Fallout: Equestria. Заблудшие души

Рассказ о синем пегасе, чья жизнь была скучна и бессмысленна в постапокалиптическом мире, где все пони живут в закрытых от всего мира убежищах и совершенно не знающих, что творится снаружи.

Другие пони ОС - пони

Жёлтые пёрышки

Юная жительница небольшой деревушки получает в свои копыта необычное яйцо. В полном чудес мире Эквестрии такая находка может сулить как сказочные богатства, так и некоторую опасность… но что известно доподлинно — впереди её ждёт незабываемое приключение.

ОС - пони

С любовью в сердце по Эквестрии

Рассказ обычного жителя Понивиля о всей его жизни. Кто же знал что он будет таким интересным и местами душещипательным? Так и быть придется присесть в углу и дослушать до конца. Ведь главное в жизни это сострадание окружающих к другим...

Черили DJ PON-3 Другие пони ОС - пони

Местоимения

Хлопоты с Твайлайт.

Твайлайт Спаркл

My Little Humans: История Найтмэр

Фик предыстория оригинального My Little Humans, описывающий историю Найтмэр Мун после ее поражения. Рекомендуется прочесть оригинал :)

Найтмэр Мун

Гармония превыше всего

История о том, как я случайно скинул ядерную бомбу не туда.

Другие пони ОС - пони

Я и Эплджек

История про человека который однажды встретил Эплджек

ОС - пони

Синхронность

В попытках найти себя, Лира приезжает в Понивиль, но лишь для того, чтобы узнать, что это далеко не так просто, как её казалось. По крайней мере до того, как она встретила одну очень интересную пони.

Лира Бон-Бон

На краю

История о судьбе ветерана Великой войны...

ОС - пони

Проклятый хаосом

Давайте представим, что жизнь не удалась. Что же остается делать? Найти работу? Наладить личную жизнь? Или же просто попасть в другой мир? Главный герой выбрал бы первый вариант, но кто его спросит?

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Биг Макинтош Принц Блюблад ОС - пони Дискорд

Автор рисунка: aJVL

Жизнь, что я выбрала / The Life I Chose

Жизнь, что я выбрала

Никто не выбирал для меня такую жизнь.

Я возвращаюсь к этой мысли, к этой простой истине, когда тяну мою повозку в гору, через долины и реки. Как же забавно, это единственная вещь, к которой я продолжаю возвращаться. К этой мысли.

Я обошла всю Эквестрию. От мерцающих шпилей Кантерлота, до мраморного лабиринта Скитания, — я всё повидала. От пения песен под дождём, до ныряния лицом в кружку с крепким сидром, — всё перепробовала. Я была на вершине горы и на дне ямы; я жила в городе и была презренным скитальцем. Героиня, ничтожество, и нечто среднее.

И я не сожалею ни об одной прожитой минуте.

В моей жизни никогда не было ничего постоянного. Ничего, кроме меня и моих мыслей. Во время моего путешествия, я так много раз меняла повозки, что даже не могу вспомнить, как выглядела самая первая. Я не могу гарантировать себе или ещё кому-нибудь безопасность этой ночью или сытый желудок, когда я, наконец, положу свою уставшую голову на старую подушку, что я купила давно где-то по пути. Хех, даже моя фирменная шляпа и плащ стали моим повседневным нарядом каких-то четыре года или, может быть, пять лет назад.

Я нахожу, как мне кажется, безопасное место на дороге между Троттингемом и Мейнхеттеном и сворачиваю на обочину. Отцепив от себя повозку, я, наконец, снимаю с плеч тяжкий груз, наверное, в первый раз за последние шесть часов. Я отправилась в путь рано утром и остановилась только один раз, чтобы перекусить в каком-то придорожном заведении и уже через час двингалась дальше. Я быстро сверяюсь с картой, тщательно изучая детали: изгибы реки и тип дороги. По моим подсчётам я прошла сегодня двадцать пять миль. Совсем неплохо.

Место кажется отличным, чтобы разбить лагерь: окружённая деревьями милая поляна неподалёку от дороги, на земле лежит небольшой круг из камней, вокруг которого уложены стволы деревьев. Я не знаю, кто был здесь до меня, мне не особо интересно, но раз это место сгодилось для кого-то, то оно, безусловно, послужит пристанищем и мне.

Собирать сухие ветки и хворост из окружающей растительности — работа несложная, но необходимая. Несколько минут исследования местности награждают меня приличной кучей топлива для огня. Одну за другой я укладываю большие ветки на дно, отделяя их от трута и бересты, что положу потом сверху. Осторожно пустив искру из рога, я развожу небольшой огонёк. Со временем, при добросовестной подпитке и тщательном внимании, он вырастает в гордый, трескучий и тёплый костёр.

Чего-то подобного мне не хватало в детстве.

Когда принцесса Селестия опускает солнце, и Луна поднимает звёзды и луну, я позволяю себе приготовить простое овощное рагу из моркови, капусты и картофеля. Вскоре, из речной воды и скромной порции продуктов, у меня получается то, что называется, по моим собственным меркам, приличным ужином. Не могу дождаться, когда миска, в которую я наливаю бульон, остынет, и я не начну утолять свой дикий голод.

Как только я усмиряю свой аппетит после первой миски, я ем вторую порцию крайне медленно. Я не спеша жую и слушаю пение птиц, эти чудесные колыбельные, что они поют друг другу перед сном. Где-то вдалеке, я слышу журчание ручья в скалах. Я доедаю рагу и, вздохнув, убираю миску в сторону.

Я откидываюсь на спину, протягивая копыта к ночному небу, и лежу на прохладной траве. Сегодня была прекрасная ночь. Ближе к северу была видна даже тусклая струйка северного сияния. Я улыбаюсь, вспомнив свое первое и оно же последнее путешествие в Кристальную Империю, после того, как Твайлайт и её друзья одолели короля Сомбру.

Твайлайт. Если бы не она, то я бы не смотрела на небо так, как сейчас. Столь многое изменилось с тех пор, как я посетила Понивилль в первый раз. И знаете что? Я искренне этому рада.

Воспоминание за воспоминанием начинают проигрываться перед моим взором, словно картинки в старом, пыльном слайд-проекторе. Полученные уроки в Понивилле были ярки и отчётливы, но со старыми воспоминаниями у меня была более сильная эмоциональная связь, пускай за многие годы их сепия поблекла, а визуальные детали заволокло туманом. Я возвращаюсь к каждому кадру, начиная с первого, как и каждую ночь до этого.

Я не сильно помню моё жеребячество. Впрочем, наверное, мало кто помнит. В голове всплывают только отдельные картинки, и я помню сказки и истории моей мамы, которые она мне рассказывала. Она говорила, что всегда мечтала о дочке. Что "Трикси Луламун" звали её прапрабабушку, одну из величайших архимагов при дворе Селестии. Она рассказывала, как я перемещала мои первые кубики при помощи магии, когда мне и двух лет-то не было. Говорила, что мне было суждено стать величайшим единорогом на свете, каких ещё не знал мир.

Так было, пока мне не исполнилось семь. Порой, я задумываюсь, что бы с нами стало, поживи она чуть дольше.

Одинокая слеза покидает мой глаз, когда я вспоминаю тот день. Я задавала сотни “почему” незнакомому жеребцу, который, вдруг, пришёл ко мне. Почему все пони в чёрном? Почему я не могу увидеть маму? Почему она не разбудила меня и не хотела поиграть со мной?

Я смутно помню разговоры и море слёз. Я смутно помню, как шла позади десятка других пони, шествующих медленной процессией по улицам Кантерлота. Я смутно помню покрытое травой поле, полное сотен воткнутых в землю камней.

Я отчётливо помню, как они опускали в могилу гроб. Когда какой-то жеребячий инстинкт щёлкнул во мне и я осознала. Мама не вернётся. Наконец, именно об этом твердила бурая земля.

Они пытались меня увести, но я не уходила. Я просто сидела там, плакала, часами рыдала на вершине свежего земляного холма, что теперь являлся могилой моей матери. Они, наконец, увели меня только когда я сама выплакалась и не провалилась в сон.

Когда я стала старше, то узнала, что у неё случился тяжёлый сердечный приступ. В это время я играла на улице с другими кобылками. Когда соседи нашли её, было уже поздно. Слишком, слишком поздно. Последнее, что я помню, это её любящую улыбку, когда она открывала мне дверь на улицу после лёгкого перекуса. Как она ласково ворковала о том, что собирается приготовить спагетти и сенные шарики к моему возвращению. Как она умоляла меня быть осторожней, как умоляют все матери, наверное.

Я сжимаю мои закрытые глаза и делаю несколько судорожных вдохов. Это всё, что я могу делать довольно долгое время. К тому времени, когда я беру контроль над эмоциями, костёр уже догорал. Собрав несколько веток и палок в кучу, я успешно воскрешаю весёлое пламя. Я чувствую, как тепло разливается по моей шкуре, хотя в этом нет необходимости. Это прохладная летняя ночь — тот самый вид ночи, которым я действительно наслаждаюсь после множества горьких лет в дороге.

Через неделю после смерти моей мамы наступил мой первый день в школе. Я была встревожена, растеряна и напугана. Мой отец, которого я прежде никогда не видела, вёл меня в первый день, но как только я оказалось внутри, он развернулся и ушёл. Я оказалась одна в незнакомом месте, озадаченная, окруженная другими кобылками, жеребчиками и их любящими родителями.

Я завидовала.

Жизнь забрала у меня то, что я считала для себя самым ценным. Следующие несколько лет я училась и работала, и практиковала магию всё своё свободное время. Я научилась манипулировать окружающим меня миром, нарушая законы физики. Взрывы красок из воздуха; чарующие иллюзии, которыми я дурачила даже самых сообразительных одноклассников; со временем, я превратила эти волшебные фокусы в представления. Из представлений я делала шоу. Вскоре я научилась как делать переходы от одного трюка к другому; как надевать сценические маски; как действовать и как строить мои иллюзии, чтобы добиться максимального эффекта. И всё же, у меня не было кьютимарки. Каждый день, когда я изобретала новый фокус, я ожидала её появления. Каждый день меня ждало разочарование. Я расстраивалась и злилась. Мои друзья, те немногие, что у меня были, старались меня поддержать. Они предложили мне устроить моё первое шоу.

Я улыбаюсь, соединяя копытом созвездия. Первое шоу был воистину волшебным опытом. Не имея ничего, кроме деревянной клети и пары занавесей к сцене для моих иллюзий, я разместилась на углу улицы перед королевским дворцом. Я отчётливо помню, что тогда чувствовала. Мои колени не могли перестать трястись, и мне было тяжело дышать. Солоноватый вкус собственного холодного пота вызывал и без того невыносимую сухость во рту. У меня участился пульс, когда небольшая группа пони начала выжидательно роптать вокруг меня, и, нервно стуча зубами, я начала свое первое представление.

Это были простые фокусы, правда, но они понравились публике. С каждым новым взрывом аплодисментов, я немного набиралась храбрости и действовала увереннее. К концу выступления, я нахально улыбалась и обменивалась шутками с окружающими меня пони. Небольшой зонтик, что я оставила раскрытым на земле в начале шоу, был практически доверху полон битами и полубитами. Когда через два часа я закончила выступление, я была намного, намного богаче прежнего.

Наверное, величайший магический фокус из моего первого шоу я открыла, когда пришла домой. Я не заметила её сперва; я старалась, повозможности, избегать моего отца. На полу кухни, как обычно, была отвратительная куча полупустых банок из-под пива. Я слышала храп моего пьяного отца где-то в гостиной. Тихо, словно мышка, я прокралась в мою комнату и выложила мои фокусные примочки, тщательно пряча заработанные деньги там, где отец не смог бы их найти и потратить на выпивку. Потом, сняв простую шляпу, что друзья одолжили мне для шоу, я повернулась и посмотрела в зеркало.

Волшебная палочка и блики магической ауры на фоне прекрасного синего лоскута ткани.

Моё недоумение и попытки осознать произошедшее, заняли у меня гораздо больше времени, чем я хочу признавать. Этот синий лоскут напоминал цвет моей шёрстки. Эта палочка и эта аура украшали мой бок. Я сглотнула и, потрясённо, быстро повернулась другим боком. Там был точно такой же рисунок. Ошарашенная, я добежала до кровати и практически рухнула на неё. После стольких лет надежд, ожиданий и молитв, она, наконец-то, проявилась, я, наконец-то, открыла мою кьютимарку, выступив на собственном магическом шоу. В то время, как я думала, что мой особый талант — это создание искусных иллюзий, а на самом деле это была лишь только его часть. Мой настоящий особый талант — это создание волшебных представлений и фокусов.

Когда прошло первое потрясение, я вскочила на копыта и радостно взвизгнула. Я позировала перед зеркалом, вертясь так и эдак, любуясь новым кусочком себя. Это была красивая метка, намного красивее, чем я себе представляла. И она была моей собственной. В мире не было пони, что поделился бы со мной этой меткой. Я была так счастлива, что даже не заметила, как в мою комнату ввалился отец.

Он икнул и тем самым привлёк моё внимание. Я гордо повернулась к нему. Моё лицо сияло от восторга. Я громко cпросила его мнения. Мне хотелось думать, что моя мама гордилась бы мной, будь она рядом, и я ждала поддержки.

Он просто смотрел на меня секунду-другую, а потом просто сделал очередной глоток пива и закрыл за собой дверь. Я слышала неровный цокот его копыт, когда он спускался вниз по деревянной лестнице. Он прекратился, когда отец продолжил своё овощное существование на диване.

Этой ночью я плакала в первый раз после смерти мамы.

После этого я стала намного чаще появляться на улицах, показывая уже проверенные номера наряду с новыми идеями. Некоторые из них, конечно, проваливались, и я оставалась без гроша с чего я и начинала. Но когда новый номер удавался, то всю следующую неделю город только об этом и говорил.

Мне было примерно шестнадцать в то время, когда меня попросили устроить моё первое "настоящее" представление в Кантерлотском Оперном Театре в рамках шоу, в котором кроме меня должны были выступать другие волшебники и иллюзионисты. Мне не обещали многого — тысяча бит за простое представление — но это было намного больше, чем я зарабатывала на улице. Я быстро приняла предложение, и я была в полном восторге, ведь мне ещё выделили билеты для моих друзей, включая отца.

Я неустанно практиковала свою часть представления, забив на школу, сон, и я почти не ела, потому что не могла себе позволить ни единой свободной минуты. Мой отец, иногда, наблюдал за мной, чаще всего, не вставая с дивана. Я отрабатывала каждый фокус, ни раз и ни два, и ни три, пытаясь сгладить все огрехи, пока я не чувствовала уверенности, что смогу повторить его перед глазами сотен пони.

Очень скоро наступил вечер моего выступления. Я провела часы перед шоу нервно повторяя иллюзии и фокусы; я бы довела себя до безумия, если бы не пришел сам Хуфини и не заговорил со мной. Меня охватил благоговейный страх, когда я разговаривала с величайшим иллюзионистом во всей Эквестрии, я едва могла найти слова. Со спокойной улыбкой, Хуфини подарил мне розу, которую он достал из рукава своего пиджака и попросил меня показать ему фокус. Я сделала движение головой, отдаленно напоминающее кивок, и стояла так несколько секунд, словно фанатеющая кобылка, какой я и была раньше, когда только начинала что-то пробовать. Я показала простой трюк с фейерверком, где вспышки света закручивались в спирали и взрывались разноцветными, сплетающимися яркими огнями. К моему великому удивлению, Хуфини от души рассмеялся и затопал копытами, даруя мне аплодисменты. А потом он спросил, не хочу ли я пойти с ним и немного перекусить.

Через час, я была обезоружена его дружелюбием и весёлой болтовнёй о простых вещах. Мы разговаривали о наших выступлениях, друзьях и семье. Я рассказала ему, как мечтала стать великим иллюзионистом, который когда-либо жил на белом свете; посещать город за городом и ослеплять толпу великолепными фокусами и шоу. Он же мне рассказывал о чём-то очень удивительном; об открытых дорогах и путешествиях с места на место, никогда не уверенный куда ты пойдёшь дальше и какой приём тебя будет ждать. Он говорил о простых радостях жизни: про пробуждение утром и про запах росы на листьях, про впечатляющий сплошной горизонт города Мейнхеттена. Я была в абсолютном восторге и с жадностью впитывала каждое его слово.

А затем началось само шоу. Пони выступали парами или в одиночку, показывая простые постановки; Я помню особенно поразительный трюк, когда земной пони поменялся местами с похожим пегасом за кулисами, а тем временем единорог волшебник, утверждал что пришил крылья нелетающему пони. Я наблюдала со стороны трюк за трюком, что продолжали удивлять толпу, пока не пришла моя очередь выйти на сцену.

Я почти не шелохнулась, когда объявили моё имя. Мои ноги дрожали, а в глазах помутнело. И тут я почувствовала переднюю ногу, что обернулась вокруг моих плеч. Я посмотрела в сторону и увидела стоящего рядом Хуфини. Спокойно улыбнувшись, он кивнул и нежно подтолкнул к сцене. Это было именно то, в чём я нуждалась в тот момент.

Я выпрыгнула на сцену и вызвала серию фейерверков и вспышек света, оказавшись в центре внимания. Я сразу же была встречена криками и чем-то ещё, что от толпы я никогда раньше не слышала: моим именем. Скандирование: "Трикси! Трикси!" — полностью перехватило моё дыхание. И, натянув шляпу так, что её поля практически скрывали мои брови, я надела свою классическую улыбку и приступила к работе.

Огни, цвета, звуки, картинки, что прыгали на толпу, даже импровизированная комедийная сцена с двумя манекенами, что я вытянула из-за кулис, — каждая часть моего шоу оставляла зрителей ослеплёнными. После грандиозного финала моего представления, который завершился точной копией парящего дракона и гоняющейся за ним стаей грифонов, я стояла на задних ногах и грелась в лучах дарованных мне аплодисментов. Только после этого я позволила себе взглянуть на толпу. На небольшом расстоянии я увидела места, что я достала для моих друзей. Они все были там, кроме одного пустого кресла с табличкой "зарезервировано", что всё ещё висела на спинке.

Удар был больнее, чем когда-либо, но я терпела достаточно долго. Я продолжала улыбаться, пока не скрылась за сценой.

За кулисами, Хуфини хотел поздравить меня, но я просто прошла мимо него, слезы потекли по лицу. Я стояла несколько минут под душем, пытаясь овладеть своими эмоциями, и во время этой процедуры я уже знала, что я собиралась сделать. Я вышла, взяла свою оплату, и ворвалась домой.

Я не будила своего отца, пока не упаковала свои вещи. Когда я закончила, то огрела его бутылкой виски по голове так сильно, что стекло разбилось. Всюду растекалась кровь и алкоголь, но я не стала долго изучать весь масштаб резни. К тому времени, как мой отец встал на копыта, я хлопнула дверью с такой силой, что дверную раму заклинило, и, когда я тянула в ночь мою полную вещей тележку, я слышала, как он пытался открыть дверь, .

Холодный бриз обдувает моё тело, и я понимаю, что огонь — наше всё, но теперь он снова потух. На этот раз, я не пытаюсь его разжечь. Я просто собираю припасы и забираюсь в свою повозку, особо тщательно запирая замки и задвижки за собой. Внутри я нахожу мой спальный мешок и подушку, вешаю мою шляпу со звёздочками и плащ на соответствующие крючки и устраиваюсь поудобнее для спокойной ночи.

Следующие десять лет моей жизни я провела в пути. Я бродила по холодным дорогам от Кантерлота до Балтимэра. Погруженная в своё прошлое, я выступала на городских улицах, зарабатывая деньги только чтобы не умереть с голоду. Я старалась встать на ноги, но меня ограбили... снова. Из-за всего этого, моя злоба на отца росла, и с каждым днём я становилась всё более и более кислой. С моего первого нештатного шоу, я стала называть себя Великой и Могущественной Трикси. По какой причине, я не знаю, но с тех пор это стало моим сценическим именем. Может быть, я выбрала его, чтобы досадить моему отцу, который в своём пьяном угаре не вдохновлял меня на свершения, никогда не видел те достоинства, что я видела сама в себе. То, что смог увидеть Хуфини.

Месяцы превратились в годы. Я становилась всё более и более успешной, как Великая и Могущественная Трикси и моё богатство росло, я теряла границу между тем, кем я была на самом деле и той, кого я играла. Мои друзья — Селестия, теперь я даже не могу вспомнить их имена — потеряли со мной все контакты. Я стала язвительной и высокомерной, прямо как Великая и Могущественная Трикси, которой я не была. Несмотря на всё это, дела шли в гору; у меня были деньги, у меня была новая повозка, которая в любое время могла превратиться в сцену, и я была известной.

Ну, лучше сказать печально известной, но когда я приходила в город, пони приходили посмотреть на мои представления.

Я думала, что моя жизнь была спланирована за меня, и что я должна устраивать шоу по всей стране до конца моих дней. Ну, до тех пор, пока я не стану слишком старой, чтобы тянуть повсюду свою повозку, тогда я цеплялась бы за своё существование, когда у меня не закончатся деньги, я стала бы шататься по улицам, пока в конечном итоге я не зачахну и умру. Как бы цинично это не звучало, но именно так в то время я думала. И хотя глубоко внутри я испытывала сомнения, но Великая и Могущественная Трикси говорила мне, что я такая, какая есть и я с неохотой приняла это.

А потом я пришла в Понивилль.

Это должно было быть обычное представление в провинциальном городишке на моём пути в Кантерлот, чтобы раздобыть несколько лишних битов и двинуться дальше на следующей неделе. "Плёвое дело", — была у меня в голове такая мысль, если я правильно помню. Это путешествие ничем не должно было отличаться от других.

Я не знаю, что на меня нашло, когда пони стали освистывать моё выступление. Прежде я имела дело со скептиками и пони, которым не нравились мои сценки, но на этот раз я чувствовала себя вынужденной бросить им вызов. Я думала простой истории о том, как я победила Урсу Старшую, будет достаточно, чтобы поставить их на место. Это была чистая выдумка, не спорю, но я никак не ожидала, что придётся её защищать. Потом пони стали подниматься на сцену и пытаться меня разоблачить. Я обратила мои фокусы против них, с каждой победой ощущая себя всё более и более властной. Я обратила их в позорное бегство.

В тот момент, какой-то голос обратился ко мне. Он сказал, что я не занималась шоу-бизнесом. Это было уже не простое представление. Это была моя жестокость, вскормленная моим собственным эго — эго, что создала Великая и Могущественная Трикси.

Я беспощадно раздавила этот голос под моим копытом.

Только когда настоящая Урса Младшая атаковала город, и я была не в силах остановить её, мой мир, словно, разрушился вокруг меня. Я бежала, поджав хвост между ног, и наблюдала, как моя репутация превращалась в руины, и как распространялся кошмар, с ужасными сплетнями понивечества. Куда бы я не пришла, меня выгоняли. Проклятая. Осмеянная. Презираемая.

Вот ещё одна прореха в личности, именующей себя Великой и Могущественной Трикси. Вместо того, чтобы учиться на опыте, я копила злобу.

Когда я, наконец-то собрала достаточно денег, работая на каменной ферме и вновь начав выступления, то купила мощный и таинственный амулет, чтобы попытаться принизить Твайлайт и её друзей. Я знала, что в этот раз меня не одолеть.

И я была права.

Я разрушила Понивилль своей магией. Ведомая ненавистью, я терроризировала город и превратила его в свой личный аттракцион. Великая и Могущественная Трикси вышла из-под контроля, став не более, чем монстром. Монстром, который хотел доказать своё превосходство над всеми пони.

А глубоко внутри, это была обиженная кобылка, которая просто хотела внимания.

Гнев и жажда власти ослепили меня. Но прежде чем я успела нанести серьёзный вред невинным Понивилльцам. Твайлайт и её друзья выступили против меня снова. Однако, в этот раз они меня не опозорили и не обесчестили. В этот раз они помогли мне. Они обманом сняли с меня амулет Аликорна, а вместе с ним, как-то ушла и Великая и Могущественная Трикси. Я больше не гналась за славой, выступая только ради личной выгоды. Впервые, за долгое время, я почувствовала, что должна выступать потому, что мне нравилось выступать.

Я не обращала внимания на свою кьютимарку, когда была самоодержимой Трикси. Когда пелена упала с глаз, я смотрела на свою кьютимарку и, впервые за долгое время, изучала её формы и изгибы.

Я почти плакала, как же я далеко ушла от маленькой кобылки, что устроила своё первое шоу на деревянном ящике на углу улицы.

Я лежу на полу моей повозки в спальном мешке и рассматриваю крупицы древесины на потолке. Я думаю, что моя жизнь стала просто замечательной с тех пор, как Твайлайт вернула меня к истоку. Раньше, я бы ни за что не заинтересовалось бы миром вокруг меня. Я просто хотела добраться из пункта "А" в пункт "Б" и надеялась немного заработать денег по пути.

Теперь, я ценю мир за то, что он есть.

Мои представления больше не предназначены просто, чтобы подпитывать своё собственное эго. Теперь я понимаю, что они должны быть меньше обо мне и больше о зрителях, которых я хочу развлечь. Хотя, я всё ещё играю в больших публичных заведениях за большие гонорары, иногда я просто останавливаюсь возле дороги и даю пони бесплатные представления. В конце концов, это меньшее, что я могу сделать для них, чтобы постараться скрасить их день.

Наверное, поэтому я очень люблю путешествовать. Я вижу множество новых мест и встречаю множество разных пони, пусть даже всего на несколько часов. Кроме того, длинные дороги между городами дают мне достаточно времени, чтобы вспомнить о моей жизни и поделиться своими мыслями со всем неутомимым миром вокруг меня. Теперь я понимаю, почему Хуфини любил открытую дорогу.

Она приносит покой тревожному сердцу.

Ощутив, как нити сна стягивают мои веки, я бросаю последний взгляд на мою жизнь. Несмотря на то, что маму забрали у меня слишком рано, несмотря на то, что мой отец был, и остаётся, никчёмным алкоголиком, живущем где-то на улицах Кантерлота, несмотря на то, что я чуть не разрушила свою жизнь, вскормив в себе альтер-эго, которой я не была, — теперь, я осознаю, как сильно мне нравится быть той, кто я есть. Никакая не Великая и Могущественная волшебница. Я — Трикси. Трикси Луламун. И я люблю развлекать пони.

Никто не выбирал для меня такую жизнь. Я сама её выбрала.