Зомби на твоей ферме
Глава 2: Возводи
Что необходимо знать о зомби? То, что они тупые, крайне неповоротливые и довольно хрупкие, но при этом невероятно сильные. Отсюда следует, что если их не держать на дистанции, то они разорвут свою жертву на мелкие кусочки в два счёта. Эту проблему нам и помогла решить наша флора, улучшенная при помощи магии специально для того, чтобы вести неравный бой с ордами нежити. Впрочем, даже она не была исчерпывающим решением. Глупо было бы отрицать, что наш волшебный сад едва позволял сохранять паритет, и далеко не каждое растение переживало очередную атаку. Если эти твари появлялись, то в большом количестве, а их штурм всегда был разрушителен и неумолим.
Наши растения делали всё, что могли, но за счёт массы толпы нежити всё же прорывались через их контратаки, невзирая на свою медлительность, сближались с ними и пожирали всё подряд – от капусты до кукурузы. Лишь розам каким-то чудом удавалось всё это время выживать, хотя и их в боях изрядно потрепали. В силу этого моему топору доводилось пробовать на вкус гнилую плоть зомби, а лассо Эпплджек не раз проверяло на прочность их шейные позвонки, оказавшись способным сносить им головы с плеч. Как минимум, этим приёмом она валила их с ног. Тем не менее, мы старались избегать таких близких стычек, поскольку каждая из них едва не стоила нам жизни.
Поистине, смерть в их мерзких лапах ужасна! У меня до сих пор не шло из головы то, как погибли три подруги, торговавшие в Понивилле цветами – Лили, Роуз и Дейзи, с которыми я водил относительно плотное знакомство. Именно тогда я узнал, что эти твари питаются мозгами живых существ, но… ничего не смог с этим поделать. Эх, а ведь эти три кобылки в своё время помогли мне выбрать те розы, что ныне стояли на страже двора к югу от амбара. Я прикупил их тогда для Эпплджек… разумеется, только для того, чтобы предложить ей разнообразить флору на ферме чем-то декоративным и прекрасным. Она не сразу поняла смысл моей идеи, но в итоге всё ж таки дала добро…
В этих раздумьях я вбивал гвозди в дно широкой деревянной лохани, дабы зафиксировать её на бревне. Это было импровизированное навершие нашего огромного факела, который мы строили весь день, отложив даже обыденную для нас повседневную работу – завершение сбора осеннего урожая. Вскоре в этой посудине должен был зажечься огонь, который стал бы для жителей Кантерлота свидетельством того, что мы ещё держимся. Как только я перестал колотить по широкой шляпке молотком, снизу раздался вопрос:
– Закрепил?
Опустив взор, я обнаружил Эпплджек на том же месте, где она всё это время ожидала, пока мне удастся завершить свою часть работы. Нас разделяла высота в пять метров.
– Вроде, да.
– Вроде или точно?
Вот она – типичная дотошность Эпплов во всём, что касается столь важной работы, как строительство. И эта рыжая пони страдала ею даже больше, чем все её родные. Аккуратно покачав лохань в разные стороны, я наглядно продемонстрировал ей результат своей работы.
– Точно.
– Лады, – с удовлетворением оценила пони в шляпе. – Коли так, то принимай сено!
С этими словами она двинулась в обход подножия факела. Проводив её взглядом в течение всего одной секунды, я спонтанно принялся оценивать наше строение. По сути, это было всего лишь бревно из ствола обыкновенного молодого дерева, вкопанное в землю на пару метров в глубину. Чтобы раздобыть его, как и весь прочий материал помимо лохани и сена, нам сегодня утром на свой страх и риск пришлось прогуляться к опушке Вечнодикого леса. На наше счастье, скверны там пока не было, зомби отсиживались где-то глубоко в зарослях, прячась от солнца, а потому у меня имелось время на работу топором.
Как только деревья были нарублены, мне и моей напарнице пришлось тащить их волоком до самой Яблочной Аллеи. Возможно, мы закончили бы всю эту работу намного раньше, если бы Эпплджек таскала их в одиночку, пока я валил лес. Но разделяться в нынешних условиях мы никогда не рисковали. До полудня мы занимались добычей материала, а затем началось возведение. Брёвна меньших размеров пошли в ход в качестве опор для основного ствола, чтобы он не повалился из-за сильного порыва ветра, которые осенью случались нередко, или ещё из-за чего-нибудь.
И того одно толстое бревно подпирали со всех сторон ещё шесть. К тому же, ещё один гораздо менее длинный шест был закреплён прямо под лоханью в качестве перекладины для эдакого подобия крана. На неё справа был закинут канат, к которому крепился дощатый поддон, а по левую сторону крепился противовес в виде бочки с яблоками. При помощи этой конструкции наверх должно было подняться сено, коему предназначалось стать топливом для факела. Это и намеревалась сделать ЭйДжей, направившись к соответствующему канату, обвитому вокруг кола. В конце концов, таскать его наверх мелкими клочками по лестнице, на которой я стоял, было бы долго и неудобно.
На наше горе, ближе к вечеру сегодня около часа лил дождь, в силу чего изрядно намокли и земля, и древесина, и сено. Это не только усложняло работу, но и могло стать препятствием для разведения огня… если бы только у нас не было солнечной воды. Как показала практика, она довольно горючая, и именно с ней был связан тот инцидент, когда у нас дотла сгорел свинарник. Поэтому за пламя я не беспокоился. Меня удручало иное, но прежде чем я об этом вновь подумал, моё внимание привлекла фермерша, приступившая к своему делу.
Отвязав зубами узел, крепившийся к вбитому в землю колу, Эпплджек начала изо всех сил тянуть за канат, пытаясь поднять поддон с сеном на мою высоту. Доселе он был зафиксировал всего в полуметре над землёй. Несмотря на свои относительно небольшие размеры, эти маленькие пони были довольно сильны, а земные – особенно. Моя же подруга тем более была закалена деревенским трудом, поэтому груз уверенно пополз вверх. Но стоило ей поднять его на пару метров, как вдруг одно из её копыт неловко скользнуло по размокшей земле, и она потеряла контроль над ситуацией.
– Эппли! – спонтанно вырвалось из моих уст, в то время как она издала лишь глухой вскрик сквозь стиснутые зубы.
Поддон с сеном мгновенно рухнул наземь, из-за чего Эпплджек, в силу напряжения не разжавшая зубы, взлетела ввысь эдак на половину высоты, отделявшей подножие факела от его вершины. Шляпа с её головы слетела, а сама она осталась болтаться, как маятник, на канате, явно ошалев от случившегося. Это отчётливо угадывалось по её широко раскрытым глазам.
После того, как груз громыхнул об сырую землю, кругом воцарилась абсолютная тишина, как будто жизнь встала на паузу. Хорошо ещё, что поддон не разбился. Всё-таки нужно взять за правильно никогда не работать на свежем воздухе после дождя, если того не требует экстренная ситуация. И моя напарница наверняка думала именно об этом… если, конечно успела так быстро отделаться от не самых приятных впечатлений после резкого взлёта на двухметровую высоту.
– Погоди, я сейчас, – объявил я, сразу поспешив ей помочь.
Я перебрался с лестницы на перекладину, на которую был накинут канат, и постарался вывести мою подругу из в буквальном смысле подвешенного состояния. Опустившись на бревно, я обхватил его снизу ногами, насколько это было возможно, и постарался поднять упавший поддон к себе. Естественно, я понимал, что совершаю откровенную глупость. Однако в жизни каждого человека бывают моменты, когда он осознаёт, что творит невесть что, но всё равно не останавливается.
Поддон с сеном представлялся весьма тяжёлым, хотя поднять его не было невыполнимой задачей. Тем не менее, моё неудобное положение вкупе с влагой, пропитавшей древесину и сделавшей её скользкой, сыграло со мной злую, пусть и ожидаемую шутку. Из-за веса, который я изо всех сил тянул к себе, меня вдруг крутануло вокруг перекладины, и моё падение вниз вмиг началось, а взлёт моей напарницы вверх – продолжился. За долю секунды я успел заметить, что она вот-вот врежется в шест, и чтобы это предотвратить, в последний момент выпустил канат из рук. На свою удачу приземлился я прямо на сено.
Пережив достаточно мягкое падение, я моментально приподнялся на руках и метнул взгляд к Эпплджек. Она оставалась висеть на канате на той же высоте, на какой и до моей неудачной попытки разрешить возникшую ситуацию. Я не помедлил помочь ей – на этот раз более действенно, – и уже спустя несколько секунд мои вытянутые вверх руки обхватили её за бока. Она была напряжена до предела, но не сжимала канат зубами в совсем уж мёртвой хватке, благодаря чему я без особого труда снял её и поставил на землю.
– Ты как? – сразу побеспокоился я. Между тем я поднял её шляпу и, отряхнув чуть запачкавшиеся края, покрыл ей макушку.
– Ничего, – выдохнула она и наконец-таки подняла на меня глаза. – Ты сам хоть как? Не зашибся?
– Нет, – помотал я головой. По итогу краткого молчания из меня непроизвольно вырвался беззвучный смешок. – Если бы кто-нибудь сейчас увидел нашу акробатику, то, наверно, ни за что бы не поверил, что нам всё это время удавалось выживать под атаками зомби.
– Агась, это было что-то с чем-то, – взаимно хихикнула она чуть нервно. Переведя дух, она сменила тему с уже добродушной улыбкой: – Ну что, попробуем сделать это ещё раз вместе?
Безусловно, я принял её предложение. В две руки и четыре копыта, не забывая, конечно, о зубах, мы сделали дело быстрее, увереннее и эффективнее. Как только поддон был поднят к вершине факела, мы зафиксировали канат при помощи ещё одного кола, после чего настал черёд сена. Я забрался обратно наверх по лестнице и принялся раз за разом перемещать топливо для огня в лохань, пока рыжая поняша ждала внизу и озиралась по сторонам в ожидании угрозы. Как-никак, эти твари не нападали на нас уже трое суток подряд, а подобное затишье обычно предвещает лишь одно – бурю.
Сено было выложено, полито солнечной водой из заранее для этого приготовленной фляги, которую я держал на поясе, и мне оставалось только зажечь спичку. В моём коробке, привезённом с Земли, их ещё оставалось достаточно, и одна из них пошла на рождение пламени. Как только дело было сделано, и факел зажёгся, я спустился вниз и поспешил убрать лестницу к стене амбара, у северо-западного угла которого мы и возвели наше сооружение. Между тем я заметил, что к нашей компании только что присоединилась Вайнона, доселе бегавшая где-то среди морковных грядок, а теперь привлечённая, быть может, вспыхнувшим огнём.
Присев у подножия небольшой скирды, из которой мы брали сено для огня, ЭйДжей уставилась на вершину факела с неким воодушевлением, казалось, нараставшим по мере того, как он разгорался. Я уместил лестницу на её изначальном месте и замер, уставившись на подругу. Она выглядела словно воспрявшей к жизни, будто взирала на огонёк нашей общей надежды. На её личике даже появилась слабая улыбка при виде того, как языки пламени всё выше и выше вздымаются к сумеречному небу. По её примеру что-то заставило улыбнуться и меня. Что ж, мне всегда было отрадно видеть её хоть чуточку счастливой, особенно в эти тёмные времена.
По прошествии полуминуты я поймал себя на мысли, что откровенно пялюсь на неё. И когда она ни с того, ни с сего вдруг оглянулась на меня, я сделал вид, что поправил напоследок лестницу и отошёл от стены амбара, дабы присоединиться к ней. Вскоре я опустился рядом с ней и уставился на огонь, как и она. Хотя иногда я опускал взгляд ниже и проводил им по нашему сооружению. В былые времена я и поверить бы не мог, что подобное возможно возвести всего за один день, включая также добычу материала. Я никогда не был мастером на все руки, поэтому раньше даже эта неказистая вышка показалась бы мне достаточно непростым проектом, чтобы потратить на него не менее недели.
За время нашего одинокого пребывания на Яблочной Аллее нам весьма часто приходилось что-то строить. Мы возводили дополнительные хранилища для собранного урожая, восстанавливали сожжённый свинарник, облицовывали стены курятника металлическим покрытием из всего, что сумели отыскать в домах Понивилля, чтобы зомби не развалили их и не пожрали всех курей, и много чего ещё. И если мне приходилось изучать это ремесло на практике, то моя подруга владела им почти так же хорошо, как и разбиралась в яблоках. Что ж, её навыки и организаторские способности в этом деле были очень ценны для нас, и именно благодаря ей мы так быстро управлялись с подобными стройками.
Наконец я в очередной раз уставился на огонь. Внутри меня, подобно ему, теплилось приятное чувство удовлетворения от законченного дела. Теперь я всё больше понимал, почему моя напарница так любит труд. Но, пожалуй, в первую очередь меня грела едва уловимая надежда, пусть и всего лишь её призрак, но мы вполне могли рассчитывать, что она оправдается. Пусть это и казалось почти невозможным, учитывая, что мы были отрезаны от всего мира уже больше месяца. Я не знал, в чём причина безмолвия со стороны Кантерлота, но хотел верить, что скоро всё прояснится, и когда-нибудь мы вспомним это обстоятельство как всего лишь примечательный случай из своего прошлого.
– Вот мы и послали нашу весточку, – произнёс вдруг я, решив завязать разговор после нескольких минут тишины.
– Огни-то хоть в Кантерлоте ещё горят? – сразу осведомилась Эпплджек.
Мы пересеклись взглядами. Да, с вершины факела Кантерлот был виден из-за моря крон северного яблоневого сада. Не виден был разве что только Понивилль, поскольку его дома располагались в низине сразу за высокими холмами. Наилучший обзор здесь, с которого было видно всю понивилльскую долину, открывался с террасы здания морковной фермы, соседствовавшей с имением Эпплов и даже не отделявшейся от него забором. Раньше там жила пони по имени Голден Харвест, однако она и вся её семья перебрались в Кантерлот вместе со всеми. С тех пор оба участка стали фактически одним целым.
Впрочем, находясь на вершине факела, я увидел самое главное. И поэтому ответ мой был скорым и точным:
– Да, горят.
Я не переставал смотреть на Эпплджек, в то время как она снова впилась взглядом в пламя, но на этот раз уже с тенью печали на лице. Казалось, что блики от факела стремились разогнать накатывавшую на неё темноту. Тщетно.
– Хоть бы с ними всё было в порядке, – тихонько прошептала фермерша, выразив своё самое заветное чаяние. Доселе она нечасто говорила о тех чувствах, что её наполняли, но после нашего вчерашнего разговора она, судя по всему, была более настроена на откровения. – Знаешь, я боюсь, как бы эти огни не обманули нас. Если ты прав, и эти зомби уже успели напасть на Кантерлот, то они могут гореть только потому, что потушить их просто некому из пони. Но если это так, то…
Не сумев довершить свои слова, она лишь судорожно сглотнула. Не трудно было понять, какие чувства она испытывает и за кого прежде всего сейчас переживает.
– Всё же считаешь, что там уже не осталось никого живого? – спросил я, подумав, что ей нужно высказаться. И ранее я догадывался, что её сердце терзается этим опасением. Вновь посмотрев на меня, она чуть поменялась в лице.
– Согласна, глупая мысля, – отступилась пони в шляпе. – Раз уж день и ночь всё ещё сменяются, стало быть, Принцессы пока живы. Ну а если они живы, то должен быть жив и Кантерлот.
– А пока жив Кантерлот, будет жить и Эквестрия, – протянул я с иронией и ноткой тоски, помянув схожую поговорку из моего мира.
– Точнёхонько, как спелое яблочко! – подтвердила рыжая кобылка, одарив меня очередной милой улыбкой. Своим согласием она явно хотела внушить и себе, и мне больше уверенности. Правда, опасения всё же взяли своё: – С другой стороны, они могли бежать, скажем, в Кристальную империю или ещё куда. Без понятия, чем ещё можно объяснить, что день и ночь сменяются, как всегда, а Кантерлот молчит, словно пугало огородное. Хотя… как они могли бы уйти из города и бросить нас тут одних?
– Если только перед тем, как его покинуть, они не записали нас в число погибших, – возразил я, намекнув на вчерашнее предположение насчёт того пожара. Её печальный взор вернулся ко мне, однако из уст не прозвучало ни единого контраргумента. Придумывать его пришлось мне: – Но не думаю, что, как минимум, твои подруги не убедились бы в этом наверняка, прежде чем спасаться бегством. Они бы точно отправили за нами кого-нибудь, а то и сами бы как угодно досюда добрались.
– Верно, Рэйнбоу Дэш уж точно за нами бы слетала, да и Твайлайт тоже, – молвила ЭйДжей в попытках подавить внутреннюю тревогу. – Эх, вообще-то, их может так и так не быть в Кантерлоте. Девчата хотели собрать всех пони вместе, чтобы общими силами бороться с этой напастью. Они сейчас могут быть где угодно, в любом уголке Эквестрии. Правда, если у них это получится, то, я думаю, долго нам тогда ждать подмоги не придётся. Все вместе они обязательно придумают, как нас отсюдова вытащить. Уж во столько-то голов – наверняка!
– Тут-то и понадобится наш урожай, – к слову бросил я, представив, как много продовольствия потребуется городу, в котором соберутся пони чуть ли не со всей страны.
– Агась, и теперь они будут знать, что мы ещё живы, и он у нас есть, – на оптимистичной ноте подытожила рыжая кобылка. Вслед за этим к ней подошла Вайнона, заинтересованная причиной, по которой мы восседали на сене. Она принюхалась к хозяйке, ища на собачий вопрос соответственный ответ, и та обняла её, бережно прижав к себе. Собака не стала возражать против хозяйских объятий. Держа её в своих копытах, поняша вернулась к любованию огнём, а спустя четверть минуты вдруг с упоением вздохнула: – Как здорово… горит ярко, готова поспорить на свои сапоги, что его наверняка хорошо видно из окон Королевского дворца. И теплом от него так приятно веет… маленько напоминает День согревающего очага!..
– Да-а, – протянул я из солидарности ей. – Только компании не хватает.
– Чем мы с тобой не компания? – добродушно возразила фермерша. Как только наши взгляды встретились вновь, она не сдержалась и высказалась на чистоту: – Спасибо, что тянешь эту лямку вместе со мной! Не представляю, что и было бы, будь я тут совсем одна.
– Мне казалось, что я тебе скорее мешаю, – несерьёзно усмехнулся я, намекнув как на сожжение свинарника, так и ещё на несколько инцидентов, имевших место ещё до этой катастрофы.
– Не говори ерунды, сахарок, – беззлобно отозвалась она, поняв, что я скорее шутил. – Мы должны защищать ферму и урожай от целых табунов неживых уродов, а в одного с этим едва ли справишься. Как ты говорил, эта работёнка на двоих, можно сказать, наш собственный семикопытный забег, а то и целая миссия дружбы! Друг без друга мы бы уже давно пропали. Я бы пропала без тебя.
По правде говоря, её слова очень тронули меня. И она, как я мог понять по её улыбке и слегка дрожащим красивым глазам, только что излила самые искренние эмоции. Едва ли я мог ответить что-нибудь стоящее словами, а потому просто обвил рукой её плечи со всей теплотой. Я нечасто позволял себе обнять её, так как она была не из тех пони, кто склонны к телячьим нежностям. Но сейчас я мог рассчитывать, что у неё не будет и капли возражения. Впрочем, все пони любили обниматься, и если речь шла о друзьях, то и Эпплджек не была исключением.
Судя по всему, она всецело считала меня другом, чему я не мог быть не рад. Об этом говорил хотя бы тот факт, что она нередко называла меня «сахарок» в своей привычной манере. Этим словом обозначалось её особенно тёплое отношение к лучшим подругам и родне, а в итоге она удостоила им и меня. Что ж, быть для неё «сахарком» значило многое.
– Спасибо, – только и вымолвил я в ответ на её слова. Вместе с тем выраженные ею впечатления от огня почему-то заставили меня немного призадуматься. Сейчас, когда я, она и маленькая собачка теснились друг к другу и грелись в тепле как факела, так и нашего единения, это действительно походило на тот праздник, который в Эквестрии праздновали перед наступлением Нового года. При мысли о нём меня вдруг посетила идея, которую я решил озвучить: – К слову о Дне согревающего очага… может, выпьем по кружке горячего сидра? Не знаю, как ты, а я немного продрог после работы под дождём.
Улыбка на личике ЭйДжей стала заметно шире. Определённо, эта идея вмиг пришлась ей по нраву.
– Замётано! Надо только поднять бочонок из погреба, и можно смочить себе горло!..
– Как говорит Бабуля Смит, когда в погребе появляются яблоки, начинаешь ценить жизнь вдвое больше прежнего. Ты посмотри, он просто ломится от урожая, – констатировала Эпплджек, без спешки следуя по центральному проходу погреба и оглядывая бочки с названными фруктами. Я держался позади неё. – Всех этих запасов хватило бы на то, чтобы всему Кантерлоту цельный год было чем набить живот, если не больше. Эх, скорее бы всё это уже пошло в дело!..
– Главное, чтобы пошло в принципе, – спокойно заметил я, глядя на результаты наших трудов за последний месяц, как и она. – Не забывай, что есть немало причин, по которым мы можем остаться в этом месте ещё надолго. Мы даже не уверены, что ещё не потеряли повод защищать этот запас.
– О чём ты? Мы ведь уже отгрохали наш факел, зажгли его, а стало быть, дело осталось за малым, чтобы его просто увидали, – твёрдо заявила она, остановившись и обернувшись на меня через плечо. Как только я пожал в ответ плечами, выказав отсутствие возражений, её копыта поцокали дальше. – Но что бы там ни было, защищать запас у нас всегда есть повод. Не отдавать же такое добро этим зомби, а?
– Не спорю.
Мы направлялись к концу погреба, где стояли бочки заметно меньших размеров. Поглядывая на те, в которых хранились яблоки, я не мог не согласиться, что этот запас, особенно в нынешние времена, без преувеличений можно назвать сокровищницей. Всё это есть результат каждодневной работы в саду, что доселе выполнялась нами почти без выходных. Правда, основная нагрузка ложилась на мою напарницу, не желавшую отдавать яблоки на растерзание зомби или самим временем, учитывая, что близились холода.
Я же был скорее на подхвате, хотя порой тоже околачивал яблоки с ветвей при помощи шеста. Но эффективность моего вклада была не слишком велика на фоне того, как Эпплджек сбивала почти все плоды одним лишь точным ударом сильных задних копыт в ствол. Сортировку же яблок по качеству и доставку их на ферму мы делили поровну. И того, за месяц работы мы забили под завязку весь погреб, ещё с полсотни бочек хранилось наверху внутри амбара, а кое-что мы припрятали в недавно выстроенных сараях. Не было сомнений, что с таким запасом голодный год мог бы пережить и целый город.
– Всё-таки как же хорошо, что мы успели закончить уборку урожая в южном саду так вовремя! – продолжала фермерша. – У меня бы вся душа извелась, если бы тамошние яблоки достались этим тварям! Уж фруктовым летучим мышам и то было бы лучше отдать урожай, чем им – даже они менее прожорливые.
– Мы и с северным почти закончили, так что, считай, всё сделано.
– Попридержи-ка лошадей, приятель, – беззлобно одёрнула она меня от поспешных выводов. Её эдакая присказка всегда вызывала у меня улыбку. – У нас ещё не убрано с десяток яблоневых рощ, поэтому не спеши расслабляться. И закончить с ними не мешало бы как можно скорее, пока яблоки не переспели. Уже октябрь на носу.
– Осталось два дня, – к слову напомнил я.
– Постараемся за них и управиться, – обозначила ЭйДжей, а затем остановилась перед одним из небольших бочонков, на который, судя по всему, сразу положила глаз. Прочитав пометки, оставленные на нём довольно корявым почерком Бабули Смит, она объявила: – Агась, этот сидр от урожая позапрошлого года! Думаю, он уже хорошенько настоялся. Нам такой как раз подойдёт.
– Тебе помочь? – сразу предложил я, как только поняша принялась прилаживаться к бочонку, чтобы взвалить его себе на спину.
– Не переживай, сахарок, я и сама всё сделаю. За свою жизнь я их натаскалась, уж поверь, – проулыбалась рыжая пони, а обхватив его копытцами, добавила: – Ну а разогреешь его ты, идёт?