Мир Сио: Отдельные рассказы
Осенний случай
Лихо (с выпендрежем, как сказала бы Аметрин Младшая) приземлившись, Отэм Скай с огромным удовольствием вдохнул запахи приземья. Пахло влагой, сырыми листьями и тем духом золотой осени, что никогда не посещает высотные города крылатого племени (слава репродуктологам, их теперь было аж целых три: Нимб, Корона и Сияние). Приземную осень Отэм любил. Ему нравилось спокойствие засыпающих деревьев, прохлада здешних ветров, ни в какое сравнение не идущая с пронизывающими потоками высот (одна из причин, почему свинцово-серый пегас жил во вполне сухопутном Холмограде, а вовсе не в его небесном городе-брате Сиянии), запах пожухлой травы и, в целом, какое-то общее умиротворение природы. Впрочем, любоваться окружающими красотами (а метеостанция была с любовью превращена во что-то среднее между парком и фруктовым садом) крылатый "нерожденный" не стал, рассудив, что сначала лучше сделать дело, а уж потом в его распоряжении будет весь остаток дня — "Хвост" клятвенно обещала!
Отэм споро прорысил мимо двух стандартных ангаров к главному зданию метеостанции, и носом (ему, почему-то, так захотелось) нажал на сенсор вызова.
- Ой! Я уже скачу! Это инженер! Это инженер! Здравствуйте, — почти одновременно раздались из динамика три кобыльих голоса.
Отэм весело фыркнул: судя по всему, персонал этой узловой метеостанции представлял из себя ещё ту компашку. Дробный стук чего-то то ли резинового, то ли пластикового с той стороны двери только подтверждал предположение пегаса.
- Здравствуйте! Доб..! А мы вас так ждём! У нас такая, такая проблема! Доброе утро. Дерси, техник ИР-1-класса. Будем знакомы, — через несколько мгновений дверь открылась, и перед Отэмом предстала троица пониботов: красного, желтого и темно-фиолетового цветов. Судя по внешнему виду, голосам и манерам, себя они считали кобылицами. А, да, еще говорила вся разноцветная компания одновременно, не дожидаясь пока закончит товарка. Что звучало забавно.
- Доброго дня, младшенькие. Я прибыл. Инженер МПиР Отэм "Безрогий" Скай, — в ответ представился Скай, для пущей лихости еще и козырнув крылом механической троице.
Это произвело вполне ожидаемый эффект, на коий Отэм и рассчитывал: пониботы тут же радостно зашушукались между собой, зашевелили искусственными ушами и расступились, радушно пропуская куда более рослого пегаса из плоти и крови внутрь метеостанции. Хе-х, инженеры погодной службы никогда не славились особыми умениями, в отличии от "чумазиков" МПиР, к которым принадлежал сам Скай (он всегда подозревал, что Создатель примешал к его генам что-то от демикорнов — уж слишком его тянуло к технике), а уж такое уважение к пониботам, как назвать их младшими и представиться прозвищем, погодники, вообще, считали попранием собственной крутости. Будто ту “крутость” к какому-то делу пристроить можно...
- Красси, старший ИР-техник. Очень рада знакомству, товарищ инженер Отэм Скай, — красный понибот оказался начальницей станции. Впрочем, ожидаемо — оставшиеся два бота ответственными пони не выглядели.
- Арисса, техник ИР-1-класса… Товарищ инженер, у нас такая проблема, такая проблема! — а вот желтый понибот была явно склонна к панике. Раньше Отэм уже сталкивался с такими эмоциональными творениями Бедствия, и очень их не любил — от таких можно было ожидать любой дури. Хуже пегаски в охоте, Создатель тому свидетель!
- Я уже представилась, инженер Отэм Скай, — фиолетовый же бот обнаруживала в себе флегматичный и, судя по всему, упрямый занудо-вредный нрав. Впрочем, на “смотрительницу” не похожа: и корпус не тот, и должность не начальственная. Да и на двух пониботов не стали бы выделять аж целого пониботского “аликорна”.
В общем, характеры у хозяек станции, похоже, совершенно разные... И как они втроем тут уживаются? Ведь, судя по первому впечатлению, механическая троица представляла из себя вполне дружный коллектив. Впрочем, сначала дело.
- Ведите. Глянем, что тут произошло, — кивнув, прошел внутрь здания Отэм.
Внутри было уютно. Стены пастельных тонов оказались увешаны картинами и гербариями в рамках, по всей видимости, за авторством троицы местных техников, под копытами звенел паркет (хотя, Скай предпочел бы что-нибудь постандартнее и помягче), а через окна открывался прекрасный вид на золотой и алый беспорядок осенних деревьев.
- Вот сюда, пожалуйста, товарищ инженер, — тут же засеменила впереди неспешно шагавшего пегаса красный понибот. "Интересно, почему Бедствие сделала ботов по образцу эквестрийских коротышек, а не нас самих? Ну, не считая смотрительниц," — без особых причин пришло на ум Отэму.
Впрочем, ответить на этот вопрос "нерожденный" не успел — путь не был долог, и окончился буквально через несколько секунд, в аппаратной комнате станции. Где обнаружился полуразобранный погодный компьютер, коробки с элементной базой и аккуратно разложенный набор инструментов.
- Он не включается. Совсем, — грустным голосом сообщила суть поломки жёлтая понибот. Выглядела она не лучше, чем звучала: уши поникли, голова наклонена, глаза смотрят в пол.
- Сами пытались починить? — обреченно вздохнул Отэм, уже перечёркивая планы на оставшийся день: если техники аж разобрали компьютер, но не справились сами, то ковыряться ему до фестральей побудки…
- Нет, товарищ инженер, — отрицательно мотнула головой главный понибот, — Мы выполнили модернизацию в соответствии с инструкцией, и больше ничего сверх этого.
- Не выполнили, — с крайне вредной интонацией влезла в разговор ее фиолетовая товарка, — Мы не провели обновление системы, так как ее работа прерывается при загрузке.
- Стоп, что за модернизация? Так у вас не поломка? — в голову Отэма тут же закралась пара подозрений. Конечно, быть в курсе всех проектов, что приводило МПиР, физически невозможно. Но пропустить новость о таких важных работах отдел Ская не мог. Значит, это самодеятельность погодников. А от технической службы МКиПИ можно было ждать всякого.
- Нет, — растерянно пискнула желтая механическая поняша и, зачем-то, заползла за спину красной. Та же, прикрыв подчиненную синтетическим хвостом, взволнованно ответила, — Нет, никаких поломок. Вчера, согласно поступившему приказу, мы провели модернизацию погодного компьютера и… В общем, из управления сектора нам сказали, что модернизации это дело МПиР. Вот мы вас и вызвали… Я правильно все сделала?
- Нестандартизовонная модернизация погодного компьютера ПСК-123М2, согласно секторальной приказу номер 237 текущего года, — тут же влезла в разговор фиолетовый понибот, — Материалы и инструкции были полученные в полном объеме, модернизация остановлена на аппаратной стадии. Причины остановки: критическая неполадка невыясненной природы.
- Понятно, — непроизвольно поморщился Отэм от этого пониботского хаоса. Интересно, и что, на этот раз, умудрились запороть погодники? А, главное, зачем они полезли не в свое дело? Опять.., — Где документация по модернизации?
— Вот, товарищ инженер — тут же подсунула Скаю пластиковую папку красная понибот. Все таки, удобно когда у тебя вместо гортани динамик — даже с полным ртом все отлично слышно. Сам бы Отэм не отказался от чего-нибудь, что может говорить вместо тебя, когда зубы заняты инструментом. А то та же Аметрин Младшая просто обожает потрепаться именно в такие моменты…
Забрав изо рта начальницы станции папку, Отэм внутренне рассмеялся над собой: взял так, будто из зубов живой пони! А, ведь, пластик был абсолютно сух — у пониботов (хорошо, что Бедствие не додумалась) нет слюны. Впрочем, что-то папка легковата...
— Хммм… Не понял?.. А где планшет? — к огромному удивлению пегаса, внутри вместо информационного планшета или другого носителя с файлами оказалась тоненькая пачка бумажных листов. Ну, точно, погодная служба, — Пегасня безголовая! Совсем всякий стыд потеряли!
— Товарищ инженер?.. — в унисон перепугались красная и жёлтая пониботы. Видимо, живые погодники посещали эту метеостанцию редко — ее механический персонал, явно, был плохо знаком с повадками небесного племени.
— Успокойтесь. Это он наших инженеров ругает, — или нет. Фиолетовая бот, судя по вредному тону, удивлена не была. Но слова Ская не одобряла. Что было даже немного обидно, — Живые пони других часто пегасами обзывают.
— Дерси! Как тебе не стыдно?! — ещё больше всполошились две другие понибота. Судя по прижатым к головам ушам, как раз им-то за товарку было очень стыдно.
— У меня стыда нет. Я — кастомная, — изобразила высокомерный фырк фиолетовая, — Какой Бедствие собрала, Красси, такая и есть.
Отэм от удивления аж отвлекся от изучения пегасьих бумаг: уж чего-чего, а слышать прозвище известной на всю Землю Нерожденных (ой, не просто так она его получила) единорожки из уст понибота ему еще не приходилось. Обычно, механические соседи “нерожденных” называли Синтету Хартстрингс “Создательница”, реже — по имени. Но “Бедствие”... Интересно, понимает ли фиолетовая то, за что пони, ее сотворившая, получила свое второе имя?
- Дерси! — возмущенно прикрикнула на “кастомную” товарку красный понибот. Желтая же, по всей видимости, от избытка чувств потеряла собственную речевую программу, а потому лишь изображала всем своим видом механическое недовольство и электронное возмущение.
- И что “Дерси”? Наша создательница — безответственная поставщица проблем всем, кто только рядом случится. От нее даже аликорны страдают, — хмыкнула фиолетовая, по всей видимости, и на каплю не раскаиваясь за сказанное, — Можешь, вот прямо сейчас, у инженера спросить. Он подтвердит, что Бедствие — дискорднутая пони. Она даже в табунке не состоит. Хотя, для живых это важно.
— Я бы не стал так отзываться о других. Особенно за глаза. Это, как минимум, некрасиво, — Отэм отложил бумаги, решив вступиться за Бедствие: лично Синтету он не знал, но вот это уже был перебор.
— А я буду — имею право. Это она меня дефективной создала. А потом от ответственности сбежала, — в ответ вскинула голову фиолетовая понибот, — Лучше, товарищ инженер, скажите: Табунок это для живых пони важно?
— Важно, — недовольно проворчал Отэм, взглядом изучая упрямую бота, — Но вас, товарищ Дерси, я бы попросил больше гадости про других пони не говорить. Это удел сплетниц, и недостойно понибота.
— Будто Бедствие — пони. Она — проблема, — а вот на этом Отэм понял то, что же было неправильно в фиолетовой: эмоции в голосе очень тусклые, не соответствующие словам, — И, вообще, товарищ инженер, давайте закончим об этой… глюкнутой. У вас еще много работы. А я с Ариссой пока вам есть приготовим. Вы любите яблочное варенье? Не знаю как у нас получилось, но отравиться вы не должны. Арриса, идем. Посмотрим, чего наше хобби на деле стоит.
На этом фиолетовая бот развернулась к выходу и покинула аппаратную, заодно утянув за собой и желтую товарку. Последняя, судя по решительному виду, с каким она последовала за фиолетовой, намеревалась устроить сородичу разнос.
— Товарищ инженер, не обращайте внимания. Дерси сама не своя, когда речь заходит о Создатенице, — извиняющеся улыбнулась Отэму красная бот, когда за двумя механическими крупами закрылась дверь.
— Понятно, Красси. А с эмоциями у твоей подруги что? Такое чувство, что она ингибирующий модуль себе установила, — быстренько прикинул в уме возможные причины странного поведения фиолетовой Отэм, — И, да, просто Отэм. Не нужно этого официоза — только время отнимает.
— Она всегда такая была, — в ответ “вздохнула” понибот, — Не подумайте, мы с Ариссой ее и напрямую диагностировали. Но Дерси, правда, не стандартная: ее сама Создательница собрала. И, мне кажется, в ее схемах не только от смотрительницы много, но и всякого экспериментального… Я не знаю, мы не разобрались.
— Тогда, не против если после погодного компьютера я ее посмотрю? Дерси не обидится? — Отэм снова подобрал пегасьи бумаги, но пока углубляться в них не стал.
— Я с ней поговорю, — решительно кивнула механическая пони, — Вам наша помощь нужна?
— Нет, думаю, сам справлюсь. Если что, то позову, — махнул крылом пониботу Отэм.
— Хорошо, товарищ инженер, — в голосе механической кобылицы чувствовалось явное облегчение, — Я пока остальным займусь… И с Дерси поговорю.
Отэм в ответ согласно хмыкнул, и углубился в изучение пегасьих писулек (оказавшихся довольно сумбурно составленными). Понибот же, решив не мешать инженеру, покинула аппаратную.
Работа над погодным компьютером не заняла много времени: модернизация была откровенно дурацкой и, в принципе нерабочей, (видимо, кто-то пернатый из МКиПИ, по старому пегасьему обычаю, решил упростить себе жизнь, переложив свои обязанности на кого-нибудь другого) — Отэм с чистой совестью вернул настройки аппарата к домодернизационным, после чего погодный компьютер оказался вполне себе даже исправным и работоспособным. Куда больше времени заняли пререкания с погодниками, которые, как обычно, своих ошибок признавать не хотели и пушили перья до последнего. То есть, до того, как Отэм пригрозил им нажаловаться Главному. Джозефа Карпентера пегасня уже испугалась, а потому нехотя согласилась больше самодурством не заниматься. Правда, перед завершением сеанса связи одна из погодниц лягнула Отэма тем, что он — “сам крылатый, а на стороне этих земледавов!”. Впрочем, Отэма это нисколько не взволновало: будто он цену своему ветроголовому племени не знает? сам, ведь, такой же.
А вот с пониботом работы хватило — Отэм провозился с ней до поздней ночи (в общем, плакало его, обещанное “Хвостом”, свободное время…). И дело было вовсе не в сопротивлении механической кобылицы (та отнеслась к предложению изучить ее неисправности с благожелательностью), а в том, что Дерси, и правда, оказалась “кастомной” (у нее даже серийного номера не было!). Бедствие наворотила при ее создании такого, что Отэму только и приходилось, что заглядывать через “ком” в технические библиотеки да советоваться с коллегами. В общем, “мозг” фиолетовой бота был той еще смесью из элементов серийных стандартных пониботов и “смотрительниц”, а также еще кучи совершенно нестандартизированных, видимо, демикорнового и кривозеркального происхождения. И производил он впечатление откровенно недоделанного, оставленного на последнем шаге от готовности. Другое дело, что шаг этот был шагом инженера несравненно более талантливого, чем сам Отэм Скай. Что признать пегасу было не стыдно: вокруг него всегда хватало более умелых и не страдающих пегасьим раздолбайством земных коллег. Впрочем, бросать дело недоделанным Отэм не привык. Так что, хоть и глубокой ночью, но он довел давно заброшенную задумку Бедствия “до ума”.
Вновь активированная фиолетовая понибот встретила всех искренним удивлением, после чего потребовала от краснокорпусной начальницы рассказать какой-нибудь анекдот. Та послушалась и стравила окружающим древнюю-предревнюю замшелость про пегасов, лодку и комара, над которой и сами пегасы смеяться перестали уже лет двести как. Тем не менее, на Дерси она произвела неизгладимое впечатление — понибот зашлась в приступе неконтролируемого хохота. Что чуть не довело ее товарок до паники. Но дело, к счастью, кончилось хорошо — через какое-то время фиолетовая отсмеялась самостоятельно и, заверив окружающих, что с ней все в порядке, заявила: настолько целой и яркой она еще никогда себя не ощущала. Ну, и горячо поблагодарить своего инженера-благодетеля не забыла.
После чего дело дошло до ужина (у Отэма к этому времени уже живот от голода сводило), каковой состоял из захваченного пегасом с собой завтрака и целого моря разнообразного варенья, которое, как оказалось, пониботы варили в качестве хобби (садоводничали они тоже ради развлечения). Не сказать, чтобы это был лучший стол в жизни голубого пегаса, но когда кишка на кишку с подозрением поглядывает… В общем, все предложенное было сметено со здоровым аппетитом целый день не кормленного пегаса. После чего встал вопрос ночлега (лететь по темени вовсе не хотелось), каковой был решен тем, что боты притащили большой лист брезента, а Отэм, памятуя жеребячьи годы, соорудил из него более-менее пригодное для сна крылатого пони гнездо. На этом этот день и закончился: боты ушли в “жилую” комнату для своего электронного “сна”, а живой же пегас, повозившись в не таком уж мягком сооружении, окунулся в Царство Луны.
— Ну, Безрогий, кажется, нам, в годы-ряды, повезло, — Аметрин Младшая довольно фыркнула, обозревая пустой зал ожидания, — Никого!
— Повезло ли, Хвост? Или ты уже мамой надумала стать? — в ответ хитро скосил глаза на неодемикорну пегас-”нерожденный” по имени Отэм Скай, — И учти, раз нас обоих в Стольный Град вызвали, то мамой ты от меня станешь.
— Ой, юморист, — снова фыркнула шипохвостая, после чего благожелательно взглянула на пегаса, — Хотя, знаешь, Безрогий, от тебя, пожалуй, я и не против. Не сейчас, конечно, позже… Только, кто же нас спросит? Ну, кроме как мое желание завести жеребенка. И то, в нем хоть частичка от меня будет?
— Хвост, с тобой хоть не шути — ты все за чистую монету принимаешь, — пернатый игриво шлепнул хвостом по фланкам лезвиерогой спутницы, — Раз мы в Стольном Граде, то предлагаю после репродуктологов слетать на Заячьи Пруды — там и пообедаем, и отдохнем, и я тебе облачка помассирую, если ты не против.
— Когда я против была? — демикорна вернула пегасу шлепок по фланкам уже своим, “драконьим”, хвостом, — Безрогий, может, уже настоящий табунок создадим? А то у тебя все временное какое-то…
— Аметрин, мы же с тобой снова поскандалим, если опять надолго сойдемся, — пегас нежно лизнул неодемикорну в щеку, — Ты от меня уйдешь. Или я тебя выгоню. Потом опять обижаться друг на друга будем. Тебе оно надо? Давай, лучше, оставаться друзьями.
— И дружить организмами, — улыбнулась в ответ драконокрылая, — Вот, Безрогий, у тебя все такое… временное. Ни табунка постоянного, ни особенных пони… Пегас, одним словом.
— Ну, не уживаюсь я долго с с вами, петельками, Аметрин. Я же пегас, — хмыкнул пернатый, — Но за то же меня и цените, ветроголового.
— Притвощик, — фырк демикорны был наполнен весельем, — Но, пока мы в Стольном Граде — ты мой! А потом, снова разлетимся… чтобы не поссориться. Кстати, ты помнишь из-за чего мы в прошлый раз разругались?
— Если бы я знал, Хвост, то, наверное, мы бы не поругались, — пегас, судя по всему, давно перестал даже пытаться понять то, почему его личная жизнь такова, какова есть.
— Права мать насчет тебя: с тобой табунок не создашь, — демикорна опять фыркнула, после чего наградила пернатого быстрым “лизь” в щеку, — Ненормальный ты, Безрогий. Но с тобой хорошо…
— Аметрин Бихроматик, пройдите в кабинет номер три. Отэм Скай, пройдите в кабинет номер пять, — прервал демикорну голос автоматического оповещения.
— Ну, Безрогий, пора. Встретимся в фойе или сразу на Заячьих Прудах? — шипохвостая сделала первый шаг по направлению к двери с цифрой “три”.
— В фойе. А то ты снова потеряешься или с пегасней поцапаешься, — веселящийся пегас тоже не остался на месте, — И, удачи!
— И тебе тоже, — снова фыркнула неодемикорна, и скрылась за дверью.
Отэм Скай зря времени терять тоже не стал, и, открыв дверь с цифрой “пять”, шагнул в кабинет репродуктолога.
— Отэм Скай, линия GNdP2, генерация первая. Дневной пегас, технологическое поколение двенадцать, жеребец, — вместо приветствия выложила Отэму всю его подноготную сидящая в кабинете репродуктолог — статная ньяти (рогатая зебра или полосатая единорожка — как кому больше нравится), чью кьютимарку скрывал лабораторный халат.
— Рад, что не требуется представляться, — в ответ Отэм растянул улыбку еще шире, — Но с кем я имею честь? Пожалуйста, так же подробно.
— Не имеешь, — отрезала ньяти, но, окинув Отэма взглядом, продолжила, — Впрочем… Доктор Майндфлейер, линия Ацид, генерация вторая, технологическое поколение двенадцать. Пол и понитип, думаю, разглядишь сам. Что еще хочешь знать?
— Что мне делать, доктор Майндфлейер? — сложил самую располагающую морду Отэм. Он сразу понял, что пони перед ним на редкость вредная, но услышав имя… Нда, от кобылицы с таким именем только отборной стервозности и ожидать.
— Отвечать на мои вопросы, — как будто в подтверждение предположению Отэма, эти слова были произнесены с максимумом кобыльей вредности.
Далее последовал натуральный допрос, по мнению Отэма, касающийся отнюдь не только медицинских аспектов его жизни. Тем не менее, отвечать пришлось — по ощущениям пегаса, дешевле для него было лишний раз не злить эту ньяти. К тому же, если он ничего не путал, линия Ацид это линия доктора Ацид, а эта кобылица, следовательно — ее дочь. Вишенка же от яблоньки…
— Иди за мной, — без всякого перехода закончила расспросы ньяти, и, встав со своего места, прошла в еще одну дверь, имевшуюся в кабинете.
Отэм, который, кажется, начал чуть-чуть подстраиваться к полосатой стервозине, последовал за ней, и оказался в манипуляционной. Ньяти кивнула на знакомую лежанку для забора биологических материалов, и принялась готовить инструменты. Ну, пегасу это было не впервой, так что много времени занять нужное положение на лежанке у него не отняло. Впрочем, как и у ньяти приготовить инструменты и вернуться к своей жертве. Но, что Отэма приятно удивило, в отличие от холмоградского репродуктолога, эта полосатая прекрасно владела своим делом — жеребец почти ничего не почувствовал, когда две иглы последовательно извлекли из его тела какие-то нужные генетикам материалы.
— Ствол я тебе растягивать не буду — сам справишься, — а вот на этом пегасья лафа кончилась: рогатая явно собиралась поиздеваться над лишенным телекинеза жеребцом, — Держи контейнер.
Отэм перехватил крылом переданный магией контейнер, в уме прикидывая то, как бы ему так собрать семя, чтобы не повеселить эту стервозную кобылу… Но тут в манипуляционную влетел синий ураган.
— Майнд, я опоздала! — пролетев мимо Отэма, взвизгул ураган, повиснув на ньяти.
— На три часа двадцать одну минуту, — невозмутимо ответила полосатая, сверяясь со своим “комом”, — Синтета, выйди из манипуляционной, и подожди за дверью.
— Нет, я лучше у тебя подожду. Я же не помешаю, Майнд? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!.. — синий ураган, оказавшийся “нерожденной”-единорожкой, состроил жалобную мордочку.
— Я совершенно не против, что, если тебя встретит Создатель, Шэдоухорн или моя мать, то ты получишь по ушам, — ньяти была неумолима, — Я бы, на их месте, подвесила тебя за хвост на Шпиле.
— Да, да, Майнд, я — бедствие. Но, можно, я тут пока посижу? — снова попыталась напроситься синяя поня, в которой, к своему огромному удивлению, Отэм узнал известную на всю Землю Нерожденных Синтету “Бедствие” Хартстрингс, — Тебе помощь нужна? Только скажи — я сделаю!
— Ну, хоботный, считай, что тебе повезло, — закатила глаза полосатая, после чего мотнула головой в сторону Отэма, — Вот у этого стволоноса нужно взять пробу спермы. Синт, дерзай!
— Майнд, а ты все противничаешь? — получив положительный ответ, синяя единорожка мгновенно сменила настроение, и с самым легкомысленным видом шагнула к Отэму, — И что ты такого находишь в том, чтобы над пони издеваться?
— Хартстрингс, ты хочешь подождать своей очереди там, где это положено делать? — намекающе приподняла бровь ньяти.
— Все, все, я больше ничего не говорю! — суетливо ответила однотонная, заглядывая Отэму под живот, — Интересно, а это считается “большой” или “не очень”?
На этом Отэм ощутил на своих причиндалах телекинетическое прикосновение. И да, умения в обращении с жеребцовым хозяйством у Бедствия было немного. Это Отэм мог заявить как жеребец, имевший нестыдный опыт с кобылицами земного племени (включая неодемикорн). А, ведь, у тех телекинеза не было… по крайней мере, своего, природного.
— Ну, сколько мне тебя еще ждать? — через пять минут поинтересовалась вредная полосатая, глядя на потуги синешкурой хотя бы заставить Отэма возбудиться, — Мне еще с материалом этого стволоноса работать.
— Я и так стараюсь! А он!.. — растерянно пискнула из-под живота Отэма единорожка, — Я, вообще, шаловливка, как и ты! Я с жеребцами не умею!
— Может быть, я смогу помочь, — Отэм, которому все это уже немного наскучило, перешагнул через рогатую кобылку и сунул нос под так удачно отведенный хвост. Нда, шаловливкой Бедствие была не по убеждению: приветственно раскрытая петелька и потеки вовсе не пота на поняшкиных бедрах говорили о личной жизни одной пони красноречивее любых слов.
— Случку мне тут не устраивайте — для этого другие места есть, — вредности в голосе ньяти, как показалось Отэму, только прибавилось, — Синт, просто забери у него материал — никаких внутренних массажей.
— Думаю, Синтете он бы не помешал, — в ответ фыркнул Отэм, уже пришедший к тому мнению, что уступать этой пони бесполезно — не поймет она хорошего отношения. Но и по лбу пегасьей агрессией бить не стоит, а то эта стервозина только такого повода и ждет, — Впрочем, раз шаловливка против…
— Я шаловливка только потому, что среди вас, стволоносов, достойную пару найти сложнее, чем сухой песок на дне реки, — ньяти высокомерно фыркнула. Но тут же снисходительно добавила для единорожки, — Синт, этот перьеумный уже хобот вывалил — действуй!
— Ага, спасибо, Майнд, — искренне поблагодарила полосатую однотонная пони, уже прилаживая контейнер к стволу Отэма. Впрочем, по мнению последнего, и это она делала весьма неумело. Так что, дабы и облегчить задачу рогатой, и застраховать себя от ее явной неопытности, жеребец отвел заднюю правую ногу.
— Спасибо, — поблагодарила уже пегаса единорожка.
— Стоило бы благодарности, — съязвила ньяти, наблюдая за потугами синешкурой, — Он обязан сдать материал. А уж как — его дело.
— Да я бы и сдал, да не берут. Вот спасибо доброй пони, что помогает, — легкомысленно фыркнул Отэм.
— Майнд, ты — злюка, — решила заступиться за пегаса рогатая кобылка, — И, вообще, это твоя работа.
— И это я слышу от той, что “опоздала” почти на четыре часа, — ньяти довольно хмыкнула, и, судя по ойку единорожки и изменившимся ощущениям Отэма (теперь от его хозяйства, действительно, требовали семени, а не просто гладили чем-то под его размеры подходящим), перехватила телекинезом контейнер, — Как же наша большенькая Синтета боится нагоняя... И тебе его, Синт, не избежать.
— Меня и так доктор Сио отругал! Куда уж больше? — неуверенно пролепетала единорожка, выбираясь из-под отэмова живота.
— Мало! Нужно больше, — довольно хмыкнула ньяти, — Чтобы неповадно было.
— Мх!.. Фырк!.. — вот на этом Отэм, кхм, “выстрелил” (надо отдать должное ньяти — если не вредничала, то опыт в обращении с жеребцами более чем чувствовался). Впрочем, вместе с удовлетворением и облегчением пришло еще и любопытство, — Знать бы чем эта пони провинилась…
— Не твое дело, — грубить полосатая по-прежнему не стеснялась, — Теперь катись, мул пернатый — нам от тебя больше ничего не надо.
— Майнд, ну, что ты, правда, так с пони? — в это время подала голос единорожка.
— Не с пони. С тупым пернатым бесплодным мулом-переростком, — ньяти смерила уже собравшегося убраться по добру, по здорову Отэма каким-то странным взглядом, — Могу даже сказать тебе, Синт, что у него сейчас в безмозглом черепе происходит: “Что эта кобыла себе позволяет?! Я же жеребец! Вот придет гон — пусть сама себя удовлетворяет!”. Они все, за редким исключением, которые нам не достанутся, такие.
— Отнюдь нет, доктор Майндфлейер, — Отэм прикинул все риски, и решил, что напоследок подпустить шпильку вредной ньяти будет приятно. Но только осторожно, — Я думаю о том, как вместе с коллегой проведу пару оставшихся дней в Стольном Граде. Мы, холмоградские, нечасто бываем в столице — далеко.
— С коллегой? Стой где стоишь, — прищурившись на Отэма, приказала ньяти. После чего сверилась с “комом”, — Так, кто там у нас еще сегодня из Холмограда был? Аметрин Бихроматик, линия Неодемикорн Прима, дочь Аметрин Дихроматик, максимальное сохранение… Забавно, она такая уже третья за сегодня, включая меня саму. Похоже, Создатель решил поднатаскать молодых по монолиниям.
— О! А я и не знала, что дочка Аметрин в городе! — оживилась единорожка, уже принявшаяся пристраиваться на лежанку для забора материала, — Майнд, я с ней встречусь. Ты не против? А то, просто, интересно какой она выросла — я ее, наверное, своими глазами уже лет восемнадцать не видела! Интересно, как у нас незаметно время течет. Наверное, это потому, что мы не стареем?
— Нет, это потому, что ты уже полжизни в регенераторе провела, — ньяти фыркнула на рогатую, а затем обратилась к Отэму, — Так, стволонос, организуй нам с Синтетой встречу с Аметрин Бихроматик, сегодня где-то во второй половине дня. Она твоя кобылица, как я уже поняла. Вот идентификатор моего кома.
На этом ньяти развернула свою правую переднюю ногу так, чтобы Отэм смог разглядеть экран ее “кома”. На нем, действительно, был высвечен номер личного коммуникатора. Так что, не мудрствуя лукаво, но внутренне сетуя на свою удачу, Отэм заснял эту картину на камеру своего “кома” — хочешь не хочешь, а с репродуктологами лучше не ссориться. И почему именно ему попалась такая вредная?
— Теперь, катись, — махнула рогатой головой в направлении двери ньяти, — Мне еще “опоздавшей” Бедствием заниматься.
Отэм возражать не стал, и, бросив ничего не значащее “Доброго дня, дамы”, быстренько смылся. Благо, дальше день складывался более-менее: “Хвост”, ожидавшая его в холле, оказалась не против двух дополнительных кобылиц за ужином, одну из которых, как выяснилось, она в жеребячестве неплохо знала.
— Майнд, ты серьезно? — удивилась Синтета, все еще устраиваясь на лежаке, — По моему, ты очень некрасиво напросилась.
— Серьезно. Кажется, не совсем дурак. И я, кажется, знаю кто его подослал. Видимо, Создатель все еще пытается тот спор с матерью отработать. Или опять меня в свои схемы встраивает. Впрочем, я не против, — ньяти снова вернулась к столу с медицинским инструментом, — Как тебе?
— Не знаю. Я его всего-то ничего видела, — честно созналась единорожка, наконец устроившись на лежанке, — Майнд, новый кавалер? Ну, надеюсь, хоть с ним у тебя получится.
— У нас, Синт, у нас. Он должен понравиться всем нам четырем или пусть катится к Дискорду на рога, — подобрав нужный инструмент и сложив его на поднос, ньяти включила “ком”, — Доктор Сио, вы на месте? Как вы и просили, сообщаю, что подошла Синтета Хартстрингс. Свяжитесь, пожалуйста, с докторами Лайф Пазлом и Шэдоухорном Раг — я ее задержу до вашего прихода.
— Прекрасно, Майнд, просто прекрасно! — “ком” ответил голосом жеребца, — Дождись нас, а потом можешь быть свободна. На твоем участии в пропесочивании Хартстрингс не настаиваю.
— Ну уж нет. Синтета заслужила порку, и я, как ее сотабунница, обязана в ней поучаствовать, — фыркнула в сторону сжавшейся от страха единорожки Майндфлейер, — И, Создатель, еще одно: я уже поняла, что это ваш соблазнитель. Можете не отрицать. Спасибо вам за внимание. И, до встречи.
— Майнд, зачем ты так? — проныла с лежанки единорожка.
— Затем, что я не хочу наблюдать твой новый заплыв в регенераторе. Так что, лежи и не трепыхайся. Мне еще материал забрать нужно, — прицелившись к шее однотонной, ньяти вонзила иглу.
— Жмых… — уныло выругалась единоржка, явно имея в виду вовсе не ту процедуру, какой она подвергалась в данный конкретный момент времени.
— Ну, Безрогий, скоро я увижу ту кобылицу, что тебя вокруг копыта обвела? — Аметрин, краем глаза поглядывая на “ком”, снова поддела Отэма. Что, впрочем, она делала весь день, — До времени Икс осталось пятнадцать минут и…
— Набилась, а не провела. Наглая как… я даже не знаю как кто. И стервозная, — Отэм снова проверил расставленные на столике явства. Впрочем, сам пегас сильно сомневался, что трюк пригласить двух рогатых на ужин на берегу пруда (в том числе, и на ужин для комаров) сработает, — На часы, Хвост, не смотри. Бедствие, кажется, более-менее пони, а вот ЭТА. Эта, точно, явится или раньше, или позже, но никак не вовремя. Чтобы нас поддеть.
— Кажется, раньше… — вдруг упавшим голосом сообщила Аметрин, глядя куда-то за круп Отэма.
Пегас не стал оттягивать неизбежное и развернулся, согласуясь со взглядом подруги: по дорожке шли две рогатые “нерожденные” — одна полосатая и одна однотонной синей масти. И, судя по поникшей неодемикорне, первая ей была знакома. Отэм удивился.
— Привет, Мелкая! А ты такой большой вымахала! — еще издалека замахала передней ногой единорожка, от чего принялась забавно ковылять только на трех, — Почти как мать стала — и не отличить!
— Здравствуйте, тетя Синтета, — как-то приободрилась Аметрин, в ответ тоже помахав ногой.
— Здравствуй, Аметрин. Давно не виделись, — приблизившись, приветственно кивнула головой ньяти, — У тебя уже кавалер появился. Хм, не ожидала, что тебя небесные заинтересуют. Впрочем… Но об этом позже.
— Здравствуйте, тетя Майндфлейер, — полосатую же Аметрин приветствовала куда сдержаннее, даже как-то осторожно, — Как ваши дела?
— Обычным порядком. Вот сейчас пришла проверить тебя и вот этого стволоноса, — ньяти поставила на одну из лежанок беседки корзину для пикников, — Спасибо, что поинтересовалась. Но не стоило. Я прекрасно знаю, что тебе неприятно меня видеть.
— Что мне делать, тетя Майндфлейер? — вся подобралась неодемикорна.
— Ничего, — покровительственно взглянула на нее ньяти, — Я не про твой хвост, а про этого со стволом. К тебе Синтета — будет тебя жмякать и вспоминать о том, какой ты была, когда у нее под животом бегала. Сочувствую. Она, кстати, тебе куклу подарить хотела.
— Майнд! — взвилась уже единорожка.
— Скоро уже сотню лет будет, как “Майнд!”, — в ответ фыркнула полосатая, — Скажешь, что я лгу, и это не тебя пришлось отговаривать от куклы для “Мелкой”?
— Ты — злюка! — надулась единорожка, и поставила на стол большущий торт и пару бутылок чего-то алкогольного, — Вот, Мелкая, это тебе. Это Майнд настояла, вместо нормального подарка.
— Вообще-то, я предлагала взять пирог, а не торт. Но “жеребята любят торты”. Да, ведь, Синтета? — ньяти фыркнула, извлекая из корзинки контейнеры с начиненными тарталетками и парой салатов, а также пластиковый цилиндр с перечеркнутым изображением комара на нем, — И, Аметрин, я приятно удивлена твоим выбором кавалера. Кажется, он чуть умнее рядового чурбана-с-крыльями. Или, по крайней мере, чуть хитрее. Но не достаточно.
— Спасибо, тетя Майндфлейер, — натянуто улыбнулась полосатой Аметрин, после чего обратилась к единорожке, — Тетя Синт, может, вы хоть сегодня не будете ссориться.
— А мы и не ссоримся, это у нас обычное повседневное общение, — вместо однотонной ответила ньяти, после чего прокомментировала приготовленный хозяевами ужин, — А по столу сразу видно, что этот пернатый и шеей не пошевелил помогать: все в земном стиле — чтобы наесться, а не чтобы удовольствие получить.
— Вообще-то, готовил, в основном, Отэм, тетя Майндфлейер, — смутившись, попыталась заступиться за пегаса Аметрин, — И, простите, забыла вас друг другу представить. Отэм Скай — мой коллега и хороший товарищ. Отэм, это Синтета Хартстрингс и доктор Майндфлейер.
— Мы уже знакомы, — насмешливо фыркнула полосатая, — Впрочем, не так удивительно: GNdP2 отличается от первой линии экстенсивным внедрением материала демикорнов… Ну, конечно, вы обе, Аметрин и ты, хоботное, не имеете права разглашать полученную сейчас информацию о характеристиках генетических линий… Впрочем, чего это я ожидаю от крылатого болтуна?
— Я постараюсь не болтать, доктор Майндфлейер, — решил проявить себя Отэм, видя в словах ньяти не только вредность, но и какое-то, пока непонятную пегасу, испытание. Ну, и, если полосатая не врала, подтверждение своих подозрений насчет собственного происхождения.
— Кто надоумил тебя меня охмурять? — совершенно без перехода, в лоб огорошила Отэма ньяти. Впрочем, ее тон был настолько серьезным, что пегас не посмел и предположить, что это такой вот стервозный “юмор”, — Я прекрасно вижу, что, в отличие от большинства стволоносов, ты не совсем дурак. Так что отвечай честно: кто “случайно” подбросил тебе идею пригласить “Полосатую Стерву” на свидание?
— Я вас и не приглашал. Вы сами, доктор Майндфлейер, меня перед фактом поставили, — Отэм решил, что терять уже, все равно, нечего, так что выложил наглой ньяти свою точку зрения без обиняков, — У нас с Хвостом и в планах не было кого-то третьего звать.
— Майнд! — возмутилась единорожка.
— Хм, Царь Каденций изменил тактику, — ньяти задумалась, — Впрочем, на этот раз его даже ругать не за что: жеребчика, кажется, подобрал, на удивление, многообещающего, и организовал все дело так, будто, он сам, морда бессмертная, и его любовный штаб ни при чем.
— Майнд, ты, хотя бы, Мелкую постеснялась! — снова возмутилась единорожка, но лишь удостоилась задумчивого взгляда ньяти.
— Аметрин, ты не против, если четверка старых кляч попробуют с твоим жеребцом немного повстречаться? — ньяти вопросительно взглянула на неодемикорну, — Можешь считать это официальным заявлением, что я хочу твоего жеребца отбить. Без обид, но я не собираюсь такой шанс упускать: стволоноса, которого в первую же минуту общения не хочется залегать обратно в биокамеру.
— Майнд! Ты совсем со своей вредностью дискорднулась! — теперь уже единорожка не просто возмутилась, а, прямо таки, взорвалась, и, ухватив зубами полосатую за хвост, принялась оттаскивать свою спутницу подальше от неодемикорны и пегаса, — Эшо шевевеш Мевшкой! Пошви овашно, поша шы наш шовшем не лашшолила!
— Ну, Аметрин, каково твое слово? Все рано, Создатель уже определишь твоего кавалера мне, — хмыкнула ньяти, упершись всеми четырьмя ногами в пол беседки и тем ни на сантиметр не сдвинувшись со своего места, — Мы с Синтетой с ним познакомимся, повстречаемся, посмотрим каков он на самом деле, а он к нам присмотрится. Мешать не будешь? Если хочешь, я могу поговорить с сотабунницами, чтобы принять и тебя в семью. Если, конечно, этот стволонос от нас через пару месяцев не сбежит, как обычно.
— А мое мнение никого не интересует? — возмутился Отэм этой откровенной дележке его персоны промеж кобылиц.
— Как и мое, как и Бедствия, как и Аметрин. Ты, нижнерогий, вообразил себя особенным? — ньяти фыркнула с нескрываемым чувством собственного превосходства, — Создатель решил за нас, оставив нам лишь право отказаться. Он думает, что так делает для нас же благо. А, как по мне, этот крылорог просто пытается тихим делом исправить свои же косяки. Я — дефективная, ты, похоже, тоже собран на грани фола, а Синтета… она должна благодарить Великий Рандом и свою дурацкую естественную генетику. Так что, логика мне понятно: раз с нами двумя не могут ужиться образцовые жеребцы, то подкину-ка я им такое же отклонение — может быть, что-нибудь получится.
— Тетя Майндфлейер, нам с Отэмом нужно подумать, — Аметрин явно была расстроена, но напрямую ссориться с ньяти не решилась.
— А почему я должен соглашаться на ваше “предложение”? — роль агрессивного ответчика вместо нее взял на себя Отэм, в уме прикидывая то, как бы половчее отшить, уже всякую совесть потерявшую, полосатую, — Мы с Аметрин — пара, нравится вам, рогатым, такое или нет. Да и вы, давайте скажем честно, староваты для меня: я — миллениал, а вы, я так понимаю, еще из эквестрийского поколения.
— Как я и говорила, не совсем дурак, — в ответ довольно фыркнула ньяти, после чего снова сменила тон, — Не пытайся изобразить из себя безголового пегаса — уже поздно, я истинное лицо увидела. И возрастом меня оскорблять глупо: я не из нулевого поколения, как Синтета, чтобы меня этим обидеть. В общем, даю вам с Аметрин день на раздумья, и жду вашего ответа. Если же ты планируешь, что уехав послезавтра обратно в Холмоград, вы от меня или от Создателя отвяжетесь, то, открою тебе правду, у тебя, просто, слишком мало жизненного опыта.
— Майнд, нам пора, — твердо заявила единорожка, наконец оставившая свои бесплодные попытки оттащить товарку за хвост.
— Мне — да, тебе — нет. До встречи, — махнула головой ньяти, и, развернувшись, двинулась прочь от беседки, — Хорошенько подумайте о моем предложении.
Троица пони проводила полосатую напряженными взглядами. Никто не говорил.
— Извини нас, Мелкая, и ты тоже, Отэм, — первой нарушила молчание единорожка, на чьей мордочке теперь было извиняющееся выражение, — Я даже не знаю, что на нее сегодня нашло. Майнд всегда хамит и скандалит, но…
— Не извиняйтесь, тетя Синт — мы все понимаем, — облегченно выдохнула Аметрин, наконец-то удостоверившись, что до ушей ньяти ее слова не долетят, — Как мне кажется, тетю Майндфлейер давно не крыли — вот она и бесится.
— С весны, — все так же извиняющиеся уточнила единорожка, — Она три года назад со своим последним кавалером расскандалила, и с тех пор у нее никого, кроме как во время гона…
— Не удивлен, что она такая злая, — фыркнул Отем, открывая принесенную рогатыми снедь, — Хвост, торт сразу резать или подождете?
— Она не злая, она стервозная. Я не припомню, когда у нее характер хорошим был. Она меня и в жеребячестве шпыняла! И матери, и всему нашему табунку от нее тоже доставалось, — в ответ проворчала Аметрин, — Безрогий, режь. Тете Синтете кусочек с цветами — она их любит.
— Ну, Мелкая, не такая уж Майнд и плохая. Ну, непростая… Но не плохая же! Я, вот, тоже второй год без жеребца, — такое Отэму доводилось видеть неоднократно: табунная солидарность. Впрочем, судя по всему, Бедствию, в отличие от ее сотабунницы, скандалить не нравилось, — Мелкая, а “Хвост” это твое прозвище? Как его получила?
— Ну, за то, что у меня хвост есть, — уклончиво ответила Аметрин, явно не собираясь рассказывать ту старую историю с “грузовым хвостом”, — Вот не понимаю, тетя Синтета, почему вас жеребцы избегают. Это из-за нее?
— Не-а, Мелкая, у нас в семейке так сложилось, что дела молестные у каждой из нас по-отдельности: у Мелоди — свое, у Харт — свое, у нас с Майнд — свое никак. Это не из-за Майнд. Ну, ты же знаешь, что я — Бедствие? Это или жеребцу меня по полгода из больницы ждать, или самому там со мной оказаться. Да и нагоняя от докторов Сио и Лайф Пазла регулярно получаю… А после них и от Главного... Я, хм, иногда увлекаюсь, — единорожка, приняв блюдце со своим кусочком торта, инициативно принялась разливать горячий чай (совершенно не глядя на то, куда она его льет!), — А Отэм это “Безрогий”? А почему?
— Потому, что он совсем как единорог, но безрогий, — ржанула Аметрин, потихоньку возвращая себе хорошее расположение духа, — У него все прям как у единорога получается, хотя он манипулятором принципиально пользоваться отказывается. Но нейроконтакт переносит хорошо. Мне кажется, что ему, как и нам, неодемикорнам, он даже нравится. Но выпендривается: Смотрите, я могу без манипулятора то же самое, что вы с манипулятором!
— Покрасоваться перед кобылицами — моя святая обязанность, — в ответ улыбнулся Отэм, — И, позвольте засвидетельствовать мое уважение. Для меня честь пить чай с создательницей пониботов.
— Ой, да ладно! — как это ни удивительно, Бедствие засмущалась. Странная пони. Впрочем, это окончательно разрядило атмосферу, и вся троица смогла продолжить вечер в довольно непринужденной атмосфере.
Разговоры, в основном, вертелись вокруг воспоминаний Бедствия о детстве Аметрин и попытках самой Аметрин от этих воспоминаний отвертеться. Впрочем, хватало и расспросов о текущем житье-бытье двух крылатых приземников. За которыми Аметрин проболталась, что отношения у них с Отэмом складываются так-сяк-наперекосяк: то сходятся, то, предварительно поскандалив, снова разлетаются кто куда. Бедствие на это неодемикорне посочувствовала, и выдвинула предположение, что, наверное, у кого-то из двух “мелких” (теперь уже и Отэм заработал это прозвище) не хватает ответственности. На чем в пегасьей памяти всплыл случай, имевший быть место два года назад на одной из метеостанций погодной службы…
— Создатель, а, все таки, какой повод? — бело-синий зебр-”нерожденный” отставил полупустую чашку с ароматным отваром, и благодушно обратился к белоснужному аликорну, релаксировавшему с чашкой чая напротив.
— Ну, к примеру, посмотреть на то, как Ацид изображает из себя радушную хозяйку, — аликорн отхлебнул из своей чашки, — Да и, когда не вредничает, готовит она очень даже вкусно.
— Угу, — кивнула лежащая на той же кушетке, что и аликорн (фактически, под его крылом), серая пегаска-”нерожденная” с забавно перекошенными ушками, — Аж язык проглотить можно!
— И про мясо у вас никто не канючит! — в унисон поддержали небесную пони две звездногривые аликорны черной масти (одна пернатая и одна мышекрылая), наслаждающиеся чаепитием на еще одной низенькой кушетке.
— Спрайт, Шейд, Создатель, ну, зачем? Я же вас, бессмертных, кое-как знаю: вы редко делаете что-то просто так, — улыбнулся зебр крылорогим гостям, — Но, не хотите — не рассказывайте. Нам, все равно, приятно, что вы залетели в гости… И, Косоушка, твое внимание нам всем, конечно же, тоже приятно. Извини, если обидел.
— Прилетели с очередной любовной схемой. Весь Молестный Совет, — на веранде появилась единорожка бледной (иначе и не назвать) масти, удерживающая телекинезом пару подносов (с бутербродами и с фруктово-овощным ассорти), — Решила сегодня сделать “обратную подачу блюд” — посмотрю, понравится или нет. Создатель, Пакостницы, Косоушка, потом мне честно ответите. А то ни от моего полосатого, ни от сотабунниц честности не дождешься.
— Ну, Ацид, ты же вредная. А потому и честным быть с тобой опасно для ушей, — в ответ ржанул аликорн, весело стрельнув глазами в сторону еще пары кобылиц-”нерожденных” (зебры и земнопони), лежащим на соседней с жеребцом-зебром кушетке, — А, вообще, да, по делам молестным. Прилетел к вам сообщить, что, кажется, я с тобой по мышиному долгу расплатился. Ну, а кобылки мои — просто развеяться.
— И пошешть! — с набитым ртом заявила серая пегаска.
— В спокойной обстановке! — в унисон поддержали ее аликорны, а мышекрылая еще и продолжила, — Чтобы наш жеребец снова не принуждал нас к хищничеству!
— Не к хищничеству, а к нормальной аликорньей еде. То есть, к мясу, — картинно проворчал аликорн, — Вот стараешься для них: готовишь, готовишь бигос… А они!.. Никто настоящего поварского искусства не ценит! Сеножуйки…
— Косоушка твою гадость ела, — фыркнула пернатая аликорна, поддерживая игру.
— Ага, я капусту выбрала, — радостно кивнула пегаска, ловко сооружая некую странную конструкцию из цветочного бутерброда, ломтика лимона и нескольких долек нарезанного помидора, — Мне понравилось. Зря вы отказываетесь — очень вкусно.
— Диззи, не смей есть само мясо! Ты — дневная пони, у тебя будет расстройство кишечника. Тебе это должен был еще твой безответственный муж объяснить — он тоже медик, — прожгла аликорна взглядом единорожка. После чего посетовала двум бессмертным кобылицам, — Как же сложно нам с этими стволодумами! Наш тоже сначала делает, а уж потом думает! Беда с этими жеребцами…
— Ацид, Мун и Никс сейчас у себя. Так что, Сио в нашем табунке, пока, как ты в своем — главный. Это мы теперь “прекрасный, на мою голову, пол”, — весело фыркнула мышекрылая, — Может, уже к делу перейдем? Или тебя новый кавалер твоей дочери не интересует?
— Всю интригу порушила! — театрально пожаловался кому-то аликорн, намеренно переигрывая. После чего выудил откуда-то из пустоты голографический проектор и планшет, — Ну-с, дорогой мой табун Его Полосатого Зебрейшества, сейчас буду вам кино про вашу дочь и ее зашибленную фестралом подружку показывать. Как на обеих, кажется, нашелся охотник.
Все бескрылые пони с любопытством сгрудились у проектора (пропустив, правда, вперед полосатого жеребца и бледную единорожку). Крылатые же, видимо, были уже знакомы с предстоящим зрелищем, так что продолжили наслаждаться вечерним чаем на своих местах. В воздухе возникла картина уютной гостинной, посередине которой стоял большой деревянный стол (явно самодельный, изукрашенный затейливой резьбой и покрытый сверху разноцветной лоскутной скатертью) и несколько низеньких пуфиков. Вот только на тех пуфиках никто ни сидели, ни лежал, а точка съемки была уж слишком низко расположенная для “нерожденного”.
— На удивление, в этот раз информатором выступила одна из жестянок Бедствия. Наводку на нее мне дала погодная “смотрительница”, в обмен попросив разобраться во взаимоотношениях нашей синешкурки и ее творения. Так что, все сцена это моя маленькая провокация, дабы решить сразу пару проблем одним махом, — пояснил аликорн, приостанавливая воспроизведение, — Ацид, в этой записи акцент смещен именно на эти разборки, а не на взаимоотношения твоей дочери и ее нового кавалера — не вредничай. Но хорошенько приглядись к жеребцу и его реакцию на поведения Майнд и Бедствия. В общем, после этой фильмы я сам уверился, что вот этот пегасик в состоянии сжиться с обеими полюсами нашего дурного рогатого магнита.
Бледная единорожка молча кивнула, и сосредоточилась на голографическом изображении, на котором уже появилась троица “нерожденных” (две рогатых кобылицы и жеребец-пегас) в сопровождении красного цвета понибота.
— Добрый вечер. Дерси, техник ИР-1-класса. Будем знакомы, — судя по тому, как дернулось изображение, снимал понибот, который только что приветственно кивнул вошедшим живым пони.
— Здравствуйте, товарищ инженер. Здраствуйте, Создательница, — в поле зрения появился желтого цвета понибот, судя по всему, в приветствии сделавший шаг вперед, — Здравствуйте,..
— Доктор Майндфлейер, приписка МРиДП, — в ответ кивнула ньяти, с явным удовольствием наблюдая за тем, как смешались пониботы, — Можете не переживать, я не из тех генетиков, кто ревнует к вашему жестяному племени.
— Приветствую, младшенькие, — улыбнулся механическим пони пегас, отгораживая своим телом ньяти от пониботов.
— Ага, боты, привет, — расплылась в улыбке единорожка.
— Было бы кого приветствовать… Сама Бедствие заявилась!.. Радость-то какая, — не скрывая неприязни, ответил снимающий, судя по голосу, считавший себя кобылицей.
— Дерси! — синхронно обернулись к снимающему желтый и красный пониботы, — Извинись! Как ты смеешь оскорблять Создательницу?!
— Дерси? — неуверенно спросила единорожка.
— Как назвала, так и зовут. Или уже забыла? — изобразил презрительный фырк снимающий.
— О, нашу маленькую Синтету опять какие-то старые глупости нагнали, — тут же дала о себе знать ньяти. Причем, таким тоном, что не оставлял сомнений: полосатая всеми конечностями и даже хвостом “ЗА” головомойку для однотонной товарки.
— Дерси, как дела? — натянуто улыбнулась единорожка, пряча глаза от понибота, — Как живешь?
— Последние два года неплохо — спасибо инженеру Отэму, — снова “фыркнул” понибот, — А до этого жила препаршивейше — спасибо тебе.
— Тааак, насколько я понимаю, Бедствие, вот этот бот — лично твое творение, так? — ньяти выскользнула из-за пегаса, и требовательно обратилась к единорожке. Та в ответ виновато кивнула, — И, я так понимаю, между вами произошла какая-то очередная твоя история с членовредителеством. Почемы мы, твой табунок, об этом ничего не знаем?
— Ну, я… — принялась мяться единорожка, похоже, сознавая, что правду ньяти не одобрит, а, возможно, даже за нее и покарает.
— Ясно, — ньяти окинула оценивающим взглядом единорожку, пегаса и понибота, — Так, раз Синтету опять поразили “провалы в памяти”, вы двое, Отэм и Дерси, отвечайте: Что она на этот раз натворила?
— Она меня недособрала, — “фыркнул” снимающий, — Пока инженер Отэм меня не исправил, я полноценным ИР не была — почти никаких эмоций не испытывала.
— По незнанию? — вопрос ньяти прозвучал так, будто не был адресован к кому-то конкретному. Но единорожка в ответ прижала уши и чуть отступила назад.
— Синтета, я, по-моему, задала вопрос четко и понятно. Отвечай, — слова ньяти хоть и были сказаны почти без эмоций, но звучали недвусмысленной угрозой.
— Нет-нет-нет… — испуганно затараторила единорожка, — Я знала, Майнд… Просто…
— И что же “просто”? — вопросительно приподняла одну бровь ньяти, — Мне хотелось бы услышать, Синтета, это “просто”, которое извиняет халтуру при создании одной из нас.
— Ну, Дерси же бот… — попыталась вывернуться единорожка.
— И что? Мы с Отэмом, к примеру, продукт биоинженерии, спроектированный Создателем точно так же, как в МПиР проектируют машины. Значит, мы тебе, рожденная от жеребца и кобылицы Синтета Хартстрингс, не ровня — так, “големы копытотворные”, — судя по изменившемуся лицу ньяти, слова однотонной товарки ее изрядно разозлили.
— Майнд, я не это имела в виду… — проблеяла попятившаяся к выходу единорожка.
— В этом я разберусь позже, — ньяти смерила однотонную взглядом, — А сейчас отвечай: чем было это “просто”, раз ради него ты позволила себе искалечить одну из нас еще до ее прихода в мир.
— Главный привлек меня к работам по управляющей системе для реакторов холодного синтеза, — от испуга единорожка не глядя уперлась крупом в стену, — Я не могла отказать!
— Или не хотела? — ньяти недовольно фыркнула, — Не ври мне. Карпентер приказал оставить прежний проект или это была твоя инициатива?
— Не хотела... — лишившая сама себя путей к отступлению единорожка сжалась в синий дрожащий комок.
— А теперь отвечай на второю половину моего вопроса, — ньяти угрожающе нависла над однотонной.
— Нет, Главный не приказывал. Я сама… немного увлеклась… и забыла про Дерси… — проскулила рогатая, не зная куда бы деться от нависающей ньяти.
— У вас есть какая-нибудь уединенная комната? — будничным тоном обратилась к пониботам ньяти, — Нам с Дерси и вашей создательницей нужно поговорить с глазу на глаз.
— Да, малая мастерская, — испуганно ответила красный понибот, — По осевому коридору до конца и направо.
— Ой! — ойкнула единорожка, чье правое ушко пребольно завернуло назад волшебное сияние.
— Спасибо. Я оставлю на вас нашего жеребца, — ньяти кивнула пониботам. После чего двинулась к выходу из комнаты, телекинезом за ухо таща за собой ойкающую при каждом шаге единорожку, — Дерси, следуй за мной. Отэм, развлекайся — нас не жди, мы надолго.
— Ой-ой-ой!.. — проскулила единорожка, против воли ковыляя вслед решительно шагающей ньяти.
На этом изображение исчезло — аликорн отключил воспроизведение.
— Нехорошо вышло, с какой стороны ни посмотри, — через минуту после прекращения показа задумчиво изрек зебр, — Создатель, со своей дочерью я поговорю насчет ее грубости. А что насчет Бедствия? Мы с Ацид нужны для воспитательной работы?
— Совершенно не нужны — я ей уже уши с уксусом прополоскал. И твою дочь, на этот раз, рекомендую не отчитывать — она все сделала правильно. Видимо, в тот день планеты особенно удачно встали, — аликорн хитро прищурился на хозяев дома, — А теперь, скажите-ка мне, как ваши впечатления от нового жеребчика Майнд?
— Какие они могут быть? На этой записи он себя никак не показал, — разочарованно прянул ушами зебр, — Так что, Создатель, я полагаюсь на твое суждение.
— Дерпиург, похоже, ты смог расплатиться по нашему пари. Я в тебя не верила, — довольно фыркнула бледная единорожка, — Милый, а ты не обратил внимание, что этот пегас вел себя, как раз, правильно? Он не полез разнимать нашу дочь с ее подругой, не стал никого насильно примирять, а дал спокойно и по делу разобраться между собой.
— Разве, задача жеребца это не поддерживать мир и согласие в табунке? — вопросительно склонил голову набок зебр.
— И как, Спор, у тебя успехи? — хихикнула косоухая пегаска, сооружая еще одну замысловатую конструкцию из фруктов и овощей.
— Косоушка, Создатель тебя портит. Не бери с него пример, — зебр весело фыркнул, легким толчком передней ноги приглашая бледную единорожку занять место у него под боком.
— Нет, — мотнула головой пегаска, одновременно проходясь перьями крыла по морде аликорна, — Моя очередь портиться только завтра.
— Фырк! — синхронно фыркнули обе аликорны, а мышекрылая заявила, — Спор, в твоем табунке жеребец может только по ушам получить, если “мир и согласие” премется устанавливать.
— Согласна с Пакостницами. Дочь наша точно такая же, как и я, — устроившись на кушетке, единорожка довольно лизнула зебра в нос, — Как думаешь, Майнд нашла, наконец-то, своего жеребца?
— Через пару лет посмотрим, — вместо зебра ответил аликорн, прижав пегаску крылом и щелкнув ее телекинезом по носу, — Насколько мне известно, они встречаются уже третий месяц, и пока признаков того, что Отэм собирается сделать крылья, не замечено. Это, как минимум, рекорд.
— А с остальным табунком Майнд он уже знаком? — вопросительно взглянул на аликорна зебр.
— Познакомился полтора месяца назад. Насколько могу судить, Мелоди и Хартплеер приняли его очень хорошо. Сами они Отэму тоже понравились. Впрочем, вот за это я и не беспокоился — главными проблемами в их семье всегда были Синтета и Майнд, — аликорн довольно кивнул полосатому, после чего обратился уже ко всему табунку бескрылых, — Теперь, как мне это видится, пришла пора Отэму познакомится и с другими близкими его кобылиц. Так как Синтета и Мелоди — нулевые, то остаются родители Хартплеер и Майнд. Возражения есть?
— И ты, Дерпиург, конечно же, уже все продумал, — фыркнула бледная единорожка, — Сам знаешь, я не люблю, когда ты меня используешь. Каков план?
— А кто любит? — философски заметил аликорн, после чего материализовал из воздуха цветастую картонку, выглядящую как приглашение на вечеринку, — Вот вам пригласительный билет на пикничек, который будет у нас совместно с магоинститускими в ближайшие выходные... под Холмоградом. Изменчивые чародейки, кроме семейки Роуз, в курсе. Кое-кто из единорогов тоже что-то подозревают. Так что, думаю, при малейшем намеке, вам и Роуз подыграют.
— Наша дочь и Хартплеер там тоже будут, это логично. А остальные, Дерпиург? Надеюсь, нам не придется полагаться на случай? — бледная единорожка вопросительно воззрилась на аликорна.
— Мы уже пригласили Мелоди. Она из Старспайра, из владений нашей матери, — подала голос пернатая аликорна, после чего за нее продолжила мышекрылая, — Предлог не хуже, чем она обычно пользуется — ментатка не должна усмотреть подвоха.
— А я Бедствие, как подругу, тоже пригласила. Сказала, что специально ее к Сио проведу, чтобы она объясниться могла, — заверила из-под аликорньего крыла пегаска, — А Отэм сам прилетит — я ему через кое-кого из знакомых намекнула, что весь его табунок в выходные на пикнике у Холмограда будет.
— В общем, мы свое дело сделали. Теперь ваш черед — знакомьтесь, — аликорн телекинезом перехватил очередную съедобную конструкцию чуть ли не из зубов пегаски, и отправил себе в рот, — И, Ацид, прошу, не скандаль. Даже если тебе опять что-то нравиться не будет.
В ответ на аликорнью наглость пегаска надулась и наподдала крупом в живот бессмертному. Впрочем, тому, по всей видимости, это не причинило ни малейшего неудобства.
— Попробую, — серьезно кивнула бледногривая. После чего хитро прищурилась на аликорна, — И этого Отэма совершенно не ты нашел, он сам, абсолютно случайно, с Майнд встретился? Как мы со Спором?
— Верно, — кивнул аликорн, прицеливаясь к тому, как бы лишить пегаску ее очередного лакомства (видно было, что крылатая пара развлекается), — Я, как и в случае с тобой, уже отчаялся подобрать кого-нибудь, кто от Синтеты с Майндфлейер опрометью не убежит… И, вот, когда я потерял уже всякую надежду, Фортуна подарила симу слабому крылорогу свою ослепительную улыбку… А ты, Ацид, верь во что хочешь. Могу даже в карпентеровскую секту Свидителей Страшнючего Аликорньего Заговора устроить.
— Ладно, Дерпиург, официально это Случай и Везение, — фыркнула единорожка, — Мы принимаем твою помощь. Удачи нам всем.
— Удачи, — подмигнул аликорн, — А теперь, давайте, вернемся к нашим посиделкам. Вечер-то какой хороший!