ЧМ. Часть 2. Будние дни

Глава XIV

…настал вечер, назначенный для операции. Весь день у пегаски не клеилось с работой, так что под конец Рабидус отправил её погулять. Но не прошло и получаса, как стригунок вернулась в ресторан. Человек так устал от постоянных вопрошающих взглядов Скуталу, что готов был начать ещё в полдень, но без помощи Твайлайт было никак не обойтись.

Наконец, к всеобщему облегчению, аликорн прибыла. Не тратя лишних слов, чародеи и их подопытная прошли в гостиную, ставшую временным заклинательным залом. Следом важно протопал Спайк, выступающий в роли ассистента, и Рэйнбоу Дэш в роли наглядного пособия.

Возле кушеток уже висел большой плакат с разноцветной схемой, выглядящей для стороннего наблюдателя как абстрактная мешанина из цветных линий, точек и пятен.

– Это чего такое? – осведомилась Дэш, укладываясь на кушетку.

– Это схема магического конструкта пегасьих крыльев, – протирая руки влажным полотенцем, ответил Рабидус. Но, наткнувшись на пустой взгляд пегаски, пояснил: – Так мы видим твои крылья.

Рэйнбоу сочувственно посмотрела на аликорна и человека.

– Бедненькие… Неужели вместо моих прекрасных крыльев вы вынуждены любоваться вот этим?! – она ткнула копытом в схему, невольно копируя «трагическую» позу Рэрити. – Я должна… нет, просто обязана!.. поведать, чего вы лишены. Значит так, мои крылья офигенны, они крутого голубого цвета, а каждое пёрышко наполнено потрясностью и…

– Рэйнбоу, мы прекрасно знаем, как выглядят твои крылья, – прервала невероятно информативное описание Твайлайт. – Этот конструкт виден только в магическом зрении. Но можешь поверить, – прервала она открывшую было рот пегаску, – что твоя крутизна видна даже в нём… А теперь, будь добра, полежи спокойно!

Рабидус надеялся, что болтовня радужногривой пегаски отвлечёт Скуталу, но не тут-то было: стригунок лежала, застыв. Все её мышцы напряглись, а в глазах была видна нарастающая паника: приступ страха накатывал с новой силой.

Маг начал осторожно, ничего не говоря, почёсывать загривок кобылки лёгкими касаниями. Скуталу дёрнулась, но, мало-помалу, напряжение спало. Она повернула голову и встретилась взглядом с Рэйнбоу – та ободряюще улыбалась. Пегасочка сделала глубокий вдох, а потом медленно выдохнула, окончательно расслабляясь и опуская голову на кушетку.

– А теперь не шевелись, – велел Рабидус и начал срезать бинты, фиксирующие крылья жеребёнка.

Скуталу закрыла глаза и, кажется, даже затаила дыхание.

– Приступим? – предложила Твайлайт и повернулась к ассистенту. – Спайк, будь добр, зафиксируй пациента.

Дракончик кивнул и мягко, но надёжно прижал крылья пегаски к кушетке. По рогу Твайлайт забегали искры, сливаясь в единый факел бледно-розового магического пламени. Секунду спустя таким же сиянием осветились крылышки Скуталу. Стригунок завозилась, но Спайк удержал её на месте.

– Ей же не больно? – с беспокойством спросила Рэйнбоу.

Рабидус отрицательно покачал головой. Когда он бросил взгляд в сторону Дэш, та заметила в его глазах пылающее ярко синее пламя. Человек хрустнул пальцами, разминая их, и приблизился к Скуталу. Некоторое время он просто стоял и внимательно вглядывался во что-то невидимое, после чего решительно опустил руки на крылья жеребёнка. Скуталу вскрикнула и дёрнулась; если бы не Спайк, то она точно свалилась бы с кушетки.

Полностью отрешившись от происходящего, Рабидус приступил к плетению нового конструкта. Пальцы скользили по крыльям, спине и даже бокам и шее жеребёнка, выписывая замысловатые узоры. Левая и правая рука двигались синхронно, зеркально повторяя действия друг друга. И каждое движение пальцев вызывали у Скуталу всё новые и новые стоны – вначале тихие и сдавленные, но по ходу операции всё более громкие. Крупная дрожь била тельце пегасочки, капли пота стекали по лбу и бокам.

Заклинатели выглядели немногим лучше. Чёлка Твайлайт прилипла к вспотевшему лбу; аликорна пошатывало, но она продолжала стоять. Рубашка Рабидуса прилипла к спине, руки дрожали, под побледневшей кожей стали видны синие линии вен.

Наблюдавшие за происходящим от порога Лира и Октавия сидели, боясь пошевелиться. Винил, напротив, всем телом подалась вперёд, жадно вглядываясь в происходящее – перед ней творилось чудо и она желала видеть все подробности. Перенервничавшая Рэйнбоу лежала ни жива, ни мертва – она переживала и за Скуталу, и за Твайлайт, и за Рабидуса, но при всей своей крутости ничем не могла помочь!.. Ощущение собственного бессилия сводило пегаску с ума.

Постепенно пламя в глазах человека начало слабеть, показывая степень его опустошённости. Из носа Твайлайт тоненькой струйкой побежала кровь и закапала на пол. Винил судорожно втянула воздух, всей душой переживая за ход операции, а также за состояние магов и их пациентки.

– Спайк, – глухо проговорил человек. – Прижми крылья к её бокам.

Дракончик аккуратно сложил крылышки, как велел Рабидус, и маг тут же накрыл их ладонями.

– А теперь, держи как можно крепче – нужно зафиксировать конструкт, – с трудом ворочая языком, прохрипел человек.

Спайк навалился на стригунка. Ладони чародея вспыхнули лазурным пламенем, вливая в крылья новую порцию магии, должную запустить работу магических линий.

Скуталу издала полустон-полувсхлип и выгнулась дугой; засучив задними ногами, она несколько раз дёрнулась и безвольно обмякла, потеряв сознание.

– Всё, – прошептала Твайлайт, бессильно опускаясь на пол. Вторая часть операции прошла гораздо сложнее: сказалась их общая с Рабидусом неопытность вкупе с запущенным случаем пациентки – полная переделка конструкта работа ювелирная и, вместе с тем, объёмная.

К ним уже спешила заранее проинструктированная Лира. Единорожка подхватила жеребёнка магией, перенесла на спину и прорысила в ванную комнату. Горячая вода с травами была подготовлена загодя, должная восстановить нормальное течение как крови в крыльях, так и магии в конструкте.

На простыне остался влажный силуэт пегаски.

Рабидус хотел отойти, но его внезапно повело – человек охнул и начал заваливаться. К счастью, его с боков поддержали Винил и Октавия, осторожно опустив мага на пол. Рядом в полуобморочном состоянии лежала Твайлайт – её голову держал на коленях Спайк, нежно расчёсывая гриву коготками. Расслабившись, оба чародея вмиг растеряли остатки сил.

Скрэтч принесла пару подушек и покрывал – куда-либо переносить магов не было смысла, оба лежали на тёплом ковре и сейчас нуждались только в покое.

Мелоди поёжилась: откуда-то тянуло холодом. Оглядевшись, кобылка поняла, что источником служили человек и аликорн, вытягивающие из пространства всю энергию, до какой могли дотянуться. Первым порывом было отойти, но потом Октавия поняла, как может помочь, и легла между ними, позволив тянуть силы из её тела. Чуть позже к ней присоединилась Винил, облизывавшая губы, испачканные чем-то красным. Спайк благодарно кивнул.

Лира, тем временем, тоже не прохлаждалась – постоянно вливая в воду слабые порции магии, она ещё и следила, чтобы стригунок случайно не захлебнулся. Скуталу уже очнулась, но была вялая и расслабленная; нет сомнений, что этой ночью она будет крепко спать. Как, впрочем, и все участники операции.



Когда Рабидус проснулся, за окном ещё царила ночь. Грудь слегка ныла, как после ожога. Расстегнув одной рукой рубашку, он увидел на коже слабо светящуюся в темноте восьмиконечную звезду. Магическая октограмма активировалась и втягивала окружающую магию… Но разбудила человека не она.

Рабидус огляделся по сторонам, пытаясь понять, что же тогда помешало его сну? Он по-прежнему лежал на ковре, где его сморило. С одной стороны лежала Скуталу, свернувшаяся калачиком, а с другой Лира, которая посапывала во сне, обхватив губами большой палец человека. Чуть поодаль похрапывала Твайлайт, обняв Спайка всеми конечностями как подушку и крепко прижав к себе. Дракончик спал совершенно бесшумно, только кончик хвоста иногда дёргался из стороны в сторону…

Слабый шорох со стороны кухни заставил человека обернуться и замереть, вглядываясь в темноту. Рабидус был рационален до мозга костей, но это вовсе не мешало ему искренне верить в магию!.. И привидений. Можно было бы списать всё на кота или мышей, но усатого-хвостатого он пока не завёл, а мыши – стараниями Флаттершай – были весьма вежливыми и воровством продуктов не занимались.

Маг осторожно, стараясь не издавать шума, подкрался к двери кухни, откуда доносился хруст и жадное чавканье. Там стояла Винил Скрэтч, озаряемая призрачным светом из открытого холодильника, и, урча от удовольствия, что-то поедала. Рядом с ней, понурив голову, сидела Октавия.

– Вы тут чего? – человек перевёл дух: когда Рабидус понял, что это не нашествие зомби, ему значительно полегчало.

Винил вздрогнула и подняла испуганные глаза, отрываясь от остатков пирога. На перепачканной физиономии медленно расползлась неуверенная улыбка.

– Ой, а у нас тут случился ночной форс-нажор, – смущённо шаркнула она ножкой. – Да, это не красиво, но что-то так есть захотелось…

– Я пыталась её остановить и образумить, – печально произнесла Мелоди, не поднимая головы. – Но она меня не слушала.

– Ничего страшного, Октавия, – Рабидус присел рядом и ободряюще коснулся её плеча. – Правда, если бы твоё лицо не было всё в джеме, то эти слова звучали бы убедительнее.

Вспыхнувший на серой шёрстке румянец был заметен даже в полутьме. Кобылка поспешно облизнулась, но только сильнее размазала джем. Пока она оглядывалась в поисках салфеток или полотенца, к ней подошла Винил и, не мудрствуя лукаво, старательно облизала любимую мордашку, отчего земная пони покраснела сильнее прежнего.

– Мы не одни! – прошипела она, отпихивая хихикающую Скрэтч, чем только сильнее её распаляла.

– Девочки, мне выйти? – на всякий случай уточнил Рабидус, видя энтузиазм единорожки.

– А ты хочешь уйти? – лукаво спросила Винил, глядя на человека из-под полуопущенных век.

Воспользовавшись моментом, Мелоди отпихнула подругу и отошла в сторону, делая вид, что ничего не было. Маг предпочёл не замечать подрагивающего хвоста земной пони.

– Голод вполне естественен, – человек решил сменить тему. – Вы поделились со мной своей энергией, и ваши организмы восполняют потерю самым простым и действенным методом – едой.

Пони переглянулись и кивнули.

– Если вы не против, я что-нибудь приготовлю, – предложил Рабидус. – Я и сам, признаться, голоден.

Кобылки отказываться не стали, и вскоре на плите зашипела сковорода и забулькала кастрюля. Винил и Октавия сидели за столом и заворожено смотрели, как маг шинкует овощи. Вскоре по кухне пополз аппетитный аромат, а чуть погодя, втягивая высоко задранным носиком воздух и не открывая глаз, в дверях показалась Скуталу.

Всё так же не глядя, пегасочка взобралась на табурет у стола и скромно принялась ждать, сложив копытца. Можно было подумать, что она уже давно здесь сидит, просто устала и задремала сидя. Вскоре перед ней, как и перед другими пони за столом, оказалось по тарелке.

О том, что на кухню идут новые участники ночных посиделок, стало ясно заранее, по громкому урчанию в чьём-то животике. Через секунду вошла краснощёкая Лира и тоже получила свою порцию. Похоже, что Рабидус приготовил сразу на всех находившихся дома, а не только на тех, что бодрствовали. Вероятно, он предполагал, что все они со временем переберутся к столу.

Когда на кухню заглянули Твайлайт со Спайком, их уже ждали горячие порции.

В результате из участников или свидетелей операции за ночным перекусом не оказалось только Рэйнбоу Дэш, но перенервничавшую пегаску увели Лист с Флаттершай, обещая отпоить ту чаем с успокаивающими травами.

– А ночью и в темноте еда отчего-то ещё вкуснее, – с набитым ртом проговорила Скрэтч. –

Передайте салатик, пожалуйста.

– Но такие ночные посиделки вокруг холодильника пагубны для пищеварения, – авторитетно заявила Твайлайт, водружая третий этаж на свой сэндвич и обильно поливая его майонезом и горчицей.

– Тогда я это заберу? – предложил Спайк, нацеливаясь на законченный бутерброд, но аликорн показала дракончику язык и тут же откусила не меньше трети. Тот довольно усмехнулся и продолжил с хрустом поглощать шарики.

– Скуталу, – вполголоса обратилась Октавия к стригунку, – а что ты чувствовала во время операции? Тебе не было больно?

Пегасочка подавилась и закашлялась. Чуть продышавшись, она отрицательно мотнула головой.

– Мне показалось… ты так стонала, – обеспокоенно произнесла Мелоди.

Скуталу покраснела до ушей и уткнулась носом в тарелку, не поднимая глаз.

Скрэтч пихнула подругу локтём:

– Какая же ты бестактная! – обвинительно покачала головой единорожка. Она приблизилась к уху Октавии и зашептала в него с придыханием: – Стонать можно не только от боли, а крылья у пегасов такие… чувствительные.

Сложив два и два, земная пони покраснела не хуже пегаски и тоже уткнулась в тарелку.

Утолив голод, Винил со счастливым видом огляделась кругом. И тут её носик уловил тонкий сладкий аромат. С точностью локатора она тут же определила его источник.

– А там вот что такое вкуснопахнущее? – спросила единорожка, указывая на шкафчик.

Рабидус несколько секунд непонимающе смотрел то на шкаф, то на пони, но что-то вспомнил и просветлел лицом.

– Ах, это! Я недавно обещал Пинки приготовить что-нибудь из Земных сладостей, а здесь результаты моих попыток. Если хотите, угощайтесь, – предложил он, ставя на стол несколько плошек. – Зефир, пастила, птичье молоко, ириски… Уверен, вы всё это уже видали, но Пинки хотела попробовать на вкус именно мою стряпню.

Пони не заставили себя долго ждать и принялись за дегустацию.

– И кому в голову пришло назвать конфеты «птичье молоко»? – недоумевала Твайлайт, угощаясь десертом. – Даже жеребята знают, что у птиц молока не бывает!

– Точно-точно, – поддержала аликорна Скрэтч. – Но я знаю некоторых крылатых-пернатых, у кого молоко может быть. Интересно, если Рабидус попросит глоточек, ему дадут?

Со шкодливой улыбкой единорожка посмотрела на Скуталу. Та сидела, не глядя по сторонам, и делала вид, что ничего важнее пластинки пастилы для неё сейчас нет. Только подрагивающие ушки говорили о том, что пегаска всё слышит.

– Винил, попробуй эти ириски, – человек пододвинул единорожке чашку с коричневыми кубиками. – Очень вкусные! Я называю их «золотой ключик».

– Жестковаты, трудно разгрызть. Но вкусно, – заключила единорожка, забросив в рот сразу горсть. – Да, мне тофнрвц…

Кобылка удивлённо раскрыла глаза и ещё раз попыталась открыть рот. Безрезультатно.

– Рабидус, – повернулась к магу Октавия. Лицо серой пони было привычно-строгим, но в глазах плясали смешинки. – Я хотела бы приобрести ведро этих конфет. Для начала.