Проиграла? Ну, теперь наслаждайся своим поражением~
Глава первая и единственная.
[2] — Не знаю как адаптировать этот термин на русский, не хочу менять на "её соки", оставлю так.
[3] — Честно говоря, этот абзац я переделал практически полностью. Я даже не заметил, как использовал слово "прекум", заметив это только из-за красного волнистого подчёркивания от автоматики — в словаре браузера нет такого слова.
Наслаждайтесь~
Этим вечером два пегаса уединились на пушистых облаках высоко над Понивиллем, и сейчас жеребец с ухмылкой наблюдает за Лайтнинг Даст перед ним. Её же обычно уверенная ухмылка в свете заката сменилась выражением неохотной покорности — она здесь по одной единственной причине, и она была целиком и полностью виновата в этом.
Все началось как дружеское соревнование между двумя спортивными пони, своего рода безобидное пари, которое часто сопровождает их беззаботные дни в Эквестрии. Но Лайтнинг Даст, всегда выступавшая конкурентом, не смогла устоять перед соблазном бросить более смелый вызов. И теперь, когда у неё на глазах разыгралась череда неудач, она оказалась в опасном положении: обязанной сделать всё, что он захочет.
Он заметил подёргивание её уха и слабый румянец, окрасивший её бирюзовую шёрстку, когда она смотрела на него со смесью внимания и неохотного принятия. Ясно, что Лайтнинг не нравится идея подчиняться чьим-либо желаниям, но её гордость не позволяет ей отступить сейчас, и она будет здесь до самого конца. Ведь зачем нужно пари, которое потом не будет исполнено?
– «Я... Я проиграла, окей?» – Лайтнинг Даст запинается, её голос едва громче шёпота. – «Ты выиграл, но это не значит, что мне это нравится. Я просто делаю то, что должна». Несмотря на её протесты, в уголках её рта появляется лёгкая сдержанная улыбка, а во взгляде — намёк на любопытство, словно она в тайне наслаждалась этой перспективой. Он вдруг задумался, а действительно ли случайно произошли эти неудачи? Слишком уж нелепы были некоторые из них…
– «Просто… просто скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделала… И покончим с этим уже побыстрее».
– «Ну раз ты так не терпелива… Для начала, подойди ко мне поближе» – сказал он и приглашающе помахал копытом перед собой.
Лайтнинг на мгновение колеблется, выражение её лица противоречиво… Но пари не оставило ей выбора. Раздражённо фыркнув, она медленно приближается, останавливаясь всего в нескольких копытах от жеребца, в то время как её золотистые глаза неотрывно поддерживают зрительный контакт.
Хотя её поза остаётся вызывающей, её сердце сильно билось под бирюзовым мехом. Воздух между ними потрескивает от напряжения, и слабый запах её пота смешивается с ароматом окружающих облаков. Несмотря на её внешнее самообладание, возбуждение Даст ощутимо.
Пока она ждёт следующей команды, её щёки краснеют ещё ярче, а грудь поднимается и опускается от быстрого, неровного дыхания. Часть её жаждет контроля, которым он обладает, в то время как другая, её дерзкая часть глубоко возмущена этим. В глубине души она знает, что эта ситуация одновременно унизительна и волнующая, и ей не терпится увидеть, как далеко он зайдёт.
– «Итак», – он начал властно говорить ей команду, при этом быстро формируя небольшую возвышенность на облаке для того, что-бы плюхнуться на неё своим крупом. – «Теперь ты должна прижаться ртом к моим ножнам, пока я не прикажу тебе сделать обратное».
«Что?!» Глаза Лайтнинг Даст расширились, её щёки зарделись красным, когда она заикнулась в замешательстве и неохоте. Она не могла поверить в дерзость этой просьбы, особенно исходящей от того, кого она считала всего лишь соперником, а теперь… её… хозяином?.
Ноздри пони раздулись, и она огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что больше никто не был свидетелем этого унизительного момента. Убедившись, что уединение сохранено, она опустила голову и, потупив взгляд, приблизилась к его паху, пока её золотистая грива и хвост мягко развевались на лёгком ветру.
На дрожащих копытах она подошла в упор, её сердце бешено колотилось. Она заколебалась, когда её губы были на волосок от поверхности, от жара её дыхания образовался видимый туман. Проглотив свою гордость, Лайтнинг наклонилась, сжав губы, чтобы прислониться ими к его телу, её щёки раскраснелись, а на лбу выступили капельки пота. Как бы она ни старалась, эта ситуация слегка возбудила её, а запах пота щекотал её ноздри, находящиеся в притык к его паху.
В течение нескольких долгих, мучительных мгновений она оставалась в своём положении, а ощущения, которые она испытывала, только усиливали её замешательство и желание. Она была Лайтнинг Даст, сорвиголовой небес, и вот она здесь, поклоняется у ног менее известного пегаса.
Её тело дрожало, а крылья были напряжены, пока она ждала следующей команды. Она жаждала, чтобы мучения закончились, но в тайне жаждала следующего унизительного приказа, её мир перевернулся с ног на голову, и всё по прихоти этого жеребца… и собственной глупости.
Видя лёгкую непокорность пегаски, он положил одно копыто ей на голову, чтобы у неё не было возможности ослушаться его.
Лёгкое давление на её затылок полностью пресекло любые попытки вырваться, но она даже не пыталась.
– «Начинай использовать свой язык, кобыла. Давай, оближи головку моего члена» — сказал он.
Его пенис, всё ещё в ножнах, нуждался в стимуляции. Уже готовый начать увеличиваться, он просто ждал команды или малейшего стимула.
С глубоким, прерывистым вздохом Лайтнинг подчинилась, её розовый язычок нежно провёл по основанию ножен, прежде чем постепенно двинуться вверх, скользя по ткани, чтобы обнажить пульсирующую головку. Её язык продолжал расточать нежное внимание чувствительному кончику, вызывая тихий стон у возвышающейся фигуры пегаса. Глаза пони метнулись к нему, ища одобрения, и хотя её гордость всё ещё пошатывалась от унижения, она не могла отрицать прилив удовольствия, который разливался по её телу с каждым запретным прикосновением.
Его член, наконец-то привлёкший внимание, начал очень, очень медленно оживать.
Глаза Лайтнинг Даст расширились, когда она почувствовала увеличивающееся давление. До этого момента неподвижный, его член начал давить на язык и губы пегаски, в то время как копыто пегаса продолжало удерживать её голову.
Её ничего не оставалось, как открыть рот и принять неизбежное, когда головка его члена плавно проникла в её влажный рот. Несмотря на свою склонность к соперничеству, она обнаружила, что жаждет одобрения того, кому подчиняла себя. Она удвоила свои усилия, воспользовавшись возможностью обхватить губами ствол и деликатно посасывать набухающую головку.
Её щёки ввалились, а язык лихорадочно работал, чтобы доставить удовольствие её командиру, её собственное желание росло с каждым хриплым звуком одобрения, который она слышала. Тело пегаски задрожало от интенсивности новых ощущений, её собственные соски затвердели, пока она продолжала свою работу.
Когда член начал постепенно заполнять её рот, Лайтнинг Даст обнаружила, что становится всё более и более очарованной, её мысли затуманились от охвативших её ощущений. Она продолжала расточать внимание предмету у себя во рту, её глаза метались к хозяину в поисках любого признака поощрения, её разум был затуманен удовольствием, похотью и замешательством.
Он смотрел на неё с вожделением и твёрдостью. Она, чёрт возьми, проиграла, и он получит то, что хотел.
Его возбуждение оказалось замечено пегаской и тем, как первая капля преэкулята попала ей на язык, дополнительно смачивая поверхности.
Продолжая расти, он уже занимал половину места в её рту. Решив перестраховаться и сесть поудобней, он убрал копыто с её головы и, пока она размышляла о причинах перемен, он обхватил её голову задними копытами крест-накрест, что ещё больше прижало её голову к его ножнам.
Теперь у неё определённо нет сил даже пошевелить головой.
Глаза Лайтнинг расширились, и низкий стон сорвался с её губ, когда задние копыта пегаса крепко обхватили её голову, эффективно пригвоздив её к месту. Она продолжала ласкать языком теперь уже скользкий ствол, чувствуя вновь обретённую беспомощность, которая только усиливала её возбуждение.
Каждый толчок, каждое движение её языка был встречен сладким звуком одобрения, и она обнаружила, что жаждет этого звука больше всего на свете. Грудь пони вздымалась, её дыхание становилось всё более неровным, поскольку она изо всех сил старалась идти в ногу с растущим членом, её собственное возбуждение возрастало с каждым мгновением.
Её соски, и без того твёрдые, как скала, заныли от желания, когда член незнакомца продолжал протискиваться мимо её губ, в её голове бушевал вихрь желания, покорности и незнакомого, но опьяняющего чувства удовольствия. Когда головка члена, наконец, коснулась задней части рта Лайтнинг Даст, она на мгновение поперхнулась, её морда была скользкой от слюны, часть которой стекала по подбородку и на облако. Копыто пегаса погладило её по гриве — ободряющий жест, который только усилил её желание большего.
С каждым сильным толчком Лайтнинг Даст чувствовала, как член незнакомца пульсирует у её горла, ощущение было одновременно ужасающим и волнующим. Её тело сотрясалось от каждого удара, возбуждение усиливалось до такой степени, что становилось почти болезненным.
Несмотря на свою новообретённую уязвимость, она обнаружила, что жаждет этого. Чувство полной зависимости от другой пони, необходимости полагаться на него в получении удовольствия, только усилило её желание подчиняться дальше. Когда бёдра незнакомца прижались к её лицу, Лайтнинг захныкала и заскулила, её разум затуманился от возбуждения и незнакомого, но электризующего ощущения капитуляции.
Глаза Лайтнинг Даст закатились, когда ощущение члена незнакомца, медленно протекающего в её горло, застало её врасплох, заставив рефлекторно сжать горло вокруг него. Её тело выгибалось и содрогалось, сочетание её новообретённой уязвимости и всепоглощающего удовольствия, которое она испытывала, угрожало свести её с ума.
Копыто незнакомца продолжало гладить её по щёкам, его прикосновение было нежным и успокаивающим, несмотря на демонстрируемое им превосходство. Собственные копыта Лайтнинг Даст беспомощно дёргались по бокам, отчаянно пытаясь вцепиться в него, пока он продолжал заполнять её горло.
По мере того, как её тело начинало принимать вторжение, её рефлекторные попытки проглотить вторгшийся объект становились всё более частыми, её глаза наполнялись потребностью и желанием. Чем больше она пыталась подчиниться, тем сильнее нарастало её возбуждение, границы между болью и удовольствием размывались, превращаясь в пьянящую дымку.
Грудь Лайтнинг Даст вздымалась с каждым неровным вдохом, с её морды капала её собственная слюна и преэкулят пегаса. В этой новообретённой роли объекта его желания она находила извращённое удовлетворение в том, что подчинялась его контролю, её потребность в его одобрении и прикосновениях только возрастала с каждым мгновением.
Её разум был охвачен вихрем ощущений, удовольствие от подчинения смешивалось с трепетом неизвестности, её тело отзывалось ненасытным голодом, который, казалось, только нарастал. Копыта незнакомца впились в её гриву, напоминая о её покорности, и всё же это ощущение только ещё больше раззадорило её.
Вздох удовольствия слетел с его губ, когда две трети его члена оказались внутри. Теперь, когда среднее кольцо коснулось её губ, его член стал толще и твёрже. Лайтнинг Даст чувствовала, как приливает всё больше и больше крови в придаток, как учащённо пульсирует его член в такт сердцебиения.
По мере того, как он шёл всё дальше и дальше, он уже начинал сводить её тело с ума этим напрядением, это растягивание делало невозможными попытки что-то пробормотать, теперь оставляя лишь слабую возможность дышать.
Глаза Лайтнинг Даст расширились, когда она почувствовала, как обхват члена в очередной раз увеличился, а его длинна прикоснулась к чувствительным внутренним стенкам её горла, давление вызвало приглушённый стон, сорвавшийся с её губ, несмотря на то, что она не могла произнести ни слова. Её ноздри раздувались, когда она пыталась отдышаться, её тело дрожало в предвкушении.
Член незнакомца, толстый и твёрдый, заполнил её горло, ощущение было одновременно волнующим и интенсивным, и её тело отозвалось плотской потребностью, каждый нерв загорелся от ощущения. Приложив одно копыто к шее, она чувствовала ритмичную пульсацию его члена в своём горле, и по мере того, как он продолжал входить в неё всё глубже, возбуждение Лайтнинг Даст достигло лихорадочной точки, её тело дрожало в предвкушении ожидаемого удовольствия.
С каждым новым дюймом, который вторгался в неё, она обнаруживала, что отдаётся этому опыту, границы между удовольствием и болью стираются в дымке чистого, первобытного желания. Её копыта сгибались и сжимались, желание схватить своего похитителя было непреодолимым, но она могла только беспомощно извиваться, когда её горло вмещало его вторгшийся член, растягиваясь, заставляя её чувствовать себя одновременно распутной и беззащитной.
Наконец, когда он достиг своей полной длины, он остановился, наслаждаясь этим моментом. Глаза Лайтнинг Даст закатились, когда она боролась за малейший вздох, её горло беспомощно сжималось вокруг толстого, пульсирующего члена незнакомца. В её уязвимом состоянии незнакомое вторжение оставило её во власти плотских порывов её тела, её разум затуманился от необузданной потребности.
Член незнакомца заполнил её горло, и с каждым спазмом её тугие стенки сжимались по всей длине, посылая дрожь удовольствия вверх по его позвоночнику.
Зажатая между волнующими ощущениями удовольствия и острой потребностью в воздухе, Лайтнинг Даст оказалась на грани подчинения, неспособная сопротивляться первобытному, животному влечению, которое пробудилось в ней. Пока незнакомец продолжал наслаждаться непроизвольной реакцией её тела, она полностью сдалась, её возбуждение достигло крещендо, которое она и представить себе не могла.
Всё её существо, казалось, содрогнулось, когда она подошла к пропасти, её сердце бешено забилось в предвкушении того, что должно было произойти. В этом уязвимом, незащищённом состоянии Лайтнинг Даст навсегда изменилась, её дух был укрощён запретными удовольствиями, которые теперь полностью поглотили её разум. [1]
Волны спазмов накатывали на неё снова и снова, её пустая и влажная киска пульсировала, пока Лайтнинг испытывала свой первый оргазм от орального секса.
Не в силах ни дышать, ни издавать какие-либо звуки, её глаза закатились, и она заплакала, моля о пощаде.
Тело Лайтнинг Даст яростно содрогалось с каждой последующей волной экстаза, её ранее непокорный дух обнажался, когда она была вынуждена поддаться всепоглощающему удовольствию, которое поглотило её. В этом уязвимом состоянии она ничего не могла поделать, кроме как корчиться и содрогаться, пока её крики оставались в её голове, не способные вырваться наружу.
Жеребец, казалось бы, не обращавший внимания на потенциальную опасность, продолжал упиваться своим господством над Лайтнинг, сила, которой он обладал, была очевидна по самодовольному выражению его лица. Он явно был не из тех, кто отступает, его непоколебимая уверенность свидетельствовала о контроле, который он осуществлял над своим пленённым подданным.
Сочетание безжалостной реакции её тела на его действия и её неспособности сопротивляться только придало ему ещё больше смелости, как будто он получил разрешение полностью потакать своим желаниям. Пока тело Лайтнинг Даст, уставшее и измученное, продолжало дёргаться в его крепких объятиях, ухмылка незнакомца стала ещё шире, он уповал ею и его безжалостные намерения стали абсолютно ясны.
После сильнейшего оргазма её тело стало совершать всё меньше и меньше движений. Её глаза начали закрываться, а его член всё меньше и и реже сжимался уставшими стенками её горла.
По мере того, как тело Лайтнинг Даст постепенно сдавалось под воздействием её ошеломляющего опыта, пегас обнаруживал, что становится всё более ненасытным. Вид поверженной пегаски перед ним, её тела, расслабленного и безответного, только разжёг в нём пламенную страсть.
Хитрая усмешка скользнула по его губам, когда головка его члена вспыхнула в глубине её горла, а предварительная сперма медленно стекала с её задыхающихся губ. Вид её шеи, растягивающейся вокруг его набухшего мужского достоинства, был впечатляющим зрелищем, и тогда он понял, что получил её именно там, где хотел.
Её тело, когда-то полное бравады и энергии, теперь казалось лишь жалкой оболочкой её прежнего "я", её глаза были закрыты, и её последние попытки сделать желанный вдох наконец прекратились, сдавшись. Воздух вокруг неё замер, её конечности обмякли, а мышцы, когда-то напряжённые с яростной упругостью, теперь обмякли и не реагировали.
Это зрелище опьяняло незнакомца, когда он смотрел сверху вниз на своего поверженного соперника. Когда сознание Лайтнинг угасло, хищный блеск появился в его глазах, извращённое чувство торжествующей силы и безнаказанности опьяняло каждую его мысль. Теперь была подготовлена сцена для новой главы в бурной истории о Даст, главы, которую она не могла предвидеть в своих самых страшных кошмарах.
Он не мог устоять перед очарованием этой ранимой пегаски, её обмякшее тело теперь было полностью в его власти. Насладившись моментом ещё немного, придерживая голову он плавно вытащил свой член из её рта с громким сосущим чавканьем. Когда инстинкты взяли верх, её дыхание стало поверхностным, неровным, грудь поднималась и опускалась в ритме, который теперь он мог обнаружить.
Он обошёл её, его взгляд снова скользнул по её обнажённым формам. Гладкий блеск марекума блестел между её бёдер, её влагалище было призывно открыто — соблазнительный признак того, что она ждала такого же неслабого внимания. Он почувствовал, как в нём снова нарастает возбуждение и потребность обладать ею стала ещё сильнее.[2]
Незнакомец вытянул копыто, его грубое копыто обхватило её бёдра, наклоняя её тело как раз для того, чтобы лучше запечатлеть эротическую сцену перед ним. Её задница, теперь приподнятая, казалась ему ещё одной целью, эдакой нетронутой территорией, которую он более чем жаждал завоевать.
Теперь, когда она была в совершенно уязвимом положении, воздух между ними сгустился от предвкушения. Это было началом новой, мучительно напряжённой и запутанной истории для Лайтнинг Даст, которую ей пришлось пережить в состоянии постоянного унижения, бессилия и непостижимых мучений. И когда глаза незнакомца встретились с её невидящими, на его губах появилась зловещая усмешка, когда он приготовился обрушить первый из многих невообразимых ужасов на поверженное тело пегаски.
Борясь с желанием овладеть ею немедленно, он приблизил свою мордочку к её влагалищу, удерживая её копытами за бёдра. Одно из его крыльев мягко раздвинуло её половые губы в стороны, и он нежно лизнул её.
Он не хотел спешить, у него была вся пегаска и много времени.
Попробовав её на вкус, он улыбнулся своим мыслям и наклонился ниже, смотря под её живот. Своим копытом он потянулся между её бёдер и слегка помассировал её соски. Находящиеся снизу, частично скрытые между её бёдер они почти всегда были скрыты от чужих глаз. Он был рад увидеть их, он попытался запечатлеть каждую частичку их текстуры и то, как они ощущались под его копытом.
Наконец, вдоволь удовлетворившись этим, он вернулся к её жаждущему, влажному влагалищу. Влекомый своим интересом смотря на её спортивно подтянутый круп он стал фантазировать, как его член проникает внутрь и как сжимается её киска. От нахлынувшего возбуждения, его член вновь запульсировал под его животом, и маленькая порция прекума упала на облако. Решив отложить самое вкусное на потом, он перешёл к действию, приложив своё правое копыто к её входу. Его не остановил тот факт, что его копыто, возможно, было слишком большим для этого, закрывая большую часть того, что он видел, оставляя лишь низ петельки открытым.[3]
После того, как он несколько раз осторожно провёл копытом по её черезвычайно мокрой киске, его копыто стало влажным до самого локтя, чтобы обеспечить минимальное трение. Затем, опять прислонив копыто к влагалищу, он начал проталкиваться внутрь потерявшей сознание кобылки. Он встретил сильное сопротивление, что сильно замедлило его, но он не спешил.
Тело Лайтнинг Даст непроизвольно напряглось, когда она почувствовала первый грубый контакт между своими половыми губами, но её разум оставался слишком глубоко погруженным в дымку поражения, чтобы осознать все последствия того, что с ней происходило. Однако у её мышц были свои собственные инстинкты.
Жеребец, казалось, не возражал против такой сложности своей задачи. Он продолжал давить, его решительный взгляд был прикован к своей добыче. Влага от её недавнего возбуждения, теперь усиленная марекумом, помогла преодолеть некоторое первоначальное сопротивление, и вскоре кончик его копыта скользнул в тёплые, тесные пределы её влагалища.
Пегаска издала низкий животный стон, её бёдра слегка дёрнулись. Он продолжил, слегка изгибая копыто и пробуя под разными углами, с каждым толчком входя в неё всё глубже. Вид его копыта, погружающегося в неё и его широких крыльев, служащих фоном, был наглядной демонстрацией её полного поражения.
Надавив, он наклонился, его горячее дыхание коснулось её бёдра, когда он прошептал: «Скоро, Лайтнинг Даст, скоро я буду обладать каждым дюймом тебя. Я завладею всеми твоими секретами и сделаю тебя своей».
В этих словах была тревожащая смесь угрозы и похоти, и когда её тело задрожало под его мощной хваткой, показалось, что даже в бессознательном состоянии она почувствовала надвигающуюся перемену в своём статусе, которая навсегда изменит ход её жизни.
Наконец, его копыто смогло ещё немного раздвинуть стенки её влагалища и копыто полностью скрылось внутри пегаски. Обрадованный этим, он продолжил толкаться дальше, заставляя её влагалище растянуться до небывалых размеров.
Войдя немного глубже, из-за сильного сжатия, его копыто выдавило небольшой объём жидкости, дополнительно увлажнив его копыто, которое продолжало погружаться всё глубже в бессознательную пегаску.
Тело Лайтнинг Даст содрогнулось в ответ, когда инородный предмет вторгся в неё так, как она никогда не представляла себе возможным. Низкий, медленный и глубокий выдох вырвался из неё, когда размер копыта, погружающегося в неё, заставил её влагалище растянуться, угрожая разорвать её на части.
Её ноги дрожали и подёргивались, а копыта зарывались в мягкое облако под ними. Тонкая струйка её соков просочилась между копытом незнакомца и её чувствительной плотью, стекая по внутренней стороне её бёдер и ещё больше смазывая его вторжение.
Однако он не выказывал никаких признаков остановки, уже засунув треть своего копыта. Он продолжал своё безжалостное, обдуманное наступление, каждый болезненный дюйм его копыта приближал его к тому, чтобы полностью заполнить её от вульвы до самой матки.
Некогда высокомерная и дерзкая Лайтнинг Даст, с её большим эго, теперь была не более чем объектом, находящимся во власти сильного жеребца, над её телом доминировали, использовали и опустошали самым унизительным и постыдным образом.
Разум пегаски, всё ещё затуманенный её предыдущим поражением, не мог осознать всего, что с ней происходило, но её тело, самая честная её часть, отреагировало на эту новую форму подчинения. Когда он погрузился в неё на половину, нравилось ей это или нет, но её возбуждение продолжало расти с каждым мучительным толчком, и теперь её клитор начал подмигивать ему.
Довольный произведённым эффектом, он продолжал загонять копыто глубже, пока не почувствовал, что наткнулся на что-то. Он предположил что то была её шейка матки, что его удивило. Чуть больше половины копыта было внутри неё!
Он остановился, давая её телу привыкнуть к этому, а затем начал слегка двигать копытом внутри, не вынимая его.
Тело пегаски задрожало от инопланетного вторжения, её шейка матки стала барьером, который в конце концов остановил её победителя. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как он вошёл в неё, но значительная часть копыта всё ещё оставалась снаружи.
Он приложил свободное копыто к её животу снизу и почувствовал, даже смог увидеть, как движется выпуклость в её бессознательном животе. Ему нравилось это необычное чувство сопротивления движению. Её влагалище начало инстинктивно сжимать его, как будто она пыталась выдоить его, даже находясь без сознания.
Когда он начал слегка раскачивать её внутренности, стенки её влагалища сжались, пытаясь изгнать захватчика, который теперь доминировал у неё внутри. Ощущение того, как мышцы её влагалища напрягаются вокруг его твёрдого копыта, вызвало странное ощущение по всей длине копыта, отчего волосы на затылке её похитителя встали дыбом. Столь увлечённый этим процессом он даже не обратил внимание на собственные сокращения и на то, как его член подпрыгивал под ним, нуждаясь во внимании.
Некогда гордая Лайтнинг Даст теперь была просто игрушкой в его копытах, инстинкты её тела боролись, чтобы изгнать фаллическое присутствие, которое было намного больше, чем она могла вынести. Но она была бессильна остановить его, и в своём бессознательном состоянии она ничего не могла сделать, чтобы противостоять его домогательствам, заставлявшим её страдать самым унизительным из возможных способов.
В её нынешнем состоянии ощущение того, что над ней доминируют и используют таким постыдным образом, начинало пробуждать чувство подчинения и желания. Вопреки себе, она начала больше жаждать этого чужеродного, доминирующего внимания, даже находясь без сознания и ничего из этого не осознавая.
Наконец, поиграв с ней, он обратил внимание на своё состояние. Его член был полностью засохшими остатками от её слюны, но солидное количества преэкулята, вытекающего из его головки, компенсировали это и оставляло лужицу на облаке. Его пульсирующий член колотился о его живот каждый раз, когда сильный спазм кобылки вызывал мурашки по его телу.
Надавив в последний раз, чем нанёс сильный удар по её животу, он начал плавно вытаскивать копыто, продолжая слегка надавливать вниз. От такого давления её влагалище сжалось особенно сильно, неудовлетворённо пытаясь удержать его внутри, изо всех сил цепляясь за шерсть на его копыте. Необычное ощущение вновь вызвало волну мурашек в его теле.
Он наблюдал, как выпуклость в её животе медленно, двигаясь зигзагами, прошла мимо холмиков, придвинулась ближе к влагалищу, а затем полностью исчезла.
Тело Лайтнинг Даст снова содрогнулось, её внутренности забились в конвульсиях и сжались, когда он, наконец, убрал копыто. Вид её розового, набухшего и трепещущего входа, обнажённого перед ним, с отчётливо видимой шейкой матки в глубине, был ясным свидетельством сильного и непостижимого удовольствия, в котором ей было отказано в бессознательном состоянии.
По мере того, как стенки её влагалища медленно возвращались в своё нормальное состояние, остатки её возбуждения и потребности в своей доминирующей фигуре были выставлены на всеобщее обозрение. Её жидкость обильно вытекала из неё, смешиваясь с предварительной спермой, которая уже образовала небольшую лужицу на облаке.
Довольный своей победой, он постоял там, любуясь своей добычей. Ощущение власти, владения этим когда-то гордым и непокорным пони опьяняло. Он не мог не задаться вопросом, вспомнит ли она этот унизительный опыт или это будет далёким сном в её сознании.
Стоя позади неё, он продолжал смотреть под её хвост, когда наконец-то обратил своё внимание на свою эрекцию. Его пенис, всё ещё жаждущий должного внимания, продолжал выделять жидкость, тонкой струйкой свисающую вниз. Не долго думая, он мокрым копытом стал размазывать это по поверхности члена, но ему, разумеется, этого не хватило.
Надавив своим копытом у основания члена, он надавил на него и начал двигать копытом вверх.
Хлынувшей из уретры жидкости с запасом хватило для смазки его члена, а прилившая при этом кровь значительно, хоть и кратковременно раздула его головку. Сочетание этого и ощущения от растирания смазки сводили его с ума.
Закончив с собой, он обратил внимание на своего безвольного партнёра. Остатки смазки, что были у него на копыте отправились на увлажнение её ануса, но этого было мало.
Тело Лайтнинг Даст слегка напряглось, внезапный холод предварительной спермы, покрывающей её вход, заставил её анус непроизвольно сжаться. Ощущение было незнакомым, что делало его ещё более возбуждающим для её подсознания.
Её задница несколько раз дёрнулась, пока её доминирующая фигура продолжала готовить её к тому, что должно было произойти. Она почувствовала многократное плавное скольжение копыта, скользкого от её жидкостей, от её набухшего клитора к входу в её прямую кишку. Наконец, дело было сделано.
Не в силах устоять перед видом её уязвимого и блестящего ануса, он медленно прижал к нему головку своего твёрдого члена, наслаждаясь предвкушением момента, когда он погрузится в неё. Собравшись с духом, он толкнулся вперёд, вызвав тихий стон из её бессознательного тела.
Почувствовав внезапное давление, её анус сжался, не давая ему войти внутрь. Ему пришлось остановиться, чтобы не причинить боль. Подождав, пока её хватка ослабнет, он продолжил давить, и его головка протолкнулась в её хорошо смазанный задний проход.
Тело Лайтнинг Даст инстинктивно отреагировало на вторжение, её сфинктер сжался вокруг незваного гостя, заставив её доминирующую фигуру издать глубокий стон. Её внутренние мышцы, разгорячённые возбуждением, нервно сжимали пенис, доставляя приятные и неповторимые ощущения, заставляя его снова, раз за разом, останавливаться.
Её разум был затуманен, она не могла понять, что происходит, но сигналы удовольствия от её тела проходили через её мозг, добавляя дополнительный уровень возбуждения. Её дыхание участилось во сне, едва уловимая перемена, указывающая на то, что что-то происходит.
Как только её попка приспособилась к размеру головки, пони над ней медленно начал вводить свой член внутрь, дюйм за дюймом. Каждый раз, когда он добавлял немного больше от себя, её мышцы сжимались и расслаблялись, пытаясь привыкнуть к его размерам, при этом посылая волны удовольствия им обоим.
Ощущение проникновения сзади было одновременно волнующим и неудобным, но её подсознание наслаждалось этим больше, чем она могла себе представить. Чем больше он наполнял её, тем сильнее трепетали её внутренности, внутренние стенки её задницы становились всё более скользкими от его преэкулята, выделяющимся при каждом её сжатии.
Наконец, войдя в неё до медиального кольца, он остановился. Не торопя события и отступив немного назад, он стал делать славные поступательные движения, погружаясь в неё лишь до медиального кольца.
Когда пони позади неё начал двигать бёдрами, мягко входя и выходя из её растянутого отверстия, дыхание Лайтнинг Даст изменилось, углубившись по мере того, как её тело реагировало на новый стимул.
Низкий, почти неслышный стон сорвался с её приоткрытых губ, выдавая её удовольствие. Её мышцы продолжали сводить спазмы, но с каждым толчком интенсивность сокращений уменьшалась, позволяя ей лучше привыкнуть к новому ощущению.
Её тело извивалось под прикосновениями её доминанта, голова склонилась набок, обнажив нежный изгиб шеи. Удовольствие от проникновения в её задний проход начало распространяться, возбуждая её так, как она никогда раньше не испытывала.
Возбуждённый этим, жеребец всхрапнул и начал усиливать свои толчки, делая их более частыми и грубыми.
Увеличившийся темп жеребца посылал ударные волны удовольствия по телу Лайтнинг Даст с каждым мощным толчком, это ощущение инстинктивно заставляло её выгибать спину и отводить бёдра назад, чтобы лучше угодить жеребцу.
Учащённое дыхание и сердцебиение от неожиданной и интенсивной стимуляции, неизбежно и неотвратимо, постепенно пробуждали её ото сна. Когда она начала шевелиться, её конечности дёрнулись, и она тихонько, по-животному заржала, по-видимому, не осознавая своего нынешнего затруднительного положения.
Её веки затрепетали, взгляд золотистых глаз расфокусировался, когда она попыталась понять, что происходит и что её окружает. Всё, что она могла чувствовать, было удовольствие внутри, и по мере того, как она медленно приходила в себя, до неё начало доходить осознание своего положения. Её разум был затуманен похотью, но она не могла отрицать тот факт, что над ней доминировали, и, к своему удивлению, обнаружила, что наслаждается этим больше, чем могла бы признаться.
Воспоминания о том, как властно он проник глубоко в её горло, нахлынули на неё. Разум Лайтнинг Даст был переполнен яркими воспоминаниями о том, как жеребец с силой входил в её горло, приказывая ей повиноваться.
Она почувствовала, как её щёки окрасились в темно-розовый цвет, а уши слегка опустились, признавая, что в глубине души ей это понравилось больше, чем она когда-либо призналась бы. Её возбуждение росло с каждым толчком, её киска сочилась от желания, в то время как доминирующая фигура продолжала колотить по её чувствительной заднице.
Пони позади неё усилил хватку на её крупе, сильно сжимая его, и сказал командным голосом: – «Тебе нравится быть в моей власти, не так ли, Лайтнинг Даст? Признайся, и ты не пожалеешь об этом». – Лайтнинг на мгновение заколебалась, её взгляд был прикован к облаку, неуверенная, говорить ли правду или продолжать подавлять свои чувства. Её разум был полон противоречивых эмоций, но удовольствие и контроль, которые она испытывала в этот самый момент, заставили её осознать правду, которую она не так давно узнала.
С тихим ржанием она, наконец, заговорила, её голос был едва слышен: – «Да… Мне действительно это нравится. Это не то, о чём я когда-либо думала, что признаюсь, но я признаюсь в этом…» — Её голос дрожал, её уязвимость была обнажена, но она испытала странное чувство облегчения.
Пони позади неё удовлетворённо ухмыльнулся и продолжил входить в неё, теперь с новым чувством возбуждения и уверенности. Он прошептал ей на ухо: – «Хорошая девочка, теперь давай посмотрим, сможешь ли ты удовлетворить и меня».[4]
Жеребец продолжал безжалостно входить в неё, каждый мощный толчок вызывал симфонию стонов и рыданий, которые срывались с губ покорной пегаски. Ощущение такого глубокого наполнения в сочетании с грубой силой его толчков стимулировало не только её задний проход, но и стенки её скользкого, ноющего от непонятной пустоты влагалища.
С каждым проникающим погружением её разум затуманивался всё больше и больше, её мысли были поглощены грубым и первобытным удовольствием, которое она испытывала. Контроль жеребца над ней, его абсолютное доминирование в сочетании с безжалостным сексуальным насилием только усилили её возбуждение.
По мере того как интенсивность их совокупления возрастала, дыхание Лайтнинг Даст становилось тяжёлым и неровным, её копыта зарывались в мягкую субстанцию облака. Она почувствовала, как стенки её киски задрожали на грани взрывного оргазма. Она снова начала неудержимо сжимать его член своей задницей, усиливая ощущения для них обоих. Её глаза закатились, когда она громко всхрапнула, и всепоглощающее удовольствие взяло под контроль её чувства.
Жеребец, заметив начало её оргазма, увеличил темп, его собственная потребность в освобождении стала невыносимой.
Сделав последний мощный выпад, он шагнул вперёд и рухнул ей на спину, с огромной силой впечатав её в облако. Его бедра продолжали двигаться, безжалостно разрушая её изнутри, а новая позиция позволила проникать глубже. Его медиальное кольцо теперь входило и выходило наружу, стимулируя её анус своей толщиной, а его тяжёлые яйца громко ударялись о её набухший и чувствительный клитор.
Тело кобылы дёрнулось и напряглось одновременно, её спина выгнулась дугой над облаком, глаза широко раскрылись, а рот открылся в беззвучном крике. Волны экстаза прокатывались по ней, и её внутренности затрепетали, когда она пересекла черту. В разгар её оргазма жеребец укусил её за шею, и острое ощущение его зубов, впившихся в её плоть, только усилило её удовольствие.
Это было так, словно он был диким, необузданным жеребцом, обрушивающим на неё своё господство и заявивший свои права на неё, а она, в свою очередь, охотно подчинилась ему, в то время как её тело сотрясалось в конвульсиях ошеломляющего оргазма. Жеребец, в свою очередь, почувствовал, что его собственный оргазм приближается с пугающей скоростью. Он терпел и продолжал долбить свою кобылу, пока она продолжала трястись, а его головка время от времени вспыхивала внутри, давая ей невероятные ощущения.
Сила воли жеребца, хотя и была огромной, больше не могла противостоять натиску необузданного удовольствия от постоянно сжимающегося сфинктера Лайтнинг Даст. Её последнего, мощного оргазма было достаточно, чтобы сломить последние остатки его сопротивления. С сильным, гортанным стоном он вошёл глубоко в неё, его головка расширилась до предела, страстно желая выпустить своё семя.
Волна за волной его горячая, липкая сперма заливала её внутренности, в то время как он продолжал долбить её. Кобыла, чьё тело всё ещё дрожало в отблесках её собственного оргазма, слабо опустила голову на мягкую поверхность облака, тяжело дыша. Ощущение полной наполненности, давления сильного тела сверху и принадлежности к жеребцу было одновременно странным и приносило глубокое удовлетворение, и она наслаждалась толчками и пульсациями его оргазма, который, казалось, полностью заполнял её внутренности.
Тяжело дыша, голова Лайтнинг покоилась на мягкой поверхности облака, её глаза были закрыты, а крылья медленно трепетали рядом с ней. Ощущение пульсирующего члена жеребца внутри неё в сочетании с тёплым излиянием его семени внутри неё было одновременно незнакомым и возбуждающим. Кобыла не могла отрицать странного удовлетворения от того, что её взяли, что она была наполнена, что она принадлежала кому-то другому, по крайней мере, в данный момент.
Продолжая пульсировать, он наполнял её до пределов, и пегаска могла почувствовать этот горячий груз внутри себя. Войдя по самые яйца в последний раз он замер, отправляя последнюю порцию спермы глубоко внутрь кобылы.
Лайтнинг Даст почувствовала как большой, твёрдый член жеребца начал расслабляться глубоко внутри неё, от чего их смешанные жидкости начали вытекать из неё. Она могла чувствовать, как его семя медленным потоком стекало вниз, через её влагалище, капая на облако под ними. Уставший жеребец, до этого неугомонно выполняющий свою роботу, обвалился на тело пегаски. Это было странное, но не неприятное чувство — находиться в таких объятиях, когда её внутренности всё ещё были полны его семени. Ощущения наполненности, использования и взятия смешались с его давлением тела сверху, посылая волны удовольствия и возбуждения по её телу, даже несмотря на неловкость её положения.
Лайтнинг, ведомая блуждающим мыслям слегка сжала свой сфинктер, остановив этот поток. Она не знала, зачем: что-бы не пачкаться, или что-бы удержать его внутри себя? Может, не хотела отпускать его? Она боялась признаться сама себе.
– «Лайтнинг, ты в порядке?» – Заметил изменения пегас – «Почему ты всё ещё сжимаешь мой член в своей сладкой, горячей заднице? Ты не хочешь, чтобы я вынимал свой член из твоих прекрасных внутренностей?» – Он всё ещё тяжело дышал после пережитого. Лайтнинг Даст открыла глаза и посмотрела на жеребца, её золотистые глаза всё ещё были тяжёлыми от возбуждения. Она сглотнула и слегка смущённо улыбнулась. – «Ну... Я не хочу, чтобы ты пока вынимал, это… Это странное, новое чувство, и это… ну… мне приятно, что ты всё ещё внутри меня». Она покраснела, осознав покорный и нуждающийся тон своего голоса. Её голос становился всё тише по мере того, как она продолжала говорить. – «Я хочу немного полежать так… если ты не против. Чтобы насладиться этим… чувством… пол… …о… тебе…» – под конец её слова стали невнятными, но он понял её и начал смещаться.
После того как они улеглись слегка удобнее, Лайтнинг удовлетворённо вздохнула, наслаждаясь теплом и мягкостью облака, на котором она лежала, и чувствуя, как тело жеребца прижимается к ней, а его член всё ещё дарил ей, немного другое, удовольствие. – «Ммм, здесь хорошо и спокойно, да?» – промурлыкала она, взглянув на него. – «Я не ожидала, что это наше... "Пари" приведёт к такому, но… в этом есть свои прелести». – Она тихо рассмеялась, ткнув его копытом в бок. – «Кроме того, всегда приятно сделать перерыв и насладиться моментом, верно? И, может быть, мы оба будем лучше подготовлены к следующему разу».
– «Что?» – удивился пегас. – «Мне не послышалось, и ты хочешь это снова?» – Взволнованно спросил он, от неожиданности напрягая всё своё тело.
Лайтнинг Даст кивнула, её крылья лениво затрепетали, когда она посмотрела в небо. – «Мм, может быть… кто знает? Может быть, в следующий раз мы заключим пари другого рода. Что-то, что подтолкнёт нас обоих и сделает время ещё более захватывающим. Знаешь, всегда есть куда расти». Она улыбнулась, чувствуя, как тепло от его объятий разливается по всему её телу. – «И я буду помнить, что у меня также есть эта сторона. Признаю: в том, что-бы быть покорным, тоже есть свой кайф». Она закрыла глаза, наслаждаясь чувством удовлетворения и нежной лаской вечернего ветерка на своей коже.
– «Как скажешь…» – пегас тоже решил расслабиться в приятных ощущениях, впрочем, легонько поглаживая её крылья. Этот необычный вечер прошёл довольно бурно и кто знает, к чему это приведёт в будущем?
[1] и [4] — забыл, зачем делал пометки. Может вспомню, допишу.