ЧМ. Часть 2. Будние дни

Глава I

Понивилль никогда не был особенно читающим городом. Признаться, его жители радостям приобщения к литературе предпочитали посиделки в кафе с друзьями. Даже появление очаровательной книгоежки не сильно увеличило посещаемость библиотеки; а если кто-то и приходил, то чаще всего за советом или же просто в гости…

Возможно поэтому, когда однажды утром вокруг дерева в центре города возник розово-фиолетовый волшебный купол, никого не пускающий внутрь, паники не случилось. Не было криков, стихийных митингов библиофилов или иных беспорядков. Да что говорить – поглазеть на этакое чудо даже зеваки не собрались!..

Впрочем, несколько пони всё же стояли напротив входа, но их нельзя было назвать обычными зеваками.

– Что скажешь, сестра? – Селестия зябко поёжилась: тело жеребёнка оказалось неожиданно чувствительным к холоду, которого принцесса не ощущала уже долгие века.

– Я не знаю, что это за барьер, – ровным голосом ответила Луна: в отличие от сестры, принцесса ночи холода не чувствовала, вернее, он её не волновал. – Могу лишь сказать, что он многослойный и способен сдержать как физическое, так и магическое воздействие. Глушит вибрации, пропускает объекты не крупнее муравья и муравьиной же скорости.

Недалеко от венценосных сестёр стояли несколько кобылок и внимательно слушали, но в разговор не вмешивались. Несмотря на довольно близкое знакомство и более чем дружелюбное отношение со стороны аликорнов, носительницы Элементов Гармонии по-прежнему чувствовали себя неуютно рядом с ними. Кто-то более…

– Поберегись!

…кто-то менее.

Голубая пегаска, скатившаяся по куполу на крупе, с задорным воплем плюхнулась в наметённый за утро сугроб. Проворно выскочив и встряхнувшись по-собачьи, она деловито доложила:

– Сверху прочный по всей площади, никаких утончений не замечено.

Принцесса Луна кивнула и продолжала о чём-то молча размышлять.

– А если подкопать? – неуверенно предположила ЭпплДжек; она не очень разбиралась во всяких волшебных штучках-дрючках, но рассуждала со свойственной земнопони практичностью: ежели забор нельзя обойти или перепрыгнуть – то его нужно подкопать! Она даже поковыряла мёрзлую землю копытом, но была остановлена аликорном.

– Бесполезно, – покачала головой ночная принцесса, – барьер продолжается и под землёй. Строго говоря, он имеет сферическую форму с центром в библиотеке.

ЭпплДжек поняла, что под забором фундамент и копать бесполезно. Фыркнув, она развернулась и с силой лягнула розовую преграду. Стена упруго прогнулась, после чего мягко оттолкнула фермершу назад, тут же восстановив форму.

– И как же попасть внутрь? – задала риторический вопрос Рэрити.

Все присутствующие замолчали, опустив головы.

Твайлайт уже три дня отказывалась покидать библиотеку или с кем-либо видеться; единственным, кто беспрепятственно проходил сквозь барьер, был Спайк. Он и рассказывал беспокоящимся подругам, что с единорожкой – признавать себя аликорном Твайлайт отказывалась наотрез! – всё в порядке. «Насколько может быть в порядке с той, над кем провели магический эксперимент» – обычно добавлял он, если рядом оказывалась принцесса Луна.

Но Спайк появлялся не часто – только когда нужно было сбегать в магазин и закупить продуктов или письменных принадлежностей. То есть, не чаще раза в день. Подруги продолжали беспокоиться за Твайлайт; Селестия – проедать плешь сестре, что та поссорилась с её ученицей, заодно поссорив с ней и саму Селестию; а Луна – страдать. Причём не столько от постоянных нотаций сестры, сколько от того, что осталась буквально один на один со всей бумажной работой.

Принцесса ночи посчитала, что Твайлайт, вернувшись из отпуска в Кристальной Империи, да получив в распоряжение новые силы и статус, быстренько разберётся с бумажными завалами… но реальность оказалась иной. Единорожка вовсе не обрадовалась паре крыльев, как ожидала аликорн; более того, она оказалась сильно недовольной. Недовольной настолько, что, обозвав Луну «самодуршей», скрылась в библиотеке, отказываясь выходить и не пуская никого внутрь, тем самым не давая Луне объясниться и извиниться. Да, принцесса осознала, что проводить подобный обряд без осознанного согласия Твайлайт было… не очень хорошо. Но это же не повод дуться три дня!

– Пора это прекращать, – хмуро произнесла Селестия. – Я должна поговорить со своей ученицей, успокоить её и всё обсудить. Долг наставника – быть рядом в трудную минуту, а я банально не могу попасть внутрь!

– Извините, – тихий голос Флаттершай был едва слышен, но на него всё же обратили внимание, – а если нам её просто позвать?

– Барьер глушит колебания, а значит и звуки, – покачала гривой Луна.

– А мы громко-громко позовём, – поддержала подругу Дэш.

Аликорн пожала плечами. Теоретически, если кричать достаточно громко, часть звуков пройдёт – Твайлайт не стала делать полностью непроницаемый барьер. Так что… попытка не пытка.



Тем временем в библиотеке Спайк сидел на полу на подушке и вяло потягивал чай, наблюдая за Твайлайт…

Всеми тремя.

Первая что-то увлечённо чертила на огромном листе бумаги. Рисунок представлял дикую мешанину линий, окружностей и дуг. Вероятно, в ней был какой-то глубинный смысл, но дракончику не хотелось его искать.

Вторая сидела с сосредоточенным видом в центре комнаты, левитируя книги. Всё содержимое библиотеки беспрестанно двигалось стройными рядами, то становясь на ту или иную полку, то слетая с неё. Больше всего это напоминало какой-то механизм – так чётко и слажено перемещались книги. Твайлайт наводила порядок – это всегда успокаивало нервы и приводило мысли в порядок. А так как сейчас нервы были взбудоражены сильнее обычного, то и перестановка требовалась помасштабнее, чем в пределах пары полок. Благо сил теперь хватало и на Большую Кантерлотскую библиотеку!

Третья свисала с потолка, кутаясь в перепончатые крылья. Перед ней парил объёмный свиток, куда Твайлайт что-то быстро записывала.

– Итак, – сделав очередной глоток ароматного напитка, начал Спайк, – объясни, пожалуйста: почему, когда я вернулся из магазина, тебя стало много? Не то чтобы я жалуюсь!.. Просто непонятно, на скольких готовить ужин. Вдруг тебя станет ещё больше?

Спайк поражался собственному спокойствию; обычно он в подобной ситуации паниковал бы и не знал что делать, но последние два дня дракончика одолевала вялость. Он был сонливым больше обычного и с трудом мог заставить себя что-то делать. Но забота о Твайлайт была на первом месте, а так как дракончик не чувствовал себя больным – вялость не в счёт – то и сачковать не собирался.

– Ох, Спайк… – начала та, что на потолке.

– …понимаешь, после превращения… – продолжила Твайлайт над чертежом.

– …у меня оказалось столько магических сил… – снова Твайлайт со свитком.

– …что я с трудом их контролирую, – закончила сортирующая книги.

Некоторое время Спайк пытался уследить, кто именно говорит, но быстро бросил это дело из-за головокружения. Каждая Твайлайт продолжала речь предыдущей без всяких задержек, будто именно она и говорила предыдущие слова. Иногда, словно издеваясь, они говорили хором, абсолютно синхронно. А так как говорила троица одно и тоже, Спайк перестал следить кто говорит и сосредоточил внимание на том, что говорят. Целиком речь волшебницы звучала так:

– У меня уже было подобное, когда я поступала в школу Одарённых единорогов. Тогда я ещё не сознавала, как контролировать собственную магию, и в результате она выплеснулась наружу неконтролируемым потоком. Тогда я была, хоть и одарённым, но жеребёнком, так что последствия были локальными; но если мои силы выйдут из-под контроля теперь – весь Понивилль, старый и новый, окажется в области воздействия. Именно поэтому я вынуждена использовать расточительные, с точки зрения магии, заклинания наподобие «идеального копирования». Иными словами, если я не буду стравливать магическое давление, то просто лопну и залью всё вокруг.

Спайк покивал с глубокомысленным видом, хрумкая очередной печенюшкой.

– Это навсегда? – спросил он, прожевавшись.

– Нет, я уже привыкаю. После того, как ты ушёл, был пик давления, и пришлось срочно вспоминать самые затратные из безопасных заклинания. Полагаю, вскоре я освоюсь.

Дракончик кивнул, полностью удовлетворённый объяснением, и взялся за комикс. Всё, что он хотел знать – он узнал: с Твайлайт всё хорошо, явление временное, вскоре всё вернётся на круги своя.

Так в тишине, нарушаемой лишь поскрипыванием пера с потолка и чирканьем карандашами из угла, они и проводили вечер, думая каждый о своём.

Спайк думал, что Рэдиэнс из Пауэр-пони очень даже ничего, и остро жалел, что авторы комикса упорно не замечают такую перспективную сюжетную линию, как романтические чувства между ней и Хамдрамом. Ну как можно быть такими слепыми и не замечать очевидного? Они же просто созданы друг для друга!..

Твайлайт, хоть и была в трёх лицах, по-прежнему оставалась мысленно единой. А думала она о своём поступке – когда попросту закрылась в библиотеке, не желая никого видеть. Прекрасно понимала, что это жеребячество чистой воды, но иногда эмоции берут верх даже у такой рациональной пони. И они вспыхивали вновь, как только она вспоминала о поступке принцессы Луны – так её обмануть!..

Не успела волшебница в очередной раз рассердиться, как с улицы раздались искажённые барьером голоса:

– Твайлайт, выходи! Твайлайт, выходи! Твайлайт, выходи!

Пожевав кончик пера, Твайлайт обратились к помощнику:

– Спайк, будь добр, узнай, в чём дело?

Кобылка так и не решалась выйти, оправдываясь тем, что должна всецело посвятить себя контролю над бурлящей магией. На то, что силы стабилизировались больше часа назад, она старательно не обращала внимания.

Спайк зевнул и, угукнув, вышел на улицу. Там, зевая и чуть пошатываясь, дошёл до края барьера, где звук искажался меньше всего, и можно было свободно общаться. Наружу он не вышел не потому, что боялся быть схваченным, а чтобы была возможность крикнуть Твайлайт, если произошло что-то срочное.



Когда в ответ на призывы открылась дверь, все радостно затаили дыхание, но появился лишь Спайк.

Раздался разочарованный выдох, и пони стали ждать, пока дракончик подойдёт поближе.

– Что-то случилось? – спокойно поинтересовался он.

– Случилось?! – воскликнула Дэш. – Он ещё спрашивает! Наша подруга заперлась и не желает нас видеть – вот что случилось!

– А, вон оно что… – вяло ответил Спайк. – Это всё? Тогда я пойду.

Да, это было грубо. Но подобные разговоры начинались каждый раз, как он появлялся в городе и не прекращались, пока он не скрывался под защитой купола!.. И никакие слова не могли подействовать на пони – они из раза в раз повторяли одно и то же! Дракончик банально устал их убеждать, что всё хорошо и Твайлайт вскоре выйдет.

– Нет, постой, Спайк, – остановила его принцесса Луна. – Я хочу поговорить с Твайлайт. Боюсь, у нас возникли некоторые… – она покосилась на сестру, – серьёзные разногласия. И мне бы хотелось их обсудить. Уверена, Твайлайт умная пони и мы сможем прийти к компромиссу. Так что, ты не мог бы попросить её впустить меня?

Спайк кивнул и крикнул в сторону Библиотеки:

– Твайлайт, принцесса Луна хочет поговорить и просит впустить её.

Ответные крики из библиотеки оказались приглушены барьером, так что полностью их понял только дракончик. До компании у входа долетали лишь обрывки вроде «синекрупая лошадь», «поцелует мой фиолетовый», «засунет свой венценосный» и «а потом летит на».

Монолог оказался долгим. Спайк стоял с каменным выражением лица, потом повернулся к несколько шокированным пони, откашлялся в кулачок, и спокойно сообщил:

– Твайлайт извиняется и говорит, что библиотека сейчас закрыта, а сама она чувствует себя не очень хорошо. Ничего серьёзного, беспокоиться нет нужды, но встретиться с вами прямо сейчас она, увы, никак не может.

Луна смотрела на него, отвесив челюсть.

«Из него вышел бы неплохой посол!» – решила принцесса, сопоставив его слова с тем, что удалось расслышать: интерпретация звучала куда лучше оригинала.

Что ж, как видно, пока Твайлайт идти на мировую не желает. Впрочем, у принцессы есть в запасе пара трюков – возможно, новая принцесса магии может, благодаря своим силам, уклоняться от общения в реальном мире… Но в мире снов совсем иные правила! И сегодня же ночью Луна переговорит с Твайлайт, хочет та этого или нет. В конце концов, эту комедию пора прекращать!..

Тем временем мимо группы, не обращая внимания на собравшихся, прорысила серая пегаска с почтальонскими сумками. Она проследовала к библиотеке и, естественно, уткнулась носом в розовую прозрачную стену.

– Почта!.. – воскликнула она, после чего поскользнулась, неловко взмахнула крыльями и рухнула, поднимая в воздух кучу снега…

…Когда снежная пыль улеглась, смущённо отряхивающаяся пегаска оказалась стоящей по ту сторону барьера.

– Ты… как это? – удивился Спайк.

– Ой, хе-хе, – смущённо хихикнула почтальонша, – это я случайно!.. – и тут же обеспокоенно спросила: – Я ничего не сломала?

Спайк с одной стороны и принцесса Луна с другой, всё внимательно осмотрели и пришли к выводу:

– Нет, барьер цел и невредим.

– Вот и славно, – улыбнулась пегаска и зашагала к двери. – Твайлайт, пришла газета с новостями из Кристальной Империи! Ты не поверишь – твой брат на первой полосе!

– НЕ-Е-ЕТ!.. – Рэрити чудом не расплющилась о купол, но безрезультатно. – Дёрпи, нет! Она не должна это видеть!

Но кобылка её не слушала – она уже входила в библиотеку, одновременно извлекая из сумки заветную газету…

Через полминуты из дерева раздалось громогласное «ЧТО-О-О-О?!» и библиотека взлетела на воздух.

Вместе с куполом.

Глава II

С приходом в Понивилль настоящей зимы Рабидус столкнулся с неожиданной проблемой – ужасающей, с его точки зрения, теплоизоляцией дома. Он и раньше замечал, что прогретое камином помещение выстывает неоправданно быстро, но теперь это стало насущной проблемой. Если стены худо-бедно удерживали тепло, то через щели меж оконной рамой и стеной оно улетало натурально со свистом! Неплотная входная дверь и отсутствие коридора также не улучшало ситуацию.

По словам Лиры, это не было чем-то особенным, по крайней мере в Понивилле – это было общей проблемой пони. Причём сами они так не считали: под дверь подкладывали коврик, иногда сворачивая его валиком, окна занавешивали от сквозняков шторами, грелись у каминов… И это было тем удивительнее, что пони плохо переносили сквозняки! То есть просто низкая температура была им хоть и неприятна, но не страшна, зато сквозняк мог подорвать здоровье даже такого крепыша, как Биг Мак. Почему при этом в Эквестрии настолько наплевательски относились к сквознякам в собственных домах, было непонятно.

Рабидуса это, разумеется, не устраивало, и человек решил исправить ситуацию… отправив Винил на кухню, варить овсяную кашу. Сам он в это время занялся входной дверью, избавляясь от зазоров между дверью и косяком с помощью прокладки из толстой ткани.

– Рабидус… – неуверенно сказала Октавия. – Я ни в коем случае не ставлю под сомнение твой интеллект или вменяемость, но зачем ты позволил… нет, попросил Винил что-то приготовить?

– Эй, что за намёки?! – возмутилась Скрэтч, входя в прихожую. На её спине, на сложенном полотенце, балансировала кастрюлька с варевом. – Хотя, да – мне тоже интересно.

Человек подошёл к единорожке, снял кастрюлю, с внимательным видом помешал кашу и удовлетворённо кивнул – то, что надо.

– Так зачем тебе нужна овсянка моего производства? – не отставала единорожка.

– Что за странные вопросы? – искренне удивился Рабидус и зачерпнул полную ложку серой, влажно блестящей гущи, больше похожей на разновидность пластика, нежели на еду. – Я собираюсь это есть.

Не успел он даже попытаться поднести ложку ко рту, как Октавия кинулась на него, резким ударом выбивая ложку. Винил обхватила его ноги, одновременно отпихивая кастрюлю подальше.

– Я не знаю что случилось, но суицид не выход! – взволнованно воскликнула серая кобылка, с отчаянием во взоре заглядывая человеку в глаза.

– Даже если жизнь не мила, можно выбрать и менее мучительный способ покончить с собой! – вторила Винил.

– Девочки… я пошутил, – тихо-тихо пробормотал совершенно ошарашенный Рабидус. – Я не собирался это есть, честно-честно!

Что ни говори, но такой реакции он точно не ожидал.

Особенно от самой Винил.

Человек ласково провёл руками по гривам поняш, и они осторожно его отпустили, но настороженность из взглядов не пропала.

– Я как-то исследовал образец стряпни Винил, – начал объяснять Рабидус. Он поднял кастрюлю и вновь заработал ложкой, энергично перемешивая содержимое. – И, признаться, был поражён результатами. Овсяная каша после окончательного застывания приобретала свойства бетона. На неё не влияла ни вода, ни солнечный свет. Её отказывались есть не то что грызуны – насекомые!.. В то же время, находясь в условно жидком состоянии, она была достаточно густой, липкой и вязкой, чтобы склеить между собой несколько камней.

Пока он говорил, Октавия удивлённо смотрела на подругу, в то время как та всё больше задирала нос, словно Рабидус её расхваливал в хвост и в гриву.

– Я более чем уверен, что таких результатов невозможно добиться обычными кулинарными методами, – продолжал маг. – Но магии так и не уловил. Склоняюсь к мысли, что была задействована какая-та алхимическая реакция, но тут я профан.

– Винил, что ты туда намесила? – подозрительно спросила серая кобылка, когда человек замолчал.

– Секрет фирмы! – подруга поиграла бровями и повернулась к Рабидусу. – И всё же, зачем тебе понадобилось это вещес… каша?

Рабидус прекратил месить содержимое и подошёл к окну.

– Винил, не поможешь? – обратился он к пони; та охотно подошла и с интересом посмотрела на человека. – Каша уже остыла, так что не обожжешься. Бери её и промазывай окна – так мы избавимся от сквозняков.

– Уверен? – с сомнением спросила единорожка: раньше она таким не занималась. Чего только в студенческие годы не было, вплоть до разрисовывания по пьяни стен королевского дворца… Но кашей окна мазать – это впервые.

– Уверен, – кивнул Рабидус.

Винил пожала плечами и зачерпнула немного серой массы. И вправду, уже не горячо. Она осторожно понюхала кулинарный шедевр – против ожиданий, пахло неплохо… в смысле, вообще никак.

– Ну, если ты так говоришь… – вздохнула единорожка и широким взмахом передней ноги размазала массу по оконному стеклу. – Хотя не представляю, как это поможет избавиться от сквозняков. Да и темно будет.

Не успела пони войти во вкус, как её оттащили от окна. Скрэтч с удивлением посмотрела на Рабидуса, поспешно оттирающего стёкла.

– Э… Винил, – Октавия вздохнула, – мне кажется, Рабидус имел в виду замазать щели, из которых дует, а не стёкла.

– Знаешь… – подумав, решила Скрэтч. – А ведь твои слова не лишены смысла!

Черногривая пони тихо застонала и начала подавать пример, аккуратно промазывая периметр рамы.

Рабидус облегчённо вздохнул – «Хоть кто-то пользуется головой не только для еды!» – и вернулся…



…в Люме де Вис. Мир Снов встретил привычным видом лоскутного одеяла. Множество никак не связанных между собой участков пространства, заполненных как обычными домами, так и горами или лесами – так видел его сторонний наблюдатель в лице принцессы Луны.

Пока был вечер и немногие пони уже спали, поэтому сонный вариант Понивилля не сильно отличался от оригинала, разве что был более тусклым. Но, то тут, то там уже появлялись новые пятна снов. Сновидения растекались вокруг спящего, преображая Люме де Вис и пони оказывался в своём сне.

Принцесса рассеяно шла меж островков, не обращая особого внимания на содержание: это были спокойные сны – от них шла волна покоя. Если появится ночной кошмар – Луна мигом это почувствует. И это относилось не только к сновидениям Понивилля – для Мира Снов не существовало расстояний и Страж может перенестись из одного конца Эквестрии в другой за один шаг. Но эта ночь была тихой, даже впечатлительные жеребята спали спокойно… Впрочем, она только начиналась, что ещё будет впереди!

Луна посмотрела в сторону огромного серого дерева и убедилась, что Твайлайт ещё не спит. Значит, есть время немного погулять. Одной из забав ночной принцессы было угадывание содержания сна по одним лишь колебаниям. Отличить весёлый сон от страшного труда не представляет, а вот угадать подробности – это куда интереснее.

Луна закрыла глаза и закружилась на месте, не глядя выбирая сон.

Очень тёплый и солнечный, пропитан ароматом травы и яблок. Скрипят колёса, болтают пони. Частый смех. Луна улыбнулась – наверняка старшая из Эпплов, смотрит сон о своей молодости. И верно, на фоне строящегося Понивилля задорно скачет юная кобылка нежно-зелёного окраса, немногим старше меткоискателей.

Довольная собой, Луна вновь крутанулась, выбирая новый сон.

Тихо играет гучжэн, слышен шорох шёлка и плеск воды, чувствуется аромат особых масел, лёгкий аромат благовоний. Лотус и Алоэ видят один сон на двоих. Хоть они и близняшки, но это редкость. Во сне они не работницы спа, а его клиентки. Причём не просто клиентки спа-салона, а какие-то очень избалованные пони, за которыми ухаживают невидимые слуги, выполняя все их прихоти, будь то массаж или даже сэндвич с обрезанной корочкой!.. Луна тихо смеётся – хоть кобылки и мечтают втайне, чтобы за ними поухаживали, но с трудом могут вообразить, что же такого потребовать.

Принцесса поугадывала ещё несколько раз, ожидаемо выигрывая – сказывался внушительный опыт. Потом внимание привлёк один из снов, разлившийся во дворце – и это был вовсе не сон кого-то из стражи или прислуги; нет, это был сон сестры. Луна не часто заглядывала в сны Селестии, но сегодня ей стало любопытно.

Дневная принцесса была во взрослом теле. Она лежала на ковре в личной комнате Кантерлотского дворца и благодушно наблюдала за игрой двух жеребят. Фиолетовая единорожка с синей гривой и жёлтая единорожка с жёлто-красной. Первая – естественно, Твайлайт; вторая, вероятно, Сансет Шиммер. Луна не была лично с ней знакома, но многое слышала от сестры. Что юная, но амбициозная единорожка предала уроки Селестии, предала надежды, возложенные на неё…

А ещё Луна знала то, что Тия никогда не говорила вслух – она очень скучает по шумной и вздорной кобылке. Непохожей на Твайлайт, но не менее любимой. Луна не раз заставала сестру смотрящей в Камень Вероятностей, когда та наблюдала за бывшей ученицей в ином Мире…

Принцесса ночи опустила голову. Сансет покинула наставника, а теперь и Твайлайт не желает с ней общаться. Та самая Твайлайт, что писала любимой принцессе каждую неделю – при том, что даже родителям письма были не чаще раза в пару месяцев!.. И виновата в этом Луна и её поспешные решения.

Аликорн закусила губу и решительно направилась к библиотеке, благо та начала меняться под действием сна. И это был сон именно Твайлайт.

Дерево почти не изменилось, разве что покрылось листвой. Луна подходила спокойно, мысленно проговаривая всё то, что сообщит Твайлайт. Принцесса не боялась, что проснувшись, единорожка всё забудет или примет за обычный сон – Луна могла влиять на сонную реальность в достаточной мере, чтобы уплотнить её до подобия обычного Мира.

Но произнести заготовленную речь так и не удалось. Разумеется, барьера вокруг дерева здесь не было, однако принцессу поджидало другое препятствие – огромный дракон, охраняющий библиотеку от незваных гостей!

Ящер возвышался над дубом, поблёскивая фиолетовой чешуёй. Луна не сомневалась, что это Спайк, но не могла понять, как он здесь оказался, да ещё в таком виде?! Однако теперь он выглядел взрослым драконом, причём правильно сформировавшимся, а не разросшимся под действием сильных желаний или накачки магией. И, что ещё важнее, он был не во сне Твайлайт и не в своём собственном – он был на уровне Стража. То есть, на уровне реальности самой Луны!

Когда принцесса попыталась пройти в сон Твайлайт, Спайк, спокойно дремавший до этого, открыл глаза и, выгнув шею, опустил голову. Один его глаз был больше её головы!.. Размер оппонента не испугал Луну – она и в реальном Мире не проиграла бы ящеру таких размеров в бою, не говоря уж про родной Люме де Вис!.. Но ссориться не хотелось.

– Твайлайт не желает тебя видеть, – прозвучало в голове. Спайк не стал использовать голосовые связки; оно и к лучшему, при таких-то размерах. – Приходи позже и в настоящем Мире – не крадись через заднюю дверь, имей достоинство.

Принцесса вспыхнула – что эта ящерица себе позволяет!

– Не забывайся, Спайк! – сдерживая себя, проговорила Луна. – Я правительница Эквестрии и я – хозяйка этого Мира. Для меня он не менее реальный, чем Мир Яви. А теперь уйди с дороги.

Аликорн сделала шаг вперёд, но была вынуждена остановиться, когда перед ней резко опустилась когтистая лапа.

– Нет, – дракон угрожающе оскалился. – Пока на то не будет воли Твайлайт – ты её не увидишь.

– Ты смеешь препятствовать мне? Правительнице Эквестрии? – словно не веря, спросила Луна.

– Я дракон. Не пони. Я не служу никому. Я оберегаю сестру. Ты не пройдёшь! – Спайк вонзил в землю когти и пространство сна содрогнулось.

Луна была вынуждена отойти. Она не понимала происходящего: Спайк ещё малыш, у него не должно быть такой силы, чтобы влиять на Люме де Вис. Более того, у драконов просто нет подобной магии! Но, тем не менее, он стоит перед ней, готовый дать бой, если понадобится.

Аликорн скривилась. Она не сомневалась, что победит дракона – но, отмутузив Спайка, принцесса поставит жирный крест на возможности примирения. Единорожка была привязана к дракончику едва ли не сильнее, чем к родному брату, и ни за что не простит подобного.

Принцесса ночи решила отступить. Словно поняв её намерения, Спайк тут же успокоился, закрыл глаза и задремал. Что-то в таком поведении казалось знакомым…

Уже отойдя на приличное расстояние, Луна едва не выругалась вслух. Она поняла всё – и откуда у Спайка такие возможности, и что показалось знакомым. Это было её собственное заклинание!

Ещё до ссылки принцесса ночи создала заклинание ночного Стража, должного оберегать Люме де Вис тогда, когда сама Луна этого делать не могла. Предполагалось, что этим займутся специально обученные пони. Но всё так быстро закрутилось – ссора с сестрой, Найтмер Мун, ссылка – что проект остался незаконченным.

Должно быть, Селестия закончила заклинание и поместила его в Спайка, чтобы тот охранял Твайлайт по ночам – ведь Луны тогда ещё не было. Малыш, вероятно, и не подозревает о том, что является Стражем. Что же, это объясняет, куда уходит прорва энергии из кристаллов, что он постоянно жуёт.

«Селестия, ну ты и перестраховщица!»

Луна вздохнула, понурив голову, и зашагала прочь – работу по охране снов никто не отменял. Вскоре она почувствовала жар от сна молодожёнов и направила копыта в ту сторону – ей было просто необходимо отвлечься.

Глава III

– Сестрёнка, с тобой всё хорошо? – спросила Свити Бель у Рэрити, когда та в третий раз запнулась о стул, пока готовила завтрак.

– Да, конечно, моя дорогая, со мной всё хорошо, – улыбнулась единорожка младшей сестрёнке.

Жеребёнок смерила её недоверчивым взглядом, но ничего не сказала. Рэрити вовсе не была уверена, что ей поверили. При всей детской наивности, Свити очень чётко ощущала, когда говорят неправду.

– Ой, милая, посмотри, – Рэрити заметила несколько мутных пятен на крупе сестры, как раз там, где обычно у пони бывает кьютимарка. – Краска опять сходит.

Кобылка инстинктивно прикрыла пятна копытцем и смущённо уставилась в тарелку.

– Ты приготовишь ещё красящего состава? – не поднимая глаз, попросила она.

– Разумеется, милая, – Рэрити чмокнула сестру в макушку и направилась в ванную комнату.

Зазвенели склянки и единорожка вышла, размешивая в тарелочке густую белую массу. – Вот, пять минут постоит и можно наносить.

Свити благодарно улыбнулась.

– Но ты должна понимать – хотя краска и очень стойкая, больше чем на три-четыре дня её не хватит. А учитывая неприятности, в которых твой круп регулярно оказывается, этот срок можно смело сокращать минимум вдвое, – единорожка погладила сестру по гриве. – Может, всё-таки, расскажешь подругам?

Свити отрицательно мотнула головой.

– Нет, я подожду их.

– Шила в мешке не утаишь, – Рэрити поставила на стол миску с овсяным печеньем, на которое Свити смотрела на протяжении всего завтрака. – К тому же, о твоём маленьком секрете знает Винил.

– Она обефяла молфять, – с набитым печеньем ртом ответила кобылка.

– Ох, я уже давно знакома со Скрэтч… – единорожка села напротив сестры и опустила голову на скрещенные копыта. – И поверь, она не самый надёжный хранитель секретов. Я не хочу сказать, что она болтушка или намеренно их разбалтывает, просто она… – пони грациозно повела ногой, подбирая подходящее выражение, – может случайно ляпнуть. Она из тех пони, что сначала болтает, потом отгребает и лишь после этого – иногда! – думает.

Рэрити на минуту задумалась, после чего встрепенулась.

– А ты, случайно, не знаешь – из-за чего именно она и мисс Октавия переехали в дом Лиры? – спросила она. – Может, Скуталу что-то слышала?

Свити Бель задумалась, перебирая в памяти всё, что она слышала.

– О, вспомнила! – радостно воскликнула она. – Мисс Винил говорила, что они будут делать развратный табунчик. Или как-то так.

Рэрити покраснела и посмотрела в большие и наивные глаза сестры.

– Ты, уверена, что расслышала всё правильно?

– Ага, мисс Винил так и сказала. Правда, мисс Октавия её потом отругала.

– Вот об этом я и говорила – Винил любит болтать. Она пошутила, я уверена.

– Ага, – не стала спорить юная кобылка. – А что это такое? Мне так и не объяснили!

Рэрити запунцовела до ушей и поспешно подала сестре стакан молока.

– Неважно. Спросишь у мамы, когда они с папой вернутся. А теперь беги, а то опоздаешь в школу.

Свити Бель пожала плечами и поспешила на улицу, про себя решив, что сегодня же спросит у мисс Черили о значении неизвестного термина. Ведь мисс Черили такая умная пони, она наверняка знает.

Когда за жеребёнком закрылась дверь, Рэрити бросила взгляд на журнальный столик, на котором лежала газета. Единорожка так и не решилась прочитать статью – газета лежала неразвёрнутой, виден только заголовок первой полосы – «Происшествие на параде в честь королевы Кризалис».

Каждый раз, как Рэрити подходила к столику, намереваясь прочесть злополучную статью, колени начинали дрожать и подгибаться. Она в очередной раз протянула дрожащее копытце…

И тут раздался стук в дверь. Пони пискнула и припала к полу, невольно подражая Флаттершай. Дверь отворилась и показалась голова Спайка.

– Рэрити, у тебя всё хорошо? Я слышал какой-то шум.

Кобылка поспешила подняться и сделала вид, что просто искала пуговицу, закатившуюся под стол.

– Да, всё хорошо, Спайк. Ты что-то хотел?

– Твайлайт просила тебя зайти, – улыбнулся дракончик.

Рэрити вздрогнула.

– Ей уже лучше? – стараясь не показать своего состояния, спросила кобылка.

Дракончик задумчиво почесал нос.

– Я бы сказал, что вечером она была уже вполне спокойна, – Рэрити по возможности незаметно облегчённо выдохнула, – но перед сном решила почитать газету… – Спайк зевнул и сонно покачнулся. – Так и не ложилась. Частично. Вероятно, опять до утра шарилась по справочникам и энциклопедиям, разгадывая кроссворд.

Единорожка нервно рассмеялась и вышла следом за Спайком. Дракончик топал с деловитым видом, но время от времени зевал, прикрывая рот.

– Спайки-Вайки, ты себя хорошо чувствуешь? Что-то очень сонным кажешься, – спросила кобылка.

Спайк успокаивающе помахал лапой и зевнул ещё шире.

– Тебе нужно бывать на свежем воздухе, ты выглядишь совсем бледным!

Сказав это, она внезапно поняла, что Спайк и в самом деле был бледным. Фиолетовые чешуйки побелели и были словно запылёнными, а зелёный гребень наполовину обвис, также потеряв насыщенность цвета. В целом Спайк производил впечатление заболевшего. Но тогда почему Твайлайт не оставила его в постели, а отправила за Рэрити? Неужели она не заметила состояния своего помощника?!..

– Я в норме. Спасибо, что беспокоишься, – Спайк обернулся с улыбкой, но вновь покачнулся, чудом удержав равновесие. Рэрити в эту «норму»это верила всё меньше.

Так, переживая за дракончика, кобылка и не заметила, как дошла до розового купола, по-прежнему накрывающего библиотеку. Никого перед барьером в это время не было, только наверху Дёрпи и Дэш лепили снеговика. Снежный пони, парящий на полупрозрачном куполе, выглядел… необычно. И даже в чём-то пугающе. Впрочем, творцы выглядели довольными своим шедевром.

Рэрити подошла к розовой стене и коснулась её копытом – никакого сопротивления не было, нога свободно прошла внутрь. Единорожка прошла сквозь барьер, совсем ничего не ощутив.

– Хэй, ты прошла! – раздался сверху за спиной радостный голос Дэш. – Отлично, хватай за хвост эту яйцеголовую и тащи на улицу. Если она продолжит дуться, то будет похожа на воздушный шар. Уж мы-то её растрясём!

– Я постараюсь, – кивнула Рэрити, вовсе не уверенная, что разговор будет о Твайлайт.

Перед входом она на секунду замерла, глубоко вдохнула, потом медленно выдохнула, гордо вскинула голову и, нацепив милую улыбку, толкнула дверь.

– Привет, Твайлайт, давно не виделись, – поздоровалась она, вложив каплю укора в последние слова.

– Здравствуй, – фиолетовая аликорн подошла к единорожке и обняла её. – Прости, что заставила поволноваться. Со мной всё хорошо… Уже.

Твайлайт провела подругу к столику, на котором всё было приготовлено к чаепитию.

Рэрити благодарно кивнула, принимая приглашение.

– Скажи, Твайлайт, со Спайком всё хорошо? – понизив голос, спросила единорожка. – Он выглядит усталым и… – она повела копытом, подбирая слово, – …обесцвеченным.

– Не переживай, Спайк здоров. Это временное явление, через несколько дней он будет в порядке. Но ты права, на некоторое время ему лучше побыть в покое.

– А что с ним не так?

Твайлайт чуть прищурила глаза.

– Всё хорошо, позже он сам тебе расскажет, если захочет. Не желаешь пирожное?

Рэрити кивнула. Хотя она и верила Твайлайт, некоторое беспокойство в душе оставалось – всё же это был её Спаки-Вайки. Но впереди ждал разговор совсем по другому поводу, она это чувствовала.

Некоторое время они просто болтали о всяком и единорожка уже решила, что буря миновала.

– Да, кстати, – словно только что вспомнив, Твайлайт достала газету, – ты уже читала?

Рэрити замерла, лишь капельки холодного пота побежали вдоль позвоночника.

– Нет, как-то не нашлось времени.

– Ясно, – не переставая улыбаться, кивнула Твайлайт.– Оказывается, на параде, что так долго и усердно готовила Пинки Пай, произошёл один казус.

– Вот как? Досадно.

– Ничего страшного, – аликорн развернула газету, – парад из-за этого не прервали. Все решили, что так и было задумано. Я поначалу решила, что такие выходки в стиле Дискорда и серьёзно с ним поговорила. Он признал, что вина частично лежит на нём… А ты ничего не хочешь рассказать?

Губы Рэрити задрожали и она разревелась.

– Прости меня, Твайлайт, я не хотела, чтобы так всё вышло! – всхлипывая, произнесла единорожка. – Я… я… глупая пони, – она повесила голову. – Если ты решишь разорвать нашу дружбу, я пойму.

Рэрити зажмурилась и сжалась, ожидая жестоких слов, коих, по собственному разумению, заслужила с лихвой… Но внезапно обнаружила себя в объятиях. Твайлайт крепко обняла её передними ногами и крыльями, а платком, при помощи магии, утирала слёзы.

– Неужели ты решила, что из-за этого наша дружба может разрушиться? – укоризненно спросила она. – Я же вижу, что ты сама ужасно страдаешь от содеянного. Я не держу на тебя зла, и, поверь, не собираюсь разрывать отношения.

Всё ещё всхлипывая, Рэрити несмело улыбнулась.

– Правда?

– Конечно, мы же подруги! Но если бы ты сразу обо всём рассказала, можно было бы обойтись и без этой шумихи.

– Прости, – кобылка опустила голову и прижала ушки, – я вначале испугалась, а потом всё так завертелось, что я просто не успела.

Твайлайт ещё раз прижала кобылку к себе, после чего вернулась на своё место.

– Не переживай. Может, оно и к лучшему.

Рэрити удивлённо уставилась на аликорна.

– Как ни удивительно, этот эксцесс пошёл скорее во благо, нежели во вред, – Твайлайт протянула Рэрити газету. – Я отметила несколько мест, прочти, пожалуйста.

Не понимая, что она имеет в виду, Рэрити развернула газету, глазами отыскивая подчёркнутые места.

«Теперь я ещё больше уважаю нашего принца!» – заявила нашему корреспонденту Литл Скитлз, простая домохозяйка. На вопрос «Почему?» она ответила: «Теперь я уверена, что нами руководит настоящий жеребец».

«Мне, как студентке-политологу, долгое время не удавалось понять, что же собой представляет так называемый «столб власти», но теперь я точно знаю, что сказать преподавателю».

«Теперь я спокоен за государство, теперь я знаю – у нас есть что показать агрессору!»

«Как сообщают из пресс-центра дворца, Королева роя Зелёной Долины была в полном восторге. Переговоры о сотрудничестве прошли гладко, в тёплой дружественной атмосфере».

«По непроверенным данным, посольство перевёртышей ведёт переговоры с устроителем парада о приобретении ростовой куклы принца».

Рэрити отложила газету и уставилась на Твайлайт. Та пожала плечами:

– Что сказать – мой брат стал ещё популярнее среди народа.

– А-ага, – несколько заторможено отозвалась Рэрити: в голове у неё царил полнейший бедлам. – Я пойду, если ты не против.

Кобылка встала и направилась к выходу. На душе было так легко и хорошо, что хотелось петь; чувство вины, терзавшее её уже довольно давно, наконец исчезло!..

И только одно было плохо – на всех фотографиях с парада присутствовал чёрный прямоугольник цензуры. Большой прямоугольник цензуры. На каждой фотографии. Несмотря на все душевные терзания, через которые она прошла, Рэрити так и не удалось взглянуть на чудо-куклу во всей красе! Это было… досадно.

Твайлайт проводила подругу до двери и вернулась к столу. Она достала тетрадный листок в линеечку и с ехидцей в глазах посмотрела на него. Там был нарисован Дискорд. Дух хаоса ползал по листку, используя разлиновку как лестницу, и ощупывал свою двухмерную тюрьму.

– Вот видишь, Рэрити сразу признала свою вину и извинилась, – произнесла аликорн, обращаясь к рисунку. – Это послужит тебе уроком: даже если пони совершает ошибку, она это всегда признаёт. А ты не хочешь извиниться?

– Я не собираюсь извиняться за невинную шутку, – Дискорд скрестил лапы на груди. Затем достал карандаш и нарисовал шезлонг, на котором тут же и развалился. – Я дух раздора! И если иногда не буду вносить в вашу скучную размеренную жизнь щепотку хаоса, то попросту завяну! – в подтверждение этих слов его хвост безвольно обвис и рассыпался сухой листвой. – Как, впрочем, и вы сами. Стимулирующая встряска просто необходима для правильного жизненного тонуса… А теперь выпусти меня отсюда!

– Хорошо, – не стала противиться Твайлайт. – Сразу же, как ты извинишься.

– Ты вообще не слушала? Выпускай меня! Я дух хаоса и меня нельзя удержать с помощью магии! Даже объединённые силы Селестии и Луны этого не могли!

– Ну да, это ужасно сложно, – кивнула Твайлайт. – Если бы не твоё собственное дурачество, мне бы ни за что не удалось запихнуть тебя в бумагу. Даже на удержание я трачу столько энергии, что пришлось развеять двойников! Можешь собой гордиться – твоя сила и впрямь беспрецедентна.

Дискорд фыркнул и отвернулся.

– Я расскажу Флаттершай, как ты меня обижала, – он демонстративно надулся.

– А я – кто виновник происшествия на параде.

– Заложишь Рэрити? Свою подругу? Вот ведь ты ябеда, я был лучшего о тебе мнения! – театрально воскликнул драконикус, патетично вскидывая голову и прикрывая ладонью глаза.

– Паяц, – резюмировала Твайлайт.

Потеряв к листку интерес, она подошла к окну и развеяла заклинание барьера. С улицы раздался панический вопль Рэйнбоу Дэш: «Стой! Куда?!» и на землю упал снеговик, чудом оставшийся невредимым. К нему подлетели две пегаски и с обеспокоенным видом осмотрели на предмет возможных травм. Не обнаружив таковых, повязали на шею снежного пони полосатый шарф и полетели в Сахарный уголок — отогреваться. Перед отлётом, Дэш обернулась к библиотеке и подмигнула единорожке. Твайлайт тем временем смотрела в небо, мысленно репетируя предстоящий разговор с принцессой ночи…

Как это часто бывает, мысли были прерваны ворвавшейся гиперактивной розовой кобылкой.

– Эй Твайлайт ты наконец-то бросила хандрить а это значит время устроить грандиозную вечеринку! У меня тут внезапно образовалось неприлично много битов так что мы просто обязаны славно погулять и развеяться. Ведь последняя вечеринка была Гранд Галопин Гала и она была тако-ой скучной что я это и вечеринкой-то назвать не могу! Прямо званый приём какой-то а не праздник никакого удовольствия! В общем сегодня вечером я тебя жду не опаздывай. Спайка не забудь прихватить если перед началом линьки у него будет хорошее настроение то всё пройдёт быстрее и проще! – всё это она протараторила, не переставая скакать вокруг Твайлайт. Наконец, кудряшка остановилась напротив аликорна и растянула мордашку в широкой улыбке. – Я рада, что тебе лучше, я так скучала без тебя!.. – Пинки порывисто обняла Твайлайт и схватила листок с Дискордом. – Я это позаимствую, он обещал помочь. Пока, не опаздывай!

Пинки Пай вылетела за дверь. Твайлайт тепло улыбнулась и улеглась на пол, поджав ноги. Она тоже скучала по подругам и наставнице, но ей не хотелось испортить отношения, случайно сорвавшись на них – из-за буйства магии перепады настроения новоявленного аликорна были такие, что страшно представить!

Теперь всё хорошо, пришло время и ей извиниться за неподобающее поведение. А на вечеринке, в расслабленной атмосфере, сделать это будет проще…

Так она думала.

Глава IV

Пинки, признанный мастер-устроитель вечеринок, как никто другой знала опасность самоповторов. Именно по этой причине она для каждого своего мероприятия наряду с традиционными танцами и закусками придумывала что-нибудь новенькое. Особенно розовая пони любила шутливые конкурсы, где, по сути, нет проигравших, но есть много веселья.

Сегодня кудряшка задумала небольшое соревнование между носительницами Элементов Гармонии, оставив для Твайлайт место судьи. Не все пони сразу согласились участвовать в задумке Пинки, но розовая кобылка смогла их уболтать.

И вот, когда собравшиеся гости успели поприветствовать друг друга, попробовать закуски и даже разок станцевать, пришло время конкурса. Музыка стала тише, свет померк, оставив освещённым лишь небольшой участок в центре зала. Собравшиеся пони вполголоса переговаривались, обсуждая новую идею Пинки и загадывая победителя…

Перед Твайлайт в ряд выстроились её подруги и аликорн начала отбор, комментируя претендентов. Публика притихла, внимая её словам.

– Флаттершай… О, как мягко… И так приятно пахнет мятой…

Твайлайт глубоко вдохнула и ещё раз ткнулась носиком.

– Эм, спасибо, Твайлайт, – польщено зарделась Флаттершай. – Мне очень приятно.

– Рэйнбоу Дэш, – аликорн перешла к пегаске, – не обижайся, но на мой вкус суховата. Не помешало бы чуть-чуть мягкости.

– А Листу нравится, – пожала плечами Дэш, и не думая обижаться на слова подруги.

– Рэрити. О-о-о… На ощупь прямо нежный бархат, не слишком мягкая и не очень жёсткая. А как тебе удалось добиться такого чистого цвета?

Рэрити довольно вскинула голову и хитро подмигнула Твайлайт.

– ЭпплДжек, – аликорн втянула сладкий яблочный аромат и ткнулась носиком, – чудесный запах. Золотистые и такие упругие… Просто чудо!

– Эт’ точно, подруга, – с широкой улыбкой прокомментировала фермерша. – Вот такие у меня булочки. Хе-хе.

– Пинки, – Твайлайт перешла к последней конкурсантке. – Такие мягкие и пышные. И ещё этот аромат ванили… Как тебе удалось добиться такого объёма?

– Путём долгих тренировок, глупенькая! – задорно рассмеялась пони. – Чтобы получить идеальную форму, не упустив из вида мягкость и аромат, нужно хорошенько постараться. Верно, девочки? – обратилась она к остальным конкурсанткам, те в ответ дружно закивали. – Итак, что скажешь? Кто победил? У кого лучше?

Твайлайт в раздумье прошла перед подругами и уселась на пол меж ними.

– Не могу выбрать, – признала она. – Все по-своему хороши.

– Даже у меня? – лукаво прищурилась Рэйнбоу.

– Даже у тебя, – кивнула Твайлайт. – Извините, девочки, но я не могу такое судить. Если бы это был конкурс эссе или математическое соревнование, то я бы смогла выбрать победителя по ряду объективных признаков, но тут всё так субъективно.

– Твай, Твай, Твай… – Пинки размеренно покачала головой. – Никто и не требует объективности! Просто скажи, кто тебе понравился больше, и всё.

Твайлайт оглядела подруг и, на секунду прикрыв глаза, признала:

– Если быть субъективной – Флаттершай.

Пегаска тихо пискнула и прикрыла крыльями отчаянно покрасневшую мордочку. Она уж хотела было тихо скрыться в углу от внезапного всеобщего внимания, но подруги разом подхватили её и подбросили в воздух.

– Ура Флаттершай, победителю конкурса на лучшую сдобную булочку!

Остальные пони быстро присоединились к веселью, с удовольствием качая победительницу и параллельно дегустируя конкурсные кулинарные изделия.

Как и предсказывала Твайлайт, у каждого пони оказался свой фаворит, и Дэш тоже получила долю внимания.

– Эх, надо было тоже поучаствовать, – вздохнула Винил, подключая к колонкам свой пульт вместо патефона Пинки.

– Винил, твоими булочками разве что гвозди заколачивать, – напомнила подруге Октавия.

– Это было только раз, – возмущённо тряхнула гривой единорожка. – С тех пор я всё поняла и многое переосмыслила. А ты почему отказалась?

– Я неважно готовлю, – ровным голосом ответила Мелоди.

– Насколько неважно? – сладким голоском спросила Винил. – Если честно, я не припомню в твоём исполнении ничего серьёзнее салата и сэндвичей.

– Это так важно? – в голосе Октавии послышалось недовольство: она чувствовала, что даёт подруге новый повод для подколок. – Мне казалось, что тебе нравились мои… салаты и сэндвичи.

– Хэй, подруга, не заводись! – вскинула копыта Винил. – Я не хотела тебя обидеть, честно! Просто спросила, – тут единорожка быстро оглянулась по сторонам и склонилась к уху подруги. – А ты знаешь, что Рабидус учит Скуталу готовить?

– Ну да, она как-то упоминала, – Октавия сделала вид, что не заметила, как Винил сменила тему.

– Нет, я не про то. Он её всерьёз учит готовить, только она, кажется, и сама этого не понимает. В смысле, как игра. Наверное, помнишь, как учат нотам песенками?

– Помню, но не всем пони эти песенки помогают запомнить ноты, – Октавия в упор посмотрела на подругу, та мило улыбнулась и шаркнула ножкой. – Ладно, оставим это. Но разве Рабидус не отказался обучать всех, кто просился в ученики?

– Я тоже удивилась, – Винил запустила музыку и продолжила уже громче. – Но факт остаётся фактом – Скуталу отлично готовит, я сама пробовала.

Октавия молча кивнула, ей не хотелось перекрикивать музыку. Некоторое время она просто слушала составленную Скрэтч композицию, признавая, что некоторая мелодичность в ней всё-таки присутствует. Хотя при первом её знакомстве с музыкой Винил Мелоди и восприняла её как мозгоразрывающий шум, но долгое общение с такой подругой не могло не оставить следа в музыкальных пристрастиях даже столь консервативной пони.

Пинки, убедившись, что всем гостям достаточно весело и вкусно, направилась к столам с вкусняшками. Возле одного из них на полу, скрестив ноги, сидел Рабидус и смаковал кремовую булочку. Человек при общении с группами пони часто садился на пол, чтобы не возвышаться над остальными – так было проще общаться и ему и пони.

– Ну как тебе? – спросила Пинки.

– Нет слов, – с довольной улыбкой ответил маг. – Всё вкусно.

Тут он заметил кусочек крема, налипший на нос, и попытался его слизнуть, но язык человека оказался недостаточно длинным. На помощь пришла Лира, сидевшая рядом. Кобылка, ничуть не смущаясь, смахнула крем языком, заодно облизнув и всё лицо.

– Лира, не при всех же! – смутился Рабидус.

– Эх, ты, смотри как надо! – воскликнула Пай.

Кобылка мазнула себе по носу кремом и тут же начисто слизнула его. Судя по длине языка и ловкости, с какой она им работала, она могла достать и до своего лба.

– А почему у тебя в ресторанчике так мало десертов? – внезапно спросила кудряшка. – Мне бы хотелось попробовать всё-всё-всё, что продают в твоём Мире!

– Всё, что продают?.. – Рабидус задумался. – Не уверен, что смогу найти в Эквестрии нужные эмульгаторы и стабилизаторы. Впрочем, кое-что из кондитерских рецептов своей родины я помню, но это не современные рецепты.

– Неважно, – глаза Пинки Пай загорелись и она в предвкушении зацокала передними копытцами. – Когда дегустация?

– Не так быстро. Если я и вспомню рецепт, то это ещё не значит, что смогу его воплотить. Нужно потренироваться. В любом случае, даже при самом лучшем раскладе, мне не удастся соперничать с выпечкой «Сахарного уголка».

– Глупенький, – хихикнула кобылка, – незачем соперничать! Все знают – не бывает одинаковых тортиков у разных кондитеров. И я хочу попробовать твоих.

– Правда, Рабидус, ты так редко готовишь что-то сладкое, – поддержала Пинки Лира.

Это был финальный аккорд: человек сдался, пообещав в ближайшее время что-нибудь приготовить.

К ним подошла голубая единорожка с бело-синей гривой и кьютимаркой в виде песочных часов. В отличие от многих пони, объедающихся сластями, она жевала плетёную из сена солёную косичку.

– Пинки, милая, я уже много раз говорила, что твоя страсть к сладкому может сыграть злую шутку, – мягко упрекнула она розовую кобылку. – И твой сверхбыстрый метаболизм – не оправдание.

– Бу-у-у!.. – притворно надула губы пони: судя по всему, эти разговоры велись с завидной периодичностью. – Но ведь вкусно!

– Испортишь зубы – придётся лечить, – заметила Колгейт. – А это… – она прищурилась, – …неприятно.

– Сильно больно? – заинтересовалась Лира.

– Только первые несколько секунд, – с улыбкой ответила единорожка. – Потом пациент теряет сознание.

– А что, анестезией вы не пользуетесь? – Рабидус нервно провёл языком по своим зубам.

– Зачем? У меня очень прочные ремни на кресле, – пони просияла белозубой улыбкой.

– Вы меня убедили, – проникновенно произнёс человек. – Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы не попасть к вам на приём!

– Чудно.

– Извините за странный вопрос, но разве вы не теряете клиентов, вот так их пугая? – спросил маг.

– Ну, если честно… Продавая зубные щётки, пасты, бальзамы и прочие ополаскиватели я зарабатываю куда больше, чем от редких клиентов в стоматологическом кресле. Поэтому я решила пропагандировать заботу о зубах.



Твайлайт незаметно выскользнула из шумного зала на свежий воздух. Ей было приятно, что подруги при разговорах тактично не акцентируют внимания на крыльях и, тем более, не называют «принцессой».

Как аликорн и думала, на улице её ждали.

– Ваше высочество, – склонила голову Твайлайт.

– Ваше высочество, – поклонилась в ответ принцесса Луна.

Твайлайт дёрнула головой, но промолчала.

– Вижу, тебе не по душе такое обращение, – вздохнула Луна. – Ничего не поделаешь, теперь это твоя судьба. Но зато теперь можешь высказать мне в лицо всё, что угодно – формально мы равны.

– Если не учитывать, что у вас под управлением вся Эквестрия в ночное время, а у меня маленькая библиотека, – хмыкнула Спаркл.

– Именно поэтому я и говорю «формально», – улыбнулась принцесса ночи. – А тебе хотелось бы править собственной страной? Мы с Селестией могли бы выделить провинцию под твоё крыло!.. Или желаешь расконсервировать ещё одну Империю?

– Не хочу я править!.. – возмутилась такому предположению Твайлайт. – Стоп, что значит расконсервировать?

– Ну, не хочешь – как хочешь, неволить не буду, – Луна с истинно царственной невозмутимостью проигнорировала вопрос Твайлайт. – Но статус принцессы тебе положен, как и должность при дворе, – принцесса ночи вскинула копыто, предупреждая возможные возражения. – Это не моя прихоть, Селестия готовила тебя к этому ни один год. И ты это прекрасно знаешь.

Твайлайт фыркнула, но промолчала. По здравому размышлению, она не могла не согласиться с Луной. Селестия, скорее всего, и в самом деле готовила её себе в помощницы – Твайлайт это понимала и не особо противилась. Но получать крылья в планы бывшей единорожки никогда не входило – она даже не думала вставать в один ряд с Сёстрами, безоговорочно признавая их лидерство! Даже Кэйденс, бывшая некогда её нянькой и воспринимавшаяся как любимая старшая сестра, была для Твайлайт статусной фигурой.

– Ладно, – тихо проговорила Твайлайт, – но вы… ты… могла спросить моего мнения на этот счёт!

– Я спросила – и ты дала согласие, без него ритуал бы не состоялся.

– Ты понимаешь, о чём я.

Луна опустила взгляд:

– Прости Твайлайт. Я боялась, что, узнав подробности, ты откажешься, – призналась она. – А мне очень нужна твоя помощь в качестве принцессы. Твайлайт, сестра очень добрый правитель и народ её боготворит, но будем честны – стране нужны реформы. Ты читала мои заметки, так что должна понимать.

– Зачем я вам? Вашей власти хватит для проведения любых реформ.

– Моей власти хватит, чтобы обязать пони ходить на головах, – не стала спорить Луна. – Но это делу не поможет. Из истории ты знаешь, что Селестия – это солнце, день, плодородие и благополучие пони, а я – это луна, ночь, армия Эквестрии, обеспечивавшая среди прочего спокойствие пони. Долгое время мы хранили баланс. Потом я… кхм, отправилась в отпуск. Тия тем временем закончила формирование границ и налаживание отношений с сопредельными государствами. И армия потеряла свою значимость: она не исчезла, но отошла на второй, если не третий план. Так что теперь я отвечаю только за покой моих маленьких пони.

Твайлайт качнула гривой. Луна продолжала:

– Но время не стоит на месте, хотя для долгоживущих оно порой и кажется застывшим… Однако не будем отвлекаться! По планам сестры, кои я всецело поддерживаю, должен появиться ещё один центр влияния на жизнь пони – наука. Да, именно она. Нельзя переоценить то, насколько наука вообще и магия в частности, влияет на жизнь пони. По сути, центр влияния уже сформирован, но нужен тот, кто станет во главе табуна и поведёт его в нужную сторону. Я боюсь представить, что случится, если научная элита пойдёт против проводимой нами политики. Я вовсе не хочу ни проводить репрессии, ни терпеть диссидентов. На мой взгляд лучше, чтобы мы могли договориться, но для этого нужен лидер, чьё слово будет решающим.

– Принцесса, вы ведь понимаете, что если я стану этим лидером, то не буду вашей марионеткой? – сказав это, Твайлайт едва не рассмеялась – будто она обязательно заметит, когда ей станут управлять! – но продолжила: – Я буду твёрдо стоять на своём.

– Принцесса, вы ведь понимаете, – притворно официальным голосом ответила Луна, – что договориться с одним лидером много проще, нежели с десятком разрозненных фракций. Более того, я уверена, что для научного сообщества единое руководство будет только в плюс, – она неожиданно перешла на заговорщический шёпот. – Твайлайт, ты не представляешь, какие страсти кипят за стенами внешне приличных научных учреждений! Не всякий серпентарий такое видал – поверь на слово той, кому пришлось окунуться в этот… научный котёл.

– Принцесса, при всём к вам уважении, это не лучшая реклама, которую вы могли дать, – хмыкнула Твайлайт.

Луна захохотала.

– Я решила, что теперь меж нами не будет секретов, – успокоившись, ответила хозяйка ночи. – Так я хочу вернуть утерянное доверие. Поэтому не буду скрывать, что без твоей помощи завалы документации грозят превратиться в настоящие горы. А Фусфол Винд занят подбором штата хуфинков, так что я в беде.

– Принцесса, – Твайлайт нахмурилась и неодобрительно покачала головой.

– Позязя, – Луна скрестила копыта на груди и сделала большие печальные глаза.

Выдержки Твайлайт хватило лишь на три секунды, после этого она капитулировала.

– Хорошо, я вам помогу, – со смехом ответила Спаркл. – Что до предложения возглавить научное сообщество, то надо подумать. И даже если я соглашусь, мне будет нужно как-то добиться признания, а это не так легко.

– Давай окончательно перейдём на ты, – предложила Луна и, дождавшись кивка Твайлайт, продолжила. – Ты права, завоевать авторитет в их среде нелегко. Больших пони себе на уме можно встретить лишь среди знати. Хотя – говоря между нами, принцессами – уровень их «великих» открытий не так уж высок. И часто стимулируется извне.

– Что вы имеете в виду?

Луна посерьёзнела.

– Только то, что развитие магических наук тормозит все остальные. Да, магия очень и очень нам всем помогает, но развитие того же железнодорожного транспорта, судоходства и много другого у нас едва ли не в зачаточном состоянии! Мы не развиваемся – добившись устойчивой рабочей модели, пони теряют всякий интерес к её улучшениям. Это застой, Твайлайт!..

– Принцесса?

– Селестия уже не единожды стимулировала Эквестрийскую науку, «заимствуя» некоторые идеи из других Миров, наблюдая их в Камне Вероятностей. Ты ведь замечала, некоторую, скажем так, неоднородность окружающей тебя техники? Это следствие точечных вливаний чужих идей: очень аккуратные прививки чужих знаний, только чтобы подтолкнуть работу в нужном направлении.

Твайлайт задумалась. Да, так многое становилось понятным.

– Не хочешь ли… ты… сказать, – немного запинаясь из-за непривычного обращения к принцессе, произнесла Спаркл, – что мне предстоит быть той, кто направляет нашу науку?

Луна кивнула.

– А что в других странах? У грифонов? Драконов? – продолжала Твайлайт.

– Примерно то же самое, – мрачно ответила Луна. – Застой. Когда я наблюдала эту картину тысячу лет назад, то думала, что это время накопления знаний и вскоре открытия посыплются как из рога изобилия. Однако, спустя века, с ужасом обнаружила, что ничего не изменилось. Знания накапливаются, теряются, складируются, переписываются… но не используются! Самородки-изобретатели подобны крупицам золота в песке! Как жаль, что такие пони, как Большой Макинтош, столь редко встречаются…

– Прошу прощения, – Твайлайт помотала головой, – мне казалось, что мы говорим о науке. Когда мы перешли на ваши вкусы касательно жеребцов?

– Что? О чём ты говоришь? – встрепенулась Луна. – Брат твоей подруги – талантливый конструктор-самоучка! Именно он сконструировал винтолёт Пикамины Пай! – в голосе принцессы звучало возмущение, но румянец на щеках несколько портил впечатление от отповеди.

Твайлайт решила не заострять на этом внимания… пока.

– Вот ещё задача – отыскать подобные таланты по всей Эквестрии, – сделала себе пометку бывшая единорожка. – Хорошо бы познакомиться с научными достижениями других стран. Принцесса Луна, я могу сделать соответствующий запрос в столичные архивы и Большую библиотеку?

– Разумеется, можешь. Считай, что это твоя вотчина.

– Я ещё не согласилась.

– Ты правда так думаешь? – иронично выгнула бровь Луна.

Твайлайт в ответ только вздохнула и махнула копытом. Луна понимающе улыбнулась.

– Вы… то есть, ты не подождёшь пару минут? – неожиданно спросила Спаркл.

Луна удивлённо кивнула и Твайлайт скрылась за дверью; на секунду принцессу оглушили звуки музыки, вырвавшиеся на улицу.

Через пару минут Твайлайт вернулась в сопровождении красного жеребца.

– Вот, Биг Мак, принцесса Луна хотела с тобой о чём-то поговорить наедине, – сказала она жевавшему свою привычную травинку крепышу, после чего повернулась к застывшей не хуже статуи Дискорда Луне и произнесла одними губами: – Наслаждайся.

Глава V

С неба падали крупные хлопья белого снега, Рабидус уже несколько раз за вечер выходил расчищать дорожки, но их неизменно заметало вновь. Клиентов не было – последние пони ушли с полчаса назад, а новых посетителей за это время не появилось. Как видно, пони решили остаться по домам в такую погоду.

Скуталу уже давно была дома; Лира задумчиво перебирала струны – скорее машинально, чем пытаясь что-то сыграть; Рабидус закончил протирать столы и стоял у входа, вдыхая свежий воздух и любуясь снегопадом. Можно было не сомневаться, что завтра на улицах развернутся настоящие баталии.

Из-за угла показались Винил и Октавия. Этот вечер подруги провели не то на вечеринке музыкантов, не то на званом ужине с какими-то актёрами театра – Рабидус не вникал. Ещё раз глубоко вдохнув зимнего воздуха, человек отправился на кухню, готовить для кобылок горячий шоколад. Интуиция подсказывала – им просто необходимо что-нибудь согревающее и успокаивающее.

Пони вошли в ресторанчик и отряхнулись у входа. Октавия оглядела пустующий зал, после чего перевела взгляд на Винил. Та, с широкой улыбкой, проследовала к окошечку выдачи заказов, но не дошла. Серая земная пони сбила подругу с ног и принялась её с увлечением душить. Хотя делала она это с явным энтузиазмом, но без всякого умения, так что Винил только брыкалась и хихикала от щекотки, явно не испытывая хоть какого-то дискомфорта.

– Винил, – прошипела виолончелистка, – ты хоть краем мозга понимаешь, что творишь?! Из-за тебя нас скоро перестанут пускать во все мало-мальски приличные места! Я не знаю, как твои выходки терпит Рабидус, но вскоре и он даст тебе пинка под хвост. Возможно, даже с разбегу!..

– Хэй, Окти, успокойся, – единорожка извернулась и, обхватив копытцами подругу за шею, притянула её к себе, так что та больше не могла дать волю копытам. – Что на тебя нашло? Я была сегодня тише травы и ниже воды, честно.

– Ниже воды? Тише травы?! – Октавия, казалось, задохнётся от гнева. – Это так теперь называется? Да ты!..

У кобылки просто не нашлось слов, чтобы высказать всё, что она думает о подруге, так что серой земнопони оставалось только молча открывать и закрывать рот.

– Я тоже тебя очень люблю, – улыбнулась Винил.

После чего попыталась заползти под столик, скрываясь от пышущей праведным гневом Октавии.

Та уже почти ухватилась зубами за хвост мерзавки, как её что-то приподняло и усадило на стул, а перед носом оказалась объёмная кружка ароматного какао. Миг спустя Рабидус извлёк из-под стола Винил и усадил единорожку напротив, перед такой же чашкой напитка.

– Выпейте и успокойтесь, – сказал человек, ставя на столик плошку с пончиками. – Не хватало мне тут потасовок… Что вообще произошло?

– Ничего особенного. Если не считать, что ещё одно заведение Нового Понивилля для нас теперь закрыто.

Октавия зло зыркнула на пони напротив поверх своей чашки. Та проигнорировала её взгляд.

– Можно подумать, мы много потеряли, – отмахнулась Скрэтч. – Еда дрянная, музыка тоскливая…

– Ты не понимаешь!.. – едва не простонала виолончелистка. – В такие заведения ходят не для того, чтобы есть или слушать музыку – туда ходят за об-ще-ни-ем! Пообщаться в кругу культурных пони, в высшем обществе, другими словами!

– Точно, забыла сказать – ужасная компания: сплошь зануды и зазнайки, – кивнула Винил. Белая единорожка в этот момент была увлечена сложной задачей – как макнуть в какао пончик, чтобы тот не отвалился и не плюхнулся в чашку?

Октавия застонала и уронила голову на стол.

– Винил, пойми, культурная жизнь не ограничивается тусовками в ночных клубах, – устало произнесла она.

– Окти, пойми, культурная жизнь не ограничивается болтовнёй о погоде среди престарелых театралов, – в тон подруге ответила Скрэтч.

К столику подошла Лира, в своём магическом поле она несла несколько брошюрок.

– Я слышала, вы говорите о культурной жизни, – немного смущённо улыбнулась единорожка, подсаживаясь рядом. – Я как раз размышляла – не сходить ли куда-нибудь? Вот, смотрите, тут недалеко в Старом Понивиле проходит несколько лекций и семинаров. Может, и вас что-то заинтересует? Могли бы сходить все вместе… что скажете?

Рабидус пожал плечами – мол, не против. Винил отвернулась и скорчила мордочку. Октавия же заинтересованно начала рассматривать буклеты.

– Смотри, Винил, поэтические вечера, – обратила она внимание на один из них. – Ты же любишь рифмовать?

Скрэтч пожала плечами, не поворачивая головы.

– Рабидус, а у тебя как с поэзией?

Тот прочистил горло и выражением продекламировал:

Ночью, за старой уборной,

Алюминиевой ложкой гремя,

Девочка в платьице чёрном,

Чавкая, ела коня.

И, не дожидаясь грома оваций, поклонился. Наградой поэту послужили несколько минут шокированной тишины, нарушаемой только свистом ветра за окном.

– …Ладно, – тряхнув головой, Октавия отложила брошюру в сторону, – оставим поэзию.

– О, вот это мне нравится! – Винил подхватила телекинезом одну из листовок. – Беседа на тему «Взгляд на историю Эквестрии сквозь призму алкоголизма», ведущая Берри Панч.

– Нет, Винил. Набраться в баре и спорить о временах Раздора – это вовсе не беседы об истории, что бы ни думала мисс Панч, – категорично заявила Октавия.

– Но, Окти… там будет дегустация вин! – тоном змея искусителя прошептала Винил, за что получила щелчок по носу.

– Я же говорила – это было просто случайностью. Вино оказалось крепче, чем я думала.

Рабидус про себя ухмыльнулся. У пони культура алкоголя была развита слабо. Селестия не одобряла виноделие и пивоварение, потому специалистов, подобных Берри Панч, было очень мало. Да и вино у них выходило слабым… впрочем, пони хватало и его. Для памятного полёта за радугой Рабидус и Лист использовали самое крепкое, что было у Берри, и всё равно выпить пришлось изрядно. Для сравнения, особо крепкий сидр от Эпплов валил пони с одной-двух пробирок. Но ЭпплДжек признала эксперимент проваленным и от производства напитка отказалась – слишком сильные были последствия наутро. Признаться, Рабидус был только рад такому решению фермерши: ему вовсе не хотелось, чтобы пони разделили судьбу краснокожих, познавших силу огненной воды. Лучше пускай пьют забродивший сок, называя его вином, и будут счастливы.

– Предлагаю посетить курс лекций о минералогии и кристаллографии, – внёс своё предложение человек. – Спайк отличный рассказчик, хорошо разбирающийся в материале. И он не грузит новичков чем-то зубодробительным, как Твайлайт на своих «Основах магии».

– А ты откуда знаешь? – удивилась Винил. – Неужели успел посетить?

– Разумеется, – кивнул Рабидус. – Это на самом деле интересно. И да, кроме меня там были и другие слушатели. Не скажу, что яблоку было негде упасть – конечно, было где – но народу собралось прилично.

– Кто бы мог подумать?.. – хмыкнула удивлённая единорожка и повернулась к Лире. – А ты что присмотрела?

– Вот, – кобылка придвинула листок. – «Курсы массажа». Лотус и Алоэ решили немного подзаработать, а заодно привлечь внимание к своему спа. Научиться массажу так не получится, а вот оценить работу профессионалов – вполне.

– А что, мне идея нравится, – чуть склонив голову на бок, заявил Рабидус.

– Мне тоже, – тут же кивнула Винил. – Чур, учиться на мне! Обожаю, когда меня гладят… – Скрэтч покосилась на надувшуюся Лиру и добавила: – Так и быть, тебе тоже можно.

– Я, вообще-то, не совсем это подразумевала под «культурной жизнью», – вполголоса заметила Октавия. – Но, думаю, сойдёт для начала. Если Винил научится себя вести на публике, есть шанс, что её будет можно пустить и в более серьёзное место.

Несмотря на ворчание, Октавия и сама была не против массажа как такового. Как и все прочие пони, она любила, когда её гладят, почёсывают и приводят в порядок гриву с хвостом. Как пони, следящая за своей внешностью, Мелоди регулярно посещала спа-салон. И была совсем не против стать объектом для тренировок.

На Винил иногда накатывало игривое настроение, и она пыталась изобразить нечто, походившее на массаж, но без должного опыта это оказывалось далеко не так приятно, как могло бы. От синяков Октавию спасало то, что Винил быстро надоедало пользоваться одними копытами, и она начинала использовать… кхм, всё тело. Это было гораздо приятнее, но к массажу отношение имело весьма отдалённое. Так что Октавия была вовсе не прочь, если Винил чему-нибудь научится, пускай и самым основам – к примеру, как не поставить синяк клиенту в порыве энтузиазма? Но, по всей видимости, Скрэтч больше расположена сама получить бесплатный массаж, чем учиться его делать. Как и Лира, кстати…

– Похоже, массажистами быть нам? – повернулась Октавия к Рабидусу. – Эти пони уже решили, что будут играть роль «клиентов».

– Не против, – отозвался человек. – Я уже упоминал: гладить пони для меня наслаждение. Как котейки, только больше.

– Погладь кошечку? – тут же сделала большие глаза Винил. – Мяу?

Рабидус рассмеялся и потрепал кобылку по гриве. По мордочке единорожки расплылась довольная улыбка.

– Это так приятно? – вскинула бровь виолончелистка: Скрэтч и вправду выглядела довольной как сытая кошка.

– Ага, учитывая что он постоянно фонит магией, – прищурив глаза, ответила единорожка. – Правда, чтобы это ощутить, нужно быть единорогом, в крайнем случае пегасом. Земные пони не так восприимчивы к магии.

Мелоди удивлённо перевела взгляд на Лиру: она в первый раз об этом слышала.

– Это правда, – кивнула мятно-зелёная кобылка; она с любопытством смотрела на нежащуюся Винил, без тени ревности во взгляде. – Мой Рабидус постоянно испускает слабый магический фон и находиться в его области очень приятно.

– Побочное действие моей магии, – пояснил человек. – На Земле я был вынужден постоянно собирать все крохи, до которых мог дотянуться. Здесь волшебства в избытке, однако организм уже привык безостановочно тянуть энергию, потому, чтобы не сгореть от переизбытка, я выпускаю излишки. Фоню, как заметила Винил.

– И чем это отличается от той магической энергии, что ты впитал? – не поняла Октавия. – Ты же сам говоришь – магии в Эквестрии предостаточно.

– Ты не понимаешь, это не та же самая магия, – мотнула головой Скрэтч. – Это преобразованная «живая» магия. Она ощущается совсем иначе, это сложно объяснить не-единорогу.

Октавия пожала плечами. Она никогда не печалилась отсутствию рога или крыльев, ведь вместо них природа одарила её таким слухом, что она могла по нотам расписать любую услышанную мелодию. А благодаря усердным тренировкам, и исполнить её. Впрочем, некоторое любопытство пони испытывала.

– И на что это похоже?

Рабидус посмотрел на свою ладонь, и Октавии показалось, что воздух вокруг неё слегка задрожал.

– Если ты не против… – человек осторожно коснулся её макушки и повёл руку вниз по шее.

Мелоди вздрогнула от неожиданности. Не от прикосновения, а от необычного ощущения. Ощущения чего-то приятного, но трудноуловимого. Как от удачно исполненной партии, как от знакомства с одной несносной единорожкой, как от вкусного ужина, как от…

– Ого, вижу и ты оценила!

Голос Винил заставил Октавию очнуться. На неё в две пары глаз уставились широко улыбающиеся единорожки, в то время как сама она ластилась к ладони человека, едва не закинув передние ноги на его плечи. Мелоди смущённо покраснела и поспешно вернулась на своё место, уткнувшись в почти пустую чашку какао.

– Прошу прощения, не знаю, что на меня нашло.

– Это я должен извиниться, – ответил Рабидус. – Чтобы ты точно ощутила мою магию, я немного усилил её выход. Видимо, перестарался.

– А оно всегда ощущается вот так? – спросила пони.

– Не уверен, – человек склонил голову на бок. – Знаю только, что реакция у всех индивидуальная. То есть ощущения приятные, но у каждого свои.

Октавия кивнула. Теперь она хорошо понимала Винил – к такому не мудрено и пристраститься.

Пони задумалась. Она не единорог и потому не может ощущать магию, но ведь всем известно, что земные пони тоже работают с магией, только не напрямую. Значит, Рабидус и на неё влиял? Если подумать, то рядом с ним Октавия быстрее отдыхала, от разговора с ним нервное напряжение после концертов отпускало быстрее… Мелоди списывала это на его приятную компанию, но, возможно, дело не только в ней, а и в его магии?..

– О чём задумалась? – поинтересовалась Винил.

– О влиянии магии на земных пони вообще и музыкантов в частности.

– Ого, тебе с такими мыслями нужно к Твайлайт, – присвистнула Скрэтч. – Она-то точно сможет объяснить, что на что влияет и почему. Я как-то спросила у неё насчёт взаимного влияния музыки и магии… ох, это было долго и с графиками. Я запомнила, что музыкой не только можно воздействовать на магию, но также существует ряд заклинаний, завязанных на определённых мелодиях или ритмах. Так что когда я играю – я творю магию!

– Не спорю, – против ожидания Винил, кивнула Октавия. – Магию хаоса и разрушения.

– Откуда ты знаешь, что Дискорд – завсегдатай моих выступлений? – подобрав отвисшую челюсть, шёпотом спросила Скрэтч. Октавия возвела очи к потолку и пробормотала: – И почему я не удивлена?..

Глава VI

Понивилль встретил Листа утренним морозцем и ослепительным сиянием свежевыпавшего снега. Высыпав за ночь положенную норму, тучи сами собой рассосались, явив ясное небо. Парень закрыл шею шарфом и направил стопы к ресторанчику друга: сегодня тот обещал чем-то удивить.

Кобылки увязались следом; но если Флаттершай шла рядом, то Рэйнбоу Дэш сразу же сорвалась с места и куда-то умчалась. Пока Лист и Шай проделали путь от домика пегаски до «Сытого медведя», они встретили Дэш не менее трёх раз, и в каждую встречу радужногривая пони была занята снежной войной с жеребятами. Рэйнбоу могла и вовсе забыть, куда первоначально направлялась, но прозвучал школьный колокол и ребятня с гомоном устремилась к обители знаний.

Дэш разочарованно вздохнула и наудачу кинула снежок в Листа, но тот игру не поддержал и пегаске пришлось смириться с окончанием забавы.

В обеденном зале было неожиданно шумно – большинство столиков оказалось занято, хотя обычно наплыв посетителей случался по вечерам. Лист с подругами заняли свободное место и через минуту к ним подошла Лира, готовая принять заказ.

– У вас сегодня оживлённо, – не мог не заметить Лист. Парень ничего не заказывал, памятуя о сюрпризе Рабидуса. Пегаски взяли по паре бутербродов и кофе.

– Да, и большинство из них повара из кафе и ресторанов Нового Понивилля, – спокойно ответила единорожка. – Вновь будут подсматривать рецепты. Рабидус скоро освободится, подождёшь несколько минут?

– Без проблем, спасибо, – кивнул Лист.

Как и было обещано, не прошло и десяти минут, как маг появился с подносом в руках.

Пегаски отвлеклись от своего завтрака и с любопытством посмотрели: что же такого он принёс?

А посмотреть было на что. Центром внимания, конечно же, была плошка с горячими розовыми палочками, исходящими паром и странным запахом. Рядом лежал нарезанный хлеб, но непривычно тёмный, а в углу подноса затаилась миска с красновато-розовым соусом.

– И что это такое? – Дэш понюхала палочки и раздражённо фыркнула: запах ей не понравился.

– Сосиски отварные, с чёрным хлебом и кетчунезом! – провозгласил Рабидус.

– Что ещё за «сосиски»? – Рэйнбоу с откровенным недоверием взглянула на палочки.

– Ещё одно блюдо с родины человеков, – вместо мага ответил Лист. – Когда-то давно их изготавливали из мяса, – Дэш заметно позеленела, Флаттершай побледнела и закрыла глаза крыльями. Парень тревожно посмотрел на поняш, понимая, что не успеет в случае чего одновременно подставить тазик и поймать на руки, и поспешно продолжил: – Но от этой практики уже давно отказались и современные сосиски изготавливают без всякого вреда для животных. Верно?

– Точно, – подтвердил Рабидус. – Только соя, туалетная бумага и крахмал!.. Ну и ароматизаторы и вкусовые добавки для вкуса и запаха.

Пегаски заметно расслабились: одно дело знать, что кто-то из друзей или знакомых может питаться мясом, и совсем другое – присутствовать при подобной трапезе. Даже Дэш, долго учившаяся вместе с Гильдой, старалась не задумываться, что за посылки та получала из дома – странно пахнущие дымом и чем-то ещё.

– А почему хлеб такой тёмный? – подала голос Флаттершай: ей хотелось поскорее сменить неприятную тему разговора.

– Я его выпек из ржаной муки, – ответил повар. – Удивительно, но в Эквестрии ржаная мука дороже пшеничной и её сложнее найти. Но оно того стоило!..

Не отвлекаясь больше на болтовню, люди взяли по сосиске, обмакнули в кетчунез – о составе которого пони спрашивать откровенно побоялись – и отправили в рот, закусив странным хлебом. Судя по довольным лицам, еда им нравилась. А по скорости уничтожения немалых запасов сосисок – даже очень.

– Пища богов… – после пятой или шестой розовой палочки Лист сумел оторваться и расслабиться на подушке.

– Неважно же у вас боги питались! – с ироничной ухмылкой заметила Рэйнбоу.

– Ты не понимаешь, – покачал головой Рабидус. – Это чистое наслаждение – после столь длительного перерыва отведать такое блюдо.

Рэйнбоу ещё раз понюхала оставшиеся сосиски и скривилась: запах ей был определённо не по нраву. Неизвестно, какого результата пытался добиться человек, но он явно не был рассчитан на пони.

– С этим тебе не обогатиться, – заключила она. – Не думаю, что найдётся много желающих отведать подобной экзотики.

Флаттершай понюхала сосиску в руках Листа и, звонко чихнув, согласилась со словами подруги.

– Эта еда и не рассчитана на пони, она скорее для нас, людей. Может, ещё домашние питомцы вроде кошек или собак оценят, хотя тоже сомнительно. Считайте, что это ещё одна людская придурь.

Рабидус вытер руки и губы салфеткой.

– А чем питаются, к примеру, грифоны в Эквестрии? – спросил Лист у присутствующих.

– Как мы, – пожал плечами маг. – Всё, что может съесть всеядный. Рыбу, опять же, очень уважают.

Дэш промолчала о посылках Гильды, зато вспомнила кое-что другое.

– Ещё они часто едят Шляйшпидц. Это гриб такой.

– А чем он отличается от других грибов? – Листа удивила надобность отделять один гриб от других – грибы-то пони знали и с удовольствием ели.

– А, да, я такое попробовал в Кантерлоте, когда мы с Лирой ужинали в ресторане, – припомнил маг. – Совсем не похоже на грибы, по структуре и впрямь смахивает на мясо, жуётся, по крайней мере, так же.

– Шляйшпидц – это гриб-паразит, поселяющийся в коре деревьев и образующий мясистые наросты, – с менторскими интонациями произнесла Флаттершай. – Их-то и употребляют в пищу те, кто ведёт свой род от хищников. Иногда я их покупаю для некоторых моих лесных друзей, но они их не очень любят.

Рабидус усиленно пытался вспомнить всё, что слышал об этих грибах.

– Да, эти грибы ещё очень долго готовят. Вначале вымачивают в воде, потом в соусах, чтобы придать нужный вкус и запах, потом отваривают или тушат с множеством душистых специй… В общем, долго, дорого и мало походит на настоящее мясо, – сделал вывод человек. – Но это лучший выход, чем если бы в Эквестрии появились забойные стада!

– Запойные стада? – не поняла Флаттершай.

– Э-э, забудь! Это совершенно не важно, – поспешно ответил Рабидус.

Дэш, задумавшись о чём-то своём, смотрела на сосиски невидящим взглядом, пропуская мимо ушей всю болтовню о грибах с непроизносимым названием. Сзади подошла Лира. Единорожка проследила взгляд пегаски и, лукаво улыбнувшись, прошептала ей на ухо:

– О чём ты думаешь, глядя на эти розовые… длинные… штучки? – от горячего дыхания Лиры ухо пегаски дёрнулось, а крылья чуть приподнялись. – Какие мысли возникают в голове? Тебе не хочется облизнуть одну из них, медленно засовывая в рот? А потом…

В горле у Дэш пересохло, и она напрягла все мышцы, не давая крылья распахнуться.

– Вовсе я об этом не думала! – вскричала она, пылая румянцем на щеках. – И вообще, у Листа длиннее и толще!..

И только закончив вопить, Дэш поняла, что тираду она выпалила в полный голос, в то время как шёпот Лиры слышала только сама пегаска. Кобылка покраснела ещё гуще и закрылась крыльями, словно спрятавшись в домике: сгорающей от стыда кобылке не хотелось видеть реакцию окружающих.

– Дэ-эш… – протянул Лист. – И о чём это ты сейчас говорила?

Пегаска в ответ только покачала головой, не убирая крыльев.

Парень перевёл взгляд на Лиру – единорожка стояла красная до ушей от едва сдерживаемого хохота; она и не предполагала, что такая маленькая провокация даст такой большой эффект. Права была Октавия – тесное общение с Винил пагубно влияет на характер добропорядочных пони!

– Эм, кажется, она сказала, что у тебя… – Флаттершай, не совсем разобравшаяся в ситуации, а точнее совсем ничего не понявшая, решила помочь подруге и повторить за неё её слова, раз та по какой-то причине этого не может сделать сама.

– Шай!..

По ушам хлопнул порыв ветра и пегаски исчезли из ресторана, только жёлто-голубое размытое пятно на долю секунды возникло в воздухе.

– Э… ого, – только и смог сказать Лист: способности пегасов переносить чудовищные перегрузки без всякого вреда для здоровья не уставали поражать парня.

– Шайтан-пегаска! – согласился с ним Рабидус. – Это ж с какой скоростью нужно двигаться?

Он перевёл взгляд на Лиру.

– Милая, а ты не знаешь, почему Рэйнбоу Дэш так странно себя вела?

Единорожка по примеру Винил попыталась сделать невинную мордашку и притвориться, что её здесь нет, но – так же, как и у Скрэтч – у неё ничего не вышло. То, что причиной происшествия являлась именно Лира, было натурально написано на её лице. Причём с неоновой подсветкой.

«Мда, не быть ей игроком в покер!..»

Рабидус хмыкнул и, оглядев оставшиеся сосиски, повернулся к Листу:

– Предлагаю рассматривать сказанное Дэш как комплимент в твой адрес.

Парень тоже посмотрел на сосиски, нервно…



…огладил гриву и начал:

– Леди и джентелькольты! Вы собрались здесь по одной простой причине – вы лучшие в своём деле. Это признали все ваши работодатели. А ещё каждый из вас отличается усердием и честностью, но при этом не лишён честолюбия, – Фусфол Винд оглядел всех внимательным взглядом. Ему внимали молча, не делая попыток перебить. – Каждый из вас выразил согласие поработать в канцелярии её высочества принцессы Луны. И каждый из вас знаком с правилами.

Пони согласно закивали головами: объёмный томик нового свода законов был ими досконально изучен, равно как и текст договора принятия в хуфинки или, говоря простыми словами, в канцелярские крысы при ночной принцессе. Условия в договоре были простыми и сводились к одному: служи честно и будет счастье, а будешь мошенничать – накажут. Казалось бы, ничего нового… если бы не размеры поощрения и наказания! Честные пони получат долгую и здоровую жизнь для себя и своей семьи, а не оправдавшие надежд лишатся как значительной суммы в виде штрафа, так и возможности хоть сколько-нибудь подняться по карьерной лестнице. И, что ещё страшнее для пони – их жеребятам будет многократно усложнено всякое прохождение вверх.

Многие, узнав о последнем пункте, попросту отказывались от карьеры хуфинков, заявляя, что никакая молодость не заменит светлого будущего их жеребят!.. И тем самым проваливали один из тестов. Разумеется, в реальности ни принцесса, ни её первый хуфинк, предложивший этот пункт, не собирались портить жизнь ни в чём не повинных жеребят. С другой стороны, отказывавшиеся явно не были уверены в собственной честности, раз всерьёз рассматривали последствия наказания.

– Некоторые из вас выходцы из знатных и благородных семей, – на этих словах отдельные пони вскинули головы и заулыбались. – Некоторые, напротив, вышли из простого народа, – кто-то смущённо отвёл взгляд, но большинство продолжали смотреть прямо и спокойно. – Здесь всё это неважно. Становясь хуфинком, вы выпадаете из старой системы. Заслуги ваших предков больше не помогут, только лично ваши деяния продвинут вас по лестнице вверх.

Было видно, что не все довольны этими словами, но роптать никто не стал. В конце концов, всякий присутствующий здесь был уверен, что он сможет добиться для себя лучшего – не зря же было сказано про наличие в них честолюбия.

– Сейчас все присутствующие здесь равны и только воля принцессы Луны, оценившей ваш вклад, позволит кому-то стать полноценным руководителем. Да, я также рядовой хуфинк, – ответил он на непрозвучавший вопрос. – На правах старейшего, – пегас усмехнулся, – я назначен временным руководителем на срок, необходимый для вашего вхождения в рабочий ритм. Если кто-то из вас проявит себя – он займёт мой пост. Временно или навсегда – решит её высочество, в зависимости от успешности выполненной работы.

Фусфол на несколько минут замолчал, давая пони принять новую информацию, после чего продолжил:

– На ближайшие три дня у вас всех одна задача: взять новый свод законов и проштудировать его от и до. Все найденные лазейки для мошенничества и махинаций должны быть найдены и записаны; также приветствуются ваши варианты по их устранению.

Жеребец подошёл к столу, на котором лежали бумажные свёртки.

– А теперь прошу подойти и взять вашу рабочую униформу, – он улыбнулся, глядя на недоумённые лица будущих коллег. После чего указал на собственную шею. – Белый воротничок и галстук. Их ношение во время службы обязательно.

Пони, переговариваясь вполголоса, подходили к пегасу и получали по одинаковому свёртку.

– Что-то непонятно? – спросил Фусфол у одного из единорогов, застывшего с распакованным галстуком и воротничком.

– Я ощущаю на них какое-то сложное заклинание, но не могу понять какое.

– Хорошо, что напомнили! – улыбнулся Фусфол, на самом деле ожидавший этого вопроса. – Это заклинание – ваш помощник. Если кто-то из вас – совершенно случайно! – забудется и решит пойти против закона, то воротничок чуть сожмётся и напомнит о вашем долге хуфинка. Если этого намёка окажется недостаточно – он сожмётся сильнее, уже причиняя неудобство. Снять его после этого будет возможно лишь после покаяния начальнику и исправления содеянного. И чем сильнее прегрешение – тем более, если их будет несколько! – тем сильнее сожмётся воротничок.

Пони тихо загомонили, обмениваясь мнениями об услышанном.

– А насколько сильно он вообще может сжаться? – раздался голос из задних рядов.

Фусфол Винд улыбнулся – без сомнения, и этот вопрос был среди ожидаемых.

Пегас подошёл к манекену пони, нацепил на его шею собственный воротничок, аккуратно поправил галстук, чтобы тот висел ровно, и отошёл на несколько шагов к столу. Там он взял бумагу и начал что-то писать – самые внимательные из присутствующих заметили, что воротничок зашевелился, сжимаясь. Пегас размашисто расписался и поставил печать – раздался громкий треск, и голова манекена упала на пол.

– Добро пожаловать в хуфинки её высочества принцессы Луны! – весело произнёс Фусфол Винд, старательно разрывая более не нужный документ и бросая обрывки в камин. После чего, не глядя на вытянутые лица собравшихся, подошёл к разжавшемуся воротничку и спокойно надел его обратно.

Глава VII

Найти друзей не так легко, как кажется на первый взгляд. А тот, кого ты всегда считал лучшим другом, может внезапно стать всего лишь знакомым, да ещё вдобавок не слишком близким. Кто-то видит жизнь в приобретении всё новых и новых друзей и знакомых, кто-то напротив – дорожит теми немногими, которых удалось найти…

До недавнего времени Авамори не то что не думала о друзьях – даже сближаться с кем бы то ни было не входило в её планы! Такое опасное чувство, как дружба, могло дорого обойтись на Острове. Даже прибыв в Понивилль и столкнувшись с дружелюбием местных жителей, драконша оставалась верной себе и никого не признавала за друзей… До недавнего времени.

Появившись в Эквестрии в роли посла Острова Драконов, Авамори, всю сознательную жизнь прожившая среди интриг и предательства Кланов, была готова ко лжи, подлогу, провокациям… А вот к искренним улыбкам и доброте – нет. Долгое время она не верила пони и считала, что они лишь ослабляют её бдительность, готовясь нанести удар, когда она размякнет. И потому, не забывая улыбаться, всё время следила, что творится за хвостом. И каково же было её удивление, когда никаких подковёрных интриг и закулисных разговоров просто не оказалось!.. Вернее, они были – среди немногочисленной знати – но никакой роли в жизни страны не играли. Селестия позволила им играться в свои игры, но при малейшей попытке влезть не в своё дело больно щёлкала по носу, окорачивая все поползновения к власти. Так что и обычная знать Эквестрии, и даже далёкий потомок Платины, оставались не более чем украшением страны, о чём сами они знали, но старались не задумываться.

Осознав всё это, драконша немного расслабилась, и встретила тех, кого могла бы назвать добрыми знакомыми… или даже друзьями?

Сейчас она сидела с ними в ресторанчике того странного брильянтового пса. Вернее, сидела за столиком с двумя из них и ожидала, когда у третьей появится свободная минутка.

– Где её носит? – ЭпплБлум со скучающим видом уронила голову на стол. – Мы уже полчаса ждём!

– Ну, времени вы даром не теряли, – улыбнулась Авамори.

Перед ней, как и перед жеребятами, стояло несколько пустых мисок, ещё недавно наполненных ароматной едой. Стоит признать – несмотря на свою странную внешность, готовил пёс превосходно.

– Надо же себя чем-то занять? – не стала спорить земная пони. – Но если она не поторопится, мы не успеем вместе сделать домашку.

Свити Бель медитировала с чашкой медового чая, не обращая внимания на суету вокруг и, как показалось Авамори, дремала с открытыми глазами. Животик единорожки раздулся, явственно показывая немалый объём съеденного. Краем глаза драконша заметила Скуталу, выходящую с кухни в сопровождении хозяина ресторанчика. Чуткие уши метаморфа без труда расслышали тихий разговор.

– Вот, разведёшь в тёплой воде до густоты сметаны, – пёс протянул пегаске мешочек. – Дашь настояться несколько минут, а потом нанесёшь на шёрстку. Как высохнет и начнёт осыпаться – можно смывать. Я поколдовал над ним, так что краска не должна сойти минимум неделю.

Стригунок кивнула и закинула мешочек в седельную сумку, к учебникам и тетрадям.

– Может, не нужно скрывать? – осторожно спросил пёс. – Уверен, девочки только порадуются за тебя.

Скуталу бросила быстрый взгляд в сторону подруг.

– Нет, я подожду. Я тоже не сомневаюсь, что они обрадуются, но… боюсь быть первой.

– Ладно, беги, – хозяин ресторанчика потрепал её по гриве. – Наплыв посетителей спал и теперь я справлюсь.

Пегаска кивнула и поспешила к заждавшимся подругам. Грязная посуда мигом отправилась на кухню и её место заняли тетради и учебники. Школьницы принялись за домашнюю работу…

Авамори присутствовала по нескольким причинам. Во-первых, ей было интересно, чему учат жеребят. Во-вторых, она пообещала помочь в меру своих сил. И, в-третьих, именно здесь ей назначила встречу новая принцесса – Твайлайт Спаркл. Драконша не знала, о чём аликорн хочет поговорить, но игнорировать подобное приглашение явно не стоило.

Лавандовая пони появилась в сопровождении подруги, ещё одного носителя Элемента Гармонии. Авамори едва сдержалась, чтобы не зашипеть: белая единорожка ей не нравилась. Эта кобылка вскружила голову Спайку, волшебному дракону, просто забавы ради, а это непростительно!.. Но она была важной пони, да ещё и сестрой Свити Бель, так что драконша взяла себя в лапы.

– Привет, девочки, как успехи? – поприветствовала жеребят принцесса.

Те нестройным хором ответили, что прекрасно, а если кто-нибудь напишет за них сочинение – то всё станет и вовсе замечательно. Взрослые сделали вид, что намёка не поняли, и переместились за соседний столик – чтобы, с одной стороны, не мешать жеребятам своими важными разговорами, но с другой – оставаться неподалёку, дабы помочь советом, возникни в нём необходимость.

– Так о чём вы хотели со мной поговорить, ваше высочество? – спросила Авамори после того, как все обменялись приветствиями, расселись и получили по чашке кофе с печеньем.

– Просто Твайлайт, если вас не затруднит, – улыбнулась аликорн.

– Хорошо, Твайлайт, – вернула улыбку драконша. – Так о чём разговор?

– О Спайке.

Авамори удивлённо вскинула голову.

Твайлайт продолжала:

– У него линька. Как понимаешь, это серьёзно. Поэтому мне хотелось бы подстраховаться и иметь кого-то из драконов рядом.

– Когда началось? – спросила драконша.

– Через день после Гала появились первые признаки.

Авамори кивнула, задумавшись. Если началось ещё тогда, то аликорн права: времени не осталось, и помочь Спайку надо сегодня же. Она бы и сама заметила, что с дракончиком не всё ладно, но сразу после представления нового аликорна широкой публике связалась со Старейшиной, дабы без промедления передать важные новости. Но Авамори была не волшебным драконом, а всего лишь метаморфом – так что сеанс связи через артефакт вытянул все силы, и она провалялась несколько дней, отсыпаясь. А что в результате? Всё, что передал Старейшина в ответ на сообщение

– «Следи за событиями, обо всём важном незамедлительно докладывай». Можно подумать, появление аликорна, в чьей власти находится магия – это недостаточно важное известие для старого дракона!.. В любом случае, когда Авамори достаточно восстановилась, чтобы выйти в город, Спайка она ни разу не встретила. Так значит, причиной тому была начавшаяся смена кожи…

– Эм, извините. А в чём проблема драконьей линьки? – осторожно спросила Рэрити.

– Есть несколько нюансов, – ответила Твайлайт. – Прежде всего, это нерегулярное явление и предсказать его начало практически невозможно. Главное значение линьки в том, что дракон стал немного старше. Не просто прожил сколько-то лет, а именно стал старше. У драконов это разные вещи.

– Точно, бывают и в пять веков дети – глупые, наглые, и не способные здраво рассуждать, – подтвердила Авамори. – Но такое редкость. Обычно возраст примерно совпадает с количеством прожитых лет.

– Другая проблема – кожа дракона, – продолжала аликорн. – В обычное время пробить их шкуру задачка далеко не тривиальная: даже у Спайка она весьма прочная, что говорить о взрослых особях. Но в период линьки она становится тонкой и нежной, так что поранить её ничего не стоит. И что самое неприятное – полученная в это время рана остаётся на новой шкуре вплоть до следующей линьки, причиняя массу неудобств. Старые драконы могут пользоваться щётками или даже скребками для снятия старой чешуи, но у юных драконов – таких, как Спайк – новая кожа в первые часы очень нежная.

– Откуда ты всё это знаешь? – спросила Рэрити.

– Читала, – как само собой разумеющееся, ответила Спаркл. – Я растила Спайка как младшего братишку и заботилась о нём днём и ночью. Неудивительно, что я узнала о драконах всё, что только было возможно. У него уже было несколько линек, и я помогала как могла, но в этот раз хочу подстраховаться и пригласить мисс Авамори, раз уж есть такая возможность.

– Я согласна, – серьёзно кивнула драконша. – Помогу всем, чем смогу.

Разумеется, она не собиралась отказываться от подобного предложения! Не просто быть рядом во время линьки, а помогать. Это же такой удобный случай сблизиться с волшебным драконом! Быть вместе в столь интимный момент… что может быть лучше?!

– А могу я тоже помочь? – внезапно спросила Рэрити. – Я не могу оставить моего Спайки-Вайки в трудную минуту!

– Думаю, это неплохая мысль, – медленно ответила Твайлайт. – Спайк определённо не будет против. Надеюсь.

Авамори изо всех сил крепилась, чтобы не зашипеть на наглую единорожку, так бесцеремонно влезшую в её планы. Но опять сдержалась: не стоит портить отношения с друзьями аликорна и носителями Элементов.

Жеребята были увлечены домашней работой, совместно решая примеры по математике. Рядом с ними сидела Винил Скрэтч и тоже пыталась что-то сосчитать. По ошарашенному выражению лица единорожки было видно, что она сама не понимала, как ввязалась во всё это.

Пони и драконша пожелали кобылкам успехов и направились к библиотеке Твайлайт.



В Золотом Дубе было темно и тихо, только со стороны ванной комнаты раздавался тихий плеск, дающий понять, что библиотека не совсем пуста. Твайлайт и её сопровождающие пошли на звук.

Как и ожидалось, это был Спайк, отмокающий в горячей душистой воде. Дракончик лежал с закрытыми глазами, почти полностью погрузившись под воду, только нос выглядывал. Услышав шаги, он чуть приподнялся, но глаз не открыл.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила Твайлайт.

– Всё ужасно зудит, ванна с травами уже не помогает, – пальцы Спайка сами собой скрючились, и казалось, что дракончик вот-вот начнёт яростно чесаться.

– Ясно. Значит, пора избавиться от старой кожи, – тихо произнесла Авамори.

Услышав чужой голос, Спайк распахнул глаза и уставился на гостей.

– Ох, простите, дамы, я в таком виде…

Дракончик смущённо покраснел, но из-за частично отслоившейся на щеках кожи румянец был почти не виден.

– Не переживай, дорогой, мы пришли помочь, – заверила его Рэрити.

– Спасибо.

Спайк вылез из воды и чуть промокнулся полотенцем – только чтобы на пол вода не текла. Когда он закончил, стало видно, что старая белёсая кожа потрескалась и висит неаккуратными лохмотьями.

– Начинаем?.. – рог Рэрити засветился золотым светом.

– Стоп-стоп-стоп! – остановила её Твайлайт. – Никакой магии!

– Но… а как иначе? – удивилась единорожка.

– Может, я сам? – предложил Спайк и начал осторожно стягивать серо-фиолетовую старую кожу с рук.

– Нет, слишком медленно, – заметила Авамори. – Кожа успеет высохнуть и станет только хуже. Твайлайт, как ты обычно ему помогала?

Библиотекарша подошла к дракончику и смущённо улыбнулась.

– Пожалуйста, не смейтесь, – попросила она. – Когда я в первый раз помогала Спайку, то очень боялась его поранить, поэтому… В общем, смотрите сами.

Аликорн наклонилась к дракончику, ухватилась губами за край отошедшей старой кожи и медленно потянула. Спайк вздрогнул всем телом.

– Видите? – уронив лоскут чешуи, спросила она.

– Зубами? – удивлённо уточнила Рэрити. – Знаешь, дорогуша, это как-то немного…

– Не зубами, – Твайлайт помотала гривой. – Губами. Вот, смотри.

Она вновь ухватилась губами за старую кожу и оторвала ещё кусочек, вызвав новую судорогу. Авамори прищурилась, внимательно глядя на дракончика.

– Я попробую, – произнесла драконша, после чего, лизнув дракончика по животу, подцепила почти отошедший лоскут и сняла его.

– Дорогой, тебе не больно? – обеспокоенно спросила Рэрити, тоже заметив дрожь дракона в ответ на прикосновения.

– Н-н-нет, вовсе нет, – с присвистом ответил Спайк.

Твайлайт и Авамори не теряли времени даром, снимая старую кожу кусок за куском. Единорожка пару секунд посмотрела на них и присоединилась. И теперь уже две кобылки и драконша закружили вокруг Спайка, осторожно касаясь губами всего его тела, освобождая от оков старой чешуи… На первых порах дракончик пытался и сам что-то делать, но на него тут же прикрикнули, чтобы не мешал: дамы вошли во вкус!..

Закончилось это тем, что Спайка уронили на пол и навалились на него втроём. И даже когда он засверкал яркой и чистой новой чешуёй, не сразу оставили в покое. Вероятно, все трое решили убедиться, что на дракончике не осталось ни единой старой чешуйки, а иначе чем объяснить подобный энтузиазм?

– Кажется, всё, – заключила запыхавшаяся и раскрасневшаяся Твайлайт. – Думаю, мы закончили.

– Увер-рена? – не удержавшись, всё же мурлыкнула Авамори. – Может, стоит ещё р-раз провер-рить все места?

– Мне тоже кажется, что уже всё, – сказала Рэрити, отодвигая драконшу, порывавшуюся откровенно облизнуть Спайка.

Единорожка также имела слегка растрёпанный вид, а на её щеках играл румянец. Но она быстро перевела дыхание и обратилась к лежащему без движения дракончику:

– С тобой всё хорошо? Мы случайно не причинили тебе боли?

Спайк вяло поднял руку и помахал в ответ. Он с трудом сдерживал дрожь, бьющую тело, а по красноте щёк мог смело соперничать с любым в этой комнате.

– Всё хорошо, Рэрити, спасибо за заботу, – заплетающимся языком ответил он. – Мне просто нужно прийти в себя.

Спайк неловко приподнялся и едва не упал, но его поддержало крыло Твайлайт.

– Спасибо, – улыбнулся он аликорну, после чего обернулся к белой паре. – Спасибо вам всем. Вы очень помогли с этой линькой, и… Думаю, я надолго запомню этот день и буду вспоминать его длинными одинокими ночами.

Твайлайт подхватила Спайка на спину и зашагала в спальню. Дракончик, утомлённый линькой и сопутствующей ей стрессом, заснул прямо на кобылке.

– Какой он милый, – выдохнула им вслед Рэрити, изящно прикрыв рот копытцем.

– Пока мы тут одни, скажи-ка мне, пони… – уставилась на неё Авамори. – Кто для тебя Спайк?

– Малыш Спайки-Вайки? – немного удивилась вопросу кобылка. – Он мой хороший друг. А ещё он практически братишка моей лучшей подруги.

– И только?.. – взгляд драконши буквально гипнотизировал единорожку.

– Прости, дорогая, я не понимаю, к чему ты клонишь, – Рэрити отвела глаза.

Авамори хмыкнула и хищно улыбнулась:

– Ответь прямо – рассматриваешь ли ты его в качестве будущего брачного партнёра?

Глава VIII

Драконша хищно улыбнулась, на миг показав пару белоснежных острых клыков, и, чуть сощурившись, спросила:

– Ответь прямо, рассматриваешь ли ты его в качестве будущего брачного партнёра?

Рэрити удивлённо моргнула.

– Прошу прощения? – осторожно переспросила она.

– Ты всё верно расслышала, пони, – ответила Авамори. – Рассматриваешь ли ты Спайка как возможного кандидата на роль «особого пони»?

Единорожка дёрнулась и отступила назад, но быстро справилась с собой и изобразила на лице вежливую улыбку.

– Но он ведь дракон и поэтому выражение «особый пони» не совсем уместно в данной ситуации…

– Не увиливай! – рыкнула драконша. – Просто ответь, имеешь ты на него планы или нет?

Кобылка хотела возмущённо фыркнуть и ответить, что леди такие вопросы не обсуждают, но серьёзный настрой Авамори заставил её передумать. Единорожка немного помолчала и ответила:

– Спайк – мой друг. Очень хороший друг, но не более. Я знаю, что нравлюсь ему, но думаю, это не более чем детская увлечённость. Он очень милый и добрый, мой Спайки-вайки, но всё же он не тот, с кем бы я хотела связать свою жизнь. Ведь я пони, а он – дракон.

Последние слова кобылка произнесла медленно и тихо, словно не до конца уверенная в сказанном.

– Это именно то, что я хотела узнать, – спокойно ответила Авамори. – Хорошо, раз мы это выяснили, то ты, разумеется, не будешь против, если я заберу его себе? Верно?

Рэрити открыла рот, чтобы что-то сказать, но драконша ей не позволила.

– Ведь я не пони, а дракон, поэтому у меня нет никаких проблем, – Авамори встала и направилась к выходу, но, проходя мимо единорожки, остановилась и прошептала ей на ухо, словно кто-то мог их подслушать. – Даже будь он пони – меня это не остановило бы.

Рэрити резко обернулась, но успела заметить лишь кончик белого пушистого хвоста, исчезающий за дверью…

Возможно, кобылке это и почудилось, но с улицы донёсся торжествующий смех.

Единорожка замерла, глядя в никуда и мысленно прокручивая этот разговор. Она сказала правду – Рэрити была твёрдо уверена в этом! Она никогда не думала о Спайке как об «особом пони»!..

Значит, не нужно переживать о сказанном? Тогда от чего же так… гадостно на душе?! Почему она никак не перестанет думать о Спайке? О нём и драконше?..

От тягостных мыслей её отвлекло тихое цокание: Твайлайт вернулась из спальни.

– Авамори уже ушла? – спросила аликорн.

– Да, у неё возникли какие-то дела, – Рэрити неловко улыбнулась. – Я, наверное, тоже пойду.

– Вот как? – огорчилась Твайлайт. – Может, побудешь ещё, выпьешь чаю?

– Нет, извини, – мотнула головой единорожка. – В другой раз.

Библиотекарша обняла подругу крыльями на прощание. Рэрити невольно задумалась, что это довольно приятно. Отчего же тогда пегасы так редко обнимаются крыльями?

Попрощавшись с Твайлайт, единорожка вышла на улицу. Лёгкий морозец ущипнул кобылку за нос, но та не обратила на это внимания. Она выдохнула и смотрела, как облачко пара медленно тает, уносясь к небу. Заряд хорошего настроения, что она получила, помогая Спайку, пропал без следа.

«Неужели это вульгарный эгоизм? – задумалась кобылка. – Неужели я жалею, вслух отказавшись от любовного отношения к Спайку? Но я и вправду никогда не видела его в подобной роли… Ведь правда? Ну же, Рэрити, себе-то ты можешь сказать правду?! Или… нет?»

Не придя ни к какому решению, она вскинула голову и бодрой рысцой направилась к «Сытому медведю» – что бы ни терзало тебя, нельзя подавать виду. Любая эмоция, что видят окружающие, должна быть точно рассчитана и правильно сыграна. Пускай пони не верят в её наигранные драмы, но они никогда не увидят её настоящих душевных терзаний. Это было её жизненное кредо – невозможно спрятать свои эмоции, но можно их замаскировать.

Как Рэрити и думала, сестрёнка с подругами всё ещё были в ресторане… Вот только они почему-то сгрудились с одной стороны столика и с недоумённым видом ели десерт, в то время как рядом спорили Лира, Винил, Рабидус, Октавия… и даже несколько пони, ранее просто ужинающих!

Причём каждый что-то кричал, спорил, горячился и бил копытами в пол, в чём-то убеждая остальных, однако к общему решению они прийти явно не могли. Подойдя ближе и рассмотрев предмет спора, кобылка с немалым удивлением обнаружила, что это школьный учебник!

– Что случилось? – негромко спросила она.

В тот же миг наступила тишина и взгляды столпившихся у столика – как пони, так и человека – скрестились на единорожке.

– Вот… – тихо произнесла Лира и торжественным тоном продолжила: – Вот кто нас рассудит!

От того, как это было произнесено, у Рэрити по спине пробежал холодок и резко захотелось оказаться где-то далеко, в идеале у себя дома. Но она была здесь и на неё смотрели, словно ожидая чуда.

– Так что случилось? – уже не желая знать ответ, переспросила единорожка.

– Слушай задачу, – Лира прочистила горло и начала: – Пегас занял у брата десять бит и пошёл на рынок, но по дороге их потерял. Там он встретил друга и занял у того ещё пять бит. На два бита он купил яблоко, а три оставшихся бита вернул брату в счёт долга. В итоге остался должен ему семь бит. И другу пять. Всего долгу на двенадцать бит, плюс яблоко за два бита. Вопрос: куда делся ещё один бит?

Рэрити несколько раз прогнала в уме условия и поняла – вечер будет длинным…



Если не считать фермеров, то редкие пони встают рано по утрам. Это вовсе не означает, что они валяются в постели до полудня, но сложно заставить кого-то встать до рассвета. В конце концов, сама Селестия велит встать солнцу именно в это время – так неужели пони будут перечить принцессе и вставать раньше? Возможно, это пошло со времён, когда трудовой день был ограничен днём световым, а возможно, пони просто нашли удачное оправдание своей любви поваляться в постели. Ведь и летом далеко не каждый пони встаёт с первыми лучами солнца!..

Как бы то ни было, Лира не испытывала ни малейших угрызений совести, просыпаясь позже Рабидуса. В конце концов, она ещё ни разу не просыпала завтрак. Заснуть после еды – да, бывало, причём не раз; но не прийти к столу – такого ещё не случалось.

Единорожка сунула носик на кухню – сказать «Доброе утро, дорогой» и заодно узнать: чем именно сегодня её побалует любимый? В меню оказались блинчики с вареньем – Рабидус уже замесил тесто, а на сковороде шипело, раскаляясь, масло.

– Утра, – поприветствовал человек кобылку.

– Утра, – пони сглотнула слюну, наблюдая, как маленькие аккуратные блинчики курсируют со сковороды на блюдо. – Я это… в ванную и вернусь.

– Не торопись, – мило улыбнулся Рабидус. – Если что, я и один прекрасно всё съем.

Не тратя более слов, единорожка метнулась в ванную комнату – спешно приводить себя в порядок. Нет, она прекрасно понимала, что человек пошутил, но это же не повод рисковать? Грива – как нарочно! – не желала расчёсываться, зубная щётка выпадала из копыт, вода для умывания была не той температуры…

А на кухне тем временем наступила подозрительная тишина – не шипело масло, не бряцала ложка о край миски с тестом, не напевал Рабидус, стоя за плитой. Неужели?!..

Когда Лира вернулась на кухню, её подозрения оправдались – человек жевал блинчики, закидывая их в себя один за другим.

– Знаешь, я тут попробовал… – он вытер лоснящиеся губы, – …тебе не понравится. Я лучше овсянки сварю, по одному фирменному рецепту. Вот только уничтожу свой позор повара.

И начал методично расправляться с оставшимися румяными кругляшами!

Видя, как её завтрак грозит превратиться в овсяную кашу, Лира бросилась вперёд и выхватила блин прямо из пальцев человека. Таким образом они забавлялись ещё некоторое время – стоило Рабидусу взять один из блинчиков, как Лира его выхватывала и с довольной мордашкой жевала.

– Это, конечно, очень мило, – маг не выдержал и рассмеялся. – Но у тебя остывает собственная тарелка!

Лира повернула голову и увидела не замеченную ранее плошку с горой жареного счастья. Как раз напротив её обычного места.

– А здесь вкуснее! – ничуть не смутилась кобылка, ожидая, когда Рабидус возьмёт новый блинок.

Когда она немного наелась и первоначальный азарт пропал, пони позволила некоторым блинам пройти мимо и достигнуть рта человека. Благо, помня свой первый обед в Эквестрии, Рабидус всегда готовил порции… приличного размера.

По достоинству оценив кулинарные способности человека, Лира перебралась на кухонный диванчик, где и улеглась, сыто отдуваясь и по привычке коря себя за несдержанность в еде. Есть, пользуясь чужими руками, показалось ей интересной идеей – мордочка осталась практически чистой, не пришлось пользоваться магией или морочить голову с накопытными вилками… Сплошные плюсы!

Довольная собой и своей изобретательностью, единорожка любовалась, как человек моет посуду.

– Эй, – окликнула она его, когда маг закончил. Рабидус сел рядом и привычно начал перебирать гриву. – Скажи, тебе нравится Винил?

Если человек и удивился вопросу, то не показал этого.

– Очень. Она милая и забавная, всегда весёлая, с ней не бывает скучно, – ответил он.

– Хуму, – кивнула Лира. – А внешне она тебе как?

Тут Рабидус призадумался: разговор выходил какой-то странный.

– Красивая, – не стал скрывать он. – Яркая и необычная внешность, вкупе с особой манерой держать себя, делает её притягательной личностью. Как огонь в темноте.

– Мило, очень мило… – отчего-то довольная Лира буквально расплылась в улыбке. – А что насчёт Октавии?

– Тихая и спокойная, приятная в общении. У нас неожиданно много общих тем для разговора – она тоже увлекается историей Эквестрии, пускай её и интересует в основном история музыки, – ответил Рабидус и продолжил, не дожидаясь следующего вопроса. – Её внешность, словно продолжение характера, спокойная и выдержанная, кажется мне по-своему очаровательной. Да, она красивая пони, если ты хотела это знать.

Ушки Лиры радостно прянули. Рабидус так и не смог понять – что же вызвало подобный энтузиазм? Лишь то, что он хорошо относится к её подругам? Или ещё что-то?

– Знаешь, твой интерес вызывает у меня закономерные вопросы, – заметил он.

Кобылка состроила невинную мордашку.

– Ты меня в чём-то подозреваешь? – надула она губки.

– Без сомнений, – маг пощекотал пушистый бочок. – Ты что-то задумала. Ладно, не буду пытать, не хочешь говорить – не надо. Пусть будет сюрприз.

– Умница! – кивнула Лира. – А теперь почеши мне спинку, позязя.

Против просящей мордочки пони человек не устоял.



Некоторое время спустя на кухне появилась Винил, потирая затылок. Рабидус немало удивился, увидев её столь рано; насколько он помнил, этой ночью у диджейши было выступление и вернулась единорожка только под утро.

– Не выспалась после вечеринки? – участливо спросила Лира.

– Да не! – кобылка широко зевнула. – Просто захотелось поваляться в кровати единолично, и поэтому разбудила Окти… Ну, как разбудила? Обнимашки-полизушки, потом она в душ свинтит – чистоплотная у меня подруга – а я поперёк койки и развалюсь.

– И? – поинтересовался Рабидус, подавая музыкантше тарелку с чуть остывшими блинами. Та благодарно кивнула.

– И проболталась об этом «гениальном» плане, – в кухню вошла Октавия. – За что и получила по шее!

Земная пони казалась как всегда спокойной, но гневно раздувающиеся ноздри выдавали, что настоящим спокойствием здесь и не пахнет.

– Спокойно спала и тут просыпаюсь от того, что!..

Серая шёрстка на щёчках начала стремительно краснеть.

Присутствующие понимающе улыбнулись. Лира, не удержавшись, тихо прыснула, прикрывшись копытцем.

– Да, вам-то смешно! А я сонная, ничего не понимаю, эта лезет прямо в… – кобылка запнулась и покраснела пуще прежнего. – Только мне начало нравиться, как она и заявляет: «А тебе не пора в душ? На часик-другой, а я тут покемарю чуток?» И засыпает!..

Рабидус с Лирой смеялись, уже не скрывая; Скрэтч делала вид, что совсем не причём, а Октавия обиженно дулась на всех подряд. Но, в конце концов, махнула копытом – на друзей по мелочам не обижаются – и приступила к завтраку, отняв у подруги блины в качестве наказания. Единорожка подняла на Рабидуса печальные, полные слёз щенячьи глаза и тут же получила ещё порцию – за актёрскую игру.

– А там что? – поинтересовалась Октавия, указывая копытцем в сторону внушительного тюка, скромно лежащего в углу.

– А это наконец-то пришло всё то, что мы купили в Кристальной Империи, – ответил человек. – Этим утром доставили.

– И что внутри? – заинтересовалась Винил. – Чего вы там столько всего накупили?

Лире это было интересно не меньше. Часть сделанных покупок по неизвестной причине пропала из головы, а то, что она помнила, не тянуло на подобный объём.

Рабидус развязал свёрток и продемонстрировал то, что занимало львиную долю места в тюке, а именно шикарный ковёр, мятно-зелёного цвета, на несколько тонов светлее шёрстки Лиры, но всё равно очень с ней гармонирующий. А главное, ворс был с копыто длиной!. Человек расстелил это роскошество в комнате возле камина и с гордостью заявил:

– Ковёр из шерсти снежных пони, стоит дискордову кучу денег, но стоит только его коснуться…

Не успел он закончить, как Винил именно что прикоснулась… плюхнувшись плашмя посередь ковра.

– Ва-а-а, как классно… – раскинув ноги в стороны, пробормотала кобылка. – Я отсюда не уйду.

И в подтверждение слов тут же засопела, мгновенно уснув.

– И в самом деле, очень мягкий и приятный, – согласилась Октавия, зарываясь носиком в ворс.

Рабидус посмотрел на Лиру, но та уже дремала, пригревшись между похрапывающей Винил и блаженно щурящейся Октавией. Маг понял, что с покупкой не прогадал – главные эксперты в удобных и уютных вещах дали добро. Никто лучше пони не разбирался в этом деле.

Поумилявшись этому сонному царству ещё несколько секунд, Рабидус отправился открывать ресторан. Хотя по утрам клиентов и мало, это вовсе не повод отлынивать от работы.

Глава IX

Спайк подметал полы в библиотеке, мурлыкая очередную песенку. Не то чтобы в зале появилась пыль или мусор – просто дракончик, несмотря на всё ворчание и показную лень, давно привык хозяйничать по дому и после недели вынужденного безделья чувствовал себя как-то неуютно. Так что прогулка с метлой вдоль стеллажей с книгами была только в радость!.. Хотя Спайк вряд ли признался бы в этом кому бы то ни было.

В дверь тихо постучали, и в библиотеку белой кошкой проскользнула Авамори, скромно усевшись у порога.

– Доброе утро, – помахал лапой дракончик. – Спасибо, что помогла вчера.

– Не за что, – ответила драконша. – Помочь в столь деликатном вопросе… скорее это я благодарна за проявленное доверие, – она склонила голову набок, внимательно глядя на Спайка. – Как себя чувствуешь? Никакого дискомфорта?

Дракончик почесал под гребнем на голове.

– Ну, с утра кажется, что у меня что-то на спине, – наконец признался он чуть смущённо. – Я не хотел беспокоить Твайлайт.

Авамори гибко скользнула за спину дракончика…

– Позволишь?

…и принялась его ощупывать.

Мягкие пальчики прошлись вдоль позвоночника, по лопаткам и плечам.

Привыкший к твёрдости копыт, Спайк наслаждался нежными и осторожными касаниями. А драконша тем временем, пользуясь подвернувшейся возможностью, разве что носом в спину не тыкалась.

– И впрямь вздутие и уплотнение под кожей, – наконец заключила она.

– Неужели опухоль? – побледнев, враз осипшим голосов прошептал Спайк. Ему, как прочитавшему далеко не один медицинский трактат, было хорошо известно, что это такое и чем грозит!..

– Нет, что ты! – рассмеялась Авамори. – Просто после линьки начали расти крылья.

Спайк в немом удивлении уставился на драконшу, забыв дышать.

– Крылья? – он глубоко вдохнул. – У меня?!

– А что тебя так удивляет? – в свою очередь спросила Авамори. – Ты же дракон. И уже достаточно взрослый, чтобы обзавестись собственными крыльями.

Спайк моргнул и попытался дотянуться до спины, но ему не удалось должным образом выкрутить лапу, так что он просто провёл ладонью по позвоночному гребню.

– Всегда думал, что я бескрылый дракон, – признался он. – Родился без крыльев и всегда считал, что так оно и останется до самого конца.

Авамори беззастенчиво любовалась ошарашенным видом малыша. Впрочем, какой он малыш? Кому как не ей, метаморфу, знать, что внешность бывает страшно обманчивой. После линьки развитие тела делает скачок, догоняя развитие разума; а если учесть, что Спайк невольно тормозил этот процесс поеданием природных кристаллов, то возможно, что его разум уже далеко обогнал тело. Если задуматься, то резкое взросление тела без контроля опытного дракона могло оказаться опасным. Пока процесс только набирает силу и время ещё есть, но лучше не медлить.

– Сразу с крыльями рождаются только летуны, – пояснила Авамори. Хотя мысли её были далеко, объяснить основы основ она могла и не напрягая голову. – Так называют не всех драконов, умеющих летать, а только тот вид, что небо считает вторым домом. Нечто вроде пегасов у пони. У прочих драконов крылья вырастают при взрослении. Исключение – водные драконы и земляные, хотя плавники первых и позволяют некоторое время парить.

– И я смогу летать? – с заторможенным видом уточнил дракончик. Похоже, что он всё ещё не до конца осознал произошедшее с ним.

– После полного формирования и длительных тренировок, – авторитетно заявила драконша.

Крылья Авамори закончили формироваться буквально за неделю до отбытия в Эквестрию, но драконша изо всех сил старалась придать уверенности своим словам. Выходило не очень, но Спайк, казалось, этого не замечал.

Глубоко задумавшись, дракончик продолжил механически мести пол. Авамори ему не мешала, прекрасно понимая, что подростку есть о чём подумать. Да и ей тоже.

– Спайк, – окликнула она дракончика через некоторое время, – ты никогда не думал посетить Вокатус? Праматерь всех драконов?

– Нет, не возникало такого желания, – Спайк помотал головой и энергичнее зашоркал метёлкой. – Я пару раз общался с другими драконами и пришёл к выводу, что мне с ними не по пути – я другой.

С этим драконша спорить не могла: Спайк, воспитанный пони и живущий в обществе пони, даже не ощущался драконом! Его аура, если можно так сказать, была иной, чем у драконов, рождённых на островах. Это было странно, поначалу смущало и даже немного пугало Авамори, но потом она привыкла. Однако, даже будучи воспитанным пони, Спайк оставался драконом. Несмотря на – она мысленно поморщилась – смещённое чувство прекрасного.

– Полагаю, тебе просто не повезло – встретился не с теми и не в то время, – Авамори повертела в воздухе когтем. – Уверена, что побывай ты на острове – полюбил бы его всей душой! Кроме того, там наверняка найдётся наставник-дракон, который поможет тебе с крыльями.

Спайк остановился, поставил метлу у стенки и посмотрел в глаза драконши.

– То есть, ты предлагаешь мне отправиться на Вокатус?

Авамори кивнула, внимательно наблюдая за его реакцией. К облегчению драконши, подобное предложение не вызвало мгновенного отторжения – напротив, Спайк задумался над ним. Он бросил рассеянный взгляд на стену, где в рамках висели фотографии пони, в основном носительниц Элементов Гармонии. Где-то он был с ними изначально, где-то добавился путём нехитрого фотомонтажа имени ножниц и клея… И без телепатии было понятно, о чём дракончик думал в этот момент.

– А как же Твайлайт? – он вновь посмотрел на драконшу. – Как я её оставлю?

Авамори едва не подпрыгнула от радости – она-то считала, что первой вспомнится эта надоедливая единорожка!

– Мне кажется, что принцесса Твайлайт Спаркл уже взрослая пони и в состоянии позаботиться о себе, – с улыбкой ответила она и наткнулась на скептический взгляд Спайка: дракончик явно так не считал.

По мнению Спайка, Твайлайт, при всём своём уме и находчивости, в некоторых вопросах быта была хуже жеребёнка! В частности, при скрупулёзном планировании распорядка дня не раз упускала из виду мелкие детали… вроде еды и сна. И, что ещё хуже, следовала такому расписанию!

– Ты должен больше доверять своей сестрёнке, – мягко заметила Авамори, специально так назвав Твайлайт.

– Возможно, ты права, – вздохнул Спайк.

Услышь этот вздох Твайлайт, она бы заметила, что точно так же вздохнул отец, когда она заявила, что будет жить отдельно от родителей. Он тоже не верил, что дочурка справится… Но Найт Лайту было легче – в конце концов, сама принцесса Селестия бралась следить за его дочерью! А сейчас Твайлайт должна будет остаться один на один со взрослой жизнью самостоятельной пони.

– Кстати, а где сейчас принцесса? – поинтересовалась драконша. – Думаю, будет разумно поговорить с ней самой на эту тему.

– Твайлайт? Она в лаборатории, проводит опыты с моей старой чешуёй, – ответил Спайк.

В эту же секунду снизу раздался взрыв, библиотеку ощутимо тряхнуло, а из-за подвальной двери повалил чёрный дым. Немного погодя оттуда появилась упомянутая принцесса – вся перемазанная в саже и в прожженном лабораторном халате.

– Даже не предполагала, что старая чешуя драконов может обладать такими свойствами! – прокашлявшись, пробормотала она.

Помотав гривой и прогнав назойливый звон в ушах, кобылка, наконец, заметила гостью.

– Прошу прощения за подобный вид,– смущённо сказала Твайлайт, заметно покраснев даже под сажей. – Спайк, будь добр, приготовь чаю, пока я приведу себя в порядок. Мисс Авамори, вы не подождёте буквально десять минут?

Драконша кивнула. Ещё раз извинившись, аликорн поспешила в ванную комнату, Авамори же направилась вслед за Спайком. Дракончик тоже алел смущённым румянцем, что сам не догадался проявить элементарную вежливость и предложить гостье чашку чая, но сегодня…



…Лира отправилась по магазинам с Винил, так что помогала Рабидусу только Скуталу. Впрочем, пегасочка с лёгкостью справлялась и с более загруженным залом, так что сейчас она просто отдыхала. Точнее, должна была отдыхать, но человек не обнаружил её на привычном месте.

Небольшой столик у самых дверей кухни, который обычно занимали меткоискатели, когда заходили перекусить и проведать подругу, стал привычным местом отдыха юной официантки. Там она и обедала, и учила уроки, и просто бездельничала, когда позволяло время. Но сейчас он пустовал. Рабидус ещё раз оглядел зал, заглянул на кухню… Но, только выйдя на задний двор, нашёл пропажу.

Скуталу была занята своей обычной деятельностью, когда не работала в ресторане и не искала очередных приключений на круп с подружками – тренировала крылья. Пегаска забиралась на деревянный короб и прыгала с него, бешено махая крылышками в надежде хоть сколько-нибудь продержаться в воздухе. Но, к сожалению, сколь медленным не получалось снижение, назвать это полётом было нельзя.

Приземлившись в очередной раз, она со злостью пнула стену и только потом заметила человека.

– Ой, – смутилась пегаска. – А я тут тренируюсь понемногу… Появились посетители?

Рабидус покачал головой и присел рядом с жеребёнком.

– Нет, у тебя полно свободного времени. Только не переутомляйся.

Крылья пегасочки отчётливо дрожали от усталости, но та не подавала виду.

– Всё хорошо, – уверенно заявила Скуталу. – Ещё немного и я уверена, что смогу полететь!

Человек прикрыл глаза. Он мог с уверенностью сказать: без поистине чудесного вмешательства Скут никогда не полетит на своих крыльях – мешанина магического конструкта в них скорее мешала полёту, чем помогала. Рабидус открыл глаза и наткнулся на сердитый взгляд пегаски.

– Ты мне не веришь! – она обвинительно ткнула в него копытцем, после чего добавила гораздо тише. – Никто не верит, даже Дэш… – в глазах кобылки блеснули слёзы. – Но я хочу летать! Я хочу быть пегаской, достойной своей сестры!

Сестра – а точнее, названная сестра Рэйнбоу Дэш – была для Скуталу буквально иконой, идолом, предметом для восхищения и подражания. Она во всём старалась походить на своего кумира, начиная от растрёпанной причёски и заканчивая почти несбыточным желанием совершить Соник Рэйнбум. Хотя иногда её стремление к копированию доходило до абсурда: к примеру, она довольно долго искала в окрестностях Понивиля человека-художника. Художников-то нашла… но все почему-то оказались пони.

– И ты мне можешь в этом помочь, – прервала она размышления человека. – Я знаю, ты можешь сделать мне механические крылья! ЭпплБлум рассказывала.

Рабидус поморщился. Хотя он просил сестру ЭпплДжек не упоминать об этом, но та всё равно не удержалась и рассказала подруге. Часть про опасность и внешний вид пегаска явно пропустила мимо ушей, сконцентрировав внимание на возможности полёта.

– Скут, буду честен, – начал Рабидус. – Ты мне очень нравишься, ты милая и старательная кобылка и в любом другом случае была бы великолепной летуньей. Но с нынешними крыльями тебе не суждено подняться в воздух, – человек поднял руку, не давая ничего сказать Скуталу. – Несмотря на всё это, я отказываюсь делать тебе механические крылья только ради призрачной мечты на полёт.

На пегасочку было больно смотреть. Казалось, она вот-вот разревётся и только упрямство не даёт пролиться слезам. Рабидус продолжил:

– С другой стороны, оставлять тебя в таком состоянии я тоже не могу. Поэтому выслушай одно предложение. Принять его или нет – решать тебе.

Скуталу мрачно посмотрела на человека, потихоньку начиная шмыгать носом.

– Мы вместе с Твайлайт некоторое время работали над вопросом пегасьих крыльев и есть все основания полагать, что мы могли бы исправить твою проблему. Что скажешь?

С минуту Скуталу просто сидела, осмысливая услышанное. Ещё полторы – пыталась поверить в слова человека. Потом взглянула на лицо Рабидуса – не шутит ли?!.. Но тот оставался серьёзным.

И тогда пегаска радостно завизжала и бросилась на шею человеку, без труда повалив его на землю. Крепко его обняв, Скуталу радостно заскакала прямо там, где стояла… а конкретней – на груди человека. Только вес жеребёнка спас Рабидуса от многочисленных переломов грудной клетки, но Скуталу так искренне радовалась, что ругать её совсем не хотелось. Как и не хотелось говорить про совсем небольшие шансы на благополучный исход операции, вероятность которого и так-то была лишь на пару процентов выше, чем у варианта с искусственными крыльями.

Пегаска так переволновалась, что начала носиться по двору, не в силах взять себя в копыта. Судя по всему, она была готова хоть сейчас лечь на операционный стол, если бы адреналин в крови позволил замереть хоть на мгновение.

– Рабидус, можно я расскажу всё девочкам? Можно, можно?!.. – гарцуя на месте, жалобно спросила она. Новость была такого размера для неё, что в одиночку не вместить.

– Беги, конечно, – разрешил человек. – Всё равно и мне, и Твайлайт нужно подготовиться.

– Понимаю, – кивнула пегаска, пытаясь сохранить серьёзный и деловой вид, но улыбка всё равно расползалась по её лицу. – Когда?!..

Рабидус потёр подбородок: теперь, когда малышка узнала о подобной возможности, она наверняка забудет обо всём, включая школу и работу, в ожидании чуда. Так что лучше провести всё в ближайшее время, объективных причин затягивать операцию попросту нет. И он, и Твайлайт готовы к эксперименту – а это именно что опасный эксперимент на живой пони. Но теперь, после добровольного согласия подопытного, ничто не стояло на пути науки!..

– Как насчёт завтрашнего вечера? – предложил Рабидус. – Я поговорю с Черили, чтобы она не беспокоилась по поводу твоего отсутствия.

– Уже завтра? – подскочила пегаска, хотя в глазах отчётливо читалось: «Почему не сегодня?!» – Стоп… Отсутствия?

– Именно. На всё время, пока идёт операция и реабилитация, ты будешь под наблюдением.

Но Скуталу этого уже не слышала, будучи мыслями далеко в небе, рядом со своей сестрой. Махнув на прощание, пегаска вскочила на скутер и унеслась к подругам с радостными вестями.

Человек же пошёл обратно в ресторан – судя по доносившимся голосам, прибыли посетители.

И уже успели соскучиться в ожидании еды.

Глава X

Юная пегаска лежала на кушетке под ярким светом ламп, Рабидус и Твайлайт склонились над ней, вполголоса обсуждая увиденное. Зрелище было удручающим и ещё более скверным, чем казалось поначалу…

Аликорн всей душой старалась отвлечься от мыслей о своём новом статусе, а потому с радостью ухватилась за идею провести сложный эксперимент, требующий полной концентрации. Кроме того, она переживала за Скуталу ничуть не меньше Рабидуса или Рэйнбоу Дэш; юная пегасочка, как и остальные меткоискатели, уже давно воспринимались младшими сёстрами.

Скуталу лежала, боясь пошевелиться; весь её энтузиазм пропал, как только она оказалась под взором двух волшебников. Она не боялась боли или чего-то подобного – до колик в животе пугала возможность того, что они, посовещавшись, объявят её случай безнадёжным. Пегаска изо всех сил старалась не думать об этом, но мысли вновь и вновь возвращались к ужасающему видению.

Рядом, на соседней кушетке, развалилась Рэйнбоу Дэш. Радужногривая кобылка согласилась послужить наглядным пособием по правильному размещению силовых линий в крыльях. И этот факт придавал Скуталу душевных сил, чтобы не бросить всё и не сорваться прочь, лишь бы не услышать страшных слов…

– Смотри, вот это сдвигаем сюда и зацикливаем на это, тогда узел получит дополнительную опору.

– Нет-нет-нет! Ни в коем случае! Тогда вот этот участок вовсе останется без сил.

– Хм, и правда. Может, сделаем дополнительный узел здесь?

– Может сработать… Нет, это всё заплатки. Я склоняюсь к мысли, что придётся полностью расплести сеть и делать конструкт с нуля.

– Ох, похоже на то. Не хотелось бы, да, видно, придётся…

– Передай попкорн.

– Держи.

– Тшш, не мешайте!

– Так, – Рабидус не выдержал и обернулся к собравшимся зрительницам, – что вы здесь за анатомический театр устроили?!

– А чего такого? – искренне удивилась Винил. – Сидим тихонечко, с советами не лезем.

Человек едва сдержался, чтобы не ругнуться. Возможно, даже матом. Но вместо этого обернулся к Твайлайт и с тоской посмотрел ей в глаза.

– Скажи, – начал он, – почему мы занимаемся этим не в твоей лаборатории, что было бы логично, а у меня в гостиной?

Единорожка потупила глаза и смущённо улыбнулась, опустив ушки.

– После моего последнего эксперимента, там… чуть-чуть не прибрано.

За её спиной раздалось привычное возмущённое бурчание: верный помощник как всегда ассистировал кобылке и стоял рядом.

– Да, умеешь ты преуменьшать, – дракончик возвёл глаза к потолку. – «Чуть-чуть не прибрано»… Я до сих пор не могу ни отчистить стены, ни проветрить комнату!

От Спайка и впрямь едва заметно тянуло гарью, въевшийся запах которой не смогли перебить все ароматные шампуни, что так любил дракончик.

– Спайк, не начинай всё по новой! – прошипела кобылка, натянуто улыбаясь.

Начавшуюся было перепалку прервала Рэйнбоу Дэш, в голос захрапев – вот уж кто совершенно не переживал. Она была абсолютно уверена в Твайлайт, а значит и в том, что Скут вскоре полетит.

– Всё плохо? – жалобно спросила Скуталу, оборачиваясь назад.

– Могло быть и лучше, – ответил Рабидус, за что тут же удостоился недовольного взгляда от аликорна. – Но нет ничего такого, с чем мы бы не справились, – закончил он. – Верно, Твайлайт?

– Точно, – кивнула та. – А сейчас, Скуталу, расслабься и ничего не бойся. Ты, вероятно, почувствуешь себя странно. Не бойся, всё будет хорошо.

Пегасочка кивнула и опустила голову, зажмурив глаза. Внезапно её копытца что-то коснулась. Она открыла глаза и увидела, что Дэш проснулась и ободряюще смотрит на неё. Незаметно для себя Скуталу расслабилась.

– Это будет больно? – деловито осведомилась Рэйнбоу.

– Совсем нет, – Рабидус хрустнул пальцами, готовясь начать.

– Как комарик укусит? – подозрительно сощурилась пегаска. – Редхарт тоже так говорила, а потом меня прямо в зад ка-а-ак…

– Дэш, уймись, ты пугаешь Скуталу, – нахмурилась Твайлайт. – Это и в самом деле безболезненно, ощущения скорее специфические.

Рэйнбоу виновато посмотрела на вновь запаниковавшую сестрёнку, прошептала одними губами «Не бойся, я с тобой!» и сильнее сжала её копытце своими.

Почувствовав напряжённость момента, все присутствующие замолчали, даже Винил прекратила жевать. Рог Твайлайт засветился, глаза Рабидуса вспыхнули синим и они вновь склонились над пациентом. Впрочем, в этот раз они почти не говорили. Руки человека запорхали над пегасочкой и её крыльями, при этом ни разу не коснувшись её самой. Рог Твайлайт не затухал ни на секунду – напротив, он то ослепительно вспыхивал, то начинал пульсировать, что говорило о напряжённой работе.

– Кровь и тьма… – из двух зрителей только у Винил хватало сил и навыков понять творившееся на операционном столе… И она была в шоке.

– Что там? – едва слышно спросила Октавия.

– Там? – единорожка с трудом задвинула челюсть на место. – Там полный абзац, я такого даже в… кхм. Короче, никогда не видела, – так же тихо ответила пони: она прекрасно понимала, какую сложную работу сейчас делают и чем чревата любая ошибка.

Человек осторожно расплетал узлы и распутывал сеть энергетических каналов, единорожка удерживала уже распутанные участки и указывала на наиболее удобные места для новых манипуляций. Непосвящённому всё это могло показаться лишней тратой времени, ведь что может быть проще – отрезать негодный участок и заменить хорошим!.. Но всё не так просто, как кажется.

Энергетическая система любого организма является замкнутой и если хотя бы на секунду перекрыть энергоснабжение участка, отвечающего за крылья, то эти самые крылья в мгновение ока превратятся в бесполезные отростки. Именно потому нужно было распутать первоначальный конструкт и из получившейся нити сплести новый.

– Спайк, – вполголоса позвал человек, когда до конца оставалось совсем немного.

Дракончик тут же подскочил к нему и протянул стакан с трубочкой, Рабидус втянул содержимое и сразу взбодрился – глаза вновь заблестели, а руки пришли в движение.

Наконец он закончил и бессильно опустил мелко дрожащие руки: у него не оставалось сил даже смахнуть обильно бежавший пот. Твайлайт, видя его состояние, начала в одиночку укладывать нить энергоканала. Она не вязала новый конструкт – до этого было далеко – а просто аккуратно укладывала распутанное обратно на крылья, чтобы в следующий раз сразу приняться за дело.

– Скуталу, не вздумай шевелить крыльями, – прохрипела кобылка.

Едва она закончила, к пегасочке подбежал Спайк и быстро обмотал её бока широким бинтом, крепко фиксируя крылья.

– Тебе сейчас нельзя ими шевелить, – тяжело дыша, пояснила Твайлайт. – Иначе сделаешь хуже, чем было.

Скуталу кивнула и осторожно спросила:

– А то, что я их не чувствую, это нормально?

В её голосе была нескрываемая тревога.

– Ты их чувствуешь, только иначе, – ответил Рабидус. Он уже немного пришёл в себя. – Не думай об этом, а то захочешь ими помахать.

– Разве можно не думать по желанию? – скривилась Скуталу.

Теперь пегасочка только и думала о том, как бы хоть чуть-чуть пошевелить правым крылом. Отчего-то именно правым – с левым проблем не было. Но вот правое буквально зудело!..

– Можно думать о чём-нибудь другом, – предложил человек. – Как насчёт небольшой истории от Рэйнбоу Дэш?

Рабидус подмигнул радужногривой кобылке, и та с радостью откликнулась – рассказывать истории о своих приключениях она любила не меньше, чем читать о похождениях Дэринг Ду.

– Ну так вот, – пегаска села рядом с названой сестрёнкой и, приобняв её крылом, начала, – случилось это на моём первом году обучения в лётной школе. Перевели к нам в группу пяток пернатых котят. Грифончиков, в смысле…

Все проблемы были тут же забыты – Скуталу, затаив дыхание, слушала о детстве своего кумира.

Рабидус улыбнулся и в компании Твайлайт и Спайка пошёл на кухню – им всем нужно было срочно восполнить силы. По крайней мере, волшебники были в шаге от обморока, ведь…



…пони очень общительные и социальные существа. И большая часть общения сопровождается тактильным контактом, будь то простое касание или полноценные объятия. Разумеется, один незнакомый пони не будет обнимать другого!.. Если только одного из них не зовут Пинки Пай. Но среди друзей такое поведение считается обыденным и не несёт в себе ничего, кроме доброжелательности.

Также пони очень любят тепло и уют, и нет ничего удивительного, что для сна они выбирают самое лучшее место. Хотя этикет советует неженатым пони спать раздельно, дабы избежать ненужных слухов и толков, всё же сон под одним одеялом для друзей не является чем-то из ряда вон выходящим. В конце концов, сон – это просто сон…

Обо всём этом Рабидус думал – пусть и в несколько… иных выражениях – когда проснулся ночью от холода, лёжа на полу возле своей кровати. Случилось то, чего он боялся – Скуталу, разумеется, не захотела спать в выделенной для неё кровати и пришла ночью туда, где, как ей казалось, теплее и уютнее. Именно поэтому человек хотел, чтобы операция и последующая реабилитация проходила в библиотеке и за неугомонной пегасочкой присматривали Твайлайт и Спайк – в конце концов, последний очень и очень неплохо ладил с Меткоискателями.

Но вышло что вышло, и в результате жеребёнок распластался посреди кровати, а Винил и Октавия, чьё присутствие в их с Лирой кровати уже стало привычным, лежали от неё по бокам, словно защищая от холода или опасности. Вообще, Рабидус обратил внимание, с каким видом в последнее время смотрит на жеребят Октавия; да и Скрэтч, при всей своей пацанутости, к молодняку относится очень трепетно. Будь хоть один из них иного пола – наверняка бы уже бегало второе поколение музыкантов! Хотя магия эквестрийских единорогов помогала решить и не такие проблемы – нужно только преодолеть смущение и обратиться за помощью. К той же Твайлайт, например.

Четвёртой пони на кровати оказалась хозяйка дома, и то ей пришлось ютиться на самом краешке, чтобы не потревожить сон Скуталу. Трепетное отношение к своим детёнышам присуще почти всем млекопитающим, но некоторым видам в особенности. И одним из таких видов были пони: защитить незнакомого жеребёнка ценой – пусть даже ценой своей жизни! – было для любой кобылки само собой разумеющимся делом, не требующим ни секунды размышления. Рэрити могла быть не самой лучшей сестрой, но случись со Свити беда, она бы не раздумывая бросилась на помощь, даже если бы пришлось в одиночку биться с мантикорой или стаей древесных волков!..

А в результате всего этого на человека банально не хватило места и его попросту спихнули – как не велика была кровать, но всё же не бесконечна. Глядя на довольные мордашки спящих пони, Рабидус понял, что не может не то что ругаться по этому поводу, а даже рассердиться как следует. Как можно злиться на такое очарование?..

Широко зевнув, человек вышел из комнаты. Он мельком глянул на диванчик в гостиной, но сразу отмёл этот вариант: если сидеть на нём было вполне удобно, то улечься рослому человеку размер уже не позволял. По прикидкам, самой удобной будет кровать в гостевой комнате, где изначально ложились спать Винил и Октавия. Туда Рабидус и пошёл.

Хотя кровать и была несколько меньше в длину, чем кровать Лиры, но она позволяла полностью вытянуть ноги, а большего сонному человеку и не нужно. Уже засыпая, Рабидус услышал осторожный цокот копыт и в комнату, стараясь шуметь как можно меньше, вошла мятно-зелёная единорожка. Она хитро улыбнулась и, поднырнув под руку человека, прижалась к нему бочком, защекотав тёплым дыханием ему шею. Рабидус улыбнулся во сне и теснее придвинул кобылку к себе, привычно перебирая пальцами гриву. В хорошей компании даже под тонким одеялом тепло и уютно!..



Всерьёз злиться на пони человеку практически невозможно, и непонятно, чем конкретно это вызвано – то ли умиротворяющей атмосферой Эквестрии, где даже в самых густонаселённых и суетных по меркам пони городах, человек чувствует себя едва ли не на природе. То ли врождённым очарованием пони – если кобылки как одна вызывают стойкое «ми-ми-ми»-чувство, то с жеребцами приятно как поговорить, так и помолчать. Разумеется, даже среди милых и неконфликтных поняш находятся раздражающие… особи, но они теряются на общем фоне. С другой стороны, есть вероятность, что миролюбие вызвано глобальным заклинанием божественных сестёр, наложенным на свои владения, так что даже грифоны и минотавры мирно сосуществуют как друг с другом, так и с пони. Но ни один из аликорнов так и не признался в сотворении подобной магии, утверждая, что всё это заслуга простых пони. Кто знает, может и так?

Но факт остаётся фактом: пришелец из другого Мира, бывший до этого далеко не пай-мальчиком, не может рассердиться даже тогда, когда в своём мире давно бы уже рвал и метал…

О всём этом человек думал, стуча зубами от холода и лёжа на полу. На кровати в обнимку лежали три взрослые кобылки и жеребёнок поперёк всей троицы, и вид у них был до того довольным, что все слова возмущения застревали в горле. Человек вздохнул, проверил бинты у Скуталу – надёжно ли зафиксированы крылышки? – после чего направился в гостевую спальню, где сначала ночевали Винил и Октавия, в надежде нормально доспать те несколько часов, что оставались до утра…



…А потом пришла Лира.



А потом остальные.



– Ты сегодня рано, – сонно зевая, поприветствовала мага Лира, заходя на кухню. Тот со смурым видом сидел над чашкой кофе, иногда делая глоток-другой. Вид у человека был совсем не бодрый.

– Да что-то не спится сегодня, – вяло ответил тот. – Несколько раз за ночь просыпался и в конце концов решил, что это знак, – человек широко зевнул. – Я тут подумал… Ты не против, если я куплю кровать пошире?

– Совсем нет, – улыбнулась кобылка: ей нравилось, когда для сна много места. – Думаю, это прекрасная идея!.. А с чего такая мысль?

– Да на полу спать холодно, – зябко поёжившись, ответил Рабидус.

Глава XI

С репетиции Октавия вернулась усталой и выжатой как лимон, вдобавок – как назло! – в зале стояла страшная духота и под конец у кобылки даже разыгралась мигрень. После прогулки на свежем воздухе головная боль чуть отступила, но не исчезла. Больше всего ей сейчас хотелось просто полежать и расслабиться, не думая ни о нотах, ни о новом дирижёре.

Пони прошла в гостиную и обнаружила там обновку – на месте старого обшарпанного дивана стоял новенький, только из магазина. И на нём с умиротворённым видом возлежала никто иная как Винил Скрэтч собственной персоной.

– Привет, Винил, откуда это? – поинтересовалась Октавия, взглядом указывая на диван.

– Рабидус сегодня ходил в мебельный магазин, в этот, как его: «Диваны и перья», – не поднимая головы и даже не глядя на неё, ответила единорожка. – Купил новую кровать и вот этот дива-а-ан.

Последнее слово кобылка протянула с такой любовью и нежностью, что Октавия отвлеклась от протирания футляра виолончели и посмотрела на подругу. Та практически обнимала предмет мебели.

– Удобный? – улыбнулась земная пони.

– Невероятно удобный, – призналась Винил. – Окти, будь другом, принеси чипсиков, а?

– Винил, – поджала губы серая кобылка, – я только что пришла усталая с репетиции, а ты, лежащая здесь Селестия знает сколько времени, просишь принести тебе чипсов?

– Ага, и если можно, то ещё пару сэндвичей, – расслабленно расплылась по подушкам единорожка.

– Встань и принеси сама! – возмутилась Октавия.

От негодования у неё раздулись ноздри, а хвост гневно хлестнул по крупу. Эта единорожка скоро обленится до того, что начнёт пользоваться каталкой, чтобы не ходить самостоятельно! Октавия не намерена потакать её эгоизму!..

– Ты не понимаешь, – прохныкала Винил.– Этот диван слишком удобен! Он такой удобный, что с него невозможно слезть. Честно.

Октавия устало посмотрела в потолок, у неё не было сил даже чтобы рассердиться на подобную чепуху. Неужели кто-то поверит в подобное? Хотя, сама Винил вполне могла себе верить.

– Неужели? – иронично протянула пони. – Тогда, думаю, я испытаю его прямо сейчас.

– Нет, Окти, чипсики!..

Не слушая её, земная пони прошествовала к дивану, запрыгнула в его мягкие объятия…

И тут же очутилась в раю. Подушки были именно того соотношения мягкости и упругости, что можно назвать идеальным, а располагались они так удачно, что пони буквально тонула в удобстве. Как бы она не повернулась, какую бы позу не приняла – было удобно!... Нет, казалось, что с каждой секундой становится всё лучше и лучше! Диван, словно магнит, притягивал усталую пони к себе, не давая даже поднять головы.

– Ох, пресвятой скрипичный ключ, это изумительно!.. – простонала Октавия.

– А ты мне не верила,– чуть обижено ответила Винил. – Я уже полтора часа пытаюсь слезть с него.

Октавия её не слышала и не слушала – она стонала от удовольствия, потягиваясь и изгибаясь словно кошка. Мигрень пропала буквально вмиг, даже усталость чуть отступила, хотя и полежала пони всего несколько минут. От одной мысли вылезти из объятий этого мягкого чуда, ей становилось худо. Наконец она нашла идеальную позу и, замерев в ней, заявила:

– Делать подобные вещи преступно – они слишком хороши. Кто бы его ни сотворил, он гений.

И пара застыла застыли в ленивом безмолвии. Кажется, что этот диван вывел понятие удобства на новый уровень. Должно было случиться нечто неординарное, чтобы пони добровольно слезли с него!..

– А пожевать чего-нибудь не помешало бы, – мечтательно протянула Октавия некоторое время спустя. Усталость всё больше сдавала свои позиции, но их занимал голод. – Но я не хочу уходить.

– А я ведь говорила про чипсы и сэндвичи, – лениво проворчала единорожка, чуть дёрнув хвостом.

Ещё несколько минут они помолчали, после чего земная пони внесла предложение:

– Винил, сходи на кухню за чипсами.

В ответ единорожка дёрнула левым ухом, отметая подобный выпад как несостоятельный – если бы она могла, то уже давно бы сходила и не мучилась полтора часа, в ожидании кого-нибудь.

– Заодно заваришь своей любимой быстрой лапши?

Октавия повысила ставку. Винил даже дёрнула головой в попытке подняться, но диван был сильнее.

– Нет, давай лучше кого-нибудь подождём? – в свою очередь предложила единорожка. – Лира должна скоро прийти или Скуталу заглянет.

За неимением лучшего предложения, Октавия молчаливо согласилась с этим. Альтернативой было либо отправиться на кухню самой – что в данной ситуации почти нереально, либо попытаться спихнуть на пол Винил – но двигаться вовсе не хотелось: уж больно поза оказалась удачной.

И вновь потянулось молчание, прерываемое только лёгким шорохом, при незначительной смене положения. В конце концов, его нарушила Октавия, проведшая среди подушек гораздо меньше времени.

– Ты не знаешь, с чего Рабидусу покупать новый диван? Старый был ещё ничего.

– Точно, о покупке!.. – словно вспомнив о чём-то важном, вяло воскликнула Винил. – Диван, как я поняла, он купил просто по случаю – за исключительное удобство, а главной-то покупкой была новая кровать… Смекаешь?

Кобылка медленно, но многозначительно подмигнула подруге. Октавия продолжала смотреть на неё с недоумением.

– Неужели не понятно? – воскликнула единорожка. – Вначале офигительный ковёр перед камином, потом огромный понидром, словно специально созданный для групповых скачек… Ты, правда, думаешь, что это случайные покупки? Мне кажется, что это весьма многозначительный намёк!

– Точно, намёк. На то, что и ему хочется спать по ночам в тепле, – хмыкнула серая пони.

Свои полусонные ночные блуждания она помнила частично, но то, что Рабидуса выпихивали из собственной койки – прекрасно. Странно, но стыда за содеянное не возникало. Как не возникало и возмущения на намёки Винил…

Наступила тишина.

Через полчаса послышался цокот шагов, и в гостиную вошла Лира.

– Привет, девочки. Оцениваете покупку? – спросила она. – Мне Рабидус хвастался, что купил какой-то очень удобный диван. Я так понимаю, это он?

– Привет, Лира, – вяло махнула копытом Октавия. – Да, это он – сверхудобный диван.

– Лира, – просяще протянула Винил, – принеси, пожалуйста, чипсов и несколько бутербродов? Очень прошу.

Единорожка вытряхнула остатки снега из гривы, кинула шарф на спинку кресла и затопала прямиком к дивану… Сердце Октавии похолодело от дурного предчувствия.

– Ладно, только проверю степень удобства и схожу – тоже проголодалась.

– Нет, стой! – одновременно воскликнули пони на диване, каким-то чудом сумев привстать.

– Чипсики!.. – простонала Винил.

– Сэндвичи!.. – захныкала Октавия.

Но было поздно – Лира уже улеглась и, судя по довольной мордашке, в ближайшее время вставать не собиралась. Подружки обречённо застонали, глядя, как мятно-зелёная единорожка уплывает в нирвану.

– И что теперь? – обречённо спросила Октавия. – Это не диван, а какая-то ловушка для пони! Я хочу есть! Но не хочу вылезать…

– Эх, мне бы твои проблемы, – с горечью произнесла Винил. – Я в туалет хочу.

Земная пони почувствовала свет надежды.

– Ну, так иди скорее! На обратном пути загляни на кухни и захвати чего-нибудь пожевать! Да побольше.

Винил лежала с напряжённым лицом, было видно, как удобство дивана боролось с дискомфортом от желания посетить комнату уединения. Пока диван держал свои позиции, но нервно дёргающиеся ушки показывали, что его власть не абсолютна.

– Винил, прекрати терпеть и иди в туалет, – поторопила подругу Октавия.

– Погоди, я ищу альтернативные пути решения сложившейся ситуации, – с напряжённым видом ответила единорожка. – Придумала! Подай мне вон ту вазу…

Закончить ей не удалось – получив сдвоенный пинок, единорожка всё же скатилась с дивана. Потирая ушибленную кьютимарку, кобылка поковыляла к туалету, время от времени всё же поворачиваясь и бросая томные взгляды…

Кристалл удобнофикатора, тревожно мигающего из-за перегрузки, она так и не заметила…

Позже, когда Рабидус вернулся с работы и обнаружил на диване три аморфных тела, то не на шутку испугался, и только найдя и обезвредив источник магии, немного успокоился. Случившийся на следующее утро разговор с продавцом из «Диванов и перьев» проходил для обеих сторон… несколько напряжённо.

Земнопони утверждал, что это обычная практика – устанавливать силу воздействия конструкта, работающего от магии пони, лежащего на диване, в зависимости от вида покупателя. А так как у человека не заметили ни рога, ни крыльев, то и выставили максимальное воздействие, рассчитанное на земных пони, так как они испускают наименьшее количество фоновой магии и обладают самой большой устойчивостью к стороннему воздействию.

Рабидус намекнул на мошенничество и возможность проверки со стороны властей на предмет выяснения природы чудо-мебели. Продавец тут же покаялся и клятвенно заверил, что впредь удобнофикаторы будут использоваться только с уведомлением покупателей. Человек ушёл из магазина довольный — справедливость восторжествовала!.. А потом утащила образец кресла с устройством в качестве откупных… в смысле, извинений.



Селестия лежала на подушке возле большого окна и читала книгу. Её взгляд рассеянно скользил по строчкам текста, но мысли были далеко. Аликорн ожидала свою ученицу.

Славная своей пунктуальностью, Твайлайт появилась точно в назначенное время. Стражник у двери объявил о прибытии гостьи и распахнул тяжёлые створки перед бывшей единорожкой. Та вошла и, на секунду замешкавшись, всё же поклонилась. Твайлайт так и не удалось до конца избавиться от благоговения перед правящими сёстрами – по крайней мере, в начале беседы. Потом она, как правило, расслаблялась и вела себя более расковано.

– Добрый день, ваше высочество, – вежливо поприветствовала наставницу Спаркл.

– И вам доброго дня, ваше высочество, – в тон ей ответила Селестия; лишь огонёк озорства в глазах богини говорил, что она подтрунивает над ученицей.

Селестия несколько секунд держала серьёзное выражение на мордочке, разглядывая озадаченную Твайлайт, после чего мягко рассмеялась. Вслед за ней улыбнулась и ученица, напряжение отпустило бывшую единорожку и она подошла ближе. Учитель и ученик обменялись дружескими объятиями, положив головы на спины друг друга.

Твайлайт вдохнула привычный запах ванили и чернил и окончательно расслабилась. Говорить о недавнем раздоре не хотелось, а потому, по обоюдному согласию, эту тему сразу опустили.

Селестия указала на подушку возле себя и Твайлайт заняла предложенное место, мельком глянув на обложку книги, что читала принцесса. На пёстрой картинке пегаска в тяжёлой броне прижимала к своей груди худенького единорога – судя по перу за ухом, не то поэта, не то писателя. Вместо того чтобы насладиться романтикой изображения, педантичный мозг тут же отметил, что подобные тяжёлые доспехи носили только земные пони, а пегасы в них и взлететь бы не смогли, а у единорога на шее повязан шёлковый шарф, появившийся в обиходе на несколько веков позже подобных воинских облачений… Попеняв неизвестного художника за незнание прописных истин и плохое знание анатомии – такая поза крайне неудобна для обоих пони – Твайлайт перевела взгляд на Селестию.

– Хочешь почитать? – предложила принцесса, не совсем верно истолковав взгляд ученицы.

– Пожалуй, откажусь,– покачала головой та. – Псевдоисторические романы меня мало интересуют.

Она хотела добавить, что печатать такие книги равносильно порче бумаги, но сдержалась. У каждого свои интересы и навязывать собственные вкусы Твайлайт никому не собиралась. Даже в её библиотеке был специальный стеллаж для подобной литературы!.. Маленький и у самого входа.

Селестия улыбнулась уголками губ, её рог засветился и к ним подлетел столик на низеньких – специально, чтобы уровень стола соответствовал лежащим пони – ножках. Миг спустя на него опустились пара чашек и заварочный чайник.

– Ваша магия возвращается, – отметила Твайлайт.

Она перехватила чайник в полёте и ловко разлила напиток по чашкам. Ноздри Селестии затрепетали, втягивая насыщенный аромат, жеребёнок улыбнулся.

– Я где-то читала, что «Принцесса Селестия ненавидит чай», – с улыбкой сообщила Твайлайт. – А пьёте вы его только для поддержания образа и чтобы не подрывать позиции производителей заварки.

Принцесса рассмеялась услышанному как забавному анекдоту.

– С чего бы мне заставлять себя делать то, что мне не нравится? – с нотками веселья в голосе, шутливо спросила она, будто именно её ученица придумала эту историю. – Вот уж не думала, что мой образ держится исключительно на чаепитии! Всегда считала себя… более разносторонней личностью.

Селестия притворно надула губы и скрестила копытца на груди.

– Разумеется, не только чай, – успокоила наставницу Твайлайт. – Ещё тортики.

– Кто бы сомневался, – уже непритворно вздохнула принцесса. – И почему пони запоминают подобные глупости, а все государственные дела пропускают мимо глаз и ушей?

– Возможно, это помогает им думать, что вы чуточку ближе к ним – простым пони? – предположила Спаркл.

Селестия молча кивнула и приняла чашку. Только отдав должное напитку, они продолжили разговор.

– Я слышала, ты взялась за исправление крыльев пегаса, – начала принцесса. – Каковы прогнозы?

– Оптимистичные, – после недолгого раздумья ответила Твайлайт. – Признаться, я ожидала худшего. Работа тяжёлая, но невыполнимой её назвать никак нельзя.

– Я рада, – улыбнулась Селестия. – Очень жаль, что не могу ничем помочь. Это область знаний мне не ведома. Как я понимаю, наш друг из иного Мира тебе помогал?

В этот раз Твайлайт размышляла дольше.

– Нет, скорее это я ему помогала, – наконец признала она. – После получения сил аликорна, мне открылось многое в магическом плане. Я словно прозрела и увидела Мир в первый раз. Сейчас я осваиваюсь и привыкаю к новому облику привычной реальности. А вот Рабидус, судя по всему, был к ней привычен уже очень давно. Слишком уверенно он действовал.

Селестия задумчиво покрутила чашку, любуясь, как танцуют чаинки.

– Да, магия иных Миров необычна… Скажи, – она подняла взгляд на ученицу, – после инициации ты стала понимать её лучше?

– Да, теперь я понимаю различие между нашей магией и его, – согласилась Твайлайт. – Вернее, могу сформулировать – по крайней мере, для себя – свои ощущения.

– Не поделишься?

– Хорошо. Заранее прошу прощения, если моя болтовня покажется маловразумительной, – Спаркл качнула гривой. – По большей части все измышления основаны на ощущениях и догадках. Итак…

Наша магия основана на гармоничности, её можно сравнить со стихами или песнями. Впрочем, многие заклинания таковыми и являются. Магия же Умбра Дей больше всего схожа с математическими формулами. Строгость и лаконичность математики с её безусловными правилами против полёта вдохновения поэта – в этом кроется различие. Но в нём же скрывается и сходство.

Как поэзия зиждется на правилах ритма и размера строф, так и в математике присутствует особая красота. Другое дело, что увидеть эту красоту способен не каждый, как не каждый сможет видеть стих как набор констант и переменных. Мне удалось уловить гармонию в заклинаниях Умбра Дей, потому я смогла ими воспользоваться. Рабидус же, пока не готов просчитать нашу магию. Она слишком завязана на чувства и эмоции, в то время как привычная ему магия излишне рациональна.

Селестия помолчала, обдумывая услышанное.

– Значит, в этом кроется главное различие?

– Я не могу утверждать точно, всё это субъективные ощущения, – пожала плечами Твайлайт.

Богиня кивнула.

Спаркл налила ещё чашку чая, всё ещё думая о своей речи. Слишком сумбурно!.. Хорошо, что Селестия привыкла к подобным словоизлияниям подопечной. Когда-то давно, когда она только-только стала личной ученицей принцессы, и всё для малышки Твайлайт было внове, бурю восторга вызывало любое хоть сколь-нибудь значимое событие, и она спешила поделиться всеми великими открытиями с наставницей. А та каждый раз выслушивала сбивчивую речь жеребёнка, искренне радуясь и восхищаясь вместе с ученицей…

Приятные воспоминания заставили улыбнуться: Твайлайт не смущалась своего поведения в прошлом.

– Сестра сообщила о вашем разговоре, – осторожно сказала принцесса, наблюдая за ученицей. – Она утверждала, что ты готова взять на себя роль проводника знаний иных Миров.

– Всё верно, – кивнула, соглашаясь, Спаркл. – Не сразу, но со временем я готова принять эту ответственность.

– Понимаю, – Селестия встала и отошла в угол к столу, чтобы вернуться со свёртком. – Ты готова впервые взглянуть в Камень Вероятностей? Он…

Глава XII

…из тех немногих артефактов, кои можно без преувеличения назвать Великими. Одно его существование стало камнем – извини за столь плоский каламбур – преткновения для многих теорий магических наук. Ни объяснить принцип его работы, ни, тем более, повторить не удалось и по сей день. На самом деле, про этот реликт магических искусств известно преступно мало.

До нас дошли лишь обрывки знаний, в достоверности коих приходится сомневаться. Точно известно, что Камень был создан в первую половину правления Дискорда – так называемую эпоху Идеала. Его создатель, гениальный учёный-магик Виду Чию’ю, был лишь земным пони, но, несмотря на это, обладал талантом, сравнимым с даром аликорнов. Прожив без малого пять столетий, он накопил багаж знаний, сравнимый с нынешним архивом КАМНя, а может быть, и превышающий его. Камень Вероятностей стал апофеозом в карьере Виду.

К сожалению, так же доподлинно известно, что Чию’ю обладал прескверным характером, считая окружающих необразованными глупцами, а потому не оставил никаких записей о создании или способах управления артефактом. Сейчас нам приходится пользоваться Камнем буквально наобум.

Дело осложняется тем, что для работы с ним требуется огромное количество магической энергии, поэтому лишь немногие на протяжении всех этих веков смогли испытать свою удачу и разгадать секрет артефакта…

Ты слушаешь, Твайлайт?

– Да, принцесса, я всё внимательно слушаю и запоминаю, – ответила Спаркл.

– В таком случае, отпусти меня!

Лавндовый аликорн с сожалением разжал объятия, и жеребёнок поспешно перебрался на свою подушку.

– Подумать только, и куда девался твой официоз? – проворчала Селестия.

Твайлайт недоумённо развела копытами:

– Сама не понимаю!.. Я сидела и внимательно слушала, а потом взглянула на вас и поняла, что мне срочно нужно вас обнять. Просто необходимо взять и потискать принцессу… – аликорн запнулась, случайно взглянув на надувшегося жеребёнка, и вновь потянулась к ней. – Это, наверное, какая-то магия.

– Твайлайт! – строго прикрикнула на ученицу Селестия и та поспешно отдёрнула копытца. – Заведи жеребёнка и можешь обнимать и тискать его сколько душе угодно. А сейчас у тебя даже жеребца на примете нет!

– Это долго, а вы вот – прямо перед носом, – немного смущённо буркнула Спаркл. – Просто я давно вас не видела и соскучилась.

– Нечего было дуться на Луну, – дёрнула ушком Селестия, но было видно, что она не очень-то и сердится. – Ладно, опустим это. Твайлайт, готова ли ты к работе с Камнем Вероятностей?

Артефакт лежал перед ними на бархатной подушке. Сам Камень представлял собой шестигранную гранитную призму около копыта толщиной и колена в диаметре. Вдоль боковых граней шла линия символов, не принадлежащая ни к известным магическим знакам, ни к какой-либо письменности. Передняя часть артефакта была отполирована до зеркального блеска, в то время как задней почти не коснулся резак и она оставалась такой же грубой и шершавой, как у обычного камня.

Твайлайт первым делом вгляделась в надпись, самонадеянно ожидая, что уж ей-то точно удастся всё расшифровать. Увы, загадка прошлого оказалась не так проста. Единственное, что поняла Спаркл – символы сами по себе магии не несли и были не более чем украшением. Но это было известно и до неё.

Следующим шагом аликорна стало осторожное вливание магии в артефакт, дабы пробудить его. С удивлением она поняла, насколько преуменьшены слова Селестии об огромном количестве требуемой для работы энергии. Магии требовалось не огромное, а колоссальное количество! Какое-то время Твайлайт казалось, что она пытается заполнить пересохшее русло реки из дорожной фляги, но потом выяснилось, что не всё так страшно. Спустя полминуты непрерывного вливания магии артефакт нехотя отозвался и Твайлайт, наконец, смогла увидеть магический конструкт, скрытый в нём…

Аликорн застыла в неверии – такое невозможно сотворить! Она считала, что работа с крыльями пегасов сложна, но что тогда говорить об этом?!.. Твайлайт не могла подобрать аналогов увиденному. Словно первоклассник, едва научившийся рисовать кружочки и квадратики, столкнулся с высшей геометрией – так и аликорн увидела совершенно иной уровень, на порядок… нет, на несколько порядков превышающий её!

Когда первый шок прошёл, Твайлайт овладел азарт – захотелось разобраться в переплетении силовых линий и понять, для чего служит каждый из фрагментов конструкта. А ещё она обрела новую цель в жизни: поклялась, что превзойдёт артефактора, создавшего этот шедевр! Пускай даже на это уйдёт целая вечность!..

Селестия не удержалась от смешка, наблюдая за мордашкой ученицы: вначале напряжение и удивление, потом шок, трепет, восхищение и в финале – решительность. Принцесса ещё раз убедилась, что не ошиблась с выбором – Твайлайт сможет понять Камень. Если не она – то никто.

Жеребёнок налила ещё чашку чая и принялась наблюдать, как работает ученица. Рог Твайлайт сиял густым лиловым светом, глаза то и дело вспыхивали внутренним пламенем, а порой из-под верхней губы парой иголочек вытягивались клыки – бывшая единорожка использовала всю доступную ей магию. К своему стыду, Селестия не могла понять всего, что творила ученица: магия не была сильной стороной принцессы. Разумеется, она смогла бы ещё не раз удивить Твайлайт своими познаниями, но это не отменяло того факта, что построению идеального общества принцесса посвятила куда больше времени, чем познанию магических наук.

Видя напряжённую работу мысли ученицы, принцесса решила поделиться тем немногим, что знала об управлении артефактом.

– Как ты и говорила, в основе магии Камня Вероятностей лежат эмоции, – начала Селестия. – Ты должна желать увидеть нечто не из этого Мира. Но не всё так просто – нельзя просто загадать «увидеть что-то», нужно точно знать, чего ты хочешь. Чем яснее и сильнее желание, тем с большей вероятностью ты увидишь искомое. Не каждый раз получается, порой уходит несколько сеансов только ради неясных образов. Зато потом, когда определишься, ты сможешь разглядеть мельчайшую деталь под нужным углом.

Твайлайт смотрела в конструкт и слушала наставницу.

«Не так! – неосознанно мотнула она гривой. – Селестия ошибается».

Конструкт слишком рационален, чтобы реагировать на эмоции. Его построение ближе к Умбра Дей, нежели к классической магии, а значит, и подчиняться он должен командам, а не желаниям.

И в то же время Селестия права – на желании здесь тоже очень многое завязано…

Твайлайт закусила губу.

Решение маячило перед глазами, но она не могла его понять. Ты желаешь и видишь – так артефакт работал многие века… но это было не то, совсем не то! Словно, подглядывая в замочную скважину, ты решаешь, с какого угла заглянуть в щель.

…замочная скважина…

…желание увидеть…

– Я поняла.

Рог Твайлайт вспыхнул с новой силой, и зеркальная грань обернулась провалом во тьму, в бесконечную пустоту межреальности.



Твайлайт парила в пустоте бестелесной тенью. Страх, сковавший в первые минуты, начал постепенно отступать, уступая место любопытству. Она огляделась кругом, но ничего кроме тьмы не увидала, хотя что-то внутри подсказывало – здесь есть нечто. Но, как аликорн не силилась, разглядеть это самое нечто так и не смогла.

Вокруг не было ни звёзд, ни планет, так что не было понятно – движется Твайлайт или висит на месте, оглядывается по сторонам или пялится в одну точку. Ни верха, ни низа. Всё одинаково чёрное. Когда Рабидус говорил о некой гипотетической межреальности, связующей все существующие Миры, Твайлайт представляла совсем другое. Да и где, собственно, все Миры? Где эти, как называл их человек, листья Иггдрасиля?..

Стоило подумать об этом, как пустота перестала быть таковой. Из тьмы проступили очертания огромного дерева, много больше самой высокой секвойи, а сама Твайлайт оказалась не больше муравья. И всё дерево было сплошь покрыто крохотными листиками-Мирами и не было им счёта. Аликорн парила на месте, стараясь осознать размеры древа, но быстро поняла, что это невозможно – разум просто отказывался воспринимать открывшуюся картину. Твайлайт с трудом сдерживалась, чтобы не закричать испуганно и не сжаться в комочек. Иггдрасиль подавлял своим величием и невозможностью.

Чтобы не смотреть вверх, в бесконечность Миров, Спаркл опустила взгляд вниз, к корням древа. И с ужасом поняла, что то, что она считала Экдрасилем, не более чем один из отростков настоящего Дерева Миров. Дабы не сойти с ума, Твайлайт просто отбросила все попытки осознать увиденное. Всё, что она может – попытаться разобраться с ближайшими ветвями.

Как только она приняла это решение, Иггдрасиль словно ушёл в тень, оставив видимым небольшой участок, к которому принадлежал Мир Твайлайт. Давление резко уменьшилось – аликорн больше не чувствовала себя микробом, теперь она была мухой. Она начала смотреть в переплетение ветвей и чем больше смотрела, тем больше убеждалась, что всё не так просто, как хотелось бы.

Существовало бессчётное множество почти идентичных Миров, связанных меж собой ветвями-связями, идущими от первомира, Эквестрии-прайм. Твайлайт подлетела к нему, терзаемая любопытством: какая она – Эквестрия-прародительница?

Мир был весьма схож с её родным, но были и отличия. Возможно, что их было куда больше, чем показалось на первый взгляд, но Твайлайт отметила лишь самое значимое для себя: отсутствие библиотеки, но наличие странного хрустального замка. Селестия во взрослом теле и причина ясна – людей нет, как нет и Замка Ночи принцессы Луны. Твайлайт взглянула на своего двойника – та тоже являлась аликорном, но крылья её были обычными, да и зрачки не порывались на ярком свету превратиться в узкие щёлочки.

И от этой Эквестрии-прайм шла толстая ветвь, связующая прочие Эквестрии. Спаркл полетела вдоль неё, наблюдая, как по ходу отдаления от первомира меняются субмиры. Чего аликорн только не увидала! Пони, едва переступившие грань разума, живущие первобытными табунами – и бесконечные города с небоскрёбами, разрывающими облака. Спокойные добрые Миры – и Миры, разрываемые нескончаемой войной. Миры реальные и Миры виртуальные… От некоторых Эквестрий отходили собственные линии связи, образуя россыпи схожих Миров.

Порой к ветвям Эквестрии приплетались ветви иных реальностей; как правило, листья-Миры на таких ветвях выходили слабыми и уродливыми, но бывали и исключения. К ужасу и непониманию Твайлайт, одним из подобных мутантов являлся Мир, выжженный войной, уничтожившей почти всю цивилизацию. Этот страшный и невозможный для неё Мир оказался силён и крепок. Более того, стал прародителем ещё целого сонма подобных Миров!..

Твайлайт отвернулась, она не могла смотреть на такое. Как не могла и не хотела следовать дальше, так как листья, столь далёкие от Эквестрии-прайм, всё менее походили на неё. В какой-то момент аликорн решила, что случайно перескочила на иную ветвь. Так что Спаркл поспешила обратно к своему Миру…

Заблудиться и не найти дом Твайлайт не боялась: хватало одного беглого взгляда, чтобы понять – чужое. Даже с самым похожим Миром, она-то свой не спутает! Убедившись, что добралась, кобылка немного расслабилась и просто огляделась по сторонам, уже не вглядываясь в россыпь Миров…

И внезапно поняла, что пространство меж ветвями и листьями не такое уж и пустое.

Стоило присмотреться и стали видны тени, во множестве летающие в пространстве. Не было ясно, что или кто это? Исследователи и путешественники, подобные ей? Кусочки реальности, оторвавшиеся от своих миров и теперь свободно дрейфующие? Кто знает…

Твайлайт задумалась – сколько она уже здесь? Несколько минут? Часов?!..

Пожалуй, пора возвращаться; страшно подумать, какая паника сейчас творится в замке и его окрестностях. Нужно скорее вернуться и всех успокоить. Стоило подумать об этом много раньше, но дух исследователя захватил Твайлайт, затуманив разум…

т мыслей аликорна отвлекла одна из теней, закружившая рядом. Внезапно тень потемнела, приобретая некую плотность и став отличной от прочих. Теперь она больше походила на кляксу, без конца меняющую очертания. В какой-то момент похожая на спрута, в следующий – на кота, ещё через миг – на человека… Приблизившись к Твайлайт, клякса закружилась водоворотом и вдруг приобрела облик, схожий с её собственным.

Две единорожки застыли друг напротив друга.

Спаркл с удивлением и любопытством рассматривала двойника. Твайлайт молчала, не зная как себя вести. Более того, даже не зная, разумна ли тень или это просто имитатор?..

Двойник склонила голову, с не меньшим любопытством рассматривая оригинал, и вдруг откинулась в воздухе, словно усевшись в невидимое кресло и закинув ногу на ногу – жест, совершенно не присущий Твайлайт! Тень звонко рассмеялась, увидев ошарашенное выражение на мордочке собеседницы.

– Привет, давай знакомиться? – предложила она голосом, похожим на голос Твайлайт, но вместе с тем иным…



– Я поняла, – тихо произнесла Твайлайт и её рог ярко вспыхнул.

Селестия с любопытством посмотрела на ученицу, но та больше ничего не говорила, уставившись в зеркальную поверхность Камня. Когда Твайлайт и по истечении десяти секунд не пошевелилась, принцесса начала беспокоиться. Спаркл продолжала молча и неподвижно сидеть, всё больше пугая наставницу.

Через полминуты, когда Селестия уже хотела вмешаться в чужой магический ритуал, Твайлайт вздрогнула и расслабилась. Против воли у принцессы вырвался вздох облегчения.

– Что случилось, Твайлайт?

Кобылка несколько раз дезориентировано моргнула и уставилась на Селестию.

– Ваше высочество, сколько я отсутствовала? – первым делом спросила она.

– Если имеешь в виду, насколько ты замерла перед Камнем – то около минуты, – ответила принцесса. – Что с тобой произошло?

– Я… я сама не уверена, но кажется, что у этого артефакта иная роль, нежели обычная смотровая щель. Полагаю, это дверь, ведущая к иным Мирам, и я ей случайно воспользовалась. И там, в межреальности, я кое-кого встретила…

– Правда? И кого же? – Селестия даже не пыталась скрыть удивления.

– Я расскажу, но чуть позже. Нужно о многом подумать… Извините, ваше высочество, но сейчас я вас покину.

Твайлайт встала, степенно поклонилась… и Селестия не успела среагировать, как вновь оказалась в объятиях Спаркл!

– Это уже не смешно, юная леди! – возмутилась богиня, но её лишь обняли ещё крепче.

Глава XIII

Лист вышел из «Сахарного уголка» на морозный воздух и печально вздохнул – надежды на эту кондитерскую не оправдалась; это было ожидаемо, но всё равно досадно. Остался один вариант – отправиться к специалисту по нестандартной кулинарии…

Время неспешно приближалось к обеду, так что в обеденном зале «Сытого медведя» было довольно много посетителей. Парень подошёл к окну выдачи заказов, где Рабидус со скучающим видом протирал тарелки, вполглаза приглядывая за курсирующей между столиками Скуталу. Пегасочка не пожелала оставлять работу, даже без помощи крыльев без труда справляясь с подносом – разве что заставляла его не так плотно.

– Привет, – поздоровался Лист.

– Привет, – отозвался маг и поставил перед приятелем чашку кофе.

– Так сильно заметно? – зевнул парень и потёр переносицу.

Мешки под глазами и бледный цвет лица явно указывали на недосып.

– Сам-то как думаешь? – ухмыльнулся Рабидус. – С Дэш плохо? Мутит?

Лист молча махнул рукой, показывая, что не хочет об этом говорить. Он отпил кофе и, немного взбодрившись, вспомнил о цели визита.

– Слушай, ты торт можешь испечь? Только быстро?

Рабидус отставил тарелку и потянулся к полке с мукой.

– Не вопрос, – спокойно ответил повар. – Что за торт? И почему не к Пинки? У неё всяко вкуснее выйдет, да и быстрее.

Художник от души зевнул, да так заразительно, что вслед за ним зевнул Рабидус, подошедшая Скуталу и пони за ближним столиком. Пока все вокруг зевали, Лист с блаженным видом сделал ещё глоточек тонизирующего напитка.

– Я там был, – сказал парень. – Но когда заикнулся об украшении из солёных огурцов и чесночном креме, то был с позором выдворен из сладкого мира.

– Оригинально, – хмыкнул Рабидус. – Это Рэйнбоу такое заказала? Я слышал, что вкусы меняются и хочется… чего-то эдакого.

– Нет… – Лист мечтательно прикрыл глаза. – Флаттершай.

– Да ты прямо жеребец-осе… – Рабидус покосился на навострившую ушки Скуталу и продолжил после секундной заминки несколько другими словами. – Просто молодец!

Маг шутливо ткнул кулаком приятеля в плечо. Тот усмехнулся и пожал плечами:

– Я слышал, что жеребята у пони примерно одного возраста, потому что стоит одной забеременеть, как у подруг тут же вспыхивают родительские инстинкты, и они тоже стремятся обзавестись потомством, – заметил Лист. – Это, конечно, что называется «из бабушкиных сказок»… но взгляни на жеребят в школе! Разница в возрасте примерно в год, так что и учатся вместе. А всё почему? Потому что Понивиль городок маленький и все кобылки одного возраста знают друг друга… Ты чего замер?

Парень с интересом посмотрел на застывшего с миской в руках Рабидуса. Тот мотнул головой и, включив духовку, споро замесил тесто. Чтобы не отвлекать повара, Лист повернулся к Скуталу; та, навострив ушки, внимательно слушала всё, что касалось Рэйнбоу.

– А у тебя как дела? – спросил парень пегаску.

– Отлично, – бодро отозвался стригунок. – Только хочется крылья почесать.

Она неосознанно потянулась копытцем к спине, но на полпути одёрнула себя.

– А завтра мне поставят новый конь-структ! – было понятно, что Скуталу явно не знает, что это за штука. – И я смогу летать!

– Здорово, – улыбнулся Лист. – А почему не сегодня?

– У Твайлайт дела в замке, – вздохнула пегасочка, не пытаясь скрыть печаль по этому поводу. Ей хотелось, чтобы всё закончилось как можно скорее.

– Не торопись, всё успеется, – отозвался с кухни Рабидус.

Он уже поставил коржи запекаться и занялся приготовлением сливочного чесночного крема, как бы странно это не звучало. Розочки из тонких ломтиков солёных огурцов повар решил оставить напоследок.

– Может, перекусишь, пока ждёшь? – предложил Рабидус Листу.

Тот пожал плечами: есть особо не хотелось.

– Что-то новенькое в меню?

– Как насчёт пельменей? – предложил Рабидус.

Лист поперхнулся кофе.

– Вегетарианских, – уточнил маг и, видя недоумённый взгляд приятеля, добавил. – Ну, с картошкой там, с творогом…

– Это же вареники? – справился с кашлем Лист.

Рабидус быстро огляделся по сторонам и произнёс, понизив голос:

– Когда Пинки Пай не нашла варения в варениках, то закатила лекцию на два часа о недобросовестных коммерсантах, вводящих несчастных пони в заблуждение лживыми посулами в названиях блюд. Если думаешь, что я хочу вторую часть этой проповеди, то серьёзно ошибаешься. Так что пусть это будут вегетарианские пельмени с начинкой в ассортименте.

Лист представил, как розовая кудряшка отчитывает Рабидуса за отсутствие варения в варениках, а тот стоит, опустив голову, и не знает, куда руки деть… Настроение сразу поднялось.

Рабидус тем временем попробовал получившийся крем и, хмыкнув, намазал его на ломтик чёрного хлеба. Среди пони ржаной не получил популярности, так что маг ограничивался выпечкой на себя и Листа. Заметив заинтересованный взгляд, Рабидус намазал кусок и для друга, а потом и для Скуталу. Эта кобылка была одной из немногих, кому нравилась вся стряпня человека без исключения. Даже оголодавшая после ночных выступлений Винил была более разборчива в еде, опустошая холодильник! А пегасочка ела всё, что готовил маг, и была довольна. Надо признать, довольно странный вкус для пони.

– Надо сыру сверху положить, – заметила Скуталу.

Оба человека с ней согласились, и бутерброд стал совершенным.

– С одной стороны мягче, чем с майонезом, но чеснок чувствуется сильнее, – с видом гурмана и тонкого знатока заявил Лист.

– Когда с майонезом – нужно на дольку помидора мазать, – наставительно произнесла пегаска.

Парень представил вкус подобного кушанья и согласился с мнением стригунка.

Пока они болтали, маг уже вытащил коржи из духовки.

– Пропитку делать будем?

– А как же! – всплеснул руками Лист. – Клубничный сироп и ничто иное!

Рабидус продолжил кулинарить и отвлёкся, только когда зазвонили колокольчики на входной двери. В ресторан бок о бок вошли Авамори и Спайк, о чём-то тихо беседуя; они проследовали вглубь зала и заняли один из столиков. Скуталу взяла меню и направилась к ним.

– А у этой парочки явно неплохие отношения, – заметил маг. – Они в последнее время часто вместе гуляют. Может, делятся секретами огнеметания?

Лист задумчиво почесал подбородок.

– А что Рэрити об этом думает?

– Рэрити? – отвлёкся Рабидус. – Даже не знаю, я её давненько не видел.

Лист кивнул, глядя на увлечённо болтающую пару драконов. Что-то вид у Авамори, как у кошки, съевшей хозяйскую сметану – довольный донельзя. Но задуматься об этом парень не успел – маг протянул ему широкую тарелку, накрытую колпаком.

– Держи, всё как заказывал.

– Спасибо, – Лист оставил плату и поспешил домой, моля всё, чему можно молиться, чтобы пегаска ещё не передумала.

Рабидус посмотрел ему вслед и мысленно усмехнулся:

«Жеребята, да?..»



Винил не любила яркий солнечный свет. Ещё больше ей не нравилось, когда он отражался от снега и слепил глаза, куда не смотри. Поэтому со своими любимыми солнечными очками она не расставалась и зимой, просто добавляя к ним утеплённую попону и шерстяные носочки с накопытниками. Октавия, с недавних пор обзаведшаяся тёплой и густой шубкой естественного происхождения, не так страдала от морозов, как теплолюбивая подруга, и потому ограничилась шарфом и декоративным седлом, защищающим спину от снега.

Пара кобылок гуляла по заснеженному Понивиллю – у обеих выдался выходной и по настоянию земной пони было решено провести его на свежем воздухе. Винил немного поворчала, но сильно противиться не стала. Октавия ещё помнила времена, когда единорожку до заката было практически нереально вытащить из дома. С тех пор Скрэтч, если можно так выразиться, повзрослела и пересилила инстинктивную неприязнь к дневному светилу…

Октавия бросила на подругу быстрый взгляд: да, Винил повзрослела и похорошела, стала очаровательной кобылкой. Правда, и ветра в голове прибавилось. Идёт и мурлычет песенку под нос, словно жеребёнок после школы вышел с друзьями поиграть!.. Но от этого она только милее.

Винил чуть отстала, любуясь крупом подруги. Этими очаровательными округлыми бёдрами с изумительными скрипичными ключами. Строгий серый цвет идеально гармонировал с серьёзным характером пони. И только Винил знала, что под скорлупой неприступности скрывается мечтательный романтик, обожающий любовные романы и совместные ужины при свечах… Да, Октавия сама милота.

– Куда идём? – нарушила молчание Мелоди.

– Никуда, – задумчиво отозвалась Скрэтч. – Так, гуляем. Замёрзла?

– Нет, всё в порядке, – качнула головой Октавия. – Но кажется, что ты меня куда-то ведёшь.

Винил с лёгкой улыбкой покосилась на подругу и молча продолжила путь. Земная пони хмыкнула и, не задавая больше вопросов, пошла следом. Понивиль, как известно, городок небольшой, так что скоро стало понятно, куда направила копыта Скрэтч. А шла она к своему домику. Октавия, признаться, не поняла смысла – много ли радости любоваться на полуразрушенное жильё?

Но музыкантшу ждал сюрприз.

– Винил… Это… – Октавия не верила собственным глазам.

– Да, это! – с довольной улыбкой подтвердила Скрэтч.

Мелоди на всякий случай огляделась по сторонам – не ошиблись ли они адресом? Но никакой ошибки не было. Домик Винил, совсем недавно представляющий печальное зрелище, теперь стоял как новенький, радуя глаз свежей краской. Ни единого следа былых несчастий не было видно. Всё ещё подозревающая подвох Октавия прошла внутрь и застыла – ни следа копоти, исчезли трещины и следы потопа, даже паркет не был вздут!

– Что… Что тут произошло? – не совсем верно сформулировала вопрос кобылка, но Винил поняла.

– Кхе-кхем, – прокашлялась она. – Теперь-то ты не будешь сомневаться в моих способностях строителя-ремонтника?

Единорожка гордо задрала носик к свежевыкрашенному потолку.

– Винил, ты же не будешь рассказывать, что сама это всё сделала? – скептически уточнила земная пони.

Даже если допустить, что у Скрэтч действительно прорезался подобный талант – а этого Октавия не допускала ни в коем разе – то на памяти Мелоди единорожка не отлучалась из дома никуда, кроме как на работу, и времени на ремонт у неё просто не было.

– Моя милая Октавия, – наставительно произнесла единорожка, воздев копытце. – Нет нужды уметь делать всё самой, нужно лишь найти нужного пони в нужное время. Я недавно пересеклась с одним единорогом, Энсинт Дрангом, по прозвищу Петрович. И оказалось, что кроме любви к моему творчеству, он известен тем, что руководит возведением Замка Ночи нашей возлюбленной принцессы. Но так как не сезон и большая часть работ выполнена, а оставшиеся проводят внутри дворца, то многие рабочие маются без дела – до весны контрактов не предвидится. Так что мы сговорились на небольшой ремонт за скромную плату.

– Винил, ты меня поразила, – призналась Октавия. – Я-то думала, что ты обрушишь стены своим энтузиазмом и только после этого наймёшь профессионалов!

Винил скромно ковырнула пол копытцем, улыбаясь похвале… Это ведь была похвала, верно?

– Я вначале хотела только посоветоваться, а потом слово за слово и он предложил всё отремонтировать, – ответила единорожка. – Так мило с его стороны.

Октавия прошла вдоль стен, оценивая работу – всё было идеально. Впрочем, меньшего от рабочих, трудящихся над замком принцессы, ждать и не стоило.

– И во сколько тебе стало всё это? – кобылка повела копытом вокруг.

– Два десятка билетов в первые ряды на концерт одной виолончелистки, – улыбаясь от души, ответила Винил. – Рабочие оказались ценителями камерной музыки. Та-а-акие душки!..

Подумав, земная пони смогла припомнить на одном из недавних концертов группу с простоватыми, но восторженными лицами, так отличными от привычных безразлично-вежливых масок. Тогда она решила, что эти пони наверняка недавно приехали из далёкого посёлка полюбоваться новым Понивиллем.

– Это прекрасные новости, – Октавия подошла к Винил и потёрлась носом о носик единорожки. – Я рада, что всё так удачно сложилось. Значит, мы скоро переезжаем обратно?

– Да, ещё с неделю всё должно просохнуть, как пояснил Петрович, а потом можно заселяться, – Скрэтч положила голову на спину подруги и теперь щекотала ей кожу под гривой своим дыханием.

– Знаешь, даже грустно съезжать от Лиры и Рабидуса, – призналась Мелоди. – У них так уютно.

– Ага, – согласилась единорожка и продолжила мечтательно. – Вкусная еда под боком, а иногда и прямо в постель. Бесперебойный источник магии и почесушек…

Пони дуэтом вздохнули.

– Не переживай, Окти! – подбодрила подругу единорожка. – Проведя с Рабидусом столько времени, я впитала огромный пласт его кулинарных знаний и теперь готова кормить тебя первоклассными яствами!

– То, что ты впитала пласт его кулинарии, не спорю… – Октавия похлопала по округлившемуся белому крупу. – …Но к кухне не приближайся! – отрезала земная пони, легонько ткнув единорожку в нос.

– Бука, – заявила Винил. – Я же от чистого сердца!

– Пусть так, – спокойно ответила Мелоди, направившись к выходу. – Но я дорожу своим здоровьем.

Скрэтч высунула язычок и скорчила рожицу, после чего довольная пошла следом.

– Если подумать, то мы все записались на курсы массажа, верно? – припомнила единорожка, догоняя подругу.

– Верно. Думаю, мы ещё проведём много времени вместе, – согласилась Октавия. – В конце концов, они наши друзья. И потом, чувствую, что через пару месяцев его ресторан будет единственным, куда нас пустят.

Винил тихонько рассмеялась шутке подруги, мучительно размышляя – знает ли Октавия, что Винил не далее как вчера стала персоной нон-грата сразу в двух заведениях нового Понивилля?.. Случайно. Но шумно и весело.

А Октавия думала, что скоро придётся встать к плите, от чего она уже успела отвыкнуть. Не питаться же постоянно по кафе и ресторанам? Нет, всё же у проживания под одной крышей с поваром есть свои преимущества, и весьма серьёзные. За ушком чешет и, наконец…

Глава XIV

…настал вечер, назначенный для операции. Весь день у пегаски не клеилось с работой, так что под конец Рабидус отправил её погулять. Но не прошло и получаса, как стригунок вернулась в ресторан. Человек так устал от постоянных вопрошающих взглядов Скуталу, что готов был начать ещё в полдень, но без помощи Твайлайт было никак не обойтись.

Наконец, к всеобщему облегчению, аликорн прибыла. Не тратя лишних слов, чародеи и их подопытная прошли в гостиную, ставшую временным заклинательным залом. Следом важно протопал Спайк, выступающий в роли ассистента, и Рэйнбоу Дэш в роли наглядного пособия.

Возле кушеток уже висел большой плакат с разноцветной схемой, выглядящей для стороннего наблюдателя как абстрактная мешанина из цветных линий, точек и пятен.

– Это чего такое? – осведомилась Дэш, укладываясь на кушетку.

– Это схема магического конструкта пегасьих крыльев, – протирая руки влажным полотенцем, ответил Рабидус. Но, наткнувшись на пустой взгляд пегаски, пояснил: – Так мы видим твои крылья.

Рэйнбоу сочувственно посмотрела на аликорна и человека.

– Бедненькие… Неужели вместо моих прекрасных крыльев вы вынуждены любоваться вот этим?! – она ткнула копытом в схему, невольно копируя «трагическую» позу Рэрити. – Я должна… нет, просто обязана!.. поведать, чего вы лишены. Значит так, мои крылья офигенны, они крутого голубого цвета, а каждое пёрышко наполнено потрясностью и…

– Рэйнбоу, мы прекрасно знаем, как выглядят твои крылья, – прервала невероятно информативное описание Твайлайт. – Этот конструкт виден только в магическом зрении. Но можешь поверить, – прервала она открывшую было рот пегаску, – что твоя крутизна видна даже в нём… А теперь, будь добра, полежи спокойно!

Рабидус надеялся, что болтовня радужногривой пегаски отвлечёт Скуталу, но не тут-то было: стригунок лежала, застыв. Все её мышцы напряглись, а в глазах была видна нарастающая паника: приступ страха накатывал с новой силой.

Маг начал осторожно, ничего не говоря, почёсывать загривок кобылки лёгкими касаниями. Скуталу дёрнулась, но, мало-помалу, напряжение спало. Она повернула голову и встретилась взглядом с Рэйнбоу – та ободряюще улыбалась. Пегасочка сделала глубокий вдох, а потом медленно выдохнула, окончательно расслабляясь и опуская голову на кушетку.

– А теперь не шевелись, – велел Рабидус и начал срезать бинты, фиксирующие крылья жеребёнка.

Скуталу закрыла глаза и, кажется, даже затаила дыхание.

– Приступим? – предложила Твайлайт и повернулась к ассистенту. – Спайк, будь добр, зафиксируй пациента.

Дракончик кивнул и мягко, но надёжно прижал крылья пегаски к кушетке. По рогу Твайлайт забегали искры, сливаясь в единый факел бледно-розового магического пламени. Секунду спустя таким же сиянием осветились крылышки Скуталу. Стригунок завозилась, но Спайк удержал её на месте.

– Ей же не больно? – с беспокойством спросила Рэйнбоу.

Рабидус отрицательно покачал головой. Когда он бросил взгляд в сторону Дэш, та заметила в его глазах пылающее ярко синее пламя. Человек хрустнул пальцами, разминая их, и приблизился к Скуталу. Некоторое время он просто стоял и внимательно вглядывался во что-то невидимое, после чего решительно опустил руки на крылья жеребёнка. Скуталу вскрикнула и дёрнулась; если бы не Спайк, то она точно свалилась бы с кушетки.

Полностью отрешившись от происходящего, Рабидус приступил к плетению нового конструкта. Пальцы скользили по крыльям, спине и даже бокам и шее жеребёнка, выписывая замысловатые узоры. Левая и правая рука двигались синхронно, зеркально повторяя действия друг друга. И каждое движение пальцев вызывали у Скуталу всё новые и новые стоны – вначале тихие и сдавленные, но по ходу операции всё более громкие. Крупная дрожь била тельце пегасочки, капли пота стекали по лбу и бокам.

Заклинатели выглядели немногим лучше. Чёлка Твайлайт прилипла к вспотевшему лбу; аликорна пошатывало, но она продолжала стоять. Рубашка Рабидуса прилипла к спине, руки дрожали, под побледневшей кожей стали видны синие линии вен.

Наблюдавшие за происходящим от порога Лира и Октавия сидели, боясь пошевелиться. Винил, напротив, всем телом подалась вперёд, жадно вглядываясь в происходящее – перед ней творилось чудо и она желала видеть все подробности. Перенервничавшая Рэйнбоу лежала ни жива, ни мертва – она переживала и за Скуталу, и за Твайлайт, и за Рабидуса, но при всей своей крутости ничем не могла помочь!.. Ощущение собственного бессилия сводило пегаску с ума.

Постепенно пламя в глазах человека начало слабеть, показывая степень его опустошённости. Из носа Твайлайт тоненькой струйкой побежала кровь и закапала на пол. Винил судорожно втянула воздух, всей душой переживая за ход операции, а также за состояние магов и их пациентки.

– Спайк, – глухо проговорил человек. – Прижми крылья к её бокам.

Дракончик аккуратно сложил крылышки, как велел Рабидус, и маг тут же накрыл их ладонями.

– А теперь, держи как можно крепче – нужно зафиксировать конструкт, – с трудом ворочая языком, прохрипел человек.

Спайк навалился на стригунка. Ладони чародея вспыхнули лазурным пламенем, вливая в крылья новую порцию магии, должную запустить работу магических линий.

Скуталу издала полустон-полувсхлип и выгнулась дугой; засучив задними ногами, она несколько раз дёрнулась и безвольно обмякла, потеряв сознание.

– Всё, – прошептала Твайлайт, бессильно опускаясь на пол. Вторая часть операции прошла гораздо сложнее: сказалась их общая с Рабидусом неопытность вкупе с запущенным случаем пациентки – полная переделка конструкта работа ювелирная и, вместе с тем, объёмная.

К ним уже спешила заранее проинструктированная Лира. Единорожка подхватила жеребёнка магией, перенесла на спину и прорысила в ванную комнату. Горячая вода с травами была подготовлена загодя, должная восстановить нормальное течение как крови в крыльях, так и магии в конструкте.

На простыне остался влажный силуэт пегаски.

Рабидус хотел отойти, но его внезапно повело – человек охнул и начал заваливаться. К счастью, его с боков поддержали Винил и Октавия, осторожно опустив мага на пол. Рядом в полуобморочном состоянии лежала Твайлайт – её голову держал на коленях Спайк, нежно расчёсывая гриву коготками. Расслабившись, оба чародея вмиг растеряли остатки сил.

Скрэтч принесла пару подушек и покрывал – куда-либо переносить магов не было смысла, оба лежали на тёплом ковре и сейчас нуждались только в покое.

Мелоди поёжилась: откуда-то тянуло холодом. Оглядевшись, кобылка поняла, что источником служили человек и аликорн, вытягивающие из пространства всю энергию, до какой могли дотянуться. Первым порывом было отойти, но потом Октавия поняла, как может помочь, и легла между ними, позволив тянуть силы из её тела. Чуть позже к ней присоединилась Винил, облизывавшая губы, испачканные чем-то красным. Спайк благодарно кивнул.

Лира, тем временем, тоже не прохлаждалась – постоянно вливая в воду слабые порции магии, она ещё и следила, чтобы стригунок случайно не захлебнулся. Скуталу уже очнулась, но была вялая и расслабленная; нет сомнений, что этой ночью она будет крепко спать. Как, впрочем, и все участники операции.



Когда Рабидус проснулся, за окном ещё царила ночь. Грудь слегка ныла, как после ожога. Расстегнув одной рукой рубашку, он увидел на коже слабо светящуюся в темноте восьмиконечную звезду. Магическая октограмма активировалась и втягивала окружающую магию… Но разбудила человека не она.

Рабидус огляделся по сторонам, пытаясь понять, что же тогда помешало его сну? Он по-прежнему лежал на ковре, где его сморило. С одной стороны лежала Скуталу, свернувшаяся калачиком, а с другой Лира, которая посапывала во сне, обхватив губами большой палец человека. Чуть поодаль похрапывала Твайлайт, обняв Спайка всеми конечностями как подушку и крепко прижав к себе. Дракончик спал совершенно бесшумно, только кончик хвоста иногда дёргался из стороны в сторону…

Слабый шорох со стороны кухни заставил человека обернуться и замереть, вглядываясь в темноту. Рабидус был рационален до мозга костей, но это вовсе не мешало ему искренне верить в магию!.. И привидений. Можно было бы списать всё на кота или мышей, но усатого-хвостатого он пока не завёл, а мыши – стараниями Флаттершай – были весьма вежливыми и воровством продуктов не занимались.

Маг осторожно, стараясь не издавать шума, подкрался к двери кухни, откуда доносился хруст и жадное чавканье. Там стояла Винил Скрэтч, озаряемая призрачным светом из открытого холодильника, и, урча от удовольствия, что-то поедала. Рядом с ней, понурив голову, сидела Октавия.

– Вы тут чего? – человек перевёл дух: когда Рабидус понял, что это не нашествие зомби, ему значительно полегчало.

Винил вздрогнула и подняла испуганные глаза, отрываясь от остатков пирога. На перепачканной физиономии медленно расползлась неуверенная улыбка.

– Ой, а у нас тут случился ночной форс-нажор, – смущённо шаркнула она ножкой. – Да, это не красиво, но что-то так есть захотелось…

– Я пыталась её остановить и образумить, – печально произнесла Мелоди, не поднимая головы. – Но она меня не слушала.

– Ничего страшного, Октавия, – Рабидус присел рядом и ободряюще коснулся её плеча. – Правда, если бы твоё лицо не было всё в джеме, то эти слова звучали бы убедительнее.

Вспыхнувший на серой шёрстке румянец был заметен даже в полутьме. Кобылка поспешно облизнулась, но только сильнее размазала джем. Пока она оглядывалась в поисках салфеток или полотенца, к ней подошла Винил и, не мудрствуя лукаво, старательно облизала любимую мордашку, отчего земная пони покраснела сильнее прежнего.

– Мы не одни! – прошипела она, отпихивая хихикающую Скрэтч, чем только сильнее её распаляла.

– Девочки, мне выйти? – на всякий случай уточнил Рабидус, видя энтузиазм единорожки.

– А ты хочешь уйти? – лукаво спросила Винил, глядя на человека из-под полуопущенных век.

Воспользовавшись моментом, Мелоди отпихнула подругу и отошла в сторону, делая вид, что ничего не было. Маг предпочёл не замечать подрагивающего хвоста земной пони.

– Голод вполне естественен, – человек решил сменить тему. – Вы поделились со мной своей энергией, и ваши организмы восполняют потерю самым простым и действенным методом – едой.

Пони переглянулись и кивнули.

– Если вы не против, я что-нибудь приготовлю, – предложил Рабидус. – Я и сам, признаться, голоден.

Кобылки отказываться не стали, и вскоре на плите зашипела сковорода и забулькала кастрюля. Винил и Октавия сидели за столом и заворожено смотрели, как маг шинкует овощи. Вскоре по кухне пополз аппетитный аромат, а чуть погодя, втягивая высоко задранным носиком воздух и не открывая глаз, в дверях показалась Скуталу.

Всё так же не глядя, пегасочка взобралась на табурет у стола и скромно принялась ждать, сложив копытца. Можно было подумать, что она уже давно здесь сидит, просто устала и задремала сидя. Вскоре перед ней, как и перед другими пони за столом, оказалось по тарелке.

О том, что на кухню идут новые участники ночных посиделок, стало ясно заранее, по громкому урчанию в чьём-то животике. Через секунду вошла краснощёкая Лира и тоже получила свою порцию. Похоже, что Рабидус приготовил сразу на всех находившихся дома, а не только на тех, что бодрствовали. Вероятно, он предполагал, что все они со временем переберутся к столу.

Когда на кухню заглянули Твайлайт со Спайком, их уже ждали горячие порции.

В результате из участников или свидетелей операции за ночным перекусом не оказалось только Рэйнбоу Дэш, но перенервничавшую пегаску увели Лист с Флаттершай, обещая отпоить ту чаем с успокаивающими травами.

– А ночью и в темноте еда отчего-то ещё вкуснее, – с набитым ртом проговорила Скрэтч. –

Передайте салатик, пожалуйста.

– Но такие ночные посиделки вокруг холодильника пагубны для пищеварения, – авторитетно заявила Твайлайт, водружая третий этаж на свой сэндвич и обильно поливая его майонезом и горчицей.

– Тогда я это заберу? – предложил Спайк, нацеливаясь на законченный бутерброд, но аликорн показала дракончику язык и тут же откусила не меньше трети. Тот довольно усмехнулся и продолжил с хрустом поглощать шарики.

– Скуталу, – вполголоса обратилась Октавия к стригунку, – а что ты чувствовала во время операции? Тебе не было больно?

Пегасочка подавилась и закашлялась. Чуть продышавшись, она отрицательно мотнула головой.

– Мне показалось… ты так стонала, – обеспокоенно произнесла Мелоди.

Скуталу покраснела до ушей и уткнулась носом в тарелку, не поднимая глаз.

Скрэтч пихнула подругу локтём:

– Какая же ты бестактная! – обвинительно покачала головой единорожка. Она приблизилась к уху Октавии и зашептала в него с придыханием: – Стонать можно не только от боли, а крылья у пегасов такие… чувствительные.

Сложив два и два, земная пони покраснела не хуже пегаски и тоже уткнулась в тарелку.

Утолив голод, Винил со счастливым видом огляделась кругом. И тут её носик уловил тонкий сладкий аромат. С точностью локатора она тут же определила его источник.

– А там вот что такое вкуснопахнущее? – спросила единорожка, указывая на шкафчик.

Рабидус несколько секунд непонимающе смотрел то на шкаф, то на пони, но что-то вспомнил и просветлел лицом.

– Ах, это! Я недавно обещал Пинки приготовить что-нибудь из Земных сладостей, а здесь результаты моих попыток. Если хотите, угощайтесь, – предложил он, ставя на стол несколько плошек. – Зефир, пастила, птичье молоко, ириски… Уверен, вы всё это уже видали, но Пинки хотела попробовать на вкус именно мою стряпню.

Пони не заставили себя долго ждать и принялись за дегустацию.

– И кому в голову пришло назвать конфеты «птичье молоко»? – недоумевала Твайлайт, угощаясь десертом. – Даже жеребята знают, что у птиц молока не бывает!

– Точно-точно, – поддержала аликорна Скрэтч. – Но я знаю некоторых крылатых-пернатых, у кого молоко может быть. Интересно, если Рабидус попросит глоточек, ему дадут?

Со шкодливой улыбкой единорожка посмотрела на Скуталу. Та сидела, не глядя по сторонам, и делала вид, что ничего важнее пластинки пастилы для неё сейчас нет. Только подрагивающие ушки говорили о том, что пегаска всё слышит.

– Винил, попробуй эти ириски, – человек пододвинул единорожке чашку с коричневыми кубиками. – Очень вкусные! Я называю их «золотой ключик».

– Жестковаты, трудно разгрызть. Но вкусно, – заключила единорожка, забросив в рот сразу горсть. – Да, мне тофнрвц…

Кобылка удивлённо раскрыла глаза и ещё раз попыталась открыть рот. Безрезультатно.

– Рабидус, – повернулась к магу Октавия. Лицо серой пони было привычно-строгим, но в глазах плясали смешинки. – Я хотела бы приобрести ведро этих конфет. Для начала.

Глава XV

Испытания новых крыльев Скуталу было решено провести в полдень, потому что раньше просто никто не проснулся. После внеплановых ночных посиделок даже Рабидус не смог заставить себя открыть ресторан и встать к плите. Да что Рабидус, даже Твайлайт не проснулась в своё обычное время!..

Поэтому, наскоро позавтракав – точнее, пополдничав – все вышли на задний двор «Сытого медведя». Разумеется, ни о каком полёте не шло и речи; гораздо важнее было определить, насколько хорошо конструкт слился с крыльями и сможет ли пегаска с ними управиться. Несмотря на это, во дворике собралось много пони, чтобы поддержать стригунка. Там были и Меткоискатели, и носительницы элементов гармонии, и просто сочувствующие и интересующиеся.

Надо ли говорить, что Скуталу чувствовала себя крайне нервозно, постоянно чувствуя чужие взгляды. Обычно она была вовсе не против всеобщего внимания, но только не в этот раз. Что, если ничего не выйдет?! Что, если после всех стараний двух волшебников, она так и не сможет летать?!.. И тогда начнутся утешения. Эти сочувственные слова, вбивающие гвозди в гроб её самолюбия. Лучше бы одной попробовать…

Словно чувствуя состояние жеребёнка, Рэйнбоу Дэш не отходила от неё ни на шаг, постоянно что-то рассказывая, то и дело приобнимая и трепля гриву. Кобылка ни разу не заикнулась о том, что вскоре произойдёт и Скуталу была ей за это искренне благодарна.

Твайлайт в последний раз оглядела крылья пегасочки и дала добро на первое испытание их полётных качеств.

– Ну что, мелкая, – довольно улыбнулась Дэш, – слушай сюда! Я тебя буду держать, а ты старайся работать крыльями. Не думай про полёт, сейчас просто проверяем силу крыльев.

Стригунок кивнула и встала наизготовку, Рэйнбоу аккуратно приобняла её за плечи, стараясь, чтобы копыта не дрожали – радужногривая пегаска переживала за названную сестру едва ли не больше, чем она сама. Скуталу зажмурилась и распахнула крылья, вызвав лёгкий ветерок, на что Дэш одобрительно кивнула – в оранжевых крылышках явно чувствовалась магия пегасов!..

Жеребёнок с тихим всхлипом втянула воздух и взмахнула крыльями, а потом ещё раз, ещё… Зажмурившись изо всех сил, кобылка махала крылышками как заведённая!

В первый момент Дэш почувствовала сильный толчок, а потом что-то стало не так. И только взглянув вниз, на стремительно удаляющуюся землю, она поняла, что именно. Рэйнбоу летела, но не она была той, кто машет крыльями. Скуталу, сама того не замечая, свечой взлетела в небо, заодно унося взрослую пони!

За те секунды, что Дэш думала, они, не снижая скорости, миновали слой отдыхательных облаков, затем строительных, погодных… и продолжали набирать высоту! Приближался слой неуправляемых туманных облаков, становилось заметно холоднее даже по сравнению с зимним Понивилем, с каждым вдохом в лёгкие поступало всё меньше кислорода. Рэйнбоу забеспокоилась – как бы с таким энтузиазмом не отправиться прямиком на луну!

– Скуталу, отдохни! – сквозь свист ветра прокричала она в ухо жеребёнку. – Хватит махать крыльями!

В тот же момент крылышки замерли и пегасочка открыла глаза.

– У меня полу?!..

Вопрос застыл на губах, когда она огляделась кругом. Стригунок удивлённо посмотрела на Рэйнбоу.

– Не смотри на меня, я и крылом не взмахнула, – открестилась она. – Это всё ты. Ну, а теперь готовься сразу к двум лётным урокам: парение и приземление.

Они ещё некоторое время летели вверх по инерции, но вскоре достигли верхней точки и начали снижение. Дэш, не терпящая промедлений, решила сразу приступить к урокам полёта. Все слова волшебников о ненадёжности конструкта в первое время вылетели из радужногривой головы. Да и что говорить о ненадёжности, когда эти крылышки вознесли их на такую высоту за такое время?!

– Расправь крылья, но не маши ими, а лови поток воздуха, – инструктировала Рэйнбоу. – Вот он, чувствуешь?

Пегасочка кивнула – она впервые в жизни почувствовала потоки воздуха. Раньше это был просто ветер – а сейчас надёжная точка опоры, которая не только держит в небе, но и сама несёт вперёд. Словно катишь по рельсам, нужно только вовремя перелетать на новый путь, в зависимости от того, куда хочешь попасть.

– Дэш, это просто потрясно! – не в силах сдержать восхищение, во всё горло закричала Скуталу.

– Ещё как! – вторила ей взрослая пони, паря неподалёку.

– Хочу больше, – решила стригунок и взмахнула крыльями, набирая скорость.

В этот раз она не летела вверх, а старалась ускориться изо всех сил. Рэйнбоу засмеялась и полетела следом – для неё подобный темп не был чем-то сложным, но стоило признать – для своего возраста у Скуталу прекрасные лётные задатки! Две пони на полной скорости облетели Понивилль, наслаждаясь чувством свободы, известным только тем, кто способен летать по-настоящему.

– Восхитительно… – выдохнула Скуталу, снижая скорость.

– Эй, мелкая, не слишком болтай на такой скорости! – с ехидной улыбкой заметила Дэш. – Не то мигом жуков наешься, так что радуйся, что сейчас не сезон.

Она подмигнула названной сестрёнке и заложила вираж к «Сытому медведю». Скуталу несколько раз моргнула, раздумывая, пошутила Рэйнбоу насчёт жуков или нет, но быстро отогнала эти мысли прочь и поспешила следом.

При подлёте к ресторанчику выяснилась интересная вещь: как махать крылышками, чтобы взлететь, пегасочка заучивала много лет, так что теоретическая база у неё была. А вот как правильно тормозить, рассчитывать дистанцию до земли и вообще приземляться – осталось Вечнодиким лесом. Заметив приближение стригунка на курьерской скорости, всё это быстро поняли и оставшиеся внизу…

Короткая паника кончилась тем, что все, хоть сколько-нибудь обладающие магией, независимо друг от друга создали страховочных плетений, в которые и плюхнулась пегасочка. Заклинания коротко вспыхнули, растворяясь, и жеребёнок медленно опустилась на землю. Ножки задрожали, и она уселась прямо в снег, с широкой улыбкой глядя, как к ней со всех сторон бегут пони и не пони.

– Я летела… – счастливо прошептала она, украдкой кусая себя за копыто, чтобы убедиться, что это не сон. – Я летела!

Она вскочила и бросилась к Дэш, крепко обняв её чуть ниже крыльев и, встав на задние ноги, сделала пару оборотов.

– Я ведь летала, правда? – кричала она, задрав голову. – Я ведь летала?!

Не дождавшись ответа от ошеломлённой такими объятиями пегаски, стригунок подскочила к Флаттершай.

– Ты ведь это видела?! – канареечная кобылка ещё не успела кивнуть, а Скуталу уже бежала дальше.

– Я и вправду летела! – она без всяких усилий сбила Рабидуса с ног и прогарцевала на его груди.

– Скуталу, успокойся, – наконец поймала беснующегося жеребёнка в магическое поле Твайлайт. – Мы все видели, что ты нарушила наши указания и полетела, – строго произнесла она, после чего с улыбкой добавила. – И очень рады. Но тебя нужно тщательно обследовать. Сейчас же!.. – аликорн бросила взгляд на человека, жадно ловящего ртом воздух, и поправилась. – Через пять минут.

И понесла Скуталу к дому, по-прежнему не выпуская из волшебного захвата.

Уже стоя на пороге, она оглянулась на Спайка и, указав глазами на Рэрити, тихо произнесла:

– Лучше не тяни с этим.

Спайк кивнул.



Всё это время, белая единорожка и дракончик каким-то образом оказывались в разных концах двора и не смогли перекинуться и парой слов. Но сейчас Спайк целенаправленно шёл к ней. Кобылка быстро бросила взгляды по сторонам и, не найдя повода уклониться от разговора, улыбнулась малышу.

– Привет, Рэрити, – помахал он лапкой. – Давно тебя не видел.

– Здравствуй, Спайк, – пони чуть склонила голову. – Дела, ты же понимаешь. Очень много заказов и все срочные, просто сбиваюсь с ног. Нет времени даже чтобы прогуляться.

«А ты всё время ходишь с этой… облезлой драконшей!» – мысленно прорычала кобылка, но не единый мускул на лице не дрогнул при этой мысли.

– Понимаю… – вздохнул Спайк. – Рэрити, я хотел с тобой поговорить.

Дракончик замолчал, уставившись себе под ноги. Единорожка тоже ничего не говорила, она зачерпнула снег магией и начала рассеянно катать ногой поблёскивающий шарик

– Рэрити, – Спайк посмотрел ей прямо в глаза, – через две недели я уезжаю из Понивилля.

– Вот как? – ровным голосом отозвалась пони. – Твайлайт куда-то уезжает? Я не слышала об этом.

– Нет, я еду без неё, – ответил дракончик. – Вернее сказать, улетаю. На Вокатус – остров драконов. Вместе с Авамори.

Рэрити с отчётливым стуком распрямила ногу, превращая снежок в ледяной кругляш. Но в голосе единорожки не прозвучало ни толики волнения.

– Ясно, – она холодно улыбнулась. – Но скажи, Спайк, зачем ты мне это говоришь? Я рада за тебя и Авамори, но не было нужды искать меня, только чтобы сообщить эту новость.

– Знаю, – дракончик повесил голову. – Но я думал… я хотел с тобой… Забудь.

Он махнул лапкой и, пригорюнившись, поплёлся к дому. Кажется, даже гребень на его голове печально обвис.

Рэрити стояла и смотрела ему вслед, сжав губы в ниточку. Когда дверь за дракончиком закрылась, она развернулась на месте и зарысила к себе в бутик.

– Дура! – шипела единорожка себе под нос, яростно пиная подворачивающиеся комья снега. – Гордячка!..

Только самообладание позволило блеску в глазах так и остаться блеском, не превратившись в слёзы. Она повторяла себе, что это правильно, что так будет лучше и для неё и для Спайка, если она сейчас его оттолкнёт… Но умные слова не помогали и всё больше казались лживой насмешкой.

Застонав про себя, Рэрити сорвалась в галоп, спеша укрыться за стенами своего дома. Чтобы опять закрыться и никого не принимать.



Утомлённая больше осмотром, нежели кратким полётом, Скуталу всё же вырвалась от чародеев и вместе с подругами побежала в клубный домик. Она бы с радостью полетела, но крылья опять примотали бинтами к бокам, строго-настрого запретив снимать повязку. Но это маленькое недоразумение не могло испортить настроения, ведь она сегодня по-настоящему летала! И полетит ещё!..

Лишённый какого бы то ни было отопления, домик на дереве не был таким уж уютным зимой, но он всё ещё позволял собраться вместе и поговорить без посторонних, что ценилось жеребятами куда сильнее комфорта. Меткоискательницы уселись на матрас и накинули покрывала – им этого было достаточно, чтобы не замёрзнуть.

– Скуталу, это было потрясно, – заявила ЭпплБлум. – Я смотрю, ты крыльями быстро-быстро машешь… а потом фьють – и в небо!

Кобылка замахала копытцами от переполнявших её эмоций. Пегаска самодовольно улыбнулась.

– Да, это было просто здорово, – согласилась со словами подруги Свити Бель. – Мне кажется, у тебя настоящий талант к полётам!.. – глаза единорожки блеснули. – А может, у тебя кьютимарка появилась?!

Два жеребёнка с надеждой взглянули на круп третьего, но тот оставался по-прежнему пустым. Свити Бель и ЭпплБлум огорчённо вздохнули; Скуталу печально опустила глаза, с виноватым видом поглядывая на подруг. Но те не замечали этих взглядов, решив, что пегасочка загрустила из-за отсутствия метки.

– Не переживай, – попыталась её приободрить земная пони. – Наверняка за следующий полёт ты получишь свою кьютимарку. Верно?

Кобылка посмотрела на Свити Бель.

– Точно! – горячо поддержала подругу единорожка.– Ты же всегда хотела летать – значит, в этом и есть твой талант!

По мере того, как подруги пытались её утешить, ушки Скуталу всё сильнее прижимались к голове, а сама голова опускалась всё ниже. Наконец пегаска полностью распласталась по полу и закрыла лицо копытцами. Потом она вздрогнула и с решительностью вскинула голову.

Девочки, – в её глазах блестели слёзы. – Девочки, п-простите меня, – губы стригунка задрожали. – Я не хотела вас обманывать, я… я просто испугалась, что если… что вы отвернётесь от меня… что если не вместе со всеми…

Ничего не понимающие Свити Бель и ЭпплБлум обняли разрыдавшуюся пегаску, молча гладя её по спине и успокаивая. Постепенно эмоции отступили и Скуталу успокоилась, только иногда шмыгала носиком, да смотрела на подруг виноватыми глазами.

– Простите, девочки, – ещё раз повторила она и начала тереть копытом бок на том месте, где обычно бывает кьютимарка. И постепенно там начали проявляться размытые очертания какого-то рисунка. – Я уже получила кьютимарку… И не рассказала вам об этом.

Наконец-то признавшись, пегасочка безвольно опустила копыта и повесила голову в ожидании упрёков. Но в домике стояла ошеломлённая тишина. Два жеребёнка, не веря своим глазам, смотрели на размытое пятно, без сомнения бывшее замаскированной кьютимаркой. Не секрет, что на метке краска почти не держится, потому у Скуталу и получилось так легко её оттереть.

– А что на ней? – осторожно спросила ЭпплБлум.

Вопрос был совершенно невинен и ожидаем, но пегасочка всё равно дёрнулась как от удара. Скуталу по-прежнему считала, что, получив метку раньше подруг, предала их дружбу.

– Там изображена доска для нарезки и шинковочный нож, – тихо произнесла пегаска. – Метка кулинара. Она возникла, когда впервые получился вкусный салат и я поняла, что готовить интересно и весело, – едва слышно закончила она.

– Скуталу, прости меня, – неожиданно произнесла ЭпплБлум. Пегаска удивлённо посмотрела на подругу. – Я должна была сказать это раньше, но тоже боялась, – земная кобылка начала тереть свой бок, как пегасочка чуть ранее, и на её крупе показалась метка в виде золотой монеты, только вместо символа Эквестрии было отчеканено яблоко. – Из-за меня ты всё это время переживала. Я… я сожалею.

Жеребёнок покаянно опустила голову, тоже понемногу начиная хлюпать носом. По её плечу похлопало копытце Свити Бель – единорожка указала на свой круп. На уже оттёртом от краски участке красовалась метка с тремя нотами на фоне гипнотической спирали.

– Мы все обманули друг друга, – тихо произнесла Свити. – И от этого я чувствую себя просто ужасно.

Опустившие ушки Меткоискательницы переглядывались, хлюпая носами и не до конца понимая, что же произошло.

– Погодите-ка… – вскинулась Скуталу. – Значит, мы все уже получили метки, но не сказали друг другу?!

– Ага, – как-то потерянно кивнула единорожка. – Я испугалась, что если получу метку, то вы не будете принимать меня в своих приключениях.

– И я тоже самое, – вытирая нос копытцем, прогундосила ЭпплБлум.

– Мы три идиотки, – сделала вывод пегаска. Подруги согласно кивнули. – И вели себя, как копытоголовые.

СвитиБель улыбнулась такому сравнению.

– Девочки, а давайте больше никогда не врать друг другу, даже по мелочам? – предложила она. – И всегда делиться всем, что нас тревожит?

– Верно, – согласилась ЭпплБлум. – Вы себе не представляете, как мне было плохо, пока я скрывала от вас свою метку!

– Представляем… – вздохнула Скуталу.

Подружки обнялись и счастливо рассмеялись.

– А что значат ваши метки? – спросила пегаска с любопытством.

Земная пони прочистила горло и с некой торжественностью ответила:

– Моя кьютимарка свидетельствует о незаурядном таланте к заключению денежных контрактов!

После тычков в бока с двух сторон сразу ЭпплБлум, сбившись, продолжила обычным голосом:

– Когда ЭпплДжек уехала в Кристальную Империю, на ферму явился Филси Рич, насчёт вольт-яблочного джема. Бабуля тогда не смогла к нему выйти, а братец не самый разговорчивый пони в Эквестрии. Вот я и решила заболтать Филси Рича, чтобы он пришёл позже, когда вернётся ЭпплДжек. Но он хотел подписать контракт заранее и вот так, слово за слово, как-то само собой вышло, что он платит вдвое выше обычной цены и считает это выгодным вложением своих денег, – кобылка сделала умное выражение мордочки и добавила. – И это на фоне практически нулевой инфляции эквестрийского бита!

– Но ты ведь уже пробовала торговать? – прищурившись, спросила Свити Бель.

– Розничная и мелкооптовая торговля – это не мой уровень! – состроив высокомерную мордаху, помахала копытцем пони. И тут же рассмеялась, показывая, что она не всерьёз.

– У меня всё проще, – начала Свити. – Винил Скрэтч как-то услыхала, как я пою, и затащила меня в студию звукозаписи. И там меня начали учить, как правильно держать голос и прочим штукам. А потом предложили спеть простенькую песенку. Ну и вот… – она кивнула на метку.

– Винил, кажется, крутила несколько спетых мной песен на радио, но я не уверена. Но имени не называла, использовала псевдоним.

Единорожка мило улыбнулась.

– Я всегда знала, что у неё потрясающий голос! – «тихо» прошептала Скуталу на ухо ЭпплБлум.

Единорожка покраснела.

Глядя на счастливое лицо юной певицы, у пегаски на мордочке появилось шкодливое выражение.

– Свити, мы ведь договорились делиться друг с другом всем-всем-всем? – спросила она подругу и, дождавшись согласного кивка, невинно спросила. – А это правда, что Баттон носит твою школьную сумку и у вас регулярно бывают свидания в кафе?

Скуталу с нескрываемым удовольствием наблюдала, как белые щёчки подруги стремительно краснеют.

– Это никакие не свидания, мы просто друзья! – излишне громко возразила единорожка и фальшиво рассмеялась.

– Вот как? – губы Скуталу сложились в ехидную усмешку. – А вот Физервейт видел, как вы за школой цело…

– В-а-а-а!.. – во всё горло закричала Свити, зажимая рот Скуталу копытами. Та смеялась и отбивалась.

– А фотки сделал? – с искренним любопытством спросила ЭпплБлум.

Единорожка застонала и упала на пол, закрывая голову копытами, но через миг с мрачной решимостью посмотрела на болтливую подругу.

– А сама-то? Думаешь, никто не видел, какими глазами ты смотрела на Рабидуса? Да Пинки Пай не смотрит на торты с таким обожанием!

– Эй, это не то, я просто благодарна ему за крылья! – возмутилась Скуталу. – И ему и Твайлайт!

Она гордо фыркнула и отвернулась. Но румянец на щеках не добавлял убедительности её словам.

ЭпплБлум тихонько рассмеялась, чем обратила внимание обеих подруг.

– А вот про Мисс Бантик мы ничего не знаем… – переглянулись две пони, после чего синхронно перевели взгляд на третью. – Колись!

– Хотите узнать, кто запал в сердце прекрасной пони? – ЭпплБлум прижала копытца к груди. – Да, есть один. Какое-то время он жил в Понивилле, но потом переехал в Эпплузу и поселился на тамошней ферме Эпплов. Его зовут…

Не ожидавшие такого откровения жеребята затаили дыхание.

– …Блумберг,– с нежностью закончила земная пони.

Пегаска и единорожка посмотрели друг на друга.

– Но ведь Блумберг – это яблоня?

– Мне кажется, она смеётся над нами.

Кобылки кивнули друг другу, одновременно сказали…

– Нужно её наказать.

…набросились на хихикающую ЭпплБлум, повалили её на пол и принялись щекотать. Та повизгивала и пыталась отбиться, но нападающих было двое, и они были опытными щекотунами.

Наконец, подружки устали беситься и просто растянулись на полу. Теперь им вовсе не казалось, что в домике холодно – напротив, было даже жарко! Немного отдышавшись, Свити Бель повернула голову к Скуталу и Эпплблум и сказала:

– Слушайте, если мы все получили кьютимарки… Получается, мы больше не Меткоискатели?

– Получается, – растерянно согласилась Скуталу: ей это в голову не приходило. – Погоди, а кто мы тогда?

– Не знаю, – ЭпплБлум встала и открыла окно, впуская свежий ветер, тут же растрепавший её гриву. – Но думаю, это уже совсем другая история.

Эпилог.

Селестия стояла у окна в малом совещательном зале и смотрела на скульптурную группу в парке, являвшую собой большие солнечные часы. Вот тень доползла до статуи единорога…

– Луна, часы в парке спешат, – не поворачивая головы, произнесла принцесса.

– Это солнечные часы, они не могут спешить, – рассеянно ответила её сестра, не прерывая чтения свитка.

– Оставь эти отговорки для простых пони, – чуть поморщилась Селестия. – Ты слишком ускорила движение солнца.

Принцесса ночи отложила свиток и потёрла переносицу.

– С чего ты вообще решила, что часы спешат?

Луна встала и подошла к сестре, тоже выглянув в окно.

– Если им верить, то Твайлайт опаздывает, – ответила Селестия. – И я скорее поверю, что солнце бежит по небу быстрее положенного, чем, что Твайлайт опоздает, не предупредив об этом.

Луна страдальчески закатила глаза.

– Как она должна предупредить? Спайка уже неделю как нет.

Селестия оглянулась на сестру, неодобрительно поджав губы.

– Ты действительно считаешь, что у моей ученицы – аликорна, управляющего магией! – не нашлось бы способа связаться со мной?

– Ладно, я замедлю солнце, – вздохнула Луна. – Может, я чуть-чуть ошиблась, когда корректировала утром скорость и орбиту.

Селестия довольно кивнула и вернулась к созерцанию замкового парка. Движение теней замедлилось, однако не настолько, чтобы это стало заметно с первого взгляда. Никто не хотел сеять панику среди пони остановкой солнца на небе.

Дверь неслышно отварилась и в зал вошла Твайлайт. Она по очереди поклонилась принцессам и прошла на своё место. Сёстры поприветствовали её в ответ и вернулись к своим занятиям; оставалось дождаться двух последних участников собрания. Впрочем, особо ожидание не затянулось – примерно через пять минут в углу зала задрожал воздух и воронкой закружил вихрь белого и розового цвета – открылся дальний портал. И через секунду в зал ступили Кейденс и Шайнинг Армор. Портал тут же рассыпался облаком искр.

– Твоё заклинание сработало, сестрёнка, – жеребец обнял Твайлайт. – Это просто здорово.

– Согласна, такой быстрый способ перемещения достоин восхищения, – согласилась со словами мужа Кейденс. – Но над расходом энергии тебе стоит поработать: оно слишком затратно даже для аликорнов, не говоря уже об обычных единорогах.

– Да, я работаю над этим, – обнимая свою бывшую няньку, сказала Твайлайт.

Все участники были в сборе и заняли места вокруг стола. Луна посмотрела на ученицу сестры.

– Твайлайт, ты нас всех собрала, тебе и вести речь.

– Да, – бывшая единорожка прочистила горло. – Как вы знаете, несколько недель назад я получила полный доступ к архивам КАМНя. Среди множества научных и околонаучных статей, патентов на изобретения и просто исторических хроник, я обнаружила довольно подробную статистику о разумных, населяющих наш Мир. К сожалению, хоть она и велась подробным образом, о какой-либо систематизации полученных данных не было и речи. Я не могла это так оставить и потратила неделю, чтобы всё разобрать, а заодно и понять. И то, что мне открылось, просто ужасает… Мы вымираем.

Присутствующие удивлённо переглянулись, но от вопросов пока воздержались, тем более что Твайлайт продолжала:

– Мы не ведём войн, мы забыли, что такое эпидемии, нам не страшен голод. И поэтому кажется, что всё хорошо, но это не так. Взгляните.

Твайлайт водрузила на подставку несколько заранее подготовленных плакатов. На первом был график.

– Здесь вы видите уровень рождаемости по Эквестрии. Синим отмечена рождаемость в сельской местности, зелёным – в крупных городах. Как хорошо заметно, в небольших городах прирост населения минимален, если не сказать нулевой. В то время как в городах он уже отрицательный.

Принцесса Луна подняла копыто, прося слова.

– Какой временной промежуток ты задействовала для составления этого графика? – спросила она.

Твайлайт кивнула.

– Примерно пять веков, более поздние архивные записи частично пострадали и не могут быть до конца объективными. Я заметила следующую тенденцию – когда возникает новый город, как тот же Понивилль или Эпплуза, среди поселенцев случается бэби-бум. Город стремительно растёт и ширится, всего за несколько поколений достигая размеров нынешнего Понивилля. А потом происходит резкое уменьшение рождаемости. И чем крупнее город, тем меньше семейных пар заводит жеребят… Но не это самое страшное, взгляните на это.

Твайлайт сменила плакат, теперь на временной шкале попарно расположились розовый и синий столбцы.

– Здесь наглядно показан уровень рождаемости жеребчиков и кобылок.

Аликорн замолчала, давая присутствующим осознать увиденное.

– Ты не ошиблась, сестрёнка? – нервно усмехнулся Шайнинг. – Я не замечал подобного перекоса.

– Всё верно, братец, – грустно улыбнулась Твайлайт. – Кобылок с каждым годом становится всё больше, а жеребцов всё меньше. Что до тебя, то ты больше общаешься со стражей и просто не мог видеть подобного соотношения полов.

– Я знала, что кобылок рождается больше, но не думала что настолько, – заметила Селестия. – И если я всё правильно понимаю, то ситуация со временем только ухудшается?

– Это плохо, – тихо проговорила Луна, мрачно опустив голову. – Очень плохо. Если так продолжится, то в случае вторжения в наши земли мы не сможем ответить. У нас просто не будет солдат!

– Об этом нет нужды переживать, – ровным голосом ответила Твайлайт. – Вторжения не будет. Все разумные нашего Мира имеют схожие проблемы; более того, всё развивается по одному и тому же сценарию. Что у грифонов, что у псов, что у минотавров. Драконы молчат и не делятся такой информацией о своём обществе, но по косвенным признакам – из разговоров с послом Авамори – я делаю вывод, что у них ситуация не лучше. Ни у кого из наших соседей нет перенаселения, им нет нужды вторгаться к нам. Скорее они стараются сохранить имеющееся.

В зале повисла тишина. Каждый прокручивал в уме услышанное.

– Итак, – начала Кейденс. – Мы имеем отрицательный прирост населения, усугублённый нехваткой жеребцов, верно? – Твайлайт кивнула. – И какой из этого следует вывод?

– Что тебе нужно крепче держать моего братца, – чуть улыбнулась сумеречная принцесса и пояснила. – Пока пони этого не замечают, но вскоре закрывать глаза на происходящее не получится. И тогда жеребцы станут настоящей ценностью, за которой начнётся охота среди кобылок. Думаю не секрет, что уже сейчас довольно велик процент… эм, шаловливок. И это далеко не всегда веление сердца, зачастую кобылки тем самым стараются снизить физиологические потребности.

– Твайлайт, мне доподлинно известно, что ты успешно использовала заклинание, позволяющее пони и не-пони иметь жеребят, – произнесла Селестия. – Может ли это стать нашим спасением?

– И да, и нет, – ответила ученица. – Заклинание действительно работает, но, как и всякая Эквестрийская магия, требует определённого эмоционального настроя от партнёров. Во-первых, они оба должны хотеть жеребёнка, а, во-вторых, между ними должна быть прочная связь. Иными словами, заклинание не сработает, если отец и мать не любят друг друга по-настоящему.

– А у других народов своих «жеребцов» не хватает, чтобы их отпускать в Эквестрию, – закончила за неё Луна. – Да и далеко не каждая кобылка согласится на брак с не-пони. Эмоции так непредсказуемы.

Задумавшаяся Кейденс вдруг прыснула и тихонько рассмеялась, прикрываясь копытцем.

– Прошу прощения, – ответила она на удивлённые взгляды. – Просто представьте – кобылки едут в другие страны за женихами!..

Её смех никто не поддержал.

– Да, я предполагаю, что подобное возможно, – спокойно кивнула Твайлайт. – Как не исключаю прибытие в Эквестрию грифин и тёлочек с теми же целями. Не забывайте – всегда рождается ребёнок той расы, к какой относится мать. Также вероятно, что вскоре придётся вернуться к практике официального многожёнства. Уже сейчас такими табунами живут некоторые эквестрийцы, но – пока на то нет дозволения принцесс – большинство пони избегают подобных решений.

Кейденс взглянула на мужа и тут же провела болевой захват, переходящий в удушающий.

– Что-то глаза у тебя подозрительно заблестели, милый, – с угрозой в голосе и улыбкой на лице заметила аликорн. – Ты что-то задумал? Решил повышать рождаемость по стране?

Единорог в ответ что-то прохрипел и едва не потерял сознание. Кейденс фыркнула и отпустила его.

– Как мы видим, также не всякая кобылка согласится делить своего особенного пони с другими, – спокойно прокомментировала случившееся Твайлайт.

Селестия внимательно посмотрела на свою ученицу.

– У тебя есть решение, верно? – спросила она.

– Не совсем, – покачала головой волшебница. – У меня есть предложение, но не панацея.

– Продолжай, – попросила Селестия.

– Когда я провалилась в межреальность, то встретила там другого разумного, – начала Твайлайт. – Им оказался исследователь от организации, включающей представителей множества Миров. Они называют себя «Агентство». После беседы с ним нашему Миру было предложено вступить в торгово-культурные отношения с этой организацией. Не с каким-то конкретным Миром, а именно с Агентством.

– То есть ты думаешь привлечь иномирян? – удивлённо приподняла брови принцесса Луна. – Не поставит ли это нас под угрозу вторжения из другого Мира?

– Верно. И это, и ещё множество вопросов требуют всестороннего рассмотрения. Я подготовила для вас пересказ моего разговора с представителем организации, а так же копии свода их правил. Прошу с ними ознакомиться и подумать. Позже мы продолжим беседу и решим, стоит Эквестрии сотрудничать с Агентством или нет. На этом у меня всё.