Мир Сио: Карамельное Приключение (переписанное)
Глава 1, в которой все начинается
— Бон-Бон Мацаревич, с вещами на выход! — раздался из-за лязгнувшей замком двери громкий, но откровенно скучающий голос.
— Рановато вы, стервятники. Поняшка и не отдохнула вовсе, — бежевая с двуцветной, сине-розовой, гривой земнопони-синтет нехотя спрыгнула с высоких для нее нар, — Да иду я, иду! Только бить не надо! Хоть прокурора встречу более-менее целой, а не будто только что из Европейского Гигаполиса.
— Кому ты нужна, конски крев? На ночь глядя сон об тебя разгонять... — сквозь зевок ответил голос, — Тебя какой-то чудило выкупил. Так что, выкатывайся из камеры! Третий час ночи — Закон спать хочет. А не на всякую дупоместскую лотзик добрый сон тратить.
Отвечать поняшка не стала, и только быстрее задвигала ногами: район 12.347RP Европейского Гигаполиса или, как ласково его называли местные, Дупа Миесто совсем не то место, где стоит спорить с "законом". А потому Бон-Бон Мацаревич пулей выскочила из камеры и затормозила лишь между двумя отчаянно зевающими полицейскими: толстяком в помятой форме лейтенанта полиции и сонным хмырем в казенных трусах и майке-алкоголичке, в котором полицейский угадывался лишь по надетой на ухо фуражке и зажатой в руке полупустой бутылке дешевого пойла. Последний не торопясь (видимо, боясь окончательно отпугнуть Морфея), застегнул на услужливо подставленной искусственной пони шее тюремный ошейник. При всех минусах дупоместских полицейских в них был один несомненный плюс: они, все как один, были ленивы, а потому, если им не сопротивляться, не грубить или какой-нибудь "доброжелатель" не подбросил "на пиво", заключенных не били.
— Привязана, курва, пан лейтенант, — отрапортовал товарищу трусатый, вовсе не заботясь о том, что на заключенной не было ни положенного намордника, ни ножных кандалов.
— Хорошо, Яныш. Иди неси службу так же образцово и дальше. Департамент района гордится такими орлами, как ты! – толстый, не особо-то и скрывая издевку, забрал поводок у коллеги. А Бон-Бон внутренне усмехнулась: похоже, мятый лейтенант застукал дежурного "несущим службу" на кое-как застеленном топчане, а вовсе не у пульта. Сколько она уже жила в этом чуждом мире, а "родное" Дупа Миесто не менялось.
— Спробую в пелни сил, пан лейтенант! — браво отрапортовал трусатый, после чего отдал воинское приветствие и строевым шагом умаршировал куда-то в темноту. Пони не сомневалась, что к постели, откуда его выдернул столь некстати появившийся начальник.
— Пся крев. Каким быдлом приходится командовать... — поморщился толстый, после чего дернул поводок Бон-Бон, — Чего расселась, злодзие?! Пошли, посмотришь на пана благодетеля.
Маленькая, но уже успевшая немало накуролесить, поняшка без протестов встала и пошла за отчаянно зевающим лейтенантом. Впереди маячил призрак свободы. Может быть, Халонен с дружками, все-таки, ускользнули от полиции, и теперь желали узнать, где спрятан остаток денег? Так что, вспоминать о "Великой Хартии Синтетов" и начинать качать права не хотелось.
"Пан благодетель" ждал в кабинете мятого лейтенанта. Это был сухопарый белобрысый человек "на нервах", облаченный в просто неправдоподобно дорогой для Дупа Миеста костюм.
— Пан Вильгельм, а вот и мы! — к огромному удивлению Бон-Бон, полицейский прямо с порога в пояс поклонился позднему гостю, нервно разминавшему пальцы в кресле для посетителей, — Вы не поверите, как вам повезло! В последний момент успел вашу лошадь перехватить — конвой уже хотел ее в "Sibir" везти...
— Хватит! — резко вскинул руку незнакомец, и бросил лейтенанту пару толстых пачек банкнот, заставивших глаза Бон-Бон округлиться (За такие деньги все отделение без штанов бы вокруг района бегало, не то что "потеряло" одну заключенную!), — Дело исчезает, а вы держите рот на замке!
— Конечно, пан Вильгельм. Компьютерная сеть у нас ветхая, а в департаменте совсем забыли, что ремонт требует средств. Так что, ох, дела время от времени теряются... Слава Матке Босха, что есть такие заботливые люди, как вы, чья душа не забывает о бедах простых работяг! — подобострастно улыбаясь, лейтенант тренированным движением "исчез" банкноты в глубинах своей униформы, взамен явив портативный информационный накопитель.
Белобрысый нервным движением подобрал накопитель со стола, на который его положил полицейский, и спрятал в черный футляр с мудреным замком, бывший, похоже, бронированным. Футляр же цепочкой пристегнул к собственному запястью.
— Теперь синтет, — резкие нотки в голосе Вильгельма отчетливо говорили о том, что ему тут не нравится. А сам он не нравился Бон-Бон. Так что пони решила сопротивляться: Кто его знает, может быть, это какой-нибудь богатый садист или синтетоненавистник, решивший потешить себя изощренным издевательством или, чем черт не шутит, смертью беззащитного синтета?
— Минуточку, — вставила слово пони, — Я вам не вещь, чтобы меня покупать-продавать! Хартии Синтетов уже дюжина лет! Я такой же гражданин, как и вы! Я требую суда!
— Пан Вильгельм?.. — бровь дернувшего ошейник Бон-Бон офицера вопросительно приподнялась.
— Не надо, — остановила его рука обладателя роскошного костюма, — По каким статьям осуждена гражданка Бон-Бон? Только без номеров! В общем.
— Мошенничество в особо крупных размерах. Покушение на корпоративную тайну. Несанкционированное вторжение в личные компьютерные сети. Несанкционированное вторжение в корпоративные компьютерные сети. Несанкционированное вторжение в... — начал было перечислять полицейский, но вскоре его остановил нервный выкрик Вильгельма: "Довольно!".
— А что грозит гражданину, нарушившему столько статей уголовного кодекса? — вновь спросил пришелец.
— О, пан Вильгельм, эта лошадь будет сидеть за решеткой дольше, чем царь Соломон сидел на троне! — подобострастно хихикнул мятый лейтенант.
— Вот видишь, тебе нет выгоды взывать к закону, — резюмировал белобрысый, — Но выгодным может оказаться присоединение к другому коммерческому предприятию.
— А что за предприятие? — насторожилась такой сдержанности Бон-Бон, — Часом, не такое, какое заканчивается понячьими кишками, развешанными по Серому Городу? А то слухи всякие ходят...
— Вполне удовлетворительно. Подходит, — довольно кивнул самому себе сухопарый человек. После чего спохватился, — О, нет! Конечно же, нет! Даже если бы я выжил из ума и стал одним из этих малоумных синтетофобов, то ни за что бы не стал переплачивать за столь дешевый товар, как будущий труп. Предприятие, которое я хочу с тобой обсудить, строго коммерческое. Так что, прежде чем продолжить переговоры, нам следует отправиться в более подходящее место.
— А если я не соглашусь? — решила немного понаглеть Бон-Бон, от сердца которой отлегло: самый худший сценарий на этот раз, похоже, не оправдался.
— Хм, — хмыкнул белобрысый, — В бюрократической преисподней дела не только теряются, но, иногда, и находятся вновь. Поиск столь же сведущего специалиста будет делом накладным, но уважаемое предприятие не может замарать себя связями с осужденным преступником.
— Вас поняла. Где расписаться? — с напускным энтузиазмом цокнула передней ногой бежевая синтет-земнопони.
— Пока что, нигде. Следуй за мной, — поднялся со своего места странный гость. После чего властно окликнул полицейского, — Бумаги!
— Вот они, пан Вильгельм, — ласковым котом подвернул к руке белобрысого полицейский, передавая ему свежеоформленные документы, — Все управление раскаивается, что произошла столь ужасная ошибка! Это позор, что столь законопослушная гражданка, как Бон-Бон Мацаревич, была задержана! Я обещаю вам, что виновные понесут наказание!
— "Ага, наказание," — подумала про себя земнопони, — "Начальнику семьдесят процентов. Подчиненным — по бутылке, чтобы не заикались на стороне. А остальное — в карман. Наказатель хренов…"
— Синтет "Хасбро"... земнопони... базовая комплектация... модель "Свити Дропс", модификация "Бон-Бон", серийный номер... получила гражданские права соглас... Вы до неожиданного качественно поработали, — недоверчиво пробурчал Вильгельм. После чего в офицера полетела еще одна пачка денег, — Надеюсь, вы понимаете, что это дело строго конфиденциальное? В противном случае, в следующий раз это могут оказаться не банкноты.
— Ну, что вы, пан Вильгельм! Я даже не понимаю, о чем вы говорите! — картинно обиделся полицейский, — Какие дела? У нас сегодня очень спокойная ночь выдалась: ни одного вызова, ни одного посетителя! До утра аки младенец проспал. Вот все бы ночи такие!..
— Прощайте,- белобрысый быстрым шагом вышел из кабинета, не оглядываясь и даже не подумав брать в руки поводок, по-прежнему прицепленный к ошейнику Бон-Бон. Поняшке не оставалось ничего другого, как подобрать шлею зубами и потрусить за этим странным человеком. Ну, не поселиться же на постой в полицейском участке?
Нагнала белобрысого она уже на выходе из логовища “законов”, где тот, со словами "Грязный полячек!", сдирал с рук дорогущие перчатки из натуральной кожи, стоившие по прикидкам Бон-Бон, как вся она вместе со всеми понячьими потрохами. Каждая.
Закончив возиться с перчатками и просто выкинув их на улицу (вот радости-то какому-нибудь бродяге будет), человек махнул поняше рукой, приказывая следовать за ним. Бон-Бон подчинилась, и, уже без какого-либо удивления, обнаружила на парковке поблескивающий черным флаер, в котором устраивался белобрысый. Залезалось. Хотя и не без помощи руки, неумело (и пренеприятно) перехватившей поняшку поперек живота и втянувшей в летающую машину.
Глава 2, в которой впервые появляется курсив в конце главы
Полет по ночному Гигаполису выдался неинтересным. Окна летящего на автопилоте флаера оказались голографическими экранами, показывающими вместо окружающего мира какой-то фантастический, но неизменный пейзаж, смоделированный компьютером, а попутчик был занят тем, что всю дорогу проклинал на чем свет стоит "тупых, алчных и лживых полячеков". Единственным развлечением для Бон-Бон оказалась папка документов, что ей сразу же после старта флаера передал белобрысый: ее гражданский и технический паспорта, а также набившие оскомину бумаги "учета финансовой ответственности граждан". Между кусками бюрократического пластика нашелся и электронный ключ от ошейника. Похоже, что так дупамистский полицай пытался подлизаться к щедрому "благодетелю" – иначе черта бы с два лейтенант отдал казенное имущество, которое можно списать и загнать на местном рынке самому.
Так что, финал ночного путешествия, несмотря на все полученные ранее подсказки, оказался для Бон-Бон ошеломляющим: флаер открыл свои двери на посадочной площадке одного из шпилей Белого Города. Да не абы где у земли, а на вершине одного из них! Фантастичнее было бы только оказаться в "загородном имении" Зеленого Сектора. Впрочем, наудивляться земной пони не дал попутчик, не ставший рассиживаться во флаере. Бон-Бон пришлось скакать вприпрыжку за широко шагающим белобрысым, одновременно крутя головой по сторонам (неуемное любопытству было прописано в паттерны поведения лошадок от "Хасбро") и удивляясь автоматическим чудесам, принявшимся обслуживать летающую машину. Закончилось это, увы, плачевно — растекшимся по стене лифта понячьим носиком. Услужливая автоматика в этот раз сработала против тех, для чьего удобства создавалась: автоматические двери разъехались в стороны уж слишком бесшумно, не предупредив земнопони, что улица закончилась и началось помещение.
Потирая ушибленный нос ногой, Бон-Бон подняла глаза на попутчика, ожидая продолжения разговора. Но тот хранил молчание, будучи погружен в свои мысли. Впрочем, продолжалась эта неловкая ситуация недолго: через доли секунды двери лифта открылись, пропуская пассажиров в огромных размеров апартаменты.
— Выделить синтета. Гость. Подтверждаю, — отчеканил белобрысый, после чего обратился к пони, — Располагайся как дома, ввод голосовой. За пределы жилища не выходить. В сети ты — нанятая для плотских утех синтет-нека, имя Самус. Твой пароль — "Няу!". О делах поговорим завтра. Спокойной ночи.
— Эй, на проститутку я не соглашалась! — уперлась копытами в пол Бон-Бон, только сейчас сообразив, зачем еще кому-то может понадобиться выкупать у полиции синтета женского пола.
— Я и не предлагаю. Сама как-нибудь справишься. Как там это у вас называется? "Клопать"? — не сдержавшись зевнул белобрысый, — Только не забудь распорядиться убрать за собой. А сейчас, спокойной ночи.
Более не обращая внимание на растерянную пони, человек удалился вглубь титанического размера жилища. Бон-Бон осталась в "прихожей" (простором более напоминающей ангар для стратолайнера) одна. Впрочем, поняв, что насиловать ее не то, что никто не собирается, но незнакомец даже не понял, о чем ведет речь поняшка, любопытное четвероногое изделие от "Хасбро" принялось исследовать окружающую территорию. Территория была велика, уставлена кадками с настоящими пальмами и живыми цветами (нюхать которые, как оказалось, нельзя — стоило Бон-Бон только засунуть нос в цветок, как сверху тут же включалась подсветка и начинала играть заунывная "романтическая" мелодия, более похожая на похоронную), а также недешевого вида мебелью и хитро выполненным фонтаном (голографическим, но с приятной музыкой и системой увлажнения воздуха). Так что, вдоволь набегавшись по наполненной невиданными ранее интересностями из жизни богачей прихожей, Бон-Бон захотелось есть (выспаться она успела и в камере).
— И где тут искать холодильник? — задумчиво спросила саму себя поняша, прислушиваясь к бурчанию собственного животика.
— Холодильные установки находятся в кухнях А и Б. Желаете проложить маршрут? — раздалось над самым ухом.
— Ай! — пони подпрыгнула и завертела головой в поисках собеседника, — Кто здесь?! Компьютер?
— С вами беседует система "Идеальный дом" Мк.XXXVII*. Каковы будут ваши пожелания, фрауляйн? — отозвалось опять над самым ухом.
— Желаю набить брюхо! — картинно вскинула переднюю ногу Бон-Бон, внутренне любуясь собственным жестом.
— Желаете отужинать здесь, в своих апартаментах или в одной из столовых? — снова раздалось над самым ухом.
— На кухне! Поближе к еде, — в предвкушении кивнула невидимому собеседнику пони, после чего спохватилась, — Кухня А! Накрой чего-нибудь вегетарианского!
— Вы не желаете блюд, разработанных для пони? Предпочитаете пройти на кухню А пешком или следует доставить транспорт? — все так же вежливо поинтересовался компьютер.
— Ого! — удивилась Бон-Бон, после чего прислушалась к себе, — Приготовь что-нибудь понячье из яблок. И довези!
— Ваши пожелания приняты к исполнению, — отозвался дом, а к ногам пони подкатилась тележечка-робот и зажгла световой рисунок, приглашая устроиться на ней. Заставлять себя ждать Бон-Бон не стала.
Оказавшись на кухне А, более напоминавшей космический корабль (настолько там все было автоматизировано и роботизировано), Бон-Бон сильно пожалела, что она не Бон-Бониус Великолепный, одна из мужских версий ее модели синтета: вкусностей услужливый "Идеальный дом" наготовил столько, что в желудок одной маленькой кобылки они все ну никак не могли поместиться. Пришлось пробовать всего помаленьку. Но уже где-то на четырнадцатой "снятой пробе" перепачканную в сахаре поняшку сморил сытый сон.
В общем, нетрудно понять удивление пони, поутру обнаружившей себя не за кухонным столом с запакощенной сладким шерсткой, а в мягкой постели по размеру, раздетой и вычищенной. А на прикроватном столике дожидались исходящий паром шоколад и троица пирожных самого аппетитного вида. В целом, утро начиналось недурственно. Из неприятного оказалось лишь полное отсутствие малейших признаков старой одежды во всей огромных (и не только по меркам маленькой пони) размеров комнате. Впрочем, придирчивый самоосмотр на предмет облапинга и порчи поняшки в известных местах положительных результатов не дал, так что на том бежевая лошадка и успокоилась.
Позавтракав (хотя светящаяся на столике голограмма настойчиво уверяла, что уже шел первый час дня) Бон-Бон позаботилась о себе и своей мордочке. Благо, что расположенная тут же "малая гигиеническая кабинка" оказалась по-понячьим меркам натуральным бассейном с шикарным выбором по-королевски отличных мыльно-рыльных принадлежностей. А вместо стандартных "сантехнических радостей" в ней же был установлен фарфоровый трон с искусственным интеллектом, без проблем подстроившийся под нестандартный размер довольно восседающей "принцессы". Такая роскошь заставила маленького синтета разомлеть. Так что, голосовое сообщение, через какое-то время проигранное "Идеальным Домом", чуть не утопило перепугавшуюся Бон-Бон в горячих пузырьках джакузи.
— "Фрауляйн Бон-Бон, сегодня суббота, но я ценю и это время — мне не хотелось бы тратить его понапрасну," — голосом белобрысого поприветствовал отплевывающуюся от соленой воды пони дом. После чего в воздухе возникла коротенькая зеленая стрелка, пульсацией света на конце призывая гостью поторапливаться.
Ворча про то, что "У меня сердце не железное! Так и удар схватить можно!", бежевая кобылка выбралась из ванны, обсушилась и принялась искать что-нибудь вроде одежды. Увы, ничего, кроме коллекции перевязей с седельными сумками всевозможных фасонов и понячьей бижутерии, найти не удалось. Пришлось Бон-Бон сооружать какое-то подобие наряда из полотенец — в конце концов, она только что из ванны или нет?
— Нет! Так не годится! Они так не ходят! Никакой одежды! — первое, что услышала от белобрысого оторопевшая поняша, когда ведомая зеленой стрелкой нашла вчерашнего попутчика на обширной, забранной прозрачным пластиком, веранде поднебесного дома. Впрочем, громко кричащий и размахивающий руками с зажатыми в кулаках полотенцами, раньше бывшими нарядом Бон-Бон, человек вскоре успокоился и даже (вот чудеса!) извинился перед синтетом.
— Так!.. Так, никуда не годится, — вновь повторил белобрысый, обращаясь куда-то в пустоту, а вовсе не к смущенно кутающейся в собственный хвост поняше, устроившейся рядом с ним на кожаном диванчике, — Они не стесняются... Не стесняйся наготы. И попробуй надеть эти седельные... ммм?.. кошельки. Еще комбинезон... Нет! Комбинезон не надевай. Комбинезон это явная обманка... Хитрые бестии!
— Кхе-кхе, — попробовала обратить на себя внимание уже вся пунцовая Бон-Бон, — А платьице какое надеть можно?
— Нет! Никакого платья! Только нагота! — вскричал белобрысый, заставив поняшку с визгом спрыгнуть с дивана. После чего, заметив, что синтета рядом с ним нет, и, поискав глазами спрятавшуюся за ажурным столиком Бон-Бон, снова обратился к ней, — Не пугайся. Я сегодня немного эмоционален, хотя в субботу и нет торгов. Подумать только, наконец-то начался этот проект!
— Х-хорошо, — пропищала Бон-Бон из-за столика, за которым пряталась отнюдь не только из страха, — Вчера вы говорили про совместное предприятие...
— Ах, да, конечно! — белобрысый встал с диванчика и, потуже затянув пояс пушистого банного халата, представился, — Вильгельм Верховен, глава и единоличный владелец коммерческого предприятия "Алмазы Верховенов". Добро пожаловать в компанию, советник по общим вопросам Бон-Бон Мацаревич.
— Советник по общим вопросам?! — глаза Бон-Бон округлились от удивления, а ушки встали торчком. Впрочем, выходить из своего укрытия пони не спешила, стесняясь своей наготы.
— С этой минуты в твои обязанности входит: передвигаться по дому, вести обычную жизнь, общаться со всеми встретившимися тебе синтетами и мной, а также пользоваться глобальной сетью. В процессе очень желательна демонстрация твоих криминальных навыков. В конце дня я буду принимать личный устный отчет о проделанной работе, — серьезно глядя на пони произнес Вильгельм, — Так же, до моего персонального распоряжения тебе запрещается пользоваться одеждой, кроме седельных кошельков и бижутерии, покидать дом, называть в сети свое настоящее имя и давать кому-то понять, что ты не нека. Все твои действия в доме будут фиксироваться камерами, а в сети — программой слежки. Оплата указана в контракте — копия документа загружена в твой персональный коммуникатор. Пароль к нему: "Няу!". Все ясно?
— Ты извращенец, что ли?! — взвыла высунувшаяся было из-за стола поняшка, и снова забилась в свое укрытие.
— Я не извращенец, а предприниматель. Бизнес же порой требует экстравагантных решений. На этот раз таковое мое решение это ты, фрауляйн Бон-Бон, — человек, назвавшийся Вильгельмом, с чувством собственного достоинства одернул ворот банного халата. После чего погрозил кулаком кому-то в окне, — Я еще покажу вам, пожиратели мацы, что значит австрийская кровь! Вы еще увидите, на что способны Верховены!
Бон-Бон же в это время старалась незаметно уползти, на ходу прикидывая хоть немного жизнеспособный план, как выйти из лап этого шизика не в виде понячьей тушки. Похоже, на этот раз земнопони, действительно, "повезло": вместо обычного для Европейского Гигаполиса убийцы и садиста или хотя бы заурядного озабоченного извращенца ей попался настоящий сумасшедший! Как сказал бы Халонен: "Это карма, Конфетка".
Впрочем, скрыться не удалось.
— Я понимаю необычность порученной работы, советник Бон-Бон, но постарайтесь выполнить ее наилучшим образом! От этого зависит дальнейшая судьба предприятия! — догнали ее слова Вильгельма, заставив уши пони трусливо прижаться к голове.
Оставшийся день прошел для Бон-Бон как на ножах: пони шарахалась от любого шороха, боясь внезапного нападения белобрысого маньяка. Но тот и не думал причинять какой-то вред кобылке, всю субботу проведя углубившись в какие-то сводки, а вечером умотав, судя по наряду, на культурное мероприятие. Так что, к ночи пони немного успокоилась, решив, что чудик этот тихий и пока можно пожить у него. По крайней мере, торопиться не стоило — опыта побегов из Белого Города у Бон-Бон еще не было, а узнать у болтливой горничной-синтета (единственного живого существа, кроме нее самой и Вильгельма, нашедшегося в доме), где хозяин жилища хранит что-нибудь, что сойдет за наличность пока не вышло.
— Плохие новости, у покупателя перемены. Он завел себе синтета: земная пони от "Хасбро", кобылица. По всей видимости, синтет обладает достаточно обширным личным опытом, — в голосе первого собеседника чувствовалось напряжение.
— А нам-то какое дело? Его личная жизнь — его решения. Не вижу в живой игрушке причин для беспокойства. Только для сожаления, — хмыкнул второй собеседник.
— Тем не менее, мне это не нравится. Одни перемены всегда ведут к другим, — первый нахмурился, — Нам нужно быть более бдительными — не к добру появился этот синтет.
Глава 3, в которых Бон-Бон узнает о своей истинной природе, а курсив начинает что-то подозревать
Вечером, как и говорил хозяин дома, Бон-Бон пришлось дать развернутый отчет о том, что, как и почему она делала весь день. Вильгельм, одновременно просматривающий записи с камер наблюдения, кивал головой и периодически уточнял у пони те или иные моменты. Особенно его интересовали её сегодняшние страхи и их причины. Лепеча перед белобрысым ответы на столь неприятные вопросы, поняшка окончательно пришла к выводу, что тот — конченый псих. Впрочем, руки Вильгельм не распускал и, вообще, не стремился причинить поняше какой-то вред. Только беспардонно лез в душу, допытываясь, что именно в его поведении так пугает маленького синтета? А еще оказался не дураком: указал гостье на то, где на записях она пыталась ненавязчиво выспросить у горничной о местоположении какой-нибудь наличности. Впрочем, наказания за этим никакого не последовало. Если не считать того, что собеседник вывернул Бон-Бон все мозги наизнанку, вызнавая о том, с какой целью она это делала, что планировала, как свой план собиралась осуществлять и о чем в это время думала. В результате, пони была просто счастлива, когда человек таки соизволил ее отпустить.
Дотопав до отведенной ей комнаты измотанная дневными переживаниями кобылка рухнула в кровать, где и забылась сном. Увы, кошмарным. Бон-Бон снилось, что она бежит по бесконечному коридору, а за ней гонятся понячьи перевязи с притороченными дамскими кошельками, требующими от кобылки раздеться. Почему-то кошельки были с какой-то потусторонней прозеленью и голосом только сегодня встреченной горничной.
Проснулась Бон-Бон невыспавшейся, а потому очень недовольной. К тому же, уход Морфея вернул память о том, в какой ситуации она теперь оказалась. Что окончательно испортило ей настроение, сделав сварливой и очень вредной (стандартный механизм психологической защиты для синтета "Хасбро" модели "Свити Дропс"): пони нагрубила "Идеальному Дому", пожелавшему ей "приятного дня". Конечно, тот был компьютером, а потому чьхать хотел на едкую понячью шпильку, но, несмотря на это, на душе стало еще пасмурнее.
Бон-Бон хмуро приняла утренние гигиенические процедуры и без удовольствия позавтракала. После чего, памятуя, что одежда под запретом, нацепила поданный услужливым домом коммуникатор и поплелась искать Вильгельма: пусть этот псих сразу с поняшкой натешется! Может, хоть так отстанет и даст нормально подготовиться к побегу?
Впрочем, полчаса блужданий по поднебесному дому, за которые Бон-Бон умудрилась безнадежно заблудиться в этом сказочно дорогом лабиринте, ничего не дали. Ну, если не считать того, что пони превратилась из бежевой в пунцовую: без привычной одежды Бон-Бон чувствовала себя так, будто сверкает петлей на весь Гигаполис! Во многом за это можно было поблагодарить биоинженеров БРТО, спроектировавших кобылок-синтетов "эквестрийской линейки" так, что их хвосты всегда были вздернуты вверх. Впрочем, в оправдание все тех же биоинженеров известной компании нужно сказать, что они же нарастили плоть задних ног пони так, что все самое интересное было закрыто от стороннего наблюдателя даже не смотря на предательство хвоста. В конце концов, первоначально товар от "Хасбро" предназначался детям.
— Дура! — воскликнула остановившаяся передохнуть пони, и ударила копытом себя по мордочке, — Дом, где сейчас находится мистер Верховен?
— Герр Вильгельм отбыл пять часов и тридцать четыре минуты назад. Настоящее его местонахождение не может быть определено, — незамедлительно отозвался компьютер.
— А кто еще есть дома, не считая меня? — от извечного понячьего любопытства поинтересовалась Бон-Бон.
— Помимо вас на территории присутствуют герр Джеймс Моури, фрау Мета дин Альт и горничная Эмма Смит, — ответил дом, после чего неожиданно для пони продолжил, — Фрауляйн Бон-Бон, в случае, если вы поинтересуетесь другими присутствующими на территории, системе поручено передать вам сообщение. Воспроизвожу.
— "Конфетная Лошадь, если скучаешь, двигай в тир — поболтаем. Объясню то, что старина Вилли объяснять не умеет. Джеймс Моури", — судя по голосу, послание было надиктовано мужчиной-человеком, еще не старым, но уже и не юнцом.
Пони уселась на пол и призадумалась. С одной стороны, что за "Джеймс Моури" было решительно непонятно. А о богачах по Гигаполису ходили разные слухи... По крайней мере, психа она уже встретила, так что вторая встреча вполне могла оказаться с каким-нибудь разнузданным садюгой или еще кем похуже. С другой стороны, а что это изменит? Если богатей, действительно, захочет обидеть маленькую поняшку, то помешать ему в этом доме абсолютно некому. Если же обижать кобылку он не намерен, то можно попытаться вытянуть из ситуации какую-нибудь выгоду для себя любимой. К примеру, узнать, как вообще отсюда выбраться — Бон-Бон сильно сомневалась в своем умении летать, а до земли было ой как глубоко... Взвесив все "за" и "против", маленькая синтет приняла решение и, волевым усилием выгоняя сердце из копыт на его рабочее место, встала.
— Дом, проложить маршрут к тиру! — решительно скомандовала пони, стараясь не обращать внимание на вставшую дыбом шерстку.
Тир оказался немного не тем, на что в этом доме рассчитывала Бон-Бон: просто тир. Как в полиции, куда, пока не сбежал со службы, ее регулярно водил Халонен. Другое дело, что стрелять поняшка так и не научилась: умение нажимать зубами на спуск переделанного под нее пистолета и при этом не зажмуриваться не входило в число ее талантов. Впрочем, человек, развлекавшийся тут стрельбой из импульсной винтовки, тоже ничего особенного из себя не представлял: невысокого роста чуть косолапый мужчина с ничем не примечательном лицом с плотно прижатыми ушами, облаченный в безликий полувоенный комбинезон. В общем, встреть Бон-Бон такого в толпе Серого Города, то и не запомнила бы. Халонен называл таких "невидимками" и очень опасался.
— Привет, Конфетная. Что кислая такая? Лиру не нашла или Вильгельма испугалась? — поприветствовал ее человек, ловко вышибая сразу пару мишеней на отметке "300".
— Эээ... А твое какое дело?! — взвизгнула закрывшаяся от возможных взглядов хвостом Бон-Бон, превосходно понимая, что с такими манерами следующей мишенью может стать уже она, — Ой! Простите, я не знаю, что на меня нашло!..
— Поведенческий скрипт модификации "Бон-Бон". В опасной ситуации должна изображать из себя записную стерву, чтобы Лира отвлеклась и не слетела с катушек. Кривая заплатка от двенадцатого подотдела и один из самых тупых маркетинговых ходов за все время существования возрожденной марки "Хасбро", — человек переключил предохранитель винтовки и убрал оружие в оружейный сейф, — Ну, будем знакомы, Джеймс Моури, старинный друг твоего работодателя и просто скромный владелец его службы безопасности.
— С-спасибо за понимание... — спокойный рассудительный тон этого человека и убранное от греха подальше оружие немного успокоили Бон-Бон. Так что, не смотря даже на смущение от осознания своей наготы, наружу вылез другой ее порок, который поняшка уже давно самой себе обещала искоренить, неуёмное любопытство, — Владелец службы безопасности? Как это?.. И откуда вы столько обо мне знаете? Вы биоинженер? Или фанат пони от "Хасбро"? Или...
— Стоп, стоп, стоп, Конфетная! Не все сразу. Дай хоть горло промочить, — взметнулась рука косолапого в останавливающем жесте, после чего поманила пони следовать за своим владельцем.
Бон-Бон послушалась и поцокала за незнакомцем, размышляя о том, в какой же странный переплет она попала, и с каждым шагом цветом мордочки все больше напоминая помидор. Впрочем, незнакомцу из тира разглядывать обнаженную поняшку было не интересно, а потому он просто не спеша косолапил впереди маленького синтета.
— Бармен, "Ананасовый" штуку мне и тарелку яблок лошади! — гаркнул низкорослый, когда вместе с бежево-пунцовой пони вышел в небольшое помещение, более всего напоминавшее шикарную курилку. После чего бухнулся на кожаный диванчик, полукольцом окружавший изысканный курительный столик, и рукой хлопнул по точно такому же насесту, расположенному напротив, призывая попутчицу присоединиться. Бон-Бон противиться не стала и запрыгнула на умопомрачительно дорогое сидение, где и свернулась шерстяным калачиком, в душе надеясь, что пушистый хвост прикроет все поняшкины срамные места.
— Какое замечательное зрелище! Не зря Вилли просил меня за тобой присмотреть: бант на шею повязать и хоть сейчас на выставку кошек, — человек пригубил из своего стакана, пахнущим ананасом и виски, после чего им же и указал на поставленную роботом на стол тарелку с фруктами, — Жуй яблоки и задавай вопросы. У тебя их много скопилось, а мне без дела скучно.
— Кто вы? — не выдержала соблазнительного зрелища Бон-Бон, и, наплевав на свой наряд Евы, выхватила с подноса одно из крупных сочных яблок.
— О как! Мал спакум, да вонюч, — усмехнулся собеседник, — Ну, ладно, любопытное четвероногое. Я — Джеймс Моури, позывной "Оса". Синтет, предприниматель, глава и настоящий распорядитель многопрофильного товарищества фрилансеров под названием "A.I.M.". Занял это почетное место, когда его предыдущий владелец, человек и мой хороший друг, вступил в право владения предприятием своего почившего дяди. За свою жизнь занимался многим. Но последний десяток лет организую должный уровень безопасности для бизнеса Вилли, на чем и имею свой скромный процент. Теперь твоя очередь. Как ты появилась в этом мире? Начинай с того, что было после зеркала.
— Хрум-хрум-хрум! — догрызла яблоко Бон-Бон, после чего призадумалась: этот Моури знал о ней более, чем достаточно. Что, вообще, тут творится?
Косолапый же не торопил пони — он не спеша потягивал желтый напиток и, по всей видимости, просто расслаблялся.
— После Эквестри... Нет, нет, я знаю, что мой мир это всего лишь ложь!.. — замотала головой Бон-Бон, делая вид, что этот жест обращен к собеседнику. Хотя пони лишь разгоняла горестные воспоминания.
Впрочем, на человека этот жест никакого впечатления не произвел: он просто продолжил потягивать из своего стакана. Складывалось впечатление, что он наперед знал все, что сейчас скажет или сделает пони.
— Первое воспоминание это доброе лицо Антония. Он сам пробудил меня, тогда еще двенадцатилетнего жеребенка, — продолжила Бон-Бон, с улыбкой вспоминая то, полное радужных надежд, наивных мечтаний и ложной памяти о сказочной стране, время, — Он купил меня для своей двенадцатилетней племянницы, желая, чтобы у той была бы добрая и понимающая сверстница... Чеславу сильно обижали в школе... Но в день рождения девочки ее родители крепко расскандалили из-за меня с Антонием: синтет слишком дорог и бесполезен — лучше бы эти деньги он просто отдал в руки родителям. В общем, он меня не подарил, а после объявления "Великой Хартии Синтетов" оформил надо мной опекунство и оплатил учебу. Антоний был добрый, хоть и эксцентричный, человек...
— Верю. Если бы он был злым, то маленький синтет ни за что не смог бы целых семь минут удерживать зубами за шиворот сиганувшего в окно префекта, — сквозь свой напиток посмотрел на пони косолапый, после чего поставил стакан на стол, — Спятил, бедолага. Впрочем, с кем не бывает? Теперь твоя очередь. Задавай вопрос.
— Для чего я тут? Что вам от меня надо? Зачем мистер Вильгельм заплатил за меня такие деньги? Я теперь рабыня? — скороговоркой выпалила трусящая от своей храбрости Бон-Бон.
— О! Теперь у меня будет бутылка пойла начала тысячелетия! Я же говорил Вилли, что его никто ни черта не понимает! — расплылся в улыбке собеседник, — Начнем с того, что Вилли, вообще, сделал глупость: доверил бы дело мне, и мы тебя за треть потраченного имели. Да так, что ты бы нам ботинки по гроб жизни целовала. Но что сделано, то сделано. Не умеет Вилли с полицией разговаривать — только со своими денежными соко.
С этим утверждением Бон-бон внутренне согласилась: еще в участке ее возмутило то, сколько денег обломилось этим дупаместским бездельникам.
— Теперь, насчет того, почему ты здесь. Ты — подопытный кролик, — откинулся на спинку диванчика косолапый и смерил пони оценивающим взглядом.
Бон-Бон от страха икнула. Что заставило взгляд собеседника немного подобреть.
— Нет, ну вылитая кошка! И почему они вас лошадьми назвали? — человек не на шутку развеселился и заказал дому пузырек валерьянки для Бон-Бон. После чего вновь откинулся на спинку диванчика и, заложив руки за голову, продолжил беседу, — Не бойся, Конфетная, никто тебя резать или проводами тыкать не собирается...
Пони с огромным облегчением выдохнула, и даже схватила со стола еще одно яблоко — на сытый желудок и бояться сподручней.
— Новые поставщики артачатся и не хотят увеличивать поставки. Почему? Непонятно. Простым глазом видно, что товар у них залежался, а деньги очень нужны... Но от любого встречного предложения бегут, как черт от ладана, — собеседник накапал пару капель лекарства в стопку и пододвинул посуду Бон-Бон. Пони понюхала желтоватую жидкость, сморщила носик и заливисто чихнула, — Нет, не кошка... Ну, так вот. Вилли решил, что нам нужно понять то, как они думают. Для этого он и взял тебя: будет за тобой наблюдать и на основе этих наблюдений поймет, как же уломать поставщиков. Как на мой взгляд, идея бредовая. Но это не первая его бредовая идея — раньше и большая дичь срабатывала. Не знаю как, но Вилли и в этот раз обернет ситуацию к нашему успеху.
— А почему именно я? Почему не кто-то из людей? — пропищала вновь перепугавшаяся Бон-Бон.
— Если бы они были людьми, то все было бы гораздо проще. Да если бы они даже были синтетами, но стандартными, по которым есть документация и поведенческая статистика... — задумчиво протянул косолапый, после чего взглядом "просканировал" Бон-Бон от носа до хвоста, — Но они чертовы мутанты. Или прототипы. Или чья-то тайная разработка. Или я-даже-не-знаю-что... Единственное, что с ними ясно: они — лошади от "Хасбро", хотя и сильно измененные. А еще они не глупы и, похоже, поведенческие программы уже глюкнули. В общем, как ты, только крупнее и без судимости.
Под взглядом собеседника пони сжалась в пушистый комок, отчаянно жалея о тех прекрасных джинсах, что у нее были столь недавно.
— Так что, отдуваться придется тебе, Конфетная, — резюмировал человек, снова взяв почти пустой стакан со стола и отсалютовав им кобылке, — Но ты не переживай, киса. Выгорит или провалится дело, а ты без работы не останешься: у кого есть уши, тот знает, кто взломал "SinFull.Inc" и кое-что подтер в полицейской базе. Хороший компьютерщик у меня без заказов не засидится. Так что, будь благодарна Вилли: я бы такие деньги на твою свободу тратить не стал... Но пора уже и честь знать.
Косолапый одним глотком допил жалкие остатки своего напитка и поставил стакан на курительный столик. После чего достал из карманов комбинезона пачку визиток и на одной из них чиркнул пару строк термопером. Вскоре исписанный листок пластика закономерно оказался перед носом Бон-Бон, а собеседник встал, попрощался ("До новой встречи, киса.") и вышел, оставив закутавшуюся в собственный хвост пони в одиночестве.
Выждав два десятка тягостных минут и удостоверившись, что низкорослый собеседник вовсе не собирается возвращаться, Бон-Бон наконец дала волю своему измученному любопытству. То есть, сунула понячий носик в оставленную записку.
На ее лицевой стороне все оказалось в точности так, как и говорил косолапый: "Джеймс Моури", "A.I.M.", "многопрофильные специалисты", "гарантируем полное удовлетворение в оговоренный срок" и прочее. Из общей картины выбивалась лишь выжженная термопером надпись "xep 624", недвусмысленно предназначенная бежевой пони. На обороте информации оставлено было куда больше: "Если интересны поставщики, то поищи "Зеленый Гнум", "NewSpaceAgeLtd.", "Союз Независимых Шахтеров Луны". Развлекайся, кошка". Бежевая лошадка лишь хмыкнула: не этому человеку было ей указывать. Да и у Бон-Бон уже были планы на оставшееся до вечернего допроса время.
Остаток дня пони провела в сети, разыскивая информацию о своих бывших подельниках и хрумкая настоящим домашним печевом, которым с ней поделилась добросердечная горничная-синтет по имени Эмма (но, не смотря на ее горячие протесты, поняшке удалось взамен всучить прислуге пакет заказанных у дома пряников). Что же можно было сказать по итогам розыскных мероприятий? Банду "Фараонов" замели:
— Максимилиан Халонен, бывший офицер полиции, был осужден за мошенничество, хищение интеллектуальной собственности и совершение вооруженного нападения на представителя зарегистрированной коммерческой корпорации на три сотни лет "холодильника".
— Анна Халонен, бывший офицер полиции, была осуждена за мошенничество, хищение интеллектуальной собственности, злоупотребление служебным положением и лжесвидетельствование под присягой на тот же срок в "холодильнике".
— Аврелий Понапукалис, бывший офицер полиции, был осужден за мошенничество и хищение интеллектуальной собственности на семьдесят два года "холодильника" и еще на шесть лет тюрьмы общего режима после возвращения с антарктического "курорта".
— Бон-Бон Мацаревич (синтет), бывший сотрудник "GladiusNetSistems Corp.", по понятным причинам в списке осужденных не упоминалась.
— Михаил Гуцуленко, зарегистрированный фрилансер, был осужден за... непредумышленное соучастие в уголовном преступлении на три года тюрьмы общего режима условно.
Новости были крайне неприятные, но теперь Бон-Бон могла успокоиться и больше не винить себя: навела легавых на банду вовсе не "дыра", в спешке оставленная четвероногой хакером в корпоративной сети, а банальная "крыса" (назвать Гуцуленко "кротом" язык у непарнокопытной преступницы не поворачивался). С другой стороны, дело было закрыто, а потому, если белобрысый не позволит изъятым документам всплыть на свет, пони может снова считать себя законопослушной гражданкой и начать жизнь с чистого листа (благо, остаток денег был припрятан надежно). Если ей позволят...
— Моури снова встречался с покупателем. Списать вчерашнюю встречу на одни только дружеские и деловые связи уже невозможно: они что-то задумали. И я готов утверждать, что против нас, — озабоченность первого собеседника сквозила в каждом слове.
— Ну, так действуйте. У вас, кажется, был компромат на него? Припугните этого наемника или привлеките к делу полицию, — второй собеседник выразительно поморщился, — У нас и так хватает проблем. Из-за нехватки средств сорваны все сроки по проектам "NewSpaceAgeLtd.". Главный в ярости, Создатель тоже не в восторге. Что, кстати, с новыми покупателями?
— Новых покупателей нет! Мы не чудотворцы! — зло отрубил первый.
— Жаль. Возможно, мы зря радовались, когда выбыл из игры этот Микки Маус. Все-таки, хоть и мерзавец, но через два источника объем поставок получался ближе к удовлетворительному, — покачал головой второй, — Так что, попытайтесь как-нибудь нейтрализовать наемника. Попробуйте шантаж. Иначе мы можем лишиться и Верховена. А без его денег проект полностью остановится, что недопустимо.
— Проще сказать, — кисло усмехнулся первый, — Наш компромат развалился: Майк Саймон оказался вовсе не синтетом, так что притянуть к делу Моури теперь не получится даже за хвост. По всей видимости, он и вовсе ни при чем — так, случайный свидетель.
— Что это значит? — нахмурился второй.
— Это значит, что в поисках компромата мы сами попали в ловушку интриг Кривого Зеркала, — первый зло фыркнул, — Майк Саймон — человек, объявленный влиятельными друзьями и родственниками убитого синтетом для того, чтобы его самого можно было законно убить за содеянное. Его мотивы, когда мы смогли добыть не отредактированную запись допроса, оказались сугубо религиозными. Эмиль Ленеберге и Джеймс Моури же вовсе не причастны к смерти Густава Ленеберге, как мы раньше думали. В общем, у нас нет ровным счетом ничего.
— Печально, — второй был недоволен, — А новый синтет покупателя? Насколько я понял из предыдущего доклада, этот случай можно квалифицировать как "соучастие в преступлении через укрывательство"? Вы сможете через это надавить на наемника?
— Синтета трогать нельзя — это ударит не по Моури, а по покупателю, — вздохнул первый, — В общем, ситуация патовая.
— И тем не менее, вы её разрешите. Судьба Скифии и всего проекта сейчас зависит от вашей группы. Так что вы справитесь, — подбадривающе улыбнулся второй, — До следующей встречи.
— До следующей встречи, — в ответ кивнул первый, — Мне бы ваш, чумазый, оптимизм.
Глава 4, в которых Бон-Бон смотрит на луну и знакомится с лучшими друзьями женщин
Состоявшийся этим вечером допрос был не менее утомителен, чем первый. Но в этот раз Вильгельм интересовали не страхи Бон-Бон, а ее разговор с косолапым и ее мысли по этому поводу. Оказалось, что тот записал каждое слово и теперь хозяин дома проигрывал красной от стыда пони ее же собственные речи и требовал объяснений тому, что, как и зачем она думала, прежде чем произнести сказанное. Окончательно же вымотав поняшке нервы, человек выдал ей листок с несколькими вопросами, над которыми Бон-Бон предстояло подумать до завтра, и отпустил на все четыре стороны.
Утро (полдень, если верить часам) Бон-Бон встретила выспавшейся и в хорошем настроении. Не огорчило поняшу даже отсутствие листка с ответами на прикроватном столике, где она его оставила посреди ночи, закончив возиться с каверзными вопросами психотеста. Так что, покончив с утренним туалетом и завтраком, маленькая кобылка с энтузиазмом принялась за розыски в сети. Первое, что ее интересовало, были "Алмазы Верховеннов".
Информация по теме нашлась сразу же. Так что, Бон-Бон даже удивилась, что раньше не встречала это название. Впрочем, стоило только пони прочитать о деятельности этой, крайне богатой, организации, как все вопросы отпали сами собой: "Алмазы Верховенов" занимались торговлей ювелирными бриллиантами высочайшего качества, позволить которые себе могли лишь ультрасостоятельные жители Гигаполисов. Впрочем, более ничего практически ценного о предприятии Вильгельма ей нарыть не удалось. Конечно, то, что этот семейный бизнес был основан в 1886 году от Р.Х. Адольфом и Хансом Верховенами на базе алмазных месторождений местности на юге Африканского континента под названием Трансвааль и просуществовал до нынешнего дня ни разу не сменив владельца, было интересно, но абсолютно бесполезно. Так что, вскоре Бон-Бон прекратила поиски по теме хозяина дома, справедливо решив, что о своих темных делишках он в сети распространяться не будет.
Следующей жертвой бежевой любопытины стал "Зеленый Гнум", упоминавшийся в записке косолапого. Это предприятие было уже куда интереснее. Располагавшийся в "сером" Гомикрегане, давно уже ставшем для жителей Белого Города зоной "культурных" развлечений, мастерская эксклюзивных секс-игрушек, на первый взгляд, был примером открытости и законопослушности. На второй же взгляд оказывалось, что даже те контракты "Гнума", каковые никаким боком не затрагивают тайну личной жизни клиентов, скрыты от посетителей. А это уже было нехарактерно для бизнесменов, державших дело в Гомикрегане: чем больше известных названий и имен, сотрудничающих с тобой, ты сможешь выложить на заглавной странице своего сайта, тем больше жаждущих необычных, но безопасных развлечений денежных мешков осчастливит твой кошелек жирными переводами. В общем, любопытный понячий нос полез и сюда.
Взломать страницу "Зеленого Гнума" не составило большого труда: системы безопасности ресурса были до необычности оригинальны, но и столь же наивны. У Бон-Бон, вообще, сложилось впечатление, что их писали студенты — столь много тут было свежих и остроумных решений, и столь мало знания реалий "красноглазого" мира Гигаполисов. Впрочем, Бон-Бон прекрасно знала, что каждый владелец собственного дела стремится хоть как-нибудь сэкономить, и была совершенно не против того, что часто жертвой скаредности бизнесменов становилась их собственная информационная безопасность. Четвероногой преступности эта черта компьютерных сетей Гигаполисов была очень даже на копыто.
В общем, много времени взлом не занял. Но, как тут же выяснила бежевая хакер, глубины сайта "Зеленого Гнума" таили в себе весьма сомнительное для рядового пользователя сокровища — контракты на покупку мастерской различных материалов, среди которых поисковик не нашел ни одного наименования, интересующего полицию. Бон-Бон сначала даже разочаровалась: названия перечисленных химикатов ей ни о чем не говорили, а ГПН молчал, не вынюхав ничего запрещенного. Но последний взгляд, брошенный пони на контракты, заставил ее не закрывать украденные документы и пристальнее присмотреться к тоскливым строкам высокого канцелярита. Сначала синтет даже не могла понять то, что ей в них не понравилось. Но потом она сообразила: речь в документах шла о тысячах тонн разнообразной химии! На что скромная мастерская интимных игрушек могла истратить такие объемы промышленных материалов? Это нужно было незамедлительно вынюхать! Хотя бы для того, чтобы ночью спокойно спать, а не мучится вопросами растревоженного любопытства.
Следы распутных лапок "Зеленого Гнума" достаточно быстро привели Бон-Бон ко второму упомянутому косолапым названию: "NewSpaceAgeLtd.". Как уверял официальный сайт, это было некоммерческое предприятие богатых филантропов, призванное "вернуть романтику бескрайнего космоса". А если говорить без зауми, то "NewSpaceAgeLtd." организовывал штучное строительство космических яхт и кораблей класса "Земля-Луна" на Международной Верфи, а также был тесно связан с еще одной упомянутой Моури организацией, "Союзом Независимых Шахтеров Луны". Последнему "NewSpaceAgeLtd." поставлял оборудование и сдавал в аренду корабли "Земля-Луна", в обмен получая от лунных горняков гелий-3 и глаший, а также, что было очевидно для Бон-Бон, какие-то негласные привилегии, которыми богатенькие любители скоростных космолетов могли вволю позлоупотреблять. Взлом сайта (система защиты была точь-в-точь, как у "Зеленого Гнума") ничего к этой картине не добавил, нарисовав неправдоподобное полотно сказочной честности владельцев. Так что, хвостатая хакерша решила наведаться к шахтерам, о каковых раньше уже что-то слышала краем уха, но значения не придавала.
Открыв сайт "Союза Независимых Шахтеров Луны" Бон-Бон самым натуральным образом оторопела: главная страница приветствовала её красочной надписью "Построим Эквестрию в Небесах!", на фоне которой красовались до боли знакомые четвероногие фигуры, облаченные в рабочую одежду или космические скафандры. Промотав немного вниз, любопытный синтет нашла целое послание.
"Пони! Старый мир рухнул, и ты больше не вещь! Ты растерян и напуган, ты задаешься вопросами: "Что мне теперь делать? Куда податься? Не будет ли только хуже?" Нет, не будет! Найди в себе смелость, и возьми свою судьбу в собственные зубы! Присоединись к Союзу Свободных Жителей Луны! Веришь ли ты в жизнь до зеркала или нет, но справедливый мир возможен! И, если ты жаждешь вновь ощутить себя под Их крылами, присоединяйся к нам! Мы отстроим Эквестрию в Небесах! И не бойся злых слов бывших хозяев и завистников: волею ли БРТО или бесчувственного зеркала, но ты с самого первого своего вздоха в этом мире приспособлен к жизни при низкой гравитации! Присоединяйся к нам на Луне, где ты будешь дома, а все остальные — лишь мимолетными гостями в мягком притяжением благословенного спутника! Тут каждый найдет то, что у него было отнято: пегас — Небо и свободу, единорог — звезды и волшебство, земнопони — камень и жизнь, аликорн — покой и возможность открыть сердце! Союз Независимых Шахтеров Луны ждет тебя!"
Прочитав набитое лозунгами обращение к случайному гостю, Бон-Бон лишь хмыкнула и перешла на страницу, помеченную как "Наши цели и планы". Это чтиво было уже куда интересней и, если отбросить лозунги, которыми пестрела и эта часть, то выходило, что некое товарищество синтетов-пони от "Хасбро", немного разбавленное другими синтетическими существами, организовало целое постоянное поселение на Луне, занимаясь там добычей полезных ископаемых. Тут же было и объяснение тому, почему через пять минут после посадки первого корабля на уже пару сот лет заброшенный спутник туда же не прилетели правительственные силы и не накрутили поняшкам хвосты за самоуправство. Как выяснилось, синтеты выкупили "вечную" концессию на разработку недр некоего участка Луны (договор, надо сказать, был для них еще той обдираловкой) и теперь разрабатывали их на собственные средства. Откуда на все это взялись шиши у живых игрушек было непонятно, но у правительства претензий к СНШЛ не было (специально для сомневающихся была прикручена целевая ссылка на официальный сайт налоговиков). Еще интересней было то, что сами шахтеры, исправно платившие налоги глобальному правительству, намеревались спутник Земли не просто эксплуатировать, но колонизировать, и со временем добиться для него статуса Гигаполиса. Планы для поселения в двенадцать с небольшим тысяч голов "синтетических отбросов" были, поистине, бредовые. Но собственные, почти независимые от поставок с Земли энергосистема и сельское хозяйство, постоянный доход от добычи гелия-3 и глашия, а также неплохо функционирующее самоуправление у лунатиков уже были. Как и три сотни родившихся за пределами планеты жеребят. Так что, формально СНШЛ могли бы претендовать на статус района какого-нибудь из Гигаполисов. Тем более, что, как выяснилось за одиннадцать лет существования проекта, пони от "Хасбро" (а также еще некоторые мелкие синтеты других марок) отлично себя чувствуют в условиях пониженной гравитации и, в отличие от большинства других теплокровных обитателей планеты, могут постоянно жить на Луне без малейших негативных последствий для организма. Жеребята были тому наилучшим подтверждением. Вот благодаря-то последним, Бон-Бон, сама не заметив как, перешла от "Наших целей и планов" к "Событиям", напрочь забыв о собственных намерениях взломать этот ресурс и выгрести из него все, что может пролить свет на совместные делишки СНШЛ и "NewSpaceAgeLtd.".
От рассматривания фотографий новорожденных, чтения новостей о браках и искреннего переживания за лунных поняш, жарко обсуждавших в комментариях смену на посту лунного инспектора одного чиновника другим и открытие нового дейтериеносного пласта, Бон-Бон оторвало сообщение дома, которое утром поняша оставила самой себе: "Уже 21:00, пора закругляться". В общем, бежевая пони проторчала в сети весь день и времени до очередной беседы с белобрысым мучителем у нее осталось всего лишь два часа. Так что, хвостатая хакерша, памятуя о легких победах на "Гнумом" и "Космическим Веком", решила взломать защиту лунных шахтеров с наскока. Но, увы, СНШЛ знали, что по чем на этом свете, и Бон-Бон натолкнулась на довольно стандартные, но требующие долгого и нудного курочения средства защиты. Пони в сердцах выругалась и пообещала вернуться позже.
Этим вечером разговор с Вильгельмом проходил в куда менее напряженной атмосфере. Во многом это происходило потому, что сегодня хозяин дома не только сам задавал вопросы, но и позволял спрашивать Бон-Бон. В частности, так поняшка выяснила, что выуженные сегодня из "Зеленого Гнума", "NewSpaceAgeLtd." и "Союза Независимых Шахтеров Луны" сведения уже давно известны Вильгельму. Более того, тому известно даже то, что самой четвероногой рушительнице сайтов узнать не удалось: СНШЛ и "NewSpaceAgeLtd." связывали абсолютно незаконные гонки космических яхт богатеньких маньяков скорости, проводившиеся над поверхностью Луны под видом геологоразведывательных полетов. Кто-то, помимо лунной колонии, отследить их не мог, да и не хотел, а сами лунные поняши держали рот на замке, дорожа своим сотрудничеством с "Космическим Веком". Другой же интересной новостью стало то, что все три упомянутых Моури компании были тем или иным образом связаны с таинственными "поставщиками": через них они отмывали полученные от сделок с "Алмазами Верховенов" деньги, и, по всей видимости, закупали что-то очень нужное для себя. Вот только, что именно было этим товаром критической важности Вильгельм не знал, а потому настойчиво допытывался ответа от Бон-Бон. Уже к полуночи поняша не выдержала и взмолилась пролить ей свет на то, что это вообще за "поставщики" такие и почему она должна знать, что им нужно?! Как ни странно, собеседник отнюдь не обиделся на слова пони, но только хлопнул себя рукой по лбу и приказал дому незамедлительно доставить летающий робот-монитор.
Глядя на открывшиеся ее глазам записи, Бон-Бон была вынуждена согласиться, что своя логика в построениях Вильгельма имеется. "Поставщики" оказались высокими хорошо сложенными четвероногими существами с цветастыми шкурками и весьма характерными формами голов и чертами лиц, более всего напоминавшими синтетов-аликорнов от "Хасбро". Впрочем, на этом сходство кончалось. Вели себя показанные человеком "пегасы" и "земнопони" крайне самостоятельно, скрытые активаторы заводских скриптов игнорировали, а перед людьми не испытывали и тени благоговения, похоже, воспринимая их как равных. Более того, как рассказал Бон-Бон Вильгельм, сканеры не могли обнаружить у "поставщиков" даже намека на опознавательный чип синтета: ни на работающий, ни на перебитый, ни даже на полностью уничтоженный! На положенном месте в телах этих "пони на стероидах" не было ничего, помимо плоти. То есть, на изделия БРТО они не тянули и с великанских размеров натяжкой: даже у мегадесантников, исключительно военной продукции, были опознавательные чипы и стоп-скрипты, наличие которых было жестко предписано законом.
Бон-Бон призадумалась над этим странным (а так же явно противозаконным) явлением и попросила Вильгельма разъяснить ей то, чем именно столь ценны эти "поставщики", раз тот ради них затеял откровенно безумную игру. Ответом стало предупреждение о том, что если пони узнает эту тайну, то ей придется хранить ее до самой могилы. Причем, если поняшкин язык окажется забывчив, то могила может обнаружиться куда ближе, чем маленькому синтету могло казаться ранее. Бон-Бон на это возразила, что она и так уже по самые кончики ушей вляпалась в какую-то вонючую историю, так что одним секретом больше, одним секретом меньше — ее все едино кто-нибудь грохнет, если пони не будет держать язык за зубами.
— Самые крупные и чистые алмазы из когда-либо добытых на Земле — вот чем купили мое внимание новые поставщики, — белобрысый велел дому принести ему какую-то шкатулку, и теперь задумчиво сидел на диване, — Эти кристаллы вне конкуренции: крупные и идеальные, но без малейшего намека на искусственность. На рынке нечто подобное появлялось лишь один раз: двенадцать лет назад корпорация "Синтезис" попыталась войти в наш тесный круг с таким же великолепным товаром, но вскоре у них произошли внутренние неурядицы. Впрочем, ты же синтет? Говорят, среди вашего племени те события прогремели подобно взрыву атомной бомбы...
Пони лишь кивнула в ответ. Да и что она могла сказать? Ведь, легендарного Микки "Адская Главкрыса" Мауса упекли за решетку тогда, когда ее жизни в новом мире исполнилось чуть больше полугода. Впрочем, неудобной паузы не возникло — в комнату влетело нечто, напоминавшее помесь боевого глайдера с сейфом, и повисло перед хозяином дома, ожидая дальнейших приказаний. Приказов не последовало — Вильгельм обхватил робота руками и, пристально глядя на машину, произнес три первые буквы алфавита. В ответ бронированная дверца металлического ящика откинулась, позволяя белобрысому забрать небольшую коробочку красноватого на вид дерева.
— Смотри! Вот он, выпавший мне шанс наконец-то завершить старый спор и доказать этим пожирателям мацы, что значит кровь Верховеннов! — перед носом Бон-Бон оказался лоскут бархатной ткани, на котором лежало три небольших стекляшки неправильной формы, чем-то неуловимым притягивавших взгляд пони.
— Эээ... А что в этом стекле особенного? — недоверчиво спросила Бон-Бон. Хотя взгляд от трех прозрачных кусочков оторвать так и не смогла.
— Стекло?!! — удивление и возмущение бурлили в голосе вскинувшего человека. Впрочем, он тут же остыл. После чего положил тряпочку с кристалликами перед пони и покровительственно ей улыбнулся, — Я все время забываю, насколько неотесан рядовой житель сегодняшней Европы... Попробуй разбить... ммм... это стекло.
Бон-Бон сначала недоверчиво хмыкнула, но потом ее вдруг переполнил давно знакомый азарт маленькой четвероногой стервочки, который уже не раз накликивал беду на ее круп. Пони схватила со стола деревянный молоток, которым в ожидании вечерней беседы колола орехи, сгребла одну из блестяшек копытом и, пристроив ее на металл подноса с орехами и соусом, от души лупанула по кристаллику орехокольным инструментом. Удар вышел что надо! У человека, конечно, получилось бы лучше, но Бон-Бон и так могла гордиться собой! Если бы не сидела на диване рядом с Вильгельмом испуганно лупая глазами — из-под богатырского (для пони) удара что-то отскочило и с резким "Фьють!" унеслось... куда-то.
— Прелестно! — впервые с момента их знакомства белобрысый рассмеялся. Спустя же несколько секунд, хвативших Бон-Бон только для того, чтобы обидеться и покраснеть, он отдал дому короткую команду. В ответ из стены выскочил маленький летающий робот и деловито юркнул куда-то в угол комнаты.
Пони же в это время придирчиво осмотрела стол, на котором не нашлось и малюсенькой крупинки битого стекла, после чего перешла к изучению молотка, на рабочей части которого красовалась вмятина по форме исчезнувшей блестяшки — неправильный ромб примерно 3 на 2 сантиметра. Пока синтет была занята этими криминалистическими изысканиями, к человеку подлетел робот и уронил что-то ему в руку.
— Что-то потеряли, фрауляйн? — все еще улыбаясь, хозяин дома положил на стол перед самым носом пони давешнюю стекляшку, ни малейшим образом не пострадавшую от стараний Бон-Бон.
— Что за редис гнилой?! Я же тебя молотком раздолбала! — взвизгнула пони, сердито уставившись на вредную блестяшку.
— О, для того, чтобы разбить столь совершенный алмаз, нужно нечто большее, чем дерево и один неумелый удар, — теперь белобрысый уже в голос хохотал. Положа копыто на сердце, раньше бежевая поняша и представить себе не могла, что выкупивший ее человек способен на какие-то здоровые эмоции.
— Таких больших алмазов не бывает, — насупилась Бон-Бон, которой вовсе не хотелось признавать свою ошибку.
— Конечно, не бывает, — с легкостью согласился человек, после чего приосанился, — Если только ваш поставщик не "Алмазы Верховенов", вот уже поколения предоставляющие клиентам лучшее из того, что может быть добыто в недрах Земли.
Пони вновь в недоверии уставилась на странное стекло, после чего перевела взгляд на белобрысого.
— Теперь я понимаю, зачем я вам нужна. За такие штуки еще и не так с ума сойти можно. Так в чем проблема с поставщиками? — пони машинально взяла орех из рассыпавшейся кучки и принялась нервно стучать по нему покалеченным молотком. Из тумана неизвестности начали проступать очертания чего-то гигантского, грозящего раздавить маленькую синтета... или озолотить ее.
— Они не хотят увеличить поставки, — лицо Вильгельма вновь приобрело выражение деловой сосредоточенности, — Два года назад мы достигли сегодняшнего уровня торговли и больше не подняли его ни на карат. Это противоречит моим планам и, что говорит мне мое чутье, не соответствует планам поставщиков. Но что-то мешает нам шагнуть друг другу на встречу. Я хочу знать, что это за помеха и как ее устранить.
— Может быть, они просто достигли предела производительности и не могут добывать камни быстрее? — попробовала быть полезной Бон-Бон.
— Nein! Исключено! — отмахнулся Вильгельм, — Каждый раз при заключении сделки они многократно заменяют кристаллы, чтобы подобрать строго оговоренный вес. Товара у них избыток. Денег же поставщикам отчаянно не хватает.
— А почему вы думаете, что им не хватает денег? — ухватилась за еще одну идею Бон-Бон, теперь уже изо всех сил желавшая выслужиться перед белобрысым.
— Разведка в нашем бизнесе это повседневность, — Вильгельм вновь убрал алмазы и теперь задумчиво медитировал на летающий сейф, — Какое-то время удавалось перехватывать переписку "NewSpaceAgeLtd.". В ней глава компании постоянно жаловалась на недостаток финансирования и требовала от герра Санспирита Раг немедленно изменить ситуацию.
— Санспирит Раг? — удивленно приподняла брови Бон-Бон, одновременно в уме прокручивая все известные имена, что когда-либо встречала в бизнес-журналах.
— Ja. Среди поставщиков нет и намека на людей. Имена на сайтах их компаний это лишь зиц-председатели — реальная власть в руках синтетов, — задумчиво ответил белобрысый, — Санспирит Раг — координатор всего предприятия. Варпстоун Хартитер — торговый представитель. Эмпти Кейдж Хувс отвечает за сделки "Зеленого Гнума". Ирия Вилк — реальный глава "NewSpaceAgeLtd.". Лайтнинг Даст Орловская, Трикси Луламун Эвентри и Кренки Дудл Шпак — настоящие главы лунных приисков...
— Стоп, стоп, стоп! — перебила удивившегося человека Бон-Бон, которую вдруг осенила гениальная идея, — Таких же алмазов на Земле не бывает? А у поставщика есть шахта на Луне! Вот он их там и добывает! А камни придерживает, чтобы не остаться без товара, если очередной рейс придется отложить! Ну, и цену, наверное, держать нужно...
— Такая идея уже приходила мне в голову, — одобрительно кивнул Вильгельм, — Но нет, алмазы всегда идут из-за пределов Европы, но никогда с космодрома. К тому же, они не радиоактивны. Так что сквозь радиационный пояс они не проходили.
— А... — попыталась было возразить Бон-Бон.
— Фрауляйн Бон-Бон, ты совершенно не знакома с порядками космических перелетов, — не дав ей продолжить, покачал головой Вильгельм, — В пассажирском салоне стратолайнера или трюме лунного корабля провезти контрабанду положительно невозможно. Единственный способ это сделать — устроить тайник в технических узлах, где космическое или рукотворное излучение. Впрочем, пассажиры тоже не полностью защищены от радиации. Так что нет, это исключено.
— А... — снова попыталась вставить слово Бон-Бон, которой теперь на ум приходили мысли одна безумнее другой. Но вскинутая рука Вильгельма остановила рвущийся из поняшкиного рта поток слов.
— На сегодня хватит, — с серьезным видом завершил разговор человек, — Быстрые решения — плохие решения. Обдумай, как на месте поставщиков поступала бы ты сама. Завтра вечером мы обсудим твои мысли.
Оставшуюся часть ночи Бон-Бон практически не спала: все ее мысли были заняты аномально большими алмазами, странными поставщиками и их тайной. Последняя особенно будоражила земную пони, ночью даже сделавшую несколько дурацких запросов в сети. Понятное дело, помогли они ей мало: ни о каких синтетах без чипов та не знала.
— Наши ресурсы вновь атаковали, — голос второго был взволнованным, — Вы же обещали, что полностью обезопасите проект от сетевых взломщиков!
— Не волнуйтесь. Проект в полной безопасности: на наших электронных ресурсах нечего взять, — голос первого был абсолютно спокоен, — Как вы видите, отказ от сетевого документооборота дает полную защиту от хакерских атак.
— Может быть. Но он же замедлил все работы! — сварливо отозвался второй, после чего деловито поинтересовался, — Думаете, это связано с недавними встречами наемника с покупателем?
— Сильно в этом сомневаюсь, — ответил первый, — Скорее, это очередная проверка нашей бдительности. Ничего особенного, просто оптимизм Моури. Можете не волноваться за вашу безопасность.
— Надеюсь, что это так. Весьма неуютно работать, когда за тобой подглядывают... — посетовал второй.
Глава 5, в которых Бон-Бон занимается культуризмом и находит, что бег это отличная разминка перед основным комплексом упражнений
Следующие три дня уже не были столь волнительными для Бон-Бон, ведь она получила ответы на вопросы о мотивах белобрысого и своей дальнейшей судьбе. Ну, а наведавшийся в среду Моури с жизнерадостной улыбкой подарил ей резиновую мышь и подсунул на ознакомление контракт, открывавший путь в пятизвездочное рабство у "A.I.M.". Также пони начала снова помаленьку привыкать к наготе, которой полнились ее воспоминания об Эквестрии (ложной или истинной – не важно). Так что, невольная бежевая затворница занялась в это время насущными делами.
Во-первых, она выяснила текущее состояние своего счета. Как оказалось, Вильгельм, и правда, ей платил как сотруднику своей компании. Другое дело, что счет был "заблокирован по распоряжению владелицы". Пони благоразумно решила не пытаться разблокировать свои деньги — кто его знает, как на это может отреагировать хозяин дома?
Вторым делом стало проверить названные белобрысым имена поставщиков. С этим успехи у Бон-Бон были не столь впечатляющие.
Первые три имени сети были не известны. Если, конечно, не считать множества названий товаров, компаний и сетевых имен пользователей, содержащих различные их части.
Ирий Вилк, в противовес, оказалось преизрядно. Но ни одна из них не была синтетом-пони.
Что же касается последней троицы, то отыскались они быстро.
Лайтинг Даст Орловская некогда принадлежала Владимиру Орловскому, большому чиновнику Международного Космического Агентства, и сейчас даже не пыталась скрывать свою чрезвычайно интенсивную переписку с его дочерью (тоже "космонавтом" МКА), Людмилой Орловской. Судя по содержанию множества электронных посланий, пегаска была семейной любимицей, которую люди до сих пор не могли окончательно отпустить. Впрочем, похоже, чувства были обоюдными: инициатором половины сетевых бесед оказалась сама синтет.
История Беатрикс Луламун Эвентри была куда сложнее и грустнее. Синтетическая пони оказалась продана с молотка в счет долгов проигравшегося в пух и прах хозяина и выкуплена компанией "Синтезис", после чего сменила не менее двадцати мест крайне сомнительной "работы" (единорожка успела побывать практически всем, кем угодно: от проститутки до сварщика-кессонщика), трижды была судима за мелкие преступления, но каждый раз отделывалась штрафами и исправительными работами, дважды была жестоко бита (впервые синтетами-мизантропами, а пару лет спустя еще и людьми-синтетофобами) и один раз сбита автомобилем. Не смотря на все это, Трикси не потеряла оптимизма и жизнерадостности, умудрилась скопить денег и выкупиться из рабства "Синтезиса", после чего вместе с Лайтинг Даст Орловской вплотную занялась проектом тогда еще "Лунных Шахт".
Что касается Кренки Дудл Шпак, то личность эта оказалась темная. Хотя бы потому, что он был ослом. Нет, Бон-Бон ни до, ни после зеркала не имела ничего против других видов эквестрийцев, но люди, как бы это помягче сказать, заказывали осликов от "Хасбро" не часто. Собственно, пони даже не могла припомнить ни одной своей встречи с дальней непарнокопытной родней в Гигаполисе. Тут же, если верить полиции, Кренки, в числе еще двух ослов, был похищен из квартиры хозяина более четверти века назад! А тринадцать лет спустя он снова "всплыл" в качестве одного из свидетелей по делу главы "Синтезиса", немало приложив копыта к очернению "Адской Главкрысы" и обелению его партнеров по бизнесу. После чего незамедлительно ушел из "Синтезиса" и присоединился к безденежному проекту "Лунные Шахты". С приходом Кренки, официально бывшего не богаче церковной мыши, у проекта внезапно появились деньги, а чиновники вдруг подобрели к начинаниям чудаковатых синтетов, выдав им разрешение на создание колонии и самоуправление (если они каким-то чудом смогут добраться до Луны). На данный же момент времени значимой информации о вислоухом синтете практически не было: женат, исправно платит налоги, безвылазно сидит на Луне, ни во что, что было бы интересно хотя бы сетевым сплетникам, не влезает. В общем, недвусмысленный мафиозо.
За всеми этими разнюхиваниями Бон-Бон провела большую часть среды, непрерывно хомяча различные вкусности, которые доставляли ей роботы услужливого "Идеального дома". Так что, проснувшись четверговым утром, пони почувствовала себя жирной кадушкой. А потому справилась у домашнего компьютера о том, где ей можно поразмять ноги. Увы, как выяснилось, нигде: уходить из дома ей не полагалось, а обнаружившийся на плане тренажерный зал был "не приспособлен для синтетов вашего класса. Во избежание травматизации, рекомендовано воздержаться от использования спортивных снарядов". Но пробежаться, все равно, хотелось. Так что, Бон-Бон принялась скакать по коридорам и комнатам, рассудив, что сейчас крутить пальцем у виска некому, а вечерний разговор с Вильгельмом будет вечером. За этим занятием ее и окликнула горничная-синтет Эмма.
— Мисс, Бон-Бон, с вами все в порядке? — голос единственной живой прислуги Верховена выражал неподдельное участие и беспокойство за здоровье пони.
— Уф!.. Все нормально!.. Уф!.. Уф!.. — прокричала в ответ запыхавшаяся с непривычки кобылка, в душе радуясь, что появился такой замечательный предлог остановиться и передохнуть, — Просто разминаю ноги!.. Уф! Мы, пони, должны бегать!..
— Мисс Бон-Бон, может быть вам лучше выбрать для бега более безопасное место? В доме много мебели — вы можете пораниться, — прислуга участливо склонила голову и подошла к кобылке.
— И где это безопасное место? На улицу мне нельзя... — завредничала было Бон-Бон.
— Я могу проводить вас в физкультурный зал. Там есть замечательная беговая дорожка, — с готовностью отозвалась горничная.
— Веди. Посмотрю, что у вас тут за физкультурная каморка, — высокомерно ответила Бон-Бон, в душе ругая себя сеноголовой дурой, которая не додумалась даже до такой банальности, что белобрысый богатей запросто может позволить себе оставить часть личной тренажерки свободной и расчертить ее для бега.
В тренажерный зал вошли трое: горничная, пони и Зависть. Последняя присоединилась на самом пороге и теперь активно грызла Бон-Бон — открывшийся взгляду бежевой кобылки зал оказался настоящей одой культуризму и бешеным деньгам. Вся немалая площадь стеклянной "пещеры" была заставлена разномастными металлическими конструкциями, при виде которых у любого качка непроизвольно началось бы обильное слюнотечение, а у его кошелька — истерика, незаметно переходящая в сумасшествие. В общем, хозяин дома на своем здоровье не экономил.
— Мисс Бон-Бон, пройдите вот сюда, — прервала завистливые мысли пони горничная, уже успевшая занять место рядом с одним из тренажеров и теперь пытавшаяся привлечь внимание четвероногой гостьи. Немного поворчав для порядку, бежевая вредина зацокола к терпеливо дожидающейся прислуге.
— Фрауляйн Бон-Бон, система "Идеальный дом" напоминает, что существующая спортивная инфраструктура не приспособлен для синтетов вашего класса. Во избежание травматизации, рекомендовано воздержаться от использования спортивных снарядов, — тут же напомнил о себе вездесущий компьютер.
— Система, внести пользователя Бон-Бон в список исключений физкультурного зала. Подтверждаю, — подбадривающе улыбнулась неуверенно остановившейся пони горничная, и поманила бежевую гостью рукой.
— Внесены изменения в список исключений. Система желает пользователям приятного дня, — тут же отозвался компьютер (как показалось труханувшей поняшке, злорадным тоном).
— Молодец, — не обращая внимание на слова машины, похвалила Бон-Бон горничная, когда пони доцокала до агрегата, более всего напоминавшего многочленистую конвейерную ленту.
— И что теперь? – кисло спросила четвероногая страдалица у Эммы, остановившись рядом с человеком.
Но слов в ответ не последовало — пони и пискнуть не успела, как горничная подхватила ее руками под грудь и круп и усадила на транспортер. После чего Бон-Бон смогла навизжаться в свое удовольствие: пол под ее копытами заколыхался, пару раз подпрыгнул и быстро-быстро поехал назад, заставляя снова перетрусившую синтета потрусить вперед, дабы просто не бухнуться крупом на пол, куда ее активнейше сносил тренажер.
— Это что еще за фокусы такие?!! — когда первый испуг немного прошел Бон-Бон решила взять Мстючий Понячий Реванш, и набросилась с обвинениями на подлую прислугу.
— Усложнить программу? — прислуга оказалась подлее, чем ожидала Бон-Бон, и быстро пробежала пальцами по панели управления тренажера. Пол под копытами пони запрыгал, в лицо ударил ветер, а перед глазами появилось изображение какой-то незнакомой местности и надпись "Место: 300 из 300". Бон-Бон недовольно запыхтела, но поднажала — падать на попу очень не хотелось.
Бегать пришлось много и с приключениями. Каждый раз, как Бон-Бон приспосабливалась к ритму тренажера и только собиралась открыть рот, чтобы отчитать обнаглевшую горничную, как та тут же меняла программу на более сложную, заставляя пони на время позабыть о скандале и начинать думать ногами. Зато благодаря этим издевательствам бежевая спортпонька сумела обогнать пару компьютерных бегунов и оказалась 297-й из 300-та.
Минуты где-то после пятнадцатой радость скачки начала перевешивать желание Бон-Бон выразить свое недовольство наглостью двуногой. Так что, пони решила на этот раз прислугу простить, и отдалась мышечному удовольствию предназначенного для бега тела. За этим делом в ее голову невзначай пришла зеленая мысль, что вот с некоторыми другими удовольствиями в ее жизни в последнее время было не то что плохо, а просто караул. Так жеребца у нее не было уже года три. Перепихушки на спор со служебной синтетической овчаркой, за которые Бон-Бон заслужила от Халонена эпитет "идиотка", не в счет. С кобылицами она тоже как-то уж очень давно не общалась — постоянные бега от разозлённых выходками "Фараонов" корпорантов этому не способствовали. Да и, положа копыто на сердце, Бон-Бон могла себе честно признаться, что шаловливкой ей быть не нравилось, а единственную кобылицу, что вызывала у бежевой хакерши сладкие спазмы промеж задних ног, в Гигаполисах было встретить не проще, чем настоящего Дискорда при бабочке и фраке (с блестками, разумеется). Так что, единственной отдушиной для изголодавшейся плоти оставались кобыльи игрушки, которые... теперь оказались где-то у черта на рогах. А заказывать новые было не на что, да и боязно.
За этими мыслями Бон-Бон даже не сразу поняла, что приятное нечто в ее кобыльих глубинах это вовсе не фантазии давно не крытой пони, а очень даже человеческая рука, умело делающая поняшке приятно.
— Эй! Это еще что за?!. Ах!.. — попробовало было возмутиться Бон-Бон, но сбившись с ритма только лишь насадила саму себя на услужливо подставленные пальцы — тренажер никто не выключал.
Бон-Бон после всего сама никак не могла понять, как же Эмма уговорила ее заняться шаловливыми играми. Тем более, что, как помнила пони, та умудрилась, вообще, мало что сказать, если не считать всхлипы, охи и вздохи. Но, тем не менее, повеселилась поняшка от души — Бон-Бон поклясться была готова, что самый страстный жеребец не смог бы покрыть ее лучше, чем эта ловкая как кошка и сверхъестественно отзывчивая имитация человека. В общем, спустя два часа и один душ чувствовала себя четвероногая извращенка просто замечательно и очень зелено. Только немного мешали какая-то неясная слабость (видимо, расплата за бурные полизушки после долгого воздержания) и неуместный, но не лишенный приятности, пофигизм, в итоге загнавшие пони в ванную. Где она и релаксировала до самого вечера, хрумкая соленые орешки и развлечения ради серфя по сети.
Что же касается вечерней беседы с Вильгельмом, то тот лишь отмахнулся от ставшей пунцовой при просмотре записей со своей "акробатикой" Бон-Бон. Отмахнулся, кстати, весьма обидно.
— Если фрауляйн самой природой закрыты Kinde, Kuche, Kirche, то пусть будут Kleider und Hure. Я не осуждаю мужчин, сторонящихся бесплодных девиц, — в ответ на оправдания пони заявил хозяин дома, похоже, даже и не заметив ни своего высокомерия, ни возражений Бон-Бон насчет того, что готовить она умеет, а с "Ключем Жизни" жеребята у нее быть очень даже могут.
Впрочем, без пользы это унижение для бежевой гостьи тоже не прошло: ей вдруг пришла в голову мысль, объясняющая вскользь упомянутую белобрысым странную невнимательность поставщиков в весенний период, на которой Вильгельму порою удавалось выгадывать немало лишних камней. Гон же! Правда, как выяснилось, Верховен понятия не имел, что это такое. Пришлось объяснять на копытах (что самое глупое, собеседник сам владел частной конюшней, но, вот незадача, даже не мог припомнить, когда он там в последний раз бывал). По мере рассказа пони глаза человека все больше и больше округлялись. А под конец он, вообще, взорвался и разразился эмоциональным спичем о том, что он, Вильгельм Верховен — идиот, раз до сих пор не смог разобраться с такой проблемой, которая даже свою животную сущность контролировать не в состоянии. После же выступления хозяину дома пришлось существенно сбавить тон и приступить к непростым переговорам с Бон-Бон — выманить перепугавшуюся пони из глубин Поддиванья оказалось делом нелегким. Что, собственно, изрядно утомило человека, а потому, когда Бон-Бон наконец нерешительно выползла из своего укрытия, продолжать допрос тот не стал. Вместо этого он отпустил пони на все четыре стороны, а сам в задумчивости остался в кабинете перебирать какие-то бумажные книги (Бон-Бон не удержалась и на прощание бросила взгляд на эту роскошь: "Происхождение семьи, частной собственности и государства" гласила обложка книги в руках хозяина дома).
Этим вечером улеглась в кровать Бон-Бон очень довольной собой.
Ах, да. В пятницу игры с Эммой, оказавшейся очень отзывчивой и доброй девушкой, продолжились. А еще днем приходил Моури и до вечера проболтал с пони. Еще он почему-то думал, что если скрести пальцами под диванными подушечками, то Бон-Бон должна на это как-то по-особому реагировать. Заодно, вечером этот "поскребатель" помог ей в беседе с Вильгельмом, который теперь задался новым вопросом по поводу поставщиков. Белобрысый вдруг заметил, что среди этих долговязых синтетов можно увидеть лишь земнопони и пегасов, но ни одного из столь популярных среди жителей гигаполисов единорогов. И теперь оба человека хотели знать почему. Ответа Бон-Бон дать не могла, но, на ее счастье, у косолапого наемника уже имелись наметки на сей счет. Тот, как уже давно поняла пони, не первый месяц копал по синтетам "Хасбро" и их житью-бытью после "Великой Хартии Синтетов". В общем, Моури представил хозяину дома изрядный архив с разнообразной документацией по синтетам этой марки, попутно разъяснив свои соображения по вопросу (оказавшиеся сюрпризом и для самой Бон-Бон). Универсальны были лишь земнопони, из которых несложным гормональным манипулирование можно было получить заготовку для любой другой субмодели пони: от худосочных единорогов до громадных аликорнов. Но именно что заготовку. Органы-имплантанты, делавшие единорога единорогом, а пегаса пегасом, выращивались и программировались отдельно. Как считал Моури (а он, похоже, был уверен в происхождении поставщиков из какой-то подпольной лаборатории) у создателей нынешних торговых партнеров "Алмазов Верховенов" могло и не быть доступа к изготовлению кинетических имплантатов, необходимых для превращения пони-заготовки в единорога. Судя по всему, Вильгельма этот ответ не удовлетворил. Но, за отсутствием хоть каких-то соображений на сей счет у самой пони, люди порешили пока остановиться на этой версии.
— И как мне теперь это понимать? — сарказм первого бичем ударил по агентам — Сначала кто-то вламывается на ресурсы исполнительной группы, и вы меня кормите сказками про Моур. Теперь некая крыса сует свой любопытный нос в прошлое Крэнки, а вы даже адрес, с которого шли поиски, дать мне не можете. Суперпрофесионалы!
— Мы имеем две наметки... — попробовал защитить подчиненных, которых первый чехвостил вот уже добрых двадцать минут, агент "Зеркало".
— Так катитесь разрабатывать, пока я вас всех сам не поимел! Без смазки, в запасные дырки. Брифинг окончен. Все свободны, кроме "Стрижа", — последние слова первого были произнесены таким тоном, что агенты сочли за счастье побыстрее убраться с глаз разозленного начальства. Что ни говори, но последняя неделя выдалась богатой на провалы.
В номере одного из дешевых отельчиков Серого Города остались лишь двое.
— Срыв... — нарушил вздохом молчание первый и подал агенту стакан со светящейся розовым жидкостью, — Приятно было работать с тобой, но у всех свои пределы. Так что, рекреация.
— Признаю. Рекреация, — в ответ кивнул агент, — Я сопротивляться не буду.
— Ну, вот и отлично, что ты это понимаешь. Хотя, жаль оставаться совсем без толковых агентов. Отбываешь со следующим сеансом, — первый налил и себе, — Твоя смена уже прибыла, отирает углы в пункте С. Займись введением молоди в курс дела. Знаешь, ведь, новичков: пока сами грязь не нюхнут, не поймут — каково это на самом деле.
— Займусь, — кивнул агент.
— Веселей! — подбадривающе улыбнулся агенту первый, — Это не провал, а успех! Старшие, вообще, считали, что ты еще год назад выдохнешься. Все-таки, три года под прикрытием тут не каждому под силу. Передавай семье приветы и не дай себя совсем уж закормить.
— Постараюсь, — в ответ слабо улыбнулся агент.
Глава 6, в которых Бон-Бон едет к родственникам
По субботам Вильгельм, как поняла Бон-Бон, отдыхал. По крайней мере, рано утром (в 6:00!) по внутренней связи он устроил поняше такую побудку, что та от неожиданности и страха чуть не пробила головой потолок над своей кроваткой. После чего дал ей всего полчаса привести себя в порядок, и ровно в 6:30 загрузился вместе с сонной и недовольной Бон-Бон во флаер. Львиную долю дня пони пришлось провести на частной конюшне "Липица" в Зеленом секторе. При этом там ей "развлечений" хватило по самые уши.
Первым из них стало то, что та часть Зеленого Сектора, каковая сдавалась под конюшни, прогулочные угодья, конные соревнования и прочее "благородные игры", была наглухо отрезана от глобальной сети. Чтобы богатеи могли "без помех наслаждаться сельской жизнью" администрацией глушилось вообще все (вплоть до примитивных радиостанций), а единственным средством быстрой связи с внешним миром были немногочисленные физические соединения в кабинетах управляющих и на контрольно-наблюдательных пунктах на границах зеленой зоны. Соответственно, Бон-Бон, никогда даже не помышлявшей отказываться от благ цивилизации, оказалась, мягко скажем, не в своей стихии.
Второй чудной новостью оказалось то, что по прилету Вильгельм, будучи в своей собственной конюшне ни в зуб копытом, напрочь отказался от помощи своего управляющего. Провожатой белобрысого пришлось стать Бон-Бон. Хотя, она, как урожденная горожанка, понимала в конях, конюшнях и коневодстве не больше человека. Но Верховена это нимало не заботило: он был уверен, что у пони должно быть какое-то природное понимание всего этого хозяйства. Итогом стали двадцать минут бессмысленного нарезания кругов вокруг какого-то загона, вход в который бежевая "эксперт" все никак не могла нащупать. Спас всех невесть откуда появившийся Моури. Косолапый вывел незадачливых приключенцев к "загородному домику" (не то чтобы дворцу, но в такой конуре поняшка была бы весьма не против пожить месячишек несколько), где уже были накрыты столы и в ожидании хозяина толпились подобострастные работнички во главе с управляющим. За завтраком Моури не без юмора поведал Вильгельму и Бон-Бон, что все это время они кружили вокруг площадки для выездки, где, в связи с нежданным приездом Верховена, никого не было и быть не могло. Впрочем, если уж им так приспичило, то организовать выездку или даже офицерское троеборье ничего не стоит. Хотя, на взгляд Моури, взятый Верховеном скакун был мелковат и гармоничнее смотрелся бы мурлыкая на мягком коврике. Вильгельм на шутки косолапого синтета не реагировал, да и, вообще, не проронил ни слова, пока не закончил с основными блюдами и не перешел к десерту и напиткам. Бон-Бон же попробовала оппонировать Моури, за что получила приглашение на верховую прогулку. Это выбило пони из колеи и заставило замолкнуть: это на нее кого-то собирается посадить косолапый или саму пони взгромоздить на лошадь? Какое бы из предположений ни было верно, но тут же возникали два других вопроса: "Каким образом?" и "Сколько случайных свидетелей будет ржать над Бон-Бон?".
По окончанию завтрака Моури выступил для Вильгельма и Бон-Бон гидом, ориентируясь на "Липице" как у себя дома. Похоже, он был завсегдатаем этой конюшни. А судя по отсутствию хоть какой-то реакции хозяина, Верховен был об этом превосходно осведомлен и не возражал. Так что, спустя буквально пару минут Бон-Бон оторопело таращилась на свою дальнюю родню (вживую оказавшуюся куда больше, чем на картинках или видеозаписях) пока белобрысый обстоятельно излагал сомневающемуся косолапому запланированную им программу мероприятий. Беседовали двуногие довольно долго, так что синтетическая пони успела узнать о лошадях две немаловажные вещи. Во-первых, плевать они на нее хотели. Во-вторых, попрошайничали соленые сухарики у людей не хуже заправских котов.
По итогу этих бесед началось ьретье за день приключение, коим стала верховая прогулка к неким "большим левадам". Там торговец алмазами собирался что-то там этакое понять о поставщиках.
Поначалу Бон-Бон не возражала против сумасбродств двуногих и весело трусила за еле плетущейся, а все больше порывающейся пойти куда-то по своим делам лошадью Вильгельма. Но вскоре белобрысый сообразил, как нужно управляться с деловым четвероногим, и бежевой пони стало не до смеха: чтобы не отстать за неспешно рысящим транспортом человеков ей пришлось перейти на галоп. При этом, нужно вновь отметить, что Бон-Бон была урожденной горожанкой и отнюдь не культуристкой, даже в Эквестрии всерьез бегавшей только по большим праздникам. Так что, вскоре пони выдохлась и запросила у людей пощады. Лучше бы она этого не делала.
Моури незамедлительно (и с подколками) откликнулся на просьбу четвероногой спутницы сбавить темп, и осадил свою лошадь, заставив ту лечь на живот. После чего предложил Бон-Бон усаживаться перед собой. Пони было засомневалась, но, услышав фразу "И чего это я? Пони же они сами себе транспорт — сутками напролет могут по монгольской степи скакать!", решила рискнуть, и кое-как забралась на смиренно терпящее неумелую понячью возню животное. Усевшись и зафиксировавшись левой рукой косолапого как ремнем безопасности Бон-Бон было успокоилась, но... Тут лошадь встала. И выяснилось, что спина у нее не такая уж и широкая и фланки поняшки разъезжаются в разные стороны, копыта скользят по мохнатой шкуре, а рука Моури это не удобный синтетический ремень, а жесткий турник, на котором можно только висеть в самой неудобной позе. В общем, салон у лошади был продуман очень плохо. Единственным плюсом в нем был лишь прекрасный обзор (отлично нивилировавшийся косолапым, перекрывавшим всю заднюю полусферу). Но все это были лишь цветочки. Настоящая проблема возникла перед Бон-Бон тогда, когда Моури свистнул и легонько хлопнул ногами по бокам своего средства передвижения. Как оказалось, лошади в базовой комплектации не оснащались амортизаторами — пони быстро укачало. Так что, буквально через пять минут она оказалась перекинутой поперек лошадиной спины: круп безвольно свисал с одного бока экотранспорта, а передние ноги и позеленевшая мордочка — с другого.
Кавалькаде пришлось остановиться и заняться проблемами четвероногой наездницы. В первую очередь, ссадить ее на землю и отпоить водой. После же, когда Бон-Бон немного пришла в себя, Моури предложил пересадить хвостатую синтета на лошадь Вильгельма, ибо "твой мерин иноходец — на нем ехать, как на облаке плыть". Так и было сделано. Что, впрочем, не дало никаких положительных результатов. Лошадь, на спину которой забралась пони, отказалась вставать: просто лежала на животе с вытаращенными в ужасе глазами и тяжело дышала, никак не реагируя на понукания людей. Так что, спустя пару попыток поднять перепуганное животное как под узцы, так и под седлом косолапый оставил это занятие и снова ссадил пони на землю. И, о чудо, лошадь тут же вновь обрела способность ходить! Что не прошло незамеченным, и на ее спине вновь оказалась многострадальная Бон-Бон. Тем опять приковав бедное животное к земле.
В итоге, через добрую четверть часа бесплодных усилий было решено идти пешком, ведя лошадей на поводу. Людей такой исход не радовал, в отличии от пони, предвкушавшей неспешную прогулку по идиллической местности Зеленого Сектора. Но таковым настрой Бон-Бон был лишь поначалу. Как выяснилось, Зеленый Сектор, и правда, "сохранял Матушку-Природу в ее первозданном и удобном для цивилизованного человека виде". Включая и такой ее "удобный" подарок как мухи. Очень многочисленные и надоедливые, ныть и жаловаться на которых можно было до бесконечности. Но вот убежать — никак. Потому, что люди еле волокли ноги, тем тормозя изводимую шестиногими сатрапами пони.
После десятого залетевшего в нос насекомого и, соответственно, десятой понячьей жалобы Моури отстегнул с пояса темно-желтого цвета баллончик и пару раз прыснул на Бон-Бон чем-то вонючим. Мухи отстали. Зато появилось время обратить внимание на собственные спутавшиеся за время пути и полные репейников (еще один "дар природы") гриву и хвост, а также на то, что "мы уже идем, идем, а конца пути не видно!". То есть, количество понячьих нытья и расстройства не уменьшилось. На счастье четвероногой синтета, чей возмущенный гундеж уже начал доводить людей до точки кипения, вскоре компания вместе с ведомыми в поводу лошадьми добралась таки до цели своего путешествия.
Где и началось четвертое на этот день приключение бежевой поняши.
Началось оно с того, что белобрысый вместе с Моури и пони (транспортированной косолапым наверх в какой-то тряпке на веревках и тем натерпевшейся нового страха) забрался на невесть зачем построенную тут наблюдательную вышку, и приказал четвероногой спутнице объяснять причины того или иного поведения выпасающихся на расчерченной гигантскими проволочными заборами земле лошадей. Бон-Бон, понятное дело, не имела ни малейшего понятия о лошадиных мотивах, так что сначала отнекивалась, а потом, под давлением уже начавшего раздражаться Вильгельма, принялась напропалую фантазировать, в итоге так завравшись, что была отправлена на землю "приготовить ланч или на что еще созидательное способен твой пол?". Спуск производился все в той же тряпке, заставив бежевую синтета ненадолго проникнутся уважением к пегасам.
Спустившись на землю и немного придя в себя, Бон-Бон двинулась исследовать "большие левады". Ну и что, что ее отправили приготовить ланч? Во-первых, ее просто выпроводили под первым попавшимся предлогом, а потому слова о готовке всерьез можно не воспринимать. Во-вторых, сама Бон-Бон есть не хотела, а потому и люди еще не могли проголодаться. И, в-третьих, это, вообще, по-хамски так обращаться с пони! Так что, она не будет тратить свою драгоценную жизнь на кухне, пока эти два обнаглевших примата развлекаются там на верхотуре!
Левады, что бы ни значило это слово на самом деле, действительно оказались большим сооружением, представляющим из себя компактный комплекс каких-то хозяйственных построек, окруженный простирающимися что хватает глаз (с высоты понячьего роста, понятное дело) дурацкими заборами, состоящими из столбов и пары ниток слабо натянутой проволоки. За заборами виднелась самая настоящая зеленая трава, а еще дальше маячили подвижные пятна, бывшие, по всей видимости, лошадьми. То есть, ловить там было нечего – пусть двуногие сами своей животиной занимаются. В общем, преисполненная праведной обиды пони двинулась к строениям.
Увы, там ее не очень-то и ждали. Один из работников, до этого контролировавший роботов-погрузчиков, разгружавших ящики с крупного колесного автомата, ловко перехватил бежевую поняшу, направившуяся было к явно жилому домику, и отвел ее обратно к наблюдательной вышке. Вышка же ответила ругательствами на незнакомом языке и повторным распоряжением заняться чем-нибудь своим и не отвлекать мужчин от серьезного дела. Похоже, дела с разгадкой тайны поставщиков у Верховена шли скверно. Так что, Бон-Бон сочла за лучшее удалиться, и направиться в единственное место, откуда ее еще не выгнали — к проволочным заборам.
Дорога вдоль ограждений была длинной и однообразной. А потому вскоре пони она надоела, и четвероногая туристка решила срезать путь через сами огороженные поля. Ворота, правда, было искать лень. А потому Бон-Бон полезла прямо сквозь забор. Благо, что проволока висела бестолково и могла быть легко отклонена хоть ногой, хоть головой. Тем продемонстрировав одно интересное физическое явление: истошный писк и непрямолинейное ускорение маленькой синтетической лошадки при замыкании электрической цепи.
Ограда оказалась электрифицирована. Что полностью объясняло ее "дырявость". Тем не менее, Бон-Бон внутрь попала: вывалилась на зеленую траву, все еще визжа и отбрыкиваясь от невесть откуда взявшейся опасности.
Немного придя в себя, пони грязно обругала забор, показала ему пару неприличных жестов и с чувством выполненного долга потрусила к видневшимся вдали темным пятнам. Заняться ей, все равно, было нечем, а опасаться нечего — судя по поведению лошадей на пути к "большим левадам", эти гиганты были отъявленными трусами. К тому же, не ели мяса, что сразу делало их в глазах четвероногой горожанки безобиднее пылесоса.
Через какое-то время пятна превратились в группу лошадей, пасущихся около одного из ограждений (как показалось Бон-Бон, выбрали они именно это место неспроста). Прикинув размеры этих животных по отношению к столбу изгороди, пони остановилась, вновь начав сомневаться в своей безопасности: травоядные там или нет те лошади, но они же огромнее любого антропоморфного синтета! Впрочем, хорошенько обдумать ситуацию у нее не получилось. Одна из лошадей заметила Бон-Бон и, подняв голову, заржала. В ответ все остальные лошади тоже перестали пастись и, насторожив уши, уставились на синтета. Бон-Бон выдохнула и двинулась навстречу животным — что бы там на уме у них ни было, но в случае чего по ровному полю поняшка точно не убежит.
— Здравствуйте, — вымученно улыбнулась Бон-Бон первой попавшейся лошади, чувствуя себя при этом форменной идиоткой.
Реакция четвероногого на это была совершенно неожиданной для пони: лошадь испугано фыркнула, отпрыгнула и задала стрекача, а её сородичи попятились от миниатюрной гостьи. Ободренная этим Бон-Бон осмелела и принялась расхаживать между шарахающимися от неё лошадьми, во все глаза рассматривая диковинных животных. Лошади на самом деле все как одна оказались жеребцами (причем, по всей видимости, очень молодыми — Бон-Бон не без кобыльего интереса взглядом изучала их причиндалы), на плечах которых красовались невесть как нанесенные на шкуры литеры "VL". Увлеченная своим занятием пони и не заметила, как некоторые из четвероногих осмелели...
— Это еще что?! — Бон-Бон крутанулась вокруг своей оси, оказавшись лицом к лицу с лошадью, только что засунувшей свой нос под понячий хвост.
Конь же совершенно не смутился рассерженной поняшки. Он поднял голову, смешно задрал верхнюю губу, обнажив плоские зубы и нелепо зафыркал. Бон-Бон, наверное, даже бы посмеялась над этим представлением, если бы в этот самый момент не ощутила поползновения другого любителя пофыркать под понячьим хвостиком. Так что бежевая кобылка вновь крутанулась на месте, и принялась высказывать лошади все, что она о ней думает. Впрочем, лошади речей синтета не понимали, а потому Бон-Бон тут же пришлось отвлечься на третье нескромное поползновение. Вернул же ее внимание к первому нахалу лишь аж четвертый щекотатель кобыльих прелестей. И, надо заметить, от представшего перед ней зрелища Бон-Бон обомлела: коник был ей очень рад — между его задних ног болтался полувставший шланг, по размерам не уступавший полностью намастряченной гордости доброго жеребца-пони. Конечно, Бон-Бон далеко не раз в своей жизни мечтала хорошенько "помять конфетки" с каким-нибудь жеребчиком-из-кобыльего-журнала (где к романтической истории случайной встречи на природе в конце всегда прилагался длинный, толстый и пульсирующий делатель жеребят), но это уже было за гранью...
Пони осмотрелась по сторонам и что-то (скорее всего, самая-самая ее кобылья часть) внутри екнуло. Вокруг задирали губы, фыркали и пританцовывали от нетерпения пятеро здоровущих жеребцов, между задних ног которых болтались уже отнюдь не шланги, а самые настоящие трубы большого диаметра, выполненные из черной пульсирующей плоти и явно предназначенные для закачки внутрь бедной поняшковости Бон-Бон непонячьего объема жидкости. За этим последовали писк, топот и острая боль в крупе...
Пятеро молодых коней со смесью удивления и разочарования смотрели на то, как маленькая, несуразная, но вполне готовая принять жеребца кобылица пулей проскочила между ними и, невзирая на болючую проволоку, не останавливаясь, вылетела за пределы левады. Наблюдатели же на вышке лишь обменялись банкнотами.
Бон-Бон скакала как никогда в жизни! Понячье сердечко заходилось в бешеном ритме, ноги болели, дыхания не хватало, но образ огромных зверей с охочими до ее петли зверьми малыми гнал кобылку вперед почище скипидарной примочки под хвостом.
Вскоре показались хозяйственные строения "больших левад", и пони сбавила ход — кажется, она была в безопасности. Теперь можно и нужно подумать о произошедшем и о своем имидже. Все обошлось. Никто ее позора с конями не видел. Ведь так? А потому, нужно позаботится о том, чтобы ни одна живая душа даже не заподозрила, что Бон-Бон Мацаревич снова вляпалась в какую-то некрасивую историю.
Пони обошла постройки с той стороны, что не просматривалась с вышки, и принялась искать что-нибудь, что сошло бы за зеркало. Вскоре удача ей улыбнулась и на стене одного из строений обнаружился зачем-то растянутый лист фольги. Немного помятый, но все же пригодный в качестве плохонького зеркала. Глядя в него, пони начала прихорашиваться, поправляя копытами гриву и хвост и приглаживая шерстку — никто не должен был заподозрить, что еще недавно все они стояли дыбом от страха.
Закончив с наведением марафета кобылка почувствовала, что проголодалась. Это навело ее мысли на ранее данное Вильгельмом распоряжение. Понятно было, что тот отправил синтета заниматься готовкой только для того, чтобы от нее избавиться. Но выслужится перед нынешним то ли работодателем, то ли хозяином все же хотелось. К тому же, если пони сейчас приготовит поесть для, наверняка, успевших проголодаться людей, то не только перекусит сама, но и избавится от неудобных вопросов о своем времяпрепровождении: Бон-Бон в поте мордочки своей готовила вкусности, а не попадала в дурацкие приключения с лошадьми... Пони зацокала к ранее примеченному домику, где вполне могла быть кухня.
На этот раз она снова попалась работнику конюшни (уже другому), но не сплоховала: сделав высокомерную мордочку, пони приказала показывать, где тут кухня, ибо хозяин проголодался. Человек сначала остолбенел от удивления, а потом сам встал в позу и высказал Бон-Бон, что а) микроскопические лошади — извращение, б) говорящие микроскопические лошади — извращение в квадрате, в) лошади-повара — бред, и г) грубые говорящие лошади пусть ориентируются по мху и муравейникам — он грубиянкам не помощник. Бежевой хамке пришлось извиняться. Конюх (кажется) извинения принял и, посетовав на нынешние тенденции в коневодстве ("Выводят карманных лошадей! Скоро на скакунов придется блох жокеями усаживать!"), помог пони попасть на кухню.
На кухне уже стояли три подноса с накрытыми блестящими колпаками блюдами. Пони не смогла удержать любопытство, и залезла носом в один из них. Заказанная в ресторане еда не была плоха... Но Бон-Бон, помня из зазеркальной жизни свои с Лирой выезды на природу, была уверена, что ресторанный выпендреж — вовсе не то, что нужно горожанам, весь день активно проведшим на свежем воздухе. Нужно что-нибудь а) горячее, б) сытное, и в) что-нибудь сладкое уже для себя любимой. Так что, пони направилась в душевую, дабы привести себя в рабочее состояние, а потом распотрошила кухню с кладовкой и принялась за поварское колдунство, радуясь тому что со времен Эквестрии навыки не пропали.
Когда уставшие люди вошли в домик персонала, их встретил густой сытный запах свежеприготовленной еды. Именно еды, а не ресторанных кушаний — пахло тем, чем, действительно, можно набить живот после целого дня под открытым небом. Помимо этого в домике еще имелась улыбающаяся бежевая пони, где-то раздобывшая галстук-бабочку и белоснежное полотенце, перекинутое через понячью спину.
— По-моему, Вилли, наша кошка где-то нашкодила, раз так выслуживается, — хохотнул Моури при виде заискивающей мордочки пони, тем немало смутив ее.
— Думаю, нам с тобой следует забыть эту её выходку. Каждая фрауляйн имеет природное право на глупость, — пожал плечами белобрысый, тем вызвав у Бон-Бон море невысказанных вопросов, — Меня гораздо больше волнуют эти запахи. Если мой нос меня не обманывает, пахнет вареным картофелем, Kraut, мясом и чем-то печеным.
— Добро пожаловать в ресторан "У Конфетки", милостивые сэры. Соизвольте проследовать за мной в трапезную, — Бон-Бон обиделась на людей за их намеки на "выходку", так что решила вести себя как можно более вызывающе. Даже повернувшись спиной к "гостям" кокетливо качнула хвостом.
— Надо же, она еще и обиделась! Вон как злобно кокетничает! Вилли, береги обувь! — Моури заржал, заставив бон-Бон против воли зло зафыркать и прибавить шагу.
— Главное, чтобы на столе вместо Speisen нас не ждало сено, — Вильгельм был раздражающе спокоен и, похоже, вовсе не собирался обращать внимание на намеки пытающейся выказать свое недовольство пони. Так что, той просто пришлось проглотить понячью обиду и поцокать в небольшую столовую комнату, ведя двуногих к аппетитно пахнущей снеди.
Усевшись за стол и усадив за него же разобидевшуюся лошадку, люди отдали должное ланчу. По мере насыщения их настроение улучшалось и вскоре они уже нахваливали поварские умения Бон-Бон, шутили и философствовали (последнему очень поспособствовало содержимое ресторанных бутылок). Во время этих посиделок пони узнала, что из наблюдений за лошадьми Вильгельм так ничего и не понял о поставщиках. Ее приключение с конями тайной не было с самого начала – бежевая конспираторша зря секретничала (Моури ставил на то, что жеребцы устроят драку, а победитель заберет себе Бон-Бон, и никуда уже кобылку от себя не отпустит). Так же выяснилось, что косолапый знал об отвращении пони от Хасбро к мясу (но, к ехидному понячьему удовольствию, не знал, что Бон-Бон немало времени тесно общалась с синтетами-каноидами (преимущественно с полицейскими собаками), а потому уже давно его переборола). Еще Моури горячо интересовался скачками, проводившимися в Зеленом Секторе (но ставок никогда не делал: сказал, что "я не такой широкой души, чтобы давать этим жирным соко наживаться"). Под конец же ланча поднабравшийся Вильгельм разразился речью, в которой обличал нравственный упадок нынешнего общества и сетовал, что в сегодняшнем мире мало кто помнит о своем роде и почитает деяния предков. От какового спича Бон-Бон немало так обалдела, забыв даже вставить что-нибудь в свою защиту. Верховен же продолжил нести дичь, ставя в противовес современному беспамятному и, несомненно, духовно пустому обывателю гигаполисов себя. В частности, Вильгельм знал своих предков чуть ли не до времен спора "пальма или земля?", а также помнил о своем австрийском происхождении и очень гордился тем, что все три мировые войны развязали именно австрийцы (они бы, наверное, и четвертую начали, если бы завистники не подсуетились и не траванули Артура фон Бока и его партайгеноссе на триумфальном обеде). На этом Бон-Бон, которой вино теперь тоже ударило в голову, попыталась было возражать белобрысому хозяину конюшни, но того сорвало в какие-то совсем уж дикие дебри: начались рассказы о высших силах, предназначении и "Я покажу этим поедателям мацы, с кем они спорить решили!" Моури же лишь поддакивал и постоянно подливал Вильгельму из невесть откуда взявшейся фляжки. Когда же оратор отключился, косолапый вызвал одного из работников "больших левад" и распорядился о транспорте, а Бон-Бон попросил больше не спорить с Верховеном на дурацкие темы, особенно когда тот пьян.
На обратном пути, уже в пассажирском роботе, стилизованном под древний автомобиль с открытым салоном, Бон-Бон узнала почему Моури не опасается за тот дискордский бардак, что был скрыт в голове его друга. Как рассказал косолапый, в алмазном бизнесе, а, значит, подальше от всяких глупостей, Верховена держал древний спор, затеянный его предком с неким Моше Ситруном. И пока белобрысый не выиграет вчистую это пари, длящееся уже не первое поколение, он не успокоится. То есть, из бизнеса не уйдет и неприятности, по старой семейной традиции Верховенов, на свою пятую точку искать не примется. А выиграть тот спор невозможно: другие торговцы алмазами никогда не признают Верховенов равными партнерами ровно по той же причине, почему Вильгельм никогда не признает их равными своей семье — старые вопросы крови, для большинства современных жителей гигаполисов давно позабытые и оставленные в седом прошлом. Ну, и упрямство двух семей, конечно же, замешанное на давнем соперничестве. Так что, Вильгельм и дальше будет целиком занят своим экзотическим бизнесом, не находя времени для развития своих порочных наклонностей.
Пони все эти разговоры о столетних спорах показались очень странными. Но, похоже, косолапый знал, о чем говорил. Так что, она решила промолчать, и просто любовалась видами, наслаждаться которыми раньше мешали мухи и необходимость переставлять собственные четыре.
По прилету обратно в Белый Город их уже дожидалась Эмма с целым набором заранее подготовленных мероприятий по приведению "веселого" хозяина дома в более подходящий для ночевки вид. Видимо, Вильгельму было не впервой нажираться до поросячьего визга. Впрочем, судя по выражению лица синтета-прислуги, делал он это, все-таки, нечасто (но основательно). В чутких руках синтетической девушки Верховен быстро превратился из пьяно дрыхнущей в глайдере свиньи в мирно спящего в своей спальне подвыпившего джентльмена.
Бон-Бон тоже досталось. Впрочем, того, против чего пони вовсе не возражала. Простирнув уже протрезвевшую кобылку в ванне и прыснув ей в рот средством от того самого запаха, Эмма не замедлила намекнуть, что не против залезть кое-кому под хвост. Бон-Бон против не была. Так что, два синтета устроили шаловливые игрища прямо в месте принятия гигиенических процедур. Девушка снова была просто великолепна, вымотав кобылку настолько, что та вырубилась прямо там же, сразу же после одного из оргазмов. До постели, по всей видимости, ее донесла уже Эмма. Сны снова были зелеными.
— Итак, снова... Поставщик вдруг наведался в конюшни, где он отродясь не бывал. Ваши соображения? — первый обвел собравшихся нехорошим взглядом.
— По возвращению он был пьян, — заметил один из агентов, — Очевидно, что он отправился в Зеленый Сектор расслабиться и отдохнуть.
— Моури уже неоднократно убеждал поставщика навестить конюшни. Возможно, в этот раз он поддался на уговоры, — поддержал коллегу стоящий рядом агент, — Это же оче...
— А мне вот не очевидно! Уже четверть часа не очевидно! Не сметь оправдывать свои провалы! — в сердцах грохнул по столу первый, — Тогда какого он взял с собой этого синтета от Хасбро?
Агенты как один виновато уставились в пол — первый был не на шутку зол и продолжать оправдываться было себе дороже: то, что не сработало в первую четверть часа, во вторую лишь усилит ярость и без того сейчас далекого от всепрощения начальства.
— А что скажет нам аналитик? — первый резко развернулся к другой фигуре, скромно стоящей в углу.
— Мое мнение неизменно: поставщик пытается через синтета понять нас, — вкрадчиво ответила фигура, — Иного рационального объяснения изменениям в его поведении я подобрать не могу.
— Ладно, примем как рабочую эту версию. Все другие уже развалились, — первый неприязненно взглянул на агентов, отчего те еще упорнее принялись разглядывать пол, — Вы, стадо некомпетентностей, вон! И чтобы духу вашего тут не было, пока не выясните, кто эта синтет и откуда поставщик её раздобыл!
Агенты с огромным энтузиазмом восприняли это распоряжение, и тут же кинулись вон из помещения – видимо, исполнять.
— А вас, товарищ аналитик, я попрошу остаться, — остановил качнувшуюся было из своего угла фигуру голос первого.
Глава 7, в которой все идет наперекосяк
Проснулась на следующий день Бон-Бон свежей и выспавшейся. Приведя себя в порядок, позавтракав и убедившись, что Вильгельм уже исчез из дома, пони снова занялась розысками в сети, намереваясь расширить и углубить свои успехи во взломе сайтов поставщиков. Если говорить точнее, то бежевую хакершу интересовали СНШЛ и их тайны. Весь оставшийся день пони потратила именно на это дело (ну, и еще на болтовню с Эммой). Но, увы, ничего интересного узнать так и не смогла: счета с отчетами и отчеты со счетами. Если у лунных шахтеров и были темные делишки (а их не могло не быть), то информацию о них они в сети не хранили. В общем, день оказался потрачен впустую. Да и вечер, чего уж таить, вышел не ахти: Верховен был не в духе, и беседа клеилась с трудом. Так что, пони была рада-прерада, когда воскресенье наконец подошло к концу, и можно было свернуться калачиком в своей постельке.
Понедельник начался со странностей. Сначала Бон-Бон не поняла с каких. Но к завтраку сообразила, что походка Эммы, наводившей порядок там, где не справлялись роботы Идеального Дома, изменилась. Немного, но... Решив проявить участие, пони попыталась завязать разговор с синтетической прислугой, интересуясь, не болит ли у нее чего. Эмма охотно отвечала четвероногой собеседнице. Чем вызвала у бежевой лошадки первые подозрения: в словах девушки не было той сердечности, что встречала пони раньше. Тем не менее, приставучее копытное продолжало допытываться, а под конец осмелело и само первой предложило заняться девичьими играми, дабы поднять двуногой настроение. Эмма не возражала. Так что, вскоре, уединившись в комнате Бон-Бон (насколько можно уединиться в утыканном средствами наблюдения доме под управлением компьютера), две синтетические девушки изрядно покувыркались. В этот раз Эмма была куда сдержаннее. Бон-Бон даже не отрубилась по окончанию шалостей с ловкой синтетом.
Совместные проказы только укрепили подозрения пони о том, что у Эммы что-то стряслось: в постели та вела себя совсем по-другому, чем раньше. Да и походка после полизушек не вернулась к прежней. Не говоря уже о том, что, как показалось Бон-Бон, теперь девушка была куда скованнее и формальнее. Тем не менее, напрямую расспросив прислугу и получив отрицательный ответ, поняша отмахнулась от своих подозрений, решив списать их на разыгравшееся воображение.
Но во вторник странное поведение Эммы никуда не исчезло. Что оказалось особенно заметно на фоне того, что Бон-Бон было категорически нечем заняться: все свои дела с прежней жизнью она уже уладила, зацепки в сети перепроверила, идей о поставщиках не было, а из всех, кого пони знала, под копытом имелась лишь синтетическая прислуга. Так что, изнывающая от скуки лошадка с безделья принялась следить за девушкой.
Результаты слежки оказались странными. Во-первых, Эмма вдруг позабыла, где что лежит, стоит или просто убрано с глаз долой, а потому постоянно обращалась к Идеальному Дому за справкой. Во-вторых, ходила она уж больно... правильно? Раньше девушка легко порхала по дому, переходя на "походку прислуги" лишь в присутствии Вильгельма. Теперь же она все время двигалась четко и экономно, как робот или образцовая служанка. И, в-третьих, Эмма вдруг начала называть Бон-Бон "фрауляйн", хотя до этого она всегда была "мисс"! Вот последнее-то поняшку и зацепило за живое, заставив подозревать всякое нехорошее.
Так что, появление на вечерней беседе Моури, приволокшего с собой распечатки каких-то эквинометрических таблиц, очень обрадовало пони — она тут же нажаловалась на перемены, произошедшие с Эммой. К ее немалому удивлению, беседа с Верховеном была тут же свернута, а самой Бон-Бон устроен самый настоящий перекрестный допрос. И темой его было вовсе не поведение кобылки, а странности двуногой прислуги (и то, когда поняшка заметила их впервые). Ответы пони заставляли людей все больше и больше хмурится, а под самый конец косолапый потребовал от Бон-Бон поклясться, что ничего из сказанного в тот вечер за пределы их маленького круга не выйдет. Перепугавшаяся лошадка, конечно же, клятву дала.
Следующие четыре дня проходили как обычно, если не считать Моури, повадившегося гостить с раннего утра и до позднего вечера. Ну, и, не сильно скрываясь, обсуждать с Бон-Бон дела "Алмазов Верховенов".
Вечером же воскресенья Вильгельм вызвал Моури и Бон-Бон в свой кабинет и, включив дополнительные средства безопасности, стал держать военный совет. На котором выяснилось то, что кто-то "слил" всю ту дезу, что наболтал поняшке косолапый, поставщикам. Определил это хозяин дома по тому, что на воскресной встрече поставщики лопухнулись в строгом соответствии с выдуманными Моури бреднями. Как считал Верховен, это было неопровержимым доказательством того, что в ближайший к нему круг внедрился шпион и этим шпионом была прислуга. На вопрос же Бон-Бон о том, что случилось с настоящей Эммой, белобрысый лишь пожал плечами: уехала, похищена, убита — кроме самой девушки и осуществивших подмену злоумышленников это уже, вряд ли, кто-то узнает. Вильгельм предпочитал шпиона не трогать, но притвориться, что тот и вовсе не был разоблачен. Моури же и Бон-Бон были против. Правда, голос поняшки ничего не весил, так что говорил в основном косолапый. Он считал, что шпиона нужно поймать и допросить. Так как, раз он смог внедриться не абы куда, а в число сто раз проверенных слуг, обслуживающих не самых бедных жителей Белого Города, то можно ожидать, что он копает и разнюхивает вовсе не на поставщиков, а для силы куда более солидной и заслуживающей уважения. И не лишне бы было узнать то, что это за сила или, по крайней мере, членом какой цены организации является этот "крот". В этом Бон-Бон вынужденно поддержала наемника: ни для кого в Европейском Гигаполисе не было секретом, что преступность тоже делится на ширпотреб для бедноты и элиту, чьи услуги могут позволить себе лишь избранные. В итоге, Моури удалось склонить Вильгельма на свою сторону. Операция по поимке шпиона была назначена на завтра. Но, как это ни странно, разработки плана за сим не последовало — косолапый сказал, что возьмет все на себя, и, одной рукой подхватив Бон-Бон под грудь, вышел из кабинета.
Последней точкой того дня для Бон-Бон стала ее постель, куда Моури и сгрузил недовольно повисшую на руке пони.
Следующий день бежевая кобылка начала как на иголках: ей повсюду мерещились признаки грядущей операции, а копыта так и чесались задать шпиону пару весомых вопросов о том, куда он дел Эмму. Но... ничего не происходило. Даже Моури не появлялся. Так что, к вечеру Бон-Бон успокоилась и как-то даже разочаровалась в косолапом.
В половине же восьмого домой вернулся Вильгельм в сопровождении одного телохранителя, который, в противоречие обычному порядку, не остался за дверями жилища Верховена. Хозяин дома лично перехватил лже-Эмму и распорядился накрыть стол, достойный сделки века.
Еще через двадцать минут на посадочную площадку сел огромный громоздкий флаер, увешанный оружием словно армейская машина. Из него вылезло пятеро до зубов вооруженных человек, в руках одно из которых (оказавшегося Моури собственной персоной) был небольшой бронированный кейс. Эту ватагу, тычащую стволами автоматических бластеров во все стороны, в дверях встречал сам Вильгельм, салютуя им фужером с шампанским и недвусмысленно намереваясь лично проводить внутрь собственного дома.
От происходящего вокруг Бон-Бон просто обалдела. Впрочем, лже-Эмма тоже. По крайней мере, прислуживая за столом вдруг удостоившимся такой чести наемникам, она слова не проронила насчет того, "что за черт тут творится?!". И даже позволила им шлепать и обнимать себя во всяких разных местах, а под конец, вообще, была заграбастана Моури на колени.
Следующий акт разворачивающейся на глазах Бон-Бон пошлой пьесы оказался неожиданным. Моури провел невесть откуда взявшимся сканером перед шеей служанки, за чем молниеносно перегнул ее через колено и достал острый армейский нож. Эмма даже завизжать не успела, как лезвие погрузилось в ее шею, а руки и ноги оказались зафиксированы двумя дюжими наемниками.
— "Лягушачья кожа", Вилли. Как я и говорил, — косолапый разогнулся и продемонстрировал Верховенну неаккуратный прямоугольный кусочек чего-то желеобразного, очень смахивающего на медицинскую искусственную плоть, — Вот поэтому эта дрянь и проходила через твои сканеры. Гениальная вещь. Но если знать, что искать, то ловится элементарно: провел сканером не сзади, а спереди, и готово. Сигнал слабый — полноценно пробить шею его не хватает.
— То есть, это человек? Не синтет? — белобрысый облокотился на стену и с отстраненным интересом принялся разглядывать распяленную наемниками девушку, — Сколько компаний занимаются такими услугами?
— Может и синтет — от безденежья и на больший риск идут. По второму вопросу, в нашем Гигаполисе трое: Баварский Синдикат, SpectrGuardian(ltd.) и правительство. Выбирай, Вилли, кто тебе больше нравится, — Моури потянулся за шприцем, который ему протягивал третий наемник, — Если...
Договорить ему не дали. На коленях косолапого взвился сноп зеленого пламени, после чего Моури охнул, и повалился на спину от удара оказавшегося в его руках черного существа. Существо то ли зашипело, то ли выругалось, сверкнуло зеленым и... пропало, оставив на память лишь обрывки одежды.
— К парадному, бараны!.. — заорал валяющийся на полу Моури своим подчиненным, ошалело озиравшимся по сторонам.
Те не стали переспрашивать, и дружно кинулись исполнять приказ, оставив одного наемника помочь своему командиру. За ними побежал Вильгельм, размахивая выхваченным из-за пазухи шоковым пистолетом. А за Вильгельмом побежала пони, не совсем понимающая то, зачем она, вообще, это делает. Но "все бегут, и я бегу" — наследие миллионов лет, которое из маленьких лошадок не удалось вытравить даже биоинженерам БРТО.
В итоге, пони одновременно с наемниками оказалась в прихожей, где в постепенно твердеющих "соплях" неприятного желтого цвета барахталось давешнее существо. И чуть сама не оказалась в ловушке, в какую угодила лже-Эмма — один из солдат удачи успел наступить Бон-Бон на хвост раньше, чем она оказалась в радиусе поражения защитных систем Идеального Дома. Было больно, но, как нашла кобылка, боль в хвосте гораздо лучше, чем перспектива вычищать склизкую гадость из шерстки, гривы и, что особенно неприятно, длинного и пушистого хвоста.
Пока же пони выдумывала оправдания, позволявшие ей ни на кого не обижаться, люди отключили систему безопасности, окружили существо и стянули его ноги и голову клейкой лентой. Человеческие наручники, болтавшиеся на поясах наемников, для него, точно, не подходили. Существо странно ругалось и шипело, но больше во вспышках не исчезало. А через пару минут приковылял весь перемотанный Моури, рукой держащийся за правый бок.
— Ну, попалась, сучка, — осклабился он при виде связанного существа, — Еще никто мне ребра безнаказанно не ломал!
Существо в ответ зашипело и обозвало косолапого лысой обезьяной. Тот внимание на выпад шпионки не обратил, вместо этого принялся осматривать свою добычу.
— Что это может быть, Джеймс? — задумчиво спросил хозяин дома, присоединившийся к изучению злобно шипящего трофея.
— Чертов синтет от той же чертовой компании, что наклепала твоих поставщиков, Вилли, — хохотнул осматривающий голову лже-Эммы косолапый, и тут же скривился от боли, — Кх! Удачно она меня, сучка... Посмотри на нее: тоже лошадь, тоже без чипа и тоже ничерта нас не уважает. Три совпадения подряд значат, что это ничерта не совпадения.
— Странная какая-то лошадь... К тому же, как ей удавалось выдавать себя за девушку, а потом удрать от тебя? — Верховен продолжал стоять у стены и потирать подбородок, задумчиво глядя на обездвиженное существо, — Я не инженер и не военный, но случившееся сегодня вызывает у меня много вопросов. Кстати, когда ты планируешь ее допросить?
— Скоро. Вот только доберусь до медицинского кабинета, и уточню в своей шпаргалке кое-что по синтетам "Хасбро", — Моури шлепнул по заду существа, которое наемники уже погрузили на тележку-робота, отчего оно возмущенно зашипело и попыталось лягнуть косолопаго, — Больно наша гостья похожа на "перевертыша".
— А это еще что за зверь? — Верховен стоял уже около трофея сегодняшней охоты и пристально разглядывал голову странного синтета, а у его ног жалась Бон-Бон, которой тоже было донельзя любопытно, но и столь же страшно, — Кстати, Джеймс, ты говорил, что рога поставщики изготовлять не умеют. А у этого экземпляра я вижу на голове какой-то отросток.
В ответ существо зло фыркнуло и попыталось плюнуть в одного из наемников. Впрочем, не попало.
— Езжайте, — скомандовал Моури своим подчиненным, уже собиравшимся отправиться в путь вместе с трофеем, а у хозяина дома жестом попросил немного времени отдышаться. После чего с кряхтением доковылял до одного из кожаных диванчиков и со вздохом опустился на него.
Вильгельм согласно кивнул, все еще наблюдая за увозимым наемниками трофеем. Бон-Бон же, убедившись, что опасность миновала, мигрировала от ног человека на соседний с Моури диванчик.
— "Перевертыш" это последний маркетинговый ход "Хасбро" перед объявлением Хартии, — косолапый поудобнее устроился, щадя поврежденные ребра, — Слепили облепленное биоголографами некое подобие существ из мультфильма и принялись втридорога продавать. Получилось плохо и глючно. Почему я и хочу освежить память перед допросом. Модельная линия "дрон" готова сдохнуть или двинутся крышей от половины известных препаратов...
Белобрысый понимающе кивнул головой, и спрятал в потайной карман оставшийся без дела пистолет.
— Что касается рога, — перевел дух наемник, — У линии "королева" он лепился так же, как и у прочих синтетов от "Хасбро". А линию "дрон", чтобы избежать уж слишком частой порчи этой дохлятины, выращивали сразу же с имплантантами. Отчего они раз в десять стоили дороже, чем прочие пункты в каталоге. Но, черт возьми, до чего же реалистичными теперь стали голограммы! Ух!.. Чертова сучка... Когда её хватал, поклясться мог бы, что держу в руках девушку, а не синтетическую корову!
— Прекрасно, — кивнул Вильгельм, — Теперь насчет вспышки: что это было?
— Похоже, что перенасыщение рога. Мелкие единороги могут им проигрывать различные звуки и создавать небольшие вспышки. Думаю, такая здоровая корова могла и свето-шумовую гранату изобразить. Вырубила нас на пару секунд, — Моури поморщился, и с кряхтением встал с дивана, — Все, отдохнул — пора и за работу. Вилли, ты в кабинете будешь?
— Конечно, — кивнул хозяин дома, — Случившееся сегодня стоит всесторонне обдумать. Можешь не торопиться.
— О, Вилли, не буду. Теперь я с этой сучкой душевно и обстоятельно побеседую, — Моури на прощание махнул белобрысому рукой, и как мог браво заковылял вглубь дома.
Вильгельм и Бон-Бон остались в просторной комнате наедине. Верховен задумчиво рассматривал залитый уже застывшими желтыми лужами пол, а бежевая пони неуютно мялась на своем диванчике.
— Дата последнего срабатывание завратного станера, — скомандовал Верховен Идеальному Дому. Выслушав тут же предоставленный умной машиной отчет, он двинулся к своему кабинету, напоследок полупригласив-полуприказав синтетической кобылке, — Фрауляйн Бон-Бон, идем со мной.
Пони возражать не стала.
В кабинете Вильгельм засел за компьютер, на котором принялся просматривать отчеты с камер видеонаблюдения и прочих сенсоров Идеального Дома. Бон-Бон же устроилась на одном из кресел, и, от нечего делать, принялась листать оставленную без присмотра бумажную книгу (ее давно уже тянуло к этой антикварной роскоши).
— Итак, фрауляйн, что тебе известно о перевертышах, — наконец оставил свое занятие Верховен.
— Я ничего о них не знаю! Сама впервые увидела! — пискнула испугавшаяся от неожиданности пони.
— Меня интересуют не только земной, но и предыдущий твой опыт. Рассказывай, что ты знаешь об этих существах, — лицо Вильгельма окаменело, а сцепленные на груди длинные пальцы навели Бон-Бон на мысли о всяких жутких мертвецах, которыми так любят себя рекламировать различные игровые компании и не очень вменяемые музыканты.
— Мистер Верховен, но вы, ведь, знаете, что Эквестрия это вранье... — попыталась было воззвать к голосу разума поняшка.
— Небо тоже когда-то считалось твердым, а град — проделками Дьявола, — отмахнулся от разумного возражения кобылки Верховен, — Что тебе известно о перевертышах на Земле и в Эквестрии.
— В Эквестрии это злобные существа... вернее, они были злобными до того, как Торакс прогнал Кризалис... Ой, извините, — пони прикрыла рот ногой. Но увидев, что собеседник не возражает, продолжила, — Они живут роем, как пчелы, едят понячью любовь, умеют колдовать, летать и превращаться. Они прикидываются другими пони, чтобы воровать их любовь, которую те дарят им по ошибке. Они очень хитрые и наглые. Однажды они даже победили принцесс и почти захватили Эквестрию. А еще у них есть тайный замок, где бессильна любая магия. Им правит... правила...
— Насколько магия бессильна в замке перевертышей? — перебил пони человек.
— Я никогда там не была, но поговаривают, что сам Дискорд, Дух Хаоса, не способен там даже искры зажечь. А сам замок это безнадежный лабиринт, который беспрестанно меняется, подчиняясь лишь желаниям перевертышей... Но это только слухи! Я сама его никогда не видела, — замахала передними ногами Бон-Бон.
— Ясно. А что касается превращений и магии? — лицо Верховена, как это ни странно, выражало удовлетворение.
— Ну, я же земнопони... я не разбираюсь..., — виновато промямлила кобылка. Но, чуть подумав и собравшись с духом, продолжила, — Вообще, газеты писали, что колдуют они как единороги, а также могут превратиться в любого пони, которого кто-то любит. Не знаю насколько этому можно верить. Но разрушили город во время нападения на Кантерлот они ужасно — все улицы были завалены штукатуркой и битыми цветочными горшками. Я уже не говорю про эти чудовищные выбоины на мостовой.
— Прекрасно, — лицо человека осветила хищная радость, — Haus, Zeichenfilm "MyPony", Wechselbalg.
— Возможно вы имели в виду "Changeling"? — отозвался услужливый компьютер.
— Ищи оба, — с нехорошей усмешкой ответил Вильгельм.
Результаты приказа не заставили себя долго ждать: Идеальный Дом практически мгновенно вывалил на экран монитора несколько десятков тысяч страниц ссылок.
— Nein! Только первоисточник, — поморщился белобрысый.
Число найденных страниц тут же сократилось до нескольких десятков.
— Прекрасно. Воспроизвести первый файл с полным совпадением, — человек откинулся на спинку стула и шлепком ладони предложил пони занять пуфик рядом с собой. Бон-Бон предложение приняла, и перебралась на новый насест.
На экране возникло мультяшное, но вполне узнаваемое изображение шестерки подруг — главных, после жеребят, возмутительниц спокойствия в Понивилле. Пони весело проводили время на пикнике, пока не появился фиолетовый дракончик, принесший Твайлайт Спаркл какое-то срочное письмо. После чего по любопытному носику бежевой зрительницы, очень любившей сплетни о личной жизни принцесс, мультфильм ударил музыкальной заставкой, в которой шестерка хулиганок выпендривалась кто во что горазда, а под конец даже удостоилась личного внимания принцессы Селестии. Обидно было очень. Ладно с ней, со Спаркл – она и сама принцесса, да еще и выдающаяся волшебница… Но эти-то пятеро чем лучше нее, Бон-Бон?!!
Мультфильм продолжался, и постепенно кобылка начала узнавать в нем ту самую королевскую свадьбу, на которой она натерпелась море страха. Воспоминания были не из приятных. Но перевертышей и их ужасной королевы пока в кадре не было. Зато, вдруг чем-то заинтересовался Вильгельм, совершенно без причины поставивший показ фильма на паузу и приказавший Идеальному дому принести образцы алмазов.
— Ха! Вот в чем дело! Что за бестии! — просиял белобрысый, высыпав к ногам удивленной пони несколько десятков разнокалиберных кристаллов, один из которых она уже когда-то пыталась разбить орехоколом, — Все оказалось так просто! Всего-то нужно было снять шоры!
Объяснять начавшей задавать вопросы пони человек ничего не стал. Лишь приказал Идеальному Дому вновь убрать драгоценные камни, и продолжил просмотр.
Почти до самого конца первой серии ничего особенного не происходило: принцесса Каденция ставила выскочек на их место, чем немало радовала непарнокопытную зрительницу. А вот во второй началось... Во-первых, выяснилось, что вся свадьба была коварным планом королевы Кризалис, обведшей всех пони (даже принцесс!) вокруг копыта словно жеребят. Во-вторых, настоящая Каденция оказалась размазней и нюней. Бон-Бон её сама чуть не возненавидела, как многие брони: такой недокобыле и такой жеребец?!! Это несправедливо! И, в-третьих, активизировался Вильгельм. Он дополнительно вывел на экран изображение с одной из камер наблюдения, показывающей лже-Эмму, связанную и все еще извазюканную в желтой слизи, и принялся допытываться у Бон-Бон о перевертышах. Сначала его интересовало то, что именно за перевертыш перед ним. Пони легко ответила на этот вопрос, безошибочно определив в рослой и длиннорогой шпионке королеву. Потом Верховену стало любопытно другое: зачем королева лично пошла на опасное задание и, вообще, в чем конкретно состоят функции королевы в рое перевертышей? Этого Бон-Бон не знала. Как и ответа на третий вопрос, касающийся магии телепортации. Так что, удостоверившись в бесперспективности дальнейших расспросов, хозяин дома вызвал для пони мобильный сетевой терминал, и углубился в изучение содержимого сети на предмет перевертышей. Поняшке, несмотря на явный сюрреализм происходящего, волей-неволей пришлось последовать его примеру.
В четвертом часу ночи, когда Бон-Бон изрядно уже подозверела от чтения бессмысленных и беспощадных сетевых срачей понячьих фанатов, в кабинет к Вильгельму вошел усталый и злой Моури.
— Это сволочь, а не корова! — с порога заявил наемник, — Глотает аптеку, будто это простая глюкоза! Только алкоголь на эту соко действует! Нормальные лошади так себя не ведут!
— Имплантанты? — не отрываясь от компьютера спросил Верховен.
— Черта с два! У этой суки в крови даже простых антидотов нет, — косолапый с кряхтением пристроился на одно из кресел, — Пока пробовал только гарантированно безопасные для этой модели вещи. Но она ж, корова тощая, их даже не замечает! Ангел-хранитель у неё, что ли?
— Возможно, магия, — все так же не поворачивая головы от экрана ответил Вилльгельм.
— Ну ты и шутник, Вилли, — криво усмехнулся Моури, заказывая у Идеального Дома алкогольный коктейль, — Чувствует моя пятка, что бить эту сучку придется...
— Это не шутка. Что удалось узнать? — всё так же уставившись в экран спросил белобрысый.
— Да уж кое-что, — выдохнул наемник перед тем, как отпить половину принесенного роботом стакана, — Во-первых, как ты и предполагал, работает она на поставщиков – я был не прав. Упомянула Хартстоуна Варпитера, которому надо сообщить о её пленении. Больше никого не сдает. Во-вторых, скажи спасибо нашей кошке. Она выловила только что сменившегося соглядатая. Предыдущая служанка тоже шпионила на поставщиков. В-третьих, зовут её Харт Хаунд. Если спьяну ничего не напутала.
— Интересно, предыдущая тоже была королевой? — Вильгельм устало откинулся на спинку стула, задумчиво почесывая подбородок сложенными вместе пальцами.
— Чего? — непонимающе мигнул глазами косолапый, проверяя не послышалось ли ему.
— Раздумываю о том, что могло понадобиться рою у меня дома, — белобрысый потянулся, хрустя спиной, — Джеймс, подойди сюда, и взгляни на эти потрясающий кадры.
— Конечно, Вилли. Только хватит шуток — я за сегодня и так одурел не хуже, чем на выборной должности, — отозвался наемник.
Джеймс Моури допил свой напиток, с кряхтением встал с кресла, и подошел к занявшему компьютер хозяину дома.
— И что там такого интересненького наснимали камеры? — наемник нагнулся к экрану настолько, насколько позволяла недавняя травма.
— Обрати внимание на время, — холеный палец белобрысого указал на неприметную строчку, датирующую запись.
— Похоже, система глючит, — проворчал Моури, сравнивая цифры на двух кадрах, — Завтра же отправлю Снулого заняться.
— Нельзя исключить, — покачал головой Верховен, после чего вывел на экран ещё несколько окон с записями, — Взгляни на записи из комнат между обоими местами поимки перевертыша.
— Черт! — выругался косолапый, рассматривая вполне "заурядные" виды жилища богача, — Где эта сучка могла пройти? Ну, не по кабелям же она просочилась!
— Отнюдь, нет. Все куда волшебнее, — белобрысый пару раз щелкнул по изображению, переводя его в другой режим.
— Черт! Или она, правда, была девушкой, или современные голографы научились дурить даже тепловизоры! — Моури непроизвольно сунул опустевший стакан в карман, и обеими руками навалился на стол, практически уперевшись носов в экран и заставив Вильгельма отстраниться.
— О, Джеймс, не спеши. Настоящее Еврейское Рождество начнется вот прямо сейчас..., — Верховен откинулся на спинку стула, даже не соизволив шурнуть бежевую пони, уже наполовину залезшую на стол посмотреть происходящие под носом интересности.
Косолапый ничего не ответил — он схватился за голову. И было от чего. На экране разноцветное тепловизионное изображение лже-горничной стремительно (несмотря на замедленный показ) ужималось в холодный голубой шар, который спустя лишь мгновение расправился в переливающийся желтым силуэт четвероногого. На этом пони непроизвольно вскрикнула: дырявые ноги и рваная грива цветастой "тени" вызвали из памяти воспоминания (ложные или нет – не важно) о другой высокой и худощавой кобылице из того же племени. Но косолапый даже не повернул голову — ему было не до того. Верховен же удостоил Бон-Бон многозначительным кивком. А на экране лже-Эмма в новом обличии пнула передними ногами Моури по ребрам, выругалась, вскинула голову и... исчезла. Не убежала, не ускакала и даже не улетела прочь. Просто исчезла с записи, и больше не появлялась.
— Что это такое? — спустя несколько секунд после остановки воспроизведения спросил тяжело дышащий Моури у Вильгельма.
— Ты про первое или про второе? — Вильгельм снова был задумчив, — Первое это полиморф, молекулярная пластика, трансмутация и прочие словесные пытки, выдуманные бездарными фантастами. Второе — неквантовая телепортация.
— Вилли, ты шутишь!.. — нервно хихикнул Моури, просматривая запись из прихожей, на которой лже-Эмма появлялась прямо из ничего.
— Не буду зря тянуть — уже поздний час. Перед нами "чужие", — Вильгельм встал со своего стула, и подошел к небольшому настенному шкафчику, — Таких технологий, алмазов и существ на Земле нет. Мои поставщики могут быть только пришельцами из чужого мира.
— Вилли, не нужно сразу же лезть в мистицизм, — косолапый более или менее пришел в себя, и теперь заказывал Идеальному Дому еще один стакан с алкоголем, — Многие технологии широко не афишируются, чтобы иметь козырь в рукаве на случай непредвиденного. А перевертыши это самый что ни наесть земной синтет. Хотя, признаю, довольно редкий.
— Конкретные технологии могут быть скрыты. Но не их теоретический базис, его прятать бессмысленно. Так что, я исключаю земное происхождение нашей добычи, и настаиваю на её эквестрийском происхождении, — открыв шкафчик, белобрыйсый откупорил древнюю на вид бутылку, и теперь разливал темно-бордовую жидкость в три небольших стаканчика, — А каково мнение Советника по Общим Вопросам?
— Ну, вы же сами знаете, что Эквестрия это только выдумка, чтобы опустошать родительские кошельки..., — начала было разумно возражать Бон-Бон, хотя ей самой рациональная позиция по этому вопросу причиняла боль.
— Чушь! — вскинул растопыренную ладонь Верховен, и поставил перед пони рюмку с терпко пахнущим напитком, — Такое в истории человечества бывало уже не раз. Древний философ выдумывает чертов атом – современники называют его ослом. В наши дни вся физика построена вокруг элементарных частиц, предсказанных этим ленивым греком. Монахи-фантазеры нарисовали огромную обезьяну, назвали гориллой и поместили в мифический бестиарий. И, надо же, спустя пару веков этого примата нашли живым и весьма активным! Или космос, который, черт возьми, не имеет право на существование! Потому, что, как знает любой богобоязненный бюргер, вместо него семь небесных твердей. Мне продолжать?.. Мы живем в мире живых идей! И кому-то из древних маркетологов залетела в голову идея Эквестрии, которой, черт возьми, он воспользовался самым очевидным и самым непродуктивным способом! Черт возьми, Джеймс, мы уже двести лет как могли бы овладеть телепортацией или получить по-настоящему хорошие камни, а не то дерьмо, которое я каждый день вижу на торгах!
— Вилли, тебе нужно выспаться, — примирительно поднял свою рюмку Моури.
— Согласен, — опрокинул в глотку содержимое посудины Верховен, — Организуй охрану нашего трофея. Запрети чистить ему рог. А еще лучше, обмотай его какой-нибудь грубой тканью или скотчем. Сделай отметку, что Эмма ушла домой в обычное время. Отмени эскорт на завтра.
— Пропустишь торги? Что скажут на рынке? — косолапый удивленно приподнял брови.
— Скажут, что Верховен на радостях нажрался, и похихикают в свои маленькие хасидские кулачки. Мне плевать! — белобрысый грохнул рюмкой по столу так, что все на нем стоящее подпрыгнуло на пару сантиметров, — Сделанные сегодня деньги оправдают меня в глазах любого из них! А дело, Джеймс, которое перед нами открывается, стоит дороже любого предприятия, что может представить их куций умишко! И речь идет вовсе не о деньгах!..
— Ну, и прекрасно! Спокойной ночи, — многозначительно ответил Моури, забирая у осоловевшей Бон-Бон пустую рюмку.
После чего косолапый подхватил пони на руки, и, не дав хозяину дома даже слова сказать, покинул кабинет.
На часах было без минуты девять, утро нового дня находилось в самом разгаре. Первый уже окончательно перестал нервничать — было кристально ясно, что молодой агент попала в неприятности. Осталось только понять то, в какие и где её искать.
Глава 8, в которых Бон-Бон оказывается в гостях у сказки, а у людей созревает еще один хитрый план
Утро для Бон-Бон наступило до обидного рано. Идеальный Дом сыграл под ушко пони побудку в половине шестого, и тут же передал распоряжение Верховена явиться в ту часть дома, что была отведена под медицинский кабинет. Позевывая и поминутно потирая ногой закрывающиеся глаза, кобылка поплелась умывать мордочку и принимать душ.
Оказавшись в мед.кабинете, бежевая засоня незамедлительно получила нагоняй за нерасторопность и поручение осмотреть пленницу и высказать свои соображения на её счет. Делать было нечего, и Бон-Бон нерешительно подступилась к столу автодока, на котором лежало черное тело. Лже-Эмма была всё так же связана (похоже, её и вовсе оставили в путах со вчерашнего дня), а её длинный искривленный рог был переложен ватой и перемотан скотчем. Существо мерно дышало и, казалось, не обращало ровным счетом никакого внимания на присутствующих в комнате. Так что, Бон-Бон решила не нарушать его покой, и принялась с почтенного расстояния глазеть на плененную шпионку.
Оборотень, действительно, был похож на королеву перевертышей, каковой её помнила пони. Но он оказался не столь велик, как сначала показалось Бон-Бон: пленнице было очень далеко до аликорна. Впрочем, самой пони до черной было не ближе, чем той до принцессы. Да и её вороная грива была практически понячьей, а не той прозрачной рваниной, что была у Кризалис. Зайдя сзади Бон-Бон убедилась, что то же самое верно и для хвоста. Да и дырочек в ногах было раз, два и обчелся. Зато, поперек тела пленницы имелась столь характерная для изменчивого племени перетяжка (ярко-алого цвета), а на спине — пара полупрозрачных пленочек, могущих быть только крыльями.
— Твое мнение, фрауляйн? — раздался голос Верховена.
— Это королева перевертышей, — твердым голосом ответила Бон-Бон, для уверенности ещё и кивнув сама себе.
— Ну, Иррину за вымя, спасибо за повышение! А поссать новоиспеченной аликорне когда дадут? — чуть поскрипывающий кобылий (уж, точно, не человеческий) голос заставил пони отпрыгнуть от медицинского стола. Лежащая на нем шпионка больше не выглядела спящей: рубиновые глаза перевертыша с неприязнью смотрели на Бон-Бон, а уши настороженно двигались, пытаясь поймать любой полезный для бегства звук.
— Собственно, для этого мы с Вилли тебя и позвали, — Моури подошел к столу и стал ворочать пленницу, демонстрируя Бон-Бон ее путы, — Ты смогла бы в таком сбежать?
— Нет, — помотала головой бежевая пони, — Я в таком и ходить бы не смогла.
— Отлично. Поднимайте — пусть оправится. Потом напоить и дать пожрать, — Моури махнул рукой находящимся в комнате наемникам, после чего обернулся к хозяину дома, — Что теперь, Вилли?
— В кабинет, — кратко ответил белобрысый и направился из комнаты.
В кабинете Вильгельма пахло крепчайшим кофе и сигаретами. От этой смеси в носу у Бон-Бон засвербило.
— Итак, всех с добрым утром. А теперь к делу. У кого какие соображения: с чем мы имеем дело и что нам дальше делать? — Вильгельм запустил все системы безопасности на максимальный уровень функционирования, после чего подхватил лежащую на курительном столике пачку исписанных листов.
— Без свежей информации соображения все те же. Предлагаю продолжить допрос другими методами, — вытащил портсигар Моури, — Кстати, Вилли, ты, вообще, спал?
— Тогда добыча потеряет товарный вид. А я желаю оставить возможность для торга с поставщиками. Хотя, не буду скрывать, меня терзает любопытство вскрыть это существо. Мы могли бы многое узнать о пришельцах, — белобрысый проигнорировав вопрос наемника, принялся перебирать записи, — Ближе к вечеру, чтобы никто не заподозрил, отправь ткани на экспертизу. А что думает советник? Можешь высказывать все свои мысли: в нашем случае пытаться казаться нормальной — непозволительная роскошь.
— Ну... — было замялась Бон-Бон, но увидев недовольство на лице хозяина дома, тут же исправилась, — Если бы мои воспоминания об Эквестрии не были ложью, я бы сказала, что это королева перевертышей, а вчерашний вечер был самым настоящим магическим сражением.
— А что ты скажешь об алмазах? — Вильгельм указал на кучку камней, которая больше не пряталась в бронированном роботе, а просто лежала на белом носовом платке, — Они похожи на эквестрийские?
Бон-Бон подозрительно прищурилась на Верховена, но, поняв, что тот серьезен, вздохнула и подошла к столу, на котором лежали драгоценные камни. Забравшись на стул, она снова вопросительно взглянула на человека. Но тот лишь утвердительно кивнул, принимая сигарету от косолапого. Опять вздохнув, пони принялась тщательно изучать драгоценности.
— Вилли, ты занимаешься ерундой, — поделился Моури с прикуривающим белобрысым.
— В этот раз я прав как никогда, — без тени сомнения ответил тот, затягиваясь.
Вонючий дым, щипавший нос, глаза и горло, сильно мешал пони, но она решила, во что бы то ни стало, на этот раз оказаться полезной. Так что, Бон-Бон со всем тщанием подошла к изучению блестючих камней, разглядывая и простукивая драгоценности копытами. И, хоть она никогда в своих воспоминаниях не имела всерьез дел с самоцветами, вскоре сделала окончательный и бесповоротный для пони вывод.
— Нет, это не эквестрийские алмазы, — голос бежевой лошадки привлек к себе внимание молчаливо курящих людей, — Они практически такие же большие и правильные, как и те самоцветы, что я помню. Но я не могу припомнить ни одного алмаза в своей прежней жизни. Я помню драгоценные камни всех цветов радуги и даже цвета самой радуги, но ни одного бесцветного. В Эквестрии нет алмазов.
— Q.E.D.! Теперь в нашем маленьком кругу трое! — Верховен одной рукой торжественно поднял сигарету, а второй потянулся потрепать пони по шее, — Теперь, фрауляйн, я могу тебе доверять.
— С чего это, Вилли? Она же тоже синтет от "Хасбро" — наверняка прилетела на той же тарелке, что и поставщики, — не удержался от ехидства Моури.
— Потому, Джеймс, что она наша пони. Фрауляйн Бон-Бон — продукт той живой идеи, что залетела в пустую голову какого-то древнего американца, — Верховен обернулся к косолапому, вовсе не замечая того, что его рука с сигаретой оказалась как раз у понячьего носика, — В противоречие бредням материалистов, наш мир это мир живых идей. Идеи рождаются от вещей, живут в мире и, когда приходит срок, проникают в чью-нибудь голову. Чаще всего, эта голова пуста, а потому легко подчиняется идее. И начинает создавать вещи в согласии со своим новым обитателем. И эти вещи снова порождают идеи. Таков цикл тонких материй, мой друг.
— Это был сарказм, — Моури хрюкнул от смеха, и загасил сигарету в пепельнице.
— Сарказм тут неуместен, — Вильгельм по-прежнему не замечал, что носик вжавшейся в стул кобылки дрожит, еле сдерживая чих, — Порожденная идеей вещь, как правило, отличается от той вещи, что породила саму идею. Потому, что идея творит новую вещь не сама, а через человека, в котором она свила гнездо. И он привносит в творение свое, кажущееся ему правильным или выгодным. Так и в этом мультфильме, что был создан под влиянием идеи о мире поставщиков. Его создателю показалось, что без попугайских цветов его детищу не приобрести популярности. И вот: в голове фрауляйн Бон-Бон нет воспоминаний об алмазах. Но сами алмазы в мире, породившем идею Эквестрии, были и есть. Несколько штук из них перед тобой.
— Вилли, тебя снова заносит. Сначала был мультфильм — потом пони. Но никак не наоборот. А весь этот астрал лишь плодит ненужные сущности. Наша гостья, если кто и есть, так, точно, не ксеноморф из дальнего космоса, — Моури непроизвольно прикоснулся к поврежденному вчера боку, — Если бы инопланетяне существовали, и даже каким-то чертом втихую торговали алмазами, то, поверь мне, обмен у них был бы совсем иным. Не знаю как насчет алкоголя, но от снотворного, которое я ночью вколол этой сучке, настоящий пришелец бы или сдох, или задал вопрос "Ты дурак, землянин?"... Будь здорова.
— Чьхи! — вконец измученный сигаретой Вильгельма нос пони не выдержал и выразил свой протест, — Извините...
— Хм, а, ведь, казались хорошими сигаретами... — белобрысый поднял к глазам потушенную кобылкой табачную палочку, — И, все-таки, Джеймс,..
— Можно я кое что скажу? — потирая свербящий нос спросила пони.
— Конечно. По крайней мере, это на какое-то время прервет наши с Джеймсом разногласия, — кивнул белобрысый, бросая испорченную сигарету в пепельницу.
— Мистер Верховен..., — начала Бон-Бон, отчего на лице Моури появилась улыбка, а в прокуренном воздухе кабинета прозвучало: "Вот даже как! Кошачий официоз."
— Кхе-кхе, мистер Верховен, я должна признаться: я, кажется, с вами согласна, — заявила пони со своего стула, краем глаза нехорошо поглядывая на косолапого, — Я тут кое-что вспомнила...
— Отлично, — кивнул Верховен, беря у Моури ещё одну сигарету, взамен испорченной, — Продолжай. Рассказывай все. Даже то, что кажется тебе глупостью.
— Когда мы с Эммой, эээ... как бы это поприличнее сказать?.. — пони замялась подбирая нужные слова, — В общем, когда мы с ней занимались тем, чем везучие кобылки занимаются с жеребцом, я сильно выматывалась. Даже засыпала сразу после этого самого...
— Весьма интересно. Продолжай, — лицо Верховена выражало серьезную заинтересованность, а вовсе не насмешливое презрение или животную похоть, чего боялась Бон-Бон.
— В общем, я тут подумала... и вспомнила, что похожее переживала тогда, в Кантерлоте... когда на столицу напали перевертыши, — покрасневшая пони принялась нервно мять в передних копытах собственный хвост, — Только там это происходило не от секса, а от того, что перевертыши из меня чувства пили... Кажется, Эмма делала со мной то же самое. А еще потом мне снились зеленые сны... Эквестрия, и правда, существует?
— Твоя Эквестрия — нет. Их Эквестрия, — рука Вильгельма протянулась к стене, — Несомненно. Эквестрия, что помнишь ты, фрауляйн, пока ещё лишь идея. Та же страна, откуда пришла наша добыча, уже очень давно вещь. И я думаю, что вещь очень непохожая на твои воспоминания о фантазиях "Хасбро".
— Нет, это уже фарс, Вилли, — Моури взял белобрысого за плечо, — Давай вот конкретно сейчас пойдем в медпункт, и выбьем из этой соко всю правду. Готов держать пари на бутылку пятидесятилетнего пойла, что она окажется приземленнее некуда.
— Ну что же, я не против хорошего вина, — недокуренная сигарета полетела в пепельницу, — Фрауляйн идет с нами. Первые вопросы задаю я — так будет более соответствовать спорту.
В медицинском кабинете за время их отсутствия мало что изменилось: только пленница лежала носом к другому концу стола автодока да наемники поменяли позы. Бон-Бон даже посетило ощущение дежавю.
— Как тебе Белый Гигаполис? — усевшись на один из захваченных Моури стульев, задал пленнице вопрос Вильгельм.
— Что?! — брови повернувшей голову к белобрысому перевертыша поползли вверх.
— Я жду ответа, — со скучающим видом Верховен откинулся на спинку стула и заложил ногу за ногу.
— Отвратительно! Как и всегда. Что в вашем богатейском притоне может поменяться к лучшему? — насмешливо фыркнула пленница.
— Что вам понадобилось на Земле? — вопрос был задан тем же скучающим тоном, что и первый.
— Что? — пленница непонимающе уставилась на человека.
— Мне уже давно известно, кто вы такие и откуда пришли. Оставалось только выяснить: моя горничная одна из вас или простая наемница из местной швали? — на лице Вильгельма сохранялось всё то же спокойное и чуть скучающее выражение, — Вчерашним вечером трюков ты полностью себя разоблачила. Так что, я предлагаю сотрудничество. Ты отвечаешь на мои вопросы — я возвращаю тебя твоим сородичам и возобновляю торговлю. Ты же не желаешь оставить их даже без тех грошей, что они получают от меня? "NewSpaceAge" и так уже сорвал все сроки.
— Развяжите. Я буду говорить, — выдавила из себя пленница, на которую слова Верховена произвели сильное впечатление: от Бон-Бон не ускользнуло то, что уши перевертыша безвольно поникли, а в уголках глаз появилась влага.
— Освободить, — кивнул Вильгельм, — Но без фанатизма.
Четверо наемников принялись разрезать ленты клейкой ленты, которыми была связана пленница, тогда как пятый всё это время держал ее на прицеле своего шокера. Когда последние путы были срезаны, перевертыш неуклюже спрыгнула со стола (похоже, длительная неподвижность вредила ей не меньше, чем любому настоящему синтету от "Хасбро") и принялась разминать ноги. Но долго скакать на одном месте ей не дали. К черной кобылице подошел Моури, и, шлепком заставив её остановиться, связал передние ноги широкой матерчатой лентой, которую Бон-Бон подметила еще утром, после чего накинул на шею веревочную петлю. Пленница этим довольна явно не осталась. Но как-то протестовать не посмела, и просто уселась на пол.
— Итак, зачем вы здесь? Что вам нужно на Земле? — спокойные слова Верховена заставили перевертыша нервно дернуться.
— Мы следим за древней Джинубиал. Мы не желаем вам никакого зла..., — торопливо ответила черная. Что, по мнению Бон-Бон, было совершенно недостойно тайного агента, которому, к тому же, пообещали свободу.
— Что такое Джинубиал и зачем вы за ним следите? — спокойный голос белобрысого перебил пришелицу.
— Джинубиал это чудовище! Мы боимся ее возвращения! Поэтому и следим за "Кривым Зеркалом", — как на взгляд пони, то пленница уж слишком легко выдавала всю эту ахинею.
— Почему вы считаете, что это чудовище находится на Земле? Что такое "Кривое Зеркало"? — последовала ещё пара вопросов.
— Джинубиал в "Кривом Зеркале" нет, — замотала головой пленница, — Мы сами выбросили ее в другой спектр через ваш мир. Но, ведь, она может вернуться! А "Кривого Зеркала", так мы называем ваш мир, ей не миновать...
— Ты голодна? — новый вопрос был задан невпопад.
— Ну... есть маленько, — протянула сбитая с толку пленница.
— Почему ты не питалась эмоциями охраны? — вопрос был задан совершенно будничным тоном, как будто есть эмоции было чем-то повседневным и самим собой разумеющимся.
— Так они несъедобны, — удивилась пленница.
— Почему они несъедобны? Разве, охрана ничего не чувствовала? — вновь задал вопрос Верховен.
— Нет, конечно, чувствовала. Но скука и безразличие это не то, чем можно насытиться... Как долго вы собираетесь меня держать? — на лице шпионки появилось опасливое выражение.
— Начинаешь соображать. Ты мне не нужна, кормить тебя мне нечем, а портить отношения с партнерами без веских на то оснований я не привык, — в голосе Вильгельма по-прежнему не было и намека на удивление, — Как осуществить твой обмен?
— Свяжитесь с Хартстоуном. Он отвечает за полевых агентов. Он организует переговоры, — отчаянно краснея, выдала пленница.
— Всенепременно. А теперь главное: зачем ты проникла в мой дом, твое задание? — теперь белобрысый смотрел на пленницу с неприкрытым холодом.
— Для разведки... Я должна была наблюдать за вами и докладывать о ваших привычках, поведении и реакции на сделки, — снова заторопилась пленница, чья мордочка уже стала совершенно пунцовой. Бон-Бон такой реакции от “расколотого” агента вовсе не ожидала: страх, злоба, отчаяние... но не стыд же!
— Как давно вы шпионите за мной? — вопрос, заданный хозяином дома, вертелся на языке и у Бон-Бон.
— Н-наблюдение за в-вами было установленн-но за четверть года до начала т-торговли сс-с вами, — пунцовая как лепесток розы (“И откуда в голове взялась такая романтика?” — подумала Бон-Бон, — “Ах, да, опять зеленое… Рассказать людям?”) шпионка отчего-то начала заикаться. Выглядело это глупо, но забавно.
— Достаточно. Связать, — вставая отдал распоряжение Верховен.
— Н-но... — растерянно проблеяла пленница, когда наемники вновь стянули её ноги скотчем.
— Усвой это на будущее и разъясни своим сородичам: я не терплю слежки за собой, — уже с порога холодно бросил хозяин дома.
Покинув медицинский кабинет люди зашагали по коридорам жилища Вильгельма к его кабинету. Пони семенила за ними.
— Вилли, если бы я сам не присутствовал при этом... Пойло твое, — даже со спины Бон-Бон было прекрасно видно, что Моури не на шутку взволнован.
— Откуда столько веры, Джеймс? Может быть, перед нами разыграли представление? Или существо просто сумасшедшее? — Верховен был по-прежнему спокоен как удав, но подколка была столь очевидна, что пони ни на секунду не засомневалась в несерьезности белобрысого.
— Прекрасная шутка, Вилли! Но пусть нашей гостьей займется Фабий. Если она и не инопланетянка, то, черт возьми, я хочу знать, какому извращенцу пришло в голову писать такие программы для синтетов! — косолапый, видимо, даже и не думал, что тут, за пределами защищенного во всех смыслах кабинета Верховена, его слова могут подслушать посторонние уши.
— Фабий? Герр Бейл, который работает у вас над биоимплантантами? Джеймс, не слишком многие будут знать о нашей добыче? — Вильгельм нахмурился.
— За Фабия я ручаюсь, — Моури на ходу извлек из кармана портсигар, и теперь крутил его в пальцах, — А твой блеф перед этой соко был, действительно, безумным. Не думал, что такое может сработать.
— Отнюдь не безумен, мою друг, отнюдь, — Верховен усмехнулся, — Вспомни древние мифы. Что там говорится о лошадях?
— Помимо дара богов монголам и сношающих девственниц единорогов, ничего припомнить не могу, — косолапый снова закурил, заставив Бон-Бон морщить носик.
— Вот оно, современное человечество, — сокрушенно покачал головой белобрысый.
— Какое есть. Да и я из его синтетической половины, — Моури с облегчением выпустил облако дыма, — Вилли, ты — дремучий мистик. Но, черт возьми, как ты вообще догадался так разговаривать с этой коровой?!
— А вот на этот вопрос тебе лучше ответит наша молчаливая спутница. Фрауляйн Бон-Бон, какие расы пони ты можешь припомнить? — на ходу обернулся к пони Верховен.
— Эмм... — сбилась с шага бежевая поняшка, — Земнопони, единороги...
— Единорог — мифическое существо чудовищной силы. Его поступь сотрясает землю, дыхание ржавит железо и ломает щиты, рог разбивает скалы, излечивает отравления и отпугивает змей, а взгляд лишает мужества. Отличается буйным нравом и редкой свирепостью, — прокомментировал слова кобылки белобрысый, — Позже, уже во времена господства Римского Престола, уменьшился в размерах, стал похотлив и падок на девственниц. Одновременно символ плотской похоти и непорочности.
— Ну, вообще-то, единороги не такие, — хихикнула Бон-Бон, представляя себе мордочку Лиры, если бы от фырка единорожки вдруг что-нибудь заржавело.
— Какую из рас пони ты еще можешь припомнить? — Вильгельм вытащил сигарету из предложенного Моури почти опустевшего портсигара.
— Пягас! — озорно выкрикнула Бон-Бон, вспоминая крылатых лодырей, обожавших дрыхнуть на облаках и болтать у фонтана.
— Пегас — крылатый бессмертный жеребец божественного происхождения. Сын Медузы и Посейдона, рожден для войны и вскормлен человеческим мясом. В противовес устоявшемуся во времена Ренессанса мнению, вовсе не душка: был скакуном легендарных героев, убивал неугодных богам монстров и собственных наездников, а к музам на Парнас наведывался лишь ради пропитания и плотских утех, — похоже, Верховену и дела не было до того, чему это вдруг развеселилась пони, — Перепончатокрылой разновидности тоже нашлось место в легендах. Это найтмеры — демоны в образе кобылицы с крыльями летучей мыши, в средневековье являвшиеся к спящим мужчинам, чтобы приносить им кошмары и пить кровь.
— Не знаю про кого это, но уж, точно, не про пегасов. Эти лодыри ни на что, кроме лопать и хулиганить в фонтане, не способны, — уж кого-кого, а крылатых обалдуев в роли мифических монстров Бон-Бон представить себе не могла. По её мнению, их потолком было втихую объесть цветы с клумбы или устроить "птичий базар" посреди ночи.
— Вот тут я с кошкой соглашусь. Вилли, ты опять залез в мистику. Если покопаться, то можно найти охренительную историю про что угодно, — косолапый потрепал недовольно зафыркавшую Бон-Бон по загривку, — Давай, как рабочую версию примем то, что это засланцы... откуда-то. А про палеоконтакт будем рассуждать тогда, когда доберемся до их собственных архивов.
— Пусть будет так. Хотя я и прав, но мои рассуждения стоят на слабом фундаменте, — Вильгельм приложил пятерню к сенсорной панели, открывая дверь своего кабинета, — Так что следует его упрочить. Джеймс, подумай над тем, как нам обезопаситься от этих оборотней. Должен быть простой и эффективный способ. Как-то же друг друга они различают... А я пока свяжусь с Хартстоуном. Похоже, среди поставщиков он нечто большее, чем просто торговый представитель.
— Вилли, зачем? Я же только вчера изобразил, что твоя служанка благополучно завершила рабочий день и отвалила домой, — проследовал в кабинет за хозяином дома Моури — Тем более, что как следует я её еще не допросил...
— Это совершенно лишнее. От рядового исполнителя мы многое не узнаем. Только испортим отношения с пришельцами, — Вильгельм запер дверь за хвостом Бон-Бон, — Вызови своего специалиста: похоже, времени на изучение биологии нашей добычи у него почти не осталось. И проинструктируй об аккуратности — пришелец должен остаться жив, здоров и не жаловаться на плохое обращение.
В ответ косолапый лишь кивнул (его явно одолевали не самые простые думы), и принялся возиться с замком только что запертой двери. Верховен же уселся за компьютер, оставив Бон-Бон предоставленной самой себе.
Через полчаса, проведенные Бон-Бон за поеданием орехов и чихом от провонявшего весь кабинет сигаретного дыма, Вильгельм закончил работать с компьютером, и по внутренней связи дома вызвал Моури. Тот не заставил себя долго ждать, вскоре уже смоля очередной сигаретой прямо над головой кобылки.
— ... я не могу пропустить двое торгов подряд. Это будет выглядеть неприлично. К тому же, поедатели мацы крайне подозрительны, и столь длительное мое отсутствие на рынке вызовет на наши головы волну шпионов, — Верховен тоже курил, наглядно опровергая расхожее утверждение, что капля никотина способна кого-то там убить.
— Ты думаешь, что флаер в Сером ночью вызовет меньше подозрений, чем твое отсутствие? И как ты их на это уговорил? — косолапый стряхнул сигарету, тем добавив воздуху комнаты еще несколько хлопьев "очень полезного" пепла.
— Никакого флаера! — вскинул руку Вильгельм, — Организуй наземный транспорт. Что-нибудь вроде легкового автомобиля. Мы пересядем в него сразу же, как я улечу за территорию биржи. Возьми с собой пару солдат и фрауляйн Бон-Бон.
— Легковым мы тут не отделаемся. Придется брать что-то не меньше минифургона. Да и грузить нашу корову нужно дома — скрыть такое мероприятие в Сером будет непросто, — Моури снова затянулся, — Не знаю как насчет загонять, у коней с этим беда, но вот натопчет она внутри так, что все желтые газетчики Серого носом по земле ползать будут.
— Пришелец с нами не поедет. Для этого у нас есть фрауляйн, — Вильгельм постучал пальцем по сигарете, — Мы обменяемся заложниками. Это должно дать пришельцам иллюзию того, что мы узнали о них нечто важное. Вместе с этим они будут недооценивать фрауляйн Бон-Бон, считая, что мы подсунули им кого-то стороннего, не имеющего никакой ценности. Таким образом у нас будет шанс лучше изучить поставщиков и их цели.
— В смысле?.. — пони с непониманием уставилась на белобрысого.
— Ты не вызовешь у них подозрений — синтеты для детей ни у кого не вызывают подозрения. А пока я буду договариваться с пришельцами о настоящем обмене, понаблюдаешь за ними, — Верховен ткнул пожеванным концом сигареты в сторону Бон-Бон, — Меня интересует только их поведение. Большего узнать не пытайся — риск не нужен.
— Вилли, она вызовет подозрение. В конце концов, даже если это не инопланетяне, а извращенно запрограммированные синтеты, то истинную цену собственному роду они знают и розовых иллюзий по отношению к кузенам от "Хасбро" не испытывают, — Моури склонился над компьютером, что-то просматривая на мониторе, — И как ты, вообще, собираешься заставить поставщиков принять нашу кошку вместо сородича?
— Довольно просто. Среди мацаедов это называется "хуцпа", — Вильгельм снова затянулся от почти догоревшей сигареты, — Примитивная наглость в делах с умным партнером нередко предпочтительнее хитроумных схем: их он ждет, а незатейливого напора — нет.
— Ааааа!!! Не хочу к инопланетянам!!! Они меня съедят!!! — вдруг заголосила сидящая на кресле пони, из глаз которой градом полились слезы.
— Не съедят — у нас их сородич, — Верховен наградил маленькую синтета неодобрительным взглядом, — За королеву они обязательно будут торговаться. Даже если она не несет яйца и не плодит этих существ тысячами, то у неё слишком много мозгов и умений, чтобы обмен её головы на твою был выгодной сделкой.
— Но это же, все равно, я поеду в логово к чужим... — шмыгнула носом сжавшаяся под взглядом белобрысого пони.
— Конечно. Ты для них темная лошадка и не выглядишь угрозой. Когда они будут перевербовывать тебя, соглашайся на всё и давай любые обещания — это тоже ценная информация. И постарайся хорошенько выспаться перед завтрашним предприятием, — Вильгельм стряхнул пепел с окурка в пепельницу.
— Но я... — снова шмыгнула носиком пони, намереваясь снова впасть в истерику.
— Достаточно. Отправляйся спать, — ледяной тон хозяина дома заставил Бон-Бон прикусить язык и прижав уши поцокать в свою комнату. Похоже, дальше пытаться открутиться от предстоящего похода в логово перевертышей было чревато.
— А у меня есть выбор? — обреченно ответил первый.
— Не особенно, — вместо задавшего вопрос агента ответил аналитик, — На новое внедрение нет времени. Любая же силовая операция в Белом Городе поставит крест на всем предприятии.
— Опять то же... как в Сером-142... Ладно, продолжим совещание, — первый снова приобрел серьезный и сосредоточенный вид, а рассевшиеся напротив него в два ряда агенты подобрались.
Глава 9, в которых Бон-Бон катается по городу и мечтает о любви
Ночь Бон-Бон провела как на иголках, обдумывая то, что с ней завтра сделают инопланетяне-перевертыши. Хоть как-то заснуть вышло у пони лишь под утро.
Впрочем, утро тоже добрым не было: в девять часов из постели поняшу вытащил бодрый и веселый (будто и не было у него бессонной ночи!) Моури и погнал ее на медосмотр. Осматривал кобылку невесть откуда взявшийся злобный мегадесантник, представленный косолапым как "старина Фабий". Тот же прокрутил пони в своих гигантских ручищах как кубик Рубика, и предложил пустить ее на колбасу. Бон-Бон от этого перепугалась и начала слезно умолять биологическую машину убийства ее пощадить, за что получила весьма болезненного "леща" огромной рукой, а Моури — сетования гиганта: "И вот такие ничтожества умудрились сломать отлаженную систему." Затем кобылку просто отпустили по её делам, даже не пришив ни одного шпионского имплантанта, как того втайне опасалась Бон-Бон.
До полудня Бон-Бон пыталась штудировать выловленную в сети книгу понячьих единоборств, написанную кем-то из фанатов синтетов от "Хасбро". Но штудии продвигались туго. Причем, не столько из-за волнения самой кобылки, приведшего ее к столь странному чтиву, сколько из-за того, что в книге был написан отъявленный бред, очевидный даже такой мирной пони как бежевая экс-кондитер. На разделе, посвященном "элементарному” приему "кувырок через голову назад с одновременным ударом задними ногами в пах и живот нападающему", в комнату вошел Моури, выдал (ура!) кобылье платье и велел пони собираться, дав на все про все всего десять минут. Так что, перемещаться во флаер Бон-Бон пришлось сидя на роботе-тележке и ускоренно пудря носик под разглагольствования косолапого о повадках кошачьих.
Впрочем, как оказалось, спешное наведение марафета кобылкой было делом совершенно зряшным. На флаере Бон-Бон, Моури и троица наемников добрались лишь до безымянной стоянки в Сером Городе, откуда уже не спеша ехали на гироскутерах... куда-то. Пони, конечно, отнюдь не была новичком в Сером Городе, но косолапый так петлял, что вскоре бежевая кобылка совсем запуталась и даже не представляла откуда они приехали и где сейчас находятся.
Понять то, что они таки добрались до места, Бон-Бон смогла лишь тогда, когда из-за поворота послышались истошные крики "Зарплатама нет — работама нет! Насяльник — гавно! Аааааааа!!!", сопровождаемые треском шокеров. Выехав же на открытое место пони увидела широкое приземистое здание не первой свежести с огромными, должно быть (если не сломались), светящимися по ночам буквами "Гогги и МакГогги" на крыше. На его фоне четверка полицейских, вовсе не похожих на дупаместских лентяев, деловито загоняла в полицейский фургон небольшую толпу низкорослых синтетов-ящеров. Фургон был слишком мал для всех возмутителей спокойствия, так что большая часть двуногих рептилий сгрудилась у его дверей и возмущенно гомонила, потрясая самодельными плакатами, на которых, помимо гадостей в адрес властей, были намалеваны требования о выплате полагающихся за работу денег.
Оставив гироскутеры на отведенной для этого площадке (Бон-Бон никогда не могла понять то, что же заставляет жаднючих держателей автостоянок Серого не надувать друг друга при взаимозачетах), вся честная компания прошла внутрь здания. Там их ждали обшарпанный пластик заурядного автопроката и эмоциональный хозяин, облаченный в клетчатые кепку-аэродром, рубаху на распашку и короткую синтетическую юбку, сделанную под шерсть. Данный тип с самого порога налетел на Моури, называя его "брат", обещая самую хорошую цену в Сером ("себе в убыток!") и плачась на отсутствие прочих работников, так как вокруг одно жулье и пройдохи. В общем, перед Бон-Бон был козел. Причем, не в ее классификации, а по-Халонену: писать должно через "А".
К счастью, общаться с ним поняше не пришлось. Моури, не теряя улыбки, крепко обнял "брата" (отчего тот крякнул), и спросил нет ли у него хорошей машины для четверки туристов и кошки? Услышав вопрос наемника, кАзел переменился в лице и поспешил отстраниться от косолапого. Отчего переменились в лице уже "туристы". Что тут же разрешило недоразумение: кепконосец вскрикнул "Канечнаесть!", и вприпрыжку понесся к конторскому столу-стойке, где судорожно принялся возиться в каких-то ящиках, нервно поглядывая на компанию клиентствующих шкафов. Шкафам эти взгляды не понравились еще больше. От чего они солидно задвигали антресолями. Что значительно ускорило кепкофора, за считанные секунды завершив его возню появлением на свет серого пакета из паршивого рециклопластика, сквозь который проглядывалось нечто, похожее на ключ. После чего пакет перекочевал в руки Моури, ответившего любезностью в виде пары купюр (по мнению Бон-Бон, избыточного для такого кАзла номинала).
Машина на месте номер 88 когда-то была предметом пижонского кича, своими идеальными формами и грацией производя неизгладимое впечатление на других водителей и простых прохожих. Но и сейчас, когда переменчивая мода повернула свое капризное личико к угловатым формам неоиндустриального дизайна, черная капля "Mitsubishi Syndix" все еще выглядела завораживающей диковинкой из Азиатской Аркологии. Увы, внутри сунувшуюся было поняшу ждали ядреная смесь из запахов телесных жидкостей, не самых лучших наркотиков и незамысловатого говнища.
— А кошка лимузин с принцем ожидала? Из принцев у меня для тебя только спакумы, а из лимузинов — семилетняя развалюха с меняным движком, — хохотнул Моури, подсаживая остановившуюся было пони в автомобиль.
— А?.. — повернула голову к косолапому Бон-Бон, которой вовсе не улыбалось задохнуться в этот хлеву на колесах.
— Ам, — во рту поняши тут же оказалось парочка листков рециклопластика, которую рука Моури безотлагательно прокомпостировала ее же зубами, — А это для тебя наш спакум припас. Смотри, развлекайся. Только никого не вызывай — хороших номеров в таком крысятнике не предложат.
Дверь перед понячьим носиком закрылась, а рядом с кобылкой устроилась пара наемников, стиснув ее между собой. У одного из них в руках была еще пачка серых листков, которые он тут же сунул под копыта пони, видимо, считая ее чем-то вроде бездельного пресс-папье. Бон-Бон хотела было возразить, но тут завелся двигатель... Ревел этот агрегат как добрая улица в час пик, да и пах не лучше. Что как-то не вязалось с бесшумным термоядерным устройством из старой рекламы. Видимо, внутри машины, действительно, стоял какой-то дешевенький топливоед с перделкой для любителей недорого и сердито попонтоваться, искреннюю ненависть к которым питали все жители Серого Города. В общем, возможности выговориться не было: возмущенную поняшку никто бы не услышал за визгом двигателя (общавшихся-то на передних сиденьях Моури и наемника с позывным "Рысь" было не разобрать, хотя они и орали во всю глотку). Так что, бежевая кобылка принялась рассматривать доставшиеся ей пластиковые листки.
Это оказались рекламные листовки. На одной из них был изображен Большой Макинтош в очень необычной для пони позе на двух ногах и с вываленным на показ из идиотских стрингов жеребцовым достоинством. Буквы над картинкой гласили: "Красный Ебарь". Под картинкой же были пропечатаны обещание "жаркой фермерской любви" и коммуникационный номер. На другой, озаглавленной как "Фута-Клуб Шай", красовалось фото трех кобылок от "Хасбро" в развратных позах. Только, почему-то, у поняшек между ног красовались просто огромные яйца и жеребцовые стволы неестественных габаритов. Под фотографией, как и следовало ожидать, были обещание доставить неземное блаженство и коммуникационный номер.
Бон-Бон, чья щелка уже очень давно не знала настоящего жеребца, призадумалась было над рекламными предложениями, но, вспомнив слова Моури, отбросила мысли о низкой и продажной, но, все-таки, любви.
Так что, отложив в сторону рекламу "фута-клуба", пони перешла к листовкам для людей. Там были все те же броские заголовки и развратные фото, но уже человеческих женщин. Ну, или почти человеческих. Помимо привычных шлюх, в ассортименте жриц Венеры была представлена и относительная экзотика в виде двуногих собак, прямоходящих ящериц с выпуклостями на не положенном рептилиям месте, чего-то человекокошкошлюхообразного, а так же одной "ночной бабочки" с тремя грудями. Коммуникационный номер, правда, под всеми фото был одним и тем же. Что наводило на нехорошие подозрения о той еще чистоплотности кепконосца.
Закончить изучение всех рекламных листков Бон-Бон не успела — хлев на колесах остановился, а один из наемников, неприятно ухватив пони под передние ноги, высадил четвероногую пассажирку из автомобиля. На улице было свежо и пахло синтетическим топливом: Моури привез всех к той же платной стоянке, откуда и начался сегодняшний путь по Серому Городу. Правда, на саму стоянку заезжать наемник не стал — оставил автомобиль у кафешки на противоположной стороне дороги, предварительно закинув в стояночный автомат пару купюр. Что, впрочем, было даже лучше: Бон-Бон прорубилась в аркаду про поваренка и блины на стоящем тут же автомате, попутно попивая молочный коктейль через соломинку, вплоть до вечера, когда, напомнив о предстоящей встрече с пришельцами и тем сильно подпортив ей настроение, в кафе появился Вильгельм. Как всегда безупречно выглядящий, Верховен поприветствовал наемников и саму бежевую поняшку, и, не проронив больше ни слова, направился к автомобилю.
— Кх! Как сотня полячеков наблевала! — было первыми словами белобрысого, когда он открыл дверь вонючего транспортного средства.
Тем не менее, он стойко полез в глубины арендованного Моури хлева-на-колесах. Устроившись же на переднем пассажирском месте, торговец алмазами хлопнул ладонью по коленям, приглашая Бон-Бон забираться. Пони сначала смутилась, но увидев, что назад набивается вся троица наемных мордоворотов, приняла приглашение.
— Не стоит воображать себе многое. Это лишь вынужденная мера, — в противоречие разыгравшемуся воображению Бон-Бон, Вильгельм был вовсе не рад устраивающейся у него на коленях пони.
— Вилли, она тебе ноги переломает, — хохотнул сидящий за рулем Моури, и поднял с пола автомобиля какую-то складную крышку, превратившую пространство между двумя передними сиденьями в некое подобие полки с грязными затоптанными ремнями, — Забирайся, кошка. Специально для тебя азиаты делали.
Бон-Бон с неуверенности посмотрела на полку практически с пола машины, куда успела скатиться с коленей Верховена. В ней боролись брезгливость перед грязными ремнями и брезгливость перед грязным полом автомобиля. Но вскоре вторая победила первую (чему сильно способствовал стоящий в автомобиле аромат), и пони полезла на узкую полоску пластика между двумя передними местами. Попутно умудрившись пройтись своим пушистым хвостом по лицу белобрысого, узнать, что данная полка предназначена для перевозки клеток с небольшими бойцовыми синтетами, крайне популярными в Азиатской, и провалиться попой назад, откуда ее с хохотом вытолкала троица наемников, а Моури наградил глубокомысленным замечанием о том, что у кошачьих задняя половина перевешивает переднюю, почему они и столь хороши в умении оказаться в нужное время аккурат под ногами у зазевавшейся у холодильника жертвы.
Убедившись, что пони устроилась на узком и коротком насесте, косолапый завел автомобиль. Шума было гораздо меньше, чем в первый раз (Бон-Бон припомнила, что, кажется, заднее расположение двигателя преподносилось в рекламе чуть ли не как одно из главных преимуществ "Mitsubishi Syndix" над конкурентами). Тем не менее, сидящий рядом Верховен заскрежетал зубами и потребовал от косолапого включить какую-нибудь музыку. Тот без лишних слов пробежался пальцами по панели управления, и из динамиков зазвучало нечто военно-бравурное, а глубокий выразительный голос запел "Вперед, друзья! Вперед — пора настала! Канун Исхода празднует Народ...". На что Вильгельм разразился руганью и потребовал выключить "Scheisse". Моури лишь хмыкнул, и сменил радиостанцию. Теперь из динамиков лилось навязчивое "ды-ды-ды" очередной безликой ритм-песни, которые ежедневно тысячами выкладывали в сеть музыканты-самоучки, а радиостанции невозбранно скачивали и крутили вместо дорогостоящих хитов, разумеется, ни копейки не платя авторам.
— О своей безопасности не беспокойся, — прервал молчание Вильгельм, обращаясь к пони, — Королева нужна поставщикам. Сегодня на биржу настойчиво пыталась проникнуть журналистка. Такое внимание роя говорит о высокой ценности нашей пленницы для него.
— А?! — пискнула пони, которую еще одно напоминание о предстоящем задании заставило сжаться от страха на своей полке.
— Исключено, — видимо, белобрысый сам додумал за бежевую кобылку невысказанную мысль, — Рынок всегда остается в стороне. Ни один светский скандал не может зайти дальше ювелиров. Интерес к нам мог проявить только оборотень.
— Не боись, кошка. Мы рискуем не меньше твоего. Корова-то у нас, — подмигнул пони Моури.
— Правда? — недоверчиво спросила поняша, которой от мыслей о пришельцах и так уже было не по себе.
— Конечно, — чему-то развеселился косолапый, — Им же корову вернуть нужно. А тебя и разок напоить достаточно — сможешь полиции с журнашлюхами хоть об инопланетянах, хоть о розовых единорогах рассказывать.
— Розовые единороги существуют. Я сама двоих знаю, — от мысли, что не одной ей грозит опасность со стороны пришельцев, Бон-Бон приободрилась, — А почему вы мне все это рассказываете? Нас же подслушать могут!
— Кто? Кто будет следить за траховозом, светящимся на три квартала вперед? Подозрительная ты кошка, — Моури протянул руку и, к неудовольствию пони, потрепал её по загривку. После чего гаркнул, — Всё, приехали. Выгружаемся.
Бон-Бон прянула ушами, только сейчас сообразив, что больше не слышит звука двигателя.
— Всего пять минут ехали! Зачем нужно было весь этот забор городить?! — возмущению пони, которую за здорово живешь прокатили в грязном и вонючем тарантасе, не было предела.
— Удивительно, Джеймс. Женщины, оказывается, тоже не понимают женской логики, — заметил выбирающийся из машины Вильгельм.
— А чего ты хочешь, Вилли? Ее же основная цель нервы мотать, — Моури уже был снаружи и осматривал своих мордоворотов, — Задача наших сегодняшних маневров, кошка, была не только запутать следы… Кстати, если котейке интересно, утром мы уже одну любопытную крысу с хвоста сбросили… Так, в общих чертах, другой нашей задачей было заставить поставщиков задуматься о том, на кой бес мы все эти марши совершали. И пока они будут ломать над этим головы и обыскивать наш дневной маршрут, мы выиграем немного времени для наших собственных дел.
Бон-Бон насупилась — в словах косолапого явно была поддевка (правда, пока непонятно какая). Так что, обидеться нужно было хотя бы из элементарной вежливости. Впрочем, вылазить из железного хлева тоже было необходимо. А потому, Бон-Бон спрыгнула сначала на место водителя, потом на твердое покрытие за открытой дверью, звонко цокнув по нему копытами… что заслужило очередного комментария со стороны наглого Моури: "Вроде, кошка, а по звуку прямо ежик в полночь". Следовало еще раз обидеться, но…
Оказавшись на закрытой автостоянке, пони была незамедлительно схвачена в четыре руки и протерта влажными салфетками. После чего получила стопку свежей одежды и щетку. Впрочем, щетку наемники тут же отобрали и, со словами "Э, нет. Мы так до утра провозимся", использовали для очередного унижения Бон-Бон. Затем, несмотря на возражения о варварском виде и хотя бы получасе на приведения себя в порядок, поняше пришлось надевать синие понячьи джинсы и красную клетчатую рубаху. Что, по мнению бежевой кобылки, гармонировало с цветом ее шерстки не больше, чем черный кожак с клепками и кислотный ирокез во всю гриву. Люди же в это время проверили пистолеты и скрытые под одеждой защитные системы (из которых Бон-Бон смогла узнать только бронежилеты и контрстанерные комбинезоны, наподобие тех, что использовались полицией). После всех этих приготовлений честная компания двинулась к выходу с автостоянки.
В отеле "Царь Горох", куда зашли пони и люди, было богато — все в золоте. Но не дорого — невооруженным взглядом было видно, что сие заведение видало куда лучшие времена: золотая краска во многих местах истерлась, ковры на лестнице были явно не оригинальные, а крокодил на ресепшене оказался настроен по отношению к потенциальным клиентам строго пофигистически. Отвлечь последний предмет интерьера от сетевой переписки, более напоминающей не стук клавиатуры, а длинные пулеметные очереди, смогли только слова "Эй, милашка, долго нам еще ждать?", выдохнутые Моури страхолюдине прямо в лицо.
— Чего надо? — в ответ раздраженно поинтересовался крокодил, одной рукой отворачивая экран от Моури, а второй поправляя дикую химическую завивку, долженствующую символизировать принадлежность сей рептилии к роду человеческому.
— В 343-м нас ждут, — намекающе покосился на перекрытый прозрачной дверью проход косолапый.
— Всех ждут. Я, что, лакей?! Шляются тут посреди ночи... — крокодил вольготно развалился на вращающемся офисном стульчике, нагло взирая на наемника.
— Ну, красавица. Чего ты артачишься? Такой славной девушке не к лицу, — расплылся в улыбке косолапый.
— Ладно, вижу, что не проходимцы. Но только сегодня, — растаявший от незаслуженного комплемента крокодил вытащил из ящика стола пластиковый ключ, — 343-й номер оставил для вас.
— Спасибо, красавица. Жаль, некогда — не покувыркаемся, — Моури подмигнул рептилии, одновременно легким движением руки смахивая ключ со стола.
— Ну, надо же! Даже приличный мужик... — донеслось вслед группе мужчин и одной пони, уже скользнувшей за прозрачную дверь, томный вздох крокодила. Бон-Бон же нервно передернула ушами, искренне недоумевая тому, как можно поверить в фальшивые комплименты косолапого: ведь, ясно же, что на эту рептилию в человеческом обличии даже настоящий аллигатор не позарится!
Но крокодилы были крокодилами, а впереди бежевую пони ждало дело. Очень темное и неуютное, идти навстречу которому вовсе не хотелось. Жаль только, что повернуть назад было еще страшнее. Так что, приходилось идти червоным с вытертым пурпуром коридором навстречу пасти лифта, который должен был вознести кобылку или к блистательному подвигу, или к жуткой смерти в желудках загадочных пришельцев, столь напоминавших образы из фальшивого прошлого.
Дверь 343-го номера открыла красивая девушка с волосами цвета воронова крыла. Располагающе улыбнувшись, она жестом пригласила стоящих на пороге запоздалых гостей войти внутрь. Верховен, взявший за время путешествия от лифта главенство в отряде, сухо кивнул, и проследовал за незнакомкой. Наемники (да и пони тоже — куда ей было деваться?) двинулись вслед белобрысому. Хозяйка номера не протестовала, добросовестно исполняя роль проводника.
Внутри номера, развалившись на вычурной софе, их ожидал рыжеволосый мужчина, чьи рыжину и развеселые веснушки одежда (белая футболка и классические синие джинсы) лишь подчеркивала. Но привлек внимание Бон-Бон вовсе не он (мало ли в Европейском хипстеров, напрочь лишенных чувства стиля?). Поняшку смутило то, что номер был очень тесен. И нет, не от обилия людей (как это ни странно, кроме этих двоих, переговорщиков от поставщиков больше не было) и не от низости потолков или узости коридора (с этим все было в порядке — изначально отель строился отнюдь не для нищебродов). Пространство номера "съедала" вычурная тяжеловесная мебель, которой был заставлен чуть ли не каждый свободный сантиметр пола. Это настораживало: не в обычаях перепроданных отелей было подобное расточительство. О чем Бон-Бон не преминула сообщить Моури, зубами подергав того за штанину и быстро шепнув на ухо свои подозрения на мгновение присевшему наемнику. Тот же незамедлительно распрямился и, качнувшись к Верховену, что-то отрывисто ему прошептал. Белобрысый опять сухо кивнул, и без долгих вступлений обратился к сидящему человеку.
— Приветствую, герр Хартстоун. Прекращайте этот балаган с превращениями, и приступим к переговорам, — Вильгельм с выражением брезгливости на лице сделал рукой неопределенный жест, как бы указывая сразу на всю комнату.
Лицо рыжего сначала вытянулось, а потом его фигуру объяло зелёное пламя, через мгновение оставив на месте человека некое четвероногое существо, похожее одновременно и на оставшуюся в доме Верховена пленницу, и на тех жеребчиков, что недавно чуть не изнасиловали Бон-Бон на "загородней" собственности алмазного воротилы. Впрочем, удивляться было некогда: по всей комнате вспыхнул зеленый пожар, сожрав мебель и оставив после себя дюжину темношкурых существ, подозрительно похожими на королеву Кризалис, и, что было куда неприятнее, дюжину плавающих в разноцветном сиянии небольших прямоугольных предметов, могущих быть только оружием.
— Нас больше, наши позиции выгоднее, ваши средства защиты бесполезны против нашего арсенала, — демонстративно-скучающим тоном заявил оборотень, бывший ранее рыжеволосым хипстером.
— А ваши навыки блефа, герр Хартстоун, плохи, — Вильгельм и бровью не повел, усевшись на не превратившуюся в пришельца тумбочку и достав из внутреннего кармана портсигар, — Вам нужны мои деньги, вам не нужно лишнее внимание...
Оборотень-"жеребец" (конечно, складка, которую Бон-Бон краем глаза разглядела между его задних ног, могла быть и яйцекладом, но просмотревшей в свое время все 27 фильмов серии "Чужие" поняше такой вариант в биологии пришельцев рассматривать вовсе не хотелось) покровительственно улыбнулся в ответ, и подался чуть назад, собираясь толкнуть какую-то речь.
— ..., а мне не нужны непредвиденные случайности в бизнесе и шпионы в моем доме, — не дал ему слова Верховен, — Ваш сородич остается у меня до следующей нашей сделки, как гарант взаимной честности. Для сохранения ее здоровья вы к восьми часам этих суток передаете в вербовочный офис компании A.I.M. достаточный запас продовольствия и медикаментов для нее, упакованный в ординарную тару. В качестве гарантии безопасности ваших интересов и продолжения взаимовыгодного сотрудничества, вам на этот же срок остается мой сотрудник, фрауляйн Бон-Бон Мацаревич. Этим сделка заключена.
Пони, услышав свое имя, икнула. В это же время, не дожидаясь ответа хозяев номера, Верховен рукой отодвинул направленное на него оружие чужих, сопровождая это словами "Какое ребячество", и просто зашагал к двери. За ним, со зверскими лицами, двинулась его свита. Пришельцы же от такого поворота событий настолько обалдели, что один из них даже открыл дверь перед потребовавшим прохода белобрысым.
— Сдаю... Как какую-то сельскую земнопони отпегасил!.. — почти через минуту после ухода людей нарушил молчание жеребцеподобный пришелец.
— Всех нас... — недовольно мотнул головой другой пришелец, чей звонкий голос намекал на женский пол.
— Ладно, раз уж вляпались в пегасье, то придется играть по правилам этого подхвостника. Зеркало, займись передачей для Вайны, — отдал распоряжение чужой, которого, по всей видимости, звали Хартстоун, — Флюгер, Трамбон, гостевой балласт за вами. Смотрите, не обосритесь как ваши коллеги.
— Можете на нас положиться! — тут же ответил другой пришелец, отличающийся от прочих оборотней бледно-голубой гривой.
— Полагайся на вас, распетляйки... — в интонации пришельца хватало сварливости, — Возьмите заложницу на квартиры — все едино, поставщик уже должен о них знать.
Пара незаметно подступивших к Бон-Бон со спины существ синхронно кивнула. После чего одно из них наклонилось к пони и коснулось ее рогом — вспыхнуло голубым. Бон-Бон зажмурилась.
— Заклинание-маяк. Не пытайся убегать от нас — найдем в любой части гигаполиса, — пояснило стоящее слева существо осмелившейся приоткрыть один глаз кобылке, — И о выкрутасах своих с электроникой забудь — на качественную магию они не работают. Усекла?
— Д-да, — трусливо поджала хвост поняшка, — Только не ешьте меня!
— И вот с помощью такого чуда Верховен смог обвести меня вокруг копыта, — поморщился все ещё стоящий напротив Бон-Бон пришелец-Хартстоун, — Ладно, хватит терять время. Все за дело!
По номеру вновь пронеслась буря зеленого пламени, оставив после себя толпу голых девушек и одного мужчину непримечательной внешности в костюме Адама, которые тут же принялись разбирать извлеченные Хартстоуном из недр гардероба комплекты одежды. Что очень озадачило хоть и изрядно перетрусившую, но все еще любопытную Бон-Бон: а до этого пара чужих замечательно изображали обворожительную красавицу в вечернем платье и безвкусно одетого хипстера и без помощи всякой нормальной одежды. Что им мешало сделать то же самое сейчас?
Впрочем, додумать пони не дали. "Пошли!" — один из оборотней шлепнул её скрученным полотенцем по крупу. Пришлось подниматься с пола и цокать копытами к двери. Но и тут пришельцы не постеснялись выразить поняшке свое неудовольствие сегодняшней встречей, на выходе бесцеремонно сунув в зубы пластиковый пакет.
В общем, день у бежевой кобылки не задался.
— Но... — попытался возразить первый.
— Никаких "но". Я понимаю, что вам, Хартстоун, важна сохранность ваших агентов. Но на мне лежит груз сохранения всего проекта, — перебил его высокопоставленный пришелец, — Вы немедленно связываетесь с поставщиком и договариваетесь об обмене панну Харт Хаунд на более опытного и устойчивого агента. Дополнительные сведения о наших возможностях пану Верховену излишни, как и дальнейшее травмирование психики для вашей неопытной подчиненной.
— Конечно. Приступаю к выполнению, — виновато склонил голову первый.
— Я не сомневаюсь, Хартстоун, — пришелец недовольно фыркнул, — И теперь я понимаю, почему за Серый-142 получила повышение пани Полар Фокси, а не вы. И я, и вся остальная исполнительная группа крайне недовольны.
На душе у покинувшего неприметный мини-фургон первого было препаршиво.
Глава 10, в которых Бон-Бон попадает в инопланетное логово и встречает королеву
Проснулась Бон-Бон от звонка будильника. Недовольно проорав Идеальному Дому, что она уже встала, пони, тем не менее, покоя не обрела: адская машинка продолжала звонить. Тут в голове кобылки всплыл весь вчерашний день, и она изрядно струхнула, еще глубже закопавшись в одеяло. Но будильник звенел... Пони пришлось выбраться из постели и осмотреться.
Она находилась в узкой прямоугольной комнате с высоким потолком, по одну сторону которой была двухэтажная кровать без лестницы, по другую — пара шкафов и стол с компьютером. По двум оставшимся стенам имелись одно окно с занавесками и закрытыми жалюзи и пластиковая межкомнатная дверь, выполненная под дерево. Стульев в комнате не было – вместо них имелись плоские напольные подушки и низенький (чтобы задвинуть под кровать) пуфик на колесиках, на котором лежал какой-то сверток. Им-то пони и заинтересовалась.
В свертке оказалась пара мохнатых полотенец, понячьи тапочки, понячья же зубная щетка, тюбик зубной пасты и записка, написанная странным почерком с завитушками. Последняя гласила: "Ванная в конце коридора. Приведи себя в порядок, одежду положи в стирку. Можешь ходить голышом — мы привыкли, а для тебя смены нет. Завтрак в 7:30. Опоздаешь — будешь воздухом питаться." В общем, не походило на то, что бежевую кобылку кто-нибудь собирается есть или сажать в нее злобного инопланетного паразита. Так что, Бон-Бон двинулась к двери, твердо намереваясь хорошенько помыться. И плевать на инопланетян! — она и так достаточно за вчера набоялась.
Найти ванную комнату оказалось совершенно несложно: дверь с соответствующим значком, действительно, находилась в конце коридора (заурядного земного вида, кстати). Внутри убранство, правда, не дотягивало до "тронной комнаты" в доме Верховена, но было на вполне хорошем для Серого Города уровне. Вот только очень плоским: душ почти без бортиков, фарфоровое корыто вместо нормального унитаза и раковина чуть ниже мордочки. Можно было бы попривередничать, но кушать тоже хотелось.... Так что, Бон-Бон скинула изрядно помявшуюся за ночь одежду и затолкала ее в стоящую тут же корзину для белья (в ней красовались еще две пары явно нечеловеческих чулок, какой-то корсет и огромные кружевные трусы с вырезом под хвост), после чего полезла под душ. Полоскаться под теплыми струями было непередаваемым удовольствием. Тем более, что регулировать их теплоту можно было при помощи очень удобного рычага, покрытого мягкой и приятной полимерной пеной. Правда, несколько пугали оставленные на нем отпечатки зубов, превосходящих по размерам собственные зубки поняшки.
Долго наслаждаться водными процедурами у кобылки не вышло — бурчащий живот работал будильником отнюдь не хуже электронного ширпотреба. Так что, выбравшись из душа, высушив шерстку полотенцем и намотав второе на влажный хвост, Бон-Бон пустилась на исследование логова инопланетян.
Обитатели последнего обнаружились до неприятного быстро. Заглянув в единственную приоткрытую дверь, пони оказалась в стандартной для зажиточной "серой" семьи столовой, где за низеньким, но широким столом с кислыми мордочками сидела троица чужих, утром уже не выглядящих такими пугающими. Все трое были не одеты, и без аппетита хлебали столовыми ложками какую-то разноцветную жидкость из глубоких суповых тарелок (ложки, кстати, светились — похоже, даже пришельцы не смогли выдумать ничего лучше старого доброго кинетического поля). Четвертый же пришелец был одет в мохнатый розовый халат и глупо выглядящую корону, флюоресцирующую зеленым (ну, прямо шестилетняя девочка в парке развлечений, а не космический захватчик!), и чем-то отличался от всех ранее виденных бежевой кобылкой... Только сидел он на своей подушке спиной к Бон-Бон, а потому та никак не могла сообразить, что же в нем не так...
— Вот эта змеюка! Это она надо мной издевалась! — заметив Бон-Бон, закричал один из инопланетян, совершенно невежливо тыкая копытом в сторону с писком нырнувшей за дверь пони. Причины для столь негероического поведения у бежевой разведчицы были более чем веские: в вороной гриве, ярко-алой перетяжке посреди тела и злом голосе безошибочно узнавалась лже-Эмма, невесть как тут взявшаяся.
— Тюк!.. Пока не доешь — никаких скандалов, — голос пришельца в халате, ударившего лже-Эмму по вытянутой ноге ложкой, был смутно знаком...
— И, девочки, некрасиво хамить гостье, которую вы еще даже за стол не пригласили, — нежданный заступник повернулся к пони... и ту перестали держать ноги: перед ней была САМА.
Если быть точнее, то собственной персоной королева Кризалис. В розовом халате, понячьих тапочках-зайчиках и со столовой ложкой в телекинетическом захвате.
— Ну? И чего расселась? Марш за стол — завтрак стынет! — понимание и сарказм как-то умудрялись одновременно уживаться на лице королевы перевертышей. Это-то и позволило Бон-Бон собрать остатки душевных сил, оторвать вдруг окаменевший круп от такого уютного пола и натянуто улыбаясь подойти к столу.
— Так... Вот... — черная аликорна поставила перед забравшейся на заботливо оставленный пуфик пони тарелку с исходящим паром рассольником, — Ешь.
Поняшка неуверенно огляделась по сторонам, и несмело взялась за ложку.
— А, ну, быстро все доели! Пока в тарелках дна не увижу — никто из-за стола не поднимется, — прикрикнула Кризалис на троицу пришельцев, все это время волками смотревших на бежевую "гостью", которой под этими взглядами кусок в горло не лез. Одной из них (лже-Эмме), попробовавшей было начать пререкаться с королевой, тут же досталось ложкой по лбу. После чего инопланетный оборотень заткнулся, предпочитая уткнуться носом в свою тарелку и лишний раз не привлекать внимание повелительницы роя.
На добрый десяток минут за столом установилось неприятное молчание. Оборотни, споро дохлебавшие свою светящуюся жижу, демонстративно смотрели куда угодно, но не на пони. Сама Бон-Бон без особого аппетита ела суп, периодически бросая опасливые взгляды на инопланетян. Королева же (похоже, единственная из присутствующих, кто не испытывала никаких неудобств в сложившейся ситуации) крутила вилкой бутоны из нарезанного под спагетти капустного салата и с видимым удовольствием отправляла их в рот.
— Ну, наконец-то! Я уже думала, что все остынет, — телекинез Кризалис забрал отставленную Бон-Бон в сторону опустевшую тарелку, отправив её вместе с товарками, из которых ели чужие, в посудомоечную машину. Сама же королева перевертышей встала с подушки, и проследовала к кухонному столу, где занялась тремя разнокалиберными свертками, закутанными в теплые на вид полотенца.
— Уши откушу!.. — прошипел в лицо Бон-Бон один из чужих, пользуясь тем, что его повелительница отвлеклась от происходящего за столом, — Ай!..
— Я все слышу, — донеслось со стороны королевы. Ложка же, которой только что получил по лбу языкастый пришелец, звякнула куда-то в глубины посудомоечной машины. Оборотень обиженно засопел, но убрался на свое место, не забывая, однако, очень недобро посматривать на Бон-Бон.
— Так... Вот тебе, Диз,.. Вот тебе, Флоя,.. А вот нашей гостье... — на стол опустились три тарелки, полные картофельным пюре с зеленым горошком и рубленой зеленью (чужим побольше, земной кобылке — поменьше), — А вот это твое, Харт,..
— Фу! А можно мне того же, что и остальным? — лже-Эмма довольно комично сморщила носик, когда на стол перед ней опустилась ее тарелка. Что поставило Бон-Бон в тупик: судя по виду и запаху, для этого пришельца королева подала картофельное пюре не с зеленью, а с мясным гуляшом. Разве, захватчики из космоса не должны быть если и не жестокими монстрами, одержимыми жаждой власти, то хотя бы плотоядными существами?
— Харт, не шебуршись. Крысси нас, все равно, из-за стола не выпустит, пока все не съедим, — безрадостно прошептал лже-Эмме пришелец справа.
— Но я... — телекинезом отодвинул от себя тарелку еще недавно бывший пленницей Верховена оборотень.
— Всеядная. Вот и ешь все, пока ложкой по лбу не получила, — обратно придвинула тарелку королева роя, — Ты только что черт-знает-откуда, так что ешь мясо и восполняй силы. И слушай старшую сестру: в ресторане "У тети Крысс" едят что дают, и не капризничают.
Лже-Эмма оглянулась по сторонам в поисках поддержки и, не найдя ее, со вздохом принялась за поедание предложенного ей блюда. Бон-Бон же окончательно растерялась, продолжая поглощать свою картошку чисто на автомате. Она-то шла на эту авантюру, рассчитывая, в лучшем случае, на извазюканный в мерзкой слизи инопланетный корабль, одиночную камеру, допросы с пытками и запрограммированного по трудам маркиза де Сада робота-охранника. Вместо этого она сидела в светлой уютной столовой и, вместе с четырьмя инопланетными пришельцами, лопала картофельное пюре и зеленый горошек. К тому же, пришельцы вели себя вовсе не как привычные по фильмам безжалостные инопланетные воины, хитроумные интриганы-телепаты или религиозные фанатики, решившие сжечь галактику во славу числа 42. В общем-то, они были больше похожи на группу детского сада: троица разобидившихся на неё, Бон-Бон, четырехлетних девочек и строгая воспитательница, заставляющая их есть положенную манную кашу.
— Ускоряйся, гадина. Из-за одной тебя тут сидим, — прервало мысли Бон-Бон злое шипение одного из чужих. Пони вскинула голову нервно озираясь: Кризалис чего-то хлопотала у кухонного стола, тогда как сидящий рядом оборотень разыгрывал выразительную пантомиму, недвусмысленно говорящую о том, что пони пора бы доедать свою порцию. Бон-Бон не стала нарываться, и тут же сгребла остатки пюре из своей тарелки языком... спустя всего пару секунд получила чем-то металлическим по лбу, — Ай!
— Не "Ай!", а "Хрю!". Поросята именно это говорят, когда их учат правилам этикета, — на мордочку пони опустился кусок жесткой ткани, и принялся ее немилосердно тереть, пока королева роя продолжала вещать, — Этикет, воспитание и чистоплотность это то, что отличает разумное существо от дворовой шпаны. Умение себя вести в обществе необходимо любой молодой кобылице, если она рассчитывает на что-то большее, чем быть чьим-то домашним питомцем, мелким гопником или, упаси Венера, дамой с пониженной социальной ответственностью.
— Ув-ву, — согласилась Бон-Бон, готовая сейчас поддакивать чему угодно, лишь бы ее мордочку оставили в покое.
Впрочем, на королеву перевертышей эти слова не произвели никакого впечатления — жесткая ткань оставила поняшу в покое лишь тогда, когда Кризалис посчитала это необходимым. Зато, когда это, все-таки, произошло, перед Бон-Бон открылась сюрреалистическая картина пришельцев, пьющих чай с домашним кексом. Перед самой заложницей инопланетян тоже стояла широкая чашка, наполненная душистым отваром, и тарелочка с кусочком печеной сладости. Тут же в копыта к кобылке прилетела ведомая кинетическим полем чайная понячья ложка. Правда, лицо передавшей сей столовый прибор королевы перевертышей выражало сомнение в умении Бон-Бон есть как-то иначе, кроме как с радостным хрюканьем из корыта.
Такое мнение инопланетянки очень обидело бежевую поняшу. А потому она решила продемонстрировать Кризалис, что тоже не в хлеву росла. Чинно усевшись на своем пуфике, пони принялась с видом наследственной кантерлотской аристократки кушать кекс по всем правилам единорожьего этикета, какие смогла припомнить. Чем вызвала одобрение у королевы и, видимое невооруженным взглядом, раздражение у трех других оборотней.
После завтрака, когда Кризалис выпустила всех из-за стола, Бон-Бон вызвалась в посудомойки. Нельзя сказать, что ей очень хотелось работать на инопланетных захватчиков, но оказаться с глазу на глаз с тремя чужими, явно затаившими на пони обиду, хотелось и того меньше.
— Вот и чудненько! — весьма позитивно прореагировала на инициативу пленницы королева роя, отправив поняшу взбивать и убирать подушки, служившие инопланетянам стульями.
Работа эта была несложной. Так что Бон-Бон вскоре с ней закончила, и поняшке стало скучно. Сначала она просто оглядывала столовую, стараясь занять себя "шпионажем". Но убранство комнаты было вполне заурядным, а суетящаяся по хозяйству королева перевертышей не делала ничего из ряда вон выходящего. Так что, бежевая шпионка решила заговорить с инопланетянкой.
— Ваше высочество... — начала было пони.
— Ваше высочество... Пф! Я сама зарабатываю себе на жизнь. Я — домоправительница! — насмешливо передразнила пришелец, после чего материнским тоном добавила, — Расслабься, глупая. Я такой же синтет, как и ты, не из "нерожденных". Простая наемная работница.
— И сколько платят? — съехидствовала осмелевшая от признания Кризалис Бон-Бон.
— Ага, а потом ты добавишь "за предательство Земли", — картинно зевнула черная аликорна, — Не ты тут первая гостишь, и не ты последняя. Знаешь, скольким дурням я уже объясняла то, что, на самом деле, как?
— И что "как"? Тут инопланетяне твою родную планету захватывают, а ты им завтраки готовишь! — Бон-Бон решила применить прием шоковых переговоров, чтобы вытянуть еще сведений из этой подозрительной жучары, называющей себя синтетом (и, заодно, меленько, низенько и гаденько отомстить за всё, что натерпелась от перевертышей до зеркала, даже если это и неправда).
— Бон, не придуривайся. Я же знаю, какой у тебя паттерн поведения — со мной под Рейнбоу Дэш косить не выйдет, — королева перевертышей усмехнулась, — Ты же, на самом деле, меркантильная мещанка. Так что, сама понимаешь, что никто из "нерожденных" Землю захватывать и не пытается. Так, урывают малюсенький кусочек пирога, который в состоянии прожевать. Ничем не хуже наших же корпораций.
— Они чужие... — попробовала возразить Бон-Бон уже на одном только желании не признавать правоты собеседницы.
— А ты тут своя? У тебя от Земли только тело и небольшой лоскут взрослой жизни. Готова поспорить, что не самый счастливый. В остальном, ты — эквестрийка, — королева весьма неудачно махнула хвостом, отчего пола халата приподнялась и на мгновение перед взглядом кобылки мелькнули кружевные труселя и розовые чулки на задних ногах перевертыша, — Вообще же, корпоранты сами виноваты в том, что их половина планеты с потрохами продать готова — не надо было вкладывать в головы синтетам воспоминания о выдуманных мирах. Да и люди, кто не в больших офисах, не больно-то своими себя на Земле чувствуют.
— А для этих, — пони кивнула в сторону двери, за которой скрылась троица пришельцев, — Ты своя?
— Нет, — в ответ отечески улыбнулась Кризалис, — Мне не предлагали трансформацию. Зато за мной забронировано место на Скифии. А уж там как-нибудь Эквестрию построить сумеем. И, вообще, Бон, не грузись: никто на твое тепленькое местечко (оно, ведь, у тебя тепленькое?) не зарится. Земля интересна "нерожденным" лишь как торговый партнер. Ты бы видела, как она их истощает!.. Сюда приходят все такие яркие, живенькие, на позитиве. А обратно уплетаются на рекреацию как зомби перегнившие.
Бон-Бон снова взглянула на дверь. Но уже с изрядным недоверием: Королева врала? А если нет, то как проверить?
— И вообще, сходи-ка ты лучше сама с ними поговори. В конце концов, это из-за тебя Флоя и Дизастрал теперь заперты на квартирах, — снова махнула хвостом "королева роя".
— А если я сбегу? — осторожно поинтересовалась Бон-Бон, глядя на то, как облаченная в халат аликорна собирает поднос с фруктами.
— Куда? — насмешливо приподняла брови Кризалис, — Это частный квартал. Тебя охрана выловит и вернет, как только ты с участка выйти попытаешься. Ты бы сама видела Макса с Вольфом! Настоящие охранники! Сильные, накачанные, подтянутые, не то что обычно бывает. Жаль, из двустнастных, только. Не одобряю я этого. Но тебя отловить им это ни разу не помешает.
— Пф! – не смотря на все свои старания, не смогла удержаться от недоверчивого фырка бежевая шпионка: Это что же за королева перевертышей такая, которая против извращенцев? Может, теперь еще радужногривая трезвенница-скромница из-за двери выйдет?
— И сама не лучше. Бон-Бон, рискующая своим хвостом, тебя с Лирой коробками не перепутали? – фырком же ответила изменчивая аликорна. После чего снисходительно добавила, — Ну, и про следящее заклинание не забывай. Это вовсе не шутка. Хотя про то, что его не обнаруживают датчики, тебе соврали. Правда, снять его, все равно, без чародея не получится.
Вновь преисполнившись подозрений, Бон-Бон испытующе взглянула на собеседницу: что-то многовато та знала для "наемной работницы". Та же, нимало не смутившись, подхватила поднос с фруктами кинетическим полем и установила на спину бежевой поняше. Кобылка аж глаза вытаращила от такой непосредственности черной аликорны.
— А теперь иди к остальным девочкам, — гигантский перевертыш бесцеремонно развернула Бон-Бон носом к двери, и легонько толкнула под круп, — Развлекайтесь. А у меня еще работы полно.
Троица пришельцев обнаружилась за третьей дверью, в которую сунулась Бон-Бон. Инопланетянки с совершенно хмурым видом пинали балду в обширной светлой комнате (гостиной? есть ли, вообще, у инопланетян гостиные?). Одна лежала на длинном и широком пуфике и беспрестанно щелкала пультом головизора. Вторая что-то читала с планшета, расположившись на точно таком же пуфике чуть в стороне. А третья нервно нарезала круги вокруг еще двух пуфиков. Что характерно, кресел или диванов заметно не было. В общем, впечатления веселья, радости и жажды непринужденного общения пришельцы не производили. Так что, Бон-Бон решила проявить тактичность и свинтить по-тихому. Но...
— А! Вот эта змеюка! — заметила поняшу лже-Эмма, прекратившая крутить круги по комнате и теперь со злобой смотревшая на незваную гостью.
— Х-хе-хе... А я вам фруктишек принесла... — еле выдавила из себя Бон-Бон.
— С фруктами съедим или фруктами через дырки нафаршируем, а потом съедим? — совершенно буднично поинтересовалась голубогривая инопланетянка, продолжая листать планшет.
— К Дискорду твои пугалки, Флоя! Просто, за хвост гадину подвесим — вместо люстры будет! — Бон-Бон и пискнуть не успела, как только что терзавшая пульт головизара чужая оказалась у нее за спиной, преграждая выход.
— Дис, успокойся. Харт, ты тоже, — голубогривая со вздохом отложила планшет, — Вы же помните, Хартстоун запретил ее даже хвостом трогать. А раз уж ты, Дис, против психологии, то придется оставить эту синтетическую змеюку в покое. Пару дней потерпим — ее её ненаглядный хозяин обратно заберет.
— Какой еще хозяин?! Нет у меня хозяина! Я свободная пони! — Бон-Бон прекрасно понимала, что это не она, а трижды проклятая программа от Хасбро, но от страха из маленькой синтета так и поперла самая стервозная вредность, на которую поняшка была способна, — Сожрать меня хотите, курвы двулицовы?! Так жрите! Что не жрете?! Нате! Ну, кто хочет понячьего мяса?! Кто?!
Тем не менее, этот взрыв эмоций дал не такие уж и плохие результаты: троица инопланетянок (каждая куда больше самой Бон-Бон), опешив, смотрели на выпендривающуюся перед ними земную малявку, кажется, совершенно забыв о своих планах сделать бежевой поняше что-нибудь плохое.
— Ну и хватануло же тебя... — с сочувствием протянула стоящая у двери чужая, удерживая в кинетическом поле сброшенный Бон-Бон в запале поднос с фруктами.
— Похоже, еще одна жертва местных недоумков. Харт, смотри и запоминай, чтобы в следующий раз себя не выдать, — голубогривая отложила планшет и, к немалому удивлению Бон-Бон, взлетела в воздух. Буквально взлетела, еле слышно шурша тонкими прозрачными крыльями, слившимися для пони в одну трепыхающуюся муть.
— Ну-с, посмотрим, что тут у нас... — оборотень приземлилась сбоку от Бон-Бон, которую и схватила за шкирку зубами, ловко ликвидировав любое сопротивление поняшки в самом зародыше. После чего прошествовал к одному из пуфиков, на который ссадил не успевшую прийти в себя пони.
— Флоя Ду, — стукнула себя в грудь избавившаяся от ноши голубогривая пришелица. После чего поочередно подсветила кинетическим полем мордочки предложившей подвесить поняшку за хвост чужой и откровенно сбитой с толку лже-Эммы, — Сестры Дизастрал и Харт Хаунд Чейнджлайф. А теперь, когда мы все знакомы, приступим...
Следующий час оказался посвящен разговорам с инопланетянами. Поначалу Бон-Бон сопротивлялась расспросам, но постепенно голубогривая, оказавшаяся неплохим психологом, расположила кобылку к себе, и пони начала выдавать пришельцам даже то, чего и не хотела. Чему немало способствовало и то, что собеседница прекрасно чувствовала фальшь, мягко поправляя поняшу тогда, когда та намеревалась соврать. Но, надо отдать инопланетянам должное, они тоже не скупились на рассказы. Так Бон-Бон узнала, что пришельцы происходят даже не с другой планеты, а из какой-то параллельной реальности, зовут себя "нерожденными", так как тоже синтеты (хотя… тут бежевая шпионка запуталась: "нерожденные" были созданы искусственно, но создали себя сами — похоже, это была какая-то религиозная формулировка и слова пришельцев не стоило трактовать буквально), а Эквестрия это вполне реальный мир, соседствующий с их родиной, которую они называют "Земля Нерожденных". В этой "Эквестрии" даже были принцессы, которых инопланетяне не стесняясь называли богинями, и родные для поняши Кантерлот и Понивиль. Правда, ни о каких Бон-Бон или Лире за пределами Земли чужие даже краем уха не слышали. Зато, знали о Хартстрингс, которых считали сумасбродами и, вообще, не от мира сего. В частности, постоянно упоминали какое-то Бедствие, за чем обязательно следовали сдавленные хихиканья той инопланетянки, что Флоя представила как Дизастрал Чейнджлайф. Впрочем, все эти рассказы об Эквестрии были слишком хороши, чтобы оказаться правдой. А потому, бежевая лазутчица сосредоточилась на более приземленных вещах. Так Бон-Бон узнала то, в какой части Серого сейчас находится (почему ей это рассказали? Или обманули?) и кое-что вызнала о Кризалис, которая эффектно управлялась с тремя инопланетянками за завтраком. Она, действительно, оказалась земным синтетом, по прихоти (инопланетяне не сомневались, что такой большой шишке на Хартию было наплевать) хозяина выпертая из его личного зоопарка "на свободу", и теперь работавшая домоправительницей на нескольких квартирах "нерожденных". Себя же она называла "Крысс" (в честь какого-то книжного пирата, умевшего менять личины, словно перчатки), так как свое прежнее имя (и ложную память) успела возненавидеть во времена бродяжничества по Европейскому Гигаполису.
Правда, больше Бон-Бон узнать ничего не удалось, так как в комнату явилась еще одна инопланетянка, изображающая из себя пегаску аликорньего роста, и выгнала всю троицу сородичей "прогуляться на свежем воздухе".
— Джен добри, панна Бон-Бон, — в знакомой дупаместской манере поприветствовала кобылку чужая, — Позвольте представиться, координатор проекта "Наблюдатель" Ирия Вилк.
Пони в ответ как могла непринужденно улыбнулась — ну вот и начали ее перевербовывать.
— Могу предположить, что вы считаете нас инопланетными завоевателями, чье появление постоянно предсказывают ваши фантасты, — без обиняков перешла к делу пришелица, — Я хочу уверить вас, что причины вести дела на Земле у нас совершенно иные. Но для того, чтобы вы мне поверили, нам придется совершить путешествие.
— Только примите свой настоящий облик, — раз уж ее сейчас будут накачивать "сывороткой правды" или еще какими наркотиками, то Бон-Бон решила в последний раз поборзеть.
— Это и есть мой настоящий облик. Я принадлежу к дневному небесному, а не к ночному изменчивому племени, — пришелица передернула ушами, — Ваши искусственные воспоминания, панна, преимущественно верны: народ пони делится на множество ветвей, среди которых есть место не только перевертышам, но и нам, дневным пегасам.
— Пегасов я помню чуточку пониже, — подозрительно прищурилась пони: чужая начинала гнать ту же пургу, что и Вильгельм. Неужели Верховен прав и Эквестрия, ее Эквестрия, существует? Или это игра инопланетянки, сейчас пообещающей осуществление несбыточной мечты в обмен на "некоторые услуги"?
— И это истинная правда. Эквестрийские пегасы куда ниже нас, они сравнимы с вами, панна, — пришелица отечески улыбнулась, — Не ищите в памяти воспоминаний о нас — им нет места в программах Хасбро. Позже более сведущие познакомят вас с теорией демиургов. А пока же просто примите на веру, что "нерожденные" появились гораздо позже того времени, что охватывают ваши воспоминания. Уже не говоря о тех временах, когда мы, искусственный народ, действительно стали заметны в Эквестрии.
— Ага, вы синтеты, которые сами себя создали, а потому я, сама синтет, должна вам симпатизировать. Совсем за дурочку держите? — насупилась Бон-Бон, внутренне же ликуя возможности подыграть инопланетянке и тем втереться к ней в доверие, — Я слишком хорошо живу, чтобы купиться на всю эту романтическую дурь об одной крови, единении синтетов и прочих революционных соплях.
— Отнюдь, мне не нужно перевербовывать вас, панна. После недавнего провала было решено изменить стратегию общения с вашим работодателем. Так что, теперь я попытаюсь объяснить вам истинные цели нашего пребывания в вашем мире. И, надеюсь, вы донесете их до шановного пана Вильгельма с минимумом искажений, — подыгрывания поняшки пришелица не приняла, — И да, мы, согласно принятым у вас определениям, синтеты. Что же касается "создали себя сами", то, знаете ли, панна, перспектива одинокой смерти в чуждом мире, даже если это смерть от старости — хороший стимул изменить себя. Далее же мы просто продолжили нашу старую забаву, называемую "продолжение рода".
— Ну, так попытайтесь! Я с удовольствием донесу вашу точку зрения до мистера Верховена, — пони нагло скрестила передние ноги на груди, вольготно усевшись на круп — кажется, эти переговоры были у нее в копытах.
— Ты слишком многое позволяешь себе. Ты здесь не уполномоченная переговорщица, а всего лишь заложница. Так что, веди себя скромно и так, как подобает воспитанной земнопони, — осадила поняшку враз помрачневшая инопланетянка.
— Хорошо, — Бон-Бон не на шутку испугалась такой смене тона — эта инопланетянка, похоже, решала то, что с ней, Бон-Бон, делать. А пони, сама того не желая, задела ее за живое… Бон-Бон же вовсе не хотелось, чтобы с ней делали что-то неприятное или даже, упаси Дискорд, болезненное.
— Следуй за мной, — из лексикона пришелицы исчезло уважительное "панна", а в тоне проступили слабые, но вполне отчетливые морозные нотка, грозящие Бон-Бон неприятностями в случае непослушания.
Так что, бежевая заложница не решилась испытывать терпение инопланетянки, и послушно встала со своего пуфика, внутренне уже готовясь к чему-то страшному и отвратительному.
— ...Абсолютно верно, Вилли, месячный запас провизии. Они так и сказали, — Моури снова курил сигарету в кабинете Верховена, — Еще они настаивали на "здоровом режиме дня" — вот его распечатка. Кажется, мы здорово прогадали с этим повторным обменом.
— Отнюдь, Джеймс, отнюдь. Теперь мы куда больше знаем об устройстве улья чужих и как держать их за яйца, — Вильгельм затянулся еще одной сигаретой, — Пока у нас есть хотя бы одна их "королева" за безопасность и предприятия, и нас, и нашей четвероногой разведчицы можно не опасаться. Сравнение же информации, что мы насобирали о нашей первой гостье, с пробами, которые твой человек проведет над полученной взамен "королевой", дадут нам лучшее понимание их биологии. Ты же не веришь, что нам передали особь равной ценности? Так что, было бы очень полезно понять внутреннюю градацию "королев" и ее причины.
— Да уж... Нет, Вилли, нам пора бросать курить — угробим здоровье с такими волнениями, — косолапый откинулся на спинку кресла, затушил окурок об "ежика", образовавшегося в пепельнице за вечер, и протянул руку за стаканом с виски, — Надеюсь, что все это не приведет нас к дьяволу на рога.
— Надежда хороша, но уверенность лучше. Я уверен в успехе этого предприятия, — белобрысый тоже избавился от окурка, — Теперь дело за фрауляйн Бон-Бон — нам нужна информация изнутри улья. Так что продолжаем ждать.
Глава 11, в которых Бон-Бон доказывает величие Польши, встречается с принцессой Селестией и почти попадает на Луну
Из вагона межконтинентального маглева Бон-Бон выбралась в сопровождении Ирии Вилк (две другие инопланетянки, Флоя и Дизастрал, на том же поезде отправились обратно в Европейский Гигаполис), которая не дала поняшке и минуты времени осмотреться по сторонам, сразу же потащив её к автоматической системе регистрации. Что занятно, много времени они там не потратили: машина тут же опознала инопланетянку как персону с высоким уровнем доступа, и без проблем зарегистрировала Бон-Бон как персонального гостя с уровнем доступа сильно пожиже. После чего рослая псевдопегаска направилась к выходу с вокзала, а бежевая кобылка вынужденно потрусила за ней.
Увы, "улицы" по выходу не оказалось. Вокзал просто переходил в другое (гигантское) помещение, набитое множеством рельсовых путей и погрузочных машин. Похоже, строители этого сооружения исповедовали ту же философию, что и творцы Аркологий: зачем строить отдельные дома, если можно все поселение запихать в одно огромное здание? Тем не менее, инопланетянка прекрасно ориентировалась в местном столпотворении людей и грузов, и без заминок нашла стоянку необычного вида такси, где и заказала два места до "четвертого пирса".
Такси-автомат на магнитном движетеле стремительно домчало четвероногих пассажирок до места назначения, попутно подвергнув Бон-Бон пытке морской болезнью (это дитя извращенного инженерного гения умудрялось ездить не только по полу, но и по металлическим стенам и потолку гигантского здания!). Выгрузившись (и с трудом проглотив комок тошноты) несчастная поняшка обнаружила себя нос к носу с пританцовывающим на месте от нетерпения чужим, тоже выглядящим как пегас, и крайне раздраженным человеком, похожим на чиновника.
— Мы уже заждались вас! До старта меньше пятнадцати минут! — не скрывая нетерпения выкрикнул "пегас", затянутый во что-то вроде пилотского комбинезона.
— Аналогично, — раздраженно добавил человек, поглядывая на часы, — Вы практически просрочили ваше окно. Мне напомнить вам, миссис Ирия, о неустойках, которые в таком случае придется заплатить вашей компании?
— Мы стартуем вовремя, мистер Юденич. Этот небольшой форсмажор никак не повлияет на график пусков, — чужая формально улыбнулась человеку, вовсе не обеспокоенному тем, что перед ним сейчас стоят два инопланетянина.
— Я очень на это надеюсь. Ради вашего же блага, миссис, — кисло улыбнулся человек, что-то отмечая в своем планшете, — Только времени у вас осталось в обрез.
— Тогда поспешим! — пришелица Ирия мотивирующе подпхнула Бон-Бон ногой, и, вместе со встречавшим её инопланетянином, быстро порысила вперед, через два десятка метров свернув налево, в отходящий от основного ствола пешеходный коридор. Земной пони пришлось догонять их галопом — без денег и документов в неизвестном Гигаполисе было, пожалуй, даже хуже, чем с инопланетянами.
Нагнала пришельцев пони уже внутри какой-то крупногофрированной трубы из прозрачного желтого пластика, висящей посреди бетонного поля, заставленного титаническими зданиями и смехотворно выглядящими рядом с ними тяжелыми машинами. Но, что бы там снаружи ни было, как следует рассмотреть это бежевой шпионке не дали — Ирия ногами загнала Бон-Бон через солидного вида дверь во комнатушку, до подозрительного напоминающую шлюзовое помещение из фантастических фильмов. Где пони опять подхватили зубами за шкирку, и как котенка куда-то понесли.
— Тьфу! С посадкой, — раздался над самым ухом поняши кобылий голос, после чего ее со всех сторон чем-то прижало, — Не пегась! Старт буквально через минуты.
— А хоть оглядеться мне можно, — сварливо проворчала Бон-Бон, которой вовсе не понравилось быть обездвиженной.
— Оглядывайся, если сможешь. Я тебя окончательно зафиксировала, — чуть со стороны раздался все тот же голос, — Готовность пять минут.
Ну, раз разрешили (хоть и в полуиздевательской манере), кобылка решила оглядеться. Что, впрочем, сделать оказалось непросто: все тело было как вделано в какую-то форму из упругого, но надежного держащего понячьи елозения материала. Тем не менее, кое-что Бон-Бон все же увидеть удалось.
Спереди от нее было еще три живых существа, заключенных в настоящий кокон из мягких на вид валиков и пластиковых креплений, оставлявший для обзора лишь часть затылка. Одно из них, судя по размерам и характеру роста гривы, было синтетом-пони пегой масти (кажется, бело-коричневым жеребцом). Двое других — инопланетянами: одним темно-синей масти с черной гривой, а второй — белой масти с розовой гривой. И да, похоже, противореча выкладкам Моури, у обоих были рога.
— А ничего ты шишка — ради тебя даже вылет задержали! У тебя какая специальность? — послышался сзади смутно знакомый голос.
— Роза, невежливо так накидываться на незнакомую пони! Да еще и в присутствии самой принцессы? Что о тебе подумают окружающие? — одернул его другой голос, тоже раздавшийся сзади.
— Тише, мои маленькие пони, — со стороны розовогривого инопланетянина донесся мелодичный смех, отчего-то успокоивший Бон-Бон, — Мы все отправимся на Луну вовремя, никто не останется на Земле.
— Уж в этом будьте уверены, гхм... Селестия? Уж Флеш-то точно никуда не опоздает. Вопрос только в том, сколько раз нас за время полета наизнанку вывернет, — ржанул голосом инопланетянки, что тащила Бон-Бон за шкирку, черногривый пришелец.
— Что значит, вывернет? — забеспокоился голос, ранее названный Розой.
— Пилоты-пегасы, обычно, не очень заботятся о том, что чувствуют бескрылые пассажиры. А мы ещё и опаздываем... В общем, предсказываю, что тошнить будет даже меня. А я, все-таки, неодемикорн, — голос пришелицы был наигранно веселым, — Но вы не беспокойтесь, система жизнеобеспечения будет автоматически колоть всем нужные препараты, а в противоперегрузочные встроены мешки для яблок, так что не все так плохо. Просто немного помучаемся.
— Веселенькие перспективы! — возмутилась Роза, — А все из-за неё!..
— Не из-за неё, моя маленькая Роза. Из-за всех нас. Мы все хотим вновь обрести свои жизни: и ты, и я, и эта пони, которой судьба подарила счастье в последние минуты успеть на рейс. Разве чуть-чуть неудобств не стоят спасения ещё одной души? — нет, розовогривая инопланетянка, положительно, обладала каким-то гипнозом — от её голоса Бон-Бон становилось так спокойно... Похоже, Верховен вовсе не лгал, когда говорил, что ей может выпасть шанс подсмотреть что-то важное о чужих.
— Конечно, принцесса. Вы мудры, — голос Розы теперь выражал покорность и раскаяние, — Простите меня за мою глупость...
— Внимание, пассажиры. Старт через десять секунд, — раздалось откуда-то из-под потолка, — Семь... Шесть... Пять... Четыре... Три... Два... Контакт!..
Бон-Бон с дикой силой рвануло назад. Наверное, не будь связывающих её конструкций, пони просто размазало бы по одной из стенок комнаты. Впрочем, с неё хватило и этого: в глазах потемнело, к горлу подкатил склизклый комок.
— Это и есть "тошниловка"? — через вечность раздался удивленный голос Розы.
— Нет, это слингатрон. Сейчас, когда потеряем первоначальный импульс, Флеш включит маршевые двигатели — тогда и поблюете, — бодро ответила черногривая инопланетянка. Ей, похоже, и вовсе было плевать на перегрузки. Инопланетяне... Чего от них еще ожидать?
— Пони не рвет, — сзади кто-то возмущенно буркнул. Явно не Роза, — У нас желудок по-другому устроен.
— Какое славное преувеличение, дорогая Стилхорн, — попыталась сгладить слова сородича розовогривая чужая: судя по голосу, её изрядно тошнило, — Мои маленькие пони, худшая часть пути уже позади...
Договорить инопланетянка не успела — комнату снова что-то сильно дернуло. Может быть кто-то еще что-то и говорил (вернее, пытался), но Бон-Бон было вовсе не до того: она страдала. Кончились же пытки перегрузками и тошнотой так же внезапно, как и начались, сменившись необычными чувствами невесомости и физической неопределенности. Теперь пони честно не могла сказать, где низ, а где верх.
— Извините, — голос розовогривой инопланетянки был донельзя смущенным и растерянным.
— Пустяки, — черногривый пришелец принялся ловко высвобождаться из пут, — Со всеми бывает. Даже я, когда впервые имитацию проходила, с центрифуги не сразу выбраться решилась. Это только аликорны всё выдерживают и на всё способны.
— Эй! Не святотатствуй! — взвизгнула сзади Роза.
— Не надо, моя маленькая пони. Я всего лишь такой же синтет, как и ты, а не та, что некогда вошла в волшебный пруд, — судя по интонации, розовогривой было очень неудобно (а так же просто дурно).
— Но, принцесса!.. — не унималась Роза.
— Вот не понимаю я вас, земляне. Я бы и джунубиал аликорнизации не пожелала, — хмыкнула черногривая инопланетянка, полностью освободившаяся от пут и теперь похожая на фантастическую помесь аликорна, дракона и птеродактиля, без видимых усилий парящую в метре от пола.
Ответа от Розы не последовало. Если не считать громкого недовольного сопения, очень подходящего для театральной сцены. Черногривая же инопланетянка, цепляясь когтями на крыльях за специально оставленные на полу поручни, ловко подтянулась к розовогривому сородичу. Но была остановлена твердым: "Нет. Другим твоя помощь нужнее." После чего хмыкнула и занялась коконом пегого жеребчика.
— Внимание, пассажиры, мы легли на курс к Луне. Расчетное время полета: семь часов, пятьдесят шесть минут. Выбирайтесь из противоперегрузочных, приводите себя в порядок и машите ушами в кают-компанию. Если кто-то забыл, как это делается — через двадцать минут залечу сам и помогу, — откуда-то (сверху? а есть теперь "верх"?) проинформировал тот же голос, что сообщал о старте.
— Да не пегась ты!.. — недовольно проворчала черногривая, успевшая на когтях подтянуться к сжавшейся от страха Бон-Бон. Испугаться было чему: во лбу инопланетянки вместо нормального рога поблескивал металлом длинный изогнутый клинок, крылья, и правда, были драконьими с устрашающими изогнутыми когтями на сгибах, а длинный гибкий хвост, весь покрытый мелкими зубчиками-шипами, чем-то неуловимым напоминал хвост ксеноморфа из серии фильмов "Чужой" (только вместо костяного жала, он оканчивался волосяной кисточкой — жалкой пародией на собственную пушистую гордость Бон-Бон).
Впрочем, ничего плохого пришелица поняшке не сделала. Просто, сноровисто освободила от пут. Пони тут же попыталась встать. Но вместо этого верещащей ракетой полетела вверх (кажется), избежав столкновения с потолком лишь благодаря лезвиерогой, ловко выловившей ее когтистым крылом.
— Ни инструктажа... Пегасы... — проворчала пришелица, и притянула Бон-Бон к стене, указав когтем на усеивающие её поручни. Пони обеими передними ногами уцепилась за один из них (благо, делался он не на человека) и принялась осматриваться по сторонам.
Вокруг прилипла к стенам презанятнейшая компания. Первой, конечно же, бросалась в глаза лезвиерогая инопланетянка, ловко ползающая по всей (оказавшейся очень небольшой) комнате, помогая другим её обитателям. На противоположной от Бон-Бон стене весело перепрыгивала между поручнями Роузлак. Видимо, это она и была "Розой". Вот только Бон-Бон никак не могла припомнить за этой пони выдающейся смелости или спортивных достижений в прошлой жизни. От неё пыталась не отставать незнакомая серая фестралка с двуцветной темно-синей гривой и изображением плода манго на крупе. Рядом с самой Бон-Бон точно так же прилип к стене жеребец-земнопони, похожий на сильно повзрослевшего малыша Пипсквика. На полу лезвиерогой из пут освобождалась зеленая земнопони (сделанная под "кристальную") с радужной гривой и семицветным цветком на крупе. Последней была розовогривая инопланетянка, уже высвободившая самостоятельно переднюю часть тела и теперь при помощи зубов вызволяющая из плена оставшееся. Как и в случае с Кризалис, что-то в ней было неправильное, не инопланетное...
— Ваше высочество, вам помочь? — заискивающе пискнула со своей стены Роузлак.
— Нет, Роза, я сама справлюсь, — тепло ответила ей инопланетянка, отвлекшись от возни с креплениями, — И, пожалуйста, не зови меня высочеством. Теперь я такая же колонистка, как и ты.
— Ну, думаю, все-таки, помощь вам не помешает, — подползла к розовогривой лезвиерогая чужая и за пару движений освободила свою товарку.
Впрочем, кажется, не совсем свою... На крупе "чужой" красовалось узнаваемое солнце, в прежней жизни заставлявшее Бон-Бон трепетать от верноподданнических чувств, а в мире Гигаполисов вызывавшее неподдельное раздражение. "Принцессы" они, видите ли! Отношение к ним другое, знаете ли! А на деле, такие же куски синтетического мяса, только подороже, а вовсе не ОНА!
— А теперь, все к выходу. Кто не уверен — хватайтесь за мой хвост, — распорядилась когтекрылая чужая.
Бон-Бон себя уверенной не считала, так что отпустила поручень и поплыла к гибкому мускулистому стеблю, заменявшему инопланетянке нормальный понячий хвостик. Ухватившись за него передними ногами, пони обнаружила, что держаться за эту штуку все равно, что обнимать терку. А так же фестралку, повисшую рядом с ней.
— В невесомости антигравы не работают, — скорчила извиняющуюся мордочку ночная пони.
Самостоятельно до кают-кампании добрались только Роза и Пипсквик. Остальных же на буксире доставила инопланетянка: "принцесса" "Селестия" сразу же уцепилась за ее хвост, а зеленая пони, которую звали Спектра Блоссом, после нескольких неудачных кульбитов была выловлена пришелицей зубами за шкирку и таким образом транспортирована вплоть до пункта назначения. Что позволило Бон-Бон не чувствовать себя ущербной неумехой. Если все неуклюжие, значит это норма, и нефиг своими гимнастическими достижениями нормальным пони пыль в глаза пускать!
В кают-компании, оказавшейся малюсенькой каморкой с экономно обитыми мягким лежаками на стенах и одиноко торчащим напротив входа головизором, их уже ждали. В одном из вышеупомянутых лежаков с безмятежным видом релаксировала инопланетянка Ирия. Перегрузки, видимо, её нимало не побеспокоили.
— Разрешите доложить, товарищ координатор, все пассажиры доставлены в кают-компанию, — отрапортовала когтекрылая, пока земные пони кто как умеет расползались по стенным лежакам.
— Почему рог без чехла? — открыла глаза пернатая пришелица.
— Не был предоставлен, товарищ координатор, — устраивая в один из лежаков, ответила когтекрылая.
— Бардак... Флешвинг, паразит, в кают-компанию немедленно, — языком активировала какое-то переговорное устройство на своей правой передней ноге Ирия, — Так, теперь кто у нас на борту... Стилхорн Эбони...
— На борту, товарищ координатор, — отозвалась когтекрылая инопланетянка.
— Спектра Блоссом Ли... — продолжила зачитывать с экрана чужая.
— Я, — коротко отозвалась радужногривая.
— Эхо Фрайграй... Фрайгрей... Фрайграфферштайн-Шелленни... Совсем с этими сложносочиненными фамилиями ошалели... — недовольно прянула ушами Ирия.
— Я тут, — отозвалась фестралка.
— Роузлак С-той-же-фамилией... — в этот раз чужая даже и не попыталась произнести зубодробительную прайм-фамилию.
— Это я! — задергала правой передней ногой "Роза", которая, похоже, чувствовала себя в невесомости прекрасно.
— Селестия Дисней-Сорок-Два-Двадцать-Четыре... — продолжала зачитывать инопланетянка.
— Цирковая пони тоже тут, — невесело усмехнулась все еще изрядно зеленая "Селестия".
— Не самоуничижайтесь, пани Селестия, вы теперь лунная колонистка, а это звучит гордо. А что касается цирковых пони... то он вот-вот сюда заявится, когда на роже бравое с придурковатостью выражение сложит, — не отвлекаясь от коммуникационного устройства, произнесла Ирия, — Пипсквик Зю-Зю-Кин... Боже, еще и через дефис!
— Я! И я Зюзюкин! — воинственно воскликнул пегий жеребец со своего места.
— Так, Бон-Бон Мацаревич я и так вижу... Со списком закончили... — не обратила на него внимание инопланетянка, после чего оглядела комнату недовольным взглядом, — Стилхорн, открой, пожалуйста, дверь. У меня нет никакого желания ждать, пока наш капитан вымя домнёт.
В ответ на эти слова когтекрылая пришелица кивнула, проползла к двери и без лишних слов раздраила воздухонепроницаемые створки. За ними оказался крайне удивленный пегас-инопланетянин (тот, что встретил Бон-Бон и Ирию в неизвестном Гигаполисе).
— Ну, лейтенант Флешвинг Раг, что в кают-компании не по инструкции? — ехидно спросила у "пегаса" Ирия.
— Пассажиры не пристегнуты, товарищ координатор. Включая вас, — вытянувшись по струнке, отрапортовал чужой.
— Наглец, — чужая прищурилась, — Почему пилот-межзвездник Стилхорн Эбони летит к месту службы без рогового чехла? Почему ей не был выдан этот защитный элемент?
— Не могу знать, товарищ координатор. Комплектацию судна проводит команда наземного обслуживания, а не экипаж, — чужой, выпучив глаза от показного рвения, продолжал висеть в воздухе по стойке "смирно".
— Флешвинг, надеюсь, ты помнишь, что я тоже из небесного племени? — скучающе вопросила Ирия у сородича, — Я знаю, что ты не идиот. Так что, прекращай прикидываться дурачком, и возвращайся в рубку. На Луне я вместе с твоим непосредственным начальством уже основательно накручу тебе хвост... Как пегас пегасу.
"Пегас", не меняясь в лице, согнутым крылом отдал собеседнице честь, и ловко упрыгал куда-то вглубь коридора. Что сопровождалось тихим вздохом когтекрылой инопланетянки: "Попал Флеш..."
— Господи! Как у нас, вообще, что-то получается?!! — дождавшись закрытия дверей, воскликнула Ирия, — Косяк на косяке и пегасом погоняет!
— Возможно, потому, что у всемирного правительства работа поставлена еще хуже, — подала голос устроившаяся рядом с когтекрылой "Селестия", — Я с сестрами еще полтора года после Хартии за еду и каморку представления в парке Мерзкой Мыши давала, пока про нас чиновники вспомнили.
— Ну, только что, — криво усмехнулась пернатая инопланетянка, впрочем, тут же подобралась, — Тогда предлагаю поделиться друг с другом своими историями — лететь нам еще долго. Начнем с меня. Я — Ирия Вилк, дневная пегаска-"нерожденная" нулевого поколения, координатор нашей деятельности на Земле и в колонии. Последние семнадцать лет пытаюсь сделать все так, чтобы наше предприятие здесь, в "Кривом Зеркале", не развалилось к Дискорду и всем вендиго. Хотела бы еще что-нибудь рассказать о себе, но, увы, как одна из уполномоченных по проекту "Наблюдатель", не могу делать этого без санкции Правления. Кто следующий?
— Селестия Дисней-Сорок-Два-Двадцать-Четыре, — выдохнула из своей ниши "принцесса", — Как я помню, жалкая Её копия, вышедшая из волшебного пруда и отправившаяся взглянуть на неизведанный мир, открытый единорожкой Лирой Хартстрингс. Или, как гласит мой техпаспорт, "синтет модели Селестия, версия 3.21 с неполной активацией имплантантов", купленный корпорацией "The Walt Disney Company" для одного из своих дочерних парков развлечений. Шесть лет пела, танцевала, корчила из себя ту, кем не являюсь, катала детей и вместе с другими копиями принцесс заботилась о синтетах в "Europian Theme Equestria Park". В общем, цирковая лошадь. После объявления Хартии еще полтора года занималась тем же, а потом... в общем, то же самое и там же, но уже за нищенскую зарплату. Пока Лу-Лу не сагитировала меня записаться в лунные шахтеры. Теперь я лечу на Луну к моей маленькой сестричке. Больше мне пока нечего о себе рассказать. Единственное, на что надеюсь: там я начну приносить миру реальную пользу.
— Принцесса!.. — возмутилась наполовину высунувшаяся со своего места Роузлак.
— А что нам может рассказать цветочная пони? — тут же словом поймала земную поняшу инопланетянка.
— Давайте лучше я расскажу, — заступилась за нее фестралка Эхо, — Вообще, мы эквестрийские, так что про озеро знаем и в Эквестрию верим (по крайней мере, я). На Землю мы попали как подарки для детей семьи Фрайграфферштайн-Шелленни: я — Гретте, Роза — Марте. Жили как обычные живые игрушки, пока не надоели. Потом мистер Фрайграфферштайн-Шелленни пристроил нас официантками в один из своих ресторанов в Белом Городе. Жили, в общем, неплохо, лучше, чем многие из Серого. По выходным ходили в клуб "Маяк" пообщаться с другими пони. Так и дальше можно было бы продолжать, только...
— Что потом произошло, моя маленькая пони? — участливо спросила замявшуюся фестралку "Селестия".
— Ничего не произошло, — выдохнула ночная пони, которой от голоса "принцессы" явно полегчало, — Просто, жить невозможно, когда тебя вечно за мусор считают. "Эй, четвероногое!", "Какие у вас экзотичные официанты!", "Все, что сверху, оставь себе на чай", "Гарсон, кам цу мир, шнелля!"... Вот и решили с Розой податься хоть куда-то, где к нам как к пони будут относиться... А какая история у мисс Стилхорн?
— Стилхорн, рассказывай, — понукнула задумавшуюся сородича Ирия.
— А? — встрепенулась лезвиерогая, — Я — Стилхорн "Довезет" Эбони, неодемикорна линии Прима, моя мать Аквария "Найя" Бриз Прима, я воспитывалась в табунке Тандерхарта "Пять Бит" Скайфесзе, состою в табунке Шпата "Риттер" Чейн...
— Эй! А отец твой кто? Тандерхарт? — перебила пришелицу Роузлак.
— У Стилхорн нет отца, — чему-то своему улыбнулась Ирия, — Да и матерей у многих из нас нет. Мы искусственно собранные из генов множества пони существа. Впрочем, я подозреваю, что Дерпиург гены непони использовать тоже не стесняется. То-то он генетические паспорта секретит... От этого бессмертного махинатора и его учеников всего можно ожидать.
— А кто вас создает? Какая корпорация? — не унималась розовогривая заноза, уже практически вылезшая из своей ниши от любопытства.
— "Дерпиург, анлимитед"! — весело ржанула лезвиерогая, — Да Служба Репродукции во главе с Создателем всех новых жеребят кобылкам собирает...
— Мы сами для себя корпорация-производитель, — вкрадчиво прервала когтекрылую Ирия, — Стилхорн, пожалуйста, продолжай.
— Хм... Родилась, росла, училась. После завершения базовой школы записалась в армию, там выучилась на пилота-транспортника, на больших маневрах меня приметили погодники, перевели в МКиПИ, там встретила свою любовь и своих сотабунниц, потом промпони понадобилось изучить несколько крупных архипелагов в диких землях, во время этого задания отличилась, перевели в МПиР, летала для "чумазых" дома, потом по внешним контрактам летала в базовом мире и Сиреневом-2, потом летала в Сиреневом-5 и Розовом-16, потом... в общем, много где летала, — склонила голову набок длиннохвостая инопланетянка, — Потом меня, "чумазую" пилота, однажды вызвал Стек, куролиск старый. Сказал: "Хочешь жеребят?" А я давно жеребенка хочу! Так и записалась в программу по межзвездному пилотированию для "Кривого Зеркала". Сейчас лечу на Луну сменить Темпестберд. Вот, в общем, и всё.
— Я — Спектра Блоссом, Имперский гвардеец, Телохранитель Внутреннего круга Его Кристального Величества принца Морнинга Шейда, — спешно, не давая никому и слова вставить, влезла радужногривая, — Я отлучилась из метрополии по личному делу и, после необъяснимого обморока, оказалась в этом мире в доме какого-то чудака по имени Эдвард Ли. Я требую объяснений! Где я? Что произошло с моей Родиной и с моим сюзереном? Кто в этом виноват? Вы, точно, знаете ответы!
— Совершенно верно, — кивнула инопланетянка Ирия, даже виду не подав, что весь этот бред это, пардон, бред, — Во-первых, тебе, Спектра, стоит успокоиться. Во-вторых, принять одну истину: в силу случившегося катаклизма, ты, как и многие другие в "Кривом Зеркале", это полноправные копии, я бы сказала, что точные отражения пони из совсем другого мира...
— И вы тоже! — воскликнула "кристальная пони" — Вы все твердите мне, что я чья-то копия!..
— Увы, моя дорогая, но это так. Не стоит преуменьшать могущество и коварство тех, кто пытался расправиться с твоей страной, — сделала грустное выражение инопланетянка, показывая Бон-Бон мастер-класс притворства, — И, если тебя это успокоит, не ты единственная кристальная пони, кто попал в резонанс и дал отражения в другие миры.
— Ладно, хорошо. Допустим, я вам верю. Что произошло с Кристальной Империей? Это сделали аликорны? — Блоссом так напряглась в своей нише, что и без консультации с опытным физиогномистом было понятно, что это "допустим" было космически далеко от "верю".
— Аликорны пострадали не меньше вашего. Собственно, они и были основной мишенью: пали бы бессмертные, и твой мир, Спектра, был бы не торопясь и без серьезного сопротивления осквернен, — покачала головой чужая, — Но ты, наверное, хотела бы услышать о своей родине, своем сюзерене и своем возлюбленном?
— Да! — жадно подалась вперед зеленошкурая простушка, без остатка заглотившая наживку хитрой инопланетной манипуляторши.
— Кристальная империя пала под ударами сил известных как "древние джунубиал". Это безумная иномировая секта под предводительством аликорны-"демоницы" по имени Джинубиал, провозглашающая своей целью умножение личной силы своих членов через "осквернение" миров Эквестрии. В общем, беспринципные подонки, — Ирия выдвинула сбоку от своего лежака небольшой ящичек, из которого извлекла объемный цветастый тюбик, — Принцу Морнингу Шейду был подброшен заряженный магическим паразитом артефакт и ложное его описание, с целью создать из принца и его страны ловушку для аликорнов. Отчасти этот план увенчался успехом: монарх Кристальной империи был замещен паразитом джунубиал, его личные телохранители превращены в покорные марионетки, кристальный народ порабощен и вынужден до изнеможения работать на захватчиков, принцесса Луна чародейски осквернена и превращена в чудовище, а сама Кристальная империя на тысячелетие изолирована во временном искажении.
Из глаз обманутой пони лились слезы, повисая в воздухе россыпями маленьких блестящих шариков. А Бон-Бон задавалась вопросом: “И в каком же из заповедников Гигаполисов таких лохов содержат?”
— А теперь хорошие новости... — чужая на несколько секунд присосалась к тюбику. Уши Бон-Бон насторожились: Ирия, конечно, врала как хорошая реклама, но из ее речей можно было извлечь и что-нибудь стоящее.
— Что может быть хорошего?.. Моей страны нет... мой сюзерен сражен... мой особенный пони... — всхлипывая, провыла радужногривая.
— В твоем родном мире этот кризис, в основном, разрешен чуть менее, чем тысячелетие назад. Принц Морнинг Шейд и его телохранители избавлены от проклятия чуть менее века назад. Проблема "древних джунубиал" разрешена менее трех десятков лет назад. Поздравляю, Спектра, ты в далеком будущем, — инопланетянка оторвалась от тюбика, — Более того, конкретно к твоему делу подключился Дерпиург лично. Так что, могу тебя еще раз поздравить: сразу по прилету ты пересаживаешься на рейс в дальнюю колонию — там тебя ждет твой Грин Васаби.
— Грин?! — радости у радужногривой простушки были полные штаны. Впрочем, тут же до нее дошла очевидная вещь, и уши "имперского гвардейца" опустились, — Но как он здесь, в этом мире, оказался?
— Так же, как и ты. Почему ты думаешь, мы именуем этот мир "Кривым Зеркалом? Впрочем, не волнуйся. Земля позади, а в колонии будет строиться совсем другая жизнь. У нас есть веские основания полагать, что некое подобие Эквестрии у вас создать получится, — "пегаска" крылом промокнула плавающие посреди комнаты слезы Спектры Блоссом, после чего им же указала на жеребчика, — А теперь ты, Пипсквик Зюзюкин.
— А чего мне рассказывать? Я этой фигни про Эквестрию не помню, — хмыкнул жеребец, — Купили меня в бордель хером и жопой торговать. Оформили на какого-то подставного хрена, которого я в глаза не видел. Думаю, он и не в курсе, что у него свой синтет есть. А когда Мауса загребли, объявили, что у нас, типа, кооператив, и мы к Крысе никакого отношения не имеем. В общем, как только смог, так к вам и отчалил. Лучше от силикоза свободным пони сдохнуть, чем от разрыва жопы "членом союза предпринимателей".
— А куда местная стража смотрит?! — от слов Пипсквика когтекрылую инопланетянку аж передернуло.
— В рот своему шефу. А он — на циферки на банковском счете, — жеребец поерзал, поудобнее устраиваясь в нише, — Кто из полицаев будет своим местом рисковать ради таких отбросов как мы? Я бы года три назад тоже на кого угодно запрыгнул и кому угодно зад подставил, лишь бы на улице не оказаться.
Любопытно, но криворогая инопланетянка просто задохнулась от возмущения. Интересно, их в улье совсем не готовят к операциям на Земле? Или инопланетяне, как в старых игрушках, разделены на касты, и каждая каста занимается своим делом, не суя нос в дела соседей? Нет, это вряд ли. По крайней мере, Ирия занималась тем же, что и оборотни-перевертыши.
— А у тебя, Бон-Бон, какая история? — а вот Роузлак шокированной явно не была. То ли у поняшки было мозгов куда больше, чем всегда считала Бон-Бон, то ли, наоборот — гораздо меньше.
— Думаю, панна Бон-Бон об этом распространяться не будет, — улыбаясь, ответила вместо самой земнопони Ирия, — По крайней мере, до тех пор, пока мы не выдумаем благовидный предлог для ее возвращения на Землю не под конвоем роты корпорантов.
— А, ясно, из бунтарей! Дело революции живет! Я всем сердцем с вами! — Роузлак настолько возбудилась, что выпала из своей ниши и теперь плыла в воздухе по направлению к Пипсквику. Правда, не доплыла — ее крылом выловила и вернула на место лезвиерогая инопланетянка.
— Ну, думаю, за рассказом своих историй, у вас успокоились желудки, — снова радушно улыбнулась присутствующим Ирия, — Теперь пришло время подкрепиться. Сдвиньте ваши левые передние ноги влево за пределы противоперегрузочных лежаков. Хорошо. Теперь нащупайте стрелкой округлый выступ в стене. Нащупали? Сместите на него свое копыто, немного надавите и поверните против часовой стрелки. Отлично! Теперь выдвиньте продуктовый ящик. В нем будут тубы с жидкой пищей. Приятного аппетита.
Бон-Бон так и поступила. А потому, вскоре сосала из тюбика что-то очень вкусное, напоминающее клубничный джем с кусочками ягод. Прочие пассажиры, как земляне, так и инопланетяне, занимались тем же самым. И даже "Селестия", наконец приобретшая нормальную окраску, набивала живот, забыв об еще недавно мучавшей ее дурноте.
— Вилли, эти чертовы скоты везут ее к космодрому! Я ничего не могу поделать — они очень удачно подобрали время, — лицо Моури на экране было мрачнее тучи, — Полеты запрещены до окончания разбирательств с этими придурками-террористами, а ближайший поезд отправляется только в 7:21 завтра.
— Дьявол! — выругался Вильгельм, — Джеймс, докуда ты можешь проследить фрауляйн Бон-Бон?
— Я ее уже потерял. Теперь буду ждать обратного поезда, и пытаться ловить оборотней, — косолапый мотнул головой, — Но знаешь, Вилли, на успех надеяться не стоит. Кажется, этот тайм соко выиграли.
Глава 12, в которых Бон-Бон знакомится с некоторыми неудобствами туризма в дальние страны, а на Земле заговор достигает первых результатов
Дальнейший полет до Луны был наполнен инструктажем что и как делать. Бон-Бон слушала внимательно, хоть многое и не понимала. Попутчики же, видимо, выслушивали его уже не в первый раз, так что кто-то из них (Роузлак) все время задавал двум инопланетянкам странные вопросы, кто-то откровенно скучал, а кто-то (Пипсквик) просто лег спать. Впрочем, эта говорильня неплохо помогала скоротать время полета. Так что, Бон-Бон даже удивилась, когда из хитро спрятанного динамика раздалось: "Время до посадки: 15 минут. Всем пассажирам, занять противоперегрузочные места и пристегнуться."
Посадка, в отличие от старта, прошла на удивление легко и безболезненно. Проблемы начались уже после: у кают-компании вдруг появился низ, куда отстегнувшая ремни пони благополучнои съехала попой вперед. После чего опять оказалась ухвачена за шкирку и усажена на... кого-то.
— Спасибо, Стилхорн, — поблагодарила когтекрылую сородича, на чьей спине в возмущенной позе восседала Спектра Блоссом, Ирия. После чего набрала побольше воздуха в легкие, и на одном дыхание выкрикнула, — Поздравляю с прибытием! Не забывайте про низкую гравитацию!
— Мля!.. Забудешь тут... — в ответ чертыхнулся Пипсквик, больно приложившийся об потолок ведущего из кают-компании коридора.
— А ты не прыгай!.. Оу! А тут ходить можно! — с хихиканьем мелко засеменила по металлическому полу Роузлак, — Эхо, догоняй!
Фестралка опасливо посмотрела на потирающего голову жеребца, и неуверенно отстегнула ремни своего лежака. Впрочем, неуверенность ночной пони тут же сменилась радостной улыбкой — пару раз нечаянно взмахнув крыльями, она обнаружила, что антигравы снова держат тело в воздухе.
— Ну, думаю, и нам пора шевелить ногами. Мне еще нашему капитану всыпать нужно... — Ирия переступила с ноги на ногу, поудобнее перекатывая бежевую поняшку на своей спине, после чего резво попрыгала по коридору, — Наслаждайтесь поездкой, пока можете! Не каждый день низкорослых поняш "нерожденные" на себе катают!
— Стойте!.. Хмпф!.. Мне плохо!.. — эта часть космического путешествия, пожалуй, была самой худшей. Так сильно Бон-Бон не укачивало даже на лошади во владениях Верховена! Что и не удивительно: мало того, что не было седла, спина у Ирии вся состояла из острых костей и крыльев, а также ходила ходуном как... пони даже и не знала как что. Так еще инопланетянка и скакала по коридору словно мячик!
— Таааак... Стилхорн, свою тоже ссаживай, — Ирия остановилась и, чуть наклонившись вбок, позволила пони скатиться по крылу к стене. Что настолько обрадовало земную кобылку, что та от избытка чувств тут же расцеловала металл коридора.
Оторвали ее от этого занятия снова зубами за шкирку, установили на все четыре ноги и легонько подпихнули ногой под круп.
— Идемте уже. После нас ещё разгрузочной команде работать и техникам челнок обслуживать, — вздохнула Ирия. Теперь инопланетянка вовсе не выглядела столь энергичной и самоуверенной, какой была еще минуту назад. Скорее уж, вид у нее был смертельно уставшего и хронически задерганного существа. Бон-Бон озадачили столь быстрые и разительные перемены в чужой. Неужели, что-то на Луне истощало их силы? Хотя, нет, неправдоподобно — с когтекрылой, вообще, ничего, кроме удивленного выражения на лице, не случилось.
— Товарищ координатор, с вами все в порядке? — участливо поинтересовалась у сородича криворогая чужая.
— Все нормально, Стилхорн. Просто вспомнила, что на Скифии есть Небо, — Ирия встряхнула головой и как смогла улыбнулась, — Полтора года без Неба... Порою нервы сдают...
— Не сочтите за грубость и нарушение субординации, но сейчас вы напоминаете мне Создателя, — когтекрылая, у ног которой переминалась Спектра, недовольно взглянула на высокопоставленную инопланетянку, — Вы доконаете себя, если дальше будете игнорировать рекреацию. Никому, ни проекту, ни вам, ни вашему жеребцу и вашим сотабунницам, от этого хорошо не станет.
— Ну, думаю, бессмертием отговориться не выйдет — я же не Дерпиург, — с натяжкой улыбнулась Ирия, — Когда этот кризис закончится, обещаю, непременно передам проект сменщику и улечу отдыхать. Но сейчас нужно довести дела до счастливого конца... Так что, все, идемте!
Инопланетянка собралась, и снова как мячик поскакала по коридору. За ней неуклюже попрыгали и две земные пони (прыгать по Луне, как выяснилось на личном опыте, было вовсе не просто и очень даже утомительно). А вслед им всем, цепляясь когтями за поручни, ползла лезвиерогая чужая. Так вся честная компания и покинула космический корабль, на выходе попав в лапы (вернее, копыта — встречали их вполне земные синтеты) шестерки облаченных в скафандры фигур.
В отличие от ожиданий, время сразу после прилета на Луну оказалось отдано самой настоящей скучище: ни захваченной мозговыми червями лунной колонии тебе, ни заброшенных коридоров с еле мигающим освещением и неуместным паром, ни сектоидов с тяжелой плазмой и кибердисками... просто сиди в карантинной камере и жди непонятно чего! А еще розовогривая "Селестия" откуда-то раздобыла губную гармошку... Зато выдалось время подумать. В частности, о том, что это за "Небо" и почему оно так нужно чужим? Зачем инопланетянам, вообще, понадобились пони на Луне? Что за "дальняя колония", куда Ирия собиралась перевезти Спектру Блоссом, и что такого особенного в этой пони? Почему "пилот-межзвездник" летела вместе со всеми ними на одном корабле? Как развести Пипсквика на "задрать хвостик" самой Бон-Бон и есть ли поблизости подходящие для этого дела презервативы? В общем, животрепещущих проблем было валом.
Но разгрести их все не дали. Через какое-то время в карантинной камере появилась пони в костюме биологической защиты, вооруженная парой термометров и пистолетом-инъектором, а также Ирия в точно таком же прикиде, нагруженная увесистыми свертками желтого цвета. Эта "сладкая парочка", не спрашивая разрешение кобылок, засунула термометры Спектре и самой Бон-Бон под хвосты. После чего, сверившись с показаниями приборов, извлеченных из самых темных мест поняшек, сделали по десятку уколов им в шеи и заставили наряжаться в костюмы биозащиты, каковыми оказались свертки. Что, между прочим, обидело Бон-Бон. Почему она и подкрутила регулятор подачи воздушной смеси, а затем призналась Ирии в том, что она — отец инопланетянки. На что чужая парировала: ее отец никак не мог быть джедаем, так как сама она, Ирия Вилк — чистокровная полька и честная католичка. Этот ответ поставил Бон-Бон в тупик, а потому продолжить пикировку с инопланетной "пегаской" она не смогла. Вместо этого пришлось тащиться за чужой, у которой, видимо, еще были планы на сегодня.
Выйдя из карантинной камеры Бон-Бон попала в шлюз, где ее из стен и потолка щедро окатило дезинфицирующей жидкостью, залившей лицевую маску костюма до полной непрозрачности. Правда, у спутников ситуация была не лучше — пришлось ждать пока вдруг подувший со всех сторон искусственный ветер высушит остатки антисептика. За чем двери шлюза открылись, а Ирия погнала обеих поняш (неизвестный медик двинулся куда-то по своим делам) прыгать по незнакомым коридорам, похоже, просто высеченным в скале (по крайней мере, то, что стены и закругленный потолок выполнены из природного камня, могла с уверенностью сказать даже такая профан в геологии как Бон-Бон). В целом, если приноровиться, это было не таким уж и тяжелым испытанием. Четвероногая разведчица даже умудрялась разглядывать проходящих мимо лунных пони (и одного белого зайца, куда-то пузящего здоровенную каменную ступку с пестиком)... пока Ирия не развернулась и не попрыгала обратно.
— Что с тобой? Только без бравады — мы сейчас не в такой ситуации, чтобы снова температуру измерять, — Бон-Бон от спешки чуть не запрыгнула на спину инопланетянке, расспрашивавшей отставшую Спектру Блоссом.
Судя по обеспокоенному голосу чужой и тому, что "имперский гвардеец" прислонилась боком к стене и часто дышала, случилось что-то нехорошее.
— В-все нормально. Просто запыхалась, — видимо, радужногривая земнопони просьб на понячьем языке не понимала. Впрочем, сколько Бон-Бон видела радужногривых (на самом деле, только Рейнбоу Дэш, но, на взгляд бежевой кобылки, в чрезмерных количествах...) эти, вообще, ничего, кроме... да нет, они ВООБЩЕ ничего не понимали.
— Ясно. Свалилась. Залазь, — инопланетянка легла на живот, предлагая Спектре забраться на спину.
— Вы смеетесь, что ли? — "кристальная" кое-как отлипла от стены и попыталась проковылять мимо чужой.
— Залазь ты! Пока мы с Бон-Бон тоже с копыт не свалились. У нас времени в обрез! Тебе твой жених, вообще, нужен? — в голосе Ирии снова появились те же холодные нотки, что и тогда в доме инопланетян (Бон-Бон прекрасно помнила, как после этого Ирия перестала ее уговаривать, а принялась ногами гонять поняшу туда, куда высокой инопланетянке надо). Впрочем, в этот раз опасения бежевой пони не оправдались: услышав про "жениха", Спектра добровольно забралась на спину "пегаске". И даже слова не проронила, когда та принялась скакать по лунным коридорам.
Бон-Бон так же запрыгала, стараясь не отстать от инопланетянки. Скопированная пони манера передвижения чужой по Луне оказалась весьма разумной и комфортной. Впрочем, были и плохие новости: саму Бон-Бон, по непонятной ей причине, уже начинало мутить. И дело было, явно, не в прыжках....
Когда Бон-Бон таки добралась до какой-то массивной двери, у которой ее ожидала Ирия, бежевой поняше было уже все равно и на Спектру, и на Луну, и на снующих вокруг лунатиков, да и на инопланетян, честно сказать, тоже. Пони было плохо: ее бил озноб, ослабшие ноги еле держали, пересохшее горло немилосердно драло, желудок, наплевав на лошадиную природу хозяйки, отчаянно старался вылезти через рот, вместо мочевого пузыря оказался передутый пляжный мяч, а шкуру хотелось снять и хорошенько так почесать всеми копытами, зубами, ушами... и чем там страждущая кобылка еще почесаться может? Так что, Бон-Бон вовсе не была против, когда её снова кто-то подхватил (ну, хоть не за шкирку) и куда-то понес. Кто и куда именно? Она не знала. Да ей это, в общем-то, было безразлично — измученная лошадка уснула практически сразу, как исчезла необходимость держаться на собственных четырех.
Сон Бон-Бон был полон бесформенных кошмаров, из которых она запомнила лишь беспомощность, красный цвет, холод и жар. Так что пробуждению бежевая поняша была несказанно рада. Правда, только до тех пор, пока не прислушалась к своим ощущения. Похоже, пока Бон-Бон была в отключке, её самую малость, хм, попользовали во все понячьи дырочки. По крайней мере, все, что поняша до этого считала своей приватной зоной, было растянуто до безобразия. Нельзя сказать, что Бон-Бон такого исхода для себя никогда не ожидала (одно время даже таскала с собой электрошокер, пока Халонен не объяснил, что придуркам под веществами он как щекотка), но все же... Особенно с учетом того, что ее изнасиловали в инопланетном логове — взрываться, как это показывали в одном фильме, кобылке вовсе не хотелось.
— Можешь даже не пытаться — все катетеры на опыте Бедствия разрабатывались. Так что, тебе их не выдернуть, — откуда-то сбоку раздался голос Ирии.
— Я умру? — трусливо проблеяла Бон-Бон.
— Лет через семьдесят, — усмехнулась Ирия, — Открывай уже глаза, трусиха.
Бон-Бон послушалась совета чужой, и открыла сначала один, а потом и второй засыпанный песком глаз.
Пони оказалась в центре небольшой полукруглой комнаты, выполненной в бледно-розовых тонах. Сама она плавала в синеватой жиже в ванне, выдавленной в полу на центральном возвышении комнаты. Рядом было, как минимум, еще пять таких же ванн, две из которых занимали ее попутчицы: в той, что слева и чуть сзади от Бон-Бон, языком листала планшет Ирия, а еще левее (через ванну) мирно посапывала Спектра Блоссом. На шеях обеих были какие-то нашлепки, от которых шли загадочные шланги, а на фланках Ирии красовались еще и серые синтетические трусы с приделанным к ним устройством, похожим на сделанные из белого пластика часы. Круп Спектры виден не был – прятался где-то в глубинах ее ложа.
— А трусы зачем? — не нашлась с чего начать Бон-Бон.
— Чтобы катетеры фиксировать, — Ирия снова провела языком по планшету, — Чувствуешь внутри себя трубки? Так вот, это катетеры, которые от тебя все твои продукты понячьей жизнедеятельности отводят. Они пристегнуты к растворимому замку-липучке, который ты трусами обозвала, а он всей своей поверхностью приклеен к твоему крупу. Чтобы ты катетеры выдрать из себя не могла... Дерпиург придумал, когда его Синтета довела.
— Ф-фух! — с облегчением вздохнула Бон-Бон, — А я уже подумала, что меня изнасиловали.
— Угу, размечталась. На "Стремительном" весь экипаж из "нерожденных". Так что, вставай в общую очередь: лет через шесть своего "изнасилования" дождешься, — чужая отложила планшет и заразительно зевнула, — Расслабься и отдыхай. Мы в восстановительной палате — тут больше делать-то и нечего. Ах, да, на шее у тебя стоит инфузионная система — не трогай. Перед носом три трубки: синяя — вода, желтая — еда, прозрачная — кислород. Они тебе не понадобятся, но если что, то хватай зубами и тяни к себе, а потом прикусывай загубник, там спусковой сенсор. И еще, особенно не возись, гель не выплескивай — я роботов-уборщиков отключила. Раздражают.
— Поняла. От меня проблем не будет, — кивнула пони, и сползла обратно в ванну.
Впрочем, сидеть в жиже было скучно. Так что Бон-Бон попыталась что-нибудь поразведывать. Но разведывать было нечего: из ванны мало что было видно, а пробовать из нее выбраться после инструктажа инопланетянки было боязно.
— А вы катетеры чувствуете? — от скуки Бон-Бон решила рискнуть и заговорить с пришелицей.
— Я — нет. Они заряжены магией как раз под пони. У вас же, синтетов, с этим все гораздо хуже. Но не бойся, пролежней не будет — уже проверяли, — инопланетянка продолжала что-то изучать на своем планшете.
— Понятно. Гранд мерси, — Бон-Бон было неприятно, что чужая присвоила себе поняшность, а ее, Бон-Бон, обозвала простым изделием. Но дерзить поняшка в этот раз не решилась.
— Знаешь, давай поговорим. Я, ведь, для этого тебя на Скифию и везу, — отложила свой планшет Ирия, — Что ты о нас хочешь знать?
— Вот так просто? — округлила глаза Бон-Бон, но тут же взяла себя в копыта, — Что вы со мной сделали?
— Два десятка прививок. Как и радужногривой. И одну новую получила я, — инопланетянка улеглась на левый бортик своей ванны, — На Скифии полно всякой дряни, что не прочь живьем слопать пони-другую. Это одна из причин, почему Дерпиург постоянно держит на планете кого-нибудь из своих лучших учеников.
— И поэтому мне так плохо? — уточнила поняша.
— Нет, тебе сейчас хорошо. Плохо будет, если отключить систему жизнеобеспечения. Вот тогда ты на воду как мышь изойдешь. Все это давно уже проверено и перепроверено. Успокойся — в тебя вставлено минимум медицинских приблуд для того, чтобы комфортно выработать иммунитет, — судя по голосу, инопланетянке сейчас было лениво. Впрочем, прислушавшись к себе, Бон-Бон решила, что и у нее сил только-только на ленивую беседу хватит.
— А где мы сейчас? — следовало выяснить то, куда инопланетяне ее, Бон-Бон, утащили. В том, что лунную колонию они покинули, бежевая поняшка не сомневалась.
— На космическом корабле "Стремительный"... Хотя, теперь, после единственного полета Дерпиурга, его чаще называют "Домкрат", — чему-то своему вздохнула инопланетянка, — А если вообще, то где-то между Луной и Скифией. Мы уже двенадцать часов как покинули Солнечную систему.
— Что?! — всполошилась пони, — А как же перегрузки?! А как же космическое излучение?! Да нас же просто сбить могут!
— А перед этим ты воображала нас злобными пришельцами с Альфы Центавра, помнишь? — тихо ржанула в своей ванне Ирия, — Сейчас нас сбить не могут хотя бы потому, что свет отсюда будет лететь до Земли я-не-знаю-сколько-лет. Да и на взлете никакой опасности не было — никто, кроме колонистов, не следит за Луной. Ведь, космос не рентабелен. Или ты головизор не смотришь?
— Все я смотрю... – сварливо проворчала поняшка, обиженная поддевкой инопланетянки, — А почему я не почувствовала перегрузок? И я, вообще, перелет до вашей планеты выдержу? В космосе, знаете ли, много смертельного излучения.
— Потому, что ты не на челноке. Тут у нас нет нужды маскироваться под земную компанию. Так что, на "Стремительном" стоят и компенсаторы ускорения, и имитаторы гравитации, и генераторы защитных щитов, и полноценная телепортационные установки, и хорошая система навигации, — Ирия потерлась шеей о борт ванны, — И летим мы, вовсе, не к нам — к нам лететь не надо. Летим мы на Скифию. Хочешь я тебе про нее расскажу?
— Не очень — сама все на месте посмотрю. Лучше скажите мне, зачем вам Земля? — Бон-Бон внутренним чутьем почувствовала, что настал момент истинны: сейчас она либо все поймет, либо...
— Промышленность, — ... либо запутается окончательно. А инопланетянка, гадина, лишь многозначительную улыбочку на морде состроила!
— Что, "промышленность"? — Бон-Бон аж позвоночником ощутила, как среди накатившегося раздражения поднимает голову стервозность от "Хасбро".
— Колонии еще расти и расти. И, как у каждого растущего ребенка, у нее здоровый аппетит. Который просто иссушил бы наши скромные ресурсы и, все равно, не был бы удовлетворен, — Ирия чуть приподнялась в своей ванне, крылом протягивая Бон-Бон весь зализанный планшет, — Но, на наше счастье и счастье колонистов, существуют гигаполисы с их могучей промышленностью и бесконечной жаждой роскоши. Можно сказать, мы уподобляемся древним аферистам: меняем бусы на золото.
— То есть, вы хотите завоевать Землю из-за промышленности? — пони подобралась, ожидаю любой реакции чужой.
— Ох, а я то думала, что хоть в "Кривом Зеркале" не буду выслушивать эквестрийские глупости, — усмехнулась инопланетянка, — Нет, завоевывать Землю мы не собираемся — торговать с гигаполисами гораздо выгоднее. И, если быть честной, мы, вообще, предпочли бы не иметь с вашим миром никаких дел. Но обстоятельства оказались сильнее наших желаний. Впрочем, если тебя это успокоит, даже будь у нас такое намерение, то и при самом фантастическом развитии событий мы не справились бы с Землей.
— Но, что тогда вам от нас надо? — снова спросила Бон-Бон, прилаживая планшет чужой на край ванны.
— Это не так и сложно сообразить, — инопланетянка постучала согнутым крылом рядом с собой, оставив на полу несколько влажных пятен, — К примеру, этот корабль, за исключением нескольких систем, построен на земных верфях. Официально он – космическая яхта "Сизигия". Про Скифию, думаю, и говорить не стоит. Мы сами не справились бы с такими объемами производства. Просто, открой планшет и взгляни сама.
— Понятно… А как его открывать? — пони неуверенно присмотрелась к пластиковому прямоугольнику: если не считать множества следов языка инопланетянки, то на темной синеве экрана выделялся лишь круг, разделенный на три сектора, в которых были изображены птичье перо, витой конус и нота.
— Прикоснись к сектору с пегасьим пером... Да не копытом же! Я языком потом с ним работать буду! — пони прижала уши и отдернула ногу от экрана: перетрусить, когда инопланетянка внезапно сорвалась на крик, было немудрено и для гораздо более храброй кобылки.
— А ч-чем мне прикасаться? — пролепетала Бон-Бон. Ирия, конечно, пугала, но прижаться язычком к основательно облизанному экрану было противно.
— Можешь носом, он у тебя достаточно маленький, — инопланетянка немного подуспокоилась, — Это включение сенсорного режима работы. На рог и ноту не цокай: телекинеза у тебя нет, а голосовое управление, гхм, больше не работает.
Про себя пони проворчала кое-что, что Ирии, ради безопасности крупа Бон-Бон, слышать не следовало, и ткнулась носиком в экран. Тот тут же изменился, показав кобылке длинный список, озаглавленный как "Груз". Присмотревшись к нему, пони поняла, что видит очень много знакомого. Нет, все эти цифры и аббревиатуры были для нее сущей тарабарщиной. Но вот слова типа "турбина" или "вал" рядом с названиями именитых марок в каждой строчке... Похоже, что список был целиком забит продукцией тяжелого машиностроения.
— Это то, что сейчас летит на Скифию вместе с нами, — ответила на незаданный вопрос поняши инопланетянка, — Промышленность в колонии приходится строить с нуля. Но другого пути нет — Скифия должна стать самодостаточной. А для этого нужны и оборудование, и колонисты. Ни того, ни другого мы сами предоставить не можем.
— Вы это на полном серьезе? — с подозрением прищурилась на чужую Бон-Бон, не понимая зачем ее вот сейчас-то дурят, — Я могу поверить в инопланетян, которым не хватает турбоядерных сепулек для строительства нового мира, и они втихаря покупают бульдозеры и экскаваторы у более слабо развитой цивилизации. Но уж в то, что вы принялись колонизировать новый мир, не имея для этого достаточно жителей — уж увольте, я уже не жеребенок.
— Я бы не сказала, что гигаполисы менее развиты, чем мы. В конце концов, МПиР и Безопасность еще даже десятой доли процента ваших технологий украсть не успели, — хмыкнула Ирия, снова улегшись на бортик своей ванны, — Скифия предназначена вовсе не для нас. Хотя, в отличие от Земли, на ней мы чувствуем себя почти как дома — сказывается неоднородность "Кривого Зеркала" в плане баланса стихий. Раз уж вы с Верховеным вынудили меня на откровенность, то на Скифии планируется создать самодостаточную и самостоятельную цивилизацию земных синтетов марки "Хасбро".
— Но зачем? — искренне удивилась Бон-Бон, — Только про демонов и чудовищ завирать не надо — я в них не верю.
— А в инопланетян веришь? — усмехнулась инопланетянка, чуть приподняв свободное крыло, — Так вот, я в курсе того, что вы смогли вытянуть из Хартхаунд. И, уверяю тебя, она сказала чистую правду. По крайней мере, то, как она её понимает. Мы, действительно, выбросили в иной спектр миров очень могущественное и очень опасное существо, воспользовавшись вашим миром как вратами. И нет, мы не навлекли на ваши головы беду, но предотвратили ее. Так как, "Кривое Зеркало" вовсе не защищено от поползновений древней Джинубиал, как некоторым казалось в начале наших изысканий: ваш мир от взгляда сектантов всё это время спасала лишь удача. И да, древняя Джинубиал вовсе не демоница. С принявшей демоничество смертной таких проблем не было бы. Хотя бы потому, что ее можно убить. Древняя же, увы, извращенная и порочная, но аликорна — избавиться от неё стандартными способами просто невозможно, а магическое заточение само по себе ненадежно и рано или поздно всегда оказывается нарушенным.
— Понятно. Так зачем вам колония синтетов? Только про "родство" и меценатство не надо — я еще и не такие лохотроны в своей жизни видала, — Бон-Бон решила действовать чуть активнее, интуицией почуяв, что вот сейчас-то ей может открыться что-то действительно важное, — И почему именно синтеты от "Хасбро"?
— Между нами нет никакого родства, хотя мы внешне и похожи, — Ирия кивнула каким-то своим мыслям, и расправила крылья (ну, и огромные же они у нее!), заляпав пол жижей из своей ванны, — Взгляни на себя и на меня. У тебя, как то и положено непарнокопытному млекопитающему, четыре конечности. И даже у синтетов-пегасов их столько же. Ведь, крылья это имплантанты. У меня же их шесть. Помимо этого, твои глаза это плоские овоиды с хитрой системой фокусировки света, тогда как у меня они вполне обычны и занимают почти всю мою голову. В твоей головке много места, отведенного под обширный мозг. Я же, увы, мозговитостью похвастаться не могу — то немногое, что у меня есть, служит лишь для связи с магическим "облаком", которым я в действительности мыслю. Именно поэтому ты вынуждена каждый день есть много сахара (гораздо больше, чем нужно мне), а я могу пасть жертвой магических ядов и паразитов, почти безвредных для тебя. И таких различий, включая отношения с магией, которая для меня повседневность, а для тебя — антинаучный бред, я могу привести очень много. Мы развивались в разных мирах от разных предков и разными путями. Так что, сама понимаешь, ни о каком родстве между нами и речи идти не может.
— Угу, — кивнула головой Бон-Бон, — А остальные вопросы?
— Ответ на них весьма вульгарен и не имеет никакого отношения к благотворительности, — снова сложившая крылья Ирия с обреченным видом разглядывала мокрые следы на полу, — Мы изгнали древнюю Джинубиал, но не имеем ни малейшего представления о том, что творится у нее в голову. Так что, существует небольшой шанс, что она вернется. При этом она не может миновать ни вашего мира вообще, ни Земли, как одной из его планет, так как это ее единственный ориентир. А мы не имеем права допустить ее возвращения. Нам нужны постоянный наблюдатель и средства быстро обезвредить это существо, если оно вновь появится в вашем мире. Но сами наблюдать за Землей на постоянной основе мы не можем. Хотя, в отличие от нашей низкорослой родни, нам нравится Дисгармония, но выраженность ее проявления на Земле чрезмерна даже для нас. Так что, было решено поручить это дело земным синтетам. Для чего на Луне под видом "Лунных Шахт" был создан долговременный наблюдательный пункт, а на Скифии основана постоянная колония, которая призвана обеспечить синтетов жильем, независимостью от Земли, защитой от предполагаемых опасностей космоса и средствами быстро обезвредить или, хотя бы, задержать древнюю сектантку до нашего подхода. Касаемо же конкретной марки синтетов, то тут свои роли играют психологический и технический аспекты. С одной стороны, нам комфортнее общаться с теми, кто подобен нам. С другой стороны, у нас есть огромный опыт проектирования практически всего, чего необходимо пони и грифонам. Но таковой же наш опыт для антропоморфных и кентавроморфных существ, которые составляют большую часть земных синтетов, очень скуден. Так что, их привлечение в колонию поставило бы нас перед необходимостью ведения обширных и, в общем-то, ненужных НИОКР.
— Это все мило. Но, ради всего съестного, мне кто-нибудь объяснит, где я и что, вообще, в этом ляганом мире происходит?! — Ирия и Бон-Бон синхронно вздрогнули от раздавшегося со стороны недовольного кобыльего голоса. Из третьей ванны на бежевую поняшу и длиннокрылую инопланетянку покрасневшими глазами смотрела Спектра Блоссом.
— Итак, я дождусь каких-нибудь ответов или нет? Чьхи!.. — распухший нос "имперского гвардейца" решил предать свою хозяйку, и отдал слово любому желающему.
— Вот это я и имела ввиду, когда сказала, что тебе, панна Бон-Бон, хорошо, — нравоучительно кивнула бежевой поняшке чужая.
Весь оставшийся день (то есть, до сна) Ирия посвятила Спектре Блоссом. Сначала разъясняя той про трубки (видимо, Спектре пришли те же мысли, что и Бон-Бон — больно радостно она отшучивалась: "Хорошо, что я не девственница"). А потом завирая про тысячелетнии истории с хеппи-ендом (если таковым можно считать то, что их героиня, якобы, проторчала в кантерлотском саду статуей тысячу лет, растеряла всех друзей, лишилась половины красоты и вылетела с некислой работы при монарших особах; слава Селестии, хоть жеребца своего вернула, дубина кристальная), короля Сомбру с дружками (подозрительно похожих на Саурона с компашкой назгулов — видимо, инопланетянке напрягаться было совсем лень, и она решила скормить радужногривой наивности старый фентези-баян), эпичные срачи каких-то там не-пойми-кого (из всех этих "Эй-киринов", "Джа-Джа Виал", "Древних", "Новых" и всяких разных Бон-Бон была знакома только Литтл Пип, которая если аликорной и была, то только в своих наркотических снах) и архитипическое выдворение Абсолютного Зла в иномировое изгнание (хорошо хоть не точили очередного Диаблу в очередной же Камень Великой Страшнючей Печати). В общем, бежевая шпионка оказалась не при делах, а потому коротала время, наблюдая за роботами-уборщиками, которых Ирия, все-таки, оказалась вынуждена включить (и которые ее недвусмысленно раздражали своей деловитой возней).
"Утро" (то есть, когда проснулась) поняшка вновь встретила в ванне. Но с чувством, что с ней что-то произошло. По результатам настороженного осмотра выяснилось, что так оно и есть: пони была вымыта и расчесана, шейная нашлепка оттерта от жижи из ванны, в которой Бон-Бон "вчера" изрядно извозилась, а самые уязвимые понячьи местечки, в которые и были вставлены треклятые трубки, обработаны каким-то кремом (точнее сказать не выходило – суждение опиралось лишь на ощущения нежной интимной кожицы). Разумом Бон-Бон понимала, что так оно и должно было быть (она же теперь больная и за ней ухаживать нужно…), но сердцу очень хотелось удариться в истерику: сонную пони облапали! обесчестили! караул!
Спасла бежевую поняшку Спектра Блоссом, поведавшая, что, когда Бон-Бон была в отключке, сама "гвардеец" бодрствовала и видела весь процесс надругательства собственными глазами. С ее слов, вместо толпы разгоряченных садистов-извращенцев, болящих посетила всего одна единственная инопланетянка в сопровождении стайки простеньких роботов. Эта бессовестная космическая пришелица, ничего не стесняясь и плюя на все приличия, нагло осмотрела не только сородича-Ирию, но и беззащитных поняшек. После чего, не спрашивая ничьего разрешения, роботами помыла, причесала и обработала земных лошадок (и Ирию до кучи). Ну, и на этом надругательство закончилось. Видимо, чужой было настолько плевать на все богатое наследие земного кинематографа, что она не предприняла даже ленивых попыток высокотехнологичного анального зондирования, оплодотворения кобылок семенем боргского киберслизня или хотя бы вживления глючного имплантанта-непонятно-для-чего. По окончанию своих инопланетянских дел она просто удалилась, забрав всю свору помывочных автоматов. Такие дела.
Впрочем, кислое начало дня оказалась компенсировано Ирией. Инопланетянка с какой-то радости разболталась, благодаря чему Бон-Бон смогла узнать много интересного.
Во-первых, выяснилось, что это за Небо такое. Оказалось, что это обычная возможность без дела махать крыльями. То есть, пегасье тунеядство инопланетянам чуждо не было.
Во-вторых, Ирия подтвердила то, что чужие происходят из параллельной реальности. Но что действительно оказалось интересным: вход в нее располагался на самой Земле, аккурат под задницей у человечества. Видимо, Верховен с его шизотерикой был не так уж и далек от истины.
В-третьих, Земля чужим не нравилась от слова "совсем". Что-то, что Ирия называла то Порчей Три, то Дисгармонией, не давало им спокойно жить на планете. Чем именно эта "Порча" доставляла неудобства инопланетянам, правда, понятно не было – Ирия с охотой пускалась в пространные рассуждения по этой теме, из которых Бон-Бон, увы, не могла извлечь хоть чего-то полезного для себя. Ну, кроме того, что половина проблем пришельцев (кроме этой самой "Дисгармонии") земных синтетов ни в коей мере не трогают именно из-за немощи землян в области магии.
В-четвертых, планета Скифия, на которую инопланетяне втихую переселили вот уже тридцать тысяч синтетов (и как смогли? или правительственная бюрократия только тогда цепкая, когда из маленькой поняшки налоги надо вытрясать?), находилась дискорди-где, и без навороченных навигационных систем и мудреных космических карт вновь её найти не смогли бы даже сами чужие. И, судя по рассказам Ирии, была чуть ли не идеальным миром: процветающая биосфера, мягкий климат, удачное сочетание ландшафтов по всей планете, обитаемые (один, но сильно похуже самой Скифии) или потенциально годные для терраформирования (три штуки) соседи в той же системе. Из подвохов была только та самая процветающая биосфера. В частности, то, что "процветающая" обозначало не только "много еды" и "куча лекарств", но и "ом-ном-ном поняшку тираннозавром" и кучу всяких паразитов, что очень не против сгрызть урожай, амбар или даже колонистку-другую. В общем, без чужих и их поставок с Земли колония загнулась бы лет этак за парочку.
И, в-пятых, та гадость, которой привили Бон-Бон инопланетяне, выматывала понячий организм не хуже Лиры с ее очередным "археологическим походом". К концу разговоров с Ирией бежевая кобылка держалась лишь на упрямстве. Впрочем, и его запасы не были безграничны.
Еще один день на космическом корабле чужих начался для Бон-Бон с душа. Кто-то самым наглым образом поливал ее водой. Возмутившись этим безобразием, поняшка оказалась перевернута на спину и была вынуждена ногами защищать свое пузико от щекотливых струй и жесткой щетки. Борьба велась упорно и до победного конца. Победила неизвестная сила, чуть приподняв кобылку над полом и принявшись протирать чем-то мягким и мохнатым. На этом моменте Бон-Бон наконец-то смогла открыть глаза и увидеть своего... стену. А так же, чуть в стороне, позевывающую в ванне Спектру Блоссом.
— А вот и наша VIP-гостья очнулась. Хиллвотер, будь поаккуратней — у нее ума и лягнуть хватит, — в поле зрения появилась Ирия. Выглядела инопланетянка куда как не очень: дрожащие ноги и сопливый нос, — Ой!
— Буду иметь в виду, — мимо Бон-Бон просвистел окутанный свечением кинетического поля небольшой предмет, вылетевший из-за ириеного крупа. А спустя мгновение тот же голос продолжил вещание откуда-то сзади поняшки, — Нормально. Подключать тебя к системе больше не буду. Думаю, достаточно. Но если станет хуже, то тут же сообщай мне. Не скрывай, не тяни, в общем, не изображай из себя Создателя. Как пользоваться экстренной связью помнишь?
— Хм, я думала, что ты мне позволишь покинуть карантин. Я, ведь, больше не заразна? — судя по лицу чужой, только что толкнувший речь голос расстроил ее планы.
— Не хочу тебя расстраивать, но ты все еще выделитель, и покинешь карантин вместе с земными пациентами, — мордочку Бон-Бон накрыло большое пушистое полотенце, и принялось энергично тереть, — Впрочем, если хочешь, переводить в отдельную палату не буду – как подруге, принесу постель сюда.
— Да, это будет лучшим вариантом, — кивнула Ирия кому-то, скрытому от Бон-Бон. После чего обратилась к самой пони, с исчезновением полотенца снова оказавшейся лежащей в ванне, постепенно наполнявшейся опротивевшей жижей, — Ну, как тебе я? Теперь понимаешь, почему тебе хорошо?
— Ой, Ирри, не тебе жаловаться, — за ухом чужой появилось голубое сияние, а сама Ирия зажмурилась от удовольствия, — Вот, буквально в прошлом рейсе с Земли, была у меня одна поняшка по имени Дисана Астрал. Скажу тебе, после того, как она Бедствие на два носа обошла, я даже и не знала, что мне делать: то ли откапывать кобылку, то ли сразу в витализатор уложить.
— Бедствие? Синтету по членовредительству обойти нельзя, — грозная инопланетянка чуть ли не фыркала от удовольствия, подставляя кинетическому полю то одно, то другое свое ушко.
— Знаю, звучит дико, но Дисана справилась, — в поле зрения Бон-Бон вошел инопланетянин в желтом костюме биозащиты, и подошел к Ирии, — Эта мелкая катастрофа сорвала инфузионную систему, липучку вместе с шерсткой и катетерами, да еще и умудрилась роботов-уборщиков голыми копытами переколотить. Нашла ее у двери в луже собственной крови. Намучилась, в общем, и она, и я. Я уж не говорю про то, что прямо в полете блок вкопытную отдраивать пришлось.
— И, все равно, не верю! – крылатая инопланетянка, не сопротивлялась, когда костюм уложил ее на что-то типа пластикового матраса, лежащее рядом, — Сорвать липучку ни у одной пони воли не хватит. Я и до того, как ты катетеры из меня извлечешь, еле дотерпела – так у меня они все там растянули… Кстати, Хиллвотер, что я теперь мужу скажу?
— Ирри, опять ты за свое? Все же знают, что ты не по-пегасьи верная. Да и муж твой против не будет, если ты разик-другой самоцветики на стороне разомнешь. Помнишь, что тебе по этому поводу Создатель говорил? – костюм неодобрительно покачал головой (что занимательно, рогатой – похоже, еще один оборотень), — А если даже случится чудо и Хай Скай начнет ревновать, то просто скажи мне. Я своему братцу так по ушам дам, что он на сто лет забудет про ревность.
— Ну, спасибо тебе, Хилл, теперь все пони в комнате знают все подробности моей личной жизни, — крылья Ирии чуть приподнялись. Похоже, у инопланетян они показывали те же эмоции, что и у пегасов. Становилось все занимательнее и занимательнее.
— Ну, еще не все... — костюм, продолжив почесывать кинетическим полем чужую за ухом, набрал побольше воздуха и во весь голос гаркнул, — Слушайте и не говорите, что не слышали! Ирия Вилк лижется с Арси Харти, залюбила мозг уже всему Правлению и ложит хвост на предписания врачей!
Чужая в ответ лишь застонала и прикрыла голову крыльями. Нет, однозначно, крылья были слабой частью инопланетян – об этом стоило проинформировать Вильгельма.
— Вот теперь они знают все подробности... Ирри, будь ты уже проще! А то стесняешься обычных понячьих вещей, — судя по самодовольству в голосе костюма, на его лице сейчас должна была играть шикарная улыбка, — Ладно, сейчас принесу тебе постель... И прекращай уже выдумывать себе какую-то вину! Ты нормальная половозрелая пегаска, которую как пони уважают все.
На этом разговор и завершился: костюм с победным видом удалился через воздухонепроницаемую дверь, Ирия осталась лежать на полу, а Бон-Бон тихо офигевала у себя в ванне от обычаев инопланетян.
— Ну, чего я только за службу не видала, но у вас совсем порядки простецкие, — весело присвистнула со своего места Спектра Блоссом.
— Они вовсе не простецкие, — не отнимая крыльев от лица, простонала инопланетянка, доселе внушавшая Бон-Бон только трепет, — Просто, нас, небесное племя, все остальные пони считают похотливыми и недалекими "детьми природы". Дьявол! А когда это оказывается не так, то всеми силами стараются нас "исправить", для нашего же "счастья"! Да вы сами все слышали: даже Хилл считает, что я шпаркой обязана думать, а не головой...
— Везде свои предрассудки. Я бы на вашем месте и внимания обращать не стала, — глубокомысленно выдала из своей ванны "имперский гвардеец", которая, явно, не поняла одно из слов Ирии. Для Бон-Бон же, отлично знавшей дупаместские ругательства, в сердцах оброненная чужой фраза была наполнена совсем иным, могущим заинтересовать Верховена, смыслом. Похоже, крылатые инопланетяне, в отличие от настоящих пегасов, вовсе не были слабы головой. И это не нравилось прочим чужим, предпочитавших их между собой "затуплять" и "принижать". Ну, как это делали единороги (особенно эта белошерстная выскочка Рэрити) с самой Бон-Бон.
— Пожалуй, ты права. Прилетим на Скифию — в Небо вернусь, и все как ветром сдует, — к великому удивлению Бон-Бон, согласилась Ирия, — А теперь, давайте продолжим наш вчерашний разговор.
Спектра согласно кивнула головой и поудобнее устроилась в своей ванне. Ну а Бон-Бон, тем более, была не против. Так что, вновь начавшая чесать языком Ирия, помимо вранья для Спектры Блоссом, снова понарассказывала много интересного.
Так, шастать по Гигаполисам инопланетяне принялись почти за сто лет до нынешнего приключения бежевой шпионки, польстившись на высокие технологии человечества. Да-да, именно так: в целом ряде областей (особенно в вычислительной технике и металлургии) они будь здоров отставали от человеков, а потому воровали все, до чего могли добраться их загребущие копыта. Правда, делали они это весьма несмело: воевать с Землей (а другой вариант развития событий в случае разоблачения инопланетяне и не предполагали, не без оснований считая людей склонными к силовому решению конфликтов) было для "нерожденных" кошмаром наяву. Нет, опустошить планету и превратить ее в постядерную пустошь они могли. Если бы захотели. Вот только, как поняла Бон-Бон, экстерминатус землян для инопланетян был даже страшнее атаки человечества на их собственный уютный мирок. Причины этого были для пони не ясны. Но, точно, лежали где-то в сфере меркантильных интересов. Так что, с уверенностью можно было утверждать, что военной угрозы со стороны Ирии и ее сородичей Земля может не опасаться — не для того инопланетяне прибыли.
Другим интересным открытием было то, что Верховену поставлялись некондиционные, с точки зрения инопланетян, алмазы. Собственно, от увиденного камня "удовлетворительного качества", вделанного в один из инопланетных приборов, у поняшки глаза на лоб полезли — он же с целое копыто размером! Делалось это для того, чтобы поменьше привлекать к инопланетянам постороннее внимание. По этой же причине ограничивались и объемы поставок — самосвалы супер-пупер алмазов в одних руках вызовут нездоровый интерес, и рано или поздно кто-нибудь докопается до истины.
Оборотной же стороной этого знания было окрепшее убеждение Бон-Бон, что Верховен тоже еще тот шизик, под стать самим инопланетянам. Те раньше пытались впихнуть ему еще и другие самоцветы (их у чужих было дискордовски много, все такого же безупречного качества) по той же схеме, но белобрысый уперся и ни в какую не хотел покупать что-то, помимо алмазов.
На этом моменте Бон-Бон ждал перерыв: к страждущим вновь заявился инопланетянин в костюме, притащивший для Ирии надувной матрас, грелку и какие-то странные одеяло с простыней (подушки, как это ни странно, высокопоставленной чужой положено не было). А еще уложившейся на эту нехитрую постель "пегаске" были вручены раскладной столик, понячий столовый прибор, термос с каким-то горячим напитком и ящичек с едой (два салата, огромный ломоть сыра, обмазанный маслом и обсыпанный хлебной крошкой, пара небольших брикетиков, кажется, хорошего сена и какая-то разноцветная желеобразная дрянь, которую Ирия слизнула с тарелки сразу же, как за хвостом рогатого гостя закрылась дверь). Бон-Бон вместе со Спектрой Блоссом оставалось лишь пускать слюнки глядя на то, как чужая лопает эти лакомства. Увы, до этого рогатый мучитель прямым текстом обозначила, что всю свою еду они получают инфузионно и нарушительнице режима, попробуй она хоть соломинку зажевать, будет без всякой жалости промыт желудок. И роботами пригрозила поняшек в дальнейшем мыть, а не сама лично, как сегодня.
Впрочем, в этом был и свой плюс. Наевшись понячьей пищи Ирия существенно подобрела, а потому Бон-Бон удалось еще кое-чего выведать у инопланетянки.
Во-первых, Ирия была на неё, Бон-Бон, сильно обижена за ту попытку качать права в доме оборотней. И прощать совершенно не собиралась. Впрочем, терпеть бежевую поняшу и даже обращаться к ней уважительно "панна" была согласна.
С чего Бон-Бон кое-как удалось перевести разговор на путешествие и прочее, менее чреватое для пони. Что, к немалой гордости четвероногой разведчицы, позволило вызнать "во-вторых". А именно то, что параллельных миров рядом с Землей была дискордова куча. И инопланетяне во всем их множестве прекрасно разбирались, не только шастая куда захочется, но и организовав свою собственную коммерческую транспортную сеть, с которой не кисло так жили. Чужие, если судить по рассказам Ирии, вообще, были еще те торгаши. А также воры и жулики: они не только сами торговали услугами и технологиями, но и были не прочь какое-нибудь хорошее знание у обитателей других миров украсть. В общем, складывалось такое впечатление, что "нерожденные" в мире чужих занимали место этакой Космической Торговой Гильдии из мусорной фантастики: монопольно осуществляли межмировые товарооборот и культурное общение, не забывая урывать с этого свой процентик.
Правда, космос им тоже не был чужд. Технологиями межзвездных перелетов чужие обладали задолго до контакта с Землей. Сначала, они даже хотели наладить в этом мире торговлю с какими-нибудь другими существами помимо людей. Но не срослось: никого разумного за пределами Земли инопланетяне найти не смогли. Впрочем, космос большой – не удивительно. Хотя, в этом вопросе для пони оставалась немаловажная непонятность: собственные космические корабли "нерожденные" только планировали начать строить. То ли Бон-Бон что-то не так поняла, то ли… пони даже не могла выдумать альтернативу своему первому предположению. Тем не менее, изабелловая инопланетянка говорила о планах когда-нибудь начать строить межзвездные корабли без помощи Земли как о чем-то само собой разумеющемся, но в весьма неблизкой перспективе.
На рассуждениях Ирии о "Промпони спят и видя, как бы им позволили заняться космическим проектом. Впрочем, не думаю, что Правление даст добро: промышленность слишком склонна увлекаться – опять возложат хвост на все остальные свои задачи." Бон-Бон опять попробовала свернуть разговор на родной мир инопланетянки. Получилось, правда, лишь отчасти: чужая принялась рассуждать об иных мирах, доступных инопланетянам. Судя по словам Ирии, Эквестрия реально существовала. Правда, что наводило на большие подозрения, эквестрий было много: целый "спектр миров Эквестрии". И одной из этих "эквестрий" инопланетянка считала Землю. У Бон-Бон сложилось впечатление, что для чужой Эквестрией было все, где водились четвероногие существа хотя бы отдаленно похожие на саму Ирию.
Ну, и, в качестве бонуса, поняшке немало удалось узнать о проблемах крылатых чужих, которым, похоже, жилось вовсе не так просто, как бездельникам-пегасам из воспоминаний самой Бон-Бон. Впрочем, с тем же успехом все эти разговоры про предвзятость бескрылых сородичей, тиранствующих альфа-кобыл, хронический недосып, постоянное меряние крутостью и бои за место рядом с жеребцом могли оказаться обычным нытьем захотевшей толику сочувствия кобылы. Тем не менее, обмолвку Ирии о том, что крылатые инопланетяне запросто выдерживают перегрузки, способные убить любого землянина (ну, может быть, за исключением мегадесантников), следовало запомнить – Моури заинтересуется.
Может быть, пони и еще бы чего узнала об инопланетянах, но, увы, подвело измученное медицинскими издевательствами тело – поняшку сморил сон.
Следующее "утро" было куда милосерднее к Бон-Бон. Противное чувство слабости практически исчезло, а Ирия отбила земных поняшек у рогатого костюма, вытребовав накормить их по-понячьи. Еды, правда, много не дали: по два больших сухаря и по стакану сладкого чая на мордочку. Но после вынужденного поста и это был королевский пир. Нет, есть не хотелось, но снова почувствовать вкус еды и хоть что-то в желудке было до безобразия приятно.
"Днем" тоже скучать не пришлось. Ирия по-прежнему охотно трепалась обо всем. Да еще к ее разглагольствованиям подключилась Спектра Блоссом, вспоминая забавные случаи из жизни и строя планы на воссоединение со своим женихом. К разговору осмелилась присоединиться и Бон-Бон, что имело довольно неожиданные для нее последствия. А именно, выяснилось, что Ирия превосходно знала Лиру Хартстрингс. Причем, именно, что знала: для инопланетянки соседка бежевой поняши по домику скончалась почти тысячу лет как. Как, впрочем, и сама Бон-Бон, которая для чужой была самим собой разумеющимся (и не слишком запоминающимся) приложением к единорожке. Из чего следовало, что а) инопланетяне нифига не стареют, и б) в мире творилась какая-то дискордовщина. Насчет последнего чужая снова туманно посоветовала Бон-Бон "спроси о теории демиургов", но сама что-либо рассказывать отказалась. Так что, очередная тайна осталась тайной, как пони ни выпытывала и ни хитрила.
Разговоры опять продлились вплоть до отхода ко сну (а чем еще было заниматься?). Впрочем, последний снова случился весьма рано – пони все еще была очень слаба.
На следующий "день" рогатый костюм освободил пони от трусов, трубок и нашлепок, после чего отвел в специальную комнату с душем, где поняшки отмывались и понимали, что с трубками было не так уж и плохо (противная слабость снова вернулась). Далее высушенных полотенцами и феном и облаченных в свеженькие комбинезоны (у Ирии подозрительно напоминавшем униформу) путешественниц костюм, оказавшийся инопланетной версией единорога кобыльего пола, развел по их каютам. Бон-Бон не знала, что там у Ирии, но вот ее определили вместе со Спектрой Блоссом в небольшую, но очень уютную комнатку, недвусмысленно сделанную как раз под синтетов-пони: пара двухъярусных (верхние этажи, похоже, отводились пегаскам) кроваток с занавесями как раз таких, чтобы было удобно кобылке, откидные столики у каждого из спальных мест, множество удобных полочек для всякого хлама в торце комнаты, встроенный в стену платяной шкаф, мягкое покрытие на полу и, что самое главное, отдельный санузел не выходя из каюты! В общем, жить было можно. Правда, доканывала слабость. Так что, обе поняши не сговариваясь залезли в свои кроватки, и решили с полчасика вздремнуть.
— Мистер Верховен, я с вами предельно честна. Неужели вы думаете, что задавая один и тот же вопрос в двадцатый раз вы измените правду? — судя по виду инопланетянки-оборотня, разговор с владельцем этого шикарного дома ей уже изрядно надоел.
— Мне не нужна правда, мне нужна истина, — белобрысый человек постучал по столу незаженной сигаретой.
— Ох! Ну, как вы не поймете, я не могу указать вам звезду. Я, просто, не знаю где она! — инопланетное существо закатило глаза.
— Допустим, — человек неопределенно махнул рукой, — На сегодня хватит.
Один из четверки наемников, присутствовавших в комнате, убрал руку со спины инопланетянки, давая той понять, что уже можно подниматься с дивана, на котором она лежала вот уже третий час.
— Каковы результаты? — спросил белобрысый, когда наемники вместе с инопланетной пленницей вышли из комнаты.
— Показатели те же, — прогудела бусина скрытого динамика басовитым голосом мегадесантника, — Могу вас обрадовать, я нашел способ выявлять оборотней.
— Прекрасно, — улыбнулся человек, — Теперь ваш ход, герр Улей, теперь ваш ход...
Глава 13, в которых Бон-Бон проводит ликбез по основам робототехники, кушает и ходит с экскурсией по кораблю
— Вставайте, вставайте, вставайте, вставайте… — надоедливо повторял голос, заставив Бон-Бон вынырнуть из сна.
Пони поерзала под одеялом, подергала ушами и засунула голову под подушку. Но голос не унимался. Пришлось собирать волю в копыто, подниматься на все четыре ноги и отодвигать занавеску.
— Доброе утро, — поприветствовала ее сидящая посреди комнаты странная пони, и снова принялась раскачиваться на крупе и весело повторять, — Вставайте, вставайте, вставайте, вставайте…
— Бон-Бон, с добрым утром. Скажи, ты что-нибудь слышишь? — из-за занавески кровати напротив послышался мрачный голос Спектры.
— Доброе, — во весь рот зявкнула Бон-Бон, — Предпочла бы не слышать — не дают уставшей больной кобылке всласть выспаться.
— А железная пони перед кроватью сидит? — голос Спектры стал ещё мрачнее.
— Насчет железной не знаю, но надоедливая тут одна есть, — покосилась на незваную гостью Бон-Бон, мечтая вновь залезть в тепленькую постельку, а не выслушивать это бесконечное "вставайте". И как дыхания хватает?
— Ну, значит, мы обе сошли с ума. Думаю, дело в сыворотке, — в голосе Спектры звучала мрачная обреченность.
— Вставайте, вста… пассажиры, вам привили очищенные антигены, а не животную сыворотку. И вставайте уже! Вас координатор ждет! — ненадолго прервала свою мантру надоеда, впрочем, тут же заведшая ее сызнова, — Вставайте! вставайте, вставайте,…
— Какая разговорчивая у нас галлюцинация… Кстати, Бон-Бон, ты не из целителей? Как там называется дискорднутость, когда двум пони одно и то же мерещится? — из-за занавески вынырнула радужногривая голова.
— Понятия не име… Погоди-ка, — Бон-Бон подавила зевок, и присмотрелась к незнакомке. Точно! Между кроватями сидел изготовленный из металла и пластика механизм в виде кобылки-пони, выкрашенный в красный и белый цвета. Лицо поньдроида было выполнено выше всяких похвал — спросони пони приняла его за живую кобылку. Хвост и гриву роботу заменяла густая вермишель из какого-то пластика, а на "копытах" были видны полимерные накладки (видимо, чтобы не стучать железяками по полу).
— Ну? Я же говорила, железная пони — нас обеих хоть сейчас можно лекарям сдавать, — закутавшись в занавеску Спектра уселась на своей кровати.
— Пф! Тоже мне галлюцинация, — воспользовавшись нежданно подвернувшейся оказией, выпендрилась Бон-Бон, — Это, всего лишь, робот!
— Я не робот! — робот почему-то обиделся: уселся на круп как самая настоящая синтет-пони, скрестил передние ноги на груди и образцово "надулся", — Я — понибот, искусственный разум. Вот я кто!
— Девочки, да мне плевать работает наша галлюцинация (галлюцинация, без обид, ладно?) или побирается. Мне вот что интересно: нас вылечат или до конца жизни втроем ходить придется? — Спектра слезла с кровати и принялась заправлять свою постель, — А такая я ни к чему, ни на службе, ни в дому. Потому как весь мой смысл исключительно в уму.
— Это не галлюцинация. Это робот, условно мыслящая машина, — Бон-Бон ткнула передней ногой в сторону металлического гостя, про себя удивляясь тому, откуда в наше-то время такая дремучая деревенщина могла взяться, — Промышленно изготовленная вычислительная машина с возможностью самостоятельно передвигаться и выполнять какую-нибудь конкретную работу. Тупее жеребца, глючнее любой операционки и дороже нас с тобой вместе взятых.
— Сейчас в глаз дам, — от слов Бон-Бон робот приобрел какой-то уж очень мрачный вид.
— Эээ… Но это у нас не просто робот, а искусственный разум. Так что, все, что я сейчас тебе сказала, можешь забыть — к нашему гостю это не относится. Искусственный разум — гениально сконструированная машина с недюжим умом, — вдруг Бон-Бон перехотелось выпендриваться. Кто там тех инопланетян знает? Может быть, они, реально, ИР в эту консервную банку запихали? А если это так, то от внеплановой пластики лица Бон-Бон могут не спасти и Три Закона Робототехники, если бы даже их кто-нибудь когда-нибудь в железки "зашивал".
— Я не такая тупая, как вы думаете. Я же вижу, что вы кривите душой. Вы — гадкая, лицемерная, бессовестная пони, — робот встал на все четыре ноги, и попытался обфыркать Бон-Бон. Выглядело это сюрреалистично. Впрочем, бежевая пони сейчас предпочла бы давать оценки происходящему из бункера. Охраняемого минимум ротой (желательно, первой) мегадесантников.
— То есть, чердак у меня не потек? — уточнила Спектра, стараясь приладить подушку-валик "петушком". После чего ("петушок" торчал в голове кровати натуральной заводской трубой) командирским тоном гаркнула, — А теперь, миритесь!
— Ладно, прости. Мир? — состроив самую располагающую мордочку, Бон-Бон протянула роботу копыто. Робот недоверчиво покосился на протянутую ему конечность, и спустя несколько секунд, коснулся ее своим искусственным копытом, — Мир. Но я делаю это только ради блага корабля и пассажиров.
Спустя десять минут обе пони и робот покинули комнату, где им довелось переночевать. Впрочем, такая расторопность была обусловлена вовсе не понуканиями инопланетной машины (оказавшейся неспособной ни на какое иное принуждение, кроме как без толку возмущаться медлительностью полусонной Бон-Бон), а Спектрой Блоссом, у которой в добавок к командирскому голосу прорезались еще и старшинские замашки. В общем, под аккомпанемент "гвардейского" ора бежевая шпионка заправила постель, привела себя в порядок и оделась в новенький (только что из платяного шкафа) комбинезон с такой скоростью, что поставила личный рекорд, который теперь вряд ли когда-нибудь в жизни сможет побить.
Теперь же пони топала по коридору инопланетного корабля, весьма смахивающему на то, что она видела в фантастике, но сугубо на стороне положительных героев. В частности, сам коридор в просвете был вытянутой аркой, на полу лежало приятное копыту синтетическое покрытие, стены были выкрашены белым, всюду виднелась куча надписей и условных обозначений, нарисованных черной, белой, желтой и красной краской. Поручней для ползания в невесомости (как на челноке) не было. Зато были пол и потолок — каким-то способом чужим удавалось имитировать гравитацию. Причем, земную: поняшка не заметила чтобы ее фланки стали весить больше или (ах!) меньше. Впрочем, ожидать иного от инопланетян, судя по рассказам Ирии, шмыгавшим между мирами как дупаместские "предприниматели" между районами, было бы неуважением по отношению к долговязым "зеленым лошадкам".
— Сюда, — шедший впереди робот остановился у одной из дверей, которых, как это ни удивительно, на космическом корабле хватало.
— Угу, — подгоняя все еще зевающую Бон-Бон, угукнула сзади Спектра Блоссом.
— Пф! — ответила ей открывающаяся герметичная дверь, сбоку от которой красовалась медная табличка "Кают-Компания". Видимо, это традиция такая у инопланетян: встречаться с землянами именно в этих комнатах!
Сунув нос в дверь (и чуть не попав им под "хвост" роботу — сзади напирала Спектра, которой вдруг срочно понадобилось к чужим), Бон-Бон убедилась, что ее предположение верно. В отделанной пластиком "под дерево" комнате имелись широкий низкий стол и четверка широких и ещё более низких пуфиков, на которых возлежали Ирия (в комбинезоне) и давешняя рогатая мучительница инопланетного розлива.
— Приветствую, товарищ координатор, товарищ третий помощник. Пассажиры прибыли, товарищ третий помощник, — пропищал робот, ногой козыряя последней, кхм, личности.
— О! А вот и остальные пассажиры пожаловали! Спасибо тебе, Эрфи, можешь быть свободна, — робот просто засиял от счастья от слов "единорога" и, еще раз козырнув на прощание, вприпрыжку унесся из комнаты.
— Ну, вот бывают же хорошие, послушные пони, — теперь "единорог" обращалась к Ирии, чья мордочка была настоящим воплощением скепсиса. Впрочем, через секунду внимание рогатой чужой переместилось на мнущихся в дверях землян: места справа и слева от Ирии засветились от воздействия кинетического поля, — Забирайтесь! Составите компанию этой нарушительнице режима. Может быть, хоть так у нашей правой-лапы-Иррины просветления в голове наступит, и она прекратит корчить из себя бессмертного аликорна.
Пони недоуменно переглянулись, но ослушаться чужую не решились — обе подошли и улеглись по бокам от Ирии. Инопланетянка же приподняла крылья и внезапно прихлопнула ими обеих поняш, прижав к своим бокам. От испуга Бон-Бон лягнула. Спектра, похоже, тоже. По крайней мере, Ирия охнула и выпустила обеих кобылок из перьевых объятий.
— Ну, доигралась? — съехидствовала "единорог", после чего будничным голосом скомандовала, — Раздевайтесь!.. Ирия, тебя это тоже касается.
— Зачем? — пискнула Бон-Бон.
— Хилл, зачем? — присоединилась к вопросу поняшки Ирия, — Ты меня уже осматривала.
— Затем, — в голосе "единорога" хватало сварливости, — А ты, нарушительница режима, вообще, с пяти по палубе как кофейный фестрал пегасишь — шесть часов с твоего прошлого осмотра прошло... Ирри, снимай тряпки!
Чужая неохотно принялась расстегивать комбинезон. Глядя на нее, тем же самым неуверенно занялась Спектра. Бон-Бон волей-неволей пришлось присоединиться.
— Ой! Ой! Ой! — так же втроем ойкнули они, когда под хвостики влетело нечто продолговатое и холодное (по крайней мере, у самой Бон-Бон в тех глубинах, где никогда не светит солнце, оказалось что-то постороннее).
— Хилл! — вскричала Ирия, — А нам самим градусники доверить не судьба!
— Не судьба по двадцать минут ждать, пока вы настесняетесь как фифы из Кантерлота, — сварливости в голосе "единорога" все еще хватало, но Бон-Бон почувствовала, что вредничает та больше по привычке. Впрочем, додумать пони не успела: рогатая чужая взялась за "осмотр", принявшись и так и этак крутить и земных поняшек, и сородича, — Скажи спасибо, что я тебя тут, в кают-компании, осматриваю, а не погнала в медотсек, как положено! Но ты ведь не скажешь... Да и они не скажут... Работаешь тут как бэтмышь в колесе, все для них делаешь, а тебе ни спасибо, ни пожалуйста — одни возмущения... Что там вы мне намеряли? Таааак... Ирия, вот термометр только что из-под твоего хвоста: цифры на табло видишь? Дальше будешь на немедленной выписке настаивать?
— Немного повышенная — ерунда, — хмыкнула крылатая инопланетянка, мельком взглянув на сунутый ей под нос прибор. Но уши к голове прижала, — Все равно, завтра днем будем на Скифии. Днем раньше, днем позже — какая разница, Хилл?
— Никакой. Поэтому выпишешься, дражайшая жена моего брата, днем позже. Мне тебя, Ирри, прикрывать уже до Дискорда надоело! Если в этот раз вернешься со Скифии хотя бы с одной соплей — сдам ко всем кролям Лайф Пазлу с Создателем... на опыты, — "единорог" закончил осмотр, и кинетическим полем вручил в зубы всей троице их комбинезоны, намекая на то, что пора бы уже заканчивать сверкать понячьими телесами. Было это как раз вовремя: Бон-Бон не знала, что там у инопланетян за чудо-одежка, но без нее поняша замерзла (видимо, лихорадка все еще не отпустила кобылку).
— А что теперь? — непонятно зачем в разговор инопланетян влезла Спектра Блоссом.
— А теперь одевайтесь, и марш за мной! Пойдем, прогуляемся до столовой: там вас ждут куриный бульон с яйцами, яблочное пюре и сухари. И только попробуйте нос воротить — Мусс вас на месте поварешкой прибьет, а я добавлю! — разговор с Ирией изрядно раздухарил "единорога", так что Бон-Бон сочла, что спорить с чужой сейчас не стоит. Но...
— Эй! Мы же не хищники! Мы других животных не едим! И кур тоже! — у подозрительно быстро восстановившейся после инопланетных прививок Спектры попометр был, явно, настроен куда хуже, чем у бежевой поняшки.
— Кур и без вас есть кому съесть — половина палубной команды ночные. Ты лучше помолись, чтобы кто-нибудь из свободных от вахты фестралок ваш бульон по ошибке не выхлебала. Они, пегасня безответственная, могут... — рогатая чужая, дождавшись, когда последняя липучка последнего комбинезона будет застегнута, подошла к двери, — А теперь заканчиваем все разговоры, и двигаем фланками! У меня еще другой работы невпроворот.
В животе бурчалось. Так что, Бон-Бон не стала перечить инопланетянке, и с великими надеждами на что-нибудь вкусненькое потрусила за "единорогом". Ирия, по всей видимости, ее чаяния разделяла. Радужногривая же раскрыла рот по какому-то только ей ведомому вопросу, но ждать "королевского гвардейца" никто не стал — Спектре пришлось заткнуться, и рысью догонять изголодавшихся попутчиц.
Открывшаяся герметичная дверь столовой шибанула Бон-Бон по голове кувалдой запахов: пахло едой. Но пострадала не только одна бежевая земнопони — из живота высокой инопланетянки раздалось отчетливое бурчание, а радужногривая так, вообще, пустила слюну. Хорошо, что рогатая провожатая вошла в положение страждущих, и не стала мешать, когда две поняши и одна чужая шмыгнули за накрытый стол, напутствовав их лишь: "Ешьте помедленнее... А, ладно, что с вас, пегасни, взять..."
Бон-Бон накинулась на еду едва успев примостить попу на низенький пуфик, заменявший в этом заведении стул. Сначала в рот полетело яблочное пюре и кружка чаю. А потом, когда голод чуть притупился, и пони осознала, какая это глупость слопать в первую очередь второе, в тарелке с горячим бульоном были утоплены и, соответственно, выхлебаны при помощи ложки большие хрустящие сухари. После чего дело дошло до двух кусочков сахара, по всей видимости, предназначавшихся для ранее уничтоженного поняшкой чая. И вот только теперь Бон-Бон смогла с чувством выполненного долго сыто вздохнуть и оглядеться.
Рядом вылизывала тарелку радужногривая "нехищница" и размешивала чай постепенно растворяющейся палочкой Ирия. Менее рядом, за соседним столом, их с любопытством рассматривала еще парочка чужих и одна пони земного вида. Чужие были новенькой, ранее не встречавшейся Бон-Бон, разновидности. Если Ирия была условной пегаской, недавняя рогатая мучительница — условной единорожкой, оборотни — условными перевертышами, а попутчица в челноке — непонятной кракозяброй, то этих мохнатоухих инопланетян, следуя аналогиям с воспоминаниями об Эквестрии, бежевая путешественница имела полное право считать фестралами. И Дискорд их знает, чего от этих инопланетян ожидать: с перепончатокрылыми пони Бон-Бон лично никогда дел не имела, а кобыльей трепотне или мнению понячьего фендома можно было доверять с тем же успехом, что и "экспертам" из сети. Земная же пони (кремового цвета рослая единорожка с длиннющим хвостом и кьютимаркой в виде нескольких звезд, пойманных сетью) была куда интереснее: Ирия и словом не обмолвилась, что на борту есть еще кто-то из землян, кроме Бон-Бон и Спектры. Более того, инопланетянка тогда, в ванне, сказала, что вся команда корабля состоит только из чужих. А эта поняша, судя по такой же, как и у перепончатокрылых пришельцев, сбруйке, заменявшей ей одежду, как раз и была членом экипажа. В общем, все было очень и очень подозрительно.
— Спринг, как прошла вахта? — попивающая чай Ирия явно знала инопланетян-"фестралов".
— Скучно, Ирри, скучно. По межзвездному пространству прыгаем. А тут, сама знаешь, событий как у земнопони облаков, — "фестрал" покрутил между копытами свой стакан с каким-то густым напитком красного цвета, — Как тебе идея: отправим пассажиров вместе с кадетом прогуляться, а сами поболтаем?
— Совершенно не против. Кого-нибудь из матросов к ним приставишь? — Ирия явственно оживилась, что Бон-Бон вовсе не понравилось.
— Без надобности. Кадет сама справится, — "фестрал" легонько крылом шлепнул по шее земную единорожку, — Астеризм, проведи наших пассажиров по кораблю — пусть подивятся.
— Так точно, товарищ старший помощник капитана! — рогатая поняшка с невиданным энтузиазмом сорвалась с места исполнять распоряжения инопланетянина, — Пассажиры, позвольте представиться: палубный кадет Астеризм Орини. Пожалуйста, пройдемте со мной — я покажу вам корабль.
— Ну, что, Спринг, выдрессировала молодую? — пока пони вытирали мордочки, слезали со своих пуфиков и присоединялись к терпеливо ждущей единорожке, один из "фестралов" решил поддеть другого.
— Не искролюбке с проводом в петле меня учить, — второй "фестрал" не подделся, — Астеризм, только осторожно. Не подставляй меня и Ирри под уксус Клизьмы.
— Клизьма? Смотрю, Хилл уже и вас выстроить в две шеренги по три крыла успела! — хихикнула Ирия, чуть не подавившись чаем. Похоже, что чужая, и правда, постепенно приходила в норму. Впрочем, после вкусного и горячего обеда (или что там на часах?) Бон-Бон чувствовала себя тоже весьма ничего. Так что, экскурсию по кораблю можно было начинать! А, заодно, и вызнать кое-что насчет этой очередной земной кобылки, добровольно работающей на инопланетян...
— А это главный вход машинного отделения, — самозабвенно распиналась рогатая провожатая, чей энтузиазм уже изрядно подзадрал выдохшихся еще на "рубке межзвездной навигации" Бон-Бон и Спектру, — Но туда мы не пойдем, так как у меня нет разрешения главного механика на вас. А, вообще, там расположены все основные системы корабля: главная и вспомогательные двигательные установки, электро- и магиогенераторы, компенсационный телекинетический генератор, генераторы защитного щита, система регенерации среды...
— А ты, вообще, как сюда попала? В смысле, как стала на корабле работать? — Бон-Бон уже до зеленых крылорогов надоела эта лекция, так что поняшка не выдержала и решила брать быка за рога прямо сейчас, пока бык не убежал, размахивая рогом, рассказывать еще об одном фиг-пойми-для-чего-нужном помещении.
— Я? Я попала в межзвездники из террарологов: изучать новые миры оказалось не очень увлекательно — это либо скучные ледышки, похожая одна на другую, либо там уже все давно изучено местными. И где тут романтика? Космос это совсем другое дело! — единорожка прервала свой экскурсоводческий спич, и повернула голову к отчаянно зевающим земнопони, — Или вы, вообще, о том, почему я тут?
— Вообще, — подавила зевок непривычно быстро уставшая, а от того еще меньше понимающая рогатую, Бон-Бон.
— Ну, вообще, я Имперскую Академию окончила, и работала звездочетом в Имперском Зачаровательном Дворце Грифуса. Только это скучно, — хмыкнула единорожка, — Так что, как только контракт истек, так сразу же на Старспайр уехала, к ментатам. Думала, что там интересно будет: все-таки, у самой Ночи под крылом и все такое... А там опять все та же скукота! Только звездные карты не для усиления, а для ослабления волшебства строишь... В общем, как только нестыдный предлог подвернулся, так я сразу же в Кантерлот хвост и унесла...
— Не, про искусственную память не надо, — снова не удержалась и во весь рот зявкнула Бон-Бон, — Давай сразу про то, что после зеркала и как к этим попала.
— Какое зеркало? — в ответ удивилась рогатая.
— Ну, то, через которое ты прошла, прежде чем на Земле оказаться, — собственная усталость в купе с непонятливостью собеседницы начали раздражать Бон-Бон.
— Никакого зеркала не знаю. А в Кривом Зеркале оказалась как и все: с Вокзала Номер Один, через межмировой портал, — рогатая наклонила голову набок и прянула ушами, — А что такое?
— Я же сказала, без искусственной памяти! — разозлилась Бон-Бон, — Мне вот совершенно не интересно, что кому в головы корпоранты положили! Рассказывай только про Землю!
— А, поняла, — почему-то улыбнулась в ответ единорожка, — Я не синтет. Я — из базового мира. Кисточковый единорог, а теперь еще и "нерожденная", нулевое поколение. Простите, если мои размеры сбили вас обеих с толку — сейчас появились новые технологии трансформации, без биокамеры. Так что, я росту "на ногах".
— Базовый мир? Зеркало? Порталы? Вы, вообще, о чем? — встряла в разговор Спектра Блоссом.
— Миров много, — приняла позу преподавателя младших классов рогатая, — С чем бы сравнить? Представь себя жеребенком...
— Представила. Что дальше? — фыркнула Спектра.
— Ты — жеребенок. Ты всю жизнь живешь в своем городке, но знаешь, что в стране много селений. А попасть сама, без родителей, в них не можешь, — благожелательно кивнула единорожка.
— И? — скепсиса в эту букву алфавита радужногривая вложила преизрядно.
— Так и миры. Их много, и они разные: большинство похоже на мой, некоторые похожи на твой, третьи похожи сами на себя, а четвертые, вообще, ни на что не похожи, — судя по мордочке, единорожка настроилась прочитать поняшам лекцию, — Большая часть пони всю жизнь живут в своих мирах и не умеют (да и не хотят) путешествовать между ними. Другие же путешествиями между мирами овладели, и пользуются ими для своей пользы и пользы других. Одним из таких народов путешественников являются "нерожденные".
— Это я поняла еще тогда, когда мы на Луну летели, — отмахнулась Спектра, — Что за базовый мир, зеркало и порталы?
— Базовый мир это мир, от которого ведется отсчет координат всех остальных миров. Я оттуда родом, — не без гордости похвасталась единорожка, — Насчет зеркала не знаю, что имела ввиду пассажирка Бон-Бон. А вот "Кривое Зеркало" это название вашего мира, так как он внесекторный и находится вне основного спектра координат. Порталы же это устройства межмирового сообщения. Сейчас тринадцать функционирующих единиц развернуты на Земле и один монтируется на Скифии. Правда, у чумазиков с ним проблемы… Но, когда его запустят, мы наконец-то перестанем работать простым грузовиком и займемся чем-нибудь интересным! К примеру, как следует изучим соседние системы. Кое-кто из моих бывших коллег поговаривает, что там может оказаться пригодная для жизни планета.
— То есть, ты тоже инопланетянка... — кисло выдавила Бон-Бон, которая, похоже, только что очень крупно просчиталась.
— Для вас — да. А вы — для меня, — весело передернула ушами единорожка.
— А чем докажешь? — ухватилась за соломинку надежды Бон-Бон.
— В каком смысле? — искренне удивилась рогатая пони.
— А вот в таком: ты на этих чужих работать устроилась, и теперь нам завираешь, что тоже из них, чтобы поважнее выглядеть! — на одном дыхании выпалила Бон-Бон, прекрасно понимая, что все это глупость, и оказавшаяся чужой притворщица отнюдь не скажет сей же момент: "Ха-ха-ха! Можете расслабиться — я все наврала."
"Пони" хмыкнула, а ее рог окутался серебристым сиянием, через мгновение превратившимся в яркую вспышку. Когда Бон-Бон проморгалась, перед ней стояла корзина, полная настоящих цветов с недурственным ароматом.
— Такого доказательства достаточно? — хитро выпятив губы, дунула на собственный рог чужая.
— Ох ты ж!.. А я еще что-то про Селестию воображала!.. — тихо вздохнула отступившая на шаг Спектра Блоссом.
— В Имперскую Академию криворогих не берут, — не без гордости снова похвасталась инопланетянка, и вопросительно повернула голову к потерявшей дар речи Бон-Бон.
— Вполне, — через несколько секунд таки совладав с онемевшим языком, выдавила из себя пони, — На кой только жмых вам Земля при таких-то фокусах понадобилась?..
— Ааа, это... — изобразила презрение к цветам пришелица, — Они недолго просуществуют — скоро развеятся в неорганизованную магию, из которой и созданы. Творить что-то перманентное это такая сила нужна!.. Обычно для этого аномалии вроде магических источников, чародейских бурь или магиоконцентратов используются.
— То есть, создавать что-то вот таким вот пшиком вы умеете? — подавленность неудачей сменилась в душе Бон-Бон смесью понячьего любопытства и стервозной мстительности: если инопланетянка скажет "Да", то в распоряжении кобылки окажется изрядная гороховая бомба... специально для Вильгельма!
— Конечно, — совершенно буднично хмыкнула пришелица, — Крист-волокно, спарк-ячейки, эфиропластики и прочее высокомагическое именно так и получается. Не зря же у нас чумазики вокруг магиоконцентрирующих колонн хороводы водят.
— То есть, никакие ресурсы с Земли вам не нужны? — с хитрым прищуром спросила Бон-Бон, уже представляя себе то, как бабахнет в лицо Верховену этим знанием.
— Нужны, — разрушила планы поняшки чужая... только для того, чтобы тут же снова отстроить их из руин, — Машины, станки, горнодобывающее оборудование, вычислительная техника... Да этого добра у нас полные трюмы! А еще нужны колонисты, которые хотят жить на Скифии. Их, почему-то, очень мало... А у вас, правда, так плохо, как об этом говорят? А то я даже на планету не спускалась толком.
— А что у вас про Землю говорят? — насторожилась Бон-Бон, предчувствуя хороший шанс узнать еще что-нибудь важное о пришельцах.
— Всякие ужасы: что работы для пони нет, что живут впроголодь, что гаремное рабство есть, хуже, чем у равнинных единорогов в древности, что самые настоящие бои на улицах и в домах случаются, особенно между какими-то бандами... В общем, всякую чушь, в которую в наше время ни одна здравомыслящая кобылица не поверит, — фыркнула чужая, недвусмысленно выражая презрение к тем, кто обо всем этом "говорит".
— Ну, я бы тоже не поверила, если бы сама на Землю не попала, — совершенно некстати встряла в разговор Спектра Блоссом, у которой, видимо, под хвостом зеленкой было намазано, — А так все это правда. И на клочок сена не заработаешь, и по кобыльи попользуют — имени не спросят, а про гоппи я вообще не говорю — эти даже аллахакбаров крышуют, не смотри, что у них еще те банды.
— Спектра, ты, что с Помойных Островов? Не думала, что там кто-то может себе пони позволить... — инопланетяне это, конечно, было интересно, но, ради собственной безопасности, следовало прояснить прошлое радужногривой попутчицы, вдруг открывшейся с такой, кхм, необычной стороны. По крайней мере, с тех же Островов (конкретно, из района "Великий Вэн") происходили такие "замечательные" граждане как "Крысавчик" и "Турбосвин", которых вот уже который год не могла выловить полиция. Если вообще ловила: полицаям тоже жить хочется — им интереснее безобидных поняшек на улице тормозить, а не двух отмороженных уголовников штурмом брать.
— Нет, конечно. Просто, я там какое-то время пряталась, пока меня по пропаже этот тупица разыскивать не перестал. Да дай он на Островах хоть одно объявление, что за меня четыре тысячи платят, так уже через минуту бы перед "хозяином" с бантиком на шее стояла! — презрительно фыркнула Спектра, — А так, два года на Вороньей Помойке как цуцык на батарее профилонила: вокруг то торри с аллахакбарами хабар делят, то гоппи у вигги свежий мусор с Континента отжимают, то все вместе торгашей и семьи заробитчан трясут, а на моей помойке тишина и благодать — кроме воронов, их говна и старых костей тут и взять-то нечего.
— Девочки... Можно я вас так буду называть? — наклонила голову чужая, — Все-таки разговор у нас получается неофициальным...
— С чего это?.. — недовольно буркнула Бон-Бон.
— Можно, — кивнула Спектра.
— Итак, девочки, позвольте вам не поверить. Я допускаю, что иногда и в некоторых, особенно отсталых, местах могут быть эксцессы, жертвами которых вы и стали, — чужая наклонила голову в противоположную сторону, и махнула длиннющим (похожим на плеть с кисточкой) хвостом, — Но цивилизация, освоившая создание искусственных организмов и строительство высокомагических установок, просто не может творить все эти ужасы на постоянной основе! Зачем ей это? Это, все равно, что представить в современном обществе, среди всех наших машин и высокой магии, возрождение древнеэрского рабства. Это абсурд!
— Ты мне не веришь? — почему-то удивилась тираде инопланетянки радужногривая.
— Некоторые, пока их носом не натыкаешь, и в то, что вода мокрая не поверят. Это же так расходится с теорией! — не сдержалась и съехидствовала Бон-Бон, — Спектра, наплюй. Эта пришелица как одна кантерлотская знакомица моей подруги, Лиры: жизнь только по книжкам знает, а из своего домика нос высунуть боится.
— Вообще-то, пришельцы здесь вы, — видимо, с ехидством Бон-Бон перебрала — чужая обиделась, — Итак, продолжим экскурсию по кораблю или отвести вас в вашу каюту?
— Лучше в каюту, — снова вперед Бон-Бон влезла Спектра, — Я уже на совесть устала, а уж Бон-Бон — тем более. Да и, смотрю я, вы с ней без пяти минут как в гривы друг другу вцепитесь. Так что, лучше в каюту.
Бон-Бон очень обидело то, что эта кристальная воображалка вдруг решила, что она может решать за нее, Бон-Бон. Но бежевая кобылка смолчала: в логове инопланетян ей нужны были хоть какие-то (даже такие ненадежные) союзники. В общем, в каюту. Тем более, что пони, ослабленная инопланетной прививкой, действительно, устала, и была совершенно не против часика дневного сна.
— Совершенно верно, мистер Верховен, эти существа оставляют такую же "тень", как и мелкие синтеты для детей: мыши, белки и прочие паразиты, — громкий, грубый и нечеловечески пафосный голос мегадесантника неуместно звучал в роскошном кабинете, среди всех этих бумажных книг, зеленого стекла и натуральных дерева и кожи, больше соответствующих временам императоров, революционеров и фанатичных бомбистов, чем этому синтетическому инструменту Всемирного Правительства, — Во всех тестах "тень" остается неизменной и вполне вычленимой.
— Прекрасно, герр Бейл. А вы разобрались с природой "тени" и причинами, по которым пришельцы не пытаются ее спрятать? — белобрысый человек в дорогом кожаном кресле размял пальцы.
— Вилли, природу "тени" не могут понять вот уже больше полувека. С тех самых пор, как смастерили всех этих томми-джерри и белко-бурундуков. Вряд ли стоит ожидать, что старина Фабий за пару дней справится с тем, в чем вот уже которое десятилетие не могут разобраться крупные НИИ, — заступился за мегадесантника косолапый человек, покручивающий в руках неуместно выглядящую большую конфету, чья цветастая обертка с одного из краев выглядит чуть подпаленной, — Что до "поставщиков", то могу предположить, что они либо не могут ее замаскировать, либо, что правдоподобнее, считают, что на Земле их по этому признаку и искать никто бы не стал. В конце концов, не каждый держит у себя дома лабораторию по изучению силовых полей.
— Не могу ответить на ваши вопросы, мистер Верховен, — мегадесантник повел широкими плечами, — Но доступные мне датчики надежно обнаруживают "тень" существа на дистанции не более четырех метров. Существа вполне могут знать об этом изъяне оборудования. Тем более, что "тени" обычно принято списывать на неисправности либо аномалии, вызванные колебаниями электрического тока в близкорасположенных сетях.
— Ваше оборудование способно спутать чужого с синтетической мышью или другим земным синтетом? — белобрысый снова обратился к мегадесантнику.
— Никак нет, мистер Верховен. У существ слишком специфическая "тень, — порождение генной инженерии снова наклонилось над ноутбуком военного образца, заставив возникнуть в воздухе чуть подрагивающую диаграмму, — Маловероятно, что гражданские специалисты могли связать ее появление с живым существом. Скорее всего, они списывали ее на программные ошибки, внешние помехи или мелкие неисправности оборудования.
— Ну, что же прекрасно, герр Бейл, ваша помощь не останется без награды, — белобрысый встал со своего места, и протянул гиганту руку, — А сейчас я бы желал, чтобы вы оснастили мое жилище этими датчиками по предоставленной герром Моури схеме.
— Моя награда это участие в первом по настоящем стоящем деле за последние пару веков, мистер Верховен, — мегадесантник с осторожностью скрепил рукопожатие, — Я не отказываюсь от ваших денег, но, наконец-то, заниматься тем, для чего меня создали, противостоять угрозе человечеству, вот это истинная награда. Можете на меня положиться.
— Я рад, — с серьезным выражением лица кивнул мегадесантнику белобрысый, — У нас катастрофически мало союзников, которым можно доверять.
В ответ гигант отдал воинское приветствие, и деловито шагнул к двери.
— А вот теперь, Джеймс, мы посмотрим, можем ли мы, вообще, сражаться с этим врагом, — задумчиво произнес белобрысый, когда за мегадесантником закрылась дверь, — Первой нашей победой или последним нашим поражением станет фрауляйн Бон-Бон.
— Вилли, ты считаешь, она вернется? — скептически приподнял бровь косолапый.
— Вернется, — утвердительно кивнул белобрысый, — Либо она, либо подменыш. И тогда решиться наша судьба и судьба всего рода человеческого: либо мы сможем различить правду, либо война уже проиграна.
— Не слишком ли пафосно, старый друг? — устало ткнул в пустую пепельницу конфетой косолапый, за мгновение до этого не глядя поджегший обертку сладости.
— В самый раз, — лицо белобрысого по-прежнему было серьезным, — Даже если чужие, действительно, не желают нам зла, то перед нами, все равно, остается очевидный выбор: или оставаться незнающими ослами, или выхватить частицу их знаний, и самим отправиться к звездам.
— Ну, будет так, — косолапый отсалютовал собеседнику зажатой в пальцах конфетой, и тут же сунул ее в рот, — Черт!.. Все забываю, что вместо сигареты у меня эта кондитерская дрянь!
Глава 14, в которой Бон-Бон оказывается на иной планете
Время подлета к колонии инопланетян Бон-Бон пропустила – проспала. Что, впрочем, было неудивительно: шарахающиеся по кораблю земные поняши и их инопланетная провожатая попались в копыта рогатой мучительнице, которая совершенно неожиданно для всей честной компании подкараулила их у порога каюты. А потому, бежевая разведчица с радужногривой "гвардейцем" получили хорошего нагоняя и такой режим, что, наверное, и в печально знаменитой арктической тюрьме, прозванной земными уголовниками "холодильник", такого не знали. В частности, в него входило точнейшее соблюдение времени отхода ко сну, подкрепленное обязательным приемом снотворного. Последнее вручалось прямо на язык, и должно было быть проглочено в присутствии рогатой садистки. Впрочем, когда пришло время покидать корабль, и вся троица невольных попутчиц собралась вместе, Бон-Бон смогла убедиться, что ей со Спектрой еще повезло: Ирия выглядела абсолютно здоровой и полной энергии, но ее круп лучился красным даже сквозь шерсть. Поняша про себя даже пожалела чужую. Это же сколько иголок в одно мягкое место! Она, вообще, теперь сидеть-то сможет?
В общем, Бон-Бон оказалась на космической станции чужих. Изнутри, кстати, больше похожей на, плюс-минус, привычный пони аэропорт (со скидкой на инопланетность, конечно), чем на то, что показывают по головизору в репортажах о земных орбитальных проектах. Так что, четвероногая путешественница даже не удивилась, когда Ирия подвела своих спутниц к вполне заурядному окошку регистрации прибывших. Правда, похоже, пасажиропоток у инопланетян был так себе – вместо замотанного и озлобленного чиновника в окошке оказался компьютерный терминал, через который изабелловая чужая и зарегистрировала себя и земных пони. После чего велела спутницам устроиться на пуфиках у стены (кресел или скамеек, конечно же, у инопланетян не оказалось) и ждать пока за ними не придут.
Ждать, по счастью, пришлось не очень долго – через четверть часа в поле зрения появилась угрюмая пони в форменной одежде и с бейджем, поясняющим, что перед вами "Шипучая Вишенка. Линейный офицер. Служба Безопасности. Мир Скифия". Кстати, Бон-Бон этот персонаж был очень даже знаком по прошлой жизни. Вот только знала ее бежевая разведчица под именем Темпест Шэдоу, и знакомство это было далеко не приятным. Впрочем, сколько эквестрийских знакомиц Бон-Бон на Земле оказывались совершенно другими пони? Во-на, эта даже рог себе каким-то чудом отрастила. Так что, на этот раз земная поняша решила не судить по старым воспоминаниям, а присмотреться к новой мордочке.
Присмотреться, правда, не получилось. Пришлая единорожка тут же предъявила Ирии какие-то бумаги, и попыталась забрать Спектру Блоссом с собой. На что инопланетянка прореагировала отнюдь не мирно, и, заявив, что "У меня уже в печенках сидят ваши игрища!", отвела "имперского гвардейца" в сторонку. И вот, пока Ирия и Спектра шушукались между собой, Бон-Бон выпал шанс задать пару вопросов бордовому полицаю.
— Добрый день. Как жизнь? – сложив самую располагающее выражение на мордочке, обратилась к единорогу бежевая поняша.
— Еще Бон-Бон мне не хватало, — в ответ угрюмо проворчала рогатая, — Про тебя в бумагах ничего нет. Куда назначение? Надеюсь, не в Безопасность.
— Пока не знаю. Думала, вы мне подскажете. Вы ведь такая осведомленная пони! – ответ обладательницы униформы Бон-Бон вовсе не понравился, но четвероногая лазутчица, все же, решила продолжить расспросы.
— Достаточно осведомленная для того, чтобы знать с кем имею дело, — совершенно неприветливо буркнула бордовая кобыла, — Какую выгоду добываешь, бежевая?
— Как тут живется? – вопросом на вопрос ответила Бон-Бон: похоже, эта "Гроза" с синтетами ее модели уже плотно сталкивалась – строить из себя хорошую пони особого смысла не имело.
— Чего я ожидала? Конфетные только о собственной шкуре думают, — презрительно фыркнула рогатая полицайка, — Нормально живется. Только за пределы поселений не лезь – сожрут или затопчут. У нас тут фронтир: зверье все дикое, неприрученное. И воду пей только очищенную. Инфекций тоже полно. А в остальном, отлично все. Устроишься.
— Гранд мерси. Мне об оружии позаботиться? – забеспокоилась бежевая лазутчица. Впрочем, разговор стоило закруглять – от таким образом настроенной кобылы ничего ценного не узнаешь.
— Ни в коем случае! Конфетная, реально, ты сама подумай: тебе оружие давать можно? Ты же из него застрелишься! Или кого другого от испуга застрелишь, — отрицательно мотнула головой бордовая, — Просто, держись за стенами, не лезь в неприятности. А, если что, то беги к ближайшему офицеру Безопасности или ори что есть мочи. В общем, действуй как обычно: ты трусливая и подленькая – сама знаешь, что делать нужно.
— Угу, — недовольно угукнула Бон-Бон, давя в себе желание высказать обнаглевшей секьюрити все, что она о ней думает.
— Это хорошо, что тебе все ясно. А то у нас и так работы невпроворот, — рогатая удовлетворенно кивнула, — А, вообще, инструктаж полу…
— Спектра согласна, — прервала зашедший в тупик разговор внезапно появившаяся Ирия, — Но вот мое мнение: вы, в Безопасности, последнюю совесть потеряли. Скажите спасибо, что в дальней колонии у меня никакой власти нет.
— Я передам ваши слова начальству, госпожа координатор, — секьюрити уважительно склонила голову перед инопланетянкой, однако, всем своим видом демонстрируя той свою независимость. После чего обратилась к "имперскому гвардейцу", — Гражданка Блоссом, пройдемте за мной. Вам необходимо дооформить некоторые бумаги в офисе Службы Безопасности.
Радужногривая, стоявшая рядом с Ирией, в ответ недовольно кивнула, и, махнув на прощание гривой, двинулась вслед за бордовой охранницей, поцокавшей в сторону одного из выходов из зала ожидания.
— Бардак! – зло фыркнула вслед скрывшейся за дверьми рогатой Ирия. После чего, к удивлению Бон-Бон, пожаловалась земной поняше, — Это самоуправление колонисток – зло! Они сами же воспроизводят на Скифии порядки гигаполисов! Вот, сколько я могу ругать нашу Безопасность, Ирину и Блэка, но у наших вот такой пустой демонстрации власти нет. И вот чего она этим добилась? Испортила отношения со мной? А ее начальство о чем думало, когда такой приказ отдавало? Что Спектра от счастья запрыгает, что ее свидание с возлюбленным еще бес-знает-на-сколько откладывается? Идиоты!
— А куда Спектру повели? – с самым невинным видом поинтересовалась пони.
— В офис Службы Безопасности Скифии. Это такая местная помесь полиции, вооруженных сил и спасателей. В общем-то, Спектра изначально для них и предназначалась – очень подходящая пони. Но вот так вот по-хамски свою власть в первый же день демонстрировать!.. Идиоты, — инопланетянка снова фыркнула, мотнула гривой и двинулась в сторону уже другого выхода из зала ожидания, — Не отставай. В космопорту заблудиться не сложно… А, вообще, нажалуюсь-ка я на этих хамов Солнцежопому или Спору. Вот пусть они им хорошенько хвосты накрутят!.. Хотя, нет. Как вернусь – сразу же свяжусь с Дерпиургом. У этого крылорога и власти, и желания хватит, чтобы тут порядок навести не хуже, чем в монастыре. А то совсем всякий стыд потеряли!
Пони спорить не стала, и потрусила за крылатой пришелицей. Впрочем, кое-что полезное из ее эмоциональной тирады извлечено было. Но и помимо этого предметов для наблюдения хватало. Так, что подметила Бон-Бон, с каждым шагом Ирия становилась все более и более оживленной, а через какое-то время в ее глазах появился какой-то нездоровый блеск, а сама чужая начала чуть ли не пританцовывать на месте, ожидая периодически отстающую земную пони (увы, короткие ножки Бон-Бон не давали ей и шанса против непомерно длинных "ходулей" инопланетянки). "Декорации" так же вызывали немалое любопытство бежевой разведчицы. Космическая станция, по которой она шла, была довольно внушительных, по земным меркам, размеров (как пояснила Ирия, 320 метров в диаметре и 70 метров в высоту), и составлялась из модулей различного происхождения. По крайней мере, как минимум, один раз пони шагала по коридору, созданному кем угодно, но не землянами. И да, тут тоже была вполне привычная сила тяжести. По крайней мере, до тех пор, пока бежевая разведчица вместе с чужой не зашла в одну цилиндрическую комнату
Через минуту после того, как за ними закрылись двери, Бон-Бон почувствовала что-то неладное: пони ощутила, что ее вес изменился. Немного, но… Открывшиеся двери демонстрировали совсем другое помещение. Через затененные окна того помещения была видна улица какого-то городка, а на подоконнике за стеклом сидела небольшая перепончатокрылая зубастая "птица" и одним глазом разглядывала пони.
— Да, мы уже на планете, уже спустились, — рассеянно ответила на незаданный вопрос Ирия, — Нет, не челнок — орбитальный лифт. Потом объясню.
С инопланетянкой, кстати, творилось что-то странное. У Бон-Бон сложилось впечатление, что та, вообще, "выпала" из реальности и теперь больше находилась в каком-то своем внутреннем мирке, чем с ней, Бон-Бон. Зато, энергии у чужой прибавилось и теперь было не меньше, чем у накофеининой Пинки Пай – изабелловая пришелица рванула куда-то по коридору неведомого здания чуть ли не галопом. Земной пони стоило немалых трудов во время этой спонтанной гонки не потерять ее хвост из вида.
Нагнать чужую у запыхавшейся Бон-Бон вышло в небольшом почти пустом холле, где на глаза поняшке попались лишь двое земных синтетов-пони, возящихся с какими-то контейнерами, и чужая-"зебра", весело смеющаяся вместе с преобразившейся Ирией. Правда, почему-то, у "зебры" наличествовали кожистые крылья, мохнатые уши и клыки как у фестрала. Ирия представила полосатую как Страйпси Эхо (странное совпадение, но, все-таки, чем-то неуловимым чужая оказалась похожа на ту земную фестралку из шаттла). А потом изабелловая "пегаска", быстренько сгрузив Бон-Бон на попечение представленной, за пару прыжков оказалась за входными дверьми, и ракетой рванула в небо, радостно визжа что-то нечленораздельное.
— Больше года без Неба… Так и дискорднуться можно, — тут же пояснила недоумевающей Бон-Бон происходящее "зебра". Отчего понятнее не стало.
Пони решила не переспрашивать: судя по тону, для полосатой сказанное было чем-то самим собой разумеющимся. Впрочем, та, похоже, была довольно легкомысленной чужой (чем, в отличие от Ирии, оказалась сходна с пегасами из бежевых воспоминаний), а потому даже допроса Бон-Бон не учинила. Просто, сказала пони следовать за ней, и потопала к выходу.
За недолгое время знакомства разлинованная инопланетянка проявила себя весьма болтливой провожатой. Так что, по пути бежевая разведчица не только насмотрелась на городок (населенный вполне земными синтетами), но и получить исчерпывающие сведения о планете, ее населении и оного населения личной жизни.
Место, где сейчас топтала землю Бон-Бон, называлось Посадочный Поселок, и было сердцем колонии Скифия. Тут находилась колониальная администрация и орбитальный лифт, связывающий поверхность с космическим портом, летавшим где-то на орбите планеты. Орбитальным же лифтом, как с удивлением узнала развесившая уши поняша, являлось невысокое, но широкое здание, сложенное из приятного глазу розового с голубыми вкраплениями природного камня, у выхода из которого бежевую пони покинула Ирия. Выглядел орбитальный лифт так странно для такого сооружения потому, что у инопланетян имелся свой взгляд на старые земные прожекты. Вместо того, чтобы гонять по многокилометровым тросам кабины с грузом, пришельцы поставили два телепорта — один на планете и один на космической станции. Телепортации инопланетян Бон-Бон больше не удивлялась. В общем, эти халявщики теперь преспокойненько шлялись на орбиту и обратно чуть ли не в комнатных тапочках, не утруждая себя взлетом-посадкой летающих тарелок или еще каких пепелацев.
Сам Посадочный Поселок находился в северных субтропиках планеты Скифия, как, в общем-то, и все остальные ныне существующие ее поселения. По словам Страйпси, дела обстояли именно так потому, что колонистов было мало, а, соответственно, селить их инопланетяне могли в самой благоприятной для жизни зоне планеты. И, что забавно, эта благоприятная зона находилась подальше от морского побережья – со слов чужой, фауна скифских морей и их побережий была не только очень богатой, но и крайне неприятной в плане близкого общения. Там хватало не только всякой ядовитой гадости и паразитов, но и полуводных хищников, способных сожрать поняшу, а также настоящих лабиринтов из местного аналога кораллов (которые умудрялись расти еще и над водой), где насмерть заблудиться не стоило совершенно ничего. Так что, хотя инопланетяне вполне были способны освоить побережье, но предпочитали держать колонисток подальше от него – на планете было всего одно прибрежное поселение, Зеленая Лагуна. Которое, со слов все той же полосатой чужой, обеспечивало чуть ли не половину всех ЧП на Скифии.
На этом Бон-Бон попыталась уточнить кое-что о Службе Безопасности, которая эти ЧП и разгребала. О Службе Безопасности перепончатокрылая инопланетянка, как и ранее Ирия, высказалась не в лучшем ключе. Что Бон-Бон опрометчиво и подметила. После чего полосатую чужую уже было невозможно удержать. От нее пони узнала, что Ирия так поспешно сбросила ее на попечение Страйпси потому, что рванула к любовнику. Со слов полосатой, у изабелловой чужой уже многие годы длился тайный роман с одним земным пегасом. Что, по мнению Бон-Бон, как-то не вязалось с предыдущим поведением Ирии. Впрочем, высказывать свое мнение пони не стала. А потому узнала еще то, что любовник Ирии жил в поселке ХоллоуШейдс (где были расположены какие-то шахты). Каковой название вызвало у бежевой шпионки уже раздражение. Надо же, колонистам даже в голову не пришло что-то новенькое выдумать! Назвали поселение на другой планете точно так же, как какую-то задрипанную деревушку фестралов на отшибе Эквестрии! Впрочем, чужие были ничуть не лучше. Со слов, Страйпси, их летающий космопорт носил имя "Звездный Шпиль". То ли инопланетяне хотели подольститься к земным поняшкам, верящим в Эквестрию, то ли фантазия в этот раз им отказала.
Правда, продолжила словесную лавину инопланетная зебра, все, все равно, называют это сооружение просто "Порт" или "Станция". Из-за чего даже один раз расстроилась свадебка каких-то Каденция и Айрон Мэйден из Понивилля (на этом названии вера Бон-Бон в умственные способности большинства пони окончательно испарилась). Впрочем, сама инопланетянка к идее земных свадеб была настроена скептически: у пришельцев, с ее слов, в ходу были полигамные отношения. А потому, ей импонировал некий Траблшуз. По мнению Страйпси, это был образец правильного и успешного жеребца. По мнению же Бон-Бон, сложившемуся из наговоренного полосатой, такие отношения следовало охарактеризовать совсем другими словами: "поматросил и бросил". Если, конечно же, мышекрылая не врала. А у земной пони стали складываться именно такие подозрения.
Еще бежевая разведчица узнала о некоем Брайтлайте и его семейной жизни, о банде радужногривых возмутительницах спокойствия, основавших свой собственный летный клуб, и прочая, и прочая: от мелких интрижек среди колонистов до любовных перипетий инопланетян. И все это за жалкие полчаса! У пони голова опухла от этого негаданного фонтана информации. Позже, уже добравшись до небольшой гостиницы и попрощавшись со словоохотливой инопланетянкой, Бон-Бон окончательно пришла к выводу, что ей с три короба наврали. Особенно очевидно это было на фоне того, что полосато-крылатая чужая налегала на одну и ту же, излюбленную кобылицами любого возраста и вида, любовную тему. Так что, бежевая шпионка смело вычеркнула всю полученную за время этого мимолетного знакомства информацию из списка достоверной, и, плюхнувшись на очередной инопланетянский пуфик, принялась отдыхать в тишине и покое.
Чуть позже Бон-Бон побеспокоила Ирия. Совершенно преобразившаяся чужая (настоящий жизнерадостный фонтан энергии с крыльями!) практически силой выгнала поняшу из ее комнатки, и отвела в небольшую кафешку, расположенную в этом же здании. Перекусив знакомой едой из незнакомых продуктов, пони узнала, что проспала два часа, а у Ирии образовались непредвиденные проблемы с каким-то "Солнцежопым", так что сопровождать земную гостью инопланетянка сегодня не сможет. После чего Бон-Бон оказалась отдана на растерзание еще одной "зебре", а сама Ирия снова упорхнула.
"Зебра" оказалась "зебром": сине-белым полосатым бугаем (по размерам превосходящим даже Хартстоуна) с изображением галактики на крупе. Кстати, вовсе не безмозглым. Представившийся Спором, инопланетянин оказался интересным и умным собеседником, превосходно знающим то, как вести себя с измученными непомерными приключениями кобылками и не раздражать их. Остаток дня Бон-Бон пробродила в сопровождении Спора по Посадочному Поселку, наблюдая вполне обыкновенную, хоть и непривычно размеренную для современной горожанки, жизнь пони и грифонов. Ей даже вспомнилась Эквестрия и полусонный (когда не разносился по камешку принцессой Спаркл и ее бандой) Понивиль, где кобылка прожила такие замечательные деньки с Лирой Хартстринг. И что ее дернуло связаться с этими треклятыми озером и зеркалом? Впрочем, Бон-Бон прекрасно понимала, что все эти прекрасные воспоминания – ложь, заложенная в ее голову лишь для увеличения цены мягкой живой игрушки. Но помечтать-то поняшке можно?!
Тем не менее, наблюдать и расспрашивать пони продолжила. Или зачем она здесь?
Посадочный Поселок оказался непривычно низеньким городком: здания были одно- и двухэтажными, с большим количеством плоских площадок на крышах, разного рода балкончиками и явно жилыми чердаками. И, если взглянуть трезво, стиль их был вовсе не прянично-конфетный, насаждаемый искусственной памятью об Эквестрии, а куда более практичный и пригодный для повседневной жизни четвероногих. В общем, пони стесняться не стала, и задала вопрос полосатому провожатому. Тот же охотно на него ответил. Да, архитектура, вовсе, не земная – это компиляция из архитектурных стилей разных Эквестрий, знакомых "нерожденным". Так, обычно, строят на юге пони, арабианы и верблюды: именно их манера строительства была взята за основу. Да, чердаки жилые. В них живут пегасы и грифоны. Нет, это не дискриминация. Просто, им так удобнее, а облака "Кривого Зеркала" почти непригодны для строительных нужд. Так что, с традиционной пегасьей архитектурой чужим пришлось попрощаться. Что легло очень важной записью в память Бон-Бон: мир инопланетян и мир Земли имеют небольшие (иначе, как инопланетяне сюда попасть смогли?), но вполне заметные различия.
Что удивило бежевую шпионку, сами пришельцы жили в этом же городке. Правда, в другом квартале, сразу выделявшемся огромным количеством зелени и другой архитектурой. Дома чужих, под стать им самим, были куда крупнее понячьих и отличались странными гигантскими окнами на вторых этажах и чердаках. На вопрос Бон-Бон полосатый провожатый пояснил, что эти стеклянные странности называются "входные окна", и, по факту, являются полноценными дверьми, через которые крылатые инопланетяне покидают или попадают в свои жилища. Еще "зебр" обмолвился о том моменте, что Посадочный Поселок – единственное поселение на планете, где земные синтеты и инопланетяне живут бок о бок.
Это заинтересовало Бон-Бон, и она продолжила расспросы в данном направлении. Что позволило выяснить то, что инопланетяне не горели желанием управлять Скифией. Вместо этого они передали все полномочия (кроме власти над космопортом и своими научными станциями) местным поняшам, а сами предпочитали заниматься какими-то своими научными изысканиями. Так что, выборные от землян занимались делами колонии и не лезли в дела инопланетян, а инопланетяне платили им полной взаимностью. Исключением были поставки нового оборудования и редкие инспекции верховных инопланетных шишек, последняя из которых случилась год назад. Кстати, со слов Спора, пришельцев на планете, в сравнении с земными пони, было смехотворно мало – основная часть инопланетян ошивалась на Земле и около. Так что, видимо, ранее Ирия не врала бежевой поняше.
На этом пони вспомнила не только про изабелловую инопланетянку, но и про ее туманные намеки о некоей "теории демиургов". Полосатый с явной охотой откликнулся на робкий вопрос четвероногой любопытины. Но, увы, образование Бон-Бон и этого разлинованного инопланетянина было несопоставимо – пони мало что вынесла из его разъяснений. Единственное, что конфетная путешественница поняла из потока незнакомых терминов так это то, что существует некий мир, кардинально отличающийся от всех прочих, обитатели которого способны и даже должны, в силу своей природы, творить иные миры. Мир этот чужим известен, имеет прямое отношение к их появлению, но попасть они в него не могут и не хотят. В отличие от обитателей того мира, которые обратное путешествие совершить могут, но, правда, тоже не хотят. Почему так? Бон-Бон не поняла. Но уяснила для себя, что, хотя бы отчасти, бредовая шизотерика Верховена верна: если миры создают некие божественные бракоделы, то и общее в этих мирах просто обязано встречаться на регулярной основе. А, заодно, услышанное придавало большую правдоподобность словам Ирии о некоей "порче три", которая не давала инопланетянам спокойно жить на Земле.
За всеми этими разговорами пони и инопланетянин прошлись по железнодорожному хозяйству городка (Посадочный Поселок, как рассказал Спор, был, в первую очередь, транспортным узлом). Последнее оказалось весьма немаленьких размеров, но довольно старомодным: до маглевов Европейского местным колесным поездам было далеко. Пони даже изрядно устала, обходя все эти бесконечные терминалы и пути (а так же маленький, лишенный всяких удобств, вокзал). Ну, и солнце стало клониться к закату, конечно же. Так что, инопланетянин предложил бежевой спутнице вернуться обратно в гостиницу. На что Бон-Бон с радостью согласилась.
Добравшись до своей комнатки и попрощавшись с инопланетянином, Бон-Бон решила перед ужином дать немножко отдохнуть непривыкшим к таким нагрузкам ножкам. Так что, скинув пропитавшиеся потом тряпки, пони блаженно вытянулась на кровати. И отрубилась.
На следующий день знакомство бежевой разведчицы со Скифией продолжилось. Утром за ней явился уже третий инопланетянин: рослая одноцветная кобылица без крыльев и рогов (видимо, это была инопланетная версия земнопони). Представившись как Марблкенди Хувс, инопланетянка извинилась перед поняшкой за Страйпси Эхо и за то, что сегодня ее не сможет сопровождать доктор Спор Чаоси – он очень занят, ибо, в отличие от болтушки Страйпси, действительно является очень важным и занятым ученым. А дальше все пошло как всегда. Бон-Бон поставили в известность, что маршрут экскурсии по местным достопримечательностям уже распланирован и утвержден самой Хувс, без малейшего спроса Бон-Бон. А потому, немедленно собирайся и выметайся из комнаты – машина ждет.
Поездка состоялась на вездеходе (подозрительно земного вида), и сопровождалась массой впечатлений. Первым из которых стало какое-то невероятное обилие мошкары, которая поняшку ЖРАЛА живьем. Инопланетная химия, которой четвероногая путешественница облилась с ног до головы, увы, отваживала далеко не всех крылатых пониедов. Так что, пришлось, подобно инопланетянке, накинуть на голову капюшон с сеткой-забралом. Отчего лучше не стало: мошкара-то, конечно, больше не могла добраться до поняшкиной шкурки, но… свежий ветерок тоже! А чужие отгрохали свою колонию чуть ли не в тропиках – солнце жарило так, что еще чуть-чуть и будет пони-гриль!
С другой стороны, красоты за бортом вездехода открывались потрясающие. Гигантские моря сочной колышущейся зелени с торчащими из них скалами необхватных, напоминающих пузатые бутылки, узловатых исполинов с титаническими перистыми листьями вместо веток, сменяющиеся узкими языками более-менее нормального леса (если нормальным можно считать лес, деревья в котором покрыты чешуей, а из сломанных веток течет смола цвета крови). Не портила впечатление даже дорога, которая была сделана из абы чего, а потому состояла преимущественно из ям (такого безобразия в Европейском Гигаполисе Бон-Бон припомнить не могла). Кстати, насчет ям. Где-то через полчаса поездки Бон-Бон стало очевидно, что появляются они не только из-за дешевеньких материалов. Сначала, мимо вездехода проехал здоровенный грузовик с фурой. Марблкенди прокомментировала его появление тем, что у инопланетян не хватает оборудования для организации железнодорожного сообщения везде, где бы им хотелось. То, что комментарий был намекающим, Бон-Бон прекрасно поняла. Тем более, что и, насколько могла судить пони, инопланетянка вредничала от чистого сердца. Позже через дорогу, весело попукивая, проскакало стадо огромных бронтозябров голов этак в двадцать. Прикинув размер этих зеленых ящеров с роскошными "глазастыми" воротниками к размеру вездехода, пони тихо пискнула, и забилась поглубже в свое сиденье. В общем, бежевая путешественница, хоть и впечатленная путешествием, вздохнула с большим облегчением, когда вездеход въехал в незнакомый поселок, обнесенный невысокими, но толстыми трапециевидными стенами. Тем более, что у Бон-Бон тут же созрел план сбагрить чужую куда-нибудь, а самой лично, без лишних ушей, поговорить с колонистами. Благо, первую часть плана осуществить оказалось несложно: инопланетянка вовсе не горела желанием быть нянькой земной путешественницы. А потому, на предложение Бон-Бон отдохнуть и расслабиться прореагировала очень положительно: сказала, что займется обедом, выдала поняшке коммуникационное устройство в виде браслета на переднюю ногу и отправила гулять туда, где той только вздумается. Чем пони и не преминула воспользоваться.
Основная часть местных жителей занималась выращиванием каких-то скифских деревьев и переработкой их смолы на тут же расположенном химическом предприятии. А так как инопланетянка привезла Бон-Бон как раз в разгар рабочего дня, то бежевой разведчице, нацепив на голову панамку и поминутно отмахиваясь хвостом от инопланетной летуче-кусучей фауны, пришлось топать своими ножками по немалым плантациям и вонючему заводу. Все колонисты впахивали аки ломовые земнопони, трудясь в поте мордочек своих на далеко не самой легкой работе. При этом, в большинстве своем, жизнью были довольны и будущее видели в радужных тонах, что для жителей Европейского Гигаполиса было весьма редким явлением. Секрет такой перемены в отношении к жизни Бон-Бон полностью понять не смогла, но предположила, что его суть – то, что теперь жизнь пони и грифонов зависит от самих себя. Так же, бежевая шпионка, как бы невзначай, выяснила, что чужие в этом селении (как и в соседних) – явление крайне редкое. Как поняла Бон-Бон из разговоров с местными, инопланетяне являлись в Стардью (ага, судя по местному солнышку, скорее уж "Головунапекло" или "Заживозажарило") только тогда, когда в поселок поступало какое-то совершенно новое оборудование. Они помогали его монтировать и обучали поняш пользоваться новой техникой, а потом сваливали обратно в Посадочный Поселок, где занимались какими-то своими делами — от землян им не нужно было ничего. Что колонистам очень нравилось.
Вернее, почти всем колонистам. Один из них, на целый час плотно присевший на уши Бон-Бон, был скифийскими порядками крайне недоволен. Розовый земнопонь с необычным именем Пётр считал, что чужие его притесняют своим невниманием, поселковая администрация не дает жеребцу подняться до тех высот, какие он, несомненно, заслуживает, прочие колонисты это грязные и некультурные свиньи, погода на Скифии слишком жаркая, вокруг полно мерзких насекомых и, вообще, тут всех вскоре заживо съедят стоборы. Жеребец уже даже жалел, что свалил с Земли. Хотя, с его слов, и там тоже все было крайне плохо: вокруг одни хамы, быдло и идиоты, дороги дрянные, воздух пыльный, машины шумные, политики — воры, соседи — сволочи и так далее, и тому подобное. У бежевой поняшки создалось четкое впечатление, что во вселенной не существует такого места, где бы Пётру было хорошо. Впрочем, не смотря на надоедливого нытика, пони смогла подтвердить слова Спора из неинопланетного источника. Что, наверняка, оценят Верховен и Моури.
Позже снова появилась Марблкенди, и, отогнав языкастого Пётра, забрала четвероногую туристку пообедать. Инопланетянка извинилась, но, с ее слов, местное кафе открывалось только к вечеру. Так что, обед состоялся в вездеходе. Пони были выданы термопакет с бутербродами, контейнер с неизвестным салатом и термос с местным напитком под названием "лу’кла" (на вкус Бон-Бон, что-то вроде смеси шоколада, корицы и кофе с небольшой горчинкой). За уплетанием бутербродов и салата бежевая путешественница решила разболтать свою инопланетную попутчицу. Что, хоть и не без труда, ей вполне удалось: чужая откликнулась на вопрос о "лу’кла", и рассказала кое-что об этом напитке. От нее поняшка узнала, что поселок Стардью занимался выращиванием "лунных деревьев" (тех самых необъятных древесных "бутылок", что там и тут торчали по пути в Стардью), из смолы которых изготовлялась половина скифийских полимеров, а из коры – этот самый "лу’кла". Напиток, действительно, содержал в себе кофеин, но также в нем хватало танинов – так что по действию на организм он, скорее, походил на чай. Пили его колонисты со сливками или местной же "лимонной травой", щедро заправляя сахаром. Впрочем, ввиду некоторых особенностей метаболизма инопланетян, сама Марблкенди на сахар особо не налегала, но добавляла в свой "лу’кла" еще и соль. Бон-Бон решила тоже попробовать подсолить свой напиток – вышло вполне вкусно. А, заодно, это расположило к поняше инопланетянку. Что в будущем можно было попытаться как-то использовать.
После обеда Бон-Бон с провожатой покинули Стардью, и двинулись, как сказала чужая, к научной станции "Озеро", расположенной на берегу озера под названием "Мокрое" (нда, инопланетяне с названиями не заморачивались). Как пони поняла со слов чужой, это научное учреждение занималось всем подряд, касающимся Скифии: изучало местную природу, вело оценку природных богатств, разрабатывало для колонисток разные способы получше приспособиться к местным условиям и как из "яблок" и палок собрать что-нибудь для замены привычных благ цивилизации. А еще там ее дожидалась Ирия.
Кстати, крылатой Марблкенди сочувствовала, считая, что та жертвует собой ради интересов проекта "Наблюдатель". Это, опять же, заинтересовало земную поняшку, и она решила проверить еще одно свое предположение. Так, сославшись на Страйпси, Бон-Бон начала издалека, задав пару вопросов про "любовника" Ирии. Что вызвало со стороны инопланетянки искреннее негодование и пару "ласковых" в сторону "совсем завравшейся мыши". Впрочем, иного бежевая шпионка и не ожидала: уж больно та полосатая была похожа на записную врушку. Зато, Хувс довольно подробно расписала чуть ли не наркотическую зависимость чужих-"пегасов" от полетов. Что подтверждало слова Ирии и Стилхорн. А, значит, добавляло в копилку ценных наблюдений еще одно. К которому вскоре прибавилось пояснение инопланетянки об истинном положении изабелловой: Санспирит Раг, о котором ранее упоминал Верховен, оказался координатором космической программы инопланетян, а вот Ирия же была координатором всего проекта и, по совместительству возглавляла, "Космический Век", строящий на земных вервях космические корабля для чужих. Видимо, агенты Моури чего-то намудрили…
Бон-Бон же мудрить не собиралась, а потому, состроив мордочку ласковой коти, поинтересовалась тем, зачем, вообще, инопланетянам космические корабли. Ведь, те могли строить некие порталы. На что чужая, видимо, считая, что земная гостья и так обо всем осведомлена и секреты с ней разводить смысла не имеет, ответила, что соединить порталами Землю и Скифию чужие вот просто так не могут. По каким-то, так и не понятым Бон-Бон, причинам внутри одного мира порталы строились по совершенно другой технологии, и могли быть установлены лишь на ограниченном расстоянии друг от друга. Причем, ограниченным расстояние было отнюдь не в астрономических рамках – максимум, что могли себе позволить инопланетяне, это водрузить портал на орбите небесного тела, как они и поступили со Скифией. Впрочем, такое положение дел пришельцев не устраивало, и вот прямо сейчас они пробивали межмировой портал прямо из своего родного мира на Скифию, в Посадочный Поселок. Другое дело, что этот проект постоянно сталкивался с кучей проблем, так как Скифия не была "естественной точкой совмещения" (ею была Земля), а потому сроки его завершения постоянно отодвигались и, в общем-то, были очень туманны.
За этой болтовней Бон-Бон и инопланетянка добрались до "Озера". Где пони уже ожидала Ирия. Энергичная, веселая, прямо-таки пышущая здоровьем… и явно после хорошей пробежки. Бон-Бон даже потянула ноздрями, ожидая почуять тот еще духан. Но, к ее удивлению, от чужой совершенно не пахло потом, да и шкура инопланетянки не выглядела влажной. Конечно, позже, уже перед возвращением на Землю, поняшка узнала, что крылатые чужие потеют только уж при совсем сверхпонячьих нагрузках – такое вот приспособление к полету на птичьих высотах. Сейчас же бежевую разведчицу это выбило из колеи. Тем более, что теперь Ирия обзавелась шилом в заднице, и сразу же потащила четвероногую гостью смотреть местные достопримечательности. Из достопримечательностей имелись озеро и окрестности, а также немалых размеров научный комплекс с кучей населявших его инопланетян всех цветов и калибров. Понятное дело, что за остаток дня пони ни с кем из них толком поговорить не смогла и подглядеть ничего ценного не сумела – только измучилась. Так что, даже была рада, когда под вечер изабелловая чужая заявила, что обратно в Посадочный Поселок Бон-Бон не поедет – теперь на оставшиеся дни она поселится на "Озере". Благо, нашлась комнатка с мебелью вполне понячьих размеров (хотя, наличие столба-когтеточки и намекало, на то, что тут вовсе не пони должны жить).
В общем, поужинав и приняв душ, бежевая кобылка с огромной охотой запрыгнула на постель, и закопалась в одеяло и подушки.
Последующие дни Бон-Бон провела в поездках по поселениям Скифии. Сопровождала ее теперь только Ирия, не спихивая на других инопланетян. Видимо, изабелловая доделала свои дела и теперь могла посвятить все время гостье. Впрочем, опасения бежевой шпионки о том, что ей шагу нельзя будет ступить без пристального надзора, Ирия не оправдала. В отличие от Земли, на Скифии крылатой чужой, просто, не хватало надолго: хотя, инопланетянка была невероятно активна (в том числе, и в плане полетов) и полна энергии, но через три-четыре часа такой жизни становилась вялой и сонливой. А потому отпускала Бон-Бон самостоятельно бродить по очередному поселку. Сама же пришелица в это время устраивала в вездеходе что-то вроде гнезда, где и дремала минут двадцать-сорок. Несложно понять, что пользовалась такой вольницей бежевая шпионка по полной.
Из этих одиноких походов Бон-Бон вынесла для себя то, что, в общем-то, ни жители Стардью, ни сами инопланетяне на счет скифских дел ей не врали – все встреченные ей в других поселениях колонисты говорили о них одно и то же. А так же провела некоторые самостоятельные наблюдения насчет жизни колонии. Из которых проистекали неутешительные выводы: Скифия, не смотря на свои природные богатства и благоприятный климат, была куда неприветливее к синтетам, чем Земля – без помощи со стороны инопланетян местная биосфера за несколько десятилетий изничтожит все потуги пони и грифонов на цивилизацию. Возможно, и сами четвероногие не уцелеют. Бон-Бон вовсе не была уверена в способности сородичей приспособится к дикой жизни в этом бурлящем котле, что представлял из себя живой мир Скифии.
Другим направлением ее изысканий были попытки разговорить инопланетян из персонала "Озера". Те, что очень удобно, вполне сносного говорили на эквестрийском. Правда, инопланетный диалект, все-таки, ощутимо отличался от привычного бежевой пони выдуманного языка. Да еще и речь ученых и техников была сильно искажена профессиональной лексикой, большая часть которой Бон-Бон даже не была знакома. Тем не менее, пони удалось выяснить то, что "нерожденные", в отличие от прочих иномировых сообществ, действительно, являются неким объединением "синтетов". По крайней мере, подавляющее их большинство имели искусственное происхождение (были "собраны", как говорили сами инопланетяне) и представляло из себя довольно разнородную солянку, в которой сторонней пони разобраться, не смотря на доброжелательность самих чужих, было затруднительно. Впрочем, кое-как классифицировать сородичей Ирии Бон-Бон удалось: всех их можно было разделить на условных "пони" (по габаритам, правда, приближающихся к полноразмерным лошадям, а по разнообразию форм оставлявших далеко позади модельный ряд "Хасбро"), "грифонов" (нескольких Бон-Бон видела лично, и не готова была поручиться, что способна по одному лишь внешнему виду отличить этих инопланетян от земного синтета), роботов и "оленей" (о последних бежевая разведчица лишь слышала от пришельцев, но воочию не наблюдала). Пони возлагала на эти свои наблюдения большие надежды: Разве, Моури, как профессиональный наемник, и Верховен, как записной шизик, не оценят сведения о разновидностях потенциального противника/делового партнера?
В общем, заняться бежевой разведчице было чем.
Во время одной из поездок Бон-Бон пришла в голову необычная мысль. Не то, чтобы она была чем-то из ряда вон выходящим, но пони решила воспользоваться и ею, дабы вытянуть из Ирии еще чего-нибудь интересненького с шпионской точки зрения.
— Вы, ведь, как и мы, искусственные? Синтеты, верно? – начала издалека Бон-Бон, любуясь ало-зеленой растительностью равнины, через которую ехал вездеход с пони и инопланетянкой.
— Верно, — ответила Ирия, переключив управление на автопилот, и повернувшись к бежевой попутчице, — Сейчас большая часть жеребят рождается от матерей, но раньше почти все мы выходили из биокамер. Исключений было очень немного: нулевое поколение, такие как я, и дети тех редких счастливиц, на которых Дерпиург с Ириной умудрялись выкроить спокойный лоскут времени. Крутились тогда, как могли.
— Наверняка, ваш народ отлично разбирается в клонировании, – попробовала подольститься Бон-Бон, — У вас же такой потрясающий опыт: сами себе создатели!
— Не выйдет. Мне лесть не интересна, — враз раскусила поняшу инопланетянка, — Тем более, что я не занимаюсь генной инженерией. Это область Дерпиурга и его коллег. Но, в целом, нареканий на них почти нет – работают прекрасно. В среднем, мы немного умнее, гораздо сильнее и выносливее эквестрийцев, а, также, не подвержены старению. Ну, и среди нас нет уродливых или просто некрасивых – генетики у нас эстеты, и несимпатичных пони не создают. Жаль только, что мы, по-прежнему, бесплодны.
— У нас есть "Ключ Жизни" — мы могли бы вам помочь! – сделала мордочку ласковой котейки Бон-Бон, смекнув, что тут есть о чем поторговаться.
— "Ключ Жизни" был украден давным-давно. Иначе бы Дерпиург снова принялся за самодеятельность. Нам только этих двух рептилоидов, Дерпиурга с Москаленко, по всей вашей планете ловить не хватало, — усмехнулась Ирия, после чего наклонила голову набок, и продолжила, — Вообще, "Ключ Жизни" нам не подходит. У нас проблема другого толка: или вечная молодость, или дети. Правда, Дерпиург утверждает, что теперь и эта проблема решаема. Но таким способом, что мы предпочли оставить все как есть. Да, в общем-то, и проблема невелика: у репродуктологов работа отлажена, так что жеребят мы получаем исправно. Тем более, что теперь, когда у нас есть свой собственный мир и нас самих достаточно, мы, наконец-то, можем вынашивать жеребят как нормальные пони. Последние сорок лет дети от биокамер, вообще, не рождаются. Исключая, конечно, редкие "рискованные линии". Но это уже к Дерпиургу и его генетикам. Впрочем, когда дело касается продолжения нашего рода, к особым рискам они не склонны и без веской причине отказывать жеребенку в матери не будут.
— То есть у вас клонокамеры без дела простаивают? – сделала невинную мордочку Бон-Бон, в уме прикидывая новый план беседы.
— Как же! – в ответ фыркнула инопланетянка, — Население выросло, а процент распетляек остался тот же. Так что, сейчас в биокамерах всякая безголовая пегасня на регенерации булькает: кто ногу по дурости потеряла, кто уши прищемила, кто рог себе выжгла, кто от рождения головы не имела. Собственно, это хозяйство только увеличилось. Просто, теперь оно, преимущественно, привилегия медиков и той части генетиков, что заняты всякими хозяйственными культурами. Дерпиургу с Пазлом спеться – что мне об землю пегаснуться. Ну, и Карпентер со всем своим земным клубом с ними. Как же какие-то крупные проекты да без промпони?
— А само клонирование дорогое? – как бы невзначай поинтересовалась Бон-Бон.
— Уже бездну времени как нет. А зачем тебе? – подозрительно покосилась на бежевую землянку Ирия.
— Ну… — картинно протянула Бон-Бон, после чего выпалила, — Вы могли бы, вместо того, чтобы переманивать синтетов с Земли, наклонировать для Скифии колонистов!
— Нда? А о Хартии ты не забыла? – ехидно ответила чужая, глядя на Бон-Бон как на последнюю дурочку, — Разумных корпорации собирать не могут без особого на то распоряжения Глобального Правительства. А кто это распоряжение даст? Теперь все легальные синтеты должны иметь мозг класса не выше "животный". А на что способны те же имбецилы-ультрадесантники без сержанта мегадесантника или человека? И это еще продукция высшего класса! У флаффи же мозгов, вообще, нет – эти пуховые шарики себя обслуживать не способны, не то, чтобы развивать колонию на чужой планете.
— Вообще-то, я говорила о вас. Почему бы вам не наклонировать новых "нерожденных", и не поселить их на Скифии? Ведь, это куда проще, дешевле и безопаснее, чем вербовать землян, – пони все-таки смогла сдержаться, и не отпустила шпильку в адрес чужой. Хотя, как хотелось!
— Это недопустимо, — покачала головой инопланетянка, — Я понимаю, что для тебя поточное производство сородичей это норма. Но мы так не можем. По этическим соображениям.
— По этическим соображениям? – искренне удивилась Бон-Бон, — Но вы же синтеты! Что может быть естественнее для синтета, чем появиться на свет неестественным путем?
— Ты судишь по себе, — снова покачала головой Ирия, — Мы появились не на пустом месте. Прежде чем мы, нерожденные, пришли в бытие, наши предки, из обоих миров, прошли долгую и непростую историю. И мы – продолжение этой истории, а вовсе не изделия какой-то чуждой нам цивилизации. Как вы. Так что, нет, и речи быть не может. Возможно, это глупо, но это наша глупость, наши традиции.
— А если традиции устарели?.. – попыталась подойти с другой стороны Бон-Бон.
— Эти традиции не устарели, — отрезала Ирия. После чего, взглянув на перепугавшуюся пони, куда мягче добавила, — Они, вместе с экономикой и нашим общим дефектом, держат нас вместе. Поверь мне, все, действительно ненужное, мы уже давным-давно выбросили на свалку истории, оставив лишь полезное. У нас есть куда более глупые и невыгодные, с точки зрения кошелька, традиции, чем эта. Но они позволяют нам уживаться между собой. А, ведь, ты даже не представляешь, насколько мало мы схожи! Поверь мне, я сама никогда до конца не пойму другую нерожденную, но земнопони. Их упрямство, жажда труда и какая-то противоестественная общинность – непостижимые загадки для меня. Как и экстаз, соединяющихся с машиной демикорнов. Как и извечные гордость и бесстрашие грифонов. Как и эксцентризм единорогов, и чувственность перевертышей, и странности ночного племени. И, опять же, поверь мне, ни одна из них никогда до конца не поймет меня, пегаску.
— В Эквестрии, которую я помню, как-то обходились без этих дурацких традиций, — скептически заметила Бон-Бон, — И все прекрасно друг друга понимали.
— В смысле? – сначала удивилась Ирия, а потом насмешливо приподняла бровь, — Не заваливали вход в пещеру Пруда Двойников? Не запрещали единорогам в Понивилле пользоваться магией во время Зимней Уборки? Не устраивали кантерлотское Гала для двух-с-половиной бездельников каждый год?
— Ладно, признаю, у нас тоже глупостей хватало. Но виноваты в этом, в основном, единороги - белорожки, консерваторы и враги прогресса! — сварливо проворчала Бон-Бон, припоминая пару обид из своей "зазеркальной" жизни.
— Прекрасно друг друга понимали? – в ответ насмешливо фыркнула инопланетянка, выпрастывая из-под противомоскитной попоны свои огромные крылья. Бон-Бон уже не раз наблюдала такое, а потому привыкла: так чужая разминала свои пернатые конечности, когда не летала.
- Но, все равно, какая традиция помешала вам самим заселить Скифию? Ведь, это было бы куда дешевле аферы с подставными шахтами на Луне! – решила проигнорировать насмешку бежевая разведчица.
— Мы и не собирались селиться на Скифии. Мы, вообще, предпочитаем избегать вашего мира – он для нас опасен. Впрочем, я уже об этом говорила. Так что, как сама понимаешь, твое предложение совершенно неприемлемо. Принять его означало бы отделить, отрезать часть нас самих от общего нашего тела. Мы на такое пойти не можем, — только сейчас Бон-Бон, с немалым удивлением, заметила то, насколько же изабелловая масть Ирии смотрится неуместно что на фоне дикой зелени Скифии, что на фоне металла земного вездехода. Чужая, действительно, была чужой для обеих планет.
— Нет, не понимаю, — уже на одном упрямстве возразила поняшка, — Кого бы вы "отрезали"? Совершенно новых созданий? Так они бы вам за это только "Спасибо!" сказали! Жизнь и целый мир в подарок! Сколько бы новых жеребят пришли в этот мир, сколько бы новых пони радовалось жизни под небом Скифии!
— Они и так придут. Но не в этот мир. В наш, на Землю Нерожденных. Всему свое время, — покачала головой Ирия так, словно разговаривала с несмышленым ребенком, — Жаль, что ты не понимаешь. Но нет никаких "совершенно новых созданий". Это были бы наши дети, новое поколение нерожденных. Все, кого мы производим на свет, это и есть мы, наше продолжение в будущее. Именно поэтому мы вынуждены искать помощи у земных синтетов. Вы — не мы. Вам мы можем предложить Скифию.
— То есть, земных поняшек не жалко?! – возмущенно подобралась Бон-Бон.
— Дело не в жалости. Мы никого не бросаем в пасть мантикоре – колония получает всю поддержку, какую мы можем предоставить, — совершенно спокойным голосом ответила инопланетянка, — Тебе это сложно понять, но даже с Эдемом мы поступили бы точно так же. Есть "мы", которое мы делить не желаем. Дабы, не потерять самих себя.
— Филозоофия это слишком сложно для земнопони, — изобразила дерпанутую мордочку Бон-Бон, стараясь перевести все в шутку. Разговор нравиться ей перестал: чужая начала нести аллогичную дичь, очевидную для любого члена современного общества.
— Ну, только совсем уж дурочкой считать меня не нужно. Я не настолько не понимаю земное племя, — неожиданно улыбнулась пони Ирия, — Ну, узнала то, что нужно Вильгельму? Довольна?
— Угу, — недовольно угукнула пони, — А можно отключить автопилот? А то моей попе уже каждая кочку на этой дороге как родная.
Чужая весело фыркнула, найдя что-то забавное в недовольстве землянки, и вернулась к управлению вездеходом. Бежевая же путешественница принялась усиленно обдумывать только что случившийся разговор.
— Вилли, им плевать, — устало вымолвил устроившийся в мягком кресле наемник, — Не знаю, что там у нас за движуха на самых верхах… Может, показуха? Но чинуши среднего звена даже ухом не повели.
— Джеймс, ты уверен? – переспросил сухопарый белобрысый человек, сверяющий что-то в старомодной записной книжке.
— Абсолютно! И мне это абсолютно! категорически! не нравится, — не сдержался косолапый гость, — Как тебе и обещал, я попросил надежных ребят из нашего товарищества, у кого есть кое-какие связи в госгадюшнике, осторожно прощупать почву. И никто, Вилли, никто! не смог найти даже тени заинтересованности в нашем проекте. Правительству плевать… Пусть к нам хоть марсиане вторгаются! Главное в жизни это кресло под собственной задницей!
— Ну, что же, я ожидал примерно такую реакцию, — лицо белобрысого осталось совершенно спокойным, а в записной книжке оказалась аккуратно зачеркнута одна из строк, — Обратимся к частной инициативе. Это даже упростит некоторые аспекты нашего предприятия.
Глава 15, в которой повествованию наступает счастливый понец, его герои строят планы на будущее, а кое-кто спасает свое право на пять минут счастья
Спустя восемь дней на Скифии для Бон-Бон пришло время возвращаться обратно.
Специально к этому событию пони смогла довольно неприглядным способом обзавестись седельными сумками, которые набила всем, что насобирала за неделю поездок. Бежевая разведчица не сомневалась, что Верховена заинтересуют инопланетные образцы. А потому, нагруженная словно вьючный ослик и весьма довольная собой синтетическая лошадка смело предстала перед Ирией. Инопланетянка же сувенирных поползновений хвостатой туристки не оценила, и все отобрала. Да еще и обыскала! В общем, к зданию орбитального лифта Бон-Бон подошла с тем же самым, с чем до этого из него вышла.
У самых дверей приземистого здания поняшу дожидалась Спектра. Ее конфетная путешественница увидеть совершенно не ожидала, но, в целом, эта встреча подняла отбывающей лошадке настроение. Тем более, что "имперский гвардеец" очень сердечно с ней попрощалась и пожелала счастливого пути. Кстати, со своим возлюбленным она уже воссоединилась, чем была очень довольна. Порадовалась за нее и Бон-Бон. А, заодно, заподозрила, что без Ирии эта "случайная" смычка не обошлась.
Дальше же, после того как синтетическая лошадка переступила порог здания и до самой Земли, ничего особенного не происходило. На космической станции Бон-Бон и Ирия оформили бумаги и погрузились на межзвездный корабль под названием "Затмение". Судя по поведению изабелловой чужой, тут у нее знакомых не оказалось. А уж до самой Бон-Бон корабельной команде, тем более, дела не было. Так что, полет до Земли был предельно скучен: пони несколько дней проплевала в потолок своей каюты. Разведывать тоже было нечего. "Затмение" оказалось точной копией "Стремительного". А Ирия от перспектив возращения на Землю скисла и потеряла всякую разговорчивость. Так что, бежевая путешественница даже немного обрадовалась прибытию на Луну. Правда, и тут ничего, веселее сидения в карантине на пару с совсем помрачневшей Ирией, ее не ожидало. Ну, хоть финальный полет на Землю прошел легко, почти без перегрузок.
Сойдя же с поезда в "родном" Европейском Гигаполисе, Бон-Бон снова оказалась в окружение инопланетных оборотней. Которые погрузили ее в неприметный автомобиль, и отвезли в какие-то склады. Где их уже дожидалась до зубов вооруженная компания из Вильгельма и наемников. Заинтересованные стороны не стали долго рассусоливать, и "махнули" Бон-Бон на какую-то незнакомую чужую. После чего пони оказалась уже в другом неприметном авто, но уже в окружение земных мордоворотов.
Автомобиль с пони и землянами остановился в невзрачном гараже где-то на окраинах Серого Города.
— Фрауляйн, выходите, — сухо приказал Вильгельм, выглядящий под несвойственным для Серого ярким светом ламп переоборудованного гаража словно живой мертвец из сказок.
Пони послушалась, и без единого возражения вылезла из машины. В конце концов, люди имели все основания относиться подозрительно к той, что только что побывала в логове инопланетных оборотней.
Спустившуюся на пол поняшку тут же подхватили гигантские ручищи мегадесантника, и принялись бесцеремонно вертеть, мять, прощупывать и проверять различными устройствами, похожими на полицейские сканеры.
— Чисто, — через пятнадцать минут отрапортовал гигант, и засунул пони в большой пластиковый ящик, который тут же принялся противно шуметь.
— "Ну, попляшешь ты у меня, курва синтетическая", — тешила себя планами мести Бон-Бон, пока сидела в клаустрофобически маленькой машине.
— Тут тоже чисто, — через долгие полчаса объявил мегадесантник.
— Прекрасно. Вытаскивайте, — голос Вильгельма был предельно серьезен. А филейную часть Бон-Бон ухватили две огромные ручищи, и потащили назад.
— Скажи спасибо, что я маленькая поняшка, а то руки бы поотрывала, нахал! — сразу же по покидании пластикового устройства, фыркнула на мегадесантника бежевая вредина.
— Прекрасно. Характер у нее остался тот же, — кивнул белобрысый человек, — Ну, что же, снова добро пожаловать в Европейскую Аркологию, фрауляйн Бон-Бон.
— Мистер Вильгельм, а вам не кажется, что инопланетяне второй раз на эту уловку не попались бы? — защитная вредность еще не до конца покинула Бон-Бон, так что она по инерции гавкнула на работодателя.
— Совершенно согласен с вами, фрау королева. Так что, поговорим по-другому. Герр Моури, — белобрысый махнул рукой, и стоящий за его спиной косолапый наемник шагнул вперед. В его руке был темно-желтый баллончик, который он резким движением встряхнул, а потом совершенно неожиданно брызнул в поняшку вонючей гадостью.
— Бе! Это что еще за дела?! Тут же мух нет! Пытайте, если решили, но не издевайтесь! — принялась отплевываться от пахучего и противного химиката Бон-Бон.
— Добро пожаловать обратно на Землю, фрауляйн Бон-Бон, — белобрысый шагнул к пони, и протянул ей сверток с одеждой.
— Во второй раз? — удивленно хлопнула глазами сбитая с толку поняшка.
— В первый, — поправил белобрысый, — Теперь ясно, что ты это ты, фрауляйн. Вряд ли оборотни стали копировать столь незначительную деталь. Теперь одевайся, и идем на совещание.
Совещание проходило в спрятанном в соседнем гараже личном флаере Вильгельма. В тесноте, но без лишних ушей, так сказать. Начал его сам Верховен, с вопроса о том, какого черта пришельцы забыли на Земле.
— Они покупают технику и сманивают пони для своей колонии на планете под названием Скифия, а так же для Лунных Шахт. Там они тоже решили обосноваться всерьез и надолго, — честно ответила Бон-Бон, — Инопланетянам не хватает собственных промышленных мощностей, чтобы осваивать другие миры. А еще они пытаются воровать земные технологии.
— Теперь их тяга к деньгам становится мне понятна. Но появляются новые вопросы, — Вильгельм задумчиво сложил пальцы, — Зачем им нужны земные синтеты? Почему именно пони? Скифия имеет такие же проблемы с гравитацией, как и Луна?
— Ну, там все довольно глупо, — поерзала в ставшей уже непривычной одежде Бон-Бон, — Скифия подобна Земле. Думаю, люди там чувствовали бы себя совсем как дома. Но сами пришельцы похожи на пони, и поэтому у них большой опыт налаживания инфраструктуры именно для пони и грифонов. Так что, антропоморфы им не подходят.
— Как-то глупо это, Вилли, — недоверчиво воззрился на бежевую лошадку Моури, — Раз у них такие проблемы с землянами, то что мешало чужим самим заселить, хотя бы, эту их Скифию?
— Им там не нравится. Не знаю точно что, но сами они говорят про какое-то “порча три". К этому могу добавить, что своими глазами наблюдала существенное изменение состояния чужой по имени Ирия на Земле, Луне, Скифии и во время межзвездного полета, — пони обреченно вздохнула: Ну, конечно же! Кто же ей доверять-то так сразу станет? После чего добавила, — Могу так же предположить, что есть и другие причины. По моим наблюдениям, чужие гораздо большие коллективисты, чем земляне, и, кажется, им просто страшно создавать отдельную колонию, настолько отделенную от их родного мира, как Скифия. Из разговоров с ними я поняла, что весь инопланетный персонал на планете работает вахтовым методом и даже не планирует поселяться на Скифии на постоянной основе.
— Понятно, заморская колония, а синтеты — негры. Банально, но логично, — кивнул Вильгельм, — А что именно планируют получить инопланетяне от колонии?
— Если я правильно поняла, это не совсем колония, — неуверенно оправила юбку поняша, — Это, скорее, аванпост или военная база. Да и Земля, как я могу судить из наблюдений за чужими, это не только источник ресурсов и колонистов, но и верфи для их космического флота. По крайней мере, оба корабля, на которых я путешествовала, по словам инопланетян, были почти полностью построены на Земле. От себя они добавили лишь системы, необходимые для межзвездных путешествий.
— Это же отличная новость! – ударил ладонью по колену Моури, — Значит, эти механизмы какое-то время находятся в пределах нашей досягаемости! Мы можем попробовать "приобщиться" к межзвездному клубу!
— Прекрасная идея, — согласился Верховен, — Это могло бы избавить нас от множества бед и перевести взаимоотношения с инопланетянами совсем в другую плоскость. Но, все-таки, меня мучает желание узнать, зачем чужим военная база размером с планету. Фрауляйн?
— Мне они сказали, что дело в каком-то существе, которое они изгнали через Землю куда-то, и теперь боятся, как бы это существо не запросилось обратно. Хотя, как мне кажется, насчет его сверхмогучести Ирия дурила мне голову. Но она обмолвилась, что существо создало секту. Так что, возможно, они избавились от какого-то влиятельного вождя или пророка, а теперь боятся, как бы тот не набрал себе армию и не прицокал за объяснениями. Боятся они его очень сильно, это по инопланетянам невооруженным глазом видно, — Бон-Бон задумалась, снова приводя в порядок свои воспоминания (заранее заготовленная речь, увы, пошла в корзину с первых же слов беседы), — А еще одна чужая на космическом корабле обмолвилась, что они собираются наладить портал из своего мира непосредственно на Скифию. Тогда гонять корабли на Землю чужим больше не будет нужды. На планете я еще специально уточнила этот вопрос, и там подтвердили, что да, такие работы ведутся. Правда, очень медленно. У них технические проблемы с прокладкой этого сообщения.
— Забавно, — Вильгельм извлек из внутреннего кармана небольшую электронную книгу, — Похоже, чужие считают нас за Великую Державу: боятся беглого диссидента, строят против него целую планетарную колонию, но официально обратиться к Глобальному Правительству боятся еще больше.
— А мне это забавным не кажется, — хмуро возразил Моури, — У этих чертовых тварей есть какие-то чертовы порталы, есть база на Луне, которую наши чинуши контролируют через задницу, есть межзвездные корабли, которым, черт их возьми! нам и противопоставить-то нечего. А что есть у той твари, которую инопланетяне стерегут? Уж явно они бы так не копошились, если бы это было что-то безобидное. При всей расхлябанности оборотней, они не идиоты и не такие уж трусы. Старина Фабий мои слова подтвердил бы.
— А вы-то что про них знать можете? — искренне удивилась кобылка, после чего испугалась собственной догадке, — А почему вы не курите?
— Потому, фрауляйн, что мы с Джеймсом тоже не сидели без дела. И поэтому решили завязать с этой приятной, но пагубной привычкой, — Вильгельм закатил рукав, продемонстрировав поняше небольшой пластырь, — Но во всем есть свои положительные стороны. В обмен на часть здоровья и привычное развлечение мы многое узнали об оборотнях. В том числе и то, как отличить их от честных обывателей.
— Да, ну? — выдохнула Бон-Бон, — А, может быть, кто-то уже и с дупаместским быдлом стал по ручке здороваться?
— О! А теперь уже кошка нас подозревает, — развеселился косолапый, — Вилли, что это значит?
— Я выбросил перчатки, — спокойно ответил Вильгельм.
— Ладно, я вам верю, — поерзала на своем месте Бон-Бон, от чьей попы только что отлегло, — Тогда, давайте продолжим?
— Что ты смогла выяснить о родном мире пришельцев? — белобрысый снова сложил пальцы домиком.
— Ничего. Ничего полезного, — честно ответила Бон-Бон, — Я не знаю где он и как до него добраться, я там не была. Могу только сказать, что он напрямую сообщается с Землей через рукотворные порталы, и инопланетянам даже космические корабли не нужны для посещения Земли. Такие же порталы у них есть и с другими мирами, через которые они торгуют с их обитателями. И, как я поняла, иногда рекрутируют ценных специалистов из числа чужаков. Не исключаю, что среди землян тоже есть такие "клиенты" чужих. Они уже довольно давно ведут свои дела на Земле. Правда, с их же слов, по-крупному стали действовать незадолго до посадки Мауса.
— Значит, я – остолоп, — недовольно проворчал Мори, — Нужно было сразу предположить, что наши чинуши куплены. Им-то что до того, у кого на лапу брать?
— Вполне логично, — качнул головой Вильгельм, — А что инопланетяне говорили про Эквестрию?
— Они часто ее упоминали, — уши Бон-Бон невольно опустились, — Но я смогла понять, что для них есть две разных Эквестрии. Первая это общность миров, где есть хоть кто-то, кто похож на самих чужих. Землю они тоже называли Эквестрией, но "внесекторной". Вторая это какие-то конкретные миры, в число которых ни Земля, ни их собственный мир не входят. При мне они четко разделяли "эквестрийцев", "нерожденных" и "землян". Я так поняла, что обязательным критерием для этой Эквестрии является наличие "принцесс", из которых чужие упоминали принцессу Селестию, принцессу Луну и королеву Кризалис. Также, при мне они несколько раз напрямую называли их богинями. Возможно, это только их верования. Но впечатления мракобесов чужие не производят. По крайней мере, они много адекватнее многих видиных мной синтетов и людей.
— А как ты оцениваешь эту "Скифию". С точки зрения привлекательности для землянина и твоих личных симпатий? — белобрысый продолжал сидеть в той же позе.
— Это очень оптимистичное место. Но сама бы я там жить побоялась, — задумчиво сказала Бон-Бон, — Там красиво, живут хорошие пони и, в целом, у всех очень жизнерадостный настрой. Но жизнь там не легка и опасна. Это необжитый фронтир без техники и инфраструктуры, там, реально, надо вкалывать. Да и, вообще, колония существует в состоянии смертельной неопределенности. Если у инопланетян вдруг изменятся планы, и они покинут планету, то Скифия, вряд ли, протянет и пару десятков лет – биосфера планеты весьма пышная, богатая на хищников и болезни. Хотя, местные, как я поняла из разговоров с ними, об этом, вообще, не задумываются.
— Ты бы хотела переехать в иномировую Эквестрию? — наклонился к пони Верховен.
— Я понимаю, о чем вы, — Бон-Бон серьезно посмотрела в глаза белобрысому, — Нет, я не стала бы переходить на службу к чужим ради домика в Понивилле. Как вы сказали в свое время, это не моя Эквестрия. Я сама там не была, но достаточно пообщалась с "нерожденными". Эти существа мне чужды и, я не сомневаюсь, не более близок тот мир, из которого они вышли. Но, даже если это не так, то в той Эквестрии мне нет места: я никого там не знаю и меня там никто не ждет. Если там когда-то и была пони по имени Бон-Бон, то и она, и все ее близкие и знакомые уже давно умерли. На Земле же, хоть и паршивый, но привычный мне порядок, тут я имею работу и хоть как-то ориентируюсь в жизни. Так что нет, мистер Вильгельм, мой дом тут.
— Еще один вопрос уточнен, — удовлетворенно откинулся на спинку сидения Верховен, — Теперь можно перейти к планированию наших дальнейших действий...
— Мистер Верховен, — несмело перебила белобрысого Бон-Бон, — Планировать придется на много лет вперед. Инопланетяне останутся с нами надолго – у них планы на десятилетия. Так что, потребуется много денег для ведения спора с ними. Я знаю о вашем пари и ваших убеждениях, но, ведь, ради столь грандиозного предприятия можно сделать одно маленькое исключение? Чужие предлагают огромное число других первоклассных драгоценных камней, помимо алмазов. И, если немного схитрить, я думаю, из них, наверное, удастся вытащить какие-нибудь ценные инопланетные материалы или, чем Дискорд не шутит, какие-то технологии…
— Вилли, а кошка дело говорит. Мы уже решили залезть в эту задницу. Так что, нам понадобятся союзники. А союзники любят деньги, — Моури привстал со своего сиденья, и потрепал Бон-Бон по голове, на что поняшка обиженно фыркнула, — Да и проталкивать в массы инопланетные технологии, когда мы их добудем, с толстым кошельком гораздо удобнее, чем с повесившейся мышью на счете.
— К сожалению, это разумно, — нахмурился Вильгельм, — Не имею никакого желания откладывать на потом фамильный спор, но начал это предприятие я. Так что, мне его и вести до конца. Каковым бы он ни был.
— Я точно так же попал на Джеймек, дьявол побери эту искусственную память! Добро пожаловать в клуб идиотов, Вилли, — хохотнул Моури, после чего уже серьезно добавил, — Теперь нам нужно легализовать нашу кошку. Не век же ей у тебя дома прятаться? Предлагаю устроить ее ко мне. Не потребуется даже с каким-то прикрытием заморачиваться — реальной работы для годного компьютерщика горы.
— Подождите! Я совсем забыла! — вдруг спохватилась Бон-Бон, — Я забыла сказать, что нашла ответ на самый первый вопрос, с которого вся эта каша заварилась! Поставщики не хотят увеличивать поставки потому, что боятся привлечь к себе внимание!
— Это было очевидно с того момента, когда моя горничная превратилась в инопланетянина, — спокойно ответил Вильгельм, — Теперь идет другая игра, с куда большими ставками, куда большими выгодами и даже славой для победителей.
— Я в игре! — задорно подпрыгнула на сиденье Бон-Бон.
— Это несомненный факт. Вопрос был лишь о стороне, на которой ты продолжишь партию, фрауляйн, — Вильгельм кивнул.
— А чего это наша киса так обрадовалась? — заговорщически взглянул на поняшу Моури, — Что-то не припомню за этой домашней кисонькой любви к ночным прогулкам и дворовым дракам.
— Зато кисонька любит комфорт и собственный коврик. Ей до сиреневых вендиго надоело прятаться на чужих квартирах и рисковать оказаться мягкой попой за казенной решеткой, — самодовольно вернула укол Бон-Бон, — А еще кисонька хочет оригинал своего дела, чтобы добрые дяди, которым она доверяет, не могли, если прискачет свора легавых, оставить кисоньку одну за всех отдуваться.
— Нагло, — констатировал Верховен, — Но мы должны друг другу доверять. Ты получишь свое дело. Но не раньше, чем отчитаешься мне за все проведенное с нашего расставание время. Надеюсь, фрауляйн помнит, сколько обязательных вечерних бесед она пропустила.
— Вот жмых-то! — выругалась Бон-Бон, — Одежду тоже снимать?
— Оставь, — покровительственно махнул рукой Вильгельм.
Было тихое и мирное воскресное утро. Бон-Бон, рядовой фрилансер из товарищества A.I.M (официально) и одна из верховных членов Ложи (неофициально, разумеется), нежилась в собственной мягкой постельке. Под боком синтетической лошадки ровно тому же богоугодному делу придавалась ее крылорогая флаффи по имени Принцесса, мурлыкавшая что-то вроде "Вю маматьку. Вю мяканькую клаватьку. Вю сольнисько". А из угла бубател про "Святого Великомученника Адольфа Баварского" встроенный головизор, который, в общем-то, в спальне был совершенно не нужен, но выглядел по-богатому, а иногда (как сейчас) даже создавал очень уютную атмосферу.
В дверь позвонили.
Бон-Бон не прореагировала.
В дверь снова позвонили.
Бон-Бон снова не прореагировала. Но уже гораздо злее.
В дверь позвонили в третий раз...
— Маматька, бздинь-бздинь, — ткнулась носиком в бок пони флаффи.
— Ладно, ладно, встаю, — с мученическим вздохом перекатилась за край кровати Бон-Бон, — И кого черти принесли? Если это снова сектанты, то, клянусь хвостом, они встретятся со своими богами досрочно!
В дверь позвонили в четвертый раз.
— Да чтоб вас! Иду! Иду! — зло проорала взлохмаченная пони, нацепляя махровый халат и домашние тапочки, — Даже в единственное воскресенье никакого покоя!
Выйдя из спальни и протопав в прихожую, Бон-Бон глубоко вдохнула, собирая внутреннюю силу, готовясь к неизбежной встречей с очередной порцией шибанутых верунов и неизбежным же вызовом их главного, вне зависимости от вероисповедания очередных саентологических кришнаитов, божества — Дежурного Наряда Охраны. Пони выдохнула, выпуская внутреннюю силу, и открыла заднюю дверь.
— Доброе утро, соседушка, — за дверью стояла высокая инопланетянка-"перевертыш". Флоя Ду, если Бон-Бон не изменяла память.
— Чего надо? — мрачно буркнула пони.
Сначала, когда Верховен только-только выкупил для нее домик в зараженном чужими квартале Серого Города, было весело: постные морды инопланетян, получивших земную шпионку в соседки, доставили ей немало радостных минут. Но теперь, когда и пони, и "нерожденные" привыкли друг к другу, такой нежданный визит чужой утром единственного выходного вызывал у Бон-Бон лишь лютое раздражение. Сами-то, гады инопланетные, работают по собственному календарю: шесть дней на службе и два отдыхают!
— У нас небольшая проблема с бродячим торговцем. Поможешь по-соседски? — лицо инопланетянки стало наивно-располагающим с небольшим налетом щенячей грусти. Впрочем, то, что "перевертыши" умеют манипулировать другими и при малейшей возможности это умение пускают в ход, для Бон-Бон новостью давно уже не было.
— Не за бесплатно, — мстительно улыбнулась инопланетянке кобылка.
— Сколько? — образ наивной простушки тут же исчез. Такой чужая нравилась Бон-Бон куда больше.
— Жеребца. На ночь. Вашего, — не без удовольствия отчеканила поняшка, — И без этой дури с галлюцинациями.
— Соседушка, имей совесть! — запротестовала чужая.
— Ну, совесть-то меня не поимеет. Пока. Кстати, спасибо за испорченное утро, — состроив обиженную мордочку, закрыла дверь Бон-Бон.
— Монстля — дуля, — поделилась с хозяйкой невесть как оказавшаяся у ее ног Принцесса.
За дверью раздался цокот копыт и тихое шушукание.
В дверь позвонили.
— Да? — не открывая спросила Бон-Бон.
— Соседушка, открой, — послышался из-за двери голос инопланетянки.
— А что мне за это будет? — поинтересовалась Бон-Бон.
— Жеребец будет... — тяжело вздохнули за дверью, — В счет моей очереди...
— Хм. Дай подумать... — решила поиздеваться Бон-Бон, — Пегас?
— Соседушка, ты обнаглела! Откуда я тебе пегаса возьму? Перевертыш, конечно же! — заскулила за дверью чужая.
— Ага, он меня обожрет... — решила потянуть удовольствие поняшка.
— Не издевайся! Я твоими стараниями и так еще на восьминочие шаловливка! Помоги лучше! — завозмущалась инопланетянка за дверью, — И, вообще, нельзя так над пони всего-то за одно испорченное утро издеваться!
— Ладно, ладно, иду. И вообще, склеила бы себе кого. Ты же "перевертыш"! — Бон-Бон открыла дверь, — И в чем, вообще, проблема с вашим коммивояжером?
— Достал — сил нет! Уже третью неделю к нам ходит, и ходит, и ходит — своим дешевым барахлом достает! Ни минуты в естественной форме не побыть! — пожаловалась поняшке стоящая на пороге инопланетянка, — Кстати, ты свой сад могла бы и в порядке держать. Ты же земнопони!
— От инопланетной захватчицы слышу, — в ответ проворчала Бон-Бон, потопав за превратившейся в "Спитфайр" Флоей.
В ответ чужая неопределенно фыркнула, и открыла дверь "квартир".
— А чего вы этого торгаша не шуганете, не соблазните, мозги ему, просто, не вылюбите? Вы же умеете! — продолжала ворчать Бон-Бон, топая по дому чужих мимо четверки разноцветных земных поняшек, глядящих на нее полными надежды глазами.
— Это Хартстрингс. А у этих пони с мозгами не все в порядке – сама раньше свихнешься, чем этих уболтаешь, — вздохнула "Спитфайр".
— Тоже мне "перевертыш", — фыркнула Бон-Бон, берясь за ручку парадной двери, — И где же вы такого лютого торгаша раздобыли? Единственная Хартстрингс, которая может быть в Гигаполисах это...
— Добрый день, мэм! Как вам погодка?! Жарко, не правда ли?! В такую жару легко могут отвалиться ваши прелестные обои или сломаться ножка вашего любимого стульчика! Но не переживайте! У меня как раз есть то, что вам нужно — Супер-Пупер-Мега-на-Смерть Клей 40.000! — с порога прямо в лицо поняшке выпалила владелица титанических размеров баула, одетая в желтую жилетку, темно-желтые с фиолетовой полосочкой штаны и сделанную под соломенную шляпу, — Нет? Может быть, у вас, наоборот, что-то насмерть спеклось на такой жарище? Любимый кот спутал пряжу? Не развязываются шнурки на кедах? Но и тут у меня есть решение ваших проблем! Моторизированные Самоножницы 3000 с Калькулятором и Искусственным Интеллектом!..
— Лирчик! — в ответ завопила Бон-Бон, и, ухватив торговку передними ногами, затащила в дом чужих, — Где тебя все это время вендиго носили?! И, вообще, на кого ты похожа стала?! Идем за мной!
— Боня? — ошарашенно промямлила мятная единорожка, за хвостом которой бежевый ураган уже затаскивал ее необъятный баул.
— Уф! — выдохнула Бон-Бон, выпуская из зубов клетчатую сумку, в которой было запрятано не менее трех слонов. После чего потерлась головой о шею мало что понимающей подруги.
— Эээ... А мы? — промычал кто-то из "земных" пони.
— А вы сумку постережете, — гавкнула на них Бон-Бон, а затем подтолкнула Лиру в сторону задней двери, — Нам с подругой посекретничать надо.
Лира не сопротивлялась. Так что, вскоре мурлыкающая словно кошка Бон-Бон скрылась вместо со своей добычей на заднем дворе.
— Хабалка! – в сердцах выкрикнул кто-то из инопланетян, после чего перешел на деловой тон, — Второй раз. Девочки, кто об этом Хартстоуну докладывать будет?
— Бе! Шаловливки... — высунула язык и затрясла головой Флоя, изображая свое презрение к двум земным кобылицам, что только что выпроводили ее и ее спутника.
— Ну, ты тоже любишь с другими кобылицами пошалить, — насмешливо фыркнул сопровождающий ее инопланетянин.
— Я — от недостатка стволов. А не по убеждению, — надулась изменчивая чужая, — А они от жеребца отказались!
— А разве это для тебя плохо? — снова усмехнулся ее спутник, невзначай плечом коснувшись плеча Флои, — Такой хороший вечер. Отказавшаяся от меня наша шпик. Укромная тень кустов. Твоя очередь...
— Пожалуй, ты прав, — Флоя потерлась шеей о шею спутника, попутно стараясь зубами поймать слишком высоко расположенное для нее ухо жеребца, — Шаловливкам шаловливкино, а мне мое...
Садюшка "Добрые Самаритяне", в которой мрак (18+)
Halt! Это глава, по факту, принадлежит не к брони-творчеству, а к флаффи-фендому. Так что, вступая сюда, вы действуете на свой страх и риск. Если же вы, все таки считаете себя достаточно бесстрашным и небрезгливым, то рекомендую сначала дочитать "Заметки" до конца.
История: Как, откуда и куда пошло флаффи-сообщество.
Некогда это была боковая ветвь темных паладинов брони-движения, появившаяся из блога Флаффи Паф — ребята развлекались расчлененкой и прочей гурятиной. Что, впрочем, не ново. А вот дальше кому-то стрельнула под хвост идея разбавить обыденную резьбу бензопилой толикой философии типа «чего стоит добро, если за него не нужно платить?». Так и появились флаффи — говорящие хомяки-мутанты, пародирующие всеми нами любимых пони, но, увы, представляющие из себя лишь безмозглые излучатели халявных любви и няшности (либо, адова п*здеца, если остались без направляющей хозяйской хворостины). В общем-то, на этом моменте флаффиколюбов и поперли из темных паладильников. Бо уж очень неудобоваримая смесь получалась из флаффячьих няшности, инфляции всего хорошего, что флаффи давали и получали абсолютно нахаляву, разухабистой садюшко-убивалки и того, что, в полном согласии со своей природой «обесцененного добра», флаффики запросто переплевывали по жестокости коллег-садистов. На этом флаффи-движение окончательно (но не без периода ностальгии) откололось от общего массива темного брони-паладинства, и поплыло в самостоятельное плавание, на текущий момент времени создавая садистский контент, никак не связанный с Mlp.Флаффи – искусственно созданный пониобразный хомякоид. Маленькое пушистое бестолковое нечто, лопочущее что-то невразумительное, но крайне умильное, и топотящее по полу своими коротенькими ножками с кожистыми копытцами-сердечками. Крайне важным является расхождение между внешним видом и внутренним содержанием флаффи. Не смотря на свою уня-няшную внешность, флаффик по-прежнему остается животным для себя. Что, при соответствующем знакомстве, должно вызывать у несведущего человека изрядный диссонанс: зверек с внешностью мягкой игрушки преследует свои и только свои интересы, а вовсе не интересы хозяина. Помножьте это на невеликие мозги флаффи, «помогающие» ему находить на свою жопу приключения и/или создавать проблемы хозяину буквально на ровном месте.
Если вы еще не развернулись кругом и не припустили во весь дух, то вот вам размеры флаффика к поняхе)
— Гвупые бовсие фваффи, уфодите! Это зимвя вумника типель! – на зеленой лужайки образовалось нечто мелкое, пушистое и достаточно грязное.
— Чего?.. – от удивления Бон-Бон даже привстала с пляжной лежанки, на которой только что релаксировала в столь редкое нынче спокойное воскресенье.
— Новий двух? Вю двусей! – отвлеклась от рисования каракулей любимица двух пони, живущих тут – крылорогая флаффи по кличке Принцесса.
— Вроде бы, флаффик, — склонила голову набок Лира, оторвавшись от бессмысленной, с точки зрения Бон-Бон, помощи Принцессе, — Стада не вижу. Может, сбежал у кого?
— Лира, у кого тут можно сбежать? В этом районе из землян только мы и Смиты. А у Смитов две собаки с меня ростом, — Бон-Бон неодобрительно покосилась на подругу: иногда Лира была несносно мечтательной и совершенно непрактичной пони, — А как чу…
— Уфодите! – снова взвизгнул пуховой шарик, и, насупившись, пошел на аквамариновую поняшку, выставив перед собой карикатурную пародию на единорожий рог.
— Бон, а, может, давай его поймаем и объявление дадим? Не похож он на дикого, — Лира хвостом спрятала испугавшуюся напора пришельца Принцессу.
— Никакой ловли! Оно же нам весь двор уделает! – Бон-Бон нехотя поднялась с лежанки, — Ты пока это отвлеки, а я схожу вызову охрану. Раз они животное пропустили, то вот пусть сами с ним и возятся!
— Это он, — хихикнула Лира, — Разве не видно?
— Уфодите, бовсие гвупые фваффи! Иви бувут бобоськи! – опять пискнул пушистый шар, не прекращая своего "грозного" движения к пони.
— Что у вас происходит, соседушки? – над живой изгородью появилась голова чужой — перевертыша-"нерожденной" Флои Ду.
— "И что они вечно оказываются тут как тут, как что-то случается? " — раздраженно подумала Бон-Бон, созерцая черную голову высокой инопланетянки, — "Может быть, это она этот куль с говном нам во двор подкинула?"
— Флаффи! – взгляд чужой упал на пухового пришельца, и ее лицо тут же перекосило. Как, впрочем, почти всегда бывало у "нерожденных" при встрече с дальней, мелкой и, чего уж скрывать, порой изрядно раздражающей родней самих поняшек. Хотя, Принцессу они, почему-то, терпели. Может быть, не хотели ссориться с Бон-Бон?
— Монстля! – вскрик инопланетянки испугал пушистого вторженца настолько, что тот дал стрекоча как раз под лежанку бежевой пони, — Монстля, ни кусяй вумника! Вумник ни няма! Хуу!.. Хуу!..
— Слетаю за сачком. Никуда не уходите, — твердо сказала изменчивая чужая, и скрылась за живой изгородью.
— Слетает она… — пожаловалась подружке Бон-Бон, после чего направилась в дом, — Схожу, позвоню охране. Пригляди пока за лужайкой.
— Да без проблем, Бон! – весело откликнулась аквамариновая пони, из-за хвоста которой уже с любопытством выглядывала Принцесса.
Инопланетянка исчезла, Бон-Бон удалилась, и Лира осталась один на один с мелким пришельцем. Первые полминуты она с любопытством разглядывала последнего. Но флаффик лишь дрожал меховым комочком под лежанкой. Так что, вскоре пони потеряла интерес к "вумнику", и снова принялась за игры с Принцессой, которую, похоже, пассивность сородича тоже разочаровала.
— Пафнет подвуфками, — поначалу Лира даже и не поняла, что происходит, но кто-то стоял на ее хвосте и неумело пытался добраться до поняшкиной петельки.
— Бовсая фваффи бувет спесиавьной подвуфкой вумника, — в лицо обернувшейся Лире безапелляционно заявил флафик, до этого настойчиво пытавшийся прорваться сквозь хвост к сокровенному поняшкиному местечку.
— Ты, что, опонел, извращенец мелкий?!! – единорожка как пружина вскочила на две ноги, и прикрылась хвостиком, схватив его передними ногами (благо, силы кинетических полей на это хватало). Флаффик же, понятное дело, с хвоста тут же слетел и, перекувырнувшись через голову, растянулся на траве, выдав очередную порцию хныча. Впрочем, нытье вторженца на этот раз не было долгим.
— Вумник нихосеть бовсюю спесиавьнювю подвуфку! Бовсая фваффип пвохая! Вумник дасть пвохой фваффи пвостикаки! – с этими словами пришедший в себя мелкий наглец развернулся к Лире задом и, предварительно вздернув хвост, обдал ее тугой струей жидкого, кхм, говна. Единорожка от происходящего просто оторопела, а потому продолжала стоять на двух ногах, удивленно лупая глазами.
— Вумник хосеть спесиавние обнимаськи. Вумник полусить спесиавние обнимаськи, — засранец решительно потопал к не меньше Лиры обалдевшей Принцессе.
Вот это-то изумление домашнюю любимицу двух поняшек и подвело: пришлый говнюк за пару секунд сблизился с крылорогой флаффи, и тут же дал той ногой по носу.
— Бовьня! За сто бобоськи?! – расхныкалась Принцесса, прикрыв мордочку передними ножками. Но на этом ее страдания не закончились – к невольно откляченному заду домашней флаффи незамедлительно пристроился незваный гость.
— Енф! Енф! Енф! – челюсть у Лиры отпала, когда она увидела, зачем флаффик пришел в их двор. Но, увы, способность прекратить безобразие к кобылке не вернулась – в голове крутилась лишь одна мысль: "Это сон!.."
— Бовьня! Осень бовьня! Маматька, помови! – верещала Принцесса.
— Енф! Енф! Енф! – довольно вторил ей флаффик, продолжая двигать задом.
— Холосо! – на этом слове мелкий меховой насильник взлетел в воздух, оросив шерстку зареванной Принцессы тонкой белой струей. Но взлетел он не сам – вокруг флафика светилось ядовито-фиолетовое кинетическое поле, слишком большое и яркое для обычной синтетической пони…
- Пошло отсюда, мразь! – под зад "вумнику" ударила длинная черная нога, там и тут украшенная небольшими сквозными дырочками.
— Ахууууу!.. Бо-боськи!.. – ракетой улетел куда-то в живую изгородь флаффик.
— Что за мерзкие паразиты! Так поступать с сородичами!.. – раздался рядом кобылий голос, а хнычащее тельце Принцессы окутало кинетическое поле цвета морской волны, принявшись вычищать домашнюю любимицу от следов только что произошедшего кошмара.
— Зато, Создателю они нравятся. Он же любит все, что доведено до абсурда, — вздохнул голос, явно принадлежащий жеребцу, а Лиру окутало кинетическое поле того же цвета, что недавно позволило "вумнику" познать "радость" полета, и принялось отчищять поняшку от последствий флафьего залпа. Последнее, правда, получалось не очень: жидкая вонючая мерзость отлично впиталась в ткань юбки и шерстку пони.
Единорожка выдохнула, и, пока еще неуверенно, опустилась на все четыре копыта. Кажется, все же это был не сон… Тем более, что в лириных снах, обычно, отсутствовали такие персонажи как Флоя Ду, пытающаяся привести в порядок плачущую Принцессу, жеребец-инопланетянин разновидности "перевертыш" и брошенный сачок большого размера непонятно-на-кого.
— Я вызвала охрану. Через пять минут эти лентяи явя… Что тут произошло? – и в этот момент на сцене появилась Бон-Бон.
— Флаффи пыталось насиловать твою зверушку, но Думсдей отправил это в полет, — прояснила ситуацию земной поняшке Флоя, после чего добавила, — Соседушка, когда все утрясется, сполосни хорошенько Лиру – воняет.
— Таааак… А с Лирой что случилось?! — начала закипать Бон-Бон.
— Флаффи обосрало, — лаконично пояснил незнакомый инопланетянин (видимо только недавно прибыл на Землю).
— Испортить мой единственный выходной!.. Изгадить мою лужайку!.. Снасильничать мою аликорну!.. Обосрать мою подругу!.. Где этот урод?!! Я вырву ему глаза и съем сердце!!! – взорвалась бежевая поняшка.
— Где-то в кустах… Сейчас поймаю… — перевертыш закончил бесполезную чистку лириной шерстки, и широкими шагами двинулся вдоль живой изгороди.
— Вот оно! В кустах застряло. Ловить? – через пару секунд раздалось со стороны пришельца.
— Не надо. Так прибью, — зло прошипела Бон-Бон, шаря ногой по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого.
— Ма’эм, вызывали? – как раз в это время в калитке появились два шкафа в форме – пара "волков"-охранников, вот уже второй год оберегающих покой этого (отнюдь не самого беспокойного) квартала.
— А вот и вы, пидарасы! Где вас Дискорд носит?! – гнев Бон-Бон переключился с флафика на ЧОПовцев.
— Ма’эм, мы прибыли так быстро, как это возможно, — примирительным тоном начал один из "волков", — Я вас уверяю, никто из натуралов не смог бы прийти быстрее нас.
— Натуралов?! Вы пидарасы в плохом смысле! – взорвалась бежевая поняшка, — Как этот паразит забрался на мой участок?! За что я вам деньги плачу?!
— Э, кхм, это ваши соседи, ма’эм, — оба "волка" замялись, явно не желая ссориться ни с пришельцами, ни с земными кобылками. И те, и те частенько подкидывали обоим охранникам мелкие поручения за не такие уж мелкие чаевые. Но и те, и те могли создать кучу неприятностей (особенно Флоя и Бон-Бон).
— Да не они, остолопы! Вас, фуррсьюты штопанные, вообще, надо на роботов заменить – у них и то мозгов больше! – продолжала выплескивать свое раздражение на "волков" Бон-Бон.
— Соседушка, может быть, хватит уже гнобить наших защитников? – ласковой кошкой, как это прекрасно умеют инопланетяне-"перевертыши" (они много чего умеют, когда ИМ надо), втекла между защитничками и рассерженной поняшкой Флоя. После чего с самой располагающей улыбкой обратилась к ЧОПовцам, — Мужчины, нас, слабых кобылок, обидел вот этот бродячий зверь, что застрял в кустах. Он нас напугал и испачкал! Помогите, пожалуйста.
— Всегда готовы, ма’эм! Это наша работа! – оба мохнатых дуболома молодцевато повели плечами.
— Что бы мы без вас делали, — под неодобрительный взгляд Бон-Бон и насмешливый жеребца-чужого, игриво хихикнула Флоя. После чего подсветила телекинезом торчащую из живой изгороди задницу флаффика, — Уберите это, пожалуйста.
— Вя!!! Зюсие бо-боськи!!! – заверещал флаффик, задрыгав задними ножками и тут же еще немного обделавшись (и откуда взялось?), — Спесиавние сялики бобоськи!!! Зя сто бо-боськи?!! Вумник халосий!
— По-моему, это уже не специальные шарики, а специальные блинчики, — поделился один из "волков" с товарищем, потянувшимся было вытащить приблуду из кустов, но быстро отдернувшим руку, дабы не быть обосранным, — Наверное, у него еще и таз сломан. Интересно, кто его так приложил?
— Я, — подал голос инопланетянин, — Жалею только о том, что не залягнул с двух задних. А то этот эгоист слишком легко отделался.
— Ну, не знаю, не знаю… Только не обосрись! – "волк" снова запустил руку под флаффика, — Девочкой животинку сделали, кости переломали, в кусты запульнули…
— Его на сковородке зажарить надо! – возмутилась примиренческим речам ЧОПовца Бон-Бон, — Он нас с Лирой обидел и с нашей Принцессой такое сделал!..
— Вяяяяяяя!!!! – прервал кровожадную поняшку флаффик, которого "волк" одним рывком выдернул из изгороди, оставив в оной преизрядные клочки белого пуха, — Бо-боськи!!! Засем твавка девает вумнику бо-боськи?! Пвохая твавка! Вумник дасть пвохой твавке пвостикаки!
— Да, еж же твою меть!!! – "волк" моментально вытянул руки с флаффиком перед собой. Но пушистый был непрост – вместо струи жидкого говна он пустил звонкого петуха, обдав охранника как из пульверизатора.
— На, конопатый, — хохотнул второй "волк", передавая пострадавшему извлеченную из кармана униформы пачку влажных салфеток, — А этого давай мне.
"Разукрашенный" охранник передал мохнатую добычу в лапы напарнику, а сам принялся вытирать с шерсти и формы последствия флаффячьих "прости-как". Жеребец-инопланетянин, со словами "Флоя, паразит пойман. Я полетел.", под шумок смылся, захватив с собой пролежавший без дела сачок. Бон-Бон, с видом "Дайте мне его! Дайте мне его! (Но меня к нему не отпускайте!)", сопела рядом с Лирой. А изменчивая инопланетянка ворковала что-то лестное охранникам с флаффи-безопасного расстояния.
— Ху! Хуу!! Засем попоська ввельх? Вумник ни нля! Гвупие носьки, вевните попоську внись! – запричитал флаффик, когда "волк" из любопытства перевернул его вверх ногами, — Вя! Бо-боськи! Гвупий монстля, пусьти вумнисю! А то вумнися сдевает теве весьние засипаськи!
— Не, а везучий шкет, — восхитился ЧОПовец, ощупывая круп флаффика, — Яйца всмятку, в куст как влитой вошел, а кость хоть бы одна сломана! С серебряной ложкой в зубах родился, не иначе.
— Дайте мне его, и он с осиновым колом в заду сдохнет! – прикрикнула на "волков" Бон-Бон. Впрочем, все присутствующие понимали, что поняшка уже остыла, и этот выпад был посвящен лишь сохранению лица.
— И что теперь с ним делать? – осведомился у товарища второй "волк", только закончивший приводить себя в порядок.
— Не знаю, — честно признался первый, — А что жильцы скажут? Может, кто его взять хочет?
— Может быть, мистер Смит? Мясник и Душегуб будут рады новому другу, — елейным голосом проворковала Флоя.
— Новий двуг? Вумник лю нових двюсей. Вумник дасть новим двюсьям спесиавьние обнимаськи. Люсие спесиавьние обнимаськи! Енф-енф-енф! – попытался задвигать попкой флаффик.
— Новий двуг? Новый корм — так правильнее! – мстительно ухмыльнулась Бон-Бон.
— А-кхм, — подала голос до сих пор молчавшая Лира, — Мистер Вольфганг, мистер Максимилиан, пожалуйста, пробейте этого флаффика по поиску пропавших животных. Он, хоть и сделал мне и Принцессе много плохого, но он же потерялся! Он напуган и растерян, потому так и поступил. А еще, по нему, наверняка, скучает его семья.
— Так и сделаем, ма’эм, — козырнул аквамариновой единорожке ЧОПовский "волк", и, подхватив флаффика под грудь, вместе с напарником двинулся к калитке.
— И чтобы больше ни одного такого паразите на моем участке, паразиты мохнатые! – донесся им в спину выкрик Бон-Бон.
— Как думаешь, что там такого этот малец у пони натворил? – задал вопрос один "волк" другому, когда оба свернули на аллею, ведущую к сторожке.
— А ты как думаешь, Макс? Смотри, он уже без яиц, а все как воздух жопой месит, — "волк" поднял над головой руку с висящим на ней флаффиком: "Енф! Енф! Енф!" — пуховой зверек пытался сношать пустоту.
— Тапочки он им, что ли, попортил? – удивился волк по имени Макс, но, глядя на хитро прищурившегося напарника, с удивлением добавил, — Самих?!! Да, нет, это глупость. Все равно, что нас с тобой такса против воли вылюбит. Это даже звучит несерьезно.
— Ха-ха! Самих бы они, две лесбиянки, наверное, и не против, — хохотнул "волк", — Только я краем глаза заметил, что у них свой флаффик чуть помятый. А ты же знаешь, как бежевая стерва по своей животинке с ума сходит?
— Дааа… За свою "Принцессу" она горло перережет – глазом не моргнет, — протянул Макс. После чего добавил, — А черные-то его тогда за что невзлюбили? По-моему, они со своей соседкой не в лучших отношениях.
— А хрен их знает. Они, вообще, странные. Нигде таких больше не видел. Да и, вообще, чутье у них какое-то сверхестественное… Дверь открой – у меня герой-любовник на руке висит, — понукнул товарища "волк".
Макс, не отстегивая от униформы, придвинул свой бейдж к глазку сенсора – тот мигнул, и дверь открылась. Оба охранника вошли в сторожку.
Первым делом один из них, тот что нес на руке пушистую добычу, выцепил из башенки пластиковых контейнеров для всякой всячины один, и, поставив сей нехитрый девайс на рабочий стол, ссадил в него флаффика. Зверек, конечно же, не оставил это без внимания, разразившись длинной тирадой о "бо-боськах", "спесиавьних сяликах", "ху-ху" и "нивто вумнисю ни вюбить".
— Так, и кто ты у нас такой? – пока Макс раскочегаривал служебный компьютер, его коллега пикнул портативным сканером по шее флаффика.
— Стё такоё? Пип? Папаська купив вумнисе новий енфи-катвись? – оживился пушистый гость, — Вумник вюбит чивпи-катвиси! Енф-енф-енф!..
— Знаешь, Макс, по-моему, у нас сканер сломался, — задумчиво сообщил "волк" другу.
— С чего ты это взял? – не отрываясь от компьютера, спросил Макс.
— Да прибор мне тут написал, что это домашний флаффи и выдал его регистрационный номер… — хмыкнул "волк".
— И что в этом такого необычного, Вольф? – Макс наконец-то вышел в сеть, а потому теперь смог развернуться на стуле и посмотреть, что там такого интересного произошло со сканером.
— …а он без яиц нам контейнер оплодотворить пытается. Может быть, это, вообще, секс-робот такой? – "волк" с подозрением рассматривал задержанного нарушителя, который в это время обнюхивал стены импровизированной камеры и, подергивая от нетерпения задом, что-то бубнил себе под нос, из чего можно было разобрать лишь то, что флаффик ищет какое-то "енфи-мависи".
— Ну, сейчас это и узнаем. Диктуй номер, — Макс развернулся обратно к компьютеру, и изготовился вбить в поисковик коммуникационный номер хозяина биоигрушки.
Спустя несколько минут ожидания иконка вызова сменилась на экране окном связи, в котором отображалось угловатое лицо молодой "птички" (судя по мужеподобным чертам, генофрика, а не синтета).
— Да? – недружелюбно спросила "птица", мрачно разглядывая форму ЧОПовцев. За головой собеседницы маячили повешенные на стену анархистский флаг и импульсная винтовка гражданского образца, подчеркивающие плоскую грудь владелицы. Последняя была прикрыта черным топиком с черепами — довольно убогое зрелище на фоне лазурных перьев и накачанного торса.
— Добрый день, ма’эм. Вас беспокоит ЧОП "Пики Дарийские". Мы насчет вашей пропажи… — как можно более миролюбивым тоном начал Макс.
— Да? И что вы на этот раз, шавки правительственные, у меня сперли? – распушила перья "птица", явно принявшись мысленно накручивать себя.
— Кхм, ма’эм, мы частное предприятие… — попытался было замять разгоравшийся на пустом месте конфликт Макс.
— Вы, упыри, все одним миром мазаны! Думаете, я не знаю, что вы все там друг с другом в сговоре?! Народ не обманешь!.. – вскочила со стула собеседница, невольно продемонстрировав камере накачанный пресс и пирсинг в пупке в виде все того же анархистского знака.
— Маматька! Впаси вумнисю! Пвохие мунсты девави вумнисе босюсие бо-боськи! – внезапно прервал спич доморощенной революционерки флаффик, которого Вольф, держа за шкирку, поднес к экрану компьютера.
— Криии!! – испуганно полувзвизгнула "птица", разом забыв о своем бунтарском настрое, — Откуда у вас этот мешок говна?!
— Его отдали нам жильцы, на чей участок он проник и устроил беспорядок, — сделал постную морду Вольф, тем изрядно перепугав "бунтарку против системы".
— Не беспокойтесь, ма’эм, никто из жильцов не собирается подавать в суд, — решил сгладить ситуацию Макс, — Нам передали это животное для того, чтобы мы вернули его законному владельцу.
— Тогда прибейте его. Плачу по три сотни на нос, — обратно села на стул "птица".
— Ма’эм?.. – искренне удивились оба "волка".
— Что "ма’эм"? – снова взвилась "птица". Но тут же осела обратно на стул, и, обхватив голову руками, расплакалась, — Знаете, как он меня достал? Мне сказали, что флаффи скрасит мне жизнь, раз я такая ненормальная, что от меня даже товарищи по движухе бегут… А я, дурра, и поверила!
— Ма’эм? – неуверенно спросил Макс.
— А этот мешок говна все перееб, все засрал, до чего смог добраться… У него никакой благодарности, только "хочу! ", — продолжала жаловаться "птица", — Я ему и игрушки покупала, и чем только ни кормила, и играла с ним, и с самкой сводила, и даже эти мерзкие "енфи-катриджи" этому уроду покупала… Но нет! Ни разу "спасибо" не услышала! Только все больше "гвупая маматька, дяй! "… Мразотная скотина!
— Хм… — заинтересованно хмыкнул Макс.
На "птицу" этот нехитрый прием произвел сильное впечатление – словесный поток не прервался.
— Маматька, впаси вумнисю! Сейсясьзе! – флаффику, видимо, надоело болтаться в лапе "волка". К тому же, в речи "птицы" проскочило знакомое слово, — Вумнися хосеть спесиавние обнимаси! Хде енфи-катьвись?! Дяй енфи-мавися!
Ни синтеты, ни генофрик на требования флаффика не прореагировали. "Птица" продолжала жаловаться "волкам" на свою, не отличающуюся нормальностью, жизнь. Макс периодически профессионально кивал этим излияниям и задавал ничего не значащие вопросы, которым учат в академии. А Вольф с интересом разглядывал оружие, висящее на стене собеседницы.
Зверьку такое безразличие не понравилось, и он, разразившись очередной порцией требований, задергался в руке ЧОПовца. Зря. Шкурка флаффика в пальцах Вольфа перекрутилась, заставив биоигрушку издать пронзительное "Скриии!!!" — потерявший бдительность "волк" от неожиданности разжал пальцы, и…
— Ииии!!! Хлоп! Вяяяяяя!!!!!! Спесиавьние сялики!!!!! Босюсие бо-боськи!!!!! – флаффик весело ухнул вниз, к гостеприимной и твердой столешнице, приземлившись, в итоге, на задницу и то, что еще осталось от его яиц.
— Ик! – "птица" по ту сторону экрана аж икнула от пронзительного и неожиданного визга зверька. "Волки" же позажимали ладонями уши – столь высокий звук доставлял им нешуточный дискомфорт.
— Хуу-ху-ху! Спесиавьние сялики бо-боси! Маматька, впаси вумнисю! Дяй обнимаси, стоби спесиавьние сялики стави лусе! – продолжал выть флафик, валяясь на боку и прижимая передние ножки к промежности.
— Так, по три сотни на нос, и чтобы к вечеру черти этому мешку говна лоток меняли, — сцена, разыгравшаяся в сторожке ЧОПовцев, вывела "птицу" из плаксивого настроения. Теперь она подобралась и с экрана сверлила Макса глазами.
— Ну, ма’эм, все совершают ошибки. Заберите вашего питомца назад, поработайте с ним, повоспитывайте… — попробовал направить ситуацию в другое русло Макс, кулаком массируя левое ухо.
— По пять сотен на нос, вымогатели, — "птица" скрестила руки под грудью и качнулась к экрану (от чего ее плоский бюст особо пышнее выглядеть не стал).
— По рукам! – опередив Макса, загородил экран улыбающейся мордой Вольф, — Сейчас мы перешлем вам форму разрешения на уничтожение имущества.
— Тысяча как с куста! Отличный денек, а, Макс? – на пассажирском месте Вольф все еще любовался отчетом о последнем пополнение банковского счета.
— Поверить не могу, что ты подписал нас в палачи! – настроение Макса, ведшего общий автомобиль "волков", было препаршивейшим, — В какую клинику поедем?
— Зачем нам клиника? В клиниках любят деньги. А я знаю один хороший переулок… — игриво приобнял Макса Вольф.
— Сам его убивать будешь! – зло зарычал на него Макс.
— Макс, ты чего? Да не пострадает этот флаффи! Это "вин-вин-вин"-сделка! – испуганно отдернул руку Вольф.
— Что ты имеешь в виду, болтун? – снова прорычал в ответ Макс.
— Ну, птичка же не будет ездить проверять: Не бегает ли еще ее питомец по Серому Городу? Она думает, что мы ему шею свернули – это ее "вин", — принялся виновато крутить пальцами фигуры Вольф, — А я вместо этого высажу флаффика в одном переулке, где видел его сородичей. Это его "вин". И мы при деньгах – это наш "вин".
— Ну, ты и серый лис! – напряжение спало с Макса: злой оскал исчез, шерсть на загривке улеглась, уши снова приподнялись над головой и на губах заиграла неуверенная улыбка, — Куда ехать?
Все время поездки "вумник" провел в багажнике, сетуя на жизнь и уговаривая "врум-врум-монстлю" его отпустить. В целом, флаффику было не очень весело: его швыряло по пластиковому ящику, куда его посадил Вольф, воняло смазкой, чем-то шумело, да, вдобавок, тут еще и было темно. Но куда менее весело ему стало тогда, когда машина серой парочки остановилась, и крышка багажника откинулась, ослепляя просидевшего в темноте зверька красноватым светом солнца, заходящего за бесконечные здания Серого Города. Пискнув "Гвазьки зесся! Ни бибизяй вумнисю!", виновник остановки сжался в меховой комочек, и зажмурился от страха.
Это было на руку Вольфу, который вынул из багажника пластиковую тару вместе с пушистым пассажиром, и понес в переулок, у которого остановилась машина. Из переулка несло вовсе не розами. Впрочем, "волк" надолго задерживаться там не собирался. Войдя под сень старых бетонных стен, он перекатил флаффика из ящика на землю, развернул и оставил рядом с ним энергетический батончик. После чего зашвырнул пластиковую тару в прочие горы мусора, высившиеся тут (видимо, жильцы были сторонниками новомодной "мусорной забастовки", и за вывоз отходов не платили из принципа), и бегом удалился, спасая свой чувствительный нос от местных "ароматов".
Спустя несколько минут после исчезновения двуного синтета ранее беззвучный переулок ожил. Сначала, подобно полицейскому роботу-разведчику после только что закончившейся перестрелки, на завалах мусора появился крупный коричневый флаффи, в напряженной позе осматривающий переулок. Закончив рекогносцировку и убедившись, что опасность миновала к своему зубастому любовнику, зверек издал писклявый крик "Монстфа уфоф!". За этим, сопровождаясь нарочито грозным пыхтением, последовало появление еще трех крупных представителей флаффячьего племени: пыльно-желтого рогатого зверька в сопровождении темно-красного и пыльно-зеленого товарищей, ведущих себя будто секьюрити большой корпоративной шишки. Пыльно-желтый флаффик, проверяя слова коричневого, снова оглядел переулок, и через несколько секунд постановил: "На фимве фумника монстфаф неть! Фимвя, выфодите! "
Слова рогатого зверька сработали подобно некоему волшебному выключателю: из старых рециклопластиковых коробок послышалось шебуршание и тоненькие голоски, невнятно делящиеся чем-то друг с другом. Вскоре показались и сами их обладатели. Это были разноцветные пушистые животные небольших размеров, радостно галдящие и восхищающиеся "фумником" и "кфепыфами". Вместе с ними непрочные убежища покинули и существа поменьше (по всей видимости, детеныши), тут же с веселым писком прыснувшие по сторонам, играя и резвясь. Что заставило больших зверьков прекратить свой галдеж, и, с причитаниями "Куфа, мафыф? Мамафка пфифмотфит ся мафыфом!", приняться за сбор и организацию разбежавшихся.
В это время вокруг незваного гостя переулка происходили другие события. А именно, его окружила четверка крупных флаффи, что первыми выбрались из убежищ после ухода Вольфа.
— Эта фимвя фумника! Эта фтада фумника! А ти фто?! – надул щечки перед пришельцем желтый флаффик.
Тот ничего не ответил – лишь вновь зажмурил глазки. Видеть других взрослых самцов-флаффи (тем более, столь серьезно настроенных) ему еще не доводилось.
— Отфефяй, кафа тефе фумник пфедьяфы кидаеф! – потеряв терпение, подскочил к кучке меха темно-красный зверек и ударил ее ножкой.
— Вя! – обиженно вякнула кучка. Но возмущаться (как это обычно делают биоигрушки) не стала – страх перевесил природную болтливость.
— Фумник, эта дуфной ффафи, — поделился с рогатым сородичем пыльно-зеленый флаффик, — Дафай сдефаем еву вефние спатьки. Буфет мново фкуфных нями.
— Кфепыф гфупенький, — покровительственно посмотрел на него рогатый флаффик. После чего скомандовал, — Сефененький кфепыф, девьфи нофку тюфова ффафи! Квафненький кфепыф, девьфи дфугуву нофку тюфова ффафи! Кака-кфепыф, пофмотви эта маффик иви дефоська!
Слова рогатого зверька моментально оживили его товарищей. Синий и красный флаффики зубами за лапки развернули пушистый комок, ответивший на это лишь жалким хнычем, и всем весом навалились на его конечности. Коричневый же в это время деловито изучал пришельца с той стороны, где располагался его хвост.
— Эта маффик! Товка, фумник, у нефо спефиафнивие фавики топи-топи! – через несколько секунд отчитался коричневый.
— Хавясо, — удовлетворенно, почти как кот после чашки сметаны, мурлыкнул рогатый зверек, — Квафненький кфепыф, отнефи нями монстфы в дёмик нями. Сефененький кфепыф, девьфи тюфова ффафи квепка! Кака-кфепыф, спефиафнивие фавики тюфова ффафи тепеф нями. Отнефи нями тюфова ффафи в дёмик нями.
— Скриииии!!!!!! – истошный визг гостя заставил самок и их выводки попрятаться по коробкам. Вскоре он сменился хныканьем и жалобами на "Зюсие бо-боськи!".
Мимо снова свернувшегося в меховой комок плачущего гостя прошествовали красный и коричневый флаффи. В зуба первого был энергетический батончик, оставленный Вольфом. Изо рта второго же свисал дряблый замызганный мешочек, бывший явно животного происхождения.
— Фкуфные нями, — сглатывая слюну, проводил глазами фуражиров зеленый пушистик, — Ех! Ефе би енфи-мавифа… Фумник, мофня кфепыф пофдеф ф набев на гвупыв ффафи? Кфепыф укфадет ву ниф вусево енфи-мавыфа! Бувет фкуфный нями двя фумника!
— Нифся, — желтый собеседник легонько стукнул зеленого по голове.
— Ху-ху! Кфепыф такь фосет енфи!.. Но кфепыф такь боифся кфепыфей фумника!.. – швыркнул носом "кфепыф".
Впрочем, на рогатого флаффика это впечатления не произвело. Он дожидался чего-то своего.
— Сефененький кфепыф, сдефай пвосыпафки тюфову ффафи, — скомандовал рогатый, когда к месту действия подтянулись красный и коричневый фуражиры.
— Тюфой ффафи, пвосыпафся! – принялся пинать меховой комок зеленый.
— Вя! Бовня! За стё бо-боськи! – завизжал аки резаный поросенок пришелец (один удар миновал защиту из передних лапок и пришелся как раз на свежую рану).
— Тюфой ффафи пвоснувся, — резюмировал желтый вожак, — Квафненький кфепыф, кака-кфепыф, пофтафьте тюфофа ффафи ня нофки.
Приказ был моментально исполнен: сначала пришелец с двух сторон получил под дых (дабы не дергался), а потом зубами за уши был поставлен в более или менее четвероногую позу. Все это время он отчаянно кричал, перечисляя пострадавшие части тела.
— Стфяфствюй, дфух, — невероятно напыщенно обратился к избитому (и предусмотрительно зажатому между двумя "кфепыфами") пришельцу рогатый флаффик, — Ти тепеф дфух фумника! Ти тепеф дфух кфепыфей фумника! Ти тепеф буфеф фить на фимфе фумника! Ти тепеф бувефь искафь нями двя фтада фумника! Ти тепеф бувеф тифтить попоську фумника! Ти тепеф бувеф попоской дефать спефиафьние обнимафи кфепыфам фумника! Фумник фсе скасаф! Уфа! Енфи-дфух! Уфа!
— Уфа! Уфа! Енфи-дфух – люфый дфух! – радостно заголосили зеленый и красный зверьки.
— Фумник, кфепыф мофет дефать спефиафьние обнимафи енфи-двуху? Пфафда? – с подозрение спросил у желтого флаффика коричневый, видимо, не столь легковерный.
— Пфафда! Сифите па пфафде! – желтый покровительственно потрепал лапкой загривок коричневого, после чего набрал в легкие побольше воздуха и пискляво гаркнул, — Фуфайте, ффафи! Снясява спефиафьние обнимафи енфи-дфуху дефает кака-кфепыф, Патём спефиафьние обнимафи енфи-дфуху дефает квафненький кфепыф. Патём спефиафьние обнимафи енфи-дфуху дефает сефененький кфепыф. Фумник такь скасяф!
— Уфа! Уфа! Уфа! Фумник сямий фумний! – радостно проорали над успевшим обмочиться гостем "кфепыфы". После чего занялись делом.
— Чирп! Мафысю бофьня! – горестно пискнул пуховой шарик, болтающийся в остром "птичьем" клюве, — Мафысь фосеть к мамафке… Пип!
Обладатель клюва упаднеческих настроений детеныша флаффи не разделял. На душе у молодого фуззи (небольшого синтетического грифончика, что поступили в продажу вскоре за своими коммерчески успешными собратьями-флаффи) было светло и празднично. Фуззи не знал, чем так понравился "кфепыфам" из переулка тот пришлый флаффик, но они толклись около него весь вечер. Так что, увести одного жирненького детеныша из неохраняемого стада ловкому хищнику ничего не стоило. Сегодня он будет пировать нежной парной флаффятинкой. Конечно, предварительно хорошенько поиграв с мягким вкусным комочком в веселую игру "Цапь-цаляпь", в которой флаффи были очень хороши. Ведь, в отличие от безмолвных объедков или тупоголовых мышей, они весело визжали, забавно бегали на своих коротеньких ножках и смешно молили о невозможной пощаде. В общем, пернатая химера рассчитывала весело и вкусно провести вечер.
— Чирп! Темнё! Мафысю стфяфно! – снова запричитал меховой зверек, когда фуззи скользнул под крышу, в свое логово.
Теперь грифончик был дома и мог расслабиться: тут на его добычу не позарятся ни мяу-охотники, ни сородичи-фуззи. Так что, пройдя еще немного и добравшись почти до самого своего гнездышка, выложенного обрывками старого рециклопластика и собственным пухом, маленький хищник аккуратно опустил добычу на пол.
— Фтё? Семевька? Мафысь убисяв от тивикь-монстфы! Мафысь сямий фумний мафысь фсевдя! – обрадовался пушистый зверек, для чьих глазок, в отличие от чувствительных глаз фуззи, темнота была непреодолимой пеленой неведения. Впрочем, радость юного зверька была недолгой, — Мамафка! Мамафка, мафысю темнё! Мамафка?! Хде мамафка?! Пип!
Грифончику надоело ждать: его добыча без всякой пользы испуганно разглагольствовала на одном месте, а химере хотелось играть. Так что, фуззи легонько подпхнул когтистой лапой флаффика под зад. Что вызвало море писка и хаотичные метания зверька по темному логову. Это-то охотнику и нужно было – грифончик прыгнул наперерез убегающей добыче, и ударил ее лапой, меняя направление движения флаффика и исторгая из его ротика еще одну порцию "Пип!" и "Чирп!". Этим вечером жилище фуззи слышало их еще много — пушистая химера легла спать сытой и довольной.