Темная и Белая жизнь
Акт 1.Глава 1 - Пролог V. 2.0
Пролог был изменен.
Тут взяты не сколько элементов из фанфика "Грехи Прошлого" как фундамент.
Темная пелена окружала единорога, в ней он чувствовал себя свободным. Она даровала ему спокойствие и сосредоточенность. Не каждый день кому-то удаётся найти древний храм, в котором находилась их цель.
Большая скала была основой храма, входом служила большая каменная лестница, которая вела к пяти столбам. На каждом было изображено по драгоценному камню и каждый имел свой цвет. Они олицетворяли Элементы Гармонии, которые поддерживали мир в этом мире. Столбы держали потолок, за ними находилась массивная дверь, иссеченная узорами, по бокам которой стояли каменные статуи минотавров. Два массивных каменных силуэта держали по секире. Уже потрескавшись кое-где, поросшие плесенью, они держались на добром слове.
— Ярл, это и есть тот самый храм? — с почтением обратился к нему его преданный слуга, темно-синий единорог.
Он спокойно выдохнул, выпустив белое облачко пара:
— Да, мы наконец-то нашли его. После сотен лет мучительных поисков мы вернем его, — он посмотрел своими черными глазами на слугу. — Приступайте к штурму, не дайте никому убежать, — отдал приказ своему слуге.
— Будет исполнено, — он поклонился, сделав крутой поворот и выкрикнул: — Братья и сестры, в атаку! — громкий и воинственный голос призвал воинов в бой.
Это был Харикс — темно-синий единорог с красной коротко стриженой гривой, зелёными глазами и кьютимаркой в виде пятиконечной звезды, в центре которой поставлен рунный знак. Он был внимательный, всегда обдумывал решения прежде, чем приступать, рассудительный. Это и ценил в нем Ярл Сэпт, главный Жрец Кровавого Ордена.
Множество пони взбирались по крутой лестнице, под красными балахонами было трудно различить, кто к какому виду принадлежит, в Ордене все равны. Только двое могут быть рядом с главным жрецом и помогать ему.
Первая волна воинов, взобравшись по лестнице, столкнулась с первой преградой. Не подозревающие об опасности воины были пойманы врасплох. Статуи, стоявшие по бокам от ворот, ожили. Их каменные глаза засветились белым светом, будто им даровали жизнь. Первые шаги минотавров, ломающих каменные оковы ног, произвели оглушительный звук, давая понять — гостям тут не рады.
Но впереди стоящий коричневый пегас с темно-карими глазами, темно-каштановой гривой и кьютимаркой в виде рапиры, пронзающей яблоко, выкрикнул, выставляя вперёд своё оружие:
— Стойте на месте, не позвольте кучке камней вас испугать. Мы долго искали, теряли товарищей, погибали ради этого дня. Мы не может уступить этим минотаврам. Они лишь камень, а мы — плоть и кровь! Так не дадим этим бездушным безделушкам нас опозорить. В бой, братья и сестры, докажем господину, что мы достойны ему служить!
Воинский дух членов ордена поднялся, вдохновлённый речью второго офицера при Жреце. С кличем "Аргулан!" они рванули на минотавров. Минотавры были свирепыми, они не знали жалости и убивали, не разбирая, кто есть кто. Каменный воин, ударив плашмя по земле секирой, создавал волну. Кто стоял на своих четырех, попадали на спины, а те, кто были по близости, отлетели, сбивая с ног своих товарищей. Второй в это время резко перепрыгивал своего собрата и острием секиры собирал урожай мертвых.
Потери были незначительные, но все равно это могло плохо сказаться на боевом духе. Не решившись терпеть такого, второй офицер Жреца взлетел в воздух и стал наносить удары с воздуха своей рапирой, отвлекая на себя минотавров.
— Маги, используйте на них элементы молнии! — отдал приказ Харикс. Он успел прибежать со своими лучшими магами Ордена. Каждый единорог был обучен использовать один из элементов стихий. Сосредоточившись, каждый выпустил по каменным минотаврам разряд молнии.
Один из колоссов не стал обращать своё внимания на пегаса. Он взмахнул над собой секирой, чтобы продолжить убивать. Но несколько тысяч вольт прошлись по каменному обелиску, останавливая его размах на середине, застыв на месте, он ничего не мог сделать. Лишь снова став безжизненной статуей, он развалился на части. Такая же участь постигла и второго, но тут маги перестарались, не рассчитав, что там был второй офицер.
Прошедшая каскада молний по второму минотавру не сильно отразилась на втором офицере
Зэне Винке, но его шерсть наэлектризовалась, из-за чего Зэн выглядел нелепо перед своими войнами. Его грива и хвост торчали вверх, и по ним струились маленькие разряды.
Не выдержав подобного зрелища, первый офицер засмеялся во весь голос.
Посуровев, Зэн подошел к Хариксу и недовольно сказал:
— Это ты специально сделал? Чтобы унизить перед всеми?
— Что ты, что ты! Я даже подумать не мог. Опозорить великого летуна Зэн Винка, — драматично съязвил единорог.
— Я сейчас тебя этой шпагой проткну! — он достал оружие, и конец его уткнулся в горло товарища.
Хариксу не понравился этот жест со стороны товарища, его рог загорелся, и он сквозь зубы процедил:
— Ну давай, попробуй, — прищурив глаза, он смотрел на своего оппонента.
— Хватит, — произнёс Ярл размеренно, интонация его голоса говорила о немалом опыте молитвы, которая воодушевляла братьев и сестер. Голоса, способного объединять ума и души ради единой цели.
Харикс и Зэн, увидев приближение их господина, опешили и приклонили колено перед главным Жрецом. Этому примеру последовали и все остальные. Главный Жрец был облачен в черную накидку с Кровавой Луной посередине, нагрудник из темного металла, по всей поверхности которого рассыпались звезды, подковы в тон нагрудника. На голове был шлем, который был изготовлен из того же металла, что и броня.
Пройдя мимо своих офицеров, он недовольным взглядом прошелся по ним. После подошел к двери храма.
— Зэн, доложить обстановку, — приказным тоном обратился он ко второму офицеру.
Зэн Винк посмотрел на своего товарища и с издёвкой улыбнулся. Харикс заметил это и только фыркнул в сторону. Зэн был счастлив, что главный Жрец обратился к нему, а не своему первому офицеру. Он подлетел к Ярлу и в поклоне доложил:
— Господин, мы отделались меньшими потерями. Убиты четыре земнопони, восемь раненых. Раненым предоставляется помощь, — закончил он на этой ноте.
— Замечательно. Харикс! — позвал он теперь первого офицера.
Маг без промедления подошел к Ярлу.
— Да, господин, — покорно преклонил колено.
Не отрывая взгляда от главных ворот, Ярл спросил:
— Сколько потребуется времени магам, чтобы открыть его?
Харикс посмотрел на объем работы и был очень сильно озадачен. Массивные двери в толщину четыре метра и высотой в двадцать пять были непокорны для первого офицера. Он сглотнул поступающий страх и сказал, немного нервничая:
— Господин, смилуйтесь, я не представляю, как открыть эту дверь.
Не обращая внимания на своего слугу, Ярл лишь усмехался:
— Принесите её.
Эти слова вогнали мага в шок. Он широко раскрыл глаза, капельки холодного пота скатывались с его головы на пол. Он держал голову опущенной вниз и не пытался поднять её. То, что просили принести, было демоническим предметом.
Четыре носильщика-пегаса подлетели к главному Жрецу, неся на себе большой сундук. Положив его рядом с Ярлом, они удалились. Жрец прикоснулся копытом к сундуку, и его рунические символы засияли синим светом, крышка сундука, слова пружина, резко открылась. В сундуке лежал осколок красного кристалла, внутри которого двигался красный туман.
Главный маг тронул его, рог засветился ярко-красным светом. Прицелившись на ворота, он выпустил разряд, который обволок каменные двери. Ярл убрал копыто с кристалла и стал ждать. Через какие-то секунды электрические цепи стали собираться в центр двери.
Бум!
Дверь разлетается на несколько осколков, открывая своё темное чрево. От взрыва все пригнулись, прикрывая свои головы. Только Ярл невозмутимо стоял, пропуская через себя древнюю поднятую пыль.
— Харикс, футляр с кристаллом. Зэн, футляр для артефакта, — он спокойным шагом вошел в темный храм.
Два офицера переглянулись. Они были взбудоражены силой их господина. Услышав приказ, они взяли все необходимое и подбежали к нему, встав рядом. Теперь они стали понимать всю его силу и более не будут разочаровывать своими необдуманными действиями.
Оказавшись внутри темного туннеля, единорог осветил помещение. Черный длинный коридор, по бокам котором были подвешены факела. Все они были пусты, в них не горела тёплая и опасная огненная жизнь. Харикс не мог позволить своему господину идти в темноте. Подобрав удачное заклинание, он выпустил пучок огня, который по цепочки зажег факелы, отдавая частички огненной жизни. Через несколько секунд коридор был объят светом. Они двинулись дальше.
Пройдя до конца туннеля, они оказались в большом зале. Прямо перед ними возвышался обелиск из белого камня, в центре которого кружился ромбовидный темный камень. Каждый угол был наточен и отполирован. В центре камень был словно живой, что-то следило, словно око, наблюдало за всеми. От него в разные стороны расходилась темно-зелёная дымка. Он очень сильно выделялся на белом фоне, и заметить его было не сложно.
Ярл лишь незаметно дернул головой, и пегас без лишних намеков полетел к артефакту. Зэн уже подлетел к обелиску с футляром на спине, собираясь забрать камень, как вдруг женский строгий голос раздался сбоку него от:
— Стой, и не шагу ближе. Я не позволю вам забрать его, — она подлетела к пегасу и закрыла собой артефакт. Черная шерстка, белая длинная грива, двигавшаяся словно сама по себе. Кьютимарка — шесть камней разных цветов, элементы гармонии.
— Кто ты такая, чтобы останавливать нашего господина? — он зло задал вопрос, сложив вместе брови, готовый вытащить свою шпагу.
— Я — Жрица этого храма и хранитель этой реликвии. Как вы смели вломиться в священный храм Бога Света?! — её глаза резко засветились.
Большой зал, где был лишь обелиск с реликвией стал заполняться каменными големами. Шум как-будто камнепада — это титанические стражи собирались вместе. Каждый был разного размера и вида. Големы были исполнены в виде различных видов фауны этого мира: от клыкастых и когтистых до больших и с множеством голов. Каждый их шаг сопровождался землетрясением. Жрец насчитал около тридцати особей разного вида, которые встали рядом со жрицей.
— Даю вам последний шанс, уходите, забудьте про этот храм и больше не возвращайтесь. И тогда я вас пощажу, — величественным тоном она сообщила неприятелю.
Ярл прикрыл глаза и спокойно кивнул своему первому офицеру. Харикс снял с себя футляр и с поклоном открыл его перед жрецом. Ярл провел копытом по кристаллу, тот начал пульсировать. Шепот разных голосов раздавался от кристалла, красный прозрачный дым начал, подобно змее, обвивать копыто единорога. Когда дым дошел до головы, пони вдохнул в себя этот дым, и его рог стал алым. Глаза изменились, поменяв оттенок с черного на кроваво-красный.
За всем этим процессом наблюдала Жрица. Она опасливо посмотрела на изменения единорога и больше не стала ждать. Её никто не послушался, и ей ничего не осталось, кроме как уничтожить неприятеля.
— Да будет так. Войны света, уничтожьте их, — она указал копытом на двух единорогов.
Зэн не смог этого выдержать, он вытащил шпагу. Но один из големов подлетел и ударил своим хвостом. Не успев увернуться, второй офицер отлетел назад. Харикс поймал его магией и поставил на все четыре ноги. Контуженый от удара, Зэн покачивался.
Ярл разозлился.
— Не ждите от меня милости! — глаза его покрылись красным светом. Рог засветился тремя рядами свечения, с начало темно-красный, потом светло-красный, а после ярко-красный. Это означало одно: мощное заклинания падет на грешников. Так оно и произошло.
Красная шаровая молния образовывалась над головой Ярла, она все росла и росла. Искры разлетались в разные стороны, показывая свою дикость и неуправляемость. Молния росла, пока не стала в три раза больше самого Ярла. Големы уже были перед ним, один из них замахнулся когтистой лапой, чтобы ударить его.
— Исчезни, — с силой сказал Жрец, выпуская заклинания. Цепная молния прошлась по каждому, оставляя за собой цепочки электрических веревок, связывающие своих и испепеляющие жертв, а Жрица получила мощный разряд, который обезвредил её. Упав на пол, она лежала без движения. Все её тело потрясывало. Ярл подбежал к ней и с коварной улыбкой сказал:
— Тебе ещё рано уходить, послужи ещё нашему принцу, — он тронул её копытом по груди, и она перестала трястись. Удовлетворённым этим он приказал: — Харикс, заковать и отправить к месту проведения ритуала. Зэн, артефакт и камень, и тоже отправляйся туда.
— Будет исполнено, Ваше Темнейшество, — в унисон сказали они, расходясь по разным сторонам.
Жрец посмотрел на потухший кристалл, который израсходовав всю свою мощь, стал простой стекляшкой. Он фыркнул, разбил его копытом.
— Одноразовая безделушка, — развернувшись, он направился к выходу, где его ждали поданные.
Прошло две недели. Вечносвободный лес.
Одинокая гора скрыта от чужих глаз могучими лиственными колоссами. Верхушка горы была неровно сформирована, её конец имел большой зазор, куда мог поступать солнечный или лунный свет. Гора была похожа на вулкан.
Внутри горы в полной тишине в медитации сидел единорог. Фиолетовое свечение освещало его темно-коричневый мех.
Момент абсолютного умиротворения — условие, необходимое единорогу для подготовки к своему заданию. Однако, сделав очередной глубокий вдох и выпустив новое облачко пара, он услышал стук копыт, эхом разбежавшийся посреди пещеры.
— Ярл, мы готовы и можем начинать.
Гнедой единорог открыл глаза, спокойным голосом ответил:
— Я скоро подойду.
Незнакомец сделал поклон и вышел из помещения пещеры. Ярл понимал, какая лежит на его плечах ответственность. За ним пошли многие, бросив семью, увлечения и саму свою жизнь, отдав её одному магу, который изменит этот мир для всех. Всё это он понимал и был готов отвечать за провал.
Встав на ноги, он магией стал надевать на себя броню.
— О Великая, дай мне силы в эту ночь, — произнёс он, глядя на алтарь. — Пусть в эту Кровавую Луну наши старания увенчаются успехом.
Левитирующие предметы подплыли к нему ближе: черная накидка с Кровавой Луной посередине, нагрудник из темного металла, по всей поверхности которого располагались звезды, подковы в тон нагрудника. Пока единорог говорил, доспехи занимали свои места.
— Богиня смерти и хаоса, позволь мне нести гриву твою, — накидка накрыла спину, — могущественную и прекрасную — символ кровавой Луны. Позволь нести латы на себе, — латы закрепились на груди Ярла, — в знак твоей воли. Позволь стать твоим вестником в этом мире.
Последняя часть повисла перед Ярлом — шлем, который был изготовлен из того же металла, что и броня. Единорог бережно возложил его на свою голову.
— Да прибудет со мной сила твоя. Этим вечером твой сын возродится, вдохнет прохладный свежий воздух, принесёт хаос и раздор в этот мир. Даже Элементы Гармонии не смогут его остановить.
Ярл застыл и осмотрел себя в отражении в луже. Главный Жрец, только он имел право носить такую одежду, больше никто. Скоро, благодаря ему, возродится сын Богини Хаоса и Раздора.
— Сегодня, Сын Хаоса, твои последователи подарят тебе новую жизнь, и тиран Солнца, заточивший свою сестру в оковы тысячелетия Луны, падет, — закончив молитву, он надел на себя шлем и вышел из своего святилища ко всем.
Подготовка к ритуалу подходила к концу, осталось незначительное. Он увидел своих офицеров в тех же накидках, как у него, они о чем-то говорили. Но больше они не смели ничего надевать. Все остальные были в кроваво-красных балахонах с капюшоном. Каждый скрывал свой лик и не смел смотреть на Главного Жреца ни под каким предлогом.
— Я прекрасно помню, ты сделал это специально, чтобы поставить меня в неловкое положение перед господином, — нервно говорил Зэн, обвиняя единорога.
— Повторю в последний раз, я не планировал этого. Спиши это на стечение обстоятельств.
Но Зэн стоял на своем, он не верил своему товарищу. Он продолжил давить на него:
— Какое на фиг стечение обстоятельств, если бы ты предупредил меня, что вы собираетесь делать, я бы ретировался.
— Я отдавал приказ своим магам, у меня не было время менять планы из-за тебя, на кону стояли жизни многих, а ты наезжаешь на меня из-за какой-то проблемы внешности.
— Какой-то проблемы!? — он стал раздражаться от слов единорога. Но появления Главного Греца умерило его пыл. Они резко поклонились ему.
Он властно посмотрел на своих подчинённых, после рассмотрел приготовления для ритуала.
— Докладывай, Харикс.
— Ярл, все приготовления закончены, кристалл находится рядом с жертвенником. Все маги полностью готовы, — единорог покорно отчитался.
Удовлетворенный готовностью своего первого офицера, жрец обратился ко второму:
— Зен, докладывай.
— Мой господин, синие призмы размещены над жертвенником. Облака полностью очищены, Луна находится над горой, как вы и рассчитывали. Свет луны полностью устремлен на жертвенник, — закончил доклад пегас.
— Великолепно, осталось совсем немного, и мы начнем наш ритуал. Харикс, разложи реликвии: на правый край кости и перепончатые крылья, на левый — темный кристалл в виде вертикального зрачка. Зэн, приготовь призмы, как только начнётся ритуал понадобится сильная концентрация лунного света. Тут тебе придётся постараться обеспечить это. А теперь можете приступать, — он отдал все распоряжения. Единорог двинулся к алтарю, а пегас взмыл в воздух.
Сам он вспомнил о главном ингредиенте этого ритуала. Без него ритуал бы не получился. Он посмотрел на край пещеры. Там лежала пони со связанными ногами, на крыльях были кандалы, а на голове мешок. Ступая осторожно, чтобы не задеть валуны, на которых нарисованы рунические символы, Сэпт подошел к пленнице и снял с помощью магии мешок. Теперь пегас могла все видеть. Со страхом на глазах она посмотрела на темно-коричневого единорога.
— Я так рад, что вы присоединились к нам в эту чудесную ночь, мисс Карелл, — Ярл смотрел на черную пегасочку сверху вниз.
— К-кто вы... Т-такой? Что вы собираетесь со мной сделать? — испугано сказала Карелл, стараясь совладать со своим голосом, параллельно борясь с верёвками. Она пыталась освободиться при помощи силы, но после трех дней голода и заточения сил не осталось.
— Ты такая любопытная, впрочем, я не удивлён, хранительница Гармонии Тьмы, — сказал Ярл в ответ. Его рог засветился, магия обволокла пегасочку и подняла в воздух. Оставив плавающую в воздухе Карелл, он развернулся и отправился к алтарю, где Харикс раскладывал реликвии на свои места.
— Планы довольно просты, жрица Карелл, но я пока оставлю это в секрете. Кто мы такие? Хм... Считайте нас слугами той, которой Вы, хранительница, мешаете возродиться.
— Вы что, с ума сошли!? — воскликнула Карелл, извиваясь, пока её несли верх ногами. — Эквестрия еще не залечила раны после времён Дискорда! И как вы намерены возродить ту, которой не существует!?
— Все очень просто, Жрица Карелл, но я пока не буду вам говорить. Пусть это будет сюрпризом для вас. На данный момент вы внесёте большой вклад в наш проект, — ответил коричневый единорог, после чего обратно при помощи магии надел на голову мешок пегасочке.
Дальше он уложил жрицу посередине алтаря. Магией развязал верёвки и привязал каждое копыто цепями. Оставив пленницу лежать, он подошел к чаше, которая стояла перед ним, и его глаза сверкнули в предвкушении. Единорог посмотрел на содержимое черной чаши, внутри которой была темная жидкость. Затем он обратил внимание на кинжал, лежащий рядом с чашей, и поднял его при помощи волшебства.
Поднося чашу к копыту, он сделал маленький надрез кинжалом, капельки крови начали капать в чащу, и жидкость из черной превратилась в кровавую. Улыбнувшись, он обошел алтарь, где лежала кобылка, и встал рядом с большим красным кристаллом, чьи концы расходились в разные стороны. Кристалл отдавал зловещей магией: зло, обман, гнев, проклятия, жестокость, уничтожение, страх — всем этим веяло от кристалла. Красный дым стал манить содержимое чаши к себе.
Кристалл обволок своим красным дымом кубок, жидкость в чаше стала подыматься воздух. Теперь Ярл больше не может управлять этим процессом. Сила кристалла взяла на себя инициативу проводить ритуал. Но, чтобы оно прошло как следует, Ярл посмотрел на Харикса. (Я честно не понял, что должно быть в последнем предложении — прим. беты.)
И единорог приступил к своей части ритуала. Он отдал коротки приказ:
— Используйте синий лириум на подержание заклинания. Не позвольте красному поглотить его полностью, — единороги тронули синий кристалл. Рога засиял синим светом, они выпустили каждый по лучу в центр ритуала и стали контролировать весь процесс.
После Ярл взглянул на Зэна, который уже приготовил призмы. Он кивнул ему, давая команду начинать. При попадании лунных лучей жидкость стала менять цвет на серый. Удовлетворившись этим, Главный Жрец поднял магией кристалл и крылья, соединил с серой субстанцией.
Вспышка!
Красный столб света ударил верх, прямо на Луну. Сильный порывистый ветер бил всех. Но все стояли на месте и продолжали делать все, что им было приказано. Через несколько секунд он перестал бить вверх. Он вернулся обратно, и теперь это был маленькая сфера, в которой билось сердечко. Луна в это время из белоснежно-белой стала кроваво-красной.
Голос эхом раздался по всей пещере.
— Братья и сестры! Годами мы готовились к этому дню. Мы работали за спинами гвардейцев, всего Кантерлота, ставя свои жизни под угрозу. Многие часы были потрачены ради этого дня. Настал момент, и заклятие готово. Сегодня мы, слуги Богини, узрим рождения того, кто сможет обладать элементом Гармонии Хаоса. Когда-то Селестия и Луна нашли дерево Гармонии, и то даровало им элементы, которые могли побороть зло. Но они не учли, что существовала противоположность — элемент Хаоса. Наша Богиня нашла этот элемент и воспользовалась силой его. Двум принцессам не понравилось это, они считали, что она опасна. И они сошлись в битве, Селестия победила нашу Богиню. Она была заточена в темные уголки звездного неба. А сын её был заперт на кровавой Луне. И теперь, чтобы вернуть его в мир, нужен сам элемент Гармонии Хаоса и тот, кто хранил его. Сегодня в чреве этой жрицы возродится наш принц. Теперь сосредоточьте магию на заклинании! Победа уже в наших копытах! — воскликнул Ярл и, встав на дыбы, ударил копытами по земле.
— Возродим же принца!
Бабах!
Все резко отпрыгнули где-то на метр. Когда откуда-то с неба по сфере ударил светлый луч, глаза всех присутствующих устремились вверх, увидев несколько батальонов гвардейцев в золотых доспехах. Пегасы влетали через брешь в горе, не давая кому-либо уйти через неё. Земнопони заняли вход из пещеры и были готовы принимать на себя атаку.
— Всем ни с места! Вы арестованы во имя принцесс! — закричали несколько пегасов, когда остальные прибывшие, что были облачены в золотую броню, окружили всех. Орден не стоял на месте, после вспышки все ринулись в атаку.
Ярл не растерялся и вложил сферу в тело жрицы. Карелл закричала от боли, которая разрывала её изнутри. Подняв глаза на небо, единорог посмотрел на образ, спускающийся через отверстия в облаке; было видно сияние рога Богини.
— Селестия, — процедил сквозь зубы он, приковав свой взгляд к солнечной принцессе, спускающейся в гущу битвы и сметавшей своим рогом любого, кто нападал на неё.
Внутри него закипала ненависть. Он хотел рвануть в гущу битвы и убить, но остановился.
— Ты ещё не победила, Солнечный тиран, у меня ещё есть другие планы, — прошептал Ярл, его рог начал светиться. Зэн Винк, Харикс и несколько членов ордена подбежали к нему. Он понимал, что не сможет телепортировать всех. Но у него не было выбора. Красный лириум, загадочный артефакт, который был найден им. Он не знал, что может произойти с ним, если использует на полную всю силу этого предмета. Но оказаться в тюрьме, под стражей у Солнечной тиранки он не хотел. Всё, что угодно, только не у неё. Приложив копыто к кристаллу, он вобрал в себя его мощь и воспользовался заклинанием телепортации.
Вспышка, и на месте кристалла и убегавших осталось темное пятно.
— Сколько задержано участников? — задала вопрос солнечная принцесса гвардейцам.
Селестия находилась в больнице Понивилля. После операции принцесса отвезла плененную жрицу в больницу. Под наблюдением магов начали проводить анализы. Карелл не сопротивлялась, лежа на больничной койке с большим животом. Селестия устроила рядом со зданием тактический штаб и поставила к ней охрану.
— Задержано десять единорогов, на них надеты ошейники подавления магии. Также поймано пять земных пони, девять пегасов, — доложил охранник, почтительно поклонился аликорну. — Наши маги заметили вспышку телепортации. Сейчас мы расследуем, куда именно враг направился. Как только узнаем точные данные, тотчас доложим.
— Вознаградите разведку должным образом, ведь, если бы не их информация, Эквестрия была бы в опасности. И выдайте им медали за оперативную работу.
— Будет исполнено, — сказал страж, подняв голову. — И все же, принцесса, что там произошло? Никогда такого раньше не видел.
— То, что может изменить мир, который нам был так привычен.
Акт 1.Глава 2 - Возрождения темного принца
Понивилль. Наше время. Городская больница, палата двадцать седьмая.
Из палаты вышел единорог, он вчитывался проверенные анализы и направился в тактический штаб. Гвардеец пропустил единорога в шатер, где была принцесса.
— Ну, что скажите, как она? – спокойно спросила принцесса.
— С ней все хорошо, она отдыхает, но есть небольшой аспект, который я бы хотел вам рассказать. – обеспокоенно сказал единорог.
— Оставьте нас наедине. – приказала спокойным голосом.
В шатре остались лишь принцесса и единорог, тот что-то перебирал в бумагах.
— Прошу, начинайте. – промолвила принцесса.
— За всю мою практику я в первые вижу такое. Это прост феноменально, ваше величество, наша пациентка единственная в своем роде. – сказал единорог, показав диаграмму.
— Прошу вас, профессор, не томите, говорите по существу. – сказала принцесса, приложив копыта к виску.
— Прошу прощения, о чем это я, – призадумался единорог, – ах да, по этой диаграмме вы можете увидеть, что у нашей пациентки есть магия. Эта магия очень нестабильна, по всей этой причине может быть виной плод, который находится внутри пегаски. – почесал затылок профессор.
— Погодите, вы хотите сказать, что у неё может быть жеребёнок? – вопросительно посмотрела.
— Да, ваше высочество, именно, я не знаю, как это произошло, но все очевидцы говорили, что видели её сначала худой. Но после у неё появился плод. Как это вообще возможно, науке это не изведано. – сказал единорог, почесывая свою белую бородку.
— Это все магия. – ответила принцесса на вопрос профессора.
— Погодите, как магия, вы о чем?
— Я не могу вам это сказать, но будьте уверены, что в этом она замешана ещё в древние времена. Что будет с пациенткой, если удалить плод? – спросила принцесса.
— Она умрет, её организм не выдержит, источник магии поглотит все её жизненные силы, и плод тоже умрет. – профессор не прекращал теребить бородку.
— Значит, нет шанса спасти её и жеребёнка? – опечалено посмотрела на профессора.
— Есть, но он незначителен, возможно спасти только плод. При этом нужен очень большой источник магии, который стабилизирует магию. Тогда возможно без вреда для плода, операция пройдет успешно. Но сама носительница может умереть. Но в нашем мире, я не знаю, есть ли такой источник магии. – сказал единорог.
Принцесса встала и, пройдя мимо профессора, сказала. – такой источник имеется, подготовьтесь к операции, я вернусь через пару часов. – принцесса вышла из шатра.
Профессор, не сказав ни слова, вышел вслед за принцессой, та улетала в Вечно-свободный лес. Он, не теряя ни минуты, побежал готовить операционную.
Операционная два часа спустя.
Все суетились, бегали по операционной, кто-то готовил капельницу, другой готовил операционные инструменты, третий подключал пациентку к аппарату. Все были чем-то заняты.
Профессор ходил взад перёд, нервничая. Двери больницы раскрыли гвардейцами, в образовавшийся в проход вошла принцесса.
— Всё готово, профессор. – сказала кобылка, вытаскивая из сумки Элементы.
— Да, ваше величество, прошу, проходите. – сказал единорог.
Карелл стало резко хуже, сердце биение участилась, давление начало падать – где профессор мы её теряем – в панике сказал доктор.
Они вошли в операционную. Все суетились, пациентке становилось все хуже. Профессор без промедления подошел к приборам.
– Черт, мы не успеваем, если сейчас не начнем, то она умрет и плод вместе с ней.
— Тогда я начинаю. – сказала принцесса, подняв Элементы магией. Камни начали странно сверкать, не так как обычно, каждый луч из камня бил прямо в середину, где был плод.
— Профессор, по данным прибора магия в ней стабилизировалось. – отчитался мед. Брат
— Хорошо, тогда начнем операцию. – сказал профессор, взявший скальпель.
Операция длилась двадцать минут, когда жеребёнок был удачно извлечён, его резко переместили в другую палату. После извлечения жеребёнка жрице стало хуже, магия в ней снова стала нестабильной, даже Элементы, очень мощный источник магии, не помогал.
— Принцесса, мы её теряем, магия её пожирает, ей осталось всего лишь несколько минут. – отчитался профессор.
— Тия, послушай меня…. ахх…. Сейчас Элем… Дисгар… монии… во мне, я не дала ему… аааа.. полностью просочиться *тяжело дышит* в этого ……. аммм.. жеребёнка. Малая крупица в нем *стонет от боли* прошу пусть он *кашляет кровью* живет. – сказала Карелл принцессе, испуская последнее дыхание.
Датчики сердцебиения, давления и пульса стали по нулям.
– Профессор, она умерла. – сказал мед. Брат.
— Смерть настала в три часа и двадцать пять минут по полудню. – сказал профессор.
Принцесса смотрела на умиротворение тело жрицы. Камни парили воздухе над жрицей, периодически испускали каждый по лучу в цент тела.
— Принцесса, что будем делать с телом? – спросил единорог.
— Ничего. – сказала принцесса, наблюдая, как Элементы приподняли тело жрицы. Её тело становилось всё прозрачней, а в центре её тела был виден камень, по которому устремлялись лучи Элементов.
Когда тело исчезло, остался лишь камень. Элементы Гармонии больше не парили, а упали на кровать рядом с Элементами Дисгармонии. Принцесса обволокла магией все Элементы Гармонии и убрала в сумку, а Камень Дисгармонии убрала в отдельный футляр.
— Яяяяяя…. не понимаю что сейчас произошло, я в догадках принцесса. — спросил единорог.
— Прошу простить меня профессор, но это тайна, которая должна остаться тайной, – ответила принцесса на вопрос, — Теперь, когда мы закончили, позвольте мне взглянуть на жеребёнка.
— Да да да… *задумался* ой, простите, пройдёмте в палату. – сказал единорог и повел принцессу в палату.
Перед палатой стояли два гвардейца, они открыли дверь, и туда вошли принцесса и профессор.
Принцесса подошла к люльке, там спал маленький жеребёнок тускло-серого цвета, его грива и хвост были с полосами двух цветов: первая полоса цвета индиго, а вторая черного цвета. Принцесса наблюдала за жеребком, всматривалась в него. Тут жеребёнок повернулся набок. Принцесса заметила у того перепончатые как у летучей мыши крылышки. Она отошла от люльки.
— Кто обследовал и укладывал жеребёнка? Позовите его сюда. — сказала тихо принцесса.
Профессор позвал акушерку.
– Да, ваше величество, это была я, что вы хотели бы узнать? – сказала белая пони.
— Скажите, вы ничего странного не заметили у жеребёнка?
— Хммм…. по всем нормам он абсолютно здоров, но есть дефект. Его левый глаз, зрачок имеет вертикальное положение и сужается как у драконов, а цвета глаз разные, один ярко-желтый, а левый имеет темновато-зелёный. Его крылья не похоже, как у пегасов, на них нет перьев. А все остальное... жеребёнок полностью здоров. – отчитавшись, пони ушла.
Принцесса посмотрела на люльку.
– Профессор, я забираю жеребёнка, подготовьте его. – сказала принцесса.
.
Принцесса сидела в карете, рядом с ней лежала корзинка, где спал жеребёнок. Они летели пять часов через гору и вечно – свободный лес. Оказались они в небольшой деревушке. Пегасы приземлились около небольшого домика.
Принцесса обволокла магией корзинку и вышла из кареты. Она подошла к домику и постучалась.
Зажегся небольшой тусклый свет в окне, и кто-то стал возмущаться за дверью.
– Яблоко ему в круп, кого в такую рань занесло ко мне. – открыл дверь пегас.
— Яблоко куда? – ехидно сказала принцесса.
Пегас ошалел, чуть ли не уронил свечу.
– О, простите меня, принцесса, яяя яя я не хотел, я не знал. – начал он заикаться.
— Успокойся, я просто пошутила, – улыбнулась кобылка, – Свен.
— Хорошо, принцесса, простите меня за мою глупость и грубость.
— Ничего страшного, могу ли я войти? – спросила принцесса.
— Ох, простите ещё раз, где мои манеры. Прошу, заходите. – Он отошел и жестом пригласил принцессу.
Войдя в гостиную, Свен сел на диван, а Селестия села на кресло, положив корзину на стол.
— А что это такое у вас в корзине принцесса? – задал вопрос синий пегас.
— О, это твой подарок. – ответила с улыбкой.
Свен приподнялся, взглянул внутрь и увидел жеребёнка.
– Стойте, вы что-то перепутали, я не могу.
— Ты можешь, я помню, что произошло с твоим сыном. Я понимаю, что это трудно, но кроме тебя никто не сможет.
— Я из-за этого и ушел из армии, чтобы остаться один и умереть, карая себя за то, что не уберёг своего единственного сына. – сказал пегас, убрав взгляд в сторону.
— Послушай меня, Свен, хватит жить прошлым, начни все с начала, с чистого листа с этим жеребёнком, Акс хотел бы этого. – принцесса копытом приподняла подбородок пегаса. — Вырасти его как своего родного сына. – она смотрела ему прямо в карие глаза.
— Хорошо, но с вас все материалы для этого жеребёнка, деньги, и пусть ко мне придут и починят этот сарай, а то он стоит на добром слове. – сказал пегас.
— Завтра я пришлю к тебе ремонтников, и они все устроят. – Сказала с улыбкой принцесса. – Ах да, чуть не забыла, как ты его назовешь? – она встала и подошла к двери.
— Хммм... смотря на его внешность и на его спокойный вид только одно имя в голову идет — Арон. — сказал пегас смотря на жеребёнка.
— Очень хорошо, я запомню. — сказала принцесса и закрыла дверь за собой.
Продолжение следует.
Акт 1.Глава 3 - Первый день учебы и знакомства
Шесть лет спустя.
Стоял теплый весенний денёк. Из далекого домика на возвышении деревни послышался строгий голос, по которому сразу можно было определить: его обладатель — военный.
— Арон, выходи, пора собираться в школу! – позвал старый пегас, держащий седельную сумку. Подождав некоторое время и не дождавшись ответа, он неспешно вышел на улицу и закрыл за собой дверь.
Из-под дивана вылез серый жеребёнок, покрытый пылью.
– Так, этого старого хрыча нет, можно пойти дочитать, – и он со счастливой физиономией поспешил в сторону лестницы.
— Ты это кого назвал старым хрычом? – задал вопрос парящий в воздухе пегас, приподняв правую бровь.
Услышав его голос, жеребёнок в испуге бросился наутёк, но не успел унести ноги. Синий пегас сгрёб его в охапку.
— Отпусти меня, я не хочу! – Арон начал дергаться на плече у пегаса.
— Послушай меня, мальчик, я понимаю, что ты не хочешь и все такое, но есть такое слово "надо". Как говорил мой прапорщик, тяжело в учёбе — легко в бою, – вспомнив старую поговорку, выдал пожилой гвардеец.
— Меня засмеют там, я-я.... не такой, как все. Ты сам видишь, мы не похожи, – начал жаловаться мальчик, на глаза его уже наворачивались слезы.
— А ну-ка, отставить слезы! – пегас снял с себя Арона и поставил на землю. – Слушай сюда, мистер. Ты жеребец, а жеребцы не плачут. Только кобылки. Мы держим все эмоции в себе. Быстро привел себя в норму, вытер слезы, и пошагали в школу! — серьезно скомандовал старый гвардеец.
— Да, сэр, – пробормотал, опустив голову, расстроенный жеребёнок, вытирая слезы.
— Послушай, сынок, я помню, что было в прошлый раз, когда тебя увидели другие жеребята, — гвардеец присел, став вровень с мальчиком, тронул копытом его мордочку. — Если тебя так беспокоит, что дети будут смеяться над тобой, то возьми это, – пегас достал из сумки чёрную повязку на глаз. – Дай я надену её на тебя, чтобы никто не смеялся над твоим глазом, – он развернул мальчика и надел на его левый глаз повязку.
Серый пегас подошел к ближайшей луже и всмотрелся в отражение. Повязку черного цвета было почти не видно из-за пышной длинной челки, которая прикрывала глаз.
– Мне нравится. Спасибо тебе, отец! – жеребёнок уже с улыбкой на мордочке подбежал и обнял старика. – Но я точно не могу остаться дома? – промямлил малыш и взглянул на гвардейца щенячьим взглядом.
Свен, всмотревшись в детские глаза, был уже готов сказать "да", но военная выучка дала о себе знать.
— Не надо смотреть на меня так. Я сказал: нет, значит, нет. Вот, надень ещё жилет, спрячь пока крылья. – Пегас, отрицательно помотав головой, надел на жеребёнка жилет, а потом — седельную сумку, и повел в школу.
Начальная школа Эпплгрив.
Маленькие жеребята уже собрались на урок, но учитель еще не пришел, а потому в классе был полный балаган. Двое жеребят летали по классу наперегонки, кобылки же рассказывали всякие сплетни. В классе было не очень много учеников. Парты стояли в пять рядов по четыре парты в каждом. И всего девяносто процентов парт были заняты.
Раздался звонок, и в класс вошла учительница, а вслед за ней — жеребенок, прячась за нее. Он был тускло-серого цвета, с полосатой гривой двух оттенков: индиго и черного цвета. Его челка закрывала левый глаз, и было трудно заметить его повязку.
— Класс, прошу минутку внимания. Это Арон, он наш новый ученик, поприветствуйте и не обижайте его. Арон, давай, выйди вперёд, — мягким голосом представив новичка, она подтолкнула пегаса вперёд.
Пегас, опустив голову, не смотря на других учеников, пытался скрыть свою мордочку.
Жеребята дружно поздоровались с новеньким.
— Арон, можешь сесть за свободную парту.
Серый пегас пошел искать свободное место среди парт. Почти все были заняты, или жеребята не хотели его пускать. Осмотревшись, он увидел в дальнем углу у окна свободное место. Сев за парту, он открыл книгу и скрылся за ней.
Урок прошел быстро, началась перемена, и все жеребята разбрелись кто куда. Только серый пегас, выйдя последним из класса, захватив с собой книгу, аккуратно, не привлекая к себе внимания, вышел во двор. Погода обещала быть чудесной, стоял хороший солнечный день. Во дворе было три сектора игр. Первый сектор — карусели, там находятся новые, сделанные из железа красные качели, а сбоку от них — синяя карусель овальной формы. Жеребята уже вовсю там резвятся. Второй сектор — спортивный, туда входят снаряды и инвентарь для разных видов спорта: бега, вышибал, салок и т.п. Третий сектор, самый главный — это зона отдыха, она создана для тех, кто любит почитать или поесть на перемене. Там не было никого: все любили энергично бегать и веселиться.
Серый пегас, не обращая внимания на призыв поиграть, скрытничая, подошел к скамейке и, усевшись на неё, начал читать «Кто такие драконы и как их готовить».
Вдруг кто-то закричал: "Берегись!", но серый пегас не успел среагировать, и так же неожиданно, как снег на голову, мяч ударил жеребёнка по мордочке. Удар был такой сильный, что голова Арона запрокинулась назад, из носа потекла кровь, в голове яркими вспышками кружились звездочки, а сам он неуклюже свалился со скамьи.
Не успев открыть глаз и кое-как прийти в себя, он услышал приближающийся голос:
– Слушай, ты как? Все хорошо?
Приоткрыв глаз, он увидел кобылку со светло-зелёными глазами, шёрсткой оранжевого цвета и золотистой гривой. На мордочке красовались белые веснушки.
— Как больно! — выдавил, очнувшись, пегас, тронув нос. Увидев на копыте кровь, он занервничал.
— Да у тебя кровь идет, надо позвать учительницу! Я сейчас, подожди! – вскрикнула оранжевая кобылка и ускакала.
Арон сидел в оцепенении. Он впервые увидел кровь. Он не знал, что надо делать и что будет, если кровь не остановится. Чем больше он думал об этом, тем больше росла его паника.
— Арон, вот ты где! — учительница увидела серого пегаса, у которого вся шерстка на груди была в крови, а струйки алой жидкости, стекая с его мордочки, спускались всё ниже. — О Боже, что ты делаешь?! Немедленно опусти голову! – воскликнула преподавательница и наклонила ему голову. Достав из сумки вату, она вставила её в нос жеребёнку.
— Учитель… я... я не п-поним-маю, что это... такое? – заикаясь, спросил пегас.
— Это кровь. То, что течёт внутри нас, по нашим венам, – ответила она спокойно на вопрос пегаса.
Вдруг подбежала та самая оранжевая кобылка и, увидев высохшую кровь на груди жеребёнка, пролепетала:
— Учитель, что с ним? Я не хотела, это все случайно! Он что, умрет? – обеспокоенная состоянием пегаса, она метала взгляд то на учителя, то на пегаса.
— Нет, все нормально, не беспокойся, просто он не остановил кровь, и всё, – успокоила ее учительница. — Так, Эпплджек, ты сделала, что я просила? – приподняв одну бровь, она пристально взглянула на кобылку.
— Да, мисс Дженни, он сейчас должен прийти, – ответила пони, поглядывая на серого жеребёнка.
Кобылка Дженни, увидев, что грива пегаса испачкана, потянулась к челке и приподняла ее, чтобы убрать за ухо, но, заметив повязку, удивилась и свела брови вместе.
– Арон, а что с твоим глазом? Эпплджек, это твоих копыт дело? – серьёзным взглядом посмотрела она на молодую особу.
— Что вы, это точно не я, я попала нечаянно в нос, но в глаз — нет! – Эпплджек невинно взглянула на учительницу.
— Если не ты, то кто? – её взгляд снова уткнулся в жеребёнка. – Арон, скажи… — она не успела договорить, так как её перебили.
— Простите, я не хочу говорить об этом, — отворачивая взволнованный взгляд от кобылок, тихо пробормотал Апрн.
Послышался чей-то голос:
— Эй, что там у вас стряслось-то? – к троице подбежал коричневый единорог, кьютимарка которого имела вид красного креста с медвежонком. — Ух ты, да тут, я погляжу, у нас пациент в крови. Разойдитесь, дайте осмотреть, – промолвил жеребец и, разведя в разные стороны кобылок, присел рядом с пострадавшим. — Та-а-а-а-а-а-ак, у тебя, мальчик мой, произошла деформация носа. Но ничего страшного, это исправимо. Сейчас... немного магии, и все будет хорошо, – проговорил доктор и двумя уверенными нажатиями вправил нос, а после подлечил ушиб магией и очистил шкурку жеребёнка от крови. – Ну вот, а теперь посиди так ещё немного, и после можешь вытаскивать вату.
Единорог в счастливом и приподнятом настроении с чувством выполненного долга поскакал дальше.
— Эпплджек, ты пока посиди с Ароном, а я сбегаю к доктору, надо кое-что уточнить, – серебристая кобылка встала и зашагала к доктору.
Арон сидел на земле неподвижно и смотрел в небо, как вдруг ощутил, что кто-то присел рядом. Его сердце учащенно забилось. Он не привык к другим, и его очень сильно беспокоило присутствие постороннего.
— Ты прости меня, я правда не хотела, я просто не рассчитала силу, – виновато посмотрела Эпплджек на пегаса.
— Ничего страшного, – еле выговорил Арон, почти что пробурчав эти слова себе под нос.
— О, давай познакомимся. Меня Эпплджек зовут, – протянула она копыто жеребёнку.
Замявшись и не протягивая копыта несколько секунд, пегас нашел в себе силы и, наконец, ответил копытопожатием.
— Я Арон, — только и смог сказать в ответ пегас.
— Слушай, Арон, я тут заметила, что у тебя есть крылья. Почему ты их прячешь под жилетом? – навязчиво поинтересовалась кобылка, подвинувшись поближе.
Немного замявшись, пегас взглянул на Эпплджек, но, заметив её взгляд на себе, отвел глаза в сторону.
– Нет у меня крыльев, – пробубнил пегас, потупившись.
— Да нет, есть! – настаивая на своем, она резко стащила с парня жилет.
После долгого пребывания крыльев под жилетом они резко поднялись. Раскрылись перед кобылкой, словно хвост павлина. Его перепончатые крылья почувствовали свободу и, расслабившись, сложились обратно на спину.
Пегас не думал, что так получится. У него был план: отучиться, не влезая ни в какие неприятности, и вернуться домой тихо и незаметно. Но всё это испортила кобылка. Он уже был готов сорваться и бежать, как вдруг...
Кобылка с интересом осмотрела крыло и даже потрогала.
– Какой-то ты... – ей не дал договорить пегас.
— Страшный, уродливый, некрасивый. Ну же, давай, скажи, какой я! – возмущенно выкрикнул он и посмотрел прямо на кобылку.
— Интересный, я хотела сказать. Интересный, — она тронула его кончиком копыта по носу.
Мальчик от такого жеста смутился. Попятился назад.
– Прости, — только и смог сказать пегас, снова отводя взгляд в сторону.
— Да ладно, не бери в голову, пошли лучше играть. Ты водишь, – пони улыбнулась и осалила пегаса.
Не понимая, что нужно делать, он недоуменно уставился на кобылку.
— А что я должен сейчас делать?
Кобылка удивленно остановилась, на её мордочке читалось непонимание. Она вернулась к жеребёнку.
— Ну, это когда игроки пытаются осалить друг друга касанием, тем самым передавая другому участнику игры ведение, – объяснила кобылка, показывая пример, как это делается. — А ты что, ни разу не играл?
— Нет, только в книжках читал, – вздохнул Арон, немного опечалившись.
— Да ничего страшного, давай научу! – она схватила парня за копыта и повлекла его за собой.
Все уроки закончились. Пегас попрощался со своей новой подругой, опасливо оглядываясь по сторонам, и поспешил домой.
Дома его встретил старый гвардеец.
– Ну что, мальчик, как прошел первый день в школе? – обратился к нему старый вояка, улыбнувшись.
— Мне понравилось, — только и смог сказать Арон.
— Ну, это хорошо. Тогда иди, потренируйся немного, а потом садись обедать – мы с тобой кое-куда пойдем.
— Хорошо, – спокойно ответил серый пегас, направившись во двор.
Там он продолжил тренировку юного бойца. Свен обучал жеребёнка военному искусству с пелёнок.
Акт 1.Глава 4 - Ночевка и история
Произошли не которые изменения. Приятного чтения.
После получасовой тренировки пегас направился в ванную, чтобы привести себя в порядок, а затем поспешил на кухню, где ждали его два бутерброда с ромашками и яблочный чай. Сев за стол, он принялся есть свой обед, а после трапезы убрал за собой и, надев жилет, вышел на улицу, где ожидал его старый гвардеец.
— Ну что, пошли, а то время поджимает, – обратился он к Арону, надеясь, что тот не начнет упираться.
— Папа, я точно должен идти? А то я не уверен, хочу ли... – с сомнением уточнил пегас.
— Послушай, сынок, я понимаю, что ты боишься, но нужно взглянуть страху в лицо. Я не всегда смогу быть рядом с тобой. Ты должен уже познать хотя бы долю этого мира, чтобы быть готовым в будущем, – он взял и ободряюще потрепал пегаса по гриве.
Серый пегас, простояв, обдумав все услышанное, обработав в себе информацию, согласился со старым гвардейцем.
— Хорошо, но что если там, куда мы идем, мне не понравится или меня там не примут? – задал вопрос пегас, отведя взгляд и одним копытом обхватив другое.
— Хм... это ты так решил, давай попробуем один раз. Если ничего не выйдет... — гвардеец задумался. — Я тебе куплю книгу, которую ты у меня просил тысячу раз, ну, и больше не буду тебя водить. Ну что, договорились? – предложил синий пегас, взглянув на жеребёнка.
Пегас взвесил все за и против.
– Хорошо, – только и промолвил он.
Они пошли через деревню. По пути Арон замечал разные магазинчики, где продавали хлеб, бижутерию, разную мебель и тому подобное. Но пегаса привлек книжный магазинчик, и он резво подбежал к нему. Это было небольшое одноэтажное здание с черепичной крышей, и над входом висела вывеска «Кошкин дом». Войдя туда и рассмотрев стеллажи, пегас выбрал книгу, которую ему купит Свен, если проиграет.
Деревня осталась далеко позади. Свернув на развилке, они заметили табличку «Ферма "Откушенное яблоко"».
Ферма была окружена яблочными полями, куда ни взглянешь — везде были яблони, в центре всего этого пейзажа стоял двухэтажный дом синего цвета и большой амбар, рядом с которым был маленький сарай. Вдали видно было, как кобылка золотистого цвета с красной гривой развешивала одежду, как у амбара два жеребёнка играли вдвоем. Подойдя к воротам, путники вошли.
— Эй, старый лис, выходи, к тебе гости! – крикнул синий пегас.
Вдруг из дома вышел пожилой жеребец лимонного цвета; его седая грива была очень коротко стрижена.
— Эй, чей это голос знакомый? Неужели это старый вояка Свен вышел из своего бункера? – съехидничал он.
— Да, да, да, давно не виделись, старый друг, – улыбнулся синий пегас, пожимая ему копыто.
— Я тоже рад тебя видеть! Сколько прошло уже лет: пять или шесть?
— Точно не припомню, но, кажись, шесть, – приложил копыто к подбородку пегас.
— Слушай, а кто это там у тебя за спиной? Не хочешь представить? – лимонный пони посмотрел на мальчика.
— А, это Арон. Арон, не хочешь что-то сказать? – гвардеец вопросительно посмотрел на серого пегаса.
— Добрый день, меня зовут Арон, – взволнованно ответил тот.
— О, приятно познакомиться! А меня — Бен Эппл, а вон ту красивую кобылку — Элис Эппл, – представился пони и указал копытом на свою жену. — Арон, давай я тебя познакомлю со своими детьми, – продолжил он, провожая прибывших в амбар.
В амбаре прыгали и бегали два жеребёнка. Один из них был жеребец, высокий, красного цвета, с желтой гривой. Вторая — кобылка. Арон не мог поверить своим глазам: это была его недавняя знакомая.
— Эпплджек, Биг Макинтош, подойдите ко мне, у меня для вас есть гость! – прокричал лимонный жеребец, указывая на жеребёнка.
Они взглянули сперва на отца, потом на гостя.
— Арон! Это ты? Как тебя сюда занесло? Какими судьбами? – оранжевая кобылка, не обращая внимания на отца, начала расспрашивать серого пегаса.
— Эпплджек, ты знакома с ним? – удивился старый лимонный пони.
— Да, папа, я же тебе рассказывала о новеньком, – ответила она и указала на жеребёнка.
— Понятно. Если вы знакомы, то не буду вам мешать. Свен, пошли, поболтаем о старых временах и кое-что примем на душу, – интригующе сказал лимонный пони.
Свен и Бен, оставив жеребят одних, ушли в дом. Красный жеребец с оранжевой гривой подошёл к Арону.
— Привет, меня зовут Биг Макинтош, но друзья могут звать просто Маки, – он протянул копыто.
Пегас взглянул на Макинтоша. Его взгляд упал на сильное копыто, которое протянул пони. Жеребёнок не знал, что делать, ведь он впервые так близко подпустил к себе жеребца, не знакомого ему.
Он попятился, прижал уши, опустив взгляд, а потом медленно, аккуратно протянул копыта к красному пони.
— Приятно, – только и выдавил из себя пегас и пожал копыта.
Удивлённый поведением пегаса, Би никак не мог понять, что с ним не так. Но чтобы разрядить напряженность, посмотрел на жилет.
— А скажи, это правда, что у тебя крылья не как у пегасов? – только он спросил, как разговор поддержала оранжевая кобылка.
— Да, правда, почему ты мне не веришь? – влезла в разговор Эпплджек. – Вот, смотри сам! – Она подбежала к серому пегасу, сняла жилет, ничего не спросив. Приподняла копытом его крыло, подняла его, подергала вверх-вниз, создавая маленький ветерок.
Арон даже не успел ничего ответить, как уже начали дергать его крыло. Он изведал странное ощущение, которое не испытывал никогда. Он сдерживал порывы непонятно чего, но, не выдержав, засмеялся.
– Ха-ха-ха-ха! Пожалуйста, перестань!
— Что именно перестать? – вопросительно посмотрела на пегаса Эпплджек, не переставая дергать крыло и наблюдая за его реакцией. – О, кажись, я поняла: ты боишься щекотки! – заметила кобылка, начав гладить копытом по крылу.
Ощущение усилилось, он ещё громче стал смеяться и резко отдернул крыло от кобылки.
– Все, хватит, а то мне не нравится это чувство, – проговорил он, разминая крыло.
Макинтош подошел к серому пегасу.
– Скажи, а ты тут давно? А то я тебя здесь раньше не замечал.
Пегас попятился назад, когда к нему приблизился красный пони. Услышав вопрос, он растерялся. Нет, он не был готов к такому повороту событий! Посмотрев по сторонам и не найдя хорошего решения, Арон сдался.
— Я шесть лет провел в затворничестве и не выходил. Но когда мне стукнуло шесть, отец сказал, что я обязан ходить в школу. Вот так моя спокойная жизнь затворника была закончена, – пегас, отвечая на вопрос, прикрыл челкой свою мордочку.
— Ладно вам, мальчики, давайте играть! Чур, Арон — вода! – воскликнула кобылка и осалила пегаса.
Почувствовав прикосновение кобылки, пегас пришел в себя.
– А, это снова та игра! – воскликнул он и побежал за кобылкой.
Услышав ответ от пегаса, Би немного удивился, но не посчитал это такой уж проблемой и, забыв об этом, присоединился к игре.
Наступил вечер, солнце уходило за горизонт. У выхода из домика стоял нетрезвый синий пегас.
— Свен, друг мой, я не думал, что ты от одной бутылки сидра так пьянеешь, – сказал старый Эппл, держа своего друга, который все норовил упасть.
— Слу-шай... ик!.. меня внима-тельно... ик! — не договорив, старый гвардеец вырубился.
— М-да-а-а-а… что с тобой случилось за эти шесть лет! Дети, идите домой! – закричал Эппл, поддерживая гвардейца.
Жеребята выбежали из амбара все пыльные и грязные. Арон увидел Свена, который был без сознания.
— Мистер Бен, что с отцом? Ему плохо? – в голосе пегаса были слышны панические нотки.
— Нет, с ним все нормально, просто твой вояка не умеет пить. Так, сегодня ты ночуешь у нас. И без разговоров! Я тебя не отправлю с ним домой. Так, Макинтош, помоги мне затащить его наверх, – скомандовал лимонный пегас, подхватив поудобнее друга. Красный жеребец обхватил Свена с другой стороны, и они понесли его наверх.
Арон стоял в оцепенении: он не знал, что ему делать, бежать или остаться. Все решилось само собой. Эпплджек начала толкать серого пегаса прямо в дом, не давая ему сделать шаг назад.
— Ну что стоишь, давай заходи быстрее, – шепнула пони и сильно толкнула гостя.
Арон влетел внутрь. Жилище Эпплов выглядело как любой дом среднестатистического пони. Два этажа, гостиная с полками книг и висящими на стенах портретами семьи, кухня и прочее.
— Вот так лучше, – Эпплджек закрыла дверь и пошла наверх.
Серый пегас панически начал искать выход из созданного положения, но из кухни вышла кобылка средних лет, кормящая из бутылочки новорожденного жеребёнка желтого цвета с красной гривой.
— Привет! Это ты, значит, наш новый гость? Хм-м… какой ты симпатичный! Не бойся, всё будет хорошо, – проговорила она звонким успокаивающим голосом.
— Я… я… я… и не боюсь, — промолвил пегас, отводя взгляд в сторону.
Та тихонько засмеялась.
– Хорошо, тогда ступай наверх, там есть ванная. Приведи себя в порядок, храбрец ты мой.
Арон, осмотрев себя и увидев, какой он весь грязный, послушался золотистую кобылку. Поднявшись на второй этаж, он нашел дверь в ванную. Открыв ее, он увидел, как оранжевая кобылка принимала душ. Арон резко покраснел и хотел закрыть дверь, как вдруг услышал голос.
— Эй, Арон, ты куда? Давай заходи, вместе помоемся, а то воды не хватит. И тогда придется мыться во дворе холодной водой, – не поворачиваясь, обратилась кобылка.
— Но это неправильно, так нельзя! – весь покрасневший, возразил Арон.
— Да не волнуйся ты так, мы с братом часто мылись вместе, и плюс ты мне спинку потрешь, а то я не достаю, – протянула она с ехидной улыбкой.
Осмотрев себя и не пожелав мыться холодной водой, Арон залез в ванную. Вымывшись вдвоем, они выскочили оттуда и поспешили на кухню; там их ждал ужин. Все сидели, ели, но не было одного Свена. Сев за стол, Бен посмотрел на серого пегаса.
— Послушай, Арон, а ты не против, если я задам тебе вопрос? – обратился к пегасу лимонный пони.
Пегас немного удивился, но, собравшись с мыслями, ответил:
– Да.
— Расскажи, как ты живешь со старым Свеном. Я это просто не представляю себе. Зная его, я не стал бы его соседом. Помнится, он однажды избил бедного пони так, что тот еле смог ходить. Ну а как он с тобой обходится? – поинтересовался Бен, слегка улыбнувшись.
Услышав такие слова от лимонного пони, Арон не выдержал.
– Как вы смеете говорить такое о моем отце! – он возмущенно ударил по столу копытом. — Он любит меня и заботится обо мне. И то, что вы говорите про него, — это полная ложь. Он не такой! – горячо доказывал пегас, не останавливаясь ни на секунду.
Всё семья Эпплов наблюдала за пегасом, но старый Бен поднял копыто.
— Всё, остановись, ты прав, – виновато промолвил пони.
— Что? – не понял пегас.
— Я тебя специально спровоцировал, хотел увидеть твою реакцию. Оказалось, что я был прав.
— Я вас не понял... в чем?
— В том, что ты по-настоящему дорожишь своим отцом, и это похвально, – одобрительно заметил Бен.
Услышав это, Арон сел на свое место и сполз как можно ниже, так что была видна только его грива.
Дальше ужин прошел без приключений, все сидели молча и ели.
Уже стемнело. Бен и Элис ушли наверх, Арон, Эпплджек и Биг Макинтош остались внизу.
— Слушайте, а пойдемте в амбар! Там сейчас собираются мои друзья. Посмотрим фильм, я возьму проектор у отца, – предложил Макинтош.
— А почему и нет, гулять так гулять! – согласилась Эпплджек
— Ну, я даже не знаю... не влетит нам за это? – засомневался серый пегас.
— Да ладно тебе, Арон, пошли! – оранжевая кобылка посмотрела на него своими зелеными глазами.
— Хорошо, – сдался он от одного взгляда Эпплджек.
Прибыв в амбар, они увидели, что там сидело много жеребят. Биг Макинтош принес проектор, поставил его на второй ярус амбара и вставил плёнку. Проектор начал свою монотонную работу.
Прошло некоторое время, в середине фильма было показано, как двое влюблённых бегут по пляжу. Жеребец останавливает свою вторую половинку, при закате солнца становится на колено.
— Дорогая, в этот прекраснейший вечер я хочу тебе сделать предложение, – он достал из кармана кольцо и продемонстрировал кобылке.
Та оцепенела от счастья, не смогла ничего сказать, только глядела на своего возлюбленного.
— Ты согласна стать моей женой и быть со мной в горести и радости? – волнуясь, спросил он, вглядываясь в карие глаза кобылке.
Выйдя из оцепенения, она только и смогла сказать: "Да!"
Услышав положительный ответ, жеребец привлек ее к себе, и пара слилась в страстном поцелуе.
Арон сидел, наблюдая за этой сценой, рядом с ним сидела Эпплджек. Он, совершенно не понимая, что происходит, спросил кобылку:
— Эпплджек, скажи, а что они делают?
Кобылка взглянула на пегаса.
– Ну это, как я помню, называется поцелуй. А зачем ты спрашиваешь? – подозрительно посмотрела на пегаса Эпплджек.
Пегас замялся.
– Ну, понимаешь, я впервые это вижу, для меня это все новое...
— Понятно... а знаешь, давай попробуем, мне тоже стало интересно, — кобылка очень бодро подвинулась к пегасу.
Арон немного смутился, увидев ее прямо перед собой.
— А ты в этом уверена?
— Давай уже, не бойся?
— А что мне нужно делать? – осведомился он растерянно.
Эпплджек заметила, как на втором ярусе амбара двое голубков только начинают целоваться. Она резко показала копытцем в сторону, где они расположились, Арону.
— Ну что, понятно? – задала она вопрос пегасу, наблюдая его реакцию.
Тот, увидев все до конца и поняв, что к чему, посмотрел на кобылку.
— Хорошо, я готов, – он сложил губки трубочкой.
Кобылка тоже не стала медлить: сделав так же, она придвинулась к нему. Их губы соприкоснулись, они так просидели секунд пять, а после резко выключился проектор. Арон и Эпплджек отпрыгнули друг от друга. В помещении загорелся свет.
— Так, дамы и господа, прошу всех разойтись по домам. А вас троих я жду дома. Если через три минуты там не будете... ох, не завидую я вашему крупу! – погрозил Бен, забирая проектор.
Наступило утро, солнце уже встало и теперь согревало своими лучами землю после холодной ночи. Из дома Эпплов раздался гул, при этом переходя в стоны.
— Твою налево, как же болит голова, – синий пегас сидел на скамейке и пил колодезную воду.
— М-да-а-а-а, дружище, ну и развезло тебя вчера! Так, что пришлось тебя тут оставлять, – лимонный пони сочувственно приложил холодный компресс к голове друга. – Все, что могу тебе дать от боли.
— И на этом спасибо. Всё, больше не буду пить! Стоп, а где Арон? Что с ним? – спохватился старый вояка, осматриваясь по сторонам.
— Да все с ним нормально, спит он на втором этаже с Эпплджек, – ответил лимонный жеребец, меняя компресс.
— Стой, как это — спит с Эпплджек? – удивился гвардеец, вопросительно взглянув на приятеля.
— Ну, как бы сказать... мест не хватало, вот я и уложил их вместе.
— Мать моя кобыла, теперь он, как порядочный жеребёнок, обязан жениться на ней, – синий пегас широко улыбнулся.
Бен сильно прижал компресс к его голове.
– Ага, ещё чего! Пусть сначала докажет, что достоин её, а после подумаем.
— А, ух-ух-ух, как же больно! Ну зачем ты так? Я же просто пошутил! – пегас приложил копыто к голове.
В это время на втором этаже.
На серого пегаса падали лучи солнца. Он нехотя открыл глаз, взор его был помутнён. Он почуял запах свежих яблок и, когда сфокусировал взгляд, увидел оранжевую кобылку. Их мордочки соприкасались; он заметил, что они спали всю ночь обнявшись.
Арон, покрасневший до самых кончиков ушей, заметил, как Эпплджек, открыв глаза, взглянула на него. Ничего не понимая, она поднялась и широко зевнула.
– Доброе утречка, Арон! Как тебе спалось, клопы не кусали? – полюбопытствовала она, потягиваясь.
— Да-да–да... нет, кажись, не–не–нет, – заикаясь, ответил Арон.
— Что с тобой? Ты не заболел случайно? — она подошла к пегасу и прикоснулась губами к его лбу. – Да нет, температуры нету.
Арон, почувствовав губы оранжевой кобылки, ещё сильнее покраснел, став похожим на помидор.
– Прости, мне нужно в ванную, – выдавил он, вышел из комнаты и побежал вниз.
Оказавшись внизу, пегас подошел к раковине и начал умываться. Успокоившись, он осмотрелся по сторонам. На кухне было тихо. Арон, оглядевшись еще раз, вошел в комнату. Это помещение служило кабинетом мистеру Бену. Обходя стеллажи книг, пони увидел фотографии в рамках. На них были изображены все семейства Эпплов, но одна фотография отличалась.
Рядом с Беном и Свеном стоял лазурный пегас в фиолетовой броне; панцирь полностью обхватывал тело жеребца, на шее висел амулет звериного глаза, на голову был надет шлем, на лицевой стороне шлема был изображен полумесяц, а на макушке — стальной плавник хищной сирены. На копытах было странное оружие. Оно было по виду выдвижным и крепилось на накопытники.
Вдруг раздался скрип двери. Арон повернул голову и увидел Эпплджек. Кобылка в панике уставилась на пегаса.
— Что ты тут делаешь? Скорее уходим! Если папа увидит тут тебя или меня, нам несдобровать! — выкрикнула она и, схватив парня за копыта, увела из кабинета.
Вскоре они оказались на улице. Арон увидел Свена, держащего компресс, и Бена, издевками подначивающего того.
— Да хватит уже, Бен, понял я, понял, не продолжай, убивать дракона — это твой конёк, а мой — стоять в авангарде и получать тумаки. Аксу прикрывать тылы, – вздохнул синий жеребец. На мордочке его улыбка сменилась на печаль.
Увидев жеребят, Свен откашлялся.
– Так, Арон, нам пора выдвигаться, прощайся со всеми. – Он встал, придерживая компресс, и подошел к жеребёнку.
— Хорошо, папа, – кивнул Арон подошел к кобылке.
Серый пегас посмотрел на Эпплджек. Она ответила ему тем же. Чувства в их взглядах были взаимны. Она подошла поближе и прошептала ему на ушко:
— Арон, вчера ночью мне понравилось, я никогда не забуду тот поцелуй, – и кобылка, поцеловав его в щеку, с улыбкой на мордочке ускакала в дом.
Пегас, шокированный действием кобылки, не знал, что делать. Крылья под жилетом начали сами по себе шевелиться. Он повернулся к остальным и засеменил вперёд. Свен, пожав копыто Бену, пошел за мальчиком.
Наступал вечер. Солнце клонилось за горизонт, птицы переставали петь и ложились спать, их сменяли сверчки и начинали играть свою ночную музыку. Дома Свен закрылся в своем кабинете, и его уже долго не было слышно. Арон забеспокоился и решил постучать в дверь кабинета, но ответа не последовало. Попробовал открыть дверь, но тоже ничего не вышло: она не поддавалась.
Арон пошел ва-банк. Найдя запасной ключ, он открыл дверь и обнаружил Свена, лежащего на столе. Мордочка гвардейца покоилась на столе, рядом стояли пустые бутылки и фото в рамке.
Подойдя к пегасу, Арон тронул его, но тот не подавал признаков жизни. Забеспокоившись, жеребенок начал его трясти. Ничего не получалось, синий пегас не реагировал. Арон краем глаза взглянул на фото и увидел кобылку вишневого цвета, рядом с ней — Свена, а посередине — знакомого пегаса. Он был светло красного-цвета, с черной гривой и с кьютимаркой в виде секиры, ломающей бревно, на боку. Арон резко вернулся в реальность и продолжил приводить в чувства Свена.
— Папа, проснись! Что с тобой? Ответь! – в голосе пегаса слышались панические нотки; он побежал в ванну, налил в ведро холодной воды. Вернувшись, он вылил всё содержимое на голову вояки.
— Что? Где? Что происходит? – начал шарахаться и осматриваться старый пегас.
— Отец, ты жив! – воскликнул жеребёнок, прыгнув на него и обняв посильнее. – Ты меня напугал, я думал, что потерял тебя. — В его голосе послышались нотки плача.
— Прости, я просто… — не зная, что ответить, Свен просто замолчал и обнял жеребёнка покрепче.
Наступила ночь.
Арон лежал рядом со Свеном и смотрел в потолок. Его терзали мысли о фотографии, которую он видел.
— Пап, ты спишь? – жеребёнок посмотрел на старого пегаса и начал шевелить его копытом.
— А? Что? Нет, не сплю. Тебе приснился страшный сон, Арон? – сонным голосом осведомился пегас.
— Нет, просто меня беспокоит одна мысль и не дает уснуть.
— Ну, выкладывай, я выслушаю тебя, – зевнул синий пегас.
— Я видел фото красного пегаса в кабинете у мистера Бена, а после я заметил его в твоем кабинете. Кто он?.. — спросил Арон, немного привстав.
Выражение мордочки синего пегаса изменилось на печальное.
– Послушай меня, Арон, это очень длинная история, но этот пегас — мой сын.
— А где он сейчас? – спросил жеребёнок.
— Он погиб, – печальным голосом ответил гвардеец.
— Прости меня, я не хотел, я–я-я–я не знал, я сочувствую тебе, — смутился жеребёнок, опустив глаза.
— Все нормально, не надо так корить себя из-за этого. Ты не знал, бывает со всеми, – старый вояка потрепал Арона за гриву.
— Пап, а ты можешь мне рассказать о нем?
Старый пегас почесал затылок посмотрел на часы и выдохнул.
– Ладно, все равно уже не усну. Его звали Акс. Он... я не знаю, где он служил. Его сразу отправили куда-то после военного колледжа. Но я слышал, что это был очень древний орден, как его там называли... — Свен почесал затылок. — Ах, точно, Темная гвардия.
— Постой, ты хочешь сказать, что не знал, куда отправили твоего сына? – перебил жеребёнок.
— Да–да–да, не знал, это был приказ вышестоящего. Он был лучший в классе. Он мог одним махом секиры вырубить целый дуб. Все завидовали его таланту, в бою ему не было равных. Проходили недели, месяцы, а после трех лет его отсутствия он возвращается. Ты бы видел его, какой он стал, – гвардеец, произнеся последнее слова, замолчал. Он сидел молча и смотрел на книжный шкаф.
— Давай вставай, я тебе кое-что покажу.
Свен встал и подошел к шкафу. Опрокинул на себя книгу; та, не упав, осталась держаться на кончике. Что-то щелкнуло, старый пегас отодвинул шкаф в сторону, и перед ними показались каменные ступеньки, ведущие вниз.
Они спускались вниз молча. Свен подошел к стене. На ней висел факел, и он зажег его. Свет факела осветил помещения. Оно было небольшим, везде лежала пыль и висела паутина. Никто не убирался здесь уже несколько лет. Войдя в помещение, Свен показал на портрет. Арон осмотрел картину.
— Папа, я такую же видел в кабинете у мистера Бена, она точь-в-точь такая, – заметил жеребёнок.
— Конечно, у него она есть. Это Бен обучал Акса пользоваться секирой. А я орудовал вот этим клинком.
Он подошел к стеллажу и достал двуручный меч, что был более полутора метра в длину (клинок — 1 м 20 см, рукоять — 30 см) и весил около трех килограммов. Клинок — ромбического сечения, с двумя лезвиями и несколько закругленным острием. Рукоять обтягивалась кожей.
Арон был ошарашен увиденным.
– А зачем тебе было нужно оружие? – спросил он у синего пегаса.
— Эх, старые воспоминания... раньше я был охотником за драконами, как и Бен. Драконы очень часто нападали на города и деревни, а те не могли справляться с ними. Вот нас с Беном и обучали быть убийцами драконов, – сказал Свен, показав на другой портрет где они с Беном убили дракона.
— А как умер Акс?
Этот вопрос очень сильно задел старого вояку он не хотел рассказывать про это, но уже начавший все это нельзя повернуть назад. Он с горечью выдохнул и продолжил.
— Его убил дракон. Он не должен был лезть вперёд! Если бы он владел тогда не этими накопытниками, а секирой, то смог бы убить дракона!
Синий пегас резко швырнул меч вбок от злости.
— Прости, малыш, не хотел, – он подошел к манекену и показал на броню с оружием. – Когда он вернулся, он больше не хотел владеть секирой, он предпочитал вот эти зубочистки. Я не понимал и никак не могу понять, как можно этим убивать драконов. После его смерти я попытался ими воспользоваться, но никак не смог опустить лезвия. И где вообще был мой сын, кто его так сильно изменил? Он больше не общался ни с кем. Он предпочитал одиночество и всегда закрывался в комнате. – Свен резко ударил по манекену копытами, и тот разлетелся.
— Прости, это моя вина, не надо было тебя спрашивать об этом... – виновато проговорил серый пегас
— Нет, ты не прав, ты правильно сделал. Мне пора уже с этим покончить, – Свен подобрал всю броню и убрал в сундук. Подумав, он достал накопытник и подошел к Арону. – Вот, возьми его, если когда-нибудь ты сможешь им воспользоваться, то используй его, только чтобы защитить любимых и слабых, никогда не убивай невиновных и беззащитных.
Арон, ничего не спрашивая, взял накопытник. Тот был фиолетового цвета, по бокам находились два лезвия. Если присмотреться, то можно было увидеть внутри странный механизм, что при нажатии расслабляет пружину, и лезвия опускаются и фиксируются. Арон не стал испытывать удачу, а просто забрал его.
Они вместе вышли из подвала.
– Арон, пообещай мне, что никому не расскажешь, что ты сегодня видел. Хорошо, мальчик мой? – попросил Свен, при этом задвигая шкаф на место.
— Обещаю, – кивнул жеребёнок.
— Вот и ладненько, а теперь иди спать, и я тоже пойду.
Вдруг Свен услышал чей-то стук копыт. Он резко подбежал к окну и увидел пылающий город. Выбежав, он узрел своего друга Бена, облачённого в броню.
— Свен, нужна помощь, они вернулись, – сообщил жеребец, подымая забрало шлема.
Конец первой главы.
Продолжение следует.
Акт 1.Глава 5 - Встреча и потеря
Глава вторая.
Настала полночь. Откуда-то раздавался сильный гул. Два жеребца в темных накидках стояли перед пещерой в горах.
— Что скажешь, Харикс? Ты с ним справишься? А то больше всех говорил, что одним левым его, – съехидничал пегас.
— Слышь, Зэн, прикрой свой рот, а то сам пойдешь туда, прикрепишь этот кристалл! – рассерженно огрызнулся единорог, держа магией красный кристалл.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ах! Не смеши мои подковы, я лучше сам на себе поставлю эксперимент, чем буду прикреплять ему к голове этот кристалл. Ты видел, какого он роста? Он нас двоих просто раздавит, – заметил пегас, обнажая меч.
— Твою кобылу! – прижал копыто к морде Харикс. – Послушай меня, Зэн, ты хоть понимаешь, что этой зубочисткой ты ничего ему не сделаешь? Ты будешь выглядеть как канапе на палочке. Так будь любезен, — он повысил тон, — убрать свой меч и заткнуться!!!
Гул из пещеры усилился, и оттуда повалил темный дым.
— Ну вот, Харикс, ты разбудил его! Поздравляю тебя, теперь нам придется импровизировать! А вот если мы с тобой не справимся, Ярл нас за хвосты повесит и будет каждый день протыкать копьем, – простонал пегас и побежал внутрь пещеры.
— А-а-а-а-а! Зэ-э-э-эн!!! Я тебя точно убью, если выживем! – единорог рванулся следом за пегасом.
При этом кристалл засиял.
Деревня, дом Свена.
Синий пегас смотрел на своего друга, облаченного в доспехи, за спиной которого была тяжелая секира.
– Свен, мне нужна твоя помощь, они вернулись! – сообщил жеребец, подняв забрало шлема.
— Постой, кто вернулся? Я никак не могу понять! И что с городом? – выпытывал гвардеец у лимонного жеребца.
— Да драконы вернулись! То есть один вернулся, но он не похож на всех остальных, которых мы с тобой убивали, – пояснил пегас, указав на деревню
— То есть как не похож?
— Давай по пути расскажу. Ты давай собирайся, и пошли, а то я не справлюсь один.
Свен бросился в дом, отодвинул книжный шкаф и, войдя в потайное помещение, открыл сундук, где лежали его синие стальные латы. Надев на себя броню, он схватил свой двуручный меч и выбежал наружу.
Пока Свен возился в доме, Арон стоял рядом с Беном, рассматривая броню жеребца. Она была серебристого цвета, панцирь брони обхватывал всю талию, доходил до шеи. На панцире были выгравированы затейливые узоры разных диаметров и размеров. Жеребец глянул на мальчика.
— Арон, слушай внимательно, ты помнишь, как ты вчера шел к нам? – торопливо спросил старый жеребец.
Пегас увидел взгляд Бена, сложил уши, попятился, но, услышав, что его спросили, остановился.
— Да, сэр, – пегас, как мог, ответил на вопрос лимонного воина.
— Очень хорошо. Там сейчас на перекрестке стоит Элис, она принимает всех беженцев из деревни, направляйся туда в обход, – дал указания серому пегасу лимонный жеребец.
Свен вышел из дома в синей броне, которая полностью облегала тело, на спине его висел меч.
Он взглянул на сына, который внимательно слушал Бена и, подойдя ближе, услышал последние слова.
— Бен, что ты посоветовал моему сыну? – возмутился гвардеец, приблизившись к жеребцу.
Тот решил оправдаться.
– Я ничего не советовал, – покачал головой жеребец, – он должен как можно быстрее добраться до моей фермы. На перекрёстке его встретит Элис.
Свен, успокоившись, подошел к мальчику и наклонился к нему, чтобы тот не подымал голову.
— Арон, ты все слышал, тебе придётся самому пойти, – вздохнул вояка, приподняв опущенный подбородок пегаса.
Пегас еле сдерживал слезы.
– Папа, я боюсь, я не хочу тебя потерять! – он обнял старика.
— Ну что ты, что ты! Все будет хорошо. Не бойся! Помнишь, что я говорил недавно?
— Да, помню. Я жеребец, а жеребцы не плачут. Только кобылки. – Следующие слова отец и сын сказали хором: — Мы держим все эмоции в себе.
Арон отошел от старика.
— И запомни, нужно доверять друзьям и любимым. Только они смогут тебе помочь в трудную минуту. А теперь пора. Давай скорее собери вещи.
Пегас, войдя в дом, собрал вещи и, взяв накопытник, убрал его в сумку. Когда он вернулся к гвардейцу и Бену, Свен указал по какой дороге идти, по чему ориентироваться. После к пегасу подошел Бен. Свен развернулся, глянул на друга и побежал в сторону горящей деревни.
– Послушайся его, Арон, он прав. Он тебя очень сильно любит, я впервые за шесть лет вижу его таким. Он не хочет потерять своего второго сына, – с этими словами лимонный пегас побежал за Свеном.
Арон стоял и наблюдал, как горит деревня. Глядя, как из здания библиотеки валит темный дым, он опустил уши. Он так хотел приобрести ту книгу, которую он недавно заприметил! Но судьба сыграла с ним злую шутку. Достав накопытник и осмотрев его, он обнаружил странный механизм. Надев его на копыто, Арон нажал на это приспособление. Накопытник резко сузился и стал впору жеребёнку. Арон удивился, но не стал ждать, а направился в обход, как ему указал Свен.
Бежал десять минут, не оглядываясь: он услышал зверский звук, который доносился из деревни. В душе Арона что-то очень сильно екнуло. Он понимал, что должен вернуться, но слова отца засели в голове, и он не стал останавливаться.
Добежав до перекрестка, он не обнаружил там никого. Его охватила паника. Он знал, что не нужно было идти сюда. Но что-то подсказывало ему, что он обязан прийти. Успокоившись, Арон заметил кровавые следы, ведущие в левую сторону. Он подошел к следу и тронул. Это была кровь. Он попятился назад, мотая головой в разные стороны, но, убедившись, что никого нет поблизости, подошел к следу снова и, присмотревшись, увидел волосок очень знакомого цвета. Этот волос принадлежал его знакомой кобылке. Стиснув зубы от страха, Арон нехотя поплелся в левую сторону. Он всеми фибрами души хотел, чтобы это была не та кобылка, о которой он думал.
Пройдя не слишком много, он заметил неясные силуэты. В темноте нельзя было различить, кто это. Жеребёнок шмыгнул прочь с дороги и спрятался в зарослях. Он тихо пробрался между зарослей и, приблизившись к темным фигурам, смог лучше разглядеть их. Это были пегас и единорог, неподалёку от них стоял ещё и земной пони, что-то охранявший. Арон прислушался, чтобы разобрать, о чем беседовали между собой эти двое.
— Харикс, ты болван! Ярл тебе давал точный приказ: заразить и под контроль. А ты что сделал? Заразил и не смог контролировать! Что ты за единорог, если не можешь самого жалкого дракона заколдовать?! – возмущался пегас.
— Слышь, ты, курица ощипанная, это не моя вина! Я тебе говорил, что не готов. А ты: "Давай, я уже не могу сдерживать его! Я уже положил камень! У тебя две секунды!" – передразнил сообщника единорог.
— Ладно, ладно тебе, со всеми бывает! Ну, не рассчитал я, и что с того? – улыбнулся пегас.
— Что, спрашиваешь? Ты понимаешь, что этот дракон сейчас разносит и убивает пони, которых мы должны привести живыми?! Когда Ярл узнает, что случилось с деревней, он нас точно подвесит за хвосты, – тяжело вздохнул единорог, помассировав виски.
— Ладно тебе, ты лучше скажи, что будем делать с этой кобылкой? – пегас указал на золотистую с красной гривой пони.
— Что? Я думал, ты избавился от неё! – Харикс взглянул на кобылку.
— Ну, как бы сказать... она такая красивая, что я даже копыто не смог поднять на неё, – почесал затылок его товарищ.
— Слушай сюда, ловелас. Это свидетель, и она нас видела. Если кто-то узнает, что тут был Кровавый орден, то мы трупы, — серьёзно проговорил единорог.
— Понятно. А жаль, она была бы хорошей наложницей.
Пегас подошел к земному пони и отдал приказ.
Арон больше не услышал разговора: единорог отошел от зарослей к пегасу. У него загорелся рог, и странные личности исчезли.
Пегас обдумывал все услышанное. "Дракон, Кровавый орден, нападение на деревню. Кто же они такие?" Этот вопрос все больше мучил пегаса.
Но тут он заметил, что земной пони схватил бессознательную кобылку за ногу и поволок ее в чащу леса. Пегас убедился в своей правоте: это была Элис. Прикусив губу до крови, чтобы побороть страх, он последовал за ними. Издалека раздался крик. Ускорив шаг, пегас догнал бурого жеребца с белой гривой. Тот избивал свою жертву, а после проводил языком по беззащитному телу кобылки, начиная с шеи и заканчивая животом, при этом зловеще ухмыляясь.
— Нет! Прошу, перестаньте! Не надо!.. – сдавленно умоляла кобылка.
— Заткнись, тварь, дай позабавиться! А после умрешь мучительно, – садистки прошипел бурый пони, продолжая бить её и облизывать свое сладкое мороженое.
Арон не стал ждать. Он бросил взгляд на свой накопытник, нажал на механизм, и лезвия, до того направленные вверх, опустились вниз, выдвинувшись вперёд. Он подбежал к жеребцу и нанес удар, воткнув лезвия ему в спину. Жеребец истошно закричал и, перестав бить кобылку, резко, одним ударом, отбросил от себя жеребёнка.
Механизм накопытника не выдержал и отпустил копыта Арона. Тот отлетел от жеребца на два метра. Маньяк продолжал барахтаться, силясь вытащить из спины лезвия. Но, не достав, он ринулся к ближайшему дереву и сломал лезвия накопытника, оставив их в себе.
Арон мигом подбежал к кобылке.
— Миссис Элис, вы встать сможете? – встревожился пегас, помогая ей.
— Да, смогу, – процедила она сквозь зубы и приподнялась.
— Ах ты скотина! Ты знаешь, что с тобой станет?! Тебя я точно не убью, я тебя буду резать, пока не будешь просить о смерти! – прорычал озлобленно жеребец, поднявшись и достав нож. – А начну я с этого странного мальца...
Он кинулся на жеребёнка, резко рассек ножом воздух сверху вниз, но пегас отпрыгнул в сторону. Жеребёнку приходилось только уклоняться; он не знал, как ему быть дальше. Жеребец не останавливался, он все махал ножом перед Ароном и не давал ему ни единой возможности перевести дух.
Уже уставший уворачиваться пегас поскальзывается и падает. Маньяк бьет ножом и попадает в правый глаз, но удар не наносит серьезных травм: нож режет по брови и по щеке, не задевая зрачка.
Повязка, которая скрывала глаз, спала; жеребец увидел правый глаз Арона, залитый кровью, и поразился.
— Ха-ха-ха! Ну и чудовище ты! Что с твоим глазом, продал кошке?! Ты ошибка природы, тебе не место в этом мире, – усмехнулся маньяк.
Он подошел к жеребёнку и занес нож, собираясь завершить начатое, как вдруг его сразил удар по спине. Тело жеребца на миг обмякло, но он снова пришел в себя и, повернувшись, резко вонзил острое лезвие в грудь кобылки. Та не успела отскочить. Нож вошел в грудную клетку по самую рукоять; жеребец вырвал его и отбросил тело прочь.
Арон видел, как бурый жеребец пронзил Элис ножом. Он никак не мог поверить, что это происходит на самом деле. И вдруг он услышал шепот.
— Ты… убей… мсти… Гнев твой друг… Дай ярости выйти наружу… – шипел чей-то голос.
— А теперь твоя очередь! – Убийца повернулся к жеребёнку и увидел нечто странное. Ему стало страшно от одного взгляда серого пегаса.
Арон стоял и смотрел на бурого жеребца. Его правый глаз излучал темную ауру, зрачки стали как живые. Кровь перестала идти из века, крылья резко порвали жилет, выпрямились струной вверх. От такого зрелища у жеребца перехватило дыхание. Пегас рванул на земного пони. Жеребец замахнулся, чтобы ударить пегаса, но тот перехватил удар и врезал своим копытом ему в область ребер, тем самым сломав их.
– Ты умрешь, тварь!! – крикнул он убийце.
Арон выломал копыто жеребца, и оно издало мерзкий хруст. Жеребец громко завопил, а копыто повисло, как будто готово было оторваться. Дальше пегас прижал врага к стволу дерева и стал бить, как тренировочную грушу, превращая его морду в кровавое месиво.
Арон не прекращал бить, даже когда жеребец испустил последний вздох. После рассудок взял верх, глаз жеребёнка перестал светиться, и он взглянул на свою жертву. Перед ним лежал уже не жеребец, а труп, вместо морды которого был фарш. У пегаса закружилась голова, он резко слез с тела, и все, что он ел на ужин, вышло наружу.
Придя в себя, Арон подбежал к кобылке, все тело которой было залито темной кровью.
— Миссис Элис! Ох, богиня, что с вами?! Нет-нет-нет, что я скажу Эпплджек?! – панически вскрикнул он.
— Кхе-кхе... успокойся, мальчик мой, кхе-кхе… ты уже все сделал, кхе... ты живой, это самое главное. – Кобылка кашляла кровью, красная струйка потекла у нее изо рта.
Арон заплакал. Он не знал, что делать. Он стоял и смотрел, как умирает Элис.
— Арон, не плачь... кхе-кхе-кхе... я хочу, чтобы ты знал: ты посту... кхе-кхе... поступил правильно. Выполни мою просьбу: живи дальше, не слушай тех, кто будет говорить про тебя что-то плохое. Ты тот, кто есть, и это не изменить, — она прервала свою речь, чтобы отдышаться. Ее дыхание было тяжелым и прерывистым. — Я увидела в тебе не чудовище, как говорил этот убийца, а пони, спасавшего меня. Спасибо тебе, Арон. Передай детям, что я их очень люблю. И, пожалуйста, защити моих дет….
С этими словами её глаза закрылись, и тело, обмякнув, вытянулось. Дыхание Элис затихло, а сердце перестало биться.
За двадцать минут до этого. Деревня.
— Бен, рассказывай.
— А чё рассказывать? Дракон, двенадцати метров роста, относится к отряду огнедышащих. Размах крыльев — четыре метра, чешуя синяя, на голове — красный кристалл.
— Погоди, что у него на голове? – переспросил синий пегас, остановившись.
— Кристалл какой-то, но суть не в этом. Он странно себя ведёт, не так, как остальные: он пожирает своих жертв, а не убивает. И во время их поглощения его кристалл светится, – объяснил старый Бен.
Вдруг над их головами что-то пролетело. Свен и Бен пригнулись; рев разнёсся по всей деревне.
— А вот и он, – бесстрастно заметил лимонный жеребец, доставая секиру. – Так, Свен, действуем по старой схеме.
Бен побежал за драконом. Синий пегас постоял немного, наблюдая за тем, как двенадцатиметровый дракон делает второй заход для нападения, а затем ринулся вперёд.
Взлетев в воздух, Свен обнажил меч и встал в стойку в полёте. Он наблюдал за драконом, ожидая, что тот предпримет. Зубастая тварь не заставила себя ждать: она заметила жеребца и рванулась к нему, обнажая острые когти. Пегас приметил, что дракон двинулся в его сторону. Он не стал дожидаться, а полетел навстречу, сократив дистанцию. И вот они уже почти впритык друг к другу... Дракон резко махнул лапой вниз. Но пегас был готов: он сделал рывок в сторону, лапа прошла сбоку, и Свен выставил меч перед собой острием вверх. Скорость пегаса и дракона дала свои плоды. Меч воткнулся в крыло и порвал мембрану.
Дракон свирепо заревел во всю глотку, падая вниз на деревню. Свен, наблюдавший, как дракон стремительно летит к земле, приблизился к Бену.
— Все! Ты готов? Сейчас начнется потеха! – лимонный жеребец радостно посмотрел на своего друга.
— Да, как в старые добрые времена, – в ответ синий пегас приготовился к атаке.
Дракон извивался на земле, словно в агонии; его крыло кровоточило. Он встал и заревел пуще прежнего, да так, что из-за его рева земля задрожала. Свена и Бена немного тряханула звуковая волна, но они стояли на месте, словно скала. После рева два жеребца стали действовать: они ринулись на дракона с двух сторон. Дракон не стал ждать. Он пустил смертоносную струю пламени в пегаса, при этом, повернувшись боком, мощным ударом хвоста ударил Бена. Все это было сделано одновременно, так что лимонный жеребец, отвлекшись на огонь, не уследил за хвостом. Получив удар, он отлетел на восемь метров, врезавшись в чей-то домик. Пегас увидел приближающуюся струю огня и взмыл в небо, не давая себя подпалить.
Дракон увидел, что один из обидчиков нейтрализован, и продолжил выпускать струи огня. Пегасу приходилось укорачиваться от огненных струй. Бен пришел в себя.
– Твою налево! Я ещё живой! Это хорошо.
Он, быстро осмотревшись, увидел, что у Свена проблемы. Он взял секиру на изготовку и ринулся на дракона. Тот был отвлечен пегасом, и у Бена был шанс. Добежав до лапы, он изо всех сил рубанул прямо по сухожилиям. Брызнула кровь, обволакивая всего жеребца. Дракон, не заметивший лимонного пони, был атакован; он почувствовал адскую боль и, заревев, начал падать.
Свен увидел, как дракон падает. Он без промедления схватил свой меч для прямого удара и стремительно рванул вниз. Дракон завалился набок, и для Свена это была хорошая позиция. Острие меча по самую рукоять вошло в горло дракона.
Бен, не останавливаясь на достигнутом, отбежал, чтобы дракон не раздавил его. Тот рухнул на землю, и лимонный жеребец секирой начал бить по бокам дракона, задевая жизненно важные органы. Но услышал мощный удар, от которого тело дракона обмякло.
После такого боя жеребцы собрались у головы дракона. Они были измождены боем: Бен — после сильного удара, Свен — после долгого полета.
— Ну, что скажешь? – спросил синий пегас, пытаясь отдышаться.
— Я ничего. Убили его, и слава Селестии, что быстро, а то не знаю, что было бы, если бы он сбежал, – ответил земной жеребец, снимая с себя мятые латы. – Да... все, они отжили свое.
Пегас подошел к голове дракона и начал разглядывать кристалл. Тот пульсировал, подавая признаки жизни.
— Бен, не кажется ли тебе, что этот кристалл словно живой?
Подтверждая эти слова, драконий хвост задергался, его конец заострился, начал удлиняться и, как жало пчелы, был готов проткнуть жертву.
Бен уже снимал себя латы, как вдруг заметил, что хвост дракона начал двигаться, готовясь ударить Свена. Жеребец резко бросился на пегаса, оттолкнул своего друга в сторону, сам подставившись под удар. Хвост проткнул его насквозь и отбросил в сторону.
Свен отброшен в сторону, он оглядывается и видит, как его лучшего друга протыкает и отшвыривает прочь этот отросток.
– Не-е-е-е-ет!!! – он, крича, рубит мечом по кристаллу.
Камень разбивается на части. Хвост резко превращается в прах.
Продолжение следует.
Акт 1.Глава 6 - Конец мирной жизни
Прощай
Синий пегас отбросил свой меч и подбежал к лежащему на земле лимонному жеребцу, прижавшему копыто к ране.
— Нет, нет, нет, нет! Этого не может быть! Бен, держись, я сейчас что-нибудь придумаю! Только не смей умирать, ты меня слышишь? Не смей! – Свен достал из поясной сумки тряпку и прижал к ране.
Лимонный жеребец взглянул на пегаса. По его губе скатывались капельки крови. Он, стараясь не шевелиться, с улыбкой сказал:
– Слушай, Свен, я уже не жилец... — Бен на миг остановился, чтобы отдышаться. — Эта тварь меня насквозь... — он закашлялся, изо рта брызнула кровь. — Насквозь проткнула. Выслушай меня и не перебивай.
Свен опустил уши и начал внимать словам Бена.
— Друг мой... кхе-кхе... мы с тобой прошли через многое, и настало моё время. Кхе... я прошу тебя: отведи мою семью подальше отсюда, — дышать ему стало еще тяжелее, но он продолжил: — Здесь стало опасно. Передай мою ковбойскую шляпу Эпплджек, отправь мою семью в городок Понивиль. Там живет моя бабуля... — дыхание жеребца участилось. — Прошу, сделай это ради нашей... — Бен выдохнул и с трудом закончил: — с то… бой… дру… жбы. – Его тело обмякло, и глаза закрылись. Больше не было слышно его дыхания, всю тряпку покрыла кровь.
Синий пегас поднял голову вверх. Он смотрел на ночное звездное небо. Слезы текли из его глаз и капали на мордочку лимонного жеребца.
– Ох, богини, пусть душа этого жеребца упокоится с миром. Он был сильным воином, пусть он послужит вам в царстве душ.
Свен опустил голову и, сидя в этом положении, смотрел на своего друга.
Прошло два дня.
Хмурые облака покрыли все небо, лучи солнца еле пробивались сквозь них. На поляне, рядом с великолепными зелёными яблонями, стояли пони. Все они были одеты в черное. На мордочках читалась грусть, боль утраты, некоторые плакали, не скрывая этого. Посередине поляны располагались два гроба. Подле стоял белый единорог в черной накидке, с кьютимаркой в виде гроба с облаком.
Он обвел всех собравшихся взглядом.
– Мы собрались здесь, дабы почтить память миссис Элис Эппл и мистера Бена Эппла, которые погибли, спасая других. Они останутся в наших сердцах; мы будем помнить те времена, когда они жили на этом свете. – Единорог повернулся к гробам и коснулся их рогом. – Пусть ваши души познают покой, и богини хранят вас.
После единорог отошел, магией поднял гробы и уложил их в яму. Затем он повернулся к пони.
— Прошу всех собравшихся почтить память умерших минутой молчания.
Единорог осматривал присутствующих. Оранжевая кобылка скрыла свою мордочку под гривой, но было видно, как капельки ее слез падали на землю.
Красный жеребец, опустив голову, проливал горькие слезы, держа новорождённую кобылку с красной гривой, украшенной бантом.
Синий пегас в старом мундире тоже присутствовал здесь, по мордочке его медленно, но часто катились слезы.
Серый жеребёнок со скрытым бинтами правым глазом спрятал свою мордочку под густой гривой.
Единорог кивнул головой в сторону, где стояли у могил два жеребца с лопатами. Те, взяв лопаты в зубы, принялись закапывать могилы.
На ферме у Эпплов.
В доме стояла гробовая тишина. На втором этаже мирно спала в своей колыбельке Эпплблум. А на первом этаже в гостиной, склонив головы, в тишине сидели два жеребёнка и старый вояка Свен.
Нарушив тишину, синий пегас с трудом произнёс:
— Биг Макинтош, прости меня, если бы я... — старый гвардеец опустил голову.
Тот, подняв печальные глаза, посмотрел на пегаса.
— Свен, вы не виноваты, мой отец сделал то, что должен был, – ободрил воина красный жеребец.
Свен приподнял голову и посмотрел на Биг Макинтоша.
— Послушай меня, последними словами твоего отца было напутствие отправить вас в безопасную зону. Это Понивиль, там проживает бабуля Смит, у которой есть ферма. — Он подошел к парню.
— Что? Но… как же ферма? Я не могу все здесь бросить!! – возмущённый жеребец привстал.
— Это не обсуждается. Если вы тут останетесь, вам грозит опасность. Возможно, снова произойдёт нападение на эту деревню, а я обещал вашему отцу, что отведу вас в безопасное место, – возразил пегас.
— Я не верю в это! Это обман, ты хочешь просто избавиться от нас! – крикнул Макинтош, повысив голос и жестикулируя копытами.
— Что ты сказал? – пегас прищурил глаза. – Знаешь что, ты, сопляк! Если бы я хотел избавиться от вас, я бы не стал помогать вашему отцу и ушел бы с первым же караваном!
— Ну и что ты тут стоишь, ты, старый хрыч?!! Давай, вали отсюда, ты нам не нужен! Мы сами справимся без тебя! – заорал красный жеребец.
Свен не стерпел и легко ударил его копытом по морде. Биг Мак упал, прижав копыто к ушибу.
— Все, успокоился? А теперь слушай и запоминай. Теперь ты стал главой семьи, и тебе придётся принимать сложные решения. Сейчас у тебя есть выбор: либо отправиться в Понивиль, где безопасно и где можно позаботиться о своих близких, – пегас начал жестикулировать копытами, — либо умереть тут, не зная, что случится с вами. Здесь негде искать помощи. Здесь будут ждать вас такие невзгоды, как голод, одиночество, дикие звери, болезни. Ах да, чуть не забыл, скоро зима! Как думаешь, твои сёстры переживут эту зиму?
Биг Мак молчал, нахмурившись. Он не знал, что ответить.
– Вот именно! Ты даже не знаешь, как быть, если твои сестры заболеют. Так что выбирай. Через два часа всё жители деревни уходят отсюда, и как раз есть одна компания, которая отправляется в Понивиль.
Свен развернулся и подошел к Эпплджек. Он наклонился над оранжевой пони и приподнял копытом ее мордочку.
– Эпплджек, ты как? – он убрал челку кобылки и взглянул в её зелёные, покрасневшие от слез глаза.
Она молча взглянула на синего пегаса, но тут же, выдохнув, тихо сказала, чуть заикаясь:
– Я… я… я… не понимаю… что со мной… так больно… — она показала копытом в область сердца. – Свен… я... я… я… — слезы снова выступили у нее из глаз. — Я не хочу испытывать такое чувство, я боюсь!!!
Свен резко обхватил кобылку и крепко обнял её. Эпплджек уткнулась мордочкой в грудь пегаса и расплакалась.
— Прости меня, Эпплджек, прошу, прости! – у пегаса тоже наворачивались слезы. – Я пытался спасти...
И так, в обнимку, они сидели, пока кобылка не успокоилась.
Вскоре она освободилась из объятий пегаса и подошла к Биг Маку.
– Братик, послушай, может, мы пойдем в Понивиль? Я ещё мало понимаю во взрослой жизни, но мне кажется, дядя Свен прав, – Эпплджек положила копыта на плечи брата.
Красный жеребец почувствовал прикосновение своей сестры, приподнял голову и увидел в глазах кобылки искру уверенности в том, что она говорит.
— Ты в этом точно уверена? – спросил он.
— Да, точно! – ответила она твёрдо.
Биг Мак встал и подошел к Свену.
– Хорошо, мы пойдём в Понивиль, – с этими словами красный жеребец протянул копыто синему пегасу.
— Разумное решение, – Свен ответил Биг Маку тем же и пожал ему копыто. — У вас есть всего один час на сборы. После выдвигаемся к центру деревни. Там нас будут ждать, – гвардеец развернулся и вышел на улицу.
Там его ждал, сидя на скамейке и опустив голову, серый пегас. Свен подошел к мальчику и сел рядом.
– Арон, ты не виноват, ты сделал все, что было в твоих силах, чтобы спасти её, – произнес пегас, взглянув на небо.
Жеребёнок тихо прошептал:
– Если бы я был сильнее, то спас бы миссис Элис.
— Арон, расскажи, что произошло с тем жеребцом? – синий пегас внимательно посмотрел на Арона.
— Я… не знаю, — в голосе серого пегаса появились нотки страха. — Это было странное ощущение... Кто-то шептал мне... и после он словно завладел моим телом, и я потерял контроль. Я... я... я... ничего не помню, все будто в тумане было. И когда я пришел в себя, я сидел на жеребце, и мои копыта были в крови. – Арон взглянул на свои копыта и прижал их к мордочке.
Свен положил копыто на спину серого пегаса.
– Все, успокойся, теперь всё позади. Былого не воротишь. Давай соберись, мы скоро выступаем.
Полтора часа спустя в центре деревни.
Свен и его группа жеребят подошли к трем пони. Двое были простыми земными пони, а один — единорогом.
— Привет, Майлан, – поздоровался Свен, протягивая копыто.
— Привет, Свен, – кивнул тот и пожал копыто. Это был коричневый жеребец с коротко стриженной гривой белого цвета, на его боку виднелась кьютимарка — молот с наковальней.
— Это ты про этих говорил, Майлан? Ты знаешь, что будет, если они пострадают? Я не подписывалась на такое! – сказала желтая кобылка с коричневой гривой. Ее кьютимарка имела вид лука с натянутой стрелой.
— Нола, успокойся, это всего лишь жеребята! Ну, и ещё новорождённый жеребёнок, но не об этом сейчас. Скажи слова кодекса, которому ты присягнула, – потребовал Майлан, пристально посмотрев на напарницу.
— Стражи обязаны выполнить задание, даже если это поставит под угрозу их жизнь. Да, я знаю эту строку кодекса, но это уже заходит за рамки! А ты что скажешь, Эрик? – Нола нахмурилась и посмотрела на единорога.
Тот молча осмотрел всех.
– Мы выполним нашу задачу, – сказал тёмно-красный жеребец с темной фиолетовой гривой, заплетённой в косу, на боку его красовалась кьютимарка — четки с разными рунами.
— Эрик, что за сено ты несёшь? — Нола повысила голос. — Какое ещё "мы"?! Ты говори сам за себя! – кобылка ударила копытом по земле.
К троице подошел красный жеребец.
– Послушайте, прошу вас, перестаньте ссориться! Если вы не хотите, мы сами доберёмся туда. Только покажите, куда идти. – Биг Мак посмотрел на них серьёзным взглядом.
— Не, парень, мы хотим, но вот это наше очарование боится жеребят, – пояснил жеребец с улыбкой на мордочке.
Кобылка покраснела от злости.
– Майлан!!! Заткнись, никого я не боюсь!!! – разъяренно выкрикнула она, протягивая копыта к шее жеребца.
— Да-да-да, ты кому хочешь говори, но я помню, когда тебя оставили одну с жеребёнком в комнате, ты уже через десять минут выбежала в слезах и вся испачканная чем-то вонючим, – протянул ехидно желтый жеребец, уходя от кобылки.
— Я сказала, заткнись!!! – она прыгнула на жеребца и начала бить его копытами.
Эрик подошел к дерущимся и разнял их при помощи магии.
– Мы должны выходить, – заметил он без эмоций в голосе.
— Хорошо-хорошо! — огрызнулась кобылка, возмущаясь. – Но пусть они держатся от меня подальше, и особенно вон та желтая с красной гривой. – Кобылка взяла свои седельные сумки с луком и пошла вперёд, Эрик последовал за ней.
Майлан подошел к Биг Маку.
– Ты её слышал? Давайте прощайтесь, и пошли, – он развернулся и последовал за товарищами.
Биг Мак подошел к Эпплджек, взял у нее Эпплблум и усадил ее в седельную сумку для малышей. Затем повернулся к Свену и Арону.
– Спасибо! Я был не прав, Свен, прости меня. – Он протянул копыта.
Свен подошел поближе и обнял его.
– Это ты меня прости! Теперь все будет хорошо. Главное, живи и охраняй свою семью, – и он отстранился от Биг Макинтоша.
Красный жеребец повернулся к оранжевой кобылке.
– Всё, Эпплджек, пошли, – и двинулся за уходящей троицей.
Эпплджек подошла к Арону и взглянула на него своими зелёными глазами.
– Арон, боюсь, что больше не увидимся, спасибо тебе за все. Ты навсегда останешься в моем сердце, – она крепко обняла пегаса.
Пегас не стушевался, тоже обнял её.
– Береги себя, я обязательно тебя стану сильнее и защищу тебя, – шепнул он на ушко кобылке.
После Эпплджек отступила назад и побежала за Биг Макинтошем.
— Эпплджек, постой! – Свен достал из седельной сумки ковбойскую шляпу. – Бен просил тебе отдать. – Он надел шляпу на голову кобылки.
Эпплджек была ошарашена. Она подскочила к Свену и крепко обняла его.
– Спасибо! – и после она убежала за братом.
Арон и Свен проводили их взглядом, пока их силуэты не пропали из поля зрения.
— Арон, пошли. Мы уходим.
— Куда?
— Мы направимся в пустыню. Там живет мой старый знакомый, который очень долго просил его проведать. Вот и выпал такой шанс, – объяснил пегас, разворачиваясь и двигая на юг.
Арон взглянул на старого гвардейца и подошел к нему поближе.
— Пап, я не уверен, что мы должны туда идти, – обеспокоенно обратился к отцу пегас.
— Сынок, почему ты так решил? — тот на ходу посмотрел на жеребёнка.
— Не знаю, честно не знаю, такое странное чувство я испытывал, когда уходил от вас...
— Всё будет хорошо, не беспокойся. Я смогу тебя защитить, тебя никто не тронет, – успокоил синий пегас серого жеребёнка.
Арон надел на себя плащ и натянул на голову капюшон.
Продолжение следует.
Акт 1.Глава 7 - Нежданные гости
Вечерело. Солнце уходило за горизонт, отдавая свои последние лучи и тепло земле, уступая место своей темной холодной сестре.
Свен был одет в серый плащ, на голове его сидела кожаная шляпа, на спине были седельные сумки. Если присмотреться, можно было заметить, что они очень увесистые. За спиной висел двуручный меч.
На сером пегасе был надет серый плащ с капюшоном со скрытыми кармашками. В них он хранил разные детали и мелочи. На спине он нес одну седельную сумку, по виду тоже увесистую, но там была только провизия. Ещё на его правом копыте был надет накопытник со сломанными лезвиями.
Они шли уже полдня, солнце уже село, и нужно было сделать привал. Они сошли с дороги и вошли в глубь леса.
— Ну что, мальчик мой, привал! На сегодня хватит, пожалуй, – решил гвардеец, снимая с себя седельную сумку и разминая спину и плечи.
— О, как же болит моя спина! – простонал серый пегас, в изнеможении рухнув на землю.
— Ну, а ты как хотел? Сидя в доме и не зная свободы, думал, что поход окажется простым? Это тебе не книги читать. – Земнопони улыбнулся, разбирая сумки.
Арон привстал, снял сумку и выложил все нужное на землю, кроме провианта.
– Так, кулинарная книга, руководство по путешествию в джунгли, книга "Следопыт", книга по хирургии. А теперь можно начать читать, – с радостью на душе сказал Арон, открывая книгу.
Свен увидел, что жеребёнок читает. Он подошел к Арону и приложил копыто к книге.
– Мистер, я не понял, что тут происходит? Я, понимаешь ли, ставлю палатку, а ты тут бездельничаешь. Давай вставай и вперёд за хворостом. Костер сам себя не разожжет.
Арон возмущенно убрал книги и пошёл собирать хворост. Поблизости росли лишь большие и могучие деревья, с них нельзя было наломать ветвей. Отдалившись на приличное расстояние от лагеря, жеребёнок нашел довольно много сухих веток. Собрав хворост и расположив его на спине, он огляделся. Понял, что увлекся сбором и что не заметил, как потерялся. Серый пегас запаниковал. Уже было очень темно, только луна освещала лес, но этого было мало.
— Свен! Свен!! СВЕН!! Где ты?! Отзовись!!! – кричал пегас по сторонам, зовя на помощь.
Арон в панике начал метаться в разные стороны, но все было тщетно. Он сел на камень и стал ждать. Прошло три часа. Жеребёнок уже был на грани отчаяния. Как вдруг вдали увидел огонек, тускло светящий среди кромешной тьмы.
У серого пегаса появился шанс. Он оставил хворост и побежал к огоньку надежды. Он мчался без оглядки, только бы выбраться из этой тьмы к свету. Пройдя недолгий путь, он, запыхавшись, выскочил на полянку, где горел костер. Вокруг костра стояли фургончики.
Арон тихо осматривал полянку. Фургоны были не больше повозок, но с крышей. Крышу украшали яркие цветы, и можно было видеть, что на ней были повешены разные лампы. Было видно, что фургоны можно разбирать: на них были разные механизмы и крепления, позволяющие смастерить из них подобие помоста или театра.
Серый пегас приблизился к костру, чтобы обогреться: ночь оказалась холодной. Он смотрел на полыхающий огонь. Но, увлекшись язычками пламени, не заметил, как к нему незаметно подкрался незнакомец. Он схватил жеребенка и, уложив на землю, скрутил мальчика, не давая тому ни единого шанса сбежать. Арон ничего не смог поделать. Прижавшись к земле, он сопротивлялся, но все было тщетно.
— Лежать! И не рыпаться! Ты кто такой? – грозно вопросил незнакомец, прижимая жеребёнка.
— Отпустите меня, я ничего не сделал! – серый пегас пытался выбраться, но безуспешно.
— Я ещё раз тебя спрашиваю. Если не ответишь, сделаю тебе больно. Ты меня понял? – презрительно протянул незнакомец.
Арон от безнадежности перестал сопротивляться.
— Так, а теперь говори, кто ты? И что тебе тут было нужно? — спросил неизвестный строгим голосом.
— Меня зовут Арон. Я потерялся и увидел вдалеке огонек. Я побежал к нему и оказался тут. Прошу, отпустите меня! Я сейчас же уйду, и вы меня больше не увидите, – жалобно взмолился жеребёнок.
Вдруг из-за фургона послышался чей-то голос.
– Ник, отпусти мальца, быстро!! – голос спасителя был строгий и властный.
Незнакомец ослабил хватку и отошел от пегаса. Арон привстал и с ужасом увидел пред собой восьмерых пони. К нему подошел единорог малинового цвета, не молодой и не старый — средних лет. Его белая грива была коротко пострижена и убрана назад, кьютимарка имела вид пергамента с гусиным пером.
— Не бойся нас, мы тебя не обидим, – сказал единорог успокаивающе.
Арон отчаянно посмотрел на единорога.
– Хорошо, – промолвил он, встав на четыре копыта.
— Ты прости Ника за это. Он был на карауле, это его обязанность. А теперь расскажи мне, кто ты? И откуда? – жеребец с любопытством посмотрел на пегаса.
Арона бросало в дрожь, перед ним стояли чужие пони. Он никак не рассчитывал, что их будет так много. Все смотрели только на него. Но он попытался себя успокоить несколькими дыхательными упражнениями. Придя в себя, он начал рассказ.
— Я Арон, из деревни Эпплгрив. Я пришел сюда по чистой случайности: я потерялся при сборе хвороста. После увидел огонёк, решил, что это Свен, но это был костер, – объяснил, уже успокоившись, пегас.
— Понятно, – единорог призадумался.
Из толпы кто-то выкрикнул:
— А это не та деревня, которую уничтожил дракон?
— Да, она, – печально кивнул Арон.
— Так, Ник, он под твоей опекой, пока не найдутся его родители. Умой, накорми и предоставь спальное место, ты меня понял? – распорядился единорог и ушел в свой фургон.
Толпа разошлась. Остался лишь земной пони светло-каштанового цвета, молодой (старше Арона на пять лет), с гривой черного цвета и с кьютимаркой в виде трех шариков на крупе.
— За мной, – скомандовал жеребец раздраженным тоном.
Наступило утро. Солнце вышло из-за горизонта и лучами осветило земли, при этом согревая их после холодной ночи.
Арон услышал странный, но знакомый голос.
— Вы не видели жеребёнка серого цвета, с двухцветными хвостом и гривой: одна полоса цвета индиго, а вторая — черная? Еще у него на левом глазу повязка, а крылья перепончатые, – в голосе были слышны нотки беспокойства и отчаяния.
— А он у нас в фургоне спит, – ответил ему кто-то спокойно.
Арон тихонько осмотрелся и, не заметив никого, надел жилет, убрав под него крылья. Выбежал из фургона и увидел Свена, нагруженного сумками, сонного и потрёпанного. Жеребёнок подбежал, прыгнул на него, обняв и при этом повалив его на спину.
— Свен, прости меня! – воскликнул серый пегас, уткнувшись в грудь вояки.
Прошло несколько часов.
— Благодарю, Джек, что не прогнали жеребёнка! Что бы я делал, если бы потерял его... – вздохнул синий пегас, сидя в фургончике и попивая чай с единорогом.
— Да не за что! Наша труппа бродячих артистов никого не бросит в беде, – сказал единорог, прихлебывая чай. – А скажите, куда вы сейчас держите путь? – поинтересовался он.
— На юг, в Хафлинген, — ответил Свен, отставив чашку.
— О, мы туда тоже идем! Давайте с нами, вместе будет безопаснее, – предложил Джек, отодвигая чашку.
— Хм… хорошо. Я вам должен, пойдём вместе. Воин я ещё тот, смогу пару волков убить, – согласился пегас, протягивая копыто.
— Ну и договорились, – пожал в ответ протянутое копыто единорог. — У меня есть один очень деликатный вопрос... Скажи, твой жеребёнок случаем не от дракона? — единорог расположился в кресле, скрестив копыта.
Свен нахмурился.
– Нет, это слишком личное, лучше не будем об этом.
Жеребец вышел из-за стола и с презрительным выражением на мордочке вышел из фургона.
Два дня спустя.
Вечерело.
Караван остановился на ночлег возле небольшой поляны, неподалёку от дороги.
— Арон, сбегай за хворостом, но теперь не отходи далеко, будь внимателен. Вот тебе компас на случай, если потеряешься. Сейчас стрелка указывает на меня, то есть на север. Если ты вдруг потеряешься, иди на север, и тогда найдешь нас, – объяснил синий пегас, вручив жеребенку компас.
— Хорошо, Свен, теперь я точно не потеряюсь! – Арон, взяв компас, повесил его на шею и убежал в лес собирать хворост.
Прошел час. Арон собрал достаточно хвороста и пошел обратно.
Редкие клочья дыма плавали в спокойном вечернем воздухе. Ленивый ветерок пошевелил листья в кронах деревьев и принес пегасу, словно облачко, клочок дыма. Арон вышел из леса и направился в лагерь.
Пройдя через завесу дыма, щипавшего глаза, он протер их и огляделся.
Ему попалось на глаза тело Ника со сломанным мечом в копыте, лежавшее возле его фургона. Одежда на нем — привычное серое и зеленое — стала мокрой от крови. Одна нога загибалась под неестественным углом, и сломанная кость, выпиравшая из шерсти, была отчетливо видна.
Арон стоял, не в силах отвести взгляд от Ника: от серой рубашки, красной крови, белой кости. Тело пегаса онемело, мысли ползли как сквозь патоку.
Спустя какое-то время обзор пегаса снова заволокло облако дыма. Он присел рядом с фургоном, прикрыл глаза и обнял задние ноги.
И тут до него донеслись голоса. Выглянув из-за колеса фургона, Арон увидел нескольких незнакомцев, жеребцов и кобылок, сидящих вокруг костра. У пегаса закружилась голова, он схватился за колесо фургона, чтобы не упасть. Как только коснулся его, железные обручи, укрепляющие колесо, рассыпались под копытами пыльными слоистыми клубами бурой ржавчины. Жеребёнок в испуге отдернул копыта, колесо заскрипело и начало трескаться. Отступил назад, и фургон вдруг рассыпался в труху, словно сгнивший пень.
Теперь пегас стоял прямо напротив костра. Один из сидящих оглянулся и вскочил, вытаскивая меч. Морда незнакомца было напряженной, а тело — расслабленным, словно он просто встал и потянулся.
Его меч, изящный и бледный, рассек воздух с тонким свистом. Он был как тишина, что ложится в самые холодные дни зимы, когда больно дышать и все неподвижно.
Это был единорог. Он стоял метрах в семи от пегаса, но в меркнущем свете заката Арон совершенно четко разглядел его. Единорог был весь — от кончика ушей до кончика хвоста — белый, словно иней, его грива падала на плечи. В глазах не было зрачка: они были все белые. Кьютимарки не было видно под черным плащом.
Увидев жеребёнка, он расслабился, опустив меч, и улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. Это была морда кошмара. Арон почувствовал, как кинжал чувства проникает сквозь отупение, в которое он завернулся, будто в толстое спасительное одеяло. Что-то запустило когти в его грудь и сжало ее изнутри. Возможно, тогда Арон впервые в жизни по-настоящему испугался.
Лысый жеребец с седой бородой, сидящий у костра, хмыкнул:
— Похоже, мы пропустили одного крольчонка. Осторожнее, Пепел, у него могут быть острые зубки.
Тот, кого назвали Пеплом, вложил меч в ножны с таким звуком, какой издает дерево, трескаясь под тяжестью зимнего льда. Не приближаясь к жеребенку, он присел. Теперь его мордочка была на одном уровне с жеребенком и выражала искреннее участие.
— Как твое имя, мальчик?
Серый пегас молчал, застыв на месте.
Пепел вздохнул и на мгновение опустил взор. Когда он снова посмотрел на пегаса, Арон увидел само сострадание, глядящее на него пустыми глазами.
— Юноша, — вновь начал Пепел, — где же ваши родители?
Секунду он удерживал взгляд, потом оглянулся через плечо на костер, вокруг которого сидели остальные.
— Кто-нибудь знает, где его родители?
Один из сидящих улыбнулся жестко и хищно, словно радуясь особенно удачной шутке. Один или двое засмеялись. Пепел снова повернулся к Арону, и сострадание спало с его морды, словно потрескавшаяся маска, оставив только кошмарную улыбку.
— Это караван твоих родителей? — спросил он с изуверским восторгом в голосе.
Пегас в оцепенении отрицательно покачал головой.
Улыбка Пепла медленно погасла. Он заглянул вглубь жеребёнка пустыми глазами.
Голос его был спокоен, холоден и резок.
— Ты будешь хорошим подопытным для нашей организации, — заметил он.
— Пепел, — прозвучал со стороны костра холодный голос.
Белые глаза сузились от гнева.
— Что? — прошипел он.
— Ты приближаешься к моей немилости. Жеребёнок ничего не сделал. Отправь его в приятное и безболезненное лоно сна. — Холодный голос чуть запнулся на последнем слове, словно его было трудно произнести.
Голос исходил от жеребца, окутанного тенью, — он сидел отдельно от остальных, на краю круга света. Хотя небо все еще пламенело закатным светом и говорившего ничто не заслоняло от костра, тень растекалась вокруг него, словно вязкое масло. Огонь плясал, потрескивая, живой и теплый, подернутый синим, но ни один отблеск света не подбирался близко к жеребцу. Тень вокруг его головы была еще гуще. Арон смог разглядеть темный балахон вроде тех, что носят некоторые священники, но дальше тени сливались в одно черное пятно — словно смотришь в колодец в полночь.
Пепел коротко взглянул на жеребца в тенях и отвернулся.
— Ты здесь только часовой, Ярл, — огрызнулся он.
— А ты, кажется, забываешь о нашей цели. — Голос черного пони стал еще холоднее и резче. — Или же твоя цель отличается от моей?
Последние слова прозвучали тяжелее, словно таили какой-то особый смысл.
Надменность покинула Пепла в один миг — так вода уходит из опрокинутого ведра.
— Нет, — сказал он, снова повернувшись к огню. — Конечно нет.
— Это хорошо. Мне ненавистна мысль, что наше долгое знакомство подходит к концу.
— Мне тоже.
— Напомни еще раз, каковы наши отношения, Пепел, — произнес жеребец в тенях, и в его ровном тоне прозвенела серебряная нотка ярости.
— Я… я у тебя на службе… — Пепел сделал умиротворяющий жест.
— Ты — инструмент в моих руках, — мягко прервал его черный. — Ничего больше.
Тень гнева коснулась мордочки Пепла.
Помолчав, он начал:
— Я…
Мягкий голос стал жестким, как прут из рамстонской стали:
— Ферула.
Пепел пошатнулся, вдруг скорчившись от боли.
— Ты — инструмент в моих руках, — повторил холодный голос. — Скажи это.
Челюсти Пепла гневно сжались на мгновение, потом он дернулся и закричал. В его вопле не было ничего от пони.
— Я — инструмент в твоих руках, — задыхаясь, проговорил он.
— Лорд Ярл.
— Я — инструмент в твоих руках, лорд Ярл, — поправился Пепел, падая и весь дрожа.
— Кто проник в самую суть твоего имени, Пепел? — Слова произносились терпеливо и неторопливо, словно школьный учитель повторял забытый учеником урок.
Пепел обхватил себя копытами и сгорбился, закрыв глаза:
— Ты, лорд Ярл.
— Кто защищает тебя от всего в мире, что могло бы тебе повредить? — вопрошал Ярл с холодной учтивостью, как будто искренне интересовался, каким может быть ответ.
— Ты, лорд Ярл. — Голос Пепла дрогнул тонкой нитью боли.
— И чьим целям ты служишь?
— Твоим целям, лорд Ярл, — выдавил он. — Твоим. Ничьим больше.
Напряжение исчезло из воздуха, и тело Пепла внезапно обмякло. Он упал вперед на копыта, и капли пота, падающие с его морды, застучали по земле, словно дождь. Белые волосы безжизненными сосульками свисали вдоль мордочки.
— Спасибо, лорд, — искренне выдохнул он. — Больше я не забуду.
— Забудешь. Вы слишком увлечены своими мелкими жестокостями — все вы. — Скрытая капюшоном мордочка Ярла повернулась поочередно к каждой из сидящих у костра фигур. — Я рад, что решил присоединиться к вам сегодня. Вы сбиваетесь с пути, потворствуя своим прихотям.
Некоторые из вас, кажется, забыли, что мы ищем и чего желаем достичь. — Сидящие вокруг костра тревожно заерзали.
Капюшон снова обратился к Пеплу:
— Но ты получаешь мое прощение. Возможно, если бы не такие напоминания, забылся бы и я. — В последних словах, видимо, скрывался намек. — Теперь закончи то… — Его холодный голос умолк, а капюшон слегка приподнялся к небу.
Повисла выжидающая тишина.
Сидевшие вокруг костра вдруг стали совершенно неподвижны, их мордочки напряглись и застыли. Они одновременно подняли головы, словно ища только им известную точку на меркнущем небе, будто пытаясь уловить в воздухе какой-то запах.
Арон услышал шорох в кустах. Оттуда выбежал Свен в броне с мечом наготове. Он встал впереди мальчика.
— Арон, быстрее убегай. Я не дам вам, Кровавый орден, тронуть моего сына! – пегас резко бросился на Пепла, взмахивая мечом.
Но тут магия обхватила Свена. Он не мог никак пошевелиться, сидящие у костра спокойно встали.
— Так это ты, Синий Пес, – сказал холодным голосом Ярл.
Вдруг все устремили свой взор в небо.
— Они идут, — тихо произнес Ярл. Тень будто вскипела и поползла от него, как черный туман. — Быстро. Ко мне.
Все подбежали к Ярлу и по очереди начали исчезать. Пепел зло взглянул на мальца и тоже исчез.
— А тебя, Синий Пес, я заберу с собой. – Магия на теле синего пегаса засветилась ярче, и он исчез.
После и сам Ярл испарился.
Продолжение следует.
Акт 1.Глава 8 - Выжить
Способность справиться с болью – величайший дар нашего ума. Классическая мысль гласит о четырех дверях разума и о том, что каждый может воспользоваться ими.
Первая – это дверь сна. Сон предлагает нам убежище от мира и боли. Сон ускоряет наше время, отдаляя и отделяя от того, что причинила боль. Раненые теряют сознания, пони, получая шокирующие известия, падают в обморок.
Вторая – это дверь забвения. Некоторые слишком глубокие раны не поддаются исцелению – во всяком случае, быстрому. Кроме того, часто воспоминания могут причинять боль, тут ничего не поделаешь. Как гласит пословица, время лечит все раны, но это ложь: время лечит только многие раны. А остальные прячутся за второй дверью.
Третья – это дверь безумия. Порой разум получает такой удар, что впадает в сумасшествие. Выглядит это бессмысленно, но есть от этого и польза. Бывает время, когда реальность не приносит ничего, кроме боли, и разуму приходится убегать от реальности.
Четвертая – это дверь смерти. Последнее прибежище. Ничего не может нам нанести боль, когда мы мертвы – по крайне мере, нам так кажется.
После того как убили всю труппу артистов и Свена забрали, сознание пегаса помутнело, все чувства и эмоции, которые он раньше испытывал: грусть, радость, любовь, симпатия, дружба, добро — всё просто пропало, его взгляд стал пустым, словно тень окутала его всего.
Он, ничего не замечая, побрел в лес и там уснул. Его тело требовало этого, и разум воспользовался первой дверью, чтобы унять боль. Защищая себя, большая часть разума просто перестала работать – заснула, если угодно.
Пока разум спал, многие моменты предыдущего дня скрылись за второй дверью. Не полностью, ведь все произошло недавно, но память поблекла, словно смотрел сквозь густой туман. При желании он мог вспомнить мордочки мертвых и белые глаза. Но он не хотел вспоминать. Он отодвинул эти мысли подальше, оставил их пылиться в темной заброшенном уголке своего сознания.
Ему снились сны, не о крови, пустых стеклянных глазах и запахе паленой шерсти, но о более приятных вещах. И потихоньку боль затихала.
Арону снилось, что он шел с Ником по лесу. Ника с детства учили быть следопытом, но получилось так, что его знаком отличия стало жонглирование всем, чем можно. Но знания, оставленные родителями, давали ему преимущество в лесу.
Он неслышно двигался через подлесок, а от серого пегаса было больше шума, чем от раненного кабана с опрокинутой тележкой.
После долгого молчания Арон остановился, чтобы рассмотреть странное растение.
— Борода мудреца, – заметил Ник. – Это можно определить по его листьям. — Он осторожно приподнял листья и показал Арону.
Листья были белого цвета, и их узоры были хаотичны. Арон нахмурил лоб, вгляделся в узоры одного из листьев и удивился: они действительно были похожи на бороду.
Чем дальше они углублялись в лес, тем больше он менялся, становился все ярче и загадочнее. Стволы деревьев были расположены причудливо и имели самый разный вид, да и все растения поражали необычностью: то кусты попадутся с разной окраской, то цветы, напоминающие изображение какого-либо предмета.
Ник приблизился к дереву, все ветки которого свисали так, словно прошел дождь и тяжесть капель заставила их склониться и повиснуть плетями. Ветви были тонкие, гибкие, с матовой, пурпурной и светло-зеленой корой. Широкие эллипсообразные черешчатые листья располагались очередно. Ствол дерева достигал пяти метров в высоту и три метра в ширину.
— Это ива. Ее корень съедобен, он уменьшает боль. – Ник выдернул корень и протянул пегасу. Арон закинул в рот кору, та была очень горькая и похрустывала на зубах. Он, зажмурившись, скривился от горечи и выплюнул корень.
Пройдя ещё несколько метров, Ник указал на куст. Ветки его стремились вверх, на острых концах овальных листьев были видны крохотные зазуборины и колючки, которые резали кожу, словно бритва.
— Это зудокорень. Не касайся его листьев!
Арон с любопытством вгляделся в листья, и тут, как назло, подул ветер, и один из листьев, подхваченный ветром, затрепыхался на ветке в миллиметрах от мордочки пегаса, едва не порезав ему глаз. Жеребёнок отскочил от зудокорня и поспешил за Ником, пугливо оборачиваясь.
Обойдя зудокорень, он обратил внимание на маленький куст, на концах голых веток которого располагались ягоды, окруженные мелкими листочками.
— Это ягоды горельника. Их можно есть, но только красные. Желтые, зелёные и оранжевые есть нельзя... Если хочешь передвигаться бесшумно, ты должен ставить копыто вот так.
Ещё Ник рассказал, как можно найти воду и какие растения съедобны.
У Арона от такой ходьбы заболели копыта. В этот момент сон резко изменился. Теперь пегас сидел в фургончике с кобылкой.
— Послушай, мальчик, не хотел бы ты выступать с нами? А то необычный ты. Будешь одет и накормлен, будет крыша над головой, – предложила кобылка, доставая из сундука черную повязку.
— Простите, не могу. Не то чтобы не хочу, просто… — Не договорив, пегас почувствовал, что с его глаза сняли бинты и вместо них надели черную повязку.
— Ничего не говори, вот так лучше будет, чем бинты, – улыбнулась кобылка. Осмотрев свое творение, она счастливо засмеялась. — Это осталось после нашей последней сцены с пиратами, после мы не делали сценки с ними. Вот я подумала тебе должно подойти.
Арон подошел к зеркалу. Черный овал с изящными узорами закрывал глаз, но шрам, который жеребенок получил в схватке с маньяком, остался на виду. Он начинался с брови и заканчивался, не доходя до щеки.
Фрагмент сна снова поменялся.
Теперь серый пегас ехал со Свеном в фургоне.
— Арон, будь сильным, не давай себя в обиду, тебя бьют — бей в ответ, если хотят убить — защищайся и никогда не убегай, – спокойно наставлял жеребёнка Свен, глядя ему в глаза.
После этих слов Арон проснулся. Его разум прикрыл свежие раны названиями множества растений, воспоминаниями о том, как развести четырьмя способами костер и как добыть воду.
Арон провел ревизию всего, что взял с собой, не понимая, как он это сделал. У него было две седельные сумки, в одной лежали его книги, немного битов, а в другой — маленький нож, черный плащ с множеством кармашков, хлеб, пара яблок и пустая фляга.
Арон не хотел возвращаться обратно, разум просто не давал ему снова увидеть все это. Он заставил молодого жеребёнка выживать и забыть на время всё, что произошло недавно.
— Так, в первую очередь надо найти воду, так говорил мне Ник... Без всего остального можно прожить дольше, — и пегас внимательно осмотрел местность.
Арон учел наклон местности и побрел по каким-то звериным тропам. К тому времени, как он нашел маленький пруд, спрятавшийся среди берез и питаемый родником, небо за деревьями уже окрашивалось в пурпур.
Арона мучила ужасная жажда. Едва он подошел к роднику, инстинкт самосохранения взял верх, и он сделал один глоток из ручья, после чего принялся собирать хворост. При этом он хорошенько огляделся. Дубы и березы здесь боролись за место под солнцем. Их стволы под пологом ветвей создавали узоры из света и тени. Из пруда вытекал ручеек и, журча по камням, убегал на восток. Если бы не борьба за выживание, которую приходилось вести, Арон смог бы оценить эту красоту.
Но для него деревья были укрытием, а ручей, отражающий луну, напоминал ему о жажде. Арон собрал хворост и попытался разжечь костер. Прошло несколько минут, и ему удалось зажечь огонь с помощью палок, как учил его Ник. Костер разгорался медленно, охватывая и пожирая все больше и больше сухих ветвей, даря жеребёнку приятное тепло.
Так Арон просидел у костра до появления звезд на небе, когда луна взошла на свой пик величия. Взглянув на небо, он убедился, что прошло много времени и вода безопасна. Он подошел с флягой и заполнил её, а затем, убрав её в сторону, сам начал пить из ручья мелкими глотками. Напившись, он вернулся к костру и заснул.
Вышла старшая сестра и осветила лучами солнца холодную землю, дав всем понять, что пора вставать. Первые лучи солнца осветили мордочку Арона. Он потянулся и, встав на копыта, осмотрелся, убеждаясь, что всё произошедшее с ним было правдой. Пегас собрал все свои вещи и двинулся путь. Но куда идти, он не знал. Он понимал, что если не поторопится, то ему не пережить холода, понимал, что нужно идти на юг, где тепло. За неимением лучшего плана пегас двинулся вперед, держась левым плечом к солнцу и стараясь проходить за день как можно больше.
Следующие дни были тяжелыми. Небольшой запас еды уже кончился, и Арону приходилось останавливаться и искать пропитания. Попадались то грибы, то ягоды, а когда не было ни того, ни другого, приходилось есть траву. Несколько дней он не мог найти воду, но когда находил, боялся пить, если в ней не было живности. И приходилось уходить искать дальше.
Ещё через пару дней пути Арон вышел на дорогу. Он весь исхудал, на нем не было лица. Были видны ребра, скулы на мордочке выпирали.
Однажды утром, пройдя меньше часа, пегас сзади услышал грохот повозки и, отойдя к обочине, продолжил брести вперед, опустив голову.
— Эй, мальчик! – завопил позади него мужской голос. Арон не повернулся. – Эгей, мальчик!!
Не оглянувшись и по-прежнему глядя под ноги, Арон сошел с обочины на траву.
Телега догнала пегаса, и голос проревел в два раза громче:
– Мальчик! Мальчик!
Жеребёнок всё-таки приподнял голову и взглянул на незнакомца. Это был старик пурпурного цвета, с козлиной седой бородкой и синей гривой. В повозке сидел жеребёнок старше Арона, тоже пурпурный, только с красной гривой. По-видимому, это были отец и сын.
— Ты глухой, мальчик? – старик прищурился, вглядываясь в жеребенка.
Арон покачал головой.
— Немой, что ли?
Арон снова покачал головой.
— Нет.
Старик вновь прищурился.
– Ты в город идешь?
Арон кивнул, не желая больше ничего говорить.
— Тогда давай залезай. – Он остановился рядом с жеребёнком.
Пегас не стал отказываться: ему было проще согласиться, после стольких дней блужданий и голода он был рад любой помощи. Когда он сел в повозку, жеребец тронулся. Пройдя несколько часов, старик повернул голову и посмотрел на пегаса. Тот сидел на мешках и, опустив голову, смотрел на пол. Сэт взглянул на сидящего рядом сына, наблюдавшего за дорогой. Джеймс был простым земнопони, он был рассудительный, всегда выполнял поручения, даже если они казались невыполнимыми.
— Эй, Джеймс, дай-ка ему еды! А то видишь, какой он худющий? Я Сэт, а это Джеймс, – представился пони.
Пурпурный жеребёнок отвлекся от своего занятия и повернул голову в сторону, где сидел худой пегас. Он подтянул к себе лежащий в повозке мешок, достал оттуда буханку хлеба, отломил кусок, положил, намазал на него масло и протянул пегасу.
— Вот, держи.
Арон никак не реагировал, он смотрел в пол повозки. Джеймс вгляделся в глаза жеребёнка и заметил, что они совсем пустые, в них не было той искры, которая помогала всем пони жить. Красногривый пони подвинулся ближе, приподнял подбородок Арона и силой втиснул в рот теплый хлеб — надежду на жизнь.
От этой неожиданной доброты у пегаса забилось сердце. После стольких дней голода он наконец-то попробовал мягкий хлеб с маслом. Он начал жевать, и из глаз его потекли слезы.
Джеймс снова вгляделся в глаза пегаса и с облегчением увидел в них ту самую искорку.
Сэт в замешательстве взглянул на Арона.
— Так, сегодня мы не пойдем в город. Ты согласен со мной, Джеймс? – окликнул он сына.
— Да, согласен, поехали обратно, – кивнул тот.
Арон растерялся, пришел в недоумение. Он доел хлеб и вопросительно взглянул на своих благодетелей.
— Почему? – только и смог выдавить из себя жеребёнок.
Джеймс вытащил из одного из мешков мягкое одеяло и укутал в него Арона. Тот удивился: он впервые видел подобное сочувствие со стороны чужих ему пони.
— Всё, успокойся и спи. Доверься нам, – проговорил Джеймс успокаивающим голосом.
После этих слов веки пегаса потяжелели, и он провалился в глубокий сон.
Продолжение следует.
Большое спасибо, моему редактору Morgana-funwriter-7
Прочел часть, оставь отзыв.
Акт 1.Глава 9 - Приключения на круп
День, который никогда не забуду.
Арон пробудился после долгого сна и раскрыл глаза. Перед ними все было смазано, он не мог ничего четко увидеть, кроме своего носа. Тело было тяжело поднять, словно он был покрыт свинцом. Копыта двигались с трудом, голова, словно набитая ватой, соображала с трудом.
Сфокусировав свое внимание на одной точке, Арону удалось восстановить зрение. Он лежал в небольшой комнате, где были стояли кровати, письменный стол, а рядом с ним — богатырский сундук. За окном уже светало, первые петухи закричали, давая понять: настал новый день. Серый пегас, еле встав с кровати, пополз к двери, предварительно найдя жилет, надев на себя и тем самым скрыв крылья.
Выйдя из комнаты шатающейся походкой, он увидел, что находится на втором этаже. Лестница ему казалась крытой горкой. Но делать было нечего, и Арон аккуратно стал спускаться, при этом следя, чтобы его никто не заметил. Но, оказавшись на середине, оступился. Кубарем пролетел несколько ступенек (слава архитекторам, их было немного). Когда Арон оказался внизу, на шум прибежал старый жеребец пурпурного цвета, а за ним — жеребёнок пурпурного цвета с красной гривой.
Сэт, увидев лежащего пегаса, ринулся к нему и, ухватив его, посадил на стул.
— Ты как, все хорошо? – обеспокоенно обратился к жеребёнку старик, осматривая его.
Арон еле пришел в себя и, открыв глаз, взглянул на жеребцов, которые стояли перед ним. Он хотел резко оттолкнуться от них, но сил не было. Только смог поднять копыто и снова его опустить.
— М-да… хорошо тебя потрепало. Джеймс не смог тебя разбудить, когда приехали. Пришлось тебя нести укладывать. Спал ты, я скажу, ну очень долго, двое суток уже. – Жеребец подошел к столу, взял оттуда готовый пирог, салат и горячий чай и всё разложил на столе, за которым сидели жеребята.
Арон был шокирован увиденным. Доброта, которую оказала ему эта семья, была неоценима. Его взгляд выдавал его чувства, когда он смотрел на всё это.
— Что сидишь, словно язык проглотив? Давай налетай, пока Джеймс все не съел, – весело усмехнулся жеребец.
Арон не стал медлить. Силой воли он заставлял копыта двигаться, брать еду. Можно сказать, запихивал, словно черная дыра, которая засасывает в свое жерло все, что попадается на её пути. Джеймс, наблюдающий за тем, как жеребёнок энергично впихивает в себя еду, не отставая от него, начал соревноваться с ним, кто из них больше съест.
Закончив трапезу и набив желудок, Арон почувствовал, что ему стало лучше. В голове прояснилось. Он обдумал, что будет дальше делать.
— Спасибо, – только и выдал пегас.
— О, все-таки можешь говорить, слава богине, а то никак не мог понять, немой ты или травма какая-то у тебя, – протянул с удивлением в голосе жеребец, подошел поближе к пегасу и копытом потрепал гриву.
Арон отдернул голову от копыта старика.
– У меня вопрос есть: где я? – спросил пегас, убрав с глаза челку и оставив ее прикрывать другой с повязкой.
— О, прости, забыл сказать. Ты на ферме. Тут мы с сынком разводим скот, растим пшеницу и промышляем сельскохозяйственными продуктами. Ну и занимаемся кузнечеством, – пояснил Сэт, указывая копытом на окно.
Услышав из уст старика, где он, Арон начал анализировать полученную информацию. Выговорить услышанное ему было трудновато. Но, проговорив его несколько раз про себя, он всё-таки смог сказать вслух.
— "Сельскохозяйственными продуктами"... Это те, которые вчера вы везли в город? – спросил пегас, угрюмо взглянув на фермера.
— Ну да, тыквы, кабачки, лук, морковка и тому подобное. Только вот незадача: мы должны были все это продать, но, встретив тебя, мы вернулись обратно, и за два дня они уже могли испортиться в погребе, – ответил жеребец, с досадой почесав затылок.
— Простите, — только и смог сказать, опустив глаза, пегас.
— Да ладно, ничего страшного, зато у нас теперь есть помощник! – заметил старик с улыбкой.
Прошло пару дней.
— Что стоишь? Давай налегай на меха, а то металл в горне даже не раскалился! – прикрикнул Джеймс, кидая металл в горн.
— Я уже устал давить на эти меха! Что с ними, забились, что ли? – недовольно пробурчал пегас, прыгая на мехах.
— Ты бы меньше языком трепал, больше делом занимался. Нам надо за сегодня сделать заготовки, чтобы отец мог уже сделать заказ. – Джеймс с усердием наблюдал за металлом.
Спустя несколько часов Арон и Джеймс закончили работу и двинулись домой. Уже солнце садилось за горизонт, дневные звери прятались в норки, давая свободу детям ночи разгуляться на воле.
Пегас вошел внутрь дома уставший, покрытый копотью, грязный. Вид его был удручающий, словно он прошел сквозь горящий лес, жилет был весь в грязи. Арон, поковыляв в ванну, принял душ, вымывшись и полностью смыв с себя тяжелый день. По телу разлилось приятное ощущение легкости. Выйдя из ванны, он направился на кухню. Там его уже ждал ужин. Аромат только что приготовленных картопляников, салата из свежих огурцов и помидоров и свежевыпеченного хлеба щекотал ноздри.
Арон тихо спустился вниз, войдя в кухню, сел за стол и посмотрел на все это богатство. Сэт взглянул на мальчика.
— Ну что, как тебе первый день работы у нас на ферме? – с ехидной улыбкой поинтересовался он.
— Хорошо, мне понравилось, – тихо ответил пегас, опустив голову.
— Да по тебе не скажешь, что понравилось. Ну ладно, дальше посмотрим, может, дам тебе другую работу, поинтереснее, – ободрил пегаса Сэт. – Так, Джеймс, что скажешь, как он тебе сегодня?
— Ну, неуклюж, слишком торопится, чуть не сломал меха, прыгая на них очень быстро… – он не успел договорить, его перебил Арон:
— Но я не хотел, честно, я пытался аккуратно, но когда я увидел, что он никак не разгорается... – парировал пегас и, замолчав, дал слово Джеймсу.
— Так, о чем я, ах да, он дерзкий, перебивает старших… — снова не договорил жеребёнок и, уже прищурив глаза, посмотрел на пегаса.
— Прости, – только и сказал пегас, – все, буду молчать. – Он прикрыл свой рот копытом.
— И после всего сказанного я могу тебе сказать, отец, что он подойдет как помощник. – Джеймс смягчил взгляд и увидел довольную улыбку пегаса. — Но подпускать его к инструментам и тем более к горну запрещается, – со злорадной ухмылкой он взглянул на Арона.
Арон склонил голову вниз. Он понимал, что ни на что не годен. После этих слов о запрете пауза длилась две минуты, и вдруг Сэт и Джеймс не выдержали.
— Ха-ха-ха-ха-ха! Ты бы видел свою морду! Не волнуйся ты так, это была всего лишь шутка! – расхохотался Сэт, смахнув с мордочки слезинку.
Арон обиженно надулся и стал есть.
С первыми лучами солнца закукарекал петух, ставя на уши всю ферму. Арон, кряхтя, бормоча, с трудом проснулся.
— Твое ж копыто, уже вторую неделю подряд не могу нормально выспаться! Я этого петуха на суп пущу, если он не заткнётся, – пробормотал пегас, подняв подушку и закрыв ею голову.
Петух затих, и пегас, сняв с головы подушку, удобно устроился, прикрыв глаза. М снова, теперь у окон, закукарекал петух так, что казалось, что вот-вот легкие выплюнет.
Зажмурившись и прикусив губу, Арон схватил подушку, открыл настежь окна и бросил в петуха. Тот издевательски увернулся и посмеялся над пегасом. Арон положил на край окна мордочку и, закатив глаза, безразлично посмотрел на петуха.
— За что ты меня так невзлюбил? – поинтересовался пегас, обращаясь к петуху. Тот удалился прочь вальяжной походкой, не обращая внимания на слова пегаса.
Арон, собравшись, надел свой жилет вышел на улицу. Навстречу ему поспешил пурпурный жеребец.
— О, Арон проснулся! Как спалось сегодня? – полюбопытствовал пони, разглядывая сонного пегаса.
— Да никак! Скоро я этого петуха точно на суп пущу, — зевая, пожаловался Арон.
— М-да, чё-то Фил тебя недолюбливает... скажи, ты ему случайно дорогу не переходил? – задумчиво спросил жеребец.
— Да нет, – с сомнением протянул Арон, глядя в землю.
— Тогда могу вынести вердикт: ты ему просто не понравился, – подытожил фермер, входя в дом.
Арон, умывшись и освежившись, вернулся в свою комнату. Разобрав свои вещи, он достал книги, которые уже были прочитаны не один раз. Он нашел книгу по кузнечному делу. Разобрав все азы и теорию, подошел к накопытнику и, изучив его досконально, начал разбирать его. С боку находились механизмы, позволяющие подыматься и опускаться лезвиям. Внутри, куда вставляли копыта, была плоская металлическая кнопочка, при правильном нажатии на которую активировались боковые механизмы. Поняв, как что работает, Арон решил восстановить лезвия, но для этого нужно было их сковать.
Арон, просидев долго над этой мыслью, не знал, как быть. И решение пришло само. Джеймс вошел в комнату весь в грязи и копоти. Арон взглянул на своего приятеля как на жертву. Тот в недоумении и в растерянности посмотрел по сторонам.
— А-а-а! Арон, что ты так на меня уставился? – нервничая, спросил жеребёнок, пятясь назад.
— Вот ты мне как раз и нужен, – сощурив глаз, Арон пронзил пурпурного жеребёнка взглядом.
— Так, я тебя правильно понял? Ты хочешь, чтобы я сковал для тебя два лезвия по этим чертежам? – повторил ранее сказанное Джеймс.
— Да, именно так, – утвердительно кивнул пегас, убрав чертеж.
Земнопони закрыл глаза, прижал копыто к подбородку и молча сидел так пять минут. Образовавшаяся тишина давила на пегаса, ему казалось, что эти минуты длятся часами. И когда пурпурный жеребенок громко выдохнул, он с надеждой уставился на него.
— Хорошо, но из чего мы будем их делать? Металла, который у нас есть, не хватит. А чтобы сделать лезвия для этого накопытника, нужен чистый материал, – почесав затылок, сообщил Джеймс.
— Жаль, а так хотелось его восстановить... – с горечью опустив голову, промолвил пегас.
Джеймс взглянул на пегаса. Опустившаяся мордочка и грустные глаза Арона взяли верх над ним. Он обдумал все решения и нашел незначительную, но опасную зацепку.
— Хм-м-м… тут есть неподалеку заброшенная шахта. Там, поговаривают, произошел странный взрыв ночью, и после этого шахту закрыли. Может, нам там испытать удачу? Может, обнаружим залежи руды и соберём их, сколько нам нужно? – предложил земнопони.
Пегаса обеспокоило предложение Джеймса. Он не рассчитывал выходить за пределы фермы. Он начал оценивать все "за" и "против". Прошло несколько секунд, и он решился.
— Давай попробуем, – ответил пегас, начав собираться.
Они стояли у заколоченного досками входа.
— Джеймс, ты в этом уверен? Я не знаю, что там нас будет ждать...
— Да, уверен, – твердо сказал земнопони, взявшись за переднюю доску и начав раскачивать её взад-вперёд.
Арон, не оставшись в стороне, тоже принялся раскачивать доску, и немалыми усилиями они наполовину разобрали проход. Жеребята заглянули внутрь пещеры. Черный зев — чрево земли — дохнул на них смрадом. Они вдвоем попятились, но Джеймс зажёг фонарь.
— Ну что, ты со мной или как? — Джеймс со вздохом переступил порог пещеры. Доски жалобно скрипнули под его копытами.
Шли они уже больше часа. Шахта была широка. Укрепленная сваями и балками главная галерея с расходящимися от нее проходами, крепления для фонарей и факелов, какие-то ящики, брошенный инструмент, давно уже покрывшийся ржавчиной...
Однако далеко не все в шахте сохранилось столь идеально. Многие сваи сгнили и выглядели откровенно угрожающе. Порода местами сыпалась, такое впечатление, что иногда даже от их шагов. Чувствовалось, что шахта выработана. Выжата досуха, как лимон, и брошена на произвол судьбы, ржавчины, сырости и давления породы несколько десятилетий назад.
Шахта оказалась просто огромной. Иногда даже трудно становилось придерживаться главной галереи. Им просто становилось непонятно, которая из них главнее. Вот показалась впереди очередная довольно большая развилка. Выглядела она, откровенно говоря, опасно: многие балки покосились, треснули, порода на потолке заметно просела вниз. При этом сама развилка была довольно сложной: часть штреков, или чем там они были, уходила под небольшим углом вниз, пара впереди продолжала идти горизонтально. Всего то ли пять, то ли шесть путей.
Арон и Джеймс углубились в один из проходов. Как вдруг земля с гулом затряслась под их ногами. Балки по центру затрещали под навалившимся весом земли. С хрустом лопнула одна из поперечин под сводом. Посыпались камни. Все вокруг загудело. Потолок пошел трещинами.
— Бежим!! – только и успел выкрикнуть пурпурный парень, толкнув пегаса вперёд.
Они бежали как сумасшедшие. Своды шахты все рушились, не давая жеребятам остановиться. И когда перед ними показалось свободное помещение, они еле успели нырнуть туда прежде, чем свод потолка шахты рухнул, едва не придавив их.
Оба мальчика лежали на земле без сил, они были как выжатый лимон, никто из них не мог пошевелиться. Только лампа тускло горела, отдавая последний свет. Джеймс подошел к лампе, достал из седельной сумки баночку спирта и заправил ее. Она снова ярко осветила зал шахты.
— Арон, ты как? – он подошел к пегасу и помог встать.
— Я в порядке, – тяжело дыша, сказал пегас, вставая с помощью товарища.
— Слава богине! Теперь что будем делать, шахтер ты наш? Дороги назад, как ты видишь, нет! – саркастически произнес друг, обращаясь к пегасу.
Виновато выдохнув, пегас промямлил:
– Прости, я не знал, что так получится. Я думал, что, свернув направо, мы сделаем правильно.
Джеймс покачал головой.
– Ладно, пошли. Дальше, может, мы и найдем выход. – Осмотревшись по сторонам, земнопони пошел вперёд.
Проскитавшись более трех часов, они не нашли прохода.
— Чёрт! — только и смог выругаться пурпурный жеребец. – Мы не можем умереть тут, тут должен быть выход, я в этом уверен! Арон, ты там что-нибудь нашел?
— Нет, прости, я уже всё стены прочесал, но прохода не нашел, – виновато потупился пегас.
— Проклятие! – Джеймс упал на круп и прислонился спиной к стене.
Арон подошел к другу, сел рядом и стал смотреть в потолок.
— У меня плохие новости. Света нам хватит только на один час. После мы будем сидеть в кромешной тьме. Еды и воды нам хватит только на сутки, после мы будем голодать, если, конечно, не умрем от удушья. Воздух сюда, как я вижу, не поступает. – Пурпурный жеребец прижал копыта к вискам и начал их массировать.
Арон тихо сидел, обняв свои задние ноги, и смотрел в стену.
— Арон, мне придется выключить лампу, чтобы она не выжгла кислород. Нам придется тут сидеть и ждать помощи, если она, конечно, прибудет. Надо было оставить записку отцу, куда мы пошли, – с сожалением сказал жеребёнок, кусая нижнюю кубу.
Выключили лампу, и в пещере настала кромешная тьма. Джеймс подвинулся ближе к Арону, давая тому понять, что он тут не один. Они сидели молча и ничего не говорили. Джеймс уснул. Его сопение было слышно по всей пещере. Арона тоже клонило в сон, он сопротивлялся, но все-таки не справился и также заснул.
Арон оказался во тьме. Он стоял на тонкой, словно лезвие, дорожке, где неловкое движения может стоить ему жизни. Пегас не знал, что делать; он начал паниковать. Не глядя вниз, побежал по тонкой дорожке. Увеличивая скорость, он увидел с разных сторон картинки, на которых изображались другие пони. Он никак не мог понять, к чему все это было показано.
На одном экране город, охваченный огнем, над которым летает дракон светло-синего цвета. Крылья его имели оперение, но были из кожи. Дракон огнем полностью выжигает город, не давая никому пощады. Но на драконе сидит ещё всадник — единорог белого цвета, блондин с кьютимаркой в виде дракона, образовавшего собой кольцо (он кусал себя за хвост).
Резко поменялась картина. Теперь Арон видел, как на жертвенном алтаре лежит кобылка черной окраски с белой гривой. К ней подходит единорог, держа магией какой-то камень, этот камень начинает светиться — и резкая вспышка ослепляет жертву. Камень начинает вести себя по-другому, и единорог вживляет его в кобылку.
После фрагмент поменялся, и перед самим жеребёнком появился этот камень. Арон остановился перед ним. Камень парил в воздухе, Арон всмотрелся в камень. Резкая вспышка в центре камня — и появилось странное око. Оно смотрело на мальчика как на свою собственность. Из него начали выходить щупальца, которые рванулись на пегаса. Обхватив его тело, они не дали жеребёнку ни шанса спастись.
— Нет, не надо, мне больно, хватит!!! – прокричав эти слова, он что-то вспомнил, что-то такое уже было с ним, но он не помнил, когда и где.
Резкая вспышка — и белый свет озарил все темное пространство. Камень резко запищал от этого света, и его щупальца развеялись, как тень. И он сам растворился воздухе. Арон упал уже не на маленькую тропинку, а на хороший широкий пол. Он, очнувшись, посмотрел вперед и увидел перед собой черную кобылку с белой гривой. Она спокойно подходила к пегасу, в выражении её мордочки читались счастье и любовь, какие обычно испытывает мать, встречая свое детище после долгой разлуки.
Она подошла к пегасу, приложила копытце к его мордочке и легонько поцеловала в лобик. От такого жеста у пегаса резко исчез страх, и он успокоился.
— Здравствуй, Арон, – её голос звучал как песня скворца после долгого молчания.
— Здравствуйте... а мы с вами знакомы? – он вдумчиво пытался подбирать правильные слова.
— Хи-хи-хи, нет, конечно! Ты меня не знаешь, а я тебя знаю, – её смех был подобен журчанию ручейка.
— Простите, я… никак не могу… понять… где я? – в недоумении спросил пегас, глядя на кобылку.
— Ну-у-у-у… как бы тебе сказать, это твой мир. Нет, неправильно выразилась, – призадумалась кобылка, наморщив лобик. — О, точно, это твое подсознание! Самое глубокое, сюда не многие могут попасть. Время этой реальности остановилось. Тут ты можешь находиться сколько угодно. Но есть опасность того, что ты не сможешь отличить реальность от подсознания. Так что лучше быть тут как можно реже или вообще забыть об этом месте, – сказала кобылка, чарующе вглядываясь в пегаса.
Арон сидел, раскрыв рот. Выйдя из ступора, он начал осматриваться.
— Послушай меня, у меня осталось мало времени. Сейчас ты находишься в трудном положении. Чтобы выбраться из пещеры, воспользуйся своим левым глазом, – она указала копытом на левый глаз пегаса, закрытый повязкой.
— Стойте, при чем тут мой глаз? И как вы узнали про него? – возмутился пегас, отступив назад на два шага.
— Сейчас нет времени, повторяю тебе! Просто доверься мне, хорошо? – она нежно взглянула в глаза жеребёнку.
Арон был заворожен ее взглядом и полностью подавлен её очарованием. Он замолчал и стал слушать дальше.
— Твой глаз необычный. Если правильно им воспользоваться, то можно спастись, но если использовать неправильно, то можно и убить. Я смогу снять печать только на несколько секунд. После ты сможешь общаться с духами. Но запомни, это только несколько секунд, после все пропадет. Ты готов? – она начала немного нервничать.
Арон растерялся, узнав такие новости о глазе. Но, быстро собравшись с духом, он подошел к кобылке.
— Да, готов, – твердо сказал он.
— Хорошо, тогда я начинаю, – она поставила перед собой копыто и дунула на него. Множество маленьких светлячков двинулось к мордочке пегаса. Они начали крутиться вокруг глаза.
Арон не стал сопротивляться. Он стоял смирно. Светлячки резко собрались в одного большого, и тот вошел в левый глаз. Тут полыхнула вспышка, и Арон вернулся обратно.
Арон резко пришел в себя. Открыв глаз, он осмотрелся. Везде было темно. Он не колеблясь снял повязку, и что-то вспыхнуло в левом глазу. Перед ним стоял рабочий, по виду земнопони, каштанового цвета с коротко стриженной голубой гривой, с щетиной, с мешками под глазами.
Дух смотрел на пегаса усталым взглядом. Арон не стал бояться и ждать.
— Скажи, пожалуйста, как нам выбраться отсюда? – умоляющие спросил он.
Дух странно посмотрел на пегаса, тронул копытом его голову, и Арон увидел фрагменты жизни этого пони.
Кажется, этот жеребец давно не спал. Он подошел к мешкам и отодвинул в сторону один из них. Там оказался выступ. При нажатии на него в дальнем углу зала открывался маленький проход.
После резкий удар, начинается землетрясение, жеребец весь трясётся и в панике вбегает в проход. Из маленького прохода слышится выкрик жеребца, и оттуда начинает валить темный дым. После этого ведение пропадает. Духа как не бывало — исчез.
Арон резко держится за глаз, голова вся гудит, боль невыносимая, но пегас справляется с ней, не издавая не единого звука. Он тяжело дышит.
Из левого глаза потекла густая жидкость. Он не придал этому значения.
— Джеймс, просыпайся, я знаю, как нам выйти отсюда! – Пегас начал трясти пурпурного жеребца.
— Твою за ногу, что ты сказал? – зевая, промямлил земнопони.
— Мы сможем выбраться! — повторил снова пегас, уже громче.
— Что, правда? Но как? – изумился Джеймс, включив лампу.
Лампа снова осветила всё помещение, от яркого света оба жеребёнка зажмурились. Джеймс присмотрелся к пегасу и был ошарашен.
— Арон, твой левый глаз... он в крови! – Он подбежал и уже хотел снять повязку.
— Нет, не трогай! — возбужденно выкрикнул пегас, отворачивая голову от Джеймса. – Прошу, не надо, все в порядке! – уже спокойно попросил он.
Джеймс впервые увидел Арона таким серьёзным он отошел от мальчика.
— Ладно, ты сказал, что знаешь, как нам выбраться. Я не буду спрашивать, как ты об этом узнал, но нужно торопиться. Выкладывай. – Пони сложил перед собой копыта и уставился на мальчика.
Арон подошел к тому месту, где был тот рабочий, и нашел под камнями небольшой выступ. Нажал на него, и тот углубился в землю. Послышался резкий скрежет, и в дальнем углу одна плита сдвинулась в сторону, открыв маленький проход. Джеймс был оарашен, но сразу же подошел ко входу.
— Ну что, пошли, а то нам ничего не светит, – обратился он к пегасу с улыбкой на лице.
Они двинулись по узкому проходу. Не прошло даже десяти минут, как они выбрались в большое помещение, где, наступив на пол, почувствовали что-то слизкое и вязкое. Джеймс осветил помещение и в ужасе вскрикнул: на потолке висела куча коконов, в которых кто-то шевелился.
— Арон, слушай меня внимательно, сейчас тихим шагом идем к тому выходу, повторяю, очень тихо. Если они нас заметят, то нам конец, – нервно прошептал пони.
Арон молча кивнул головой. Они шли очень тихо, передвигаясь так, что даже самый искусный вор позавидовал бы им. Арон двигался так тихо, как учил его Ник.
Дойдя до середины зала, Арон заметил небольшой черный камень. Его привлекли переливы света на его оболочке. Он остановился и подошел к нему. Приложил копыта к нему и почувствовал что-то странное. Один из коконов зашевелился. Арон поднял голову и в панике от увиденного быстро сгреб несколько таких камней, обнаружившихся рядом, всунул их в сумку. Сумка была полностью забита. И он уже широким шагом побежал к выходу, где ждал его сердитый Джеймс.
Они вдвоем ринулись вперёд, не отвлекаясь и не оглядываюсь назад, в сторону шахты. Дойдя до перекрёстка, где два туннеля показывали в разные стороны, жеребята двинулись по тому, над входом в который было написано "Выход". Более часа они бежали без оглядки и, как только впереди показался свет, они наконец-то выбрались наружу.
Запыхавшиеся, напуганные, они пошли обратно домой.
Акт 1.Глава 10 - Магнетит
Магнетит
Арон и Джеймс, уставшие, голодные, валились без сил. Им с трудом удалось добраться до дома. Они по-тихому спрятали камни в кузне и разошлись по своим комнатам. Арон после такого путешествия лег в кровать и ушел в глубокий сон, бросившись в объятия Морфея. Джеймс после пережитого сел за книги, чтобы забить свой мозг теорией кузнечного дела.
Два дня спустя.
Была уже глубокая ночь, а пегас и не собирался спать. Арон встал с постели, поднял мешок, набитый сеном, уложил на кровать и накрыл его одеялом. После он надел свой жилет, взял четыре литейные формы и убрал их в сумку. Он не догадывался, что все изменится в этот прекрасный час. Он нацепил на себя сумку и под покровом ночи вышел из своей комнаты. Тихими шагами он двигался вперед, стараясь не скрипеть половицами. Дойдя до кабинета старика, он заглянул в щель и увидел, что Сэт, сидя в кресле, мирно посапывает. Арн прижался к стене и, старательно держась в тени, начал тизх пробираться к выходу.
Оказавшись у главной двери, он тихо открыл её, а, выйдя наружу, прикрыл, чтобы не создать лишнего шума. И как можно быстрее побежал в сторону кузни. Оказавшись там, он встретил Джеймса, стоящего с нахмуренным лбом.
— Ну что, у тебя всё готово? – спросил земнопони, нервничая.
— Да, всё готово, – прошептал пегас, доставая из сумки четыре литейные формы.
Войдя внутрь, Джеймс полностью осмотрел помещение. Найдя взглядом всё нужное, он начал собирать инструменты. Прошло где-то пять минут, а он уже подготовил стол для обработки камней.
Достав из тайника сумки с камнями, он высыпал их на стол и начал перебирать: взяв первый, сжал его копытами, надавливая на сердцевину, и тот, не выдержав, раскололся. Джеймс отбросил его и принялся за другой. Второй оказался не таким хрупким и выдержал давление, но его внешняя оболочка была переливающаяся и гладкая, а это значило, что по прочности он не подойдет. Выкинув его, земнопони взялся за следующий черный камень, сжал его, и тот рассыпался.
Джеймс уже пришел в отчаяние: все образцы были никудышными. Но его привлек один странный узор из жилок на обломках черного камня. Взяв осколки и выковыряв из них составляющие узора, Джеймс вгляделся в них. Тронув их, он почувствовал странное ощущение: его нутро говорило, что это то, что им нужно. Он начал брать каждый камень, ломать его и искать эти жилы. Собрав их, он удостоверился, что этого должно хватить на четыре лезвия.
Более часа они убирались, чтобы старик ничего не заподозрил. Арон как можно глубже закапывал остатки камней, а Джеймс подготавливал металл.
— Ну вот, простую работу мы с тобой сделали, теперь пора заняться самой хлопотной, – уведомил пегаса Джеймс, вытирая пот со лба.
— Да-да-да, я знаю, пойду разводить огонь в печи, – возмущённо пробубнил пегас. — А раздувать огонь в печи будем по очереди? – с надеждой громко уточнил пегас, уже закидывая в печь угли.
— Не знаю, не знаю, не мне нужны эти лезвия. Так что посмотрим, как карта ляжет, – съехидничал жеребёнок, кладя металл в чашу для сплава металла.
Арон разводил огонь очень долго, но, когда печь начала нагреваться, настало время подавать воздух, чтобы повысить температуру, и надо было добавить углей. Весь этот процесс обошелся пегасу в два часа мучений. Запыхавшийся и уже уставший всего за три часа жеребёнок валился с ног, но это было только начало. Джеймс, подойдя к печи и убедившись, что температура приемлема, вставил чашу в жерло печи и оставил её там.
Они работали всю ночь, сменяя друг друга каждые два часа и давая друг другу отдохнуть. Наступил рассвет. Арон окинул товарища взволнованным взглядом. Джеймс взглянул в чашу и покачал головой, давая понять, что металл ещё не готов. Вдруг в дверь кто-то постучался.
Жеребята замерли в оцепенении: они не думали, что Сэт так рано встанет и придет в кузню.
— Эй, давайте открывайте, я знаю, что вы там, Джеймс, Арон! Не бойтесь, я вас не наказывать пришел, – попытался убедительно выразиться Сэт.
Джеймс недоверчиво выдохнул и подошел к двери. Открыв её, он увидел отца в рабочей одежде с висевшим за поясом молотом.
— Папа, я все объясню, только не злись! – решил объясниться Джеймс, досадливо вздохнув.
— Мистер Сэт, это моя идея была, и я за все отвечаю, Джеймс здесь не при чем! Я готов понести наказание, – опустив голову и прижав ушки, признался Арон.
— Нет, это неправда! Это была моя инициатива, так что лучше накажи меня! – заступился за пегаса пурпурный пони.
Сэт, уже не в силах выдержать такую показуху, начал смеяться.
— Ха-ха-ха-ха! Ну, вы даёте! – жеребец стер с мордочки слезинку. – Ну, уморили вы старика, я даже не думал, что вы на такое пойдете. Дайте хоть взгляну, что вы там, мои юные кузнецы, делаете.
Старый кузнец вошел внутрь и, осмотрев все, что они успели сделать, немного удивился. Он взглянул на литейные формы. Каждую он проверил на надёжность, посмотрел на форму, которая будет выплавляться из неё. Это были лезвия шириной в четыре сантиметра и длиной в двадцать пять сантиметров. Конец лезвия был слегка изогнут. Также в лезвиях находились отверстия, с помощью которых они будут вставляться и закрепляться.
После Сэт подошел к печи и немного расстроился.
— Джеймс, сколько раз я тебе говорил, что расплавлять нужно постепенно, а не так, как вы сейчас делаете? Вы так можете испортить металл, и сплав получится хрупкий и плохого качества, – укоризненно покачал головой кузнец, доставая чашу.
— Так, Джеймс, добавь больше углей, растопи по максимуму. Арон, иди в погреб и начинай сюда таскать угли, они нам очень понадобятся.
Джеймс и Арон сидели в оцепенении: они никак не могли понять, что сейчас происходит.
— Что сидите, рты разинув? Давайте за работу! Я вам покажу, как кузнецами быть, – приказным тоном растормошил жеребят Сэт.
Они резко вышли из оцепенения и побежали выполнять поручения.
Уже прошло более суток. Арон и Джеймс уже не спали больше двадцати четырех часов, но продолжали работать. Старому пурпурному кузнецу стал очень интересен этот не слишком похожий на другие сплав. Он решил вложить всю душу в работу над ним.
Сплав был готов для разлива в формы. Но Сэт призадумался. Он достал из своего сундука, камень очень странной формы, источавший необычное свечение. Старик подошел и кинул его в сплав. В результате произошел небольшой взрыв. Из чаши повалил густой, темный, как туча, дым. Он поднялся под потолок кузни и равномерно распределился по нему. Слышны были удары молнии и грохот грома. Одна молния ударила в наковальню, и после дым стал возвращаться обратно в чашу, словно в обратной перемотке. Сплав начал выбрасывать маленькие искры по стенкам чаши. Мордочка кузнеца была вся в копоти, а грива его, лоскутами, вся черная, подалась назад.
Жеребята, увидев взрыв, спрятались за наковальню и сидели тихо, но, заметив, что потолок весь почернел, в панике отпрыгнули от наковальни как раз в тот момент, когда в нее ударила молния. От такого шока мальчики чуть не стали заиками. Когда вся туча ушла обратно, они увидели Сэта, всего в копоти.
— Мальчишки, вы знаете, что это такое? – Он показал на чашу, откуда маленькими искрами что-то било по ее стенкам.
Жеребята удивленно посмотрели друг на друга и отрицательно покачали головами.
— Это, друзья мои, уже будут не просто лезвия, а артефакт. Я добавил туда молкамень. Это камень со стихийным элементом.
— Погоди, а откуда он у тебя взялся? – подозрительно спросил его сын.
— Ну-у… это произошло ещё до твоего рождения. Я был гвардейцем её величества принцессы Селестии. Однажды, где-то… в северном или в западном полушарии... ну, я точно не помню... на нас напали алмазные псы. Так случилось, что меня взяли в плен и планировали съесть. Ну, я, конечно, как-то смог выбраться… И вот я уже стою на горе, вижу залежи алмазов. Ну, я решил взять парочку, а тут, как назло, погода стала портиться… Ну, я решил как можно быстрее отломать кусочек и уйти. Но удар молнии я не ожидал, молния ударила по залежам много раз, я не смог сосчитать. И когда тучи ушли, от залежей алмазов остался только вот этот камешек. И в нем был вот этот элемент. – Он, закончив свой увлекательный рассказ, взял чашу и поставил её обратно в печь.
Пурпурный жеребёнок приподнял бровь, в его взгляде было написано: "Не верю ни единому слову". Сэт посмотрел на сына и, не выдержав сверления взглядом, сдался.
— Ладно, ладно, я просто купил его у одного торговца, думал, что-то получится, — оправдался кузнец — Но металл, который я использую для ковки, он не принимал. А тут я заметил, что в этом есть что-то, – он начал перебирать свою бородку.
Джеймс со счастливой улыбкой на мордочке посмотрел на пегаса.
— Ну что, скажи спасибо отцу, теперь у тебя будет артефакт! – обратился он к Арону и потрепал ему гриву.
Пегас был в шоке: он никак не мог поверить, что после стольких страданий он нашел то, что давно искал, — семью.
— Всё, давайте начнем, пора делать заливку. Приготовитесь, сейчас начнётся самая сложная работа, – предупредил кузнец, доставая чашу из печи и заливая в каждую формочку ее содержимое.
Дав отстояться, он вытащил первое лезвие и щипцами положил на наковальню, и жеребенок пурпурного цвета начал бить по лезвиям. После пяти минут работы на наковальне кузнец вложил лезвия в воду, и пар резко распространился по кузне, закрывая обзор.
Пегас подбежал и открыл дверь, давая клубам пара рассеяться. Когда в помещении стало все видно, жеребята заметили, что Сэт стоит со счастливой улыбкой на мордочке. Было видно, что из его правого глаза потекли слезы. Лезвие, которое он держал, было фиолетового цвета и испускало крохотные электрические разряды.
— Наконец-то, после стольких лет! – старый жеребец вытер слезы. – Продолжаем работать, мы должны доделать все, пока металл не испортился, – сурово добавил кузнец, откладывая лезвие в сторону и принимаясь за новое.
После получасовой работы, все лезвия были готовы. Старый жеребец осмотрел каждое на прочность, состояние, смазал каждое редким раствором, чтобы блестело даже в воде и на морозе. Чтобы наточить их, ему пришлось сломать не один точильный камень, но это того стоило.
Он подошел к мальчикам.
— Что же, они готовы, теперь их можно продать за хорошую сумму. И не будем знать бедности, – жеребец убрал лезвия в сундук в кузне.
Пегас пришел в легкое недоумение.
— Как продать? Я же их хотел восстановить накопытник! – возмущенно обратился он к кузнецу.
— Ха-ха-ха! Какой ещё накопытник, мальчик? Ты ещё мал для этого. Вот когда вырастешь, лет так через семь... вот подумаю, дать ли тебе деревянный меч. А пока прошу всех выйти из кузницы, – распорядился старый жеребец.
Мальчики вышли, и он закрыл за ними дверь.
— С этого дня никто не входит в кузню, всем понятно? — Сэт строго посмотрел на жеребят.
— Да, сэр, – в унисон ответили они.
Продолжение следует.
Акт 1.Глава 11 - Прощай, сельская жизнь.
Комментируем пожалуйста, мне нужно знать минусы и плюсы. )
Прощай, сельская жизнь
Прошла уже неделя. Арон сидел у себя в комнате и не мог выйти. После того как Сэт запер кузницу и не хотел отдавать лезвия ни под каким предлогом, пегас несколько раз пытался проникнуть и забрать их. Но каждый раз его ждал провал: когда он проникал в кузню, Сэт как-то узнавал об этом, каждый раз ловил пегаса на месте преступления и бил его, чтобы тот знал свое место.
Побитого жеребёнка Джеймс перевязывал и запирал в комнате. Даже на окно они поставили железную решетку.
...Подойдя к сумке, Арон вытащил оттуда фото, на котором был запечатлен Свен со своим сыном, рядом с ними стоял Бен. По выражению их мордочек было видно, что они счастливы вместе.
— Свен, зачем ты меня оставил? – Капли слез, скатившись по мордочке пегаса, упали на фото.
Пегас убрал фото обратно, подошел к краю окна и заметил старика. Тот за неделю стал совсем другим. Выражение его морды полностью изменилось, она исхудала, под глазами появились большие мешки, будто он не спал целый месяц. Походка его стала неуклюжей, при каждом шорохе он вздрагивал. Он днями напролет, начиная с раннего утра и заканчивая поздней ночью, не выходил из кузницы.
Пегас никак не мог понять, из-за чего старик так изменился. Но день за днем продолжалось подобное поведение, и пегас все-таки начал догадываться о его причине, когда в один ненастный день Джеймс выбежал с сундучком из кузни. Держа его на спине, он бежал в лес. Но не добежал до леса: в его ногу попал молот, от чего жеребёнок упал. И сундук, не выдержав, раскрылся, и все его содержимое вывалилось на землю.
Арон услышал голос, двинулся к окну и увидел следующую картину: Джеймс убегает с сундуком на спине от старика. Он решил не медлить и, собравшись с мыслями и надев жилет, начал дергать дверь, но та не поддавалась. Он повернулся задом к двери, начал выбивать задними ногами дверь. После нескольких ударов Арон вышиб дверь. Не останавливаясь, пегас выбежал во двор с мыслями: «Богиня, прошу, хоть бы успеть! Не дай ему совершить грех, пусть он выживет!» С этими мыслями он добежал до старика и прыгнул на него.
— Мистер Сэт! Успокойтесь!!! — закричал серый мальчик старику в ухо, при этом пытаясь ухватить хоть одно его копыто, чтобы остановить избиение Джеймса.
Но старый кузнец не слышал, нет, он не хотел ничего слышать. Он просто взял и отшвырнул пегаса прочь. Тот кубарем прокатился по земле. Остановившись, пегас приоткрыл глаз. Перед его взором показалось лезвие, по которому стекал солнечный свет. Арон, покрутив головой, осмотрел местность на наличие остальных. Найдя их по той же схеме, он собрал их. В голове у него вертелось только одно: только бы сработало! Если нет, то Джеймсу не жить. Сглотнув и поборов свой страх, он подошел к старику.
— Сэт! – выкрикнул пегас. – Если ты не отпустишь Джеймса, то я убегу с ними, и больше ты никогда их не увидишь, – с презрением в голосе словно выплюнул он.
Сэт на мгновение остановился, приподнял голову и взглянул на пегаса, держащего четыре лезвия. Его взгляд ужаснул Арона: он был пустым, но при этом в нем горел огонь безумия. Старик, словно кукла, без эмоций слез с мальчика и двинулся к пегасу
— Отдай… их … мне…
— Смотри, что они с тобой сделали! – кричал на старика пегас.
Но он всё шел, ни на что не обращая внимания, из его уст было слышно только одно:
— Отдай… их… мне...
Пегас закрыл глаз от злости и бросил к ногам Сэта лезвия. Кузнец взял их и побрел обратно в сторону кузни.
— Моя прелесть… больше… вы не покинете меня, – только и сказал на прощание старик, направившись обратно.
Серый жеребёнок подбежал к пурпурному земнопони. Он осмотрел его и пришел в ужас. Нога была вывихнута от удара молота, из разбитого носа текла кровь, под правым глазом налилась большая гематома, из-за которой глаз распух, и жеребёнок не мог им видеть. Все тело покрывали ссадины и синяки.
— Джеймс, ты как? – беспокойно спросил пегас.
Мальчик открыл левый глаз и, посмотрев на пегаса, улыбнулся.
— Арон… как я выгляжу? – с иронией осведомился он.
— Ты жив, ох, слава богине! – Пегас помог пурпурному жеребцу встать и обхватил его, чтобы тот не наступал на больную ногу. – Выглядишь ты не очень, как будто сотня буйволов у тебя по морде прошлась, – саркастично добавил он.
— Как смешно.
— Ты зачем забрал этот сундук? – серьёзно спросил Арон.
— Ты заметил, что старик изменился? – задал встречный вопрос земнопони.
— Да, – кивнул пегас, глядя на друга.
— Вот я тоже это заметил. Это все началось, когда он сделал те лезвия. Сначала я не придавал этому никакого значения. Но после того как он перестал со мной разговаривать и реагировать на что-либо, я начал подозревать что во всем виноваты они. – Уже дойдя до дома, мальчик сел за стол.
Арон обработал все его поверхностные раны, приложил компресс на гематому и приступил к самому важному: нужно было вставить выбитый сустав обратно. Он дал Джеймсу прикусить деревянную скалку, а сам взялся за ногу и сделал резкий рывок. Пурпурный жеребёнок от сильной боли начал брыкаться. Он закатил глаза и после успокоился.
— Твою… кобылу… как же больно. – Он сжал ногу, прикусив нижнюю губу.
— Так теперь всё будет хорошо. Тебе придётся пару дней полежать, ходить противопоказано.
— Хорошо, – только и смог промолвить мальчик.
Следующие два дня Арон ухаживал за Джеймсом, пока тот не стал снова ходить. Но за эти два дня старик так и не вышел из кузницы. Уже было темно, и, не выдержав, оба жеребёнка решили проведать старика. Подойдя к кузне, пурпурный мальчик заметил приоткрытую дверь; заглянув туда, он заметил два силуэта. Неизвестные что-то громко ломали, и один издал чавкающий звук.
У Джеймса резко расширились глаза, грива встала дыбом, и он попятился назад. Его челюсть дрожала. Он панически посмотрел на серого пегаса, в его глазах читался ужас и страх, вызванные увиденным. Он схватил пегаса за гриву и повел того как можно быстрее в дом, в укрытие, подальше от этого ужаса. Но не понимавший, что случилось, пегас случайно оступился, нечаянно ударив копытом ведро, которое покатилась в сторону кузни.
Удар произошел прямо по дому. В кузне повисла гробовая тишина. Жеребята стояли и молча смотрели на вход. И из двери кузни высунулась клыкастая морда. Она посмотрела на жеребят и громко зашипела. Холодный пот покрыл лбы у жеребят от этого шипения. Они стояли в ступоре, никто не мог пошевелиться от такого ужаса.
Чудовище полностью вышло из кузни, в его глазах читалось только желание убивать и жрать. Оно вышло на лунный свет, и мальчики разглядели его. Это было подобие пони и насекомого: тело было пони (ноги, голова, туловище), но в нем везде были дырки, кроме туловища я головы. Глаза имели вертикальный зрачок, на голове виднелся кривой рог, а на спине — стрекозиные крылья.
Урод смотрел жадно, словно хищный зверь на свою добычу. Он резко двинулся на жеребят. Джеймстотчас вышел из ступора.
— Бежим! – только и смог выкрикнуть жеребёнок, толкая пегаса в дом изо всех сил.
Захлопнув дверь, Джеймс перетащил к ней кресло и закрыл ее на замок. Но это не смогло задержать насекомое, оно резко прыгнуло в окно. Оказавшись внутри, зверь бешеными глазами, опустив голову, напряженно искал свою добычу.
Жеребята притаились в этой же комнате, за диваном. Джеймс сидел, прижав к себе пегаса и закрыв ему рот. Тварь, шипя, начала искать их, разбросала пару кресел, потом, подойдя к дивану, отшвырнула его в сторону. Но жеребят там не было. Зверь заметил подымающихся по лестнице беглецов. Разразившись пронзающим все тело криком, он побежал, снося всё на своем пути. Жеребята, добежав до комнаты, где проживал серый пегас, влетели в комнату и налегли на дверь. Но им не хватило сил удержать чудовище. Оно одним ударом сорвало дверь с петель. И мальчики отлетели в разные стороны.
Тварь предвкушала поедание своего молодого ужина. Она подошла сначала к тому, что помясистее. Поднесла к своей клыкастой морде и облизала своим шершавым языком пурпурного пони. Облизав свою жертву, тварь практически впала в экстаз. Она уже не могла ждать того, как попробует молодое мясо жеребёнка. Но госпожа Фортуна была другого мнения на этот счет.
Тварь, отшатнувшись, бросив свою игрушку, стала пятиться. В её глазах можно было прочитать дикий ужас. Перед ней стоял серый пегас, с растопыренными перепончатыми крыльями и сверкающим глазом. От глаза исходила темная аура, зелёные радужки двигались, словно течения.
Пурпурный жеребец был шокирован, он не понимал, что происходит. Тварь смотрела на Арона как на чудовище, которое хочет сожрать свою жертву. Она пятилась и не понимала, что ей делать: напасть или бежать? Но, услышав крик своего сородича, она не стала совершать нападение, а, всего лишь зашипев на пегаса, убежала обратно в кузницу.
Когда чудище убежало, пегас схватился за левый глаз. Его штормило в разные стороны. Упав на свой круп, он отдышался и начал приходить в норму.
— А-а-ар-р-ро-он… ты как… и что с твоими крыльями… ты пегас… — заикаясь, обратился земнопони к пегасу; адреналин, который давал мальчику силы, словно испарился, и у него началась паника.
— Я… в норме… прости, но да, – ответил пегас, держась за глаз.
— Я-я-я-я... – только и смог снова выдавить жеребенок.
Пегас закрыл глаз, вдохнул и выдохнул пару раз, восстановив сердцебиение, и подошел к земнопони.
— Джеймс, скажи, что ты видел? – серьёзно спросил он жеребёнка.
Джеймс взглянул на пегаса, в глазах его бились огоньки безумия, отчаяния и боли потери.
— Они… сожрали его... повсюду кровь, кишки, внутренности!! — он резко схватился за голову и начал кричать.
Арона ошарашил его вопль, он резко ударил друга, и тот умолк.
— Приди в себя! – Он начал трясти парня, приводя его в чувство.
Тот только опустил голову вниз. Арон подошел к накопытнику и убрал его в сумку.
— Это твоя вина, – со злобой в голосе процедил сквозь зубы Джеймс.
Арон развернулся и, увидев взгляд парня, попятился назад.
— Это ты виноват! Я вспомнил, это твари из той шахты. И ты похож на них! Это ты привел их сюда, чтобы забрать те лезвия! – он встал и начал идти на пегаса, сверля его безумным взглядом. — Если бы не ты, этого всего не было бы! Сдохни, тварь!!! – Он резко накинулся на пегаса и, повалив его на лопатки, начал душить.
Арон начал сопротивляться, но он не мог дотянуться передними ногами до морды противника, оставались лишь задние ноги. Он уже чувствовал, как жизнь покидает его, но из последних сил сделал выпад вперёд и смог лягнуть агрессора задними ногами прямо в живот.
Пурпурный парень сложился в три погибели и, задыхаясь, схватился за живот. Арон жадно начал вбирать в себя воздух, давая насытится кислородом легким и всему организму. Восстановив дыхание, пегас резко схватил свою сумку и выбежал во двор. Подбежав к кузне, он открыл дверь, и его ужаснуло увиденное там. Тело старика было раскурочено, по стенам домика расплывались пятна крови. Туловище полностью распорото, словно его вскрыл хирург. Голова лежала в стороне, рядом с наковальней, а на самой наковальне лежали четыре лезвия.
Пытаясь не дышать трупным запахом, Арон убрал лезвия в сумку и выбежал наружу. И прямо перед ним оказался пурпурный земнопони, держащий в зубах нож.
— И куда мы собрались? – с безумным взглядом ехидно обратился он к пегасу. — Ты что, забыл? Ты обязан умереть! – Он резко сделал рывок вперёд.
Арон отпрыгнул вбок, дав безумцу влететь в кузню, и, не рассчитав, упал на останки Сэта. Перед парнем лежали останки отца, и он никак не мог поверить, что это вправду случилось. Он встал, повернулся, заметил голову, у которой не было глаз, ухо ободрано, язык вытащен и весь синий, а из макушки виднелись кусочки мозга. От увиденного у жеребца пропала последняя крупинка разума, он погряз в темном безумии, его глаза опустели, и его тянула только жажда убийства и мести.
— УБЬЮ!! УБЬЮ!! УБЬЮ!! – с этими криками он кинулся на пегаса.
Арон, увернувшись от удара, побежал в сторону леса. Но, услышав приближающий крик, он повернул голову и увидел, как пурпурный псих начал его догонять. Он вошел в чащу леса, где, петляя в разные стороны, не давал себя найти. Оторвавшись всего на шесть секунд, он шустро и ловко с помощью крыльев залез на дерево. Оказавшись на верхушке, он притих.
Джеймс потерял пегаса из виду. Он искал его, не стараясь разобраться, подумать. Но спустя некоторое время он заметил шевеление в кустах.
— Ар-ро-он, я… нашел!!! – он резко прыгнул в кусты, выставив нож вперед.
Прыгнув в кусты, он сделал хороший порез, повернувшись к жертве. Но пустая, темная жажда убийства сменилась на страх, отчаяние. Он резко отскочил, надеясь убежать, но ему преградила дорогу другая тварь. Она ударила жеребца так сильно, что он отлетел в каменную стену. Две твари подошли к парню; одна схватила его зубами за одно заднее копыто, а другая — за другое. И они одновременно потянули жеребца в пещеру.
Пурпурный пони почувствовал резкую боль в задних копытах, от удара он не мог прийти в себя; в голове были одни вспышки. Но от сильной боли он все же пришел в себя. Почувствовав, что его куда-то тянут, он начал передними копытами упираться в землю, но сил на это ему не хватало. Он только и мог, что истошно кричать.
Пегас сидел на дереве тихо, он не хотел привлекать к себе внимание. Затем рядом с деревом пробежал Джеймс и, не заметив пегаса на дереве, двинулся в сторону старой шахты. Пегас хотел предупредить его, что там твари, но, боясь за свою жизнь, не смог ничего сказать. После долгих пяти минут он услышал истошный крик. И после наступила гробовая тишина.
Арон был очень слаб и просто закрыл глаза, уйдя в долгий темный сон.
Продолжение следует.
Акт 1.Глава 12 - Возвращение к прошлому.
Возвращение к прошлому.
Целую ночь пегас просидел на дереве, стоящем на опушке. Не спавший, дрожа от каждого шороха, он понимал: если не начнет действовать, то это добром не кончится. Нужно было все кардинально менять. Он, собравшись с мыслями, успокоил своё сердце и тело, накалённое, как сковорода. Осмотревшись по сторонам, он не увидел ни одной твари. Убедившись, что на земле стало безопасно, пегас начал спускаться. Но при этом был бдителен: при малейшей опасности он тихо взобрался бы обратно и ждал бы удобного момента.
Спустившись, он снова убедился в своей правоте. Твари ушли. Уже рассветало; он взглянул на восход солнца и сориентировался, откуда он пришел и куда надо идти. Ему пришла мысль вернуться обратно на ферму, собрать все вещи и уйти в город. Пройдя немало верст, он вышел из леса.
Перед ним открылась обширная местность. Весь скот, находившийся во дворе, был забит. Кровь расстилалась красной пеленой по всей ферме, образуя бордовую кляксу на мировых картах. Внутренности животных были разбросаны, не до конца съедены, а от некоторых вообще ничего не осталось, кроме груды костей. Этот хаос напоминал кладбище домашних животных, которые вышли из своих могил.
Совладав с собой, пегас двинулся к главному дому, где хранились его оставшиеся вещи. Войдя внутрь, он осмотрел весь бардак, который они учудили вчера ночью. Кресла расшвырены в разные стороны, полностью раскурочен диван. Арону стало тоскливо на душе, ведь он потерял всё только за одну ночь. Судьба сыграла с ним очень злую шутку.
Но, поднявшись по лестнице наверх, он обнаружил хаос, в котором найти все вещи оказалось проблематично. Подойдя ближе к кровати, он обнаружил свою повязку и натянул её обратно на левый глаз. В углу обнаружился жилет; надев его, Арон принялся обыскивать свою бывшую комнату. Перебрав и перевернув все вверх дном, он обнаружил свой маленький запас битов, старые книги, маленький ножик и плащ. Убрав все вещи и надев плащ, он двинулся в кабинет старика.
Оказавшись там, он обшарил весь стол, но нашел только скудный мешочек битов. А старые бумаги и схемы он трогать не стал. Убрав биты к остальным, он вышел из дома. Взглянув в последний раз на опустевший дом, он направился, не оглядываясь, к главной дороги.
Шел он где-то сутки, заночевал на дереве: он не хотел снова встречаться с этими тварями. Мало ли. Кто знает, где они и что сейчас задумывают? Юный пегас обдумывал дальнейшее решение, заключавшееся в том, что ему следует предпринять. Решение нашлось само собой. Вдали пегас увидел странный приближающийся силуэт. Нечто очень быстро двигалось в его сторону. Сначала жеребёнок насторожился, но, когда картинка стала ясной, успокоился. Это была карета, запряженная двумя мускулистыми жеребцами белого цвета. На них была надета броня из чистого золота, а может, позолоченная, кто его знает. Жеребцы пробежали мимо и направились на восток.
Арон, решивший больше не обдумывать всё это, доверился этой карете. И с первыми лучами солнца двинулся на восток. Пройдя немало миль, преодолев колдобины и взобравшись на крутой склон, он увидел красоты стен города. Стена была из красного кирпича, высотой в двадцатиэтажный дом, толщина ее была равна пяти метрам. Ворота города оказались простыми деревянными дверями из обычного дуба. Пегас без промедления ускорил шаг и в приподнятом настроении побрёл к воротам.
Оказавшись у ворот, пегас почувствовал, что его захлестнула паника. Его сердцебиение участилось. Воспоминания о прошлом нахлынули на пегаса, словно песчаная буря, встав перед глазами. И после он потерял сознание.
Очнулся пегас уже в городе, лежа на скамейке. Открыв глаз, он был озадачен: кто мог его сюда переместить, при этом ничего не забрав? Пегас пошарил по карманам, заглянул в седельную сумку и убедился, что всё на месте. Арон, привстав, огляделся; он был на большой торговой площади, где торговцы продавали разный товар: от драгоценных камней и бижутерии до простой еды.
Пегас был удивлен и растерян. Он не знал, что делать; накинув на себя капюшон, он скрыл свою мордочку от остальных пони. Оставаясь в таком виде и не замечая, куда именно движется, он шел вперёд. Он заблудился: свернул то ли слишком рано, то ли поздно, а потом попытался исправить ошибку, срезав путь по переулку, похожему на узкое ущелье между двумя высокими зданиями. Он вился, как овраг, оставшийся от реки, которая нашла более удобное русло. Мусор громоздился у стен, заполнял проемы между домами и ниши дверей. После нескольких поворотов пегас почувствовал тухлый запах мертвечины.
Арон повернул еще раз и налетел на стену. Ослепленный звездочками боли, пегас почувствовал чей-то грубый захват его копыта.
Открыв глаз, жеребёнок увидел мальчишку постарше. Тот был выше и сильнее его, с темной гривой и хищным взглядом. Грязь на его морде выглядела как борода, от этого мальчишка казался особенно диким и свирепым.
Двое других мальчишек оторвали серого пегаса от стены. Он вскрикнул, когда один из них вывернул ему копыта. Старший улыбнулся на это и провел копытом по гриве.
— Что ты здесь делаешь, жеребенок? Заблудился? — Он ухмыльнулся еще шире.
Арон попытался вырваться, но другой мальчишка вновь вывернул ему копыта, и он выдавил:
— Нет.
— Да заблудился он, Пика, — сказал мальчишка справа от серого жеребёнка. Тот, что слева, саданул жертве локтем по голове, и переулок бешено завертелся у пегаса перед глазами.
Пика захохотал.
— Я проходил мимо, и всё, — буркнул Арон, слегка оглушенный.
Лицо Пики исказилось от злости, он сграбастал пегаса за плечи.
— Тебя спрашивали? — заорал он. — Я чо, сказал, тебе можно говорить? — Он ударил его лбом в мордочку, послышался резкий хруст, и все отозвалось болью.
— Эй, Пика. — Голос шел непонятно откуда.
Кто-то пнул сумку, которая была у пегаса на спине.
— Пика, глянь сюда.
Пика повернулся на звук падения сумки на землю.
— Что ты спер, парень?
— Ничего я не спер.
Один из мальчишек, державших его копыта, загоготал:
— Ага, твой дядюшка попросил тебя это продать и купить лекарство для больной бабули. — Он заржал еще громче, глядя, как пегас пытается проморгаться от слез.
Он, раскрыв сумку пошире, начал вытаскивать всё содержимое наружу. Найдя полезным для себя только мешочек с монетами, ножичек, накопытник и лезвия, он все остальное швырнул двум своим подручным. Один из держащих копыта пегаса ловко передал соседу, тот не ослаблял хватку, только сильнее скрутил, чтобы малец не дергался.
Парень чуть выше Арона, коричневого цвета, с белыми пятнами по всему телу, подошел к сумке. Он алчно посматривал на содержимое; подняв книгу и не смотря, что в ней написано, он стал рвать каждую страницу перед серым пегасом.
Проморгавшийся Арон увидел перед собой самое настоящие свинство. Нет, не описать словами, что прочувствовал в душе пегас! Перед ним эта тварь уничтожала рукописи, которые автор так кропотливо писал, сочинял, исследовал! Но этого было мало: после уничтожения дорогого фолианта вандал приступил к самому дорогому для пегаса — это был портрет. На нём были его отец с его первым сыном Аксом и мистер Бен, которые счастливо улыбались. Этот изверг вытащил из рамки портрет и, осмотрев его, взглянул на Арона.
.
— Эй, Пика, гляди на пацана! Как он разозлился, когда я вытащил вот эту бумажку! Аж зубки свои показывает! –Коричневый парень обратился к Пике, показывая портрет.
.
Светло-синий пони подошел к подельнику, вырвал из копыт бумагу и всмотрелся.
— Так-так-так, а ты говорил, что это твое, – осклабившись, протянул Пика, обращаясь к серому жеребёнку.
— Отдайте, это моё! – пытался вырваться пегас вперёд, к портрету.
Пике понравилось мучение серого мальчишки. Он не стал ждать: взяв вторым копытом за кончик, начал аккуратно, нежно рвать бумагу, давая пегасу лицезреть этот процесс во всех ракурсах.
Арон, как мог, вырывался, он кричал, умолял, но негодяй продолжал рвать. Закончив сей процесс, он кинул бумагу в мусорку, предварительно скомкав её.
— Ну что, теперь будешь плакать, маменькин сынок? – последние слова он сказал так, что у Арона кольнуло в душе.
Третий жеребёнок, красного цвета, с синим пятном на шее, немного ослабил хватку. Взглянул на Пику, который достал накопытник и лезвия и начал их осматривать.
— А интересные ты железяки нашел, дорого продать можно будет, – приценился он к предметам.
Арон не выдержал. Как колосок на ветру в руке сжимающего его выскальзывает из крепкой хватки, так вырвался на волю пегас. Почувствовал ослабевшую хватку и что есть мочи резко двинулся назад, впечатав красного парня в холодную каменную кладку, – словно подушку кинул в стену, выбивая из неё пыль. Тот от удара отпустил пегаса.
После этого Арон рывком задними ногами бьёт второго по животу. Не ожидавший от пегаса атаки, противник складывается в три погибели, словно ломающееся от удара молнии в центр ствола дерево. После разворачивается, словно рысь, делает три резких шага и оказывается перед Пикой. Он хватает мертвой хваткой из копыт парня вещи и только собирается давать деру...
Но Пика оказался быстрее или сильнее. Он ухватил пегаса за шею и одним ударом впечатал в стену. Голова мальчика ударилась о кирпич, и он бы упал, если бы Пика не вдавливал его в осыпающуюся стену. Он задохнулся и только тогда понял, что уже давно визжит. От Пики воняло застарелым потом и прогорклым маслом. Он прижал его копыта к бокам и еще сильнее вдавил пегаса в стену.
Пегас снова задохнулся и слепо забился, ударившись головой о стену. Его морда впечатывается в его плечо, и он стискивает зубы, чувствуя, как расходится под ними его кожа, а рот его наполняется кровью.
Пика заорал и отшатнулся от парня. Арон вдохнул и сморщился от рвущей грудь боли.
Прежде чем он успел дернуться или подумать, Пика снова поймал серого мальчика и ударил о стену — раз, другой… Голова несчастного болталась взад-вперед, отскакивая от кирпичей. Затем враг ухватил его за горло, развернул и швырнул наземь.
Тут Арон услышал треск, и все будто остановилось.
Продолжение следует…
Акт 1.Глава 13 - Смерть
После того как убили труппу, пропал Свен, погибли родители Эпплджек, Арону иногда снились живые артисты, с которыми он развлекался, обучался тем премудростям, которые они получили во время путешествий. Снился ему и отец, крепко обнявшийся со своим другим Беном, рядом с которым стояла его жена Элис. В его сне их смерть была ошибкой, недоразумением, вина за нее не лежала на нем. И на несколько мгновений пегас получал свободу от огромного бесконечного горя, постоянно терзающего его. Он обнимал Свена и родителей Эпплджек, и они вместе смеялись над его глупой тревогой. И на какой-то миг всё было чудесно. Чудесно…
Но после он просыпался совсем один, в темноте у лесного пруда. "Что я тут делаю? Где все?"
И тогда он вспоминал все, словно открывалась зажившая было рана. Они были мертвы, он чувствовал одиночество. Огромный груз, приподнявшись на мгновение, снова падал на его сердце – тяжелее, чем прежде, потому что он был не готов к нему. Потом он лежал на спине, глядел в темноту – грудь его болела, дыхание было тяжелым, – зная в глубине души, что ничто уже не будет как прежде.
Когда Пика швырнул его на землю, тело Арона онемело и совсем не чувствовалось. Он огляделся и увидел Пику, тяжело дышащего и держащегося за плечо. Один из мальчишек пришел в себя и остолбенело смотрел на пегаса.
Медленно посмотрев на свои копыта, тот увидел, что они кровоточат (после стольких ударов об землю и падений не суждено было избежать этого).
— Маленький гад укусил меня, — тихо произнес Пика, словно не мог поверить в это.
Морда его скривилась и покраснела.
— Укусил меня! — крикнул он и злобно пнул пегаса, целясь в голову.
Попытавшись защитить голову, пегас дернулся в сторону, и удар пошел по почкам.
— Смотри, что ты наделал! — продолжал орать на него Пика.
Новый удар пришелся пегасу в бок и почти перевернул его. В глазах начало темнеть; он чуть ли не радовался этому как возможности отвлечься от боли. Но затаённая боль никуда не делась.
Пика снова занес ногу. Арон только попытался отвести копыта, но его копыта только слабо дернулись. Пика пнул его в живот.
— Пика, Пика! – закричал один из подельников.
Пика снова нанес пинок в живот, пегаса стошнило на булыжник.
— Эй, вы там, стоять! Городская стража! — прокричал новый голос.
Удар сердца длилась тишина, а потом послышался звук драки и быстрый топот копыт. Секундой позже тяжелые сапоги прогрохотали мимо и смолкли вдалеке.
Арон помнил только боль в груди, потом всё погасло.
Кто-то вытряхивал Арона из темноты, выворачивая карманы его плаща. Он безуспешно пытался открыть глаза. Потом услышал тихое бормотание:
— И это все, что я получу за спасение твоей жизни? Пара битов и всё? Выпивка на вечер? Никчемный маленький негодник! — Жеребец зашелся грудным кашлем, и пегаса окатило запахом перегара. — Визжал как резаный. Если б ты не орал, как девчонка, я бы не стал этого делать.
Арон попытался что-то сказать, но вышел лишь только стон.
— Значит, живой. Ну, хоть что-то, — пегас услышал кряхтенье, когда он встал, затем тяжелый грохот его сапог замер вдали.
Через некоторое врем жеребёнок приоткрыл глаза. В глазах помутилось, нос казался больше всей головы. Он осторожно ощупал его — сломан. Он начал вспоминать, как вправлять нос и как делал это школьный доктор. Обхватив копытами с двух сторон, Арон резко вставил его на место. Глаза наполнились слезами, и пегас стиснул зубы, чтобы не заорать от боли.
Сморгнув слезы, он с облегчением увидел мордочку уже без того болезненного тумана, как минуту назад. Содержимому его сумки может позавидовать только мышь: оставалась лишь одна книга — «Легенды и мифы», черствый хлеб, вся мокрая и в крови жилетка с плащом, найденный накопытник с лезвиями, чудом скрывшийся за камнем. И последний портрет, разорванный на две части. Собрав вещи, Арон, еле шагая, покачиваясь, двинулся по переулку.
Время было послеобеденное. Было бы, если бы Арону удалось что-нибудь добыть обед. Бедный пегас просил подаяние на торговой площади, при этом накинув плащ и скрывая свою мордочку от чужого взора. Этот день принес ему два бита (от стражника и другого солдата), ругательное слово, обозначающее анатомическую конфигурацию (от молодого матроса), и настала очередь плевков от очередного старика непонятной профессии.
Арон жил в городе уже месяц. И впервые в своей жизни решил украсть. Но его первый раз крайне ощутимо аукнулся ему. Задержав копыта в кармане у продавца яблок, он получил очень сильный удар по голове. После этого он весь день пытался прийти в себя. Даже при резком движении голова начинала гудеть, и, кроме того, каждое неосторожное движение отдавалось острыми болями в затылке. Не особо вдохновившись первым опытом воровства, пегас решил, что сегодня будет день попрошайничества.
Голод скручивал живот пегаса, он был так голоден, что решил отправиться на дорогую улицу, где можно было раздобыть больше денег. Но был риск попасться личной страже улицы и быть побитым дубинками в наказание. Он был уже готов перейти на другую улицу, как перед ним пробежал мальчишка, подбежал к другому жеребёнку и принялся, жестикулируя копытами, объяснять что-то своему знакомому. И не прошло даже пяти секунд, как они вдвоём рванули прочь.
Пегас, ведомый любопытством, двинулся вслед за ними. К тому же тот, кто мог сдвинуть нищих с оживлённой улицы в середине дня, наверняка заслуживает внимания. Может быть, королевская стража принцессы Селестии раздает хлеб? А может, тележка с фруктами опрокинулась? Это стоило внимания пегаса.
Арон шел за мальчишками по извилистым улочкам, пока не увидел, что они повернули за угол и спустились в подвал сгоревшего здания. Он остановился: смутная искра любопытства задохнулась под гнетом здравого смысла.
Через минуту из подвала вышли, толкая друг друга, двое жеребят со счастливыми улыбками на мордочках, у каждого было по батону хлеба. Один из них, лет восьми, увидел пегаса и указал копытом в сторону подвала.
— Там есть ещё, – невнятно пробубнил он с набитым ртом. – Но лучше поторопись.
Здравый смысл резко переменил курс, и парень осторожно спустился в подвал. Внизу под ступеньками валялось несколько гниющих досок — все, что осталось от сломанной двери. Внутри он увидел короткий коридор, ведущий в плохо освещенную комнату. Маленькая девочка с суровой мордочкой протолкалась мимо Арона, не поднимая глаз. Она тоже прижимала к груди кусок хлеба.
Пегас переступил через сломанные доски двери и углубился в холодную сырую темноту. Через десяток шагов он услышал тихий стон, от которого застыл на месте. Звук был почти животный, но ухо подсказывало ему, что исходил он из горла пони.
Не знаю, чего он ожидал, но только не того, что там нашел. Две древние лампы, заправленные рыбьим жиром, бросали неясные тени на темные каменные стены. В комнате стояло шесть коек, и все были заняты. Двое малюток, едва вышедших из младенчества, делили одеяло на каменном полу, а третий свернулся на груде лохмотьев. Мальчик возраста Арона сидел в темном углу, привалившись спиной к стене.
Один из жеребят пошевелился на койке, будто дернулся во сне. Но что-то в его движении показалось ему странным: слишком оно вышло напряженное, неестественное. Пегас присмотрелся и увидел, в чем дело: он был привязан к койке. Все были привязаны.
Мальчик снова забился в своих веревках и издал звук, который Арон слышал в коридоре. Теперь он звучал яснее — долгий стонущий крик:
— А-а-а-а-а-ба-а-а-ах!
— Что-что, – послышался голос из другой комнаты.
Интонация была странной, как будто он не задавал вопросов. Мальчик на койке задергался в веревках.
— А-а-а-а-ахбе-е-ех!
Вошел старик, вытирая копыта об подол рваной рясы.
— Что-что, — повторил он в том же невопросительном тоне.
Голос его был надтреснутым и усталым, но невероятно терпеливым — как тяжелый камень или кошка с котятами.
— Что-что, тс-тс, Тани.
Арон не ушел, просто отошел на минутку. Пройдя мимо пегаса, старик подошел к бедному мальчику. Напряжение, которое испытывал пегас, медленно, но уверено спало. То, что тут происходит, не ужасно. Во всяком случае, сейчас. Увидев старика, мальчик прекратил дергать верёвки.
— Э-э-э-э-а-ах, — произнес он.
— Что? — На этот раз это был вопрос.
— Э-э-э-э-а-ах.
— Хм? — Старик огляделся и впервые заметил серого жеребенка. — Ох. Привет. — Он снова посмотрел на мальчика на койке. — Разве ты сегодня не умница? Тани позвал меня, чтобы показать, что у нас гость!
Старик повернул голову на незнакомца, прищурился.
— Я раньше тебя тут не видел. Ты тут был раньше?
Арон покачал головой.
— Ладно, у меня есть немного хлеба, ему всего два дня. Если ты натаскаешь мне немного воды, можешь получить столько, сколько съешь. Хорошо звучит?
Арон кивнул. Стол, стул и открытый бочонок у одной из дверей были в комнате единственной мебелью, помимо коек. На столе лежали четыре большие круглые буханки. Старик кивнул в ответ и медленно пошел к стулу осторожной и неуклюжей походкой, словно ему было больно ступать. Дойдя до стула и водрузившись на него, он указал на бочонок у двери.
— За дверью насос и ведро. Не спеши, тут не гонки. — Говоря, он рассеянно скрестил ноги и начал тереть копыта. Затем добавил:
— Не наполняй ведро доверху. Я не хочу, чтобы ты надорвался или разлил воду. Здесь и так достаточно сыро. — Он поставил копыта на пол и наклонился, чтобы поднять малютку, беспокойно заерзавшего на одеяле.
Наполняя бочонок, пегас украдкой разглядывал старца. Несмотря на седину и медленную, неуклюжую походку, он был не слишком стар — около сорока, а то и меньше. Длинная ряса на нем так пестрела заплатами и штопкой, что он не мог даже представить ее первоначального цвета и фасона. Обтрепанный почти так же, как и Арон, старик этот был чище. Не то чтобы абсолютно чист — просто чище пегаса. Несложное дело.
Его звали Трапис. Залатанная ряса составляла всю его одежду. Почти все время, когда не спал, он проводил в этом сыром подвале, заботясь о безнадежно больных — в основном маленьких мальчиках, — до которых никому не было дела. Одних, вроде Тани, приходилось привязывать, иначе они могли нанести себе какое-нибудь увечье или упасть с койки. Других же, таких как Джаспин, сошедший с ума от лихорадки два года назад, связывали, чтобы они не поранили других.
Парализованные, калеки, кататоники, припадочные — Трапис заботился обо всех с равным и бесконечным терпением. Он давал детям всю помощь, какую мог дать, и немного еды, если появлялся излишек. Чтобы отработать эту пищу, они носили воду, драили пол, бегали по разным поручениям и укачивали плачущих младенцев. Они делали все, что Трапис просил, и, если не было еды, они всегда могли получить глоток воды и усталую улыбку того, кто видел в них личности, а не животных в обносках.
Арон часто забегал к нему в подвал в те первые несколько месяцев, но со временем стал приходить все реже и реже. Трапис и Тани были прекрасными компаньонами: никто из них не испытывал потребности много говорить, и это подходило пегасу как нельзя лучше. Но другие уличные дети его страшно нервировали, поэтому он приходил не часто — только когда отчаянно нуждался в помощи или у него было чем поделиться.
Хотя он редко бывал там, приятно было знать, что в городе есть место, где его не станут пинать, гонять или оплевывать. Даже в одиночестве на крышах его грело знание, что есть Трапис и его подвал. Это было почти как дом, куда можно вернуться. Почти.
Арон многое узнал в те первые месяцы в Сталлионграде.
Узнал, какие трактиры и рестораны выбрасывают приличную еду и какой должна быть тухлятина, чтобы не заболеть от нее. Он научился прятаться и нашел себе потайное местечко на старой дубильне, где три крыши сходились вместе, создавая убежище от дождя и ветра.
Арон узнал, что Сталлионград огромен. Этого нельзя постичь, пока не увидишь своими глазами. Тут как с океаном: можно рассказать о воде и волнах, но вы не получите даже отдаленного представления о нем, оставаясь на берегу. Невозможно понять океан, пока не окажешься посреди него: со всех сторон ничего, кроме океана, простирающегося в бесконечную даль. Только тогда осознаешь, как мал и ничтожен ты сам.
Сталлионград огромен еще и потому, что разделен на тысячу маленьких кусочков, у каждого из которых свои особенности. Здесь есть Низы, площадь Гуртовщиков, Стиральня, Средний город, Сальники, Дубильни, Доки, Дегтевое, Швейский переулок… Можно всю жизнь прожить в Сталлионграде и не узнать всех его частей.
Но для практических целей Арона в Сталлионграде было всего две части: Берег и Холмы. На Берегу пони бедные — это делает их нищими, ворами и шлюхами. На Холмах пони богатые — это делает их стряпчими, политиками и придворными.
Арон жил в Сталлионграде уже два месяца, когда ему впервые пришло в голову попробовать попрошайничать на Холмах. Зима крепко держала город в своих когтях, а праздник Середины Зимы делал улицы еще опаснее, чем обычно.
Он, снова надев на себя плащ, вышел из своего уютного убежища. Ступая по выступам и козырькам, хватаясь за них, он спустился на землю. Там, осмотревшись по сторонам, убедившись, что нет опасности, он незаметно для других двинулся в сторону Холмов, где жили лишь аристократы и пони с серебряной ложкой во рту.
Пройдя несколько миль, Арон вышел к пристани, где маленькая лодочка переправляла всех желающих за определённую сумму. Пегас, осмотревшись и не найдя лучшего решения, решил переплыть. Чтобы оказаться на другом берегу, ему пришлось уйти как можно дальше, чтобы его не заметили. Сняв с себя плащ, он повязал его себе на голову, чтобы не намокла. Подойдя к воде, он тронул ее кончиком копыта, и все тело покрылось гусиной кожей. Она была такой холодной, как найденный чистый ручей в горах на высоте четырех километров.
Собравшись с силами, он закусил губу и, сделав первый шаг, стал ждать пока тело привыкнет к холоду. После он медленно, мелкими шажками вошел в воду и стремительными рывками принялся плыть к противолежащему берегу. Но заплыв оказался неудачным для жеребёнка. Он не знал, что случится с ним после этого дня. В тот день он узнал одну вещь: почему попрошайки остаются на берегу. Выйдя из воды, пегас, чтобы согреться, стал накручивать круги, делать сложные телодвижения, заставляя кровь быстрее циркулировать по телу.
Получив немного тепла, он прислонился к стоящему рядом дому. Оттуда выходила железная труба, которая, видимо, слегка потемнела от времени. Прижавшись к ней, Арон постепенно согрелся и более-менее высох: сверху шерсть была сухой.
Снова надев сухой плащ на себя, пегас осторожно, тихо вышел из-за угла здания. Пройдя немного, он осмотрелся и, не найдя стражи или солдат, направился к самой оживленной точке. Присев, он начал попрошайничать.
Некая женщина увидела пегаса и остановилась. Он услышал испуганное «ах!», когда ее копытце взлетело ко рту.
— Бит, мэм? — он заставил задрожать свое протянутое копыто. Его голос тоже дрогнул. — Пожалуйста.
Он переминался с ноги на ногу на тонком сером снегу, стараясь выглядеть таким же маленьким и отчаявшимся, каким себя чувствовал.
— Ах ты, бедняжка, — вздохнула она почти неслышно и потянулась к висящему на боку кошельку, не отводя от Арона глаз.
Помедлив секунду, она заглянула в кошелек, что-то вытащила, вложила ему это в копыта. Он почувствовал холодную тяжесть монеты.
— Спасибо, мэм, — автоматически сказал он, взглянул вниз и увидел фиолетовый блеск.
Присмотревшись, он понял, что это рубин. Целый рубин.
Он разинул рот. Фиолетовый рубин равнялся стам битам. Более того, он равнялся полумесяцу сытых вечеров. За шесть битов он мог провести ночь на полу в «Красном глазе», за восемь он мог поспать у очага перед последними угольками вечернего огня. Он мог купить старое одеяло, спрятать его на крышах и всю зиму спать в тепле.
Арон поднял глаза на женщину: она все так же сочувственно смотрела на него. Она не могла понять, что это для него значит.
— Леди, благодарю вас, — его голос сорвался. Он вспомнил одну из фраз, которые вычитал в одной книге про путешественников. — Пусть все ваши приключения будут счастливыми, а дороги — прямыми и короткими.
Она улыбнулась и, кажется, хотела что-то сказать, но тут он почувствовал подозрительный зуд у основания шеи: кто-то наблюдал за ним. На улице или развиваешь чувствительность к определенным вещам, или твоя жизнь кончается быстро и печально.
Он оглянулся и увидел, как лавочник разговаривает со стражником и указывает на пегаса. И это был вовсе не береговой стражник, но чисто выбритый и подтянутый, в черной кожаной куртке с металлическими заклепками. Он поигрывал окованной медью дубинкой в копыто длиной. До Арона долетели обрывки слов лавочника.
— …покупатели. Которые собираются купить шоколада при… — Он снова указал в его сторону и сказал что-то, что пегас не расслышал. — …Платит тебе? Именно. Может, мне стоит упомянуть…
Стражник повернулся к мальчику. Поймав его взгляд, жеребёнок побежал.
Дыхание обжигало грудь. Арон искал, куда бы побежать, где бы спрятаться, но не знал этой части города. Здесь не было ни куч мусора, куда можно заползти, ни сгоревших домов, где можно схорониться. Ступню колол острый замерзший камень, но он заставлял себя бежать дальше, несмотря на боль.
После третьего поворота он оказался в тупике. Почти вскарабкавшись на стену, он почувствовал на щиколотке захват, и чье-то копыто стянуло его вниз.
Голова его ударилась о мостовую, и мир тошнотворно завертелся, когда стражник поднял его за копыта.
— Умный мальчонка, — пропыхтел он, горячо дыша ему в морду. От него пахло кожей и потом. — Ты уже не маленький, пора и знать, что убегать вредно. — Он яростно потряс его, снял капюшон и дернул за скрученную гриву.
Переулок закачался перед пегасом, и он заорал.
Стражник притиснул его к стене:
— И ты уже должен знать достаточно, чтобы не приходить на Холмы. — Он снова потряс его. — Ты тупой, парень?
— Нет, — бестолково ответил Арон, чувствуя холод стены под свободным копытом. — Нет.
Ответ пегаса только разъярил стражника.
— Нет? — рявкнул он. — Ты втянул меня в неприятности. На меня напишут донос. Если ты не тупой, то тебе нужен урок.
Он развернул парня и швырнул наземь. Жеребёнок поскользнулся на снегу, ударился копытом о землю. Копыто онемело. Убрав рубин по пути в тайный кармашек плаща, он думал о месяце еды, теплом одеяле и сытной еде. Но сокровище вылетело из кармашка и покатилось куда-то, даже не звякнув.
Но мальчик не заметил этого. Воздух загудел, и дубинка опустилась на его заднюю ногу.
— Не приходи больше в Холмы, понял? — прорычал стражник. Дубинка нашла его снова, на этот раз попав в лопатку. — Для вас, маленькие шлюхины дети, все, что за Бурой улицей, — запретная зона. Понял?
Он отвесил ему оплеуху, и пегас почувствовал вкус крови, когда голова снова коснулась булыжника мостовой.
Пегас сжался в комок, а верзила шипел ему:
— И Мучная улица, и Мучной рынок, где я работаю. Так что никогда. Не. Приходи. Больше. Сюда. — Каждое слово он отмечал ударом дубинки. — Понял?
Весь дрожа, жеребёнок лежал на взрытом снегу, надеясь, что все закончилось. Надеясь, что теперь он просто уйдет.
— Понял? — Стражник пнул его в живот, и Арон почувствовал, как что-то рвется внутри.
Он закричал и, должно быть, что-то пробормотал. Жеребец снова пнул его и, когда несчастный не смог подняться, развернулся и ушел.
Пегас потерял сознание. Придя наконец в чувство, он обнаружил, что уже смеркается. Он промерз до костей, но все равно стал ползать по грязному снегу и мокрому мусору, ища фиолетовый рубин. Его копыта так занемели от холода, что едва шевелились. Один глаз у него распух, повязка спала и валялась на снегу, во рту стоял вкус крови, но он все продолжал искать, пока последний луч светила не ушел за горизонт, оставив после себя кромешную тьму.
Даже когда переулок погрузился в смоляную черноту, он продолжал пересыпать снег, хотя и сознавал, что его копыта слишком задубели, чтобы почувствовать монету, даже если случайно наткнутся на нее.
Потом Арон поднялся, опираясь о стену, подошел, взяв повязку, натянул её обратно и, с болью накинув на голову капюшон, побрел прочь. Израненная задняя нога не позволяла двигаться быстро. Боль прошивала ее при каждом шаге, и он старался держаться поближе к стене, перекладывая на нее часть веса.
Он двигался к Берегу — той части города, которая стала его домом в большей степени, чем любое другое место. Нога совсем онемела от холода, и, хотя некую рациональную часть его это беспокоило, практическая часть радовалась, что он не весь покалечен.
До его тайного места оставались километры и километры, а шел Арон медленно и вяло. В какой-то момент он, видимо, упал. Не помнил этого, но помнил, как лежал в снегу и наслаждался восхитительным удобством и уютом. Тело его потяжелело и расслабилось, сознание опустело, все мысли словно улетучились, их будто унесло весенним ветерком. Остались только пустота и холод. Его накрывал сон — как толстое одеяло, как смерть.
Продолжение следует.
Акт 1.Глава 14 - Спасение
Арон закрыл глаза — вокруг него образовалась глубокая тишина пустынной улицы. Он представил себе смерть в образе огромной птицы с огненными крыльями. Она светилась, словно солнце в своем зените. Ростом была не больше сокола, ее клюв был невероятно остер, на голове, словно кисточки, в разные стороны расходились перья. Её хвостовое оперение напоминало павлинье, но перьев в хвосте было не очень много. Во время полета ее хвост пылал ярче всех остальных перьев, оставляя за собой огненную дорожку. Птица парила над Ароном, терпеливо ожидая… ожидая его…
Пришел сон, и огромная птица обвила его горящими крыльями, неся великолепное тепло. Но тут ее когти вонзились в него, разрывая на части…
Нет, это была всего лишь боль в сломанных ребрах, когда кто-то перекатил пегаса на спину.
С трудом раскрыв глаз, он увидел перед собой демона. В его оглушённом и доверчивом состоянии видение пони в маске демона напугало его до того, что он очнулся полностью. Соблазнительное тепло, секунду назад объявшее пегаса, испарилось, оставив тело бессильным и налитым свинцовой тяжестью.
— Это правда. Я говорил тебе. Здесь ребенок, прямо на снегу! — Демон поднял Арона на ноги.
Теперь, окончательно прийдя в себя, он увидел маску, которая была черна, как уголь. Это был Энтазис, король демонов.
Здоровым глазом Арон углядел вторую фигуру, в темно-зелёной маске, стоящую рядом.
— Пойдем! — настойчиво сказала демоница, ее голос сквозь ряд нарисованных острых зубов звучал глухо.
Энканис не обратил на нее внимания:
— Ты как?
Пегас не смог придумать ответ и решил сконцентрироваться на равновесии, пока незнакомец сметал с него снег.
Демоница бросила тревожный взгляд на улицу.
— Если мы не удержимся впереди них, то совсем завязнем, — нервно прошипела она.
— Мать моя кобыла, Холли, кто-то зверски избил этого ребенка. Да еще в День Зимнего Очага.
— Стражник, — умудрился прокаркать парень, чувствуя во рту кровь.
— Ты замерзаешь, — сказал Энтазис и начал растирать его, стараясь восстановить кровоток. — Тебе лучше пойти с нами.
— Не глупи, — возразил второй демон. — Он не в той форме, чтобы бежать через весь город. У нас и так проблем по горло.
— Он не в той форме, чтобы оставаться здесь, — отрезал Энтазис, продолжая с силой массировать тело жеребёнка.
Некоторое чувство возвращалось в тело, в основном жгучий колючий жар — мучительная насмешка над умиротворяющим теплом, которое Арон чувствовал минуту назад, уплывая в сон. Боль пронзала его всякий раз, как его копыта попадали на ушибы, но тело слишком устало, чтобы дергаться.
Демоница в зеленой маске подошла поближе и положила копыто на плечо друга.
— Нам надо уходить, Геррек! Кто-нибудь другой о нем позаботится, — уговаривала она, безуспешно пытаясь оттащить от пегаса Энтазиса. — Если они найдут нас здесь, то решат, что это мы его избили. И припишут ещё и это. А ты сам знаешь, что нам ещё лишней статьи не хватало.
Пони в черной маске выругался, затем кивнул и начал копаться под своим балахоном.
— Не ложись больше, — приказал он ему. — И иди в дом. Куда-нибудь, где сможешь согреться-
Достав из-за пазухи камень, он сунул его в копыта мальчику и после этого побежал со своей спутницей восвояси. Получил в копыта странный предмет, пегас взглянул на него. Он был настолько шокирован, что не знал, что сказать. В копытах он держал прозрачный, словно слеза, алмаз. Продав его, можно целый месяц спать на кровати в трактире, при этом не зная голода и холода. Но об этом надо было думать позже: сначала нужно как-то вернуться обратно в убежище.
Не знаю, сколько времени у него занял обратный путь. Ходьба немного согрела его, хотя копыта все еще были деревянными. Оглянувшись через плечо, он увидел, что каждый второй его след отмечен пятнами крови. Это странным образом подбодрило его: кровоточащее копыто лучше замерзшего намертво. Закрыв капюшоном мордочку, он шел дальше.
Он остановился у первого знакомого трактира, это оказался «Весельчак». Трактир был полон музыки, пения и праздника. Пегас не пошел в переднюю дверь, а обогнул трактир и попал на задворки. Там, в проеме кухонной двери, болтали две совсем молоденькие кобылки, увиливавшие от работы.
Опираясь о стену, Арон подковылял к ним. Они не замечали его, пока он чуть не налетел на них. Та, что помладше, подняла на него взгляд и охнула.
Он сделал еще один шаг.
— Может кто-нибудь из вас принести мне еды и одеяло? Я заплачу. — Он протянул копыто и испугался его дрожи. После того как он ощупал морду, копыто покрывали пятна крови. Во рту все горело, говорить было больно. — Пожалуйста!
Секунду девушки смотрели на него в ошеломленном молчании. Затем переглянулись, и старшая жестом велела второй идти внутрь. Младшая исчезла за дверью, не сказав ни слова. Старшая, которой было, наверное, около шестнадцати, подошла ближе и протянула ему копытце.
Он отдал ей алмаз и позволил копыту бессильно упасть. Девушка тоже исчезла внутри трактира, напоследок одарив его еще одним долгим взглядом.
Сквозь открытую дверь он услышал теплые суетливые звуки переполненного трактира: негромкое журчание беседы, прерываемое смехом, яркий звон бутылок и глухие удары о стол деревянных пивных кружек.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем девушки вернулись. Младшая несла одеяло, в которое было что-то завернуто. Он прижал его к болящей груди. Сверток казался удивительно тяжелым для своего размера, но его копыта дрожали даже от его собственного веса, так что трудно сказать точно. Старшая девушка протянула ему маленький твердый кошелек. Он взял и его, как смог, и убрал в тайный кармашек.
— Ты можешь, если хочешь, получить здесь место у огня, — сказала старшая.
Младшая быстро закивала:
— Натти не против. — Она шагнула к нему и взяла его под копыта.
Пегас отшатнулся от нее, едва не упав.
— Нет! — Он пытался крикнуть, но получился только слабый хрип. — Не трогайте меня. — Его голос дрожал не то от страха, не то от ярости, смутно отдаваясь у него в ушах. Он привалился к стене. — Все нормально.
Младшая из девушек начала плакать, бессильно убрав копыта.
— Мне есть куда идти. — Его голос сорвался, и, отвернувшись, пегас как можно быстрее заковылял прочь.
Он не понимал, от чего бежит — не от пони же? Это был еще один урок, который он выучил, может быть, слишком хорошо: пони означают боль. За спиной он слышал сдавленные рыдания. Казалось, прошла уйма времени, прежде чем он завернул за угол.
Направившись к потайному месту, где крыши двух домов сходились под навесом третьей, он как-то умудрился туда забраться.
Внутри одеяла обнаружилась целая фляга вина со специями и буханка свежего хлеба, притиснутая к яблокам размером больше двух его копыт. Он завернулся в одеяло и уполз от ветра и мокрого снега. Кирпич трубы за его спиной был божественно теплым.
Первый глоток вина огнем ожег пораненный рот пегаса, но второй уже щипал гораздо меньше. Хлеб был мягким, а яблоки еще теплыми.
Он проснулся в полночь, когда зазвонили все колокола в городе. День Зимнего Очага остался позади. Старый год миновал, настало начало нового года.
Всю ночь Арон провел в своем потайном месте, завернувшись в одеяло, а на следующее утро проснулся поздно и обнаружил, что тело его затекло и свилось в один тугой узел боли. Поскольку у него еще оставалась еда и немного вина, он решил сидеть в своем убежище — просто боялся, что свалится при спуске на улицу.
Был серый пасмурный день; сырой ветер, казалось, никогда не прекратится. Мокрый снег забивался под козырек нависающей крыши. Труба за его спиной была теплой, но не настолько, чтобы высушить одеяло или выгнать сырость, пропитавшую его шкурку и одежду.
Пегас быстро прикончил вино и хлеб, а потом провел немало времени, пытаясь растопить немного снега в пустую винную фляжку, чтобы напиться. Ни то, ни другое ему особенно не удалось, и в конце концов пришлось есть пригоршнями талый снег, содрогаясь от привкуса дегтя во рту.
После полудня, несмотря на раны, жеребёнок заснул и поздно ночью проснулся: его переполняло чудесное тепло. Он сбросил одеяло и откатился от разогревшейся трубы, чтобы потом проснуться на рассвете дрожащим и промокшим до костей. Чувствовал он себя странно: слегка пьяно и дурновато. Он снова подкатился к трубе и провел остаток дня, то впадая в беспокойный лихорадочный сон, то выпадая из него.
В его памяти не сохранилась, как ему — почти калеке, в бреду и лихорадке, — удалось слезть с крыши. Он не помнил, как прошел больше километра по Сальникам и Ящикам. Помнил только, что упал на ступеньках, ведущих в подвал Траписа, крепко сжимая в зубах кошелек с деньгами. Дрожащий, весь в поту, он лежал там, пока не услышал тихое шлепанье ног по камню.
— Что-что, — ласково сказал Трапис, поднимая путника. — Тс-тс.
Трапис ухаживал за пегасом все долгие дни его болезни. Он заворачивал его в одеяла, кормил и, поскольку лихорадка не прекращалась, купил какое-то горько-сладкое лекарство на деньги, которые пегас принес. Он обтирал ему мордочку и копыта, бормоча свое терпеливое тихое «что-что, тс-тс», когда Арон кричал в бесконечном бреду о мертвом отце, Кровавом Ордене и жеребце с пустыми глазами.
Наконец однажды Арон проснулся с ясной головой и без жара.
— О-о-охри-и-и, — громко заявил со своей койки привязанный Тани.
— Что-что, тс-тс, Тани, — ответил Трапис, укладывая одного младенца и забирая другого.
Ребенок по-совиному озирался большими темными глазами, но сам, похоже, головку держать не мог. В комнате стояла тишина.
— О-о-охри-и-и, — повторил Тани.
Пегас кашлянул, пытаясь прочистить горло.
— На полу рядом с тобой чашка, — сказал Трапис, гладя ребенка по головке.
— О-о-ох, о-охр-р-ри-и, и-и-их-хя-а-а! — проревел Тани, странные полувздохи рвали его крик.
Шум взволновал остальных, и они беспокойно завозились на койках. Сидевший в углу мальчик постарше, темно-синего цвета, закрыл уши копытами и начал стонать. Он раскачивался туда-сюда, сначала слабо, а потом все более яростно, так что, когда откинулся назад, его голова ударилась о голый камень стены.
Трапис оказался рядом, прежде чем мальчик успел себе серьезно навредить, и обнял его.
— Тс-тс, Лони. Тс-тс. — Раскачивания замедлились, но не прекратились. — Тани, ты же такой умный, а так шумишь. — Его тон был серьезен, но не суров. — Зачем ты устраиваешь неприятности? Лони мог ушибиться.
— Ве-ехни-и, — тихонько протянул Тани.
Арону показалось, что он услышал в его голосе нотку раскаяния.
— Я думаю, он хочет историю, — сказал пегас, сам удивляясь, что заговорил.
— А-а-а, — поддержал Тани.
— Ты этого хочешь, Тани?
— А-а-а-а.
Наступила тишина.
— Но я не знаю ни одной истории, — вздохнул Трапис.
Тани упрямо молчал.
— О-о-о-о-о-ори-и!
Трапис оглядел тихую комнату, словно ища повод избежать рассказа.
— Ну, — неохотно сказал он. — Прошло много времени с тех пор, как мы слушали историю. — Он посмотрел на мальчика, которого обнимал. — А ты хочешь историю, Лони?
Лони яростно и утвердительно закивал, чуть не попав Трапису по щеке головой.
— Будешь хорошим мальчиком, посидишь сам, чтобы я мог рассказать?
Лони перестал раскачиваться почти сразу. Трапис медленно отпустил копыта и отошел от него. Понаблюдав и убедившись, что мальчик не навредит себе, старик осторожно проковылял к своему стулу.
— Та-ак, — тихонько бормотал он под нос, наклоняясь, чтобы снова подобрать малыша. — Есть у меня история? — Он говорил очень тихо, глядя прямо в широко раскрытые глаза младенца. — Нет. Нет, нету. Помню ли я какую-нибудь? Тут уж лучше припомнить…
Он посидел пару минут, задумчиво баюкая ребенка.
— Да, конечно. — Он выпрямился на стуле. — Вы готовы?
Прошло пару месяцев, зима ушла, отдавая права весне. Все таяло и начинало дышать новой жизнью. Стоял яркий теплый день. Пегасы хорошо постарались, убрав облака и дав солнцу разгуляться по земле, дать тепло, которое она ждала очень долго.
Арон вышел из своего убежища. Глаз его восстановился, ребра срослись, нога снова стала здоровой. За эти два месяца пегас многому научился: как правильно попрошайничать, не подвергая себя риску, как можно получить больше денег, если использовать артистическое искусство, как украсть незаметно, чтобы тебя не поймали. И всему подобному пегас научился на улицах города.
Арон в этот день, как ни в чем бывало накинув на себя плащ и закрыв капюшоном голову, пошел в торговую точку в Сталлионграде. Оказавшись там, он присел у края крыши и наблюдал за людьми: искал для себя легкую наживу. Недалеко от трактира вышла желтая кобылка с коричневой гривой, на спине которой висел лук со стрелами. Сбоку на ремне позванивал мешочек.
Увидев свою жертву, пегас ловко спрыгнул с крыши на тротуар. Оказавшись внизу, он влился в толпу, обходя каждого аккуратно и не привлекая к себе внимания. Он приближался к своей жертве. Подойдя как можно ближе, он случайно притерся к ней сбоку, при помощи заготовленного ножа тихонько срезал петлю, на которой держался мешочек, и быстро убрал добычу под плащ. Он понимал, что это его единственный шанс сегодня поесть, что другого такого не будет. И дороги обратно тоже не было.
Та, отшатнувшись, отошла и посмотрела на пони в темном плаще.
— Эй, смотри, куда идёшь, ещё капюшон надел! – рявкнула она, недовольно покосившись на пегаса.
— Простите, – только и сказал серый пегас и дал деру.
Она удивлённо посмотрела на убегающего жеребёнка, а выйдя из транса, почувствовала что-то странное: чего-то не хватает. Осмотревшись по сторонам, она убедилась, что не хватало мешка с монетами. Разъярённая, она поскакала за пони в плаще.
— Стой! Если не отдашь то, что взял, хуже будет! – пыхтя и надрываясь, кричала вслед жеребёнку кобылка.
Арон не собирался останавливаться: он знал этот район, как все свои четыре копыта. Обходя каждый угол и закоулок, он оторвался от кобылки. Убедившись, что её нет рядом, он спокойно подбросил мешочек вверх и уже хотел поймать его, как стрела пригвоздила мешочек к стене. Не понимая, что случилось, и озираясь по сторонам, Арон заметил преследовательницу сверху на крыше, уже натягивающую ещё одну стрелу. Он решил бежать, но стрела снова просвистела над его головой и пришила к земле его плащ, лишив его возможности скрыться. Кобылка целилась так хорошо, что, не задев мальчика, утыкала стрелами весь плащ, так что он оказался в подобии тюрьмы.
Пытаясь вырваться из плена, созданного из плаща, Арон не паниковал — он старался держать себя под контролем. Он надеялся, что успеет выбраться и спастись. Он не собирался снова оказаться избитым и после выброшенным, как мусор. Ему уже удалось выбраться, но госпожа удача хотела, чтобы у него все было по-другому. Кобылка оказалась быстрее его и уже приблизилась. Она подошла к пегасу, нанесла один мощный удар, и тот вырубился, погружённый в темные ткани сна.
Нола собрала свои стрелы убрала их, забрала обратно мешочек. Подойдя к жеребёнку, она решила его немного обокрасть, так сказать, компенсировать её испорченный день. Она сняла с него плащ и увидела жилет, не очень дешёвый. Сняв и его, она очень удивилась тому, что перед ней был пегас. И не просто пегас, а совсем другой: вместо обычных крыльев с перьями у него были перепончатые. Она была взбудоражена: найти такой экземпляр в большом городе — очень большая удача. Не медля ни секунды, она накинула на пегаса плащ, забросила его на себя и унесла прочь.
Открыв глаза и почувствовав тупую боль в голове, Арон увидел перед собой сидящую на диване кобылку. Она скрестила ноги и откинулась на спинку дивана. Она смотрела хищным взглядом на пойманную жертву.
— Ну что, мой дорогой, как мы с тобой поступим?
Пегас начал лихорадочно озираться по сторонам, что-то ища. Он был в небольшой комнатке, где, кроме дивана, ничего не было. Сам он, как убедился, был привязан к стулу. Без плаща и жилета. Он вдруг заметил, что видит двумя глазами.
— Какой ты у нас особенный экземпляр. Мне стало так интересно! Когда я сняла с тебя плащ и увидела эти крылья, то не удержалась и решила немного поиграть с тобой, – заигрывая, кобылка встала провела и копытом по мордочке пегаса.
— Отпустите меня, – только и смог промолвить пегас взволнованным голосом.
— О, не волнуйся ты так, я буду нежной с тобой. Твой глаз... он так будоражит! – Она начала всматриваться в его левый глаз.
Вдруг дверь буквально вышиб коричневый жеребец с коротко стриженной гривой белого цвета.
— Нола, что ты тут делаешь, и что это за… – не договорив, он метнулся к пегасу и всмотрелся в его мордочку.
— Майлан, что за херня?! Пошел вон! — кобылка, рассвирепев, начала пинать жеребца.
Коричневый жеребец посмотрел строга на кобылку и нанёс ей один не очень сильный удар. Та, ошарашенная этим, упала на диван, держась за ушиб, и посмотрела на товарища. Испугавшись его взгляда, она не стала ничего говорить.
Майлан был зол на свою подругу за то, что та так поступила с жеребёнком. Он развязал пегаса и уложил на спину. Тот был слишком легкий для своего возраста. Так можно было и легко умереть от голода. Но мальчик теперь в безопасности, теперь он снова сможет поесть и выспаться и наконец-то перестанет бояться. Майлан повернул голову и проговорил:
— Всё будет хорошо, Арон, не бойся, всё закончилось, – и с этими словами он вышел из комнаты.
Когда Арон услышал эти успокаивающие, подбадривающие слова, он почувствовал, что его тело, расслабившись, отяжелело. И вскоре он провалился в глубокий сон, в объятия Морфея.
Продолжение следует.
Акт 1.Глава 15 - Принцесса
История, плавна переходит на второстепенного героя.
Кантерлот, несколько месяцев назад, день до нападения дракона на деревню.
Кантерлот — столица Эквестрии, город, впервые появившийся после заточения Дискорда в камень и создания Элементов Гармонии. Это гламурный и утончённый город. В нем находится королевский дворец, и это важное место для разных мероприятий, вроде Грандиозного Бала Гала-Концерта.
Кантерлот знаменит замком, высеченным в горе. В городе имеется башня из слоновой кости с золотыми шпилями, много водопадов и рек протекают через него. В Кантерлоте можно найти кафе, первоклассный ресторан, ипподром, театр и художественную галерею.
Большинство жителей — единороги. В городе есть железнодорожная станция, которая являются сердцем Эквестрии. Также существует Дворцовый Лабиринт, в котором можно встретить несколько статуй пони в царственной позе и можно увидеть статую Дискорда, в которую был заточён дух раздора и хаоса. Под Кантерлотом есть целая сеть подземных пещер, где некогда жадные единороги добывали драгоценные камни. Но камни закончились, и пещеры были запечатаны и впоследствии забыты.
Стоял солнечный теплый день, в Кантерлотском саду проснулись от ночного сна птички и начали петь прекрасные песни, белочки повыходили из норок, умылись ранней утренней росой и стали бегать и играть. Постепенно просыпалась разная живность: от экзотических павлинов до простых попугаев. Террариум снова ожил после темной ночи.
Только одна кобылка была занята правлением всей Эквестрией. После поднятия солнца первом делом был ранний завтрак.
— Ваша светлость, сегодня у нас жасминовый чай и кремовый пирог, как вы и любите, – отчитался старый седой дворецкий наливая в кружку чай.
— Благодарю, – сказала нежным голосом белая кобылка, обхватив телекинезом мраморную чашечку и аккуратно отпив. – Себастьян, что у нас на сегодняшний день? – спросила она, не отвлекаясь, и откусила кусочек пирога.
— Сегодня приезжает делегация из Кервидаса…. – дворецкий запнулся на полуслове: его перебила принцесса.
— Благородные олени, чего они хотят? – она, не задумавшись, что перебила, продолжила пить ароматный чай и нежно смотреть в цветущие дали.
Дворецкий не возмутился. Его серая седая челка закрывала мордочку, и густые серые усы прикрывали рот, так что при каждом слове, что он говорил, было видно только подергивание усов. Как он видел через густую челку, мог знать только он сам. На правом его глазу был монокль.
— Они хотят заключить мирный и торговый договор между странами, договор о постройке железнодорожного моста между Стабсити и Сиддли.
— Это очень хорошо, что дальше? – услышав хорошую новость, она обратила внимание на седого дворецкого, и в глазах её можно было прочитать: «прости, что перебила».
Уже вернувшись обратно к плану дня, старый дворецкий продолжил:
– В двенадцать часов — посвящение новых рекрутов в гвардейцы. В час дня в школу одарённых единорогов прибудет новый ученик. С двух и до трех — обеденный перерыв, подадут новый суп из Сталлионграда, круассаны от кондитерской в Понивиле, которые выиграли в конкурсе на лучшую выпечку, и, конечно, ромашковый чай. С трех и до шести будет аудиенция поданных. И с шести до семи — встреча аристократов. С семи — опускание солнца с заменой его на луну, – окончив список, дворецкий увидел изумлённый взгляд кобылки.
Она изумлена последними словами.
– Себастьян, вы ещё включили в список, когда мне подымать и опускать солнце и луну? – с укором обратилась она к нему и нахмурила свой лобик.
От увиденного дворецкий начал немного нервничать.
– Ну, я решил внести… из-за такого трудного распорядка дня. Если я вас разозлил, принцесса, покорнейше прощу прощения, – он сделал грациозный поклон в знак извинения.
Она тихонечко прикрыла копытцем рот, посмеялась.
— Все хорошо, Себастьян, не надо так себя карать, я просто пошутила, – бархатным голоском успокоила старого друга.
Тот, снова встав ровно, откашлялся и сделал вид, что этого не было. И, убрав со стола принцессы пустую посуду, ушел на кухню.
Селестия, убрав с мордочки салфеткой крем от тортика, пошла по делам, которые ждали ее в этот день.
Уже смеркалось. Солнце клонилось к горизонту, белый аликорн магией своего рога опустила желтое светило, подымая на его замену белый диск. Селестия пронаблюдала за луной, которая достигла своего пика. Звезды начали выглядывать из-под светлого синего неба, окрашивая темное покрывало светлыми бликами бисера.
Кобылка развернулась и вошла в свои покои. Она сняла с себя золотые накопытники, так сильно стершие ей копыта за весь день, а после, сняв с себя корону, уложила её на специальную бархатную подушечку.
Она, опустив голову, усталым шагом подошла к кровати. Подняв магией покрывало, она прыгнула на кровать, подняв перья матраса и прижавшись мордочкой к подушке. Поелозила в разные стороны носиком подушку и, остановившись, нашла удобную позу для головы. Перестала магией держать одеяло, и оно аккуратно, словно младенца, окутало принцессу, давая ей увидеть сладкие сны.
— Наконец-то этот день закончился, – промолвила она и закрыла глаза.
Через пять часов — резкий стук в дверь. Кобылка никак не среагировала: думала, что это все у неё во сне происходит. Но тут ещё раз постучали, да так настойчиво, что Селестии показалось, будто дверь сейчас с петель сорвется и упадет на неё. Открыв с трудом глаза и прикрыв ротик копытцем, она зевнула. Встав, она магией слевитировала корону на свою голову, подошла к двери и открыла её. Там стоял запыхавшийся гвардеец-единорог. Его синяя грива была вся растрёпана в разные стороны, а про хорошее состояние одежды и внешнего вида в целом вообще можно было забыть — как будто целую неделю не спал и работал на шахтах.
Гвардеец встал по стойке смирно, отдав честь.
– Ваше величество, я Кайн Таркс. Сегодня ночью, в три часа, объект «Ока» активировался на одну минуту. После он снова перестал функционировать, – отрапортовал единорог, словно его генерал стоял перед ним с пистолетом у его виска.
Услышав кобылка посерьезнела, магией накинула на себя свое золотое ожерелье с рубином в середине и надела накопытники. Посмотрела на единорога.
— Почему вы в таком состоянии? – спросила аликорн, посмотрев на неопрятного гвардейца, немного смущенного этим вопросом.
— Прошу меня простить, но объект «Хаос»... не знаю, какой магией ему это удалось, но он сейчас находится в тронном зале, там он напал на меня и сотворил со мной это, – отчитался покрасневший бурый жеребец.
Шокированная этой новостью принцесса, уже не обращая внимания ни на кого, взлетела и за короткий миг оказалась в тронном зале. Она была готова использовать магию против короля хаоса в любой момент. Оглядев тронный зал и не найдя ничего напоминающего драконью тушку, она ослабила магию в роге. И вдруг в одной из оконных мозаик, изображавшей пони, держащую яблоко, появился мозаичный силуэт.
Драконикус, дух дисгармонии, повелитель раздора, король хаоса, бог приколистов и прочее, и прочее… Дискорд представляет собой сочетание разных частей тела от разнообразных животных: он имеет голову и гриву лошади (которые тем не менее сильно отличаются от голов и грив обычных пони), а также левое крыло пегаса, правый рог оленя, левый рог козла, козлиную бородку, правую лапу льва, левую лапу орла, правое крыло летучей мыши, правую ногу ящерицы, змеиный язык. Дополняют образ непропорционально большой острый клык во рту, драконий хвост с белой кисточкой на конце и копыто лошади Кроме того, у Дискорда два совершенно асимметричных желтых глаза.
Оказавшись в мозаичном виде, драконикус взял яблоко и откусил кусочек, но, почувствовав кислинку, тут же выплюнул. Поставил на место откушенное яблоко, тем самым лишив мозаику того красивого вида, в который автор вложил все силы.
— Фу, какая гадость это ваше мозаичное яблоко, – поморщился драконикус, высунув язык и выжимая из него сок яблока. Он выжимал уже не то количество сока, что действительно было в кусочке яблока, а выпитый им целый океан — из языка выливались литры воды. Наконец, он закончил процедуру.
– Во, вот так легче, – со счастливой физиономией драконикус посмотрел на злобную кобылку.
— Дискорд! Что ты тут делаешь? Как ты выбрался из камня?! – гневно ударив копытцем, воскликнула принцесса, глядя, как дракон начинает строить рожицы.
— О, это моя красавица! А почему мы такие злые, ути-пути? – просюсюкал Дискорд, выпятив нижнюю губу.
— Хватит!! Отвечай, что ты тут делаешь?! – она обратилась к драконикусу уже серьёзно, обволакивая рог магией. Дух хаоса превратился в ковбоя.
— Воу-воу-воу, тише, тише, кобылка моя! Я все понял, давай уберём свое оружие и спокойно поговорим, – артистическим движением лап он показал пистолет и убрал его в кобуру.
Рог кобылки перестал светится, но она была готова снова применить его, если это понадобиться.
— Говори!
Опустив взгляд и ручки, он грустно и нудно протянул:
– Это всё камень. Его энергия дала мне силу, очень слабую, я только и смог гвардейца потрепать и в эту мозаику материализоваться. Больше сил нет. И то через несколько минут я снова вернусь в эту каменную глыбу, которой вы с сестрой меня так щедро наградили.
— Постой, ты хочешь сказать, что впитал в себя силу камня? — чтобы убедиться в его словах, она с удивлением переспросила его.
— Да, и я, кажется, знаю этот камень — это Элемент Дисгармонии. Ох, как же мне не хватает этой игрушки! – взгрустнул дракон, посмотрев умильными глазками на кобылку, словно просящий косточку щенок. Но кобылка не среагировала на этот взгляд.
— Но почему он активировался?
— Да я откуда могу знать? Если бы у него был хозяин — это одно, а если его нет, то это уже не ко мне, — возмутился он, сложив лапы и скрестив ноги.
— Арон, – промолвила про себя кобылка.
Вдруг мозаика Дискорда начала подрагивать и исчезать.
— Ну вот, время вышло, а мне так хотелось с тобой поболтать! – с обиженным видом хмыкнул драконикус и исчез.
Селестия, задумавшись о словах Дискорда, не могла поверить, что это правда. Она подошла к гвардейцу, который стоял за дверью и сторожил вход.
— Кайн Таркс, подойди ко мне, – приказным тоном она позвала к себе солдата.
— Да, ваше величество, – он подошел к белому аликорну, отвесил покорный поклон.
— Завтра отправляешься в деревню Эпплгрив. Найди гвардейца по имени Свен, у него есть жеребёнок Арон. Проследи за ним. После я буду ждать от тебя доклад. С сегодняшнего дня ты относишься к организации «Ока», всю остальную информацию ты получишь от него, – она указала взглядом на пустое место.
Гвардеец посмотрел, куда смотрела кобылка, но там никого не было. Он один раз зажмурился, и перед ним предстал единорог в черной броне. Его взгляд был тяжел и непроницаем. Он подошел к гвардейцу.
— Пошли за мной, – голос был холодным и твердым. Он прошёл мимо жеребца.
Гвардеец раскрыл рот: он не почувствовал ни магии, ни шума. Он стоял с разинутым ртом и удивлённым взглядом. Услышав приказ единорога, он без промедления последовал за ним.
Принцесса, увидев все это, покачала головой.
– Вот не могут они без этого, – и ушла в свои покои.
Четыре дня спустя.
Принцесса Селестия все четыре дня только и думала о том, что сказал драконикус. Все мероприятия, встречи, которые проходили в эти дни, она просто-напросто не воспринимала, в её голове было только одно: «Лишь бы это было неправдой!»
Когда она закончила принимать последнего гостя, двери замка закрылись. Опустив солнце и подняв луну, кобылка пошла в свои покои, но, войдя туда, обнаружила Кайна Таркса. Он был облачен в тёмную кожаную броню. Он подошел к аликорну и поклонился.
— У меня прискорбные новости. Деревня Эпплгрив уничтожена, – отчитался единорог.
Кобылка ударила копытом по полу.
– Как уничтожено? Кто это сделал? – спросила она в гневе, не удержав эмоции в себе.
— Моя королева, мной были обнаружены останки дракона, который испускал странную магию. Рядом находились осколки красного кристалла. Это все, что я могу сейчас вам доложить. – Он достал маленький мешочек и продемонстрировал осколки кристалла.
Белый аликорн магией перехватила кусочки кристаллов, всмотревшись в них. Её взгляд резко поменялся: от возмущённого стал тревожным. Она не знала, что теперь ей делать.
— Принцесса, по поводу цели... они не были обнаружены в деревне. По сведениям, которые я получил, они направились на восток. Из нашей организации было направлено несколько воинов на их обнаружение и слежку. На этом все, – отрапортовал он, не подымая головы.
Услышав хорошие новости от гвардейца, кобылка успокоилась и выровняла дыхание.
— Хорошая работа, ты свободен, ждите моих новых указаний, – уже спокойно сказала принцесса и вышла из своих покоев.
Она шла до тронного зала и думала. Красный кристалл, драконы — это все приводит к одному. Кровавый Орден. Войдя в тронный зал, она позвала капитана гвардии к себе.
Не прошло и десяти минут, как капитан гвардии в своем обмундировании стоял перед принцессой.
— Капитан гвардии Сетвал Леонр к вашим услугам, – отчеканил он.
— Собирайте гвардейцев, мы направляемся в деревню Эпплгрив, – приказала кобылка.
Тот, отдав честь, беспрекословно развернулся кругом и двинулся к казармам.
Двинувшись уже на рассвете, гвардия принцессы и она сама прибыли в деревню. Деревня была полностью уничтожена, до сих пор кое-где было видно ещё тлеющие здания. Все домики были где-то сожжены, где-то уничтожены, некоторые остались нетронуты, но покосились. И во всем этом хаосе, в центре деревни, лежал уже скелет дракона.
Капитан отдал солдатам приказ рассредоточиться по деревне, а сам со своими лучшими бойцами сопровождал принцессу. От увиденного кобылку затрясло: после стольких лет мучений, труда, перенесенных ради того, чтобы сделать свою страну процветающей, она находит деревню в руинах.
В груди кобылки что-то сжалось, она не могла просто поверить своим глазам. Она подошла к дракону; её рог выпустил импульс, и она магией начала анализировать скелет. По прошествии нескольких минут она выдохнула: её догадка была верна. Здесь был замешан Кровавый Орден. Она никак не могла понять, как они смогли найти проклятый Красный Лириум.
Вдруг её спустили с небес на землю. Гвардеец подбежал к аликорну.
— Ваша светлость, проводя поиск по вашему указанию, мы не обнаружили тут никого живого! Деревня полностью пуста, – отчитался он.
— Всё ясно. Капитан, отзывайте всех, мы возвращаемся, – отдала приказ Селестия.
Перед уходом она сконцентрировала мощный луч магии в роге и одним ударом превратила скелет дракона в прах.
Она развернулась и двинулась к своей карете.
Продолжение следует.
Акт 1.Глава 16 - Встреча с врагом - часть 1
Прошло три недели с момента возвращения в Кантерлот.
Все три недели Селестия проводила поиски пострадавших в деревне. Первым приказом по возвращении в замок было следующее: найти всех, кто проживал в деревне, и помочь их жизни вернуться в привычное русло. Первые дни были самые тяжелые; оказалось, что половина жителей деревни просто-напросто не знала, куда податься. И они решили заняться разбойничьим промыслом. Но под натиском гвардии и уговорами самого белого аликорна разбойничьи банды, состоящие из жителей Эпплгрива, вернулись на путь истинный.
Тем, кто занимался земледелием и жил только за его счет, выделили землю, дали начальный капитал без подписок и процентов. Тем, кто выживал за счет своей профессии, дали работу в городах и небольших деревнях.
После урегулирования жизни поданных принцессе снова пришли плохие новости. Труппа бродячих артистов «Астрал» была безжалостно убита. Актеры обычно проводили концерты на тему "Мифы и легенды". Принцесса была в ярости, вызвала того, кто обнаружил все это, на личный допрос. Опросив гвардейца из организации «Ока», она узнала подробности. Тела пони были зверки изуродованы, не было обнаружено ни единого следа, определяющего, по какому направлению ушли убийцы. Но был след телепортации, оставленный на земле. И при этом гвардеец рассказал Селестии, что был потерян объект, за котором они следили. Просто взял и исчез, как в воду канул.
Закончив допрос гвардейца и отпустив его, принцесса ещё сильнее упала духом. Уничтожение деревни, убийство артистов, потеря лучшего друга и исчезновение ночного дитяти. Она понимала, что это плохой знак, что все эти события связаны одной нитью, и если ее разрезать, то игроки, держащие её за кончик, выйдут из тени и начнут действовать. Этого она боялась больше всего.
Прошел ещё один день недели, и снова Селестия уложила солнце спать, будя сестру на замену. После долгих трех недель кобылка была истощена. Ей требовался хороший отдых. Выйдя из тронного зала и оказавшись в своих покоях, она грациозно, словно лань, припрыгивая, добежала до своего ложа и легла в свою мягкую кровать. Закрыв глаза, она была готова уже уйти в объятия Морфея, как этому помешали новые обстоятельства.
А именно вбежавший в покои аликорна бурый жеребец.
— Принцесса, он снова тут! — воскликнул пони уже не бурого, а розового в крапинку цвета.
Кобылка, приподнявшись и увидев перед собой каждые десять секунд меняющего цвет жеребца, не поверила глазам. Но после поняла, чьи когтистые лапы причастны к этому. Она с недовольным ворчанием встала с уютного облачка сна. Успокоив гвардейца мягким взглядом, говорящим: все будет хорошо, не волнуйся, она направилась в тронный зал. Оказавшись в тронном зале, кобылка осмотрела его на предмет дракона. И бинго — заметила его, теперь в другом окне.
Драконикус теперь расположился по-полному. Мозаика изображала просторы пшеничного поля и одного рабочего, который начинает убирать урожай. И всё было красиво, но действия повелителя раздора меняли весь пейзаж: теперь на мозаике красовался стоящий посреди пшеничного поля бунгало с пальмами, а между пальм был натянут гамак. В нем, развалившись и попивая кокосовый коктейль, покачивался Дискорд.
— Дискорд, как ты снова тут оказался? – в тоне принцессы были слышны нотки беспокойства. А если он так каждый раз будет появляться, то что будет со стражей, уже не говоря о подданных, которые приходят к Селестии с просьбами и пожеланиями?
— А что, не видно? Пью, отдыхаю, получаю море удовольствия, – и от последних двух слов в мозаике вместо поля возникло море.
Принцесса не придала значения произошедшему и скептически посмотрела на старого врага. Тот обратил на неё внимание и не замешкался с ответом.
— Это все магия, – только и сказал драконикус, продолжая пить коктейль.
Не выдержав, кобылка, повысив тон, начала давить на драконикуса.
— Что. Значит. Магия? – процедила сквозь зубы аликорн.
Убедившись, что вывел свою старую подругу из равновесия, он решил смягчиться и не усугублять уже и так непростые отношения.
— Всё, успокойся, а то, как мыльный пузырь, лопнешь! – Драконикус надул свою голову, как шарик, и только хотел лопнуть, как увидел, что кобылка наводит на него рог, обволакивающийся магией. Он резко пошел на попятный. – А-а-а-а… стой, это камень! – только и успел выкрикнуть повелитель раздора, когда мощный луч из рога Селестии ударил по стеклу, и мозаика рассыпалась на тысячу осколков.
Успокоившись и придя в себя, кобылка увидела, что натворила. Она в порыве ярости уничтожила замечательную картинку, которая стояла здесь уже не одну сотню лет. Вдруг, обратив взгляд на соседнюю мозаику, она обнаружила драконикуса в целости и сохранности. Тот, цокая, иронично глядел на результат деяния принцессы.
— Дискорд, хватит! Я должна знать, как ты снова оказался тут и почему. От твоего ответа зависит будущее твоей статуи, – серьёзно, без обиняков обратилась к нему кобылка.
Тот щелкнул пальцем, и в мозаике появилось кресло из меха бурого медведя. Усевшись на него поудобнее, драконикус всмотрелся в глаза кобылки и, наконец, не выдержал.
— Ладно, ты победила, – без всяких глупых ужимок ответил дракон.
— Продолжай.
— В прошлый раз из-за чего я тут появился? – задал он встречный вопрос кобылке.
Та призадумалась на несколько секунд.
– Из-за камня, но при чем он тут? Мне не докладывали, что он снова активировался, – возмущенно ответила она на глупый вопрос.
— А ты в этом уверена? – гнул свою линию Дискорд.
— Да, точно. Если бы это произошло, мне сообщили бы об этом.
— Хм-м… тогда хочу тебя огорчить, — серьёзным тоном сказал он. – Тебе не сказали! – теперь уже весёлым и задорным голосом сообщил драконикус, смеясь.
— Что? Не может этого быть! – уже в растерянности протянула кобылка и хотела пойти к гвардейцу, как ее остановили.
— Стой, дай я закончу, – прокашлявшись, он продолжил: – Два дня назад произошел очень большой всплеск магии в камне, но этот всплеск был совсем другим. – Он достал диаграмму, накинул на себя халат и, принявшись вышагивать походкой учёного, показал разные шкалы. – Тут мы видим первый: видите, какие тут рельефные показатели, и у каждого то подымается, то опускается шкала, причём очень быстро. А вот у второго она плавная, словно кто-то взял за грудки магию и начал ею управлять. – Он убрал диаграмму щелчком пальца и начал ходить то в одну, то в другую сторону. – Итак, исследовав эту магию, я могу сказать, что это пони, который как-то связан с этим камнем.
Тут его перебила принцесса.
– Погоди, ты анализировал!.. – неверяще проговорила она, приподняв правую бровь.
Он посмотрел на неё с укоризной и, откашлявшись, продолжил, не обращая на нее внимания, как учитель факультета — на ученика, пока не закончит лекцию.
— После анализа, – он повысил голос, ставя ударение на эти два слова. – Он является не единорогом, а простым пони, и вы спрашиваете себя, – резко поменял обличье на студента-очкарика, — как этот гений науки, хаоса и раздора смог разобраться и понять сущность магии, если сама его магия неуправляема? – Он закончил корчить из себя ботаника-заучку, поменяв облик обратно на профессора, и продолжил: – Тут, мои дорогие студенты, все просто, – минутная пауза.
Минута длилась для кобылки очень долго, и она не выдержала.
— Дискорд!!! – сквозь зубы процедила принцесса, которой уже надоело смотреть весь этот фарс.
Драконикус, добившись своего, щелкнул пальцами. Он делал это с таким наслаждением, с чувством выполненного долга, что было видно, как дракон получал от этого удовольствие. Профессорский халат и очки исчезли; он хохотал изо всех сил, видя красное личико прекрасной принцессы. После стольких лет разлуки и заточения в одиночестве Дискорд не мог удержаться и остановить себя. Успокоившись и вытерев слезу, он бросил её, как камень, и она рассыпалась на мириады капелек дождя.
— Ладно, просто я увидел этого жеребёнка, когда камень пытался поглотить его душу. – Уже расслабившись, повелитель хаоса уселся на кресло и, соединив кончики пальцев, вкрадчиво взглянул на принцессу, ожидая её реакции.
Услышав его слова, кобылка широко распахнула глаза, взгляд ее стал взволнованным, она лихорадочно перебирала обрывки воспоминаний в своей голове: кто он, как камень может поглотить его душу, что вообще происходит? Когда ответ уже найден, на замену ему приходят другие. Как она не любила все это! Взглянув на драконикуса, она заметила в его взгляде что-то заманивающее, говорящее: давай, спроси меня. Но кобылка понимала: просить — значит, что-то нужно дать взамен на информацию. Этого она не могла сделать: у повелителя хаоса нет чести, он может и обмануть... Но делать было нечего. Ей нужно было знать, кто он.
— Дискорд, ты видел жеребёнка, ты сможешь его описать? – спросила кобылка, всматриваясь в алчные глаза дракона.
— Ну как, да и нет... – начал ломаться, как девочка перед парнем, дракон.
Убедившись в своем подозрении, кобылка сдалась.
— Говори, что ты хочешь, но я тебя не выпущу из камня. И не дам тебе ближе стоять к Элементу Дисгармонии, забудь это! – отрезала она, выкосив все его планы на корню.
Повелитель хаоса был раздосадован таким ограничением, теперь ему пришлось снова думать про побег из мрачной темницы одиночества и скуки. Уже через несколько секунд драконикус резко подпрыгнул, и лампочка появилась над его головой. Он поспешно взял лампочку и начал её есть.
— О'кей, моя любовь, ты мне позволишь исправиться. Вытащив из камня, ты даешь мне один шанс на то, что я изменюсь и стану хорошим. Только на этом условии я отвечу на твои вопросы, – выдал дракон свою идею.
Обдумав его предложение, кобылка заподозрила, что здесь есть какой-то подвох.
— Хорошо, – ответила она, и драконикус начал веселиться. – Но ещё с одним изменением, – дракон насторожился и, вдумчиво теребя свою козлиную бородку, принялся вслушиваться в каждое слово кобылки. – Я сама выберу того, кто будет следить за тобой и перевоспитывать. И это не обсуждается, – закончила Селестия, давая повелителю раздора минутку на раздумье.
Тот прищурился, вгляделся в нее.
— Хорошо, согласен, – уже спокойно ответил драконикус, щелчком нацепил на себя одежду художника и, достав бумагу и гуашь, начал рисовать. Закончив своё творчество, он двумя пальцами начал крутить свои миниусики на лице. – Вот как-то так, – он повернул картинку и показал принцессе.
Картинка была мозаичная, и четкость ее страдала — узнать какие-нибудь очертания было немного проблематично. Но этого персонажа выдал один признак — его левый глаз был необычным: его зрачок был не круглой, а тонкой овальной формы, напоминал драконий или кошачий, а радужка была зелёного цвета.
Увидев портрет, она вспомнила жеребёнка, у которого зрачок был кошачьим или ближе к драконьему, шкурка — серой, грива имела два оттенка: индиго и черный, крылья были перепончатые, словно у летучей мыши. И ещё хлеще на неё наплыли, словно водопад, воспоминания о нем. О жеребёнке, который лежал в колыбельке и которого она нянчила в карете, который появился в этом мире из-за Кровавого Ордена, который хотел вернуть своего принца и возвести его на трон. И она не могла поверить, что все ответы были перед её носом.
— Дискорд, ты сможешь его вычислить, если камень снова активируется? – задала она серьёзный вопрос драконикусу.
Он почесал бородку.
– Да, смогу, но в будущем я потребую у тебя одолжение, – ответил Дискорд, уже убрав картину и все остальное.
— Хорошо, – только и ответила кобылка.
И после этого Дискорд снова стал исчезать: из-за своих шалостей он потратил всю магию, украденную им из камня.
Принцесса удвоила охрану камня и поставила смотрящего, который при любой вспышке Элемента должен был как можно быстрее доложить ей об этом.
Продолжение следует.
Акт 1.Глава 17 - Встреча с врагом - часть 2
Вот и закончилась первая часть. Проект замораживается пока, не допишу новый фиг.
Читатели, попрошу только одно: не поленитесь. Сделайте отзыв по этой схеме. Меня как автора это может порадовать и дать стимул писать дальше и лучше.
Плюсы (сильные стороны):
Минусы (слабые стороны):
Идея: (по 10 балльной)
Сюжет: (по 10 балльной)
Персонажи: (по 10 балльной)
Язык: (по 10 балльной)
Прошло пару дней с того дня, как драконикус рассказал о пегасе. Белоснежная кобылка была на взводе, уже вторую ночь ей не удавалось уснуть. Все мысли были о нем: где он, что с ним и, главное, где Свен? О друге она тоже не забывала. Этот важный для неё элемент — его поддержка — после стольких лет страданий, после заточения своей собственный сестры успокоил её больную душу.
Она прикрыла глаза.
Старый гвардеец с самого детства был бедным беспризорником. У него не было своего дома и родителей в этом большом городе аристократов Кантерлоте. Жил он под мостом в небольшой коробке и всегда нуждался в деньгах, но в один прекрасный день ему посчастливилось: один из аристократишек уронил приглашение на бал. Свен, не теряясь, решил нажиться на этом, привел себя в порядок, как мог, чтобы не казаться оборванцем. Ему удалось проникнуть в замок по приглашению. Найдя укромное местечко, где был хороший угол обзора, он затаился. Прошло несколько часов, все гости разошлись по домам, а замок остался в запустении. Только несколько гвардейцев патрулировали его.
Выйдя из укрытия, синий жеребёнок осмотрелся: все было на удивление тихо. Он осторожно вошел в тронный зал, достал из другого тайника мешок и начал собирать разные предметы. То серебряный сервиз соберёт, то подсвечники уже без свечей, то разные антикварные безделушки, продажа которых на черном рынке принесла бы хороший куш.
После двух часов пытливой работы мешок был полон. Но, как назло, проходили два гвардейца; заметив их, мальчик взял мешок и, положив его на спину, спрятался. Проходившая стража остановилась рядом с укрытием мальчика и о чем-то разговаривала. Пегас прислушался.
— Она снова закрылась в своей башне, – сказал своему напарнику рыжий жеребец.
— Да, поговаривают, что после заточения сестры она каждую ночь пытается её вернуть, – ответил ему другой жеребец белого света.
— Да ладно, не может такого быть! – не поверил ему его напарник.
— Так говорят. Ладно, пошли, нам нужно проверить ещё правую часть замка, – сказал жеребец, и они вместе ушли в другую сторону.
Когда жеребёнок услышал, о чем говорили стражи, у него разыгрались фантазия и любопытство. Он знал, что лучше туда не идти, но перебороть себя ему не удалось. Оставив мешок в хорошем месте перед уходом, он вышел из замка. Найдя взглядом большую башню, он раскрыл свои крылышки и с трудом начал ими махать. Летел он медленно и осторожно, прячась под каждым кустом и деревом. Оказавшись у основания башни, он, уставший, упал на землю: ему нужна была передышка.
Отдохнув и чуть не попавшись три раза на глаза гвардейцам, он проник в башню. Оказавшись внутри, он осмотрелся: стражи не было видно. Жеребёнок был взволнован. Он хотел лицезреть принцессу, воочию увидеть её красоту. Дойдя до главной двери, он приоткрыл её.
Принцесса лежала на большой подушке и плакала. Её взор был устремлен на большую луну, на которой пятнышками был изображен единорог.
Теперь жеребёнку было ясно: она заперла свою башню для того, чтобы поплакать в одиночестве. Он не смог поверить: это же принцесса Селестия! Когда бы ты ни увидел её, она всегда выглядела так, будто у неё все под контролем. У неё власть и уважение, и кто мог подумать, что у неё могут быть проблемы? Жеребёнок не стушевался, он аккуратно открыл дверь, нашел платок и подошел к кобылке.
Она смотрела на луну.
— Я скучаю… я скучаю по тебе. – Слезы капали, словно ручейки, на пол. И вдруг кобылка увидела жеребенка, он подошел к ней, держа во рту платок. Она увидела его взгляд, полный сочувствия. Она не смогла сказать ему ничего плохого. А просто магией подтянула предложенный им платок и вытерла слезы, при этом только и сказала:
— Спасибо… — и с этими словами принцесса проснулась.
Кто-то начал стучаться в дверь. Она открыла промокшие глаза, вытерла их досуха и, встав, открыла дверь.
— Принцесса… он… активировался… – задыхаясь, сообщил белый единорог принцессе.
Она магией подтянула к себе свою одежду с короной. И, на ходу одевшись, вошла в тронный зал. Там уже веселился на всю катушку драконикус, кидая из окна фейерверки. Он был так счастлив снова оказаться на свободе, но его радость нарушила присутствием кобылка.
— Ты так быстро пришла, а я так хотел поиграть! – сказал дракон, обращаясь к ней.
— Дискорд, у меня нет времени, ты можешь определить, где он сейчас? – сразу перешла в наступление кобылка.
Тот, подняв голову, приложил пальцы к переносице и начал массировать. – Да, смогу, но если я это сделаю, то сам исчезну, – парировал дракон.
— Дискорд, мы договаривались! – она снова начала нападать на него.
Он сдался, щелкнув пальцами; перед мордочкой Селестии появилась карта Эквестрии. На этой карте возникли два ярких огонька. Один был в самом замке, другой располагался неподалеку от большого города. Она знала, где этот город и ту маленькую ферму.
— Спасибо, – посмотрев на драконикуса, она развернулась и пошла на выход.
Услышав напоследок от Дискорда пару слов как эхо, раздаваемое в пещере.
— Не забудь! – дракон исчез из мозаичного окна.
Селестия со своей гвардией мчалась по воздуху к ферме. Полет продлился четыре часа, уже была глубокая ночь. Ночное светило стояло в самом зените. Уже виднелись огоньки большого города. Приземлившись у стен снаружи, принцесса отдала приказ на получасовой привал. После длительного перелета даже она сама устала, а про гвардейцев можно даже и не говорить: пролетать через большую гору, причем после дежурств, было очень тяжело.
Пока другие отдыхали, она пошла к мэру города. Пролетев торговую площадь и долетев до большого особняка, остановилась у ворот. Стражи города, увидев перед собой аликорна, раскрыли ворота. Один из стражей, уже вбежавший внутрь, предупредил мэра. Оказавшись внутри, кобылка вошла в резиденцию мэра.
Мэр, услышав от стражника, что пришла принцесса, взмок, как кузнец у печи. Он не знал, что делать. Быстро накинув на себя что было и выбежав из своей комнаты, он вошел в помещение. Там стояла и смотрела на него белый аликорн, её грива и хвост, словно живые, плавали в воздухе. Он ещё сильнее взмок и, тяжело дыша, подошел ближе. Это был толстый, как бочка, жеребец. Он сделал неуклюжий поклон и чуть не упал, но стражник успел его схватить и поставить на место.
— Зачем пожаловали… ваше величество?.. – с хрипотцой спросил лиловый лысоватый жеребец.
— Прошу простить, что не предупредила о своём визите, но это дело чрезвычайной важности. Мне нужна провизия для моей гвардии, вы можете мне помочь с этим? – вопросила кобылка спокойным и добрым голоском.
— Да, конечно, можем. Но тут такая маленькая проблема: сейчас никто не сможет им выдать, все спят, – пояснил он, уже отдышавшись и вытирая пот со лба.
— Тогда предоставьте склад, где можно взять провизию для пятидесяти гвардейцев. Моя стража сама возьмет, – настаивала принцесса, уже подозревая мэра.
Тот фыркнул про себя: он не хотел давать просто так что-либо. Но перед ним сама принцесса. Он понимал: если начнет просить что-то взамен, то достанется потом ему за это от премьер-министра.
Не испытывая свою судьбу, он угрюмо указал на свои запасы за домом. И вместо того, чтобы её гвардейцы стали рыскать в его закромах, он позвал свою стражу и приказал им тайно от принцессы собрать все продукты, которые уже испортились или скоро испортятся.
Принцесса вернулась обратно уже со стражей города с продуктами. Раздав провизию всей гвардии, она поблагодарила стражу. Те отдали честь и улетели. Она смотрела, как гвардейцы начали уплетать за обе щеки провизию, восстанавливая силы. Но как бывает, госпожа фортуна отвернулась от Селестии. Одна часть её гвардии получила отравления, и они не смогли полететь с ней. Слава смекалке капитана, что взял с собой доктора! Оставив больных и доктора с ними, кобылка с остальными двинулась дальше. Уже пришло время опускать ночное светило. Она остановилась и, магией опустив луну, после начала подымать солнце. Весь процесс занял у неё пять минут.
Оказавшись в воздухе, они двинулись на юг, где должна была располагаться ферма. После десяти минут полета кобылка была шокирована. Вместо фермы она увидела настоящие развалины. Везде была кровь, лежали внутренности разнообразной живности. Где должно было быть мертвое тело животного, уже не было ничего, только высохшее пятно крови. Оторванные, практически съеденные части животных загнили так, что запах распространился на километры, давая другим понять, что тут опасно, и если тебе не жаль свою жизнь, то милости прошу к нам на закуску, коль не боишься.
Шокированная этим, она резко приказала своей гвардии разделиться по двое и расследовать всю ферму и её пределы, не давая никакой твари или пони сбежать. Она не знала, что делать дальше, осталось только ждать. Её голова была забита только одним: чтобы все обошлось. Прошло ещё двадцать минут, и к ней прилетели только тридцать жеребцов вместо тридцати четырех. И капитан гвардии стал отчитываться перед белым аликорном:
— В белом доме, по-видимому, проживали двое: сын и отец. В доме полный разгром; на первом этаже вся мебель разломана, на втором этаже выбита дверь, но следов боя нет. После в кузне был обнаружен труп, полностью разорванный на части. В нем опознан хозяин фермы. Все животные были убиты и порваны на части. На этом всё, – отрапортовал жеребец.
Селестия мотала головой, она не понимала, что тут произошло. И вдруг со стороны леса, где-то из-за гор, вылетел пегас. Присмотревшись, она заметила, что он держится за бок.
— Быстро к нему! – только и сказала принцесса, сама уже взлетев к гвардейцу.
Подлетев и уже подхватив его, гвардейцы опустили его на землю. Было видно, что с правого бока текла кровь. Принцесса не ждала ни секунды, она своей магией стала лечить бойца. Прошло несколько секунд, и от раны остался лишь рубец. Но встать раненый не мог, исцеление было внешним, а внутреннее требовало отдыха. Капитан не выдержал.
— Что случилось, где остальные? – начал допрашивать он рядового.
Тот, тяжело дыша и кусая нижнюю губу, со стоном рассказывал:
— Мы… начали расследовать пещеры, но наткнулись… на тварей. Я раньше… таких не видел, мы пытались… обороняться, но их было… слишком много. Они увели троих… в глубь пещеры, а я смог убежать, но одна из них ранила меня, решив поиграть со мной. Но я смог убить её, заманив между камней и сделав обвал, – закончил, уже запыхавшись от рассказа, гвардеец.
— Все, хватит, вы двое, заберите его в город к остальным, пусть доктор его осмотрит, – приказала кобылка, указывая на раненого гвардейца. – Капитан, готовьте гвардейцев, у нас будет бой, мы должны остановить этих тварей. Если они выберутся наружу, Эквестрию ждут плохие времена.
Гвардия с принцессой двинулась к горам, где произошел обвал пещеры. Хватило всего лишь пары минут, как первые двадцать тварей уже показались в воздухе. Твари подобны пони, однако имеют черты, присущие насекомым. Они имеют тёмный, почти чёрный окрас, гребень, который выполняет роль гривы, голубые глаза с неявно выраженным зрачком, возможно фасеточные. Также они имеют тонкие, сине-зеленоватые крылья, похожие на крылья насекомых, изогнутый рог и пару выступающих клыков. Все их конечности, включая рог и крылья, пронизаны характерными дырами, проходящими насквозь.
Увидев их, принцесса была ошарашена видом помеси пони и насекомого. Она без промедления послала свою гвардию в бой, надеясь... нет, желая, чтобы ни одна тварь не улетела и была уничтожена с корнем и навсегда. Гвардейцы резко набрали высоту, каждый знал, что перед новым врагом нельзя сплоховать и тот, кто нанесёт первый удар, выиграет битву. Они стремительно летели на врага, держа перед собой копья и пронзая чудищ ими, втыкая их в землю. Копья с острым наконечником легко входили в тела тварей, словно нож в масло, не давая тем что-либо сделать. Некоторые твари смогли увернуться, но большинство было нанизано на копья и убито. Оставалось не так много, те, кто ещё держался из тварей, влетели обратно в дыру, которую они вырыли.
Принцесса наблюдала, как добивали последних. Даже нанизанные и пробитые насквозь твари умудрялись выживать и давать отпор гвардейцам. Некоторым удавалось сломать ударом ребро врага, другим — чуть не прокусить шею. Но гвардейцы были закалённые в боях и просто-напросто добивали их мечом в голову.
Бой прошел быстро. Ускользнувшие твари убежали обратно. Аликорн позвала своего капитана к себе.
– Докладывайте, – серьёзным тоном проронила кобылка.
— Ваше величество, трое ранены, у других только ушибы, – отрапортовал капитан, козырнув.
— Понятно. Раненые смогут сражаться?
— Так точно, ранения несерьезные, держать меч или копьё бойцы смогут.
— Тогда готовьтесь, через десять минут заходим внутрь пещеры. Мы должны перебить всех, – сведя брови, она злобно посмотрела в темную глубь пещеры, откуда отдавались странные звуки.
Гвардия с капитаном были готовы. Принцесса первая вошла внутрь бесконечной пещеры и стала освещать своим рогом голые стены. Пройдя немало метров, она вышла в обширный зал, стены которого были покрыты зелёными миазмами. Под стеной обнаружилась куча черного камня, на которой уже расположись странные пульсирующие жилы.
Белая кобылка подняла голову и увидела четыре кокона. Три были только свежие, в них были заключены её гвардейцы. Она магией слевитировала коконы и вытащила оттуда бойцов. Те без проблем пришли в себя.
— Солдат, отвечай, что с вами произошло, где твари? – обратился к нему капитан, копытами поддерживая его голову.
— Их было много… мы сопротивлялись, но они оказались сильнее нас… кто-то приказал им засунуть нас в эти коконы… оказавшись там, я смог увидеть только, как они уходили в тот туннель… больше я ничего не помню, – ответил гвардеец, вспоминая каждый фрагмент.
— Ты воевать сможешь? – серьёзным голосом спросил капитан.
— Конечно, смогу, капитан, я ещё должен отомстить им! – тот, приободрившись, встал и достал меч.
Пока капитан разговаривал с гвардейцем, белая кобылка изучала последний кокон. Он был непохож на остальные. Он был в два раза больше тех предыдущих и уже начал шевелиться. Кобылка резко скомандовала всем приготовиться, но было слишком поздно.
Произошла резкая зелёная вспышка, все тотчас зажмурились, и с разных сторон начали выползать твари. Они взяли гвардию полукольцом и заполнили весь зал. Аликорн разомкнула веки и увидела перед собой свору тварей; в их глазах читалась пустота и голод. Гвардейцы быстро встали вперёд, оставив кобылку позади себя, выставили перед собой пики. Они наблюдали за этими тварями, не давая ни одному обойти их. И вдруг посередине всей этой своры чудища разошлись, пропуская кого-то вперёд.
Это была кобылка ростом с принцессу. Её сверкающие темно-зелёные глаза с овальными вертикальными зрачками излучали странное свечение. Её рог был изогнут, она имела два острых клыка. Ее грива и хвост были бирюзовыми, сине-зелёная хитиновая пластина покрывала её спину, а маленькая чёрная корона с навершием из четырех небольших голубых сфер покоилась на ее голове.
— Кого я тут вижу! Сама принцесса Селестия удостоила своим присутствием, — её голос имел сильное искажение и эхо, словно вразнобой говорили два голоса. Её конечности, гриву и хвост пронизывали сквозные дыры. Её крылья такжебыли усеяны дырами, как и остальные части тела. Они имели более острые края, нежели плавные изгибы (как у насекомых), и издавали жужжащий звук.
— Кризалис, это твоих копыт дело!! – во весь голос вскричала кобылка, и этот крик эхом отдавался от стен пещеры.
— Ха-ха-ха-ха! Нет, конечно, я не рассчитывала, что тут есть выводок, – возразила темная кобылка.
— Как это понимать? – ударив копытом по земле, воскликнула Селестия.
— Все просто, моя принцесска: этой кладке уже пятьсот лет, она бы ещё больше осталась нетронутой, но кто-то или что-то разбудило их. И я этому очень рада: этот вид плотоядный, но со мной они перестанут есть мясо, а перейдут на другое, – злобно показала свои клычки Кризалис.
— Что ты собираешься делать с ними?
— Я, пожалуй, заберу их себе, – она подняла голову, и сильный зеленый поток магии ударил по потолку, сделав так, что потолочные камни брызнули вверх, словно вулкан, извергающий магму.
Принцесса только сосредоточила мощный импульс в роге, как большой кокон упал перед гвардейцами, и из него выбралась огромная тварь. Она напоминала немного пони, но произошли крупные изменения. Её туловище напоминало тело жука-усача, метров трех роста и в ширину четыре метра. Вместо копыт — вытянутые заострённые колья, на которых располагались панцири жука-скарабея. Но задние копыта остались без изменений. Морда существа была вытянутая, и, когда оно начинало орать, его челюсть раздвигалась в разные стороны, демонстрировала всем свои пять рядов мелких зубов, острых, словно бритва.
Разобравшись с потолком, эта особь приказала тварям улетать.
— Я забыла тебе сказать: эта тварь мне не подчиняется. Будь добра, разберись с ней, а то, если оно выйдет наружу, весь город будет уничтожен, — уже стоя в воздухе, прокричала за спиной монстра принцесса насекомых.
— Стой, Кризалис, мы ещё не закончили с тобой!! – мощный луч ударил по панцирю твари, но не нанес серьёзного урона, только немного подпалил.
— Прости, но мне пора домой, я устала за сегодня, – и, попрощавшись, она улетела с насекомыми.
Жукоподобной твари не понравился полученный удар лучом. Монстр заревел, показывая свои зубы, и одним ударом смел переднею линию гвардейцев в сторону. Все были шокированы, но в глазах у гвардейцев не было ни искры страха перед противником. Отлетевшая группа снова начала подниматься, а на замену ей выдвинулась и стала прикрывать вторая группа. Некоторые из них поднялись в воздух и с воздуха начали отвлекать монстра. А те, кто был на земле, обходили его и искали самое уязвимое место, протыкая его пиками. Для этого монстра тычки прямо в панцирь были равны укусу комара.
Он развернулся и ударил одного гвардейца, нанизывая его на свою пику. После отбросил в сторону, обрызгивая всю пещеру кровью. Принцесса наблюдала все это, но она не могла пойти в бой: ей нужно время, чтобы ударить магией. И этим гвардейцы и занимались, не давая монстру подойти ближе.
Один за другим они нападали на тварь, не давая ей подойти к кобылке. Но один из стражей в воздухе, рассчитав, бросил копьё и попал монстру в глаз, при этом копье так и осталось там. Монстр заорал во всю свою глотку, пещера начала дрожать. И были услышаны слова:
— Арон… убить… — он сломал копье и что есть мочи побежал, тараня все, что было на пути, в сторону Селестии.
Но было поздно. Кобылка сконцентрировала в роге мощный поток магии и материализовала из него копьё света. Оно светилось, как настоящее солнце, она, не дожидаясь, метнула его. Оно пронзило жука насквозь, образовывая большую дыру. Враг отлетает назад, бьется об стену, и голова жука повторяет снова эти слова.
— Арон… убить… — и голова опрокидывается вниз. Тело жука воспламеняется, превращаясь в прах.
Аликорн падает на одно колено: эта магия относится к самой мощной, и кобылке было трудно ее вспомнить после стольких лет мирной жизни. Но последние слова жука озадачили её. Она никак не могла понять, откуда он знает Арона. Но ответа она так и не узнает. Подойдя к капитану, она осведомилась о положении дел; тот отчитался: было все плачевно. Десять гвардейцев было убито, остальные ранены.
Прошло несколько часов после того инцидента. Все трупы гвардейцев были уложены в повозки. Тем, кто был серьёзно ранен, была оказана помощь в городе. Сама принцесса дождалась карету и с восходом в красивой карете с двумя белыми, одетыми в золотую броню жеребцами отправилась обратно в город.
Она, дождавшись, когда капитан и остатки гвардии отдохнут, ринулась обратно в Кантерлот. С ранеными гвардейцами в городе остался врач.
Врачу нечего было делать в больнице города. И он, после того как принцесса уехала, вышел к воротам. И, к своему удивлению, заметил странный лежащий у ворот силуэт. Подбежав к нему, он приподнял его голову и взглянул на неизвестного. Это был жеребёнок лет шести, грива которго была двух оттенков — индиго и черного. Мордочка серого жеребёнка была спокойной и умиротворенной. На левом глазу доктор увидел повязку. Но трогать не решался. Приподняв только веко правого глаза, он взглянул туда и, проведя несколько процедур, поставил диагноз: потеря сознания.
Взяв пегаса на себя, врач отвез его в город. Принеся больного в торговый сектор, он уложил его на скамейку. Чтобы привести его в чувство, доктор побежал за своей аптечкой. Но, вернувшись через десять минут, обнаружил, что жеребёнка и след простыл, словно и не было его. Он был как тень, слившаяся с другими.
Пробегав в торговом центре полдня, доктор сдался: мальчик мог уже уйти далеко. И он направился к своим друзьям гвардейцам просить у них помощи в поисках мальчика.
Продолжение следует.
Акт. 2 Глава - 1 Белая жизнь - Часть - 1
Эквестрия — это не единственное государство, где проживают пони. Есть в этом мире множество материков, где ведут свою мирную, процветающую жизнь страны. За большим океаном располагается материк Ергесия, на котором находятся три государства. Первое занимает левую часть, где пески, оазисы, где бескрайние барханы и дюны, на пустынных землях катит свои воды на многие километры большая река, над которой расположилась страна Зебрика. Населяют эту страну зебры. Некоторые живут племенами, другие ведут кочевую жизнь. Но у этой страны есть своя столица, где собираются все вожди племен, главы государств Зевера.
Следующее — центр полушария — это суровая земля. Начиная с первых лучей солнца, температура подымается до пятидесяти градусов. А в полдень она подымается до шестидесяти пяти. Земля пережила множество войн. Сколько раз её травили, не давая выращивать растительность! Сколько выжигали до такой степени, что трещины, словно паутина, разбегались в разные стороны, распространяясь по всей части материка, образуя большие неровные туннели. После стольких лет плохого обращения земля затвердела, словно металл, не давая влаги и жизни.
Но некоторая растительность смогла адаптироваться к такому климату. Кактусы поменяли свою окраску на желтую, таким образом сохраняя свою влагу в два раза дольше и маскируясь под пейзаж, не давая врагу уничтожить их. Источников питьевой воды на этой земле очень мало. Лишь маленькая речушка снабжала живительной влагой обитателей этого края. Проживают там только верблюды. В стране Камелу верблюды смогли адаптироваться: сохраняя в своих горбах воду, они могут прожить на этой земле дольше всех. Проживают они в городах и деревнях, столица их страны — Дромедор. Это воинствующая нация, ведущая войны с соседями, а иногда и гражданские. Жители за многие века довели свою землю до такого состояния.
Последняя — правая часть, где всегда зелень, где процветают и живут в мире с природой граждане страны Кервидас. Её заселяют благородные олени. Здесь нет ни войн, ни страданий, здесь сосуществуют в мире с окружающей средой. Это нейтральная государство. Олени славятся своими благородными жестами помощи, сами не нападают. Их земля — единственная на континенте, которая плодоносит, на которой можно вырастить такую важную для всех еду. И этими землями очень хочет завладеть страна Камелу. Но пока она не подает признаки агрессии и раздора, а тихо сидит в ожидании, наращивая силы, пока олени ничего не подозревают. Столица, где проживает большинство кланов, — Конкордия. Там осуществляют все торговые, политические и даже военные переговоры. У оленей клановая политика: чем клан старше, тем он главнее.
И в конце, на заднем плане, за всеми этими тремя странами — дикие земли. На них проживают драконы. Здесь стоят высокие горы, достигающие самого солнца, которые никому не дают пройти через свой каменный щит. Земли там делятся на две зоны. Первая — горная, там множество туннелей, залежей кристаллов, магма, бьющая из-под земли, которая пересекает границы государств двух народов — верблюдов и благородных оленей. Она разделяет эти границы, не позволяя туда никому пробраться. Можно пройти лишь через горы, защищенные драконами. Вторая зона — зелёная, там тоже есть подземная магма, которая не дает пройти как-либо на эту зону. Только прямиком через драконьи земли.
Но и там есть те, кто проживает уже много лет в зелёной зоне. В маленькой деревне Драген обитают пони. Это очень старая раса, она была вынуждена уплыть к этому материку из-за правления Дискорда.
Приплыв на этот материк, они столкнулись с разными трудностями с самого начала: они не могли ни с кем ужиться. Дикие племена зебр их убивали, верблюды брали в рабство, олени, ещё не ставшие благородными, защищали свою территорию, не подпуская никаких чужаков. Им некуда было податься. И тогда они решили перейти большие горы. Многие погибли, многие были брошены из-за серьёзных переломов. Но те, кому удалось преодолеть этих каменных гигантов, смогли найти себе дом.
Но после у них появилась новая проблема — драконы. Из-за генома защиты территории драконы не стали нападать на пони, давая тем расплодиться, словно скоту, чтобы после можно было ими питаться. Через сто лет драконы начали нападать и разорять деревни. Но они не учли одно: поколения пони восстановили свою популяцию с разными генотипами, восстановив единорогов с пегасами, которых было очень мало. И теперь они могли спокойно себя защитить. Война между драконами и пони продолжалась очень долго: успели смениться три поколения. Те и другие выигрывали и проигрывали битвы. И тогда настал тот день, когда и тех, и других стало значительно мало. Сломив свою гордость и ненависть, две стороны решили заключить перемирие. Спустя несколько лет перемирие переросло в мирное соглашение, а позже — в дружбу. И в этот день драконы начали доверять четвероногим, как лучшим друзьям.
Деревня Драген.
Небольшой поселок, полный выстроенных из дерева домиков с соломенной крышей. Здесь проживали пони разных мастей и рас, начиная от единорогов, пегасов и заканчивая земными пони. У тех и других не было распрей между собой. Они проживали в гармонии и равенстве.
Единороги занимались исследованиями, изучением анатомии драконов, их лечением. Для них был выделен большой участок, на котором обитают сами драконы. Там построили для них каменные здания, в целом напоминающие ромбовидную фигуру, если поглядеть с высоты птичьего полета. С разных сторон стоят специальные посадочные места, куда драконы могут приземляться, чтобы получить первую помощь или привести раненого.
Стоит расказать немного про нашего героя. Этот блондинистый, светло-серого цвета единорог работает в лаборатории, занимая так называемую должность наседки. Он отвечает за яйца в инкубаторных камерах. Даже его кьютимарка об этом говорит: на ней изображено гнездо, а в нем — драконье яйцо. Он получил её, когда проник в лабораторию, украл яйцо, выхаживал его и за каких-то три недели смог произвести на этот свет дракона. Этот дракончик выбрал его своим родителем, и в этот день у жеребёнка появилась эта кьютимарка. Он вернул дракончика обратно, но единороги не приняли его, сказав: "Он выбрал тебя, и теперь он — твоя семья и твой соратник". После долгих лет житья вместе дракон выбрал его своим всадником, и они стали единым целом. Потом серый единорог устроился на вышеупомянутую работу.
Драконы позволяли единорогом ухаживать за потерянными яйцами, у которых не было ни матери, ни отца. Драконы просто брали и уничтожали ненужную кладку, освобождая место для других, у кого есть шанс взрастить новое поколение. И так у них и прижилось: если находят покинутую кладку, её отдают единорогам.
Пегасы занимаются разведкой, делают все возможное, чтобы на эту землю не проник, помогают драконам избавиться от ненужной шкуры, когда у тех происходит линька. Пегасы смогли из этих шкур создать для себя броню, позволяющую держаться под огнем дольше в два раза. И была еще непыльная работенка — управление погодой. Когда был нужен дождь, они его приносили. Когда был не нужен, они его убирали.
Земные пони занимались выращиванием растений, строительством, добычей полезных ископаемых — железа и угля. Они мастерили разную утварь для домашних занятий. Больше всего они занимались кузнечеством и делали изысканные орудия. Сам Гефест позавидовал бы их искусству.
Тут также можно упомянуть нашего второго персонажа. Это рыжая, ярко-белая единорожка. Она стала всадником с шести лет: её выбрал дракончик и сразу заключил с ней контракт крови. И за это она получила свою кьютимарку в виде ярко-желтого дракона, летящего вперёд. Её призвание — обучать наездников, как управлять и как действовать слаженно со своим драконом, понимать его, быть с ним как со своим кровным братом. Она обучала новичков, основываясь на своих пробах и ошибках, которые допускала со своим драконом с самого детства.
Пони смогли оседлать драконов. Те яйца, которые были брошены, нуждались в уходе после вылупления. И было решено с главным драконом, что детёныши будут отдаваться на попечение семьям пони, которых сами выберут, которые смогут дать приёмышам любовь и хорошо их воспитать. Детёнышей драконов учили летать пегасы, давали им знания мудрые драконы. По достижении совершеннолетия дракончики выбирали себе всадника и заключали с ним магический контракт крови. И таким образом они становились единым целым.
Хоть все занимались своими делами по отдельности, но объединяло их одно — крепкая нерушимая дружба. Все жили в одной деревне, у всех были одинаковые права и равноправие.
Деревня Драген в наше время.
Стоял весенний погожий день. Деревня жила своей жизнью. Жеребята прыгали, бегали, играли с маленькими дракончиками. А взрослые занимались своими делами. То кузнец скует на заказ утварь для кобылки, то кобылка продаст свои свежие цветы, то пегасы принесут тучку на поле к фермеру, чтобы полить его урожай, то единороги откроют что-то новое и представят всем пони. Одним словом, жизнь бьет ключом в этой деревне.
Но в одном домике проживает одна очень интересная семья. Интересная тем, что в их роду были одни наездники, и в этот день должен был родиться новый всадник.
— Сэм ты где? Я хочу чернила, – кобылка начала звать своего супруга, капризничая.
Серый единорог, уже уставший от прихотей своей жены, буквально бился головой об стол. Он достал чернила, написал что-то на листе бумаги, спокойно выдохнул и спустился к своей любимой белой кобылке. Протянул бумагу; она вырвала её из копыт мужа и начала слизывать с бумаги чернила.
— Кейт, ну не надо тебе всё это, – он, беспокойно наблюдая за своей женой, приложил копыто ко лбу.
— Сэм, не начинай, я знаю, что нужно нашему ребёнку, – пронаблюдав за реакцией мужа, она с удовольствием до конца слизала чернила. — Ты лучше приготовься к тому, что будешь дарить нашему жеребенку.
— Кейт, не начинай, я не могу так поступить, сама знаешь. Если Арканиус узнает, то он меня быстро слопает за обе щеки!
— Ну, Сэм, Фирела согласилась отдать одного нам, – уговаривая мужа, Кейт посмотрела на него невинно и умоляюще и с радостью увидела, как он стал сдавать позиции.
— Ну, не надо так на меня смотреть, прошу, – он не смог снести невинного взгляда белой единорожки и под его натиском сдался. – Хорошо, твоя взяла, – тяжело выдохнул он.
— Замечательно, милый, я так тебя люблю! – засмеялась нежным голоском кобылка, хлопая в копытца в предвкушении.
— Но учти: если через пару часов я не вернусь, ищи меня в желудке Арканиуса. – раздраженно обратился он к кобылке.
— Да ладно тебе, не будь букой, ничего он тебе не сделает! – Уже успокоившись, она начала гладить свои живот.
— Будем надеяться.
Он подошел к своей кобылке и поцеловал её. И после направился на улицу.
Пещера, уже вечерело.
Недалеко от деревни располагались пещеры, где проживали драконы всадников. Войдя в глубь пещеры, единорог настороженно огляделся по сторонам. Не найдя засады на свою шкуру, он с облегчением выдохнул.
Вдруг одна из теней на камне зашевелилась, взобралась на потолок. Хищник ждал свою жертву.
Единорог подошел к своей подруге — темно-синему дракону. Она сидела, высиживала кладку яиц, укутав их кольцом. Заметив единорога, она приподняла свою голову треугольной формы, украшенную несколькими тёмными шипами на кончике морды. Она взглянула на гостя своими лазурными глазами.
— Привет, Сэм, что тебя сюда привело? – спросила она единорога, взглянув на потолок и заметив своего дурака мужа.
Он был сапфирового цвета. Его отличали большая голова, длинная шея, широкие плечи, толстые лапы, сильный, прочный хвост и очень широкие крылья. Кости дракона очень прочны, но полые и легкие, как у птиц. Челюсть у дракона большая и снабжена мощнейшими мускулами. Дракон в состоянии вывихнуть свою челюсть так же, как это делают некоторые змеи, чтобы заглатывать большие объекты. Он имеет два типа зубов, что подразумевает всеядность: он может есть как мясную, так и растительную пищу. Клыки и резцы очень длинные и острые, как бритва, а коренные зубы предназначены для того, чтобы жевать пищу, а не проглатывать ее целыми кусками. Кости плеча прочны, чтобы обеспечивать необходимую поддержку и опору для больших крыльев в полете. Кости „пальца“ крыла очень длинные, чтобы туго натягивать тонкую полетную мембрану во время полета и управлять крылом.
— Ну, я сюда пришел за... – он не успел договорить: прямо с потолка упал Арканиус, совсем неожиданно напугав единорога.
Сэм подпрыгнул от страха, рог его загорелся магией, мощный луч ударил по дракону. Удар пришелся по чешуйчатым пластинам ромбового вида яркого темно–синего цвета. Луч отлетел от ни, врезался в стену пещеры.
Единорог упал на круп от страха и начал восстанавливать дыхание, наблюдая, как Фирела, синяя дракониха, отчитывает своего сапфирового мужа Арканиуса.
— Ты что, с ума сошел? А если бы луч попал по мне или, ещё хуже, по детям?! – серьезно и гневно вскричала она.
— Прости, дорогая, я не хотел, чтобы так случилось! – Он виновато опустил голову и посмотрел на свою жену, которая укоризненно взирала на него.
— Всё, успокойтесь, я тоже хорош. Чуть что, сразу пускать магию в бой! Фирела, прости своего дурака, и забудем этот инцидент, – вмешался в разговор единорог, разнимая их словесно.
Успокоившись и выдохнув, синий дракон перевел свой лазурный взор на единорога.
– Сэм, ты так и не договорил, что тебя сюда привело.
Собравшись с мыслями, он выдавил на одном дыхании:
– Вы нам говорили, что отдадите одно яйцо из кладки для нашего жеребёнка, вот я пришел сюда, – быстро, но разборчиво протараторил единорог. Увидел удивлённый взгляд драконов.
Арканиус сменил свой вид с виноватого на серьёзный.
– Значит, наступил этот день. Я так надеялся, что он не наступит...
Он посмотрел на свою жену, а она кивнула головой, давая своё согласие.
– Подойди. – Он отошел, давая проход единорогу.
Фирела встала, дав единорогу лицезреть кладку, которую она обогревала, защищала от вредоносных паразитов. Но она доверяла Сэму, как самой себе.
Он подошел к кладке. Все яйца были как на подбор, но только одно из них ему показалось очень непохожим. Оно выделялось среди своих братьев и сестер. Сэм подошел к этому гладкому яйцу. Оно было синим, высотой в девяносто сантиметров. Когда единорог тронул яйцо копытом, оно на миг засветилось. Сэм посмотрел на драконов, и те только вдвоём качнули головой, давая согласие. Он магией обволок яйцо и уложил в свой подсумок аккуратно, словно своего жеребёнка.
— Сэм, запомни то, что ты видел: это знак. Нечасто дракончики в яйце соглашаются, это редкость. Она понимает, к кому попадет, – сказал дракон с горделивым выражением на морде, видя удивление пони.
— Погоди, она? – спросил единорог в замешательстве.
— Да, это будет девочка. Сиянием, которое она испустила, она раскрыла нам свое сердце и чувства. Так что береги её.
"Счастье и потеря"
Смеркалось, последние солнечные лучи ушли за горизонт, давая выйти неяркому лунному свету.
Серый единорог прошел полпути от жилища драконов. Ничто не предвещало беды, как вдруг к нему подлетела пегаска. Её золотистая шкурка и аккуратно уложенная назад коричневая грива давали понять, что летела кобылка с чрезвычайными новостями.
— Сэм, срочно… Кейт… жеребёнок… сейчас… — надрывно, с одышкой она передавала информацию единорогу, который, слушая её, никак не мог понять смысл связанных в цепочку слов.
Магией он поставил на пегаску немоту. Та, почувствовав, что не слышит самой себя, остановилась. Он поставил перед ней копыта.
– Так, успокойся, отдышись. И расскажи мне все членораздельно. Что именно случилось с Кейт и жеребёнком? – Он снял магией заклятие немоты и спокойно начал слушать пегаску.
— Прости, Кейт рожает, жеребёнок захотел выйти преждевременно. Тебе надо поспешить, – спокойно, уже не тараторя, сказала пегаска и увидела перед собой отвисшую челюсть единорога.
— Как? Но ещё оставалась неделя! Что делать? Ещё ничего не готово к появлению малыша! – Он уже сам начал себя вести как дурак, тараторя всякую ересь.
Теперь настала очередь кобылки. Она схватила серого единорога копытами за голову, зафиксировала взгляд на себе.
– Успокойся, возьми себя в копыта, что ты как маленький? Все будет хорошо. Давай соберись, нам нужно как можно быстрее оказаться в больнице, а то пропустишь рождение своего жеребёнка, – произнесла она успокаивающим голосом, приводя парня в чувство. В его взгляд вернулась уверенность и искра разума.
— Ты права, что я как маленький жеребёнок! Спасибо, всё, побежали. – Пони побежали вместе к больнице, где лежала его жена.
Больница Драгена.
— Дышите ровно, при каждых схватках делайте три вдоха, на четвертый делаем сильный выдох, будто хотим потушить огонь, – проинструктировал врач свою беременную пациентку.
Та, вся мокрая, замученная схватками, терзавшими её каждые пять минут, уже не в силах терпеть, просила у доктора что-нибудь от боли.
Но врач категорически был против этого. Была вероятность того, что при использовании болеутоляющих жеребёнок мог получить внутренние повреждения органов. И обязанностью врача было при консультации сообщать об этом молодым кобылкам на пятой неделе беременности. Те подписывали бумаги, что готовы терпеть боль, не подвергая риску жизнь жеребёнка.
Снова схватки; кобылка закричала на весь корпус больницы, напоминая о своём присутствии. Боль отпустила бедную жертву, давая ей немного отдохнуть до следующих, ещё более сильных схваток.
Уже прошло несколько минут; доктор подошел к кобылке. Осмотрев её, он установил, что она готова. Врач только хотел приступить, как дверь палаты распахнулась. В палату вбежал серый единорог, еле дышавший после стомильного марафона по скалистой местности без всякой поддержки.
— Кейт… я успел?.. – высунув язык, словно замученная собака, с одышкой спросил парень.
— Сэм… — только и смогла сказать кобылка, получив большой разряд в виде схватки.
Его глаза расширились, он подлетел к кровати жены и схватил за её копыто.
– Доктор, что с ней? – в голосе слышались панические нотки, тревога.
— Все хорошо, я уже начинаю. Будьте так любезны, снимите яйцо, уберите его в инкубационный отсек. – Он указал в правый угол комнаты, где стояли огненные кристаллы, вокруг которых располагалась нагретая до нужной температуры железная выемка для яйца. – Я не знаю, как ваша супруга догадалась либо знала. Она мне все уши прожужжала, чтобы я выставил сюда инкубатор.
— Хорошо, – серый жеребец отошел от своей супруги. Подошел к инкубатору, вытащил магией аккуратно яйцо и поставил его в выемку. Кристаллы резко засверкали и начали отдавать тепло.
Он подошел к Кейт, сжал копытами её копыто. Она посмотрела в глаза своего любимого, давая знать, что она счастлива, что он с ней. Тот поцеловал её. И доктор приступил к процедуре.
— Поздравляю, у вас мальчик, – сообщил доктор, показывая родителям жеребёнка.
Укутанный в одеяльце, белый единорожек тихонько посапывал. Доктор аккуратно подал новорождённого родителям. Они приняли его, словно тонкую чашу из хрусталя, словно при малейшем нажатии он мог треснуть. Доктор оставил молодых родителей с жеребёнком, а сам удалился по делам.
— Кейт, у него твой рог и носик, как у тебя, – восторженно и тихо заметил новоиспечённый отец и прильнул к голове своей кобылки.
— Сэм, спасибо тебе, я так счастлива! – она тоже прижалась к нему, и они вместе смотрели под одним углом на жеребёнка.
Новорождённый жеребёнок приоткрыл свои карие глаза; взгляд его был мягок и невинен. Не понимая, что происходит вокруг него, он широко улыбнулся, издал звук, подобный смеху. Родители жеребёнка ещё шире улыбнулись. Кобылка притянула к себе поближе и поцеловала единорожка в лобик.
Вспышка озарила все небо красным сиянием. Луна поменяла свой цвет с родного белого на кровавый. Сэм подошел к окну, его взгляд сразу упал на луну. Его мордочка резко поменялась с счастливой на серьезную. Он стоял и наблюдал, не шевелясь, пару минут. Эти две минуты казались вечностью. Не выдержав, кобылка обеспокоенно взглянула на него.
— Сэм, что происходит? – волнуясь за своего мужа, спросила она, прижав к себе своё чадо.
— Арканиус... моя с ним связь резко ослабла, я его практически не ощущаю, – ответил единорог и повернулся к кобылке, все равно обеспокоенно поглядывая в окно.
Кейт вдохнула воздух, прикрыла глаза и спокойно выдохнула. Резкий тупой удар в голову — и глухой, но различимый голос раздался в голове кобылки:
— Кейт… скорее… беги… — после голос словно пал в бездонную пропасть, где растворился на тысячи частиц. Тело кобылки пронзила резкая боль.
Кобылка потеряла связь с реальностью. Её тело растеклось по кровати, не удержав при этом ребёнка; тот оказался на краю кровати. Серый единорог подбежал и подхватил ребёнка.
— Врача! Срочно! – панически закричал он, держа ребёнка, при этом другим копытом придерживая кобылку.
Врачи не заставили себя долго ждать, они стремительно ворвались в палату. Один из них сразу был шокирован, увидев, в каком состоянии кобылка. Её мордочка побледнела, вокруг глаз залегли темные, словно смола, круги. Она тяжело дышала, при этом что-то неразборчиво бормоча.
— Что с ней? Доктор! – уже панически допытывался Сэм у доктора, а тот тем временем доставал капельницу. Младенец от крика и шума врачей начал плакать. Из-за всей этой какофонии звуков доктор, не отвечая, оставил жеребца с ребёнком. К Сэму ринулся красный жеребец с серой точкой, словно кляксой, на правой ноге.
— Сэм, уровень тревоги — красный, – сообщил ему жеребец, смотря на растерявшегося единорога, который не понимал, что вообще происходит. Плач младенца так и продолжался, раздаваясь в больнице.
Вдруг резкая боль ударила в голову парня. Сэм поспешно протянул младенца красному жеребцу. Он, закрыв глаза, прижал копыта к голове. Минуту он стоял неподвижно, после открыл глаза. Его зрачки резко поменяли свою форму: вместо круглых они стали драконьими.
— Нет, не может быть! Арканиус, слышишь меня? Ответь! – словно к воздуху, серый единорог обращался к кому-то.
Но красный жеребец понимал всё. После заключения контракта с драконом дракон и его всадник могли общаться на большом расстоянии. Ученые назвали этот феномен «искрой голоса». Пони держал жеребёнка, который, не переставая, все плакал.
— Сэм, слушай меня, драконы взбесились. Красная луна свела их с ума. Спаси яйцо, прошу тебя, я не хочу потерять ещё и её. Я с другими всадниками постараюсь их не подпустить к больнице и деревне. Но их очень много, поторопись, прошу тебя, – голос прервался. Глаза единорога вернулись в нормальное состояние. Он посмотрел на красного жеребца и после на палату.
Он вошел внутрь палаты. Кейт лежала уже в сознании, но никак не шевелилась. Она повернула голову в сторону мужа. Глаза её были словно пустые, не было той искры, которая дает силы жить.
— Сэм, её больше нет, она мертва, её убили, – хриплым безэмоциональным голосом обратилась она к мужу, который в ужасе подошел к ней.
— Кейт, нам нужно идти, драконы сошли с ума! Они убивают всех, нужно уходить! – Он склонился над ней. Врачи подали каталку, он усадил на неё кобылку. Та, не сопротивляясь, словно кукла, не подавала никаких признаков жизни. – Доктор, что с ней? Скажите! – панически обратился к нему серый жеребец.
— Это «срыв». Этот феномен проявляется, когда у всадника погибает дракон. Он на время теряет себя самого, тело больше не слушается его, сознание тускнеет, создается такой образ, что не хочется больше жить, – ответил на вопрос единорога врач, доставая из инкубатора яйцо и поднося серому жеребцу.
— И сколько это будет длиться? Ну, сколько продлится этот срыв с Кейт? – Приняв яйцо от доктора, единорог аккуратно уложил его себе в сумку.
— Это по-разному, у кого какие были узы с драконом. Некоторые после смерти дракона сразу приходили в себя. Но учитывая, в каком возрасте она заключила договор и сколько времени она провела со своим драконом, у меня неутешительный прогноз: она может и не выйти из этого состояния никогда, – подытожил доктор, взглянув на отчаявшегося единорога, который прильнул к своей кобылке.
— Нет, этого не может быть, я не верю в это! Она не может меня просто так покинуть! Доктор, должен быть способ вернуть её... – отчаянно молил он доктора. Но тот призадумался и покачал головой.
— Она слишком рано заключила кровный договор, из-за этого она подвергла свое сознание опасности, дав ещё не сформировавшемуся дракону доступ к своему сердцу и разуму, сделав их единым целым. Мы специально дали ограничения на это: только после совершеннолетия можно заключить договор, не подвергая свое сознание и сердце угрозе. Но есть один способ. Он может на некоторое время вернуть её в нормальное состояние. Но по истечении времени произойдет сильная отдача, её тело не выдержит, и она умрет. – Он достал синий кристалл и вручил единорогу.
— Нам нужно идти, если не поспешим, то мы можем не успеть, – сказал доктор серьёзно.
Сэм с мокрыми глазами поцеловал свою жену. Взялся за коляску и кристалл, покатил её к выходу. Едва он оказался снаружи, к нему подлетел всадник на драконе. В копытах у него была сумка.
— Кто тут Сэм и Кейт? – осведомился незнакомец, обращаясь к толпе, которая в первую очередь перепугалась при виде дракона. Из толпы вышел светло-серый единорог.
— Это я, – ответил он твёрдо.
— Ты нам нужен, мы мобилизуем всех всадников, остались у них драконы или нет.
— Стойте, вы хотите сказать, что Арканиус жив? – с надеждой спросил он у всадника.
— Да, сапфировый дракон, он сейчас сражается. Собирайтесь, у нас мало времени, вот доспехи и оружие. – Он кинул сумку с броней и оружием. Единорог поймал её магией.
Поставил перед собой, вскрыв, достал броню. Броня вся блестела, её алый цвет приносил воину вдохновение, а герб в виде дракона придал мужества. Единорог с помощью магии надел на себя броню. Она стала с ним как одно целое. После достал два меча. Один он расположил на спине, другой отложил. Его взгляд упал на Кейт, он подошел к ней и что-то шепнул на ушко.
Сознание тотчас вернулось к кобылке, в темных безжизненных глазах появилась искра. Она что-то ответила и кивнула, затем снова погрузилась в темную пучину подобия смерти. Сэм, прикусив губу, магией обволок второй комплект брони, облачил в него свою кобылку. Он достал кристалл и приложил к кобылке. Тот засветился яркой вспышкой, тело кобылки приподнялось, изгибаясь, из уст вырвался хриплый крик. И после её сознание вернулось, взяв верх над кромешной тьмой.
— Сэм, спасибо, – выдохнула Кейт, обняв мужа. Её глаза светились синим светом.
Они подошли к красному жеребцу.
— Аргус, брат, прошу, позаботься о сыне. И сохрани это яйцо. – Сэм магией снял себя седельную сумку, где покоилось яйцо, и положил на красного жеребца. На другой стороне сумке было все жизненно важное для ребёнка.
Тот был озадачен, не понимал, что происходит, почему Сэм просит его о том, чтобы позаботиться о младенце. И ещё яйцо какое-то дает.
— Сэм, я не понимаю тебя. О чём ты? Я иду с тобой! – запротестовал жеребец.
— Нет, Аргус, ты уйдешь. Защити моего сына и яйцо, обучи его всему, что должен знать настоящий всадник. – Сэм достал меч и протянул его своему брату. – Возьми его.
— Это меч отца, ты что! Он тебе его отдал! – отстранился Аргус, не понимая, зачем тот отдает ему реликвию семьи.
— Прошу, исполни мою волю, мы можем не вернуться с этой битвы. Прошу, возьми его. – Он настойчиво протянул меч, вручая его брату.
Из глаз Аргуса потекли слезы. Он обнял брата, после взял меч и убрал его за спину.
– Я исполню твою волю.
Кобылка протянула карту жеребцу.
— Аргус, направляйся в Эквестрию, через большой океан. Там должен жить мой брат. Он покинул эти земли очень давно, тайно от старейшин. Сейчас у него там есть ферма. Отправляйся туда и вырасти дитя там. И передай, что я очень сильно сожалею о Кайле. – Кобылка поцеловала младенца, надела на того амулет. Сама развернулась и направилась к дракону.
Сэм тоже поцеловал своего сына, печальным взглядом окинул брата и после направился за кобылкой. Дракон резко взлетел вверх, подняв облако пыли.
Аргус посмотрел в последний раз на улетающего дракона. Врач подошел к красному жеребцу.
— Аргус, нам нужно идти, времени не очень много, – сообщил он жеребцу, который смотрел в другую сторону, где располагались горы.
— Простите, док, но я, пожалуй, пойду один. – Он развернулся в сторону гор, магией усадил младенца на спину, оборачивая того в магический кокон, и поскакал галопом, не слыша кричащего ему вслед врача.
— Держите оборону, не давайте им пройти! – скомандовал сапфировый дракон, выпуская из пасти алую огненную струю, которая обволокла приближающегося к нему дракона. Он почувствовал, что кто-то сел на него. Приподняв на миг взгляд, он увидел своего брата по крови — всадника.
— Сэм, это ты? Я так рад тебя видеть! — воскликнул счастливый дракон. И заметил правом краем глаза ещё Кейт. – Кейт! Что она тут делает? Кто остался с яйцом и младенцем?
— Всё хорошо, они в надежных копытах, – успокаивающе сказал единорог, уже выпустив мощный луч из рога по ближайшим драконам.
Небо озаряла кровавая луна, пятьдесят драконов находились в воздухе со своими всадниками. Всадники были облачены в латы, некоторые — в кольчуги. На самих драконах были мифриловые пластины, защищающие их грудные и шейные части.
Поле боя делилось на две части: воздушную и земную. Воздух защищали всадники на драконах с ловкими летунами пегасами. На земле стояли, словно каменная стена с башнями, искусные воины, прошедшие тяжелые тренировки, не единожды упражнявшиеся с драконами земнопони. С ними — овладевшие искусством магии, просидевшие за множеством книг, экспериментировавшие с магией, обучавшиеся у самых мудрых драконов единороги. Бой обещал быть тяжелым и последним для всех. Все чувствовали, что это последний раз, когда они видят этот мир и дышат этим воздухом. А дальше их будет ждать только Создатель.
Отбив маленькую атакующую группку, воины получили пару минут на подготовку следующей, самой мощной атаки. Они готовы принять на себя любого, чтобы защитить своих любимых и близких. Прошли эти две минуты мгновенно, на горизонте показалась первая орава темных, синих, всех оттенков и цветов драконов. Они были разных размеров и строения, начиная с маленьких и заканчивая большими. Всадники с пегасами построили из себя живую стену, преграждая им путь в деревню. Земные и единороги построили преграды, у них не хватило времени на постройку ловушек. Они создали из телег и разной утвари подобие стены, которая закрывала разные бреши и могла бы задержать на миг противника, давая защитникам в этот миг убить врага.
Всадники выбирали самых больших драконов, хотя их было немного. Но они знали, как можно быстро нейтрализовать большого дракона. Двое всадников обходили дракона с обеих сторон, уворачиваясь от ударов его когтистой лапы; они разрезали мембраны крыльев, делая из летучего дракона наземного. При его падении единороги использовали мощную магию «огненный клинок», которая убивал дракона, не давая тому даже шанса на выживание. Пегасы в это время занимались мелкими драконами. Они имели на накопытниках разные лезвия, начиная с толстых рубящих и заканчивая тонкими колючими. Они косили мелких быстро и безжалостно, но те были недооценены: их скорость превышала скорость пегасов и вообще кого-либо. Из-за это они убивали пегасов, которые по ходу дела совершали ошибки. Драконы пользовались этим и не щадили никого.
Земнопони использовали всё, начиная от тупого оружия и заканчивая острым тяжелым. Это было из-за того, что по земле всегда ходили толстокожие драконы, чью броню нелегко пробить колющим лезвием. Пони применяли против крупных каменных драконов секиры, ломая им сначала ноги; после, когда те падали, их добивали одним мощным ударом в глаз, доходя до самого мозга. Так они быстро избавлялись от колоссов и принимались за мелкоту.
Бой был тяжелый и неравный: драконы все шли, не прекращая, им не было числа. За долгое время перемирия драконы расплодились очень сильно. Их популяция занимала больше половины заднего континента. Защитники не были к этому готовы, они теряли одного за другим: товарища за товарищем, брата за братом. Все сражались храбро и умирали храбро, забирая с собой лишнего дракона. Битва шла уже двадцать минут, и горы трупов разных существ покрывало кровавой пеленой. Защитники смогли удержать позицию, но с большими потерями. Защитников оставалось в три раза меньше, чем первоначально, а всадников — единицы.
Но самые живучие оставались в строю и умудрялись не умирать. У них была цель: задержать врага как можно дольше ценой собственной жизни. Но этого оказалось мало. Ряды противника редели. Всадников с драконами оставалось меньше половины, единорогов, пегасов — и того меньше, земнопони все были убиты. Наземные драконы, которые только и могли ходить, уже направлялись к деревне. Единороги и пегасы начали обороняться. Они уже были готовы начать свою контратаку, чтобы окончательно смести противника. Но они заблуждались.
Свет красной луны померк на мгновения, всадники и все пони на земле остановились, их взор устремился в небо.
— Кейт, я люблю тебя, – Сэм обнял свою жену.
— Сэм... и я тебя, – шепнула она, уже еле дыша: её силы и сами свойства магии, данные кристаллом, уже дошли до предела.
— Арканиус, это будет последний наш бой!
Полчища драконов объединились в одном месте, словно саранча, собравшаеся на пир. Они одним мощным ударом покрыли всадников и всю деревню.
— В бой!!! – прокричал серый единорог. Все всадники влетели в надвигающую живую темную тучу.
Драконы погрузили последних всадников в живую темную смерть. Тем, кто бежал, не хватило времени. Их догнали драконы и перебили всех. Лишь красный жеребец с младенцем и яйцом шёл через тайную пещеру, которую он сделал для побега.
Ночь, пещера, материк Ергесия, недалеко драконьего логова.
Группа незнакомцев вышла из пещеры на свет божий. Луна в зените сияла не своим родным нежно-белым, а ярким кровавым светом. Трое незнакомцев вышли из толпы и, сняв капюшоны, посмотрели друг на друга. Двое из них, стоявшие чуть дальше от первого, отвесили поклон.
— Ярл, простите нас, план по возвращению темного принца провалился. Нам очень жаль, – виновата сказал единорог, не подымая взгляд на величественного повелителя, который спас их жизнь от каторги.
— Покорно прошу и меня простить, мой господин. Если бы я только знал, что так случиться… – пегас не смог продолжить. Его перебил сам Ярл.
Караковый единорог не стал слушать, стальным голосом перебил своего коричневого слугу.
– Тихо! Хватит, встаньте, мы сделали с вами самую сложную работу: вернули принца на эту землю. Но не удалось его забрать у этих проклятых святош, – процедил сквозь зубы последние слова. – Но это все вопрос времени, когда наступит тот день. И он поведёт свою кровавую армию по всем материкам. Но пока этого не случилось, мы будем наращивать нашу мощь до этого дня, – закончил он свою проповедь, вдохновляя своих братьев и сестер. Он взглянул на темно-синего единорога.
— Харикс, замети наши следи телепортации, чтобы ни одна муха не узнала, где мы, – после темный владыка посмотрел на коричневого пегаса. — Зэн Викс, проведи разведку. Я хочу знать, что тут есть и где мы, кто наши будущие жертвы, – закончив, он приподнял копыто. И двойка жеребцов двинулась по своим заданиям.
Два часа спустя.
Группа магов с предводителем — темно–синем единорогом — меняла мельчайшие частицы магии в другую степь, не давая элитным магам или самой принцессы обнаружить их местоположение.
Сам Ярл восседал на сделанном из камня троне. После массовой телепортации ему требовалось очень много отдыха. Это заклинание могло его убить из-за перегруза массы. Он, закрыв глаза, ушел в медитацию, давая телу полностью расслабиться, а мыслям — собраться воедино и придумать новое решение по их нынешней ситуации.
Резкие звуки, издаваемые стуком копыт по полу, раздававшиеся эхом по пещере, потревожили владыку и отвлекли от медитации. Он медленно приоткрыл глаза, обратил свой тяжелый взор на коричневого пегаса. Тот преклонил колено.
— Господин, мы обнаружили множество туннелей и пещер, которые обжили драконы. Я раньше не видел таких ящероподобных гигантов, а количество их я не могу назвать. Нужно больше времени на разведку и подсчет. Было замечено, что драконы вели себя очень агрессивно.
— В чем заключалась агрессия?
— Они убивали своих соплеменников, не щадя даже свой молодняк.
Призадумавшись, Ярл потеребил бородку.
– Как сейчас себя ведут драконы? — спросил он пегаса.
— Сейчас они успокоились и не проявляют никакой агрессии относительно нас, – ответил пегас.
— Понятно. Всему виной красная луна. Это она сделала их такими агрессивными. Я предполагал, что она так скажется на их слабом разуме, — с иронией в голосе заметил единорог, смотря, как пегас ни разу не пошевелился. – Продолжай.
— Нами была найдена разрушенная и полностью спаленная деревня. Обойдя её с воздуха, обнаружили трупы драконов, жеребят и пони. В живых никто не остался. Это все, что мы смогли узнать за это короткое время, – закончил свой рапорт пегас и приподнял голову. Увидев, каким пронзительным взглядом смотрит на него коричневый единорог, и как его лазерные глаза словно прожигают его душу, он резко опустил глаза. – Повелитель, скажите, где мы?
Опершись головой на копыто, ЯРл непринуждённо ответил с улыбкой:
— Мы дома!
"Долгий путь"
Темная пещера проглотила Аргуса. Завалив вход, единорог пошел по коридорам, по которым петлял: тоннель то сужался, то расширялся, но других ходов в нём не было – он шел то в полный рост, то ползком, обволакивая защитным коконом яйцо и младенца.
Ему хотелось всё время идти вперёд, не останавливаясь и не оглядываясь, в то же время чем дальше он уходил, тем больше нарастало чувство тревоги. Остро стали ощущаться все древние страхи пони: страх перед тьмой, перед неизвестностью и перед одиночеством. Но кроме этих ощущений появилось ощущение свободы.
Тут коридор расширился, небольшое помещение предстало перед ним. Оно не отличалось внушительными размерами: пять на восемь метров; все стены были неровные: одна сторона была покрыта выбоинами, другая имела выемку... Оглядевшись по сторонам, Аргус решил сделать привал. Магией он вытащил все из сумки, оставив там мягкие вещи. Отстегнув от главного ремня сумку, он расположил её на камне. Положил младенца на самодельную кроватку, достал бутылочку и подготовленные пять смесей для младенцев. Он приготовил для единорожки еду и начал его кормить.
— Как меня это угораздило! – корил сам себя единорог.
Новорождённый единорожек весь путь провел под магией кокона. Кокон этот был тюремной магией, обездвиживал врага и фиксировал на одном месте. Внутрь не проникал звук, но можно было видеть, что происходит снаружи. Эта идея оказалась удачной для красного единорога, но был большой минус: на это тратилось очень много сил, и при этом держать этот кокон было не так легко, чего только концентрация стоит. Если отвлечься на миг или попасть под удар, то можно получить нехилую отдачу. Единорог понимал всю серьезность ситуации, в которую он попал.
Сначала от него отказывается магистр, после его не хотят повышать по званию на мастера магии и меча. Потом эта красная луна, взбесившиеся драконы, родной брат со своей супругой отдает ему только что родившегося племянника — и на яйцо тебе в подарок. Единорог размышлял об этом про себя и анализировал свой прожитый прошлый день жизни.
— Черт, почему это произошло?! Деревня, брат и Кейт, они все ушли, оставив только меня и племянника! – опечаленно говорил единорог, кормя малыша.
Малыш кушал жадно, не прошло и пяти минут, как смесь в бутылочке закончилась. Единорог помнил, как нужно обращаться с малышами. Проведя месяц в загоне вылупившихся дракончиков, он научился кормить каждого из бутылочки и укладывать спать, играть с ними. После три месяца провел в яслях, где каждый так и норовит что-то сломать, проглотить или упасть. Весь этот опыт, который он заработал, давал ему преимущество в этой ситуации и возможность не ударить мордой в грязь.
После обильного завтрака или позднего ужина жеребец уже потерял после такой суматохи счет времени. Он сделал малышу массаж животика, после уложил его обратно на подобие кроватки. Жеребёнок немного поплакал, но Аргус смог его быстро успокоить: магией левитации приподняв его, раскачивал, словно в колыбельке.
От стольких приключений на свой круп он сильно устал. Размявшись, он вытащил яйцо, достал огненные камни. Расположив несколько рядом с собой и парочку у малыша, он прислонил к себе яйцо; то было холодным. Ему это не понравилось, Сэм ему рассказывал, что при снижения температуры яйцо может погибнуть. Он решил согревать его при помощи маленьких тёплых импульсов магии. Эту магию применяют на учебных стрельбищах для точного выстрела по противнику. Но это был не противник, а живое существо. Немного превысить температуру импульса — можно не спасти, а сварить заживо. Это его больше всего волновало. Сосредоточившись, он стал выпускать маленькие пучки магии. Кольцо окружило яйцо, из которого словно шаровые молнии били по скорлупе, нагревая её.
— Так, только аккуратно, ты должно выжить. Я не собираюсь после объясняться с Сэмом на том свете, почему ты была уничтожена, – успокаивал он сам себя, при этом концентрируясь.
Вся процедура продолжалась полчаса. Резкая вспышка — и яйцо начало отдавать бликами, то тускнеть, то снова набирать яркость. Единорог отшатнулся, он начал крутить головой в разные стороны. В голове у Аргуса раздался шёпот, тихий, непонятный. Но с каждой новой набирающей силу вспышкой голос становился все четче.
— Я… жива… спасибо… теперь… я сама… — потом голос в голове стал тише, и слова повторялись, но все тише и тише, пока не затихли полностью.
— Не может быть! Что это было? – Он удивленно стал рассматривать яйцо.
Яйцо перестало выпускать вспышки, оно стала покрываться какой-то новой оболочкой. Спустя мгновение единорог, не понимая, что это было, тронул яйцо и почувствовал, что вместо гладкой поверхности оно было покрыто чешуёй, как у настоящего взрослого дракона. Такая чешуя защищает их жизненно важные органы, не позволяет большой температуре прожечь их и не дает температуре понизиться.
Единорог был очень сильно этому удивлен. Изучая драконов и открывая все новое о них, он записал себе подсознательно новое открытие. Озадаченный, он всё же понимал, что теперь ему будет проще. Ребёнок при этом на вспышки никак не среагировал. Он спокойно спал, не обращая на этот мир внимания, у него были свои дела в своём мире.
Единорог быстро уснул после небольшого инцидента с яйцом, который перешел в небольшой подарок. Проснулся Аргус от детского плача. Он привстал, сонной походкой подошел к малышу; тот плакал, не прекращая. Принюхавшись, единорог понял, из-за чего весь сыр-бор.
— Фу, какая тут вонь, и так трудно дышать, а ты тут устроил газовую камеру! — зажав нос, бормотал единорог.
Достав запасные пелёнки, он спеленал ребёнка. Старые предварительно выкинул. Накормив его снова, подкрепившись сам, Аргус собрал сумки, переложил меч на боковой пояс, чтобы не мешался. Уложил малыша на спину, но теперь он применил не кокон, а подобие его. Это заклинание только фиксировало цель, и то при её желании: если цель будет сопротивляться, то заклинание распадётся. Вот это очень хорошо подходил для малыша. Но слышать этот мир ему придется.
Яйцо разместил в той же сумке, после, рассмотрев, все ли в порядке, двинулся в путь. Коридор пещеры то подымался, то резко опускался. Бывало, чувствуешь, что ходишь зигзагами, словно из угла в угол. Но это продлилось недолго. Теммпература стала повышаться. Единорог почувствовал, как стало жарко, и, чтобы температура не навредила малышу, применил кокон. Защитив малыша, он вышел из пещеры. Его взору предстала огромная река магмы. Она протекала на пять километров, вдалеке можно было видеть берег, где была растительность.
— Да-а-а… ну мы и попали с вами, – Аргус озадачено почесал он себе макушку.
Единорог стал шарить глазами, ища спасительный для него и малыша шанс. И вот он — рояль в кустах: взор Аргуса наткнулся на большой камень в виде лодочки. Но этот камень был не так прост: по сведениям о драконах, были найдены залежи странного минерала, который оказался скелетом самых древних драконов. Эта лодочка напоминала череп гигантского дракона. У единорога было мало времени на поиск альтернативы. Он магией обхватил череп дракона, затащив его на реку из магмы.
Сначала осторожно потрогал дно черепа. Оно было холодным. Встав на него всеми копытами и убедившись, что все нормально, он магией сделал из остатков черепа, которые валялись рядом, подобие весла. Уже оттолкнувшись от берега, он начал грести к другому. Его тело горело, было очень жарко, пот тек ручьем, дышать становилось все тяжелей. А способность поддерживать магией кокон вообще могла пропасть, повредив малыша. Но единорог не хотел об этом думать, все греб и греб, не переставая, силы кончались, а берег приближался, оставалось чуть–чуть. Уже приблизившись, он, услышав вдалеке жуткий голос и оглянувшись, увидел, как из магмы вышла тварь.
— Богиня, даруй мне сил, – только и смог сказать единорог, уставившись на неё.
Она имела форму круглой пластины, в середине которой располагались пять маленьких глазок. По бокам расходились в виде перьев хвоста павлина отростки в виде крыльев. Сама пластина была её ртом, и при открытии его было видно несколько рядов зубов. Тварь посмотрела на свою жертву в предвкушении, выпустила звуковую волну, подымая волну магмы, которая направилась на единорога. Единорог не стушевался; он уже был на пределе, но, зная, что он в ответе за жизнь ребёнка и яйца, он рванул что есть мочи в сторону леса. Воспользовавшись магией, он телепортировал себя в мгновение, когда лава уже была над его головой. Таким образом он избежал попадания магмы на себя и малыша. Но была ещё одна проблема: накопытники его стали быстро нагреваться, принося невыносимую боль в ногах. Дракон приближался, но, терпя боль, он выбежал из ущелья, прикусив свою губу до крови и не давая сознания уйти в глубокий сон.
«Благородные олени — размеры средние, высота в плечах около 135 см, череп — 41—44 см. Хвост сравнительно длинный, почти равный уху. Они превосходят по высоте средних пони и жеребцов. А окраска у оленей разная, их геном очень разнообразный».
— Господин Вонаш, за пределами наших границ произошел выброс магмы, – обратил на себя внимание бронзовый олень, преклонившись перед серебряным собратом.
— Еирел, направляйся туда, выясни, что там происходит. Возьми с собой моих лучников. В случае нападения врага выпустите в небо синюю стрелу, – отдал приказ серебряный олень, передавая своему разведчику стрелу.
Тот принял стрелу от своего князя. Положив её в колчан к другим, бронзовый олень вышел из помещения князя. Оказавшись снаружи, он позвал девять лучников, при этом он спрыгнул с дерева и, как в паркуре, отталкивался то одной, то другой, пока не оказался внизу с девятью лучниками.
— Выходим, действуем быстро и незаметно, при обнаружении врага подаем сигнальную стрелу, в бой с противником не вступаем, – громко и четко рассказал он задание своей группе, после этого она выдвинулась к предположительной цели.
Они оказались уже у расщелины, где должен был выйти противник. Каждый занял свою позицию, оговорённую предварительно в пути. Было создано подобие полукольца, полностью покрывающее обзор видиости. Не прошло и минуты, как из ущелья выбежал пони. Олень был озадачен, кроме него, больше никого не было видно. Он стал дожидаться; к его удивлению, вместо вражеской армии пони вел за собой пластинчатого дракона.
Еирел наблюдал за драконом. А тот, в свою очередь, уже догонял пони. Пони был уже на пределе, Еирел пригляделся и увидел у него на спине младенца, который держался с помощью магии, как мог. Не став ждать, взяв всю ответственность на себя на будущее, благородный олень достал горн и что есть мочи подал сигнал в атаку. Девятка лучников не заставила себя ждать. Каждый вышел из укрытия, сократив дистанцию для выстрела, все выпустили в дракона стрелы. Каждая стрела попала в свою цель, отвлекая на себя дракона. Пони удалось убежать, но недалеко. Он был в семидесяти шагах от дракона. Но, по-видимому, он уже был на пределе и, упав на землю, потерял сознание.
Стрелы не смогли пробить толстую чешую дракона. Почувствовав боль, он развернулся к обидчикам. Одним резким ревом создал звуковую волну, которая снесла правую сторону лучников. Но левая и центр не стояли на месте: не дожидаясь хода противника, они уже снова натянули тетиву луков со стрелой. Но теперь, едва они начали бормотать что-то, стрела начала как-то странно светиться. У всех стрелы покрылись белым цветом. Выпустили тетиву, и стрелы полетели к своей жертве. Дракон услышал громкий звон тетивы, он резко взмыл в воздух. Но было поздно, от пары стрел он увернулся, но вот остальные нашли его. Войдя в дракона, каждая стрела стала выпускать маленькую дорожку льда, которая стала расстилаться по телу, заковывая дракона в ледяную тюрьму.
Когда дракон набрал высоту, одна из стрел, по закону жанра, попала в крыло. Ледяная дорожка стала распространяться по крылу, превращая в сосульку. Дракон больше не контролировал своё крыло, набрав при этом высоту; он стал падать. Рухнув на землю, он вскочил на свои маленькие лапки.
— Продолжать стрелять, не допускайте к себе близко! Вы двое, к пострадавшему, отведите его в безопасную зону! Левая группа — дымовая роса, правая группа — импульс веры! – скомандовал бронзовый олень, отдавая каждой группе приказ. Сам стал говорить на странном языке.
Все услышали, левая группа оленей натянула стрелы, и те стали светиться светло-серым, источая при этом дым. Выпустили стрелы, те полетели на дракона. Тот, в свою очередь, хотел отбить их крытом. Но как только он их тронул, стрелы сами разрушились, выдав большое облако снежного дыма. Оно обволокло небольшую территорию, где находилось чудовище. После правая группа выпустила вслед другие стрелы; те сверкали подобно инею, искрящемуся в лучах солнечного света. Соприкоснувшись с туманом, импульс дал большой разряд тока, который распространился по всему облаку дыма,нанося сильные повреждения как снаружи, так и внутри тела дракона.
Сильный рев послышался из тумана, но это никак не обеспокоило бронзового оленя. Он стоял смирно, шептал странные слова. Минута. Дракон одним взмахом крыла рассеивает дым. Его взору предстала такая картинка: перед ним стоит его жертва, у которой светится ярче, чем солнце, стрела. Дракон уже набрал в себя воздух для очередной звуковой волны, но благородный олень выпускает стрелу. Мгновение — и стрела прошибает насквозь дракона, продолжая лететь до самого ущелья.
Брызги крови покрыли поле, превращая его в красную пустошь. Олени собрались вместе, каждый помог своему собрату перевязать рану или вправить сустав. Но самому Еирелу пришлось хуже всех: после этого фокуса произошла большая отдача. Он был без сил, к нему подбежали его подчинённые и помогли разместиться на камне.
К нему подошел лавандовый олень.
– Господин, пострадавший в лагере, ему оказывают первую помощь, младенец полностью здоров, у него был найден странный камень, который покрыт чешуёй. Его поместили в хранилище для полного изучения. Князь просит явиться как можно быстрее, – отрапортовал он.
— Слава богине леса, они живы. Хорошо, через пять минут я буду у князя, – с облегчением в голосе ответил своему собеседнику бронзовый парень. Разведчик в это время развернулся и ушел восвояси.
В своих покоях благородный князь восседал в кресле, ожидая своего лучшего воина, товарища или просто друга, с которым они вместе прошли через огонь и воду. Но терпением его природа обделила, он никогда не любил подолгу ждать. И когда его заставляли ждать, он всегда имел такую манеру бить копытом по дереву, при этом увеличивая темп, пока последний удар не будет мощным и не выведет из себя. Но этого не произошло, как только он захотел начать свою "чечетку", явился посетитель.
Внутрь вошел бронзовый друг, вид его был удручающий. Видя, как он стоит и держится по стойке "смирно", не давая своему измотанному телу отдыха после тяжелого боя, Вонаш встал со своего кресла, подбежал к другу, схватил его, не давая ему упасть. Тот был очень сильно удивлен жестом своего князя.
— Ты что, с ума сошел? Почему не сказал, что после боя? – возмутился князь, с укором усадил Еирела на своё место, достав флягу с жидкостью, протянул бронзовому другу.
— Спасибо, я просто не мог перед подчинёнными сломаться, как высохший листок с молодого дерева в летнюю пору, – улыбнулся тот и, приняв флягу и приложившись хорошенько к горлышку, осушил её полностью.
— Рассказывай, что произошло, что это за жеребец? Он не похож на здешних зебр. И что это за камень с чешуёй? – задавал князь вопрос за вопросом своему другу, забрав у него при этом пустуя флягу.
— Ладно, ладно, не всё сразу, и так голова раскалывается после заклинания имени... – Еирел начал массировать копытом правый висок.
— Какое ещё заклинание?! Ты что, вступил в бой? – рявкнул на него князь, уже встав перед ним. Тот немного подпрыгнул от неожиданности.
— Все, успокойся, сейчас все расскажу.
И он поведал историю о том, на кого наткнулись, и как решил спасти не жеребца, а младенца, которого он нес, рассказал про битву с драконом, при этом не упустив ни единого момента. Все равно рано или поздно князь снова попросит кого-то из лучников, входивших в его отряд, рассказать ему. И если утаить от него хоть крупицу правды, тебе несдобровать.
– Вот так все было, – закончив рассказ, бронзовый олень уже пришел в себя. Встав с кресла, он уступил место князю, а сам уселся на простенький стульчик.
Князь вернулся на своё место. Взгляд его стал тяжелым и задумчивым. Тишина в помещении становилась тяжелой, угнетающей, Еирелу стало не по себе. Ему казалось, что если тишина продлится ещё пять минут, то он не выдержит, закричит, приводя свою психику в норму. Но этого не произошло. Серебряный олень взглянул на разведчика.
— Я должен с ним поговорить, как только очнётся, приведи его ко мне. А пока иди отдохни.
— Хорошо, – бронзовый олень, встав, поклонился своему князю и направился в свои покои. Там он упал на импровизированную кровать и уснул долгим тяжелым сном.
Яркое сияние желтого светила попало прямо в глаза спящего Аргуса, приводя его в сознание и вырывая из лап Морфея, который держал его мёртвой хваткой. Открыв глаза и прищурившись, он отодвинулся в тень, где уже мог воочию разглядеть, где он. К его удивлению, он оказался в помещении, сделанном из листьев. Стены были полностью зелёными. Тронув одну из них, можно было почувствовать твёрдую поверхность, которая напоминала дерево. Помещение было небольшое, пять на четыре метра. Из всей мебели только импровизированная кровать, которая из себя представляла мешок, набитый сухими листьями, лежавший на деревянной пластине, имеющей четыре маленькие ножки. Вот все, что было в этом помещении.
Единорог начал делать свои первый шаги после потери сознания. Ему с трудом давались попытки встать. Но после нескольких неудач он смог встать и выпрямиться. Тело ныло и ломало, будто стадо буйволов пробежалась по нему и один жеребёнок. Так он чувствовал себя. Вдруг в голову жеребца словно что-то клюнуло. "Где малыш, а яйцо?" – в панике стал метать взгляд из угла в угол. Поняв, что тут все пусто и здесь, кроме его, больше никого, он решил сделать первые попытки ходьбы, но это оказалось не так уж сложно по сравнению с подъёмом, который занял много времени и стоил отбитого крупа.
Доковыляв, Аргус открыл подобие двери, которое было сделано из веток бамбука, полностью скреплённых между собой. Выйдя наружу, он был озадачен: перед ним был виден, словно на ладони, весь лес. Он стоял на платформе, которая была прикреплена к дереву, его взгляд метался в разные стороны, ища объяснение всему этому. Но объяснение не заставило себя ждать: один из лучников, стороживший домик, заметил, что единорог вышел из домика, и предстал перед ним.
— Доброе утро, прошу, пойти за мной, – сказал берёзовый стражник на голову выше жеребца.
Его окрас был специфичный: его тело не полностью покрывала береза, в некоторых местах виднелись полоски, которые хаотически изображали узоры и переливались зелёным цветом. А его рога относительно простые, с пятью отростками, и поставлены более или менее прямо. На спине располагался лук, но стрел не было видно, то ли из воздуха он их берёт, что ли. Не став задумываться над подробностями, он пошел за стражником. Шли недолго. Между разными деревьями были натянуты мосты, так что те просто-напросто не качались, даже если подует сильный ветер. Дойдя до отличающегося от остальных строения, стражник открыл дверь и пропустил вперёд жеребца.
Нехотя и волнуясь, Аргус вошел в помещение, которое было обставлено в два или даже в десять раз лучше, чем у него. Большое помещение, двенадцать на двадцать метров. На стенах висели разные картины, начиная от картин в стиле экспрессионизма, где были всякие кляксы, заканчивая портретом серебряного оленя. Большой шкаф из красного дерева, кровать стояла, не ясно, то ли шерстяной, то ли пуховой матрас. Но это мало волновало единорога, к его взору приклеился взор серебристого, словно осевший первый снег, отдавая лучами солнца. Его шерсть была настолько ярко-серебристая, что сами боги позавидовали бы. На его теле не было никаких узоров, он был девственно чистым. Но рога были намного больше. Глаз не отвести было от двух слегка изогнутых, округлых стволов и ряда отходящих от них заостренных отростков; число последних на каждой ветви равнялось дюжине. Верхние отростки образовали чашеобразную крону.
Его тяжелый взгляд упал на красного жеребца, они так смотрели друг на друга, пока не вошел внутрь бронзовый олень, на боку которого был выведен узор в виде птицы красного цвета. А рога его были не очень большими, от кроны расходились в разные стороны пять отростков, и это было все. Князь и единорог отвлеклись друг от друга.
— Прошу, не стой, как статуя, присаживайся, у князя к тебе будет много вопросов. Прошу тебя, отвечай честно. Нашего господина лучше не обманывать. И не говори, пока тебя не попросят, – предупредил его олень, указавший ему место, где присесть, а сам устроился поодаль от князя.
Аргус не стал сопротивляться и послушал оленя. Усевшись поудобнее, он только хотел что-то сказать, как ему не дали слова.
— Первое, кто ты и откуда? – задал Вонаш вопрос жеребцу.
Выдохнув, он собрался.
– Меня зовут Аргус. Я прибыл из деревни Драген, где обитают драконы, – ответил парень спокойным размеренным тоном.
Князь был удивлен услышанным, но не подал виду.
– Чем ваша деревня занималась? Как вы туда попали? Как получилось, что вас не истребили драконы?
— Я плохо помню историю, но наши предки прибыли с другого материка. Все, что я могу сказать. Деревня занималась изучением драконов. У нас был договор с ними. Но после эти твари убили всех, не пощадили даже брата, – парень опустил голову, и образы прощания с братом возникли в его мозгу. И после резко в голову ударило воспоминание о долге, который он обещал исполнить. — Прошу прощения, но где яйцо? Самое главное — малыш, с ним всё порядке?
Бронзовый олень привстал, но князь поднял копыто, успокаивая своего друга.
– Яйцо? Значит, оно помещено в хранилище, где будет храниться, пока не решим, что с ним делать дальше. Ребёнок в полном порядке, сейчас за ним ухаживает моя дочь. Можешь не волноваться о нем, он в благородных копытах. И если ещё раз выкрикнешь с места без моего позволения, то я не стану сдерживать его. Ты меня понял? – тяжелым и холодным голосом сказал он ему, предупреждая. – Продолжим, зачем ты нес этого жеребёнка и яйцо?
— Мы последние, кто остался живых. Остальные либо убиты, либо скрылись, я не могу точно сказать. Мой брат пожертвовал собой, чтобы я спас его сына. А яйцо... оно предназначено малышу.
— Как предназначен, для чего вам вообще эти драконьи яйца?
Он приподнял голову, взглянул на князя серьёзным взглядом, в котором можно было увидеть важность его слов.
– Он последний, кто сможет оседлать дракона.
Бронзовый олень встал.
– Ты что за ерунду городишь? "Оседлать дракона"! Я предупреждал по поводу обмана. – Он подошел к жеребцу и ударил того в правую скулу, тот упал. – Я не для того своей шкурой рисковал, чтобы слышать от тебя сказки. Это всего лишь сказка, которую читают на ночь оленятам. – Ещё один удар, теперь пошел в другую скулу — левую. – Говори, для чего яйцо? – он подтянул к себе единорога, их взгляды встретились. Он смотрел в глаза Аргуса, и в них не было даже частички лжи.
Вдруг сильный удар послышалсяпозади бронзового оленя. Повернув голову, он увидел Вонаша, который сломал ударом подлокотник.
— Еирел, что ты творишь? – громко и грозно сказал тот, нахмурившись.
— Но, Вонаш, он лжет, этого не может быть! – оправдывался олень.
— Еирел Лангарнарский! Вы начинаете забывать, кто перед вами! – рявкнул Вонаш, привстав.
— Прошу простить меня, князь. – Он отпустил жеребца и преклонился перед своим князем. — Этого больше не повторится.
— Я надеюсь на это. И не забывай, кто ты, а кто я, – указал он на свой статус.
— Да, мой князь, – покорно принял все сказанное в свой адрес разведчик.
— А теперь вернёмся к тебе, Аргус. Ты говоришь правду, что твои соплеменники смогли оседлать драконов? – он внимательно смотрел в глаза единорога и ждал ответа.
Тот встал и стер с губы маленькую струйку крови.
– Да, мы можем оседлать драконов, – он серьёзно повторил свои слова.
Князь пристально вгляделся, его взгляд с тяжелого сменился на мягкий.
– Значит, так тому и быть. Ты не лжешь, я вижу это. Прости моего разведчика, он немного вспыльчивый бывает, когда начинают обманывать меня, – пояснил князь, усаживаясь в своё кресло. – Ответь на ещё один вопрос: что вы за раса? Вы не похожи на зебр.
Аргус выдохнул с облечением, что все разрешилось.
– Мы раса пони, нас есть три вида: земнопони, которые хороши в силе и ремеслах, пегасы, летающие пони, которым нет равных в воздухе, и единороги, то есть я. Мы обладаем магией, рог позволяет нам творить заклинания, – рассказал о своей расе единорог.
— Магия с помощью рога... Очень интересно! Можешь показать что-нибудь из заклинаний?
Единорог осмотрелся по сторонам и, найдя сломанное кресло князя, сконцентрировался; рог засиял. Магия обхватила сломанный подлокотник, все обломки, которые были разбросаны по полу, вернулись на свои места. Кресло полностью стало как новенькое. Вонаш сидел и наблюдал за всем, что делал единорог. Он был немного удивлен увиденным, но не подал виду.
— Еирел!
— Да, мой князь?
— Приведи его в порядок, отведи к моей дочери, пусть повидается с малышом. Подготовь отряд и провизию, мы направляемся в Конкордию, пора повидаться с кланами и продать сырьё, – отдал приказ князь – Всё, свободны.
Разведчик подошел к единорогу и, повернув его к выходу, вытолкал его наружу. Однако у единорога оставались вопросы, которые хотел задать, но не успел. Еирел вышел вместе с Аргусом, он повернул его к себе мордой.
— Прости, что так поступил, я это сделал, чтобы защитить тебя. Если бы я не вмешался, и он бы решил, что ты обманываешь его, он бы без промедления убил тебя и малыша, – оправдался олень перед жеребцом, который не мог прийти в себя от услышанного.
— Ладно, ничего, спасибо, наоборот.
— Ну, тогда пошли, я покажу, где малыш, – он повел единорога в другую сторону, где располагался небольшой домик, откуда раздавался приятный звонкий голосок.
— Тише, малыш, тише, не плачь, – тонким нежным голоском убаюкивала малыша благородная лань.
Она качала в колыбельке жеребёнка, при этом напевая колыбельную песенку. Её голос был так прекрасен, что сами птицы стали завидовать её голосу. Начали прилетать к ней, чтобы учиться у неё, слушая, как она поёт. Малыш стал засыпать, веки его тяжелели, он ушел в добрые руки Морфея, который присматривал за ним в своём царстве.
Дверь приоткрылась, внутрь вошли двое. Один был бронзового цвета, на боку его были изображены зелёного цвета узоры в виде ястреба. Второй — красного цвета, с коротко подстриженной гривой, на ноге его была серая точка в виде кляксы. На правом боку была какая-то картинка — изображение серебряной четырехконечной звезды, которую обвивали с разных сторон два серых кольца. Важенка обратила внимание на двух визитеров и, прижав копыто к мордочке, показала жест тишины. Подойдя поближе к ним, она поволокла их в другую комнату.
Они оказались в небольшой комнате, где стоял маленький столик в окружении четырех кресел. В правом углу комнаты стоял книжный шкаф: лань очень сильно любила культуру своего народа, перед сном брала одну книжку, чтобы почитать. И это всё, что было в этой комнате. Не так уж густо, но не пусто.
Дымчато-белая лань, выйдя последней, прикрыла за собой дверь.
— Добрый день, что вас привело ко мне, господа? – нежным голосом обратилась она к присутствующим.
Красный единорог стоял в оцепенении, смотря на лань, а олень спокойно ответил:
— Госпожа, простите, что ворвались без приглашения, но по приказу князя я сопровождаю нашего гостя к малышу, – поклонившись, он толкнул единорога в бок, чтобы тот вернулся с небес на землю.
Единорог был очарован красотой дымчато-белой лани. Она была подобием белого лебедя. Лань шагала мягко, словно ветер трогал кончики травы, а те тихо ложились на землю. Её голос был мелодичный, как журчание маленького ручья, медленно протекающего через ущелье, создавая легкое эхо. Она была чуть выше пони, но ниже Еирела. На мордочке можно было увидеть расписанные вокруг глаз разные узоры, напоминающие лозу. А глаза её были цвета сапфира, такие яркие, что единорог уже был готов украсть её. Но от удара он пришел в чувство.
— А, что, я вас люб… — только хотел он сказать последнее слово, как осекся. На мгновение он замялся на пару секунд и нашел выход: – Любезно хочу поблагодарить за то, что присматривали за малышом, — смог он как-то выкарабкаться
Она прикрыла копытцем ротик и тихонько посмеялась над суетливым единорогом.
– Всегда пожалуйста. Я только никак не могла понять, что это у него на лбу было. Я попыталась вытащить, но он начал громко плакать. Но, увидев, что у вас тоже есть рог, я поняла, что совершила ошибку. Примите мои извинения. – Она сделал реверанс, таким образом извиняясь. Единорог в это время взглянул на неё и начал махать копытами.
— Что вы, что вы, не надо никаких извинений, всё в порядке!
— Да? Ну, хорошо, вы хотите взглянуть на ребёнка?
— Да! – ответил уже твердо единорог, не показывая свою слабость перед слабым полом.
— Тогда попрошу вас тут подождать, пока он проснётся. Малыш не спал всю ночь, только недавно мне удалось его уложить спать.
— Хорошо, тогда я тут подожду, если вы не против. А как можно к вам обращаться?
— Илали, дочка Вонаша, северо-восточный клан «Богини зимы», – представилась она, кивнув головкой. – А вас как?
— Аргус.
— Какое у вас странное имя, Аргус! Расскажите о себе. Откуда вы, что вас к нам привело?
Красный жеребец, сидя в кресле, посмотрел на своего соседа, который кивнул ему. Но по выражению морды можно было прочитать: "Только попробуй обмануть или скрыть правду!" Единорог повернулся к дочке князя и начал свой рассказ. Рассказ длился три часа. За это время он рассказал, чем занимался, кем был, как спас яйцо и племянника. Как его чуть не убил дракон, как он общался с князем, как его побил его разведчик. На этом месте Илали хмуро посмотрела на Еирела (тот виновато склонил голову), после стала дальше слушать. По окончании рассказа из комнаты раздался плач. Единорог машинально вскочил с кресла. Он открыл дверь и, войдя внутрь, подошел к колыбельке, где плакал малыш.
Аргус был счастлив. Он магией поднял плачущего малыша, прижал его к себе. Он обнял его, и жеребёнок притих, вместо плача стал смеяться. Илали и Еирел стояли за дверью и наблюдали, как единорог играет с малышом.
Прошел один день. Солнце взошло в зенит. Караван с продовольствием вышел в путь к столице страны Конкордии. Князь с дочкой и с красным единорогом ехал в карете. Илали сидела и играла с малышом, не давая тому дергать за бороду серебряного Вонаша. А единорог тем временем изучал культуру благородных оленей, читая книгу. Он периодически задавал вопросы князю по их культуре, но больше времени они ехали в тишине. Только единорожек один то плакал, то смеялся, бывало, что засыпал, но при малейшем шуме вновь начинал плакать и раздражал тем князя, который начинал нервничать и бить копытом. Илали знала, к чему это, старалась успокаивать малыша, но не получалось. И за дело принимался сам Аргус: магией он обволакивал малыша в кокон, и тот затихал. А после единорог снимал заклинания и продолжал дальше читать книгу.
Вот прошло несколько часов, и на горизонте показалось гигантское дерево. Его верхушка доставала до самого неба. Вокруг пышной листвы были видны собирающиеся облака. Они окутывали крону, не давая разглядеть её как следует. Уже приближаясь к дереву, можно было увидеть множество построек на нем, начиная с самого низа ствола и заканчивая серединой. А в некоторых местах было видно, что в самом дереве сделали подобия жилья, но при этом обработали специальным раствором, чтобы дерево не страдало от нехватки воды.
Уже заехав внутрь, путники заметили вокруг дерева необычные, сделанные из белого камня строения. Они были разного размера, и каждое отличалось от другого своей рисовкой узорами, лепниной и барельефами, размером и шириной. Город был красив и прекрасен по-своему. Оказавшись внутри, князь отдал приказ начать торговлю, а сам со своим гостем и разведчиком пошёл в ратушу.
Внутри Вонаша встретили как почётного гостя. Некоторые делали странный жест в знак уважения к проходящему рядом с ними князю: со стуком били себя копытом в грудь, после отодвигали его в сторону и делали поклон. Этот жест показался единорогу очень знакомым, но где он раньше его видел, никак не мог вспомнить.
Вот они уже оказались внутри большого зала. Внизу было пусто, а вот наверху было пять трибун, где стояли полукругом пять благородных оленей. Если судить по их статусу, то они были самые главные, их рога говорили сами за себя. Но самый главный был посередине пятерки. Он стоял величаво и наблюдал за всеми свысока, но в глазах его была мудрость. Кто-то сбоку неожиданно начал говорить.
— Князь Вонаш, северо-восточный клан «Богини зимы», — огласил его стражник, который убрал свиток.
— Вонаш, что привело тебя сюда? И кто с тобой пришел? – задал ему вопросы крайний слева темно-коричневый олень, у которого на правом глазу была повязка. Один рог его был сломан, но это не отнимало его важность и статус: его клан помог в прошлом этому городу.
— Это мой гость, он мастер всадников драконов. Он прибыл из драконьих земель, он прожил там много лет, но после драконы напали на деревню. Они уничтожили всех, не оставив после себя ничего, только прожжённую землю. Я пришел просить от его лица помощи, – он приукрашивал своего гостя, который стал немного нервничать. Единорог повернулся к разведчику.
— Еирел, я не мастер всадников драконов. Князь слишком преувеличивает, я не хочу столько внимания привлекать к себе, – шепотом в самое ухо стал жаловаться он. Но разведчик, стоя смирно, ответил только в двух словах:
— Доверься князю, – и после он стал игнорировать каждое слово единорога.
По-видимому, Аргус стал нервничать ещё сильнее. Если дело дойдет до демонстрации, то он не сможет ничего показать. Если не покажет, то пятерка может счесть князя лжецом и наказать его. И после он просто-напросто вышвырнет его, как предателя и обманщика. А этого он не хотел. Что же делать? Вот что крутилось у него в голове. Затем князь перестал говорить, наступило затишье, которое длилось три секунды. Эти три секунды длились, словно ты застрял во времени и не знаешь, где выход. Один из оленей заговорил.
— Пусть он сам скажет, что хочет, – сказал крайний справа белый, словно снег, олень с серебристыми узорами по всему телу.
Князь поклонился и прошел мимо жеребца, сказал только лишь губами:
– Книга, действуй, – и после встал рядом с разведчиком, уступая место единорогу.
Аргус смог почесть по губам, что Вонаш подсказал ему выход из сложной ситуации. Он вышел вперёд, встав за место предыдущего оратора; мысли вертелись в его голове, словно юла, кружащая очень быстро, не делая остановок. Неожиданно для него юла остановилась, и мысль — вместе с ней. Точно, книга, которую он читал в карете по пути сюда! Там был раздел, посвящённый кланам. Красный жеребец вдохнул, медленно выдохнул, приводя свои мысли в равновесие и выводя их из бездны хаоса.
Единорог вышел вперёд, отвесил поклон.
– Главы четырех кланов! Анарион – князь клана запада (огненных камней), Барлах – князь клана севера (водных хребтов), Дагнир – князь клана востока (грохота ветров), Кирдан – князь клана юга (каменных сынов) и Кэлэбриндал – лорд всех (четырех стихий)! Я Аргус, последний из своего рода на этом континенте. Прошу вас о помощи. Прошу вернуть меня обратно на старую забытую родину Эквестрию. – Он, не подымая головы, как можно ниже склонил её, прося у благородных вождей кланов помощи.
Те, в свою очередь, были удивлены этому. Только Лорд не повел бровью, но он тоже был чуть удивлен, но не подавал вида, хоть другие показывали свои чувства. Он ударил копытом один раз, и в зале повисла гробовая тишина.
— Встань, мастер Аргус, я, Кэлэбриндал, Лорд этих земель, помогу тебе. Ты доказал нам, что являешься благородным душой, познав нашу культуру. Мы, пять кланов, снабдим экспедицию на материк, если там обитают такие же благородные духом и телом. Мы хотим иметь такого союзника, как ты. На этом мы закончим, – подытожил светло-зелёный олень, разворачиваясь в сторону выхода.
Единорог так и не подымал голову. Он застыл, словно статуя, не шевелился и не дышал. Когда все удалились, остался лишь князь с разведчиком. Они подошли к нему. Разведчик толкнул единорога — тот упал на бок. Он забеспокоился за своего гостя. И не зря: единорог был без сознания, из-за неожиданного положительного ответа весь скопившийся стресс и нервозность исчезли, словно их не было. Тело почувствовало облегчение и, решив, что всё прошло гладко, отключило мозг хозяина, давая ему отдохнуть от напряжения. Ериел хотел привести Аргуса в чувство, но его остановил князь, сказав, что пусть он, мол, отдохнёт, он выполнил свое задание. И бронзовый парень взял единорога на спину, повел его в покои, где тот мог прийти в себя.
Очнулся Аргус уже в кровати. Оглядевшись по сторонам, он понял, что находится не в ратуше, а в комнате какого-то здания. Не вникая, что произошло, он схватился за голову, почувствовал стыд, что так свалился без чувств при своих спасителях, словно какая-то тряпка. Но этого мало: они его ещё уложили в кровать и прикрыли одеялом, словно жеребёнка укладывали спать. Он чувствовал себя так неловко в этой ситуации, что готов был сквозь землю провалиться.
Неожиданно открылась дверь, и перед жеребцом предстала благородная дымчато-белая лань, держа перед собой малыша. Тот, удобно расположившись, изучал новый мир, все время норовя что-то либо сломать, либо попробовать. Но эти попытки сразу пресекались, что доводило его до слез, после которых он все равно получал то, что хотел. И этим малыш пользовался, доводя свою няню до полного сумасшествия. Но после многих проб и ошибок она смогла выработать против его выходок свою тактику. Когда он начинал плакать или капризничать, она начинала напевать странную песню, после которой малыш или засыпал, или просто успокаивался и блаженно вслушивался.
Глазки малыша были направлены на единорога. Он всматривался в красного дядю, изучал его. Аргус заметил это, он тоже решил поиграть в гляделки с жеребёнком. Но когда он отошел вправо, не отводя взгляд, то малыш повернул чуть в сторону головку и продолжал смотреть, не отвлекаясь. Илали заметила это, она была в предвкушении, ей было так интересно, что эти двое делают, что она не решилась вмешиваться. Но, по закону подлости, это было не вечно: малыш получил, что хотел, запомнив все мельчайшие черты морды единорога. Он устало зевнул, уткнулся мордочкой в грудь дымчато-белой лани и ушел в свои сны.
Илали посмотрела это представление, и по её взгляду было видно, что ей не терпится задать вопросы. Но сначала она решила уложить малыша туда, где раньше лежал единорог. Аккуратно уложив дитя и укрыв его одеялом, она направилась к единорогу. Он уже сидел в другой комнате и
рассматривал портрет. Она ввглянула из-за спины парня и увидела себя в детстве, где она с отцом и покойной матерью.
— Это я и моя семья, – сказала она за спиной единорога, давая понять парню, что он тут не один.
Он шарахнулся, чуть не уронив из копыт портрет, но магией его удержал.
– Святой дракон, зачем так пугать?! – уже поставив портрет на место, возмутился он. Илали обошла его и села перед ним, их разделял лишь стол.
— Скажи, а что вы делали с малышом? – задала она так долго вертевшийся у неё на язычке вопрос.
Он удивленно среагировал на этот вопрос, ответ на который, как он считал, должен знать каждый.
– Ты сейчас шутишь, правда?
— Нет. – Лань посмотрела на него, не понимая, где он нашел тут шутку. Она приподняла одну бровь, показывая, что она говорит на полном серьёзе.
— Прости, я думал, что вам рассказывают про это, когда вы становитесь самостоятельными и при этом сознательными, понимаете, что делаете, и отдаёте себе отчет в своих поступках… – но его объяснения резко прервали.
— Давай покороче, а то я так понимаю, ты будешь долго отчитывать, – она нахмурила лобик и уже готова была его побить, если он не ответит на её вопрос.
Аргус заметил, что лань начала уже нервничать, в её голосе можно было это слышать. Он не стал испытывать судьбу и перешел к самой сути.
— Он впервые за своё пребывание на этом свете решил отвлечься от своих игр и познания и взглянуть на того, кто был с ним дольше всех. Он помнил запах, слышал голос, видел меня нечетко: перед глазами была пелена. Но после, когда он стал видеть четко, ему стало интересно, кто его кормил, убаюкивал и тому подобное. У нас это называется «Алар» — когда жеребёнок запоминает тебя на всю жизнь и будет помнить тебя после, когда ты умрешь, – закончил он на плохой ноте.
У Илали был такой недоуменный вид, что пони понял: появилось ещё больше вопросов. В свою очередь, жеребец отрицательно покачал головой, говоря этим, что больше не знает ничего об этом. Энтузиазм дочери князя упал, она была разочарована, ей хотелось больше, но получила она меньше, чем рассчитывала. Разочаровавшись, она положила свою моську на копыто и, подобная задумчивой статуе, рассматривала портрет.
— Аргус, совет пяти проголосовал за то, чтобы снарядить экспедицию в так называемую Эквестрию. И, обсудив все с отцом, он решил отправить как дипломата меня. Если ты говоришь, что там таких, как ты, много, и вы прибыли оттуда-то, нам нужно совершить первый контакт. Ты будешь не против моей компании?
— Нет, конечно, буду только рад. Погоди... дипломатия? Вы хотите начать переговоры с правительством Эквестрии?
— Да, – твердо сказала она.
— Хм… с этим будет проблема, я не знаю, кто сейчас там правит, и что будет с вами, если все пойдет не так. Прошло уже много лет с тех пор, как мы покинули те края.
— Не волнуйся, я не дам себя обидеть, а подход к правящему я найду. У меня же отец князь, а я не слабая в политике, – она стала себя нахваливать так, что единорогу показалась, что у неё корона появилась от такого хвастовства.
— Хорошо, убедила. Но, когда я там окажусь, нам придется разделиться, и боюсь, что навсегда.
— Ясненько, значит, ты отправишься в путь и будешь сам воспитывать ребёнка?
— Вообще-то нет, я обещал отвести его к брату жены моего брата. Там он будет в безопасности, а я в это время буду хранить яйцо, пока он не вырастет и не унаследует все знания всадника.
— Всадника... – она повторила его слова, давая понять, что созревают новые вопросы на новую тему.
— Я понял, что ты хочешь спросить. Да, всадника драконов. Он будет летать на нем. Как это происходит, спросишь ты? Это секрет. Прости, не могу, хоть пытай, но это тайна деревни.
Он пресекал каждый вопрос, который она хотела задать, но не успевала. Он знал наперед, что она хочет, и быстро лавировал, чтобы она не успевала за мыслью. Но, когда он поставил перед ней тупик в виде секрета, вопросы сами по себе исчезли, опуская её настроение ещё сильнее вниз.
— Илали, скажи, что решили по поводу яйца? Вы мне вернёте его? – спросил единорог в надежде узнать судьбу детёныша.
Та минуту молчала: хотела поиздеваться малость и при этом поднять свое и так пошатнувшееся настроение, но её статус не позволял ей такой роскоши, и она просто указала копытцем в сторону сундука.
– Оно там, можешь посмотреть.
— Спасибо! – Он встал из-за стола, порывисто подбежал к сундуку и, аккуратно открыв его, увидел синее покрытое чешуей яйцо.
Оно лежало на мягкой подушке с нишей, которая давала ему углубиться вниз и укутывала его боковые стенки, не давая ей биться лишний раз. Аргус провел копытом по яйцу, и то подало маленький импульс, давая знать, что все в порядке, никто не тронул, обращались по-царски. Поняв это, он закрыл сундук и повернулся к дочери князя.
— Когда мы отплываем?
— Сегодня вечером, – ответила она, встав из-за стола. – Ладно, я, пожалуй, пойду, а ты пока подготовься, путь будет долгий. – Она вышла, закрыв за собой дверь.
Порт. Корабль.
Порт — красивое место, куда приплывают торговые корабли распродать свой товар, где делают остановку путники, чтобы набраться сил и снова пуститься в плавание, где проводят ремонт корабля после небольшого шторма, когда его неудачно занесло на скалы, но он удачно выжил. Можно описать его в несколько слов. Гавань порта имеет удобный вход — полмили, на западе защищена от преобладающих ветров западных направлений. Оборудована современными плавучими причалами и позволяет вместить до двухсот лодок длиной от пяти до тридцати метров с осадкой до трех метров. Стояночные места для судов до четырнадцати метров оборудованы швартовочными штангами и пальцами. Для судов более четырнадцати метров предусмотрена стоянка лагом. Этот порт может вместить самую большую армию кораблей, при этом останется место для торговых.
Корабль был небольшой, напоминал чем-то бриг, но у него нос был картошкой. Имелось на нем три мачты, на которвх располагались три зелёных паруса. Было четыре каюты, где могли разместиться начальники, и общая большая, куда спускалась охрана с командой. Имелось что-то типа столовой, но она была настолько маленькой, что отдали это место коку в качестве камбуза, чтобы он мог творить свои шедевры без стеснения. Склад занимал самый нижний отсек корабля, где находились продукты и нужное сырьё.
Единорог в черных доспехах стоял на палубе и наблюдал, как олени натягивают канаты, подымают паруса, а капитан отдает приказы, при этом пытаясь сдерживаться, чтобы не выругаться на одного из матросов, который неправильно привязал канат. Но это мелочи, каждый занимался своим делом. Дочь князя Илали стояла рядом с капитаном и тоже наблюдала за всем этим хаосом. Вот и последний груз в виде сундука с яйцом погрузили в каюту.
И капитан отдал приказ на отплытие так громко, что Илали чуть не оглохла и накричала после этого на капитана. Но в этом крике показалось, что она ругнулась неприличным словом, обозначающим круп и то, что она туда засунет, только в жесткой форме. Единорог взял для себя на заметку не злить дочку Вонаша. А то может и на самом деле засунуть что-то и куда-то.
" Морской путь и возращения в старые края "
Ночь единорог провел ужасно. Познавая все прелести мореходства, он понял только одно: у него непереносимость качки, или, как по-простому, морская болезнь. Его мучения были жестокими, он никак не мог понять, почему единорог, обладающий магией, не может вылечить себя от морской болезни. И ответ пришел быстро: да потому что никто ещё ни разу из его соплеменников не покидал деревню, кроме единичного случая, и тем более ни разу не плавал на больших кораблях, пересекая при этом целый океан. И только из-за этого никто не придумал даже, по-другому не задумывался о том, чтобы создать заклинания от укачивания. Но этот пробел жизни можно потом закрыть после, когда он окажется на твердой земле, обмозговав, придумает, а если не получится, найдет лекарство от неё.
Аргусу было плохо, он старался, как мог, отвлечь свои мысли от качки. Но когда корабль накренялся вбок, чувство озноба, тошноты возвращались, беря его в плен мучений. А в это время в колыбельке тихо спал малыш, он наоборот был даже доволен этому. Его все время качают из стороны в сторону — это успокаивало его, и он быстро уходил в свой сон.
Нежданно-негаданно в каюту постучались. Стук был прерывистым и нежным, словно вовсе не стучали, а легонько поглаживали, из-за чего дверь создавала нежный звук. Аргус не мог понять, кого в такую позднюю ночь сюда занесло. Но не став себя мучать, болезнь сама его уже до пятого колена доводит. Он побрел к двери, дойдя, шатаясь в разные стороны, открыл дверь. Перед ним стояла, уже можно сказать, подруга.
Когда они уплыли подальше от материка, Илали решила поговорить с единорогом наедине. Единорог был ошарашен таким заявлением от дочки князя. И немедля они уединились в закуток, где было меньше глаз и ушей. Оставшись наедине, Илали перешла сразу к делу: она была против того, чтобы он обращался с ней на «вы». Ей категорически это не нравилось. И она предложила перейти на «ты», но единорог понимал, что, если он будет обращаться перед командой корабля с дочкой князя на «ты», то его жизнь превратится на этом корабле в сущий ад. А капитан ему устроит не то что ад, а ещё что похуже, что после этого захочется сесть в шлюпку и самому догрести до Эквестрии. Оленица понимала, что будет, если он будет к ней обращаться по-дружески. Тогда она, смирившись, решила, что при уединении, где ни было, он должен обращаться к ней как к другу. Промотав в голове все за и против, он согласился на это. Девчонка была рада этому, и после этого они разошлись кто куда.
Она внимательно взглянула на жеребца. На лице того не было живого места. Он был весь зелёный, словно огурец. Под глазами были хорошо выраженные темные ямки, взгляд мутноват, а сам он немного покачивался.
— Аргус, ты как? Давай я помогу, — забеспокоилась она. Войдя в каюту, лань взяла под копыто жеребца. Уложив того в постель, она, как можно быстрее достала ведро с тряпкой и сделала компресс.
— Илали, спасибо, уже лучше, — пролежав с компрессом немало времени, ответил жеребец.
— Богиня, что с тобой сотворила эта качка, у тебя ни живого места на лице! — Она обтирала мордочку парня.
Жеребец лежал, закрыв глаза, не понимал, что происходит. Из-за качки его мысли были в полном хаосе. Вернуть его в нормальное состояние возможно только лишь двумя способами: первое — это как можно быстрее причалить к берегу, тогда организм вернётся в норму; второе — это что-либо извне, которое может успокоить и убрать симптомы качки — лекарства, магические заклинания, физические упражнения. Но из всего этого только одно смогло помочь ему.
Илали не могла больше видеть страдания своего друга, и пошла на большой риск. Это ещё никто не делал за всю жизнь существования благородных оленей. Она провела копытцем по волосам жеребца, почувствовала грубый волос парня. После она провела по лицу парня, запоминая все его черты не по-зрительному, а по-внутреннему, подсознательно очертила его силуэт, — все до мельчайших частиц. После она прислонилась к уху парня.
— Скажи мне свое истинное имя, — в её голосе были слышны нотки волнения, она боялась, что это может не сработать или, ещё хуже, навредить единорогу.
Аргус услышал голос у своего уха. Он был нежен, словно весенний ветерок, гонящий прохладу в солнечный день. Но при этом, он был какой-то странный, в нем чувствовалась что-то чарующее. Кто-то или что-то его заставляло сказать всего одно слово, которое могло бы навлечь на единорога беду. Он боялся этого ощущения. Сопротивление было недолго. Уже не выдержав, единорог сдался.
— Аргуис, — ответил единорог, сказав свое истинное имя.
Илали отстранилась от жеребца; она шевелила лишь губами. Парень взглянул на неё, но под пеленой мути он не смог ничего точно увидеть. Прошло несколько секунд, и перед благородной ланью появился маленький огонек. Он то и дело ярко светил, а потом тускнел. Она подошла к единорогу, положила этот огонек на грудь жеребца. Он начал светиться, набирая все больше оборотов света, пока не стал светиться словно солнце. Хлопок; свет померк. Светлячок прошел насквозь жеребца через грудную клетку. Он стал темным, его свет стал настолько тусклым, что его еле было видно. Он упал на доски корабля; снова хлопок, и вместо темного шарика были темные следы.
Единорог ощутил странное чувство, будто его кто-то разрывает изнутри. Его тело поднялось дугой, когда светлячок уже вышел из него, к нему вернулось чувство облегчения и свободы. Жеребец больше не чувствовал симптомы качки. Ему стало настолько легче, что сознание вернулось в свое русло, а пелена мути спала, давая дорогу четкости. Повертев головой в разные стороны, он увидел сидевшею без сил на кресле Илали. Она смотрела слабым взглядом на жеребца и легонько улыбалась.
— Получилось, — только и смогла промолвить она. Парень забеспокоился, встав с кровати, подошел к подруге.
— Что ты сделала? — он взялся за копыто дочки князя, и сам, на замечая этого, начал поглаживать.
— Мне пришла безумная идея, как можно тебя вылечить от этого недуга. Я не могла смотреть, как ты страдаешь. И я применила на тебе магию имен, — раскрыла все карты лань, глядя, как у единорога появлялось все больше и больше вопросов. Но ответы он получит от них только завтра или позже. Её веки тяжелели, ей хотелось уйти в глубокий сон. Но назойливый единорог не давал ей уснуть, говоря тем, что она не может тут уснуть, что подумает капитан с командой, когда узнают, что она ночевала у пони. Но её это больше не волновало, организм взял своё, сознание заглушило реальность, и дочка князя уснула.
Единорог увидел, что Илали больше его не слушает и не реагирует никак, и сдался. Он перенес её на свою кровать, уложив, и накрыл, потушил свечу, приводя помещение в полный мрак. Сам он разместился в кресле, смотря в одну точку, и анализировал, что произошло и что такое сила имен, не поняв, сам ушел в глубокий сон.
Утро наступило нежданно-негаданно. Оно предвещало солнечный и ясный день. Паруса поймали встречный ветер и вели корабль к Эквестрии. Но все было бы так просто, если бы не одно но: на море поплыли странные слухи, что участились грабежи на корабли. Все это можно привести к одному: пираты. Это шайка разбойников, терроризирующая один участок моря за другим ради стоящей наживы.
Громкий бег по палубе разбудил Илали с Аргусом. Они одновременно проснулись. Взглянув на единорога, Илали была удивлена, увидев себя, лежащую на кровати вместо кресла. Ей стало неудобно перед парнем: она хотела что-то сказать, как увидела реакцию парня. Аргус приподнял копыта, показывая, что все нормально не волнуйся. Громкий бег как-то успокоился; в дверь постучались. Единорог магией открыл её, и перед ними предстала лучница, личная охрана Илали. Она укоризненно смотрела то на единорога, то на лань. Выдохнув, зелёная, с белыми узорами у глаза в виде лозы с шипами, обратилась к Илали:
— Госпожа, на нас движется шхуна с черными парусами и флагом в виде черепа с костями. Мы подозреваем, что это враги, — отчиталась лучница, сделав поклон.
— Нейна, ты остаешься тут, охраняй малыша с яйцом — это мой прямой приказ. Аргус, ты будешь мне нужен на палубе. Боюсь, боя не миновать, — она серьёзно среагировала, не дав и мига панике.
Она слышала о кораблях с такими эмблемами. И справиться можно: либо иметь хороший корабль, либо откупиться золотом, чтобы они были удовлетворены добычей, либо драться. У них не было скоростного корабля и что-то на откуп; оставалось только одно — принять бой.
Зелёная лань только кивнула, подошла к спящему малышу, который не реагировал на реальный мир, а спал в своем. Она встала рядом и приготовила наизготовку лук. Аргус достал свой темный меч, прицепив его на спину, спешно вышел из каюты на палубу. Илали, выйдя из каюты, зашла к себе, проведя немного времени там, вышла на палубу одетой в белую броню. На голове был обруч, на котором рисовались, как живые, руны. Её тело покрывали, словно вторая кожа, белоснежные пластины. На груди у неё было что-то наподобие кирасы тонкой работы, на нем тоже были узоры серебряного цвета. Начиная с плеча и заканчивая серединой копытца, вокруг её ноги были тонкие пластины, они ложились друг на друга, не сковывая движения. На спине располагался лук, а по бокам — два тонких меча.
Она вышла воинственно; солнечные лучи отражались от её доспехов, образуя в тени солнечных зайчиков. К ней подбежал капитан.
— Капитан, доложите, кто, сколько их, спустя сколько времени они прибудут к нам? — она продолжала смотреть вдаль на приближающуюся к ним шхуну.
— Госпожа, это раса волков, их более двух десятков, но, может, и больше. По расчёту, примерно через двадцать минут они уже приблизятся к нам, — ответил на вопросы капитан, наблюдавший за госпожой, которая не отрывала свой взгляд от врага.
— Приготовиться к бою! Лучники, использовать ледяные стрелы; как только подойдут на выстрел, замораживать воду перед ними! Так замедлим их. Войны, поставить щиты и защищать лучников! Капитан, направьте корабль по ветру, нам нужно больше скорости! — Скомандовала она, указывая копытом всё, что нужно делать. Её движения были плавные, не было ни единого лишнего движения в её руководстве.
— Госпожа, у нас проблема, корабль уже на пределе! Если ветер станет ещё сильнее дуть по парусам, то они разорвутся или, что ещё хуже, мачта просядет и может сломаться. Я боюсь, что после этого мы умрем в открытом море, без еды и воды! — Предупредил её капитан, уже стоящий у штурвала, прищуриваясь от солнца.
— Темные копыта верблюдов! — ругнулась она, стиснув зубки.
Капитан, Аргус и даже команда были удивлены услышанным. Никто ни разу не слышал от госпожи таких слов. Все их представления о хрупкой, невинной дочке князя рассыпались прахом. Они увидели её другую сторону, из-за чего все были обескуражены этим. Только единорог никак не мог понять, почему все так уставились на Илали.
Один из лучников не стал смотреть на госпожу, а внимательно наблюдал за врагом. И вот когда корабль достиг дистанции выстрела, он стал что-то шепотом говорить. Появилась белая стрела; от неё исходили мириады белых искр. Он выпустил стрелу; та со свистом привлекла внимание всех остальных. Отрывая свои взгляды от принцессы, все устремились на звук. Стрела достигла своей цели, она попала прямо рядом с кораблём противника. Начала образовываться ледяная корка, на которую напоролся корабль.
Все надеялись, что корабль хоть на миллиметр остановится, но нет: не обращая внимания на препятствия, он снес это корку, продолжая свой путь. Но надежда оставалась, что получится; Илали верила, что это сработало. Все лучники одним разом выпустили ледяные стрелы. Стрелы попадали кто куда, но из-за этого корка получалась шире. Шхуна приблизилась к ледяной преграде. Послышался шум поломанного льда, и только оставалось надеяться, что она остановится. Все стало тщетно; наблюдавший за кораблем через подзорную трубу капитан сообщил:
— Госпожа, у них на форштевень установлен таран. Если они на полной скорости протаранят нас, то мы можем не выдержать удар, — убрав от глаза подзорную трубу, он с взволнованным видом посмотрел на неё. В свою очередь она стиснула зубы, прикусив нижнюю губу, посмотрела на единорога.
— Аргус, у меня нет выбора, нам придется сражаться. Если что-то случится с малышом, я… — единорог не дал ей договорить, перебив:
— Не нужно ничего говорить, я собственной жизнью защищу его и тебя. У меня есть план, как покончить с этим. Вам нужно будет как можно дольше задержать их, пока я подготовлю заклинания, которые помогут нам, — он успокаивающие дал надежду ей и всему кораблю.
— Хорошо, тогда начинай, а мы защитим тебя, — с улыбкой она приказала двоим воинам окружить единорога щитами, не давать никому проникнуть и пролететь какой-либо стреле.
Вражеский корабль уже был у самого правого борта. Лучники не переставали стрелять, но по ним было видно, что уже были на пределе. По приказу начальницы они перешли на обычные стрелы. Им удалось убить двух — шести волков, которые высунули свои головы раньше времени и получили в голову по две стрелы. Когда корабль пристыковался к кораблю Илали, серые волки разных мастей и роста повыскакивали из-под больших щитов на палубу своих жертв.
Волки были чуть выше оленей. Они стояли на двух лапах. В передних они сжимали саблю, дубинку; у других можно видеть рапиру; самый маленький из них в зубах держал кинжал. Их клыкастые удлинённые пасти выпячивались вперёд, а тела напоминали чуть загнутую букву Г. В таком полусогнутом положении они бегали по кораблю, сражаясь с благородными оленями.
Бой был жестоким, пара волков на веревках пересекли корабль и с воздуха убили двух лучников, которые уже хотели убить волков. Один из воинов корабля отомстил за своих собрата и сестру. Он достал из-за спины кортик; зачаровав его, он бросил его в двух волков, которые уже теснили одного оленя. Кортик проткнул двоих насквозь, давая пленнику волка свободу. Он в свою очередь выпустил зачарованную стрелу, которая создала вспышку. Под эту вспышку попали сразу несколько волков. Ослепшие, но понимающие по запаху, где свой, а где чужой, они продолжали махать саблями. Но при этом их мастерство и попадание упало, вдвое давая защитникам сравнять счет.
Волки набрасывались на защитников, били, ни щадя своих сил, и так они теснили их. Но и те были не лыком шиты, волки не подозревали, что нескольким лучникам удалось проплыть незаметно на их корабль. Взобравшись на самый верх мачты, они стреляли в спину, давая своим братьям теснить врага. Но эта попытка была тщетна. Увидев, где находились лучники, пара волчьих арбалетчиков вывела их из строя, попав тем прямиком в голову. Олени начали падать духом. После того, как последний шанс на победу пал в бою, волки начали яростнее убивать, не давая более никому скрыться. Но яркая вспышка озарила корабль защитников. Волки и даже сами благородные олени остановили драку, привлечённые странным сиянием.
Аргус сидел вокруг трех воинов, которые прикрывали его от врага. Он был сосредоточен; эти заклинания позволят ему изменить ход боя. Но для этого ему нужно больше времени, чего у него и так нет. Каждые три минуты воин говорил о результате боя, давая понять Аргусу, что ему пора или ещё есть время. Прошло уже не так много и не так мало времени. Один из воинов, который защищал единорога, выбежал на помощь. После — второй за ним. Единорог стал понимать, что пора. Рог стал сиять, словно газовый паяльник. Струя огня выходила из рога, она осветила весь корабль, привлекая внимания на себя всех.
Воин отошел от единорога, давая пойти вперёд. Тот, прошагав немного, встретил перед собой врага, который прыгнул на него. Тот не успел долететь до него, как волк превратился в кучку пепла. После он направил рог на другого волка, превращая и его в пепел. И так было с каждым, кто попадался на пути единорога. Волки начали ретироваться, увидев, что перед ними маг, который превращает их в пепел, резко начали возвращаться на свой корабль, при этом олени не стали брезговать благородством. Начали бить в спину волкам, делая их меньше. Единорог резко посмотрел на корабль и мощным лучом направил свой рог на него. Луч пробил шхуну насквозь, при этом отталкивая её от своего корабля.
Волки стали прыгать за борт, они не понимали, что он может ещё учудить. И от греха подальше начали бежать как можно быстрее по воде, плывя кто куда.
Бой закончился, капитан отдал приказ оставшимся в живых матросам спустить паруса. Он крутанул руль, и воздух заполнил паруса, приводя в движение корабль. Единорог, после применения такого заклинания, сразу упал, не приходя в сознание. Из носа, глаз и ушей потекла кровь. Илали, легкораненая, подбежала к единорогу. Позвав медика, который по стечению обстоятельств остался в живых, спрятавшись в бочке, применил первою помощь с последующим лечением.
Прошло несколько дней после той битвы. Плаванье прошло спокойно, погибли многие. Капитан потерял половину команды, а Илали две трети своих воинов. Бой был для них тяжелым и плачевным. Никто не рассчитывал на такие потери. Если бы не единорог с магией, то экспедиция была бы провалена.
Аргус лежал в бессознательном состоянии уже пятый день. Илали не отходила от него, надеясь, что он скоро придет в себя. Но это не происходило, врач провел разные анализы, дал вердикт, он впал в кому. Услышав такую новость, Илали была опечалена; она не знала, что ей делать теперь. У неё было только одно решение: сворачивать экспедицию и плыть обратно домой. Но капитан наотрез отказался, говоря о том, что они проплыли уже много и за ними уже начались сезоны штормов. Если повернуть обратно, то они могут не выжить — корабль не предназначен для этого. И бедной дочке князя пришлось только ждать, когда они причалят к неопознанному материку и войдут в контакт с правителем Эквестрии. Может, там помогут бедному единорогу.
Аргус лежал на каменном полу, который был усеян кристальными венами, которые пульсировали, как живой организм. Он приоткрыл глаза и был ошарашен увиденным. Каменный дракон, в двадцать метров росту, вытянутая морда, как у китайского дракона, тело покрыто чешуей в виде ромба, наложенной друг на друга. Перепончатые крылья располагались на спине, перепонки были все рваные. Можно было видеть, что на морде были старческие морщины, брови покрыты белой коркой старости и от подбородка шла большая длинная белая бородка — если её тронуть, то она как будто сделана из мрамора.
Драконий белый незрячий взгляд обрушился на единорога. Тот посеменил назад ползком. Он боялся увиденного; каменный дракон выше его в двадцать раз обратил на него внимание. И плюс, не понимая где он, придавало боязнь, страх и волнение. Он хотел покинуть это место, но, быстро осмотрев глазами помещение, понял, что от сюда нет выхода. Дракон опустил свою голову поближе к семенившему парню.
— Аргиус, не бойся меня. Ты в безопасности, — сказал он монотонно и так долго, будто уже не один раз говорил эти слова. Его голос был твердый, как скала, а звуки, словно обвал. Услышав его голос, жеребцу стало не по себе: у него заболела голова. И он перестал семенить назад.
— Моя голова!.. Прошу перестать так говорить, мне больно. Словно тысячи камней падают мне на голову, — попросил он дракона, который в свою очередь приподнял голову, отдалившись от единорога.
— Прошу прощения, я давно не общался с вами, позабыл про это, — ответил дракон уже другим голосом, словно ветер, проходящий между камнями. Это успокоило голову единорога и тот смог трезво понять, что происходит.
— Где я, кто ты и откуда знаешь моё истинное имя? — он задал вопросы и ждал на них ответа, но при этом начал немного волноваться, не допустил ли он в обращении к дракону ошибку этикета.
Дракон прикрыл свои старческие глаза.
— Ты находишься между жизнью и смертью — это чистилище. Я Дагуин, бог драконов, судья, смерть драконов, можешь называть, как хочешь. Твоё истинное имя, значит, ты знаешь, что это такое, это упростит мой ответ. Ты потомок всадников; заключив первый кровный договор с драконом, ты отрекаешься от своего бога. И за место него я становлюсь вашим богом! — воскликнул он, подымая свои могучие порванные крылья вверх, демонстрируя своё величие.
Жеребец увидел дракона во всей его красе. Но, вспомнив, что тот не ответил на его вопрос, повторил:
— Я не могу понять, как вы узнали мое истинное имя. Я же не говорил его вам и не заключал кровавый контракт с драконами.
Дракон опечалено посмотрел на единорога; он думал, что он понял всё. Но оказалось наоборот. Расположив обратно крылья на место, где они должны быть, он тяжело выдохнул, словно повторяет множество раз одно и то же
— Твои предки были всадниками, как и родители. Кровь дракона, попавшая в тело твоей матери, передалась и тебе. Теперь ты считаешься тоже всадником и отрекаешься от своего бога. Все, кто становятся всадниками, я знаю их истинные имена. Теперь ты понимаешь, в каком ты сейчас положении? — дракон с интересом посмотрел на жеребца, смотря, как он себя поведёт на этот раз.
Единорог опустил голову вниз, проанализировал в себе всю полученную информацию. Понял, что его положение не утешительное. Он находится в чистилище, на грани жизни и смерти. И причем у бога драконов, а не бога пони. Вот что делать дальше, он не знал. Подняв голову, он с досадой спросил:
— Это из-за заклинания я тут оказался? — он посмотрел на дракона и увидел его реакцию.
— Да — кивая, давая положительный ответ жеребцу, ответил Дагуин.
— Что мне нужно сделать, чтобы вернуться. Я не могу оставить яйцо и малыша одних в том мире!
Дракон призадумался, лапой тронул свою бороду. Единорог стоял в отчаянности: если не выбраться от сюда, то не выполнит обещания, которое дал Сэму и Кейт. Вдруг резкая вспышка, и с двух сторон от бога появились два больших огня. Один был синего цвета, а другой сапфирового.
— Дагуин, отец всех драконов, позволь мне, Арканиусу, отцу ребёнка, который должен защитить тот пони, сказать. — Резкая вспышка, и уже не огонек, а большой сапфировый дракон, приклонив голову, обращался к богу.
— И мне, матери ребёнка, Фиреле, тоже защищать его, — от вспышки образовался теперь синий дракон, только с другой стороны единорога.
Аргус был шокирован появлением двух его друзей и драконов Сэма и Кейт. Бог посмотрел на них, убрав лапу с бороды, кивнул, давая первому слово.
— Владыка, верните его обратно в мир живых, там находится моя дочь, последний сапфировый дракон. Я готов отдать свою душу за место него, — обратился он к богу, приподняв взгляд. Старик снова продолжил гладить свою бороду задумчиво.
Фирела не стала ждать, тоже предложила свою душу за место души Аргуса. Но тот не подал никакой реакции, продолжая дальше задумчиво гладить бороду. Тишина была долгой, тяжелой, все взгляды троицы устремились на бога. Он перестал гладить бороду, тяжело открыл свои глаза и, словно метеорит на голову, сказал.
— Ты вернёшься обратно, но твоя жизнь сократиться наполовину. Вот твоя плата будет за это заклинание. Теперь отправляйся обратно в мир живых. И не возвращайся, пока не выполнишь свой договор с Арканиусом и Фирелой, — его ответ был тяжелым, но при этом спасительным. Он знал, что легко так не отделается — за большую силу нужно платить. После он исчез вспышкой, оставив наедине троих.
— Аргус, о чем ты думал, когда применял то заклинание? — злобно крикнул на него сапфировый дракон.
— Я думал о жизни тех, кто мог бы погибнуть на корабле, а особенно о малыше и о вашей дочери. У меня не было выбора: их было много, нас теснили. Если бы я не применил, то все погибли бы. — Тоже зло ответили дракону.
— Тише, успокойтесь, мальчики, у нас и так мало времени, — разняла двоих синий дракон, ударив мужа хвостом по голове, приводя того из злого состояния в нормальное. Тот, получив удар, увидел рассерженную жену, выдохнул и успокоился.
— Ты понимаешь, что теперь ты будешь жить меньше чем все остальные? — уже спокойно обращаясь к единорогу, сказал он.
Он кивнул, понимая все прелести и ужасы короткой жизни.
— Тогда мне не остаётся ничего, как подарить тебе знания, накопленные твоими предками. Они со временем появятся у тебя в голове, и ты спокойно сможешь обучить малыша и мою дочку всему, что им нужно знать, — он протянул когтистую лапу к рогу и тронул кончиком ногтя.
Вспышка, и единорог упал. Сознание стало тускнеть. Он услышал от синего дракона последние слова
— Скажи, что мы её любим, — и он упал в небытие.
Очнулся единорог уже в кровати, рядом с которой сидела Илали, спящая и уставшая. Он протянул копыто и положил на её копытце. Она дернулась, легонько открыла свои прекрасные глаза и посмотрела, кто её тронул. На глаза навернулись слёзы, она резко обняла единорога. Он тоже не стал стесняться, обнял её, так они провели немало времени.
— Земля-я-я-я! — выкрикнул олень, смотрящий на верхушке мачты, давая знать всем, что за горизонтом виднеется земля.
Доплыли до земли без эксцессов, сделав копию карты для Илали. Аргус спровадил их до конечной цели, куда вела дорога в Кантерлот, где, как было сказано на карте, проживал правитель. А самому пегасу с малышом и яйцом пришлось идти в другую сторону. Илали уговаривала единорога пойти с ними, но он категорически отказывался. После получасового разговора он сдалась; она привязалась к этому жеребцу, а он к ней. Но у него был долг, который он должен был исполнить. Попрощавшись, они разошлись в разные стороны.
Путь был недолгий. Жеребец быстро нашел ферму по карте всего лишь за пару дней. Подойдя к белому дому, он постучал туда, и перед ним предстал старик пурпурного цвета, с козлиной седой бородкой и синей гривой.
— Что тебе нужно, незнакомец? — сказал ему насторожившийся кузнец, приготовившись.
— Я пришел сюда, чтобы передать вам этого малыша, — он показал его жеребцу; тот, не понимающий, прищурившись, покачал головой.
— Это тебе не сиротский дом, Кейт передает, она очень сильно сожалеет за Кайла, — он повторил слова кобылы. И увидел, как глаза старика расширились.
— Ты… ты… кто такой?
— Я Аргус из деревни, это сын Сэма и Кейт, она просила передать его тебе, чтобы ты воспитал его, — он магией протянул его к жеребцу и тот принял малыша. И оставил одну сумку с разными принадлежностями для ребёнка. Развернувшись, он накинул на себя капюшон. Стоило ему пройти немного, как его рог загорелся, и он исчез.
Старик стоял с ребёнком. На его лице был удивлённый вид. Он не мог поверить своим ушам, что его навестил его соплеменник из деревни и принес малыша сестры. Он не стал вдаваться в подробности, взял малыша, взглянул на амулет, который висел на шее малыша и показывал его имя, взял вещи и вошёл в дом.
Аргус появился у водопада. Его грива побелела, став полностью белой. Глаза его стали светло-голубыми. Эти изменения давали знать, что его жизнь постепенно будет гаснуть год за годом.
Единорог, получивший знания своих предков с помощью магии, нашел безопасное и годное жильё. Войдя сквозь бьющийся ручей, он обнаружил просторную пещеру. Невзирая на слякоть и сырость тут, помещение было уютным, было где разгуляться, имелись кое-где проходы, где можно было найти ещё одну или две комнаты. Только они были небольшие и могли вместить в себя немного-негусто двух жеребят или одного жеребца.
Аргус остановился на этой пещере. Ему незачем было уходить далеко от той фермы: когда-то наступит день, и он снова встретится со своим племянником. Аргус взглянул на поток ручья, бьющегося о камень, который уже стал настолько гладкий, что можно было поскользнуться на нем. Он обошел водопад и устремил взгляд в небо.
— Я буду ждать тебя, Даеан, — он смотрел на небо до тех пор, пока солнце не ушло за горизонт и не появились на небе звезды.
Акт. 2 Глава - 2 Белая жизнь - Часть - 2
Времена года сменяли друг друга каждые три месяца, весна отдавала правление лету, лето отдавало осени, а осень отдавала власть зиме. Этот цикл повторялся из в года в год, пока не прошло шесть лет. Зима ушла из земель Эквестрии, уступая своей сестре, которая пробуждала всю землю после холодной и долгой спячки.
Почки на деревьях лопались после долгой спячки, давая первые запахи весны. Трава после долгого поклона приподнялась к лучам теплого светила, чтобы насытиться от долгого голода. Звери стали выходить из нор, спящими мордочками стали внимать теплые лучи. Птицы прилетели с теплых краев, первыми в очереди стали занимать места на деревьях, чтобы вывести уже новое потомство. Началась весна.
Солнце грело землю, деревья зеленели, трава подымалась ввысь. Ещё не очень старый пурпурного цвета пони, нацепив на себя плуг, вспахивал землю, а за ним семенили двое жеребят, сажавшие пшеницу. Работы было много: усеять тысячу соток поля было не так уж легко на первый взгляд. Им приходилось работать от рассвета до заката, чтобы вспахать, а после усеять эту землю и в будущем получить большой урожай и успешно перезимовать зиму в достатке.
— Слушай, Джеймс, сколько нам осталось? А то я уже устал, — задал вопрос белый жеребёнок, жалуясь на усталость. Пурпурный жеребенок старше его, закапывавший зерно, на пределе нервного срыва посмотрел на него.
— Ты уже десятый раз задаешь этот вопрос, не надоело? Потерпи, осталось совсем немного, — последние слова он сказал спокойно, приводя себя в норму, в состояние умиротворения. Но тот не переставал останавливаться.
— Нуууууу… Джеймс, я устал, у меня копыта болят, мне надоели это зерно и поля. Когда все это наконец-то закончится? Я хочу пострелять из лука или, на худой конец, поиграть в следопыты! — протестовал жеребёнок. На виске жеребёнка надулась одна венка, он снова вошел в нервный срыв, но вскоре к нему пришла великолепная идея.
— Даеан, давай так, кто быстрее посадит все зерно и в мешке ничего останется, тот выиграл, — предложил пони, азартно взглянув на единорога.
Белый жеребёнок почесал свою светло-золотую гриву, обдумывая предложение и найдя там подвох
— Хорошо, но только с одним условием: выигравший может один день не работать в поле, а проигравший работает за двоих. Только на это я согласен. — Сказал единорог, поймав земного пони за хвост обмана. Джеймс был пойман, но не решал сдаваться.
— Хорошо, согласен на эти условия, — согласился на пари земной пони, начал точным ударом делать ямку и бросать туда уже подготовленное зерно, одним движением закапывая его.
Единорог увидел, как его пурпурный друг быстрыми движения сажает зерно; уже пожалел о том, что согласился и дал такое невыгодное условие для себя. Но он никогда не отчаивался, всегда смотрел сложной ситуации в лицо. И покорял все сложности своей убористостью и безрассудностью.
Один раз он чуть не погубил себя этими чертами, когда хотел испытать свой рог магией и вызвал этим сильный ураган, который чуть не уничтожил половину продуктов на грядке. Слава Селестии, что Джеймс был неподалёку и смог остановить жеребёнка, вырубив его одним ударом, после чего смерч исчез, и продукты уцелели с фермой. После того инцидента Сэт наказал Джеймса, который ударил жеребёнка. А вот единорогу он запретил вообще использовать магию, пока тот не вырастет и пока ему не найдут учителя. С этого дня он ни разу не использовал магию.
Выйдя из раздумья прошлого, единорог увидел, как Джеймс все яростнее наращивает темп, выйдя из ступора. Единорог начал тоже быстрее сажать зерно, наращивая темп, пытаясь догнать своего соперника.
— Ну что, я же говорил, что ты проиграешь! — съехидничал земной пони, наблюдавший, как единорог уже без задних ног валился на землю и тяжело дышал.
— Так не честно! — через каждое слово с отдышкой проговорил единорог. Пурпурный жеребёнок посмеялся только над ним.
— Ха-ха-ха, ну, ты меня повеселил! Ну что, идти отдыхай, завтра у тебя трудный день. Тебе придется за меня тоже работать. Ох, не завидую я тебе, ладно, догоняй! — Он развернулся к дому и вприпрыжку двинулся к нему, предвкушая теплый душ с ужином.
Единорог перевернулся на спину и стал лицезреть уже серое небо, откуда начали немного выглядывать звезды. Он не думал, что так проиграет, с таким большим отрывом, надеясь на то, что Джеймс поддастся, немного позволяя ему догнать и наравне с ним бороться за этот приз. Но все его мечтания оказались фарсом. Нет такого в мире, чем он мог управлять или что могло его слушаться. Это реальность. И бывает она очень суровой с такими доверчивыми и мучающимися пони, как он.
Смирившись с этой суровой реальностью единорог, понял все свои ошибки. В следующий раз он будет умнее, и хитрее. Но этот следующий раз будет не очень скоро и, пока он не настал, нужно сначала разобраться с проигрышем, а после можно думать о будущем. Выдохнув, он встал, стряхнул с себя землю и был ошарашен увиденным. Единорог смотрел на не усеянное поле, которым оказался маленький участок. Оглядевшись за собой, он был удивлен: за этой игрой с Джеймсом жеребёнок не заметил, как они усеяли большую часть поля. Почесав затылок, единорог был удивлен и озадачен.
Получается, его одурачили азартной игрой, он почувствовал себя ослом — так попасться. Но после улыбнулся и посмеялся от души; практически всё поле было усеяно. Тогда, получается, завтра утром он до конца досеет и сможет в свою волю играть. С этими мыслями Даеан взял свой пустой мешок и направился к дому.
Вернувшись домой, приняв теплый душ, жеребёнок спустился вниз на кухню, где ждал его дядя, двоюрный брат и теплый, только что приготовленный ужин. Все-таки Даеан не смог успокоиться и обвинил брата в обмане, мол, тот заставил его работать, как раба в поле в поте лица. Брат лишь покачивал головой, говоря: «Сам виноват, что повелся». Спор был прерван дядей, говорящим о том, что «когда я ем, я глух и нем». Эту пословицу он вбивал в головы жеребят так, что во сне, бывало, кто-то из них мог пробурчать, проговаривая каждое слово. Успокоившись, молча мы съели свой ужин. Закончив и убрав за собой, вместо того, чтобы пойти немного пострелять из лука в мишень, единорог пошел наверх. Ему придётся с самого утра работать, чтобы побыстрее закончить свою работу. А чтобы закончить работу побыстрее, нужно лечь пораньше и выспаться: после такого марафона его конечности болели. Оказавшись в постели, он провалился в глубокий темный мир, где мог считать себя всемогущим богом.
— Даееан… приди… я… жду… — голос был мягок, но тих, словно эхо в пещере. Он звал его; перед единорогом появилась маленький сапфировый огонек.
Он был такой красивый, что единорог только и смотрел на него. После тот стал манить его за собой, жеребёнок не знал, что делать — либо проснуться либо пойти за ним, тем самым продолжить сон. Собравшись с духом, он все-таки побежал за ярким огоньком, который указывал ему путь через густой лес. Когда мальчик прошёл лес, то внезапно оказался перед водопадом. Огонек манил его к себе, проходя сквозь воду. Он думал, что это может быть ловушкой, но поняв, что во сне ничего такого не может быть, проследовал за огоньком, пройдя насквозь синюю пленку, оказался в пещере, откуда стали доноситься звуки ещё громче, чем было раньше.
— Даееан… разбуди меня… я жду тебя… скорее, у меня осталось… мало времени… — последние два слова он сказал очень тихо. И огонек погас.
Резкая вспышка оттолкнула жеребёнка, приводя его обратно в реальный мир. Весь мокрый от пота, тяжело дыша, он приподнялся и увидел перед собой брата, который с обеспокоенным видом смотрел на него.
— Даеан, спокойно, дыши ровно, это всего лишь был кошмар. Это не реально. — Успокаивал жеребёнка пурпурный пони, гладя того по голове.
— Я… я… я… не понимаю, это выглядело… как… реальное… — жеребёнок заикался при каждом слове, на глазах выступили слезы. Он не понимал, из-за чего они пошли, может, организм счел это нужным. Подсознательно он понимал, что это всего лишь был сон или кошмар, но мозг посчитал, что это реальность.
— Ну, что ты плачешь, все хорошо, — повторял пурпурный пони тот же жест, успокаивая мальчика.
— Я… сам… не понимаю… — всхлип, — почему… я плачу… — оправдывался единорог, вытирая копытом слезы, которые не хотели останавливаться. Они как будто назло шли, при этом делали видимость мутной.
Джеймс всегда наблюдал за Даеаном, но ни разу не видел, чтобы он хоть раз плакал. Когда ему было всего четыре года, он поранил ногу до крови и то не проронил слезу. Прикусив нижнюю губу, он терпел бой, не допуская для себя слабости в виде слез. Но тут он размяк как тряпка, какой-то сон просто взял да и сломал его как палку. Джеймс прижал к себе жеребенка, тот уткнулся в грудь.
— Поплачь, дай эмоциям выйти, ты давно это не делал, а это нужно, — он утешал мальчика, говоря, что это не слабость, а естественное, что каждый может плакать. Единорог слушал его; он больше не сопротивлялся, дал своим эмоциям выйти наружу. После пяти минут он успокоился, слезы перестали свой марш и перешли на глухую оборону.
Отстранив мальчика, земной пони взглянул на красные заплаканные глаза.
— Да-а-а… Если отец тебя увидит в таком состоянии, то решит, что я виноват, — сказал парень, проведя анализ не в свою пользу. Обдумав все за и против, посмотрев на часы, он пришел к одному решению. — Так, слушай, через пару часов отец начнет вспахивать последний участок. Я, так уж быть, досею его, но ты будешь мне должен, согласен? — сказал свое решение жеребёнку пони, выйдя из неловкой ситуации. Тот только кивнул, вытирая красные глаза. — Ну, и славно, давай, ложись спать. Отцу до полудня не показывайся, пока глаза не станут нормальными. Ты меня понял? — последние слова он сказал с нажимом, чтобы они отпечатались ему в мозг. Брат лишь покивал головой; Джеймс уложил его обратно, просидел с ним немного, пока он не уснул. Иногда он поглядывал на часы. Когда осталось всего-то два часа, то он решил, что пора бы вздремнуть.
В этот раз Даеану больше не снился никакой сон. Он просто упал в глубокий сон без сновидения. Это бывает, когда мозг как бы отключает подсознание, и кажется, что только закрыл глаза, а открыв их снова, узнал, что прошло несколько часов. Так получилось и с Даеаном.
Открыв глаза, он не ощутил, что спал, вместо этого он чувствовал то же самое, что и ночью. Кто-то его ждал, и он должен найти того, кто его звал. Это чувство как будто что-то не выполнил, и оно тебя терзает, пока ты его не доделаешь, и только после этого оно тебя отпускает. Такое чувство было и у Даеана.
Выйдя из комнаты, он направился в душевую, осмотрелся в зеркале. К его удивлению, глаза были больше не красные, но под ними были большие темные круги, говорящие о недосыпе. Светло-золотистая грива была вся растрёпана и коротка; причесав и уложив её вбок за уши, он вышел из комнаты и направился на улицу. Там он заметил, как Джеймс и дядя сидели на скамейке и наблюдали за проделанной работой. Он не стушевался, найдя в себе силы, пошел к брату и дяде.
Стоило ему только приблизиться, как его тут же заметил дядя.
— О, кого я вижу, спящая красавица наконец-то проснулась! Я тебя будил-будил, а ты ни в какую. Вот, скажи Джеймсу спасибо, он всю работу сделал без тебя, пока ты спал. — Отчитывал он единорога, который в свою очередь прижал уши и принял виноватый вид, опустив глаза в землю.
— Прости, дядя, больше такого не повторится, — виновато ответил единорог, после взглянул на брата. Тот только показал, что бессилен в этой ситуации, мол, я не виноват, так получилось.
— Да ладно тебе, я видел, как ты работал вчера. И неудивительно, что тебя так сморило на сон, что лежал без задних копыт, — утешил дядя единорога, после встал со скамьи и направился в сторону кузни, где стал работать.
Белый жеребёнок присел рядом с братом. Пурпурный жеребёнок взглянул на него, увидел, что единорог был в раздумьях. Он видел, что он ушел из этого мира в другой, где его никто не побеспокоит. Но этому не бывать. Джеймс легонько ударил по плечу единорога, возвращая его обратно с небес на землю. Тот пришел в себя и был удивлен произошедшим.
— Ай, за что? — посмотрел он возмущенно на брата, потирая плечо. Но земнопони безразлично покачал головой.
— Просто так, а то совсем ушел в себя, забыв про нас, — немного улыбнулся пони и щёлкнул кончиком копыта по носу мальчика.
— Ну, хватит надо мной издеваться! — уже серьёзно сказал мальчишка. Старшему понравилось, как его брат реагировал на его подколки. Не останавливаясь, он навалился на единорога, начал того щекотать.
Тот смеялся, просил перестать, но Джеймс не прекращал. После десяти минут пыток он отпустил своего младшего брата. Они оба лежали на траве и смотрели в небо.
— Слушай, Джеймс, ты не знаешь, тут есть где-то поблизости водопад? — спросил он у брата. Тот в свою очередь был немного удивлен, услышав от единорога такой странный вопрос. Но не стал скрывать.
— Да, есть. Если идти на восток через густой лес по прямой и никуда не сворачивать, то можно наткнуться на водопад. А тебе зачем? — он подозрительно посмотрел на брата: не замышляет ли тот что-то непредсказуемое снова. Но единорог ровно и со спокойным лицом, не выражая каких-либо эмоций, смотрел в небо.
— Да так, не бери в голову, — после этого их разговор закончился. Даеан направился на стрельбище, где стал упражняться стрельбой из лука.
Единорог не заметил, как день начал сменяться на ночь. Он уступал место темной пустоте, которая покрыла всю Эквестрию. Все, кто привык к дневному свету, не предпочитали ночь, уходили в свои убежища и ожидали возвращения теплого света на место холодной тьмы. Но в этом мире существовали те, кто любил и адаптировался в этой тьме, предпочитая её. В ней они могли спрятаться, не боясь, что их найдут охотники, найти пищу, которая не знает о них. Это были ночные существа леса и мира, которые не любили солнечный свет.
Даеан, натренировавшись, двинулся в дом, где помогал брату в уборке. Прошло ещё какое-то время, и на улице стало совсем темно, так, что глаз выколи, и то не сможешь увидеть что-то. Но единорога это не волновало. У него мысли было об одном: найти его и разобраться. После ужина Сэт и Джеймс разошлись по своим комнатам. Наудачу, они были вымотаны после дневной работы, пока он сам спал, и легчи спать.
В один момент Даеан по чистой случайности уронил на пол тарелку и она, по закону подлости, разбилась с таким шумом, что могла бы разбудить даже соседей. Но после удара ничего не последовало, была гробовая тишина. Заглянув в каждую комнату и убедившись в том, что всё под контролем, он приступил к сборам.
Собираться в такой короткий путь было не так уж и проблематично. В свою подаренную на его пятый день рождения седельную сумку, он вложил веревку, флягу с водой, компас с картой, немного еды, ножик, огниву, пару тряпок, — всё, что могло войти в его не такую уж большую сумку. После он нацепил на спину лук и несколько стрел. Аккуратно выйдя из комнаты, тихо шагая, спустился по лестнице. Огляделся по сторонам: не преследует ли его кто-нибудь. Убедившись, что всё в порядке, вышел из дома.
Когда Даеан оказался на улице, то осознал, что его накрыла волна страха. Он не понимал, зачем это делает: идет в лес к этому загадочному голосу.
«Может, это и правда был лишь сон, который перешел в больную фантазию?» — подумал про себя жеребёнок, но было уже поздно: теперь можно было различить женский шепот, который эхом раздавался в голове у мальчика.
— Я жду… пожалуйста… спаси… — прошептала она ему, и он снова угас, приводя единорога в чувство и давая знать, что это реальность, а не сон.
— Хорошо, я иду, — сказал он уже сам себе и, выдохнув напоследок, выдвинулся в сторону леса, где находился большой водопад.
Путь до леса он проделал быстро и без происшествий, оказавшись у могучих стволов деревьев, которые преграждали ему путь. Он стоял и думал, как быть дальше, дойти-то он дошел. Но самое тяжелое ещё предстояло; ему многократно говорили про этот лес и про его ночных обитателей, которые любят поохотиться ночью. Он понимал и знал, что может нарваться на любую тварь, которая захочет полакомиться свежей и молодой жеребятиной. Ему эта перспектива не нравилась, но этот голос просил его поторопиться и звал на помощь. Он не мог этого так оставить; собравшись с духом, Даеан вошел в дремучий и холодный лес.
Шел он долго и нерасторопно, обходил каждый кустик, каждое сухое деревце, даже умудрялся не наступить на сухой листик, пытался производить как можно меньше шума и не привлекать к себе внимание. Мало ли что тут может встретиться единорогу по пути. Перестраховаться всегда не помешает в его-то случае.
Прошло уже не много и не мало времени. Перед единорогом вдруг встал вопрос: сделать привал, чтобы восстановить силы, при этом привлечь к себе внимание, или просто продолжить идти дальше. Первый был самый резонный для жеребёнка: после долгой ходьбы и таскания вещей он немного подустал. Сами попробуйте в свои шесть лет взять портфель с камнями и потягайте его так часов таки пять, и посмотрим, как вы себя почувствуете.
Сняв с себя сумку, он расположил её рядом с собой. Вытащил флягу, сделал пару глотков, но не заметил, как перед ним кусты начали трястись, издавая странные звуки. Когда он наконец услышал эти звуки, то резко убрал флягу и достал наизготовку лук. Но было слишком поздно, резкий вой раздался с разных сторон.
Звук воя разнесся по лесу. Страх обволок единорога, сковав его. Он не мог двинуться из-за наступающего ужаса. Звук от доносящихся тварей с разных сторон прекратился. Наступила гробовая тишина, но длилась она мгновение. Твари от воя перешли на шаг, который был слышен. Поступью ступали они по земле, сминая под собой разную шелуху, начиная от сухих веток кустарника и заканчивая сухими листьями. Единорог никак не мог прийти в себя, страх держал его в тисках, не давая пошевелиться. Но инстинкт самосохранения дал о себе знать, он ударил по голове парня, выводя того из ступора и страха в паническую эйфорию, которая только коснулась его своим дыханием, приводя в движение.
Даеан жестко натянул тетиву лука и вслепую выпустил в свободный полет стрелу. К счастью, несмотря на не очень хорошие отношения с госпожой удачей, ему повезло; фортуна решила, что сейчас ему нужна её помощь, и организовала выстрел в цель. Звук оказался не такой, как рассчитывал мальчик — он думал, что если стрела найдет свою жертву, то он услышит хотя бы какой-то звук входящего в плоть острого предмета. Но нет, такого не случилось, только был удар, по звуку напоминающий вбивание гвоздя в дерево. На это он не рассчитывал; тварь, оказывается, ещё и непробиваемая.
С такими мыслями Даеан накинул на себя сумку. Прислушавшись, он начал искать выход, в какую сторону бежать, где не раздавались какие-либо звуки. Но в такой какофонии звуков, издаваемых массивными тварями, было трудно найти нужное.
Но госпожа удача снова протянула свою ладонь, даря единорогу новый подарок, давая несколько секунд на поиски. Одна из тварей зацепила сухое деревце, которое в свою очередь после вековой мертвой жизни упало, преграждая путь к своей добыче. Единорог заметил, что произошло небольшое спасительное крушение. Уже поняв, с какой стороны приближаются, твари, его угол поиска выхода резко сократился. Вычислив остальных, Даеан только-только хотел убежать, но было уже поздно.
Из большего и густого куста выпрыгнула тварь в полтора метра выше его, покрытая вся, чем можно было только вообразить. Хищник, тело которого состоит из веток, бревен и листьев, напоминал чем-то волка. Приглядевшись, жеребёнок убедился, что точно настоящий волк. Вместо бровей у этого волка были большие пласты листьев, вытянутая морда, от которой расходились в разные стороны подобия усов, нити паутины. Зубы были острые, но деревянные, это немного утешила единорога. Но рано радоваться. От пасти его смердело, как от общественного туалета, доводя до полного тошнотворного состояния.
Он приближался к мальчику, каждый раз клацая зубами, давая понять, что они не только для красоты. Но единорог не стал ждать своей участи и рванул в безопасную сторону. Волку это не понравилось: его жертва хочет убежать, оставив стаю голодной в эту ночь, а давиться снова мухоморами и плесневелыми лишайниками не хотелось, им мясо подавай. Резко завыв во всю глотку, предупреждая своих соратников, хищник начал преследовать свою жертву.
Даеан бежал что есть сил, у него было одна лишь мысль выжить, бежать, выжить, бежать. Раз за разом он повторял про себя эту мысль, пока не наткнулся на одного из волков, который перегородил дорогу. Единорогу пришлось делать резкое спонтанное решение. Безо всякой осторожности он развернулся на девяносто градусов вправо, где находился восток и где был водопад. Он не понимал, зачем это сделал, но решение было принято. Волки уже были рядом, они решили немного поиграть со своей едой. Убивать так быстро и рвать в клочья? Нет, бойся бога, мы поиграем с ним, а после культурно разорвём. Причем медленно, по кусочку, чтобы жертва чувствовала и просила о помощи. Вот так представлял себе все экзекуцию голодный волк. Но этому было не сбыться.
Уже услышав прибой воды, бьющейся об скалы и точившей влажный валун, Даеан приблизился к тупику, оказавшись в безвыходной ситуации. Перед ним оказалась такая картинка: вода падает с высоты пятнадцатиэтажного каньона по камням, по бокам её каменная стена длинной с китайскую стену. А сзади был лес, с волками.
Волки стали окружать его. Каждый издавал странные звуки, начиная от рыка и заканчивая стонами о плотном обеде. Даеан стоял напуганный; он не понимал, что ему делать дальше, ведь против пяти волков у него не было ни шанса. Один из них — больше всех, похоже, был вожаком — выдвинулся вперёд. Подойдя к жеребёнку, он поднял свою размашистую когтистую лапу. Мальчик упал на свой круп, зажмурился, прижал свои ушки и уже ждал удара, но не произошло ничего, он жив и здоров. Но, открыв глаза, он увидел множество разбросанной разной требухи, начиная с сгоревших веточек до превращённых в пыль поленьев.
Волки стояли в изумлении от увиденного: их вожака просто-напросто взяли и превратили в пыль. От увиденного они начали пятиться — не хотели испытывать участь вожака. Самые умные убежали как можно быстрее, а вот глупые долго думали, бежать или все-таки это померещилась им. Один все-таки рискнул и поплатился дважды. Из потока воды вылетел мощный желтый луч, который опалил глупого волка, превращая в труху и щебень. Убедившись, что тут им ничего не светит, кроме смерти волки неожиданно для себя убежали, словно пули, оставляя за собой лишь столп пыли.
Единорог был ошарашен, он сидел с открытым ртом и вбирал всю информацию, которая поступала от увиденного. Но все это было кашей для него, и вопросы, вопросы бились отовсюду. Откуда? Где? Кто? И вообще, что тут происходит? Такие вопросы были у единорога. Но один ответ все-таки был найден.
Повернувшись кругом, Даеан увидел силуэт, выходящий из-под потока воды. Красный единорог с серой точкой, словно кляксой, на правой ноге, седой гривой и козлиной бородкой. По внешности он был не очень стар, но не молод.
Красный жеребец устремил свой пронзающий, словно скала, но мудрый взор на жеребёнка. Их взгляды встретились, они смотрели друг на друга минуту. Жеребёнку казалось, что целую вечность, пока рог жеребца не засветился магией, которая окутала жеребёнка, отправляя того в глубокий сон.
Глубокая тьма окружала Даеана, его тело лежало, словно статуя, неподвижно и без каких-либо признаков жизни. Но это все было обман зрения; резкий вдох застоявшегося воздуха привел к кашлю единорога. Открыв глаза и откашлявшись, он стал рассматривать, где он очутился, но из-за кромешной тьмы он не смог ничего увидеть, кроме своего носа. На мальчика накинулась паника, его подбородок начал дрожать, непонимание окутало его.
Первой мыслью его стало: «Где выход? Где незнакомец? Что я вообще тут делаю?». Вопросы били его смачными шлепками, приводя его из панического состояния в полный страх. Но он был не долог, снова вдохнув и выдохнув, жеребёнок привел свои чувства в порядок. Взяв себя в копыта, он стал анализировать, что было до этого и что происходит сейчас.
«Так, странный единорог, его магия… На кого-то он похож, но на кого, не могу вспомнить, ну, не важно. Его тяжелый взгляд, а рог!.. Он издавал импульсы магии. Наверняка, его копыт дело»
Но резкая вспышка прервала раздумья единорога. Он зажмурился, поставил перед собой копыто, чтобы защититься от яркого света. Но этого не было нужно. Вспышка быстро исчезла, оставляя после себя только маленький темно-синий огонек. Он подлетел к мальчику и начал кружиться вокруг него. Даеан ничего не делал, позволяя этому огоньку делать, что ему захочется. Он не видел в нем какой-либо опасности, а наоборот он почувствовал что-то родное — это как лучший друг, который помогает тебе во всем, и вы не разлей вода. Вот что чувствовал единорог, наблюдавший за ярким огоньком.
Темно-синий огонек стал кружиться вокруг головы парня, а после уходить вдаль. Он не мог понять, что хочет от него огонек. То ли она играет с ним, то ли зовет куда-то.
Второй вариант оказался правильным. Огонек все чаще возвращался и звал за собой в пучину тьмы, говоря Даеану: «Не бойся, все будет хорошо, следуй за мной». У парня не было иного выбора. Соскочив с места, он побежал за удаляющимся огоньком. Путь ему казался долгим, утомительным после нападения волков, он ещё не восстановился, быстро утомился, из-за чего бег перешел на широкий шаг, а после на просто шаг. Волочась за убегающим огоньком, Даеан думал уже сдаться и бросить эту глупую затею. Но огонек был другого мнения. Он, бодро подлетев, круто ударил по носу, приводя единорога в чувства и давая ему задор на дальнейшее продвижение вперёд. И это попытка была удачна; удар, нанесённый огоньком, сделал больно, из-за чего мальчик разозлился и рывком побежал за ней, больше не отвлекаясь ни на что.
Бег длился недолго, от силы двадцать минут, синий светлячок остановился на месте. Он парил на месте, кружа вокруг своей оси. Его скорость с каждым поворотом все увеличивалась и увеличивалась, начали исходить яркие сапфировые искры, сфера началась расширяться, образуя небольшой обруч. Единорог наблюдал за яркими сапфировыми всплесками, они отдавались волнами и били по мордочке.
Светопреставление продолжалось несколько секунд, и вслед за тем обруч сжался до такой степени, что был еле виден, словно маленькая, не очень яркая звезда на темном небосводе, которую теснили братья поярче. Этот маленький, но ещё видный огонек пал в пяти метрах от жеребёнка, после чего рассыпался искрами, предавая взору свой облик. Это был маленький темно-синий дракончик. Он смотрел на жеребёнка ярко-синими глазами, любопытно изучал пришельца, не подходя к нему. Но и самого Даеана не привлекала перспектива приблизиться к незнакомцу.
«Стоп, если приглядеться, то можно увидеть очертания, больше присущие драконам женского пола. Погодите-ка, это получается, что этот детёныш и был тем светлячком у меня во сне, и это она меня звала!» — начал он про себя вспоминать всё.
Выдохнув, он решил сделать первый шаг и сократил дистанцию на три метра. Дракончик начал волноваться; она оскалила свои маленькие, словно бритва, белые зубки, показывая, что готова укусить, если к ней ещё ближе приблизишься. Увидев оскал, единорог принял лежачее положение, поравнявшись с дракончиком. Это он вычитал из одной книги: если хочешь подружиться с кем-нибудь меньше тебя, то поравняйся с ним по уровню, чтобы он смог смотреть на тебя не сверху вниз, а наравне с тобой. Драконша была удивлена жестом единорога, перестала скалиться, а наоборот приблизилась к нему на один метр.
Даеан был у цели. Теперь самое сложное — получить доверие. Он помнил, что в книге было написано о том, чтобы не делать резких движений. Он ковырялся в своём подсознании, выковыривал оттуда всё, что связано с этим. И бинго, госпожа удача опять одарила нашего героя своим присутствием. Он решил сделать все, как в книге, придвинулся ещё ближе так, что можно было коснуться драконши копытом. Но он не стал этого делать, а лишь закрыл глаза и аккуратно выдвинул вперёд копыто. Делал он все медленно, без рывков, чтобы дракончик не нервничал.
Он ждал несколько секунд, но ничего не происходило. Поняв, что затея была ошибочной и провальной, он открыл глаза. И прямо перед мордочкой жеребёнка практически впритык смотрели на него ярко-синие, с вертикальным зрачком глаза. Мордочка вытянутая, а голова имела треугольную форму. Яркая синяя чешуя покрывало все тело. А вот задние крылья, растущие за спиной драконши, имели странный порядок. Сначала шла по горизонтали синяя мембрана, а далее располагались ярко-синие перья, которые лежали по вертикали. По виду можно было сказать, что они очень легкие, но если взять одно в копыто, то почувствуешь вес и прочность их.
Но дело было уже не в этом. Синий дракон стоял впритык к жеребёнку. И это его очень сильно заволновало: не захотела ли она откусить кусочек от него. Но все его волнения были тщетны, она только взглянула в самую суть его тела и чувств и все поняла. Отойдя от него на один метр, она улыбнулась.
— Даееан, ты наконец-то пришел за мной, — её голос был словно нежный мед, скатывающийся с ложки на тарелку. Такой мягкий и светлый. Но единорог сглотнул так громко, что она засмеялась.
— Я… не понимаю… зачем… я тебе… — заикаясь, произнес единорог, собираясь с мыслями, пытаясь понять, что вообще происходит. Она аккуратно легла полукругом.
— Ты мой всадник, Даееан, и я звала тебя, чтобы ты освободил меня от долгой спячки в яйце.
— Подожди, но ты уже освобождена от яйца, — уже спокойно, безо всякого заикания начал общаться с ней единорог. Она в свою очередь покачала головой, прикрыв глазки.
— Нет, сейчас ты находишься в глубоком сне, где я могу встретиться с тобой.
— Значит, это все не по-настоящему? — начал оглядываться единорог.
— Да это так, но ты находишься не очень далеко от меня, прошу, тронь яйцо, верни меня в этот мир, или я скоро уйду в анабиоз на тысячу лет, — сказала она уже с беспокойным выражением лица и пугливым голоском. Единорог молчал минуту, но после ответил:
— Хорошо, но после мне нужны все ответы на мои вопросы, — твердо и уверено подвел черту он. Драконша кивнула, давая согласие.
— Да я отвечу на твои вопросы, но сейчас тебе пора вернуться, — она встала на свои четыре лапы и взмахнула крыльями. Теплый и при этом свежий воздух ударил по мордочке единорога. И силуэт драконихи исчез.
Жеребёнок очнулся, вбирая жадно воздух и насыщая им свои легкие. Голова кружилась и в глазах мутнело, — это состояние не давало ему собраться и понять, где он сейчас находится. Когда он попытался встать, то его ожидала неудача — ноги отказывались слушаться его. И при этом уже начались позывы от желудка, требующие выйти наружу. Но все обошлось, содержимое осталось на своем месте, а голова пришла в норму после нескольких минут дыхательных тренировок.
Вернув свое состояние в норму, Даеан начал рассуждать про себя.
«Так, спокойствие, Даеан, все будет хорошо, это не был просто сон, я в этом уверен. Перво-наперво мне нужно знать, где я нахожусь, и отыскать яйцо, по ощущению оно где-то рядом»
Осмотрев помещение, единорог прижал уши и был ошарашен увиденным. Он был в мокрой, покрытой всем, чем может быть, холодной пещере. Сталактиты возвышались на потолке, их острые концы были так наточены, что сами напрашивались упасть на голову кому-нибудь. Но этого было мало, мальчик оказался запертым в каменной клетке, откуда не было выхода. «Вот теперь пора паниковать», — сказал он сам себе и что есть мочи закричал.
— Кто-нибудь, помогите!!! — он кричал больше не для того, чтобы привлечь к себе внимание, а оттого, что им овладел страх. Страх быть запертым в каменном гробу на всю жизнь, не увидеть больше белый свет, дядю, брата и свободы.
Минуты спустя он услышал приближающиеся шаги. Он резко замолчал, задержал дыхании и хотел сделать вид, что его тут нет, но не тут-то было: перед ним стоял тот же самый старик с седой, словно иней, выпавший на снег, козлиной бородкой и короткой стриженой гривой, которая лежала с разных сторон равномерно. Тот же тяжелый взгляд давил жеребёнка к земле, не давая отвести от него взгляд.
— Кто ты? — четко, по существу спросил его седой старик, не убирая с него свой пристальный взгляд.
Воздуха уже не хватала организму, и он требовательно потребовал от хозяина вернуть подачу, а то уже через несколько секунд он может просто-напросто отключить сознание. Но этого Даеан не хотел: потеря сознания может привлечь массу новых проблем на его уже не такой спокойный круп, поэтому он продолжил дышать. Но когда жеребёнок услышал вопрос, то его сердце тревожно ёкнуло.
«Проклятье! Что мне делать? Если я скажу ему свое имя, то по нему он сможет вычислить, где я проживаю. И тогда я не знаю, что он сделает с дядей и братом. У меня нет другого выбора, нужно врать!»
— Я Даис, — соврал мальчик, отвечая на вопрос седого старика. Тот не повел бровью, лишь монотонно и тяжело повторил свой вопрос:
— Кто ты?
Жеребёнок стал метать взгляды в разные стороны, ища какую-нибудь подсказку или помощь. Но все было тщетно; кроме голых стен клетки и незнакомца он не нашёл ничего. И вдруг ему приглянулась одна клякса на ноге красного единорога. Всмотревшись, он разглядел то, что совсем не ожидал увидеть. Волна воспоминаний нахлынула на единорога, начиная с корабля, где он изучал его, и заканчивая, когда он отдавал его старому кузнецу пурпурного цвета. И во всей этой мешанине всплыло только одно имя, которое он слышал очень часто в воспоминаниях: «Аргус».
— Аргус, это вы? — машинально спросил жеребёнок и удивился сам себе, — кажется, само сознание решило за него, что ответить.
Жеребец сощурил глаза; теперь можно было заметить множество морщин на лбу старика. Но дело было не в этом. Он так смотрел на него, что уже можно было заказывать венок с гробиком и надписью: «Был убит одним лишь взглядом. Помним и скорбим».
Из тяжелого выражение глаз стало металлическим, и тяжесть под ним стала такой, что у жеребёнка выступил холодный пот. Он чувствовал, что совершил серьёзную ошибку. Мальчик прижался к стенке клетки, попытавшись скрыться от его взора. Но этого было мало; он чувствовал, что тяжесть не уходила, а наоборот все сильнее толкала его под землю. Но это длилось лишь миг, после это ощущение пропало, он стал словно перышко на ветру.
Дверь каменной клетки открылась, и уже не серьёзным, но не мягким голосом позвал его старик.
— Выходи, не бойся.
Жеребёнок не мог поверить своим ушам, что это все-таки сработало. Но что теперь делать дальше? «Не идти бездумно. А если это какая-то засада и меня дожидаются, чтобы схватить? Но и сидеть тут вечность нельзя!» — сомневался жеребёнок.
Обдумав все за и против, Даеан решительно, но аккуратно начал наблюдать за стариком.
— Иди за мной, — он снова сказал этим тоном, словно робот без чувств. Жеребёнок не стал его нервировать — ему и так неприятностей хватает — послушно, но осторожно пошагал за ним.
Путь был не долог. Выйдя из подобия комнаты, они оказались в небольшом коридоре, где были проходы — куда они вели, Даеан не знал. Но зато он заметил, что самый широкий проход похож на выход. У него была мысль сбежать, но испытывать удачу он не хотел — она и так к нему неблагосклонна. И он свернул налево со стариком в проход.
Лестница крутилась вниз на несколько метров и упиралась последней ступенькой в обширную площадь. Красный жеребец пропустил жеребёнка вперёд; тот в свою очередь, боясь сделать шаг вперёд, был жестоко столкнут, из-за чего пролетел кубарем несколько проемов, а после был быстро подхвачен магией и остановлен.
Шатавшийся, но ещё ходячий, Даеан спустился первым. Оказавшись внизу, он был возбужден от увиденного. Большая комната наподобие зала, уложенный плиткой пол. Посередине стоял пьедестал, а на нем, словно в воздухе, висело и крутилось темно-синее чешуйчатое яйцо. Оно светилось ярким светом, то тускнея, то снова набираясь силой света.
— Даеан, иди к ней, она долго ждала тебя, её время пришло,— обратился проводник к жеребёнку, не отрывая взгляда от яйца.
Жеребёнок был озадачен услышанным. Откуда красный жеребец знает его имя?
«Вопросы, одни вопросы. Когда они вообще закончатся? Узнал ответ — получай ещё пять вопросов. И так до бесконечности, пока не сдашься. Но это пока все на потом, сначала яйцо»
Он подошел к пьедесталу, не понимая, что нужно делать. Сделал, что пришло первое в голову, — вытянул копыто и тронул овальное яйцо. Резкое сияние озарило помещение, после приводя его в глубокую тьму.
Продолжение следует
Акт. 2 Глава - 3 Белая жизнь - Часть - 3
Учитель и ученик
Тьма была красива по-своему, небытие, как ещё называют. Но некоторые отрицают это, говоря, что это все враки и небытие нельзя описать как тьма. Это что-то иное, которое несет в себе частицу надежды на новое перерождение. Но об этом можно долго спорить.
Даеан сидел на полу и держал в копытах маленького дракона. Он был не больше локтя взрослого жеребца, но в нем уже чувствовались достоинство и благородство. Чешуя его отливала глубокой синевой благородного сапфира. Даеан положил на землю дракончика и отошел от него. Когда дракончик расправлял крылья, очертания его тела становились несколько угловатыми. Крылья были в несколько раз длиннее туловища, и на конце каждого виднелись тонкие костистые пальчики, издали напоминавшие страшные растопыренные когти. Голова дракона была почти правильной треугольной формы. Из-под верхней губы торчали два еще маленьких, но очень острых изогнутых белых клыка. Когти на лапах тоже были почти белыми, цвета слоновой кости и зазубренными по внутренней стороне. Цепочка невысоких пока что шипов тянулась вдоль хребта ящера от основания черепа до кончика хвоста. В том месте, где соединялись шея и плечи, была ямка и самый широкий промежуток между шипами.
Вся красота этого ящера пьянила Даеана, как только увидел воочию самого настоящего дракона. Он при этом участвовал в возвращении из долгой спячки. Это чувство было не описать; это как впервые собрал в песочнице куличик, который оказался красивее всех, или ещё лучше изобрел новый механизм, который никто до тебя ещё не придумал, и помог людям упростить жизнь. Сейчас наполняло именно это чувство жеребёнка. Но длилось оно недолго, отдых отдыхом, но голод никто не отменял. Сапфировый дракончик стал метаться из угла в угол в поиске еды. Но затея увенчалась провалом: не найдя ничего съедобного, дракончик стал пищать.
Писк, издаваемый этим существом, сводил пони с ума. Это было словно кто-то проводит по доске ногтями. Причем так дотошно и долго, что головные боли наступили практически сразу и начали пинать бедный мозг. Этот стимул давал пони как можно быстрее найти еду дракончику и прекратить свои мучения.
Первым инициатором стал старый жеребец. Он подошел к скорлупе, разломав её на мелкие части, и магией поднес к дракону. Сапфировый ящер, обнюхав свой обед, стал жадно есть, не отвлекаясь на посторонние звуки.
Красный жеребец подошел к жеребёнку, его взгляд устремился на его правый бок, где виднелась какая-то картинка. Белый жеребёнок лежал на земле, прикрывая копытами уши, при этом что-то мычал про себя, пытаясь перекричать звук в своем подсознании, но этого никак не удавалось.
После нескольких секунд писк резко прекратился и перешёл в чавканье. Приподняв голову и убрав копыта с ушей, жеребёнок удивленно оглядел то, как дракончик довольно уплетает за обе щечки свою еду. Но больше всего его не это удивило, а то, что красный жеребец стоял перед ним и смотрел куда-то. Не поняв, что происходит, он решил проверить, куда уставился старик, и, к его удивлению, это было не зря, ох как не зря. На правом боку у него красовалась кьютимарка: свернувшийся в кольцо синий дракон, кусающий себя за хвост. Встав на свои четыре ноги, обезумевший от счастья, Даеан начал ходить кругами, разглядывать свою метку.
Счастью не было предела: получить метку, причем какую; многие могут позавидовать ему. Если не вдаваться, по каким причинам она появилась, то многие будут думать о нём в хорошем и классном слове. Даеан долго любовался собой, но вскоре его ткнуло что-то мокрое в копыто. Из-за этого жеребёнок отстранился, видя перед собою довольную после плотной еды рептилию. Она подошла к нему ближе, прыгнула на спину, помогая при этом крыльями, удобно разместившись, уснула.
Жеребенок стоял в шоковом состоянии, увидев на себе сапфирового дракона, который залез на него и ещё мирно посапывал и рвал все шаблоны его мироздания. Не понимая, что делать в этом случае, он решил сбросить его. Но этому решению помешал красный жеребец. Увидев, что хочет сделать жеребёнок, он резким, но мягким голосом остановил мальчика:
— Стой, не делай этого. Пусть спит, – сказал красный жеребец строго, но в мягкой форме. Жеребёнок не стал сбрасывать, а стоял по стойке смирно, боясь разозлить старика.
— Но почему? Мне тяжело её держать! – смог вытащить из себя жеребёнок, задавая вопрос и при этом жалуясь старшему. Тот только покачал головой.
— Она должна оставаться на тебе столько, сколько это потребуется. Если ты скинешь её сейчас, то потеряешь её навсегда. – Уверенный в своих словах, он убеждал мальчика о большой потере в будущем. Жеребёнок на это заявление только сделал недовольное лицо, соглашаясь с жеребцом, не доводя эту тему до спора.
Сдавшись, Даеан пошел следом за стариком по винтовой лестнице. Подъем оказался очень тяжелым: тащить на себе дракона и преодолевать каждую ступеньку, которая для него казалась подъемом на самую большую гору, без какой-либо экипировки, — это действительно очень сложно. Пройдя всю лестницу и оказавшись наверху, он хотел упасть отдохнуть, но этому не было суждено произойти. Старый единорог молча указал головой в сторону, где была небольшая комната.
Войдя туда, он был обескуражен увиденным. На стенке висели книжные полки, они были разной толщины и длины, ширины. Самой толстой и широкой книге была выделена отдельная полочка, которая была застеклена. Дальше, на другой стороне стены, стояло разное оружие, начиная с луков и заканчивая режуще-колющим оружием. И всю эту богатую сокровищницу украшал стол из красного дерева, который был сделан лучшем мастером. Это был письменный стол, простой, как у поэтов или писателей в древности, но тем не менее изящный.
Даеану стало очень интересно. Он уже позабыл про усталость и о своем пассажире на спине, которому в свою очередь каким-то образом удавалось держаться на спине и не падать. Все книги, которые он видел на полках, поглотили его, ему хотелось сесть и начать читать, читать, пока его организм не откажет и не отправит его в долгий отпуск снова.
Красный жеребец магией поднес к себе две большие подушки, разместил их по центру комнаты. Позвав бегущего, как ужаленный, жеребёнка, показывая ему, где его место, он спокойным тоном, словно как родной папа, обратился:
— Даеан, у тебя есть два выбора. Первый – это бросить все то, что ты видел, что узнал, я сотру тебе память и ты будешь жить дальше, зная, что это был всего лишь сон. Второй – это узнать всю правду, которая окажется очень сильной ношей для тебя. И тебе придется идти с ней всю жизнь. И встречаться с теми, которые захотят тебя обидеть или, ещё хуже, убить. Это будет ожидать тебя, но у тебя появится подруга, которая никогда не предаст тебя. Решай сейчас. – Твердо поставив точку на последнем слове, он наблюдал за решением и реакцией мальчика. Кроме выражения лица в виде отвисшей челюсти и впадению в ступор он больше ничего не увидел.
Даеан, услышав, что предложил ему жеребец, впал в ступор. После стольких приключений ему дают выбор: либо вернуться обратно и оставить все как есть, забыв при этом обо всем, либо продолжить этот путь, при этом повлечь на себя большую опасность. И что за подруга может появиться у него, если он выберет этот путь, билось в голове у единорога.
Молчание длилось долго, но его прервал маленький зевок на спине единорога. Сапфировый дракон слез со спины парня. Улёгшись рядом с единорогом, мальчик увидел, как он мило посапывает и создает разные звуки в виде писка, будто бегает во сне. От увиденного у мальчика что-то кольнуло в сердце; он отчетливо выговаривал каждое слово, так, чтобы до старика дошло то, что он хочет сказать.
— Я её не брошу. Я остаюсь. – Сказал он серьёзно, опустив брови, посмотрел на старика серьёзным взглядом. Старик только улыбнулся и был обрадован положительному ответу.
— Тогда давай я тебе представлюсь, меня зовут… — он только хотел закончить предложение, как его дерзко перебил жеребёнок:
— Аргус, вас зовут Аргус. Почему я знаю ваше имя? – задал он мучивший его вопрос и заметил, как красный жеребец нахмурил брови, посмотрел с укором на мальчика. Жеребёнок прижал ушки, показывая, что виноват и это больше не повторится.
— Кхм… Ты меня знаешь уже с самого твоего рождения. Когда ты ещё был маленький, ты сам не понимал, что делал, и использовал «Алар», с помощью которого ты запечатлел в своем мозге меня на всю жизнь. И теперь хочешь-не хочешь, но забыть меня ты не сможешь. Вот так ты и вспомнил меня. – Ответил на вопрос жеребёнка старик, уже вернув свои брови в нормальное положение и привычно спокойно смотрел на мальчика. Жеребёнок что-то одними губами проговорил про себя. Задумчивым видом приложил копыто к губам, пробуя на вкус эти слова. Старик смог прочитать по губам, какое слова бубнил про себя жеребенок: «Алар».
Он сидел, задумавшись повторяя снова и снова про себя «Алар». Это слова не давала ему покоя пока не случилось это. Сознания решила не мучить его воспалённый вопросами и так бедный мозг, а явить как сон фрагмент воспоминания. Вот его кто-то держит, такой теплый и добрый, которому он может доверить даже свою жизнь. Это была дымчато-белая лань, её мягкая шерстка согревала жеребёнка. Взглянув на мордочку, он увидел её сапфировые глаза, вокруг одного из них заметил разные узоры, напоминающие лазу рисунок. Только смог запомнить он эти признаки, которые ярко выражали её.
После фрагмент поменялся, перед ним стоял красный молодой жеребец с серой точкой, словно кляксой на правой ноге и с черной гривой. Эта картина стояла долго, то опускалась вниз, то снова подымалась. Он видел все черты молодого жеребца, но никак не мог поверить в то, что тот старик и есть этот красный жеребец. Сознание, поигравшись с мозгом жеребёнка, решило оставить его и вернуть в реальность. Мальчика вернуло обратно, словно укус комара, щелчок по носу.
Вернувшись в реальность, он снова увидел седого старика, который смотрел на него, ждавший вопрос. Без промедления он выдал:
— Скажите, кто вы, почему вы так изменились? И кто я?
— Значит, ты смог увидеть меня в прошлом, я использовал запретную магию, которая дарует использующему большую силу, но потребует большую цену — твою жизнь. Я отделался всего лишь этим, как ты видишь, изменения внешности. А ты, мой мальчик Даеан, последний выживший из деревни, брат просил спасти тебя, а твоя мама просила отправить в безопасное место, где ты сможешь жить и познаешь мир. Но я этого не смог сделать, ты пришел сюда и выбрал свою судьбу, став последним из рода всадников. – ответил на вопрос жеребёнка и выдохнул, прикрыв глаза, подняв голову верх, уставившись в потолок, сдерживая накатившиеся слезы воспоминаний. Жеребёнок почувствовал себя неловко увидев, что из одного глаза потекла дорожка слез. Он не рассчитывал, что так произойдет. Исправить положение он решил, задав другой вопрос.
— А что случилось с моими родителями, где папа и мама? – этот вопрос он не хотел задавать, это все вышло машинально, он хотел исправить положение, но вышло ещё хуже. Сам он не понимал, что сказал, из глаз стали накатываться слезы.
Жеребец посмотрел на мальчика, у которого наворачивались слезы. Он не стал ничего скрывать и выложил все как есть. – Они погибли, останавливая обезумевших драконов из-за кровавой луны. Сэм и Кейт пожертвовали своими жизнями, чтобы я смог убежать и спасти тебя. – сказал спокойным тоном единорог. Как к нему подбежал жеребенок и стал бить его своими копытцами.
— Нет… это не правда, они живы… дядя сказал, что… — он уже ничего не понимал, что творил, он не хотел этого делать. Тело и сознание сами по себе вели себя. Тело било старика, не нанося ему некого увечья, сознание говорило то, что он не хотел сказать сейчас, может потом или промолчит, но оно решило всё за него. Уже устав сопротивляться, он сдался и отдался туче чувств, которые захлестнули его.
Красный жеребец сидел, наблюдал, как крошечные копытца бьют его и слушал, как мальчик плачет говоря: «Что?! Этого не может быть, это не правда, они живы» и т.п. После трех минут ожидания малец начал сдавать напор ударов, и после вообще перестал бить, уткнувшись головой в грудь жеребца. Плача, захлёбываясь слезами, тяжело дыша, дядя обнял жеребёнка прижав его посильнее к себе.
— Поплачь, после станет легче, не держи в себе. – тихо успокаивал, гладя по блондинистой гриве мальчика, он сам позволил себе дать слабину и тоже заплакал.
Так они просидели минут десять, пока к ним не присоединилась детёныш дракона. Она влезла к обнимающимся пони прямо в центр, разнимая, давая себя лицезреть. Она смотрела на заплакавшиеся глаза мальчика, лизнула своим раздвоенным шершавым язычком жеребёнка, слизывая скатывающуюся слезу. После она распробовала, прижалась к груди парня, начала тихо, как кот мурчать. Этот звук он ощутил в себе, ему казалось, что тело окутало чем-то. Глаза стали наливаться свинцом, он не мог их держать, они сами начали закрываться. Тело стало тяжелым, словно на него нагрузили сорок килограмм картошки. Он упал на баг, через пять секунд глаза закрылись, и он уснул.
Жеребец, наблюдая за этой картиной, спокойно принял выбор драконихи, которая решила попробовать успокоить жеребёнка. Поместив его в сон, где он сможет с ней разговаривать.
Аргус встал, магией поднес к себе одеяло, накрыл жеребёнка с драконом и оставил их одних. Сам он ушел приводить себя в порядок. Следующий день будет тяжелым для жеребёнка и для него самого. Начнётся день учебы и познания.
Утро наступило круто, отталкивая ночь на задний план. Говоря ей: "Всё, хватит, теперь моя очередь", ночь не спеша ушла, забирая за горизонт луну. Утро, взяв свою подругу солнце, вышло в центр сцены. И в лучах светила начала будить всех, говоря: "Пора вставать, хватит спать". Но этого жеребёнок не почувствовал в своей темной пещере, куда не попадает никакой лучик солнца. Он мирно посапывал со своей подругой. Мир в этой пещере длился не долго, шорох книг с разными дребезжащими ударами метала об метал разбудили жеребенка, а за ним уже попискивал ящер.
*Что тут происходит, дайте поспать* — думал про себя он и карал того, кто побеспокоил его сон.
Не хотя вставать, он посильнее скатился в комочек, прихватив с собой ящера, который в свою очередь истошно начал пищать. Истошный писк дракона оказался на столько раздражительным, что сводил его с ума. Но терпеть можно было, если не одно "но". По истечению обстоятельств, писк, раздаваемый от пасти дракона, был над ухом жеребёнка. Который в свою очередь не то что стерпеть, а с ума на все сто процентов можно было сойти. Последний писк был настолько истошным, что, отпустив дракона, он в коматозном состоянии открыл глаза.
Белая пелена предстала перед его взором, проморгавшись несколько раз, вернув обратно реальный облик вещей. Он устремил свой взор на очаг шума, который во всем этом виноват, что с ним приключилось. К его удивлению, причиной шума был сам хозяин этого жилища. Он бегал по кабинету, собирая разные книги и ставя их на одно место, образовалась нехилая стопка. Взглянув на пищащую подругу, можно было прогнозировать, что у неё сейчас в желудке пусто, и требуется еда.
Красный жеребец не стоял на месте, двигаясь по кабинету, собирая книги и магией что-то молотя, он протянул уже в порошковом состоянии еду, которая была разных цветов радуги, ящеру. Дракончик в свою небольшую жизнь насторожено принюхался. Поняв, что в нём нету ничего опасного для жизни, принялся яростно есть, пережёвывая уже не знаю на сколько порошок.
Увидев, что его дракону дают что-то из разряда вон выходящего и разноцветного, он насторожился, промелькнула мысль * А не задумал ли его дядя какую ту подлянку, или, может, это всего лишь обман, чтобы заполучить его дракона* — но все эти мысли улетучились как ветер. Когда дракончик стал наяривать на еду, пережёвывая её так, чтобы каждый зубик почувствовал твердость камня, и раздвоённый язычком вкус блаженных камней. Начиная с обычного камня, который можно найти на улице, и заканчивая зелёным малахитом.
Жеребец после такой беготни не заметил своего племянника, который недовольно смотрел на него.
— Хватит спать, а то так всю жизнь проспишь, – язвительно сказал, он улыбнувшись.
Не оценив юмора, жеребёнок нехотя, но встал. Дядя указал ему на свой стол, где уже стояла еда. Жеребёнок, поковыляв туда, сел за стол. Меню было не таким большим, как надеялся мальчик. Перед ним был всего лишь один бутерброд, непонятно с какой начинкой, напоминающей спаржу, овсяную кашу. Но самое главное, в этом меню он учуял свой любимый яблочный чай, который он не спутает ни с чем.
Он съел свой скудный на вид завтрак, но при этом каким-то образом насытился им. Для него осталось это загадкой. Аргус, дождавшись, когда его племянник закончит свою трапезу, подошел к мальчику.
— Даеан, скажи, чем мы, единороги, отличаемся от остальных пони. – Задал он вопрос, доставая магией книгу из книжного шкафа.
Мальчик, недолго думая ответил первое, что пришло на ум. – Ну, что мне известно, существует три типа пони: земнопони, потом пегасы, а после мы, единороги. А это ты к чему, дядя, я тебя не понимаю. – не понимающий что тут происходит, и зачем ему задают такие вопросы, жеребёнок положил голову на бок, вопросительно посмотрел на красного жеребца.
— А к тому, что ты должен знать, кто ты с рождения. Земнопони — это сильные пони, им подвластна сила, которую они могут использовать в быту, ковать в кузне, добывать руду, вспахивать земли и т.п. так же и в бою, удержать двуручный меч не каждый сможет. Если все обдумать, то я могу предположить, что они могли бы посоревноваться со слонами и даже с тиграми. Пегасы — крылатые пони ветров, им подвластны скорость и ветер. Управлять ветрами не каждый сможет, как и погодой, даже если ты хороший маг, природу обуздать ты не сможет. И для этого они взяли эту роль в свои правления. Но в бою они тоже не промахи, пользоваться преимуществом в воздухе и начинять противника сверху стрелами, не давая ему скрыться. Крылья им достались от братьев наших меньших — птиц, которые первые покорили длань небес. И последние, как ты выразился, мы, единороги… — тут он выдержал минуту паузы, накаляя атмосферу.
Не замечая за собой, жеребёнок увлекся за объяснением дяди и внимал каждое слово его. Даже синий дракончик на миг прекратил жевать свою еду, внимал каждое слово единорога, подчеркивая для себя самое главное на будущее. Так они вдвоём просидели, не моргнув ни раз, пока старик не остановился и не взял паузы. Из-за чего единорог с дракошой вернулись с небес на землю. И не понимая, что происходит, из-за чего старик остановился. Секунды молчания для жеребёнка длились вечностью, он уже хотел что-то сказать, но его опередили. Ящер уже не мог мочи ждать, она начала отрывисто пищать, давая понять, что хочет продолжения. Аргус только немного улыбнулся удовлетворившей реакции публики, которая говорила ему, что она его слушает, а не пропускает мимо ушей то, что он сказал. Откашлявшись, он продолжил:
— Единороги — очень самодовольные и аристократические пони. Им чужд другой внешний мир, им подавай банкеты, балы, алмазы. Это алчный, покрытый грязными деньгами, который кроме них ничего не хочет знать. Запомни, что таких ты должен избегать, никогда не заводи с ними разговоры, это до добра не доведёт. В основном это магия, получив этот рог, он позволяет нам использовать магию, которая летает вокруг нас. Мириады частиц плотными потоками бороздят этот мир, насыщая всех, кто желает искупаться в её источнике. Но есть и плохая сторона этой медали: если ты возьмешь слишком много, она может потребовать от тебя равноценный обмен. И я скажу тебе: это может быть что угодно, начиная с кончика волоса и заканчивая собственной жизнью. – На плохой ноте закончил старик, смотря на удивленное выражение мордочки жеребёнка, который с открытым ртом услышал для себя много нового.
— Дядя, но зачем вы мне все это объясняете, – все равно не понимал мальчик, к чему это все.
Старик приложил большим хлопком копыто по лбу и провел его вниз, показывая, как он не может понять. Успокоившись, он продолжил и сказал все прямо, безо всякой аллегории и демагогии.
— Ты, мальчик мой, единорог, и ты должен уметь пользоваться магией и заклинаниями. Такими, как левитация предмета, это азы магии единорога, которые должны знать все маленькие жеребята. – закончил он на этой ноте и ставя жирную точку на этой теме.
— Но… но… я не могу. — сказал, как отрезал жеребёнок, разочарованным взглядом отвернулся от жеребца.
Дядя понял, всего лишь взглянув на жеребёнка, что-то случилось в прошлом, из-за чего он боится. Подойдя к племяннику, он сел на уровень с ним, и их взгляды встретились.
— Расскажи, что случилось, – уверенный в своей догадке спросил он, убеждая жеребёнка не скрывать от него правду. Все равно если он захочет, то вытащит из племянника, если это потребуется.
Тяжело выдохнув, он повествовал свою историю как магией, не понимая своих сил, создал смерч, который в свою очередь чуть не уничтожил все посевы и саму ферму. Благо Джеймс был рядом, вырубил единорога, который потерял контроль над своей магией. Закончив свою историю, он уставился на синего дракончика, который уже съел свой завтрак и вылизывал миску, не оставляя ни крохи блаженного камня. Закончив свою уже точно трапезу, она тяжело зевнула, были видны её острые как бритва тонкие белые зубки и раздвоенный язычок. Она покрутилась на месте, находя только ей удобное положение и улеглась спать, игнорируя всех и все.
Уставившись на дракона, Даеан по истечению обстоятельств вспомнил последние слова дяди. «Когда найду тебе учителя, тогда можешь использовать магию.» — промелькнула фраза из далёкого прошлого. Но зачем искать, когда он тут, и может обучить меня, как правильно ею управлять. Из отчаянного состояния он перешел в надежду, в которой понимал, что если не он, то не видать ему как минимум до совершеннолетия себе учителя, это он точно знал.
Аргус наблюдал за поведением Даеана и ждал, когда до того дойдет. И это свершилось, ох, чудо жеребёнок повернулся и взглядом, полным надежды ждал реакцию дяди. А он наоборот ждал, когда жеребёнок попросит у него помощи в обучении. Он был принципиальным и не собирался давать слабину перед своим племянником. Если хочет, пусть попросит, только тогда он согласится, думал так про себя Аргус.
Но не тут-то было, мальчик был уверен, что дядя должен сам предложить ему научиться магии. И это соревнование кто первый сдастся началось. Молча они сидели с начала секунды, после это переросло в минуты. Тишина давила их обоих, но Аргусу этому не привыкать: он провел в одиночестве шесть лет, изредка выбирался наружу по своим делам. Но для Даеана это было каторгой, словно он не мог дышать под водой, а вот его дядя может, причем полной грудью. Он не мог сидеть долго на одном месте. Его всё время что-то подталкивало, говоря: «Ну же, давай, сделай это. Да не бойся ты, все нормально будет, я даю свою гарантию». Но когда он совершал те или иные поступки, которые выходили ему боком. То это что-то злорадно смеётся над ним.
Уже сидя на пределе, ерзая на месте, жеребёнок не выдержал, сдался. Его силы воли не хватило для борьбы в тишину. Он набрал в себя воздух.
— Дядя, будьте моим учителем, – сказал он это как скороговоркой, быстро и стремительно, не давая красному жеребцу насладиться этим. Дядя, услышав просьбу мальчика, которая показалась ему невнятной, но догадаться можно было по последнему слову. Он немного улыбнулся, магией подвинул к себе книгу и вручил её жеребёнку.
-Прочти её, когда закончишь, мы продолжим, но учти, чтобы у тебя все получилось, и мы не стояли на месте, не отлынивай. Попытайся сам понять смысл того, что там написано. Но если что-то затруднится, и ты не сможешь понять, то обращайся, я объясню все. Но запомни: никакой магии, пока я не разрешу это тебе. Ты ещё не готов к использованию. – он вручил её мальчику, который изумленно глядел сначала на дядю, потом на книгу.
Он не думал, что будет все по-другому, что дядя его сразу обучит всякому крутому там, луч огня, или призыву молнии. Но не как обучения на дому с книгой. Разочаровавшиеся своей фантазией, он открыл книгу, на которой было жирно черным по белому написано: «Учитель и ученик Том 1». От прочитанного жеребёнка перекосили последние слова: Том первый. Значит, у дяди ещё есть, по мере первый и второй, а за ними, — неизвестно, может и третий. Это убило Даеана наповал, он уткнулся мордочкой в книгу. Просидев так три минуты, он тяжело выдохнул, приподнялся, открыл первую страницу и начал тяжело читать.
Чтение этой книги заняло у мальчика несколько дней. Не выходя наружу на перерыв, он не отходил от книги, даже брал собой, когда звала природа. Он сам не ожидал от себя, что книга затянет его в тайны своих символов. Которые раскроют ему тайну магии, что она вообще олицетворяет, откуда берётся, первые мифы и легенды, кто первый её использовал и т.п. Можно долго перечислять разделы книги, на это могут уйти дни, может даже недели. Но когда мальчик читал книгу, у него не возникало никаких вопросов. Ему казалось, что он уже знал это, но позабыл это как сон, который видел, а после, когда проснулся, резко забыл его.
Не замечая, как проходили дни за днями, он упорно вчитывался, делал пометки на самое главное в этих строчках. После приступал к попыткам использовать магию. Но его попытки не увенчались успехами. Попытка с помощью левитации поднять метлу была для него словно поднимать вагонный состав с цементом. Он сосредотачивался, фокусировал магию на кончике рога, после представлял, как магия обволакивает предмет, и с помощью силы воли пытается поднять метлу. Которая вместо того, чтобы лететь к нему, просто падает на землю. Пыхтя, прикладывая силу не магическую, а физическую, он умудрился самому себе нанести вред, казавшись хорошей идеей задирать голову верх, посчитав, что так метла должна подняться. Но убедился он в обратном.
Задрав голову до максимума, он даже не заметил. Хруст шеи донёсся по всей пещере, после перешел на ноющий звук боли, издаваемый жеребёнком. Услышав этот звук, Аргус вбежал в подобие комнаты, где проживал его племянник. В комнате были лишь стол со стулом, кровать и маленький сундучок, а все остальное — только голые стены. На потолке, на котором маячила, словно маятник лампа, дававшая свет не лучше самого солнца. В лампе находилась магия света, Аргус смог вобрать в лампу солнечный свет, который был после запечатан. И этот запечатанный свет дает хорошее освещение. Но есть и минус этого предмета: свет не может находиться долго в одном состоянии, ему требуется движение, если оно остановиться, то нагреется лампа и произойдет взрыв. И потеряется много дневной работы по запечатыванию, и поэтому Аргус придумал, чтобы лампа раскачивалась как маятник.
Он заметил, что жеребёнок сидит на месте и трет свою больную шею. Не задавая лишних вопросов, убедившись, что все в порядке и паниковать не нужно было, он подошел к жеребёнку, достал из маленького подсумка коробочку. Открыв её, он протянул жеребёнку.
— Вот, натри его там, где именно болит, и полежи несколько часов. – проинструктировал он жеребёнка. Он взял копытом немного синего варева, приложил к больному месту и начал аккуратно не быстрыми рывками мазать область боли, до полного впитывания. В этот момент мальчик заметил, как дядя начинает минеться. От успокоившегося он стал грозным, взгляд его устремился на метлу, от которой веял темный дымок кончика метлы.
Жеребёнок сглотнул тяжелый ком, который раздался эхом по пещере.
— Я могу все объяснить… — хотел оправдаться, но его перебил грозный голос, который он раньше не слышал за всю свою жизнь.
— Ты что! С ума сошел! Я же тебе чисто сказал: не используй магию! Твоё тело не готово, а про дух я вообще молчу! – он повышал каждый раз свой голос, приводя жеребёнка к потерянности.
Он не понимал, что он натворил, да нарушил табу, ну что такого. Он жив-здоров, конечно повредил шею, но не беда, до свадьбы заживет. Но старик все кричал на жеребёнка, тот ушел, прижал уши, дёргал головой, при этом жмурился при каждом выкрике. Он чувствовал себя виноватым, но не знал сам в чем.
— Но, дядя, я думал, что я смогу поднять метлу, я делал все по инструкции, как описано в книге. – сказал робко и тихо жеребёнок. Его голос был на пределе, ещё чуть-чуть, и он мог сорваться.
Красный единорог заметил изменение тона жеребёнка в голосе. Он перегнул палку, ещё один изгиб, и она может лопнуть. Он успокоился, вернул свой невозмутимый тон и продолжил.
— Прости, я не хотел на тебя кричать, это было лишнее, я сорвался. Я боюсь тебя потерять, ты последний, кто остался у меня. – он обнял мальчика. – Послушай, я не просто так тебе запрещаю использовать магию, там, где мы обитали, она совсем другая. Там она очень сильная, концентрированная, её сильные потоки словно водоворот снесут твою душу. И ты не успеешь ею воспользоваться, когда она выйдет из-под контроля. И ты можешь совершить, сам того не понимая, вред окружающим. Тут она совсем другая, сбалансированная, её ровные и тихие потоки словно тихое течение, которое можно обуздать и которым можно воспользоваться. Для родившихся тут и познавших её вкус с самого рождения, они могут её контролировать. Но для нас, которые родились в бурю, это проблематичному. Мы уже подсознательно понимаем, сколько нам нужно от этого водоворота. Но тут совсем по-другому, когда мы берём с потока магию, нам кажется, что этого мало, и мы берём больше, и больше, пока не понимаем, что перешли черту дозволенного. И получаем сильный откат, и нам приходится учиться заново. Постигать этот поток магии и понять его, чтобы после можно было спокойно, не обращая на него внимания, брать столько, сколько нам нужно. – закончил объяснения жеребец, уже смотревший в глаза мальчика. Он свою очередь внимательно вбирал все слова дяди и понимал всю важность совершенного им безрассудства.
— Но как тебе удалось так спокойно использовать магию? – задал он интересный вопрос дяде.
Он призадумался. – Это все с помощью знаний предков. – коротко ответил он. Жеребёнку не понравился ответ, ему хотелось узнать, как, но увидев взгляд настороженного дяди на него, решил повременить со вторым вопросом. Может чуть позже, или не скоро он задаст свой вопрос про предков. Что так скрыл дядя от него.
Неделя пролетела быстро, семь дней и шесть ночей мальчик читал книгу внимательно и записывал для себя самые важные пометки, каждый день дядя тренировал мальчика духовно. Тренировки проходили при закате солнца, когда чувствовала сила принцессы, которая опускает солнце и подымает луну, в этот период мальчик медитировал. И в один из дней он увидел поток магии. Он был тихий, как река не при сильном течении, она спокойно текла равномерно, не было видно никакого всплеска или мути. Вот что значит чистая энергия, он сумел почувствовать её и даже прикоснулся к ней. Мальчик не заметил, что происходило в реальности, но дядя всё видел. Камни вокруг жеребёнка поднялись верх, их окутывала белая пелена магии, и он понял, племянник готов. И вот настал тот день, когда его позвал Аргус.
— Даеан, иди сюда, – раздался голос из соседней комнаты. Мальчик услышал зов дяди и побежал к нему.
Чуть не упав и споткнувшись, он вошел, торопя в большую комнату. Где можно было разгуляться, кроме дяди тут ещё была уже подросшая дракоша. Она пыталась летать, но ей плохо это удавалась. Аргус сделал ей из дерева небольшой трамплин. Она взбиралась на него, упираясь на отростки палок. Высотой он был в три метра, ей вполне хватало такой высоты, чтобы не расшибиться при падении. Слава эволюции, что она обделила их крепкими костями. Смотря сколько она сделала попыток взлететь, неудивительно, что она ещё ничего не сломала себе, а всего лишь получила несколько ссадин да один незначительный ушиб.
— Дядя, что-то случилось? – не понимающе, зачем его позвал дядя, спросил его мальчик.
— Даеан, я наблюдал за твоими тренировками, ты превзошел все мои ожидания, за такой короткий срок подстроить свою душу и сознание под тихий поток магии, это не многим удается. Тут требуется терпение, упорство, самое главное — цель устремления. – дядя хвалил жеребёнка, подходя к книге. Жеребёнок сел и непонимающие, что тут происходит, наблюдал за действиями жеребца.
— Дядя, я вас не понимаю. К чему готов, я толком не продвинулся к магии. Вы мне запрещаете использовать её. Где тут я могу быть гот… — и резкий бросок книгой в жеребёнка заставил запнуться на полуслове. Зажмурившись, он ожидал удара, но такого не последовало.
Открыв глаза, он увидел в висячем положении, окутанной белой словно краска магией книгу. Он был шокирован увиденным, но при этом его преодолевало до краев возбуждения. Оно было фееричной, за свою жизнь он наконец-то смог, после стольких тренировок и изучения магии по книге дали свои плоды.
Он взглянул на учителя, который с блаженством наблюдал за ним. Он увидел впервые настоящую улыбку жеребца, не ту, которую он одевает как маску, а настоящую, искреннюю, говоря, что он рад за него. После улыбка спала и она стала другой, он как будто чему-то восхищался. И было чему, трамплин упал, создав в помещении громкий звук. Но это мало того, посмотрев, куда смотрит дядя, мальчик увидел летящую в воздухе и кружащуюся вокруг помещения синюю дракониху. Которая счастливо пищала, делая разные кульбиты и мертвые петли.
Даеан был счастлив за свою подругу и за себя, наконец-то он умеет использовать магию, а дракончик летать. Но это было ещё не все, резкий писк, который создавал летающий дракончик, начал преобразовываться в голове у мальчика эхом. Он не мог понять, что происходит, откуда раздаётся эхо, оно все громче и громче отдавалась в голове. Мальчик прижал уши копытами, прислонился к полу и начал сильнее затыкать уши, чтобы подавить звук приближающегося эха. Но это не помогало, когда эхо достигло пика, мальчик закричал что есть мочи, эхо затихло.
Аргус подбежал к жеребёнку, у него был обеспокоенный вид. Он не понимал, что сейчас происходит с жеребёнком. Рядом приземлилась синий ящер, она подошла к нему, лизнула щеку. Аргус не стал вмешиваться, он отошел от Даеана, позволяя дракону сделать то, что она хочет. Мальчик лежал зажмурившись, эхо уже прекратилось, но он не хотел рисковать, — «А может оно снова появится и причинит ещё сильнее боль, чем сейчас, нет, лучше полежу ещё так от греха подальше» — думал про себя мальчик.
Почувствовав, как что-то странное шершавое и влажное коснулась его щеки, он всё-таки открыл глаза и увидел перед собой синего ящера. Она смотрела своими ярко-синими глазами на жеребёнка. Она протянула свою лапку к себе и сделала маленькую царапину, из-за чего потекла кровь. Жеребёнок за всем этим наблюдал, он был удивлен увиденным, он не понимал, что происходит. Он взглянул на дядю, тот стоял спиной к ним и ничего не предпринимал, говоря так — «Делай сам что хочешь, это не моё дело».
Она смотрела то на копыто, то на свою лапку, из которой сочилась мелкими каплями кровь. Мальчик думал, что вообще происходит, до него не доходило, что он должен делать. Но вдруг он услышал снова эхо, но тут оно было четким, он услышал только два слова — «кровавый договор». Голос снова прекратился, он взглянул на синего ящера.
— Это была ты, – обратился он к дракончику. Та только кивнула, подтверждая его слова.
– Ты хочешь заключить со мной договор, – она снова кивнула.
– Но что я должен сделать для этого, – спросил он у неё. Она указала на копыто мальчика и на свою царапину. Он удивился этому и понял, что она хочет от него. Чтобы он сделал порез на копыте. Но для справки он решил снова спросить для уверенности.
– Ты хочешь, чтобы я сделал порез на копыте, я правильно тебя понимаю, – ожидая отрицательного ответа, он получает очередной кивок, подтверждающий положительный ответ.
Он ставит перед собой копыто, не находя что-то острое, начинает шарить по пещере в поисках чего-то острого. Дракончик закатывает глаза, говоря: «Давай я помогу» и делает аккуратный порез ногтем, откуда потекла не очень сильно капельками кровь. Он дернулся от боли, прислонил к себе копыто, она тихо пискнула, протягивая свою четырёхпалую конечность ладонью вверх, показывая свою царапину, откуда идет кровь. Он смотрит на все это и видит, что она мордочкой указывает на свою лапку. Он выдохнул, собрался и приложил копыто на ладошку дракона. Резкая синяя вспышка, вокруг них на полу образовался большой орнамент с разными узорами напоминающий пасть дракона. Они стояли так, пока орнамент не исчез, и вдруг для себя Даеан слышит нежный, словно ручей голос у себя в голове.
— Даеан, ты меня слышишь? – голос раздавался в голове, и он никак не мог понять, кто говорит.
— Кто ты, я тебя не вижу, — Начал шарить глазами по помещению.
— Это я, глупый, – дракончик лизнула парня по щеке, доказывая, что она с ним разговаривает.
Он от такого жеста покраснел и не понимающе смотрел на неё. – Но как, ты же не говоришь ртом, но я слышу тебя. – Говорил он вслух, не замечая, как его дядя наблюдал за всем этим и был горд увиденным.
— Я ещё плохо говорю по-вашему, но могу говорить с тобой. Наша с тобой связь теперь синхронизирована. И обращаться с тобой можно спокойно. Прости за те попытки, которые я пыталась с тобой поговорить, я не специально. – виновато посмотрела она на жеребёнка. Он почесал затылок.
— Да ничего страшного, но объясни, что было за синее сияние?
— Это был наш с тобой договор, теперь наши с тобой судьбы сплетены в едино.
— Значит, договор, но что он вообще значит, я никак не могу понять.
— А это я тебе объясню. – встрял в разговор дядя.
— Что, дядя, ты нас слышишь? – задал он вопрос дяде, думая, что он их подслушивает.
— Нет, мальчик мой, просто ты говоришь все вслух, но это поправимо, немного тренировок, и все. Ты уже не будешь замечать за собой. Но пока до этого немного далеко, давай я расскажу тебе про кровавый договор. Кровавый договор – это совокупность и синхронизация ваших душ и разумов. Ты даешь ей полный доступ к своей душе и разуму, позволяешь ей разговаривать с тобой на длительном расстоянии, ваши чувства не скрыть друг от друга. Она будет читать тебя как книжку, что ты делал до этого, обманываешь, печалишься, любишь, все чувства будут открыты ей. Но и она ничего не сможет скрыть от тебя, ты так же сможешь читать её, знать, что её беспокоит, почему ей скучно и т.п. – закончил дядя и немного призадумался.
— И это все? – надавил он на дядю, видя, что тот призадумался.
— Нет, конечно. По следующие вашего развития ты сможешь видеть её глазами то, что она видит. Но это я плохо помню, что касается самой её. Она редкое создание, в её возрасте заключить с тобой контракт очень опасно.
— Почему опасно?
— Видишь ли, у несформировавшихся драконов сознание очень хаотичное, нераспорядочное. Из-за чего, если договор происходит успешно, то ты раскрываешь не только душу с разумом, но и само сердце. Он впечатывается сразу во все три аспекта на всю жизнь, и тут есть плохие побочные эффекты. Если дракон умирает, то всадник теряет цель своей жизни и становится овощей или без жизненной куклой. – последние предложения он сказал грустно и тоскливо, вспоминая, что произошло с Кейт, женой брата.
— Я просто умру, ты хочешь это сказать, дядя? – жеребёнок подошел ближе и уперся копытцами на грудь старика. В его голосе читались нотки беспокойства и паники.
— Можно и так сказать, но я никогда раньше не видел таких драконов, как она. Они первые свои две недели только ходить начинают, не то что летать. Она особенная, Даеан, я не могу ручаться конечно за то, что это может произойти с тобой. Но смотря на неё, я не стал вмешиваться, она осознавала, что будет в будущем, и все-таки решила заключить с тобой договор. Этот синий дракон очень редкий в своём роде, я кое-где читал или мне кто-то рассказывал из старейшин. Что некоторые драконы могут реинкарнироваца, это значит, что они могут возродиться снова, но при этом помнить всю свою прошлую жизнь. Я в этом не уверен, но смотря на неё, начинаю этому верить. – Подытожил дядя, опуская копытца племянника на землю и успокаивая его.
От услышанного все, что сказал ему Аргус, жеребёнок долго думал. Он стоял, словно мраморная статуя в садах Кантерлота, которая не шевелилась несколько сотен лет. Но жеребёнок простоял так всего лишь пару минут, когда его потревожил толчок. От неожиданности он встрепенулся, огляделся вокруг себя, ища виновника беспокойства. И в своё удивление обнаруживает синего дракончика, которая смотрит на своего жеребёнка умным взглядом.
— Что случилось, почему ты такой задумчивый? – спросила она его по телепатии.
Жеребёнок посмотрел на дядю, таким взглядом говоря, что хотел бы остаться одним. Дядя, поняв намек, оставил их двоих, сам вышел из комнаты, направившись куда-то. Убедившись, что они остались одни, он продолжил.
— Я боюсь тех слов, что сказал дядя. Если я потеряю тебя, то и сам умру. Но я этого не хочу. – ответил он на вопрос дракончика, так что нотки отчаяния были слышны в голосе.
Она стояла перед ним и ничего не произносила, было видно, что она думала. – Не волнуйся, я не тронула твою душу и сердце. Сейчас между нами заключены только разумы. Я предрекала, что такое может случиться в будущем. Когда ты захочешь сам заключить все остальные факторы договора, то я приму их. Но до тех пор, можешь не волноваться за свою жизнь, если я умру, то ты не пострадаешь. — Без эмоции в голосе она успокоила жеребёнка. Но для него то, что он услышал стало так мерзко за себя, что он сказал, не подумав, и тем обидел свою подругу. Что готов сейчас же сам умереть. Упасть в пропасть, как он так мог, она раскрыла свой разум и сердце для него, а он поступает по-свински, жалея свою жалкую жизнь.
Он подошел ближе и обнял дракончика. Она не ожидала от него такого жеста. Она вмиг растерялась, её взгляд шнырял по разным уголкам пещеры, ища выход из этого положения. И вдруг она слушала того, на что не рассчитывала.
— Прости, я сморозил чушь… я готов раскрыть тебе сердце и душу. – он виновато чувствовал себя за то, что сказал. Она улыбнулась, потерлась своей мордочкой по щеке мальчика.
— Хорошо, когда я этого захочу, мы заключим до конца договор. – съязвила она, приводя мальчика в растерянное состояние, а после они оба посмеялись.
— Теперь я знаю, как тебя назвать. Сапфира, тебе нравится. — сказал он, отойдя от неё, смотря на её выражение мордочки. И это было правильное решение, оно было таким, что не описать. Она была шокирована услышанным, он назвал её настоящее имя, которым в прошлом её прозвала мама.
Она сделал низкий поклон. – Спасибо, что ты выбрал это имя, для меня оно много значит. – В искренней улыбке она обняла парня.
С того дня прошло пару месяцев, Аргус обучал своего племянника азам магии. Он впитывал как губка все, запоминал, и уже через пару дней мог использовать знания, полученные от дяди на практике. Сапфира росла, как на дрожжах, она достигла роста жеребёнка, её окрас стал намного красивее и привлекательнее. Летать она научилась ещё лучше с подсказками Аргуса, который рассказывал ей каждую ночь про её соплеменников, как они учили свою молодежь. Она внимала каждому слова жеребца, но пока не умела говорить, ей плохо это удавалось. Она могла сказать только "да" и "нет".
Однажды, даже не подозревая, что такое может случиться, сильно встревожило Аргуса, он думал, что до этого не дойдет. А вот — на тебе! — у мальчика проснулась ностальгия. Мальчик подошёл к Дяде и задал ему вопрос:
— Дядя Аргус, скажи, а я могу вернуться к дяде Сэту, он, наверно, очень сильно беспокоится за меня?
Красный старик надеялся избежать этого вопроса, но этого не получилось. Он печально выдохнул, опустив взгляд, повернулся к племяннику. Тяжелым голосом вины сказал:
— Прости, но ты больше их не увидишь, – сказал, как отрезал, это было так сказано, что мальчик упал на круп и не мог поверить своим ушам. Увидев печальный и виноватый взгляд дяди, можно предположить: что-то произошло.
— Что случилось, дядя, скажи, что с Джеймсом и дядей Сэтом. – глаза мальчика начали бегать по лицу старика. Он хотел найти хоть что-то подозрительное в том, что он сказал. Может, это была шутка, то он сейчас улыбнётся и с улыбкой на лице скажет, что он пошутил, и мы посмеёмся. Но несколько секунд шныряя по его лицу, хоть какого-то намека на шутку не было.
— Мне жаль, последний раз я там был, когда ты пришел ко мне в первые, я побывал у них, стер память про тебя, что ты там когда-то был. Я не думал, что так случится. – с горестью на душе он объяснялся жеребенку. Но он дерзко перебил старика.
— Что ты сделал, как ты мог?! Я иду туда. — сказал жеребёнок и рванул с тренировочной площади к выходу. Но его путь резко преграждает препятствие в виде тела красного жеребца, телепортировавшегося к жеребёнку.
— Постой, не надо туда идти, тебе станет ещё больней. – отговаривал его жеребец, препятствуя ему.
— Пропусти, ты меня не остановишь! Сапфира, помоги! – закричал мальчик, зовя на помощь дракониху. А сам пытался протаранить жеребца. Но попытки были четны.
Она оказалась в мгновение ока перед жеребцом, но ничего не предпринимала. Он взглянул на свою подругу с надеждой на то, что она поможет ему, но все было четно. Она только покачала головой, говоря, что ничего делать не будет. Это озадачило жеребёнка, он посмотрел на свою подругу возмущенно.
— Почему? – он сказал вслух, обращаясь к драконихе.
— Это ради тебя, ты не должен это видеть, твой дядя прав. Я с ним, бывает, спорю и, может, немного не лажу с ним. Но сейчас я на его стороне. Твой разум не готов понять увиденного, ты можешь потеряться в себе. И тогда я потеряю тебя, а я этого боюсь и не хочу. – сказала она, с жалостью опустив мордочку вниз.
Он уже не мог понять, что происходит, если на ферме произошло такое, что он может уйти в себя и не вернуться, это должно значит, что там... Он не хотел верить своим догадкам, он хочет выйти и добраться до фермы и сам все увидеть своими глазами. Сапфира увидела в разуме Даеана стремления добраться до фермы и увидеть всё своими глазами. Она поняла, что его не уговорить и не остановить. Дракониха посмотрела на Аргуса, жеребец обратил на неё внимание. В её взгляде читалось только одно: это бесполезно.
Аргус выдохнул и спросил только одно у драконихи – Ты в этом уверена? – Та в свою очередь уверенным голосом даже для самой себя сказала: – Да.
— Пусть по-твоему, – после он посмотрел на мальчика. – Теперь я спрошу тебя: ты уверен в том, что хочешь увидеть это? Учти, потом дороги назад не будет, ты будешь видеть это во снах, и это будет твоим кошмаром. Согласен ты принять на себя такой груз. – Сказал он серьёзным тоном, обращаясь к жеребёнку и говоря ему о последствиях.
— Да, – только и сказал тот уверенным голосом.
— Я, наверное, пожалею. Следуй за мной, – он повернулся к выходу и повел жеребёнка к ферме.
Они шли не долго по короткой дороге. Знал про неё красный единорог с самого первого дня появления в этой области. Аргус скрыл свою голову под капюшоном, он шел тихо и молча. Тишь была угнетающей, Даеану это не нравилось. Увидев то, что может свернуть ему всю жизнь наперекосяк. У него появлялись сомнения, но после мгновения они исчезали. Он хотел увидеть собственными глазами, что случилось с его родным домом.
Лес стал расширяться, в дали можно было увидеть прореху света, говорящую о том, что впереди есть выход из леса. Дядя остановился и повернулся к мальчику.
— Я задам тебе последний раз этот вопрос: ты уверен, что хочешь увидеть это? Если ты это увидишь, то будут после только боль и отчаяние. – волнующе спросил он мальчика, ожидая его окончательного ответа.
Жеребёнок заглотнул, выдохнул, собрался и уверенным в себе голосом сказал: – Да.
Красный единорог уступил дорогу мальчику. – Я не пойду с тобой, это твое решение и твое испытание. Сапфира пойдет с тобой.
Жеребёнок кивнул понимающе и позвал дракониху. Они пошли к выходу из леса. Выйдя из леса и зажмурившись, он не видел ничего, пока зрение не привыкло к свету. Яркая вспышка боли у сердца пронзила мальчика, он упал на задние ноги. Сапфира резко подбежала к нему и подхватила головой, не давая мальчику упасть полностью.
Он не думал, что такое может быть. Его ферма, поля, дядя Сэт, брат Джеймс... Все они мертвы, дом был разрушен. Вместо фермы он увидел настоящие развалины. Везде была кровь, лежали внутренности разнообразной живности. Где должно было быть мертвое тело животного, уже не было ничего, только высохшее пятно крови. Оторванные, практически съеденные части животных загнили так, что запах распространился на километры, давая другим понять, что тут опасно, и если тебе не жаль свою жизнь, то милости прошу к нам на закуску, коль не боишься.
— Даеан, что с тобой? Дорогой, пожалуйста, держись! АРГУС! – писк дракона эхом раздался по всей ферме. И прямо перед мальчиком показался дядя. Он рывком схватил мальчика и телепортировался с драконом обратно в пещеру.
Они оказались в пустой и темной пещере, где Аргус, придерживая жеребёнка, уложил того на свою кровать. Даеан молчал, он не произносил не звука, глаза смотрели в одну точку. В его взгляде читалась полная пустота. Аргус понял, что случилось, мальчик не справился увиденным, и его сознание посчитало что ему лучше будет во второй двери — забвении. Всего их четыре: сон, забвение, безумие и смерть. Сознание пользуется всеми этими дверьми, чтобы спасти своего хозяина от жестокости реальности.
Единорог не хотел потерять своего мальчика, после столько-то пережитого вместе с ним. У него не было выбора, ему придется войти в сознание мальчика и вернуть того из небытия забвения. Пробыть там в своих грезах от реальности можно хоть до конца своей жизни. Этого жеребец не хотел, чтобы его племянник гнил овощем в своих фантазиях. Он только хотел приложить копыто ко лбу жеребёнка, как его резко остановила Сапфира. Она хвостом ударила по копыту единорога, тот отпрянул и, строго нахмурившись, взглянул на дракониху. Она возмущено покачала головой, говоря: "Не делай это". Жеребец не понял жеста, он только сказал:
— Если я сейчас не доберусь до него, то мы можем потерять его в хаосе его грез и не сможем найти его. – сказал он строго, но при этом волнуясь за племянника.
Дракониха прыгнула на кровать, подползла к голове мальчика, легла на голову, аккуратно образуя подобие обруча. Она прикрыла глаза и погрузилась в сознание мальчика. Наблюдавший за этим ритуалом Аргус отошел, сел на кресло и стал ждать. Он стал надеяться, что этот способ связи между драконом и всадником вернёт мальчика обратно.
Глухая тьма покрыла этот мир, лишь луна светила, освещая всё в округе. Лес деревьев и кустов был черным, словно смола. На них не было никакого признака жизни. Земля покрыта полностью трещинами, как паутина ткача. Она была безжизненной и сухой. И во всей этой степи лежал белый силуэт, маленький, ещё дитя, он не подавал признаки жизни. Но тут подул ветерок, и мальчик удостоил свое внимание, открыв свои желтые глаза. Поднявшись и придя в себя, он никак не мог понять, куда попал. Он помнил только последнее, как увидел окровавленную и разрушенную ферму. И после этого воспоминания обрываются, что было дальше, он не помнил.
— Эй, помогите! Тут есть кто-нибудь!? – кричал мальчик, но в ответ он получил лишь эхо.
Он начал паниковать, куда его занесло, он не мог здраво соображать. Он рванул куда глаза глядят, только лишь не стоять на месте. Он все бежал и бежал, то спотыкаясь об высохший корень старого дерева, который вот-вот упадет. И это случилось, дерево стало клонить вниз на жеребёнка, он успел увернуться за доли секунды. Уйдя в сторону, он царапает свою мордочку об острый куст, который оставляет на щеке глубокую рану. Кровь полилась по щеке, но эта рана не отвлекла мальчика. Он снова побежал куда глаза глядят, пока его силы не утратились. Бег был продуктивный, если посчитать, то выходит, он пробежал с падениями тридцать километров.
Этого было достаточно для того, чтобы услышать эти звуки. Вой раздался по мертвому лесу, единорог стал оглядываться в разные стороны на звук, ища откуда они появиться. Этот звук ему был очень сильно знаком, он понимал, что это к беде, и они нападают стаями. Он сильно старался услышать их и понять, откуда появятся, но к его сожалению он был не готов к увиденному. Прогнившие до основания ствола деревья стали живыми, они стали менять свою структуру, словно пластилин. Из простого мертвого дерева она превратилась в древесного волка. Он был не похож на тех, кого он видел, черный, словно нефть, с красными глазами, его покрывала темная дымка, которая скрывала его тело.
Он шагал к мальчику, каждый его след оставлял темно-фиолетовый огонек, который горел и прожигал землю, оставляя после себя черную кляксу. Мальчик стал пятиться, он понимал, что после такого марафона сил на следующий ему точно не хватит. И он начал шарить по местности на то, что сможет ему помочь. Но ничего не нашел кроме голых деревьев и камней, спасения от них мало можно ждать. Но в голову ударило воспоминание про уроки магии, проведённые с дядей. Как он мог забыть про такую мелочь, как магия, он же единорог, значит, ему подвластны заклинания.
Не дожидаясь пока волк воткнет свои острые клыки в его тело, он сосредоточился на ближайшем камне. Рог горел по всей поверхности от самого основания до кончика. Чтобы поднять большой камень, превышающий твой вес, нужно много сил затратить. Но это того стоило, на миг как волк уже приблизился к жеребёнку. Он был так увлечен своей жертвой, что не заметил опасности. Сделав взмах, он почувствовал, как лунные лучи больше не сверкали над ним. Но было слишком поздно, мальчик ослабил хватки и камень повалился на волка, прижав того к земле и превратив в труху.
— Слава Селестии, я жив! – сказал сам себе единорог, успокаивая себя. Но его резко прервал странный звук, издаваемый из конца леса. Он услышал страшный крик какой-то твари, и после слово
– Бежим!
Он не мог стоять на месте, он рванул вперёд, благо звук издаваемый был близок. Выйдя из леса, он оказался, к своему удивлению, на ферме. Он видел, как два жеребёнка вбегают в дом, а за ними побежала какая-то тварь. Они успели закрыть дверь перед чудовищем, и она закричала что есть мочи и выбежала к окну. Даеану удалось разглядеть из чего состоит эта тварь. Это было подобие пони и насекомого: тело было пони (ноги, голова, туловище), но в нем везде были дырки, кроме туловища и головы. Глаза имели вертикальный зрачок, на голове виднелся кривой рог, а на спине — стрекозьи крылья.
Мальчик испугался увиденного: пони, но при этом не пони. Эта тварь вломилась в окно, и после мальчик не увидел, что происходило дальше. Собравшись с силами, он понимал, что там был жеребёнок, напоминающий его брата Джеймса. А вот второго он впервые видел, собравшись с силами он побежал к дому. Пройдя мимо кузни, где он мелко заметил следы крови в помещении. Не хотя это видеть, он бежал без оглядки, оказавшись перед дверью, он хотел её выломать задними ногами, но они прошли насквозь.
Он ещё сильнее начал сомневаться, что тут происходит за чертовщина. Но времени было мало, Джеймсу требовалась его помощь. Когда он вошёл внутрь, перед ним такая картина: тварь ломает дверь на втором этаже, где находилась его жертва. Этого он не мог допустить, вбежав по лестничному проему вверх, он хотел протаранить его, но получилось как всегда. Он прошел насквозь твари и двери, оказавшись внутри комнаты, где двое жеребят держали дверь, не давая твари войти. Теперь Даеан убедился в том, что это был Джеймс и ещё один тускло-серого цвета жеребёнок, его грива и хвост были с полосами двух цветов: первая полоса цвета индиго, а вторая черного цвета.
Вдруг резкий удар, и жеребята разлетелись в разные стороны, тварь спокойной походкой входит в комнату в предвкушении своего обеда. Но резкая вспышка озаряет комнату. Перед ним стоял серый пегас с растопыренными перепончатыми крыльями и сверкающим глазом. От глаза исходила темная аура, зелёные радужки двигались, словно течение. Даеан тоже попятился назад с тварью от увиденного, у него промелькнуло только одно в голове, чистое зло воплоти. Но через секунду тварь услышала своего собрата и двинулась на зов, оставив свою жертву.
Пегас схватился за свой левый глаз. Его штормило в разные стороны. Упав на свой круп, он отдышался и начал приходить в норму. Даеан смотрел на этот всё это и слышал их.
— А-а-ар-р-ро-он… ты как… и что с твоими крыльями… ты пегас… — заикаясь, обратился земнопони к пегасу; адреналин, который давал мальчику силы, словно испарился, и у него началась паника.
— Я… в норме… прости, но да, – ответил пегас, держась за глаз.
— Я-я-я-я... – только и смог снова выдавить жеребенок.
Пегас закрыл глаз, вдохнул и выдохнул пару раз, восстановив сердцебиение и подошел к земнопони.
— Джеймс, скажи, что ты видел? – серьёзно спросил он жеребёнка.
Джеймс взглянул на пегаса, в глазах его бились огоньки безумия, отчаяния и боли потери.
— Они… сожрали его... повсюду кровь, кишки, внутренности!!! — он резко схватился за голову и начал кричать.
Арона ошарашил его вопль, он резко ударил друга, и тот умолк.
— Приди в себя! – Он начал трясти парня, приводя его в чувство.
Тот только опустил голову вниз. Арон подошел к накопытнику и убрал его в сумку.
— Это твоя вина, – со злобой в голосе, процедил сквозь зубы Джеймс.
Арон развернулся и, увидев взгляд парня, попятился назад.
— Это ты виноват! Я вспомнил, это твари из той шахты. И ты похож на них! Это ты привел их сюда, чтобы забрать те лезвия! – он встал и начал идти на пегаса, сверля его безумным взглядом. — Если бы не ты, этого всего не было бы! Сдохни, тварь!!! – Он резко накинулся на пегаса и, повалив его на лопатки, начал душить.
Арон начал сопротивляться, но он не мог дотянуться передними ногами до морды противника, оставались лишь задние ноги. Он уже чувствовал, как жизнь покидает его, но из последних сил сделал выпад вперёд и смог лягнуть агрессора задними ногами прямо в живот.
Пурпурный парень сложился в три погибели и, задыхаясь, схватился за живот. Арон жадно начал вбирать в себя воздух, давая насытиться кислородом легким и всему организму. Восстановив дыхание, пегас резко схватил свою сумку и выбежал во двор.
После этого, белая пелена покрывает жеребёнка, он хотел увидеть, что было дальше.
— Нет, стой, куда? Я должен помочь и остановить его, – кричал жеребёнок в попытках что-нибудь сделать, но за него все решили.
Теперь он стоял на краю леса и видел перед собой разрушенную ферму. Такое впечатление было у Даеана, что он уже видел это. И оно оказалось правдой, справа от него стоял он сам и, уже упав на колени, держался за сердце. Рядом стояла Сапфира, придержала единорога, после этого начала звать на помощь. Через секунды появился дядя и они все телепортировались, оставив его одного.
Он снова взглянул в даль на ферму. Ферма стоит уже очень давно, пятна крови полностью исчезли. Мальчик не мог поверить в то, что увидел. Что во всем был виновен этот пегас со странными крыльями и глазом. Сомнения покрывали, и за ними появлялось все больше вопросов: кто он? что он тут делал? что за твари такие? Вопросы, один вопросы, а ответов на них никогда недостаточно, они всегда будут преследовать жеребёнка до конца жизни.
Вдруг перед глазами его показалась та кузница, которую он мельком видел, когда бежал за жеребятами. Он стоял перед входом в помещение, смрад разносился оттуда, дышать было тяжело. Трупный запах вызывал позывы желудка у жеребёнка, он не хотел туда входить, но его кто-то заставлял, толкал туда. Оказавшись внутри, он увидел своими глазами. Все помещение было усыпано сухими каплями крови, а в других местах мозгами. Были разбросаны в разные стороны вещи. Мальчик не хотел входить и смотреть, но его заставляли, сила из вне затолкала мальчика до середины комнаты, ион увидел разорванный труп, которого уже поглотали трупные черви. Жеребёнок не выдержал, он узнал кто это, и его вырвало в сторону. После неприятной процедуры, он с дрожащей мордочкой упал на колени.
— Нее-е-ее-е-е-т! – протяжно прокричал мальчик, из глаз полились слезы. Он вытирал их копытами, но не все было четно, они текли, не переставая. – Это не может быть правдой, я не верю в это. – уговаривал сам себя жеребёнок, говоря, что это неправда. Но все оказалось правдой, понадеявшись, что они живы, не оправдала себя. Лежа на полу в позе эмбриона, прижав к груди колени, он повторял одно и тоже: – Это не правда!
Кто-то решил сжалиться над жеребёнком и вернул его обратно на окраину леса. Пролежал Даеан очень долго, он не считал часы, ему уже было все равно. Он все повторял и повторял слова, не прекращая. Но свежий ветерок подул на единорога, принеся с сбой послание.
— Сынок, – нежный голос прикоснулся к ушам мальчика, успокаивая того. Единорог перестал качаться и замолк, прислушиваясь к слову. Его внимание заострилось на стоящую перед ним рыжую, ярко-белую единорожку, с не очень длиной гривой, уложенной в бок и концы её немного курчавились. Кьютемарка ввиде ярко-желтого дракона, летящего вперёд.
Он встал, не мог, понять кто перед ним стоит. Её глаза светились синим цветом, её нежная улыбка говорила ему что все хорошо. Но он не верил этому, это опять какая-то чертовщина. Но его размышления прервал её голос.
— Ты не узнаешь меня? – сказала она так нежно, что мальчик больше ни о чем не думал кроме её.
— Я не понимаю, о чем вы, я вас впервые вижу. – признался он, говоря ей правду.
Она опустила свой взгляд, на её мордочке была печальная улыбка. – Прости меня, сынок, если бы я знала, что так случи... – сказала она, смотря вниз себе под ноги. Но не успела договорить, как к ней прильнул жеребёнок.
Он уткнулся в её грудь, он дрожал как осиновый лист на ветру. Он все понял, кто перед ним. Он не хотел слушать, он хотел чувствовать ту, которая родила его. Та, которая должна быть с ним, но судьба решила все иначе. Он стоял и плакал, прижимая свою маму к себе. Она не сопротивлялась и тоже поддалась чувствам и плакала вместе со своим чадом.
— Я… всю… жизнь мечтал о встречи с тобой… мама – говорил он зарёванными глазами.
— Я тоже хотела встретиться с тобой, Даеан, – она села и гладила гриву мальчика, успокаивая его.
— Мама, у меня столько вопросов, – отошел он от неё, успокаиваясь.
— Задавай, я отвечу на них. – она нежно улыбнулась.
— Где я?
— Ты находишься в глубоком забвении, самой темной стороне твоей души.
— Но как я тут оказался?
— Это все из-за того, что ты увидел это, – она указала на ферму. – Твое сознание было не готово к такому, и оно решило тебя защитить, пока ты не навредил самому себе. Отправив тебя в глубокий сон, но кто-то помешал этому, и теперь ты находишься тут.
— Я ничего не понимаю, но как ты тут оказалась?
— Прежде чем уйти на последний бой, я поцелуем оставила крошечную долю души в тебе. Это позволило мне увидеться с тобой. Но оно не вечно, скоро я покину тебя. – сказала она грустным голосом.
— Мама, какая ты у меня красавица, – сказал мальчик с улыбкой на лице.
— Спасибо, – тихонько посмеялась она, — у тебя грива и глаза как у папы, но прости за то, что наградила тебя своей внешностью.
— Но почему? Если у меня мама красавица, то получается, что и я красавчик. И у тебя прекрасные рыжие волосы, а рыжие мне бы пошли.
Она посмеялась немного. – Ты второй, кто сделал комплимент моим волосам.
— Серьёзно? А кто первый? – удивленно спросил мальчик.
Она немножко усмехнулась. – Как кто? Твой папа, – улыбнулась она нежной улыбкой.
-Мама, можешь мне рассказать о папе? – с надеждой спросил он, умоляюще посмотрев на неё.
— Ну, с чего бы начать? – призадумалась она. – Твой папа был не раскрепощённым жеребцом, боялся сделать первый шаг, приходилось самой делать. Даже предложение копыта и сердца я заставила его сделать мне. Но не считая этого недостатка, он был замечательным пони. Храбрым, не отказывался помочь попавшим в беду пони. Он целеустремлённый и всегда добивается, когда я его подталкиваю. А, чуть не забыла: не бойся, если у тебя будут жеребята светло-серого цвета, таков твой отец. – сказала она, посмеявшись.
Жеребёнок любовался своей мамой, он не хотел покидать ни минуты её. Он наконец-то сможет наверстать время, которое отняла у них судьба. Но она думала по-другому. Они сидели уже не зная, сколько времени, он задавал ей вопросы за вопросами. Как познакомились, когда она получила свою метку, какие у них были драконы и т.п. Но все пришло, и пора им прощаться.
Начался трескаться мир, словно стекло, по которому попали камнем. На тысячи осколков, оно начало падать на землю. На небе образовался темный зазор, откуда он услышал знакомый рев. Это летела к нему Сапфира, не та, что маленькая, а большая, в пять метров. Она, приземляясь, нежно посмотрела на белую едирожку. Приземлившись рядом, она сделала поклон Кейт.
— Я приветствую Вас, Кейт, мне мама о вас много рассказывала. Я благодарю вас за то, что вы защищали его, пока я не прилечу. – она держала на поклоне голову, не подымая.
— Хватит, все хорошо, не надо кланяться. – сказала она с улыбкой, подойдя к дракону и копытом приподняла её подбородок.
Мальчик не мог понять, что происходит, откуда тут Сапфира, и что тут значит "защищала". – Сапфира, что ты тут делаешь? – только и смог придумать единорог, увидев через столько часов или дней подругу.
— Даеан, я пролетела за тобой, пора возвращаться, – беспокойно ответила она, с надеждой что наконец-то нашла его.
Но мальчик не хотел уходить. – Я никуда не уйду, я останусь тут, с мамой. – твердо ударил копытцем по земле, уверенно в своих словах сказал он.
Но нежное копыто упало на голову мальчика. – Даеан, сынок, время вышло, я скоро не смогу сдерживать его. И тогда оно поглотит тебя.
-Кто оно? – спросил мальчик, не понимая, о чем говорила мама.
И неожиданно из темного леса вышло оно. Красные глаза светились в черных глыбах дыма.
— Привет, Даеан, – сказало существо тяжелыми басистым голосом.
Кейт встала перед мальчиком и закрыла собой. – Уходи, ты не получишь моего мальчика, – гневно сказал она, сложив брови вместе.
— Ха-ха-ха-ха-ха, – дикий басовитый смех раздался из тьмы. – Кто ты такая, чтобы тут командовать. МАМА! – сказало последнее слово, и темная дымка рассеялась. И перед ними стоял Даеан, но он был черного цвета с рыжего цвета хвостом и гривой. Рог его был весь серого цвета, а глаза его красно-кровавого цвета.
— Я сказала: уходи! – она ударила копытом по земле, светлая волна полетела на темного жеребёнка, который отлетел обратно в тьму леса.
— Мама, я боюсь, – испуганным голосом сказал жеребёнок, прижавшись к маме.
— Тебе пора. Если сейчас не улетишь, то я не смогу его остановить, – отчаянно сказала она, поворачиваясь к сыну и смотря тому в глаза. – Пообещай мне только одно: ты никогда не станешь плохим и не будешь обижать слабых, не перейдешь на темную сторону. Станешь настоящим всадником и не будешь мстить за дядю. Обещай!
— Обещаю, – твердо сказал он. – Но что станет с тобой? – волнующим голосом спросил он.
— Я останусь тут и буду сдерживать его, я стану темницей для него, – она посмотрела в глубь темного леса.
— Но я не хочу снова расставаться с тобой, – он обнял её и заплакал.
-Тише-тише, все хорошо, я всегда буду с тобой, прямо тут, – она указала копытцем в область сердца. – Думай обо мне, и я буду рядом, – сказал она с улыбкой.
— Хорошо, я люблю тебя, мама.
— И я тебя тоже люблю, Даеан, – она поцеловала своё чадо и усадила на дракона. – Присмотри за ним. – обратилась она к синему ящеру.
— Хорошо, – ответила дракониха и взмыла в воздух к прорехе на небе. Но как только они оторвались от земли, множества щупалец рванули из темного леса на дракона. Но они не успели схватить их, за место дракона подставилась белая единорожка.
Жеребёнок увидел это, он хотел спуститься и помочь. Но услышал только одно:
– Лети, дорогой, не волнуйся, все будет хорошо, – и щупальца, обхватив Кейт, потащили её в темный лес.
— Нее-е-ее-т, – только и смог прокричать в безвыходной ситуации мальчик.
Дракон влетел в прореху неба, и она захлопнулась, закрывая его навсегда. Он держался за дракона и плакал, он не хотел уходить, но тот мир, где он был, отдалялся от него. Он чувствовал это, он не хотел этого, пытался вернуться туда, но не удавалось никак. Даеан кричал на Сапфире, проклинал её, говорил, что не хочет видеть её, что он больше не будет всадником. Это все были попытки разозлить её, но она не обращала на него внимания. Её задача была вернуть его обратно в реальный мир.
Мальчик упал без сил на спину дракона и заснул тяжелым сном.
Нежданные гости.
Очнулся единорог в холодном поту, на голову что-то очень сильно давило. И ему было некомфортно. Когда он привстал, тяжесть, которая давила на голову, спала. Он решил посмотреть, что ему давило на голову, и к его удивлению, это оказалась синяя бестия. Она недовольно издала звук, сообщая ему, зачем разбудил её. Но после, она рывком приподняла голову и, не поверив своим глазам, бросилась на мальчика, облизывая шершавым языком его мордочку.
— Тише, Сапфира, прекрати, мне щекотно, – он начал отталкивать от себя дракониху, но та не сбавляла напор, продолжая его облизывать. – Я тоже рад тебя видеть, ну все, перестань, – уже силой он толкнул её и привстал.
— Слава драконам, ты вернулся, я боялась, что ты больше не вернешься, – тоскливо сказала она ему по-телепатически и прижалась к груди мальчика.
— Но где я был? – не понимающий, что произошло, задал он вопрос драконихе.
— Ты что, не помнишь, что с тобой случилось? – удивленно посмотрела она на него, задавая встречный вопрос.
— Я…я… — только и смог промолвить мальчик, как рывком ударила в голову вспышка воспоминаний. Он схватился за голову, сильные боли били по голове, не ослабляя хватку. Мальчик пыхтел и ныл от боли, то она была тупой, то резко становилась острой. Он держался за голову, извивался весь в постели, пока Сапфира не прижала мальчика к кровати. Она зафиксировала его в одном положении, посмотрев на мальчика, она своим теплым драконьим дыханием дунула на него. Теплое дыхание охватило Даеана, она проникла в мальчика и затупила боль, которая била по голове мальчика. На шум прискакал Аргус, пугающим взглядом смотря на все это.
Боль утихла, жеребёнок больше не бился в конвульсиях, он тихо и равномерно дышал. Он открыл глаза, при этом держался за голову.
– Я все вспомнил, мама, ты, дядя Сэт, Джеймс, серый жеребёнок Арон, ферма и темный я. Я все помню. Но как это возможно, я же не мог видеть это раньше.
— Я сама с трудом понимаю, как это получилось, но ты упал в забвении. Ты должен был уснуть долгим сном, и я бы тогда нашла бы тебя и вернула, но каким-то странным образом ты оказался там, где не должен был быть. Ты оказался в темной стороне своей души, она показала тебе прошлое или иллюзию, что произошло на ферме. — объяснила она единорогу, и успокаивающе посмотрела на Аргуса, который не понимал, что вообще происходит.
— Дядя, я видел маму, – сказал мальчик, обратившись к красному единорогу.
— Как, ты видел Кейт? Но это невозможно, – сконфуженный, он подошел к мальчику и взглянул в его глаза.
— Это правда, я смог много нового узнать о ней и о папе. А ты знал, что был не раскр… — только хотел договорить, как за него сделал дядя.
— Раскрепощённым, всегда нужно было его толкать, чтобы он начал действовать.
— Да, мама то же самое говорила про него. – согласился он с дядей. Единорог подошел к мальчику, сел рядом и обнял его в крепкие объятия.
— Я рад за тебя.
— Я тоже рад этому, что смог пообщаться с ней и узнать про неё с отцом. Но я никак не могу понять, как Сапфира оказалась там?
— Все просто, я чувствовала тебя, наш договор позволяет находить нас. Но когда я была близка к тебе, мне кто-то преградил путь. И мне пришлось пройти с боем, чтобы ворваться на твою темную сторону души. Если бы я не успела, то тогда бы оно завладело твоим телом и душой. А разум раскололся бы на несколько тысяч осколков. Которые было бы очень долго собирать воедино. – рассказала дракониха.
— Значит, то существо, это есть моя темная сторона? – спросил он у неё. Дракониха кивнула, давая положительный ответ.
Дядя всё это время сидел и смотрел, как мальчик и дракон молчали, не говоря ни слова. *Он наконец-то может говорить с ней «искрой голоса» * — подумал про себя красный единорог. Уже вставший, хотел оставить их двоих, как он начал тяжело дышать, громко кашлять. Кашель длился пять секунд, это напугало жеребёнка с драконихой. Они смотрели на красного жеребца, который, прикрыв рот копытом, после посмотрел на него. Красное пятно крови капало с копыта на землю, Аргус помрачнел от увиденного. Он не рассчитывал, что так скоро это начнётся. Посмотрев на волнующие мордочки детей, он лишь улыбнулся.
— Все хорошо, не волнуйтесь, – сказал он и удалился из помещения, оставляя их одних.
Синий ящер погрустнела, её мордочка выдала с потрохами Даеану. Он посмотрел на неё и спросил.
— Сапфира, что с дядей происходит, и сколько прошло времени после того, как я ушел в не забытые?
— Три месяца с того дня миновало, Аргус поддерживал меня магией, давая быть внутри твоего сознания. Пока я была внутри тебя и искала. Он потратил много магии и сил. И сейчас ты видел результат того, что может случиться, если использовать магию постоянно. Отдача сработала на нем, теперь она просит равноценный обмен. То есть, это его жизненная сила, магия не будет щадить всех, кто прикоснулся к ней. – ответила она на вопрос единорога. Он погрустнел, понимая, что он натворил.
— Спасибо, что рассказала и не стала ничего от меня скрывать, — поблагодарил её мальчик. Он встал с кровати, от резкого подъёма у него начала кружиться голова. Дракоша подбежала к нему и помогла удержаться, подставив свою спину.
— Тебе нельзя вставать, ты ещё слишком слаб. – утверждала она. Но единорог не обращал внимания на её уговоры.
Он медленными шагами пошел в сторону, куда ушел дядя. Мелкими шагами они дошли до кабинета. Войдя внутрь, он обнаружил лежащего на полу Аргуса.
— ДЯДЯ! – крикнул мальчик уже ускоряя свой шаг. Дракониха тоже запищала, беспокоясь за дядю.
Он подошел к дяде, развернул его к себе лицом. Он был в бессознательном состоянии, рот немного приоткрыт, и с правого края текла кровь. Мальчик не знал, что ему делать, его родной дядя пожертвовал собой, чтобы вернуть его, а теперь он сам страдает от так называемой отдачи. Он не понимал, что ему делать, и начал прокручивать в голове все варианты, как спасти Аргуса. Но из всего что он знал, было как леветировать предметы, использовать боевую магию как огненный шар и замораживание предметов.
Он был в отчаянном состоянии, он не хотел терять его. Он посмотрел на Сапфиру, которая тоже стояла задумчивая. – Сапфира, помоги! Я не хочу его потерять. – но она только покачала головой.
— Я не могу ничего сделать, он не мой всадник, здесь я бессильна. Его время пришло, тело его уже на пределе, как и душа. Даеан, смерть нельзя остановить, когда она пришла за кем-то, её невозможно отбросить обратно. Но её можно притормозить на время. Я могу тебе дать знания одного заклинания, которое поможет Аргусу вернуться обратно. Но это даст ему немного времени, два или три месяца, если он не будет использовать магию. – сказала она, давая надежду мальчику на возвращение дяди.
— Но что взамен магия попросит у меня?
— Жизненную силу и саму жизнь, если ты перестараешься. Это заклинание очень древнее, если был бы другой способ, я бы не стала тебя обучать ему, но другого выбора нет. Готов ли ты к этому? – подошла она к жеребёнку и серьёзно посмотрела на него.
— Да! – сказал он уверенно в своих силах.
— Хорошо, это заклинание называется «Фаиес Хаиэл». Оно передает жизненную силу от заклинателя к раненому. – она прикоснулась головой к голове мальчика, и маленькая искра прошлась по ним. Жеребёнок опрокинул рывком голову и что-то шептал про себя. После он вернулся в норму.
Он подошел к Аргусу, магия рога начала светиться белоснежным светом. Даеан положил копыта на грудь дяди, он сконцентрировался на заклинании, белый столб света направился на красного жеребца. Он стал чувствовать, как сердце Аргуса стало возвращаться в норму. Но этого оказалась мало, нужно большее, чтобы вернуть его обратно от лап костлявой смерти. Он сильнее стал делать упор на магию, отдавая уже больше жизненной силы, его кьютемарка стала светиться. (Описать ритуал ярче.) Дракон, кусающий свой хвост, стал живым, он крутился на одном месте и пожирал себя. Съев себя полностью, он начал новый цикл. Сапфира все это видела, она была поражена, такого не может быть. Его кьютемарка помогает ему не умереть, вот в чем его талан. Помогая кому-либо на грани жизни и смерти, она не дает умереть своему хозяину.
Весь ритуал длился около минуты, дракон уже делал третий цикл своего перерождения. Когда мальчик перестал произносить заклинание и упал на пол. Сапфира, пронаблюдав за всем этим, вышла из ступора и подбежала к жеребёнку. Её волновало только одно: чтобы он выжил. Повернув его к себе лицом, она приложилась к груди и услышала спасительный звук биения сердца. Убедившись, что жеребёнку больше ничего не угрожает, она устремилась к Аргусу. Он в свою очередь открывал глаза.
— Где я, почему я на полу? – проговаривал про себя жеребец, приподнявшись. И его взору показалась такая картинка: лежащий на спине жеребёнок и приблизившейся к нему синий ящер.
— Что с Даеаном? – обратился он к драконихе.
Она в свою очередь написала коготком два слова: «Фаиес Хаиэл».
Он понял только что это заклинание очень опасно. "Но зачем она написала его?" — Думал про себя Аргус. И после недолгого раздумья он собрал пазл. Ему не было больше больно дышать, кашель больше не беспокоил его. Все собрав в едино, он бросился к мальчику.
— Нет, зачем ты это сделал, кто тебя это просил? – Приподнял он голову жеребёнку и начал гладить её.
— Я… не хотел… тебя потерять… — шепотом с улыбкой на лице сказал мальчик.
— Какой ты дурак, весь в брата, – он прижал его к себе.
С того дня прошла неделя, мальчик вернул себе все утраченные силы за время пребывания в забвении. Он немного подрос, возмужал, он уже не был тем маленьким жеребёнком, который пришел по зову дракона. Теперь он был уверенный в себе, каждый день изучал новое заклинание, читая старые книги Аргуса. Подымал своё мастерство в магии и на мечах. Дядя обучал мальчика как правильно держать меч, какую стойку применять, если противник выше его или меньше, сильнее или ловчее. Он показывал ему финты, которые можно проделывать, если использовать на меч магию какого-либо из четырех элементов. Это мальчику нравилось, в течении двух недель они не переставали тренироваться. Аргус больше не мог использовать магию, и ему приходилось только давать теорию, которую он излагал очень хорошо, что жеребёнок понимал, как все это работает сам, без примеров.
Но это не могло длиться вечно, Аргус понимал, что его время скоро настанет, и Даеан останется один. Он не хотел такого для своего племянника, оставить его на произвол судьбы, одного, маленького, ещё не познавшего этот мир. И он решил обратиться к своему другу в городе, который был недалеко от их убежища. Выпустив почтового голубя из клетки и прикрепив на него письмо, он отпустил его в свободной полет.
Пока ответ прилетит от его друга, он решил отдать то, что завещал отец мальчику.
— Даеан, иди сюда, – крикнул жеребец, призывая из другой комнаты. Резкая вспышка послышалась, а за ним поступил темный дымок, все это пошло снизу, где было тренировочное поле.
— Блин, Сапфира, так нечестно, я был не готов, – крикнул он на свою подругу, уже входя весь в копоти в кабинет дяди.
— И что это такое? — поднял левую бровь вверх, а другую опустил.
— Во всем виновата Сапфира, – обвинил он дракониху, вытирая с мордочки копоть.
— Нет, не я, ты сам виноват. Не надо было использовать на меня водяное заклятие. – защищалась она, вошла внутрь и оказалась рядом с жеребёнком.
— А кто на меня огненное дыхание хотел использовать? – парировал мальчик, но в их спор вмешался красный жеребец.
— Так, хватит! Сапфира, ты наказа! Сегодня без малахита, а ты, молодой человек, сто приседаний и отжиманий, а дальше посмотрим. – раздав каждому по кнуту, он увидел у них то, что хотел — возмущённые моськи, а особенно у рептилии.
Она открыла челюсть, хотела что-то возразить, но не стала. Мало ли чего ещё может лишить, и так любимый самый её камень, который она полюбила с детства есть. Ещё не хватало, заставит какие-то упражнения делать, Боже, не надо. Говорить Сапфира научилась уже, спустя две недели с того инцидента решив, что хватит пищать, пора самой мысли выдавать, а не через Даеана все просить. Синий ящер повернулась к Аргусу и вышла, оставив после себя обиженную мину. А Даеан только тяжело выдохнул и смирился со своей участью.
— Так, а теперь, золушка, лицо по-проще, я тебя сюда не для того позвал, чтобы ты получал кнуты. У меня для тебя есть пряник. – усмехнулся старик, вытаскивая из-под стола меч в ножнах.
От увиденного у Даеана ещё ниже опустилась челюсть, он был обескуражен таким подарком, что не мог ничего сказать. Меч — это одноручное оружие, состоящее из рукоятки и длинного клинка. На конце рукояти меча находится камень в форме капли и размером с яйцо. Лезвие имеет яркий красный оттенок, а его ножны цвета красного вина. На лезвии и на ножнах выгравированы странные символы.
— Это мне? — только и смог сказать мальчик, рассматривая меч.
— Да, это фамильный меч Заррок, он передавался от отца к сыну, он служит нам очень долго. Его выковал сам старейшина драконов. Его красноя пламя по сей день остаётся на лезвии меча. – он продемонстрировал мальчику все величие меча, вытащив его из ножен.
— Но зачем ты его мне сейчас отдаешь, дядя?
Аргус резко погрустнел, убрал обратно меч. Он не рассчитывал, что мальчик задаст этот вопрос раньше времени. Но собравшись, он выкрутился из этого неудобного для него положения.
— Перед уходом, твой отец просил передать тебе этот меч. И я исполняю его волю.
— Папа, – только и смог сказать мальчик, приняв из копыт дяди меч.
— Всё, а теперь ступай, наказания никто ещё не отменял. – отвлек он парня от глубоких раздумий.
— Ну, Дядя Аргус, – вернулся он с небес на землю, умоляюще прося отменить наказание.
-Нет, приступай к ста приседаниям, а после отжиманиям. И это не обсуждается, – сказал, как отрезал, стоя на своем.
Прошло два дня.
Аргус сидел и что-то писал, недалеко от него сидел Даеан, изучал книгу. Сапфира в это время тоже листала книгу и учила новые слова. В пещеру как гром при ясном небе влетел, ударившись в стену, голубь. Аргус привстал, внимательно рассмотрел гостя. Это был его почтовый голубь, весь исхудавший и растрёпанный. Он подошел к бедняжке, взял его, достал маленькую записку и уложил его на мягкую подушку.
— Лежи, отдыхай, ты заслужил это, – достав из шкафа корм для птиц, положил рядом, сам ушел за стол и принялся читать письмо.
Мальчику стало любопытно, что получил такое дядя. Что его выражение лица стало успокаивающим.
— Дядя Аргус, а что это вам пришло такое? Если не секрет.
— Нет, не секрет, у меня для тебя есть хорошие новости, мы отправляемся с тобой завтра в город. Собирай вещи, потому что мы сюда больше не вернёмся. – ответил он, убирая письмо, закрывая книгу, направляясь к сумкам.
— Как мы сюда не вернёмся? – недоумевая, спросил мальчик, от такой шокирующей новости.
— Так, и не вернёмся, вопросы на эту тему закрыты, завтра в полдень мы выходим, и это не обсуждается. – поставил точку в этом разговоре старик, начиная складывать все необходимое.
Весь день прошел в полной суматохе, Даеан не хотел покидать уже родные для него стены этой пещеры. Но слова дяди не обсуждаются: если сказал, что не вернёмся, значит так и будет.
Наступил полдень, солнце стояло на зените, не было ни облачка, которое мешало бы нашим путникам получать тепло от главного светила мира. Собравшись, они вышли из пещеры, напоследок Даеан посмотрел на неё, хотел запомнить её досконально, чтобы после вспоминать, как провел свои замечательные дни в её чреве.
Аргус положил копыто на плечо мальчика.
— Нам пора, пошли, – сказал тихим голосом, поворачиваясь на восток.
Они двинулись на восток, к новым приключениям, знакомствам и потерям. Мальчик не думал, что ждет его впереди. Но судьба решила сплести судьбу двух жеребят во едино. Что будет дальше, покажет время.
Путь казался мальчику долгим и муторным. На спине его лежал лук со стрелами, по бокам седельные сумки с провизией, а на поясе красовался под плащом его меч. Плащ был зелёного цвета, позволяющий ему при случае чего замаскироваться. Хорошо, что была на улице весна, но она уже подходила к концу, уступая лету.
На Аргусе был тоже зелёный плащ, два заполненных доверху мешка и с боку меч. Сверху их сопровождала в полёте Сапфира, тоже нагруженная не очень тяжелыми сумками, в них были её камни, которые она так бережно хранила на черный день.
Этот поход утомлял, уже немалый путь они проделали, но никак ещё не дошли до горизонта, где были видны хотя бы стены или башни. Молчание в походе угнетало Даеана, не выдержав, он начал мучить своими вопросами Аргуса.
— Дядя Аргус, скажите, что мы будем делать, когда придем в город? – начал допытывать жеребца мальчик.
— Нас должен встретить мой друг и сопроводить, а что дальше, ты сам всё узнаешь на месте. – ответил он на вопрос мальчика спокойным голосом, не отвлекаясь.
— А кто нас должен встретить, можешь описать его? – не останавливался единорог, *пока он говорит, нужно все раздобыть у него* — Думал про себя Даеан.
— Так, давай договоримся: я отвечаю на твой последний вопрос, и мы идем молча, а то отвлекаешь меня. – поставил он условия перед мальчиком, отвлекшись от дороги.
Тяжело выдохнув, мальчик согласился.
— Это мой старый друг, мы с ним многое прошли за шесть лет, когда я был тут, он тоже прибыл с того континента, откуда и мы. Но он обучался магией у зебр, я не могу сказать, какой, сам пока не могу понять, но она мощная. Он единорог, тёмно-красный жеребец с темной фиолетовой гривой, заплетённой в косички, на боку его красуется кьютимарка: четки с разными рунами. Не спрашивай, сам не знаю, что за руны, пытал его как мог, но он не в какую не говорил. Все, на этом мы закончим. – подытожил он, продолжая свой путь.
Но их тихий и спокойный путь не мог продолжиться, судьба вытащила нить, которая держала всю жизнь, и начался хаос в их пути. Через несколько минут перед ними вышел, преграждая путь, единорог. От кончика ушей до кончика хвоста — белый, словно иней, его грива падала на плечи. В глазах не было зрачка: они были все белые. Кьютимарка его черная трехконечная звезда, пронзённая мечем. Его злорадная ухмылка и взгляд устремились на старика.
— Ну вот мы и встретились с тобой, Аргус. Как давно я ждал этого, когда мой меч пронзит твоё трухлявое тело. — с изуверским восторгом в голосе проговорил он, вытащив черный, словно нефть, меч.
— Пепел, – процедил сквозь зубы старик, доставая меч, – Даеан, как только я его отвлеку на себя, беги, понял меня? – проинструктировал он мальчика.
Но Даеан стоял как вкопанный он ничего не слышал кроме своих мыслей. Его охватил страх, не то, что перед ним вооружённый пони. А то, что вид его был весь белый, оно ужасало его, он не мог поверить, что белый цвет может повергнуть в такой ужас, если он будет в обличии зла. Но его резко привел в чувства голос подруги сверху.
— Даеан, очнись, нужно бежать. В меня стреляют, я не смогу вам помочь, – кричала она ему в голове. Уклоняясь от стрел, она устремилась в глубь леса.
Но мальчик, простояв так всего минуты две увидел, как Аргус и Пепел схлестнулись в танцы клинков. Он стоял заворожённый этим танцем, они бились плавно, без всякого лишнего движения. Словно они отрабатывали свои движения годами, и после решили показать, кто из них искуснее. Но это все был обман, эта драка была на смерть, и Аргус уступал ему. Он не мог драться как раньше, ему силы хватило бы, только чтобы жить спокойно. Но сейчас этого ему не дадут.
— Как давно я мечтал об этом, – сильным рубящим ударом он вышибает с копыт меч. И одним ударом по челюсти бьет старика. Красный жеребец падает на землю.
Мальчик приходит в себя, он видит, что дядя в опасности и нужна помощь. Он магией создает заклинание огненного шара и запускает в Пепла, ему удаётся это сложное заклинание очень тяжело, и взамен он получает отдачу — резкую головную боль. Но слишком поздно, за доли секунды он пронзает мечом грудь Аргуса. Шар достигает своей цели, получив удар от огня, он отлетел. Чудовищный крик разносится по всему лесу, белый жеребец в конвульсиях бьется на земле.
А тем временем, мальчик увидел, что шар достиг своей цели. Головная боль немного притихла. Но он не был этому рад, черный меч торчал из груди дяди. Он рванул к нему с ужасом на глазах, его покачивало в разные стороны, тело было не готово к такому затратному заклинанию.
— Нет-нет-нет, только не снова, – тараторил он про себя. Он надеялся, что это неправда, что есть шанс вылечить дядю. Но на этот раз фортуна отвернулась от него. Увидев дядю, у которого светился очень сильно рог, держащего за меч, тихо, тяжело дыша сказал:
— Даеан… беги как можно быстрее… тебя должны встретить у входа… Передай ему это письмо. – Он магией достал письмо и передал жеребёнку.
— Нет, дядя Аргус, мы вместе вернемся, не покидайте меня. – уже начали наворачиваться слезы на глазах, голос начал дрожать. Он не хотел, чтобы это было правдой. Но она оказалась таковой.
— Ах ты тварь, как посмела испортить мое лицо, я был непредусмотрительным, не убив тебя первым! Кто знал, что жеребёнок знает высшие заклинания, это моя оплошность, и я её исправлю: вы все разом умрете. – прокричал белый единорог, вставая, его половина лица стала обезображена: всё покрыто черной копотью, из разорванных ран на лице текла черная как смола кровь. Он магией начал создавать темную сферу.
Даеан видел, как воздух начал собираться вокруг темной сферы, образуя вихрь, который становился все больше и больше. Жеребёнок впал в ужас: теперь у него нет ни шанса спасти ни дядю, ни себя. Что остаётся, это только закрыть глаза и ждать чудо. Давление вокруг сферы начало подыматься, ещё чуть-чуть, и все, кончина. Но произошло чудо. Никто не рассчитывал, что такое случится.
Пепел был на пике своих сил, остался миг, и его враги исчезнут на всегда, но его удача повернулась к нему спиной. Она решила, что нужно наказать самого надельного жеребца.
Рог Аргуса не прекращал светиться, он наоборот набирал силу, становясь все ярче и ярче. Достигнув своего предела, старик вытащил из себя черный меч. Встал, покачиваясь, его рог устремился на Пепла. Видели бы вы его ошарашенный взгляд, когда плотный столб света ударил по сфере, разбивая её на тысячи кусочков и задевая тело жеребца.
— Нееееееееее… – только и были услышаны от него последние слова, когда его поглотила странная тень.
После применения заклинания, тело Аргуса размякло, и он упал на землю как мешок картошки. Даеан, не знал, каким чувствам доверился, но они сказали ему открыть глаза. И к своему удивлению, он увидел весь процесс в деле: Аргус мощным заклинанием спасает их. И после, кто-то словно тень поглощает тело Пепла, который кричал. Единорог перестал произносить заклинание и упал, жеребёнок не стал медлить, успел поймать жеребца магией левитации. Аккуратно уложил его на землю, хотел уже применить заклятие лечения, но его остановили.
-Даеан, не нужно, даже оно уже не поможет, – остановил он мальчика.
— Но почему, я смогу снова тебя вылечить, тогда получилось, и сейчас получится, – утверждал он. Но дядя только покачал головой с улыбкой.
— Даже оно не поможет, я использовал запретное заклинание, котороя требует половину жизни, и я её использовал уже второй раз. Мое время пришло, мальчик мой. – спокойным голосом обращался он.
— Нет… не оставляй меня, прошу… как же я буду без тебя… — начал плакать он, вытирая слезы.
— Даеан, мальчик… как ты вырос… теперь все в твоих копытах… — «кашель, кровь» — стань настоящим всадником... я буду всегда с тобой, вот тут… – эти слова стали для него последними, он указал на солнечное сплетение и копыто тяжело ударилось о землю. Его глаза закрылись, биение сердца сделало последние удары и на веки замолкло.
— Неееееееееетт… -прокричал мальчик во весь голос. Его голос был услышан по всему лесу.
Дракониха расправлялась с последним лучником, прогрызая ему горло. Она услышала голос своего всадника и ринулась к нему. Не обращая ни на какие препятствия в виде деревьев. Её задача стала добраться до своего друга и помочь в беде. Добравшись до места, она увидела труп Аргуса, а над ним плачущего, прижавшего к себе голову Даеана. Впереди она увидела большое подобие туннеля из дерева. Большой столб света прожег рощу деревьев, образуя подобия туннеля.
Сапфира смотрела, как деревья начали гореть. Но её это не беспокоило. Она подошла к своему другу и села рядом. Даеан не прекращал плакать, он держал голову дяди, не отпуская её ни на миг. Он не мог поверить, что потерял снова своего родного пони. Он не хотел в это верить, но реальность, она такова была, что кто-то теряет, а кто-то получает. В его случае он потерял того, кого полюбил всем сердцем. И эта боль разбитого сердца дерзала его, не давая ей затихнуть.
— Даеан, нам нужно его похоронить, его нельзя так оставлять, – сказала она печальным голосом.
Мальчик, захлёбываясь слезами, кивнул головой соглашаясь с ней. – Хорошо…
Они взяли его тело, путь они проделали недолгий, оказавшись на самом высоком холме, который смогли найти. Мальчик положил его на землю с драконом, он достал меч, которым он дрался с Пеплом и положил на грудь дяди. Даеан начал возлагать на тело Аргуса камни, образуя выпученный холм.
— Он был хорошим учителем и замечательным дядей. Я никогда не забуду его, он останется в наших сердцах на веки веков. – сказал он последние сопутствующие слова.
— Я не могу пока дышать огнем, но я сделаю для него исключение. – сказала она вслух, прозрачное дыхание дракона окутала холм камней. Камни вместо твердой породы поменяли свою структуру, став прозрачными, как стекло. – Теперь время его не тронет.
Они простояли так несколько минут молчания.
— Мы должны до ночи успеть до города, пошли, – обратился он тяжелым без эмоций голосом к драконихе. Та, ничего не говоря, пошла рядом с ним.
Их путь до города занял половину дня, он помнил, что ему говорил дядя, город находился на востоке. И вот, преодолев колдобины и взобравшись на крутой склон, он увидел красоты стен города. Стена была из красного кирпича, высотой в двадцатиэтажный дом, толщина ее была равна пяти метрам. Ворота города оказались простыми деревянными дверями из обычного дуба.
Наконец-то они добрались до города, уже смеркалось, и им нужно было поспешить. Спустившись с крутого склона, он увидел перед собой силуэт в коричневом капюшоне, как у священников. Мальчик насторожился, его рог загорелся, и рядом приземлилась дракониха, оскалив свои клычки на незнакомца.
Но незнакомец поднял копыта и снял с себя капюшон. Это был единорог, тёмно-красный жеребец с темной фиолетовой гривой, заплетённой в косички. Его серьёзный и невозмутимый лик словно камень перед ними. Он начал говорить:
— Где Аргус?
— Он умер, спасая меня от странного врага. Он просил передать вам это письмо, – жеребёнок достал из сумки письмо и вручил незнакомцу.
Тот взял магией, развернул и прочитал его. К его удивлению, камни оказывается, тоже могут хмуриться и показывать чувства. И этот жеребец не исключение, его взгляд стал печальным, но после все вернулось на круги своя. Вернулось его каменное выражение лица, и он продолжил:
— Пусть твоя дракониха примет это зелье, никто не должен видеть её. – он протянул склянку светлой жидкости мальчику и начал ждать.
— Но что оно делает? –спросил он у незнакомца.
— Меньше вопросов. – сказал, как отрезал.
— Сапфира, нужно принять, главное — не бойся, если что-то случится, я тебя вылечу, клянусь.
— Я доверяю этому чужаку, не знаю, почему, но от него не исходит никакой опасности. – сказала она ему в голове и начала пить жидкость из склянки.
Прошло несколько секунд, и она стала невидимой, осмотрев себя с ног до головы, убедившись, что все на месте, она взмыла воздух.
— Передай ей, что действие закончится через два часа, пусть летит к часовой башне, там её ждут. – сказал каменный незнакомец и пошел к воротам.
Даеан передал все своей подруге и пошел за незнакомцем. Но его интересовало: куда его ведут. Не дожидаясь, он решил спросить.
— Мистер, извините, но куда вы меня ведёте?
Он, не поворачиваясь, сказал:
– Домой.
Продолжение следует.
Акт. 2 Глава - 4 Академия и учитель
Первый день, проведённый в странной комнате пугал Арона, он не понимал, где находился. Ему казалось, что кто-то войдет в комнату и начнет пытать, как сделала та кобылка. Мальчик ни с кем не разговаривал, не ел и не пил. Теперь он больше никому не доверял, ждать опасности и предательства можно от кого угодно, так он стал думать обо всех, кто пытался с ним контактировать. Его успокаивали, говорили, что он в безопасности, но он не верил ни слову, что говорили ему другие пони. Он поставил каменную стену, которая отгораживала его ото всех, и он смог погрузиться в свои мысли.
Мысли его были о разном, начиная с того "Кто я", и заканчивая "Для чего я был рожден". Не зная ответов на свои вопросы, это вся мешанина хаоса терзала его душу, уже и так раненую потерями своих родных и любимых. Он мечтал о том, чтобы взять и умереть. Такая мысль посещала его не однократно, но что-то не давало этому случиться. Какая-то сила удерживала его, говоря ему: «Постой, ещё рано, твой срок ещё не пришел». Сама госпожа смерть пророчила ему, или кто-то другой, этого мы не узнаем пока что.
Но пролежал в голоде неделю, его навестили. В комнату вошел, тяжело шагая, словно титан, передвигающийся по земле, медленно перешагивая гору, чтобы ненароком разрушить её незнакомец. Он: тяжело, но тихо, подошел к жеребёнку. Незнакомец положил своё могучее копыто на плече мальчика.
— Нет! Я не пойду! Оставьте меня! – кричал жеребёнок, его резко захлестнула паника, он начал извиваться, кричать, из-за такого стресса и накрутки себя, сработали инстинкты самосохранения. Арон стал воспринимать этот мир враждебно для себя.
Но жеребец не был преклонен останавливаться, он сильнее нажал на плече мальчика, припечатав того к кровати.
– Успокойся! – сказал он каменным голосом, поворачивая к себе жеребёнка.
— Я не хочу, не надо! – все продолжал он кричать и извиваться, доставляя жеребцу неудобства.
Тёмно-красный жеребец магией, силой зафиксировал его внимание на себя, обездвижив мальчика до мордочки.
– Успокойся и смотри на меня, – снова тяжелым голосом привлек на себя внимания мальчика.
У жеребёнка больше не было выбора, скованный полностью и невозможно что-либо сделать, он решил сдаться. Отчаявшись он, выполнил приказ жеребца. Открыв глаза, он стал смотреть на него, это был единорог. Ростом чуть выше обычного жеребца, статный, его темно-карие глаза говорили о его мудрости и справедливости. На него можно было положиться в трудную минуту, он никогда не откажет и поможет.
— Ты боишься, не дай страху завладеть собой. Если ты позволишь этому случиться, то потеряешь себя в пучине отчаяния, гнева, злобы. И станешь тем, кем не хотел тебя видеть Сэт. – сказал единорог. Жеребёнок прильнул всё свое внимание на имя, которое он уже давно не слышал.
— Папа, – промолвил он, отчаянно вспоминая все, что было хорошо с ним, разум стал возвращаться, но не сразу, частично, мальчик перестал ерзать.
— Ты обязан бороться за жизнь, которую даровал тебе Сэт. Я могу тебе помочь избавиться от страха. Но ты должен решить, хочешь ли ты этого. – освободив его от магии, темной фиолетовой гривый жеребец только хотел выйти и оставить мальчика, остановился.
— Подумай о той, которую ты хотел защитить, что станет с ней, когда она узнает, что ты потерял рассудок или, ещё хуже, умер. Подумай об этом, я буду ждать твоего ответа. – уже точно закончив, он вышел, оставив мальчика одного в раздумьях.
Но когда он услышал последние слова о той, которую он должен защитить. Разум полностью вернул рассудок мальчика. – Эпплджек, тетя Элис, я же обещал им. – резко его накрыла пелена воспоминаний проведённого с Эпплджек время. Добрую улыбку тети Элис, которая предлагает ему добавки яблочного пирога. Но после, его начинают одолевать и плохие воспоминания, как перед ним умирает прямо в копытах Элис, прощания самой Эпплджек. Это все начало давить на него тяжелым грузом.
— Что мне теперь делать? – задал самому себе вопрос жеребёнок. Ответ был очевиден, но Арон не мог его увидеть после стольких обид и избиений.
Жеребёнок закрыл глаза и снова погрузился в свои сны. Но в этот раз все было по-другому, он снова стоял на этой, словно лезвии, дорожке в кромешной тьме. Осмотревшись по сторонам, он понял, где оказался. В час трудных минут для себя, его сознание решило ему помочь.
— Пожалуйста, покажись… Мне нужна твоя помощь… Я отчаянно нуждаюсь в тебе, – прокричал жеребёнок. Голос его эхом разнесся по всему пространству.
Прошла минута, две, но ничего не происходило, глухая тишина начала давить Арона. Он стал метать свой взгляд по помещению, чтобы найти хоть кого-то. И это ему удалось сделать. Прямо над ним появилась темно-зелёная ока, которая потихоньку приближалась к мальчику.
— Теперь ты не убежишь, – чудовищный голос, как шипение змеи, пронесся по пространству, ставя мальчика в ступор.
Арон не мог поверить, она снова пришла за ним. Кто она, и чего хочет от него, жеребёнок не знал. Но его инстинкты говорили ему: *Беги, как можно быстрее убегай*. Он решил прислушаться к ним, ока уже достигала его, оставалось совсем пару шагов, и её щупальца смогли бы схватить Арона. Но, выйдя из ступора, он галопом помчался по дороге от ока.
Она зашипела недовольно и выпустила свои щупальца за мальчиком.
– Ты не уйдешь, не позволю!
Мальчик бежал, не оглядываясь, он понимал: если остановиться, то она поглотит его. — *Значит, об этом он говорил* — подумал про себя Арон и стал увеличивать свой темп. Но этого было мало, щупальца догнала мальчика и обвязала его заднюю ногу.
— Нееетт… Отпусти меня…!!- отчаянно стал умолять, цепляясь за землю передними копытами, отодвигая хоть на миг свою смерть.
— Не сссопротивляйся, Арон… Ссскоро все закончится… Больно не будет, – утешала и уговаривала его шипящая ока, обхватив уже все его ноги своими черными щупальцами.
— Помоги, прошу тебя, Карелл! – выкрикнул он, не понимая, откуда он знает это имя.
«Бум»
Резкий грохот прошелся по пространству, стены которой стали меняться. От черного словно мазут они становились белыми как иней на снегу. Ока закричала, ей стало больно, она резко отпустила мальчика и стала прикрывать себя щупальцами от яркого света. Арон упал на так ему знакомые плиты пола.
— Вернись обратно в свою клетку, порождения тьмы. – грозно проговорила пегасочка, топнув копытцем по полу.
Но тварь не унималась, она желал заполучить мальчика – Отдай мне Арона, его ссссудьба принадлежит мне – злобно прошипела она, вытянув своё щупальце к мальчику.
«Бум»
И снова внезапный звук разошёлся по пространству, а за ним — большая волна, которая впечатала в невидимую стену ока. Та вся съежилась, щупальцами пыталась скрыть себя от яркого света, но все было четно. Вокруг неё было пустое освещённое пространство, и ей просто не хватало щупалец закрыть себя.
— Хватит! Прекрати это, молю, пощади! Я уйду! – стала просить она пощады у пегасочки.
Кобылка была довольна услышанным и убрала напор света. – Теперь уходи обратно в свою темную темницу и не возвращайся больше, – она посмотрела на существо, как на своего врага.
И ока с поражением начала уходить в дальние угольки темного пространства. – По меня мои ссссслова, жрица, ты не ссссможешь долго защищать его. Когда-то он оступиться, и я захвачу его. – с последними словами она исчезла, оставив вместо себя темное пятно, которое со временем стало белым.
Убедившись, что опасность миновала и жеребёнку ничего не грозит, кобылка расслабилась, с её мордочки спала маска воина, и за место неё появилась спокойная и миролюбивая кобылка которая увидела своё чадо. Она подошла к жеребёнку, который дрожал, как осиновый лист на ветру. Он лежал на боку в позе эмбриона и прикрывал голову копытами. Она нежно легла рядом и прижала жеребёнка к себе своими черными крыльями.
— Тише-тише, все хорошо, она ушла и больше тебя не побеспокоит, — утешала она мальчика, гладя того по гриве.
— Я боюсь… Я очень сильно боюсь… Не знаю, что делать. – Плакал жеребёнок, опустив копыта и отчаянно посмотрел на кобылку.
— Арон, я уже знаю давно об этом, прости, что не смогла помочь в трудную минуту. Я не могу вмешиваться, равновесие не позволит этому случиться. Я могу только помочь с советом, это все, что в моих силах. – Грустно произнесла кобылка, вытирая кончиком крыла слезу мальчика.
— Какое ещё равновесие, я не понимаю тебя.
— В мире существует две противоборствующие стороны: это светлая и темная. Каждая из сторон старается доминировать над другой, чтобы выиграть в бесконечной битве. Но когда одна из сторон начинает теснить другую, то в их битву вступает равновесие, которое не дает одной из сторон уничтожить другую. – Объяснила кобылка мальчику, уже сложив крылья.
— Получается, сейчас равновесие вмешалось и спасло меня. – Уточнил жеребёнок у черной кобылки. Та всего лишь тихонько посмеялась.
— Можно и так сказать, ты не заметил ничего странного, когда тебя схватила она? – жрица посмотрела на мальчика, который принял задумчивый вид.
* — Чего-то странного, кроме того, что тварь схватила меня, и я позвал какую-то Карелл. Ничего странного тут не вижу. Стоп, откуда я знаю имя Карелл. Я его раньше никогда не слышал и не видел. Тогда откуда, моя бедная голова. — * Мальчик мысленно разговаривал сам с собой. И его осенило, он устремил свой взгляд. — Карелл, откуда я знаю твоё имя?
Она снова улыбнулась и нежно сказала: – Равновесие вмешалось в эту битву, чтобы зло не смогло уничтожить добро. Вот и все объяснение этому. – подытожила кобылка, тронув кончиком копыта носик мальчика.
— Значит, какое-то равновесие спасло меня, дав только твое имя. В это верится с трудом.-
— Каждый волен верить и не верить. Но я скажу тебе, что это правда. Арон, нам пора прощаться, мне снова нужно уходить, я не могу задерживаться тут долго. – Сказала она грустным голосом, прижимая жеребёнка к себе.
— Но я не знаю, что мне делать, если я вернусь обратно, то для меня это будет как простой сон. И я снова потеряю контроль и начну бояться, а с тобой я чувствую себя спокойно. – Начал он уговаривать кобылку.
— Прости, но я не могу остаться с тобой, это невозможно. Равновесие не позволит этому произойти. Я могу лишь дать тебе маленький подарок. — Она коснулась копытом груди мальчика. Резкий, маленький, словно огонек свечки сверкнула на груди пегаса и погасла.
Арон почувствовал странное чувство. Оно говорило с ним, показывало, что правильное, а что нет. – Что это такое было? – Спросил он у кобылки, прижав свое копыто к груди.
— Это мой тебе подарок, доверяй ему, как мне, она будет тебе подсказывать в самые трудные минуты твоей жизни. Это все, что я могу сейчас сделать. Я могу тебе дать только один совет: доверяй своему сердцу, а не голове. А теперь, тебе пора возвращаться. До встречи, мой маленький принц, – сказала она и поцеловала мальчика в лобик.
Арон хотел что-то сказать по поводу подарка, но последние прощальные слова ввели мальчика в транс. Он где-то уже слышал эти слова, но вспомнить никак не может, что-то не дает ему это сделать. И поцелуй кобылки вывел мальчика из транса в глубокий сон.
Арон резко привстал в холодном поту. Жеребёнок не мог поверить, что это снова с ним случилось. Он снова встретил её, с той встречи прошло много времени. И она появляется, когда ему грозит опасность. И эта ока, она теперь говорила с ним, и равновесие, что всё это может значит. Все это беспокоило Арона, он не мог выбросить из головы все, что произошло с ним. Но, поняв, что он вернулся обратно, решил пока оставить все эти вопросы. Ему нужно думать о настоящем, что ему теперь делать, голова говорила, что нужно ждать и не нарываться, а вот сердце говорило: нужно начать действовать и переставать бояться.
Решив чью сторону выбрать, он встал с кровати, подойдя к двери начал стучать. – Кто-нибудь, пожалуйста, ответь мне, я хочу поговорить с тёмно-красным единорогом, – прокричал мальчик, привлекая на себя внимание. Он смог запомнить, кто был перед ним, когда его сковали магией.
Прошло всего более десяти минут, и послышался щелчок открывания замка. Мальчик отошел от двери на безопасное расстояние. Дверь тяжело открылась, внутрь вошел каменным лицом единорог. Он взглянул на мальчика металлическим взглядом.
— Ты меня звал, я пришел, говори, что ты хочешь, – невозмутимо и монотонно сказал единорог.
Арон замялся, он не знал, что сказать. Он смотрел под ноги, не давая себе смотреть ему в глаза.
— Ты тратишь мое время, если ты решил разыграть меня вот так. Это плохой розыгрыш, и за ним последуют наказания. – Предупредил его тот и уже недоверчиво посмотрел на мальчика.
Когда пегас услышал про наказания, его одолел страх. Он понимал: если не начнет говорить, то этот жеребец может сделать что-то похуже. Какое-то странное предчувствие он почувствовал у себя в груди, оно говорило ему, стучалось к ему. Жеребёнок решил прислушаться.
С мордочки пропал страх, за место него пришла решимость. – Я хочу, чтобы вы обучили меня, как избавиться от страха. Я не хочу потерять своих любимых, я хочу защитить их. Даже ценой своей жизни, я не боюсь вас и вашего наказания. – Он серьёзно посмотрел на единорога.
Их взгляды пересеклись между собой. Единорог закрыл глаза и самодовольно усмехнулся. Он повернулся спиной к мальчику и пошел к выходу. Арон не понимал, что происходит, почему единорог усмехнулся и пошел к выходу.
— Ты долго будешь стоять, или мне сказать, тебя запереть тут на вечно, – он остановился уже у двери и мимолётно посмотрел на жеребёнка, и после, снова пошел, уже оказавшись снаружи комнаты.
Пегас начал сомневаться в своих поступках, голова говорила ему: "Постой, безумец, ты нас всех погубишь". А сердце ему шептало другое: "Нужно идти, это шанс начать с нуля". И мальчик послушал не свой здравый смысл, а предчувствие, которое толкало его. И он последовал за единорогом к новым своим приключениям.
Они проходили коридор за коридором, кроме деревянных дверей, тут нечего было смотреть. Арону казалось, что единорог нарочно ведёт его кругами, он замечал, что уже проходил не одинажды по этому пути. Но он ошибался, единорог резко остановился, открыл дверь, и яркий свет ударил по глазам мальчика, заставляя того зажмуриться.
Выйдя наружу и привыкнув к свету, Арон увидел воочию всю красоту здания. Академия находилась в окраинах большого городка. Академия состояла примерно из пятнадцати зданий, мало походивших друг на друга. «Гнезда» — общежития имели круглый центр, от которого расходились восемь крыльев, так что выглядели они как роза ветров. «Пустоты» были простыми и квадратными, с витражами в окнах, изображающими Селестию и Луну в классической ситуации: они кружились друг за дружкой, как будто догоняли друг друга. Главное здание нельзя было перепутать ни с каким другим — оно занимало около шести тысяч квадратных метров и выглядело так, словно его сложили и склеили из нескольких меньших, плохо сочетающихся построек.
Арон не мог наглядеться на все эти здания, но чей-то удар хвостом вернул мальчика обратно. Единорог легонько ударил хвостом по мордочке мальчика, приводя того в чувства.
— Хватит летать в облаках, нас уже ждут. – Спокойно, словно камень, сказал он, вошел в арку, куда вели к зданию «Пустоты»
Арон не стал медлить, продолжил следовать за единорогом, осматриваясь и запоминая дорогу. Вниз, потом налево. Короткое здание с цветными окнами. И два больших дерева перед ним. Запечатлев все это в уме, они вошли в здания.
Помещение было совершенно темным, за исключением широкого круга света, охватывавшего стол странных пони. Пройдя вперед, они встали на край светового круга и стали ждать. Девять пони неспешно закончили беседу и повернулись к мним.
Огромный стол в форме полумесяца был поднят на возвышение, так что, даже сидя, пони смотрели на них сверху вниз. Выглядели они весьма серьезными пони — в возрасте от зрелости до седой старины.
Повисла долгая тишина. Наконец, один из жеребцов, сидевший в центре полумесяца, сделал им знак. Единорог посмотрел на пегаса.
— Выйди в центр, – сказал он, переводя обратно свой взгляд на девятку пони.
Арон сглотнул, он не думал, что такое случится именно с ним. Он и так боится показываться другим, а тут его заставляют выйти в центр круга и показаться всем, кто тут есть. Он стал пятиться назад, на него нахлынул страх быть снова преданным. Но жеребец, увидев, что он вытворяет, подошел к уху мальчика.
— Успокойся, всё хорошо, тебя не тронут, я защищу тебя. Будь спокоен и доверься своему чувству, оно подскажет тебе, – прошептал он, успокаивая мальчика.
Арон странно себя почувствовал, от сказанного единорога, он почувствовал, что ему можно доверять. И панику как копытом сняло, как будто её и не было. Он выдохнул, приводя свой разум и сердце в спокойствие. Качнув головой, соглашаясь с единорогом, он вышел в цент круга.
— Подойди ближе, чтобы мы могли видеть тебя. Вот так хорошо. Здравствуй. Как тебя зовут, мальчик?
— Арон, сэр. – Ответил мальчик с опущенными глазами, не смея смотреть на других пони.
— Арон, не прилично общаться с тем, кто не смотрит на собеседника, не правда ли. – Спокойно и дружелюбно сделал замечание жеребец.
— Простите, сэр. – Он поднял голову и посмотрел на единорога, светло-серого цвета, вокруг глаза белое, словно круг, родимое пятно. Не очень сильно пожилой, с коротко стриженой гривой синего цвета.
— Вот это другое дело, я ректор Леониус этой Академии. Зачем ты сюда пришел? -
Мальчик попал в замешательство от такого вопроса. Он сам не понимал, для чего он тут. Его вел темно-красный жеребец, не говоря, куда и зачем. А тут вот тебе, перед ним сидят девять пони, которые смотрят и ждут от него ответа, которого он сам не знает.
Молчание длилось несколько секунд, и один из пони фыркнула, ударила по столу. – Это может длиться вечно, он тратит мое время, я пошла. Минастир, пошли, тут нам нечего делать.
Ректор бросил на неё чрезвычайно раздраженный взгляд:
— Я не давал вам слова, магистр Таонна, — Они уставились друг на друга и смотрели, пока Таонна наконец не нахмурилась и не отвернулась.
Ректор снова повернулся к мальчику и стал ждать ответа. Арон стал метать свой взгляд в разные стороны, чтобы найти какой-либо ответ на его вопрос. Но их давящие взгляды просто буравили его, не давая собраться. И тут снова предчувствие начало подсказывать ему.Он начал прислушиваться к нему и получил ответ.
— Я хочу стать сильнее, чтобы защитить своих любимых. – Ответил он с гордо поднятой головой.
Тишина, которая была создана, перешла в гул между магистрами. Они что-то обсуждали, но ректор сидел невозмутимо и смотрел на Арона. Прошло несколько минут, и один из магистров ударил по столу копытом. От его удара пошли красные искры, словно два кремня бьют друг от друга, только в пять раз больше.
— Малец, а у тебя кишка не тонка, ты понимаешь, что просишь много? Силу не так легко получить, как тебе кажется. У тебя ещё молоко не обсохло на губах, а ты просишь такое. – начал прессовать он жеребёнка, земнопони, крепкий большой жеребец, можно сказать, выше всех, с черной щетинистой бородой и с плешиной на голове. Темно-Красного цвета, на правой ноге родимое пятно серого цвета. Кьютимарка – часовые шестерёнки, соединённые между собой.
— Кирдан! – Резкий голос привлек внимание всех магистров на ректора. – Ты даешь себе отчет, кто он? Ты знаешь его прошлое? Кого он именно хочет защитить? – Спокойно, не смотря на магистра, начал атаковать вопросами. Магистр артефактов Кирдан сел на место и замолчал, делая задумчивый вид.
— Теперь, когда вы все успокоились, давайте выслушаем историю мальчика.
— Что... историю, какую, вы о чем? – Уже не уверено начал говорить с ректором.
Ректор улыбнулся. – Твоей жизни, начиная самого начала твоего путешествия и заканчивая тем, как ты появился тут. – Закончил свое предложения и стал его внимательно слушать.
Жеребёнок посмотрел на темно-красного единорога, который кивнул. Арона стали дерзать сомнения, стоит ли ему рассказывать все, или умолчать про Кровавый орден, про труппу, которую атаковала странная восьмерка. Как он решил создать лезвия из камня, который свел с ума кузнеца Сэта и про сына Джеймс, которого убили твари. И проведённые несколько месяцев в городе, который его чуть ли не убили. Всё это он мог скрыть, рассказав только про нашествия дракона и как он спасал маму Эпплджек. Но предчувствие говорило ему ничего не скрывать, и мальчик стал рассказывать все. Но не послушав чувство, он решил утаить организацию Кровавый орден и про имена тех, кто входит в ту организацию. Начиная про Ярла и двух его приспешников. В своей истории, но рассказать про труппу и как его отец был похищен каким-то темным жеребцом.
Рассказывал мальчик долго, уже было забыто сколько прошло часов с момента его начинания. Ректор и магистры, даже магистр Таонна была увлечена его рассказом. Сначала она не хотела слушать, но когда в его рассказе появились дракон, а после твари, похожие на пони, но напоминающие насекомых, она увлеклась его рассказом. Как жеребёнок, которому читают интересную и увлекательную сказку. Он не стал говорить имя Ярла и его приспешников, он поменял их на другие.
Мальчик закончил свой рассказ, и на этой ноте ректор привстал. – На этом собрание объявляется закрытым и переносится на завтрашний день. А сейчас, пусть наш гость Арон пойдет в свои покои и отдохнет. Для него этот день был тяжелый, как морально, так и физически. Страж Эрик Реден, глава стражи магов, этот жеребёнок поручается тебе. На этом собрание закончилось, можете расходиться. – Сказал он последние слова и вышел из-за стола, а после за ним повторили другие магистры.
Красный единорог подошел к жеребёнку. – Пошли, сегодня ты справился.
— Но я ничего не сделал, почему все ушли? – Начал волноваться мальчик, не сделал ли он какую-то глупость.
— Погляди на улицу, уже глубокая ночь, магистры не преподавали сегодня. Они отдали всё время тебе. Теперь хватит вопросов, пошли, тебе нужно отдохнуть. – После он больше не отвечал, а шел по дороге, отводя мальчика в другое здание.
Прошло каких-то десять минут, и они стояли у входа, где висела табличка «Гнезда». Койки для учащиеся располагались на четвертом этаже восточного крыла гнезд — самого дальнего от умывален первого этажа. Когда он вошёл внутрь, перед ним стоял большой широкий коридор, где были скамейки и маленькая комната, где сидела старенькая кобылка и тихо себе посапывала.
Эрик подошел к столу, нажал на кнопку. И раздался колокольный звон прямо в комнате кобылки. Кобылка резко вскочила, ошарашенная подбежала к стойке, ругаясь.
— Твою копыто, опять шкеты не спят, сейчас я вам палкой… — И, увидев перед собой Стража, она замялась, убрала в сторону палку.
— Мне нужна одна комната для этого жеребёнка, – не обращая внимания на то, что говорила старушка, он стал ждать свои ключи.
— Страж Эрик, простите, не узнала, уже года не те. Сейчас посмотрю, подождите минутку. – Прошло несколько секунд, и перед ним уже лежали ключи от комнаты.
— Спасибо, если запомните, кто вас так беспокоит, скажите мне, – после он повернулся и пошел по лестнице.
Арон тихо брёл за Стражем, не произнося ни слова. Поднявшись в правое крыло четвертого этажа, он открыл правую дверь и вошел туда. Жеребёнок замешкался, но после вошел вслед за ним. Жилье оказалось не особенно роскошным. Но на узкой кроватью лежали чистые простыни, а под ней стоял сундук с замком, где могли хранить свои скудные пожитки. Комната предназначена для двоих учащихся. Её ширина и длина были восемь на пять метров в квадрате.
Эрик не стал раскладывать постельное белье, лег на кровать и уснул. Арон сел на кровать, стал обдумать все, что с ним случилось и что будет дальше. Но усталость взяла верх над мальчиком и заставила его лечь и уснуть.
Утро наступило для жеребёнка толчком в бок.
-Я… Не хочу вставать… — Сонно сказал мальчик, закрывая себя полностью одеялом.
— Хорошо, – сказал кто-то, магия обхватила одеяло. Оно свернуло мальчика, образуя что-то типа кокона.
— Что происходит! – Начал кричать жеребёнок в одеяле, пытался пошевелиться, но одеяло не давало этого сделать, оно сковало его полностью. Он слышал, как открылась дверь, после они вышли и начали спускаться. Оказавшись внизу, одеяло открылось, и Арон полетел прямо в ванную.
— Умывайся, – приказал ему красный единорог, магией складывая одеяло и выходя из умывальни.
Арон был шокированный, он думал, что его сейчас утопят. А тут, получается, не хотел вставать — получай наказание. Он начинал понимать, что со Стражем Эриком шутки плохи. Если что-то не так, то может подвесить кое на что. Поняв, что нужно держать уши востро, он принялся умываться и приводить себя в порядок. К его удивлению, никого не было в большой умывальне, кроме него самого. Не придав значению, он вышел из неё. Направился к выходу, выйдя в просторный коридор, он увидел, как перед выходом стоит его нянька.
Эрик заметил жеребёнка развернулся к выходу. Арон подбежал к нему и ровняется с ним следовал за Эриком. Десять минут проходят в молчании, на улице никого нет. Не понимая, что происходит, куда делись остальные он замечает, что уже стоит у входа в здании, где его вчера принимали.
— Запомни, сегодня у тебя решающий день, он изменит твою жизнь. Не упусти его, доверься своему чувству. – После этого он замолк и вошел первый.
Арон стоял неуверенно, он обдумывал слова Эрика. * Жизнь изменится, доверься чувству, откуда он знает об этом. Ладно, когда все закончится, расспрошу его* — проговорил про себя мальчик. Выдохнув, собравшись, он вошел в здание и вышел в центр круга.
Снова все магистры сидели на своих местах, но некоторые были сонные, другие как будто не спали. Их взоры устремились на ректора, который что-то перебирал в копытах.
— Арон, сегодня мы собрались здесь, чтобы принять тебя в академию стражей. Но для этого тебе придётся ответить на вопросы каждого магистра. Готов ли ты начать, либо ты не хочешь вступать в Академию и вернуться обратно на улицы Сталлионграда. Решение за тобой, я дам тебе пять минут. – Объяснил он всю ситуацию мальчику, ставя песочные часы на стол, которые стали отсчитывать пять минут.
Арон задумался, он начал ставить все "за" и "против", одно: ему не хотелось снова оказаться на улице, и выживать. А есть другое: остаться в академии стражей и не знать, что будет с ним там. Это тоже минус, но есть и плюс, он будет укрыт от ближайшего холода, будет накормлен и не придётся просить подаяния. Все это дерзало мальчика, он никак не мог решиться, и вдруг он вспомнил слова Эрика. — *Довериться своему чувству, оно не раз мне уже помогало. Но если я буду его слушаться все время, то не смогу сам принимать решения. Нет, лучше я сам решу, как поступить. * — Пять минут пролетели как зеница ока, и его вернули с раздумий.
— Время вышло, твое решение? – Сказал спокойным голосом ректор, обращаясь к мальчику.
— У меня будет два вопроса, если вы позволите задать их, сэр. -
— Хорошо, я отвечу только на два, а после я хочу услышать твое решение. -
— Что такое Академия Стражей? -
— Хм… Ты меня удивляешь, мальчик, хороший вопрос. В этой академии учатся не совсем обычные жеребята, каждый обладает той или иной способностью, которая может послужить Эквестрии в хорошую пользу. Мы помогаем им разобраться с их даром и обуздать её силу, чтобы в будущем можно было им воспользоваться. Это все, что я могу тебе сейчас рассказать. Задавай свой последний вопрос.
Арон задумался, * Академия обучает тех, у кого есть скрытые способности и помогает их обуздать. Я должен спросить его про это, больше такого шанса не будет. * — он посмотрел на ректора уверенным взглядом.
— Расскажите мне про Кровавый орден? -
Резко все магистры стали шептаться между собой. Даже ректор сделал угрюмое лицо, он был недоволен услышанным вопросом.
— Ты понимаешь, что сейчас сказал? – Задал он встречный вопрос мальчику.
— Да, я хочу понять, что это за организация, которая забрала моего отца, – решительно держался он своего решения, не отступая.
— Тогда ответь на мой, это будет завесить, как я отвечу на твой вопрос. Что ты сам знаешь о них, если ты, конечно, не скрыл от нас в своем рассказе о себе их.
Мальчик опустил голову, уши прижались к голове. Почувствовав стыд он поднял голову и уверено сказал.
— Простите, сэр, но я скрыл это. Я знаю, что нападения дракона на мою деревню это их копыт дела. Двое из этой организации пытались контролировать его. Но ничего не вышло. После эта организация нападала на труппу бродящих артистов. Всего их было восемь, и один из них был словно тень. Звали его Ярл. Мой отец вступил в бой, чтобы защитить меня, но его забрали. Куда, я не знаю. – закончил мальчик, сдерживая позывы плакать. Нахлынутое воспоминание о потере труппы и отца дали о себе знать. Они просто стали опять терзать его душу, заставляя его снова страдать. Но жеребёнок взял себя в копыта и серьёзно посмотрел на ректора.
Ректор сидел задумчиво, все его внимание было устремлено на сказанное жеребёнком.
— Это все, ты больше ничего не хочешь рассказать? – Начал он давить на жеребёнка, рассчитывая на то, что тот может скрыть что-то ещё.
— Нет.– Спокойно и уверено произнес он, смотря в глаза ректору.
— Ха-ха-ха-ха-ха, ты мальчик уникальный, то что ты ты сейчас предоставил нам неоценимую информацию. Я обещаю, что ты получишь ответ на свой вопрос. Сейчас, в связи с полученной от тебя информацией, я боюсь, тебе не понравится ответ. Пусть пока он останется на некоторое время в сторонке. – С улыбкой на лице он заключил с жеребёнком устный договор.
Мальчик задумался. -*Если ректор говорит правду, то от полученной сейчас информации не будет никакой пользы в будущем. *- Даже чувство было согласно с ним. И мальчик кивнул, соглашаясь. – Я согласен вступить в Академию.
— Тогда с течениями обстоятельств, полученной от тебя информации, я даю тебе выбрать трех магистров, которые тебе зададут вопросы. Это будет от нас тебе благодарность. Прости, но без этого мы не можем принять нового ученика в академию. Такие у нас правила.
Арон начал осматривать каждого магистра, он не знал, кто из них кто. Но тут вмешался один из магистров и сказал:
— Арон, будьте любезны снять повязку и жилет. – Это сказал пегас средних лет, не очень сильно стар, но по виду можно понять, что он пережил многое. Черного цвета, с серой, не очень длинной гривой. Кьютимарка – белоя облако, пронзённое лучом света.
Тут мальчик встал столбом. Он мог показать крылья, но глаз, увольте, он сам боится смотреть на него, а показывать кому-либо. Для него это очень тяжело.
— Не волнуйся, все, что тут происходит не выйдет за пределы этих стен. – Успокоил он жеребёнка, но тот не мог выйти из ступора.
— Я не могу, простите, это… — Арон не успел договорить, как к нему подошел Эрик. Он приблизился к уху.
— Они всё знают, не волнуйся, просто покажи. – прошептал он и отошёл обратно.
— Всё, значит? – Пробормотал про под нос мальчик.
Мальчик снял себя жилетку и выпрямил свои перепончатые крылья, которые грандиозно начали то подыматься, то отпускаться. Столько просидеть в жилетке без разминки... Они просто устали и уже сами по себе начали жить. После, не обращая внимания на крылья, мальчик приступил к повязке. Сняв её, он посмотрел на ректора и на магистров.
— Этого не может быть, Фестрал, но его правый глаз обычный. Вы мальчик очень интересный, я магистр полетов Менелтор. Вы меня очень сильно заинтересовали, я буду ждать с вами встречи. – Закончил магистр, сев за свое место.
Ректор привстал и обратился ко всем.
— Я предлагаю сделать исключением Арона и впустить его в академию без вступительных вопросов. Он доказал многим нам, что достоин этого. Давайте голосовать.
— Кто за? – Семь копыт поднялись вверх.
— Кто против? – Пара подняла копыта. Это была кобылка и ещё один пегас.
— Принято большинством, теперь, начиная с этой минуты, Арон принят в академию стражей. Ему выплатить сумму в размере пятисот бит. Бесплатное проживание в общежитии «Гнезда».
От услышанного двое магистров начали возмущаться на ректора. Но он лишь посмотрел на них, и те угомонились.
— Теперь ты можешь идти. Осмотрись тут, а завтра ты начнешь свою новую жизнь в лице ученика. — Подытожил ректор, закрывая собрание. Но два магистра, которые проголосовали против, сурово посмотрели на мальчика, желая тому незабываемую для него учебу.
Арон не стал обращать на это внимания, он одел обратно свои вещи и направился к выходу.
Продолжение следует.
Акт 2.Глава 5 - Первый день
Эрик вел мальчика через двор.
— Ты справился, молодец, – поздравил Эрик спокойным голосом, как камень. – Тебе не назначили плату. Всем полагается плата.
Придя в себя, мальчик недоуменно по смотрел на него. – Плата? Но мне ничего про неё не говорили.
— После того, как они решили принять тебя, ректор решил из своего кармана выплачивать тебе стипендию… — Эрик сделал краткую, но многозначительную паузу, подводя жеребёнка к мысли, что все оказалось не так просто. – Возникли некоторые проблемы: не было ещё случая, чтобы поступающим ученикам раздавали деньги. — Он снова сделал паузу. — Довольно необычная ситуация.
Эрик провел мальчика через холл и вниз по лестнице в другое каменное здание.
— Здравствуй, Рием.
Казначей был раздражительным пожилым жеребцом, который стал еще раздражительнее, когда узнал, что ему придется отдавать деньги ученику, а не наоборот. После того как он вручил пятьсот бит, Эрик вывел его наружу.
Единорог поднял копыто, подзывая проходящего мимо студента.
Рыжеватый юноша резко остановился и, явно занервничав, подошел. Излучая почтение, он кивнул главному из стражей магов, кивок получился похожим на поклон.
— Да, Мастер Эрик?
Эрик указал на Арона своим могучим копытом.
— Сирон, это Арон. Ему надо все тут показать, записать на уроки и все такое. Менелтор хочет его увидеть на поле для полётов. В остальном доверяйся своему опыту. Сможешь?
Сирон снова кивнул и отбросил желтую гриву с глаз:
— Да, сэр.
Не сказав больше ни слова, Эрик повернулся и пошел широким шагом, заставлявшим его серую мантию колыхаться в воздухе.
Сирон выглядел юным для студента, но все же старше его на пару лет. Он был выше, но лицо и по-детски робкие манеры выдавали в нем мальчишку. Рыжего цвета шкурка, где-то на теле были пара или тройка с копыта красные пятна. Его жёлтая грива так и наровится закрыть ему весь обзор, и тому приходится каждый раз отбрасывать её. Его Кьютимарка — два черных пера, образующие треугольник.
— Давай знакомиться. Меня зовут Сирон, – протянул он копыто с улыбкой на лице.
— Арон, – с осторожностью протянул копыто мальчик.
— Приятно познакомиться. Откуда ты, расскажи. – Полюбопытствовал серый пегас.
— Я из Эпплгрив, – робко сказал пегас, смотря себе под ноги.
— Погоди, это не та деревня, которую уничтожили? – он шокировано посмотрел на Арона.
— Да, я не хочу больше говорить на эту тему. – Расстроенно сказал фестрал
— Прости, я не хотел. Давай, я тебе покажу тут все. Для начала пойдем в гнезда, там нужно тебе комнату подобрать.
Арон остановился. – Подобрать? А что, та, в которой я сегодня переночевал не пойдет? – Удивленно спросил он.
Рыжий пегас сомнительно посмотрел на фестрала. – Ты точно только сегодня поступил, а то как-то странно получается. Приходит жеребёнок, ночует тут, после его берут в академию. Такого не может быть! Пока ты не станешь студентом академии, ты не сможешь пользоваться услугами академии. Таковы правила, и они распространяются для всех. – Объяснил он пегасу.
— Ясно, тогда прости, ошибся.
— То-тоже. Ладно, пошли, а то на завтрак опоздаем. – поторопил он серого пегаса, и они галопом побежали к гнездам.
Оказавшись у здания гнезд, Сирон и Арон вошли внутрь. Ничего не изменилось с того прошлого раза: тот же просторный коридор, лавочки и маленькая комнатка, где сидела старенькая кобылка. Только теперь она не посапывала, как было ночью, а что-то читала. По-видимому, это была газета города.
Сирон подошел к стойке и, как полагается, нажал на кнопку, и внутри комнаты зазвучало множество колокольчиков. От звуков колокольчиков бабуля снова подпрыгнула и подошла вся возмущённая.
-Да сколько же можно нажимать на эту кнопку?! Не можете просто словами меня позвать?! Вот точно когда-нибудь я сломаю её. — Она остановилась у стойки. — О, это вы, чего хотели? – грубым голосом сказала он, прищуривая глаза.
— Тетя Роза, ну не нужно так ругаться, мы уже пытались в прошлом так делать, вы нас вообще игнорировали. – Поставил перед фактом её Сирон.
— Да-да-да, вы даже не старались, вот и сдались. А что я буду вам говорить? Вот помню, когда были ещё те времена… — начала она вспоминать о прошлом и вообще забыла, что тут кто-то есть.
Сирон ударил себя копытом по лбу, снова нажал на кнопку. Звон колокольчиков вернул старушку обратно в реальность. – Тетя Роза, вы меня слышите? Это я, Сирон. Я пришел сюда с новеньким, на заселение его в комнату. – Четко и громко каждое слово он проговаривал, объяснял старушке.
— Да что ты кричишь, окаянный, я не глухая. Давай мне этого новенького, я на него посмотрю. – Прищурившись, она вгляделась в серого пегаса.
— Вот он. Арон, выйди, пусть она тебя разглядит, а то не успокоится, заставит тебя потом позировать ей, чтобы запомнить конкретно. – Он отошел, давая старушке внимательно осмотреть новоприбывшего.
— Постой, а это случаем не ты вчера ночью приходил с мастером Эриком? Да, точно, ты. Ещё я запомнила тебя по повязке. Тебе что, не понравилась та комната? Тебе подавай лучшие хоромы, как у царских особ? – сказала она, давя своей решимостью, которая была у неё на лице.
— Нет, что вы, я… Яяя… — уже заикаясь, стал пятиться жеребёнок назад, к выходу. Но его кто-то остановил сзади. Он резко повернулся и уставился на Магистра Менелтора.
— О, а вот и ты! Я знал, что тебя найду тут. Ну что, ты готов, а то я устал ждать тебя. Что-то ты долго возишься тут. Ты забыл бумажку, когда уходил с мастером Эриком. Какие вы торопливые, я смотрю. – Он быстро вручил бумагу старушке, та одела очки и прочитала. У неё расширились глаза до такой степени, что чуть не вылетели из орбит.
— В Академии что, все сума сошли? Уже второй, кто бесплатно заселяется тут. Белый единорог с драконом, теперь этот одноглазый. Кто следующий? Безногий? Я точно скоро уволюсь отсюда. – возмущённо шипела она и кидала ругательские слова в разные стороны своей комнатки, доставая от куда-то ключ. – Точно, скоро здесь будет зоопарк. Вот ключ, будешь жить с этим единорогом. Комнату тебе отдельно не дам. Здесь не сказано, какую тебе положено, тогда я сама решаю. Вот, свободен. – Кинула она ключ и ушла в свою комнату злой.
Сирон стоял с отвисшей челюстью, он был удивлен увиденным. Второй жеребёнок за его историю учебы, который получает бесплатную комнату в гнезде. Но он возвращается с небес на землю и только собирается что-то сказать, как его загораживает магистр.
— Так, ты получил комнату, молодец. А теперь бери ключ и пошли, я не могу этого дождаться. – Как маленький жеребёнок, открывающий свой подарок на день рождения, он был так взбудоражен, что подхватил Арона за копыта и ринулся в воздух, унося его куда-то. Сирон не успел что-либо сделать, как их след просто напросто простыл.
— Даеану это не понравится, – сказал сочувственно вслух и поскакал на свой урок.
Арон висел как безвольная игрушка, он ничего не мог поделать в своей ситуации. Магистр держал жеребёнка крепко и не отпускал, как свою собственность. Серый пегас ничего не мог поделать, быть в воздухе и при этом не уметь летать, можно схлопотать боязнь высоты. Но для пегасов это не свойственно, в их природе записано: они превзойдённые летуны и боязнь высоты им не грозит. Но бывали такие случаи, что некоторые выбивались из этой системы, но это единицы.
Место тренировки было подобием Коллизия, но вместо трибун были гладкие стены. На тонировочном поле никого не было, кроме магистра и ученика. Магистр отпустил парня на его четыре копыта и отлетел от него. Он достал откуда-то доску и начал на ней что-то писать. Выводил пунктиры, разные фигуры и после повернулся к мальчику.
— Что стоишь, давай, разминайся, сейчас начнешь летать, – уведомил он его о грядущем будущем.
— Что? Магистр, я… — не успел договорить, как к нему вплотную подошел пегас.
— Скажи, ты умеешь летать? – Быстро он задал вопрос.
— Нет, – отрицательно покачал, опрокинув голову.
— Понятно, так что б мне с тобой сотворить, чтобы ты научился летать? Как можно быстрей и без увечий. Так-так, думай, твоя голова… Катапульта, она может помочь