто видел грустной, серая земнопони, сдержанная и невозмутимая, и обнимавшая нас крыльями принцесса Луна, ночная правительница Эквестрии, которой порой тоже бывает одиноко...

За неимением у меня поэтического таланта, моя самая любимая принцесса исполняет слегка отредактированный вариант песни "Кто-то хитрый и большой" группы Чайф.