Мир Сио: Отдельные рассказы
Снейф
https://www.youtube.com/watch?v=Qhf5iyd0_QM
— "Есть ли на свете справедливость? Всю жизнь искать свою кьютимарку и так и не найти, обменять Небо на обещание чего-то большого и чудесного, но быть обманутой, верить и в один ужасный день узнать то, что твоя кумир — обманщица. Справедливо ли это?" — лапы Снейф немилосердно болели, а когти раздражал клей затянувших их кончики комочков какой-то липкой, но не отскабливающейся гадости. Да и ноги, чего таить, скучали по бегу или, на худой конец, хорошей прогулке.
Снейф еще раз, разминаясь, прошлась по камере. Сидеть взаперти было невыносимо. Она уже не раз пожалела о своем опрометчивом поступке. В лесу было холодно и голодно, но, по крайней мере, у нее была свобода. А тут?..
— Они книжек, что ли, не читали?! — в сердцах выкрикнула узница, пнув скругленный угол темницы.
Впрочем, даже темницей эту комнатушку нельзя было назвать. Не было ни сырого грубо обтесанного камня, ни зарешеченного окошечка под самым потолком, ни гнилой соломы, ни проржавевшей железной двери, ни угрюмого охранника, который, как знала Снейф из множества когда-то прочитанных книжек про приключения и героев, просто обязан присутствовать в подвале любого уважающего себя злодея. Вместо этого камера издевалась над ней серостью покрашенного металла, почти неотличимой от стены серой дверью, совершенно безликим (хоть и удобным) лежаком из какого-то пористого материала серого (опять же!) цвета, раздражающим холодным белым светом от вмурованной в потолок панели и нескромно устроившимися на самом виду (пленница уже успела удостовериться в том, что тюремщики тайно наблюдают за всеми ее движениями) серыми "удобствами". Больше последних Снейф раздражала только небольшая полочка, которая трижды в день, садистски звеня зуммером, откидывалась и доставляла в камеру лоток с едой (отнюдь не плохой, хоть и тюремной), а через пятнадцать минут настойчиво требовала вернуть опустевшую посуду на место, изводя заупрямившуюся узницу мерзейшим звоном до тех пор, пока она не подчинялась воле гадкого куска серого чего-то. Снейф снова пнула угол камеры.
— "Лучше бы снова на допрос!" — мысленно воскликнула она, — "Скучно."
Похоже, что кто-то услышал ее мысли. На стене зажегся знакомый рисунок и лишенный эмоций голос произнес: — Заключенный, проследуйте к зоне фиксации. Встаньте на обозначенный зеленым светом квадрат, упритесь передними конечностями в красные круги на стене, расправьте крылья, отведите хвост вправо, воздержитесь от использования магии. Конвой надеется на ваше понимание и сотрудничество.
— Опять то же самое. Хотя бы голоса меняли! — Снейф встала в привычную уже позу, в первый раз вызвавшую у нее искренний протест, и расправила лапы с бесполезными в этом месте когтями.
Через несколько секунд неприятного ожидания спину Снейф обдало ветерком от открывшейся двери, лапы и передние ноги оказались закованы в кандалы, а рот и хвост подверглись тщательному осмотру. Впрочем, в первый раз было гораздо хуже: мучители исследовали ее всю, не упустив даже то место, куда пускают только самых близких друзей, которых уже и друзьями называть неправильно.
Завершив экзекуцию, пара безликих конвоиров, как обычно, стиснула Снейф между боков и вывела из камеры, двинувшись уже ставшими привычными для нее коридорами. В какой-то мере, такие походы для Снейф были развлечением. Только, молчаливость стражи и неприятная жесткость ткани, в костюмы из которой они были затянуты от морды до репицы хвоста, портили впечатление от прогулки. Впрочем, можно было передвигать ногами по чему-то, что не было полом камеры. А это тоже было неплохо.
Охрана довела узницу до ставшей знакомой двери лакированного дерева, которая, как она уже знала, на самом деле, была сделана из толстенного листа какого-то металла.
— "Жаль, так быстро пришли," — с тоской подумала Снейф, внутренне приготовившись к разговору с до зубовной боли настырным и въедливым жеребцом, который уже не единожды допрашивал ее.
Но охрана не стала сворачивать к обители неприятного знакомца, а, как ни в чем не бывало, продолжила путь дальше по коридору. Снейф забеспокоилась: на ум сразу же стали приходить все те ужасы, которые рассказывали наставники о Нечистых. Мимо же плыли отделанные под разные сорта дерева коридоры, не давая ни малейшей зацепки испуганному уму, лихорадочно перебирающему варианты своей дальнейшей судьбы.
— "Точно, превратят в железную птицу. А и ладно! Зато хоть так в Небо вернусь," — обреченно подумала Снейф, вспоминая рассказы наставников о судьбе тех, кто не смог служить Пресветлой воплоти и был вселен во всякие нужные артефакты, даруя им своими самоотверженностью и страданиями невиданную силу. Наставники говорили, что Нечистые тоже вселяют души смертных во всякие предметы, но только делают это против их воли, а потом пытками заставляют несчастных служить себе.
— "Ну, на то они и Нечистые, чтобы извратить даже подвиг любви к Пресветлой," — мысли Снейф потекли по столь приятной тропе, проторенной для нее внимательным наставником Зогом, но тут же осеклись, — "Какая же она Пресветлая, если она обманщица и самозванка?!"
Недавняя рана вновь открылась в душе узницы, заставив ее шмыгнуть носом, проглатывая незваные слезы. Конвой остановился, и сияющее зеркальным блеском забрало одного из тюремщиков обратилось к ней.
— Что случилось? — произнес безликий шлем серым машинным голосом.
— Н-ничего, пр-росто вспомнила... плохое... — дрожащим голосом произнесла Снейф.
— Коридор Орешник, между 5 и 7 кабинетами. Остановка три минуты, — невпопад ответил второй конвоир, после чего припал на передние ноги и даже в своем безликом облачении стал выглядеть каким-то побитым и несчастным. Снейф даже стало немного жаль его. Впрочем, спустя секунду безлицый снова приобрел свой отстраненный вид, а к основанию шеи Снейф прикоснулась нечто холодное. Еще во время своего первого выхода из камеры она узнала от охраны, что эта штука называется "болегенератор" и предназначена причинять боль. Проверять истинность слов стражи у Снейф не было ни малейшего желания.
Немного постояв и осушив слезы, узница и ее провожатые продолжили путь. Снейф была благодарна своим безликим конвоирам за эту паузу и даже приобняла бы их лапами, не будь они надежно скованны за спиной. Впрочем, хорошенько подумать над этим она не успела, так как вскоре путешествие подошло к концу в обитом, кажется, еловыми досками коридоре перед очередной дверью, отличавшейся от товарок лишь медной цифрой "7". Сопровождающие "големы", как про себя называла безликих конвоиров Снейф, остановили неуклюжие прыжки своей подотчетной, сняли с ее передних ног путы (но лапы оставили скованными) и, легонько подтолкнув под круп, заставили пройти в бесшумно отворившуюся дверь.
Едва переступив порог, Снейф остановилась и начала отчаянно моргать — настоящий солнечный свет, от которого узница уже и отвыкла, весело бил в глаза. Тут же сзади ее подхватили под круп и заставили пробежать несколько шагов на одних только передних ногах, после чего спину обдал легкий ветерок от закрывшейся двери.
— Добрый день, заключенная, — до Снейф донесся надоевший голос жеребца, ранее допрашивавшего ее, — Вы можете присесть и освежить горло — пуфик перед вами, стакан и графин с водой на столе. Нам предстоит формальный, но длинный разговор.
Снейф практически не глядя нащупала пуфик, о котором говорил голос, и уселась на него. После чего как следует проморгалась — благо, никто ее не торопил. Картина, представшая перед узницей, была очень для нее необычна: в комнате с широченными окнами, через который бил приятный соскучившемуся глазу солнечный свет, кроме нее и "големов", находились еще трое. Первый, устроившийся за наигнуснейшего канцелярского вида конторкой, был уже знакомый Снейф нечистый-перевертыш, ранее с раздражающей настырностью мучивший ее глупейшими вопросами и требованиями вспоминать то, что вспоминать совершенно не хотелось. Вторым присутствующим, сразу же привлекшим внимание Снейф, был статный нечистый-фестрал, которого назвать иначе чем "красавец" было нельзя. Хотя, что-то в нем было неправильно... Через несколько секунд разглядывания жеребца Снейф осенило: да у него же пернатые крылья! Третьим членом этого сборища, устроившимся за низеньким стеклянным столиком, была небольшая пушистая грифина веселенькой желтой расцветки, делавшей ее похожей на цыпленка.
— Заключенная, вас зовут Спринг Дэй? — наблюдения Снейф были бесцеремонно прерваны вопросом перевертыша.
— Да, при первом рождении меня назвали Спринг Дэй. Но наставник Зог дал мне новое имя. Сейчас меня зовут Снейф, — вопрос несколько смутил узницу, — Господин нечистый, вы ведь и так это знаете.
— Заключенная, не отвлекайтесь. Ваша задача, от которой зависит продолжительность нашей беседы, четко и по делу отвечать на заданные вопросы, — бесцветный тон и холодный взгляд перевертыша заставили Снейф поежиться, — Вам это понятно?
— Да, господин нечистый. Я понимаю, и больше не буду отвлекаться, — Снейф и так не нравился этот въедливый жеребец, так еще и его необычно неприветливое поведение заставило вылезти из каких-то глубин тела ледяную мурашку и гордо промаршировать по хребту от холки и до хвоста.
— Ваше место рождения в вашем мире: поселение Сильвертейл? Ваши родители: пегас Спиди Хью и пегаска Грин Грейп? — продолжал допрос перевертыш.
— Да, я родилась в Сильвертейл, — кивая ответила Снейф, — Мой отец — королевский посыльный Спиди Хью. Моя мать — погодница Грин Грейп. При первом рождении я была пегаской.
— Вы состоите в религиозной группе "Круг Достоинства", исповедуете идеи "Пути Свободы" и поклоняетесь аликорне Джинубиал? – перевертыш, как будто, забыл то, какие чувства вызывают у сидящей на пуфике бывшей пегаски подобные вопросы.
— Я нигде не состою и ничего не исповедую! – всхрапнув от избытка чувств, взорвалась Снейф, — И я с радостью поклонюсь Джинубиал, если найду ее, а не ту обманщицу, что пользовалась нами!
— Вы прошли обряд "Преображения" в вашей группе? Какую ступень "Преображения" вы занимали на момент ее покидания? — вспышка узницы, как будто, не смутила перевертыша.
— Нет, не прошла! А по мне не видно?! Смотрите! Какие замечательные у меня крылья! И среди шерстки совсем нет чешуи! — Снейф вскочила со своего пуфика, чуть не опрокинув звякнувший о копыто графин с водой, — Преображена я, преображена! Будь трижды проклят тот день! Пегаска без Неба! Приближенная без Богини! Недопосвященная демоница! Чего вам еще от меня надо?!!
— Заключенная, прекратите буянить. Иначе мне придется просить конвой применить к вам силу, — перевертыш сделал знак "големем", и те покинули свой пост у двери и встали за спиной Снейф.
— Мимик, прекрати давить на кобылку. Не видишь, ты ее напугал? — фестрал приветливо улыбнулся Снейф и шутливо погрозил застывшему с каменным выражением лица перевертышу, — Все нормально, Снейф. Просто, Мимик — зануда и педант. Ну его. Лучше с тобой поговорю я.
— Воля твоя. Но это не соответствует процедурным предписаниям, — перевертыш захлопывает лежащую перед ним папку и передает ее фестралу. Тот небрежно кидает документы на стеклянный стол.
— Отбросим протоколы и неприятные формальности. Мисс Снейф, мне очень приятно познакомиться с юной кобылицей, о которой столь хорошо отзывался мой коллега, — фестрал кивает в сторону все еще стоящего за конторкой перевертыша, — Не обижайтесь на него. Просто, Мимик — большой любитель формальностей и безнадежный перестраховщик.
Снейф машинально кивает и неуверенно опускается на круп – пони не готова к столь резкой перемене в допросе.
— И позвольте мне исправить мою невежливость. Ведь, мы еще не были представлены друг другу. Блэклайт Раг, куратор вашего дела, — фестрал галантно наклоняет голову и приподнимает крылья в знак уважения к собеседнице. После чего обращается к застывшим позади Снейф "големам", — Девочки, снимите шлемы. Не надо пугать нашу гостью.
— Спасибо, очень приятно. А я Снейф. Теперь можно на "ты", господин нечистый? — в голове у узницы все перепутано, — Но я не думаю, что я ваша гостья. Гостей не бросают в камеру и не расспрашивают о том, о чем они не хотят говорить.
За спиной Снейф цокают копыта стражников, щелкают замки оков, освобождая лапы узницы, а вскоре двое конвоиров опускаются на небольшие лежаки по бокам от нее. "Големы" оказываются двумя довольно симпатичными кобылками-нечистыми: перевертышем с пышной лилового цвета гривой и бело-лимонной (почти одноцветной) расцветки зеброй. Снейф нервно озирается на оказавшимися столь незнакомыми стражников.
— Все будет хорошо, - тихо шепчет лиловогривая и подбадривающе улыбается, после чего вновь устремляет взгляд на фестрала. Снейф сглатывает, вспоминая все то, что наставники рассказывали о безэквинных монстрах-Нечистых, и сравнивая свои воспоминания с только что открывшимся перед ней.
— Я приношу наши глубочайшие извинения за такое грубое обращение с молодой кобылкой, — черный понь крылом галантно передает Снейф стакан воды, — Но пойми нас правильно: мы не слишком дружны с Джинубиал, так что не можем сразу же открыться незнакомой пони. Сначала нужно было проверить твои намерения.
— Извинения приняты, — Снейф приободряется и с благодарностью берет стакан когтистой лапой, некогда бывшей пегасьим крылом, — Но не обманывайте меня про Джинубиал. Знающие та... пони говорят, что через вас можно прийти к Богине.
— Это не допрос, это фарс... — бурчит из-за конторки перевертыш.
— Довольно странное утверждение, — фестрал усаживается напротив и, наклонив голову набок, смотрит на Снейф, — Разве, наставники не рассказывали тебе о том, в каких мы отношениях с Джинубиал и против кого вас готовили?
— Рассказывали! Каждое служение начиналось с молитвы за погибель Нечистых! Ох!.. — задетая словами перевертыша Снейф горячится и только спустя пару мгновений понимает то, что только что сказала.
— Ну, вот видишь. Разве же, мы можем быть ближе к Джинубиал, чем наставники? Боюсь, моя дорогая пони, ты зря пришла к нам, — фестрал сочувственно смотрит на собеседницу.
— Наставники лгали нам! Их "Богиня" — самозванка! Она не Джинубиал! — Снейф пытается успокоиться, но голос не слушается ее, а лапы с когтями сами собой принимают угрожающую позу.
Черноперый сочувственно смотрит на кобылицу, и не предпринимает никаких попыток защититься.
— Я знаю, что вы знаете то, как найти Богиню! Я поэтому просила принцессу отдать меня вам! Я не боюсь заточения в Тартар, но я хочу перед этим поговорить с Джинубиал! С настоящей Пресветлой! — разгорячившаяся Снейф сама не замечает того, как вскакивает и начинает бегать вокруг внимательно слушающего ее Нечистого, в волнении размахивая лапами с бесполезными сейчас когтями. Лежащие рядом стражники настораживаются, но не останавливают разволновавшуюся узницу.
— Похвальное стремление. И довольно смелое заявление, — фестрал ногой прижимает растрепавшийся хвост Снейф к полу, а потом и подгребает замешкавшуюся собеседницу крылом под бок, — Но почему мы должны тебе помогать? Знаешь, ты не первая, кто ищет нашу общую знакомую. И, при всей моей симпатии к молодым кобылкам, мне нужно что-то более весомое, чем простое "хочу".
— Что?!! Подонок!!! — Снейф со всей силы головой бодает фестрала в его нагло улыбающуюся морду, но тот ловко уворачивается и тут же отскакивает к перевертышу, оставляя кобылку на полу в весьма комичной позе, — Нечистый подхвостник!!! Дискордов навоз!!! Мало вам было отобрать у меня мое служение, загнать прятаться среди чудовищ Вечносвободного леса, заставить в унижении пройти перед половиной Эквестрии?!! Так теперь вам еще и мои силы понадобились?!!
— Снейф, так ты согласна? — фестрал отнюдь не выглядит напуганным, — Мое предложение не будет ждать, как и Джинубиал.
— Нет!!! — узница встает на дыбы и яростно фыркает.
— Даже ради встречи с Пресветлой? — мохноуйхий Нечистый хитро прищуривается.
— Нет!!! Я не отдам свою силу!!! — изготовившаяся к атаке "демоница" действительно выглядит страшно.
— А почему? — вопрос Нечистого застает Снейф врасплох, она даже нарушает боевую стойку.
— Снейф, почему ты не хочешь обменять свою силу на встречу с той, к кому стремилась все это время, — фестрал снова приближается к узнице, — Сила для тебя дороже мечты?
— Нет,.. не дороже... Просто... я за нее так много отдала: семью, друзей, крылья... Если бы все это можно было вернуть назад,.. — Снейф выглядит сконфужено, — Но это невозможно. А потому, я тебе свою силу не отдам! Я очень плохая, жадная пони! И я этого не умею...
Уши кобылки опускаются, большие глаза увлажняются, а сама она выглядит настолько жалко, что на нее больно смотреть. Бывшая пегаска морально раздавлена.
— Я вам, ведь, больше не нужна? Верните меня обратно принцессе, чтобы она заточила меня в Тартар, — шмыгающая катящимися по мордочке слезами Снейф желает лишь завершения допроса.
— Не думаю, — фестрал делает знак стражникам, тут же встающим по бокам от узницы, — Честно, ожидал, что тебе придет мысль об иной "плате". Но это не важно. Для организации встречи с Джинубиал мне понадобится время. Вирус и Найясси проводят тебя в гостевую комнату.
— К-как?! — Снейф потрясена до глубины души и не знает что сказать.
— Это была последняя проверка. Ты заслужила встречи со своей богиней, — улыбка нечистого теперь совершенно располагающая, а жест крылом, указывающий на дверь, не повелевает, а просит Снейф удалиться, — Вам есть о чем поговорить. Но все это требует времени.
За недавно добровольно сдавшейся правосудию молодой джунубиал и двумя конвойными закрывается отделанная еловыми досками бронированная дверь. В комнате остаются трое "нерожденных".
— Ну, Блэк! Ну, засранец! Я уже думал, ты ей мое имя скажешь! Мимик, хе-хе, — перевертыш весело щурится на фестрала.
— Зато, как натурально у тебя морда вытянулась, Стинг, — чернокрылый веселится, — Спасибо, кстати, что эти две недели играл дубового следователя. На твоем фоне и за кобылочкой приударить можно.
— Всегда пожалуйста. Ты только с ней поаккуратнее: джунубиал, заключенная и все такое – тебе твой табунок уши в уксусе вымочит, — перевертыш весело склабится фестралу.
— Мальчики, я уже ушла? — подает голос желтая грифина.
— Никак нет, товарищ полковник! — пара жеребцов мигом вытягиваются перед смотрящей на них снизу вверх грифиной.
— Тогда, почему пинаем хвост и позорим честь мундира? — постукивающая когтем по столу охотница смотрит на пони вопросительно, — Харт Стинг, проследи за тем, как устроилась наша гостья. Блэклайт Раг, останься и собери документы.
Оба жеребца начинают быстро, но отнюдь не суматошно выполнять распоряжения грифины. Первый из них, подхватив телекинезом какой-то саквояжик, быстрым шагом выходит из комнаты. Второй же принимается крыльями и ртом собирать раскиданные им же документы.
— Новую кобылку в коллекцию? Ох, Блэк, Блэк, когда же ты повзрослеешь? — положившая голову на передние лапы грифина смотрит на фестрала насмешливо, — Однажды, мой мальчик, ты проснешься, и поймешь, что сам себя сковал по ногам и крыльям цепью из обручальных колец.
— Цепь уже откована — осталось надеть ошейник, — из казавшейся монолитной стены величественно выступает седогривая аликорна, — Наш жеребец все еще скачет на воле только потому, что мы полны сочувствия и терпения.
— Но они не безграничны, — аликорна сверкает глазами в сторону веселящегося фестрала, — Пускать слюни на демоницу запрещаю. Пока я не узнаю ее лучше и не разрешу. Тебе все понятно?
— Яй, яй! Ферштейн, майн либхен! — черношкурый жеребец делает дурашливый реверанс.
— Шуршунчик, ты болван, — грифина прикрывает лицо лапой, — Каким в детстве был, таким и остался. Джейн, разрешаю моего приемного сына поучить уму-разуму.
Из рога аликорны вырывается алого цвета полоса магии, и стремительно летит к фестралу. Тот сноровисто пытается уйти от удара, но волшебный бич, как змея в броске, меняет траекторию движения, успевая хлестко пройтись по крупу жеребца. Тот лишь ускоряется от этого, стремясь избежать следующего удара, сопровождаемого выкриками аликорны, чей смысл сводится к тому, что за принадлежность к клубу коллекционеров нужно платить.
— Довольно, подурачились — и хватит. А теперь к делу, — желтая охотница серьезнеет, — Джейн, каковы твои впечатления?
— Она нам подходит: горячая, уверенная, честная, верная своим идеалам. Она послужит нашей славе и делу падению самозванки, — аликорна сверкает глазами, не забывая в последний раз протянуть ночного пегаса магическим кнутом по спине, — Раскаявшаяся демоница будет великолепным дополнением к нашим регалиям.
— Мам, а по-другому разрядить напряжение было нельзя? У меня теперь на крупе можно в "крестики-нолики" играть! — фестрал, чуть прихрамывая на обе задние ноги, подходит к столу, за которым расположились грифина и аликорна, — Прости, пушинка моя, не подумал, что ты приревнуешь к этой Снейф. И я с тобой полностью согласен: наша "преображенная" — отличнейший кандидат на козыри в информационной войне.
— Думаю, единственной она не будет, — грифина заговорщицки улыбается фестралу, который в ответ делает хитрую-хитрую морду, и стреляет глазами в сторону аликорны, — Но с нее мы начнем. Это будет неприятным открытием для Джинубиал. Джейн не злись.
— Мне, к вашему сведению, обидно, что мое имя стащила и опозорила эта подхвостница, — аликорна обижено насупливается, забывая даже про свое "мы". Фестрал приобнимает ее крылом и прижимается щекой к щеке бессмертной кобылицы. Та облегченно вздыхает, — Я возьму ее себе в служительницы.
Грифина смотрит на странную пару со смесью веселья и гордости. Кажется, что аликорна под крылом фестрала черпает из какого-то неведомого источника душевых сил. По крайней мере, спустя лишь пару мгновений объятий жеребца, она возвращает себе все свои равновесие и величественность.
— После немногих тренировок мы выведем ее на проповедь перед последователями нашими. И пусть все видят то, что даже демоницы этой ничтожной самозванки склоняются пред словом истинной Джинубиал! — торжественно объявляет седогривая аликорна, после чего уже обычным голосом спрашивает у грифины, — Иррина, так как вам удалось заполучить преображенную? Мой муж ничего не объяснил толком. И сколько еще раскаявшихся демонов самозванки нам ждать к нашим копытам?
Жеребец в ответ на слова аликорны делает невинную морду пойманного за воровством печенья жеребенка и только плотнее прижимает крылом бессмертную кобылицу. Грифина же продолжает со смесью умиления и хитрецы смотреть на эту сцену.
— А он и не должен был. Это был мой приказ: соблюдать строжайшую тайну до особого распоряжения. Об операции не знают даже Сфи, Тиси и Сио, — через несколько мгновений желтоперая охотница отрывается от созерцания пары пони, — Но, если вкратце, то среди духовенства джунубиал Серого-112 нашлось достаточно паникеров для того, чтобы потерять от страха головы и начать "преображать" еще толком не обработанных сектантов. А преподобный Зог был настолько жаден, что за относительно небольшую сумму в непомеченном золоте помог Блэку и Шэйд вычистить "Круг Достоинства" и еще несколько джунубиальских кружков по интересам.
— Эта Снейф не похожа на пленницу. Ни сейчас, ни на тех записях допросов, что я просмотрела. Она не сломлена и не зла, но чистосердечно раскаивается в своих заблуждениях и преклоняется пред нами, — замечает аликорна.
— Ее не брали в плен. Она сама сдалась нам через три месяца после разгрома ее секты, — грифина достает из-под подушечки, на которой лежит, небольшую стопку фотографий и передает ее рогатой пони, — Мои детишки намеренно дали большинству сектантов уйти, пленив лишь иномировых гастролеров, основавших секты.
Кивнув, аликорна магией принимает снимки из когтей охотницы.
— Большая часть джунубиал в Сером-112 это желторотый молодняк, подавшийся на кривую дорожку не по зову сердца, а только назло родителям, обществу, "системе", принцессам, жениху и так далее, — грифина продолжает излагать, пока аликорна с интересом просматривает фотографии, — Идейных там не было, а основательно обработать вчерашних детишек наши "друзья" не успели. Во многом это заслуга твоего мужа, прикормившего Зога еще со времен операции в Сером-142.
— Зог мертв? Или, хотя бы, предстал перед судом аликорнов? — седогривая откладывает фотографии в сторону и сосредоточенно смотрит на грифину.
— Увы, Зог "чудесным образом спасся от кровожадных Нечистых". Джейн, я понимаю твои чувства к этому подонку, но такой предатель слишком ценен для нас. Мы не можем допустить его исчезновение из клира нашей противницы, — грифина пристально смотрит в глаза аликорне, та отвечает таким же взглядом, — К тому же, без веского слова Зога "преподобная" Круэл Кёрс никогда бы не согласилась на "преображение" неофитов. А, значит, Блэку и Шэйд некого было бы загонять в леса.
— И что же они делают в лесах? — аликорна не слишком довольна сказанным собеседницей, а потому предпочитает сменить тему, — Я имею в виду демонов самозванки.
— В основном, ищут пропитание и прячутся от волков. А в свободное время обдумывают свое поведение. Мы тайно следим за ними, и, как мне докладывают, немалая часть "демонов" уже раскаялась и готова сдаться на милость принцесс, — грифина достает еще пачку фотографий и передает их аликорне, — Но они боятся. Так что, милосердие по отношению к Снейф даст прочим "преображенным" надежду на снисхождение и силы наконец-то передать себя властям.
— Зная вас, Иррина, с принцессами Серого-112 уже заключено какое-то тайное соглашение, — аликорна принимает от желтой охотницы еще пачку фотографий, но не торопиться их рассматривать — Что будет с раскаявшимися джунубиал? И насколько они опасны для других смертных?
— Думаю, что все они будут помилованы и вернутся по домам. В конце концов, кроме подросткового бунтарства против старших и обычной глупости, ни в чем предосудительном они замечены не были, — грифина щелкает длинной указкой по ушам зарывшегося носом в гриву аликорны фестрала, — Блэклайт, больше внимания! Еще наиграешься со своей женой.
И мышекрылый, и аликорна вздрагивают от неожиданности, а потом синхронно фыркают в сторону охотницы. Что вызывает на лице последней отеческую усмешку.
— Угрозы для окружающих рядовые члены секты не представляют никакой. Что касается "демонов", то с ними придется поработать тебе, Джейн, — грифина грозит указкой недовольному фестралу, собравшемуся снова засунуть нос в гриву кобылицы, — Психологически обработать их как следует наставники не успели, но моими чародеями были обнаружены следы начальных психотропных чар. Приворот утверждает, что колдовство не было завершено. Но береженого Бог бережет. Так что, с ними придется поработать магически. К тому же, я уверена: после общения с "истинной Джинубиал" многие из желторотых "демонов" захотят влиться в ряды твоих последователей.
— ДА БУДЕТ ТАК! МЫ ДАДИМ ШАНС АЛКАЮЩИМ НАШЕЙ БЛАГОДАТИ И ПОМОЖЕМ СТРАЖДУЩИМ!!! — внушительно гремит аликорна, и тут же поворачивает недовольную мордочку к тихо давящемуся от смеха фестралу, — Милый, вот почему ты всегда так?
— Шуршунчик, зря смеешься. Ведь, посадит же на цепь тебя твоя благоверная, — грифина не может сдержать улыбки глядя на мигом принявшего вид "жеребчик-паинька" чернокрылого фестрала.
— Паяц... — фыркает аликорна.
— Думаю, с моего непутевого приемного сына уже хватит внимания, — меняет тему охотница, — Джейн, я рада, что ты согласилась нам помочь.
— Скорее уж, это помощь мне и тем обманутым пони, что все еще находятся в плену лжи самозванки. Вера в нее получит немало трещин, когда во время новой проповеди желающие услышать мое слово смертные увидят добровольно склоняющуюся передо мной демоницу. Когда же раскаявшийся монстр из моих копыт обратно получит крылья и Небо, вера в лжебогиню падет в сердцах многих! Я с благодарностью возьму Снейф под опеку и наставлю на путь истинный, — седогривая довольно улыбается, — Иррина, вы, ведь, именно это и задумали, когда отправили моего мужа в Серый-112. Как странно, что вы не стали аликорной, когда разорвались узы вашего мира.
— Спасибо за похвалу. Но я счастлива, что обрела новую жизнь грифиной. Я слишком старомодна, чтобы принять табуны пони. И слишком люблю себя, чтобы согласиться на проклятие быть аликорной, — охотница снова улыбается, — А теперь, раз вопрос Снейф решен, я более не смею удерживать влюбленных. Насчет же крыльев я поговорю с Сио: он уже проделывал похожую работу для одной бескрылой пегаски.
Фестрал с благодарностью кивает охотнице, и снова сует нос в гриву аликорне. Кобылица вздрагивает: жеребец чуть-чуть прикусил ее загривок, а теперь зубами охотится за ушками бессмертной пони. Седогривая ловит кавалера телекинезом за подбородок, целует в губы и с улыбкой говорит: — Подожди две минуты. Потом я вся твоя.
— Иррина, прежде чем этот любитель кобылиц залезет на меня, я хотела бы спросить у вас кое-что... — аликорна заговорщицки смотрит на грифину, — Откуда у моего мужа появилось прозвище "Шуршунчик"?
Быстро сориентировавшийся фестрал мимикой и жестом умоляет желтоперую охотницу не отвечать на вопрос аликорны, суля пернатой хищнице золотые горы и свою вечную благодарность. Но грифина лишь усмехается в ответ.
— Блэк, наверняка, уже рассказал тебе, что так его прозвали еще в детстве за то, что он был очень проказлив и умел пролезать практически в любое место, где его и его шалостей взрослые ждали в последнюю очередь. Отчасти, это правда: шкодил мой приемный сын много и с выдумкой, — грифина с насмешкой смотрит на картинно закатившего глаза фестрала, — Но, на самом деле, все гораздо сложнее и драматичнее...
Желтоперая хищница выдерживает театральную паузу. Аликорна навостряет ушки. Тогда как уши жеребца обреченно опускаются.
— Юный Блэклайт Раг грыз перья. А потому, его оперение все время было в очень плохом состоянии, и летал твой муж плохо и шумно. За все за это сверстники прозвали его шуршунчиком. Так ведь, сыночек? — грифина перемигивается с аликорной, что все время этого откровения хранила невозмутимое выражение лица и лишь в ее глазах плескался веселый смех.
— Да, все так, мам, — голос фестрала уныл.
— Весьма занимательная история. Теперь я даже знаю то, кто сегодня взъерошит мне перышки, — аликорна нежно тычется носом в щеку фестрала, — Шуршунчики же аликорньи перья не едят?
Аликорна взрывается веселым смехом, фестрал смущенно краснеет, а желтоперая охотница с умилением смотрит вслед покидающей ее кабинет паре. Она знает, что крылатые супруги не виделись уже очень давно и всем сердцем хотят остаться наедине. Грифина вздыхает: вот и вырос ее птенец. Но жизнь продолжается и дела не ждут! У птицельвицы еще много работы, а дома ее дожидается дочка. При воспоминании о маленьком пушистом комочке энергии, который ждет не дождется маму, чтобы взахлеб рассказать ей как прошел насыщенный событиями день детской жизни, на лице грифины расцветает улыбка. Теперь охотница продолжает заниматься своим нелегким трудом, тихо мурлыча какую-то незатейливую песенку.