Триада Лун: Сбор обломков

Глава двадцать пятая: Отсоединение

☄☄☄

Они вышли на заросший клевером холм, и башня за ними исчезла. Начатый было рассказ о прошлом Кёсори временно отложила на потом. Тело настойчиво требовало движения, разум — ясности и простоты. Стальная струна тревоги и собранной воли, на которой Кёсори держалась всё это время, пока спасала Джентл, теперь, когда цель была достигнута и помеха устранена, свернулась порванной звенящей спиралью в её сердце. Кёсори больше не могла и не хотела оставаться ни единого лишнего мига среди бесчисленных чёрных столов, безмолвия и пустоты, которая — она теперь знала — всегда была меньше чем в трёх шагах в ту сторону, в которую пегаска смотреть не умела.

Её ждало родное небо и призрачный блеск Белой Луны в зените. Да, Солид Лайн предупредила, что отсчёт не остановить, и что, возможно, не стоит тратить время на лишние перелёты. Но это значило всего лишь, что нужно лететь быстрее, что она и делала. Кёсори едва хватило терпения дождаться списка покупок, написанного Солид прямо на воздухе, и осторожности попросить её не пользоваться неоновой зеленью. Она подумала было пригласить с собой Пинк — понести её на спине, как Солид раньше, чтобы не потерять Джентл снова, и даже обернулась к ней, — но шерстка, вставшая дыбом, стоило Кёсори встретить ответный взгляд Пинк, намекнула что возможно, это не лучшая идея.

Прочла список она уже в полёте. Угловатые резкие буквы с неожиданными и неверными связями и очевидными ошибками, и, если загадочный «есливинный пи-рог» означал всё же «ежевичный пирог», хотя, возможно, и «сливочный», то почему тогда второе слово было подчёркнуто так, как это делают, когда пишут цифры, чтобы отличить их от близких по начертанию букв? Чуть ли не каждая шестая строка оставалась просто непонятной: «чжень», подчёркнутое и в рамке? Фарфоровая стена? Но две трети написанного разобрать было можно, и, пока ландшафт под ней ускользал на закат Белой Луны, она наслаждалась каждым непохожим на остальные контуром очередной ложбины меж холмов, извилистыми руслами неглубоких рек, видом маленьких поселений — не больше девяти домов в каждом — в этой отчуждённой, но живой части Метрополии.

Оставшуюся треть списка она методично добивала как кроссворд, пока тело ловило своевольные потоки воздуха — некогда было планировать и отдыхать. На этом пределе любое случайное движение крыльев могло добавить или отнять скорость, и на самом деле Кёсори помнила, что важен едва ли не каждый удар.

Ей просто было необходимо проветриться и снова ощутить себя живой пони в живом мире.

На полной скорости перелёт занял долю и ещё треть. Столько же — покупки в центральных магазинах сектора. Часть — в сумки, ещё часть — доплатить серебром за синтез и срочную доставку на авиетке, без третьей части пришлось обойтись: либо для этих веществ не было формул синтеза, либо доплата за них была Кёсори совсем не по средствам. Непонятные строки оказались пряностями, устаревшими модификаторами, и редкими сортами чая с дальнего восхода Белой Луны — впрочем, некоторые так и остались загадкой или двусмысленностью.

Возвращаясь, она не очень боялась снова потерять своих пони, но всё же улыбнулась про себя, увидев их — пусть и не совсем там, где оставила, а на соседнем холме, в девяти бросках от невидимой башни.

Вокруг них ровным шестиугольником были выставлены известняковые камни, достаточно крупные, чтобы увидеть их с воздуха, так что Кёсори, предположив магию, опустилась чуть в стороне. Солид Лайн пошла к ней, выходя из контура, и Кёсори настороженно взглянула: или это только казалось, или при ходьбе единорожка пропускала шаги, просто оказываясь — ближе, ближе и ещё ближе. Кошка Солид Лайн осталась на плече розовой.

— Ну что, как вы тут? — Кёсори обратилась первой. — Я почти всё купила, но тебя неплохо бы заново научить писать, — это прозвучало грубовато, зато было правдой.

— Не надо,— ответила Солид. — Я пишу хорошо. Мы общались с Пинк, и я бы очень хотела теперь послушать тебя, чтобы очиститься. Твой голос похож на голоса из сказок, которыми героиню зовут в лес. Это квалифицированная сводная оценка результирующего эффекта.

Кёсори моргнула:

— Что? И что это за камни?

— Я проверяла возможности нелетального удержания Пинк, и нашла их недостаточными. Относительно первого вопроса: мне нравится видеть и слышать тебя. Я хочу поучаствовать в размещении и расстановке принесённых тобой продуктов, а также в их готовке, чтобы облегчить твой труд, и готова слышать твою историю дальше.

Кёсори осторожно спросила:

— Мне кажется, в башне ты говорила более гладко и естественно?

— Сценарий в башне был предусмотрен, — ответила Солид Лайн.

Кёсори не сразу поняла, что продолжения не будет; на неё смотрели, внимательно и безэмоционально, ожидая нового ввода. Шесть ударов спустя её осенило:

— А, ты хочешь мне помочь! Я разрешаю. Помоги мне накрыть на стол.

Пинк присоединилась к ним без просьбы и, к счастью, не стала встречать прилетевшую ещё долю спустя авиетку. Разделив обязанности на троих: очаг и охрана на Солид, костёр на Кёсори, а сама кулинария на Пинк, сосредоточенной и серьёзной, но один за другим рифмующей куплеты, они собрали место для перекуса. Потом уселись равносторонним треугольником вокруг клетчатой скатерти с подогретыми салатами, сладостями и горячим чаем.

Кёсори продолжила с того же места, где прервалась.

— Может, в ваши времена было не так, но нас граничный возраст не спрашивает. Он… он приходит как марка. Ко мне он тоже пришёл так: я проснулась бессмертной и вылетела из дома. Я знала, что могу разбиться, но мне было всё равно. Я сделала тройной нырок от самых облаков до трёх шагов от земли, и это было… нормально. Как будто на полу кувыркаться, или скатываться с кровати. Смерть была рядом, но она не могла меня коснуться. Я помнила, что надо попрощаться с родителями, но едва собралась, чтобы хотя бы написать им письмо. Мне было просто не до того. Это такая мелочь. — Кёсори почти сгорала от стыда, но пока следила за пульсом, чтобы краска не прилила к щекам.

Солид Лайн вмешалась, перебив:

— Пока ты описываешь ожидаемое состояние граничника. В моё время так и было. Даже у моей тёти и моих прародителей в третьем поколении. Если тебе тяжело, эту часть можешь пропустить.

Кёсори подалась вперёд:

— В третьем, говоришь? Не в первом, не во втором. Значит, у вас всё же были способы его пропустить. Так?

Единорожка кивнула:

— Я отношусь спокойно и к тем, кто пропустил, и к тем, кто нет. Ты меня не беспокоишь. Пинк?

Та повернула голову к Солид:

— Что? Нет, конечно. Это же до звёздочек в животе весело, ты больше ничего не боишься и вся твоя скучная жизнь перекидывается с головы на ноги, а потом обратно! Я, если что, два раза его повторяла! Ещё чаю?

Два раза? Кёсори покачала головой. Опять врёт, как и должна.

Солид Лайн кивнула:

— То есть, тебя тоже не беспокоит эта тема. Хорошо.

Кёсори уселась с булочкой в зубах:

— Можете, обе, потом рассказать, как в ваши времена пропускали граничный возраст? У нас это почти невозможно, если только обратиться к врачам. Но они редко соглашаются. Нормальный процесс. Нормальный. Не знаю, о чём думала Белая Луна, когда вводила его в мир...

Солид поднялась на четыре ноги и наклонила голову:

— Прости за сомнение, но ты уверена, что пропустить вообще никак нельзя? Как же свобода выбора?

Кёсори ответила не сразу. Вопрос был тяжёлым.

— Потому и спрашиваю. Наверное, так же, как с той зеленью твоего языка… она тоже принуждает.

— Это совсем другое, — покачала головой Солид.

— Да нет, то же самое. Мы с Джентл тоже, — словно нехотя добавила Пинк.

Кёсори распахнула глаза. Она что, на моей стороне? И…

— Что вы с Джентл?

Пинк махнула копытом:

— Потом. Твоя очередь, не моя. Говори дальше. Держу пари, там будет драма и трагедия и мы будем тебя утешать, потому что ты хорошая пони, а прошлое в прошлом, — она усмехнулась.

Солид Лайн нейтрально заметила:

— Ты не обязана. Если мы обменяемся нашими песнями, это будет так же хорошо.

Кёсори насторожила уши:

— Ты… о чём именно? О той песне, которую ты пела для… — Кёсори повела копытом, — ...перехода, так это называется?

— О ней, — ответила Солид, — Но у меня много песен, и у тебя не меньше, ты просто их ещё не знаешь.

— Не, ну так не пойдёт, — снова перебила Пинк. — Как же единение отряда и доверчиво подставленное близким пузико?

Кёсори всё же промолчала, но не удержалась от фейсхуфа — не говоря о непристойности самого предложения, ехидство в голосе Пинк тоже совершенно не помогало. Съев ещё две булочки, она продолжила:

— Так вот. В нашем субсекторе был центр сбора граничников. В старой школе, в спортзале и вообще. Я туда не полетела. Это бы значило вести себя как обычная пони. Я сразу направилась к океану, по дороге сожгла магазин и записалась в библиотеку.

Пинк невинно спросила:

— Не наоборот? — но продолжать шутку под строгим прищуром Кёсори не стала. Впрочем, пирог пришлось оставить на потом.

— Так вот: меня всё равно со временем нашли. Меньше света спустя нас было четверо, а два света спустя я знала, с кем я живу, а с кем хочу быть всегда. Мы были друзьями, насколько оно для граничников возможно. Сквозь грабежи, отлёжку в больницах, и рейды на закат Белой Луны, мы продвигались к океану. Простите, что без деталей, я всё равно не… когда ты граничник, ты знаешь и не знаешь, что это навсегда, но скоро закончится. — Кёсори поморщилась.

— Как настоящее счастье или жизнь. Пиршество близится, — тихо заметила Пинк.

Кёсори не стала возражать, только дёрнула ухом, и продолжила:

— На нас выходили кураторы. Тогда они ещё не были запрещены словом Белой Луны. Один из них, мелкий примерно… ну, как Солид здесь, и с совершенно крысиной мордой — это посланник, конечно, не сам куратор… он прямо сказал, что знает, как оставить нас граничниками навечно, но мы должны будем бегать по его хотелкам много кругов — семь и потом ещё семь. И потом будем свободны. Я бы до сих пор не освободилась.

Она помолчала, потом фыркнула:

— Мы посовещались, поссорились, подрались и помирились, а потом сказали ему, что он может… — Кёсори взглянула на Пинк и усмехнулась. — Не при жеребятах.

— Да сама-то ты жеребёнок! — но вроде бы Пинк не обиделась.

Кёсори кивнула ей и продолжила:

— Он сказал, что мне придётся оплатить свой отказ, потому что у всего есть свой долг.

Солид произнесла чуть медленнее, чем обычно, словно вспоминая:

— Да, мы тоже встречали кураторов. Тогда у них лозунг был другим: «всё есть сделка». Правда, наш лидер согласился.

Кёсори фыркнула:

— Серьёзно?

— Серьёзно. Наш относился к ресурсу рационально. Никто не погиб, и контракт был коротким, но щедрым.

— Они всегда кажутся щедрыми, — проворчала Кёсори, но продолжила:

— А потом, четырёх циклов не прошло, Рапид Файр отправился в 7-S, и никогда не вернулся.

Джентл припала к земле и охнула:

— Я сочувствую… Наверное, он был друг, раз ты до сих пор помнишь имя?

— Да нет. Дело давнее, — Кёсори улыбнулась.— Он был милый, но теперь я в любом случае предпочитаю кобыл, и… но это уже другая часть истории. Мне продолжать?

Солид Лайн кивнула, Сигнал перетекла на землю со спины Пинк, цепляясь за её шёрстку, и перешла к Кёсори. Встала на задние лапы, и ткнулась носом ей под крыло. Кёсори помогла ей забраться.

— Ты пока даже не начинала рассказывать, при чём тут Чёрная Луна, — заметила Солид. — Я прошу продолжать.

— Так уж и не начала? — подняла бровь Кёсори. — Но да, это мне до сих пор неуютно вспоминать. Даже после «Путеводного звездопада»...