Шум сердца
Глава 10 «По холодным следам»
Состояние какое-то апатичное; Сансет прекрасно понимает, что это всё с ней связано, что это из-за чертовой девчонки, которая до сих пор не объявилась, из-за Совета, который уже готовит документы, чтобы отправить её вмир иной. Она за последние сутки почти возненавидела эту Верность уже, она за последние сутки слишком часто с ума сходит, слишком часто ориентацию теряет. Всё стабильно, ей бы поспать немного, а так — всё стабильно.
Ничего подобного.
У неё состояние прострации, у неё конечности то ли немеют, то ли слишком сильно перенапряженные будто бы. Только когда она пальцы в кулаки сжимает, чтобы проверить, онемели ли руки, всё чувствуется абсолютно нормально.
Когда Шиммер заходит в главный зал, то сразу же замечает группу собравшихся за столом хранителей. Темпест, Старлайт, Сноуфлейк, несколько других. Всего шестеро, она подходит к ним, из потока обсуждений выделяется серьезно-добродушный комментарий патологоанатома.
— Один в один как наши мазохистки, — говорит она Темпест, пальцами её подбородка касается, осматривает пару ссадин на лице, ошметки грязи над бровью; Сансет и Абигейл в виду имеет, фыркает. Пальцем пару капель крови с щеки стирает, Темпест головой в сторону ведет.
— Стар, это неважно, — пальцем в карту, обрисованную и местами перечеркнутую маркером. — Вот что важно.
Шиммер в поверхность стола руками упирается, внимание к себе не привлекает. Мист взглядом первый на неё натыкается, никак не комментирует, продолжает говорить уверенно, руки на груди сложены, взгляд какой-то почти железный. У него волевой характер, быть надзирателем Базы — самое то для него, он ведёт себя уверенно, ни мускулом не выдает сомнений. Он вообще сомневаться не умеет, кажется. По крайней мере, выглядит именно так.
— Что по поводу охраны? — спрашивает.
А Глиммер подходит к Сансет, чтобы голос не повышать, стол обходит, рядом останавливается, пока Шедоу и двое других обрисовывают ситуацию, вернулись с слежки не больше получаса назад. Грязные, взмыленные, энтузиазмом через край плещут. У Темпест между словами адреналин хлещет, она громче говорить начинает, хранители вокруг работают, не переключая внимания.
Старлайт усмехается тихо, смотрит на карты перед собой.
— А кто-то говорил, что я долго собираюсь, — язвит, подкалывает.
Взгляд в её сторону Шиммер кидает короткий, колкость её оставляет без ответа; их мелкие перепалки могут подождать. Сейчас намного важнее заняться чертовой картой особняка в Граце. Сансет карту к себе разворачивает, руку протягивает ладонью в верх Сноуфлейку, который в пальцах маркер крутит. Тот отдает ей маркер, без вопросов, даже без непонимающего взгляда. Глиммер брови многозначительно вскидывает, наблюдая за этим. Эти двое всё время, что знакомы, на дух друг друга не выносят. Сансет иногда готова Мисту глотку перегрызть. Что же с ней произошло, раз она не допустила даже ни одного смешка? Шиммер карту четко перед собой кладет, где-то на периферии слушая о камерах, о паре хранителей, которых пришлось убить, иначе о том, что Темпест с парнями там были, узнал бы Сараби. А сама входы в здание отмечает, перечеркивает неровными линями подчеркнутый выход в сторону воды, в сторону пруда. Это как поправлять домашнюю работу за младшей сестрой — выходит уже по привычке; совсем не потому, что она сомневается в Темпест, совсем не потому, что считает себя умнее и лучше.
Карта размечена херово — вот и всё; вслух указывать на это она не станет.
— Десять человек по периметру, сколько внутри — не предположить, — говорит Шедоу.
— Три этажа, — перебивает Сансет, поднимая голову. — Как минимум у каждого выхода из дома должны стоять люди с обоих сторон, не стоит недооценивать телепата. Плюс погрешность на личную охрану. Если у него Магия и Верность, то банально из чувства превосходства, он не станет оставаться с ними один на один. Девчонки против него – никто. Они даже не знают, с кем имеют дело...
— Спорно, — вставляет Старлайт посреди фразы, снова не получает ничего в ответ, кроме продолжительного тяжёлого взгляда.
— Плюс, кто-то должен следить за ними обоими, пока он занимается чем-то посторонним, ест или спит. Математика.
Сноуфлейк давит смешок, когда взгляд переводит на Темпест. У той во взгляде написано, что глава их команды только что буквально из рук вытащила у неё итоги его операции так, словно это игрушка, с которой она не научилась еще обращаться. Обида почти детская, Мист к Шиммер обращается, пытается балансировать между вашингтонцами.
— И сколько же их по-твоему, математик? — голос твёрдый, только уголки губ чуть приподняты. — Насколько я помню, тебя там не было, чтобы судить о количестве людей при телепате.
— Спасибо! — с нажимом произносит Темпест, вскидывая руки, ладонями хлопая по краю стола.
Сансет уже открывает рот, чтобы начать спорить, Старлайт её ладонью по спине хлопает, останавливая. Если Темпест хочет самостоятельности, если хочет самоутвердиться, то ей не нужна старшая подруга, которая будет указывать на то, как делать работу. Да, Шедоу импульсивна, да, она порой ведёт себя странно и прислушивается к своим "голосам", но это никак не влияет на то, что она со всем справилась достойно. Не идеально, но достойно.
Темпест продолжает говорить о том, что они выяснили, Темпест говорит про местность вокруг. Мист кивает. Краем глаза замечает, как знакомая особа ближе подходит и взглядом по их фигурам скользит.
Говорит коротко:
— Введите пока Абигейл в курс дела, — и взглядом пересекается с Сансет, кивает сторону. — На минуту.
Она от поверхности стола отталкивается, вервольф к колонне рядом прислоняется, Шиммер краем глаза замечает, как у той усмешка на лице расцветает, взгляд переводя с одного, на другого, на третьего хранителя. Сейчас ей буквально дали карт-бланш на то, чтобы командовать не только Росомахой, но и её напарниками. Сейчас она, совсем как настоящий волк, войдет по вкус, сама ситуацию прочувствует, а дальше каждого на место поставит и всё идеально сделает. Сансет и Мист отходят в сторону не больше, чем на пять шагов.
Периодически он косится в сторону стола, руки снова на груди скрещивает, чуть прищуривается, словно пытается ситуацию считать.
— Ваше руководство из Вашингтона в курсе, что Шедоу лезет на передовые? — спрашивает он, голову поворачивая к Сансет.
— Думаю, они дико бесятся из-за этого. Меня такой расклад вполне устраивает.
Ответ короткий, но исчерпывающий, судя по тому, как Сноуфлейк многозначительно брови вскидывает, снова косится в сторону стола.
— А сколько ей? — уточняюще.
— Девятнадцать.
— Мало, — отзывается Мист. — Свернет голову во время операции, меня затаскают перед Советом, — взглядом встречается с Шиммер. Она чуть заметно кивает, понимая, о чем он говорит. — Возраста бойца не достигла.
Она отзывается в том же тоне, несколько глухо:
— Не по протоколу.
Пауза в пару секунд, он обдумывает ситуацию; по чуть заметной морщинке между бровей, по напряженному лбу понятно. Губы поджимает, прикидывает возможные варианты. Стук каблуков, Глиммер в их сторону направляется.
Сноуфлейк говорит:
— Возьмёшь под свою ответственность?
Головой Шиммер ведёт отрицательно. Никому другому он предложить и не может — либо ей, либо Абигейл. Буквально перекидывая ответственность с себя. Потому что они самые здравомыслящие в команде, потому что тогда если что-то и случится, то спрашивать будут с неё. И далеко не так, как спросят с вервольфа. Операция рискованная, она и так саму себя может подвести. Брать на себя еще и ответственность за Темпест с её "соседями" — слишком. Не то время. Была бы другая ситуация. Не сходила бы она с ума от приближающейся казни, всё равно не стала бы рисковать.
Кусок разговора Старлайт не успевает услышать; и всё же когда останавливается рядом с ними, тут же говорит фразу, идеально попадающую в обсуждаемую ситуацию.
— Росомаха с нами не пойдёт, — произносит с нажимом и уверенно.
Мист взглядом от Сансет к Глиммер и обратно. Редкий случай, когда эти двое хоть в чем-то согласны. Тот самый редкий случай, когда у них одна точка зрения на двоих и их не свернуть, не заставить передумать. Он уголком губ ухмыляется, чуть голову набок наклоняя; изначально не хотел брать Шедоу, изначально не хотел допускать ту до операции. И отчасти, было бы странно услышать, если бы вдруг он получил от них абсолютно противоположный ответ. Что из себя представляет Сараби, понимают все трое. Сноуфлейк отходит, возвращается обратно к столу, что-то говорит, но у него интонация ровная, голос уверенно-негромкий, разобрать в потоке звуков все равно не получится.
Шиммер говорит:
— Мне всё это не нравится, — непроизвольно наклоняется в сторону патологоанатома, чтобы более-менее взгляды на одном уровне. — Ты же понимаешь, что она всё равно сунется в это дело?
Она усмехается в ответ.
— Предлагаешь посадить под домашний арест? А кто тогда будет оплачивать ремонт?
И когда взгляд её перехватывает, чуть удерживает, губы расплываются в какой-то не совсем понятной Сансет улыбке; ей эта улыбка абсолютно точно не нравится. У нее во взгляде что-то такое странное, она фразу обрывает, хотя понятно было, что это не все, что мысль не закончила, что ещё что-то сказать хотела.
Глиммер ладонью в плечо Сансет толкает.
— Взгляни-ка туда, — и в дальний угол указывает, где две девчонки из элементов стоят и отношения выясняют. Шиммер глаза закатывает, фыркает недовольно. — Кажется наши овечки что-то не поделили.
Как только Пинки решила "разбавить скукоту" их комнаты, Рэрити, а за ней и Эппллжек, поспешили ретироваться, прихватив с собой то, что важнее всего было. А поскольку в это время какое-то собрание намечалось, не пришлось особо беспокоиться о том, где можно убить время, пока буря в комнате стихнет.
— В чём дело? — с нажимом спрашивает Рэрити, разворачиваясь к ней лицом, когда ЭйДжей в очередной раз начинает наступать.
У Эпплджек взгляд внимательный; едва ли не изучающий. Рэр взгляд этот не просто выдерживает, она буквально пялится ей четко в глаза, почти не моргая. Это не соревнование «кто кого», и всё же вопрос в том, кто первый отвернется.
Первой заговаривает именно фермерша, нарушая эту дурацкую игру в гляделки.
— Что происходит?
Рэрити брови хмурит, чуть морщится.
— Ничего.
С нажимом, более серьёзно:
— Что происходит, Рэр?
— Ничего! Я же сказала.
Эпплджек взглядом размеренно-сосредоточенным на неё смотрит, чуть голову набок наклоняет. У Рэрити такое чувство, что она подопытная в каком-то из опытов, что ещё немного и она плеснет ей в лицо химикатов, спокойно достанет диктофон и продолжит заниматься своими делами дальше. Рэрити не понимает, к чему она клонит. Рэрити не понимает, блокируя напрочь все посторонние мысли, блокируя напрочь то, что реагирует как-то странно на неё последнее время. Мысли она читать не может, в её голову она может забраться только буквально — сделать трепанацию черепа, вытащить кусок кости и посмотреть на мозги. Только так ничего не увидеть. Все мысли, все чувства, все грани восприятия — не более, чем импульсы. И нет пока ни одного приспособления, что будет в состоянии считывать мысли.
И на мгновение на лице у Эпплджек что-то такое, что хорошо ей знакомо. Что-то такое же проскакивает, когда она общается со своими потенциальными источниками, когда пытается выбить нужную информацию. Что-то, что она уже видела со стороны, фыркая и закатывая глаза; ни разу вблизи.
А ЭйДжей ладонь протягивает, касается её плеча, она напрягается, ЭйДжей пальцами в сторону его шеи, она руку ее с себя скидывает.
— Эпплджек, что это за детские игры начались? — в голосе раздражения предостаточно.
Она ухмыляется странно.
— Как интересно, — говорит, а под этим её взглядом Рэр все более некомфортно себя чувствует. — Очень, очень интересно.
У модельера где-то на дне зрачка что-то поменялось во взгляде, когда она до неё дотронулась; Эпплджек в этом уверена. Слишком явно, слишком отчетливо. Даже её сведенные брови и откровенное раздражение в интонации не переубедят. На каком-то химическом уровне, где-то на уровне гормонов и инстинктов она на едва уловимое мгновение почувствовала свою власть. Не потому, что переспорила Рэрити. Не потому, что наорала, хлопнула дверью и ушла. Не потому, что они были на равных, а ей удалось ситуацию под себя выкрутить.
По какой-то другой причине. Будто бы знакомой уже, но непонятной.
Рэрити её поток мыслей прерывает, буквально мешает ей все как следует проанализировать. Банально на уровне химических реакций. Она говорит:
— Давай ты потом продолжишь меня допрашивать, — она хмыкает, почему-то сразу же замечает, как Рэр взгляд в сторону главного зала обратно переводит; мимо них проходит двое хранителей, за ними ещё одна. — Нам надо узнать, что там такое. Узнать, где Рейнбоу
Есть доля здравого смысла в том, что противоположности притягиваются. И это просто данность; Эпплджек беспокоится, Эпплджек проста как чистый лист. Рэрити взгляд снова на неё скашивает, вслух ничего не говорит. Её к ней тянет хуже, чем магнитом; электрические поля сбоят, работают неисправно. Думать об этом она себе запрещает, пытается сосредоточиться на словах хранителей, на комментариях патологоанатома, на выражении лица надзирателя, почти нечитаемом, почти неизменном и непроницаемым.
— И Твайлайт, — добавляет Эпплджек.
— Ну и это тоже, — отмахивается Рэрити.
На другую сторону зала, где слышимость лучше, Рэр идет первой; ЭйДжей на пару шагов отстает, всё ещё думая, всё ещё понять пытаясь, что же не так.
А что она, собственно ждала услышать? Что Рэр — уставшая, дерганная и до ужаса нуждается в том, чтобы Рейнбоу вернулась? Да и Рэр никогда не любила излишних, неуместных прикосновений. Хотя она общительная, хотя умеет на место любого поставить. И, кажется, это никогда не изменится. Эпплджек уверена — дальше будет только больше. И почему-то иррационально она сейчас хочет бросить всё, поймать первую машину и поехать к этому Блюбалду. Банально спросить у того, как ее подруга вообще пустила его в свою жизнь. Как смог вообще пробить её толстые стены, которыми она начинает сразу же отгораживаться, как допустит чуть ближе. Она, кажется, снова начинает её не понимать. Она — та, кто всегда знала Рэрити лучше других, вдоль и поперёк — сейчас смотрит на нег как на чужую.
Слишком много намешано реакций, никак не обоснованных, а она в них рационального ничего не видит. Действует по наитию.
Темпест говорит о расположении окон, что-то поясняет, сильно в детали не уходит, хотя как раз детали-то им и нужны больше всего. Им обоим, Абигейл с Сансет, бы стоило самим прошерстить местность, всё равно сами потом туда полезут. Всё равно не будут сидеть здесь и ждать; так бы и сделали, если бы не почти хроническая усталость, которая длится с момента появления Элементов.
Сансет даже не думает, что должена был там быть; она это и так знает. Точно так же, как и то, что не должна была упускать каждую из девчонок из виду, должна была делать больше, должна была работать на износ, чтобы найти Магию, чтобы чертовы Элементы видели, что они не одни ее ищут, что хранители на них стороне, что они заодно. Это не чувство вины, это осознание собственной ответственности. Между ними есть разница, четкая граница.
Обо всей ситуации в целом, подводя итоги, Темпест говорит воодушевленно. Даже слишком. Она собой гордиться, она собой определенно точно довольна.
Старлайт ладонью на её плечо давит, чтобы наклонилась.
— Она молодец, да? — шепотом, с нескрываемой гордостью. – Держится против своих голосов.
Шиммер кивает несколько тупо, у неё перед глазами почему-то опять фокус теряется. В ушах звон нарастает. Хочется сбежать, спрятаться. Куда-нибудь, где её не найдёт ни Совет, ни проблемы, вообще никакая дрянь. Дыхание учащается. Звон в ушах грохотом пульса сменяется. Глиммер как-то странно на неё смотрит.
И проходит всё так же внезапно, как началось.
— Действовать необходимо сейчас же, — твёрдо произносит Сноуфлейк; Сансет дыхание старается выровнять, думает, что стоило те же слова сказать несколько дней назад. Не твердить про нехватку информации, а действовать, потому что они кучу времени потеряли. И всё из-за его твердолобого упрямства.
Абигейл в сторону оружия, за ней двое напарников Темпест, она сама. Шиммер задерживается меньше, чем на пару секунд.
— Ты ей скажешь, — бросает Старлайт и шаг ускоряет, догоняя остальных быстрее, чем хранительница успеет отказаться. Быстрее, чем она успевает сказать ей, что патологоанатом и сама не особо горит желанием, чтобы Шедоу влезала в эту операцию. Она и местность проверять не должна была; это никак не мешает Темпест лезть на передовые.
Сансет лишь взглядом её провожает, сам следом, руки в карманы штанов засовывая. Конечно, она не хочет быть корнем всех зол, конечно, она хочет остаться любимой подругой, а не превратиться в ту самую зануду, что запрещает всё и всегда. Занудой по этой части у них всегда была Сансет. Это она — та, кто вечно что-то запрещает, отчитывает и пытается поставить на место, приструнить. И это не способ заботы какой-то странный, хотя, отчасти, может быть, и так. В большей степени — чувство ответственности за них. Темпест может сколько угодно глотку срывать криками, что она контролирует своих демонов, что не сумасшедшая и в надзоре не нуждается. Всё равно не поможет. Абигейл вообще вервольф из другого мира, но она и за неё переживает.
К Темпест она подходит в тот момент, когда та уже крутит в руках один из своих метательных ножей.
— Темпест, — та и взгляд не переводит, пальцем по краю лезвия ведёт. — Темпест, ты никуда не идёшь.
Сначала довольная улыбка исчезает, затем она поднимает взгляд на Шиммер. Нож, сжатый в ладони, опускает медленно, касается поверхности стола, но не кладёт до конца.
— Не поняла, — интонация несколько вверх на последнем слове, на последнем слоге.
Между бровями складка, взгляд серьезный и несколько тяжёлый. И в нем нет ни намека на шутку.
— Ты никуда не идёшь, — звучит как на повторе в ответ. — В этой операции ты не участвуешь, так что давай ты не будешь сыпать уговорами и аргументами. Все уже решили, и не надо на меня так смотреть, это было далеко не только моё решение.
Удар металла по столу звучный, когда Шедоу швыряет на него нож. Сансет выдыхает тяжело, взгляд отводит куда-то в сторону, куда-то почти на пол. Почему только всё вечно воспринимается в штыки, когда она говорит? Большим и указательным пальцем трёт глаза, переносицу. Лучше бы Старлайт сказала Темпест о том, что к этой миссии та не допущена. А она стоит в нескольких метрах, документы какие-то пересматривает. Ей собраться не нужно, она сама не идёт никуда. И даже не смотрит в их сторону; ответственность с себя перекидывает просто с поразительной лёгкостью.
Да только на Шиммер не нужно ответственность перекидывать, она сама всегда на себя её тянет; привычка, въевшаяся под кожу и глубже, дальше, в саму суть.
Наверное, она всегда такой была.
Темпест говорит:
— Пожалуйста, — и дальше с нажимом, явным раздражением. Вспыхивает быстрее спички: — Пожалуйста. Мне плевать. Мне абсолютно похер…
— Следи за языком, — на середине фразы вставляет Сансет несколько устало.
— Только вас там не было, — продолжает Шедоу, полностью проигнорировав комментарий. — Я знаю местность лучше вас в несколько раз, вы без меня не справитесь.
— Темпест, пожалуйста, давай без этого.
Та кипит, откровенно кипит, смотрит обиженно, обида какая-то почти детская. И взгляд за спину Шиммер кидает, на слова её не реагирует. И так понятно, что никуда не идёт. Что та всего лишь типа смягчить удар пытается. Да чёрта с два. Это никак не меняет тот факт, что Темпест хотела пойти, что она собиралась, что она готова лучше всех них вместе взятых.
Шедоу говорит:
— Стар.
Шедоу говорит:
— Ты тоже считаешь, что я не должна идти?
И Сансет поворачивается в сторону патологоанатома, чтобы поймать её взгляд на себе. Она только с последним листом закончила. Она папку перехватывает, смотрит серьёзно и несколько отстранённо. Лишь потом делает шаг в их сторону; мысленно Шиммер умоляет её не дать сейчас слабину, не позволить Темпест пойти с ними, не сказать, что она возьмёт ту под свою ответственность, что Росомаха права, что без неё они не справятся.
Глиммер руки на груди складывает, сама на Сансет смотрит. Пытается найти поддержку; будто бы взглядом говорит ей, чтобы она сейчас что-то сказала. Например, что мнение её сейчас не считается, что всё и так решено. Но Сансет молчит. И нет, она не подставляет её. Патологоанатом и сама не хочет Темпест никуда пускать. Но ощущение стойкое, что только что хранительница вложила ей в руку нож, которым ей придется ударить младшую.
— Группа сформирована, — начинает она несколько издалека. Шедоу фыркает недовольно, отворачивает почти на девяносто или сто градусов, снова поворачивается к ним лицом. — На Базе и без этого полно работы. Ты можешь выбить себе пару рейдов. Темпест, серьезно, в это дело тебе лучше не лезть. Я понимаю…
— Ничего ты не понимаешь, — отрезает Темспет. И взгляд косит в сторону Шиммер. — Вы обе не понимаете.
Как-либо ответить на её фразу никто из них не успевает, потому что она направляется в сторону выхода, буквально за секунду отводя плечо в сторону, чтобы не влететь в Миста, возвращающегося с планшетом в руках.
Старлайт чуть голову набок наклоняет.
Говорит:
— Знаете, могло быть и хуже.
— Ага, разумеется, — парирует до сих пор молчавшая Абигейл несколько недовольно, идя в сторону стойки, на которой закреплен лук и колчан.
Стрелы пересчитывает на автомате, все на месте, если не считать одной сломанной во время последней слежки. Её до сих пор не заменили, а она так не составила тогда отчёт по поводу порчи оружия. И неважно, что этот лук уже давно за ней числится. Стрелы нет, стрела сломана, нужна новая. Колчан перекидывает через плечо, вырванными из контекста фразами слушая слова надзирателя.
Из потока речи внимание больше всего привлекает имя главной в команде.
— Отвечаешь за операцию, — говорит она, как только он поворачивает голову в сторону Шиммер. Сансет кивает на автомате, в глотке застревает несколько раздраженное «как будто могло быть иначе»; остается только надеяться, что Темпест снова не поведёт себя как обычно, не сделает всё по-своему. Не хватало ещё того, чтобы она всё же пошла каким-то образом с ними. В этом отношении успокаивает лишь то, что Сараби в Граце, а не в Риверсайде. Без портала им не обойтись, а прочти через портал незамеченной точно не получится.
Пускай лучше обижается, пускай злится на них обоих, считая, что они ни во что её не ставят или относятся как к сумасшедшей. Зато будет не в центре событий. Зато не полезет туда, куда ей лезть не стоит.
Через пятнадцать минут в главном зале открывают портал; хотя "открывают" – весьма спорное определение. Вначале хранители пытаются совладать со спец. карандашом, а позже просто вручают его Сансет в руки со словами: «Ладно, у тебя лучше получается». Сноуфлейк ещё что-то говорит по поводу того, что портал в Граце нужно открыть практически в центре города, за полчаса ходьбы до особняка, в котором сейчас скрывается маг. Добавляет что-то о том, что им нужно будет рассредоточиться и помнить о том, что тот легко мог поставить своего человека, который будет следить за местом открытия портала, чтобы если что доложить. И нет, это совсем не бесполезная болтовня, но почему-то начинает действовать на нервы. Сейчас, наверное, на нервы действует слишком многое. Они натянуты так, что ещё немного — и порвутся, отпружинив обратно, зацепив кого-то на отдаче. В портал Шиммер заходит последней, пропуская всю группу охотников вперёд, не оборачиваясь.
Погода в Граце встречают духотой и тучами; тупым осознанием на подкорке, что ещё час, ещё пара часов, все стабилизируется, они вытащат Верность, выволокут Магию. Всё выровняется, всё вернётся в прежнее состояние.
Убедить себя в том, что сначала нужно сделать, а потом уже надеяться на то, что всё стабилизируется, не особо получается.
По городу они рассредоточиваются почти сразу же. Привлекать лишнее внимание не стоит. Сансет понимает, что Абигейл идёт за ней лишь по тяжёлому хрусту подошвы её ботинок, который не замолкает и не отдаляется. Она идет на расстоянии нескольких шагов за ней, специально отстает, дает ей пространство. Шиммер о ней не думает, она мысли переключает полностью, быстрее чем по щелчку выключателя. Моросить начинает мелко настолько, что если встать, а не идти, то будет казаться, что дождя вообще нет, что всего лишь воздух чуть влажный. Ботинки по брусчатке отдают непривычным звуком; несколько глухо. С сосредоточенности на мыслях не сбивают.
До установленного места сбора они добираются третьими. Сансет игнорирует слова кого-то из бойцов, что Темпест бы им пригодилась, что Темпест — единственная, кто знает, как обстоят дела. И взгляда в сторону того не переводит; репутацию лидера, как и саму эту позицию, держать за все эти годы она давно научилась. И не реагировать, когда оно того не стоит, тем более.
Пребывание на Базе Риверсайда научили не реагировать на чужие реплики быстрее любого другого, стороннего, опыта.
Игнорировать людей вокруг; не пускать близко — вот и всё.
На то, чтобы дождаться оставшуюся часть группы, уходит одиннадцать с половиной минут. На то, чтобы не психануть и не пойти в итоге в одиночку, уходит меньше семи секунд.
Дойдя до особняка, они перепроверяют координаты дважды. Потому что по периметру не видно ни одного человека. Потому что вокруг никого; и это начинает казаться не просто странным, а откровенно подозрительным.
Абигейл, совершенно на автомате, выхватывает нож и приставляет его к горлу одной из хранительниц. Говорит чётко и спокойно:
— Заткнись, Элис, — когда эта девушка снова заговаривает о том, что, наверное, им действительно стоило взять с собой Темпест.
Для Абигейл это нормально. Это все уже давно уяснили и всерьёз не принимают. Но осадок от того, что кто-то может вот так просто приставить нож к твоему горлу, остаётся.
И не то что бы Сансет ей не благодарна. Мысленно у неё лишь «оставь её в покое, Абигейл, похер, что пара человек из целой группы думает», вслух ничего. И это «ничего» касается слишком многого. Потому что никого нет ни вокруг особняка, ни внутри. Двери открыты, половина окон тоже. И они убивают полчаса, даже чуть больше, но не находят никого.
Здание было пустым ещё до того, как они появились в городе, кажется. Несколько часов назад поисковая группа вернулась после разведывательной операции, утверждая, что все предварительные данные верные, что всё так и есть, что Сараби здесь, сомнений никаких. А сейчас комнаты пустые, сейчас ни одного хранителя, ни одного безымянного, оставленного для отвлечения внимания банально.
Ничего.
Ничего и никого; хочется проломить какую-нибудь стену, чтобы выплеснуть злость.
Недооценивать мага, конечно, глупо. Но именно это они и сделали, не просчитав, что не только они за ним следят, но и он за ними. Банально просчитались, не учли такую простую и логически верную деталь. Или же просто промедлили. Надо было не разбираться с каждой крупицей информации, как настаивал Мист, а действовать. Просто действовать, блядь. Неужели это так сложно? Даже в подвальных помещениях нет никого, никаких зацепок. Никакой классической насмешки, указывающей, что они были близко, что они почти что его поймали. Позерства ни грамма. Сараби словно провалился сквозь землю; захватив вместе с собой Магию, Верность и всех своих щенков. Рассыпался на молекулы, смешался с воздухом — как угодно, но здесь его нет.
По дороге до портала Сансет придумывает сто двадцать семь самых жестоких и мучительных способов убийства надзирателя, со стороны, наверное, выглядит максимально заведённой, потому что хранители молчат, даже Абигейл не рискует ничего произносить, взгляд периодически на неё скашивает, но она этого не замечает.
На Базу они возвращаются ни с чем; с горьким привкусом собственных просчетов, осознанием того, что снова начинают с отметки на уровне нуля. И рыть дальше, искать, пытаться что-то выяснить больше нет никакого желания, никаких сил и никакой мотивации. Абигейл швыряет лук на стол в оружейной. Снимает колчан с плеча, кидает туда же. Сансет замирает и тупо смотрит в стену несколько минут, Абигейл никак не комментирует, прекрасно понимая, что именно сейчас та переживает. А в такие моменты лучше не лезть. В такие моменты лучше оставить в покое. Поэтому она подходит не столько к ней, сколько к столу, вытаскивает клинок из крепления, кладёт на ровную поверхность спокойно. Банальных «мы сделали все возможное» все равно лучше не произносить. С Шиммер никогда такой фокус не проходил. Напряжение в воздухе нарастающее, вервольф делает вид, что ничего не замечает, что ничего не происходит; как всегда и делает. Что это обычная миссия, после которой они вернулись ни с чем. Бывает, ничего катастрофичного.
На спешный топот внимания никто не обращает. Один из новичков, недавно появившихся на Базе, лет пятнадцати, вряд ли больше, запыхавшись говорит:
— Вернулись!
И лишь этим привлекает к себе внимание.
Сансет касается плеча Абигейл, не отдавая себе в этом отчета, срывается с места практически моментально. До коридора, ведущего в сторону выхода из здания, бегом. Инстинкты не подводят, Верности нет. Нет и не было.
Параллельно с ними, с лестницы выбегают Элементы.
В середине коридора едва переставляющая ноги лавандовая девчонка. Магия.
Мокрая, грязная, перепачканная кровью. Разводы на лице, на ладонях. Взгляд загнанно-потерянный. Она выглядит так, будто на наркотиках. Будто не до конца понимает, где она и что здесь делает. Рэрити подхватывает её за локоть, когда она начинает осаживаться. Испачканными в грязи и крови пальцами она стискивает рукав её кофты, взгляд как-то запоздало поднимает. Где-то отдалённо слышится голос кого-то из хранителей: «Привели из соседнего городка. С ней не то что-то».
— Твайлайт, где Рейнбоу? — говорит Рэрити громко, достаточно, чтобы услышать даже с заложенными ушами.
У неё взгляд расфокусированный.
— Рэрити, — отзывается она коротко, будто только сейчас её узнает.
Рэр повторяет вопрос.
Она говорит:
— Где Рейнбоу, Твайлайт? — смотрит четко ей в глаза, пытается понять, соображает она вообще или нет, начнёт ли сейчас отрубаться.
Твайлайт неадекватная. Твайлайт головой отрицательно качает, на ногах чуть качается, но встаёт уже тверже, больше не оседает. Сознание терять, вроде бы, тоже не собирается. Только вот смысл её вопроса совершенно не понимает. Облизывает губы, не чувствуя, как языком цепляет часть грязи, смешанной с кровью. У неё с волос, с одежды вода льется. Из порезанной ткани джинсов виднеется хорошая такая царапина на коже на бедре, что почему-то до сих пор кровоточит.