ЧМ. Повседневность.

XVIII

Драконикус, одетый в белый медицинский халат, шагал по ярко освещённому белоснежному коридору. Проходя мимо иллюминаторов внешнего обзора, он бросал ленивые взгляды на сферу Мира, ставшего ему родным много веков назад. Чуткие сенсоры боевой космической станции улавливали его приближение и загодя открывали двери, так что не было нужды даже вытаскивать лапы из карманов.

В просторной кают-компании ждали двое. Первую можно было принять за пони, второго за человека. Но только на первый взгляд. Первая была единственным на тот период представителем расы, что много позже назовут аликорнами. Белая масть, каштановые грива и хвост, кьютимарка – перо и чернильница; она сидела на подушке за столом и телекинезом переворачивала страницы толстого тома. Второй некогда и в самом деле был человеком, но из-за собственной глупости перестал быть кем-то вообще. Обряженный в просторные шорты, гавайскую рубаху, шлёпанцы на босу ногу и соломенную шляпу, он сидел на диване и лениво потягивал апельсиновый сок через трубочку.

Собственно говоря, на появление Дискорда отреагировал только он – вяло помахав рукой; аликорн продолжала читать.

– Может, проявите чуть больше внимания к хозяину дома? – кисло скривился драконикус.

Человек отсалютовал полупустым стаканом, аликорн неохотно оторвалась от книги.

– Дискорд, ты уже не маленький, чтобы капризничать, – покачала она головой.

– Но мама-лошадь, разве не принято здороваться? – состроил непонимающую рожицу Дискорд.

– Я же просила не называть меня так, – нахмурилась аликорн.

– Но Лорен, ты воспитала меня как родного сына, неужели ты не позволишь называть тебя матерью? – драконикус смахнул набежавшую слезу, горькую настолько, что прожгла обшивку, едва коснувшись её. – Я думал, мы стали совсем родными… а ты так бессердечно отталкиваешь меня!

Дискорд упал на пол и забился в рыданиях, колотя кулаком по ковру. Аликорн, не ожидавшая такой реакции, засуетилась, пытаясь привлечь внимание.

– Дискорд, милый, это вовсе не то, что я имела в виду! – причитала она, но драконикус рыдал пуще прежнего, всем видом показывая, что его сердце разбито. – Я говорила не называть меня лошадью! Мамой называй сколько угодно, слышишь? Ну же, Дискорд, успокойся!.. – уже едва не рыдала Лорен.

– Паяц, – прокомментировал человек поведение драконикуса и вылил на него остатки сока.

– Эй, только же из прачечной!.. – возмущённо вскинулся Дискорд, причём никаких следов рыданий у него на лице не было. – …Что-то не так?

Он посмотрел вначале на ухмыляющегося человека, потом на удивлённую аликорн. Мигом достал из кармана зеркальце и посмотрел на своё отражение, затем выхватил из воздуха косметичку и быстро нарисовал круги под глазами, дорожки от слёз и потёкшую тушь.

– Опоздал, да? – с невинным видом захлопал он ресницами.

Человек откровенно давился хохотом, в то время как Лорен не могла поверить, что драконикус в очередной раз провёл её. Наконец, она справилась с собой и села на диван, делая успокаивающие дыхательные упражнения. Затем её рог вспыхнул и Дискорд оказался рядом с ней, обряженный в матросский костюмчик и бескозырку с ленточками.

– Эй, что за!.. – начал он было возмущаться, но замолчал, наткнувшись на взгляд Лорен.

– Я думала, не вернуть ли тебя обратно в школу, чтобы ты наконец обучился хорошим манерам… – задумчиво начала она. От этих слов Дискорд побледнел как полотно. – Но потом рассудила, что это не выход, – драконикус облегчённо выдохнул. – Я верну тебя в детсад.

Её рог в очередной раз вспыхнул и Дискорд преобразился. Уменьшившись в четыре раза, он перестал быть грозным и стал неожиданно милым. Сейчас его мордочка куда больше походила на мордашки пони, из густых чёрных волос пробивались ещё крошечные рожки. А самое главное – синий матросский костюмчик теперь шёл ему как никогда.

– Ты же это не всерьёз? – спросил детским голоском Дискорд, в нервном тике подрагивая веком.

– Стоило бы, – вздохнула аликорн и развеяла магию, – да остальных детишек жалко.

Драконикус облегчённо рухнул на диван: встреча со старыми друзьями всегда проходит по-разному и нельзя быть уверенным ни в чём, даже в том, что не отправишься по новой в детский сад.

– Это всё ты! – ткнул он локтём человека.

Тот повернулся к нему, сняв шляпу. Стали видны грязно-зелёные волосы и шрамы на бледно-белом лице, складывающиеся в жуткое подобие улыбки.

– Знаешь, откуда у меня эти шрамы? – посмотрел человек в глаза драконикуса.

– Н-нет.

– Это я вчера так удачно побрился, еле пластыря хватило. А ты со своими пустяками.

Драконикус фыркнул и надулся, скрестив лапы на груди. Однако на этот раз на его игру никто не обратил внимания – человек налил ещё один стакан сока, а аликорн вернулась к чтению. Видя свою несостоятельность как актёра, Дискорд мигом вышел из роли оскорблённой невинности и прочистил горло, привлекая внимание.

– Ты, наконец, готов объяснить, зачем нас позвал? – выгнул бровь человек.

– Именно так, – лицо драконикуса стало серьёзным, показывая, что шутки кончились. Человек и аликорн приготовились слушать. – Для начала не самая весёлая новость: я схожу с ума. Признаки с каждым годом всё ярче, так что я больше не могу это игнорировать.

Драконикус промочил горло водой, и слово взял человек.

– Обычное явление у молодых бессмертных, – он пожал плечами и посмотрел на Лорен – та согласно кивнула. – Поделать тут ничего нельзя. Тебе нужно на какое-то время самоизолироваться, побыть одному, вдали от подданных. Вот увидишь – не пройдёт и пяти веков, как твой разум успокоится!

– Я это всё прекрасно понимаю, но что станется со страной, если я внезапно исчезну? – Дискорд встал и направился к выходу, жестом пригласив остальных следовать за ним. – Нынешняя империя держится лишь на страхе перед моей силой. Стоит мне пропасть, разразится минимум гражданская война! А я не могу этого допустить.

Пройдя жилой корпус, они оказались в лабораторном отсеке, среди гудящих приборов и перемигивающихся разноцветными огоньками управляющих панелей. Но Дискорд продолжал шагать в дебри лабораторий.

– И что ты планируешь? – спросила Лорен, щурясь на искрящиеся мачты с толстыми проводами. – Безумное правление может оказаться куда более губительным, нежели безвластие. Опять же, твой разум не получит должный отдых.

– Именно поэтому меня должен сменить кто-то, не уступающий по силе. Кого будут не бояться, а уважать и почитать. С новым правителем империя получит второе рождение.

Аликорн и человек удивлённо – если не шокировано – посмотрели на драконикуса.

– И как же добиться любви народа? – осторожно спросил человек.

– Очень просто – свергнуть сумасшедшего тирана! – Дискорд улыбнулся. – Меня.

– Но кто в этом Мире сравниться с тобой?! – воскликнула Лорен.

– Никто, – кивнул драконикус. – И именно поэтому я решил создать врага, что одолеет меня.

Он подошёл к двум огромным стеклянным сосудам, стоявшим в тени, и включил освещение. В цилиндрических ёмкостях, опутанные сотнями трубок, плавали два белых жеребёнка с каштановыми гривами, у каждого из них были рог и крылья.

– Что ты… Ты клонировал меня? – от удивления рот Лорен открылся сам собой.

– Разумеется, нет! – поморщился Дискорд. – Я бы не опустился до такой банальности, как обычное клонирование. Твоя ДНК была взята лишь за основу, в них есть частица всех пони, что населяют обитаемые земли. Можешь считать их дочерьми – своими и этого Мира.

Аликорн стояла, открыв рот и не зная, что ответить. Дискорд повернулся к человеку.

– Кайн, помоги с расчётами их магических конструктов, – они подошли к консоли. – Чтобы все пони ощутили их силу, хочу дать им в распоряжение станцию освещения Солярис-одиннадцать и орбитальную крепость Лунар-восемь. Они должны управлять ими усилием воли, сможешь прописать это?

– Не вопрос! – клавиши застрекотали под быстрыми пальцами человека, на большом экране появилось изображение жеребят. – Кто из сестёр за что будет отвечать?

Дискорд задумался, но на выручку явилась пришедшая в себя Лорен.

– Старшая будет повелевать солнцем, олицетворяя мир и процветание: солнце – вечный символ плодородия и счастья.

– Значит, младшей достанется ночь и Луна… олицетворение силы, карающей врагов… – бормотал Кайн, выбивая очередное стаккато на клавиатуре. – …Примерно вот так!

Изображение стало меняться: одна из аликорнов, оставаясь белой, заметно увеличилась, а её грива и хвост порозовели. Вторая, оставшись прежнего размера, сменила масть на тёмно-синюю, её грива и хвост стали голубыми.

– Что ты делаешь? – удивился драконикус, наблюдая метаморфозы.

– Придаю индивидуальность, – рассеяно ответил человек. – Значит добрая, понимающая… Любит вкусняшки. А вторая – напротив… Хм, сделаю её приверженкой спартанского образа жизни. Возражений нет? Отлично, начинаем подстройку, – Кайн запустил процесс in vitro и повернулся к недовольному Дискорду. – Это не программирование, только склонность. Если пожелают, то без труда избавятся.

– А, неважно. В любом случае, спасибо. Сам бы я возился пару лет, – они пожали друг другу руки.

– Можно узнать, а я-то здесь зачем? – поинтересовалась Лорен. – Только чтобы узнать, что была использована моя ДНК?

– Нет, мам, у меня к тебе огромная просьба, – Дискорд встал перед ней на колени, положив лапы ей на плечи. – И больше с этой задачей не справится никто.

Лорен заинтересованно вскинула бровь.

– Пожалуйста, воспитай их. Воспитай так, чтобы из них вышли достойные правители, – аликорн открыла рот, собираясь что-то ответить, но Дискорд перебил её. – Я не прошу быть подле них вечно – просто подготовь их для борьбы со мной. Думаю, через сотню лет мой разум померкнет настолько, что никто не усомнится в моём безумии и опасности для империи. Потом ты вольна поступить, как пожелаешь – можешь уйти или остаться с ними. Прошу.

Несколько минут аликорн молча смотрела в пол.

– Хорошо, сынок, я сделаю, как ты просишь, – наконец, ответила она.

Дискорд молча заключил её в объятия…

…и выдохнул струю синеватого дыма в ярко размалёванный потолок шатра. Что бы кто ни говорил, но кальян перевёртышей ничуть не хуже зебранских бонга, только эффект другой.

Не только Дискорд приобщался к особенностям культуры перевёртышей – не меньше дюжины кристальных пони лежали в палатке, вдыхая ароматный дым. Рядом с каждым сидело по одному-двум перевёртышам, втягивающим счастье и веселье, исходящие от пони. Любовь – самая питательная, но энергию можно получить и из других тёплых чувств. Даже рядом с духом хаоса лежала парочка, втягивая его эмоции. На секунду драконикусу захотелось испортить им обедню, но он махнул лапой – кальян настраивал на добродушный лад.

На соседней подушке пузом кверху лежала его племянница и весело смеялась, подрыгивая копытцами. Вокруг розовой кобылки, как коты вокруг тёплой печки, расположилось не меньше дюжины перевёртышей: от пони исходила такая волна веселья, что с избытком хватало на всех желающих.

Драконикус смотрел на неё чуть сощурив глаза, с неожиданно тёплой улыбкой на губах. Пинки была одной из немногих пони, в ком жива его кровь. Селестия же звала своего дальнего родственника Блюблада племянником, так почему Дискорду не звать Пинки так же? Хотя, степень их родства более прямая, может, уместнее «внучка»?.. Нет, Дискорд ещё слишком молод, чтобы нарекать себя дедушкой!

Драконикус втянул ещё немного дыма, что навело на новые рассуждения о родне. Кто, кроме Пинки, мог бы назваться потомком самого духа хаоса? Разве что малышка Скрюбол… Больше, пожалуй, никто – во всех остальных кипящая кровь хаоса остыла до среднепонячей температуры, и они ничем не выделяются из общей массы…

Интересно, задумывалась ли сама кобылка о своих способностях? Ведь она может то, что не всякий единорог осилит. Её способности не ограничены ничем, кроме неё самой, а их сила зависит от силы желания пони. Она может нарушить законы гравитации, пространства и времени, логики и причинно-следственной связи, будь у неё на то желание!.. Впрочем, наблюдая за ней, можно сделать вывод, что кобылка не задумывается о подобных мелочах.

В глубине души Дискорд желал достойного преемника – того, кто унаследует все его выдающиеся качества, но его не было. Сдержать истинный хаос в физическом теле мог лишь кто-то, близкий к богу. Ни один пони не был способен на такое, как не был способен никто из живущих в этом Мире, будь то сфинксы или драконы. Теоретически, такую силу могли удержать аликорны, но хаос враждебен их природе – они истинные существа порядка…

Пинки тем временем закончила сеанс глубокого погружения в быт и нравы жителей Зелёной Долины и вприпрыжку ускакала по своим делам. Разочарованные перевёртыши разошлись кто куда; без сомнений, они с нетерпением будут ждать возвращения розовой кобылки. Странно, что они приехали без своих извечных спутников – северных племён пони. Неужели побоялись за их безопасность? Всё же прямое столкновение на кантерлотской свадьбе значительно ослабило перевёртышей; впрочем, они никогда и не были хорошими бойцами. Разведчиками и шпионами – да, бойцами – нет. Им сильно повезло, что века мира и благоденствия так ослабили гвардию. И то, что Луна так и не вмешалась…

Кстати говоря, интересный вопрос: почему принцесса ночи не вмешалась в тот бедлам? Та, что изначально являлась главной ударной силой в дуэте сестёр? Как ни сильна Селестия, но боевая магия – это прерогатива повелительницы ночи. Или Селестия запретила вмешиваться? Неужели побоялась бойни, что непременно учинила бы сестра? Или так верила в ученицу?.. Хотя нет, ей она в тот раз и не верила. Да кто разберёт этих аликорнов, что там у них за планы в головах?!

Дискорд заметил, что за этими мыслями совсем загрустил, да так, что перевёртыши ушли!.. Чтобы поправить ситуацию, а заодно и настроение, драконикус вложил чубук в зубы и сделал глубокий вдох.

Стены поплыли, и вокруг него закружил калейдоскоп ярких пятен.

– Да, детка, я король ящериц! – воскликнул дух хаоса, проваливаясь в нирвану.