Куда бы ни занесло ветром

Глава 12

Из дневника Глуми Аугуст.

В Кристальной империи я увидела много такого, что изменило меня навсегда. Пони очень страдают, как и другие обитатели нашего мира. Принцесса Кейденс помогает им всем, и все им рады. За время моего пребывания там, а я провела там немало времени, ожидая, пока вылупится моё яйцо, я видела, как самые разные существа приходили к Кейденс за помощью. Алмазные псы, грифоны, минотавры, химеры разных видов, помеси, которые не могли найти ни одного пони, который бы их полюбил. Был даже чейнджлинг!

Принцесса Кейденс нипони не отказала. Нипони? Ну, вы понимаете, о чём я. Все были желанными гостями. Наверное, у каждой принцессы свой стиль управления, и из всех принцесс, которых я почти не знаю, принцесса Кейденс впечатлила меня больше всех. Я буду первой, кто признает, что я не очень много знаю о том, как управляют другие принцессы, все, что я знаю, это то, что принцесса Твайлайт превратила Понивилль в место межплеменной открытости, я думаю, я не знаю, как еще это назвать, а принцесса Кейденс превратила Кристальную Империю в больницу Эквестрии.

Правильное ли это слово?

За то время, что я там провела, я видела много больных пони и других существ, и не только физическими недугами. Принцесса Кейденс и принц Шайнинг Армор занимаются проблемами душевных болезней и разбитых сердец, а Кристальная империя стала местом исцеления. В то время я тоже была больна, и мой разум сильно помутился. Некоторое время после увиденного мне снились кошмары.

Мне и по сей день трудно говорить об этом, и мне тяжело, когда Сильвер Лайн задает мне вопросы. Я стараюсь быть храброй, я стараюсь быть смелой, я стараюсь быть бесстрашной пегаской, которой она меня считает, но каждый раз, когда я думаю об этом, мои внутренности сжимаются, а в подкрылках выступает пот.

Иногда пони видят что-то и это меняет их навсегда. Я знаю, это случилось со мной.

— Что будет с маленьким пегасом? — спросила Глуми, наблюдая за тем, как Кейденс открывает бутылку Твайлайт~Колы. Когда крышка была снята, воздух наполнился ароматом лаванды и огурца, отчего Глуми захотелось чихнуть.

— О, я планирую заставить его работать, — ответила Кейденс, отпивая из бутылки. Опрокинув бутылку назад, она опустошила ее наполовину всего за несколько больших глотков.

— Что? — Глуми не могла скрыть беспокойства и тревоги в своем голосе.

Кейденс скорчила гримасу, несколько раз сглотнув, и прищурила один глаз, а другой широко раскрыла. В данный момент она выглядела совсем не по-принцесски, и было очевидно, что ее это не волнует.

— Он послушный жеребенок-пегас, и если ему нечем заняться, он сойдет с ума, так что я собираюсь заставить его сдержать слово и дать ему работу. Я еще не знаю, чем конкретно он займется, но чем-то таким, что поможет ему почувствовать себя важным и полноценным, чтобы он чувствовал, что выполняет данное мне обещание. Если я этого не сделаю, у него будут серьезные проблемы. Я уже не раз встречала таких, как он, и если не занять его делом, у него будет срыв. — Сделав глубокий вдох, Кейденс подкрепила свои слова громким, булькающим рыганием, от которого губы задрожали и зашевелились. — Извини.

— Это была хорошая шутка, — ответила Глуми, не придавая этому значения, но, тем не менее, будучи вежливой пегаской. Призыв ветра или его преодоление всегда приветствовались, так уж повелось у пегасов с незапамятных времен.

— Знаю, правда? — И без лишних слов Кейденс опустошила оставшуюся часть бутылки Твайлайт~Колы. Она снова скорчила гримасу, раздувая ноздри, и топнула копытом по полу. — Клянусь, это единственное средство, которое помогает моему желудку успокоиться. От стресса у меня бывают ужасные проблемы с желудком, и что-то в этой газировке помогает. Шайнинг считает, что это сочетание охлаждающего огурца и нотки имбиря. Он сказал, что его мама говорит, что имбирь полезен для желудка пони.

— Я не знаю. — Спустя мгновение Глуми добавила: — Значит, заставить этого жеребенка работать — это действительно лучшее для него решение?

Снова отрыгнув, что вылилось в долгое булькающее шипение, Кейденс кивнула. Она пошла, и Глуми последовал за ней. Повернувшись и посмотрев на пегаску, Кейденс сказала:

— Я понимаю твое беспокойство, но, помогая пони некоторое время, я случайно узнала, что с такими малышами нужно обращаться по-особому. Если бы я поместила его в комнату с его младшей сестрой и стала бы его баловать, он бы сошел с ума. Такое уже случалось в прошлом, и в итоге я принесла больше вреда, чем пользы. — Кейденс сделала паузу, посмотрела на свою пустую бутылку из-под газировки, вздохнула и продолжила: — Это было больно, но я училась на своих ошибках, а их было немало.

— Мне жаль это слышать, — ответила Глуми. — Итак, ты хотела меня видеть?

— Да. — Вспышкой рога Кейденс заставила исчезнуть пустую бутылку, которую держала в копыте, и кивнула гвардейцу, открывшему перед ними дверь. — Я хотела проведать тебя и обсудить с тобой несколько вопросов.

— И какие же? — спросила Глуми.

— Прежде всего, я поговорила с одним из послов грифонов в Кантерлоте. Она скоро прибудет сюда на поезде. Мы договорились сделать тебя официальным послом доброй воли в Грифонстоуне и хотели бы получить от этого немного пиара, если это возможно, с твоего разрешения, конечно. — Вскинув брови, Кейденс повернулась и бросила на Глуми вопросительный взгляд.

— Это было бы прекрасно. — На ходу Глуми наклонила голову и посмотрела на яйцо, закрепленное в перевязи на ее шее. — Полагаю, ты хочешь, чтобы другие пони усыновляли яйца грифонов, которые в этом нуждаются?

— Да. — Кейденс выдохнула, и это слово прозвучало почти как вздох. — Гриффонстоун находится на грани полного развала общества, и здесь так необходимо сострадание. Мне больно, что мы так мало сделали для помощи нашим соседям.

— В прошлом мы были в состоянии войны с ними…

— Это не имеет значения, — сказала Кейденс, в ее голосе появились жесткие нотки. — Сейчас мы с ними не воюем, и они должны знать, что мы их простили и что они наши друзья. — Крупная розовая аликорна слегка ощетинилась, и тонкие шелковистые волоски вдоль ее позвоночника встали дыбом. — Вот почему я хотела бы назначить тебя послом доброй воли и, может быть, немного повозить тебя по миру. Я хочу, чтобы другие увидели, что возможно, когда мы оставляем в стороне наши разногласия.

— Полагаю, для тебя это очень важно, ведь ты — Принцесса Любви. — Мордочка Глуми покрылась множеством мелких морщинок, когда она подумала о миротворческих усилиях Кейденс и о том, как, должно быть, тяжело Кейденс приходится, что она так эмоционально реагирует на это. Глуми, на собственном опыте убедившаяся в том, как много может сделать один пегас, решила сразу же присоединиться к принцессе Кейденс. — Если я смогу чем-то помочь, я помогу. Только дайте мне знать.

— Хорошо, я рада слышать это от тебя. — Кейденс улыбнулась, немного расслабилась, и ее напряжение начало медленно рассеиваться. — Ну вот, сауна. Пойдем со мной, Глуми, и продолжим нашу беседу в более комфортном месте…

Освежившись и расслабившись, Глуми вернулась в свою комнату и обнаружила там груду гнездовых подушек — специальных подушек, сделанных специально для пегасов и грифонов, существ, которые вьют гнезда. Гнездовые подушки представляли собой длинные цилиндрические штуковины, на концах которых имелись пуговицы и петельки, образующие кольца. Эти кольца можно было укладывать в кровать, образуя мягкое, удобное гнездо.

Стоя перед дверью, она думала обо всем, что сказала Кейденс, а также о том, что ей было трудно воспринимать Кейденс как принцессу. В сауне Кейденс была просто еще одной пони, у которой были такие же проблемы, как и у любой другой пони. От Глуми не требовалось ничего особенного, кроме того, что она уже делала, а то, что Кейденс попросила ее сделать, было совсем не сложным.

Осторожными, нежными движениями Глуми стянула крыльями перевязь с шеи и положила ее на кровать. Она была теплой от тела, очень теплой, и, убедившись, что все в порядке, Глуми потерлась о нее своей бархатистой щекой. Она улеглась на кровать и, не выпуская яйцо из перевязи, обхватила его передними ногами, чтобы прижать к себе. Кобыла-пегас мощно зевнула, виляя язычком, переходящим в сонное поскуливание, прижала яйцо поближе, а потом, закрыв глаза, быстро уснула с довольной улыбкой блаженного материнского покоя на лице.

Мягкий, настойчивый стук вывел ее из дремоты, и Глуми каким-то образом нашла в себе силы поднять голову, чтобы открыть глаза. К ее полусонному удивлению, даже после пребывания в сауне она все еще чувствовала боль от путешествия. Ее веки трепетали, как крошечные крылышки жеребенка-пегаса при первой попытке полета.

— Да? — Произнеся всего одно слово, она обнаружила, что во рту гораздо суше, чем ей хотелось бы, а в горле песок.

Дверь открылась, и вошла знакомый силует, а за ней второй, поменьше. Нечеткое зрение Глуми продержалось несколько долгих секунд, прежде чем сфокусировалось, и она увидела, что это был тот самый жеребенок-пегас. Он был маленьким, симпатичным и одет в декоративные доспехи, что заставило Глуми задуматься, откуда взялся такой маленький доспех. Он выглядел очень строгим и серьезным, и, хотя Глуми не проснулась, она вспомнила слова Кейденс, сказанные ранее.

— Мисс Аугуст, уже пора ужинать, — обратился Шайнинг Армор к Глуми спокойным, ровным голосом, который звучал несколько преувеличенно по сравнению с его обычной манерой говорить. — Итак, Мистраль, как принято обращаться к гостям?

Маленький жеребенок посмотрел на Шайнинга из-под шлема сверкающими, обожающими глазами:

— Мэм?

— Это подойдет. — Похвала в его словах прозвучала с теплой интонацией, которую придал им Шайнинг. — Теперь ты можешь сказать ей, что ужин почти готов?

Маленький жеребенок сглотнул, сделал все возможное, чтобы быть собранным, попытался отдать честь одним щуплым крылом, щелкнув передними и задними копытами друг о друга:

— Мэм, ужин почти готов. Вы голодны? Я знаю, что я голоден. Я тут помираю от голода.

Не удержавшись, Глуми начала хихикать, и когда она посмотрела на Шайнинг Армора, то не увидела на его лице ничего похожего на веселье или смех, но в его глазах было что-то такое. Он, несомненно, смеялся, но солдатская выучка позволяла ему это скрывать. Яйцо прижалось к ее шее, а ее тело создало островок тепла, пропитавший матрас.

Покинуть постель, несомненно, будет трудно.

— После ужина в кинотеатре будет кино, — сказал Глуми Шайнинг Армор, проверяя яйцо. — А если кино тебе не по душе, то сегодня вечером начнется новая аудиодрама. Пластинка совсем новая и еще не поцарапалась.

— Мне нравятся фонографические сериалы. — Жеребенок посмотрел на Шайнинга, как бы ища одобрения. — Это как если бы кто-то читал тебе книгу, но со звуковыми эффектами. — На мгновение жеребенок выглядел обеспокоенным, и на его лице проступило темное облачко. — Мои родители покупали новый выпуск "Серебряного Искателя", как только он выходил.

— Сорок восемь минут чистого блаженства, да? — Шайнинг Армор наклонил голову и посмотрел Мистралю прямо в глаза. — Ты можешь сидеть так долго?

— Иногда, — честно ответил жеребенок.

— Мы с Кейденс тоже их слушаем. — Шайнинг Армор как-то умудрился выглядеть грустным и одновременно улыбающимся, но при этом вздохнул. — Наверняка ты пропустил несколько серий, не так ли?

Глаза жеребенка наполнились слезами, но он сдержал их, фыркнув:

— Всего несколько.

— Ты очень хорошо поработал сегодня, Мистраль. После того как ты выполнишь свои обязанности, ты можешь сесть с сестрой и послушать вместе. Мы разберемся, на чем вы остановились.

Внутри ее груди что-то екнуло, и Глуми стало трудно дышать:

— Я прослушала несколько серий "Серебряного искателя"… — Глуми, покачивая головой вверх-вниз, и продолжила: — Рейнбоу Дэш слушает их вместе со своей черепахой Танком. Просто честный, трудолюбивый земной пони…

— …. и его верный локомотив, — сказали Глуми, Шайнинг Армор и Мистраль, все вместе, как один.

— Хех. — Глуми немного посмеялась, а потом добавила: — Он всегда сталкивается с какими-то кризисами на железной дороге, то почта опоздает, то какая-то очень важная пони должна быть где-то в определенное время, всегда есть какая-то проблема, с которой нужно справиться.

— И он всегда подчеркивает важность того, чтобы работа была сделана правильно и в срок. — Шайнинг Армор посмотрел вниз на жеребенка, стоявшего возле его задней ноги, и увидел, что слезы уже успели уняться. — А мне нравятся все эти звуки поезда.

Жеребенок кивнул, отчего его доспехи звякнули.

— Кейденс устроит мне разнос, если я опоздаю на ужин. Пойдем, Мистраль, нам нужно разбудить других гостей. Нам пора идти. Глуми, я надеюсь увидеть тебя за ужином. Если нет, еду тебе принесут.

— Я приду, — пообещала Глуми.

— Хорошо, увидимся там, — кивнул Шайнинг Армор, повернулся и ушел, а Мистраль последовал за ним следом.