Третий лишний

День Благодарения

Когда Лайт вернулась обратно в свою общажную комнату, вещей Дабл уже не было.

Казалось, будто никто никогда и не жил в правой части комнаты. Кровать идеально застелена. Мебель сияла чистотой. В шкафу остались только вешалки.

Она заползла на свою кровать и свернулось клубочком. Лайт обняла подушку как вторую половинку и зарыдала в нее. Снаружи стояла статуя ее сестры, подсвеченная маленькими прожекторами у основания. В конечном итоге, слезы кончились, и она забылась сном.

Ее разбудил резкий стук в окно. Она распахнула глаза и сразу же пожалела об этом, потому что ее ослепил яркий дневной свет. Солнце уже давно встало. За окном парила кобыла-пегас неоново-розового окраса с недавно вымытой желтой гривой и такими же желтыми копытами.

Лайт так быстро соскочила с кровати, что чуть было не упала, вцепившись в окно обоими копытами. Она рычала от оконного неповиновения и, когда удалось совладать с защелкой, с грохотом распахнула его.

— Не пугай меня больше так! — закричала она срывающимся голосом. — Что если бы ты ушла навсегда, а?

— Эй-эй. Ничего подобного. — Кобыла-пегас за окном вытянула копыто, чтобы погладить им щеку Лайт. — А что бы ты сделала, если бы я оказалась какой-нибудь случайной пегаской, а?

— Когда это к нам стучали настоящие пегасы? — Лайт двумя копытами вцепилась в протянутое копыто Дабл. Она прильнула своей щекой к нему. — Заходи. Заходи внутрь. Поговорим.

— Конечно, — мягко улыбнулась Дабл. Голос ее сочился уютом и сахаром. — Но сперва скажи мне одну вещь. Как так получилось, что ты здесь, а не в тюрьме? Тебя так долго не было, что я уж подумала, тебя сцапали.

— Я... — Лайт прикусила губу. В течение этой паузы она выпрямилась, подняла голову, но копыто Дабл не выпустила. — Кейденс поймала меня. Она была там. Лично. Из-за нее там было столько стражников.

— Ты призналась?

— Нет. Но у нее было какое-то заклинание, или что-то типа того. — Лайт понадобилась секунду, чтобы продолжить. В это время напряжение начало закрадываться в ее голос. — Она видела сквозь мою маскировку. Она позволила мне отыграться за Бёрнера. Заставила меня почувствовать себя идиоткой. Затем она выдала, что все это время знала, кто я. — Лайт судорожно вдохнула. — Она сказала, что отпускает меня. Но... мне придется извиниться перед Твайлайт.

— Оу. Но это же незаконно. У нее вообще есть доказательства против тебя? И она что, пыталась замять дело, попросив стражу закрыть на это глаза? — расспрашивала Дабл. Лайт кивнула, быстро.

— А. — Мягкая улыбка Дабл вновь вернулась. — Так это шантаж.

— Дабл, — куда уже более уверенно произнесла Лайт, — заходи внутрь.

— Прости, Лайт. Но э... пока ты не попросила Кейденс амнистировать меня, меня как бы все еще ищут за нападение на патрульного. За подкуп должностного лица. За сопротивление аресту. Вандализм. Взлом с проникновением. — Она взмахнула копытом. — Думаю, сейчас самое время перевоплотиться. Не волнуйся. Только благодаря этому я прожила так долго. Я буду в порядке. Может, даже пойду в ту же школу.

— О, — шмыгнула носом Лайт. Ее взгляд скользнул на Дабл, ища в чертах незнакомой пегаски за окном хоть что-нибудь знакомое. — Так ты будешь рядом.

— Ага. Но эм... — Она коротко и невесело усмехнулась. — Ты не узнаешь меня.

— Нет. Нет. Дабл, прошу. — Интонация Лайт просила пощады. Вскоре она всерьез начала умолять, схватившись за ногу Дабл, как утопающий цепляется за подвернувшееся бревно. Ее глаза, еще с прошлой ночи налитые кровью, снова наполнились слезами. — Прошу не делай этого. Пожалуйста, прости меня. Прости, что втянула тебя в это.

— Лайт...

— Пожалуйста, не бросай меня! — выкрикнула она так громко, что эхо ее мольбы прокатилось по внутреннему дворику. Пони обернулись посмотреть.

К горлу Лайт подступил комок. Она прикрыла рот копытом, а ее широко открытые глаза быстро окинули весь двор. Она видела, что пони смотрят на нее.

— Ш-ш-ш. — Дабл нежно погладила Лайт по щеке. Голова Лайт тут же повернулась к ней, словно та была на пружине. — Выслушай меня, хорошо? Я знаю, слушать это не по твоей части, но хотя бы попытайся.

Когда Лайт кивнула, Дабл продолжила:

— Проблемы с законом полностью переворачивают твою жизнь с ног на голову. Я и не планировала бросать эту личность. Но я, кстати, планировала попросить другого соседа по комнате в следующем семестре.

Дабл позволила последнему предложению повиснуть в воздухе, прежде чем продолжить:

— Ты знаешь, что я такое, да? Под маскировкой? И ты знаешь, на что я способна?

— Ну, типа да, — едва слышно пропищала Лайт. — Да. В смысле?

— В смысле ты влюбляешься. И это не просто мое мнение. Я констатирую объективный факт. Я физически чувствую, как ты влюбляешься в меня. — Она стряхнула с шерстки Лайт немного кроватного пуха. — И это пахнет как тухлый сыр. Это пахнет так, словно кто-то сдох под солнцем. Пахнет как созависимость, ненадежность и жажду быть любимой.

— Иди ты нахуй, — вырвалось у Лайт, но эти слова были настолько тихими, что их нельзя было расслышать. — Да я... ты меня не знаешь. Мы просто друзья.

— Мы любовники. — Тон Дабл потерял свою прежнюю нежность, теперь он стал бездушным. — Или ты всем своим друзьям позволяешь оседлать тебя?

Если бы Дабл ударила ее, боль была бы не настолько нестерпимой. Ее глаза расширились, а дыхание перехватило. Она силилась сказать хоть слово.

— О чем я и говорила, — сказала Дабл. Нежность вернулась к ней так же быстро, как и ушла. — Ты мне не безразлична. Правда. Мы настоящие друзья, и мне будет тебя не хватать. Но для тебя тот день был особенным. Для тебя он имел эмоциональный вес и значимость. Но для меня? В тот день я сделала своему другу одолжение, а взамен он накормил меня. И он почему-то сильно переживает по этому поводу.

— Нет... — Лайт с силой зажмурила глаза. Слезы брызнули из глаз и потекли по лицу. — Нет. Заткнись.

— За романс я всегда взыскаю. Не потому что мне нравится это. Это относится и к сексу, и к поцелуям, и лобызаниям, и к тому, как Смоук хлещет Бёрнера своим хвостом. Этот взыск — экзотический фрукт вместо денег, и ты, кстати, не слишком далеко ушла от правды, назвав меня шлюхой.

— Мне плевать на близость! — рявкнула Лайт, раскрыв глаза. Ее голос снова прокатился эхом по двору. Ее это не волновало. — Ты мой единственный друг. Ты мой единственный друг, и ты нужна мне. Как ты можешь так поступать со мной?

— Потому что я нужна тебе. Я хочу помочь. Я не хочу быть тебе опорой, которая не позволяет тебе встретиться с проблемами лицом к лицу. — Она вздохнула. И голос ее стал жестким. — Небеса всемогущие, Лайт. Посмотри на себя!

Дабл протолкнулась через оконную раму. Лайт Стэп навзничь упала на кровать, часто моргая, чтобы смахнуть слезы.

— Тебя обвиняют в вандализме, — сказала Дабл суровым тоном. — Во взломе с проникновением. В мошенничестве, если они неправильно воспримут всю эту тему с маскировкой. В сопротивление аресту. Нападению на патрульного. Взяточничестве. Ты сделала достаточно, чтобы тебя упекли на долгие годы. И так получается, что ты вышла сухой из воды. Да тебе дали целую отсрочку на собственную казнь! И все, что тебе нужно сделать за этот бесконечно бесценный подарок — сказать "прости" на семейном застолье.

Лайт хлопала ресницами и смотрела непонимающими глазами. Дабл сверлила ее полным ненависти взглядом, дав тишине повиснуть в комнате.

Наконец Лайт снизошла до слов:

— Все не так.

— Тогда пообещай, что точно извинишься перед Твайлайт. — Дабл впервые за все время ткнула Лайт копытом в грудь. — Что не дашь злости думать за тебя и решать, что признаешься в своей неправоте и не отправишься в тюрьму.

— Не смей, блять, прикасаться ко мне. — Лайт оттолкнула копыто Дабл. — Не смей... — Она втянула воздуха сквозь зубы. — Просто не смей!

— А Бёрнер бы поступил так, если бы ему тыкали в грудь?

— Бёрнера не существует! — выкрикнула Лайт и зажмурилась, чтобы сдержать новый поток слез. — Он ебаная выдумка.

— Бёрнер — это ты. Бёрнер — это когда ты стаешь выше самой себя. Ты не можешь делать вид, будто тебе все равно на пони. Ты полна эмпатии. Ты добрая, — вдалбливала Дабл ей в голову. — Ты такой тип пони, который часами будет разговаривать с пожилым жеребцом где-нибудь на углу улицы, зная, что никто так не сделает.

Взмахом копыта она обозначила Лайт и кровать под ней.

— Но ты также Лайт Стэп. Лайт Стэп — это когда ты не можешь стать выше себя. Она жестокая, злопамятная, чокнутая невротичка, которую презирают сверстники. Она самодовольная, тщеславная снобка, использующая свои семейные связи, чтобы поднасрать как следует тому, кто перешел ей дорогу. Она пони, настолько сломленная внутри, что распадается на части, скуля при одной только мысли, что ей придется выразить немного смирения.

Снова воцарилась тишина.

Настало время Дабл наносить добивающий.

— Ты необъятна. В тебе много пони. Реши, кем из них ты хочешь быть. Не я должна решать за тебя, и не мне уж быть тебе опорой, мешающей сделать выбор.

Затем она отпрянула назад к окну.

Лайт села как изваяние. Через секунду она ломанулась к окну с криком:

— Подожди!

Но миниатюрная розовая пегаска взмыла в небо и улетела. Она так и не обернулась.

Шел снег, когда Лайт подходила к фамильному дому семьи Спаркл. Не снегопад, всего лишь пара снежинок. Несезонная погода.

— Мамочки, — воскликнула проходящая мимо кобыла, глядя вверх на пролетающий в небе погодный патруль. — День Благодарения еще не кончился, а они уже начинают готовиться ко Дню Согревающего Очага.

Лайт оставила ее слова без комментариев. Через дорогу она могла видеть, что происходило внутри гостиной ее фамильного дома. Все приглашенные пони уже пришли прошлой ночью. Она единственная, кто планировала пешком идти в день самого ужина.

Шайнинг был в гостиной, играл с Фларри Харт. Кейденс, ее мама и папа ходили взад-вперед между кухней и столовой, накрывая яства на стол. Твайлайт снова летала в помещении, телепортируясь из комнаты в комнату. Лайт видела только случайные фиолетовые вспышки в окнах, и по тому, как быстро Твайлайт спускается и поднимается, Лайт подумала, что она что-то потеряла.

Когда Твайлайт теряет что-то, после находки она валится с ног от усталости.

Лайт стояла под снегом около часа, пока Кантерлотская Колокольня не пробила семь. В это время должен был начаться ужин. Если она вовремя не пересечет улицу, то опоздает.

Поэтому она ушла.

Идя по улочкам Кантерлота, она в конечном итоге наткнулась на стражника, стоящего на углу.

— Извините, — сказала она, — я преступница. Я бы хотела сознаться.

Лайт разбудили стуки по прутьям ее камеры. Она приоткрыла глаза и сощурилась от искусственного света камерного блока. Две размытые фигуры стояли за решеткой, и она протерла глаза, чтобы их разглядеть.

В камере не было часов, но отсутствие солнечного света в окне давало понять, что это был тот же день. Ей показалось, что было или два, или три часа ночи.

— Привет, — произнесло фиолетовое пятно за прутьями. Это была Твайлайт. — Как ты тут?

Дверь камеры с лязгом распахнулась. Еще раз прищурившись, Лайт таки смогла различить свою сестру и одного из стражников. Твайлайт зашла в камеру, и Лайт села на койке, чтобы дать ей место. Сокамерника у нее не было.

— Как ты нашла меня? — спросила Лайт, зевая. — Я дала им фальшивое имя, а контактировала я только с адвокатом.

— Один из офицеров узнал тебя. — Твайлайт неопределенно махнула вглубь тюрьмы. — Они прислали курьера к нам домой, чтобы оповестить Шайнинга.

— Почему тогда Шайнинга здесь нет?

— Потому что мы вышли в одно и то же время, а еще у меня есть крылья в отличие от него. — Твайлайт для апломба распушила крылья. — Пошли. — Она держалась непринужденно и даже улыбалась. — Что такое? Мне сказали, ты созналась в парочке дел: нападение, подкуп, нарушение общественного порядка.

Когда Лайт не ответила, Твайлайт продолжила:

— Я хочу сказать, что это на тебя не похоже. Я знаю, у тебя иногда случаются перепады настроения. Но что-то мне подсказывает, что ты разыгрываешь драму. Это... эм… искусство пьесы? Ну же, скажи, что случилось?

Лайт со свистом втянула воздух, выдохнула и посмотрела Твайлайт прямо в глаза. Затем она сказала:

— Я влюбилась в шлюху, а она сказала, что все из-за денег.

Твайлайт моргнула.

— Оу, — только и сказала она.

Буквально через секунду она добавила:

— Эм.

Когда Лайт продолжила пристально смотреть на нее, Твайлайт решила разбавить тишину:

— Под этим "эм" я подразумеваю, что мы называем их проститутками. Не шлюхами. В некоторых административных единицах это легальная профессия. Если есть лицензия, конечно. И пока они ассоциируются с маргинальными слоями общества, также как и пони с… нездоровыми взаимоотношения, эм... демонетизация физических лиц, относящихся к продаже секс услуг, только сделает все хуже.

Твайлайт почесала затылок. Сделала вдох-выдох.

— Э... ты поэтому здесь? Ты ввязалась в драку? С проституткой? Тебе как бы не стоит, эм... драться с проститутками, Лайт.

— Она чейнджлинг, — произнесла Лайт и напряглась в плечах, как бы ожидая удара. — Она наложила на меня заклинание маскировки, чтобы я могла стать уличным художником. Это я делала те муралы. Все муралы. Даже с девственной принцессой. И с напудренным Шайнингом. И который на вагоне был, где ты держишь Кейденс за волосы, пока ее коробит. И когда стража поймала нас, мы дали одному по помидорам и убежали.

— А. — Твайлайт моргнула несколько раз, переваривая сказанное. Она прокашлялась. — Ну, ничего страшного.

— Нет, это страшно.

Твайлайт, пока говорила, активно жестикулировала копытами.

— Ты просто позволила... скользкой личности повлиять на тебя. Чейнджлинги — это всегда нестабильность. Не то чтобы я имею что-нибудь против них. Торакс, к примеру, замечательный! Я об улье Королевы Амараллис, который исправился не до конца. Держу пари, что все это влияние с севера.

— Твайлайт. — Тон Лайт стал серьезным и резким. Она указала на себя. — Я зачинщик. Я сдалась страже, потому что чувствую ответственность за свои действия.

— Нет. Нет. Мы не будем ломать тебе жизнь за какие-то там граффити. И ты знаешь, Шайнинг правда выглядит здорово с косметикой! Кейденс очень нравится. — Твайлайт поднялась с насиженного места и чопорно пошла к стражнику. — Прошу прощения! — позвала она фальшиво дружелюбным голосом. Но он треснул, как если бы она вновь переживала пубертатный период. — Я и моя сестра уходим.

— Эм... нет? — фыркнул страж. — Она заключенная.

— Ой, простите. — Твайлайт широко улыбнулась, намертво впившись в жеребца взглядом. — Кого мне надо позвать, чтобы ее освободили? Капитана Стражи? Принцессу Селестию? Или ближайшего офицера, служащего королевскому указу?

Когда он промолчал, она глянула на его броню, будто видела ее впервые.

— О. О, так это вы офицер Королевской Стражи. Простите, я приняла вас за новобранца. Но это ведь значит, что вы служите королевскому указу?

— Я эм... — замямлил страж.

— Небеса всемогущие, — рявкнула Лайт на стража, в отвращение скорчив губы. — Имейте достоинство.

— Прошу меня извинить. — Он откашлялся и поклонился Твайлайт. — Прошу прощения, Ваше Высочество. Э... бумаги говорят, что сегодня ночью мы задержали кобылу по имени Блэнк Слэйт. Она так назвалась. Без сомнения, мы могли бы... ну... нет причин, по которым мы могли бы утверждать, что здесь была Лайт Стэп.

— Чудесненько. Спасибо вам. — Твайлайт обернулась на тюремную камеру. — Пойдем.

Лайт прислонилась к койке. Повысив голос, она прорычала:

— Никуда я не пойду.

Тогда рог Твайлайт зажегся, после чего зажглась сама Лайт, и ноги Лайт были с силой оторваны от койки. Она парила в воздухе, бессильно трепыхаясь в телекинезе словно багаж Твайлайт. Твайлайт вышла на улицу и, посмотрев предварительно по сторонам, повернулась в сторону дому.

— Там мы встретимся с Шайнингом, — объяснила она суровым тоном. — Если он, конечно, пошел по главной улице.

— Как думаешь, Шайнинг знает про повальную коррупцию в Королевской Страже? — спросила Лайт. — Я стольким офицерам на копыто дала, чтобы они не палили, как я рисую на стенах.

— Это не взятка. Я ему ничего не давала. — Твайлайт нервно вздохнула. — Давай не будем сейчас об этом.

— Нет. Ты не подкупала его. Ты угрожала ему, — сказала Лайт, все еще беспомощно паря за Твайлайт. — Солдат-чейнджлинг бы не сфальцевал просто так. Не перед лицом всемогущего, способного ломать законы через колено, так точно. Сразу бы скрутили, и все.

Переведя взгляд на Твайлайт, Лайт спросила:

— Думаешь, именно поэтому они трижды проводили проверку Королевской Стражи?

— Не знаю, Лайт, — сказала Твайлайт пронзительно высоким голосом. Она подняла взгляд на ночное небо, пока они шли по пустым улицам. — До сегодняшней ночи я не придавала столько значения военной истории. Я рада, что ты так прочно идентифицируешь себя с культурой чейнджлингов. Ты очень интернациональная молодая кобыла.

— У тебя голос сломался, когда ты угрожала ему.

— Да, знаю, — сквозь сжатые зубы ответила Твайлайт угрюмым голосом.

— Тебе как будто снова шестнадцать.

Твайлайт остановилась на полушаге. Интонация ее опустилась до низкого ворчания:

— Что ж, сюрприз, мне не шестнадцать.

— А выглядишь на шестнадцать, — зубатила ей Лайт своим мелодичным и сладострастным голосом. — И ведешь себя на шестнадцать. До сих пор ты носишься как ужаленная, когда теряешь вещи. Бегаешь по дому, как будто мама послала за чем-то. Тусишь со своими подружками после тяжелого дня. — Она хихикнула. — А когда какой-то там стражник ставит тебя к стенке, ты не можешь ничего сделать, кроме как просто лыбиться и пользоваться своим положением. Ты должна была втоптать его в бетон. Оторваться по-полной. Ты бы поработала над своими комплексами, кобылка, а то по-любому найдутся пони, которые их еще не видели.

— Лайт. — Твайлайт сжала челюсти. — Заткнись.

— Скажи-ка мне вот что. — Все еще паря в воздухе, Лайт приставила копыто к подбородку, словно лежала на диване. — Вся эта муть с девственной принцессой волнует тебя, потому что пони думают, что ты вечно целомудренна? Или это волнует тебя, потому что это правда? Снаружи ты выглядишь вечно молодой. Хотя под кожей, может, не все так радужно. Возможно, ты навсегда останешься тупым подростком.

И когда Твайлайт не ответила, Лайт вновь заговорила и в свой вопрос вложила самое невинное любопытство:

— Думаешь, я достаточно прочитала тебя?

— Я сказала: заткнись! — Рог Твайлайт озарился вспышкой, когда он швырнула Лайт. Лайт вскрикнула, когда поняла, что падения не избежать. Она прокатилась несколько метров по булыжнику. Несколько пони вышли на улицу посмотреть как раз в тот момент, когда Твайлайт оказалась перед лицом сестры с перекошенной от ярости маской. Сквозь плотно сомкнутые зубы она прошипела:

— Ты пубертатная, лицемерная, жестокая, психопатичная паразитка. Ты оборачиваешь День Благодарения и любой другой праздник во всепоглощающую дыру из драмы и страданий. Я была на седьмом небе от счастья, когда ты не явилась на вечер, ведь это означало, что я наконец-то смогу насладиться временем с родителями.

Лежа на земле, Лайт понадобилось некоторое усилие, чтобы подняться на ноги. Она непокорно вытряхнула частички грязи из гривы.

— Что ж ты меня тогда в камере не оставила?

— Потому что ты моя сестра, — выплюнула Твайлайт. — Это значит, я обязана любить тебя. Это значит, я обязана любить тебя, даже когда ты меня не любишь. Ты никого не любишь, кроме себя.

— Хех, — фыркнула Лайт. — Вау. — Она перекатилась на копыта. — Знаешь, а ведь... ведь это первый раз, когда ты говоришь, что думаешь обо мне. Не улыбаясь и не говоря, что все отлично.

— Что ж! Надеюсь, ты что-нибудь уяснила из этого опыта, — горько усмехнулась Твайлайт. — Теперь ты пойдешь домой спокойно, или мне надо связывать тебя и тащить волоком?

— Я могу идти.

Не замечая около десятка глазеющих на них пони, они развернулись и вместе пошли дальше. Фонарные столбы, окруженные бледной дымкой, освещали их путь. По пути им встретилась парочка пони, идущих в их направлении, но самого Шайнинг Армора так нигде и не было видно.

— Попробуй только сболтнуть все это Шайнингу, — сказала Твайлайт. — Придумай что-нибудь. У него сейчас и так черная полоса, и ему с Кейденс не помешал бы хороший праздник.

— Ауч. Королева Амараллис опять отшлепала его? Я про поле битвы, не про постель.

— Почему ты так злорадствуешь? — Твайлайт на секунду зажмурилась и помотала гривой.

— Потому что Шайнинг — ужасный офицер. — Лайт нагнала Твайлайт, чтобы идти с ней плечо в плечо, а не плестись сзади. — Обе военные организации, которыми он управляет, до мозга костей коррумпированы и некомпетентны. Он даже каждое крупное сражение запарывает, включая сражения с чейнджлингами: осада Кантерлота, возвращение Королевы Кризалис, Северное Нападение. Когда появился Тирек, стража его даже не замедлила нисколько.

— Он спас Кантерлот от Королевы Кризалис, — рявкнула Твайлайт. — Он помог одолеть Короля Сомбру. Он предотвратил войну между двумя королевствами и реформировал ульи чейнджлингов. Шайнинг, — она повысила голос, — герой!

— Я знаю, что он герой, — невозмутимо пожала плечами Лайт.— Он непревзойденный воин. Могущественный заклинатель щита. Он дипломат. Из того, что говорит Кейденс, он преданный муж. И хороший пони.

— В таком случае, не могла бы ты дать ему, пожалуйста, отдохнуть этой ночью?

— Конечно. Не мог бы он тогда уйти в отставку с должности Капитана Стражи, чтобы сфокусироваться на всей этой воинственно-магическо-дипломатическо-любовной фигне, раз он так в ней хорош? А пони, которые разбираются в бюрократии и ведение войны, сделают за него все его офицерские штучки?

Твайлайт несколько шагов прошла в полной тишине. Она стеганула хвостом и испустила тихий стон.

— Хорошо, Лайт? — наконец спросила она, и пусть тон ее все еще был грозным, он не был таким взбешенным, как секунду назад. — Никто не говорил тебе этого, потому что ты неблагодарная соплячка, и именно поэтому ты не участвуешь в семейных дискуссиях. И это сложно — принцессе выйти замуж за обычного пони. Высшие военные чины отличаются друг от друга. Так что Селестия дала ему звание, с которым он идеально справляется.

— Так он еще и в почете?

— Что-то вроде, — вздохнула Твайлайт. — Это сложно, ясно?

— Типа как когда твоя статуя стоит во дворе художественного колледжа, хотя сама ты не художник? Или меценат искусств? — Лайт изобразила притворно задумчивый вид. — Честно, верится с трудом, что ты вообще что-то внесла в музей искусств.

— Я пожертвовала кучу денег школе.

— Не знала, что у тебя есть деньги.

Твайлайт прошипела:

— Ладно. Корона пожертвовала кучу денег школе от моего имени. Это имеет значение?

— Ты сама выбрала школу, или за тебя это сделал какой-нибудь чинуша? — Когда Твайлайт хотела было что-то сказать, Лайт опередила ее: — Я поняла, почему Селестия хочет, чтобы смерды думали о тебе, как о божестве. Я даже поняла, почему ты этого хочешь. Слава — это классно. Но зачем мне врать? Я все знаю о тебе.

— Потому что в последний раз, когда я доверила тебе свои секреты, — Слова долетали до Лайт обрывками, — ты предала меня перед всем городом. Ты вообще представляешь себе, что произошло вследствие твоей маленькой личной арт-коллекции?

Трясущимся копытом Твайлайт, остановившись, указала на себя.

— Перед десятитысячной толпой пони меня спросили, позволяла ли я когда-нибудь жеребцу потрогать себя. Следующий вопрос был о том, может ли Эквестрия доверить мне задачу быть представителем оленей. Ты же знаешь этих очумелых! — Она цокнула языком и подмигнула. — Ну такие рогатые и с маленькими хвостами. Они доводят кобылок до безумия. Кто знает, как бы это ударило по моему авторитету? Меня унизили. А знаешь, что происходит с пони, когда их стыдят?

Она ткнула копытом себе в лицо.

— Я покраснела. Они спросили меня про жеребцов, а я — в краску! — так громко прокричала она последние слова, что ее голос снова треснул.

— Ага, — пожала плечами Лайт. — Звучит очень душераздирающе. Как новый опыт, бросающий в слезы. Я даже абсолютно полностью могу понять, почему ты пошла плакаться Кейденс в плечо. Так случилось, что пару дней назад Кейденс и копна ее головорезов устроили на меня облаву и сказали, что упекут меня за решетку, если я не извинюсь.

Что-то резко переменилось в выражение лица Твайлайт.

— Кейденс бы не стала так делать.

— Не стала бы, говоришь? Твайлайт, вау, — произнесла Лайт, повысив голос. — Кажись, враки о том, какая ты великая, ходят и в нашей семье. Королевской семье. Поняла? Это-

Твайлайт ударила Лайт по щеке. Не сильно. При ударе едва было слышно хлопок.

Они обе замерли. Глаза Лайт расширились. Твайлайт смотрела на свое копыто, как будто не понимала, как такое могло случиться.

Твайлайт дрожащим голосом сказала:

— Дойдешь до дома сама. — И оставила Лайт.

Лайт это не особо волновало. Она вернулась в свою общажную комнату. Весь следующий день она провела в кровати, лежа калачиком под одеялом. Когда ей надоел один только вид статуи, она перевернулась на бок, чтобы смотреть на пустую кровать Дабл.

Когда в праздники все встречались со своими родными, общежитие пустовало. Кафетерии в кампусе также были закрыты, так что комната Лайт была оплотом беспорядка на земле. Она нашла старую упаковку с хлопьями и распавшийся кусок торта из крошки, который она без удовольствия уплетала.

Не то чтобы Дабл теперь могла возникать по поводу того, что она опять ест в кровати.

После полудня в дверь постучали. Лайт засунула голову под подушку и крикнула, что кто бы ни пришел, пусть он убирается. Твайлайт все равно открыла дверь. Лайт забыла запереть ее прошлой ночью.

— Привет, — сказала Твайлайт, просовывая голову в комнату. Она приметила пустую кровать и нахмурилась. — Эм... я поговорила с Кейденс. Ну, как поговорила — скорее, подралась.

— Постояла за себя наконец? — невесело усмехнулась Лайт.

— Да, вроде того. — Твайлайт зашла внутрь и села с краю на кровати Дабл. — Я знаю, что она хотела защитить меня. Она просто пыталась быть моей... нянькой. Или наставником. Или старшей сестрой, которой у меня никогда не было. Но использовать с ее стороны свои полномочия, чтобы запугать тебя, было неправильным. Это было низко с ее стороны. Наверное, я никогда так зло не обходилась с ней, как сейчас. И я не знала, что она действовала от моего имени, так что... — Твайлайт прокашлялась. — Прости.

Лайт пристально посмотрела на нее через всю комнату. Тишина заполнила все помещение, вытесняя стены и потолок. Она длилась пять секунд. Десять. Затем тридцать.

Твайлайт встала, чтобы уйти.

— Ну, я пойду-

— Ты тоже прости, — быстро сказала Лайт. — Я прошу прощения за то, что унизила тебя перед всей страной. Прости, что предала тебя. У меня не было причин делать это. Кроме того, что я завистливая и злопамятная, и иногда я становлюсь настоящей мразью. И я знаю, что это самое ужасное извинение, но как бы ты его не восприняла, оно искренне. Мне правда жаль. Мне бы хотелось, чтобы я этого не делала.

Она все еще лежала под одеялом. Лайт закрыла глаза.

— Прости, что была отвратной сестрой.

— Нет, и ты прости. Я тоже была ужасной сестрой и... — Твайлайт постепенно потеряла нить мыслей. Она нахмурилась, вздохнула и начала сначала: — Вообще-то я была довольно неплохой сестрой, а ты в большинстве своем... — Твайлайт понадобилось несколько секунд, чтобы придумать подходящее словосочетание, — крайне неприятной кобылой. — Получилось у нее не очень.

Лайт засмеялась.

— Ты можешь сказать "сукой", Твайлайт. — Ее голос был, на удивление, довольным. Она даже открыла глаза и села на кровати. — Спасибо.

— Я еще хочу извиниться кое за что. — Твайлайт откашлялась. — За статую. И за... то, что позволила тебе вырасти бок о бок с Ее Бессмертным Высочеством, Принцессой Твайлайт Спаркл — твоей старшей сестрой. А не мной.

— Дабл Тайм была моей соседкой. Она чейнджлинг. — Лайт указала на кровать. — Она знала заклинание, которое маскировало меня под любого пони. Это помогало мне рисовать граффити, но по существу оно нравилось мне, потому что я могла быть... не собой. Не быть такой токсичной. Быть никем, быть не младшей сестрой аликорна. Оно единственно спасало меня от такого тошнотворного поведения. Единственное, что меня сдерживало, так это мысль, кем я была на самом деле. Так что, думаю...

Лайт моргнула. Она облизала губы.

— Я хочу сказать, что я теперь понимаю, как Ее Бессмертное Высочество пагубно влияет на тебя, а не меня.

— Да. — Твайлайт посмотрела в окно. — Это очень уродливая статуя.

Лайт рассмеялась.

— Неправда.

— На ней у меня задние ноги огромные.

— Не в плохом ведь смысле. — Лайт быстро подняла копыто. — Типа это не молодит тебя до шестнадцати.

Твайлайт отвела взгляд, упершись им в пол.

— Итак, эм... с тобой все будет хорошо?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Я крупно накосячила. У меня нет друзей, мои сверстники ненавидят меня, и обе эти вещи — целиком и полностью моя вина, а единственная пони, которую я любила, оказалась асексуальным чейнджлингом. О, и еще я была жеребцом, а она кобылой. — Лайт потерла лицо. — Возможно, я лесбиянка. Или типа того? Не знаю. Может, это магия. Это слово доходчиво объяснит происходящее у меня в голове.

— Я... — Твайлайт истерла простынь в копытах, — не знаю, как на это ответить.

— Тебе и не надо. — Стерев с лица кусочки торта ногами, Лайт спросила: — Что насчет тебя? С тобой все будет хорошо?

— Кейденс, Шайнинг и я сейчас на ножах, но мы справимся. И моя репутация будет восстановлена.

— Хорошо. Я рада. — Лайт со свистом вдохнула. — Твайлайт, я уверена... что следующий День Благодарения тоже будет ужасным. Потому что я сука. Не думаю, что это пройдет в одночасье. Мы будем грызться. Много. Но... я...

Ее голос сломался. Она посмотрела на пол.

— Я люблю тебя. Ты моя сестра, и я люблю тебя, и всегда любила, и хочу быть как ты и... наверное, потому что ты такая офигенная, я всегда тебе завидовала.

— Хах. — Твайлайт облизнула губы и улыбнулась. — Я тоже тебя люблю, Лайт.

Они обнялись.