Обман, изменивший все.
Собственно, сама история...
Обшарпанно выглядящий поезд Понивилль-Эпплуза стартовал ранним утром, когда многие жители скромного провинциального городка еще спали в своих домах, не говоря уже о том, что бы еще заполночь примчаться на станцию и сесть в вагончик.
Эпплджек сидела и, с трудом сдерживая зевоту, что мало на нее похоже – обычно любительница яблочной водки зевает во всю ширину рта, было бы желание – смотрела в окно, на стремительно проносящиеся деревья.
— Мне, конечно, не успеть к сезонному сбору яблок восстановить уничтоженное во время корриды хозяйство Эпплузы, — сказала Эпплджек.
Дело в том, что недавно, во время ежегодной борьбы с быками, в городке произошло настоящее чрезвычайное происшествие – быки сорвались с ринга, а тореадор, оказавшийся простым храбрецом типа «я не трус, но я боюсь», умчался в неизвестном направлении. Быки помчались по городу, и главная часовая башня была опрокинута и покатилась вниз, давя жителей городка. Многие погибли, но были, слава Селестии, и те, кто отделался малой кровью. Среди них оказался и Флим. Ну конечно! А вы не догадались? Тореадорами была парочка знаменитых сидроделов.
Эпплджек слышала по телефону от брата, что сидроделы приехали в Эпплузу под девизом:
Таких ужасных быков вы еще никогда не видали,
А о такой потрясной храбрости еще не слыхали!
Потом брат начал пространно рассказывать про то, как выглядит раскинувшийся посреди главной площади шатер, не упуская от внимательного взора ни малейшей подробности. Когда коррида началась, заботливый братик еще очень долго и, будем честными, как говорит элемент гармонии героини, нудно пересказывал все, что творится на сцене.
Вот их разговор в малейших подробностях:
Б) Привет, Эппл! Представляешь, к нам приехали новые тореадоры, и, как сказали они, даже лучше наших старых. Я тоже так думаю, потому что их шатер и костюмы куда более красивые и яркие, чем то старье, что всучивали нам за горы битов!
Э) Интересненько, конечно. Только я вот лично не думаю, что…
Б) Да какие могут быть проблемы? У нас посредине площади раскинулся волшебный вид, словно на какую-то страну грез и детских фантазий! Представляешь, сестричка? Огромный шатер, да-да, правда огромный! Представляешь, сестричка, да?
Э) Если честно…
Б) Да! Я знаю, Эппл, что твой элемент гармонии – это честность, но по мне, сейчас не самое время столь нудно разглагольствовать об этом. И вообще…
Э) Если честно, не очень-то…
Б) Так бы сразу и сказала, сестричка! А то мне, кажется, послышалось, что ты говорила что-то насчет этих, ну как их там… Элементов, что ли… О, да! Я как всегда безумно прав и талантлив на описание шатров для корриды! Ну так вот, сейчас я подхожу к самому шатру. Он такой большой… Красивый… Безумно большой такой и красивый, представляешь, сестренка?
Э) Нет, прошу описать поподробнее.
Б) Ну лады, так уж и быть! Он очень большой и вообще напоминает шатер цирка. В красно-белую полоску, с блестками. Входы закрывает ярко-ярко-голубая ткань, и тоже с блестками. А на занавесках, которые вместо дверей, ну, этих самых, висят большие цветные таблички, а на них нарисованы два таких чудика в красно-белых костюмчиках и написано: «Таких ужасных быков вы еще никогда не видали, а о такой потрясной храбрости еще не слыхали!». И приписка стоит: «Тореадоры Флим vs. Флэм, только уплатите битов, и все станет намного лучше! И сидр тоже бесплатный появится!».
Э) Флим и Флэм? У, поганые афе…
Б) Эй, Эппл, потише! Коррида начинается. Я буду пересказывать тебе все события, лады?
Э) Ну лады, так уж и быть, ладно, послушаю. Слушай, Брей, это безопасно?
Б) Они же профессионалы, а с профессионалами ничего опасного нам не грозит!
Э) Да не профессионалы они!!! Я сама видела. Это же аферисты и мошенники, биты дерут, а…
Б) Б! Вот представляешь, систр, я в шатер пойду! О, смотри, тут так блистательно-красивенько! Тут голубые стены изнутри, и все украшено разноцветными лампочками, и сцена такая большая-пребольшая, и песок на ней… Красивый, золотистый – прямо как на городском пляжу! О! *где-то на заднем плане раздался заунывный вой кристального горна* О, нас уже оповестили о начале самого главного события этого года! Нет, этого века! Нет, этой… этой эры, вот! Смотри, Эппл, уж и последние посетители сбегаются! И знаешь, знаешь что, Эппл! Сюда выходят тореадоры. В ярко-голубых кофточках, как занавески шатра, и на головах у них смешные красно-белые шляпы, и такие же блестящие свободные трико на ногах. Они идут на сцену и поют! Представляешь, Эппл! ПОЮТ! Боже, крутотень-то, крутотень какая! *как минимум десятый раз переиначенные на новый раз слова докучливой Флим-Флэмовой песенки оглашают зал где-то позади Брейберна* Ура! Выбегают быки! О, святая Селестия! До чего страшные. Черные, рогатые. Да нет, Эппл, это не быки, это настоящие рогатые… рогатые *голос брата срывается, а сердце Эпплджек в очередной раз замирает – она подозревала что-то плохое и умоляла брата не ходить, а тот, святая Селестия, с дуру и пошел* Настоящие рогатые туры!!! УРА!!! *стук и приглушенное мычание на заднем фоне вновь заставляет вздрогнуть пропитанное сидром за долгие годы работы на Яблочных Акрах сердце Эпплджек*Ю-ху! Флим по-настоящему крут, он так – вау! – круто выступает. Ты не поверишь, Эппл! Он хватает быка за рога и шутя прыгает на его спину…
Э) Эй, братик любезный, алло! Я всегда считала, что такие трюки опасны и…
*приглушенный крик, до боли знакомый крик Флима, заставляет Эпплджек замолчать*
Б) Эй, Эппл! Ты не представляешь, но там бык ревет и мчится во весь, так сказать, опор на Флима! Сейчас… сейчас…. А! Молодец, Флим, так держать! О, нет! Флим, не предавай меня! Фли-им…. *голос брата теряется вдали* Уф, слава Селестии, все обошлось…
Э) Правда? А я-то думала! Слава Селестии, они научились делать что-то хорошее! Не удивлюсь, если их кьютимарками после триумфа станут не дольки яблока, а…
Б) Нет! Флим! Ты не представляешь, Эппл!
*крики ужаса, топот копыт, визг, страшный треск, звон битого стекла вперемешку с неразборчивой речью брата сливаются в единую безумную какофонию в ушах бедной Эпплджек, и та уже готова кинуть трубку на пол, как вдруг…*
Т) Извините, связь утеряна… Извините, связь утеряна…. Извините…
Вспомнив роковую беседу, окончившуюся, по всей видимости, бойней, Эпплджек невольно содрогнулась всем телом.
Через полчаса поезд остановился.
Светловолосая загорелая девушка, одетая в пышную красную с золотом юбку в мексиканском стиле и такой же топик, прошлась по перрону, оглядывая изумленным взором городок. После корриды от городка не осталось практически ничего. Многие дома были заколочены или вообще разрушены. Изумрудные очи Эпплджек, безумные от ужаса, бегали взад-вперед по мрачному ландшафту, но так и не смогли (даже спустя длительные полчаса) отыскать малейшие признаки населения. К девушке подбежал высокий рыжеволосый парень.
— Привет, Эппл! – беззаботно начал он, кладя сильную руку на струящиеся золотистые локоны, похожие на освещенный летним солнышком водопад. – А я вот…
— Все «вот», Брейберн! Все, разве не видишь? – Эпплджек обвела рукой пустой городок, и, повернувшись к брату спиной, торопливо пошла прочь. – Я думала, хоть кто-то выживет…
— Нет, постой, Эппл! – парень заглянул в глаза девушки. – Знаешь что, Эппл! Пошли в больницу к Флиму!
— Иногда ты говоришь действительно умные вещи, — ухмыльнулась Эпплджек.
Флим лежал на кровати. Все его четыре конечности были подвешены к потолку, голова располагалась на валике, а раны были надежно обработаны магическим средством, именуемым в простонародье провинциального западного городка зеленкой.
Великий мошенник со стоном повернул голову и увидел Эпплджек.
— А, отпрыск семьи основателей Понивилля? – неожиданно бодро воскликнул он. – Не ожидал!
— Ну, и как тебе? – с издевкой спросила Эпплджек. – Допрыгался!
— Не жалуюсь! А как там Флэм?
— Извини, не хочу тебя огорчать, но… — Брейберн посмотрел в глаза парня. – Умер… Врачи не смогли ему помочь… Извини, если что-то не так….
Глаза Флима расширились, и он заплакал.
На следующий день Эпплджек снова пришла в больницу навестить Флима и даже принесла своих, Понивилльских, яблок и бесплатного сидра.
— На, выпей! Не жалко.
— Спасибо, — сухо сказал Флим, откидываясь на подушку.
Жизнь без брата казалась ему пустой и безысходной. И даже «целительный» сидр Эпплджек не помог ему. Слезы хрустальной росой падали в стакан и разбавляли золотистый напиток.
— Не помогает, — горько отрезал Флим, отворачиваясь от Эпплджек.
Боль переполняла его сердце, спеша вылиться через край и заполнить сердце первой попавшейся жертвы, но бедный Флим крепился.
— Тебя выпишут через месяц!
Флим лишь попытался махнуть загипсованной рукой.
Когда через некоторое время Эпплджек пришла и принесла воздушный шар в форме огромного яблока, Флим не спал всю ночь, как обычно, но теперь он хотя бы не страдал, ведь у него появился друг. Первый друг за всю жизнь, полную обмана и злости, незаслуженного богатства.
На следующий день Флима усадили в инвалидное кресло, и Эпплджек выкатила кресло в сад.