Сталлионградские вечера
Глава 2: Красный рассвет
Спала Свити плохо, всю ночь её мучили странные сновидения. Словно сливаясь с окружающим пространством, она созерцала психоделическую картину. Сотни тёмных фигур стекались к огромной горящее горе. Небеса застили чёрные тучи, не похожие ни на что, из ранее виденного пони. Какофония звуков угнетала её сознание, заставляя паниковать. Всем своим естеством Свити ощущала, что к ней приближается опасность, что-то тёмное тянулось к ней и это приводило в ужас. Хотелось поскорее убежать, скрыться, исчезнуть. Но она даже двинуться не могла.
На удивление, кобылка прекрасно понимала, что происходящее вокруг ей снится. Периодически она пробуждалась и вновь проваливалась в сон. Её трясло, жар терзал тело, словно она подцепила лихорадку и теперь бредит. Пытаясь в очередной раз открыть глаза, Свити всё никак не могла понять, почему принцесса Луна до сих пор не пришла к ней. Ведь раньше, когда кошмары начинали окутывать её сны, загадочный блеск луны рассеивал мрак, и к ней спускалась чудесная, словно сошедшая со страниц древних легенд, принцесса ночи. «Неужели этот край настолько чужд Эквестрии, что даже воля принцессы Луны не распространяется на сны»?
Едва сформировав эту, вполне осмысленную мысль в голове, пони проснулась. К своему разочарованию её окружал не привычный интерьер её милого домика, а полумрак чуждой квартиры. Её приветствовали не картины, которые Бон Бон развешивала на бежевых стенках, а чёрные пауки, прячущиеся по углам. «Эх, все-таки сон не был так страшен, как моё новое задание». Недовольно подумала пони. Но надо было вставать, и готовится к отправлению в столицу.
Кобылка спрыгнула с кровати и подошла к столу, на котором лежал её рюкзак. Достав термос с чаем и запакованный бутерброд с огурцами, пони с грустью обнаружила, что её обед скис, а стенка термоса была разбита. «Видимо повредила, когда падала». С грустью подумала она. Отложив неудачный завтрак, она достала пятьсот железных монеток, что местные называли рублями. До того, как земли северо-востока вошли в состав Эквестрийского государства, тут были в ходу именно они. После того, как цари северо-востока присягнули на верность солнечной принцессе, они приняли в качестве единственной меры оплаты золотой битс. Видимо после революции местные пони решили вернуться к истокам.
Задумавшись о том, какие тут расценки на товары, Свити решила немного прогуляться. Взяв небольшую седельную сумочку, она сгрузила туда деньги, документы и кристалл для связи. Тяжело вздохнув перед выходом, она толкнула тяжёлую дощатую дверь, и пред ней предстал завораживающий сознание пейзаж. За аккуратными домиками, одетыми пышными, цветущими садам, стелился прекрасный лес, над которым величественно возвышался горный хребет, окутанный туманом у подножья и объятый облаками у вершин, а из-за него, словно стеснительная кобылка, выглядывало красное утреннее солнце. «Эту бы картину, да на стену в прихожую»! Восхищению Свити не было предела.
Зрелище придало пони положительного настроя, и она направилась по своим делам. Сразу пойдя на площадь с памятником. Тут уже кипела жизнь. Пони собирались группками и обсуждали последние новости. Из мегафона на стене сельсовета лилась бодрая песня, про начало, очередного трудового дня. Свити пригляделась, она надеялась встретить Икурварху, но, скорее всего, он уже ушёл на лесопилку. Местные не обращали внимания на незнакомку, но встретившись взглядом, улыбались и здоровались. «Очень милые тут жители», подумала кобылка, «думаю я быстро найду с ними общий язык».
— Эй, эквестрийская шпионка! – вдруг кто-то окликнул её.
Внутри Свити в этот момент всё оборвалось. «Я провалилась, но как»? Она стояла словно парализованная, не смея повернуть голову, в сторону обратившегося к ней. «Неужели глава меня раскусил»? Ей тут же вспомнился пристальный взгляд местного градоначальника. «Где я прокололась»? Кобылка, дрожа, повернула голову в сторону, с которой её окликнули.
Одноэтажный зелёный домик, с высокой красной крышей и большой вывеской «Сов-торг», лицевая стена которого была переделана в нечто вроде прилавка, за которым стоял толстый, тёмно-каштановый единорог с рыжей гривой и бородой. Он приветливо помахал ей копытом. Свити огляделась. Никто не обращал на неё внимания, все продолжали разговаривать, ходить и заниматься прочими утренними делами. Кобылка вновь поглядела на единорога, и тот указал на табурет возле прилавка. Агент Дропс надела маску уверенности, хотя внутри всё дрожало, и приняла приглашение присесть.
— Доброе вам утрице, — поприветствовал её продавец, — как ваше ничего?
— Ничего, — быстро ответила Свити.
Единорог улыбнулся. Он протирал большую стеклянную кружку и, словно, ждал, когда она, наконец, заговорит. Немного помолчав, Свити спросила:
— Сколько стоит бутерброд с огурцом?
— Пять рублей, — все, также улыбаясь, ответил продавец, его рог засветился белым светом, кружку окутала белая аура и она полетела на полку.
Свити всё ещё не могла понять, почему он так улыбается, и почему так странно к ней обратился. Но, похоже, единорог не собирался проявлять агрессии, да и агентов в штатском поблизости не было видно. Кобылка решила продолжить неформальный разговор.
— А есть, что-то попить?
— Разумеется, — усмехнулся толстяк, его, немного, скрипучий голос просто изливал жизнерадостность, — чай, кофе, соки? – начал перечислять он.
— У вас есть сидр? – агент Дропс всё ещё готовилась к тому, что её попытаются скрутить.
— Конечно, но я думаю, вы, как иностранка, хотите что-то экзотичнее сидра.
«Так, всё-таки он знает, что я иностранка». Свити напряглась, перспектива провести несколько незабываемых ночей в застенках КВБ её нисколько не прельщала. «Но почему он так вежлив, если хочет меня арестовать»? Свити вспомнила, как выслеживала банду чейнджлингов. Когда они поняли, что она раскусила их, то хотели запутать, проявляя невероятную вежливость. К счастью, с ней это не сработало. «Или не хочет»?
— Может квасу? – спросил единорог.
— Да, не откажусь, — кобылка понимала, что роль надо отыгрывать до конца.
Жеребец отвернулся. Магией он притянул чистую кружку и подошёл к деревянной бочке, с большой надписью «КВАС». Кобылка, тем временем, достала из сумочки таблетку. Этим веществом снабжали всех агентов, работающих под прикрытием. Даже, если в питьё или еду подмешают, что-то, то употребивший таблетку пони, просто выблюет всё. Она быстро проглотила спасительное вещество. Жеребец, наполнив кружку до половины, поставил её перед Свити.
Кобылка сделала глоток. Напиток, под названием квас, оказался очень даже ничего. Сладкий вкус, приятное послевкусие, интересный аромат, кроме того, она почувствовала, что он прекрасно утоляет жажду. «Думаю, что Берри бы оценила это». Допив, она поставила кружку на прилавок и сказала:
— Очень вкусно, — пони вытерла губы, — сколько с меня?
— Что вы, — продавец улыбнулся ещё шире, — пробная кружка бесплатна, а то вдруг вам не понравится.
Цена на стандартную порцию оказалась весьма лояльна, всего три рубля. Свити с удовольствием пригубила терпкий, освежающий напиток. Рвотных позывов не последовало, а это говорило о том, что он не отравлен. Продавец, тем временем положил перед ней заказанный бутерброд. От его употребления позывов так же не возникло.
— Почему вы назвали меня эквестрийской шпионкой? – спросила она, проживав бутерброд.
— Ох! Это не я, — продавец засмеялся, — это Икурварха дал вам такое прозвище.
«Икурварха»! Свити вновь напряглась, «Не является ли этот дружелюбный полосатик сексотом»?
— Он вам про меня рассказывал?
— Да, по-моему, он был вами очарован.
И Шоколадкин, а это был именно он, начал рассказ, о том, как с раннего утра встретил вчерашнего знакомого Свити и тот рассказал ему о прекрасной иностранке. О том, что Свити иностранка, он узнал, когда она показывала документы главе, то, что она эквестрийская шпионка, так это была распространённая шутка. Практически всех иностранцев тут называли эквестрийскими шпионами, в память о тех годах, когда в государстве царила шпионская истерия.
От этих слов на душе кобылки стало легко, и она заказала ещё кружечку. Шоколадкин также посоветовал побывать в местом трактире, что располагался напротив. Если ей, конечно, удастся поговорить с его управляющим, то она сможет заказать, что-то и покрепче. Свити ответила, что с радостью, но ей надо в столицу и она не хотела бы уйти в продолжительный запой перед этим. Кобылка поинтересовалась, как можно добраться до Сталлионграда.
Шоколадкин пояснил, что путь остался только один, а именно фуникулёр, расположенный на перевале трёх драконов. Были ещё два, но ими решительно не советовали пользоваться. Путь через северное болото был непредсказуем, а последний, кто мог бы безопасно провести через него, утонул в там три года назад. Третий путь, пролегал через, так называемую, тёмную долину, но местные никогда туда не ходит. На вопрос почему, продавец объяснил, потому, что никто не знает, что там. А на вопрос, почему никто не знает, что там, ответил, от того, что никто туда не ходит. Тех, кто пренебрег запретом, помнят, любят, скорбят.
Тут на трибуну пред сельсоветом вышел глава. Мегафон на сельсовете заглох, и после нескольких секунд из него донёсся голос главы. Он приветствовал односельчан и поздравлял их с началом нового рабочего дня. Однако его красивые речи звучали невероятно формально и сухо. Каждое слово, словно вычёркивало пункт из списка, которым была вся жизнь главы. Таких бюрократов, как он, Свити определяла сразу. По сравнению с ним, списки Твайлат, это просто милый недостаток.
Кобылка не стала слушать главу, она расплатилась за завтрак, попрощалась с Шоколадкиным и направилась к перевалу тёх драконов. Продавец долго махал ей в след, и звал обязательно посетить их деревню на обратном пути. Путь до перевала пролегал на другой стороне реки. Ей необходимо было перейти через тракт и по просёлочной дороге добраться до гор. Это занятие было достаточно лёгким. Диких зверей в этой части леса не было, но и подозрительное отсутствие пони также бросалось в глаза. Странно, но, похоже, что это был не самый популярный маршрут передвижения.
Подъём в гору давался трудно, непонятно, кто прокладывал эту дорогу, но ему не мешало бы дать по шее за такой наклон дорожного полотна. Зато на Цветково открывался восхитительный вид. «Эту картину я повесила бы на кухне», восхищённо подумала Свити. Она двинулась дальше. Навстречу ей попался высокий худой жеребец, темно-синего окраса, с чёрной короткой гривой. Он был тощ, одет в чёрную брезентовую куртку и в чёрной кожаной кепке, на шее красовался красный шарф. В зубах жеребец сжимал недокуренную сигарету, периодически выдыхая облачка зловонного дыма. Бросив на проходящую кобылку, неприятный взор своих мутно-изумрудных очей, он, не говоря ни слова, пошёл дальше. Встреча оставила в сердце Свити странный осадок, уж больно этот тип был подозрителен.
Но, вскоре кобылка забыла про встреченного незнакомца. Перед ней предстало ущелье, над которым, сцепившись в предсмертной агонии и животной ярости, возвышались три драконьих скелета. Когда-то давно эти исполины сошлись в смертельной битве, из которой никто не вышел победителем. Картина была поистине мрачна и эпичная. Проходя по ущелью и чувствуя над собой грозную мощь, пусть уже тысячелетия мёртвых, но по-прежнему ужасающих созданий, Свити чувствовала себя такой мелкой и ничтожной.
В конце ущелья располагался небольшой бревенчатый домик, на высоком сложенном из камня основании с деревянной крышей. К двери домика вела небольшая лесенка со сломанной ступенькой. Рядом находилась площадка, на которой стояла кабина фуникулёра. Толстый металлический трос уходил вдаль, на плато, что располагалось по ту сторону хребта. Перед площадкой находилась будка кассира, рядом с которой была табличка следующего содержания:
«граждане пассажиры,
если вы не пегасы и не единороги,
владеющие левитацией,
не рискуйте, покупайте билеты»
Кобылка решила не пренебрегать предупреждением и купить билет. Но у кого? Вокруг не было не души. Только из домика доносилась музыка, записанная на старую пластинку. Свити ничего не оставалось, как подняться по лесенке и постучать в дверь. После третьего удара, музыка заглохла, за дверью послышалось ворчание, шаркающие шаги, после чего дверь резко отварилась. От неожиданности Свити упала с лесенки на спину.
— Кайло мне в шахту! – крикнул показавшийся на пороге тёмно-серый жеребец с седой гривой, — хули вам всем от меня сегодня надо?
Подождав, пока птички престанут летать вокруг головы, кобылка поднялась и обратилась к старику:
— Простите, я бы хотела перебраться на ту сторону хребта.
— Все чего-то хотят! – заскрипел противный голос старика, — не видишь, фуникулёр не работает! Топор мне в дупло!
— Почему не работает? – удивилась Свити.
— По кочану, да по лбу! Бур мне в скважину! Приказ главы!
«Вот так новость!» возмутилась про себя кобылка, «это что ещё за шутки»? Она поднялась на ноги. Отряхнув пыль, Свити спросила:
— А когда он начнет работать?
— Хуй его знает! – Старик поправил круглый очки, — главе вожжа под хвост попадёт, тогда и будет работать! Не задавай тупых вопросов! Молот мне в кузню! Много вас таких тут ходит! Нихуя не делаете, только и кататься на фуникулёре весь день! Лучше работу найди себе! Снаряд мне в гаубицу!
«С этим парнем каши не сваришь», грустно подумала кобылка и побрела в обратном направлении. Старик ещё долго ворчал ей вслед. Но, её это не волновало, мысли Свити больше занимал вопрос, почему глава отдал такой странный приказ? Словно высшие силы не хотели того, чтоб она выполнила поставленное задание. Сначала пропажа куратора, теперь это. «Нет, что-то с этой деревней не так».
От мыслей кобылку отвлёк истошный вопль. Крик громовым раскатом прокатился по горам, напугав её. Оглядевшись, на каменном выступе Свти заметила силуэт жеребёнка, это был Троакар Хув. Он стоял на краю скалы, глядел вдаль и периодически оглашал округу истошными воплем, преисполненным боли и отчаянья. Недолго думая, кобылка поскакала к нему. Жеребёнок не слышал её приближения, он лишь молча, глядел вдаль. Свити оттащила его от пропасти и закричала:
— Ты что, спятил! – она трясла его, пытаясь взглянуть в глаза мелкому сорванцу, — а если бы ты упал?
Жеребёнок водил головой из стороны в сторону. Он словно не понимал, что она ему говорит и что от него хочет. Троакар издавал странные сдавленные звуки, похожие на гоготание. Наконец Свити удалось поймать взгляд его заплаканных глаз.
— Что с тобой? – Свити немного успокоилась, — ты понимаешь, как опасно так близко подходить к краю обрыва? Ты же мог погибнуть! Представь, что почувствовали бы твои родители, узнав, что ты погиб?
На слове «родители» жеребёнок внезапно остолбенел, его глаза остекленели, его, как будто парализовало. Но через мгновение зрачки Троакара вспыхнули яростью, мордочка исказилась в неописуемо ужасную гримасу. Он издал гортанный вой, со всей силы оттолкнул свою спасительницу и, крича во всё горло, устремился вниз, по направлению к деревне.
Свити же, очень крепко приложилась головой о камень. Она не потеряла сознание, но расшибла затылок до крови. От удара голова кружилась, и было трудно скоординировать движения, но она всё-таки поднялась и побрела к деревне. Дальнейший спуск прошёл без происшествий. Она спокойно дошла до тупика, которым оканчивался тракт. Пони присела рядом и решила немного отдохнуть.
Гул в голове постепенно проходил, что уже было неплохо. «Пони в этой деревне весьма странные». Даже от мысли ей стало больно. Что нашло на этого мелкого психа? Почему он так странно себя повёл? Может по этой причине Икурварха не хотел о нём говорить? «Надо будет его всё-таки расспросить».
Свити седела в тени тупика. Воздух вокруг был наполнен гамом птиц, шелестом листвы, звуками деревни и шумом далёкой лесопилки. Мысли постепенно приходили в норму, боль в голове успокаивалась. «Что же», кобылка начала мысленный монолог, «похоже, я тут застряла. Интересно, сколько времени не будет работать фуникулёр? Надеюсь, что недолго. Эх!» Она достала из сумочки несколько монет, «этого может хватить на первое время, но лучше, если я найду небольшую подработку».
Кобылка поднялась на ноги и огляделась. Поиски работы она привыкла начинать с чтения газет и объявлений. Газеты под копытом не было, а вот объявление как раз висело. Свити подошла поближе, чтоб прочитать его. Строки гласили следующее:
«Налево пойдёшь, пизды получишь.
Направо пойдёшь, пизды получишь.
Прямой пойдёшь, пизды получишь.
Давай думай быстрее, ни то получишь пизды прямо тут!»
— Что за глупость? – вскрикнула кобылка, выставив копытце вперёд, — что за маразм?
— Хм! – раздался за спиной до ужаса знакомый голос, — гляжу, заинтересовала тебя моя бумажка.
Дрожа, кобылка повернула разбитую голову. Увы, но её ожидания оправдались, у неё за спиной стоял её первый сталлионградский знакомый Хук Райт.
— Гляжу, тебе пиздюлей уже ввалил кто-то, — он размял копыта, — ну ничего, я не жадный, ещё добавлю.
Свити сделала шаг назад и упёрлась крупом в тупик. Бандит грозно двинулся к ней.
— Караул! – заверещала кобылка, — насилуют!
— Тебя тут всё равно никто не услышит, — усмехнулся Хук, — но за идею спасибо. Давно у меня бабы не было.
Но внезапная любовь не входила в планы кобылки. Она прикидывалась шлангом, дабы сбить злодея столку. Почувствовав, что он отвлёкся, на пошлые мысли о ней, Свити резко развернулась и со всей силы лягнула его задними копытами в морду. Но, случился облом. Бандит помнил, как она ему врезала в лесу, и в этот раз не терял внимательности. Он вовремя подставил копыто, и удар пришёлся в него. Свити вспомнила, как они с Эппл Джек перепили перебродившего сидра, и пошли околачивать яблоки у фермерши в саду. Сначала всё было хорошо и весело, но в какой-то момент Свити перепутала тонкую и гибкую яблоньку с вековым дубом. Тогда у неё чуть задние подковы из глаз не вылетели. Вот и сейчас ощущения были похожие. От удара Свити двинулась вперёд и ударилась лбом о тупик. Бандит подошёл ближе и навис над ней со словами:
— Не бойся, это будет не больно, — и, усмехнувшись, добавил, — для меня.
Свити попыталась убежать, но из-за повторного удара её многострадальная голова опять закружилась. Она брыкалась, перекатывалась, но встать не могла. Мысль о скором соитии привела кобылку в ужас. От омерзения её чуть не стошнило. Чувство страха разгоралось всё сильней. Да, женская инструкция для эквестрийских кобыл военнослужащих и агентов гласила, что «если вам не удаётся избежать насилия, постарайтесь расслабиться и получить удовольствие», но вот сейчас Свити не могла расслабиться.
— ХУК! – раздался громоподобный, рычащий бас, сопровождающийся раскатами мата.
Грозный бандит, как испуганная шавка, отскочил в сторону. По тропинке от мостика к тупику быстро приближался жеребец в синем кителе и фуражке, тот самый, которого Свити видела прошлым вечером на площади.
— Ты опять за старое! – заревел жеребец, окружающие птицы в ужасе разлетелись в разные стороны.
— Тащ начальник, — голос Хука звучал абсолютно не дерзко и не злобно как раньше, — я тут как раз помогал нашей гостье подняться.
— Я тебе говорил, завязывай? – от голоса жеребца жалобно заскрипели доски, из которых был сколочен тупик.
— Говорил, — ответил бандит, пятясь назад.
— Я тебе говорил, за ум взяться? – судя по звуку, в лесу, какое-то крупное животное решило в панике ретироваться.
— Говорил! – Хук начал заикаться.
— Говорил ебало разобью? – со стороны гор послышался звук камнепада.
— Говорил, — пискнул бандит.
— Ну, так не обижайся!
Внезапный спаситель Свити начал избивать напавшего на неё. Бандит съёжился, пытался закрыть морду от могучих ударов, от которых его подбрасывало, откидывало, припечатывало к земле. Словно половую тряпку, жеребец таскал Хука, возя его мордой по гравию. Тот в ответ лишь вопил:
— Ай! Ну не стукай! Ай! Ну, что же вы пони то делаете а?
Свити наблюдала за этой картиной с искренним изумлением и искренним удовольствием. Судя по всему, это был местный страж порядка, который был крайне недоволен действиями криминального элемента. Криминальный элемент тоже был недоволен, но по другой причине.
— Он тебе, что-то сделал? – всё также грозно рыкнул страж в сторону Свити.
От его голоса кобылка подпрыгнула. Она встала по стойке смирно и чётко, как на параде отрапортовала.
— Пытался ограбить! Два раза, первый раз убежала, второй не смогла!
— Тащ, начальник, — стонал Хук, — я её копытом не тронул, чего она на меня наговаривает?
Страж подошёл к Свити, когда его грозная, монументальная фигура начала приближаться, кобылка съежилась и чуть не припустилась галопом, куда глаза глядят. Ещё бы, ведь судя по высоте, он был выше Биг Мака, а по мускулатуре не уступал Балку Бицепсу, но был лишён его неуклюжести и неповоротливости. Но он ничего ей не сделал, лишь пристально начал разглядывать её мордочку. Заметив шишку на лбу, страж сверкнул глазами, он схватил Свити за шею и наклонил ей голову. На глаза ему попались кровь на гриве и рана от удара о камень на затылке. Было видно, как злоба вскипела в нём.
— Хук, сука! – взревел страж, поворачиваясь к бандиту, тот как раз отполз метров на десять, надеясь по-тихому скрыться, — к ноге!
Бандит метнулся назад, смиренно выполнив приказ.
— Не трогал сука, у неё башка разбита!
— Да клянусь, начальник, — причитал бандит, — не трогал я её!
— По затылку не он… — начала было Свити, но страж резко повернулся к ней и рявкнул:
— А ты его не выгораживай! – кобылка чуть в стенку тупика не вмялась.
Схватив в охапку бандита и его жертву, хотя в данной ситуации и Хук и Свити выглядели как жертвы, страж понёс их в медпункт. Здание, стоящее особняком от остальной деревни с большим красным крестом на крыше. Тут уже стояли несколько пони, пришедшие на приём, но они любезно уступили очередь сотруднику органов для проведения следственных действий.
Войдя в здание, страж сказал дежурной медсестре, при этом, даже не взглянув на неё и не остановившись, что надо срочно снять побои. Он занёс обоих участников события в кабинет и на время вышел. Свити сидела на высокой табуретке, посреди медицинского кабинета. Рядом на такой же табуретки поскуливая от боли, сидел Хук. Кобылка непонимающе оглядывалась по сторонам.
— Слышь лярва, — обратился к ней Хук, — пизданёшь что-то про изнасилование, я тебя попишу, как гуашью картину.
Свити ничего не ответила. Она просто продолжала ждать. Мысли о том, чтоб сбежать, даже не возникало, ибо это будет самое тупое действие в её жизни. Ей не хотелось расстраивать такого любезного и душевного пони, как цветкойвский страж порядка. Через несколько минут в кабинет вернулся страж, а вместе с ним… чейнджлинг.
Насекомообразный жеребец с чёрным хитиновым панцирем, злобными фасетчатыми глазами и кровожадной ухмылкой. Вот только дополнительный оттенок у него был ни как у обычных чейнджлингов, он был желтоватый, вместо зелёного. Существо оскалило клыки и сказало:
— Отлично, новые ценные ресурсы, — чейнджлинг облизнулся, — на что жалуетесь?
<tab>Только после этого вопроса Свити заметила, что на голове инсектоида надета белая шапочка с красным крестом, а сам он облачён в белый медицинский халат.
— Надо снять побои, — тихо и спокойно сказал страж.
— Ну, — доктор ксенос начал обходить Хука по кругу, — кровоподтёки на нижней и верхней скуле, разбита губа, синяки на обоих глазах, многочисленные ушибы…
— Тотеншванц, харе придуриваться! – в шкафчиках задрожали стёкла и склянки.
Чейнджлинг засмеялся и принялся к осмотру Свити. Попутно ведя разговоры на отстранённые темы. Шипящий, надменный голос доктора пугал до дрожи, да и вид чейнджлинга наводил ужас, хотя ни страж, ни Хук его не боялись. Свити же не могла отделаться от чувства, что сейчас он набросится на неё и съест.
Доктор кружил подобно тени, как большая чёрная кошка с такой же грацией и тишиной. Он говорил про то, что надо обработать рану и сразу добавлял, что процесс этот болезненный и неприятный. После он начал запугивать Свити сепсисом и прочими прелестями, такими как заражение крови и столбняк.
В какой-то момент кобылка не удержалась и спросила доктора, почему в то время, как чейнджлинги Кризалис изменились, он остался прежним. На удивление вопрос вызвал дружный смех всех трёх жеребцов, и не менее удивительным оказалось то, что доктор ответил. Тотеншванц принадлежал ни к рою Кризалис, а к рою который питался не любовью, а страхом. Чейнджлинги этого роя проникали в города, сливались с их обитателями, после чего превращали обыденную жизнь пони в кошмар наяву. Тотеншванц был заслан в Сталлионград, да так тут и остался, окончил медицинский институт, устроился врачом в Цветково, и помышлять о планах своей бывшей королевы забыл. Что же касается голода, то врач, одна из самых пугающих профессий. Любой, кто приходил на приём к нему испытывал страх, особенно, если надо было лечить зуб.
Выслушав историю врача и закончив с написанием заявления на Хука, за попытку ограбления, Свити поглядела на часы. Времени было всего одиннадцать часов утра. «Ничего так денёк начинается», недовольно подумала пони «надеюсь закончится не так безбашенно».
— Доложите ситуацию, — бежевый пони с рыжей гривой в зелёном кителе, сидел в большом кресле за дубовым резным столом.
— Принцесса Твайлайт готовится к выступлению в Верховном совете, — красный единорог в шинели и фуражке рапортовал чётко и ясно, — её подруги весь день прогуливались по городу. Пинки Пай и Фллаттершай посетили практически все кондитерские магазины в столице. Рарити и Эппл Джек изучали магазины по продаже одежды и сельскохозяйственные лавки. Ренбол Дэш, избила двоих грабителей, разбила шесть фонарей, поспорила с пегасами из погодной бригады, после чего устроили гонки над городом. В настоящее время она задержана и находится в камере предварительного заключения.
— До суда? – поинтересовался слушающий.
— Нет, до момента, пока не протрезвеет. Эквестрийским пони лучше не употреблять нашего сидра.
— Очень хорошо, — слушатель взял лист бумаги, — вышлите ей банку рассола, завтра он ей пригодится. – помолчав, он спросил, — Что по ситуации в Цветково?
— Связи по-прежнему нет, фуникулёр не работает. В настоящее время рассматриваем возможность послать туда группу быстрого реагирования. На военной базе вблизи колхоза Красный серп уже готовится транспортный дирижабль.
— Если ситуация не изменится, — слушатель сложил передние копыта вместе и упёрся в них носом, — придётся вводить военное положение. Это может повредить переговорам с Эквестрией.