Родные земли

ГЛАВА 22 "События прошлых лет"

Аликорн неумолимо приближалась. Самодовольная улыбка расползлась на ее мордочке. Грациозно, но в то же время крепкими уверенными шагами, она ступала, держа перед собой золотую секиру. Лучи слабого лунного света, проходившие через потрескавшиеся стекла витражей, падали на глаза Селестии так, будто принцесса со своим хищным, зачарованным взглядом обдумывает план медленной мучительной смерти для младшей сестры.

Вот осталось полтора метра, и кобылка уже замахнулась холодным оружием, но удара не последовало. Девушка с опаской открыла глаза. Все происходило будто в замедленном действии: белоснежная аликорн с секирой медленно повернула голову налево, откуда на нее по инерции налетела Селестия. Послышался крик, медленный, растяжный. Это кричала падающая аликорн, оружие которой отлетело в сторону. Другая принцесса падала вместе с ней, но на ее мордочке не было чувств самозванки, лишь страх за родную кровь.

Две кобылки немного проехали вперед, в сторону от Луны, которая не смогла понять, что произошло.

 — Жалкая принцесска! Я сильнее тебя во множество раз! — кричала не своим голосом Селестия, пытаясь скинуть с себя аликорна.

 — Перестань, Найтмер Мун! Оставь мою сестру в покое! — требовала принцесса, готовя боевое заклинание и крепко прижав другую к полу.

 — А вот и нет!

Шерстка белоснежной аликорна сменилась на ночной цвет, вместо всегда добрых и понимающих глаз — драконьи зрачки, ужасающие клыки и развивающаяся эфирная грива превратили былую принцессу в Кошмар Ночи.

Кобылица успела подготовить свое заклинание быстрее Селестии, и, неудачно стараясь перехватить поток магии противницы, принцесса спиной вперед отлетела в стену.

 — Ну как, Селестия?! Соскучилась по мне?!

Солнечная правительница, скользнув по стене, упала на пол. На шатающихся ногах она попыталась подняться, что удалось только со второй попытки. Изо рта потекла кровь, что вызвало отвращение у ночной кобылицы:

 — Вспомни, моя солнцелюбивая соперница, при последней нашей встрече все было гораздо хуже. Я до сих удивлена, как смогла убить твою ненаглядную мать? Да, я все знаю, как она тебя готовила к этой великой должности и как надеялась, что ты сможешь справиться с любой сложной ситуацией. Увы, этого она никак не ожидала! — темный магический луч попал в Селестию от чего принцесса снова повалилась на мраморный, покрытый копотью, пол.

 — Изгнала собственную сестру на спутник! Не хорошо, Тия! — еще один луч угодил прямо в цель.

Белоснежная аликорн, натужно скрывая крик за крепко сжатыми зубами, старалась подняться, но с каждой попыткой наказывалась сильной магией противницы.

 — Смотри, вон ты, вон я, помнишь? — Найтмер с помощью левитации повернула голову Селестии вправо, где стояла она и властная кобылица ночи.

 — Нет... Прошу! — истошно закричала принцесса, стараясь вырваться из объятий синей дымки темной аликорна.

 — Смотри, смотри.

 — Перестань! Хватит!

Солнечный луч устремился в грудь Найтмер Мун. Крепкие доспехи приняли на себя весь урон, но, из-за сильного толчка, кобылица отлетела назад. С помощью крыльев она смогла выровняться в полете и мягко приземлиться, довольно оглянувшись на Селестию.

 — Хочешь повторить нашу дуэль? Что ж, я не против!

В стороне послышались мольбы прошлой Селестии о принятии Луной верного решения, но младшая принцесса, не справившись с сильным чувством зависти, уже стояла перед аликорном в облике Найтмер Мун, по выражению мордочки которой можно было понять, что она настроена серьезно.

 — Луна, вступи на истинную дорогу, не позволяй тьме овладеть твоими сердцем и душой! Сделай эти ради меня, ради нашей матери, пони, терпеливо, но с ноткой страха, ожидающих поднятия солнца из темных глубин! Опомнись, прошу, — умоляла старшая принцесса. Эхо ее голоса разносилось по залу, словно слова, прежде чем достичь ушей слушавших их двух кобылиц и девушку, проходили сквозь толщу морской воды.

 — Зря стараешься, Селестия! У Луны больше нет доступа к этому телу, и отныне ночь будет длиться ВЕЧНО!

 — Прости, — едва заметно прошептала принцесса, наклонив голову и направив всю магическую энергию в рог.

Последовала яркая вспышка, после действия которой, стало немного заметно окружающие предметы. Опомнившись после использования сильного заклинания, Селестия смотрела в сторону, где должна была находится кобылица. Найтмер Мун больше не было.

Белоснежная аликорн глубоко вздохнула, стараясь осознать содеянное. Неожиданно в ее спину ударил темный луч, из-за которого принцесса проскользила по полу.

 — Никогда не поворачивайся спиной к врагу! Разве твоя ненаглядная мать не учила тебя такому простому и легкозапоминающемуся правилу?! — дико смеялась Найтмер, держа наготове боевые сферы.

 — Заткнись! Не смей так говорить о моей матери!

Селестия также внезапно атаковала противницу. От удара кобылица повалилась на мраморный пол. Принцесса напрыгнула на нее сверху, прижимая противницу к полу и подняв над ее горлом копыто.

 — Ты лишь глупая ошибка и недоразумение, упущенное мной по нелепой случайности! — кричала аликорн, используя королевский голос и предупреждающе расправив крылья. Между тем она медленно стала опускать копыто, тем самым преграждая поток воздуха для кобылицы. Глаза были без зрачков и излучали яркий свет, показывая, что принцесса вошла в особую стадию магии. — Что ты скажешь в свое оправдание?!

Найтмер задыхалась и всячески старалась убрать копыто соперницы с горла, но та напрочь игнорировала ее действия, еще сильнее прижимая ногу.

 — П-перес-с-стань... Х-хватит...

Селестия наклонила голову к мордочке соперницы:

 — За преступление против королевства и его безопасности, а также, действуя по плану свержения правительниц, ты достойна смерти! — прошипела аликорн.

Неожиданно глаза принцессы потухли, возвращая былой розовый оттенок появившимся зрачкам, вместо гнева на мордочке гримаса ужаса полного осознания случившегося.

 — Нет, что я делаю? — Селестия со страхом отпрыгнула назад от Найтмер Мун, — Я стала монстром... Я стала хуже, чем ты! Ты это сотворила со мной!

Найтмер, откашливаясь и жадно глотая воздух, поднялась на ноги, иногда покачиваясь:

 — Нет, Тия, в этом нет моей вины. Во всем виновато твое самолюбие и жажда править в одиночку! Ты наставила Луну на этот путь! Из-за тебя она стала замкнутой и никому не нужной! Простота твоего дня затмевала красоту ночи! ЕЕ ночи! Каждая звездочка, любезно расставленная ей в нужном месте, составляла кусочек маленькой и доселе незавершенной картины! Все пони сторонились ее, называя ненужным мусором, хламом! И хоть бы раз ты ее поддержала! Ей было одиноко, и больше не было сил терпеть игнорирование старшей сестры, якобы правившей вместе с принцессой ночи! И когда она попросила всего на несколько часов продлевать ночь один раз в год, ты отказала, назвав это глупой идеей! Тебе было все равно, но ты желала быть любимой обществом и матерью, во всем поддерживающей тебя, чем быть родной сестрой пони, ставшей изгоем! Она надеялась на твое согласие, ждала твое одобрение и поддержку, но ты навсегда перекрыла путь к ее сердцу бесчувственным высказыванием. Селестия, после всего этого ты говоришь про то, что я монстр? Зря. Посмотри на себя, самовлюбленная эгоистка! Дура!

Селестия стояла, опустив голову. По гладким щекам текли слезы, которые она старалась скрыть за развивающейся гривой. Послышался мягкий голос, словно это говорила маленькая кобылка:

 — Ведь, правда. Действительно, я ничего не сделала для тебя, Луна. С самого рождения мы были неразлучны, но путь в центре внимания был слишком сладок, он захватил мой разум, как враг, и я просто не усмотрела. Как только я появилась на свет, мама подготавливала меня к той роли, всю важность которой в тот момент я не могла осознать. Быть принцессой легко, как я считала, но с учением у меня не заладилось. И потому после родилась ты. Мама ожидала жеребенка, но ожидания не оправдались. Она пыталась выучить и тебя, попутно закрепляя мои знания, но решила помочь только мне пройти путь до титула принцессы. Ближайшие ночи перед коронацией я не могла спать, понимая, что ты останешься обделенной. У нас не было вражды, у нас была дружба, и позволить оборваться ей вот так я не могла. Я отказалась короноваться, сославшись на решение матери. Это было мое решение, но, к сожалению, пони уже видели меня правительницей, а потому на меня свалилась высокая куча дел. Я откладывала наши игры с тобой на потом, а после и совсем про них забывала, поддавшись сильной усталости после изнурительного дня. Я видела, чувствовала, как ты заходила в мои сны, делая поворот во времени, и вот — две маленькие кобылки резвятся, носятся друг за другом, оставляя после себя хаос. До сих пор помню выражение морды придворного мага, когда мы случайно помешали ему в сотворении заклинания, и после чего он утопал в непрерывном дожде алых роз с поразительно острыми шипами. Ты давала мне вторую попытку провести чудесное детство, за что я искренне благодарна. Твои визиты делали нас еще ближе, как считала я. Но после ты стала приходить реже, а вскоре и совсем забыла про меня — у тебя появились свои обязанности: управлять и оберегать сны пони. Я хотела прийти, поговорить с тобой, но не могла дождаться, пока ты поднимешь луну и опустишь солнце — я засыпала раньше. А днем спала ты, отдыхая от должности хозяйки снов. Получался замкнутый круг. Совсем недавно меня мучили кошмары. Из-за них я не могла выспаться, и потому на роль правительницы поставили тебя под копытоводством мамы. Я ужасно себя чувствую, когда вижу тебя плачущей, и тот момент, когда ты пробежала мимо меня вся в слезах из-за недовольных высказываний подданных, я попыталась забыть навсегда, но он не смог исчезнуть из моей памяти. Когда ты стала главной, то ложилась спать намного раньше — около пяти вечера. И каждый день, который был для тебя ночью, я проводила с тобой. Я читала сказки, как в старые времена, а иногда пыталась залезть в твои сны. И несколько раз мне это удавалось, но зачастую меня не пропускала энергия магии, как я сейчас поняла — чужой, блокируя вход. Когда у меня находились силы пробить щит, я использовали все до последней капельки, чтобы поддерживать тебя так же, как ты меня когда-то. И в такие моменты ты улыбалась. Я смотрела на твою искреннюю улыбку, и тоже улыбалась, видя, насколько ты счастлива. Кошмары прекратились, и я снова встала на престол. Но и ты привыкла к этой роли, и потому сильно огорчилась, когда над тобой снова зависла моя тень. И больше не было между нами дружбы — она распалась на тысячи мельчайших частиц, собрать которых в единое целое уже не было возможности. Я снова погрязла в ярких лучах славы и потеряла контроль над своими действиями. Власть настолько меня опьянила, и теперь я прошу прощения. Простишь ли ты глупую кобылу, снова скрепив нас узами великой дружбы?

Селестия подняла голову, со слезами на глазах наблюдая за Найтмер. Кобылица не смогла сдержать своих чувств. Стыдливо прикрыв крыльями мордочку, она ярко засветила рогом. Голубая дымка окутала ее тело, и образовавшийся световой кокон немного уменьшился в размерах. Напротив аликорна теперь стояла Луна со счастливой улыбкой. Широко расправив темные крылья, кобылка подлетела к принцессе с нежными объятиями, на что та с радостью ответила.

 — Тия, ты такая глупышка! — по-доброму отозвалась Луна. — Все могло бы и не начинаться, если бы ты сразу рассказала о своих чувствах. Я виновата не меньше, и потому тоже обязана просить прощения. Прости меня и прощай.

Появилась обжигающая боль в районе грудной клетки. Селестия повалилась на пол, истекая кровью. Дикий смех кобылицы ночи вернул ей понимание происходящего. Она судорожно схватилась за рану, бессмысленно стараясь остановить кровотечение, в разум закралась шаловливая мысль о скорой кончине, если не предпринять что-нибудь раньше, чем наступит смертельный недостаток жизненно важной жидкости.

 — Хочешь что-нибудь сказать напоследок?! — где- то дальше послышался надменный голос Найтмер.

Стараясь покончить с кобылицей быстрее, Селестия поднялась на ноги, призвав сильнейшее заклинание, которое только знала, молясь Великой Сотворительнице Мира о достатке магической энергии. Она призвала самую могущественную магию — Элементы Гармонии, Магия Дружбы, навечно утерянная для нее.

Найтмер испуганно смотрела на радужный луч, исходящий от рога смертельно раненной противницы. Он неумолимо окольцовывал ее, перекрывая путь на свободу. Стенки стали давить, и до слуха Селестии долетел ужасающий вопль кобылицы.

Яркая вспышка.

Конец.

Все кончено. Угрозы больше нет.

Аликорн обессилено повалилась на пол. Она чувствовала конец. Он совсем близко, вот он притягивает свои щупальца, стараясь забрать почти бездыханное тело кобылки. Энергии не хватало на лечение.

Все стемнело. Но вдали — маленький огонек, притягивающий своим светом. Рядом зажегся еще один, и тысячи огоньков повсюду окружили принцессу. Она растерянно смотрела то на один, то на другой, резко выделяющийся своей яркостью. И с помощью крыльев она сокращала дистанцию, приближаясь к самой большой звезде.

 — Остановись, Тия.

Голос слишком близкий и знакомый, чтобы не распознать его. Она обернулась, и все потухло.

Вместо бескрайнего полотна ночи — снова знакомые стены тронного зала. Боль утихла и не было жгучести. По всему телу тепло, берущее свое начало на спине, между крыльев.

Она старалась повернуть голову, но нежные слова не дали ей этого сделать:

 — Не дергайся.

Но она не послушала совета и медленно повернула взгляд.

Крыло с темными перьями бережно покрывало ее спину. Добродушная мордочка сестры с мягкой улыбкой и закрытыми глазами смотрела прямо на нее.

 — Ты же...

Синий рог, обволакиваемый голубой дымкой, потух. Она открыла бирюзовые глаза, со семейной любовью спокойно глядящие на белоснежного аликорна.

 — Я прощаю тебя. Но и ты прости меня, — Луна глубоко вздохнула, стараясь подобрать верное направление слов, — я много наделала плохого лишь из-за ревности, и, чтобы хоть ненамного искупить свою вину, смогла связаться с тобой. Лишь сейчас я поняла, что ты действительно меня любишь. Признаться, я действительно сама дала ей возможность вырваться в этот мир, но я не ожидала столь сильных последствий. Она ранила тебя и смертельно. Та Луна, которая с объятиями шла к тебе, — была не я. И в этот момент я кричала, стараясь донести всю правду до тебя, — последовал еще один глубокий вздох. — Я не могу тратить этот момент лишь на пустые слова. Я дарую тебе жизнь, отнятую мной же. Возможно, еще встретимся...

Фигура младшей принцессы растворилась в воздухе, оставляя Селестию с теперь немым именем на устах:

 — Луна... — уносилось тихое имя младшей сестры в гордом одиночестве прочь от аликорна.