Сделка
Глава 09: Рубиновое пламя
Лето кончилось неожиданно, будто уйдя раньше срока по-английски, не попрощавшись. Кабэдж едва не упустил момент, когда утром надо было не устраиваться в гостиной с планшетом напротив головизора, а запускать свой школьный профиль. Если бы не шутка Джанет про учёбу в вечер перед первым осенним днём – могло получиться неловко. К своему удивлению, жеребёнок обнаружил, что совершенно не волнуется перед первым учебным днём – все мысли занимали недавние приключения, закончившиеся падением из окна четвёртого этажа.
Побег от Ирландца закончился… тишиной. Алекс больше ничего не писал, остальные одноклассники тоже как воды в рот набрали, а начинать общение первым желания совершенно не возникало – когда тебя ищут бандиты, лучше лишний раз не светиться. Особенно радовала дистанционная программа: ненужно физически выходить из дома – нельзя попасться в лапы похитителей Мисти в заведомо известном месте. Шпиль дарил не только красивый интерьер и комфорт, но и безопасность. Сейчас это оказалось на редкость актуально.
День за днём приближался «Час Икс», когда по кварталам Новой Испании пройдётся свинцовая коса смерти и закончит все проблемы, и именно к этому моменту, а не к урокам и домашним заданиям сводились все мысли. Возможно, впервые в жизни Кабэджа появилось что-то гораздо более важное, чем школа.
Но этого никак нельзя было сказать об Эвелин: девушка напротив казалась день ото дня всё более напряжённой. После официального совершения сделки с «Шиммером», в Ассамблее прозвучали несколько совершенно негромких и ничего в общем-то не значащих слов – настолько незначительных, что ни в каких СМИ об этом не говорили, но вот несколько компаний теперь нервно поглядывали на сгустившиеся над ними тучи. «Лигитер» оказался в их числе. Теперь антикриминальная кампания казалась настоящим чудом, хоть ненадолго отводящим метафорические раскаты грома в сторону других организаций, на которые мир смотрел не так пристально. Мисс Хакстуон взялась за работу с утроенной силой, временно став первой среди равных в совете директоров, так как именно от неё теперь зависела судьба концерна. А вот Говардс и, как ни странно, Илесио рвали и метали, раз за разом твердя, что после того, как всё уляжется, воспоследует много нехорошего. Разумеется, неудобные вопросы начали задавать и акционеры. На этом фоне такая мелочь, как предстоящая полицейская операция, совершенно терялась – хоть она и имела символическое значение лично для Эвелин, реальных проблем символизм никогда не разрешал.
Джанет теперь по-настоящему боялась оставить подругу одну хоть ненадолго: поездив в студию три дня и убедившись, что может позволить себе отсутствовать ещё немного, девушка вернулась обратно в Шпиль и возложила на свои плечи роль хранительницы спокойствия. Если бы солнце её заботы не вспыхнуло в чёрно-золотых чертогах пент-хауса в стиле арт-деко, возможно, на смену лету, минуя все промежуточные сезоны, пришла бы лютая зима заполярья – долгая, тёмная и жестокая.
Дни смешались и переплелись, наполненные постоянными переговорами Эвелин, после которых девушка часами валялась в горячем джакузи, и учёбой Кабэджа, слишком быстро отдаляющегося от старых друзей. В какой-то момент жеребёнок словно очнулся от полудрёмы, увидев уведомление о новом сообщении на комме – этот значок не загорался уже Дискорд знает сколько дней.
«Удачи», — гласило короткое пожелание.
Гораздо большее волнение вызывал адресат, на аватарке которого красовалась его фотография.
«Привет. Спасибо».
Кабэдж хотел написать Сигни намного больше, как-то затянуть разговор, но так и не сумел подобрать других слов. Эта единорожка не забыла его, и даже интересовалась итогами приключений, раз откуда-то знала о дне начала операции.
— Нета! — копыта торопливо цокали по бесконечным комнатам второго этажа, разделённым скорее декором, чем обычными стенами. — Нета! Ты тут?
Девушка обнаружилась в гостиной, стоящая в одной рубашке на голое тело и неспешно застёгивающая пуговицы. Она часто ленились одеваться без повода, но из чувства такта прикрывалась, чтобы не смущать соседа-мальчишку. Правда, вид девушки, медленно застёгивающей просторную рубашку, планки которой образовывают огромное декольте, едва прикрывающее груди и только разжигающее фантазию, не очень-то помогал в борьбе со смущением.
— Да, я тут, что случилось?
— Эм… я… эм… да! — Кабэдж тряхнул головой и отогнал уже не слишком-то отталкивающие мысли о сексуальности антропоморфных пони. — Ты что-нибудь рассказывала Сигни про, ну, про зачистку банды?
Джанет понадобилась секунда, чтобы сообразить о чём речь, и девушка сразу понимающе улыбнулась.
— Только то, что можно рассказывать. Она вчера была у меня в студии.
— И она… э-э-э… она типа про меня спрашивала? — чувствуя в щеках и ушах всё разгорающийся жар, с затаённой надеждой поинтересовался жеребёнок.
— Да, спрашивала, — бархатный смешок успокаивал и согревал. — Ей тоже интересно, спасёшь ли ты свою лисичку.
— О… ладно! А… она часто бывает у тебя в студии?
— Раз в две недели, по вторникам. И да, ты можешь заглянуть ко мне на работу в следующий вторник, я не против.
— Не-е-е, я не. Мне учиться надо… просто спросил.
Обращая внимание на мимику и движение ушей, а не на дохленькие отмазки, Джанет вернулась обратно на диван, где её дожидались ваза с фруктами и сериал, и беспечно бросила:
— Ну, ты всё равно можешь заглянуть ко мне. Сигни записывает всегда по вечерам.
— М… э-э, спасибо.
Девушка отрешённо подумала, что мальчишки-пони от мальчишек-людей отличаются мало. Как только речь заходит о миленьких девочках, сразу мышление из головы уходит в член. В этом аспекте она полностью разделяла мнение Эвелин о парнях.
— Завтра ты увидишь Мисти…
Смена тем показалась Кабэджу неожиданной и на миг смутила.
— Ну… ага, завтра всё наконец кончится… Я… не знаю. Её держали там целый год… Ирландец говорил, она… ну, типа смирилась, не знаю, — короткий вздох, пауза и тусклый шёпот сомнения: — Вдруг… вдруг она уже не такая, какой я её помню?
В зелёных глазах метнулась неразличимая тень – может быть, парень не так уж и безнадёжен.
— Она совершенно точно не такая, как была. Ей было очень плохо всё это время… ты примешь её изменившейся?
— Конечно! Я… она… ну, мы ведь друзья! Были…
— Ты подружился с другой девочкой. Сейчас от неё, наверное, осталось так немного…
— Н-не говори так. С ней всё будет хорошо.
— Тебе придётся искать её дружбы заново.
— Почему? Она не могла меня забыть!
Джанет отдала искусственному интеллекту дома команду поставить видео на паузу и вперила в жеребёнка удивительно серьёзный взгляд.
— Она изменилась, а ты – нет. Всё, что было прежде, теперь не важно.
— Важно! Нельзя просто так взять и забыть прошлое! И прошлых друзей…
— Иногда можно. Иногда прошлое причиняет боль, иногда заставляет сожалеть. Ей нужно будет не прошлое и даже не настоящее. Ты должен подарить ей будущее. Ты сможешь это сделать?
— Я… ну, может… наверное, — вдруг жеребёнок фыркнул и возмутился: — Откуда ты знаешь, что ей нужно?! Она сама скажет, чего хочет и не хочет! Ты совсем её не знаешь, не выдумывай!
Насуплено прянув ушами напоследок, он резким шагом ушёл из комнаты.
Девушка лишь слабо улыбнулась и её устремлённый вглубь памяти взгляд равнодушно скользнул по застывшему кадру на головизоре. Иногда старые друзья меняются, особенно если весь их мир состоит из боли и страха. У них нет ни сил, ни желания объяснять свои мысли и чувства, не хватает смелости признаваться в них, но помощь всё равно отчаянно им нужна. Нельзя вскрывать старые раны словами «всё было хорошо» и нельзя бессовестно лгать в глаза «всё хорошо сейчас». «Всё будет хорошо». Только так. Будет, если изо всех сил пытаться стать лучше, если запретить себе сдаваться, если заставить себя увидеть впереди надежду на светлое будущее… и если кто-то изгонит из сердца пустоту.
Она спустилась вниз, прошла по длинному коридору, сверкающему хрусталём в янтарных отблесках приглушённого света, наполненного резво плывущими рэй-поп мотивами, и опустила ладонь на сенсор двери. Домашний компьютер считал чип и створка бесшумно уползла в сторону.
— Нета? — Эвелин удивлённо отняла взгляд от монитора, где пестрел формулами справочник по экономике низших производственных процессов.
Джанет сделала шаг вперёд и, когда дверь за спиной закрылась, уютно приткнулась плечом к декоративной перегородке, переходящей в золотистую арку, увенчанную бронзово-серебряными ламбрекенами. Она просто стояла в просторной рубашке на голое тело и тепло улыбалась подруге. На мордочке той тоже медленно вытянулась умиротворённая улыбка.
Солнечное лето на июльской тополиной аллее и острые, сверкающие жаждой жизни грани рубинов встретились и уже не находили сил разлучиться.
Наваждение развеялось спустя вечность, когда губы устали от поцелуев, а дыхание стало слишком частым и жарким. Девушки обнаружили себя на ковре, буквально пару шагов не добравшиеся до пухлого кресла: ворс уютно проминался под ухоженной лимонно-кремовой шёрсткой, а рубашка оказалась наполовину расстёгнута.
— Плевать на сделку, акционеров и этого старого хрыча, — прошептала Джанет, и её нежнейший голос пустил по телу прижатой к полу девушки волны мурашек. — Они не станут на пути твоего счастья.
Вечно гордая и сильная, сейчас Эвелин хотела показаться слабой. Жарко выдохнув, она запрокинула голову, подставляя подруге соблазнительно-тонкую шею, и прошептала:
— Они могут всё у меня отнять. Я распята и скована их интригами.
— Отними у них всё первая. Отними у них себя. Они тебя не заслуживают.
Лишь возбуждённый стон в ответ, и снова губы вжимаются в губы, пока язык обвивает язык.
Казалось, часы напролёт Эвелин нежилась в ласковых объятиях любимой, уютно свернувшись клубочком и ощущая, как ковёр щекочет щёку, а тёплое дыхание – шею или ухо. Она думала. Обо всём, чего добилась и какой ценой, о тех, кого, забыла, и тех, с кем теперь общалась, о долге, желаниях и брошенных вызовах. Она мечтала. О том, как всё могло быть, о том, что ещё обязательно случится, о солнце и тополях, о том, чтобы ощущать эти объятия, пока не наступит тепловая смерть вселенной. Она делала выбор.
— Уверен, что это она?
— Или она, или та, первая, шеф. У обеих имя на «дж» начинается и под описание подходят. Больше никого не нашли.
— Навести обеих. Ещё раз: мы не желаем ссориться с порога, только поговорить. Оцени, насколько она может быть выгодна в роли добровольного союзника, и уже потом действуй.
— Понял, шеф. Возьму пару ребят с собой. На всякий.
— Только не заваливайтесь сразу втроём – нечего пугать дам раньше времени. К тому же, мы всё ещё не уверены, что угадали.
— Всё сделаю в лучшем виде!
Выключив голограмму комма, драконид вежливо кивнул рыжеволосому мужчине, пребывавшему последнее время в не самом лучшем расположении духа, и покинул его апартаменты.
Драко Брайрсмоулд гордился проделанной работой, и хоть личность того белого волка всё ещё оставалась загадкой, хотя бы девушку-синтета в красном платье он, похоже, обнаружил. Подкуп там, угроза тут, несколько слухов и сплетен, и целый пучок нитей для дальнейшей работы в лапе.
Он завёл пикап, вспыхнувшие фары выхватили их темноты бампер припаркованной напротив машины с эмблемой «Лигитера». Электромотор бодро загудел, выводя помощника Ирландца с парковки во дворе жилого комплекса, где шеф снимал квартиру. На возвращение в логово уйдёт от силы полчаса, в это время дороги уже пустые, потом немного веселья, и утром можно отправляться по адресам. Лучше взять кого поспокойнее – например Вихор всегда выглядел очень располагающе в глазах противоположного пола и, может быть, ещё Клешня подойдёт. Жаль, конечно, что ничего не удалось вытянуть из той лисицы – девчонка похоже искренне не знала о знакомых того жеребчика. Ну ничего, поваляется пару дней с регенеративными компрессами – снова будет как новенькая, а Палач всё равно не зря поработал. Вопли жертв его пыток всегда радовали его до одичания – не лишать же синтета законного удовольствия?
Разметка исчезала под капотом, фонари мелькали по обочинам вперемешку с билбордами, вывесками клубов и эмблемами круглосуточных магазинов. Движение на дороге и правда было жиденькое, и дракон расслабился, руля одной рукой и второй пытаясь закурить. Пора менять зажигалку, эта срабатывала через раз. Может, стоит купить «Зиппо» как у босса.
Пикап свернул с шоссе в переулок, протиснулся между припаркованных как попало машин, вынырнул на пустынную поперечную линию, снова скрылся между низких облезлых домов, даже в ночи кажущихся пережитками прошлых эпох, и вырулил к парковке ночного клуба.
Что-то было не так, какое-то шестое чувство вогнало в спинной мозг длинную иглу. Окурок вылетел в окно, а пальцы прошлись по рукояти станнера в кобуре. Драко сначала огляделся из машины, и только потом открыл дверь – вроде бы, никого и ничего подозрительного. В любом случае, врасплох его не застать.
Гулкий взрыв сотряс ночь и снёс с петель тяжёлую бронированную дверь клуба, машины на парковке гневно завизжали сигнализациями, возмущённые внезапной побудкой, и за этой какофонией стали совершенно неслышны быстрые шаги многих ног из темноты. Дракон даже не успел расстегнуть кобуру, рухнув на грязный асфальт, парализованным мощным электроимпульсом, не в силах расслабить ни одну мышцу в теле и глядя широко раскрытыми глазами, как перед носом остановились берцы врага...
Кабэдж представлял себе операцию по зачистке бандитских притонов совсем не так. Забираясь ночью под одеяло, он воображал себя в броне, вооружённого бластером, бегающего в первых рядах и раскидывающего плохих парней пачками. Может быть, он был бы даже не против, если его ранили – желательно не сильно, не очень больно и куда-нибудь в пясть, чтобы можно было показывать боевой шрам, многозначительно задирая рукав. И, конечно же, именно он лично должен был спасти Мисти и застрелить того рыжего дядьку, который держал бы лисичку в заложниках, прячась в самой дальней комнате и приставляя к её виску пистолет. На деле всё оказалось настолько иначе, что даже не сразу получилось поверить.
С задержкой в двадцать минут, Эвелин получила доступ к трансляции боевых действий наряду с другими директорами и некоторыми ключевыми сотрудниками. На экран кинотеатра вывелись несколько вкладок: виды с беспилотников, кружащих над ночными кварталами, и три – с нашлемных камер офицеров вспомогательных звеньев. Всё было преимущественно чёрно-белое и ужасно контрастное – работал режим ночного видения, постоянно мелькали какие-то вспышки, звучали команды, что-то трещало, хлопало и гремело, с высоты птичьего полёта и вовсе зрелище казалось невероятно унылым – только изредка вне зданий показывались кучки подозрительных личностей, которых тут же словно сбивало невидимой волной: профессиональные солдаты разделывали бандитов, как бы хорошо ни были они вооружены, словно неподвижные мишени в тире. Ещё через десять минут избранные кадры попадут в СМИ и ближайшие пару дней их будут прокручивать новостные каналы, исходя слюной от доброты и законопослушности «Лигитера» и всех примазавшихся к операции компаний, включая «Шиммер» и «Синтезис».
По ощущениям, девушки и жеребёнок проснулись посреди ночи просто чтобы посмотреть артхаусный боевичок.
— Я… не ожидала, что это будет настолько неинтересно, — первой выразила общее мнение Джанет.
— Ага, я вообще ничего не понял, — признался Кабэдж.
— Я иду спать, — Эвелин просто поднялась с дивана и направилась в спальню.
Ей не требовалось видеть происходящее. Кроваво-алое пламя плясало в её сознании, обращая в пепел воспоминания, страхи… и переплавляя личность.
— О! Это же этот! — жеребёнок вдруг ткнул копытом в сторону одного из немногих цветных кадров – там силовики разложили мордами в пол бандитов в освещённом помещении. — Как его… Чек!
— Кто?
— Ну, он был с Ирландцем, это он нас с Алексом провожал!
— Туда ему и дорога, — равнодушно бросила хозяйка пент-хауса, и ушла.
— Стой, — Джанет крикнула в темноту коридора, — а он может пригодиться?
— Конечно! — раздался приглушённый отклик. — Но их допросят, прежде чем сдать копам. Я всё узнаю из отчёта.
Снова в кинотеатре воцарилась тишина, прерываемая лишь хаотичными шумами записей. Жеребёнку нравилось всё меньше и меньше:
— Это как-то совсем скучно. Они там всех поубивают, выживших допросят, а нам останется только какой-то отчёт почитать? Я себе это как-то не так представлял…
Джанет пожала плечами:
— Наверное, так обычно и видят войны те, кто их устраивает. Просто файл с текстом. Вряд ли они смотрят эту мешанину – я бы второй раз точно не стала.
— Как-то это неправильно. Ну, типа, они всё это устроили, там люди и синтеты умирают, столько всего происходит… а те, кто это начал, вообще не парятся.
Впервые слова жеребёнка привлекли внимание Джанет – может, он всё-таки не настолько безнадёжен? Впрочем, краткий миг надежды тут же омрачился мыслью об императивах, куда вшита неприязнь к насилию.
— Это взращивает в нас циничность, но знаешь, я всё равно рада, что я не там. Я не солдат, я бы не смогла никого убить… даже если надо.
— Там как будто очень много кого убили… — неопределённый жест в сторону кадров молниеносной расправы. — Они ведь пользуются летальным оружием?
— Да. ЧСК – не копы, с них спрос не такой строгий.
— Как-то никогда не думал, что один синтет может просто так взять и… устроить вот такое.
— Не только Эвелин приняла это решение. Очень многие будут пожинать плоды этой войнушки. В смысле, хорошие плоды.
Ещё некоторое время они смотрели на мелькающие образы, чувствуя всё меньше интереса и всё больше отторжения, пока окончательно не уверились, что просыпаться ради этого зрелища было ошибкой.
Двое синтетов так и не досмотрели «эксклюзив», последовав примеру хозяйки дома и отправившись по кроватям. Но если девушки быстро уснули снова, изгнав дурные мысли и кошмары объятиями, жеребёнок ещё долго разглядывал тени на потолке.
Завтра всё закончится, он снова увидит Мисти и… и что он ей скажет? Вместо предвкушения, пришло беспокойство грядущим днём. Вдруг Джанет права, и лисичка слишком сильно изменилась? Нужен ли ей друг, который не смог вытащить её за целый год, когда какая-то незнакомка из Шпиля сделала всё за пару недель? Конечно, глупо отрицать, что даже у очень успешного жителя Серого города возможностей на порядки меньше, чем у Эвелин… хотя она не родилась здесь. Почему кому-то везёт и он срывает джек-пот от жизни, а большинство так и остаются серыми людьми и синтетами в Сером же городе? Ответов на свои вопросы Кабэдж не находил.
Так и не поймав сон, он протянул копыто к лежащему на прикроватном столике планшету. Нацепив на вторую ногу стилус, он открыл чат и нашёл диалог из двух вчерашних сообщений. Сигни не казалась хорошей или доброй, не выглядела и очень умной – на её канале она выкладывала много коротких видео с пустым трёпом, и Кабэдж едва ли мог принять хоть что-то за чистую монету. Но кобылица и не скрывала тогда в такси-лимузине, что даже не пытается казаться искренней. Она создала себе образ строгой госпожи для дебюта в порнографии, а остальное было скорее привлечением внимания для более широкой аудитории. Лживая, испорченная, похотливая, высокомерная… почему она казалась столь притягательной? Уж точно вовсе не потому, что Кабэдж мог пересматривать контент её платного канала по многу раз! Было и что-то более эфемерное, кроме врождённого таланта возбуждать всё живое поразительной пластикой и природными данными.
«Привет, как дела»? Нет, это глупо. «Мне понравились твои видео»? Фу, ещё глупее! «Хочешь немного позависать в кафе»? Вроде бы лучше, но ведь она ответит «нет»! Она амбициозна и знаменита, наверняка ей каждый день приходят сотни таких сообщений, она просто не заметит ещё одно на этом фоне.
Кабэдж тяжко вздохнул и развернулся на спину, снова уставившись в потолок. Почему он вообще постоянно думает о Сигни, когда вот-вот снова увидит Мисти? Недолго повалявшись в темноте, жеребёнок остановился на варианте «просто Сигни секси, а Мисти – это совсем другое». Мысленно себе кивнув, он снова развернулся к планшету: осталось ещё полмесяца подписки, не пропадать же добру.