FO:E - Схватка в Разломе

Альтернативная концовка

Альтернативный конец главы 7

…От неловкого движения внутренности словно вспыхнули огнем. Курьер содрогнулся от резкой боли и сдавленно охнул. Грудь налилась каменной тяжестью, как будто ее сдавили чем-то мягким, и в то же время тяжелым. Единорог вновь положил голову на пол, ощущая щекой холод металла, и часто задышал. Из широко раскрытого рта вытекала кровь, оставляя на языке солоноватый привкус.

Подогнув ноги, Курьер напрягся – и встал. Проколотую грудь тут же сдавило обручем, дыхание перехватило – и единорог едва не потерял сознание. На негнущихся ногах он побрел к лежащей в кровавой луже куче медикаментов, шаря по ней глазами. Ему срочно был нужен хотя бы один стимулятор, чтобы остановить кровотечение в легких, иначе он попросту задохнется.

Содрогаясь от спазмов в груди, жеребец упал на колени возле горстки ампул и баночек. Вытащив из нее шприц, он вогнал его себе в тело прямо сквозь комбинезон и вскрикнул от боли. Выдернув его, Курьер закашлялся, отхаркивая кровь из легких. Выбившаяся из-под костюма грива подметала пол, запачкавшись в пыли и измазавшись в выделениях.

Неподалеку раздался чей-то стон. Курьер поднял голову. Напротив него на полу лежала Луна. На распростертых крыльях черной пони трепетали изломанные перья, грива потеряла свою яркость, поблекнув и став похожей на выцветшую синтетику. Ее тело плавало в луже светящейся зеленой жижи, омывавшей голову словно сверкающий нимб.

Пошатываясь, Курьер подошел к ней и встал, смотря на нее сверху вниз. Поджав губы, он сказал:

– Ты не сможешь больше никому причинить вред. Ракеты из Разлома не поразят НКР. Я победил.

Лежащая у его ног кобылица медленно открыла глаза. Ее горло булькнуло, и она зашлась кашлем, перешедшим в саркастический смех.

– Глупец… – прохрипела она, кашляя после конца каждой фразы. – Ты… проиграл. Ракета вот-вот будет запущена… тебе не остановить ее…

Ее губы раздвинулись в язвительном оскале. Под потолком взревела сирена и ожил громкоговоритель:

– Внимание! До запуска две минуты!

Жеребец оглянулся на жерло ракетной шахты, потом посмотрел на Луну. Его глаза расширились.

– Сука!

Курьер стремглав поскакал к консоли управления. Подбежав к ней, он начал шарить по ней, путаясь в мириадах лампочек и тумблеров. Не зная, как отменить запуск или остановить обратный отсчет, жеребец почувствовал, что начинает паниковать. Дискорд побери, он ведь думал, что будет достаточно убить Луну, и всё на этом закончится!

Но видимо, это действительно закончится – только не так, как оно предполагал.

– Бля! – Курьер стукнул копытом по панели, чувствуя как в душу закрадывается страх. – Ну еб твою мать! Ты обманула меня, сволочь!

Грудь сдавил спазм, и жеребец с надрывом заперхал, брызгая на консоль каплями крови и слюны.

«Так. Не паникуй! Думай, дружище, думай, от тебя всё зависит! Это система простая, здесь должен быть какой-то выключатель, мать его. Надо его найти, и включить. И тогда ракета не взлетит. Всё просто…»

Курьер принялся обшаривать консоль в поисках искомого выключателя. Его взгляд натолкнулся на панель с надписью «Экстренные протоколы запуска». Вспомнив прочитанные когда-то фантастические и не очень книги, единорог задумался. А что, если…

– Внимание! До запуска одна минута!

Жеребец торопливо откинул панель. Ага, вот тумблер, видимо включающий питание, и две клавиши-выемки. Два положения. Подписаны – «Протокол самоликвидации», и «Протокол самоуничтожения». Минуточку, а это разве не одно и то же?

Хмыкнув, Курьер щелкнул тумблером и поместил копыто в выемку, инициирующую самоликвидацию. На это его действие громкоговоритель ответил женским голосом:

– Для инициации протокола самоликвидации требуется подтверждение одной из правящих Принцесс Эквестрии.

Единорог невольно оглянулся. Луна всё так же лежала на полу. Подтверждения от нее было сейчас добиться сложно, к тому же на это бы ушло драгоценное время. Оставался второй вариант.

Курьер нажал во вторую выемку.

– Протокол самоуничтожения полностью уничтожит бункер и всех кто в нем находится. Вы желаете продолжить?

Жеребец ахнул, убрав копыто.

– Так вот в чем подвох… – сдерживая кашель, он посмотрел вниз, в шахту. – Блядь… но почему я?!

– Внимание! До запуска пятнадцать секунд!

Курьер как-то сразу поник, и опустил голову. Исподлобья он рассматривал горящий перед ним калейдоскоп лампочек. Когда наконец он ее поднял, в его глазах блестели слезы.

– Хорошо. – глухо сказал он. – Я это сделаю.

Сжав челюсти, он надавил до упора в подсвеченную красным выемку. Тут же загремела система оповещения:

– Внимание! Принят экстренный протокол «Самоуничтожение»! До активации системы самоуничтожения – пятнадцать секунд. Благодарю за внимание.

«Пятнадцать секунд жизни». – промелькнуло в голове. – «Так мало, и в то же время – так долго».

Отверстие ШПУ над головой начало с лязгом закрываться. Единорог посмотрел вверх, провожая глазами дневной свет. Затем он уставился в свечение кроваво-красных огоньков на консоли. Красный свет в его глазах начал размазываться, преломляясь и размываясь. Вскоре все окружающее потонуло в красно-оранжевом свечении. Казалось, он плывет в океане из огня, но не буйного и жуткого пламени пожаров, а уютного и теплого мерцания костра.

А потом в глаза сверкнула ослепительно-яркая вспышка, и всё исчезло.

…Разлом взорвался огнем, жестоким, ненасытным – как и годы назад. Но послание смерти, уготованное НКР, не покинуло его пределы. Безжалостное пламя мегазаклинания опалило скалы, плавя камни и металл, и в этом огне исчезли оба курьера, чьи судьбы были неразрывно связаны одной историей – суровой и трагической.

Никто не знает, о чем думала Луна в последние моменты перед взрывом. Метался ли ее дух в умирающем теле, изнемогая от ужаса, словно попавший в ловушку жеребенок или она приняла свою участь со стоицизмом древних воителей былых времен? Это уже никогда не будет известно. Но в самый последний миг, когда магические цепи, сдерживающие мегазаклинание, собирались пасть и боеголовка должна была сдетонировать, ее губы прошептали одно слово. Одно-единственое имя – имя ее сестры. Цель, которой она посвятила свою жизнь, спасти Селестию, так и осталась невыполненной. Вместо этого она предалась мести – и та ударила по ней, и испепелила ее.

На Пустошах таинственный взрыв породил много разговоров и версий, одна причудливее другой. Так продолжалось до тех пор, пока не прошел слух о битве в Разломе. Сражение двух курьеров, на истерзанной земле, под расколотыми небесами… оно объяснило если не всё, то многое. И населявшие пустошь разумные существа порадовались тому, что угроза созданная проклятым оружием Старого мира обошла их стороной.

Курьера больше никто никогда не видел. Со временем, его настоящее имя забылось, как и большинство его деяний – хорошими они были, или плохими. Единственное, что о нем запомнили – что он был тем пони, который изменил послевоенный мир. В одном из захолустных городков на границе Понавской пустоши ему даже поставлен памятник. Правда, этот потрескавшийся бюст единорога с отколотым рогом выглядит настолько неприятно, что лучше бы такой памятник не ставили вовсе.

Разлом так и остался местом, куда опасаются соваться даже самые отмороженные старатели и охотники за довоенными сокровищами. В темных, мрачных подземельях этой долины обитают жуткие чудовища, а на поверхности всё так же метет песок и радиоактивную пыль вечный шторм, который некому унять. Никто никогда больше не селился в Разломе, и историю о том, как когда-то в нем существовало поселение, за которое схватились и уничтожили друг друга в схватке НКР и Красный Союз, помнят лишь немногие старожилы.

Лишь редкие караванщики отваживаются проходить через долину Разлома по самому краю, не углубляясь в опустошенные и навсегда отравленные стойкой радиацией руины. Порой от них можно услышать истории о порой видимом на горизонте силуэте пони в истрепанном комбинезоне и с винтовками на боевом седле, но возможно, это очередной мародер пытал счастья в кварталах заброшенного города.