Земля Фермы Камней

Глава I

Казалось, рокот пустого желудка успеет свести меня с ума ещё до того, как доберусь до столь желанной фермы, но всё сложилось в мою пользу. Над горизонтом показались лопасти мельницы, то и дело ускоряющиеся от порывов ветра. Выдох облегчения сам собой проложил дорогу из моего рта, хотя до места предстояло идти несколько часов. Да и была вероятность того, что мне откажут в еде, оставалось только надеяться на те монетки, что у меня оставались от месячного жалования, может, хотя бы удастся купить пару буханок хлеба. Занятый терпёжкой голода, я даже не заметил, как переменился ландшафт. Равнина переросла в каменистые холмы, между которыми и петлял мой путь, изредка взбираясь по склону. По каменистой дороге было куда проще идти, чем по влажной земле, хотя если бы не эта ветвистость, путь был бы куда ближе.

Очередное урчание заставило меня ускориться, ноги ныли. Однако это чувствовалось не так остро по сравнению с тем, что я ощущал в первые несколько дней, когда покинул Сталлионград. Тогда каждый камешек под копытом доставлял неудобство, а голод доставал похуже утренних фабричных свистков Сталлионграда. С другой стороны, благодаря этому я стал проще относиться к мелким неурядицам, что то и дело подкидывала мне жизнь. Они ведь никогда не прекратятся, нужно лишь набраться терпения и пережить. “Всё пройдёт, пройдёт и это”, как много раз говорила мне матушка.

Когда я в очередной раз забрался на вершину холма, увидел ферму камней во всей её широте. Отсюда она казалась как макет, коих так много в музеях Сталлионграда. Крупных размеров поле, усыпанное средних размеров камнями. Посреди всего этого стоит два домика, один больше похожий на какой-то амбар, а другой – вполне себе пригодный для жизни семьи пони, два этажа ростом. Флигель на его крыше то и дело вертелся в разные стороны, гонимый ветром, слабый дым из трубы также покачивался от ветра. Большая мельница стояла чуть в отдалении, в правой части фермы, почти у самого края. Всё это было огорожено низким деревянным забором из длинных, обточенных веток. Кажется, это называют “плетень”. Только сейчас до меня дошло, что я даже не знаю предназначение этой фермы, кому могли бы понадобиться камни не в производственных, а мелкоферменых масштабах? Надеюсь, местные поделятся этим знанием. Естественно, как только поделятся едой. О причине вещей нет желания слушать, если твои кишки готовы вылезти наружу и задушить за такое халатное отношение к ним.

Посреди этого поля что-то зашевелилось. Я разглядел две фигуры пони. Неудивительно, что я их не заметил, их шерсть была настолько серой, что они сливались с землёй. Они переходили на новое место, останавливались, скорее всего, чтобы что-то поправить, замирая, а после опять на новое место. Хотелось бы подольше за ними проследить, но урчание отвесило мне такого пинка под круп, что я чуть было не полетел вниз по склону кувырком.

Через какие-то полчаса я очутился на развилке. Путь разветвлялся, более широкий уходил дальше на север, а другой сворачивал в сторону фермы. Не вчитываясь в указатель, я нетерпеливо загарцевал к ферме. Не было никаких ворот в заборе, пройти мог любой желающий. До ушей донесся удивлённый писк, одна из пони юркнула за спину другой, чуть более крупной, которая встала в боевую стойку, готовая броситься на меня при первом признаке опасности. Ну вы знаете, наклонённая голова, передние ноги в чуть в стороны, круп кверху. Обе они были серого цвета, хотя различного оттенка (серо-сиреневая и просто серая), тоже самое можно сказать и о их гриве, у одной грива была светло-серой, а у более крупной – тёмно-серой. Земнопони, кажется.

— Кто ты такой и что тебе здесь надо? — требовательно спросила передняя, опередив мои объяснения.

— Здравия вам, юные девы труда. Я лишь странник, идущий далеко на север, в Королевство Грифонов. Нужда привела меня к вам, на вашу милость отдаюсь, иначе издохну в пути от голода, не найдя себе никакого пропитания, — поведал я, как обычно, перегибая с описательной частью. Кроме того, у меня была дурная привычка при объяснении чего-либо показывать смысл моих слов. Мой рог загорался алым, прямо над головой стали вырисовываться образы. Сначала там очутился пони в длинном плаще и поднятом капюшоне, который куда-то шёл, карта Эквестрии, исписанная пунктиром вдоль дорог, всё это переросло в карту Гифоньего Королевства, далее этот пони натыкается на двух других и тому подобное. Причём всё это у меня происходит неконтролируемо, я могу лишь спохватиться и только потом сообразить, что всё это время над моей головой витали образы.

Они застыли в изумлении, та, что прячется позади, даже забыла, что дрожала. Обе они уставились на меня, переваренное услышанное и увиденное. Не уверен, что именно их смутило, но это было или то, что было сказано, или как. Интересно, что такого в пони-путнике? Хотя та, что стояла позади, стала как-то по-особенному на меня смотреть, с неким трепетом и тревогой.

— Ага… хорошо, мы можем дать тебе немного еды, Мод как раз сейчас занимается готовкой, погоди тут, а как получишь, будь так добр, иди дальше на север, — категорично сказала мне пони с тёмно-серой гривой.

Услышав это, трусливая несколько раз метнулась взглядом между мной и затылком стоявшей спереди пони. Закусив губу, она о чём-то рассуждала про себя, пока, наконец, не прошептала что-то на ухо другой пони. До меня лишь донеслись ответы в стиле «что?», «нет!», «ты в своём уме?», однако задней удалось убедить её.

— Ладно-ладно, сестра, но уверена, ты об этом ещё пожалеешь, — пробурчала она достаточно громко, — Эй, как тебя там?

— Моё имя – Филипп, уважаемая, — ответил я.

— Хорошо, Фил. Одной птичке удалось меня уговорить. Ты, наверное, устал с дороги? Есть желание присесть, поесть и поговорить? – предложила она скептически, кажется, надеясь на отрицательный ответ. Даже улыбку выдавила.

— Я бы не отказался, это было бы просто чудесно! – радостно закивал я, размахивая всё ещё мокрой гривой гривой.

— Каменная пыль, он согласился, — буркнула она, — Хорошо. Блинки, проводи нашего гостя, раз уж тебе так хотелось его оставить. Мне нужно закончить тут сначала.

Блинки потупилась, когда обратились к ней, а после смущённо отвела ушки.

— Пдём, — брякнула она и вышла из-за спины сестры, направившись к дому неторопливой походкой. Только сейчас я заметил, что она была в рабочем комбинезоне, в то время как другая работала раздетой.

Не дожидаясь того, как мне повторят, засеменил за ней.

— Не дуйся на Инки, она обычно куда приветливее. Просто ты уж больно уверено подбежал к нам… — объяснилась Блинки, — А ещё ты говоришь странно.

— В каком смысле, простите мне моё любопытство? — спросил я..

— Ну… как из книжек, в общем, — ответила она, чуть потупившись.

Пока мы шли, я успел разглядеть дом получше. У него был простой, непримечательный вид. Сделан из длинных досок, потемневших от времени. Слева от дома лежала куча стройматериала и инструментов, похоже, назревала стройка. У дома было просторное крыльцо, на котором красовались скамейка и качели.

Блинки уверенно взошла по ступенькам и отворила дверь. Я же некоторое время озирался, разглядывая детали окружения. Но с каждого из предметов глаз так и соскакивал, настолько невзрачным ему казалось окружение. Отказавшись от идеи облапать взглядом всё вокруг, проследовал вслед за пони, которая уже от нетерпения переминалась с ноги на ногу.

Внутри красок больше не стало. Всё такие же высасывающие жизнь тёмные тона. Даже картины, написанные когда-то сочными красками, в общем антураже казались какими-то мёртвыми. Я почувствовал духоту, как тогда, в Сталлионграде.

— Так ты идёшь? — взволнованно обратилась ко мне Блинки.

Я перевёл взгляд на неё. Она тепло улыбалась. Хватка на моём горле тут же ослабла, я вновь смог спокойно дышать. Цвета давно покинули всю окружающую действительность, лишив всё вокруг пестроты жизни, однако теплота всё ещё обитала в этом месте.

— Да-да, конечно.

Мы прошли мимо большого овального обеденного стола. Я отметил наличие шести стульев. Похоже, это была обеденная комната. Все близкие к нам двери из этой комнаты были закрыты, потому узнать, что скрывается за ними мне не представилось возможности.

Пройдя через дальнюю, оказались в крохотной кухоньке, посреди которой вальсом перемещалась пони. Опять оттенок серого на шерсти, серо-синий рабочий комбинезон. Хотя бы грива отличалась от всеобщей серой палитры. Назвать блёкло-лиловый ярким я бы никак не смог, но он был ослепительней солнца для меня сейчас.

Заметив моё присутствие, пони остановилась и повернулась к нам. За её спиной кипели кастрюли, шипело масло. Всего пару секунд назад она фонтанировала жизнью, сейчас же превратилась в каменную статую при виде других пони. Веки чуть опустились, лицо стало воплощать вселенскую тоску.

— Мод, это наш сегодняшний гость, Филипп. Он пришёл издалека, говорит, у него королевская миссия! — жизнеутверждающе произнесла Блинки, — Филипп, а это моя сестра, Мод. Не пугайся её мордочки, это она только снаружи такая. —Приятно познакомиться, уважаемая, — улыбнулся я, выражая глубокое почтение поклоном.

— Здравствуйте, — отозвалась Мод.

Повисла неловкая тишина, которую лично я очень побоялся нарушить. Блинки, побегав глазами по кухне, нарушила спокойствие воздуха: “Мод, ты же сможешь накрыть ещё на одну персону сегодняшний ужин?”

— Конечно, — столь же кратко отозвалась сестра.

— Вот и чудно, — широко улыбнувшись, прокомментировала Блинки.

Она вдруг схватила меня за переднюю ногу и спешно вытащила из кухни, не забыв закрыть за собой дверь.

Блинки направилась прочь от кухни. Я же застыл на месте, переваривая произошедшее. Вся ситуация получилась настолько противоречивой, насколько это вообще возможно. Во всём этом котле рефлексии всплыло две мысли.

Как я могу отплатить вам за гостеприимство и почему стульев шесть? — даже не позаботившись об уместности вопросов, спросил я.

Блинки застыла на месте. Она повернулась в пол-оборота и уставилась на меня.

— Э-э-э… родители сейчас уехали по важным делам, потому мы сейчас втроём. Также у нас есть ещё сестра, но она давненько переехала в другой город. Но мы как-то решили оставить стул, так уж получилось, — объяснила она, вновь улыбнувшись, но на этот раз улыбка получилась натянуто, — Помочь… можно спросить у Инки. Пойдём.

Не успела она дойти до входа, как дверь отворилась и Инки собственной персоной зашла внутрь.

— Чего хотели? — спросила она, особо не церемонясь.

— Гость хочет отплатить за...

— Денег нам не надо, — перебила Инки.

— Но не только же одними деньгами мир наш красен? — аргументировал я.

Инки несколько секунд скептически смеряла меня взглядом. Похоже, она всё ещё не до конца доверяла мне.

— Сейчас, секунду, — произнесла она, после чего зашагала в сторону кухни мимо нас.

Не прошло и нескольких минут, как её мордочка высунулась из дверного проёма.

— Вода кончается. Дом оставлять пустым негоже, а две кобылки одни принесут гораздо меньше воды, если им никто не поможет, — намекнула она, вскинув одну бровь.

— Кажется, я понимаю, о чём вы. Куда я могу положить свою сумку? — кивнул я, оглядываясь. Желудок протестующе завопил, грозясь расправой.

— И-и-и… когда меня накормят? — смущённо спросил я, сдавшись под натиском организма.

— Еда ещё не готова. Когда вернёмся с ближайшей реки, накормим тебя как следует, не переживай. Да, Мод? — спросила она, повернувшись.

— Конечно, — сдержанно, но чётко донеслось с кухни.

— Вот и порешили. Сумку можешь положить у входа, там она никому мешаться не будет, — распорядилась Инки.

Сёстры уверенно вышли из дома. Я же несколько замешкался, оглядывая пустой стол. Воображение с легкой подачи принялось рисовать мне различные яства, которые готовы были сами запрыгнуть в рот и даже помочь их прожевать. Неожиданно, как оплеуха, меня огрел чей-то взгляд. По какой-то причине чётко могу почувствовать сверление уставившихся в меня гляз, в особенности, если до этого на меня никто не смотрел. Поёжившись, я оглянулся. В проходе на кухню, оперевшись на косяк двери, стояла Мод. Она, как и в прошлый раз, не выражала абсолютно никаких эмоций.

— Тебе следует идти, — кратко резюмировала она.

Мне оставалось лишь послушно закивать и спешно выкатиться на улицу, по пути обронив сумку у входа.

Инки и Блинки вышли из другого здания. Каждая несла по ведру в зубах, а перед собой толкали тележку, на которой покоилась бочка, закреплённая верёвками. Та подпрыгивала на каждой неровности, будто узник, страстно желающий обрести свободу и сбежать. Бегающая по полю бочка, за которой гонятся пони...

Инки и Блинки… хм, созвучно. Интересно, у третьей сестры имя такого же толка? Которая не Мод. А как звучало бы имя Мод на такой лад? Модинки? Мдинки? Однако, вспомнив её взгляд, тут же бросил идею издеваться над именем великой и ужасной… у неё вообще есть полное имя?

Пока голова была объята пламенем мысли, сёстры уже успели закрыть амбарные двери на большущий замок и куда-то деть ключ от него.

— Эй, ветроголовый! На тебе тележка! — звонко, я бы даже сказал, оглушительно звонко для столь безжизненного места, крикнула Инки.

— Но, — хотел было возразить, да только из головы всё, как назло, вылетело. Осталось мученически вздохнуть и взяться за верёвку зубами.

Мы вышли за пределы фермы через главный вход, но отправились не по дороге, а в сторону от неё. Вдалеке виднелся горный хребет. Если я правильно прочитал в путеводителе, то именно оттуда ферма закупает своё сырьё. Дорога была полна кочек, потому особо по сторонам глядеть мне не получалось. Редко бросал я взгляд в сторону, оглядывая обстановку.

Инки уверенно шагала впереди. Ведра у неё не было. Теперь понятно, что за дополнительный шум в тележке, эта хвостатая избавилась от ноши, переложив груз мне. Интересно, сделала ли тоже самое Блинки?

Нет, та чеканила шаг рядом со мной. Хотя и у неё ведра не было в зубах. Оно было на голове. Пони изо всех сил изображала из себя солдата на параде. И даже как-то умудрялась не спотыкаться о многочисленные камни, разбросанные вокруг, то тут, то там торчащие из-под земли. Видимо, они уже множество раз проходили этим маршрутом. Странно, почему тогда за всё это время не протоптали тропинку?

Впереди на нашем пути разлёгся холм. Пришлось напрячься. Первые несколько шагов давались тяжко. Блинки, услышав моё пыхтение, зашла за тележку и передними копытами принялась её подталкивать. Стало значительно проще, потому остаток пути преодолели в два счёта.

— Вон та речка, — сообщила мне Инки сразу как мы оказались на вершине.

Начиная отсюда, холмы плавно переходили в степь с редкими рощами деревьев. Река текла с горной гряды и терялась за одним из холмов. Впрочем, её дальнейшая судьба меня мало интересовала.

Я открыл рот, выпустив верёвку. Прогнулся, захрустела спина. Когда разогнулся, передо мной упало два ведра. Ничего не понимая, я посмотрел на тележку. Спереди, перед бочкой, сидела Блинки и довольно улыбалась. Сзади, уперевшись передними копытами в край платформы, стояла Инки.

— Меняемся, теперь вёдра на тебе. Дорогу видишь, увидимся у воды, — проинструктировала меня Инки.

И, прежде чем я успел спросить хоть что-либо, она всеми силами толкнула телегу с холма и заскочила на неё, обхватив копытами бочку.

Их импровизированная гоночная упряжка рванула вниз по склону, набирая тошнотворную скорость. Пришлось сглотнуть подступивший к горлу комок.

Обе пони радостно кричали. За тележкой тянулся столб пыли, которая подымался высоко вверх. В очередной раз, поставленный перед фактом собственной судьбы, склонился к вёдрам и подобрал их.

Пока добрался до берега, пони уже успели соскочить с тележки, поставить бочку рядом с водой, а сами весело плескались в реке, плывя от одного берега к другому. Весёлый смех перекрывал журчание, течение было несильным, однако я ожидал, что река будет куда мельче. На деле же оказалось, что сёстры могут нырнуть и несколько секунд плыть до дна, с которого возьмут камень побольше, вытащат его на берег, а потом, раскачивая его из стороны в сторону, бросят в середину течения. Камень фаталистично пойдёт ко дну, стоически приняв свою судьбу, не забыв при этом накрыть окрестность волной брызг.

Когда мои копыта ступили на песчаный берег, я бросил вёдра в сторону бочки. Инки услышала грохот и встрепенула ушки.

— Купаться будешь? — спросила Блинки. Сама же она направилась к вёдрами.

Хотел было горделиво отказаться, но теперь к голоду прибавилась чесотка. И правда, давненько я хорошо не промывал свою шерсть от пыли дорог.

— Ла-адно, — протянул я, не забыв показательно вздохнуть.

— Можно подумать мы тебя уговариваем, — хмыкнула Инки.

Скинув с себя плащ, вошёл в речку. Вода была удивительно тёплой, хотя, чем дальше заходил, тем больше холод кусал мои ноги. Пара шагов, и я уже теряю дно. Ну да и ладно, пришло время окунуться! Как оно обычно и бывает, холод пошёл по всем направлениям своими главными ударными силами. Но внутреннее тепло тут же дало отпор, встав на укрепления. Помимо этого, кровь подкачивала всё новые подкрепления взамен остывшим бойцам. Как много процессов, которые являются жизненно важными для всех нас, проходят незамеченными.

Наконец, я открыл глаза. Вода была тёмной, но достаточно чистой. На дне скопилось большое количество камней различного размера. Видимо, принесло течением с гор. Водоросли колыхались от движения воды, и тут же перед моими глазами предстали бесконечные поля пшеницы недалеко от Сталлионграда, которые так же колыхались от дуновения ветра.

Воздух кончался, потому пришлось немедленно всплыть. С потешным звуком вдоха и плеском, я выбрался на поверхность и огляделся. Не успел заметить, как оказался практически на противоположной стороне реки, меня немного снесло течением. Я выбрался на берег, чувствуя, как вода потоками стекает с меня. На этот момент я сам превратился в гору, с которой стекают многочисленные ручьи.

— А можно примерить? — донеслось с противоположного берега.

Оттуда меня окликнула Блинки. Она перекинула через правую переднюю ногу мой плащ и указывала на него левым копытом.

— Если обещаешь не порвать, — отозвался я, кивнув.

— Обещаю!

Довольная поняшка широко улыбнулась и тут же принялась натягивать на себя мой плащ. Он был ей несколько велик, из-за чего полы тащились по песку, а капюшон закрывал вплоть до носа, потому серая не могла нормально видеть. Что не помешало ей с гордым видом ходить по берегу, изображая из себя важного посла. Вот только предательские полы плаща совершили диверсию: попали под копыто. Не предвидя такого неожиданного поворота, Блинки неуклюже ударилась носом в песок, обиженно вскрикнув.

Инки, которая всё это время мирно лежала в тележке, высыхая, вскинула голову при вскрике. Она увидела сестру, которая растянулась на песке и трепыхалась, всё больше запутывая себя в плащ. Морду перекосило от попыток сдержать смех, получилась крайне пугающая гримаса. Но она соскочила с тележки и направилась помогать сестре подняться.

Сам я нырнул обратно и поплыл поперёк реки, сопротивляясь течению. Пока добрался до них, они уже успели справиться с этим недоразумением. Блинки стояла с виноватым видом, оглядывая помятый и испачканный плащ, в то время как Инки отвернулась и тихонько хихикала, стараясь, чтобы сестра её не услышала.

Я взял плащ и осмотрел его. Ничего такого, чтобы не могла исправить небольшая стирка. Повернулся было к реке, чтобы как следует его протереть в воде, как Блинки подскочила ко мне, выхватила ткань зубами и сама принялась оттирать моё одеяние.

— Эй, рогатый, — окликнула меня Инки, наконец, просмеявшись.

Что такое?

— Помоги мне загрузить бочку на телегу, одной не управиться, она тяжёлая, — проинструктировали меня.

— Хорошо, сейчас.

Пока я подтащил телегу к бочке, Инки уже успела закрыть её крышкой и закрепить её. Пришлось приложить недюжинное усилие, чтобы загрузить этот кусок дерева с водой на другой кусок дерева на колёсиках. В этот момент мне удалось осмотреть Инки в деталях. У неё совсем не было ни малейшего намека на жир, гладкая, блестящая на солнце шёрстка. А как у неё взбухли мышцы при приложении усилий, так у меня голова пошла кругом от их размера! Хотя, всё логично, управляться с камнями — это не бумагу перелистывать. К счастью, она не заметила мой изучающий взгляд, потому неудобных вопросов удалось избежать.

Загрузили, привязали, закрепили. Покуда возились, Блинки уже успела отстирать плащ и теперь стояла рядом, боясь глянуть на меня.

— Большое спасибо, — поблагодарил я её, протянув копыто.

— Пфастите, — пискнула Блинки, вручив мне одеяние и тут же отпрыгнула, будто боялась обжечься.

— Да чего ты, я не держу на тебя зла, — попытался её успокоиться, держа тон как можно более доверительный.

Блинки потопталась на месте, но всё-таки набралась смелости и подняла взгляд на меня.

— Честно? — глаза её блестели, будто вот-вот заплачет.

— Честно-честно — кивнул я, улыбнувшись.

Поняшка засияла от радости и улыбнулась мне в ответ.

— Концерт закончили? Можно отправляться? — ворчливо окликнула нас Инки. Хотя этот тон был больше напускным.

Да-да, идём, — сказал я, перекинув через бочку свой плащ. В то время как мы общались с Блинки, её сестра успела установить на телеге вёдра, а верёвок теперь было три. Она объяснилась так: “Не думаешь же ты, что мы заставим тебя эту тяжёлую бочку с водой тащить в одиночку?”

Что же, разумно. Каждый из нас взял по верёвке и мы потащили упряжку обратно к ферме. Наверно, Мод уже нас заждалась.

Обратный путь мы прошли молча. Не так-то удобно общаться с набитым верёвкой ртом, знаете ли. Мод глядела на небо, стоя на крыльце. Лёгкий ветер аккуратно перебирал её гриву, будто боялся побеспокоить. Когда мы прошли через арку на входе, она опустила свой взгляд.

— Мы вернулись! — сказала очевидное Блинки, гордо вскинув носик вверх.

— Да, я заметила, — не повела бровью Мод.

— Еда уже готова? — почти умоляя о положительном ответе интонацией, спросил я.

— Да, ожидает вашего прибытия.

— Иди ешь, сирота вокзальная, — подколола меня Инки, пихнув копытом в бок.

Я вопросительно посмотрел на неё. Вдруг она лишь издевается надо мной. Но нет, она дружелюбно улыбалась, показывая взглядом что имею полное право войти внутрь. Был готов заскакать на месте от радости, но это было бы глупой тратой времени. Вместо этого сорвался и забежал внутрь.

Мод проследила за мной глазами, даже не моргнув. Она зашла за мной и закрыла дверь.

— Присаживайся, — сказала она, указывая на большой обеденный стол.

Я не решился садиться на одинокие стулья во главе овального стола, обычно туда садятся хозяева. Потому занял одно из мест на стороне. Стул подобной заходил ходуном, но каким-то чудом удержался. На мой испуганный взгляд Мод отозвалась: “Это место Пинкамины. Она никогда не сидела на нём прямо, то и дело качалась в разные стороны”.

Кто бы эта Пинкамина ни была, она на славу постаралась. Надеюсь, он подо мной не развалится.

Пока я размышлял, Мод уже успела пройтись с кастрюлей и наложить в четыре тарелки, что стояли на столе напротив стульев, вкусно пахнущую, но странно выглядящую, похлёбку. Трудно было назвать главный ингредиент, он чем-то напоминал кусок гранита по цвету, только пористый и плавающий на поверхности. Остальное было вполне узнаваемо: картошка, морковь, капуста, лук. И какая-то зелень, трудно разобрать какая именно, когда вся она так мелко накрошена. Ароматный пар подымался от каждой из тарелок. Этот запах почему-то заставил меня поверить в съедобность моих собственных зубов, потому сжал их пуще обычного. Нет, всё такие же твёрдые и несъедобные.

Хотел было только наклониться и отведать вкуснотень, как поварёшка ударила прямо перед моим носом с таким звуком, с которым топор вонзается в плаху.

— Дождись остальных, — сказала Мод таким тоном, что мне совершенно не хотелось ей перечить.

Устало вздохнув, мне пришлось поскрести по остаткам банки терпения и как можно меньше смотреть на еду.

— А что это у вас такое серое? — поинтересовался я, чтобы хотя бы как-то отвлечься от восстания в пищеварительном тракте.

— Сорцитовый пористый песчаник, — невозмутимо ответила Мод.

У меня челюсть отвисла. Насколько мне было известно, песчаник — это обычный такой камень. Как его можно есть? Она надо мной прикалывается? И вообще способна ли шутить?

Прикрой рот, вид твоих гланд меня смущает.

С щелчком зубов друг о друга я вернул челюсть на её привычное место. Вопросов стало настолько много, что даже потерялся в реальности происходящего, не знал, с какого начать. Осталось лишь уставиться вниз, в доски стола, и тщетно пытаться отмахиваться от вопросов.

Заметил, что стало смеркаться. Свет в помещении таял, уступая место темноте.

Входная дверь скрипнула, в проход ввалились сёстры, довольные походом.

— А ты чего не ешь? — удивлённо спросила Инки.

Я безмолвно кивнул в сторону Мод, которая застыла наподобие каменной статуи.

— А-а-а… и никаких скидок на то, что он наш гость и нам помог? — вскинув бровь и усмехнувшись, поинтересовалась Блинки.

— Никаких. В этом доме и за этим столом все едят вместе, — категорично, но всё столь же без интонации в голосе, ответила Мод.

— Ладно-ладно, вот они мы, — хмыкнула Инки.

Сёстры направились к столу. Блинки запрыгнула на свободное место рядом со мной сразу же, в то время как Инки успела по пути зажечь несколько свечек. Откуда она взяла пламя, осталось для меня тайной. Мод и Инки сидели на противоположной стороне.

Когда же все уселись, они единовременно сложили копыта вместе перед своими мордами, что-то быстро пробормотали, а после пожелали друг другу приятного аппетита.

— Вам тоже, — кивнул я, хотя обошёлся без странного ритуала соединения копыт.

Однако некоторое время я наблюдал за ними во время еды. Они с удовольствием ели похлёбку, хрустя странными серыми шариками во рту, которые Мод назвала каким-то там “пористым песчаником”.

Наконец, я и сам набрался храбрости да набрал полный рот жидкой вкусности. Еда разлилась по моей пасти, услаждая каждый сосочек на языке, будто миллионы маленьких пони втирали различные вкусовые ощущения прямо в мозг. Феерия вкуса и фейерверки привкусов устроили целое представление внутри, мировой пир в малом масштабе. Наконец, я проглотил всё, кроме подозрительного твёрдого комочка. Аккуратно раскусил его. Оболочка показалась почти безвкусной, а ядрышко оказалось острой специей, от которой на глазах навернулись слёзы. Но это, сено его покрой, было вкусно! Или Мод восхитительный повар, или всё дело в этом секретом ингредиенте, или я слишком давно не ел хорошей еды.

Оставшуюся часть похлёбки я проглотил почти за один присест. Когда же поднял морду, то заметил, что каждая из трёх сестёр на меня смотрит. Инки всё столь же изучающе меня разглядывает, как обычно изучают дикое, ранее невиданное, животное. Блинки хихикает, спрятав морду за копытцами. А Мод будто чего-то ждёт.

— О-о-очень вкусно, — благодарно кивнул я, улыбнувшись.

— Салфетка под тарелкой, — произнесла Мод, отвернувшись.

Я почувствовал, как что-то стекает с моей морды. Похоже, я настолько увлёкся яствами, что совершенно забыл про все правила приличия. Почувствовав жар стыда, схватился за салфетку и тщательно стёр капли жидкости, что испачкали шерсть вокруг рта.

И тут заметил крайне странное. Уголки рта Мод чуть дрожали. Неужели она скрывает улыбку? Но другой вопрос меня заботил куда сильнее, потому, наконец, озвучил его: “Почему мы только что ели камни?”
— А-а-а, это не просто камни, это особенные камни! Мы их выращиваем на четвёртом уровне. Ну как выращиваем, точнее, они там лежат, пока не созреют… — начала Блинки, рассказывая так, будто объясняет нечто для несмышлёного жеребёнка.

И тут её глаза встретились с глазами Инки. Та глядела на неё с такой силой, что отсюда мог почувствовать жар. Бедняга сжалась настолько, что почти спряталась под столом.

— О чём она? — неуверенно уточнил я.

— Ни о чём, тебе пора, — резко встала из-за стола Инки и направилась ко мне.

— Но-но ведь… — хотел было запротестовать я, но меня уже уверенно тащили к выходу. Я упёрся в дверном проёме передними копытами, не позволяя от себя так просто избавиться.

— На улице стемнело, — невозмутимо произнесла Мод. Как ей удалось оказаться услышанной в гвалте гневных криков Инки и моих протестующих отнекиваний, осталось тайной.

— И что? — сбавила напор Инки, повернувшись к сестре.

— Ему следует остаться на ночь у нас, — ответила Мод.

— В смысле? Он уже и так злоупотребил нашим гостеприимством!

Но ведь ты не можешь вот так взять и выкинуть его в ночь, это нехорошо! — возразила ей Блинки, нахмурив брови.

— Блинки права. Также, если мне не изменяет память, ты говорила что-то про королевскую миссию, что лежит на плечах этого жеребца. Твоя горячность может поставить под сомнение исход его задания, — невозмутимо добавила Мод.

— Дыа..! — только и смог добавить я. Всё было уже сказано за меня, как удобно.

Инки отошла к столу и что-то проворчала. Кажется что-то про “языки” и “скатерти”, не совсем разобрал. Но Блинки на всякий случай вжалась обратно под стол.

— Премного благодарен за ваше понимание, — низко поклонился я, стараясь хоть как-то сгладить ситуацию.

Прошёл обратно к столу и сел на привычное место, рядом с Блинки. Казалось, тишина длится уже целый час, тягучая, обволакивающая всё вокруг, и как тяжёлая ноша прижимает к земле.

— Так откуда вы? — первой сдалась Блинки. Мне даже показалось, что она чуть подрагивала. Видать, для этой серой пони тишина и бездействие были худшим из возможных наказаний.

Вопрос оказался настолько внезапным, что я даже поперхнулся своими отстранёнными размышлениями об опасностях, что могли бы встретиться на пути. Почему-то мне представлялись ожившие деревья, которые гонятся за мной по чистому полю… что-то я отвлёкся.

— Из Сталлионграда, милая, — ответил я наконец, — Город Королевской Важности, или вроде такого у него статус.

— А какой он? — поинтересовалась она.

— О, это промышленный город, полный фабрик и мануфактур. Центр идеологии, несколько отличной от государственной. У нас... как бы это сказать... особый статус. Пони трудятся большую часть своего времени, производят для Эквестрии огромное количество металла, обрабатывают его. Потому в городе много дыма, иногда даже настолько, что бывает трудно дышать. А вокруг города, в некотором отдалении, находятся безбрежные поля, на которых трудятся столь же много пони, — начал рассказывать я о быте моей малой родины.

Моё повествование сгладило углы обстановки. Блинки смотрела на меня, полнясь восхищением диковинного далёкого места. Даже Инки навострила ушки, хотя вся из себя строила безучастность к происходящему, скрестив передние ноги. Но всё равно то и дело поглядывала в нашу сторону. Мод же, краем уха слушая меня, встала и взялась за посуду, которую так никто и не унёс. В то время как я рассказывал двум сёстрам про причуды жизни в рабочем городе, где больше денег ценится самоотверженность и упорство, Мод мыла тарелки на кухне.

Блинки засыпала меня вопросами о тонкостях, например, как расположены дома, как они выглядят, много ли места внутри, как смотрятся улицы, как пони общаются друг с другом. Инки сдула с себя спесь и тоже участвовала в диалоге. Правда, она больше слушала, чем спрашивала. Почему-то её больше остального интересовала особенности архитектуры и планирования, которую я, как назло, помнил очень плохо.

— Фил, а почему ты не пользуешься магией? — задала внезапный вопрос Блинки.

— Оу… ну, видишь ли, — помялся я, прежде чем ответить, — Не особо-то любят единорогов в Стиллионграде. Потому, каждый раз как я пользовался любой магией, на меня смотрели искоса, как на чужого. Я отвык ею пользоваться в повседневной жизни, управляюсь копытами, да ртом.

— А-а-а, вон оно как… — сказала она, зевнув.

Блинки сонно покачивалась. Казалось, она вот-вот тюкнется носом о стол, и я понял, что пора медленно переходить к другой теме. Ну как, “медленно”...

— Где я буду спать? — спросил я, обращая вопрос в Инки.

Та взглянула на меня, как будто она является королевским стражем при покоях её величества, а какой-то оборванец только что потребовал дать ему пройти, да не просто пропустить, но ещё принести кофе в постель и вместе с тем отправить указ принцессе поторопиться заскочить к нему для исполнения обязанностей.

Однако, не успела она надуться и лопнуть, как с кухни донёсся голос Мод: “Гостевая спальня на втором этаже, последняя дверь справа. В комнате ничего лишнего. Можешь идти сию секунду”.

Стараясь сбежать от Инки, которая могла взорваться в любой момент, я поспешил наверх. Правда, пришлось сделать крюк к двери и захватить свою сумку, а после потерять пару секунд на поиск лестницы, что скрывалась за поворотом. К счастью, кризис удалось миновать своевременным побегом.

На втором этаже никто ещё не зажигал свет, потому идти пришлось в полутьме, ориентируясь на ощупь. Слава Принцессам, у них не стояло никаких падающих предметов вдоль стен, эти дурацкие кантерлотские вездесущие бюсты меня до помешательства доводили.

Какая там дверь? Последняя, да? Э-э-э… слева или справа? Как говорил мой отец: “В любой непонятной ситуации, иди налево!” Его это ещё никогда не подводило. Дверь легко поддалась и я прошёл внутрь. Мод вроде бы говорила, что тут нет ничего лишнего. Мягкий ковёр, бархатная покрывало, большой гардероб, гранитный стол… да, то что нужно. Я скинул с себя сумку и отправил её в полёт куда-то в сторону стола, закинул на гардероб свой плащ, а сам упал на кровать. Какая же она мягкая, гораздо приятнее, чем куча сена в поезде, который ещё постоянно стучит по ушам своими колёсами. Какие-то полминуты и я уже провалился в сон… из которого меня вытащил чей-то голос. Кажется, это была Инки. Звучало так, будто она находилась со мной в одной комнате.
“...дрянной жеребец, ведёт себя, как принцесса, ух, он мне сразу не понравился”, звучало рядом. Зачем она пришла в мою комнату, поговорить над спящим? Странно всё это, потому решил притвориться спящим. Голос не умолкал и продолжал поливать меня грязью, пока неожиданно не выдал: “Но моська у него ничего такая, голос приятный, глаза красивые”. Ну, что же, приятно это слышать. А поспать можно, пожалуйста? Внезапно, что-то упало рядом со мной на кровать. Чья-то тушка. Повисло неловкое молчание. Копыто вознеслось к потолку, а после, подобно символу правосудия с небес, указало мне в гриву своим кончиком. И стало ощупывать. Несколько секунд оно трогало меня, пока не задело рог с характерным звуком соприкосновения двух твёрдых предметов.

Инки вскочила и завопила: “ВО-О-ОН ИЗ МОЕЙ КОМНАТЫ!”

Тут-то до меня и дошёл весь идиотизм ситуации. Времени на размышление не было, пришлось “складываться колесом” и как можно скорее ретироваться из чужой спальни, по пути схватив сумку.

— Виноват, я думал, это моя комната, прости, — попытался объясниться, покинув комнату, но Инки не желала меня слушать.

Она метнула в меня плащом и закрыла перед носом дверь с оглушительным треском. Хотя бы вещи вернула, уже хорошо. Когда уже нащупал дверь на другой стороне коридора, до меня дошла мысль, что могло быть хорошо для отца, для сына может вылиться в конфуз.

Так вот что Мод понимала под “ничего лишнего”. Комната была размером полтора на четыре метра. Примерно, трудно смерить метры взглядом, когда практически ничего не видно.. Впрочем, уставшему мне в тот момент было абсолютно всё равно. В очередной раз скинув ношу, упал на теперь уже законно мою кровать и сомкнул глаза.

В сознании замелькали множественные картины произошедшего на последние несколько дней. Событий было много, но ярче всего были те, что связаны с этой Фермой Камней. Иронично, серое место может оказаться ярче солнечной дороги, но так сильно похожей на сотни других дорог.

Сон сомкнул свои когтистые пальцы на моём мозгу, потому я начал всё больше теряться в течении времени, пока не утонул в небытии совсем. Один день прошёл, завтра будет даже лучше.