Опасный роман лебедей
Глава 12
В замке царила суматоха. В серые предрассветные часы Гослинг пробирался к месту, где должен был встретиться с Рейвен. Персонал замка был в полном беспорядке, но Гослинг не знал, почему. Декорации поднимались вверх. Главный зал готовили к чему-то. Торжество? Что-то происходило, а Гослинг оставался в неведении.
— Вы там, — обратился Гослинг к проходящей мимо горничной, которая шла с носильщиком. — Что происходит?
— Вы не знаете? — ответила горничная.
Гослинг покачал головой.
— Сегодня будет большой пресс-релиз, в котором объявят, что принцесса Селестия берет себе супруга. — Служанка улыбнулась и переложила копыта. — Столько всего нужно сделать, я так нервничаю!
Гослинг, который в данный момент выглядел белым пегасом, был рад, что его не узнают:
— Я думал, пресс-релиз был вчера.
— О, это был небольшой пресс-релиз с официальными корреспондентами замка.
По телу пробежал холодный холодок. Гослинг сглотнул, уставившись на служанку-единорожку. На мгновение он подумал о том, что его сейчас вырвет. Его затошнило, голова закружилась, а в животе забурчало. Поблевать показалось отличной идеей.
— Сегодня состоится большой пресс-релиз, открытый для всех представителей прессы. Будет еда и все остальное, а также танцы. — Уши служанки опустились. — Вы должны меня простить, но мне действительно пора идти. Столько всего нужно сделать!
Горничная поспешила прочь, и носильщик последовал за ней. Гослинг медленно приходил к пониманию того, что его обманули. Рейвен обманула его. Теперь он снова облачился в свои доспехи и был готов к выходу в свет. Эта кобыла была слишком хороша в своем деле. Из этого можно было извлечь какой-то урок, но Гослинг не был уверен, какой именно. Не исключено, что даже с его предполагаемым интеллектом у него самого был тяжелый случай тупости.
— Рядовой Гослинг…
Узнав голос, Гослинг сразу же привстал, зазвенели ремни и латунные пряжки его доспехов.
— Вольно, солдат, у тебя будет достаточно трудный день.
— Сержант Цирцинус, рад вас видеть, сэр. — Гослинг остался стоять на месте. — Что привело вас сюда?
— Вы, — ответил сержант.
— Я, сэр? — Гослинг постарался принять как можно более строгое выражение лица.
Старший сержант сделал шаг вперед и посмотрел Гослингу прямо в глаза:
— Я всегда знал, что в тебе есть что-то особенное. Твоя мать правильно тебя воспитала. — Цирцинус захихикал, и его крылья дернулись к бокам. — Рядовой, у тебя есть пони на твоей стороне. Корпус связистов заботится о своих. Я чертовски рад, что принцесса Селестия выбрала одного из нас, это заставляет всех нас выглядеть хорошо. Я хотел пожелать тебе удачи.
— Спасибо, сэр.
— Я всегда считал, что из тебя получится офицер, поэтому после окончания подготовительного лагеря я отправил тебя на курсы командования и связи. Похоже, весь остальной мир наконец-то видит то, что я разглядел в тебе еще тогда.
— Спасибо, сэр.
Сержант сделал шаг назад, и его броня зазвенела от его движений. Он отдал честь, выпустив крыло, и торжественно кивнул рядовому Гослингу:
— Ex Ignis Amicitiae!
Гослинг почувствовал, как у него сжалось горло. Священный девиз корпуса связистов на старом языке давно забытой эпохи. Из огня дружбы. Гослинг помнил свои уроки и знал, что одной из первых форм дальней связи для гвардии были дымовые сигналы и костры, зажженные в стратегически важных местах:
— Сэр, Ex Ignis Amicitiae, сэр!
— Сынок, тебе лучше поторопиться. Рейвен очень расстроится, если кто-то из нас опоздает. Иди и делай свою работу. — Цирцинус еще раз отсалютовал, на этот раз более расслабленно и бойко. — Где дым, там и мы. Удачи, Гослинг.
Гослинг с гордостью кивнул сержанту и отсалютовал ему, ответив ухмылкой.
Солнце поднималось. Гослинг не знал, как и почему, но теперь он чувствовал это. Это было очень необычное ощущение, и он понятия не имел, почему сейчас осознал его. Он ощущал его как приятное тепло в своих костях. Воодушевленный праздничной атмосферой, рядовой Гослинг, размашисто шагая, направился к Рейвен. Жизнь была хороша. Даже если сегодняшний день и сулил двойное несчастье. Большой пресс-релиз и выяснение подробностей утренних изданий? Это будет плохо. Но он собирался противостоять катастрофе и при этом хорошо выглядеть.
В столовую вкатили фуршетный стол с паровым подогревом. За ним тележку, наполненную посудой и столовыми приборами, тащила крепкая земная кобыла. Гослинг помахал ногой, проявляя вежливость. Будь вежлив с работающими пони, сказала ему мама, а потом несколько раз ткнула его копытом, чтобы смысл сказанного дошел до сознания. Никогда не обижай рабочих, официантов, слуг, чистильщиков обуви или любых других пони, которые возвращаются домой уставшими, вонючими и измотанными. Короче говоря, никогда не обижай таких пони, как его мать. Этот урок он запомнил на всю жизнь.
Огибая угол, он услышал, что кто-то из пони не слишком вежлив. Он навострил уши. Вдалеке послышалась потасовка. Он остановился, замерев на полушаге. Ему нужно было кое-куда прийти. Кто-нибудь другой позаботился бы о неприятностях. Гослинг сделал шаг и снова замер, пытаясь вспомнить, как в средней школе кто-то из пони приходил ему на помощь, когда над ним издевались. Он задавался вопросом, не предполагали ли его одноклассники, что кто-то другой придет и поможет. Что кто-то из пони что-то сделает. Гослинг прозрел — в последнее время он прозревал все чаще и чаще. Вот что было не так с этим миром. Все пони полагали, что кто-то другой позаботится о чем-то, а потом шли по своим делам, никогда не вмешиваясь, чтобы остановить беду, когда она случалась. Слишком многие пони просто отворачивались и позволяли беде случиться.
Повернувшись, Гослинг отправился на поиски неприятностей.
— Извините.
Голос Гослинга произвел именно тот эффект, на который он рассчитывал. Единорог, на которого смотрел Гослинг, прекратил свои действия и повернулся к нему лицом. Один из земных пони с опухшим глазом начал отступать, воспользовавшись тем, что его отвлекли.
— Похоже, здесь какая-то проблема, — сказал Гослинг, делая шаг вперед. — Я не люблю, когда проблемы возникают при мне. Вы знаете, сколько бумаг мне приходится заполнять, если на моем дежурстве возникают проблемы? Невероятно.
— Никаких проблем, — сказал единорог, бросив на Гослинга настороженный взгляд. — Я просто предложил несколько… профессиональных советов своему коллеге
В этот момент Гослинг решил, что единорог ему не нравится. Совсем не нравится. Его глаза сузились, и он поднялся во весь рост:
— У меня есть идея… Как насчет того, чтобы спросить его, что происходит, и почему у него опух глаз, и мы сможем все уладить, когда он выскажется
— А может, ты просто уберешься отсюда и пойдешь делать свою работу в другом месте, ведроголовый? — Губы единорога снова скривились в усмешке.
Не желая поддаваться на уловки, Гослинг никак не отреагировал. Он стоял решительно, сжимая челюсти и сдерживая гневную отповедь. Гослинг был вынужден согласиться с маленьким пегасом, который в глубине души жаждал драки, что единорог действительно выглядел бы довольно забавно, пытаясь есть початки кукурузы без зубов. Гослинг улыбнулся.
— Как насчет того, чтобы я выдворил вас из замка, а вы могли бы выполнять свою работу в другом месте? — Гослинг вдохнул, наполняя грудь, а затем издал долгий свист — свист, который каждый гвардеец отрабатывает часами.
Прошло всего несколько мгновений, прежде чем послышались звуки приближающихся стражников.
— Ты, дремучий ублюдок, ты знаешь, кто я? — потребовал единорог.
Не желая поддаваться на уловки, Гослинг сглотнул ярость, пропустив мимо ушей реплику о своей матери. Он чувствовал, как металл на его шее и спине становится все теплее, а ярость раскаляет кровь:
— Не думаю, что ты знаешь, кто я такой. — Гослинг постучал копытом по драгоценному камню, закрепленному на передней части доспехов. Произошла вспышка, и заклинание единообразия исчезло. — Хочешь угадать?
Единорог нахмурился и начал было что-то говорить, но замолчал, так как в помещение ввалилось несколько гвардейцев. Он уставился на Гослинга с откровенной ненавистью в глазах. Напряжение в воздухе нарастало.
— Я хочу, чтобы этого пони немедленно арестовали по следующим обвинениям: нападение и создание беспорядков. — Гослинг позволил себе улыбнуться с легким самодовольством. — Я бы также хотел, чтобы ему навсегда запретили появляться в замке…
— Вы не можете этого сделать! — огрызнулся единорог, — Это разрушит мою карьеру!
— Он навсегда покинет замок и никогда не вернется. Я не позволю журналистам причинять друг другу вред. Пора дать понять, что мы должны оставаться цивилизованными пони.
Гвардейцы окружили единорога, который не оказывал никакого сопротивления. Один из гвардейцев сказал:
— Идемте тихо, — и хотя единорог сдался, он не был настроен на тишину.
— Ты еще пожалеешь об этом… Я знаю, кто ты… Я могу сделать твою жизнь несчастной, только подожди! Не думаю, что ты понимаешь, с кем связался, ты, маленький… ООААУУУГФ!
Гвардеец вонзил бронированное копыто в мягкую плоть прямо за ребрами единорога, заставив его замолчать и повалив на пол. Пони лежал кучей, задыхаясь, с трудом набирая воздух в легкие после того, как из него выбили весь воздух.
— Тебе было сказано идти тихо, — усмехнувшись, сказал крепкий гвардеец.
— Угроза будущему супругу принцессы Селестии теперь влечет за собой дополнительные обвинения, — сказал другой стражник. — У тебя большие проблемы, малыш. Готовь свою кукурузную дырку.
Пока задыхающегося единорога уводили, Гослинг подошел к земному пони, чтобы проверить, как он там. Он перешагнул через разбросанные тетради и улыбнулся дрожащему жеребцу теплой, любезной улыбкой, чтобы успокоить его.
— Ты в порядке? — спросил Гослинг, когда до него оставался всего шаг. Его уши насторожились при звуках, которые издавал кто-то из пони, пытавшийся втянуть в себя воздух, когда его тащили по полу. — У тебя есть имя? Что случилось?
— Меня зовут Севилья Орандж[1], — ответил земной пони, глядя, как утаскивают его мучителя. — Думаю, со мной все будет в порядке. Спасибо.
Севилья Орандж был худым, небольшого телосложения, худощавым земным пони с желто-оранжевой шерстью и гривой цвета хорошо высушенного сена. Он был долговязым, и у него были яркие, веселые зеленые глаза.
— Не стоит об этом, — ответил Гослинг. — Что только что произошло, вы не возражаете, если я спрошу.
Севилья стал пытаться поднять с пола свои вещи, и Гослинг поспешил ему помочь. Блокноты, какие-то бумаги, несколько ручек и… одна сломанная камера. Гослинг поднял ее крыльями, рассматривая, и ему стало жаль, что он не пришел раньше. Возможно, синяка под глазом и сломанной камеры удалось бы избежать.
— Я приехал пораньше, чтобы успеть подготовиться, — сказал Севилья, увидев свою сломанную камеру. Он огорченно вздохнул и покачал головой, его уши опустились по бокам морды. — Я земной пони. Земному пони почти невозможно быть хорошим репортером. Мы не умеем летать, поэтому не можем делать снимки или сенсации с воздуха, и у нас нет магии, которая позволяет единорогам видеть сквозь стены или телепортировать камеру в комнату, или делать все те вещи, которые могут делать единороги.
— Звучит грубовато. — Гослинг кивнул головой, пока Севилья запихивал блокнот в седельную сумку. — Звучит так, будто тебе приходится работать в два раза больше, — Гослинг сделал паузу, чтобы поправить себя, — … в три раза больше, чем всем остальным пони, только чтобы тебя заметили.
— Ты даже не представляешь, — ответил Севилья, а затем вздохнул. — Я получил эту работу только в шутку, я думаю. Все пони смеются надо мной. Я рассчитывал на сегодняшний день… Я надеялся, что у меня что-то получится… Мне не следовало покидать апельсиновую ферму.
— Не сдавайся пока, — сказал Гослинг, держа сломанную камеру под крылом. — Кто же все-таки был этот гнойный, ядовитый генитальный нарост?
Севилья издал нервный, полусерьезный смешок, а затем посмотрел на Гослинга, не зная, что и думать:
— Это был Палатино Паломино, и он сделал своей личной миссией то, чтобы я потерпел неудачу. Не думаю, что он любит земных пони. Он говорит, что нам не место в журналистике и нам нечего предложить. Он все время уговаривал меня вернуться на ферму, где мне самое место.
— Мистер Оранж, не могли бы вы пойти со мной, — сказал Гослинг, которому не нравилось то, что он слышал. У него появилась идея. У Гослинга была прекрасная идея.
Нервничая, Севилья начал дрожать.
— О, постарайтесь не волноваться, я хочу вам помочь. — Гослинг улыбнулся. — Давайте разберемся с остальным, а потом я посмотрю, что можно сделать, чтобы у вас был продуктивный день.
— Спасибо… Простите, но я не помню вашего имени.
— Гослинг. — Подняв ручку с перьями, он протянул ее Севилье. — Меня зовут рядовой Гослинг, к вашим услугам.
— Приятно познакомиться, Гослинг.
— Очень приятно, — ответил Гослинг, склонив голову и вспомнив, что теперь он во всем представляет принцессу Селестию. — Мистер Оранж… Я верю, что ваша жизнь скоро станет намного лучше. Вы мне нужны, мистер Оранж.
— Что? — Севилья выглядел обеспокоенным и растерянным.
— Я все объясню по дороге.
— Хорошо.