Сорняк
92. Все хорошо, что хорошо кончается
Когда он поднялся из ручья, вода cхлынула с его мокрых боков, Тарнишед Типот встряхнулся, разбрызгивая повсюду капли воды. Он снова почувствовал себя чистым, но был уверен, что все еще ощущает песок в трещинах своей задницы. Он встряхнулся еще раз, на этот раз помотав головой, и почувствовал себя более похожим на себя обычного.
Он встал на песчано-галечном берегу, оглядел лагерь, пришел к выводу, что ему все равно, что за ним наблюдают, подошел к Мод, схватил ее телекинезом, поднял, прижал свои губы к ее губам, поцеловал ее, задыхаясь, обгладывая ее губы, а также провел по ним языком, поставил ее на землю, а затем подошел к камню, чтобы присесть и выпить чаю.
Отдышавшись, Мод быстро моргала глазами, ее бока тяжело вздымались.
Тарниш понятия не имел, что на него нашло, но знал, что это как-то связано с большой гидрой, ящерицей-петухом и пещерой, полной пауков. Он поднял флягу с чаем, отвинтил пробку и сделал несколько глотков. После нескольких глотков чая Тарниш понял, что мог бы стать ботаником, если бы захотел, но при этом подрабатывать героем. Он также знал, что нельзя увлекаться. Он не собирался искать неприятности, но если неприятности случились, Тарниш собирался с ними разобраться. Надеюсь, что рядом с ним будет Мод, потому что Мод все сделает.
Не осознавая, что его уверенность переросла в нечто значимое, Тарниш сел чуть прямее, поднял голову чуть выше и, глядя на лежащего на песке жеребенка-пегаса, понял, что его начинающие навыки ботаника спасли и его самого, и Грей Оул. Это было фантастическое чувство. Он что-то изменил. Его желудок урчал, не понимая, почему он позавтракал жирными макаронами с сыром, но Тарниш не обращал на это внимания.
Его рог засветился ярко-синим светом, когда он поднял Фламинго. Он вытащил меч из ножен и услышал зевок.
— Я дал тебе обещание, я должен его сдержать, — сказал жеребец.
Фламинго покачивалась в воздухе рядом с Тарнишем:
— Солнышко! Солнечный свет! О, как приятно! — Меч сделал паузу. — Ты что-то обещал?
— Я обещал тебе хорошую чистку и немного времени на свету, если ты поможешь мне против пауков…
— Э…ГАДЫ! ПАУКИ! ГДЕ?
Тарниш поднял бровь, и от замешательства его ноздри раздулись:
— Ты помогла мне спасти жеребенка и очистить пещеру, полную пауков.
— Помогла? — Фламинго встряхнулась, танцуя на солнце, а затем покружилась перед Тарнишем. — Подожди, я помню тебя… ты воткнул меня в кучу пауков, кретин.
Мод фыркнула, а затем вернулась к своему исследованию.
— Но ты также оберегал меня в темноте, мистер Чайничек.
— Типот, — поправил Тарниш.
— Да, Ржавый Типот, невежественный кретин, который засунул меня в липких, волосатых пауков.
Сделав глубокий вдох, Тарниш проглотил едкий ответ. Смех Горгонзолы и Ортци был ехидным.
— Меня зовут Тарнишед Типот, мы заключили сделку, и я стараюсь ее соблюдать.
— Я не помню никакой сделки, но у меня никогда не было хорошей памяти. Мне говорили, что я немного взбалмошная, и моя голова витает в облаках. — Фламинго на мгновение вспыхнула более ярким розовым светом. — Ты, должно быть, один из рыцарей принцессы Селестии… ты благороден и держишь свое слово.
— Нет, я обычный пони, — ответил Тарниш.
— Обычные пони не ходят в пещеры, полные пауков, чтобы спасать жеребят… только идиот или рыцарь ходит в паучьи пещеры, а если ты не рыцарь, то ты, должно быть, идиот. Что ты делаешь вне своей деревни? — Фламинго начала смеяться, покачиваясь и подпрыгивая вокруг головы Тарниша.
Вздохнув, Тарниш поднял шерстяное одеяло, не имея ничего другого, схватил Фламинго и стал ее осматривать. Его паровая чистка хорошо справилась с удалением паучьего налета. Он начал тереть клинок одеялом, полируя его.
Когда он тер, меч застонал — очень женский звук удовольствия. Щеки Тарниша начали гореть, и он услышал вокруг себя смех. Отчаянно желая, чтобы это смущение закончилось, Тарниш решил отвлечь меч разговором.
— Ты была пегасом?
— Не знаю… трудно вспомнить… все так туманно, — ответила Фламинго. После минутного потирания она снова застонала, а затем несколько раз судорожно вздохнула. — О, у тебя это хорошо получается.
— Ты упомянула принцессу Селестию… ты знаешь ее? — спросил Тарниш.
— Я… я… я не помню. — Фламинго вылетела из хватки Тарниша, по всей ее длине пробежала сильная дрожь, затем она нырнула обратно в ножны, скользнула внутрь и затихла.
— Есть история, которая ждет, чтобы ее рассказали, — сказал Ортци Тарнишу, успокаиваясь и поглаживая своего выздоровевшего кролика. Он погладил длинные уши кролика, и кроличий нос зашевелился.
Уши Тарниша навострились, когда он услышал слабый, тихий кашель. Он поднял голову от своей книги о растениях и посмотрел в сторону Грей Оул. Он наблюдал, как Горгонзола подхватила жеребенка и прижала его к себе, с укором глядя на крошечную пони.
— Оули!
— Мама?
Тарниш едва мог расслышать голос жеребенка. Он был хриплым и сухим. Ему было знакомо это чувство. Он поставил на плиту кастрюлю с водой, чтобы она закипела, подумав, что овсяная каша может оказаться как раз кстати для выздоравливающего жеребенка.
— Мама, мне нехорошо.
— Я знаю, Оули. Но тебе становится лучше… о, я так рада слышать твой голос!
— Конечно, мама.
Повернув голову, Тарниш смотрел, как Горгонзола опускает Грей Оул и усаживает ее рядом с собой. Он понимал: жеребенок был крошечным, очень крошечным по сравнению с драконом. Он налил немного воды в пластиковый стаканчик, сфокусировал свою магию настолько, что вода немного охладилась, а затем поднес зеленый стаканчик к губам жеребенка. Он знал, что голова Горгонзолы находится в нескольких дюймах от его ушей, и чувствовал на себе ее горячее, жаркое дыхание.
Жеребенок кашлял и брызгал слюной, но затем продолжал пытаться пить.
Рядом с ним на песке сидела Мод, и он чувствовал на себе ее взгляд. Не зная почему, он начал нервничать, чувствуя, что каждое его движение, каждое действие как-то оценивается.
Моргнув, жеребенок посмотрел на Тарниша, а затем на Мод:
— Ты?
— Кто ты, — сказала Горгонзола мягким голосом, ее чувство материнства настаивало на мягкой коррекции.
— Это Тарнишед Типот. Меня зовут Мод Пай. Вон того милого грифона зовут Ортци. Как ты себя чувствуешь?
— Роффт полный песок, — ответила Грей Оул.
— Голодна? — спросил Тарниш. Он увидел, как жеребенок кивнул своей крошечной головкой. Отчасти он был поражен тем, что она выжила. Протянув копыто, он нервно похлопал ее по спине. Он чувствовал, как его сердце стучит о ребра — болезненный, бесконечный, неудобный стук. Что-то в жеребятах его ужасно пугало. Он посмотрел на Мод, надеясь услышать ободряющее слово, но, хотя Мод смотрела ему в глаза, никаких ободряющих слов не последовало.
— Я собираюсь накормить тебя овсянкой… звучит неплохо? И немного фруктов.
— Фрукты, — ответила Грей Оул, облизывая губы.
— Я собираю для нее корм. — Горячее дыхание Горгонзолы заставило уши Тарниша дергаться и трепетать, пока она говорила. — Я кормлю ее фруктами и овощами, которые нахожу, и иногда конфетами, когда могу выменять их.
— Овсянка — это хорошо, не так ли, Мод? — Тарниш с надеждой посмотрел на свою жену.
— Я люблю овсянку, — сказала Мод, глядя на жеребенка. — Мы оба серые. Как камни.
— Я нахожу красивые камни для мамы. — Крылья Грей Оул затрепетали. Она обнюхала себя, а затем высунула оранжевый язык. — Я вонючая.
— Я помогу тебе принять ванну после завтрака, — сказала Мод, подталкивая крошечного пегаса копытом. — Хочешь?
Жеребенок кивнул, а затем, вытянув заднюю ногу, почесал за ухом. Увидев это, Тарниш ахнул, сам не зная почему. Его охватила внезапная потребность схватить Мод и прижать ее к себе.
— Чешется. — Грей Оул еще немного почесала за ухом, а затем покачала головой.
Мокрый жеребенок хлопал крыльями и отряхивался, танцуя на мелководье, красуясь перед матерью и Мод. Тем временем Тарниш наблюдал, как Ортци собирает свои немногочисленные пожитки.
— А что с кроликом? — спросил Тарниш.
— Он чувствует себя лучше. Я планирую выпустить его в лесу на вершине хребта. Здесь, внизу, ему нечего есть, — ответил грифон.
— Я не понимаю… для тебя кролик — это еда… зачем ты его спас? — Брови Тарниша нахмурились, и он изучал грифона, пытаясь прочесть его.
— Почему дракон спасает жеребенка пегаса? — Ортци моргнул, его клюв клацнул.
Взглянув на дракона, Тарниш понял, что понятия не имеет, почему дракон так поступает, кроме того, что ему это приятно. Он кивнул, придя к такому выводу. Он полагал, что это вопрос личного выбора. Почему вполне здравомыслящий пони бросается в пещеру, полную пауков, пожирающих пони? Почему курица перешла дорогу? Почему розовые пони пронзительно кричат?
— Удачи и оставайся в безопасности, — сказал Тарниш.
— Ты тоже… ты попал в беду, и ты позволил этому мечу заговорить.
— Она боится крови. — Тарниш взглянул на меч, лежащий в седельных сумках.
— То, что тебе угрожает, этого не знает, — ответил Ортци. Он указал на меч. — Это говорящий магический меч. Уже одно это должно обезопасить тебя. Нет нужды рубить всякую дрянь. Мир и так полон смерти, опасности и отчаяния. Не стоит добавлять к этому еще что-то.
Найдя в себе силы согласиться, Тарниш кивнул:
— Пауки не в счет, потому что к черту пауков.
— Справедливо, после того, через что ты прошел. — Ортци помахал лапой. — До свидания.
— До свидания! — Грей Оул помахала крылом.
— Безопасных путешествий, — сказала Мод.
— Удачи. — Горгонзола помахала когтями.
— Надеюсь, мы еще встретимся… загляни на каменную ферму, — сказал Тарниш, когда Ортци захлопал крыльями. Наклонив голову назад, Тарниш смотрел, как Ортци взлетел и улетел, держа кролика в передних лапах.
Закончилось одно приключение, началось другое, такова была жизнь.
Примечание автора:
У Фламинго — птичьи мозги.