Солид внимательно следил за полосой света, приближавшейся к его подушке.
Первые лучи утреннего солнца, проходя через толщу стекла и старый тюль, приобретали неприятный серый оттенок. Медленно, словно крадущийся зверь, они подбирались всё ближе к лежащему на кровати бледно-голубому кристальному пони.
Молчаливое, внимательное наблюдение продолжалось уже почти час. Солид Флинт проснулся по привычке еще до восхода и теперь не знал, чем себя занять, выбрав самый примитивный способ отвлечься. Это занятие было для него сродни медитации — позволяло хоть немного отрешиться от мыслей. Сосредоточиться на чем-то столь простом и незначительном.
Тени от складок одеяла постепенно укорачивались и исчезали, растворяясь в наступающем дне.
«Как только их совсем не станет, — подумал Солид, — пойду на кухню».
Нужно было приготовить что-нибудь на завтрак. Хотя есть совершенно не хотелось.
На самом деле, в последнее время Солид не раз уже удивлялся своему практически полному отсутствию голода. Тогда, почти три года назад, он думал, что до конца своих дней будет стараться набить брюхо при каждом возможном случае.
Долгое время так оно и было. Почти весь первый год после освобождения его преследовали лагерные привычки: вставать до восхода, всегда держать голову низко опущенной и есть, есть, есть при каждом возможном случае.
Но со временем постоянное чувство жгучей пустоты в желудке исчезло. Затем Солид привык без опаски смотреть по сторонам. А вот ранние пробуждения остались. Внутренние часы работали исправно и перенастройке не поддавались ни в какую.
И еще кошмары. Не то чтобы привычка, но определенно наследие пережитого, эти кошмары уже третий год регулярно мучали кристального пони. Раз за разом один и тот же сон — каждую ночь Солид снова сбегал из лагеря.
Наконец тени на кровати совсем исчезли, и пони решил, что дальше тянуть не стоит.
К приготовлению еды Солид подходил с безразличной ответственностью. Точными, уверенными движениями умелого хирурга, он отреза́л ровные ломтики свежего масла, кладя их на горячие тосты. Присыпав бутерброды свежей зеленью и положив их на поднос, пони перешел к завариванию чая.
Насыщенный и немного терпкий аромат полевых трав наполнил кухню. Небольшая кружка с горячим напитком уютно расположилась рядом с бутербродами. Солид оценивающе взглянул на плоды своих трудов, удовлетворенно вздохнул и понес завтрак в кабинет.
Конечно, можно было перекусить прямо на кухне, но дело было вовсе не в скорости или удобстве. Приготовление завтрака кристальный пони превратил для себя в некий ритуал. Аккуратность и размеренность — те качества, которых он так долго был лишен — теперь вышли на первый план.
Совершая простые и последовательные действия, следуя точно намеченному плану, Солид получал странное удовлетворение. Глубокое чувство внутреннего равновесия. Наконец-то его жизнь была спокойна и предсказуема.
В детстве Солид, как и большинство жеребят, терпеть не мог подобную рутину. Он рвался навстречу приключениям. Без раздумий бросался в любые авантюры. В основном сводившиеся к проникновениям в соседский сад за яблоками.
Расписания и распорядок пытались взять свое во время учебы в университете, но по-настоящему ворвались в его жизнь только вместе с пленением — неожиданно, жестоко. Они прочно осели в его сознании, и теперь Солид уже не мог жить иначе. По иронии судьбы, сейчас составление расписания давало кристальному пони ни с чем не сравнимое чувство контроля над своей жизнью. То чувство, которое, как ему казалось, он позабыл давным давно.
Окончив завтрак, Солид вернул поднос на кухню и остановился в раздумьях. В больницу сегодня идти не нужно — после трех отработанных смен он заслужил пару дней отдыха. Сидеть дома тоже не было никакого желания. Пожалуй, самым верным решением будет сходить к Джейд, подготовить всё к вечернему празднованию дня ее рождения.
Празднование. Странное слово для намечающегося мероприятия. Уже давно подобные встречи перестали носить праздничный характер. Скорее, это был просто повод старым приятелям собраться вместе. Повод, по привычке называемый словом из прошлой жизни.
Из пятнадцати жеребят, когда-то поступавших в один класс, лишь шестеро пережили правление Сомбры. «Семеро, — быстро поправил себя Солид. — И еще Честер. Может быть».
Честер Кентаро. Пони, что поднял восстание в тот злополучный день почти три года назад, а затем исчез без следа. По слухам, где-то в западной части города в честь Кентаро собирались назвать одну из основных улиц.
Солид вышел в утреннюю прохладу. Солнце заливало все вокруг тусклым, холодным светом, словно выполняя давно наскучившую обязанность. Улица пустовала, и только несколько кристальных пони медленно брели по своим делам.
Недалеко впереди, на тротуаре, уже расправили свои зонтики столы летнего кафе. Можно было даже увидеть первых посетителей — белый кристальный пони и его бледно-фиолетовая подружка с гривой красивого ржаного цвета молча сидели погруженные в свои мысли. Поникшие головы и пустые глаза — обычная картина, знакомая всем лагерникам.
Задумавшись, Солид чуть было не сбил с ног невесть откуда взявшуюся пегаску, непривычно яркого желтого окраса.
— Ум-м. Извините. Я только… — робко прошептала та, уступая дорогу.
«Забавно, — подумал Солид, продолжая движение. — А ведь раньше мне так хотелось увидеть настоящего пегаса». Это было когда-то совсем давно, в прошлой жизни. Все, что происходило до лагеря, растворялось в вязком тумане.
Годы, проведенные на шахтах, напротив — были отчетливы и всплывали в памяти при каждом удобном случае, напоминая о себе пробегающим по спине холодком навязчивого страха.
Лагерная жизнь вообще была под завязку наполнена самыми разнообразными видами страха. От напряженного ожидания данных по недельной добыче кристаллов, до лихорадочных поисков знакомых имен в списках умерших за день. От боязни не успеть урвать тарелку гнилого сена, до липкого, выворачивавшего наружу внутренности страха перед пытками и «Дверью ужаса».
Солид знал, что все уже давно закончилось, и знал, что нужно двигаться дальше. Но начать с чистого листа не получалось ни у него, ни у кого-либо из знакомых. Никто из бывших заключенных так и не смог вернуться к прежней жизни — слишком яркими были лагерные воспоминания. Все, что было до, исчезало из памяти, словно утренняя дрема после пробуждения в переполненном бараке.
А вот и дом Джейд Хоуп. Широкое трехэтажное кристальное здание бордового цвета — аккуратное и ухоженное. C кустами на небольшой зеленой лужайке и цветами на подоконниках.
Подойдя ближе, Солид обнаружил, что замо́к не заперт. Пони негромко постучал, а затем, немного подождав, мягко открыл дверь и прошел внутрь.
— Джейд?
Тишина пустого дома и только тихое позвякивание наддверного колокольчика. На мгновение, уколом страха, проскочило воспоминание о ночи, когда вот так же он впервые вернулся в свой опустевший дом. О ночи, когда забрали сестру.
— Джейд, ты дома? — переспросил Солид чуть громче.
— Кто там? — послышался голос со стороны кухни.
Через мгновение показалась и сама хозяйка. Она почти вбежала в прихожую, резко остановившись в дверном проеме. Это была молодая кобылка того же бледно-голубого оттенка, что и Солид. На осунувшемся лице выделялись красивые, но давно потускневшие голубые глаза.
— А, Солид, это ты. Привет, я тут со стряпней вожусь, — хозяйка чуть приподняла переднее копыто, показывая, что оно вымазано мукой.
— Здравствуй, — тихо произнес Солид. — Ты не запираешь двери?
Джейд слабо улыбнулась, словно извиняясь за что-то.
— Да… Я потеряла ключи, пришлось менять замо́к. Ну и я подумала, что… — Джейд запнулась. — Если вдруг Честер придет…
Солид ободряюще улыбнулся и закивал головой.
— Да, конечно. Я у себя тоже не меняю.
Слабая надежда, которую они старательно поддерживали. Глупо, конечно: даже если Честер и Роуз вернутся, ключей-то при них точно не будет. Ни новых, ни старых.
— Пойдем на кухню, а то у меня все пригорит, — первой после недолгой паузы подала голос Джейд.
— Ага. Я, собственно, как раз пришел чем-нибудь тебе помочь, — проговорил Солид, направляясь за хозяйкой.
Они прошли через небольшой коридор — такой же чистый и аккуратный, как и все убранство дома. Лишь белые пятна муки на полу выбивались из общей картины, безмолвно свидетельствуя о том, что Джейд в спешке даже не вытерла копыта. Солид знал эту спешку — сколько раз он посреди ночи мчался ко входной двери, когда ему сквозь сон мерещился голос Роуз.
— Тогда помоги с салатом, — кинула Джейд, обернувшись. — Овощи я уже помыла, осталось только нарезать.
— О. В этом я профессионал.
Джейд сдавленно усмехнулась.
— Знаешь, ко мне вот только что, до тебя, уже заходили. Молодая единорожка с маленьким дракончиком.
— Дракончиком? — Солид удивленно вскинул бровь.
— Ага. Представляешь. Они сказали, что с нашего… с нашего освобождения прошла уже тысяча лет.
— Сколько?
— Тысяча лет.
Солид аккуратно ссыпал нарезанные дольки в миску и крепко задумался.
— А ведь может оно и так.
— В смысле? — Джейд отошла от плиты и подошла ближе к кристальному пони.
— Ну сама посуди. За эти три года никто не смог выйти за защитный барьер, правильно? Словно внешнего мира не существовало. А впервые кто-то попал внутрь только неделю назад. Помнишь их: единорога и аликорна? Они еще сразу направились в Шпиль. У тебя есть календарь?
Джейд недоуменно уставилась на Солида.
— Календарь? Есть конечно.
— Надо посчитать, сколько дней прошло с годовщины революции.
— Мне не нужен календарь, — Джейд горько усмехнулась. — Я и так помню. Двести семьдесят семь. И сегодняшнее утро.
Солид украдкой глянул на нее и тут же вернулся к нарезке салата.
— А теперь вычтем неделю, добавим два полных года, и у нас получится…
Джейд пораженно вскинула глаза.
— Тысяча дней!
В прихожей зазвонил наддверный колокольчик.
— Джейд? — раздался чей-то голос.
Кобылка сорвалась с места и помчалась к двери. Солид аккуратно дорезал томаты и последовал за ней.
— Я… я подумал, может смогу чем-нибудь помочь… — раздался неуверенный голос из прихожей.
— Оу, это ты, Джаспер? Проходи… наверное… — в голосе Джейд вновь зазвучали нотки разочарования.
Джаспер? Быть того не может. Солид почувствовал, как у него сбилось дыхание и сердце начало предательски покалывать. Коридор внезапно стал слишком коротким. Солид отчетливо понял, что не хочет доходить до прихожей.
И все же он сделал один неуверенный шаг, затем другой. В этот момент Джейд подалась чуть в сторону, и Солид узнал гостя. Неконтролируемая злоба маленьким клокочущим фонтанчиком забилась в груди и быстро заполнила всего кристального пони.
В дверях, переминаясь с ноги на ногу, стоял один из бывших однокурсников. Джаспер Рок. Это был упитанный жеребец вишневого окраса. Шерсть на боках неприятно лоснились, маленькие угольки глаз были посажены близко друг к другу. Всем своим видом пони излучал неловкость, будто ему было неудобно находиться в собственном теле.
— Как ты посмел? — Солид старался произносить слова медленно и основательно, но голос все равно выдавал его напряжение. — Как ты посмел явиться сюда?
— Солид? — Джаспер сжался, увидев, кто стоит за спиной хозяйки дома
— Солид, пожалуйста, — кобылка, обернулась и умоляюще взглянула. — Не надо.
— Подожди, Джейд. Я хочу, чтобы он объяснил, — Солид запнулся и почувствовал, что начинает задыхаться. — Нет! Я… я не хочу. Он должен уйти!
Джаспер забито вжался в дверь, не зная, что сказать, и ища взглядом поддержку у Джейд. Та лишь опустила глаза.
— Джаспер, уйди, пожалуйста. Спасибо за предложение.
— СПАСИБО?! — взорвался Солид, переходя на крик. — ЕМУ СПАСИБО?
Джаспер зажмурился, что-то тихо пискнул и начал выходить, спиной подталкивая захлопнувшуюся и не желающую поддаваться дверь.
— УБИРАЙСЯ СЕЙЧАС ЖЕ, УБЛЮДОК! — Солид чувствовал, как внутри у него клокотала ярость. В глазах начало темнеть и больно сдавило где-то в груди.
Джаспер, наконец-то справившись с дверью, выскочил на улицу и поскакал восвояси, даже не оборачиваясь.
— И НЕ СМЕЙ СЮДА ПРИХОДИТЬ! СЛЫШИШЬ?! ЛУЧШЕ БЫ ТЫ СДОХ, ТВАРЬ! — кричал Солид уже вдогонку.
Джейд подошла и с опаской взглянула на своего гостя.
— Солид, — произнесла она как можно ласковей. — Всё. Он уже ушел, успокойся.
Кристальный пони, казалось, только сейчас заметил, что она стоит рядом. Он перевел на нее взгляд, полный сокрушительного гнева, и замер, тяжело дыша. Огоньки безумия в его глазах растворились, уступив место привычной тоске.
— Да, — сказал он задыхаясь. — Да, прости, пожалуйста.
— Ничего, я понимаю. Ты в порядке?
Джейд смотрела на него с участливой заботой. Пони выглядел разбитым, казалось, эта внезапная вспышка ярости чуть не сожгла его целиком. На ритмично вздымающихся боках выступила испарина, лицо покраснело, изо рта вырывалось хриплое, с присвистом, дыхание.
— Сердце, — тихо произнес пони. — Прихватило немного.
Джейд отвела его в гостиную и указала на диван.
— Приляг, отдохни. Я принесу чего-нибудь.
Солид благодарно кивнул.
Чуть позже, выпив лекарство, он снова извинился. А затем, оставшись в одиночестве, практически мгновенно заснул. По старой лагерной привычке.