Pinkie Pie Sucks A Hundred Dicks

Нет, правда, целую сотню!

https://docs.google.com/document/d/1uFUwFxsoehEy9jGCi6ILblxqf_O-5Ko-EoWlOKi9pxQ/edit

Pinkie Pie Sucks A Hundred Dicks

Когда прибежала Пинки, вся очередь уже стояла у двери. Она проскакала мимо толпы жеребцов с номерами на шеях, попутно глазеющих на неё.

Она улыбнулась и махнула им, прежде чем проскочить внутрь, убедившись, что дверь за ней закрыта.

Лицо Пинки светилось улыбкой, как перед ней показался знакомый интерьер.

Сахарный Уголок был перестроен изнутри. Вся обстановка с декорациями были убраны, оставив большой пустой участок в прихожей. Прилавок был на том же месте, но всё пространство за ним было убрано, оставив место для большой доски, на которой было написано много обозначений: номера от одного до ста в левой части с пометкой “Ждут” и правая пустая часть с пометкой “Закончили”.

Пинки вся сияла.

Она не была одна в магазине сладостей, с ней были Рэйнбоу Дэш и Эпплджек, которые с полузакрытыми глазами смотрели на доску. Эпплджек встала на все четыре и подошла к Пинки, немного оттянув край шляпы.

— Ты нормально всё обдумала, Пинки? Толпень там уже бесится.

Пинки быстро закивала.

— Конечно же! Я всю-у-у-у-у ю с нетерпением ждала!

Эпплджек закатила глаза, кивнула Пинки и направилась к двери. Рэйнбоу тоже нашла в себе силы подняться с места и подойти к ней. Она положила копыто на плечо Пинки в то время, как Эпплджек посмотрела в дверной глазок на толпу снаружи.

— Это точно, Пинки? Я знаю, что ты любишь радовать всех пони вокруг, но даже для тебя это слегка чересчур.

Пинки помотала головой из стороны в сторону, не теряя улыбки на лице.

— Точно-приточно! Я поклялась, что побью свой рекорд по счастливым пони за день, и, чтоб мне жвачкой прилипнуть, я это сделаю!

Эпплджек отошла от глазка и приготовилась открыть дверь.

— Радовать народ — это одно — начала она поворачивать ручку двери — но это… таки немного странно…

Теперь Пинки с сарказмом закатила глаза, громко выдохнув через ноздри.

— Да ладно тебе, Эпплджек, ничего такого страшного. Всепони знают, что лучший способ осчастливить жеребца — это втыкнуть его задорную палочку в развеселое местечко кобылки!

Рэинбоу Дэш показно высунула язык за спиной у Пинки, на что Эпплджек снова закатила глаза.

— Эт понятно, Пинки, но тебе обязательно чтоль… ну там это…

— Всё глотать? — закончила Рэйнбоу, не колеблясь с подробным описанием. После чего у Эпплджек немного порозовели щеки, когда её перебили.

— Ну-у… — сказала Пинки со слегка преувеличеным тоном, как будто пыталась объяснить самую понятную вещь в мире — Так же будет веселее! Да и вообще, не могу я им разрешить стрелять вовнутрь, а то ещё просмотрю и забрюхачусь.

— Чаво сделаешь? — спросила Эпплджек, но Рэйнбоу только помотала головой, давая понять, что ответ на вопрос того не стоит...

— А, ладно — сказала Эпплджек.

Она обернулась, распахнув наконец дверь.

— Давайте, всепони, заходим! И не испачкайте пол, а то сами драить будете!

Толпа зрителей с номерами на шеях перешепнулись между собой и начали заходить. Как и пригрозила им Эпплджек, все проверили копыта, прежде, чем зайти в Сахарный Уголок. А особенно один маленький пухлый жеребец в самом конце, который нервно держал и смотрел на свои передние копыта, чуть не потеряв из-за этого равновесия. Наконец убедившись, что грязи нет, он зашел внутрь и стал искать себе место среди бормочущих что-то жеребцов разных форм и размеров.

Когда все начали заполнять уже каждый угол, Пинки отскочила от центра комнаты в нескольких сантиметрах от толпы и поднесла копыта по рту:

— Добро пожаловать, Всепони! — выкрикнула она, отчего рядом стоящая Рэйнбоу скорчила недовольную гримасу — Я так рада, что все вы смогли прийти, потому что у нас тут будет самое офигенское супер-дупер веселье для всех в Понивилле!

— А для парней тем более, ага — процедила Рэинбоу. Эпплджек невольно ухмыльнулась.

Пинки Пай приземлилась и подошла поближе к толпе, кивнув в сторону ЭйДжей и Рэйнбоу Дэш. Эпплджек глубоко вздохнула и повернулась ко всем лицом.

— “Так, внимание всем! — у неё хорошо получалось громко говорить, не переходя на крик. Коммандного тона в её голосе хватило, чтобы все в комнате сразу же обратили на неё внимание, не исключая пухлого жеребца, который все ещё беспокоился за чистоту своих копыт — Вот, как мы поступим: вас тут скопилось под сотню, так что надеюсь, что номера вы не перепутаете, через пару минут начнем. И чтоб вели себя благо-вос-питан-но по отношению к Пинки после того, что она для вас делает!

Пинки Пай улыбнулась и помахала толпе. Некоторые застенчиво помахали в ответ.

Эпплджек снова глубоко вдохнула.

— Когда кто закончит, Пинки назовет ваш номер — вы подойдете к полке и сложите его. Никто после смотреть не запрещает, может даже по второму кругу пойдете, если Пинки на то хватит, но никто не подойдет больше одного раза, пока все не получат свой. Всем понятно?

Все пробормотали “да” , “понятно”, как будто это был класс учеников перед своим учителем.

— Ладно, всё пояснили. Тебе есть чего сказать, Пинки?

Всё ещё улыбающаяся Пинки помотала головой из стороны в сторону.

— Не-а! Только одно — она повернулась лицом к толпе жеребцов и усмехнулась — Только обещайте мне хорошо повеселиться, всепони! — сказала она и толпа самцов ответила ей восторженными возгласами.

Эпплджек и Рэйнбоу Дэш посмотрели другу другу в глаза и только молча ухмыльнулись.

— Ну, Пинки, теперь тебе коммандовать парадом. Удачи.

— Да кому она нужна?

Эпплджек пошла в сторону счетчика, где уже сидела Рэйнбоу. Они расселись по разные стороны полок с номерами и глянули на Пинки, которая была уже готова взорваться от нетерпения.

— Ну что, мальчики? — сказала она, повернувшись филейной частью к толпе — кто первый?

Среди тихого ропота и бормотания кто-то быстро вскочил со своего места и поскакал. Пинки повернулась и глянула в сторону внезапного звука, за ней повторили подруги.

Они смотрели с открытыми ртами на пухлого жеребца, который недавно сильно беспокоился за чистоту своих копыт, прямо перед ними передернул, неловко держа в копытах своё миниатюрное хозяйство. Он закрыл глаза и нечайно взвизгнул.

Хоть Дэш и Эпплджек не видели его нижней части туловища, было заметно, как дергаются его бедра, и как за все вокруг смотрели на его дрыгающееся тельце.

— Да вы издеваетесь — громко сказала Эпплджек.

Половина всех пони усмехнулись, несмотря на то, как она приподняла бровь и залилась румянцем. Рыхлый жеребец быстро пришел в себя. Он убрал свои копыта из под своего немалого живота и снова встал на все четыре.

— Про… извините — сказал он как кастрированный танцор, которому не помешает сбегать к логопеду.

— Надеюсь, нам не надо снова всё пояснять из-за того, что Джонни-скорострел сильно переволновался и быстро перегрелся только от одного взгляда на её щель? — спросила Эпплджек.

Пухлый жеребец только закрыл лицо копытом и сразу покраснел после того, как его публично пристыдили.

— Нет!

Послышался голос Пинки за счетчиком. Она скрылась от взгляда обоих пони за полками с номерами. Они посмотрели на неё с широко раскрытыми глазами, Пинки держала в копыте чашку, наполненную густой белой жидкостью.

— Чувство Пинки опять не подвело! — сказала она и слегка откинула голову.

Чашка направилась к её рту, она взяла её обоими копытами, позволяя теплой, не сильно липкой жидкости стечь навстречу языку. Она снова подняла чашку всем на обозрение, затем поднесла её ко рту и проглотила содержимое за считанные секунды.

— М-м-м! — сказала Пинки — Неплохо! — ехидно улыбнувшись Рейнбоу и Эпплджек.

Обе судьи в смятении помотали головами из стороны в сторону, как толстый жеребец со смущенным выражением лица проскакал из-за угла. Он снял свой номер с шеи и протянул его Рейнбоу Дэш, которая неловко отнесла его к следующей полке. Не менее смущенная Эпплджек взяла номер и опустила его на полку с пометкой “Закончили”.

— Ну, кто следующий?

Ей не стоило продолжать, один её вид, глотающей сходу всю сперму из чашки сразу привлек внимание не одного жеребца из толпы, некоторые из них сразу подошли поближе, неловко переговариваясь между собой. Пинки не нужно было других подтверждений, ей сразу было видно весь их скопившийся за день пыл, разных размеров, болтающийся между ног и ждущий её внимания.

— Вот, другое дело!

Пинки протиснулась между несколькими жеребцами, прошла вперед, заняла место в самом центре толпы и обернулась, чтобы окинуть взглядом всех жеребцов со стояками. Она опустилась на землю, подогнув коленки и открыла рот, вывалив язык набок. А сзади неё пара или более жеребцов сразу почувствовали прилив крови между ног, которым открылся полный вид её задницы с другими частями анатомии.

Один из жеребцов со вторым номером продвинулся вперед к её открытому рту, с явно неприкрытым волнением, в обоих смыслах. Пинки только пригласила его подойти ближе, кивнув и игриво подмигнула глазом. Он остановился, его достоинство находилось в паре сантиметров от цели. Пинки засунула язык обратно и улыбнулась ему.

— Ну же, давай! — сказала она — Нечего бояться! Подойди поближе, чтобы я смогла хорошенько отсосать эту штуку!

Казалось, после этого жеребец встревожился ещё больше, но сразу последовал указу Пинки и подошел поближе, пока не оказался сверху. Его набухшая в полный размер эрекция оказалась на идеальном уровне с её ртом. Пинки лишь коротко хихикнула и приступила к действию.

Жеребец сразу застонал, когда его друга охватили губами, протолкнули в рот и дальше — в горло. Пинки добралась до крайней кожи жеребца даже не моргнув глазом и громко глотнула, полностью засунув в рот его член. Её голова начала подпрыгивать в процессе отсоса, она поднесла копыто к яйцам жеребца и несильно на них надавила.

Внезапно для него же дело быстро подошло к концу, да и таким способом, которого он никогда бы не ожидал. Он запаниковал, его глаза и рот широко раскрылись и без всякого предупреждения его бедра внезапно поджались. Часть его члена, что не была у Пинки во рту задрожала и он выплеснул в неё всё, что у него успело к тому времени скопиться. После короткого массажа его яйца пару раз дернулись у Пинки в копыте, после чего она издала короткое — “м-м-м!”, проглатывая четыре впрыска спермы, которые были у жеребца, прежде, чем его член не начал обвисать.

Пинки с улыбкой вынула из рта его болтыхающегося друга.

— Второй! — подняла копыто к толпе.

Жеребец неторопливо побрел к счетчику, покраснев от осознания того, что не смог продержался и минуты перед всей толпой пони. Он снял номер с шеи и Эпплджек с Рэйнбоу Дэш положили его на правую полку.

Теперь, как одному пони полностью оказали должное внимание (или полторым, если скорострелы в счёт), толпа понемногу переставала нервничать. Следующий жеребец подошел почти сразу после того, как Пинки слизнула с губ остатки вязкой жидкости и тоже приветливо ему улыбнулась.

Он был явно побольше первого пони, во всех смыслах.

Пинки широко раскрыла глаза и улыбнулась еще шире, оценив взглядом его пах.

— Ух ты, вот здорово! Какой огромный!

Жеребец улыбнулся Пинки в ответ, подошел ещё ближе и предложил свое необъятное достоинство. Пинки еще пару секунд поразглядывала его, водя головой из стороны в сторону, оценивая, как много сантиметров её ждало впереди.

— Придётся попотеть!

Без лишних слов она нырнула вперед и жеребец сразу застонал от её резвого броска, Пинки широкого раззявила рот и без проблем заглотила половину его высунувшегося за плотью члена. Она остановилась ненадолго, так же крепко обвивая его губами, потом выдала довольный “м-м-м!”, прищурила глаза и попыталась продвинуться дальше.

Жеребец вытянул к низу шею и глянул на свой живот, ощутив, как влажный язык Пинки плотно обвился вокруг его ствола, продвигаясь всё дальше и дальше без единого намёка на остановку. Пока он, наконец, сам тому не веря, широко открыл глаза, почувствовав, как нос Пинки коснулся его паха.

— Мхм! — довольно издала Пинки с торчащим в её глотке членом жеребца.

Она позволила себе пару секунд передохнуть, прежде чем задрать вверх голову и с протяжным “а-а-ах!” вытолкнуть из себя член. Его стояк запрыгал вверх-вниз, теперь полностью покрытый её слюной.

— Очень даже ничего, но этого точно не хватит, чтобы выбить Пинки из игры! А ну иди сюда!...

На том Пинки снова опустила вниз голову и на этот раз полностью заглотила его с одного раза. Он застонал над ней, прищуривая глаза и стараясь не свалиться на ватных ногах, почувствовав, как его головка столкнулась с горлом Пинки. У него никогда не было кобылы, которая смогла бы полностью заглотить его член, и Пинки только что смогла проделать это без особого труда. Она продолжала скользить языком по основанию его члена, полностью покрывая его слюной и щекотала его пах своим носом.

Внезапно он почувствовал себя не так уверенно, как прежде.

Пинки прижала щёки и быстро задвигала головой вперёд-назад, не отдаляясь далеко лицом от его паха.

Жеребец продержался ещё одну минуту, прежде чем его ноги не поджались и не задрожали.

— Кончаю! — выдавил он из себя, немного более обходительно, чем предыдущие два пони перед ним.

И как только он успел проронить слово, тут же выдал из себя поток горячей, липкой спермы прямо в горло Пинки и дальше — в её желудок. Пинки закрыла глаза и застонала, как почувствовала протекающую по пищеводу вязкую жидкость и ждала, пока не выйдет последняя капля, прежде чем с чпоком не вытащить из рта немалый в охвате стержень жеребца, выпуская на свободу всё еще наполовину стоячий колыхающийся член.

— Ого, немало вышло! Наверное, это было о-о-очень приятно!

Пинки глянула снизу на жеребца и хихикнула, поняв по его пустым глазам, что она была права. Жеребец направился в сторону счетчика и почти сразу же его место занял другой.

— Три! — громко объявила Пинки через толпу.

Перед её взглядом предстал на этот раз не выделяющийся в размере качающийся член, затем она повернулась и осмотрела комнату. Большинство пони терпеливо ждали своей очереди, но некоторые уже успели начать себя ублажать, даже вставали на задние ноги, чтобы легче было манипулировать копытами. Почти у каждого из них был стояк, и Пинки знала, что за ними ещё ждали другие, которых она не могла увидеть.

Пинки потянулась вперёд копытом и взялась за основание стояка её следующего партнёра, прижимая его к щеке и ощущая его напряжение своим прикосновением. После этого она привстала, приподняла кверху зад и раздвинула задние ноги, давая хорошо рассмотреть свою задницу с киской, кто бы сзади за ней ни стоял. Она соблазняюще покрутила задом в воздухе и поманила свободным копытом к себе ещё одного пони из ожидающей толпы.

— Давайте, ребята, не стесняемся! Ваша Пинки Пай только на этом не заканчивается!

Она повиляла бёдрами ещё раз, дабы подтвердить сказанное и услышала сзади себя хор довольных охов и ахов. Она знала, что успела к тому времени немного намокнуть, что хорошо подчеркнуло её набор пухлых губок для всех возбуждённых жеребцов сзади неё.

И как по приказу, пони сделал шаг вперёд к Пинки слева и она улыбнулась ему, как он подошёл ещё ближе, его стояк бесстыже слегка подпрыгивал из стороны в сторону под животом. Пинки Пай снова поманила копытом и жеребец подошёл ближе, найдя место рядом с жеребцом, который уже слегка подрыгивал ногами от ощущения, как его держало копыто Пинки.

— Двоих за раз? Да без проблем! — сказала Пинки, ложа копыто на агрегат нового прибывшего — Но тут где-то ещё можно повеселиться, как считаете? — Пинки ещё раз потрясла задницей и улыбнулась с восхищенным проблеском в глазах, как услышала топот пары копыт со стороны буфета, явно направляющийся в её сторону.

Она хихикнула, почувствовав прикосновение к своим бёдрам. Двое копыт сжали вместе её розовые булки, прижимая их друг к другу как пару мягких подушек. Пинки хихикнула от оказанного ей внимания и потёрлась задницей об копыта жеребца сзади.

— Эй, смотрите сколько угодно, но не забывайте, что за вами в очереди ещё ждут девяносто четыре пони, так что не давайте мне скучать!

Жеребец не заставил её ждать. Перед ней было два члена, и первый, который она трогала, уже нескрыто подтекал в её копыте, пуская ровный поток смазки из головки и образуя маленькую лужицу на полу из прозрачной жидкости. Пинки сперва взялась за него. Она решила не сразу проглотить всю его длину. Охватив языком его стояк, она стала слизывать с него смазку, словно это был леденец, хлюпая, скользя языком вокруг набухшего конца, слизывая как можно больше мускусного вкуса жеребца. Пинки позволила себе несколько раз быстро просунуть себе в рот ствол жеребца, полностью покрывая первую половину его члена своей слюной, прежде чем переключить своё внимание на другой, не менее твёрдый жезл, ожидающий своей очереди слева от неё.

Только потом она почувствовала, как пара копыт на её заднице переместилась вперёд на её спину. И как нечто твердое и горячее стало тыкаться в её тыльную сторону.

Она снова хихикнула, как штука тыкнулась в неё, прикасаясь к её заднице с бёдрами, но совсем не попадая по намеченной цели.

— А ну, дай-ка помогу...

Она убрала правое копыто от влажного члена впереди и изо всех сил потянулась им к своему заду, чтобы почувствовать в нём головку члена, который явно молил вонзить его в её розовую, хорошо смазанную киску. Пинки довольно облизнулась, как почувствовала набухший конец и наклонила его ниже, проводя им по половым губам и направила его прямо ко входу.

— Вот! — сказала она — Входи, не стесняйся!

Жеребец на спине Пинки поднапрягся и одним движением проскользнул вперёд. Его ноги подкосились, как стенки Пинки окутали его, горячие, влажные и тугие, с губками, которых хватит, чтоб охватить вокруг его плоть и сжать её, словно во рту Пинки, но, может, даже ещё сильнее.

Пинки издала приятный стон, почувствовав, как жеребец проскользнул внутрь. Она повиляла бёдрами из стороны в сторону, продвигая его всё глубже, как тот наконец зашёл в неё полностью.

— Только не забудь его вытащить когда закончишь, хорошо? Тебе надо попасть мне в рот, иначе не считается!

Не дожидаясь ответа Пинки, переключила своё внимание, оставив жеребца самому совладать с ситуацией, зная, что любой бы на его месте согласился без колебаний участвовать в вечеринке в первых рядах. Пинки посмотрела на член слева от неё, чувствуя себя немного виноватой, что оставила его самого на такое долгое время. Она приступила, прижавшись губами к основанию стержня бедного жеребца, на которого долго не обращали внимания, покрывая поцелуями и посасывая кожу в начале его члена, прежде чем проскользнуть ртом ниже к его яичкам. Они были горячие, тяжёлые и плотные под телом жеребца, и, Пинки, не теряя времени, протолкнула их в свой рот. Она широко раскрыла губы, чтобы обе тестикулы жеребца поместились на языке, хоть ей и не удалось полностью поместить его мешок внутрь. Она решила ограничиться, мягко посасывая его яйца, тихо бормоча что-то невнятное, в то время, как жеребец над ней отвечал в более довольном и громком тоне.

Пинки продолжала сосать и вдруг почувствовала, как жеребец внутри неё вышел и со шлепком зашёл обратно почти с той же скоростью, не в силах сопротивляться и полностью влюблённый в тесно сжимающую его киску Пинки. Она слегка дрогнула от неожиданного чувства внутри неё и издала тихий, девчачий вздох, но не теряя своей позы, облизывала вокруг большие, опухшие орешки в своём рту. Она облизнула их ещё несколько раз, прежде, чем поднять голову и полностью проглотить член жеребца одним движением. Ствол внутри её киски снова начал двигаться, в этот раз не останавливаясь после каждого проникновения и подхватывая ритм, как жеребец раз за разом толкал сзади Пинки, тихо шлепая своим пахом по её мягкой заднице.

Пинки начала стонать, не выпуская член из её рта. Она позволила себе ещё пару минут насладиться вкусом его стручка, прежде чем вынуть его из рта. Длинная ниточка слюны соединила её язык с головкой члена жеребца, но почти сразу же порвалась, когда Пинки повернула голову и взяла обратно в рот стояк справа, всё ещё роняющего смазку на пол на то, что можно было уже назвать небольшой лужицей.

Голова Пинки снова стала подпрыгивать над членом жеребца. Она успела издать лишь несколько приглушённых “м-м-ф” и затем почувствовала, как он дёрнулся в её рту и кончил. Пинки закрыла глаза, прочувствовав вкус и звуки его спермы, выскакивающей под напором и протекающей в её горло. Её было много, даже больше, чем какой-либо пони выдавал до него и Пинки всё полностью проглотила, словно горячий, густой молочный cockтейль. Капля белой жидкости покачалась из стороны в сторону на кончике языка, её тело рывками качалось взад-вперёд с каждым разом, как член сзади неё резко заходил на полную длину. После того, как жеребец освободил свои яйца от той спермы, которая, казалось, накапливалась в его теле целую неделю, Пинки наконец убрала свой рот. Одинокая ниточка белой, вязкой слизи соскользнула с её губ и шлёпнулась на пол.

— Вкуснятина!

— Пинки, я сейчас…

Послышался голос сзади и покачался внутри неё, не теряя темпа толчков. Пинки отреагировала быстро: она подавалась вперёд одним движением, позволяя жеребцу выскользнуть из неё и развернулась вокруг себя так же быстро, меняя местами горячую бархатную пещерку своей киски со своим лицом. Жеребец застонал и кончил сразу же, опустошая себя прямо в её рот. Пинки одобрительно задвигала головой вверх-вниз с каждым подёргиванием его члена. И когда он закончил, она решила напоследок ещё раз облизнуть вокруг плоть жеребца, чувствуя себя на вкус.

Ноги жеребца подогнулись, как его оргазм прекратился. Затем он принял свою позу, когда последняя капля вышла из его головки, вытаскивая его качающийся член из рта Пинки, оставляя ту с испачканной улыбкой.

— Четыре и пять! — громко объявила Пинки и оба жеребца направились в сторону счетчика.

Пинки повернулась обратно к члену и готовых к доению паре яичек, которых она оставила позади и потянулась всем телом, разминая затекшие мышцы, готовясь просунуть ещё один член себе в горло.

— Давайте, всепони! Я так и не дойду до сотни, если все будут просто стоять и ждать!

Внезапно послышался цокот копыт, в первый раз показалось оживлённое движение в очереди. Наблюдая со всех сторон за тем, как трахают Пинки наконец зацепило их интерес, напоминая, что у неё для каждого найдётся щель, которую они успеют заполнить. Любого жеребца из толпы к тому времени можно было считать сумасшедшим, если бы тому не хотелось взобраться сзади на упругие формы Пинки и не поиметь её сзади, затопив её внутренности: рот или что-либо ещё — в его сперме.

Пинки довольно пискнула, когда почувствовала, как жеребец без предупреждения взобрался на неё сзади и проскользнул в её киску с гораздо более уверенным движением чем тот, что был в ней совсем недавно. Жеребец также казался больше и Пинки одобрительно повиляла для него бёдрами, с каждым движением проталкивая его всё глубже, головка его члена прошла намного глубже в её пещерку, чем она ожидала.

— М-м-м… как хорошо… ты только постарайся побыть чуточку подольше, ладно?

Пинки подмигнула жеребцу над её спиной, затем опустилась губами на ожидающий её гладкий ствол. Подошли ещё двое, в то время, как её зажимали с двух сторон. Она кивнула им головой, давая понять, что она займется ими, как только закончит.

Будь то от чувства признательности или от оральных ублаг, жеребец во рту Пинки застонал и дёрнул ногами.

— Я… сейчас… — выдавил он из себя, прежде чем волна удовольствия не отняла у него речь и его головка подпрыгнула, окатив потоком спермы угол рта Пинки.

Она проглотила всё с особенно громким стоном, сосредотачиваясь на приятном покалывании, внезапно прошедшем от области между её ног и дальше — по всему телу, как жеребец сзади внутри неё продолжал скользить как раз в нужном месте.

— Шесть! — сказала Пинки с немалым скоплением спермы, капающей с её рта.

Она постоянно было сосредоточена на том, чтобы проглотить как можно больше и ей не хватило времени облизнуть остатки с губ, прежде чем другой член показался впереди. Она проглотила его не церемонясь, давясь и постанывая в ствол очередного пони.

Как она и боялась, какой бы ни был внушительный размер и техника у жеребца сзади, выносливостью Геркулеса он не мог обладать. И к её удивлению, однако, у него хватило вежливости выскользнуть из неё после довольно сильного последнего толчка и подойти к стороне Пинки, после чего она моментально полностью переключила своё внимание на него, поглощая вкус своей собственной влаги с его члена, недовольная внезапным чувством пустоты, виновника которого она держала во рту.

Жеребец взялся копытом за затылок Пинки, наклонил её вниз и кончил. Пинки лишь обрадовалась его настойчивой инициативе, не сопротивляясь и наполняя рот спермой.

Его яйца опустели и жеребец расслабился, Пинки сделала один… два… три глотка, чтобы протолкнуть всю сперму через её горло и дальше — в живот. Её желудок уже был тёплым от всего, что она проглотила.

— Семь! — сказала она, широко улыбнулась и повернулась обратно к двум ожидающим жеребцам, с двумя другими, которые подошли вперёд, чтобы присоединиться к веселью.

Сзади счетчика Эпплджек и Рэйнбоу Дэш наблюдали за мероприятием с болезненным выражением на им мордочках. Они периодически переглядывались и снимали номера с шей неловких жеребцов и записывали их на доске… в такой суматохе нечего было обсуждать.

Магазин потихоньку превращался в парилку от тепла всех тел, пота, спермы и другого, что никак не делало воздух чище.

— Чёт нифигово так начало жарить, или мне так кажется? — спросила Эпплджек.

Она сняла с себя шляпу и стала помахивать ей перед лицом, пытаясь вызвать хоть какой-то намёк на прохладу в надежде перестать так сильно потеть.

— Не — сказала Дэш — тут явно жара.

— Восемь, девять, десять! — выкрикнула Пинки из середины толпы.

Трое жеребцов направились к счетчику и Эпплджек записала их на доске.

— Ты как… не чувствуешь себя немного…

— Ась? — Эпплджек отвернула взгляд от вида, как Пинки жарили на вертелах двумя хренами с обеих сторон.

Она посмотрела в сторону Рэйнбоу, которая скривилась в неловкой гримасе. (scrunched face)-

— Тебе нигде не становится… ну, слишком тепло?

— Одиннадцать!

— Это типа… как?

— Уф. — Дэш повела глазами и тихо выдохнула — Ну, знаешь…

Она показала в сторону Пинки, которая радостно облизывала парочку немалых жеребцов, и как третий пони громко стонал, сношая её сзади.

— Э-э… я говорю, что… ну, наверное немного. Знаешь, тяжело, наблюдая за всем этим самой не… ну, ты поняла.

Эпплджек со страдальческим выражением лица посмотрела в сторону Рэйнбоу и переступила с ноги на ногу, она старалась не сводить их вместе. Рэйнбоу Дэш промолчала.

— А ты… ты не чувствуешь, словно ты сама… ну, то есть…

— Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать… пятнадцать!

Обеим Эпплджек и Дэш пришлось отвернуться. Пинки сидела на задних ногах и на её лице было написано, что ей не удается сразу посчитать всех пятерых жеребцов, которых она назвала. А ещё на нём было довольно таки заметное количество белого кремового вещества на лбу, щеках и носу.

Эпплджек прокашлялась.

Рэйнбоу посмотрела на неё и пожала плечами.

— Немного, наверное. Всё-же…

Вышеупомянутый квинтет повернулся со своими номерами, которым крикнули вдогонку;

— Шестнадцать, семнадцать!

— Ага?

— Ну, всё-же… я была б как бы не против сбегать за мороженым.

— Мороженым? — посмотрела искоса Эпплджек.

— От восемнадцати до двадцати! — выкрикнула Пинки.

Эпплджек и Дэш могли слышать, как Пинки коротко кашлянула после этого объявления. По крайней мере в горле у неё теперь точно не пересохнет.

Эпплджек немного подумала, мороженое сейчас ей точно бы не помешало.

— Ну, да — сказала Рэйнбоу Дэш.

Она кинула взгляд в сторону толпы возбужденных пони и Пинки Пай. Пинки уже успела лечь на спину и приподняться на задних ногах, позволяя жеребцам по очереди иметь её спереди, меняя позу примерно каждую минуту, прокладывая путь в свой рот, когда они готовы были выстрелить. Некоторые были не в состоянии дождаться своей очереди и давно уже начинали анонировать, после просто подставляли свои стволы Пинки когда была их очередь, хватало их всего на пару движений её головы, прежде чем простонать и выплеснуть их сперму в искусный рот Пинки.

— Двадцать один, двадцать два! — нечленораздельно сказала Пинки, как будто на её языке что-то было.

И это “что-что” Эпплджек угадала с первого раза.

— Двадцать три, двадцать пять! — сказала Пинки и успела проглотить всё за секунду.

Члены подходили так быстро, как только она справлялась с ними и её постоянно трясущееся тело напоминало, что сзади тоже строились в очередь жеребцы, чтобы отведать кусочек её киски. Она закончила почти четверть…

Жеребец просунул свой член к лицу Пинки, сбивая её с мысли и уже начал кончать. Пинки была благодарна, ведь ему хватило ума вовремя выскочить из неё, когда он был на краю. Она просто приняла в себя уже испускающую соки твёрдую плоть и ещё подоила его передними копытами, пока её язык снова не встретился с белой кремовой пенкой, которую она проглотила с довольной улыбкой и облизнула губы.

— Двадцать пять!

Рэйнбоу Дэш убрала первую коробку с номерами под счетчик и вытащила вторую пустую, очередная гурьба удовлетворённых участников подошла сразу же.

— Есть одно хорошее место с самообслуживанием в конце улицы, — сказала Рэйнбоу Дэш, снимая очередной номер и кинула его в коробку.

Эпплджек заменила мелок для доски.

— С самообслуживанием, гришь?

Автомат, выпускающий сладкое, спиральное белое мороженое — идеально для душного летнего дня… или дня лета в заточении в потной, полной секса комнате со вздохами и стонами, жаром от тел сотни жеребцов, превращающие магазин со сладостями в настоящую баню.

— Лишним точно не будет — сказала Эпплджек.

— Двадцать шесть, двадцать семь, двадцать…- крикнула кому-то Пинки и следующий член продвинулся ей в рот.

Очередной, уже выпускающий сперму под полным напором. Пинки проглотила запас и с чпоком вынула член из губ.

— Двадцать восемь — закончила она и подмигнула только что кончившему в её рот жеребцу, который покраснел и направился к доске.

— Не хочешь сходить после того как мы… закончим? — спросила Рэйнбоу Дэш, вглядываясь в часы на стене, явно понимая, что никакое это не имеет отношение к тому, когда всё “кончится”.

Эпплджек посмотрела на те же часы, затем на многочисленные тела нетерпеливых жеребцов, стремящихся принять участие в вечеринке Пинки Пай.

— Та они ещё не скоро угомонятся — сказала Эпплджек, наблюдая, как очередной жеребец выпустил свой груз на идущую в расход Пинки, первая линия покрасила её правую щеку в белый цвет.

Ещё двое последовали за ним, каждый не жалел своей спермы для физиономии Пинки.

— Уже тридцать! — сказала Пинки, потратив лишь секунду, чтоб отдышаться и, не долго думая, нырнула на ближайший член.

Сношающий её пони застонал, вышел из неё и быстро поколыхал в её сторону, но было уже поздно.

Рэйнбоу Дэш вздохнула.

— Да… с тобой уже явно не поспоришь.

Пинки уже не могла их отличить. Она помнила только непрекращающийся поток членов до десятого по счету. Примерно после него все стволы, казалось, смешались вместе. У неё были члены… их было очень много… и каждый раз она думала, что уже закончила его отсасывать, на его месте тут же появлялись ещё два, прям как какая-то страшнючая порногидра, выпускающая налево и направо свой легендарный запас спермы в её рот, на её лицо и один раз почти в её киску, прежде чем она почувствовала подёргивание и выскользнула, ей надо было отругать извинившегося жеребца, но она лишь списала это на то, как хорошо ему тогда было…

Пинки уже это слышала.

Она не забывала объявлять число после каждого сношения, но между ними было всё меньший промежуток времени. В её рту не пересохло, но вот челюсть уже давно налилась свинцом и язык успел утратить энтузиазм. Редко была возможность подняться и посмотреть на жеребца перед ней, прежде чем тот не захрипел и не покрыл её рот спермой, а после него тут же занимал место другой, даже не давая ей возможности проглотить предыдущий результат оргазма и тут же добавлял свой. Это было хорошее чувство… Пинки уже успела привыкнуть ублажать жеребцов, так что чувствовать троих или больше, одновременно извергающих свой запас ей на язык было чудесно. Но, к сожалению, у неё не выпало нигде больше шанса насладиться плотью жеребца, второй по счету побывавший внутри неё был лучше всех, и после него всепони стали просто долбить её сзади пару минут каждый, прежде чем вытаскивать и целиться в рот. Одному удалось дострелить до неё даже не сдвинувшись с места, и это было здорово. Пинки хихикнула, как первая пара струек приземлились ей на язык, прежде чем остальные не покрыли её грудь с животом… и это уже было не совсем приятно. Она знала, она делает это, чтобы сделать других пони счастливыми, но, как ни крути, себе сделать немного приятно тоже хотелось.

Но ничего страшного. Оставалось только плюс — минус шесть десятков. У неё получится, а о себе можно подумать и потом. Весело было быть в центре толпы пони, жаждущих её внимания.

А тем временем Рэйнбоу Дэш и Эпплджек ни на секунду не отходили от счетчика, переключаясь между чувством безразличия и настороженностью. Эпплджек прикусила нижнюю губу и несколько раз переступила из ноги на ногу, в то время как Рэйнбоу Дэш не подавала виду, лишь порой поднимая бровь после каждого выкрутаса Пинки. Обычно им приходилось просто смотреть в сторону шумной толпы возбуждённых жеребцов, дёргающих себя, бормотая что-то вульгарное в нетерпении.

И собирать номера.

Эпплджек глянула на ближайшие часы, как длинная стрелка на них только повернулась к числу пятнадцать.

— Как же долго всё тянется — сказала она Рэйнбоу Дэш, ведь ни с кем другим сейчас поговорить не удавалось.

Несколько жеребцов ожидали с другой стороны, явно надеясь пройтись по второму разу, когда Пинки закончит первый раунд. Эпплджек нравилась их преданность, но она сомневалась, что им хватит энтузиазма выстрелить снова и остаться с ней подольше, если их ещё на то хватит.

Один участник явно пытался на то пойти: пухлый жеребец, который успел кончить ещё до того, как к нему прикоснулись, ещё не ушёл из магазина. Эпплджек краешком глаза наблюдала, как он скривился и обкончал сам себя уже третий раз подряд, каждый раз покрывая свои копыта и пол под его немалым животом водянистой спермой. Она уже хотела было накричать на него в первый раз как он напортачил, но сама успела понять на полпути, что давно нет смысла пытаться поддерживать чистоту… повсюду уже давно был сильный запах возбуждения и пота вкупе с множеством вязких лужиц повсюду, которые ей с РД придется убирать как Пинки закончит.

Эпплджек вздохнула.

— Опять нервничаешь? — спросила Рэйнбоу Дэш, оттолкнувшись от стены, на которую она облокотилась.

— Тип того — сказала Эпплджек, сняла очередной ярлык с жеребца и положила его справа к доске.

— Пятьдесят шесть! — успела выкрикнуть Пинки, как её голос снова не прервался на отсос.

— Я вот всё думаю насчет этого мороженого…

— Да ну? — оживилась Рэйнбоу Дэш и подбежала к Эпплджек с довольной ухмылкой на лице.

— Считаешь, у нас получится по бырому выбежать и сообразить пару вафелек? — спросила Эпплджек.

Рэйнбоу Дэш глянула на часы, затем на утыканную со всех сторон членами Пинки.

— Готова поспорить, у нас получится мотнуться туда-сюда за пару минут — сказала Дэш — но кто проследит за номерами? Кому-то из нас придется остаться.

Эпплджек вздохнула.

— Да, походу.

Наблюдать, как автомат выдавливает ваниль было бы намного приятнее, чем наблюдать, как Пинки давится очередным членом. Каждый выплеск спермы стал выглядеть как дешёвая сцена из плохой порнухи, хоть энтузиазма у Пинки было намного больше, чем у любой порнозвезды.

Дэш кинула взгляд на измученное воздержанием выражение мордашки Эпплджек, затем снова в сторону Пинки. Несмотря на её периодические объявления, глаза и разум Пинки давно были где-то на другой планете. Она наверняка уже и не смотрит на доску.

Рэйнбоу Дэш окинула взглядом комнату.

В углу обосновалась одинокая фигура тучного жеребца, трогающего себя между вздохами.

— А что, если… — подумала она про себя.

— Эй, карапуз! Ты как, с нами?

Жеребец тут же подпрыгнул, словно его с силой кинули на стул для допросов и развернули вокруг себя.

— А? — пискнул он.

— Подойди-ка сюда на минуту.

Жеребец отвернул голову, словно ожидая, что вот-вот откуда-то выбегут задиры и отберут все его деньги на обед, но всё-же нашёл в себе силы и потрусил в сторону счетчика, словно медленно летящий надувной шарик, пока он не стал на расстоянии вытянутого копыта от Рэйнбоу Дэш.

Эпплджек приподняла бровь.

— Нафига он тебе сдался, РД?

Рэйнбоу Дэш повела глазами.

— Всё просто — сказала она.

Она повернулась к жеребцу и положила копыто ему на плечо. Она постаралась не скривиться в отвращении, как полупрозрачный слой смазки просочился в её шерсть.

— Слушай, Пузатик…

— Меня зовут Трюфлс — пропищал он и хрюкнул носом в конце, словно ему надо было высморкаться. У Рэйнбоу Дэш дёрнулся глаз.

— Ладно, без разницы. Слушай, тебе хватит ума оказать нам маленькую услугу?

В глазах Эпплджек проблескнула искорка, когда до неё дошло, на что намекает Рэйнбоу Дэш. Но она её не прервала.

— И что мне нужно делать? — спросил Трюфлс, шмыгнув носом и поправляя вверх очки.

— Всё просто. — Рэйнбоу провела Трюфлс к доске, не убирая копыта с его плеча и показала другим в сторону огромного скопления номеров.

— Нам с Эпплджек надо ненадолго отлынуть, так что мы рассчитываем, что ты сможешь пока последить и позаписывать номера на доску. Это совсем не сложно… всё, что нужно делать — это взять номер тела, когда он закончит и положить его с другой стороны. Затем снять его с шеи и положить в ящик. — Рэйнбоу Дэш указала в сторону зеленых ящиков, уже лежачих под счетчиком.

— Ну как, Снафлс, справишься?

— Трюфлс — поправил жеребец.

— Пофиг — Рэйнбоу Дэш взмахнула в сторону головой, поправляя свою гриву в воздухе.

Эпплджек нервно прикусила губу.

— Не знаю, Дэш. Ты хорошо подумала насчет оставить магазин на этого… пони?

— Шестьдесят!

И как по сигналу, жеребец прискакал к счетчику через пару секунд со смешанным выражением смущения и усталости на лице.

Эпплджек и Рэйнбоу переглянулись.

— Ну, давай — сказала Рэйнбоу Дэш.

Она толкнула копытами сзади Трюфлс, подвигая его вперёд.

После пары секунд неловкого подрагивания он постарался собраться и посмотрел снизу на жеребца как баран на новые ворота. Медленно, с трясущимися копытами он снял номер с жеребца и кинул его в коробку под счетчиком. Затем, когда жеребец вышел за дверь, он взял соответствующий номер с левой стороны доски и передвинул его вправо.

Дэш довольно улыбнулась.

— Вот, видишь? — сказана она.

Эпплджек повела глазами.

— Ладушки, давай отойдём ненадолго. Но только ненадолго.

— Пф-ф… — Дэш взмахнула крыльями и с лёгкостью взлетела над счетчиком.

Она открыла дверь для Эпплджек, которая решила обойти витрину без выпендрёжа.

— Всё пройдёт без проблем — сказала Дэш — мы вернемся за десять секунд.

Дверь закрылась со знакомым звоном дверного колокольчика кондитерской.

Пинки была сильно занята и не замечала ничего вокруг себя.

Но с шестьдесят пятым по счету номером она это почувствовала. Хоть её рот и не болел раньше, но теперь её язык по ощущениям почему-то казался сухим, несмотря на обильные потоки выдаваемого в неё липкого крема, и её челюсть тоже начинала болеть. И как будто того было мало, её кобылкино место, которое было горячим и чувствительным в самом начале, теперь начинала печь, болезненно растёртая изнутри много раз от полных энтузиазма усердных движений жеребцов.

У неё начинало жечь.

Но впереди еще было тридцать пять.

Пинки уловила подёргивание и увидела выплеск белой жидкости уголком глаза, вовремя открыв свой рот и словила большинство струй в горло.

Тридцать четыре.

Пинки окончательно перестала их различать. Как будто всё резко поменялось от весёлого собрания своих друзей, с которыми можно было перекинуться словами на вечеринке в праздник, на котором она никого так и не встретит. Только разве что быстро перекинуться словами означало быстро отсосать, вместе с доением члена её нового знакомого своими губами и проглатывания нескончаемо выдавливаемых струй его спермы.

Её желудок был переполнен.

Как она обвилась губами вокруг очередного неизвестного члена, в её животе тоже стало покалывать.

Время со счётом смешались вместе. Она хотела следить за ними, но их было слишком много, чтобы всех пересчитать. Она была той пони, которая всегда гордилась своей способностью помнить дни рождения и любимые занятия всех пони в городе, но теперь она не могла даже с уверенностью сказать, что половина всех пони в комнате были из Понивиля, оставляя позади тех, которых она надеялась потом вспомнить.

Ей надо было постараться вернуть всё на свои места.

Пинки воспользовалась своей короткой передышкой, чтобы взглянуть на толпу. Пони между её ног всё еще двигался, её тело подёргивалось с каждым разом, как он толкал себя в её всё больше и больше изнашиваемую киску, но не хватило и секунды подумать, прежде чем очередной член не завилял перед носом.

Пони вокруг неё выглядели как чем-то отвлечённые. Она пыталась разглядеть некоторые отличия, как они подходили один за другим: некоторые нервничали, в остальных было чересчур много энтузиазма, но почти во всех было что-то.

Но теперь все выглядели одинаково. Без лиц или особых отличительных черт. Просто толпа возбуждённых жеребцов, ожидающих своего череда вставить свой хер во что-то и залить в желудок Пинки ещё больше спермы.

Очередной член как раз последовал этому, пока Пинки витала в облаках. Он ткнулся в уголок её рта и она приоткрыла его, позволяя тому проскользнуть мимо её губ и взобраться внутрь, прежде чем конец не дёрнется и не покроет своей порцией спермы её язык. Она сделала глоток и слизкая масса проскользнула по горлу без малейших усилий. Её желудок слегка сжался после очередной залитой в него чашки жидкости.

Она уже переставала и вкус чувствовать. Сперма никогда не была приятной на вкус, хоть Пинки даже удавалось им насладиться, ведь это означало, что она делала другого пони счастливым. Теперь она распознавала одну лишь слизкую массу.

Пинки вспомнила, что ей надо ещё было объявлять номера.

— Шестьдесят шесть и шестьдесят семь — сказала она, не так громко в этот раз.

Орава коней вокруг довольно заропотала после её объявления. Один между её ног внезапно ускорил свои толчки и вытащил моментом ранее. Он уже успел наполовину опустошиться до того, как добрался до рта Пинки, так что приличная доля его спермы окатила её губы с носом. Она всё равно открыла рот, сморщивая ноздри, чтобы вязкая сперма случайно не проникла в пазухи, если бы она не следила за положением головы. Жеребец несколько раз двинул вперёд бёдрами, посылая несколько всплесков в горло Пинки, затем со стоном вытащил себя из неё.

Губы Пинки как будто пересохли и в животу всё ещё покалывало. Она проглотила, проигрорировав протестующее журчание её желудка.

— Всь… вам ещё весело, всепони? — обратилась она ко всей толпе, прежде чем не подошла очередная пара жеребцов.

Ответом был только неразборчивый ропот вместо довольных откликов. Оставшаяся часть притендентов были слишком отвлечены и не могли поделиться своим восторгом.

Ещё четверо жеребцов подошли ближе и Пикни прикусила нижнюю губу, трое из них целились своими длинными, наполовину стоячими членами ей в лицо, а четвертый пролаживал путь к другому отверстию.

Она мялась между тремя членами перед её лицом, подскакивая пару минут над каждым, что было непросто из-за нескончаемой трясучки её тела. К счастью, они кончили довольно быстро, один за другим. Пинки собрала в обе щеки их запас, пытаясь вспомнить, что ей с самого начала нравилось в этом ощущать. Она показала язык наблюдающим жеребцам и услышала довольные фырканья и постукивания копыт, прежде чем она засунула его обратно в рот и проглотила кремовый груз.

Её желудок заурчал и сжался после приема спермы, которая вышла из троих жеребцов.

Пинки вытерла копытом лоб, ей до этого за всю жизнь ещё не приходилось так сильно потеть.

Четвёртый номер начал стонать и Пинки подстраховала его, подаваясь телом чуть вперёд, предоставляя ему достаточно времени, чтобы вытащить и просунуть его готовый выстрелить член а свой рот. Она закрыла глаза и издала протяжный “м-м-м!”, полностью заглатывая внутрь его длину и пару секунд начала усердно облизывать начало его стержня, прежде чем его яйца не поджались, сопровождаемые горячим потоком спермы к корню её языка. Она слышала, как её громкие глотки отразились в ушах вместе с болезненным стоном жеребца, когда его высосали насухо.

— Ещё тридцать — сказала она со слабой улыбкой.

Два жеребца слева от неё крикнули громче остальных пони в толпе и Пинки услышала, как ропот копыт грянул в её сторону. Она повернула голову в надежде узнать, что могло так внезапно вызвать у них восторг.

Она увидела, как двое трогали друг друга, один активно натирал своими копытами член другого, затем останавливался, подставляя свой. И когда они кончили, Пинки широко раскрыла рот и смотрела, как один жеребец встал на задние ноги, пока другой ему онанировал. Выплеск семени последовал через минуту, такой мощный и быстрый, что Пинки издала довольный “м-м-х-м” закрыв рот. Буквально через секунду она открыла его снова для второго жеребца, который застонал и дёрнулся в копытах друга когда кончил, выпуская свой заряд спермы, смешивая его с предыдущим в её рту. Пинки подмигнула им, затем проглотила их кладь.

Желудок ей на это ответил неоднозначным чувством, словно она накануне сильно переела. Или слишком много выпила. Или и то, и другое.

Жеребец под номером семьдесят три расположился между ног Пинки и не представившись проскользнул внутрь неё. Он только пару раз толкнул бёдрами, прежде чем он вышел и не собирался сразу же кончить… вместо этого, он прижался своей головкой к клитору Пинки. Ей хотелось вздохнуть и застонать от прикосновения к её чересчур изношенному, воспалённому месту, которому наконец уделили немного должного внимания, но она слабо могла что-то почувствовать, оставляя того неловко массажировать её любовную кнопку. Она выдавила едва слышимый “м-м-м”, как жеребец ещё помассировал её головкой вверх-вниз несколько секунд, затем скользнул вверх и зашёл обратно в киску Пинки.

Пинки была занята другим членом, в то время как сношающий её жеребец неуклюже пытался доставить ей удовольствие. Ей стало жаль его, он единственный постарался что-то для неё сделать, пока другие игнорировали её чувства… но в то же время, если бы он присмотрелся то заметил бы, что лицо Пинки едва дрогнуло, когда он прикоснулся к её клитору или попытался разнообразить свои толчки. Было скорей похоже, что он пытался развлечь сам себя с этими попытками проявить бескорыстие, чем в самом деле заботиться о том, как тогда себя чувствовала Пинки.

Даже Пинки не знала, как она себя чувствовала.

Всплеск белого ударил ей в нос и она открыла рот, чтобы словить остаток. Жеребец, находившийся между её ног подвинул в сторону пони, который ещё был в её рту на середине оргазма и попытался найти место для себя, тыкаясь членом вокруг рта Пинки, словно инструментом стоматолога, покрывая всё, что можно непрекращающимся потоком его спермы.

Пинки закрыла глаза и проглотила обоих.

Теперь её желудок хорошо о себе напомнил, вместе с семидесятью четырьмя оргазмами, которые она проглотила и начал в открытую протестовать.

Может самое время сделать перерыв?

Пинки с чпоком вытащила всё еще извергающий семя член из рта и несколько ниточек спермы опустились на пол с мокрой головы.

— Эй, ребята, извините, что порчу вечеринку, но может нам стоит сделать небольшую паузу? Мой животик уже совсем начинает…

Член просунулся внутрь её рта на половине предложения. Пинки поперхнулась, удивленная, как её застали врасплох внезапным проникновением длинной мясистой штуки. Она надеялась, что хоть когда говорит, она не будет бояться, что в неё засунут очередной член.

Пинки вздохнула и закрыла глаза, пытаясь справиться с тем членом, который с силой проник внутрь.

Её голова подпрыгнула пару раз и внезапно остановилась.

Этот пони явно отличался от других.

Не было ничего примечательного насчет его размера, по крайней мере сейчас она могла его различить… а ведь за сегодня она распробовала много разных форм и размеров. Не было ничего особенного и в том, как он двигался или выглядел…

Но запах!

Пинки чуть не стошнило после первого вздоха через нос. Все пони до него, даже тот низкий и пухлый в самом начале хотя бы удостоились перед выходом принять ванну или залезть под душ. Пинки могла не обращать до этого внимания на их запах… единственный запах, который она могла почувствовать — это нарастающий солёный запах спермы с не менее выразительным запахом пота с тел всех пони вокруг.

Но этот жеребец!

От него несло так, словно он специально перед выходом несколько раз нырнул в жидкие помои. Когда Пинки закрыла глаза с кончиком его члена на языке, она могла почувствовать проезжающие мимо тележки с мусором и годовалый фрукт, который начал гнить ещё не успев толком вырасти. От этого её желудок чуть не вывернуло наизнанку.

Пинки прижала копыта в пах жеребца, пытаясь его от себя оттолкнуть, но у него был слишком сильный настрой и он начал трахать рот Пинки, не дожидаясь, пока та уберёт голову на нужное место. В то же время другой пони пристроился сзади к её щёлке и Пинки попыталась промычать что-то в протест, почувствовав, как внутри неё снова кто-то задвигался.

Вонь была невыносима, а вкус и того хуже. Член каждого пони до этого на вкус был как чистая вода, немного шероховатая кожица и, конечно, с кремовой субстанцией спермы… но член этого пони на вкус был как прокисшее молоко.

Желудок Пинки заурчал на неё, а она на него, с принудительно охваченными губами вокруг члена вонючего пони.

Она пыталась вытащить его, но тот схватил её за затылок и продолжил двигать её голову вниз.

Пинки почувствовала, как полный бидон спермы в её желудке раскачивался, пока её сношали сзади. Она слышала всплеск внутри после каждого толчка и как внутри её стекает прозрачная жидкость, словно в те ночи, когда была маленькой. Она тогда болела и ворочалась в своей кроватке. В то время, когда её отпускали с уроков, потому что у неё была кишечная инфекция, из-за которой ей пришлось целых четыре дня пролежать в постели.

С картиной того ведра, которое было возле кровати, Пинки почувствовала, как пони в её рту кончил. Хоть всё и попало сразу в горло, Пинки отчетливо могла это почувствовать.

Помойная жидкость протекла вниз по пищеводу и её желудок сжался.

Как только пони вытащил из неё свой хер, она тут же принялась жадно ловить ртом воздух. Ей резко стало дурно, она почувствовала себя немного потерянной в пространстве. Её рот как будто был полон, хотя ничего пока проглатывать не оставалось. Её щеки дёрнулись с белой жидкостью, которая всегда появлялась, прежде чем…

— Хватит — сказала Пинки страдальческим голосом. Трахающий её жеребец не обращал внимания.

— Хватит — повторила она более настойчиво, достаточно для того, чтобы остановить непрекращающееся движение члена внутрь и наружу из её киски.

Она прикусила нижнюю губу и несколько раз медленно и протяжно вздохнула через нос.

Ей не стоило. Только не сейчас.

В горле запекло.

— Просто… дайте мне немножко…

И как по заговору ей снова не дали договорить, Пинки снова заткнул вторгнувшийся без разрешения член. От этого не несло помойкой, как от предыдущего, но уже было без разницы, теперь даже от слабого намёка на сперму желудок Пинки начинал ещё быстрее выворачиваться наизнанку. Слюна во рту прошлась вокруг члена, когда тот с ходу вошёл так глубоко, как только мог. Он был больше остальных. Пинки почувствовала, как её щеки разошлись в стороны от его объёма.

Он попыталась его вытащить, прямо как и предыдущего, но этот пони был ещё более настойчив. Пинки ощутила пару копыт на своём затылке, которые внезапно толкнули её вперёд.

Жеребец начал трахать её в рот. Сильно. И так быстро, что Пинки не могла толком почувствовать его головку во рту, прежде чем тот не вытащит и пропихнется снова внутрь: быстро, сильно, и в таком быстром темпе, что можно было слышать, как он двигается в ней. Пинки поперхнулась, громко проглатывая его с каждым разом, словно плохая порнозвезда или утка, которая попыталась проглотить слишком большой кусок хлеба.

И когда жеребец внутри её другого отверстия начал набирать темп, всё её тело содрогнулось.

Сношающий её спереди жеребец внезапно замер, когда зашёл на всю длину. Пинки посмотрела на него умоляющим взглядом, ведь её рот был слишком полон чтобы что-либо сказать.

И через секунду, как сперма достигла её горла, она почувствовала это.

Она отпрыгнула назад с силой, которую её тело могло выдать только в критической ситуации. Она подскочила с пола в полусидячее положение, вытаскивая из себя член жеребца, который всё ещё усердно пытался запрыгнуть обратно в киску Пинки и того мокрого монстра, который только что пускал врасход её горло.

Она запаниковала, оглянулась вокруг, но в глаза бросались лишь уставившиеся на неё онанирующие возбуждённые жеребцы. Она почувствовала лёгкое покалывание в голове, когда её желудок потяжелел и горло сжалось. Она повертела головой из стороны в сторону, выискивая ведро, корзину, хоть какую-то мишень.

Но вокруг была одна только публика.

Пинки хватило времени отпрыгнуть в сторону, подальше от полукруга нетерпеливых членов. Она посмотрела в пол и в глазах поплыло, она пыталась устоять на передних копытах и тряслась каждый раз, когда её желудок сокращался. В надежде, что она ещё это переборет. В надежде, что ей удастся…

В этот раз её живот забурчал ещё сильнее и она открыла рот.

В голове снова начало покалывать, когда содержимое желудка коснулось её горла и через секунду всё стало ещё хуже.

Пинки стошнило. Она открыла рот и поток воды выдавился на пол, падая с отвратительным всплеском на половик кондитерской. Вкус жидкости, прошедшей наружу через губы с языком был ещё ужаснее, чем она могла себе представить, и от этого ей стало ещё хуже. Она продолжила рвать. Пинки почти не подавала голос после очередной вырвавшейся волны рвоты из её желудка на пол, выдав лишь тихое “пфе…” , пока наружу не попросился очередной поток.

В жидкости были только её желудочный сок и сперма семидесятишести жеребцов, которую ей довелось проглотить. Она была тёплой, кислой, и протекала прямо по языку. И её было много. Некоторая была ещё клейкой с редкими белыми скоплениями на распростертом полу. Пинки закрыла глаза и подалась головой вперёд, кашляя и пытаясь высморкать остатки из носа, которые забрались туда с той же силой, с которой желудок себя освобождал.

Она несколько раз прерывисто вздохнула и попыталась успокоить желудок. На дрожащих ногах она медленно поднялась на все четыре, вздыхая с тонким стоном в голосе.

Её живот скрутило ещё раз, она зажмурилась и качнулась вперёд, когда последовала четвёртая волна.

От всплеска на пол спермы с остальным горячим содержимым ей стало ещё хуже, и запах был мучительно противный и едкий.

Казалось, что прошла целая вечность. Пинки хотелось провалиться под землю, забыть запах содержимого желудка, но привкус на языке и в носу не хотел уходить.

— Ха-а-ах… ха-ах — она начала делать длинные гортанные вздохи, и, наконец, её желудок начал успокаиваться.

Она пыталась устоять на четырёх ногах лишь потому, что если она сейчас упадёт, то сразу плюхнется лицом в большую лужу спермы… но её голова была наклонена вниз, когда она пыталась отдышаться и часть её волос погрузились в массу. Её волосы, которые из своего нормального кучерявого состояния давно распрямились, стали темнее от привычного розового цвета сахарной ваты, теперь с оттенками белого на кончике чёлки, берущие начало из огромного пятна тёплой спермы и рвоты.

Целую минуту в комнате были слышны лишь затруднённые и прерывистые вздохи Пинки.

Но ей показалось, что на заднем плане снова послышался побуждающий ропот и тихие шаркания копыт по чувствительной коже.

И ещё через минуту она услышала без опаски приближающиеся к ней шаги.

Вместе с прикосновением сзади неё. Что-то в неё тыкалось.

Хотелось помотать головой, не веря в происходящее, но её тело не позволило ей резких движений. Ей удалось глянуть позади себя с полузакрытыми глазами чтобы удостовериться, что нечто горячее и твёрдое, трущееся об её зад было тем, о чём она подумала.

И, конечно же, это был жеребец. Он прищурил глаза, целясь в одну определённую точку, затем окончательно навёл прицел и двинулся вперёд.

Пинки увильнула бёдрами в сторону, как раз вовремя избегая его толчка и набухшая головка жеребца столкнулась с её правой половиной зада вместо намеченной цели.

— Хватит — сказала Пинки, выдавливая из себя слова сквозь усталость и привкус рвоты на языке — мне нужно… хватит, мне надо отдохнуть…

Жеребец толкнул себя снова и Пинки едва смогла устоять на ногах. Она не могла отползти… она знала, что стоит ей пошевелить конечностями, как они снова на неё накинутся и окрокинут её головой в те нечистоты, которые она развела на полу.

Жеребец крепко охватил копытами Пинки сзади и снова начал целиться. Он сделал два шага вперёд, не давая ей возможности увернуться в этот раз. И без лишних слов он подался вперёд, и внутрь.

Пинки всё ещё была мокрой. Она не могла приказать своему телу перестать вырабатывать влагу, которой уже вышло столько, что никак не помогало ей избавиться от чувства тяжести в желудке или от угнетающего чувства тошноты и дрожания во всём теле. Достоинство жеребца внутри неё внезапно по ощущениям стало словно закрученный шипастый нарост, с силой пытающийся пройти поглубже и побуждающий её желудок снова себя опустошить. Она опустила голову и глубоко вдохнула через открытый рот, стараясь не дышать через нос, чтобы снова не почувствовать тошнотворный запах водянистой спермы.

— Хв… хватит — сказала она, как жеребец в первый раз столкнулся пахом с её задом.

Её тело дрогнуло, как его бёдра добрались до своей цели, и её желудок, который снова подавал желание выдавить из себя всё, что осталось от семидесяти шести грузов в её животе.

И как жеребец толкнул себя снова, Пинки устало попыталась поднять голову. Она стиснула зубы и постаралась думать о чём-то хорошем. Она уставилась на стену впереди неё.

Слева она заметила периферийным зрением, как мимо лужи спермы и желудочного сока подходил другой жеребец. С большим стояком.

Пинки потрясла головой и крепко сжала губы.

— М-х-м м-м — выдала она, её глаза раскрылись так широко, как только могли, желая продемонстрировать настойчивость и не показывать паники.

Жеребцу было всё равно. Он ткнулся членом ей в лицо и Пинки отодвинула его в сторону, прижимая горячий конец к своей щеке.

Она почувствовала прикосновение копыт к своей голове, затем к волосам, затем последовал рывок. Её рот раскрылся сам по себе из-за острой боли, когда её неожиданно дёрнули за гриву книзу.

Жеребец увидел для себя проход и двинулся внутрь.

Его член на вкус тоже был как грязь. Пинки представила, что у других может быть и не лучше этого. Она закрыла глаза и постаралась дать ему закончить, как бы грубо он ни двигался. Её хватило только на три или четыре его движения, как её желудок вновь сжался.

В очередной раз её тело отреагировало, у неё хватило сил поднять копыто и оттолкнуть его таз от своего лица, от чего тот самовольно из неё вышел. Пинки попыталась повернуть голову и прицелиться куда-то в другое место, но её всё ещё держало за волосы его копыто.

— Хур-р-р…

На Пинки опять набросилась мучительная тошнота. Она выкашляла из себя поток спермы, не промазывая мимо стоячей колом эрекции перед ней, и дальше — на пол. У неё запекло в носу, когда половина отторгаемой массы прошла через него, её рот был слишком полон и она даже не могла слышать звука падения спермы.

Откашливая последние капли, Пинки осознала, что жеребец сзади неё продолжал двигаться без остановки. И что тот член, который она отбросила в сторону ни чуть не стал мягче.

Пинки вытерла копытом губы, пытаясь избавиться от остатков этого вкуса. Жеребец подождал, пока она закончит и снова двинулся вперёд.

Пинки сильно устала и не смогла избежать его в этот раз. Она просто раскрыла рот и позволила ему продвинуться внутрь, когда он начал двигаться, грубо сталкиваясь своим пахом с её лицом, используя её как измазанную рвотой дырку в стене для анонимных утех. Желудок Пинки был почти пуст, так что она почти не ощущала трясучки внутри, когда её штурмовали с обеих сторон.

Через пару минут движения сзади неё стали более настойчивыми, торопливыми и более сильными. Пинки чувствовала нарастающее рвение жеребца в его движениях, она знала, что он может скоро кончить.

Она попыталась повернуть голову в сторону и приготовиться принять его груз, но сношающий её рот жеребец не позволял этого сделать.

Она поняла, что если у неё не выйдет повернуть голову в сторону, то жеребец сзади и не подумает дальше остановиться и выйти.

— М-м-м — промычала она с членом во рту.

Она не знала, что она хотела тогда им выкрикнуть, будь это “Эй!” или “Стой!”, нельзя было сказать.

— М-м-м-м-м-м! — промычала она громче в этот раз.

Но жеребец не останавливался. Он крепко охватил копытами бёдра Пинки и толкнул себя внутрь в последний раз.

Глаза Пинки широко раскрылись, когда она почувствовала это… выплеск горячей, липкой спермы внутри своей киски. Такой сильный, как будто он оттуда как-то доставал до желудка.

Она бы раскрыла широко свой рот, но он был слишком полон… и вместо этого она просто медленно закрыла глаза с последующими выплесками спермы, окутывающими её матку изнутри.

Жеребец вышел из неё со шлепком и стекающей спермой, образуя вторую лужицу с другой стороны Пинки.

Ей хотелось плакать, но она не могла сказать наверняка, была ли стекающая с лица жидкость от рвоты или от настоящих слёз.

Почему всепони не остановились? Почему Эпплджек с Рэйнбоу Дэш не вмешались и не объявили перерыв?

Пинки изо всех сил постаралась расслабить желудок, когда головка жеребца во рту дёрнулась и окатила её горло своей спермой.

— И сколько ж мы времени проторчали в этой треклятой очереди? — спросила Эпплджек.

Вопрос был риторическим. Время тянулось и очередь простиралась всё дальше, им обеим не было видать её начала.

Эпплджек нетерпеливо постучала копытом об землю и отошла немного в сторону, потянувшись шеей, чтобы попытаться увидеть конец очереди. Она пропадала где-то за углом с такими же жаждущими отведать мороженого пони, некоторые из них повторяли её движение.

— Мы так вечно будет стоять! — сказала она, фыркнув, и зашла обратно в очередь.

— Ну, это ж середина лета, как-ни-как. Кому только в городе сейчас не захочется мороженого?

Эпплджек снова топнула копытом и глянула на Дэш, затем переместила свой взгляд куда-то в даль.

— Думаешь, Пинки там ещё не разорвали на куски, пока нас нет? — Дэш покачала головой из стороны в сторону.

— Всё там с ней нормально. Ты же её знаешь, наверняка она не остановится, пока со всеми не закончит.

Эпплджек вздохнула.

— Походу. Надеюсь, этот мешок с маслом хоть не забывает следить за номерами. Если за ними вовремя не проследить и не остановить, то нашу Пинки придется потом тушить.

— Я же говорю, всё с ней будет нормально. Очередь скоро начнет двигаться и мы вернемся как раз к тому моменту, когда она будет заканчивать с последним.

След Трюфлс уже давным давно простыл возле счетчика. Жеребцы начали сами скидывать свои номера, как только Пинки стошнило. Теперь все ждали своей очереди наугад или просто подходили и начинали шлёпать своими членами об её лицо, пока ту ещё одновременно имели сзади. Несколько жеребцов собирались уже было выходить, но в последний момент словили тень сомнения и заходили обратно, меняясь местами возле отверстия Пинки, пока та скулила и пыталась сдержать очередной позыв на рвоту.

После того, как первый пони затопил киску Пинки, остальные сразу перестали брезговать сделать то же самое. Теперь каждый жеребец желал пристроиться возле её тугой дырочки и ещё сильнее кончить в неё, а не вытаскивать как раньше и целиться ей в рот, который уже был занят одним, иногда сразу двумя членами одновременно. Киску Пинки уже начинало распирать… она чувствовала, как сперма с нескольких пони подряд булькала внутри стенок её вагины, и с каждой минутой туда добавлялось всё больше, даже той её части, что стекала на пол не хватало, чтобы освободить её от чувства переполнения.

Никуда не девалась и очередь возле её рта. С трудом получалось держать голову прямо, но жеребцы начинали сами за неё это делать. У каждого было чего добавить в этом бесконечном процессе… Пинки привыкла к звукам заглатываний, исходившим от её рта после каждого врезающего в её горла, готового выстрелить члена. Их пыл уже не всегда попадал прямо ей в рот… жеребцам, похоже, доставляло удовольствие кончать куда ни попадя: на лицо, на спину, накидывать белые полоски на розовый мех ниже её затылка и дальше — на задницу. Иногда они кончали ей в рот, но их сбитые прицелы вкупе с физическим истощением Пинки приводили к тому, что они не всегда попадали в цель, и Пинки приходилось отведать пару выстрелом в глаз и нос. Она насильно проморгалась, чтобы убрать чувство жжения из глаз и чихнула в попытке снова дышать через нос, но обе попытки не увенчались успехом… Пинки глянула через белую пелену перед глазами, как к ней подходил новый жеребец.

По крайней мере, её уже не рвало. Её тело едва что-либо ощущало, значит и живот уже не так болел.

Один за другим, когда жеребцы заканчивали, большинство из них уходили. Некоторые оставались, чтобы пройтись по второму или третьему кругу, с каждым разом выдавливая из себя всё меньше и меньше спермы, какое бы отверстие они не использовали. У одного или двух всё ещё висели номера на шее, но Пинки давно перестала считать.

Один из жеребцов в её рту (её губы широко растянули, чтобы поместить сразу обоих, которые не могли дождаться своего череда) вышел, его яйца поджались и он нацелил свой член на лицо Пинки. Пинки попыталась опустить голову чтобы встретиться с ним, но он схватил её сзади за волосы и поднял её вверх. Головка члена дёрнулась прямо перед её глазом и выстрелила.

Струя попала лишь в паре сантиметров от зрачка Пинки, а последующие всплески ужалили только больнее.

— Ах… — приглушенно выдавила из себя жалобный протест Пинки, как обжигающая сперма покрыла её глаз.

Она быстро заморгала, пытаясь что-то им увидеть, но вторая и третья струи тоже не прошли мимо цели, попадая с большим напором и намного более толстые, от которых просто проморгаться уже не выйдет. От этого у неё выступили слёзы. И, наконец, после четвёртой струи жеребец убрал копыто с волос и её голова нырнула обратно к грудной клетке, когда жеребец вышел из её рта. Если бы её тогда не держали на месте, она бы давно перестала стоять на всех четырёх.

Потянувшись головой кверху с одним закрытым глазом, она попыталась улыбнуться жеребцу, который онанировал прямо перед ней.

И да, было больно. Её тело как будто разваливалось на части. Её окунули с головой в сперму, заполнили ей, освободили от неё, а затем снова наполняли, когда представлялась возможность подойти к ней с одной из сторон. Она один или даже два раза чуть не потеряла сознание, приходя обратно в реальность от шлепка членом по своему лицу, или когда пони сзади неё двинет бёдрами с особой силой, застонет ей на ухо и опустошит яйца прямо в её киску.

Но как бы там ни было… всепони кроме неё отлично проводили время.

В этом ведь и был весь смысл, правда?

Пинки Пай прокашлялась, заканчивая отсасывать последние несколько выплесков спермы из жеребца перед ней. И в то же время она почувствовала это предательское подёргивание, в этот раз вместе с особо грубым толчком в её бёдра, копытами по коже, а затем слабым подёргиванием внутри неё. Она уже не могла чувствовать сперму, её было слишком много и она стекала с её раскрытой киски как из фонтана.

Или как тающее мороженое с вафельного рожка.

Эпплджек и Рэйнбоу Дэш подошли к двери Сахарного Уголка, как солнце уже начинало садиться, покрасив облака в чудную смесь фиолетового с золотым, постепенно скрываясь за горами. В такое время их вафельные рожки не успели уронить и капли ванили на пол, когда они уже стояли возле двери.

— Думаешь, она уже закончила? — спросила Эпплджек, лизнув свой рожок и Рэйнбоу Дэш пыталась не уронить свой в одном копыте, когда она открывала дверь другим.

— Не знаю. Наверняка через неё уже прошлись больше сотни, но ты знаешь Пинки… у неё хватит энергии и на больше жеребцов. Я не удивлюсь, если она до сих пор их ублажает.

— Ну, эт мы сейчас узнаем.

Дэш потянула дверь от себя, не сводя взгляд со своего мороженого, чтобы то не соскользнуло с рожка на пол.

И как только открылась дверь, Эпплджек скривилась так, как будто ей в лицо ударил горячий поток воздуха с какой-то свалки.

— Фу-у-у — и! Несёт так, что тут и за неделю всё не отодраишь.

Эпплджек подошла к самому центру источающего запах секса источнику. Внутри свет был выключен и без помощи солнца, которое недавно выглядывало из окна, интерьер внутри было тяжело разглядеть. Эпплджек подождала секунду, пока её глаза не привыкли к темноте. Она сразу же заметила, что табун жеребцов уже успел разойтись… вместе с тем толстым пони, которому они с Дэш поручили следить за счетом.

Губы Эпплджек сместились в сторону.

Номера были подсчитаны неправильно.

— Пинки? Ты там как, нормально? Наверняка тебя тут отодрали по самое немогу…

Эпплджек неожиданно прервалась. Она оглядела всё внутри магазина и чуть не уронила собственную челюсть. Она медленно отодвинула свой рожок в сторону.

На полу был бардак. Лужи спермы повсюду с другими неизвестными жидкостями были разлиты на каждом шагу. Пол был весь протёртый царапинами, и номера, которые висели на их шеях, были раскиданы где попало. Одну из занавесок в другом конце комнаты оторвали от окна и теперь она лежала в чём-то, напоминающем кучу мусора на свалке.

Но самая большая лужа разместилась в центре, и выглядела она так, будто каждый жеребец в комнате выстрелил в неё из своего спермомёта больше одного раза. Это была добрая четверть метра белой субстанции с другими сомнительными жидкостями, которые собрались в небольшое озерцо.

И Пинки лежала в самом центре лицом вниз.

— Пинки! Ты в порядке?!

Эпплджек метнулась с места, не сильно боясь в тот момент испачкать копыта. Она протрусила через несколько мелких луж с влагой, в которые она не решалась заглянуть, пока не дойдёт до Пинки. Она встала на краю огромной влажной лужи, стараясь быстро придумать, как можно было лучше не погрязнуть сразу в её глубинах, когда Пинки Пай сама приподнялась на ноги и помахала куда-то в сторону ей копытом.

— Я в порядке — сказала она.

Её голос как будто звучал издалека. Её грива уже не была такой прямой, как прежде… она вся была в засохших клочках и пятнах с прозрачной корочкой, смешанные со слюной и спермой.

— Ты уверена? Какого сена тут произошло?

Крылья еле звучно вспорхнули и Рэйнбоу Дэш подлетела к падшей фигуре Пинки, положив по дороге свой рожок возле счетчика.

— Нифигасе, Пинки, ты в порядке? Что случилось?

— Ничего страшного — сказала Пинки, помахав снова копытом и положила голову обратно.

Она не делала попыток встать, хоть и держала голову слегка приподнятой, чтобы случайно не вдохнуть аромат того бассейна, в котором она лежала.

— Всепони просто немного… слегка увлеклись. Всё… всё в порядке — объяснилась Пинки между длинными вздохами, с каждым разом её грудная клетка заметно поднималась и опускалась.

Эпплджек с Рэйнбоу Дэш нервно пересмотрелись. Не секрет, что ни у одной из них не возникало желания вступить в неоднородную массу, что была под телом Пинки.

Но Рэйнбоу Дэш всё равно уже успела положить своё мороженое.

С твёрдым взглядом Рэйнбоу взмахнула крыльями и зависла в воздухе над Пинки. Она потянулась вниз передними копытами и взяла её под плечи. Она скорчилась, когда влага моментально пропилалась в её шкурку, но не сходила с цели и подняла Пинки под собой. Она пронесла её к другому концу лужи, ближе к счетчику. Убедившись, что под ними не было никаких следов влаги, положила её вниз и прижалась спиной к стекляной витрине.

Пинки уложилась словно кукла с ватными конечностями, роняя голову себе на грудь и медленно вздыхая.

— Пинки, ты вся потрёпанная. Может нам отнести тебя к медсестре, или типа того?

Глаза Пинки распахнулись, она подняла голову, чтобы покачать ей из стороны в сторону, затем снова припала подбородком к груди.

— Нет — сказала она, сосредотачивая взгляд на Рэйнбоу Дэш — Я в порядке, правда… мне просто нужно немножко отдохнуть.

— Пинки, ты хоть скажи нам, что тут случилось? — спросила Эпплджек.

Пинки на секунду подняла голову, улыбнулась, и наклонилась шеей в сторону, перекинув голову через плечо.

— Случилось то, что… я побила свой рекорд по счастливым пони за день.

Эппллджек с Рэйнбоу Дэш снова нервно приглянулись. Мороженое Рэйнбоу на полке потихоньку начинало таять. Маленькая капля белой ванили переместилась к концу вафельного рожка, сорвалась, и упала на стекло, затем сползла по нему вниз и упала точно Пинки на макушку.

Пинки ободряюще подняла вверх одно копыто, затем уронила его обратно.

— Ву-у ху-у.

Потом она закрыла глаза и провалилась в бездну забытья.