Триада Лун: Сбор обломков
Глава сорок восьмая: Сопротивление
☄☄☄
Поверхность зеркала вязла, обволакивала их липким, проникающим прикосновением остывшей чужой крови. Шаг за шагом, продавливаясь сквозь бесконечную грань, они шли вперёд, не видя ничего кроме блеска. Блэклайт держалась рядом, около передних ног Кёсори, и помочь ей было нечем, разве что взять на спину. А потом Кёсори ощутила холод.
За зеркалом было тихо. Чёрное звёздное небо над чёрным океаном, непонятно чем освещённые — поскольку видимых Лун здесь не было — мелкие снежинки, тающие в воде, ленивый шорох волны, набегающей на заснеженный пляж. Они не видели ни зеркала, ни Красной, ни двойников.
За линией горизонта виднелись верхушки зданий. Метрополия. Они оказались на рыбацком берегу. Или в воспоминании о нём. Через какое-то время, которое здесь так же вязло и растекалось, как зеркало, они переглянулись и вошли в город.
Город был покинут. Снег покрывал улицы, залетал в выбитые окна, бугрился над обломками экипажей и авиеток. Дома были укреплениями, импровизированными и безнадёжными — окна заколочены, на входах под снегом баррикады мебели, щели заткнуты чем придётся. Пони это не спасло, в занесённых снегом комнатах под неприметными холмиками лежали кости.
Но победитель не захотел жить здесь. Или захотел, но не смог.
Неуловимый оранжевый свет пробивался вдоль тихих, лишённых электричества и магии улиц. Они пошли туда.
Громовая мысль беззвучно пронеслась по небу. Гнев, бессильный, горький гнев пони, отвергнутой и преданной теми, кому раньше безоглядно и слепо доверяла. Той которая не ждёт от подошедших свидетелей ничего лучшего — если они и правда хотят помочь, то почему не вмешались раньше, когда не было поздно?
— Что вам надо? Уйдите от меня!
Блэклайт хотела что-то ответить, но Кёсори, опытная Кёсори, видевшая и слышавшая подобные случаи, решительным взмахом крыла остановила её. Короткий и резкий мах вперёд: «идём, и лучше молчать».
— Спасать меня пришли? Поздно, я мертва! Утешать? Извиняться, может быть? Вы — не они!
«Да», подумала Кёсори, и промолчала. Они продолжали идти, оставляя круглые следы на пушистом снегу.
Странная штука висела над горой обломков, оставшихся от высотного здания, освещая его слабым оранжевым светом. Как будто застывший во времени взрыв газа, шар кипящего огня, почти обжигающий своими лучами шкуру.
Не осознавая опасности, как во сне, они пошли к нему. Оранжевые лучи не топили снег, но согревали их. В этом свете не было скверного ощущения болезни.
Медленно ступая, они поднялись к шару живого огня.
Они не успели дойти и коснуться. Шар вспыхнул и испепелил их.
☄☄☄
Мир был полон глубокой чёрной воды; такой, где уже нет ни искорки света с поверхности. Рои хищных теней, чёрные на чёрном, и злорадный смех.
Шар защитного поля сомкнулся вокруг. Если бы не визит за кромку неба, их бы не стало в тот же удар. Но теперь Кёсори была сильна. Она, крепко ухватив копытами, прижала к себе Блэклайт, и белым вихрем укрыла их от тьмы.
Бесполезно было кричать банальности. Красная слышала все мольбы о пощаде, какие придуманы на свете. Наверное, помнила их наизусть.
— Бесполезно — помыслила она с явным удовольствием. — Мой океан раздавит вас рано или поздно. Вы не первые.
Она лгала. И Кёсори поняла это. Здесь воля и правота сами по себе были силой, и поверх неутолимой ненависти Красной она бросила свои карты:
...Блэклайт в её копытах... — Я не отдам её. Утопи мою плоть, развей мою магию, раствори в забвении меня саму. Я — то, что не отдаст её. Это то, что всегда от меня останется. И это тебе не стереть, не выжечь всей своей яростью.
...И Джентл снаружи... — Я вернусь к ней. Я прорвусь сквозь все твои миры, сквозь время и другие жизни. И ты не удержишь меня. И Луны не удержат.
...И козырь — контракт и договор с Чёрной Луной… — Мы шли к общей цели, чтобы исполнить её. Теперь я понимаю: оплата статусом не больше чем средство для первого шага. Мы идём оживлять Луну, мы — единый отряд и это наша цель. Есть ли цель у тебя?
В прошлые циклы Кёсори Стрик и её тени боролись за лидерство: то Рарити перехватывала управление, чтобы произнести пламенную речь, то Рэйнбоу Дэш вырывалась вперёд, чтобы вселить в них собственную отвагу. Для такого существования им была нужна метафора — их общее тело можно было представить как поезд, или как запертый отель, где в общей гостиной за круглым столом обсуждали дела.
Не осталось ни времени, ни места этим играм; сказанное Кёсори Стрик было истиной, но она отчаянно нуждалась во всех силах души, чтобы отстоять это. Это знали все трое, и тени сделали единственно возможное.
Они сломали метафору, и она разбилась.
Тени больше не говорили. Нечего было отвечать и не о чем просить. Их будто не было, или они всегда были там, где нужнее всего. Больше не было соглашения, кто из троих говорит и действует в реальности.
Кёсори Стрик — единая в себе — встала против Красной, сама, по своей воле, и будь что будет.
Океан закипел бессчётными белыми иголками — всё быстрее, всё сильнее, пока они не слились, и стал льдом, полным покоя.
Они могли и собирались висеть так вечно, и Красная поняла это.
Но не уступала.
💡💡💡
Блэклайт была в разуме Красной, посреди океана в охраняющей сфере льда, и гибель смотрела ей в лицо, почти как во многих историях о Шестерых. Кёсори застыла холодным мраморным изваянием и молчала. Красная молчала тоже — скорбно и непримиримо. У них не осталось слов, чтобы сказать друг другу и что-то изменить.
Игра была кончена. Жизнь была кончена. Сама история Блэклайт подошла к концу.
Она подождала какое-то время — не зная, какое. Может быть, удар. Может быть, три света. Ничего не поменялось. И тогда она стала слушать.
...Один из аспектов Чёрной Луны — пустота. Чтобы узнать что-то, не всегда надо смотреть на то, что происходит. Иногда надо знать, чего не случилось. Куда чаще, чем кажется, нулевая гипотеза верна. Несказанные слова тоже говорят о намерениях.
Блэклайт стала слушать молчание Красной. Здесь не было Чёрной Луны, чтобы обратиться к Её силе, но было время, и был Её поцелуй в памяти, и слова Вестников о том, что она тоже — избранная.
Красная молчала о своём несбывшемся. О том, чего ей не досталось. И это было ожидаемо. Но вот что было странно — похоже, она была не так несчастна, как можно подумать. Её практически устраивало положение вещей. Надо было понять, почему. Что-то утешало её, что-то мирило её с ролью самого ненавидимого существа в мире, который с гордостью помнил своё изначальное имя — Эквестрия.
...Другой аспект Чёрной Луны — язык, знание и сомнение. То, что известно, то, о чём говорят — и то, чего никогда не скажут даже себе, потому что боятся это знать.
Что сделала бы Твайлайт Старфолл?
— Поговорим?
Довольная мысль вспышкой донеслась из глубин сердца Красной, Значит, я вас всё-таки вскрою!
О чём же ты хочешь поговорить, мелкая?
Как здесь пригодилась бы обширная память Кёсори! Но от Кёсори проку было как от каменной статуи. Но кое-что Блэклайт знала. При всём затворничестве, до неё доходили слухи, широковещательные предупреждения по сектору, брошюры с основными рекомендациями в случае выброса.
Они говорили об эффектах, или Дарах, как назвала их Красная. О раковых опухолях, о вылупляющихся из ещё живых пони роях насекомых, о ядах мгновенных и отложенных, о безумии, превращениях и удушье.
Вот оно! Красная, рассказывая, что она делала, и что ещё сделает с ними… была к этому практически равнодушна. Это было гипотезой, даже теорией, но её не могли подтвердить наверняка. И всё же только равнодушные могут проделывать нечто подобное настолько долго и вдумчиво.
Вопреки едва ли не общепринятому мнению, Красная никогда не наслаждалась болью как таковой. Только моральным удовлетворением от мести. Этот вариант отпал.
— А что... потом?
Потом — единое царство вне бывших Лун, изгнать их из мира, обозначить власть и через три цикла спокойно завершить не-жизнь, оставив предавший её мир пустым и холодным.
Значит, месть. Не нам лично, но Лунам и миру.
И осторожно, хотя какая уже осторожность здесь? — Блэклайт перевела разговор на Луны.
💡💡💡
Блэклайт рассказывала и Красная не могла закрыться от её слов, даже если бы сделала вид, что не хочет слушать. О Чёрной Луне и Её аспектах. О сверкающей кристальными гранями тьме, где возможно всё, где любое препятствие — это интересный вопрос. Где пространства больше, чем кажется, а путей и времён больше, чем видят иные глаза. О том, что у Чёрной Луны на самом деле есть свой собственный цвет и своё сияние — чуть дальше фиолетового. Мимоходом она затронула технику и электричество — то, что Красной было совершенно неизвестно и очень любопытно; и Красная придвинулась, вслушиваясь, полная зависти и едва заметного желания сотрудничать. Что если создать грибы, способные питаться электромагнитными полями?
Аспекты были… почти безопасны для разговора. Красная откликалась на них, и время шло почти нормально, как за беседой с новым — будущим — другом. Незаметно кончилось молчание и началась беседа. Красная ещё не вышла из океана… но сфера с Блэклайт и Кёсори внутри была заполнена аспектом Чёрной Луны — и Красную это устраивало. Тем более, что, конечно же, аспекты Лун никогда не могли бы победить её или повредить ей.
«Этот аспект мог быть моим, ты знаешь?»
Но вот сама Чёрная, в отличие от двух других Лун… Она была не темой. Она была болью.
Блэклайт почувствовала азарт, как будто выводя крупную рыбу на леске из тёмной воды. Нехорошо так думать. Даже об очень плохой, но когда-то живой пони.
Они продолжали. Медленно. Останавливаясь, отступая и возвращаясь. Касаясь боли, принимая её, чтобы отступить, выплакаться — пусть каждая из двоих и делала вид, что не плачет — и вернуться к ней снова. О зависти. Зависти к той, кто оказалась чуть успешнее; чуть счастливее.
— ...И Чёрная лично выдала ей награду за лучший школьный проект...
«А меня никто не наградит. Я уже ничего не сделаю сама» — ответила Красная. Она всё ещё не была пони, и даже не пыталась казаться ею. Но она говорила словами, предложения были связными, и куда слабее сдавливала сферу её слепая ярость.
— ...И тогда они пошли к Ней…
«Ты хочешь сказать — призвали?»
— Нет, пошли в сектор 12-S где Она живёт… Она может жить в любом S-секторе.
«Что она делает?» — гнев Красной притих, ненадолго уступив место изумлению. — «Она мертва, совсем мертва, уж об этом-то я позаботилась! Вы сами сказали, что идёте Её оживлять!»
— Да, она мертва. Но такова природа S-секторов, что в них она жива. Так что… Живёт. Спит, ест, читает книги. В лаборатории работает...
Ну вот и всё, успела подумать Блэклайт.
Это уже не было ни словом, ни мыслью. Мир разлетелся на куски, и под ослепительным гневом затрещал хрустальный щит Кёсори. Затрещал — и выстоял.
Больше не было вкрадчивого голоса Красной.
Они стояли на песке, под ледяным куполом, и вышли из него без усилий, хватило касания копыта, чтобы лёд затрещал и осыпался. За спиной лениво шумел океан.
— Можно мне тебя обнять? — спросил едва знакомый, звенящий, сорванный голос Кёсори.
Блэклайт моргнула:
— Что? Да, наверное...
Несмотря на вопрос, или потому что это был именно такой вопрос, её не обняли.
Одно молчание спустя Кёсори вздохнула:
— Я… я думала, что моих сил хватит на всё. Даже на Красную. Только потому я и выдержала. До того, как я достигла единства, Рэрити и Рэйнбоу Дэш были сильнейшеми из шести, ты знаешь? Выступив против Красной, я… слилась с ними, и они были настолько щедры, что оставили меня ведущей личностью. Может быть, из-за того, что у меня есть пони, ради которой стоит жить...
Блэклайт кивнула, не понимая, почему и зачем Кёсори плачет. Она боялась что-то произнести — вдруг чем-то обидит? Кёсори или Красную, или обеих.
Кёсори продолжила:
— Но если бы не ты, то рано или поздно…
Она шмыгнула носом.
— Спасибо, Твайлайт.
Блэклайт кивнула:
— Тебе… спасибо. Ты дала нам с Красной время…
Надо было сказать что-то ещё, но Блэклайт просто не знала как. Хоть разумом она и догадывалась, за что именно благодарят, это знание не становилось чувством, и не могло обрадовать. В беседе на дне океана ведь правда не было ничего особенного.
Она моргнула и отвернулась, ковыряя копытом песок и тоже чуть не плача.
Потом её всё-таки обняли.