Сноуфлейк

Глава 2

Зима в тот год выдалась невероятно лютой и снежной. Уже целый месяц дули сильные ветра с севера, принося с собой тучи неподвластные погодной службе города. Весь Фейри Флориш буквально утопал в сугробах и расчистить их, чтобы пробить хотя бы тропинки, не представлялось возможным, несмотря на то, что местные жители охотно вызвались помочь дворникам и работали не покладая копыт.

Снег шёл практически не переставая, а перемёты от ветра быстро помножали всю работу на ноль. На окраинах от особняков в поместьях вообще торчали одни крыши да каминные трубы, а свет и воду давали с перебоями. Как будто этого было мало, помимо рекордных снегопадов, долину сковали сильные морозы — явление в этих местах невероятно редкое. Даже водопады на горных реках замёрзли, как и водосброс местной ГЭС.

Как на зло, доставить Грасс в роддом в подобных условиях оказалось просто невозможно, посему еле добравшимся в поместье врачам пришлось принимать роды прямо на дому.

И вроде всё прошло благополучно: у Харди в тот вечер родилась сестрёнка — белоснежная пегаска с небесно-голубой гривой. Она была поздним, а потому очень долгожданным ребёнком.

Родители решили назвать её Сноуфлейк…

Однако радость прибавления в семье быстро прошла. Врачи серьёзно беспокоились за Сноуфлейк: слишком уж слабой и худенькой она родилась. В любой момент жизнь малышки могла растаять… А переправлять новорождённую с мамой в больницу — значило подвергать опасности жизни уже обоих пони. Пожелав Продию крепиться, врачи виновато покинули усадьбу, сделав всё, что пока было в их силах, и пообещав ежедневно навещать.

---

Уже почти неделю новорождённая Сноуфлейк зависала между жизнью и смертью. Её сердечко едва билось. Пегаска почти не просыпалась и очень мало ела. Врачи лишь разводили копытами.

Харди всё это время не отходил от сестры ни на шаг. Он почти не спал последние шесть дней. Единорог часто держал свою сестру за ножку, гладил по голове, иногда брал на копыта и тихонько напевал колыбельные. Харди так сильно хотел помочь сестрёнке, что не замечал усталости и наотрез отказывался уходить: он просто не мог занять себя чем-то другим, пока его сестренка медленно угасала.

Под утро седьмого дня Харди даже не заметил, как уснул на кровати в обнимку с сестрой, провалившись в глубокий сон…

Зимняя ночь. Лютый мороз. Обжигающий ветер, от которого слезились глаза, щипало щёки и нос.

Харди торчал один посреди снежной бури, не видя ни души вокруг. Даже если рядом кто-то и был — сплошная снежная пелена всё равно мешала что-либо рассмотреть. Стоять было невыносимо, холод пробирал до костей.

«Где я? Как я сюда попал? Что это за место?» — в голове Харди вертелись вопросы мешая друг другу.

«Нужно куда-то идти, где-то укрыться от непогоды! Нужно найти хоть какое-нибудь убежище, чтобы не замёрзнуть… Только куда идти? Ничего же не видно!»

Изо всех сил Харди пытался заставить свой рог светиться, дабы хоть самую малость разогнать темень и попытаться посветить себе под ноги, но ничего не получалось. Харди показалось, что он целую вечность стоит тут и мучает свой рог в попытке выдавить хоть искру магического света:

«Да что же такое? Ну давай же!..» — единорог ругал себя, тщетно пытаясь сотворить совсем несложное заклинание света, которое у него всегда легко получалось, ведь имелся большой опыт ночных проникновений в библиотеку и чтения под одеялом.

Наконец свечение появилось, однако маленькое и слабое, но и его хватило чтобы хоть немного осмотреться. Погода будто сжалилась в этот момент над жеребёнком и ветер почти ослаб.

Харди увидел, что вокруг начали кружить снежинки совсем странной формы в виде павлиньего пера с маленьким сердечком посередине. Света было мало, но единорогу во что бы то ни стало захотелось рассмотреть их получше.

Харди напрягся изо всех сил. Рог, отозвавшись жжением и болью, засиял так сильно, что вокруг казалось, стало заметно теплее и все снежинки, витавшие вокруг в причудливом танце, начали таять, испаряясь в воздухе. Лишь одна из них никак не хотела исчезать. Медленно снижаясь она кружилась вокруг него, как будто изучая.

Жеребёнок выставил ножку навстречу снежинке, желая поймать, и та, немного покрутившись вокруг мордочки единорога, упала на копытце.

Странная снежинка даже не думала таять. Наоборот, она начала увеличиваться в размере, расти, превращаясь во что-то отдалённо знакомое.

Спустя несколько секунд причудливый кристалл льда обратился в его маленькую сестру-пегаску, призрачную, хрупкую и еле живую, которая продолжала всё увеличиваться в размере. Харди подставил второе копытце и прижал кобылку.

Метель напомнила о себе, взметнув белые вихри до небес. Харди испугался, что без тёплого укрытия сестрёнка замерзнет и умрёт, но как ему быть? Он бы мог попробовать тащить кобылку телекинезом непродолжительное время, что было удобно, но идти без света в кромешной темноте? Он мог бы положить её на спину и освещая путь попытаться найти дом, но даже не знал в какую сторону идти и где вообще находится? Вариант бросить Сноуфлейк и спасаться самому Харди даже не рассматривал.

Всё же после недолгих раздумий единорог решил побродить по округе. Надежда, что дом находится где-то рядом не покидала.

Харди разместил сестру на спине поудобнее и зашагал в неизвестность, сокрытую белой пеленой.

Но скитания оказались тщетны. Жеребёнку даже показалось, что он всё это время ходил кругами. Вокруг не попадалось ни единого ориентира — ни дерева, ни камня — ничего! Только ледяная пустошь и ревущий свист ветра над головой. После очередного шага Харди обессиленно повалился на колени, провалившись в глубокий сугроб.

Неужели это конец? Неужели никто не спасёт? В такой мороз без теплых вещей они быстро замёрзнут до смерти. Харди вспомнил истории прочитанные из книг и рассказы взрослых, о пропавших в горах альпинистах или лыжниках, окоченевшие тела которых иногда находили спустя многие годы. Стало горько на душе от такой несправедливости. Захотелось расплакаться, но Харди сдержался. Нельзя распускать нюни как маленький жеребёнок! Если он хочет спасти Сноуфлейк нужно что-то придумать!

Единорог попытался вспомнить советы отца и курсов скаута по выживанию, решив зарыться в снег. После чего поднёс сестру ближе к груди, обнял, поцеловал её в лоб, свернулся калачиком и закрыв глаза, сказал:

— «Я буду согревать тебя сколько смогу сестрёнка, пока нас не засыпет снегом. Пусть лучше я замёрзну сам, но я тебя никогда не брошу в беде и никому не позволю тебе навредить…»

В ту же секунду снегопад и ветер резко прекратились, словно нажали выключатель. Воцарилась давящая тишина. Харди даже показалось, что он услышал чей-то шёпот совсем рядом, переходящий в ехидный смешок. Жеребёнок открыл глаза и высунул голову из своего укрытия.

Непроглядная темнота будто обступала его со всех сторон. Ни луны. Ни звёздного неба. Ни огней города поблизости. Магический свет образовал лишь крошечный круг, который постепенно сжимался.

— Кто здесь? — Харди крикнул с надеждой во тьму.

В ответ единорог услышал лишь тихий глумливый смех.

— Я не знаю, где мой дом, нам нужна помощь, пожалуйста помогите!

Тьма подобралась уже почти вплотную. Жеребёнок вновь напряг все свои силы до боли в роге, заставив магический свет вспыхнуть сильнее и темнота как будто отпрянула испугавшись. Единорог снова услышал шёпот, теперь гораздо более громкий, требовательный и лившийся казалось со всех сторон. Не выпуская сестру из копыт Харди лишь сильнее прижал малышку к себе.

— Кто вы?! Покажитесь! Не бойтесь, я не причиню вам зла! Нам правда очень нужна помощь!

В ответ снова раздался смех. Из мрака на единорога посмотрели два ярко горящих хищных светящихся глаза с узким кошачьим зрачком и жёлтой радужкой.

— Я вижу ты сбился с дороги малыш? — на пятно света вышла прямоходящая фигура словно сотканная из чёрного дыма. Рваные, нечёткие контуры худого тела, поверхность которого беспрестанно курилась. Карикатурная мультяшная пасть с пробивающимся наружу светом будто тлевших в камине углей. — Хочешь вернуться домой, так ведь?

— Да, но я не знаю где он, и я не могу оставить сестру, иначе она замёрзнет, — осторожно ответил жеребёнок. Незнакомец пугал до жути, Харди почувствовал прилив жара, растекающийся внутри тела и напрягся.

— Твой дом находится совсем рядом, — фигура указала направление лапой с вытянутым пальцем. В открывшимся сквозь расступившийся мрак окне, виднелась родная усадьба, освещённая декоративными фонарями, — Я пропущу тебя туда в обмен на маленькую услугу…

Харди медленно поднялся, с вопросом глядя на странное создание.

— Жизнь твоей сестры, маленький глупый единорожек. Отдай её мне и я отведу тебя домой, — Харди мог поклясться, что существо облизнулось, посмотрев на прижатую к груди малышку.

Подобное предложение возмутило жеребёнка до глубины души.

— Н-нет! Ни за что! Уходи! Уходи прочь! — Харди даже притопнул свободной ногой для пущего эффекта. — Мне не нужна твоя помощь! Й-йй… если попробуешь навредить Сноуфлейк я... я тебя ударю!

— Глупый маленький единорожек захотел помериться силами? — дух оскалился с чувством явного превосходства.

Харди быстро осмотрелся по сторонам и понял, что окружён похожими сущностями, напоминавшими силуэты пони, которые приближались с явно недобрыми намерениями. Но эти духи похоже боялись его света и не могли подойти вплотную.

Жеребёнок напрягся, заставив рог светить так ярко как никогда в жизни, а сам вновь уложив сестру на спину и покрепче прижав телекинезом, рванул в сторону родной усадьбы, так как ни разу в жизни ещё не бегал.

Облако тьмы и его тени приспешники преследовало по пятам. Харди, утопая чуть не по грудь в глубоком рыхлом снегу, всё же сумел добежать до дома раньше погони. Отсутствие сада и забора ничуть сейчас не смущало. Спотыкаясь о ступени, жеребёнок, тяжело дыша, взбежал на крыльцо, принялся тарабанить в дверь, звать папу с мамой и умолять чтобы они быстрее открыли, но тщетно. Хотя в окнах горел тусклый свет никто так и не вышел.

Харди обернулся. Шесть фигур неспешным шагом приближались к нему широкой дугой. Рог жеребёнка уже еле мерцал от усталости, поэтому Харди схватил стоявший на пороге горшок с обледенелым цветком и разбив им большое оконное стекло, запрыгнул внутрь, придерживая сестру телекинезом.

Быстро побегав по комнатам в поисках родителей, жеребёнок убедился, что их не было дома и помощи ждать неоткуда. Повинуясь непонятному инстинкту, Харди побежал в свою спальню, где спрятал Сноуфлейк в шкафу для одежды.

— Не бойся, они тебя не заберут, я не позволю… — сказал единорожек погладив спящую сестрёнку по гриве.

Захлопнув дверцы Харди упал в изнеможении. Жадно хватая ртом воздух он тщетно пытался отдышаться, но ничего не выходило. Его трясло. Несколько полученных порезов теперь неприятно саднили. Катившиеся бусины пота россыпью покрывали шёрстку.

«Нужно забаррикадировать дверь» — мелькнуло в голове жеребёнка.

Так всегда делали герои в прочитанных им книгах. Преодолевая дрожь во всём теле, единорог с трудом поднялся. Захлопнул настежь раскрытую дверь спальни, подпёр ручку стулом. Затем хотел подтолкнуть ещё тумбочку, но оставшихся детских сил явно не хватало, чтоб её сдвинуть, а дверь уже трещала и содрогалась под ударами.

Удар. Ещё удар. Сердце Харди бешено колотилось, уходя в пятки, при виде двери покрывающейся сетью трещин. Наконец, спустя ещё пару гулких толчков, преграда с треском разлетелась в щепки вместе с хлипкой подпоркой и внутрь комнаты ворвались трое духов. Тот высокий с горящими глазами и пара дымных фигур земнопони. Ничего кроме искр из рога Харди сотворить больше не мог, поэтому фыркнув, нагнул угрожающе голову, устремив рог на врагов и топнул копытом. Так просто он не сдастся.

— Ты всё ещё упрямишься маленький глупый жеребёнок?.. — в голосе вожака теней проступили нотки раздражения. — Взять его!

Харди бросился вперёд, опередив приспешников высокого, и попытался в прыжке ударить передними копытами предводителя духов, но пролетел сквозь него. Невыносимый холод обжёг жеребёнка, казалось даже шёрстка покрылась инеем.

— Брысь малявка! — единорог почувствовал, что его схватили телекинезом, будто нашкодившего котёнка, а в следующее мгновение он уже полетел к кровати, больно ударившись боком об её спинку.

Поскуливая сквозь стиснутые зубы и смаргивая слёзы, Харди увидел, как духи медленно приближаются к шкафу с сестрой, щерясь гаденькими ухмылками.

Не теряя ни секунды на раздумья, жеребёнок, вскрикнув, подскочил, и самоотверженно рванулся из последних сил, снова преградив путь сущностям:

— Я не дам вам забрать Сноуфлейк, уходите прочь! — захрипел Харди не известно как сумевший наколдовать тусклый свет, выдавливая из себя последние крохи магии, чем остановил врагов. — Оставьте нас в покое!

— За своё упрямство ты будешь страдать, маленький глупый единорожек, — назидательно произнёс высокий дух.

Из пола ударил язык ледяных шипов, поднявший Харди в воздух. Боль от впившихся сосулек пронзила разум. Жеребёнок, сипло взвизгнув, повалился, с хрустом ломая под собой сосульки. Из его глаз полились слёзы. Харди почувствовал, что с трудом может дышать.

Бессильно лёжа на полу в растекавшейся под собой тёмной луже он взглянул на закрытые дверцы шкафа, затем на ухмылявшихся сущностей, проглотил ком в горле и дрожащим голосом сказал:

— Если вам обязательно нужна чья-то жизнь, тогда… в-возьмите мою... т-только… не трогайте сестру... п-пожалуйста…

— Как скажешь, маленький глупый единорожек… — высокая фигура облизнулась, и в ту же секунду из неё ударили струи тьмы похожие на щупальца, которые впились в тело жеребёнка, опутали ноги и шею…

Харди почувствовал холод, который сковал всё тело, захотел закричать, но не смог выдавить из себя даже писк. Вокруг потемнело. Он почувствовал как проваливается куда-то вниз, услышал далёкий плач, который постепенно усиливался.

Плакал новорождённый жеребёнок…

Ощущение полёта.

Удар.

От испуга Харди подскочил, обливаясь холодным потом. Продрав глаза, он с удивлением обнаружил себя в обнимку с полом, да ещё запутавшимся в одеяле.

— Это был всего лишь ночной кошмар… — облегчённо выдохнул Харди, снова плюхаясь на пол.

Никакой тьмы, никаких страшных духов вокруг, никакого холода, вот только детский надрывный плач никуда не делся. И доносился он с кровати…

Харди привстал на задние ножки и медленно высунул голову из-за края постели. Первое, что он увидел, были два больших серых глазика, которые смотрели на него с любопытством. Сноуфлейк перестала плакать, как только увидела показавшуюся мордочку Харди. Оба жеребёнка некоторое время молча смотрели друг на друга подобным образом, глаза в глаза.

— Ох, какая же ты милашка,.. — Харди растаял, не в силах поверить своему счастью. Глаза защипало, мордочку озарила улыбка. Сестрёнка выглядела полной сил и куда более здоровой? Неужели благодаря ему? Может это вовсе был не сон, ведь ощущения казались совсем настоящими? Ответов на эти вопросы не нашлось, да и так ли это было сейчас важно?

Харди было потянулся обнять сестру, но быстро одёрнул себя, побоявшись всё испортить и навредить Сноуфлейк.

Радость тишины меж тем продлилась недолго. Пегаска, зажмурившись, завопила на всю комнату так, что у Харди заложило уши, заставив единорожий носик сморщиться, а вокруг уже бегали, суетились и громко говорили родители, прискакавшие на шум. Но Харди ничего этого не замечал, продолжая смотреть на свою долгожданную сестру. Внутри разливалась приятная теплота, а голову озарила мысль. Кажется сегодня он что-то понял. Быть может защищать и оберегать других, пусть даже ценой собственной жизни и есть его призвание?

Едва жеребёнок об этом подумал, теплота перешла в настоящий жар, устремившийся наружу. Харди ощутил, что его тело вдруг стало невесомым, будто пёрышко, начало отрываться от пола и при этом лучится белым светом, постепенно окутывающим его словно кокон. При этом страха не было ни капли, наоборот, нахлынуло растущее чувство радости, переходящего в эйфорию. Харди закрыл глаза, полностью отдавшись этому доселе неизвестному состоянию.

Всё разом прекратилось так же внезапно, как и началось. Харди обнаружил себя стоящим на полу, ноги подкашивались от внезапно накатившей слабости, которая почти сразу прошла. Кожу на фланках слегка покалывало. Он не сразу заметил, что в комнате внезапно стало тихо. Посмотрел в сторону родителей. Грасс и Продий глядели на сына широко распахнутыми глазами, застыв на месте, даже Сноуфлейк прекратила плакать, повернув головку в сторону брата.

Харди интуитивно осмотрел себя, опасаясь приключившейся скверной метаморфозы, и на бедре увидел её. Свою метку. Свою такую долгожданную, желанную кьюти-марку. Рапира скрещенная с пером. Примерно так он себе её и представлял.

От удивления и восторга жеребёнок приоткрыл ротик, снова посмотрел на родителей:

— Я получил свою кьюти-марку! Я наконец получил свою кьюти-марку! Ура!

Харди подпрыгнул и начал носиться по комнате, возбуждённо тараторя и стараясь показать метку маме с папой получше, вдруг не рассмотрят? Гордо говоря какой он теперь совсем взрослый, и сожалея, что не может пока показать кьюти всей родне и предвосхищая удивление одноклассников, когда снова вернётся в школу.

Затем снова перешёл на галоп, крича от радости, нарезая круги вокруг обалдевших родителей, у которых никак не получалось его утихомирить. Харди даже на кровати умудрился попрыгать, совершенно потеряв над собой контроль. Помог лишь сеанс дружных семейных обнимашек, после которого единорожек наконец смог услышать насколько Грасс и Продиус счастливы и гордятся им.

Договорившись устроить по случаю получения метки вечеринку, они отправили Харди на первый этаж, а сами смогли наконец плотнее заняться Сноуфлейк, малышку требовалось осмотреть и покормить.

Прибывшие в этот день врачи

обнадёжили, заявив, что Сноуфлейк пошла на поправку, а вечер прошёл в тёплом семейном кругу, где Грасс и Продий вспоминали, как получили свои кьюти-марки и просто забавные случаи из детства.