Родные земли
ГЛАВА 28 "Под покровом"
07:18
Тишина, и никого нет рядом.
Он сидит, низко склонив голову перед памятником. Каменная девушка, чьи зрачки сузились перед чем-то устрашающим, смотрела вдаль, на звёзды, затерявшиеся где-то в просторах синего полотна, частично заграждённого верхушками сухих деревьев. Её передняя рука была вытянута вперёд, будто стараясь остановить жестокого врага, идущего на слабую и беззащитную крылатую волшебницу.
Крылья были тяжёлые, они больше не могли поднять свою хозяйку в воздух после лёгкого взмаха. Каждое пёрышко навеки потеряло свою лёгкость, становясь только обузой.
Одежда напоминала греческий хитон, только обтянутый вокруг её изысканного и стройного тела. Одна лента ткани покрывала её грудь и прятала свой конец под другой лентой, служившей широким поясом. Также под этим же обрезком лёгкой ткани можно было найти начало другого, служившего обтягивающей юбкой для худеньких бёдер принцессы.
Платье была воздушным, что прекрасно вписывалось в летнюю природу. Вот только сейчас ей не требуется защиты от беспощадного дуновения леденящего нежную кожу ветра. Она всего лишь монумент, воздвигнутый в честь бытия некой принцессы, имевшей власть над самым главным чувством других людей. А вот являлась ли она человеком?
Дункан раньше задавался этим вопросом, поглядывая в полные ужаса глаза невинной повелительницы любви. Возможно, она была простой девушкой. Но скульптор настолько полюбил её внешний облик, что решил создать копию, может для себя, а может в память о красавице, захватившей его сердце. Но ему показался незаконченным облик самой девушки: он приделает ей крылья, лёгкие и воздушные, способные поднять эту красоту над грешной землёй, сделает ей красивую историю, которая после войдёт сборник самых красивых мифов.
Но, тем не менее, она до сих пор смотрит вдаль, туда, где её душа обрела вечный покой среди близких.
Завывание жестокого ветра перебивало тихие всхлипывания малыша. Небольшая площадь снега перед ним часто обновлялась с помощью сдержанных слёз. Ледяная корка покрывала небольшую лужицу.
— Извини за мою глупость, — прошептал он безжизненной девушке.
16:21
Холод заставил старика проснуться.
Сонными глазами он приметил пару веточек у входа, и собрался подняться за ними. Костёр потух недавно, судя по лёгкому дымку, исходящему от сгоревших поленьев осины. Спина затекла после нескольких часов сна на промёрзлой земле, укрытой тонким слоем сухого сена и небольшого количества испорченной одежды, любезно предоставленной одними из охотников лагеря. Хищники зачастую находили среди заброшенного людьми леса остатки их одеяния и приносили всё найденное Королю, а Он уже сам решал, что с ними делать.
За несколько месяцев нахождения в плену Гомер смог самостоятельно распределить каждого жителя лагеря по группам, или — как маг любил выражаться — кастам.
Наиболее главными и приближёнными к Королю являлись Сердцеед и некоторые преданные воины. В их обязанности входила защита, а также полезные советы для молодого правителя. Следующими были военные и разведчики, в числе последних были чаще тени, чем четвероногие хищники. Охотники входили в третью "касту" и старались регулярно снабжать весь лагерь едой, но в последнее время её количество становилось всё меньше. И под конец — дети, а также их матери.
Законы и наказания за непослушание были чрезвычайно жестоки. За малейшее проявление слабости со стороны подданных, нарушителям грозила мучительная смерть. Проявление доброты и нежности тоже входили в этот короткий, но ясный список. Совсем недавно разоблачили ещё одного сторонника дружбы и прочих чувств, а ведь он был совсем ребёнком. По слухам многие узнали, что он ещё жив и встал на сторону Селестии, но Гомеру с Хантером было позволено узнать больше и устранить появившуюся угрозу.
Пожилой маг зажёг искру на ладони и снабдил потухший костёр новой энергией. Он огляделся, стараясь выискать среди тёмных апартаментов что-то близкое, родное, напоминавшее о прекрасных временах проживания на свободе, вдали от хищников и самовлюблённых королей.
Он вспомнил, когда впервые увидел Селестию. Хрупкая и обессиленная, она лежала перед ним, закрыв глаза. Руки были все в ссадинах, многие кровоточили, заставляя светлые одежды павшей принцессы окраситься багровым цветом.
Она не понимала, что происходит. Открыв веки, взгляд стал испуганно метаться, осматривая природу и стоящего перед ней старика, неуверенно протянувшего правую руку для помощи.
Глаза с розовой радужкой смотрели на кисть с недоверием, изучая каждый изгиб и жилку ладони. Позже она посмотрела на собственную, сравнивая нежную исцарапанную, будто больная роза, руку с грубой и крепкой ладонью, награждённую множеством шрамов от беспощадной Судьбы.
— Вы меня понимаете?
Мужчина взволнованно смотрел на неё, стараясь успокоить испуганную женщину.
— Да, — твёрдым, но подрагивающим на некоторых нотках голосом ответила Селестия.
Её слова были мягки и гармоничны, словно сам ангел говорил со стариком.
— Вы чувствуете боль? — неуверенно спросил Гомер, помогая принцессе подняться с промёрзшей осенней земли.
Она приложила пальцы к вискам, стараясь утихомирить нагрянувшую вспышку боли.
— Где Луна? — испуганно спросила Селестия, озираясь по сторонам.
Яркая окраска обсохших листьев не могла позволить сфокусироваться на одной единственной мысли. Они словно подгоняемая одежда уснувших деревьев, жестоко сорванная с крепких ветвей ветром.
— Человек?
С помощью лёгкого рычания в голосе, разорвавшего цепь воспоминаний, Гомер отвлёкся на стоящего меж трухлявых тряпок, служивших перегородкой от холода, волка.
— Вас хочет видеть Хантер, — безразлично передал послание один из стражей.
— Имя, — потребовал старик, бросая на пришедшего недовольный взгляд.
Волк недоверчиво посмотрел на собеседника.
— Шедоу Стэп, — горделиво выпятил грудь четвероногий.
В голове опытного мага промелькнула одна очень весёлая мысль.
— Скажи, Стэп, как долго ты находишься среди хищников?
В ответ Гомер получил лишь нервное молчание.
— В-вам... незачем это знать, — попытался выкрутиться стражник.
Взгляд ярко-зелёных глаз с лёгким мазком жёлтого снизу забегал по обстановке импровизированного помещения.
— Ты слаб, а это есть грех по уставу Короля, — старик наигранно отвернул взгляд. — Играешь со смертью, дружок.
— Мы все грешны, — глубоко вздохнув, без страха ответил волк.
— Ты хочешь искупить свою вину? — проигрывая нотками в голосе, спросил мужчина.
Стражник нахмурил брови, а после, смирённо вздохнув и опустив голову в низком поклоне, прошептал:
— Обладатель сердца готов к исполнению обязанностей.
Осторожно ступая по измятому множеством лап снегу, Шедоу Стэп старался меньше привлекать к себе внимания довольно взволнованным взглядом. Он не мог поверить, что согласился на столь глупое и неустойчивое предложение пленного мага, но, тем не менее, тот поклялся никому не разглашать одной большой тайны данного лагеря.
"Готовы ли мы все искупить свою вину?"
Голос верховного "сердечника" эхом звучал в его голове. Он невольно съёживался при каждом произнесённом слове данного устава всех имеющих сердце.
Он был уверен.
Служивый волк метается в раздумьях. С раннего детства выработалось чувство смиренности стем, что за него все решали другие. Вечные приказы перестали быть чем-то ужасным и непривычным, вместо этого — удовлетворённость, что ему не суждено принимать ошибочные решения. Всё уже расписано в его судьбе чужими руками. Руками Короля.
Но всё равно это было как-то неправильно. Жизнь даётся лишь раз, а когда эта жизнь отдается другому для принятия дальнейших её поворотов, это лишает её всякой индивидуальности. Остаются серые будни каждого служившего и поданного Короля.
"А я достоин второго шанса?"
Вопрос на большой скорости метался в его голове. Позади фиолетового облачка, наполненного множеством вопросительных знаков, был ответ, так интересовавший волка. Он гонялся за ним, стараясь ухватить требуемые слова, от которых зависели его дальнейшие действия.
Ответ положительный.
Он сравнивает Короля с никчёмной тварью и официально встаёт на сторону "сердечников", больше не опасаясь его обещанных расправ.
Отрицательный.
В его жизни ничего не изменится. Всё тот же распорядок дня. Те же надменный Король и его прислужник.
Мимо бодро пробежали два волчонка, которым Шедоу с горечью смотрел вслед. Он был лишён счастливого детства, коим обладало нынешнее поколение. Пару лет назад, когда был таким же малышом, как и эти двое, не было того тайного сообщества, где каждый делится с окружающими своими чувствами.
— А я тебя быстрее! — звонко крикнул первый волчонок своему другу. По писклявому голосу можно было понять, что это была девочка.
— Не правда! — парировал тот, стараясь поравняться с бегущей впереди малышкой.
Шедоу Стэп приободрился, и на его лице заиграла искренняя улыбка, выражающая отсутствие нервирующих мыслей. Неожиданно он рванул вперёд к двум друзьям.
Он давно не чувствовал этого чудесного чувства. В ушах недовольно звенит свистящий голос ветра. Лапы с лёгкостью касаются снежной поверхности, заставляя принять на мягкие подушечки покалывание слипшихся и окутанных тонкой корочкой льда снежинок, ставших единым целым покровом. С силой он отталкивается, оставляя за собой след от взлетевших за ним мелких кусочков льда. Свобода действий была лишь несбыточной мечтой, которую он прогонял, как только появлялась возможность её осуществления. Он боится ответственности за свою жизнь, действия, но в то же время страстно желает такого шанса на свободу. Может, теперь по-настоящему принять предложение человека? Не на словах, а приняв это близко к сердцу и создав желанность исполнения того договора, стать предводителем восстания против тирании Короля. Свергнуть Его, распустить этот чёртов лагерь. Решено.
Прыжок, и один из детёнышей со звонким смехом падает в снег. Ещё прыжок, и второй уже лежит неподалёку от дружка. По лесу проносится крик вороны, заворожёно наблюдавшей за играми хищников. Она распрямляет свои угольно-чёрные крылья и делает тяжёлый взмах. Спрыгивает с ветки, заставляя ту вздрогнуть, освобождаясь от тяжести птицы. Ворона задевает крылом соседнюю ветку, и снег падает вниз, с глухим шлепком соприкасаясь с усыпленной белым полотном землёй. Звук заставляет стражника обратить взгляд на безоблачное небо. Лазурь отступает, постепенно обретая багровый оттенок заката. Солнце, уже находится на грани прикосновения с землёй, и его скользящие лучи окрашивают блестящие кончики слипшихся снежинок насыщенно рыжим.
— Шедоу! — восклицает первый малыш, отплёвываясь от снега. — Во имя Се...
Но волчонок не успевает договорить имя властной принцессы: на него смотрела яростная пара глаз старшего волка, отвлёкшегося от созидания умиротворённости зимней флоры.
— Во имя Се... серёдки селёдки! — старается исправиться он, стыдливо отводя взгляд в сторону.
— Так-то лучше, Вилд Эклипс, — похвалил малыша Стэп, одобрительно похлопав его лапой по плечу. — Но всё же, не стоит брать человеческие выражения.
К ним подошёл юная волчица, шерстка которой была в комьях застывшего на морозе снега. С большим интересом она наблюдала за старшим волком.
— Знакомься, Винди Руш! Это Шедоу Стэп, он мой брат, правда, названный, — представил Эклипс стражника перед новой подружкой.
— Приятно познакомиться, — глазки Руш засверкали вопросительными искорками. — Ваш братик много рассказывал о ваших крутых походах на людские территории. А какого это? За забором?
Стэп задумался, стараясь подобрать верные слова для описания владений Селестии.
Винди терпеливо ожидала ответа.
— Ну, каждый уголок того места я описать не смогу, но точно скажу: павшая принцесса — чудесная и добрая женщина, — с гордой улыбкой сказал волк.
— Шедоу, Шедоу, Шедоу!!! — завопил Вилд Эклипс, стараясь привлечь к себе больше внимания. — А расскажи о проклятой арке!
Винди Руш вопросительно склонила голову набок.
— Я думал, что все знают эту легенду, — удивился Стэп, переступив с лапы на лапу.
Эклипс указал на подругу, попутно объясняя её прошлое:
— Она недавно вышла из-под покрова.
Вилд и сам был ещё маленьким, несмышлёным, прошло всего полтора месяца спустя его выхода в более взрослую жизнь. В жизни каждого волка спустя три месяца после рождения наступает особый момент. Малыши становятся полноправной частью клана Хищников, и полгода состоят на обучении у более старших собратьев. Это называется "выйти из-под покрова". За свои заслуги Шедоу Стэп смог получить право на обучение волчонка гораздо раньше своих ровесников, и, из-за близкого знакомства с матерью Вилла, принял решение стать его учителем в тяжёлой жизни волка.
— Ну так... Ты расскажешь? — в ожидании спросил Эклипс.
Старший хищник смирённо вздохнул.
— Ла-адно, — протянул он.
Стэп пафосно откашлялся:
— Неподалёку от нашего лагеря находится арка. Её каменные колонны, покрытые шипастым плющом, возвышаются ближе к солнцу, величаво расположившемуся на глади небосвода. Лучи дневного светила отвесно освещают сие построение, а когда наступает ночь, то в небольшом радиусе расположения этой проклятой арки находится опасно: она притягивает твой взгляд и заставляет смотреть между двух колонн. Ты заворожено наблюдаешь, и после начинаются галлюцинации, заставляющие тебя истошно кричать. Она показывает тебе твой самый сокровенный страх. И ты, не веря пустому обману, становишься главным героем своего кошмара. Знаете старину Локвуда?
Винди Руш бросила вопросительный взгляд на Эклипса.
— Этот тот причудливый старик? — вопросом на вопрос ответил малыш.
— Он однажды набрёл случайно на ту арку. С тех пор сошёл с ума. Но Король верит в его пригодность и внимательно выслушивает безумные, но хорошие тактики боя и разведки. Пускай Локвуд частенько выкидывает глупости, но в лагере его уважают и ценят.
Шедоу Стэп посмотрел на жилые землянки, расположившиеся в пятидесяти метрах позади него. Там были слышны очередные возгласы сумасшедшего старика. Пускай и всех значений его слов было понять сложно, но, тем не менее, можно было догадаться, что он вновь украл обглоданную кость у находившегося под покровом волчонка.
— Он любит косточки, поэтому его не сложно подкупить, — подмигнул детишкам Стэп.
Откуда-то из сердца лагеря звал молодую волчицу её наставник:
— Винди Руш! — громогласный голос хищника заставил содрогнуться даже Шедоу.
— Это Фрозен Кэйнин, — пояснила малышка, отряхиваясь от снега. — Мне пора! Ещё увидимся, Вилд! Спасибо за историю, мистер Шедоу Стэп! — крикнула напоследок Винди и скрылась между землянками.
Эклипс бросил вопросительно склонил голову.
— А Локвуд действительно смотрел в арку?
— Я тебе что говорил в обед? — недовольно спросил волк, поглядывая на уходившее за горизонт солнце. — Где заяц?
Малыш отвел провинившийся взгляд, стараясь не смотреть на своего наставника.
— Я...
— Иди уже. Неуч, — фыркнул Шедоу, направившись в сторону лагеря.
— Я тебе завтра принесу! Честно! — оправдывался Эклипс.