Ксенофилия: Продолжение Истории
Терплю, любовь к тебе храня
«Ain't misbehavin', savin' my love for you»
— Элла Физджеральд — Ain't misbehaving
Кантерлотский Дворец – Королевские Сады
Начало апреля 1217 AC
Время послеобеденного чаепития.
Если и существовала неоспоримая истина, единственное утверждение, которое всегда и всюду во всей Эквестрии оставалось правдой, так это то, что пони по имени Пинки Пай всегда устраивает самые лучшие вечеринки. И сегодня это было так же верно, как и всегда. Сказать, что свадьба единственного человека в Эквестрии и трёх его невест прошла без сучка, без задоринки, было бы… не совсем верно. Но как только дело дошло до банкета, все разногласия: и личные, и политические — были тут же забыты. Ну, по крайней мере, на время.
Обед был съеден, вино выпито, песни — даже те, которые были не совсем уместны к вину — спеты, игры сыграны, танцы станцованы, и время праздника подходило к концу.
За опустевшим столиком, где-то у дальнего края танцпола, сидела модельер и бизнеспони, неподражаемая Леди Рэрити Понивильская. Она задумчиво покачивала магией свой фужер с почти допитым шампанским, наблюдая за радостно поющей и танцующей толпой.
Осушив бокал до дна, она огляделась, непринуждённо высматривая четвёрку молодожёнов. Рэйнбоу и Твайлайт танцевали, окружённые толпой. Единорожка мотыляла передними копытами, точно взбесившийся жеребёнок. Даже по прошествии стольких лет, стоило Твайлайт перевозбудиться, как её танец тут же лишался последних намёков на стиль и изящество, и мгновенно скатывался в хаотичные скачки с не менее хаотичным размахиванием конечностями.
Спутница жизни беснующейся единорожки танцевала рядом с ней, стараясь держаться чуть поодаль от болтающихся в воздухе передних ног супруги, всё же оставаясь достаточно близко, чтобы время от времени ненароком коснуться её копытом или потереться с нею носиками, когда ей казалось, что этого никто (ну, или почти никто) не видит. То, что летун-сорвиголова, которая скорее умрёт, чем позволит себе проявить чувства на публике, теперь делала это, практически не таясь, явно говорило о том, что она искренне наслаждается моментом. При виде того, как счастливы её друзья, сердце Рэрити дрогнуло от радости.
Отведя взор от танцпола, Рэрити увидела Лиру и Леро, окружённых Метконосцами у буфетного столика. Все три кобылки гордо щеголяли своими метками.
К счастью, они догадались снять праздничные платья после окончания церемонии и до начала банкета. Рэрити самолично создала все три ансамбля, а равно и платья для невест, и костюмы для жениха и шафера, и если бы в радиусе ста метров от того места, где происходило действие, нашлась бы хоть капелька грязи, как минимум одна из кобылок обязательно бы в неё вляпалась.
Взгляд модельерши задержался на метке сестры, и лёгкий вздох с оттенком зависти сорвался с её губ. По личному убеждению Рэрити, метка Свити Бэлль была одной из самых прекрасных, что она когда-либо видела.
Символом, в котором заключалось отражение самой души её сестры, был серебряный колокольчик, подвязанный розовой ленточкой, на фоне восьмиконечной звезды. Колокольчик словно повис на середине взмаха, язычок его застыл на взлёте; звезда же на деле состояла из двух четырёхконечных звёзд: тёмно-малиновой побольше из-за которой виднелась ещё одна поменьше и светло-розового цвета.
Метка Свити, в отличие от её собственной, значение которой оставалось загадкой, на разрешение которой ушло немало лет, была простой и понятной.
У колокольчика было много значений: чистота, искренность и то, что музыка — неотъемлемая часть жизни владелицы. Но кроме того, говорил он ещё и о том, что Свити несёт всему миру послание, и что всюду она будет услышана.
Звезда тоже могла означать многое. У большинства единорогов на метке присутствует звезда в том или ином виде; в основном это связано с врождённым талантом к магии. Но то, что подобно Твайлайт, у Свити была не одна звезда, указывало на её большой магический потенциал, а то, что одна из них покрывала другую — на талант к управлению магией.
Рэрити смотрела, как Эпплблум, не умолкая ни на секунду, поднялась на задние ноги, опёршись передними на живот человека. К счастью, и невесты, и жених, тоже уже переоделись. Выводить пятна от копыт было бы сущей пыткой.
Скоро девочки вступят в пору созревания, и не пройдёт и нескольких лет, как они смогут достать передними копытами до плеча Леро. Молодая фермерша уже была на пол рога выше своих подруг — первый намёк на то, что наследие земных пони берёт своё, и вскоре она обгонит их и в силе, и в росте.
Не желая оставаться в стороне, юная Скуталу, взмахнув крыльями и с лёгкостью поднялась на уровень плеча Леро. Со времени их похода в Белохвостый Лес, когда Рэйнбоу Дэш буквально и фигурально взяла свою названую сестру под крыло, лётные навыки пегасочки улучшались день ото дня. Оказалось, что её радужная подруга может быть неплохим учителем, если захочет; несмотря на прежние безрассудные потуги с прыжками с крыш домов и высоких утёсов.
Рэрити опять вздохнула. Как они молоды, и как полны надежд, и сколько чудес ещё предстоит им пережить.
Она улыбнулась, вспомнив тот холодный зимний день в бутике и ту важную роль, что Леро сыграл в обретении её сестрой её собственной marchio dell’anca[1]. Человек — представитель вида, нет, целого мира, даже не подозревающего о существовании Меток, — сделал так много, помогая Метконосцам в их поисках. Вся троица наконец осознала, что смысл их жизни в том, чтобы нести добро окружающим, а началось всё с того, что они были добры к тому, кого все так боялись, когда он только появился. Какая забавная ирония.
Продолжая блуждать взглядом, Рэрити снова вернулась к танцполу и всем, кто собрался там. Так много пони, так много счастья, что несут они друг другу. Быть может, там есть и тот, кто осчастливит и её. Нельзя сказать, чтобы она боялась состариться в одиночестве. В силу известности, отбоя от ухажёров у неё не было. Но она же самая старшая среди своих подруг, а ведь даже Эпплджек — самая младшая из них, — и та уже нашла спутника жизни. И это не смотря на то, что фермерша, по её собственному выражению, просто валяла дурака.
Большинство жеребцов, с которыми доводилось знакомиться известной модельерше в Кантерлоте, были или напыщенными щёголями, или альфонсами, или просто гонялись за титулом. Стоит, однако, отметить, что большую их часть отпугивала та неприятная история, что приключилась у неё с принцем Блюбладом, остальных же, похоже, кроме её положения в обществе ничто не волновало. Ах, если бы нашёлся среди них хоть кто-нибудь приличный: с честью и чувством собственного достоинства. Жеребец высоких манер и морали, жеребец, что был бы достоин чего-нибудь сам по себе, а не только бахвалился своим табуном. И единственный, кто обладал всеми этими качествами, единственный, кому она действительно нравилась, единственный, кому она готова была ответить взаимностью, был…
— Шампанское, миледи, — донёсся мягкий и глубокий голос справа. Наполненный игристым вином фужер подплыл к ней, остановившись на полпути между нею и Фэнси, точно такой же он удерживал магией подле себя.
Рэрити осторожно перехватила своей магией протянутый бокал и слегка приподняла его навстречу бокалу кавалера. Облачко его магии двинулось ей на встречу, и с тихим звоном хрустальные сосуды соприкоснулись. Отпив немного, Фэнси присел рядом.
— Я извиняюсь за долгое отсутствие, — начал он, — но по пути я встретил мисс Пинки Пай, которая настояла, чтобы я попробовал её специальные маффины. Должен признать, они действительно весьма изысканы.
Наклонившись ближе, чтобы никто его случайно не подслушал, хотя поблизости никого и не было, он перешёл на заговорщический шёпот:
— И прежде чем уйти, я непременно должен выяснить, не согласится ли мисс Пай продать мне их рецепт. Они определённо будут пользоваться успехом в кондитерской, которую мы открыли совместно с Пончиковым Джо. Но вы должны мне обещать, что никому об этом не расскажете: Джо терпеть не может, когда в его лакомствах есть хоть намёк на изысканность.
Удовлетворившись весьма женственным смешком своей подруги, вызванным его словами, Фэнси вернулся к напитку.
— Полагаю, мне стоит извиниться за некоторых из моих друзей. — Рэрити указала на сцену, где играющая на скрипке Эпплджек, пыталась доказать виолончелистке, что та не сможет за ней угнаться, когда дело доходит до «старого доброго хоудаун», как называла его фермерша.
Рэрити и прежде неоднократно встречала мисс Октавию, и если что и могла сказать о земной пони-музыкантке, так это то, что та была удивительно одарённой и опытной во всех музыкальных жанрах, и что её дружба с синегривой единорожкой-диджеем по меньшей мере удивительна.
Задорная мелодия перешла в крещендо. Виолончель и скрипка, нос в нос, нота в ноту, обе земные пони уже дрожали от напряжения, когда оркестр, наконец, достиг каданса. Танцпол и окружающие его столики взорвались аплодисментами, и если глаза Рэрити её не обманывали, кажется, один из королевских стражников тоже не удержался, но тут же остановился, едва завидев приближающегося коллегу.
Рэрити повернулась к своему гостю.
— И как бы ни любила я своих друзей, порой они ведут себя…
Позади неё раздался грохот: кажется, изрядно вымотанная Эпплджек, потеряла равновесие в поклоне и упала со сцены, утянув с собою и мисс Октавию.
— ...Несколько неподобающе, — закончила фразу Рэрити, стараясь сохранить спокойное выражение лица. — Это, конечно, вовсе не означает, что я хотела бы что-нибудь в них изменить.
Фэнси улыбнулся и вновь поднял свой бокал.
— Что ж, я, тем не менее, нахожу их куда очаровательней и интереснее, чем всех тех напыщенных пиджаков, с которыми нам приходится иметь дело каждый день. Вы согласны? Что же касается ваших подруг, они всего лишь остаются собой и живут, наслаждаясь каждым мгновением. Разве не к этому должен стремиться каждый пони?
Приподняв свой бокал, и снова легонько коснувшись им бокала собеседника, Рэрити улыбнулась в ответ.
— Конечно. Спасибо вам за понимание.
— Не стоит, право слово, — Фэнси взмахнул копытом. — Это мне следует поблагодарить вас за то, что выбрали меня своим гостем на этот вечер. Должен сказать, что мы замечательно проводим время.
Рэрити почувствовала, как её щёки наливаются румянцем, который её белая шёрстка явно не могла скрыть.
— Не могу с вами не согласиться, мой дорогой Фэнси. И что бы там не писали в таблоидах, я пригласила вас, лишь потому, что мне действительно приятно ваше общество.
На долю секунды её спутник, кажется, нахмурился, но только лишь на долю секунды. Большинство, так называемых «пони из высшего общества», относились к причислению Рэрити к Кантерлотской элите крайне негативно, и далеко не последним среди них был этот напыщенный болван принц Блюблад. К слову, это именно он подал петицию в адрес королевского двора, с требованием отозвать почётные титулы, которыми принцесса Селестия наградила хранителей Элементов Гармонии.
Стараясь не думать более об Его Величественном Олухе, Фэнси вновь поднял бокал.
— А мне — ваше, миледи.
На сцене у микрофона принцесса Каденс — она по-прежнему не любила титул «Императрица» — зажигала толпу, исполняя ту самую песню, которую Твайлайт несколько лет назад пела на свадьбе брата. Текст пришлось немного переделать, чтобы он соответствовал количеству молодожёнов, но публика восприняла её от этого ничуть не хуже.
Рэрити и Фэнси наслаждались праздником и своими напитками, когда мимо них, оживлённо болтая, прошли две молодых единорожки. Кажется, обе были из семьи Твайлайт. Одна из них несла свадебный букет Лиры, должно быть, она его и поймала, когда та кинула его в толпу наугад.
Правый глаз Рэрити едва заметно дёрнулся. Три букета. И она не поймала ни одного, и это не смотря на то, что она, возможно, самую малость, смухлевала, воспользовавшись магией. Букеты Рэйнбоу и Твайлайт были явно брошены с заранее намеченной целью, точность была такой, что не оставляла никаких сомнений в том, что это не случайность.
И Эпплджек, и принцессе Луне пришлось проявить немалую сноровку, чтобы перехватить букеты, со страшной скоростью летящие им прямо в лицо. Принцесса изящно поймала свой передними копытами, фермерша — зубами.
Словно прочитав её мысли, Фэнси сказал, глядя вслед удаляющимся кобылкам:
— А у вашей подруги Рэйнбоу Дэш очень меткий глаз. Хотя, пожалуй, этого и следовало бы ожидать от тренера Вондерболтов.
Рэрити зарделась. Пусть Фэнси и был достаточно учтив, чтобы не вспоминать её… маленькую ложь... на публике, в личной беседе он не отказывал себе в возможности в очередной раз отпустить шпильку в её адрес.
— Но я, пожалуй, не удивлюсь, если однажды она действительно станет лётным инструктором в академии. — Он поднёс фужер к губам, стараясь скрыть озорную улыбку. — В конце концов, случалось и не такое.
Рэрити кивнула, также прячась за своим бокалом. Она очень надеялась, что нормальный цвет лица вскоре вернётся к ней.
Фэнси потянулся назад, достал небольшую деревянную шкатулку и поставил её на стол перед Рэрити. Та сразу же её узнала: она видела, как её спутник оставил эту самую шкатулку на хранение одному из стражников, когда они только прибыли на свадьбу.
— Это, конечно, не букет, дорогая, но я очень надеюсь, что вам понравится не меньше, — сказал он, открывая шкатулку, чтобы явить на свет её содержимое.
Окружённый алым шёлком, в ней лежал прекрасный белый цветок: пять его лепестков сияли чистотой, и лишь самые их кончики отливали бледной синевой.
— Элементальная лунная лилия? — у Рэрити дыханье спёрло. Элементальную лунную лилию было практически невозможно достать, а уж тем более такую, у которой окрашены только кончики лепестков; должно быть, она стоила целое состояние.
Потрясённая щедростью подарка, Рэрити сидела, прижав передние копыта к лицу, и безмолвно созерцала как Фэнси поднял магией цветок и поднёс к ней. Она перевела взгляд с цветка на лицо своего спутника — тот слегка повернул голову так, что впервые с момента его возвращения с напитками она смогла разглядеть его правое ухо.
Точно такая же лилия была заткнута между его ухом и гривой. Хотя нет, приглядевшись внимательнее, она увидела, что кончики этой лилии были чуть темнее и практически точно соответствовали цвету его гривы.
— О, нет, — Рэрити не верила своим глазам. — Не может быть. Фэнси, дорогой, это означает то, о чём я подумала?
Фэнси лишь кивнул в ответ, наслаждаясь потрясённым взглядом своей подруги.
— О нет, нет, это ведь просто немыслимо. — Рэрити помахала перед собой копытцем, словно ей не хватало воздуха. — Жеребец, ухаживающий за кобылкой. Как неприлично. Да и что подумают все вокруг?
Лицо Фэнси расплылось в улыбке, той самой, которую он с переменным успехом пытался сдержать последнюю пару минут.
— Я считаю это весьма «прогрессивным», моя дорогая Леди Рэрити. Вопреки своей мужской природе, я всегда гордился быть одним из тех жеребцов, что стремятся быть на острие прогресса.
Попытавшись что-то ответить, но не найдя нужных слов, Рэрити повернула голову, предоставляя Фэнси возможность закрепить, удерживаемый перед нею магией цветок, в своей гриве. Она чувствовала, как магия бережно поместила лилию в её причёску, нежно скользнув по её волосам и ушку.
Фэнси поднёс копыто к подбородку Рэрити… Нет, к подбородку своей возлюбленной.
— Раз уж мы собираемся рушить устои, я не мог бы найти лучшей пары для этого, чем ты, — сказал он, прильнув к её лицу, впрочем, ненадолго. Рэрити была настоящей леди, и они просто не могли позволить себе заниматься чем-нибудь столь неуместным на публике.
Опять помахав перед лицом копытцем, стараясь сдержать своё сердце, чтобы оно не вырвалось из груди, Рэрити попыталась прогнать румянец. Её мечта сбылась. Вот он, её прекрасный принц: такой заботливый, такой храбрый, так хорошо воспитанный… и просто дьявольски обаятельный. Тот самый, о каком она мечтала.
Вот только…
Рэрити понурила голову, одинокая слеза скатилась по её щеке.
— О, Фэнси. Я люблю тебя. Правда люблю. Но ты ведь знаешь, что мой титул не наследуем. Я никогда не смогу передать его своим детям. — Рэрити изо всех сил старалась сдержать слёзы: слёзы стыда и сомнения. Захочет ли он после этого быть с ней? Сейчас она узнает. Если это может стать проблемой, то лучше выяснить как можно раньше, чтобы избежать взаимных разочарований в будущем. — Ты должен знать, что я не происхожу из хорошей семьи. И я не чистокровна, мой отец — земной пони, а значит, мои дети могут и не быть единорогами.
— И должен заметить, отличный земной пони, — Фэнси нежно положил копыто на плечо удивлённой спутницы.
— ...А? — только и смогла выдавить из себя она.
— Мы уже встречались с твоим отцом. Если помнишь, я был в Понивиле, когда юная мисс Пай наплодила своих клонов. Я вернулся в твой бутик несколько часов спустя, чтобы убедиться, что с тобою всё в порядке, и там я повстречал твоего отца.
Это было неожиданно. Отец Рэрити никогда не упоминал об этой встрече. Она была в этом уверена, уж чем-чем, а этим бы он не преминул бы её подразнить.
— Замечательный жеребец и любящий отец, — продолжал Фэнси. — Уделил мне немало времени, чтобы рассказать о тебе. Похоже, он очень гордится тем, как ты, будучи ещё очень юной, собственнокопытно спасла разваливающийся бизнес его сестры и добилась при этом невероятного успеха. И потом, если жеребец способен поддерживать свои усы в столь великолепном состоянии, на него определённо можно положиться.
Убрав копыто с её плеча и, вернув его обратно на подбородок, он повернул её лицо к себе и посмотрел ей прямо в глаза.
— Дражайшая Рэрити, когда настанет мой черёд покинуть этот мир, чтобы предстать перед великим творцом, я буду счастлив признать, что такие мелочи как звания и титулы не помешали мне любить.
Модельерша натянуто улыбнулась, вытирая слёзы оборкой платья. Конечно, это было преступлением против моды, но ведь и ситуация была чрезвычайной.
— Вы просто льстец. Вы так красиво говорите.
— Я не просто говорю, я действительно так считаю.
С этими словами он наклонился, чтобы поцеловать свою избранницу. В данной обстановке, возможно, это было несколько неуместно.
— Меня не волнует твоё происхождение, — прошептал он ей на ушко. — В конце концов, бабушка Флёр была пегасом.
У Рэрити отвисла челюсть. Извечно чопорная и опрятная единорожка-модель? Совершенно невозмутимая «Мадам Надменность» собственной персоной, была отчасти пегасом? Разве такое возможно?
При упоминании Флёр, в сознании Рэрити всплыла ещё одна возможная проблема: у Фэнси уже был табун, и в нём уже была старшая кобылка.
— А что она об этом скажет? Как отнесётся к тому, что ты приведёшь новую кобылку в табун?
Рэрити боялась, что это действительно может стать проблемой, но уверенный взгляд компаньона мгновенно убедил её в обратном.
— Дорогая, она будет только рада. Она, конечно, может показаться не очень дружелюбной, но в тебе определённо есть что-то, что её очень заинтересовало. И эти лунные лилии, кстати, тоже были её идеей. Она может казаться недотрогой, но когда ты узнаешь её поближе, то поймёшь что на самом деле она очень нежная. И если честно, моя маленькая зазнобушка сомневается, что подходит на роль старшей кобылки, и, возможно, в глубине души надеется, что однажды эта роль достанется тебе.
— О, богини.
— Совершенно верно, — Фэнси откинулся назад. — Следует ли мне понимать это как согласие присоединиться к нашему с Флёр маленькому табуну?
— Учитывая то, как вежливо и настойчиво ты об этом попросил, отказаться было бы ужасно грубо с моей стороны, — игриво ответила Рэрити, все её сомнения улетучились на глазах.
Белоснежная кобылка прильнула к нему так близко, что Фэнси буквально ощущал исходящее от неё тепло, особенно там, где ещё недавно пылал румянец, и заговорила так тихо, что он едва расслышал её слова.
— Раз уж мы решили вместе рушить устои, осталось разрешить только один вопрос…
Фэнси задумался было над её словами, но Рэрити прижалась к нему ещё ближе и страстно зашептала в самое ухо:
— Поедем к тебе или ко мне?
Оригинал опубликован 9 фев 2013