Пустынный горизонт
Глава VI: Погибшие
— Хм-м. — Рэрити снова покрутилась перед зеркалом, задумчиво надувшись. — Думаю, сойдёт.
Троица помощников, вившихся рядом, дружно вздохнула. Рэрити не сдержала улыбки: за пару часов они вусмерть набегались, поднося ей наряды и бижутерию, и заслужили отдых.
— Всё хорошо, дорогие мои! — сказала она. — Я вас позову, если что понадобится.
Трио пулей вылетело за дверь будуара. Рэрити и подруг поселили в номере из шести роскошных спален; и каждую — Рэрити посчитала! — какой-то злоумышленник снабдил коллекцией одежды, где в любой комбинации наряд непременно включал минимум три вещи отвратительной сочетаемости. Кто бы ни следил за гардеробом Рича, талантом он был обделён — не в пример архитектору.
Хватило какой-то пары часов, чтобы перебрать все комбинации в особняке и составить подобающий наряд. Бледно-голубое, под цвет глаз, платье, алые чулки и алое кашне — такой вышла основа. Под стать ей гармонировали аксессуары: трое бус, переливчатые хрустальные туфельки, серебряный браслет и — в тон ему — подвеска на основание рога.
Весело напевая, Рэрити воззвала к магии; чары собрали по углам разбросанный одёжный «неликвид», аккуратно сложили и стопочкой опустили на перину. Похлопав напоследок объёмными ресницами перед зеркалом, единорожка вышла в общую комнату.
— Пинки, дорогуша! — позвала она. — Надеюсь, ты уже готова! Бал начался полчаса назад!
«Пожалуйста, выгляди подобающе, пожалуйста, выгляди подобающе…»
Пинки обещала, что «приоденется» для бала, но у неё всегда были свои представления на этот счёт.
— А вот и я! — Пинки выпрыгнула из комнаты Флаттершай. Сама идея вечеринки вдохнула в неё ещё каплю былого оживления, но чувства стиля, очевидно, не исправила.
— Пинки, это не «приодеться», — вздохнула Рэрити.
Пинки вопросительно наклонила голову.
— Как это? На мне ведь бабочка! — Она потеребила повязанную на шее бабочку в жёлто-голубой горошек.
— Да, но этого мало! Ах, забудь. — Рэрити со вздохом направилась к двери. Нет, не стоило доверять Пинки в вопросах моды. Последний раз она попалась на эту удочку сотни лет назад, но забыть тот кошмар так и не смогла. — Пойдём, Пинки. Будем копаться — опоздаем ещё сильнее.
— Мы уже опоздали, — заметила Пинки, нагнав подругу.
— Да, я знаю, — Рэрити вышла в коридор и замедлила шаг, припоминая путь до бального зала. — Но ещё можем опоздать к опозданию. Наше отсутствие заметили, но пока не настолько, чтобы подумать, будто нам всё равно. О! Сюда.
— Надеюсь, будет вечеринка, а не какой-нибудь «вечер», — Пинки не отставала, идя вприпрыжку. — Вечеринки всегда скучные, когда пони называют их как-то ещё. Особенно — «балами».
— Ещё чего! — Рэрити повернулась к ней и округлила глаза. — Когда ты успела надеть шляпу?
Пинки пожала плечами. На её макушке материализовался голубой цилиндр с жёлтой лентой.
— Сама же сказала: одной бабочки мало.
Рэрити задумчиво поджала губы.
— Ну… ладно, прогресс есть.
Они вышли к длинной лестнице, ведущей на верхние уровни, и начали подъём. Рэрити не была уверена, каковы социальные нормы в будущем, но знала: из всех её подруг она лучше всего готова ими овладеть. Рэйнбоу Дэш и Эпплджек пускай помогают Твайлайт исследовать глубины на жутко грохочущем дирижабле и крохотной подлодке, но она, Рэрити, — она будет представлять их в высшем свете. Мистер Рич хотел «выставить их напоказ», и она не преминёт этим воспользоваться. Если повезёт, получится даже завести полезные связи.
Подниматься по лестнице было труднее, чем спускаться, и вес одежды явно не помогал. Рэрити скривила мордочку, почувствовав каплю пота на лбу.
Наконец, лестница кончилась. Единорожка толкнула дверь магией и шагнула вперёд с высоко поднятой головой, готовая восхищать.
Никто не обернулся.
Если подумать, понятно почему. Сборище богатых кобыл и жеребцов, скорее всего, уже втянулось в политические игрища, а мистер Рич, вероятно, приберёг свою «находку» для громкого дебюта. Она была всего-то очередной красавицей, пусть и с отличным чувством стиля.
Живой оркестр играл со ступеней джаз. Задорный кларнет задавал мелодию для зажигательных саксофонов и прочих духовых; пианино, бас и барабаны у подножия выводили уверенный ритм для танцующих по центру зала пони. Танцпол обрамляли два изогнутых стола, ломившихся от изысканных супов, салатов, выпечки, приправ и напитков. Круглые столики поменьше усеивали оставшееся место, привлекая внимание снующих аристократов реликтами и образцами современного искусства. Натренированный глаз Рэрити сразу подметил, что уважаемые пони сидели за одним столом, а придворные дрейфовали по залу, когда их подзывали.
«Нельзя терять времени». Рэрити предстояло исследовать джунгли новой светской жизни, а соображений она пока не имела. Первым делом — найти мистера Рича и…
— А, Рэрити! Пинки! Я уж было решил, что вы передумали! — Мистер Рич выплыл из толпы.
Своей широкой улыбкой он напоминал Рэрити дизайнера за минуту до того, как его модель выйдет на подиум. На нём было тёмно-коричневое пальто с серебряной подшивкой, и он выглядел бы весьма солидно, если бы не дурацкие зелёные носки.
— Ох, да как бы мы могли? Мы весь день томились в предвкушении. — Рэрити протянула копыто, и жеребец почтительно, с поклоном подержал его. «Хорошо. Хотя бы это не поменялось».
— Ух ты, в не-вечеринках будущего больше от вечеринок, чем в не-вечеринках прошлого! — восхитилась Пинки. Она ткнула в сторону танцпола, тоже начав притоптывать ножкой. — Здесь даже танцуют! Ура!
Мистер Рич загородил её копыто.
— Вы ещё успеете присоединиться к танцующим. Для начала надо вас представить! — Он мягко, но уверенно подтолкнул кобылок к лестнице, по пути отворачивая лезущих с приветами гостей. — Мисс Рэрити, какое самое впечатляющее заклинание вы знаете?
Рэрити нахмурилась и, когда он толкнул их к ступенькам слева от оркестра, резко остановилась.
— Мистер Рич! Я вам не какой-то трофей, чтобы меня показывать на публику ради охов и ахов, я — творец, светская львица, и я требую подобающего обращения!
Мистер Рич замер на полушаге. Он посмотрел на Рэрити с тенью гримасы, но тут же расплылся в улыбке.
— Ах, но ведь именно так я с вами и обращаюсь! — Он снова встал подле неё и приобнял за плечи. — Сегодня вы — почётная гостья на величайшем событии в Хейтоне! Сливки общества со всего города и окрестных баронств собрались здесь, дабы перекинуться словцом-другим, и все ждут вас.
Он понизил голос, и единорожка всё же разрешила повести себя наверх.
— Просто они ещё не в курсе деталей и одному лишь громкому заявлению не поверят. Ваше появление поистине беспрецедентно!
Рэрити покраснела и отвернулась. Речи о предстоящем поединке за её внимание среди элиты Хейтона и правда ласкали слух. «Звёзды! Только подумать, чего я могу достичь». Она сможет открыть для своих друзей двери, о которых те даже и не подозревали. Единорожка заметила открывшую было рот подругу, но мистер Рич заговорил вновь:
— Потребуется как-то подкрепить слова, которыми мы вас представим. Магия — самый быстрый способ. Поэтому-то я и спросил насчёт заклинания.
Они достигли круглой площадки в середине лестницы, что выдавалась в зал как балкон. Рэрити на мгновение нахмурилась.
— Рич, дорогуша, я не волшебница и не владею дюжинами заклинаний, как Твайлайт.
Переливчатый звон эхом разнёсся по залу, когда лакей потряс с балкона маленьким колокольчиком. Толпа плавно притихла. Духовики замолкли, оставив только бас, барабаны и пианино наигрывать нежную мелодию. Рэрити раздражённо вздохнула — мистер Рич полностью проигнорировал её возражения и уже обращался к гостям, положив одно копыто на перила, а вторым драматически жестикулируя.
— Дамы и господа! — начал он. — Друзья, гости, партнёры, товарищи по интересам! Сегодняшний вечер знаменует великое событие — как для меня, так и для всех живущих пони. Уверен, вы осведомлены о моих вложениях в экспедиции добытчиков, а многие слышали и о недавнем путешествии в Старый Кантерлот…
Рич принялся мусолить прошлые достижения команды, по ходу дела указывая на памятные реликвии на столах. Каждая обладала собственной историей, и та часто непостижимым образом перетекала в историю следующей, и так далее. Рэрити оглядела толпу и без удивления отметила в их глазах смесь скуки и нетерпения. Похоже, мистер Рич часто так забывался. «Тем не менее они сидят и терпеливо ждут. Из уважения, предвосхищения или просто напились?»
Что бы это ни было, Рэрити не собиралась молча смотреть, как он самовольно нагнетает обстановку. Она вышла на балкон и грозно прочистила горло, намереваясь вмешаться и потребовать сию секунду прекратить этот фарс.
Мистер Рич повернулся к ней с улыбкой до ушей.
— А! Леди Рэрити! Знаю, вы нетерпеливы, поэтому заканчиваю с трёпом.
Из толпы раздалось несколько одобрительных возгласов. Рэрити нахмурилась. «Вообще-то, я хотела другого». Она уже открыла рот, чтобы…
— Рад вам представить! — Мистер Рич продефилировал в сторону и взмахнул копытом. — Найденная в глубоком стазисе среди тёмных склепов Старого Кантерлота, выжившая из допотопных времён — графиня Рэрити!
«Графиня?»
Жеребец пихнул её задней ногой, и Рэрити, спотыкаясь, проковыляла до самых перил с удивлённым «Ой!»
Собравшиеся пони встретили её выжидающими взглядами. В них читались оттенки разочарования и скепсиса, и лишь изредка — благоговение.
Отныне пути назад не было. Она не простит себя, если так сильно ударит лицом в грязь, даже не разыграв дебют. Рэрити улыбнулась и помахала копытом.
— Приятно со всеми вами познакомиться.
Одна из кобыл в толпе (наряженная в до смешного огромную шляпу с перьями) закатила глаза.
— Всё, Рич, рехнулся? Думал, вытащишь какую-то бродяжку на сцену, и мы сразу поверим всем твоим россказням? Как бы не так.
«Бродяжку».
Слово пронзило повисшее напряжение подобно шальной стреле, пронзающей хрупкое перемирие. У Рэрити дрогнула нижняя губа, и спустя полсекунды, когда она полностью осознала оскорбление, её улыбка обратилась рычащим оскалом.
— Бродяжку? — повторила она. — Я тебе покажу бродяжку, ты, пава расфуфыренная!
Её рог вспыхнул, и нахалка аж подпрыгнула от удивления, неожиданно лишившись шляпы. Волна оторопелых и благоговейных вздохов прокатилась по толпе, но Рэрити ещё не закончила. Она таила внутри досаду с тех самых пор, как прибыла в этот аляповатый дворец, где вся одежда пестрела кричащими, перенасыщенными цветами, а хозяин осмелился испортить единственный приемлемый наряд, увиденный ею за день, возмутительными зелёными носками. Рэрити и так раздражали вечные пятна сажи и пепла, покрывавшие Хейтон; сырость, которая испортила её свадебную прическу — пережившую сам апокалипсис! — и непреклонность Пинки, напялившей на себя одну только бабочку. Она была на грани. С этим оскорблением хрупкая ткань её терпения лопнула.
Взгляд опытной портной скользнул по толпе. Может, Мистер Рич и был лишён чувства цвета, но с нарядами его зажиточных и состоятельных гостей кобылка могла развернуться на полную.
«Готовься, Хейтон, сегодня ты увидишь, как выглядит настоящая леди из высшего общества!»
По всему залу воздух огласили крики кобыл и жеребцов. Тревога, возмущение, ликование — никого не оставляя равнодушным, голубое свечение срывало с тел шляпы, шарфы, галстуки и шали, оценивающе кружило в.воздухе, а затем распускало на лоскуты.
Этого было мало. Последовали рубашки, костюмы и даже платья. Тех, кто явился в достойных нарядах, единорожка не тронула, и они торчали одинокими островками в море частично или догола раздетых пони. Шторм ткани над ними набирал силу, посверкивая всё ярче в бледно-голубом сиянии.
Рэрити прищурилась, рассматривая свежий материал. Из рукава её платья выплыл швейный набор. По-хорошему, заниматься шитьём следовало в надлежащей мастерской, но увы — временами леди требовалось выступать и в полевых условиях.
С иглой в магической хватке и ясной идеей в голове единорожка взялась за дело. Она не могла медлить, иначе толпа потеряла бы к ней интерес. К счастью, все присутствующие будто следовали единой моде, построенной на трёхцветных сочетаниях холодных тонов и перьях, что позволяло ей брать от каждого наряда готовые фрагменты и сшивать воедино. Через несколько минут она закончила.
Вихрь более ненужных лоскутов и ниток опал вниз, а Рэрити скрылась за мощным лучом света, словно бы приглушившим собой остальную залу, и тихо подозвала Пинки.
Магический луч вскоре померк, но перевоплощение уже свершилось. Рэрити горделиво стояла на балконе в обтягивающем сине-серебристом платье, достойном принцессы. Витые узоры из серебряных нитей разбегались по ткани, сходясь в стилизованные бриллианты с её кьютимарки. Перья высоченного воротника обрамляли белую шею, у груди уступая место изящному декольте. Воздушный волнистый подол совершенно не скрывал сверкающих серебром носков на её ногах, как и венчавшие их кольца распушенных голубых пёрышек. На голове единорожки сидела броская, окаймлённая голубой лентой шляпка.
Рэрити не забыла и Пинки. Её естественные кричащие цвета сложно было укротить, но кобылка сумела облечь их в короткое платье бледно-голубых тонов с подчёркивающими жёлтыми акцентами.
Единорожка встала в позу и с силой произнесла:
— Я! Рэрити!
Толпа разразилась бурными овациями. Кобылка постояла пару секунд в ошеломлении, но быстро расплылась в широкой улыбке. «Они взывают ко мне!» Представление развеяло все их сомнения, и первобытный инстинкт взял верх: требовать благосклонности джокера, перевернувшего игру.
Пинки рядом с ней прыгала от возбуждения.
— Вау-вау, Рэрити! Это платье просто безумно-фантастическое! Я не знала, что ты была графиней!
На мгновение улыбка Рэрити дрогнула. Она уже почти забыла этот внезапный титул. «Графиня Рэрити». Кобылка не знала, почему мистер Рич так её назвал, но ей определённо шло. Раньше верхом мечтаний для неё была свадьба с аристократом, а сейчас она могла начать собственный дворянский род… Просто в голове не укладывалось. Такой подарок — и так неожиданно, без предупреждения вручённый ей в копыта.
Эпплджек не одобрит. Остальные, наверное, тоже. Но Рэрити не могла отступить, только не сейчас, когда все поверили в её благородное происхождение и соперничают за её внимание. Приоткрыть занавес было смерти подобно. Её положение держалось на одной лишь вере в историю с древней Эквестрией. Всё, что наводило на мысль о нечестности этой истории, ставило оную веру на зыбкую почву, и последствия могли нанести ущерб не только её репутации, но и репутации её подруг, а также мистера Рича. Вряд ли мистер Рич обрадуется запятнанному имиджу; жеребец вполне мог даже отозвать своё предложение. На краткий миг кобылка представила Твайлайт — как она с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом смотрит на уплывающие мечты разгадать прошлое, лишившись материальной поддержки. Рэрити не могла так рисковать.
Это была ужасная ложь, но единорожка с ней примирилась. Хотя бы ради подруг. Тем более что толпа уже признала её, уже взывала к ней. Рэрити улыбнулась ажиотажу новообретённого положения. Она даст им то, чего они так просят.
— Спасибо, Пинки. Я вложила в него много сил. — Она вытянула копыто и поманила розовую пони. — Иди сюда, дорогая, и представься!
Пинки подскочила ближе и энергично замахала толпе внизу.
— Приветик, ребята! Я Пинки Пай! Все готовы к вечеринке?!
Гости на пару секунд растерялись, но Рэрити по-дружески приобняла Пинки за плечи и прижала к себе. Очевидный светский жест. Он как бы сообщал, что эти две пони связаны. Подружись с одной, — говорил он, — подружишься и с другой.
Желанный настрой разошёлся лавиной — самые зычные голоса проревели своё согласие. Грива Пинки чуть по швам не затрещала от восторга, когда кобылка побежала вниз, прямо в гущу толпы, подхваченная бойким мотивом духовых. Собравшиеся быстро освободили танцпол, дабы Пинки могла насладиться музыкой вместе с самыми прыткими и бодрыми из гостей.
Рэрити улыбнулась чуть шире. Лёгким движением копыта она подарила Пинки часть своего статуса, и розовой кобылке стало до смешного просто завести новых друзей, о которых она так мечтала. Более того… Рэрити уже предвкушала, как позже обсудит с ней все-все услышанные сплетни. Зная Пинки, она быстро выяснит дни рождения, желания, страхи и планы всех, кто сегодня ночью собрался в этом зале.
Рэрити обернулась и сама стала спускаться, правда, в более подобающей манере. Она встретилась глазами с мистером Ричем, и пони коротко кивнули друг другу. Жеребец явно был более чем доволен её «выступлением». Она только что подтолкнула его ещё выше в благородные ряды элиты.
Теперь, закрепив собственное положение, Рэрити могла разузнать побольше о Хейтоне и обзавестись связями, которые пригодятся её друзьям. Она растворилась в толпе — её мозг взял перерыв, а тело отдалось привычному социальному танцу. Обмену любезностями, расшаркиваниям, никудышным шуткам и смеху столь громкому, что уже отдавал фальшью. Всё это время Рэрити подсознательно складывала в уме головоломку.
Высший класс Хейтона — как и всей Эквестрии в целом, насколько она могла судить, — состоял из трёх основных фракций. Первыми шли чиновники, их избирал народ или назначали извне. Они издавали законы и боролись меж собой за виднейшие городские посты. Затем земельные бароны — благородная знать и богатые землевладельцы, которые наращивали могущество в границах своих «баронств». Баронства были крупнейшими плавучими островами. Их площадь занимали либо обширные пахотные хозяйства, которые кормили население, либо запутанные промышленные комплексы, на которых производили детали для дирижаблей, горнодобывающее оборудование и другую тяжёлую технику. Последними были торговые дома, большие семьи, которые сновали между скоплениями островов на грузовых дирижаблях. Многие при этом владели специализированными компаниями по изготовлению продвинутых механизмов или шахтами на мелководье, которые добывали руду из затопленных гор — не глубже пары сотен метров под водой.
Именно среди этих трёх классов шла борьба за власть — как внутренняя, так и внешняя. Бароны контролировали продовольствие, бюрократы — население, а торговцы — технологии. Образовывался хрупкий баланс, не позволявший кому-либо откусить больше остальных. Главной валютой и источником власти, похоже, служили Одарённые. Любой из них мог стать козырной картой в копытах барона, способной уберечь его земли от рейдерского захвата, или инструментом торгового лорда, такого как мистер Рич, — ключом даже к самым глубоким руинам.
Со временем Рэрити уселась за один из крупнейших столов, заявив на тот единоличное право, но и тут кобылку не оставил поток благородных поклонников, опытных политиков и меркантильных промышленников, жаждущих её лояльности. Большинство она отваживала, тактично оставляя надежду на согласие в будущем, а основное внимание пустила на изучение социальной сцены. Всё равно никакой пользы от этих аристократиков ей не было. Её волновала лишь помощь подругам, а мистер Рич уже снабдил их практически всем необходимым. Рэрити совершенно не хотела помогать кому-то в их мелких дрязгах.
Но было одно исключение.
Это случилось к концу бала. Пинки Пай усердно изматывала последних, самых упорных танцоров под несколько успокоившуюся на прощание музыку. Оранжево-красный закат струился через открытую дверь, возле которой мистер Рич с прислугой провожали лавину уходящих гостей, уставших от доблестной борьбы со здешним сидром. Рэрити только что вежливо отшила очередного прилипчивого барона — «Забавно, насколько иначе смотрит на мир новоиспечённый аристократ», — как за её стол опустился куда более знакомый собеседник.
— А, Вайтхорн, — Рэрити поприветствовала его тёплой улыбкой, — рада видеть вас, дорогой.
Единорог коротко кивнул в ответ.
— Найдёте минутку? Я бы хотел поболтать.
— Конечно, дорогуша, — магия Рэрити коснулась бокала, и единорожка отпила насыщенного фруктового белого вина, весьма полюбившегося ей за вечер. К её удивлению, Вайтхорн даже не обратил на это внимания.
«Разве не поразительно?» Прежние льстецы все как один завороженно охали и ахали всякий раз, как она что-нибудь левитировала у них на глазах. То был её маленький трюк, которым она быстро научилась начинать разговоры.
С другой стороны, Вайтхорн весьма выбивался из местной знати. Он не щеголял облегающим баронским кителем, роскошной мантией торговца или чистым, с иголочки костюмом бюрократа. Вместо этого единорог носил простую белую рубашку на пуговицах с высоко закатанными рукавами да серебристый жилет, идеально сочетающийся с бледно-голубой шёрсткой. Его гриве и хвосту, холодно-серым, явно уделялось много внимания — пострижены и уложены они были весьма добротно. Но более всего жеребца выделял рог — сплошь белый, такого же цвета, как и оправа очков.
В общем, этого пони Рэрити сочла достойным более пристального взгляда.
— Мне весьма интересно, насколько сильно вы привязаны к поместью Крейзи, — произнёс жеребец. Он наклонился вперед и положил копыто на стол. — Я знаю, он щедро одарил вас всевозможной помощью, но, если подумать, за какую плату вы бы ушли от него?
Рэрити моргнула. Вновь глотнула вина, чтобы потянуть время. Нет, не содержание вопроса поставило её в ступор, но его подача. Кажется, все, кто полагал себя достойными хоть какого-то шанса, стремились узнать то же самое, но никто ещё не был так прямолинеен.
«А за вами глаз да глаз, не так ли?»
— Не стоит расценивать меня как безделушку с какой-то рыночной лавки, — произнесла Рэрити, опуская бокал. — В особенности если «покупка» навредит моим друзьям.
Вайтхорн с ухмылкой откинулся назад.
— Что вы, леди Рэрити, никаких безделушек. Да и ни денег, ни желания перехватывать вас у Рича у меня нет. Мне скорее интересно, как вы смотрите на своё будущее. Может, хотите расширить перспективы?
— К чему вы клоните, дорогуша? — выгнула бровь единорожка.
— Вы ведь с неохотой позволили Ричу выставить вас сегодня напоказ, не так ли? Думаю, вы заметили, как плохо он видит живых пони в окружающих, — жеребец фыркнул и обвёл залу копытом. — Оглядитесь. Вся эта башня — не более чем клуб для вечеринок. Такие музыканты, такая снедь… скажите, леди Рэрити, вы знаете, зачем он вообще купил этот остров?
Кобылка надула губы.
— Боюсь, что нет. Изволите просветить?
— В поместье Ричей не было садов, — Вайтхорн улыбнулся и вскинул взгляд в потолок. — Видите ли, оно стоит в городе, и места вокруг совсем нет. Можно пожертвовать частью имения, но наш дорогой мистер Рич на это не способен. И вот, одним прекрасным днём он решает, что жить не может без садов, а затем покупает остров. Перекапывает тут всё как крот, воплощает все свои хотелки и возводит эту помпезную башню, в которой отныне каждый месяц бушуют вечеринки. Сад же надо кому-то показывать.
— Здешние сады прекрасны, отдам мистеру Ричу должное, — проговорила кобылка. «Вот так, вежливо и нейтрально». — Весь остров прекрасен.
«Не считая одежды». Рэрити чуть не вздрогнула в отвращении от одного только воспоминания.
Её собеседник покачал головой.
— В этом-то всё дело. Каждые пару месяцев им овладевает очередная прихоть, съедает целое состояние, а потом довольно красуется на этих вечеринках. Вы поняли, к чему я клоню, леди Рэрити, — единорог вскинул копыто. — Вы — очередной трофей на восхваление, которому очень и очень скоро найдут замену.
Кобылка нахмурилась. В точности такие же мысли посещали и её. Она сразу раскусила, как именно относится к ним мистер Рич, но согласилась на его игру, пусть и скрепя сердце. Он пользовался ей для своей выгоды? Что ж, Рэрити могла отплатить тем же. Она была готова на компромисс.
— Продолжайте.
Вайтхорн удовлетворённо прищурился.
— Я завладел вашим вниманием? После всех провалившихся богатеев?
— Возможно, вам лучше думать о том, как его не потерять.
Единорог кивнул, мельком глянув на мистера Рича, любезничающего у дверей с выходящими пони.
— Это смешно. Абсурдно даже. Он стоит там в этих своих носках, выкупает целые острова под клумбы с цветочками, выкапывает… эм, вас, как редкий экспонат в коллекцию. И даже так остаётся с горой золота, которой может заполнить здешние катакомбы, запереть двери и никогда больше не показываться снаружи. Наверняка он даже моется не сам, — Вайтхорн усмехнулся.
Рэрити старательно хихикнула.
— Уж не знаю, как он там моется, но не могу не похвалить мистера Рича за роскошные ванные в гостевых покоях. Остальной город очень уж грязноват, на мой вкус.
— Правда? Меня давно снедает любопытство… улицы Старого Кантерлота, какими они были в дни расцвета столицы? Не поделитесь, леди Рэрити?
— Ох, с удовольствием, дорогуша.
Единорожка задумчиво поглядела на свой бокал.
— Стоит сказать, что родом я была не оттуда… — она запнулась, с опозданием уловив несостыковку, но тут же прикрылась изящным, лёгким покашливанием. Графиням ведь не пристало оборачиваться швеями из деревень. — Простите. Наша семья обладала де-юре титулом на сельское графство к югу от столицы, что славилось своими портнихами. Тем не менее я часто баловала себя деловыми и не очень поездками в Кантерлот и имела там временную резиденцию.
Рэрити невольно улыбнулась воспоминаниям.
— Если вы хотели попасть в место поистине божественной красоты, вы стремились именно в Кантерлот. В город чистейшего белого мрамора, что сиял как второе солнце с каждым восходом. Вы могли найти там всё: спа, платья, уличных музыкантов, еду, архитектуру! А дворец, ах! И ведь столица была ещё величественнее до заточения Найтмер Мун!
— Найтмер Мун?
— Ох, не забивайте голову, — хихикнув, кобылка отмахнулась. «Наверняка принцессу Луну здесь поминают добром». — Это всё сказки.
Вайтхорн пожал плечами. Пони погрузились в вежливую тишину; Рэрити на время вернулась к своему брускетто.
— Принцессы — какими они были?
— М-м? — проглотив кусочек, Рэрити легонько склонила голову.
— Они жили в ваше время. Вы имели удовольствие присутствовать при дворе? — с тяжёлой задумчивостью спросил жеребец, не поднимая взгляда от янтарной жидкости в своём бокале.
«Моей близости с принцессами позавидовал бы любой придворный».
Но, увы, единорожку сковывал образ.
— Да, конечно. Временами. Они были самим воплощением высочайшей аристократии и в то же время не имели ничего общего с её представителями. Селестия, она… она была нам как мать. Всегда следила, чтобы у всех было право на счастливую жизнь. А Луна, несмотря на внешнюю строгость, заботилась о нас, быть может, ещё неистовее сестры.
Вайтхорн кивнул и посмотрел на Рэрити.
— Как думаете, что бы они чувствовали, глядя на нынешнюю Эквестрию?
Кобылка задумчиво нахмурилась. «Что бы они чувствовали?» По её прикидкам, местная знать сохранила некие черты предшественников, но принцессы никогда не отдавали особого предпочтения благородным. Для них было важно счастье всех. А здесь Рэрити мало что успела повидать, кроме вездесущей сажи и клубящегося на улицах дыма. Хотя… да, если так подумать, лица многих горожан, пожалуй, несли на себе отпечаток измождения.
— Честно признаться, мне сложно вам ответить, мистер Вайтхорн. Думаю, Эквестрия была счастливее в моё время. Уж точно чище, — единорожка отстранённо пожала плечами, помешивая в бокале вино. — Могу лишь сказать, что моя подруга Твайлайт сможет всё исправить. Я в ней не сомневаюсь.
— Твайлайт? — Жеребец склонил голову набок. — Вы про другую единорожку? Фиолетовую, что уплыла с подчинёнными Крейзи?
Рэрити ответила кивком и гордой ухмылкой.
— Верно! Если кто и способен во всём разобраться, так только она. Она всю жизнь на это положит, если потребуется.
Вайтхорн фыркнул.
— Уж не знаю, леди Рэрити. Жизни одной пони может и не хватить. Может, вернуть всё как было вообще не получится.
— Конечно же получится! — Рэрити вскинула копыто к груди. — Она — непревзойдённый знаток магии! Ей по силам найти ответы и обернуть всё вспять.
— Я говорю не о магии, миледи. — Вайтхорн обвёл копытом комнату. — Я говорю о пони. По вашим словам, за нами когда-то присматривали божественные принцессы-аликорны, следили за справедливостью и счастьем? Что ж, их больше нет. За века — а может, и тысячелетия, точно никто не знает — необратимо поменялось само общество. С такой проблемой не справится даже рог самой талантливой Одарённой.
— Как же оно поменялось? — нахмурила брови кобылка.
Её собеседник залпом осушил бокал и отодвинул в середину стола.
— Прогуляйтесь как-нибудь по городу, графиня. Смотрите. Слушайте. Вы можете увидеть, что души пони сейчас чернее, чем улицы их городов. — Жеребец достал из нагрудного кармана визитку и толкнул к Рэрити. — Вот. К сожалению, мне пора уходить, но я рад нашему знакомству. Приходите, если захотите продолжить беседу.
С этими словами Вайтхорн поднялся и зашагал к выходу. Тяжёлый взгляд Рэрити проводил его меж столов, миновал мистера Рича, с которым жеребец обменялся прощальными кивками, и наконец остановился за дверьми, отпустив единорога навстречу закату.
Она поглядела на оставленную карточку. «Вайтхорн, независимый автор», — гласила надпись над адресом; по всему — некой квартиры в Хейтоне.
— Хм-м.
Рэрити вновь уставилась на двери, задумчиво склонив голову. Оттуда на неё посмотрел мистер Рич и расплылся в широченной ухмылке. Единорожка вежливо улыбнулась в ответ, мыслями, впрочем, блуждая в ином месте.
Да, она сходит на прогулку.
— Твайлайт? Твайлайт!
— Твай, ты как, нормально?
— Доложи обстановку! Что там творится?
— Я тут! Я в порядке! — воскликнула кобылка. Она поглядела себе под ноги, и луч фонаря осветил пол. С её губ сорвался визг.
«Пресвятая Селестия, я не в порядке!»
Она приземлилась на обезображенную голову жеребца, и под весом брони та лопнула, забрызгав ошмётками всё вокруг. Твайлайт провела лучом фонаря по кровяному следу от шеи, испустив новый душераздирающий вопль. Тело жеребца валялось в луже крови, испещрённое рваными порезами и с вырванными кусками плоти.
— Твайлайт, отвечай! Проклятье! Трейлс, в скафандр и за ней! Флинт — торпеды!
«Нет! — сопротивлялся её разум под сокрушающей волной первобытного ужаса. — Если сломается печать, библиотеке конец!»
Твайлайт отчаянно попятилась назад, споткнулась о новое тело и свернулась калачиком на окровавленном полу, пустившись в тяжкие рыдания. Откуда-то доносились слабые голоса подруг и отзвуки приказов Сэйбр.
«Ну же, соберись! Этим телам уже сотни лет, их сохранили твои же чары! Тот, кто убил их, давно умер сам, так что хватит ныть!»
— Постойте… — слабым, но постепенно крепнущим голосом выдохнула она. — Постойте! Не ломайте печать, я в порядке!
Радио замолчало. Зазвучал голос Сэйбр:
— Какого сена там происходит?
— Тут просто… тела. Я испугалась, — Твайлайт справилась со слезами и встала из кровавой лужи. — Просто испугалась. Теперь всё хорошо.
Она помедлила и добавила:
— Простите.
— Ничего страшного, — вздохнула Сэйбр. — Флинт, отложить пуск. Трейлс, будь наготове.
Далёкий, раскатистый гогот Флинта заполнил эфир.
— Да чтоб тебя, Твай, я тут чуть кони не двинула! — воскликнула Эпплджек.
— Там точно всё путём? — уточнила Дэш.
Единорожка кивнула, согретая голосами подруг.
— Да, только жутковато.
— О, а что там вообще? — спросила Трейлс.
— Темно, подождите.
С рога кобылки сорвался простой шарик света и поплыл вверх по широкой дуге, резко замерев под потолком. Тусклый пурпур его лучей упал на стены; тени вытянулись и поблекли, превратившись в застывший полумрак.
Твайлайт тихонько заскулила.
«О Селестия… что же тут случилось?»
Не меньше дюжины тел покоилось на полу. Сеть багровых дорожек тянулась от них к целому озеру крови, натёкшему посередине комнаты у подножия деревянной лошадиной головы. Каждого покрывали те же рваные раны, местами оголявшие кости, а лица навеки исказила предсмертная агония.
Твайлайт закашлялась, борясь с подступающей рвотой. Её герметичная броня не пропускала наверняка царивший снаружи смрад, и кобылка была ей очень благодарна. Резня могла произойти сколь угодно давно, но под чарами презервации тела остались свежими — даже не высохла кровь.
— Тут везде мёртвые, — ответила единорожка, робко ступая вглубь. — Похоже на атаку когтистого зверя.
— Трупы, значит? — протянула в динамике Трейлс. — Что по рогам?
От вопроса к горлу Твайлайт подкатила желчь. «Как будто они просто рога на продажу».
— Есть.
Она присмотрелась — и действительно, не считая пары пегасов и одного земного пони, почти все мертвецы были единорогами. Столы и пол усеивали исписанные свитки, соревнуясь за место с пузырьками разноцветных субстанций.
Твайлайт ахнула, любопытство быстро оттеснило страх.
Она простёрла магию, пергаменты и свитки взмыли и рядами завертелись в воздухе. Опытный глаз заскользил по бумагам, выискивая всё важное и отсеивая окровавленные и неразборчивые клочки. Вдруг мелькнуло чьё-то имя. Твайлайт с ёкнувшим сердцем выдернула лист из круговорота.
Дорогой дневник! Прости, что ничего не писала несколько недель, но время сейчас — непозволительная роскошь. Начну с плохого: бастионы на подступах к Кантерлоту пали. Мы с командой сворачивали лабораторию под рыками зверья — хорошо хоть гвардейцы их отогнали, — а потом, вымотанные, неделю с боями прорывались до Понивилля.
Но не всё так ужасно! Нас объединили с ещё двумя группами и указом короны разрешили продолжать исследования в доме бывшей носительницы Элемента Магии! Тут всё пропитано исследовательским духом, а домашний филин — неоценимое подспорье в поиске и сортировке книг. Сочувствую птичке, — но, кажется, он и сам рвётся найти ответы на эту загадку. К нам с визитом являлась даже сама принцесса Селестия!
Под боком тут Вечнодикий лес, и нехватки в подопытном материале не будет. Я пойду за образцами с первой же экспедицией. Всё необходимое оборудование у нас тут есть.
С милостью Селестии и под присмотром Элемента Магии мы справимся!
— Они учёные, — Твайлайт с трудом сглотнула ком в горле, вернув бумагу в кружащие ряды. — Пытались решить какую-то загадку, но не смогли.
«Потому что меня не было рядом».
— Знаю, о чём ты думаешь, Твай, — быстро заговорила Эпплджек. — Не казнись, ты здесь ни в чём не виновата.
— Я должна была быть с ними, Эпплджек. Мы все должны были! Когда Эквестрия нуждалась в нас больше всего, нас не оказалось рядом. — Твайлайт зашагала по полу, не в силах стоять спокойно; листы бумаги завертелись следом.
— Эй! — Голос Рэйнбоу, как обычно, прозвучал неприятно близко. — Ничё не всё, Твайлайт! Борьба не кончится. пока мы живы, а мы ещё тут!
— Ты же в курсе, что жевать микрофон необязательно? — спросила Трейлс где-то на фоне.
— Сосредоточься на настоящем, — слово взяла Сэйбр. — Обсудить находки и вернуться всегда успеем, а у тебя кислород не вечный.
— Хорошо, — кивнула Твайлайт. В динамике зашумели неразборчивые препирательства Рэйнбоу и Трейлс.
Мысли вернулись к Совелию. «Неоценимое подспорье». Единорожка огляделась, и в горле запершило: книжные шкафы пребывали в идеальном порядке. Всё расставлено по полочкам, каждый томик на своём месте. Он вообще заметил, что её нет? Возможно, как-то знал, что она жива, и следил за полками в напрасной надежде, что хозяйка вернётся? Твайлайт тряхнула головой и, не прерывая ходьбы, поднесла к мокрым глазам новый пергамент.
«Отчёт о работе за третью неделю». Почерк был размашистый и витиеватый, буквы перетекали одна в другую:
В донесениях с передовой сообщается об ускоренном распространении скверны. Из нападений по всей стране и лабораторных исследований животных с заражённых земель видно, что живые существа, попавшие под её воздействие, дичают и становятся агрессивными. По-видимому, слухи о том, что под длительным воздействием даже пони уходят в себя и замыкаются, тоже находят подтверждение.
Работа зашла в тупик с прошедшей недели. Мы планируем ещё одну экспедицию в Вечнодикий лес, поскольку в местных особо опасных животных может скрываться ключ к нашей дилемме. Сопроводить нас вызвалась лично принцесса Луна с отрядом ночных крыльев.
Пищи всё меньше. Мы молимся Селестии, что выход скоро найдётся.
Тут была и Луна? Значит, следующая остановка — Вечнодикий лес, если только на свет не всплывёт ещё какое-то обстоятельство. Неужели кто-то победил Эквестрию силой оружия? Может, чейнджлинги вырвались из Кантерлота, но о какой «скверне» тогда речь в отчёте?
— Уф-ф! — Твайлайт врезалась во что-то, и концентрация рассеялась. Мерно вращающийся столб бумаг, потеряв опору, разлетелся по полу под громкий металлический звон и лязг.
Ноги сами собой занесли единорожку на второй этаж, где она раньше жила. Свечение налобного фонаря освещало те уголки комнаты до которых не доставал магический сгусток — она случайно перевернула погнутую, потускневшую от времени птичью клетку.
Зрение Твайлайт затуманилось, и она присела, чтобы рассмотреть клетку. Прутья и дно изнутри были все исклёваны, расцарапаны и вымазаны кровью. Щеколду выломали напрочь.
На дверцу была приклеена записка. «НЕ ТРОГАТЬ», — гласила надпись, а ниже мелкими каракулями: «я не шучу!».
— …Что? — пробормотала Твайлайт. — Что за бред.
— В чём дело? — раздался голос Сэйбр.
Твайлайт помотала головой.
— Да так.
Какие бы тяготы ни выпали на долю Совелия, она надеялась, что в конце он обрёл хоть какой-то покой.
Отстранившись, она посветила на свою старую кровать и скривилась — под простынёй свернулась калачиком кобыла. Глаза и рот закрыты, на теле ни раны; она лежала почти безмятежно в сравнении с другими — словно спала. Только грудь замерла без дыхания.
Шагнув ближе, Твайлайт заметила рядом маленький дневник. Подхватила его магией, поднесла к лицу и вчиталась.
Дневник Лили Квик, 242-я запись
Я пишу эти строки в полном понимании, что моей жизни конец. Возможно, всей Эквестрии конец. В любом случае — если страна и будет спасена, то не нашими копытами.
Всю неделю льёт как из ведра, дождю не видно конца и края. Хватило двух дней, чтобы дома с запертыми пони смыло волнами. Наше укрытие защищено какими-то чарами, но Нунстар предупредила, что любая брешь в дереве их сломает. Мне до сих пор в кошмарах снятся предсмертные вопли и мольбы тонущих.
Еды осталось едва ли на пару дней, а океан за окном уже так высок, что свет нас не достигает. Там только чёрная пустота. Будто бы в живых кроме нас — никого. Возможно, так и есть. Нашего мира не стало.
Но всё же я ещё надеюсь, что другие смогут преуспеть там, где не справились мы. Команда поссорилась и разругалась над жалкими крохами запасов. Думаю, это скверна играет на наших инстинктах, поэтому я как могла собрала рабочий материал в экземпляре «Пророчеств и предсказаний» и спрятала среди книг. Если ты читаешь — ещё может быть шанс.
Найди мои заметки. Продолжи наш труд. Да смилуется Селестия над всеми нами.
Твайлайт опустила дневник. Внутри у неё что-то оборвалось. Кобыла, эта Лили Квик, точно так же вызвалась спасти мир. Она с друзьями взялись за дело с воодушевлением и весёлым настроем, не веря, что они могут не справиться. Но — не справились. И Эквестрия сгинула под водой у них на глазах.
Снедаемая интересом, Твайлайт перелистнула вперёд. Новая страница сочилась кровью; заголовка не было, лишь три строки, выведенные корявым беглым почерком:
КРИКИ
ИХ ЧТО-ТО УБИВАЕТ
МЕНЯ ОНО НЕ ПОЛУЧИТ
По спине пробежал холодок. Твайлайт обернулась, прянув ушами под шлемом. Там был какой-то звук?.. Подкрасться к ней ничего не стоит — окуляры перекрывают боковое зрение, а толстый доспех скрадывает даже собственный грузный топот. «Воображение разыгралось». Она потянула Лили Квик за ногу, чтобы лучше осмотреть…
…И резко выдохнула. Тело перекатилось на бок, открыв багровый порез на шее. В складках спутанной простыни под кобылой лежал окровавленный скальпель. Чтобы она ни услышала, Лили не стала ждать и рассекла себе горло.
— Как обстановка, Твайлайт? — затрещал в динамиках голос Сэйбр.
— Мне уже дурно от мёртвых тел, — Твайлайт быстро зашагала по лестнице. — Беру книги и возвращаюсь.
Она поджала губы. Останки в большом зале были истерзаны, будто над ними постарался голодный хищник, но… не съедены до конца. Вероятно, существо бросило их и убралось восвояси. Но что-то здесь было нечисто — тело Лили Квик тому свидетельство. Почему хищный зверь к ней даже не притронулся? Из-за голода ли он вообще расправился с исследовательской командой?
А вдруг он ещё где-то здесь?
Ответов не было, и паранойя потихоньку начала брать верх. Подлив магии в сферу, Твайлайт заозиралась по сторонам, фонарём высвечивая тёмные углы.
На первом этаже она перешла на бег.
— Трейлс, ты сканировала дерево?
— Я б с радостью, — почти сразу хмыкнула Трейлс, — только оно экранировано барьерами по самое не хочу.
— Да, точно.
Прикинув что к чему, Твайлайт развеяла противомагические поля, которые сама накладывала на старый дуб. Спустя века они всё равно ослабли и едва держались.
— Ладненько, горизонт чист! Приступаю к сканированию, но не жди, что будет быстро. Мне кое-кто терминал навернул.
Шутливость Трейлс вызывала у Твайлайт улыбку, пусть даже на доли секунды. Единорожка на ходу прощупала окружение сонаром — всё глухо. Ничего нового. Ничего успокаивающего тоже.
«Пророчества и предсказания» нашлись быстро. Твайлайт годами отрабатывала системы сортировки, каталогизации и поиска книг, и в «Золотом дубе» она применила всё лучшее на практике. Пурпурный ореол обволок корешок книги.
Твайлайт обмерла. Уши встали торчком. Заклинание ослабло, она медленно оглянулась через плечо. Нет, сейчас точно что-то шуршало. Очень слабо, едва-едва уловимо в глухом шлеме. Она выждала несколько секунд, водя фонарём по тёмным углам.
Ничего.
Ладно, неважно. Она тут ради другого. Твайлайт повернулась к шкафу и быстро выхватила книгу телекинезом.
Звук снова повторился. Отчётливее.
Буквально за спиной.
— Ху-у.