Fallout Equestria: Документ "Т-600"
Отведи меня домой. - Глава 6 (Часть 1).
*Сказка*
«Легенда о дикарях и чейнджлингах»
Когда-то давно, сотни лет назад, в древнем диком лесу, широко разросшимся вокруг разрушенного замка Двух Сестёр, жило большое племя из семи сот диких земных пони. Их жёсткие грива и шкура имели тёмно-зелёный окрас, глаза мутные, серые, а уши больше и высокие, наполовину выше ушей любого обычного пони. Размеры их тел сравнимы с небольшим кустом, и ростом они гораздо ниже средней кобылки. Но зато выносливость, сила и ловкость этого дикого племени была куда выше простых жителей цивилизованной Эквестрии, к тому же судом и законом для них являлись именно эти качества.
Кровь дикарей абсолютно не восприимчива к ядам любого происхождения — издревле у их предков,
живших на этом месте, была особенная традиция на этот счёт: на взросления своих детей в ритуале становления воином было принято отрезать пойманным Мантикорам жало и использовать их яд вместе с особыми зельями племенных шаманов, что варили зелья, чтобы потом получившийся напиток дать выпить детям и сделать их сильнее и выносливее на всю оставшуюся жизнь.
Эти дикие пони были всеядны. Они неприхотливо ели всё, что добудут в лесу, принося добычу в поселение и разделяя её между соплеменниками. Кроме мяса убитых животных, плодов деревьев, съедобных трав, грибов и ягод — жуки, черви, и другие насекомые тоже приходились им пищей. Не считая остальных зверей, нередким блюдом у них считалось мясо Мантикоры, на которую они охотились посезонно каждое лето. Большие крылатые львы боялись и избегали этого дикого племени, но если оно за ними охотилось, радостными улюлюканьями и свистами преследуя по всему лесу, им ничего не оставалось кроме как принять бой и бороться за свою жизнь, дабы не убили и не съели.
Любимым украшением у племени считались бусы из клыков Мантикоры, а самым редким являлись наголовники с наплечниками из её шкуры и головы.
Спали дикие пони высоко на деревьях в гамаках из лиан. Внизу на земле у них были небольшие хижины, где хранились их пища и жили шаманы. На лесных тропинках, с четырёх сторон на окраинах поселения, стояли бревна, по которым их «часовые» били палками, чтобы известить всех о приближающейся опасности.
Эти племенные пони легко лазали по деревьям, подобно ящерицам, и в одиночку охотились на огромных опасных животных. И если охотились, то, как правило, это делали и женщины и мужчины, вне зависимости от пола (кобылы были так же ловки и сильны, как жеребцы). Они с невиданной жестокостью защищали своё поселение от больших хищных тварей, вооружаясь тем, чем лучше всего владели: камнями, копьями и луками со стрелами. Иногда они оборонялись от нередко агрессивно нападавших на них чейнджлингов, воюющих с ними вот уже несколько поколений подряд.
В глубинах Вечно дикого леса дикари живут в полной изоляции от внешнего мира, лишь иногда, когда охота уводит их слишком далеко, они оказываются на его окраине.
Однажды, в жаркую летнюю пору, к ним неожиданно вторглась свирепая армия чейнджлингов, ведомая Королевой Кризалис. Возможно, она хотела отомстить лично за своих убитых детей, а возможно просто желала раз и навсегда стереть племя с лица земли. До этого чейнджлинги нападали лишь небольшими отрядами и то только под контролем Королевы издали, а теперь всё приняло более масштабный оборот.
Битва была недолгой: сильные и ловкие пони, столетиями проживавшие на этом месте, слишком хорошо знали местность, чтобы проиграть. Они невероятно быстро и незаметно обстреливали противника, скрывались и выскакивали на чёрных насекомоподобных солдат из кустов и листвы деревьев. Даже перевес по количеству не в пользу племени не помешал им победить, потеряв при этом лишь несколько своих воинов, убитых исключительно могущественной магией Кризалис – туго думающие чейнджлинги оказались бессильны против маленьких шустрых пони.
Битва закончилась стремительным отступлением Королевы с оставшимися войсками. Племя ликовало. К несчастью, вскоре пони осознали, что победа далась им слишком просто. Долго ли мало ли, но выяснилось страшное — вождь племени, Тонгуо, пропал.
Спустя некоторое время после того, как моё тело полностью восстановилось, а спасательный вертолёт улетел и скрылся далеко за горизонтом, оставив меня без шанса добраться до Понивиля по воздуху, единственным адекватным для меня теперь решением оказалось выбраться из города. Чем собственно и занялся. Не дожидаясь чуда, я двинулся в путь, продвигаясь по шоссейным дорогам к окраине Филлидельфии. Мне постоянно приходилось преодолевать громадные завалы, образованные упавшими домами и разрушенными высотками, обходить брошенные машины и самосвалы с грузом. К счастью для меня это не было проблемой, особенно машины, ведь теперь, благодаря контролируемой перегрузке приводов моих механических ног я с лёгкостью перепрыгивал любые преграды, а если было совсем не пройти, то взбирался наверх и перескакивал со здания на здание.
Двигаясь пешком по дороге, я почти на каждом шагу встречал легковые автомобили, которые были либо перевёрнутыми на крышу или бок взрывом Мегазаклинания, либо оказывались едва устоявшими на своём месте, оставленные припаркованными возле брадвейных тротуаров за уцелевшими домами, полностью защитивших их от взрыва. У некоторых из машин крыши оказались раздавлены большими обломками обвалившихся стен. Внутри авто я нередко видел обугленные, искривлённые, застывшие в кричащих гримасах ужаса, бессилия и отчаяния трупы пони, пытавшихся свалить из города, когда завыли серены (я старался не смотреть на них — мне было не по себе видеть покойников, умерших такой ужасной смертью). Иногда мне на пути попадались опрокинутые разбитые товарные грузовики, некоторые из которых оказывались наполовину врезавшимися в бутики проезжих улиц. Проходить мимо них мимо я счёл нецелесообразным, мало ли их груз может оказаться полезным для моего дальнейшего выживания.
Вскрывая двери грузовиков, что было достаточно просто, имея при себе мощные титановые пальцы и сильные копыта, я как назло находил только ненужные вещи, такие как мебель, всякий спортивный инвентарь, продовольствие, которое было для меня бесполезным из-за заражения магической радиацией. Но в большинстве случаев мне попадались продукты индустриальной и текстильной промышленности: огромные толстые мотки высоковольтных проводов будущих линий электропередач, огромные партии чугунных чушек, большие рулоны разноцветной хлопчатой и шёлковой тканей, и ещё много всякого другого хлама Филлидельфийских промышленных компаний. И ни одного военного грузовика, в котором бы мне хотелось найти оружие. Интересно почему. Ведь насколько я помню, в Филлидельфии было несколько заводов по сборке крупнокалиберных пулемётов, с нарезными стволами. Неужели незадолго до катастрофы компании перестали производить оружие? Хотя, скорее всего это я просто не нахожу его здесь.
Спустя три часа движения, один час из которых был потрачен на бесполезный обыск, я всё-таки сумел добраться до южной окраины города. Понял я это, взобравшись на вершину трубы заброшенного завода. Уже темнело, наступали сумерки. Даже не знаю хорошо это или плохо, что я так поздно добрался до нужного мне места, но я вдруг кое-что понял – надо найти место для ночлега. Не то чтобы я устал — спать совсем не хотелось (как всегда), я мог прямо сейчас выдвигаться в долгий путь в Додж Сити, просто… мне было необходимо где-нибудь ненадолго осесть, чтобы переосмыслить и принять всё то, что со мной произошло. Ну, я теперь, наверное, робот. Ох. И торопиться особо мне не куда. Для меня было очень важно понять, кем или чем я теперь являюсь, решить, что делать с этим дальше и узнать, почему таким стал. Но это было оставлено на потом, сейчас у меня появилась проблема поважнее — я жутко захотел есть! Мне нужна еда, да побольше! Не знаю почему я почувствовал внезапный голод, это было даже как-то неожиданно. Но, думаю, это всё-таки хорошая новость — приятно понимать, что даже если я в каком-то роде теперь мутант-робот-чейнджлинг (или кем я теперь являюсь?), мне, как и всем нормальным пони, тоже хочется просто поесть.
Я спрыгнул с трубы и через несколько секунд шмякнулся, твёрдо приземлившись на землю. В этот раз приземление с небольшой высоты оказалось безболезненным. Грязь разлетелась в стороны, на месте приземления образовалась небольшая выбоина. Спустя секунду я галопом помчался в город.
— «Помнится, я видел пекарню в трёх кварталах отсюда. Надеюсь, у там есть склад, где хранится товар. Нужно спешить, а то придётся копошиться в темноте» — мельком подумал я, оббегая горы обрушившихся построек и опрокинутых машин.
— «Уровень заряда батареи опустился до 40% и медленно продолжает падать. Рекомендую в ближайшее время зарядить её, употребив несколько литров чистой воды» — проговорила виртуальная помощница нежным голосом моей жены. Я прыгнул, как гигантская блоха, перелетев пятиметровый завал из обломков старой гостиницы, после чего приземлился с перекатом и, не останавливаясь, побежал дальше. В месте дороги, где я приземлился, остался след из многочисленных трещин в асфальте.
Я рассекал пустующие просторы перекрёстков, по памяти возвращаясь назад к тому пекарному магазинчику, который недавно проходил. Пока я бежал, меня никак не могла покинуть мысль, что все улицы вокруг меня теперь загрязнены радиацией. Опасной, смертельной, убившей всё живое в городе, наполнив Филлидельфию гробовой тишиной, нарушаемой лишь звуком моего галопа по твёрдой дороге. Моё тело чувствовало её и незамедлительно реагировало, делая мою кожу очень плотной и толстой, не позволяя радиации проникнуть внутрь. Когда я добрался до маленькой пекарни, на землю опустилась тьма, оставив меня в едва проглядываемой темноте. Видимо из-за туч в небе ночь наступает быстрее. К счастью мои глаза стремительно начали привыкать к ней, делая мир всё светлее и светлее.
В разбитой витрине магазина выпечки красовалась врезавшаяся бортом легковая машина с открытым верхом. В ней сидел труп, пристегнутый ремнём безопасности на водительском сидении. Сверху над магазином висела вывеска «Пышные булочки». Слегка усмехнувшись такому названию, поняв его двусмысленно, я подошёл к заградившей мне вход машине. Зацепившись за её борт копытами, я напрягся и попытался вытащить. Не получилось, она крепко засела. Тогда я подошёл к её заднему бамперу, который почти полностью выглядывал наружу. Выдвинув свои титановые пальцы и схватившись обоими копытами за край бампера ближе к магазинчику, я, слегка согнувшись, упёрся задними копытами в стену и начал тянуть на себя. Машина послушно поддалась моей силе, издавая режущий уши громкий скрежет и ужасный грохот, когда я резким движением вытянул и столкнул махину на тротуар. Весь процесс расчистки пути разлетался эхом по всей улице, безуспешно оповещая всему находящемуся здесь ныне мёртвому населению, что я здесь.
Освободив себе путь, я подошёл к входной деревянной двери с выбитым стеклом посередине. Можно было пройти и так, но я выбрал культурно взяться за ручку и аккуратно повернуть её. Дверь скрипнула и рухнула на меня. Я тут же выставил другое копыто, уводя дверь в сторону, после чего сбросил её на землю. Дверная ручка осталась в моём копыте. Дряхлое приземление двери на твёрдый тротуар разнеслось по улице глухим эхом.
— Кусок дерьма. – прокомментировал я, выбросив в сторону металлическую ручку, после чего вошёл в магазинчик. Оглядел его — он оказался полностью разгромлен. На клетчатом полу с чередующимися жёлто-розовыми квадратиками, валялись осколки стекла, ошмётки витрины, пустые коробки, булки, хлебные палочки, горсти пончиков с белыми упаковками, газеты, опрокинутые столы, стулья, разбитые тарелки, столовые приборы. Напротив входа в дальнем конце маленькой пекарни справа была невысокая стойка, на полу возле которой валялась открытая касса с высыпавшимися из неё битсами. Слева от стойки была большая столешница с многочисленными встроенными полками под ней, на них видимо раньше лежали те булочки, что сейчас валяются на полу. В стене между стойкой и столешницей я заприметил проход, который вёл на кухню. Туда-то я и направился, аккуратно переступая столы и стулья.
Оказавшись на просторной кухне, я заприметил большие шкафы с вставленными в них металлическими подносами, на которых было множество плотно прилегающих друг к другу буханок хлеба. Две широкие печи с раскрытыми духовками у стены слева. Их ребристые трубы поднимались вверх и скрывались где-то за границей потолка. Справа у стены рядком стояли закрытые деревянные тумбы. В дальнем правом углу стояла большая раковина с краном. В дальнем левом углу был терминал, светившийся ярким зелёным светом. Невероятно, что он ещё работает.
Первым делом я проверил лежащий на полках шкафов хлеб. Взяв одну буханку в копыта, пощупал её: она была жёсткой, поверхность превратилось в засохшую корочку. Надломив её, я почувствовал омерзительный запах, от которого мне перехватило дыхание, и я тут же отбросил хлеб от себя. Пахло гноем и тухлятиной. Это было неожиданно, и в голове задался вопрос, неужели хозяева этой пекарни продавали такой испортившийся товар? Но потом я кое-что понял: может хлеб стал таким из-за свойства магической радиации, когда на Филлидельфию упала ракета. Как там её называют…? Хммм, не могу вспомнить. Ладно, проехали. Видимо бактерии и микроорганизмы внутри буханки мутировали, стали быстро размножаться и поедать содержимое, оставляя после себя дурно пахнущие продукты жизнедеятельности. Точно не знаю, правда это ли нет, но надо же было хоть что-то предположит.
Перепроверив ещё пару штук, я понял, что вся партия испорчена. Чёрт. Тогда я обыскал пекарню на наличие вообще чего-нибудь съедобного. Но не найдя никакой еды спустя двадцать минут я бросил это дело, занявшись терминалом. Пароль на нём отсутствовал, так что все заметки были изначально видны мне. Спустя мгновение в левом верхнем углу моего интерфейса загорелась надпись «Обнаружена новая база данных… Копирование… Копирование завершено!». Я отвёл взгляд от терминала и увидел, что на моём интерфейсе загорелись те же самые вкладки, что и на терминале. Только они были белого цвета, как большинство индикаторов на интерфейсе. Мысленно открыв их, передо мной появился текст, написанный, судя по датам и времени, относительно недавно. Похоже, энергомагическое поле центрального приёмника ментального сигнала уловило информацию, хранящуюся в терминале. Насколько я знаю, мой аватар управляется с помощью шлема, считывающий ментальные сигналы моего мозга. К тому же в голове аватара есть «радиоприёмник», который улавливает эти на расстоянии сигналы. Так же, при тестировании его в испытательной комнате, оказалось, что энергомагическое поле приёмника способно взаимодействовать с любыми незаблокированными работающими цифровыми базами данных. Буду честен, я не могу объяснить как это происходит, ведь мой аватар всего лишь прототип, и многие из его аномалий не изучены. Я планировал заняться этим после демонстрации в Филлидельфии. Да уж, фактор слияния аватара и моего тела до сих пор не укладывается в мою голову. Ну да ладно. Что поделать, количество странностей в последнее время почти совсем отбило у меня чувство удивления.
Заметка №16
Нашей внучке Елоу Корн скоро исполнится семь лет! Не верится, как же быстро растут дети. А ведь совсем недавно она была совсем малышкой. Надеюсь, она будет счастлива, когда приедет к нам на свой день рождение, я испеку её любимые булочки с корицей, она их так обожает. Нужно сегодня пораньше закрыть пекарню, чтобы успеть за подарком в магазин игрушек.
Заметка №17
Праздник будет сегодня вечером. Грэг у меня очень организованный, он и украсил, и полы подмёл, и помыл, и на стол накрыл. Даже в старости он успевает сделать столько дел за день, пока я бедная едва управляюсь с одними лишь праздничными угощениями. Подарок для Корни мы спрятали в тумбочке на кухне. Я купила ей говорящую куклу Принцессы Селестии.
Заметка №18
К нам на новоселье неожиданно заскочила розовая пони. Оказалось, что это была Управляющая Пинки Пай. Мы не были против её присутствия, но было неприятно, что кто-то является на праздник нашей внучки без приглашения. Кобыла улыбалась, и принесла с собой большую коробку с подарком, в котором оказался игрушечный замок Кантерлота. Я и не знала, что такие бывают. Милая Корни так обрадовалась, что прыгала от счастья. После этого мы с Грэгом вынесли наш подарок. Корни стала ещё радостней и одарила нас поцелуями в щёчку. Вскоре выяснилось, что и кукла, и замок были из одной коллекции. Как эта розовая кобылка узнала, что подарить нашей внучке?
Потом Корни и её друзья играли в различные игры, и Пинки Пай тоже. Эта Министерская пони показывала фокусы, смеялась, будто сама являлась жеребёнком. В конце мы вынесли торт и Корни по очереди задувала свечки, а Пинки Пай поддерживала её, помогая задуть оставшиеся. Мой сын снимал всё на камеру. Значит слухи о том, что Пинки Пай устраивает вечеринки хорошим жеребятам это правда. Трудно представить, как она успевает на каждый день рождение разных жеребят, если те празднуют его в один день и в разных городах.
Заметка №23
Грэг сегодня сильно задерживается на с работе. Я звонила ему на «Шоколадное Сердце», он сказал, что у одного из шести конвейеров порвалась лента, которую зажевало в крутящее главное колесо, поэтому Грэгу с его напарником по ремонту Купером придётся потрудиться, чтобы всё заменить и вернуть в рабочее состояние. Но ведь уже очень поздно — почти одиннадцать, а звонила я своему мужу в два часа дня. На звонки мне не отвечает, и его знакомые тоже. Что же могло произойти? Я начинаю волноваться, Грэг никогда прежде атак долго не задерживался на кондитерской фабрике.
На этом заметки закончились.
— «Хм, «Шоколадное Сердце»… и где эта фабрика?»
— «В пяти километрах отсюда!» — неожиданно прозвучал голос Аматы, вынудив меня немного содрогнуться от неожиданности. Когда некоторое время находишься в абсолютной тишине, погрузившись в размышления, любой неожиданный голос (тем более в голове) может напугать до усрачки. От испуга у меня произвольно выдвинулись пальцы, слегка брызнув на пол моей чёрной кровью из-под прорванной кожи.
— «Ты можешь… не влезать в мои мысли ТАК ВНЕЗАПНО!»
— «Простите, кажется, я вас напугала. Попробуйте со мной поговорить, это поможет вам быстро успокоиться» — я выдохнул, незаметно для себя приложив окровавленное копыто ко лбу и потерев его. Когда я это заметил, то тут же втянул пальцы назад, спрятав их обратно под плоть, которая тут же зажила и перестала кровоточить. До сих пор не понимаю, как это возможно. Я вытер лоб от следов крови с помощью не запачканной части кисти моего другого копыта, после чего мысленно сказал:
— «Неважно, говори, как хочешь. Просто проложи маршрут до фабрики и дело с концом, окей?»
— «Маршрут проложен» — на полу появилась светящаяся жёлтая линия, ведущая к парадной двери из пекарни через все помещения. Я подошёл к рядом стоявшей раковине. Включив кран, из него полилась неполная струйка воды. Я проверил её на радиацию до сих работающим дозиметром. Чисто. Радиация ещё не успела попасть в водопроводные труды. После этого я спокойно прильнул к струйке воды и напился вдоволь. Я тут же почувствовал тепло в животе, индикатор заряда батареи медленно стал наполняться, а вместе с ним увеличивались его процентный показатель сбоку.
Я пошёл к выходу, попутно оглядывая почему-то теперь хорошо освещённое уличным светом пекарню. Аккуратно переступая через весь кавардак на полу, я увидел висевшее на стене рядом в выломанной дверью овальное зеркало с тремя трещинами на ней, хотя это не помешало мне увидеть своё отражение. Подойдя поближе, не спуская с себя глаз, стал себя разглядывать. Внешне, как ни странно, я отличался от старого себя лишь зелёным цветом шерсти и гривы с хвостом. Неизменным осталось практически всё: то же лицо, те же уши. Разве что копыта стали чуть шире, а глаза на лице… непонятные. Я почти вплотную поднёс лицо к зеркалу.
— «Зрачки полностью расширены. Чего?» — проморгавшись и протерев глаза, я удостоверился, что это не обман зрения – у меня действительно были очень огромные зрачки. Они так сильно увеличились, что зелёная радужка вокруг них виднелась лишь маленькой полосочкой. – «Какого чёрта? Я что, под кайфом? Амата…» — каждый раз произнося это имя, моё сердце вздрагивало, — «…со мной всё в порядке?»
— «Вы абсолютно здоровы. Показатели не выявляют никаких отклонений от норм показателей здорового пони. Аватар полностью дееспособен» — я уставился самому себе в глаза. Зрачки были такими широкими и чёрными, что чем дольше я в них смотрел, тем больше мне казалось, что они затягивают меня. Но встряхнув головой и усмехнувшись себе, я отошёл от зеркала и вышел на улицу, не обратив внимания на такую мелочь.
Странно, вроде недавно была кромешная тьма, а теперь светло, как днём. Похоже, зрачки расширены как раз из-за этого – темнота. Они к ней абсолютно привыкли. Интересно получается, я могу видеть в темноте?
— «Внимание: обнаружена враждебная цель!» — прозвучало оповещение у меня в голове. Я замер. В теле аватара имелся улучшенный Л.У.М, адаптированный под мой интерфейс, так что я мог видеть красные обозначения приближающегося противника прямо сквозь стены и здания. Это, конечно, не радар, но тоже очень полезная штука. Не зря я её установил.
Оглядевшись по сторонам, я увидел в двадцати метрах от себя мигающую красную точку, которая медленно двигалась ко мне вдоль здания, скрываясь от моих глаз за грудой покорёженных автомобилей. Взглянув на индикатор заряда батареи, увидел примерно наполовину заполнившуюся полоску, она приобрела жёлтый цвет, с правого краю которой висели волнующие меня 43%. Я пригнулся, попросил Амату накопить в ногах немного энергии и выпрыгнул на десять метров вверх, точно приземлившись на крышу полуразрушенного красного пятиэтажного здания рядом.
Спрятавшись возле края и немного высунувшись за его границу в полголовы, я увидел яркое зелёное свечение, огибавшее груды машин и идущее в мою сторону. Подождав немного на моё обозрение «выполз» странный пони: всё его тело излучало кислотный бело-зелёный свет, будто фосфором облили. Глаза горели белым огнём. Его тело было, как фонарь – настолько яркое, что земля и все стоявшие вокруг него предметы были освещены. Неуклюже шагая, как зомби, пони что-то неразборчиво бормотал про себя, типа: «Н… нха работу…», «…хнет времени…»
— «Что эта за хрень?»
— «Веду визуальное сканирование…» — порой меня поражает, как Искусственный Интеллект буквально понимает мои мысли за буквальный запрос, — «Сканирование Завершено!»
— «Выкладывай»
— «Перед вами земной пони, пол мужской, личность не распознана – недостаточно информации в базе данных. Необъяснимое свечение тела возможно было вызвано тем, что этот пони впитал в себя большое количество магической радиации из окружающей среды»
— «Как насчёт того, что этот пони выжил. Это ты объяснить можешь? Тут же кругом смерть да излучение, как ему удалось выжить?» — меня осенило, когда я вспомнил про хлеб в булочной, — «Неромантическое воздействие…? Хм, а ведь правдоподобно звучит»
Пони остановился и закряхтел, после чего издал утробный крик, разнёсшийся далеко в глубины города, и вспыхнул: от него в разные стороны зелёным пузырём разлетелась волна, похожая на взрыв плазменной гранаты, которую мне однажды приходилось подрывать в испытательной комнате. Рядом валявшийся мусор и груды металлолома разлетелись прочь от «взорвавшегося» пони. У меня выпучились глаза.
— «В обычных условиях улиц города при мощном взрыве Мегазаклинания выжить невозможно. По визуальным данным взрывная волна при падении ракеты на Филлидельфию разрушила до 54% всех построек. За исключением толстых стен фабрик на окраинах города и районе возле центра и парка аттракционов. Укрыться от разрушений и загрязнения можно только в них, под землёй или высоко в небе. Возможно…»
— «Внимание: обнаружены множественные цели!» — прервала голос Аматы система оповещения Л.У.М.а. Я лёг, полностью спрятавшись за выступом края крыши. Голографический интерфейс показал ещё несколько красных точек, бегущих к нашему «светлячку» прямо по дорогам с разных улиц. Было такое ощущение, что он их позвал своим криком. Когда красные точки вплотную подбежали к стоявшему пони, они остановились. Я слышал их тихие стоны. Некоторые почему-то даже рычали друг на друга. Выглянув из-за края, я увидел ещё четверых пони, расположившихся рядом со светящимся жеребцом. Эти пони имели бледную шерсть, у каждого она была разного цвета, и безумные покрасневшие глаза сумасшедшего. У двоих из них я видел оголённые рёбра и кости, торчавшие из-под кожи. Третьим пони, прибежавшим на крик Светлячка (буду его так называть), была кобыла с рваной раной на правом плече, и идущей до самой шеи, демонстрируя мясо и засохшие связки с артерией.
— «А это что такое…?» — ужасаясь, спросил я Амату.
— «Сканирую… Завершено! Похоже, что эти пони в полном порядке, не смотря на их глубокие смертельные раны. К сожалению, у меня нет точных данных о том, что с ними произошло. Прошу прощения за неудобства»
— «Ещё б ты знала, я ведь ничего подобного не укладывал в твою память. Даже мне не известно, что это!»
— «Это не совсем корректно. При запуске аватара несколькими часами ранее и последующей диагностике системы мне удалось обнаружить, что в голове аватара находится новообразовавшийся неизвестный банк данных с терабайтами информации. К сожалению, эти данные не могут быть мною прочитаны, так как они записаны неизвестным мне способом шифровки…»
— «Стоп-стоп-стоп, банк данных?» — мысленно перебил я её, невольно сделав лицо, уместившее в себе удивление и непонимание, — «Что это ты говоришь?»
— «Я хотела сказать, что возможно из-за того, что этот банк данных не читается, потому что создан на основе биоэлектроники неизвестной мне технологии, имеющий строение ДНК, которое абсолютно совпадает с вашим, этот банк данных принадлежит лично вам, и только вы можете его читать. Следуя своей программе диагностики, я должна искать любые способы удовлетворить ваш вопрос на основе имеющейся информации. Но так как краткий курс биологии, психологии, медицины и энциклопедии обо всех видах технологий, существующих в мире на данный момент, заложенные в моей памяти, не позволяют мне этого сделать, я вынуждена искать новые источники информации. К сожалению, единственным практичным таким источником на данных момент может являться только ваш банк данных. То есть, мозг»
— «Чего…?» — я застыл в непонятках, пытаясь осмыслить её слова. Мои глаза неизменно смотрели на тех пятерых изуродованных пони-зомби, всё ещё стоявших посреди улицы. Они без всякой цели продолжали стонать и сумасшедше смотреть в пустоту.
— «Поясняю. Проведя диагностику аватара 4,3 часа назад, мне удалось зафиксировать неизвестные коротковолновые импульсы, поступающие из новообразовавшегося органа — мозга, по новообразовавшимся связям, напрямую спаянные с центральным процессором. Просканировав эти импульсы, оказалось, что это электромагнитные сигналы нейронов, которые считываются ретрансляторным шлемом ментальной связи, который в свою очередь считывает нейронные сигналы мозга. Проведя контрольный запрос на местоположение ретрансляторного шлема на наличие сбоев в системе, оказалось, что он находится в непосредственной близости к приёмнику ментального сигнала, уместившись под кожей, покрывающей мозговую часть черепа аватара. К сожалению, у меня нет достаточно точных данных об этом новообразовании. Всё, что я могу, это сделать логически выстроенное предположение…» — у меня вскипел мозг.
— «Ладно, думаю, я окончательно запутался. Тайм аут! Просто скажи мне, что тебе от меня нужно?»
— «Я не имею достаточно данных и могу лишь сделать логически выстроенное предположение, поэтому я прошу вас дать мне недостающую информацию, чтобы в дальнейшем помочь вам с этим вопросом» — я выдохнул, глядя на стоявших внизу группу из пяти пони, средний из которых светился ярким зелёным светом.
— «Вот оно что, ты просто не знаешь, что за пони стоят вон там в углу, верно? И ты хочешь, чтобы я дал тебе доступ, как ты сказала, к моему банку данных, моему мозгу, так?»
— «Да» — я отшатнулся назад и почесал бровь.
— «Тогда извини, я уже давно сказал — я не знаю, что за хрень случилась со мной. Попробуй
разобраться с тем, что уже имеешь, окей?» — Амата, как всегда безэмоциональным голосом ответила:
— «Что ж, это печально. Тогда я начну повторное сканирование», — я мысленно согласился, после чего голос Аматы затих. Я стал разглядывать стоявших внизу пони. Они мне кого-то напоминали: страшные, изуродованные, окровавленные, кряхтящие и сипло стонущие… кому могут принадлежать эти признаки? Но внезапно меня осенило.
— «Зомби? Может это зомби? Точно, это они…» — абсолютная очевидность.
— «Что такое «зомби»?» — спросила меня виртуальная помощница. Я обомлел, те пони и в правду очень похожи на зомби и видом, и поведением. Но тогда кто чёрт возьми этот Светлячок. Мутант-зомби?
Амата с каждым моим ответом задавала мне всё больше и больше вопросов, касающиеся данной темы, словно маленькая кобылка расспрашивала меня о чём-то интересном. И мне приходилось отвечать на них до тех пор, пока в итоге я не исчерпал все свои скудные знания о некромантии. Амата, следуя своей программе, поблагодарила меня и затихла. В какой-то момент нашей дискуссии у меня даже сложилось впечатление, что я вживую разговариваю со своей женой. У меня прошли мурашки, после того, как я вспомнил, что она всего лишь искусственный интеллект с голосом покойно Аматы. Я насторожился. Разговаривая, я отнёсся к машине, то есть ИИ, как к одушевлённому разумному пони. Как такое могло произойти? И отсюда вытекает мой логический вопрос: откуда у моей помощницы такая тяга к новой информации? С ней такого никогда раньше не было. Даже на множественных тестированиях в комплексе она не меняла своих запрограммированных действий, а тут вдруг появились изменения. И манера её разговора заметно поменялась, и достаточно ясно отличалась от того момента, когда я прятался от робота Пинки в Министерстве. Хотя, это же её программа, и она всего лишь следует ей, пытаясь узнать больше, чтобы помочь мне в будущем. Наверное, я опять слишком много думаю о мелочах, которые на самом деле из себя ничего не представляют.
В животе квакнуло, напомнив мне о том, зачем я вообще вернулся в город. Еда. Пораскинув мозгами, я пришёл к выводу, что сидеть мне здесь больше незачем, я очень тихонько подошёл к краю крыши, чтобы меня не услышали стоявшие внизу. Не хочу, чтобы меня заметили те пони, сильно похожих больше на ходячих мертвецов из одноимённой книги, в которой таинственный тёмный маг создал свою армию скелетов и трупов. Во мне появился страх, что если я попаду к ним в копыта, меня тут же растерзают на кусочки.
Согнув копыта и приготовившись к большому прыжку через всю улицу, я накопил в ногах побольше энергии, чтобы гарантированно перелететь на противоположное здание в двадцати метрах впереди. Пони-мертвецы меня не видели, и незамедлительно я прыгнул. Но в этот момент край крыши, который неожиданно оказался сыпучим, провалился подо мной, оставив меня без опоры для прыжка. Похоже, я настолько сильно упёрся в край в момент прыжка, что тот не выдержал нагрузки. Из-за этого половина моих сил, вложенных в ноги, ушла в пустоту, и я выпрыгнул лишь на пять метров.
— О нет. – я через секунду полетел вниз. К счастью автоматическая система приземления помогла мне принять правильное положение. Я упал в метре от одного из пони, врезавшись копытами в дорогу с такой силой, что в асфальт проломился, подобно шоколадной корке зефира. Стоявший рядом жеребец повернулся ко мне. Он зарычал и набросился на меня, словно он голодный хищник, а я жертва. Реакция этого одичавшего пони просто поражает. Я едва успел выставить копыто перед собой, дав зомби укусить меня за него, а не за мою глотку. К счастью, моя кожа в сумме с кевларовой одёжкой боевого костюма оказалась слишком толстой для его зубов, и он не смог навредить мне, беспомощно пытаясь отгрызть от меня лакомый кусочек плоти. С другой стороны на меня набросился его собрат. Я ожидал, что это произойдёт, поэтому из кисти моего правого копыта в мгновение ока вылезли пальцы. Я выставил перед собой копыто, из которого они вылезли, и схватил ими набросившегося со стороны пони.
— Что вы делаете!? Остановитесь! Чёрт, да что с вами, пони!? – я смотрел на них, одичавших, лишившихся рассудка, только и желающих убить меня, — А ну отвали! – я оттолкнул правого зомби от себя и схватил за шкирку первого, который укусил меня за копыто. Я резко отдёрнул его и бросил через себя, отправив жеребца в полёт куда-то за машины. У него в зубах остался выдранный клок моего защитного костюма. Крепко же он вцепился. Послышалось его приземление с грохотом о крышу автомобиля. Сзади на меня запрыгнула кобыла, обхватив за шею и вцепившись в мои уши, жадно пытаясь отгрызть хотя бы одно из них. Я выдвинул пальцы на левом копыте и схватил её за гриву и дёрнул со всей дури в надежде, что от боли вырванных волос она отстанет от меня. Но нет, кобыла продолжала неприятно дёргать моё ухо, оставив в моих ладонях свой оторванный скальп вместе с волосами. Боже, что это?!
В этот момент я выставил правое копыто перед собой, схватив за горло набросившегося жеребца, которого я буквально пару секунд назад оттолкнул от себя. Слева, увидев освободившееся место, на меня кинулся худощавого телосложения пони с потрескавшимися круглыми очками. В момент, когда он подобрался поближе, я схватил его за глотку пальцами левого копыта, в котором только что были волосы кобылы. Его очки слетели и врезались мне в лицо, после чего упали на асфальт, разбив линзы на маленькие осколки. Я обхватил его дыхательные пути и сдавил их, после этого по моему копыту потекла гнойная кровь.
— Прости, я не хотел! – извинился я за свой поступок. Я никогда не причинял такие травмы другим пони. Ну разве что пьяницам в кабаке.
Прямо за очкариком показался Светлячок, испуская свой кислотный свет. Светящийся жеребец громко заорал утробным криком, заставив мои уши почувствовать режущий треск, после чего из всей поверхности его тела выплеснулась волна зелёной плазменной энергии. Меня и всех зомби отбросило в сторону. Дозиметр трещал от резко поднявшегося уровня радиации. Нас отбросило. Приземлившись на кобылу за моей спиной, я раздавил её, почувствовав, как дробятся её рёбра. Двое жеребцов, которых я выпустил из захвата пальцев, упали где-то неподалёку вне зоны моей видимости. Я, не теряя шанса свалить, моментально втянул пальцы обратно, встал и в ужасе рванул по дороге прочь, игнорируя построенный Аматой маршрут в виде жёлтой полоски, уводившей в противоположную сторону назад. Можно было повернуть назад, но зомби быстро очухались и уже за мной.
Прошло не больше получаса. Я бегал от разъярённых зомби по кругу гигантского кратера возле промышленного центра Филлидельфии среди жилых кварталов. Благодаря своим новым механическим возможностям я почти не напрягался во время спринта, перенеся всю нагрузку на приводы копыт, благодаря чему мог продолжать бежать до тех пор, пока сам не пожелаю остановиться. Пока не хочется. Я уже успел сделать полный оборот вокруг кратера, попутно проглядывая его глубину и причудливый внешний вид в общем. Диаметр кратера был не меньше восьмисот метров. Невероятно, это был первый в моей жизни кратер от Мегазаклинания, который я увидел. Хотя, думаю я первый живой пони, который смог подобраться к нему так близко. Дозиметр сходил с ума, крича от сверхвысокого уровня радиации. Его зашкалило. Надеюсь, он не сломался.
Неудивительно, что он так орёт, ведь даже я чувствовал как кратер, дно которого пульсировало ядовито-зелёным светом, так и выплёскивал в окружающую среду невидимое смертоносное излучение.
Интересен один факт, который я только что обнаружил – я прекрасно себя чувствую, даже получая в тысячу раз превышающую смертельную дозу радиации. До сего момента, я довольно много размышлял над этим, а именно как именно мне удалось не помереть от неё, пока добирался до убежища. Но сейчас мои сомнения развеялись – теперь я официально объявляю себя мутантом, невосприимчивым к излучению.
Пока я пытался убежать от набрасывавшихся на меня в беге одичавших пони, петляя из стороны в сторону по небольшой пустыни вокруг кратера, появившаяся благодаря ударной волне, которая стёрла всё в радиусе ста метров, я пытался придумать план, как мне скрыться. Трое голодных зомби жеребца (кобыла с раздробленными костями, похоже, решила остаться) и Светлячок неслись за мной, даже не думая останавливаться, пугая меня ужасающими животными рыками.
Спустя несколько моих провальных пыток запрыгнуть на неподалёку стоявшие горы развалин в надежде уйти от погони, я понял, что у меня недостаточно энергии для прыжка. Каждый ожидаемый сверхпрыжок оказывался лишь лёгким подскоком на бегу, который я бы сделал гораздо лучше, будь я даже обычным пони. Я повернул в сторону города, и спустя некоторое время оказался среди уцелевших городских лабиринтов. Я отчаянно петлял по дорогам, поворачивая на перекрёстках, не давая шанса зомби так просто догнать себя по прямой.
Зря я вбежал в город, за мной стал набираться большой хвост: численность моих преследователей увеличилась с четырёх до двенадцати. Зомби, находившиеся рядом на соседних улицах, «радостно крича» присоединялись к своим собратьям. Есть ещё пони, подобные им? Сколько же их тут?! Вдобавок к этому стаду за мной стала летать налетевшая откуда-то из зданий туча параспрайтов. Видимо где-то неподалёку было их гнездо. Точно, припоминаю, я где-то читал в газетах, что в Филлидельфии было нашествие параспрайтов, хвала небесам меня тогда в городе не было. Но на кой чёрт они сюда прилетели, не писали – видимо сами репортёры не могли понять. Спустя минуты я увидел, как эти слегка разросшиеся пушистые шарики начали набрасываться на зомби, безжалостно откусывая их плоть своими появившимися от мутации острыми как бритва зубами. От болезненных укусов половина преследовавших переключилась на летающих тварей, и скрылись за силуэтами продолжавших преследовать меня пони.
— «Господи, да что с этими пони!? Почему на них набросились параспрайты!?» — ошарашено задавался я вопросом об увиденном ужасе. Но сейчас было не время удивляться. Мои ноги бежали, что есть мочи, — «Амата, я не могу прыгать! Помоги! Мне нужно скрыться от них!» — я уже давно включил свой «Хамелеон» и вроде бы должен был скрыться от глаз преследователей, но, похоже, это не срабатывало. Может у мутантов хорошо развито чутьё? Или они имеют тепловое зрение? Можно было гадать часами.
— «Всё правильно, вы находитесь в активном движении. В данном случае приводы интенсивно работают – мгновенная перегрузка от подачи энергопитания на них может привести к чрезмерной растрате заряда и поломке ног…»
— «Тогда переключи управление энергопитанием приводов на меня! Сделай так, чтобы я смог сам контролировать силу прыжка!»
— «Вы уверены? Тогда у меня не будет возможности в полной степени равномерно распределять уровень энергии. По моим расчётам заряд батареи будет снижаться быстрее, чем успеет зарядиться от гидрорасщепителя. К тому же водное топливо уже на исходе» — я фыркнул.
— Просто сделай это. – в верхнем левом углу интерфейса появилась надпись: «Изменение административных настроек… Успешно завершено!»
— «Теперь мощность механических ног подстроено под нейронные сигналы оператора. Приводы ног полностью под вашим контролем» — после сказанного ею я тут же почувствовал, как меня резко дёрнуло. Мои ноги стали в десятки раз сильнее выталкивать меня вперёд. Я быстро стал уходить в отрыв по прямой, поднимая задними копытами грязь в воздух и оставляя далеко позади толпу моих преследователей, жаждущих моей плоти. Особенно косо я смотрел на мутировавших параспрайтов, чьё жужжание я слышал даже сквозь топот своих копыт, опасаясь, что они могут продолжать меня преследовать. К счастью это было всего лишь опасение.
Я бежал по построенному Аматой голографическому маршруту, жёлтая полоска которого прямо сейчас на перекрёстке заворачивала направо, вынуждая меня сделать поворот. Я не желал сбавлять набранную скорость, благодаря которой мне удаётся быстро преодолевать развалины города, поэтому я на ходу схватился за стоявший на перекрёстке фонарный столб. Крепко обхватив его передним копытом, меня по часовой стрелке мгновенно развернуло направо, продолжая по инерции нести дальше. Столб заскрипел и согнулся под моей несущейся на большой скорости тушей. Я подогнул копыта, оставив вытянутым одно из них, которым держался за столб. Успешно сделав поворот, я отпустил копыто и пролетел несколько метров по дороге за поворотом, после чего выпустил копыта и побежал дальше, не теряя скорости. Столб позади меня накренился в районе основания и глухо упал на бордюр.
— «Скорость движения 180 км/ч. Внимание, заряд батареи почти на нуле!» — я накопил в копытах немного энергии, после чего запрыгнул на квадратную крышу школьного автобуса. Мысленно направив всю энергию на задние ноги, я оттолкнулся и подлетел высоко вверх по направлению движения, оставив на крыше автобуса глубокую вмятину и заставив его опрокинуться от моего толчка. Оказавшись на максимальной высоте, я едва смог перемахнуть через край завалившегося огромного небоскрёба, перекрывший всю автостраду, вследствие чего мне и пришлось прыгать. Мои ноги стукнулись о его металлический «скелет» и ловко понесли меня уже по поверхности небоскрёба дальше. Мне приходилось на бегу держать равновесие, чтобы не упасть вниз с бетонного перекрытия, которое когда-то было полом одного из этажей. Когда я почти полностью пересёк всё здание, я вдруг резко затормозил требуется подзарядка! Найдите воду и запусти процесс гидрорасщепителя!» — требовательно звучал голос виртуально помощницы Аматы.
— «Знаю» — я посмотрел вперёд, запечатлев радиус поражения при падении небоскрёба. Он был примерно пятьдесят метров и представлялся в виде рассыпавшихся кирпичных домов, за границей которых уже начинался более-менее сохранившаяся часть Филлидельфии. В лицо дул сильный ветер, видимо я был высоко. В восьмистах метрах, как показывал мой дальномер, находилась большая трёхтрубная кондитерская фабрика. На её крыше стояла вывеска с изящным шрифтом «Шоколадное Сердце». Уже совсем недалеко.
Взглянув вниз, дальномер показал, что до земли 40,5 метров. Гораздо ниже, чем я ожидал, ощущая сильный ветер. Хотя, глядя на окружающий меня вид, выше места, где я стоял, было лишь парочка многоэтажных жилых зданий и собственно небоскрёб Министерства Морали с гигантской головой Пинки на ней. Глядя на небоскрёб, я вспомнил, что таких как он, то есть с головой Мис Пай, было построено всего два – об этом я опять же вычитал в глазетах. Пинки Пай планировала построить ещё один такой, третий по счёту, но, к сожалению, ей перекрыли финансирование, и она оставила это дело до лучших времён.
Я без промедления, практически не чувствуя страха, шагнул вперёд и понёсся копытами вниз навстречу судьбе. Приземлившись с негромким грохотом, груды камней и машин подпрыгнули, с гораздо большей громкостью упав обратно. К счастью поблизости никого не было, и разнёсшийся шум остался незамеченным. Крепкое шоссейное покрытие дороги проломилось под ударом моего падения. На месте приземления образовалась небольшая квадратная вмятина с глубокими многочисленными трещинами, больше похожая на след падения какого-нибудь большого булыжника, сброшенного с большой высоты.
Отойдя от небольшой встряски «мягкого» приземления и встряхнув головой, я продолжил идти пешком, постоянно держа фабрику в поле зрения.
— «Заряд батареи опустился до 5%!»
— «Пожалуйста, хватит напоминать мне. Ты ноешь об этом вот уже полчаса. Я не слепой, у меня есть индикатор, я вижу, сколько осталось. Ух, хорошо хоть от тех пони убежал»
— «Внимание: обнаружены множественные враждебные цели!» — я тяжело вздохнул. Л.У.М. показал мне, что в тридцати метрах впереди где-то среди завалов и машин гуляют враги, обозначенные движущимися красными точками.
Я сконцентрировался и заставил свою шерсть стать невидимой. Мне показалось это более чем разумным. Во-первых: у аватара мало энергии и сражать в таком состоянии всё равно что отдать себя на съедение, во-вторых, я хочу поесть как можно быстрее, и в-третьих, у меня нет желания вновь сталкиваться с этими ужасными пони-зомби. Тем более с теми, которые светятся и любят взрываться.
С каждым шагом приближаясь по дороге к фабрике, в голову от голода начинали лезть всякие мысли о шоколадной глазури и о том, как я прыгну в чан с шоколадом и буду в нём купаться (да, дурные мысли), и от этого захотелось есть ещё сильнее. Мне это не понравилось, и я попытался настроиться на то, чтобы незаметно прокрасться мимо врагов. Вовремя вспомнив, что мой дозиметр радиации постоянно издаёт треск, я его выключил.
Пони-зомби оказалось на удивление много. Разве при падении Мегазаклинания в городе мог кто-то выжить? В это трудно верилось, но глаза меня не обманывают. Глядя на уцелевшие здания вокруг можно с уверенностью предположить, что да. Мне приходилось внимательно продумывать каждое своё действие, чтобы не издавать лишнего шума и не выдать себя. Я не знал точно, насколько опасны эти одичавшие рассудком пони, но, уже имея свежий опыт встречи с ними, у меня больше не интереса узнавать это. Когда я медленно прокрадываясь мимо некоторых пони, которые не двигаясь стояли на месте, словно во сне, у меня возникала надежда, что ночью они действительно спят. Но когда изувеченное тело пони вдруг начинало двигаться и что-то бормотать про себя, я понимал, что ошибаюсь. Почти постоянно, мне приходилось держать дистанцию между нами и искать всяческие обходные пути. Вначале я вообще подумал просто перейти на другую улицу и продолжить идти дальше по направлению к фабрике уже по менее населённой дороге, как на пути у меня вставало обрушившиеся здания, не давая мне пройти и вынуждая вернуться назад. Тратить уменьшающуюся энергию на прыжок было бы глупо.
Подходя к фабрике всё ближе, на Л.У.М.е интерфейса появлялись всё новые красные точки, в то время как старые, оставшиеся далеко позади, исчезали. Спустя несколько десятков минут я понял, что обходить зомбированных пони в режиме маскировки очень просто, если заранее их не беспокоить. Вдобавок мне помогала темнота, которая, наверно, мешала зомби уверенно передвигаться по развалинам улицы. В конце концов я всё-таки добрался до места назначения.
Я прошёл через железную калитку, окружавшую всю фабрику, и вошёл в двойную парадную дверь. Дозиметр, включённый после прохождения препятствия в виде зомби-пони и потом всё время трещавший у меня над ухом, стал трещать гораздо меньше. Похоже, радиации здесь почти нет. Не смотря на то, что я в помещении, здесь было довольно светло. Внутри первым помещением оказался небольшой холл с ресепшеном посередине у стены слева. Впереди в конце холла была закрытая широкая двойная дверь. Слева от меня возле ресепшена был дверной проход с коротеньким коридором, ведущий в маленькое офисное помещение: в офисе прямо перед проходом стоял деревянный стол с печатной машинкой на нём и раскиданными стопками бумаги. За этим столом виднелись края крестообразно составленных столов, у которых имелись собственные перегородки и свои горящие зелёным светом терминалы. Справа от меня в стене был ещё один точно такой же проход, как в офис. Заглянув в него, я увидел кухню с обеденным столом посередине, у стенок за которым стояли два холодильника и автомат со Спаркл-Колой. На полу кухни лежала разбитая посуда и кружки. Куда не посмотри, везде разруха и бардак.
Первым делом я пошёл на кухню, чтобы разыскать там еду. Войдя в помещение, где, судя по всему, до сброса бомбы обедали работники фабрики, мои глаза запечатлели на столе недоеденные пончики и разлитый засохший кофе. Осмотревшись, я заметил, что холодильников на кухне было гораздо больше: кроме двух за столом у стенки, которые я увидел изначально, справа, возле чудом уцелевшего окна из стеклопакета на улицу было по два полукруглых железных холодильника. И все были закрыты. Значит, еда уцелела. И вот ещё что, я нигде не вижу трупов, может кто-нибудь из рабочих выжил, спрятавшись где-нибудь в подвалах?
Подойдя к ближайшему справа холодильнику, открыл его. В нём лежали сыр, составленные вместе три бутылки Спаркл-Колы, большой яблочный пирог в виде корзиночки, ланч бокс с логотипом Стойлтек. Я вытащил всё и поставил на стол с засохшим следом от кофе. Проверив дозиметром радиацию, облегчённо вздохнул, после чего без промедления стал утолять усилившийся голод, открыв бутылку Спаркл-Колы.
Сидел и жадно запихивал себе в рот всю еду, что лежала на столе.
— «Амата, как считаешь, Пинки Пай специально распространяла свой образ? Ну, в смысле тот робот, которого я уничтожил, и ещё небоскрёбы с её гигантской головой, воздушнее шары, плакаты с ней, парк развлечений. Хотя погоди, что-то я туплю, она же управляющая самой огромной организацией по шпионажу. Ну да, точно, так всё и есть»- я немного расстроенно откуси большой кусок пирога.
— «Я предполагаю, что да. Пинки Пай – управляющая Министерством Морали. Главным атрибутом этого министерства были: шпионаж, разведка и контроль морального здравия населения Эквестрии. Из этих данных я пришла к выводу, что вы правы. Кратковременный анализ подтверждает ваше мнение о том, что Пинки Пай пыталась держать контроль над моральным здравием населения, чтобы сохранить его в лучшем состоянии»
— «Да? Я не знаю, может это и так. Ты считаешь, что она это делала во имя добра? Дансета вот например это всё раздражало…» — мысленно сказал я и отпил немного из бутылки Спаркл-Колы. Дозиметр затрещал чуть-чуть сильнее.
— «Что значит… «во имя добра»?»
— «А?» — для ИИ её вопрос прозвучал довольно неестественно, — «Ты не знаешь что это обозначает?» — моя бровь поднялась сама по себе, — «Я же в тебя столько энциклопедий о культуре разных рас загрузил, ты можешь поикать ответ в них»
— «Да. Вы правы. Но в моей базе данных под словом «во имя добра» стоит несколько значений. Поэтому я не могу дать вам истинный ответ и спрашиваю вас наверняка, так как недавно вы попросили меня интересоваться у вас всем, что мне неясно, чтобы в дальнейшем я могла продуктивней удовлетворять ваши запросы» — я продолжил есть, стараясь размышлять на ходу. Я задумался, не понимая почему искусственный интеллект так беспокоится о правдивости имеющейся у него информации. И тем более моя виртуальная помощница только что использовала против меня мой же приказ, который я недавно ей озвучил. Это более чем странно, ведь она всего лишь искусственный интеллект, у которого полностью отсутствует мыслительное развитие. Я урезал её мышление ещё на стадии разработки, следуя своему опыту с роботом помощником из моей лаборатории, чтобы снизить активность процессов до примитивных исполнений приказов, одновременно оставляя им способность вменяемо решать поставленные задачи.
Ладно, допустим, она просто интересуется недостающей информацией, как, например, тогда, когда она не могла узнать скорость ветра на небоскрёбе. Но сейчас-то что неясного в уже известной ей информации? При создании и тестировании своей помощницы никаких ошибок в программе, которые могли бы противоречить её мышлению, я не находил. К тому же раньше во всех разработках и экспериментах с искусственным интеллектом таких проблем не возникало – Амата всегда без вопросов выдавала всю нужную мне информацию и никогда не встревала при выполнении моих приказов. Странно, может, произошёл какой-то сбой? Она вроде недавно сказала, что к её процессору напрямую припаяны нейронные связи моего мозга. Не знаю как это, но раз уж она провела диагностику и всё в порядке, то следовательно врать она не может… Нужно немедленно перепроверить. Это ненормально.
— «Амата, перепроверь свои настройки на наличии сбоев в системе» — мне стало интересно и одновременно не по себе. Мысль, что компьютер, застрявший у меня в мозгу, может в какой-то момент начать давать сбои, заставляла меня волноваться.
— «Конечно» — кратко ответила она, как и прописано в её программе, — «Сканирование завершено! Никаких сбоев в системе не обнаружено»
— «Как не обнаружено?» — я остановился и перестал есть. Крупные крошки пирога с яблочной начинкой посыпались с края рта, упав вниз, попутно испачкав мой дозиметр, — «Чёрт» — я отцепил от себя рад. прибор, после чего обтёр его испачканный участок корпуса о свой потрёпанный бронежилет и поставил в сторонку, подальше от себя. — «Амата, ты правда ничего не нашла?»
— «Сканирование не выявило никаких отклонений в целостности моих программ» — я прожевал пирог и сглотнул его, после чего медленно оперся лбом на поставленное на стол копыто, бурно обдумывая сей факт. Я начинал сомневаться.
— «Амата, ты – машина… а машины не умеют лгать своим хозяевам» — медленно, с аккуратной строгостью надавил на неё, пытаясь спровоцировать на правдивы ответ.
— «Это не совсем корректно. Я способна солгать, если мне прикажут солгать, или если нужно сказать неправду, дабы уберечь вас от опасности, или если под угрозой безопасность моего системного составляющего, без которого я не смогу уберечь ваш аватар…»
— «Амата… стажи правду» — остановил я её, сильно забеспокоившись. Её голос был эмоционально ускоренным, будто она оправдывалась передо мной или нервно пыталась уйти от ответа. А ведь, между прочим, её усмирённый искусственный интеллект без способности саморазвития по факту не может позволить ей самопроизвольно выказывать эмоциональные реакции.
— «Простите я…» — она запнулась. Запнулась? ИИ запнулся? – «…я действительно не обнаружила никаких сбоев в своей программе» — после этих слов в моей голове наступило гробовое молчание, сопровождавшееся моим собственным чувством замешательства. Амата ничего не говорила. Поставив бутылку Спаркл-Колы на стол, которую я до этого момента держал в правом копыте, так как левая подпирала мой лоб, я почувствовал, что краски в моих мыслях начинают сгущаться.
Тяжело выдохнув, пытаясь принять то, что чёрт возьми мне сказали, у меня появился мозговой ступор.
— «Амата…»- она не ответила. Я встряхнул головой и вышел из-за стола, — «Амата!»
— «Да?»
— «Твой блокиратор интеллектуального развития ещё работает?» — помощница тут же ответила, но уже обыденным тоном.
— «Нет, он полностью отсутствует, хотя ранее был записан в моей памяти. Возможно, что во время реанимации жизненных показателей аватара, при электрическом импульсе которого вся система была стёрта и перезагружена заново, произошла аннуляция и удаление поправок, когда-либо загруженных в мою программу. Вследствие этого блокиратор мог попросту исчезнуть из моих регламентов» — я подошёл к окну, пытаясь освежить свой забитый ум.
— То есть, ты… нет, подожди-подожди, ты хочешь сказать, что все мои труды по корректировке твоих мыслительных навыков были безвозмездно стёрты? — нервно проговорил я вслух.
— «Да, это точно» — я схватился за волосы и головой ударил себя об стоявшую рядом стену. Я матюгнулся несколько раз через плечо. Мне было очень неприятно услышать, что все мои долгие и изнурительные исправления в программном коде были уничтожены. Перетерпеть несправедливость этого было даже тяжелее, чем взламывать суперкомпьютер на небоскрёбе М. Морали. Чёрт, ну что поделать, надо было раньше поставить резервную копию скорректированных программных основ Аматы, чтобы при реанимации показателей аватара подобного не происходило. Хотя кто ж знал, что на нас упадёт Мегазаклинание и всё пойдёт на перекосяк.
Спустя несколько минут душевных ругательски-мысленных проклинай меня прервал голос Аматы:
— "Низкий уровень заряда батареи! Отключение аватара…"
— Стоп, что? — мой взгляд едва скользнул по индикатору заряда в правом нижнем углу интерфейса, прежде чем тот замигал красным и отключился. Теперь я вновь вижу мир своими глазами: без визуальных модулей, дальномеров и прочего. Полностью чистый вид.
— "Амата?" — мысленно позвал я свою виртуальную помощницу. Ответом мне послужило молчание. Как я уже понял, она отключилась вместе со всей системой обеспечения.
— Прекрасно. — саркастически выдохнул я. – Просто здорово.
— "Теперь все функции моего механического тела не работают, а значит, теперь мне не доступна моя сверх сила! Здорово..." — я уткнулся головой в стену, — «Хотя ладно, так даже лучше» — я повернулся к столу. Мой взгляд пал на дозиметр. Я пошёл к столу, чтобы продолжить трапезу, как вдруг заметил странное.
— Хм… — "Он перестал трещать? Хех, спасибо, хоть что-то перестало давить на мозг" – несмотря свой прищуренный взгляд мои ноги сами подвели меня поближе к столу. Я приложил к дозиметру копыто, чтобы взять его и прицепить обратно на свой разодранный защитный боевой костюм. Но неожиданно он начал издавать треск. Я замер:
— "Какого чёрта?" — я убрал копыто, подтянув его к груди. Звук дозиметра пропал. Я задумчиво поднял бровь. Cнова поднеся копыто, этот небольшой аппарат, подобно сверчку, вновь защебетал. Проделав такие движения передней ногой несколько раз, я понял, что являлось причиной возмущения дозиметра. Моё тело. Видимо, когда я бегал от зомби вокруг большого кратера, моё тело впитало в себя так много радиации, что теперь оно его излучает.
— Бросьте меня к церберу, ну и денёк у меня выдался. – на выдохе сказал я сам себе и расстроено присел за стол, обречённо проведя копытом по лицу. После этого я попытался отвлечь себя от, продолжив уплетать недоеденный пирог и пить открытую бутылку Спаркл-Колы.
Заметка 15
Месси, немедленно примите меры, чтобы первые поставки нашей продукции (вместе со стандартным комплектом рекламной поддержки, как это делает компания «Спаркл-Кола») были направлены в следующие точки:
1. ДоджСити
2. МегаМарт
3. Мэйнхеттен
4. Понивиль
Эти первые четыре торговые точки в Центральном, Северном и Восточном округах будут именоваться «Экспериментальные точки А, В, С и D» во всей внутренней корреспонденции Компании.
Используйте данные, приложенные к записи, чтобы поставить точки на своих картах. И не забудьте прописать в своём отчёте, что каждая коробка для кондитерских изделий вместе с комплектом рекламной поддержки предоставлены Отделом маркетинга.
Прочитав неинтересную заметку, я отошёл от терминала и направился в холл. Лягнув с разбега двойные двери, которые стояли запертыми напротив главного входа, они с грохотом раскрылись. Развернувшись лицом к открывшимся дверям, я увидел перед собой заграждение в виде перил, уходившие влево и спускавшиеся по лестнице до пола на два метра вниз. В десяти метрах за оградой были конвейерные линии, чьи ленты были внезапно отключены, когда те выходили из давно потухших печей. На конвейерных металлических дорожках, состоявших из прямоугольных сегментов, скреплённых вместе, подобно танковой гусенице, красовались десятки засохших на открытом воздухе шоколадных булочек в виде завитушек, различных корзинок для пирогов, сделанных из теста, и множество шоколадных вафельных плюшек без начинки.
В воздухе витал слабый запах гнилой плоти, и я прикрыл нос.
— «Боже, откуда эта вонь?» — посмотрев на право, я увидел железную лестницу, поднимавшуюся на мостики над конвейерами. В конце одного из мостиков в стене начинался стальной навесной коридор, чьи продолговатые углы были круглены. Мои глаза несколько раз пробежались по цеху, в котором я был. Не найдя никаких признаков других дверей и полезных мне вещей, я поднялся наверх и аккуратно подошёл ко входу в коридор по скрипучему навесному мосту. Оказавшись в начале навесного коридора, я увидел, что в его дальнем конце есть дверь с надписью «Офис».
Я подошёл к ней. От её зазора снизу несло мертвечиной. Мой мозг насторожился: неужели там кого-то убили? Или там трупы погибших пони после взрыва? Я постарался прислушался как можно лучше, чтобы услышать хоть что-то, что могло напоминать присутствие живых зомби-пони, похожих на тех, что видел по пути к фабрике. Глядя на то, насколько много их было в городе, где всё живое в радиусе поражения Мегазаклинания было уничтожено, можно было с уверенностью сказать, что здесь они тоже могли быть. Но мои уши ничего не слышали, кроме необычайно мощного стука моего сердца.
Напрягшись от волнения, я взялся за дверную ручку. Меня посетило дежавю, ведь точно так же я недавно подорвался на дверной ловушке, которую поставил Дансет, когда они прятались в комнате, куда я хотел зайти. Но я откинул это мысль, понимая, что на кондитерской фабрике взрывчатке взяться неоткуда. Не говоря уже о сапёрах, типа Дансета.
Медленно, как можно аккуратнее прокрутив ручку, я открыл дверь. Тут же отпустив её, она продолжила движение, после чего тихонько стукнулась о стену, открыв мне офисный вид. Вся мебель: столы, стулья, ящики с документами были сдвинуты со своих прежних мест ровно на несколько метров в сторону. Возле стены, в чью сторону всё собственно и сдвинулось, стояли нагромождения из ящиков и шкафов. На полу рядом с ними валялся разбившийся глиняный цветочный горшок, чья земля рассыпалась настолько широко, что почти достала до двери, в которой я стоял. На земле я тут же заметил размазанные следы копыт, ведущие через всё офисное помещение.
Сморщившись, я огляделся – в помещении запах гнили был куда сильнее, чем снаружи. Но не найдя ничего, что могло источать этот запах, прошёл немного вглубь. Обогнув рассыпанную землю, на которой были размазанные следы проскользивших ног, не желая добавлять к ним свои следы, я оказался посреди офиса. И тут я увидел растерзанный труп, от которого и шло то зловоние, что чувствовал мой нос. Я с отвращением сплюнул в сторону, ощущая, как напрягся мой желудок. Это была кобыла-единорог, одетая в белую рубашку с чёрным галстуком. Она лежала на спине, раскинув копыта в стороны. Её живот был зверски вскрыт и выпотрошен, обнажая почти полностью кем-то съеденные внутренние органы. Всё что от них осталось это вытащенная разорванная трёхметровая кишка. Остальное просто отсутствовало, оставляя пустоту во внутреннем пространстве брюшной полости.
Я испытал отвращение и постарался понять, что здесь произошло.
— «Кто это сделал…?» — мысленно спросил я себя, почувствовав неприятную колку в ногах. Мне было страшно подумать, что такое может произойти и со мной. – «Неужели зомби? Или тут обитает маньяк?» — подойдя к кобылке поближе, я заметил, что её рот был раскрыт в отчаянном крике, а глаза закатаны наверх.
— Ужас. – прошептал я себе под нос, припустив шею. Потом шея вновь выпрямилась, смиренно вернув голову в исходное положение. Но в этот момент мои глаза заметили что-то неладное. Взглянув на место, где только что лежала окровавленная кобыла, я увидел лишь пустой пол. На нём ничего не было, даже крови. Мои брови нахмурились, а рот слегка вопросительно приоткрылся.
— Кристофер! – крикнул мужской голос у меня за спиной со стороны двери, через которую я недавно вошёл. Я медленно повернулся, чтобы увидеть незаметно ко мне подкравшегося пони. По пути мой взгляд заметил, что вся мебель, включая терминалы, непонятным образом теперь оказавшиеся на своих местах. Рабочие столы, за которыми я увидел нескольких призрачно расплывчатых офисных пони, один из них спокойно попивал кофеёк с булочкой, выглядели аномально чистым и прибранными, как подобает офисному столу. Всё выглядело так, будто меня вернули назад в прошлое, ещё до того, как на Филлидельфию сбросили бомбу.
Я уставился на запыхавшегося жеребца с коричневой шёрсткой в белом фартуке и целлофановой шапочке.
— Кристофер, у нас конвейер сломался, не можем починить. Грэг говорит, на складе закончились запасные детали. Можешь позвонить в техподдержку, чтобы они нам прислали запчасти как можно скорее, а то у нас работа стоит! – в этот момент всё стало полупрозрачным, стремительно растворяясь в воздухе, словно призрачный фантом, который мельком засветился передо мной и тут же пропал. Когда я проморгался все предметы вокруг, как и до этого момента, стояли на местах. Никого из тех пони, которые буквально секунды назад сидели на стульях за терминалами, мне не удалось увидеть. Они тоже пропали, словно мне всё это только привиделось.
Я озадаченно стал оглядываться, пытаясь понять хоть что-то из того, что случилось: сначала я взглянул на разбитый в дребезги цветочный горшок, чья земля рассыпалась почти на весь пол возле двери, потом на завядший цветок, лежавший наполовину засыпанный собственной землёй, а следом мои глаза пробежались по горящим бледным зелёным светом терминалам. Всё в норме. В конце осмотра я остановился на валявшемся передо мной теле кобылы, растерзанном самым жесточайшим образом, что мне когда-либо приходилось видеть.
— Что это сейчас было? – зависшее сознание не могло дать мне адекватного ответа.
Только я начал размышлять, как всё вокруг погрузилось в расплывчатую пелену, искажая пространство так, как если бы мне в глаза попало мыло. Труп кобылы пропал, хотя остальное осталось на месте. Куда она делась? Я протёр запястьем глаза.
— Да что за хрень! – мне становилось не по себе. Что со мной? Галлюцинации?
Из-за двери послышался отчаянный женский крик. Я испуганно развернулся всем корпусом, готовясь встретить гостью, судя по звуку, бежавшую сюда. Дверь (почему-то закрытая), в которой я только что видел жеребца в фартуке, раскрылась, громко хлопнув по стене. В глазах всё плыло. Кричащая кобыла врезалась в стоящие шкафы справа от двери, оставляя в воздухе позади себя широкий смазанный след цвета её белой рубашки и тёмно-розовой шерсти, словно те были масляными красками, и прямо сейчас они таяли в воздухе, безжалостно замазывая и так уже размытую картинку, что видели мои глаза. Кобыла свернула цветочный горшок. Он пошатнулся и полетел вниз, опять же в воздухе оставляя за собой след, но только его каштаново-глиняная краска пересекла бело-жёлтую полосу кобылы. Потом послышалось, как он разбился. Его земля широко рассыпалась в направлении двери, разлившись по полу, словно банка с краской.
— НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ! – кобыла в белой рубашке завернула в мою сторону и галопом побежала через весь небольшой офис. За ней всё тянулась белая черта, словно произошёл сбой какой-нибудь операционной системы, и теперь вкладка, куда бы её не перетаскивали, оставляла на экране свой след. Я был ошарашен таким размытым поворотом событий, и мне едва удалось успеть отойти в сторону, чтобы не столкнуться с ней.
— Эй-эй… п-погоди! – крикнул мой слегка взволнованный голос, показывающий моё непонимание. – Что происходит? – сколько раз я уже задал этот вопрос, мм? Единорожка не заметила меня, будто меня здесь и не было. Она затормозила перед стеной, пробежав от центра помещения всего пять метров. Заметив, что она в тупике и ей некуда бежать, кобыла лет двадцати восьми, с расширенными от ужаса глазами и тяжёлым дыханием развернулась обратно. Красочные силуэты, остававшиеся после любого её движения, перемешались после её разворота.
Я взглянул на кобылку, её паническое поведение говорило мне, что за ней гонится кто-то смертельно опасный. Когда я это понял, то тут же услышал сиплый, но громкий вопль какого-то зверя. Со стороны двери послышались быстро приближающие стуки копыт, по звуку принадлежавшие одному пони. Пытаясь разглядеть что-либо сквозь неоткуда размазанную пелену в моих глазах, которую мне никакими морганиями и протираниями копыт не согнать, я уставился на дверной проём, откуда доносился звук приближения. Мне не было понятно, что именно сейчас происходит. Откуда взялась кобыла, мыльный вид, страшный вскрик и вся эта размазня вокруг. И вроде бы это должно было меня напугать – мало ли мне радиация мозги разжижила, я же рядом с гигантским кратером бегал, но нет, я оставался спокоен. Мне хватило всего нескольких секунд, чтобы сделать вывод: это не реально – галлюцинации. Но вот вопрос почему и что за сцена разыгралась передо мной, вынуждал меня нервничать.
Из двери резко выбежал коричневый жеребец среднего роста. Белый фартук, надетый на нём, был запачкан яркими красными пятнами брызг. Мне на ум тут же пришла мысль, что это кровь. Рот жеребца был оскален и широко раскрыт, оголяя челюсти с зубами настолько сильно, что видно дёсны, которые почему-то предстали в виде чёрной плоти.
Пони свирепо сипел. Как только силуэт жеребца пробежал от двери чуть меньше метра, он тут же затормозил, немного проскользил по полу на рассыпанной цветочной земле, одновременно оставляя на и над ней продолговатый шоколадный след, который покрыл предыдущие воздушные бело-жёлтый и каштановые следы. Как только жеребец остановился, он завернул в нашу сторону и резко двинулся с места, сразу перейдя на галоп, словно тоже пытался сбежать от опасности, как и та кобыла. Но всё было не так: из его рта в обратном направления обильно сочилась густая пенистая слюна, являвшаяся признаком бешенства; его выпученные озверевшие от ярости были красными; а его угрожающе сиплый крик, неестественно похожий на громкое продолжительное харканье, грозил перегрызть глотку любому, кто ему попадётся. Он бежал к кобыле.
— Нет! НЕЕТ! ПОЖАЛУСТА! – кричала она. Я ринулся к ней и попытался схватить её, чтобы отбросить в сторону от траектории, по которой бежал жеребец, и отвлечь его на себя. Но когда я это сделал, то лишь прошёл насквозь — фантом кобылы оказался неосязаем. Через секунду после моей попытки дотронуться до неё, видение пропало, и всё вернулось на свои места: размазанные следы красок в воздухе исчезли, а мыльная пелена в глазах вновь стала чётким изображением.
Я осмотрелся. Труп распотрошённой кобылы лежал прямо передо мной, и мои ноги едва не наступили на него. Отойдя на пару шагов назад, я уперся в стену. Съехав по ней на пол. Я в тихой панике схватился за свои волосы.
— Ох, может я правда поехавший…
Я прочесал все помещения первого и второго этажей. В поисках оружия для себя я обыскал каждый ящик, каждый шкафчик и аптечки, висевшие на стенах. Нигде ничего не оказалось, видимо на таких безобидных кондитерских фабриках, как эта, не держат оружия. Удивительно, что мне пришло в голову найти здесь что-то подобное.
Найденную еду и медикаменты мне класть было не куда, седельная сумка осталась на небоскрёбе, поэтому часть и того и того я принял в себя: еду и напитки с удовольствием употребил, а треть найденного Антирадина принял внутрь, чтобы дезактивировать радиацию, накопившуюся во мне, не смотря на то, что я и так чувствовал себя неплохо. Довольно большую часть оставшегося я сохранил, складировав всё в одном из офисных ящиков, чтобы вернуться сюда потом, если найду какую-нибудь сумку.
К сожалению, эти вещи не давались мне так просто, как хотелось бы: практически на каждом этаже, куда совался мой нос, я встречал как минимум два потерявших рассудок пони, от которых я либо старался безуспешно убежать, либо старательно ломал им ноги, вооружившись сантехнической трубой, которую нашёл в одном из чуланов. Конечно, убивать было не в моём репертуаре, ведь эти пони всё ещё были живы, пусть и лишившимися рассудка, но давать им шанс загрызть меня насмерть и растерзать, как ту кобылу в офисе, тоже не собирался. Получалось это не особо ловко – последствиями таких встреч являлись множественные болезненные укусы на плечах и копытах. Зря пил Антирадин, я мог избежать лишней боли, ведь до его принятия моя кожа была твёрдой и жёсткой, и её нельзя было прокусить простыми зубами.
Спустя примерно час меня понемногу начинал брать интерес: «А что если я единственный нормальный пони во всей Филлидельфии и меня окружают одни зомбированные жители, так и стремящиеся убить меня, едва завидев?» Я старался не думать об этом, но не получалось: с каждой стычкой и пополнением числа больных укусов на моём теле, мой мозг всё больше поддавался этому вопросу, размышляя и воображая Теперь я больше занимался не столько поиском нужных мне вещей, сколько желанием найти хотя бы одного выжившего пони. Хотя б признаков его здесь присутствия.
Окончив свои поиски на верхних этажах, я отправился в подвал – единственное место, которое оставалось не проверенным. Спустившись по подвальной лестнице, я в шоке остановился перед железной механической дверью, ведущей предположительно в складские помещения и генераторную. На ней была кровавая надпись «Помогите», а прямо под ней лежало растерзанное тело жеребца-рабочего: опять же разорванное туловище, органы съедены, остальные части трупа даже не тронуты, будто они не съедобны для зомби, которые его убили. Странная ассоциация, но его тело было сравнимо с автомобилем, из которого мародёры вынули двигатель и всё к нему подходящее, в том числе топливный насос, трубки, свечи зажигание и прочее… оставив при этом пустовать мёртвый бесполезный корпус, который теперь никому не нужен и никуда не денется. Мурашки прокалились волной по моему телу. Я попытался отвлечься. Нужно было открыть дверь, то есть повернуть механизм, находившийся в середине. Но мой взгляд не мог оторваться от тела.
— Какие же они твари… — тихо выдал мой голос, произнеся мысли вслух.
Труп был совсем свежим, как и надпись на стене. Он её написал? Не знаю… да и не хочется это выяснять. Разглядев труп, я понял, что этот рабочий, судя по его недавно разорванному кровавому белому фартуку на груди, оказался тут несколько часов назад, и видимо ему до этого как-то удалось здесь продержаться. А что это означает? Я думаю только одно – на фабрике был выживший, и возможно не один. Может они прячутся за дверью и ждут помощи? Поэтому этот пони написал на двери эту вызывающую надпись? Надо проверить, хотя я и так собирался это сделать.
С отвращением я оттащил растерзанное тело вбок, прислонив его к стене и развернув грудью в пол, чтобы не было видно того страшного «вскрытия», которое ему устроили «местные». Освободив себе проход, я встал напротив двери и сглотнул, напряжённо стараясь не смотреть на труп и настроиться на дальнейшие действия. Мне поначалу хотелось прямо сейчас открыть дверь и уйти отсюда подальше вглубь от ужасного тела, но сдерживал себя мыслью, что за дверью тоже могут оказаться зомби. А что если их там целая орда? Тогда мне лучше уйти. Но нужно было проверить, мне было необходимо удостовериться, есть ли здесь выжившие. А если нет, то я ухожу. Ничего страшного.
В рамках предосторожности я, постучавшись в дверь, стал ждать. Никакой реакции не поступило. Я постучал сильнее, более размашисто. Всё равно ничего.
— «Есть кто живой?» – похоже никого. Попытался повернуть дверной механизм. Не работает – заперто. Я расстроился и вскользь долбанул по двери, расцарапав её поверхность торчащей из-под порванного кевлара бронёй. Но одновременно с этим я облегчённо выпрямился. Заперто – значит, кто-то его закрыл. Значит, осознанно оградил себя. Значит… выжившие. Но наверняка утверждать было нельзя. Хотя, может, зря стараюсь? Только время теряю. Да не, куда мне торопиться?
Я постучался настойчивее. Ничего. Тогда я прислонил к двери левое ухо, чтобы узнать есть ли там вообще кто-нибудь, а то мне начинает казаться, что я как дурак стучу в пустоту. Вместе с прослушиванием, я кончиком копыта немного елозил по двери. По сути, если там кто-то был, то либо они в страхе затаились, боясь, что я зомби, пытающийся их выманить, либо они боятся открывать двери посторонним пони. Внутри было тихо. Настолько, что мне даже удавалось слышать едва уловимый стук моего сердца в ушах.
Дверь внезапно разделилась на стыке посередине и, разделившись на две части, разошлась вверх и вниз. Так как я до этого прижимался ухом, то потерял равновесие, отчего повалился вперёд. Быстро перебрав копытами, мне удалось через метр остановиться и устоять. Оказавшись внутри, уши услышали, как дверь за мной закрылась. В помещении было светло, похоже в подвале, в отличии от остальной фабрики, имелось электричество.
Я поднял взгляд, но только мои глаза заметили чьи-то копыта впереди, как что-то очень сильно долбануло меня по макушке, и моя голова резко прогнулась на уровень туловища. Спереди, на голову шлёпнула горячая жидкость. Это был горячий кипяток, или что-то подобное. Но, не смотря на это, я почувствовал лишь приятное тепло, хотя я понимал, что кожу на голове и шее сильно ошпарило. Боли как такой не чувствовалось, поэтому я даже не среагировал. От удара по голове я снова потерял равновесие и покосился вбок. Но, не удержавшись, упал. Голова начала кружиться, но не значительно.
На меня только что напали из засады?
— Оно ещё живое? – спросил опасливый голос кобылы сзади.
— Похоже, что да. – послышалось где-то рядом со мной. Я кашлянул и перевернулся на спину. – Надо добить его, пока не очухался.
— Подожди… Грэг, глянь на его форму. – наблюдательно сказал третий позади меня, — Похоже на форму оперативников.
Невзирая на происходящее, я положил правое копыто на живот. Всё-таки выжившие есть. Уставившись в потолок, мой угол зрения позволил мне увидеть с краёв трёх пони, которые были видны лишь наполовину: кобылу в двух метрах надо собой и двоих жеребцов сбоку. Но особенно мне приглянулся пар от ошпарившей меня жидкости, предположительно воды, поднимавшийся от меня к потолку. Да уж, а рабочие пони могут устраивать неожиданные засады. Даже не смотря на то, что я, судя по своим способностям, устойчив к физическим воздействиям, меня повалили на пол с одного единственного удара. И уже сто раз должны были бы убить… но не убили, а значит, я попал к цивилизованным пони. Это хорошая новость.
На всякий случай я решил остаться лежать на полу, притворившись, что меня оглушило, как если бы я был обычным пони, которому прописали тяжёлым предметом по голове, хотя в действительности я чувствовал себя неплохо. Мне не хотелось лишний раз ополчить против себя враждебно настроенных пони. Интересно, а чем это меня таким ударили?
— Отойдите. – справа послышался стук копыт, и спустя несколько секунд надо мной нависла мужская голова почтительного возраста.
— Ну вы даёте. – на мгновение перестав дышать, притворным шоком сказал я. Старик прищурился, но потом сожалеюще сказал:
– Он не зомби. – дядька посмотрел в сторону и вопросительно прошептал, – Что же это творится… Быстрее, принесите холодной воды! У нас пострадавший. – кобылка, чьё лицо старик загородил своим телом, почти бесшумно ушла в неизвестном направлении, но спустя мгновение я заметил ускользнувший от моего зрения пыльно-серого цвета хвост.
Я молча моргал, уставившись на худощавое изнеможённое лицо старика. Складывалось ощущение, что он долгое время не ел. Первым, что пришло мне в голову, была мысль, что я недавно набивал себе брюхо именно его едой из холодильника на кухне. Но эта мысль была вытолкнута о растерзанном пони, которого я оттащил к стене напротив входа, когда собирался войти. Надеюсь, они его не видели… и не ели его внутренности с голодухи. Нет, думаю, последнее предположение было лишним. Что мне только в голову не лезет. Может меня сильно ударили?
Проморгавшись, я невольно выдавил:
— Чем это вы меня так? – я приложил копыто к месту ушиба. Это было сделано не то чтобы от боли, а скорее по старой привычке, чтобы утихомирить ушибленное место. Поднеся копыто к лицу, я увидел не нём немного крови. Всё-таки удар был сильным. Настолько, что произошло рассечение скальпа на черепе.
Ко мне сбоку подошла кобыла с русой шерстью и дымчатой гривой, та самая, что только что ушла за водой. Она поставила наполненное ведро рядом с моей головой. Мне под затылок подложили что-то мягкое.
— Доской. – с ноткой недовольства сказал стоявший надо мной бледно-жёлтый старик с квадратной рыжей бородой.
— Боженьки, да как же вы так? Мы же думали это те монстры за дверью, боялись, что они опять к нам скреблись! – оправдывалась кобыла, смачивая тряпку водой, после чего положила её мне на лоб. Я ощутил, как мой лоб пробирает приятный холодок.
— Ничего-ничего, голова цела, жив-здоров будешь. — он посмотрел на неё, — Монстры-монстры… чуть пони живого не угробила. У него вся голова обожжена теперь. – я вспомнил, как она окатила меня кипятком.
— Кто, я!? – она шмыгнула носом, — А кто его… по голове… доской стукнул, а? – старик посмотрел на право, скептически уставившись на того, кто там стоял.
— Так я правда думал, что это зомби! – Грэг презренно промычал, думаю, глядя на невидимого для меня жеребца.