Обретенная Эквестрия. Части 1-2
Глава 7. Экспроприация экспроприатора
Тайное умение (из записей отца)
«… предложил разработать стиль борьбы, предназначенный для пони. По его мнению, это добавит брутальность сериалу, сделает его более привлекательным для зрителя, который начал уставать от однообразных слащавых фильмов из эквестрийской жизни. Народ любит экшен – эта незатейливая формула всегда учитывается при создании любого шоу. В нашем случае его отсутствие стало отрицательно влиять на рейтинги. Только «Приключения понивильской шестёрки» продолжали держаться в топах, остальные проекты медленно, но верно теряли зрителей. Впрочем, Леонардо Фауст был решительно против перемен. Старик смирился с тем, что пони превратились в телезвёзд, но яростно протестовал любому предложению добавить капельку насилия в безмятежную, размеренную жизнь обитателей Эквестрии. Как ни пытались убедить его в том, что хувс-до не столько боевое искусство, сколько спортивная дисциплина, Леонардо был неумолим. Тогда разработку начали без ведома Фауста.
За основу были взяты приёмы традиционных человеческих единоборств, с поправкой на понячью анатомию. С философской составляющей (а какое единоборство может обойтись без заумной теоретической части) поступили ещё проще – надёргав высокомудрых цитат из гонконгских боевиков и «Звёздных войн», слепили книжку «Тайная доктрина хувс-до», которая стала своеобразной Библией для посвящённых. По причине отсутствия в Эквестрии буддийских монастырей, ответственными за создание борьбы назначили мифических мудрецов, которые «в глубоких пещерах Запретных гор столетиями оттачивали смертоносные приёмы». В городах появились биороботы-гуру, обучающие избранных запретному искусству. Любая тайна, окружённая мистическим ореолом, имеет привычку притягивать падких до всего необычного разумных существ, и пони в этом отношении не стали исключением. Скоро только ленивый не обсуждал слухи о появлении некоего секретного учения. Рано или поздно вся правда обязательно стала бы известна Фаусту, но он умер… развязав тем самым руки подчинённым. Спустя всего три дня в «Кантерлотском вестнике» появилась статья за авторством принцессы Луны: «Наш любимый вид спорта», после чего хувс-до вышло из подполья.
Создатели единоборства разделили его на четыре Пути. Три базовых стиля предназначались для представителей трёх понячьих рас, которые в силу анатомических различий не могли пользоваться одними и теми же приёмами. Землепони были самыми могучими и выносливыми, потому их Путь строился на применении силовых приёмов и таранных ударов. Били они в основном задними копытами с разворота, «боксирование» передними ногами применялось значительно реже.
Пегасы были быстры, кроме того, они имели крепкие крылья, покрытые жёсткими перьями. Драться ими, конечно, было нельзя, зато они великолепно защищали хозяина как от таранных ударов землепони, так и от укола единорожьего рога. «Путь Пегаса» предполагал сражение от обороны – блокирования крыльями и единичные, точные удары копытами. Из всех Путей он был наиболее сбалансированным.
Единороги – самые слабые из трёх рас, обладали отличной реакцией и высокой ловкостью, что позволяло им легко уклонятся от опасных ударов. Наличие же естественного оружия – острого рога, давало возможность повысить дистанцию угрозы, держа противника на расстоянии. Их Путь подразумевал высокую подвижность, прыжки вбок, перекаты, кувырки назад и прямые колющие удары рогом, словно клинком шпаги. Из всех трёх стилей этот был самым утончённым и элегантным.
Что касается высшего «Пути Аликорна», то на самом деле его попросту не существовало. Его выдумали для большей таинственности, дабы было что вешать на уши доверчивым ученикам. Гуру провозглашали, что постигнуть этот Путь могут лишь избранные, достигшие высшей степени просветления. Стандартная разводка для неофитов действовала отлично, среди мастеров хувс-до ходили различные фантастические истории о немыслимых возможностях, которые даёт этот непостижимый Путь, а некоторые утверждали, что лично были знакомы с носителями высшего знания. В общем, всё как обычно.
Популяризация понячьего единоборства продвигалось семимильными шагами, в то время как дела Эквестрии шли всё хуже и хуже. Становилось ясно, что «наследникам» Фауста удастся отсудить деньги, и у руководства появилась безумная идея перейти на полную самоокупаемость, увеличив выпуск сериалов. Появление хувс-до помогло повысить рейтинги программ, но даже в этом случае проект «Эквестрия» всё равно оставался в минусе – прибыль от ТВ-трансляций покрывали только одну треть расходов. В связи с этим было принято решение…»
Мне не спалось. После того как вернулась возможность логически мыслить, я провалился в трясину депрессии. Ну да, сегодня мы победили и доказали свою силу. Но что это дало? Ничего. Свернув несколько носов, нам не удалось приблизиться к свободе ни на шаг. Наоборот, стало ещё хуже. Теперь, когда Полковник оценил наши возможности, мы превратились в ценный товар, от которого никто так просто не откажется. Будущее вырисовывалось в самых мрачных красках.
Одно хорошо, мне вернули одежду и ботинки, а также снабдили одеялом. Карманы, естественно, оказались пусты, а подошвы кто-то старательно изрезал ножом. Непонятно, кому это понадобилось?
В помещении было тихо, только слышался храп и сопение. «Добровольцы» отдыхали перед новым трудовым днём. Под потолком тускло светили несколько люминесцентных ламп, одна раздражающе мигала и потрескивала. Я повернулся на правый бок, собираясь попробовать заснуть, как вдруг услышал тихие шаги в коридоре. Две тени остановились около моей двери, затем послышался тихий шёпот Искорки:
— Максим, ты спишь?
— Нет.
— У меня ключ от замка.
Я легко поднялся с лежанки и неслышно метнулся к двери. Единорожка и Череп стояли, плотно прижавшись боками, их копыта были обмотаны тряпками. Искорка запустила морду в боковую сумку и вытащила связку ключей. Я принял их и, найдя нужный, отпер замок, потом отворил дверь. Оба пони неслышно проскользнули в ячейку.
— Как твои дела? — поинтересовалась единорожка.
— Нормально. Как тебе удалось бежать?
— Череп освободил. На самом деле он просто мировой парень.
Чёрношкурый панк, всеми силами пытающийся показать своё презрение к происходящему, громко фыркнул и отвернулся.
— Нужно торопиться, — продолжила Искорка. — Через полтора часа начнётся обход, и если они увидят пустое стойло…
— Мы не можем просто так уйти! Без оружия и мотоцикла нас легко догонят и вернут обратно.
— Но где лежат наши вещи, ты знаешь?
— Я знаю, — вмешался Череп. — Лысый Чёрт жаден как десять старух и все захваченные трофеи утаскивает себе для осмотра. Думаешь, одежду забирали для санобработки? Как же, жди. Он проверял, не зашито ли что ценное под подкладкой.
— Так вот зачем понадобилось калечить ботинки! — фыркнул я. — Полковник искал, не спрятано ли что в подошвах.
— Верно. Думаю, что ваши шмотки сейчас свалены в его апартаментах, а байк стоит в личном гараже.
— Значит, следует нанести ему дружеский визит. Ты с нами?
— Нет. Я и так нарушил клятву, помогая Искорке.
— Спасибо, — ласково прошептала она и потёрлась щекой о его шею. — Ты был лучшим!
Череп шумно засопел и, выскользнув из ячейки, растворился в темноте.
— Все вопросы потом, — остановила меня единорожка. — Сначала побег.
— У них тут, наверное, полно камер наблюдения!
— Ага. Но мне показали, где проходит главный кабель, и теперь камеры не работают. Поможешь потом выковырять изоляцию, застрявшую между зубов?
— Без проблем. Правда, боюсь, что они отправятся проверить, в чём дело.
— Не-а. Камеры постоянно ломаются, потому вертухаи вылезают из диспетчерской только утром, устранить неисправность. Череп говорит, что охрана здесь поставлена из рук вон плохо.
— Ясно. Тогда пойдём, навестим полковника.
— Ага.
Мы покинули ячейку и двинулись по коридору. Я держал ботинки в руках – стук металлических подковок мог нас выдать, Искорка тихо ступала обмотанными тряпками копытами.
— Похоже, это старое здание конюшни, а ячейки, в которых сидят добровольцы – обычные денники.
— Верно, — кивнула единорожка, — прикинь, какая насмешка судьбы.
Мы вышли на улицу сквозь приоткрытую дверь и остановились. Перед нами был большой двор, в центре которого торчал яркий фонарь.
— Череп сказал, что резиденция Лысого Чёрта находится в том двухэтажном доме, — прошептала Искорка, ткнув правым копытом в пространство. Если идти по краю двора, находясь, всё время в тени, нас не заметят.
— Ага. Двинулись.
Короткими перебежками, уходя от света фонаря, мы миновали открытое пространство. У входа в дом стоял часовой с автоматом в руках. Парень постоянно зевал и время от времени отвешивал себе звонкие оплеухи. Мы скорчились за кустами метрах в десяти. Следовало придумать, как избавиться от преграды, но всё решилось без нас. Закинув автомат за спину, часовой развернулся и быстро зашагал к стене дома, на ходу расстёгивая ширинку. Раздалось умиротворённое журчание, прозвучавшее в ночной тиши громче плеска горного ручья. Кивнув Искорке, я метнулся к цели.
Тяжёлый армейский ботинок по своей убойной силе всего на несколько пунктов уступает осколочной гранате. А если их два, то при должном умении ими можно остановить танк. Мощный удар по голове, и беспечный часовой полетел в траву. Мы оттащили его в тень, связали по рукам и ногам, заткнули рот кляпом. На всю возню ушло меньше пяти минут.
Под ногами предательски скрипели ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж. Я проскользнул в слабо освещённый коридор, в конце которого находилась дверь, ведущая в личные покои Полковника. Рядом, сидя на стуле, громко храпел телохранитель. Обезвредить его было делом нескольких секунд. Главным трофеем оказался ключ, извлечённый из правого кармана. Дверь открылась почти бесшумно. Мы вошли внутрь, ступая словно тени. Впрочем, можно было и не выпендриваться. Лысый Чёрт валялся на койке и храпел так, что стены дрожали. В воздухе витал устойчивый запах крепкого алкоголя. Так и есть, пустая бутылка из-под антикварного виски лежала на краю стола. Если полковник выжрал её в одиночку, то он продрыхнет до утра.
Мы переглянулись и приступили к поискам. Апартаменты включали в себя три большие комнаты, битком набитые всякими полезными предметами. Не буду их перечислять, чтоб не утомлять читателя, но, вздумай мы открыть лавку, товара для торговли хватило бы на несколько лет. К счастью, мои вещи лежали отдельной кучкой – похоже, Лысый Чёрт только начал их разбирать, когда натолкнулся на бутылку. Я без сожаления отложил позаимствованный у часового дешёвый китайский автомат и вооружился своим карабином. Затем мы принялись осматривать доставшиеся нам сокровища пещеры Али-Бабы.
К сожалению, грузоподъемность байка невелика, вот если бы у нас был грузовик… С другой стороны, жадность – страшный грех. Я взял несколько цинк с патронами, с десяток гранат, два пистолета экзотического вида, револьвер, несколько ножей и лёгкий бронежилет, пришедшийся как раз впору. Искорка, к своей печали не обнаружившая библиотеки, зависла над большой нераспечатанной коробкой элитной французской косметики, произведенной, судя по этикетке, незадолго до войны на лучших заводах провинции Сычуань. Представив, как эта модница будет, сидя перед зеркалом, красить свои пышные ресницы, неуклюже сжимая в копыторуке кисточку с тушью, я чуть не рассмеялся. Оттащив коробку к общей куче, она взглянула на пустую бутылку и осуждающе покачала головой.
— Он прикончил наш стратегический запас! Что будем делать?
— Поищем адекватную замену. Уверен, кроме хлама, здесь можно найти действительно ценные вещи. К примеру, гляди, на стене висит картина…
— Вермеер, копия «Девушки с жемчужной серёжкой», — авторитетно заявила моя ходячая энциклопедия.
— Вполне возможно, но я не о том. Тебе не кажется, что Полковник никак не тянет на любителя живописи? Обычно такие люди вешают картину в двух случаях. Или чтоб прикрыть дырку в стене, или чтоб скрыть сейф. Посмотрим… Так я и думал, вариант номер два!
— Правда? Вот здорово!
— Сможешь открыть?
— Смеёшься? Ты когда-нибудь видел пони, способных взламывать сейфы!
— Помню, ты читала нам вслух книжку, где главной героиней была единорожка, делавшая это просто мастерски.
— Ага-ага, ещё про ядерную войну между пони и зебрами вспомни! Не всё, что пишут в книгах – правда. Увы.
— Тогда попробовать придётся мне.
Я отошёл от сейфа и направился к Полковнику.
— Ты куда? — удивилась Искорка. — Хочешь выбить дверцу с разбега?
— Хочу найти у этого алкоголика ключ. Лучше встань рядом и, если проснётся, двинь копытом в лоб!
— Как скажешь.
Учинять насилие над беззащитным телом не пришлось. Усыпляющие чары виски невозможно было разрушить обычным обыском. Связка ключей оказалась в кармане штанов. Вернувшись к сейфу, я легко открыл замок и распахнул дверцу. Основную часть объема стального ящика занимали толстые папки и несколько конторских тетрадей.
— Похоже, он хранит здесь контракты, — хищно сверкнув глазами, сказала единорожка.
— Ага. И документы, отобранные у «добровольцев»… Вот и мои! Так, паспорт, водительские права, лицензия... Я снова стал уважаемым членом общества! И батин смартфон, отлично… Слышь, подруга, глянь в камин, угли ещё не прогорели?
— Нет. Замёрз?
— Ещё как. Давай быстро поглядим, какие папки можно сжечь, а какие оставить… Все контракты в огонь… Нет, свой я, пожалуй, сохраню на память, почитаю на досуге. Бухгалтерские книги туда же, нечего облегчать ему жизнь…
Спустя пару минут в камине бушевало пламя, пожирая бумажный мусор. Я, как бес из преисподней, орудовал кочергой, а поняшка одну за другой швыряла папки. После того как последний листок оказался уничтожен, мы вновь вернулись к сейфу. Там нас ожидал приятный сюрприз – нижняя полка оказалась битком набита толстыми пачками пятисоттысячных купюр.
— Ого, наша бутылка отомщена! Тащи мешок, начнём экспроприацию экспроприатора!
Набив доверху одну из перемётных сумок, я хотел было отойти от выпотрошенного ящика, но внезапно на самом дне увидел какой-то предмет, трогательно прикрытый серой тряпочкой. Это оказалась плоская жестяная коробка, тяжелая, словно залитая свинцом. Откинув крышку, мы увидели, что она забита тугими колбасками вощёной бумаги. Вынув одну такую увесистую «сосиску» и сковырнув ногтем обёртку, я обнажил стопку блестящих металлических кружочков, отливающих жёлтым.
— Золотые талеры, — изумилась Искорка. — Впервые вижу!
— Я тоже. Тут их несколько тысяч. Как думаешь, насколько они потянут по сегодняшнему курсу?
— Думаю, за эти деньги мы смело сможем принять ванну, наполненную столетним виски, и у нас ещё останется пара монеток на бутерброды с чёрной икрой!
— Типа того. Полагаю, что больше не стоит искушать судьбу. Дороже этой коробочки мы здесь всё равно ничего не сыщем. По-моему, следует собрать манатки и делать ноги, пока не началось.
— Поддерживаю! — кивнула единорожка.
Яркий свет фары разрывал темноту, ласково урчал мотор, не мешая беседе. Мы только что миновали Лугу и теперь катили по шоссе, действительно вполне приличному и ровному.
— Послушай, — осторожно спросил я, — сегодня днём Череп хвастался, что… покрыл тебя несколько раз. Неужели ты дала себя изнасиловать, или это был только пустой трёп?
— Не совсем.
— В смысле?
— Половой акт, совершённый по взаимному согласию, изнасилованием вроде бы не считается.
— А… Э, гм, понятно. Надеюсь, тебе было не слишком больно? Это ведь твой первый раз.
— Не совсем.
— Что значит «не совсем»? Хочешь сказать, что и раньше…
— А чего тут, собственно, такого? Я – молодая взрослая кобылка и могу себе позволить заниматься любовью, ты не находишь?
— Э… Разумеется. Надеюсь, твой первый парень был… не человек?!
— Да за кого ты меня принимаешь, нахал?! За извращенку? — вспыхнула Искорка.
— Извини, пожалуйста, но мы просто никогда не разговаривали с тобой на эту тему.
— Да нет, я не сержусь.
— Как хоть звали твоего избранника? Я наверняка его не знаю.
— Не совсем.
— Погоди… это был Рэдбрин?! У, старый ловелас! Вот, значит, чем вы там всё время занимались!
— Прекрати! «Этим самым» мы стали заниматься только в последний год, а до того только хувс-до. Если не считать нескольких братских поцелуев в щёчку, конечно.
— Мохнатая лгунья! Братские поцелуи, так я и поверил! Зуб даю, что он предлагал тебе бежать вместе с ним.
— Предлагал, но я не ушла.
— Почему?
— Не хотела оставлять папу совсем одного, тебя ведь должны были призвать в армию. Кроме того, я… просто испугалась.
— Понимаю. И с тех пор…
— Не совсем.
— Был ещё кто-то?
— Ага. Бигхувс с фермы Краснова. Я познакомилась с ним уже после того, как тебя забрили. Он был неплохим парнем, но в умственном плане…
— Тупой?
— Как бревно. Ты не представляешь, насколько это печально, когда на все твои возвышенные фразы звучит стандартный ответ «Агась». Я читала ему Пушкина и Байрона, наизусть пересказывала «Властелина колец», в надежде, что, приобщившись к прекрасному, он поднимет свой интеллектуальный уровень, но увы. В конце концов Биг втюрился в такую же тупую розовую пегаску и мы разбежались.
— После чего твоё сердце оказалось разбито вдребезги.
— Бесчувственный тюфяк! Я тут ему душу раскрываю, можно сказать, плачусь в жилетку, а он… Ой, мамочки! — единорожка внезапно завозилась в коляске и принялась с остервенением копаться в своих сумках.
— Что случилось?
— Книжку! Книжку оставила в этом притоне! Вот дура!
— Что за книга?
— Сборник романов Сергея Лукьяненко. «Ночной дозор» называется.
— Уф, я уже испугался, что ты действительно нечто ценное забыла. Зачем вообще тебе понадобилось брать с собой эту макулатуру?
— Не скажи. Там был не только Ночной, но и Дневной, Сумеречный, Предпоследний, Последний, Окончательный, Завершающий и Финальный Дозор. Восемь романов. Я несколько раз принималась их читать и постоянно бросала на середине. Думала, в дальней дороге окажется проще, но вижу, не судьба!
— Надеюсь, все остальные потери будут не страшнее этой. Кстати, забыл спросить, а Череп тебе понравился?
Искорка вздохнула.
— Он не такой грубый, как хочет казаться. Если твое детство прошло на улице, в окружении… Не самых лучших людей и пони, ты должен стать жестоким, иначе не выжить. Но… Я надеюсь, что мы ещё встретимся. И необязательно на бойцовой арене…