Стэйблриджские хроники
Глава 20. Спасая и спасаясь
Одно изобретение Скриптеда Свитча спасает несколько жизней, но второе губит намного больше...
Окутанная аурой зелёной магии приплюснутая лампа неподвижно висела, держа в пятне тёмно-синего света постоянно прижатое к голове ухо. Внезапно голова сидящей пони дёрнулась, и вместо уха под светом оказалась прядь красной гривы. Держащая лампу единорожка раздражённо зашипела и убрала её резким движением затянутого в защитную плёнку копыта.
— Во имя Тартара, сидите тихо! – приказала Дресседж Кьюр, прижимая световой излучатель почти к самому уху Везергласс.
— Я не могу сидеть спокойно, доктор, – пожаловалась малиновая пони. – Мне психосоматическую матрицу доделывать нужно. Ещё у меня в отделе сейчас куча экспериментов проходит, а контролирует их один Скоупрейдж. Надо ли мне дальше объяснять, почему я такая нервная?
— Я почти закончила, – заверила Кьюр, переключая синюю лампу в «ещё более синий» режим. – Сейчас чудо-клетки должны активизироваться.
— Пусть они скорее там… – Везергласс на мгновение уставилась в пространство перед собой, потом попыталась отстраниться от врача и приложила копыто к травмированному уху. – Ай! Ай-яй-яй! Ай!
На этот раз просить её сидеть на месте было бессмысленно – доктор вертелась юлой, ощущая щекотку и покалывание в ухе, начисто утратившем способность что-либо чувствовать после одного давнего эксперимента.
— Это нормальная реакция? – поинтересовалась Бикер, изучавшая на просвет закрытую прозрачную колбу с чёрной как смоль жидкостью.
Она получила этот своеобразный «подарок» от нового исследователя с цокольного этажа. После занявших не одну неделю лабораторных тестов Бикер наконец разрешила проверить лечебный эффект предложенного Свитчем необычного биологического соединения на живом пони. Везергласс, травмированная по всему телу, включая, по мнению некоторых, голову, подходила идеально.
— Чудо-клетки получили светокодированный сигнал, – отчитывалась Кьюр, отложившая в сторону фенообразный излучатель. – Теперь они начали процесс замещения повреждённых и утративших функциональность тканей путём формирования жизнеспособных аналогов. Процесс чувствителен, но не более чем воздействие йода или зелёнки на глубокий порез. Зато эффект будет на порядок более впечатляющим.
Две единорожки внимательно наблюдали за Везергласс, которая по-прежнему вышагивала по медицинской лаборатории на трёх ногах и теребила копытом больное ухо. В какой-то момент оно вдруг распрямилось и приняло нормальный здоровый вид, уподобившись коллеге с другой стороны мордочки. Везергласс сбилась с шага и замерла, недоверчиво ощупывая его копытом. Доктор уже и не помнила, когда последний раз её ухо пребывало в расправленном состоянии.
— Мышечная активность, как видите, уже восстановлена, – отметила Кьюр, всё это время записывавшая наблюдения в блокнот. – Хрящевая ткань должна быть вылечена через несколько секунд. Далее чудо-клетки перестроятся для исправления тонких косточек внутри наружного слухового канала. Их количества должно хватить для нормализации работы органа на всём протяжении среднего и внутреннего уха, вплоть до нейронов мозга.
— Иными словами, полное возвращение слуха, – кивнула Бикер.
— Это всего лишь от инъекции в две целых двадцать пять сотых миллилитра. В ёмкости, которую вы принесли, чудо-клеток достаточно, чтобы исцелить пятнадцать Везергласс от самых тяжёлых травм.
— Говорите тише, – попросила Бикер. – А то ведь она услышит. И найдёт способ специально получить эти травмы, лишь бы только проверить ваши слова.
Кьюр подхватила магией колбу с чудо-клетками, отошла в дальнюю часть кабинета и открыла переносной холодильник. Ещё раз взглянув на революционное средство, она осторожно поставила колбу внутрь и закрыла герметичную крышку.
— После неудачи с «Фениксом», – Бикер, бросив взгляд на всё ещё занятую своих ухом Везергласс, перешла на шёпот, – проект Свитча стал самым многообещающим. Я очень надеюсь, что на его основе мы получим всеобщее признание и дополнительное финансирование.
— Панацея, исцеляющая за считанные минуты… Действительно есть за что отсыпать монет, – улыбнулась Кьюр и повысила голос, привлекая внимание пациентки: – Везергласс, вы меня хорошо слышите?
— Что-то типа того. – Малиновая пони всё ещё недоверчиво крутила головой и дёргала ушами. Возможность полноценно слышать звуки с левой стороны была для неё непривычна.
Бикер приложила копыто к подбородку, наблюдая, как врач визуально осматривает результат работы изобретения, заметного лишь под мощным микроскопом, при воздействии сильной магии или под лучами синей лампы.
— Хорошо, – цокнула языком Кьюр, осмотрев наружную и внутреннюю поверхность уха Везергласс. Зелёная единорожка отошла от пациентки на пять с половиной шагов. – А сейчас я буду тихо произносить числа. Говорите то, что услышите.
* * *
Металлическая дверь эвакуационного выхода вздрогнула и откатилась в сторону. Скриптед Свитч отпустил кольцо, отпирающее замки, и посторонился. Мимо него проскользила Ламия, нёсшая сложный и доведённый до технического совершенства Механизм в чёрном клубящемся облаке. Змея обращалась с тяжёлым устройством без каких-либо проблем, тогда как Свитч мог его сдвинуть лишь при помощи платформы с колёсиками. Или грузовой телеги, которую подготовили для дальнейшей транспортировки устройства.
Дверь-шестерёнка вернулась в исходное положение, отрезав от окружающего мира ведущий на цокольный этаж коридор. Свитч вздохнул и потёр копыта. Однако Ламии этого показалось мало. Тихое исходящее от закреплённого на её спине ящика жужжание усилилось, и несколько чёрных магических волн обрушилось на холм, в который была вделана дверь, вздымая и перемешивая землю и камни. Они развеялись, лишь создав у эвакуационного выхода приличный завал, исключавший возможность эвакуации для оставшихся на цокольном этаже пони. Свитч бросил на спутницу осуждающий взгляд, но смолчал. И постарался пригасить любые мысли, которые она могла без труда прочесть.
Дальнейшее ночное путешествие парочки и их ценного груза продолжалось до тех пор, пока они не отыскали двупегасную грузовую телегу, тайно перекочевавшую из Стэйблриджа в подлесок. Об этом позаботился покорный во всём Рэдфилд. Его дальнейшая судьба вызвала ожесточённый спор между единорогом и змеёй, который закончился тем, что Ламия нехотя согласилась не вредить семье стэйблриджского секретаря. Кроме грузовой ДПТ Рэдфилд обеспечил ещё и пассажирскую для Свитча и предполагаемых попутчиков.
Глейсерхит обязалась найти в Союзе Академиков пони, не слишком рьяно поддерживающих идеи Магистра и одновременно чрезвычайно недовольных фактом существования на текущей должности профессора Бикер. Поиски заставили Свитча и Ламию отложить исполнение своего плана больше чем на неделю и томительно ждать, пока не пришло извещение, что к заговору готова примкнуть Гейлэйдж, получившая выговор и порицание от всего Союза по поводу несогласованной и проваленной слежки за Бикер. Пегаска себя виноватой так и не признала, в личной беседе послала Магистра куда подальше, фактически покинув сообщество учёных пони. Она по-прежнему считала главу Стэйблриджа преступницей. Её поддерживал Оверкаст, у которого на Стэйблридж был свой зуб, связанный с проблемами при трудоустройстве. А профессор Диспьют находился в этой компании на правах сомневающегося в целях и методах Союза Академиков мужа Глейсерхит.
Естественно, их первой реакцией на появление в лунном свете гигантской змеи были шок и ужас. Гейлэйдж даже перелетела на нижние толстые ветки ближайшего дерева, её коллега-пегас просто прижался к земле подобно живой пружине, готовый с присущей «Чудо-молниям» скоростью взвиться в воздух при малейшем признаке опасности. Лишённый крыльев Диспьют испуганно взглянул на жену, но её спокойствие помогло ему взять себя в копыта и не поддаться страху.
— У нас есть, кому тянуть транспорт, – подметила Ламия, помещая Механизм на грузовую платформу. Тёмная магия отступила от устройства и, подчиняясь воле своей хозяйки, начала работать над фиксацией груза прочными канатами.
— Ага. Только интересно, как у вас получится в нём поместиться? – Глейсерхит смерила взглядом змею и доступные для использования колесницы. Ни в одну из них Ламия не могла влезть даже теоретически.
— Способ найдётся, – заверила змея.
— Пока время было, я придумал кое-что специально для моей «подруги», – не удержался от возможности похвастаться Скриптед Свитч. – Как вы наверняка заметили, у неё на спине закреплён генератор средней мощности. Пять с небольшим тысяч чар. Делает Ламию полностью независимой от наличия поблизости единорогов.
— Предусмотрительно, – отметила Глейсерхит. Ещё одним успокаивающим взглядом она убедила мужа вести себя по-взрослому и не прятаться за повозкой. Диспьют позволил себе показаться, но после минуты созерцания занятой чародейством рептилии решил, что с него достаточно, и забрался на пассажирское место.
Оверкаст тоже решил поддаться любопытству. За всю свою карьеру он ни разу не видел существа, подобного Ламии, как по размеру, так и по демонстрируемым возможностям, и теперь не собирался упускать случай изучить уникальный объект животного мира. Объект пока что позволял себя изучить, хотя и скосил пару раз в сторону пегаса жёлтые глаза с вертикальными зрачками.
— Вы из каких краёв? – спросил Оверкаст.
— Из далёких, – буркнула змея, вспоминая, как вяжется двойной перекладной узел. Пока что вместо него выходило нечто из разряда «ни в жизнь потом не распутаешь».
— У вас магия врождённая или вы где-то обучались заклинаниям? – зашёл с другой стороны любопытствующий пегас. Ламия была вынуждена отвлечься от борьбы с верёвками, чтобы ответить приглашённому сообщнику.
— Как ты не летал с рождения, так и я колдовать не в первый день начала, – сказала она и мысленно попросила Свитча унять донимающего её пегаса.
Свитч подошёл к Оверкасту поближе и кивнул на завёрнутый в ткань и опутанный верёвками Механизм:
— Жду не дождусь, когда смогу показать возможности этой штуковины.
— Это вы в Стэйблридже соорудили? – поинтересовался пегас, переключаясь с рептилии на единорога. – Наверное, кучу ресурсов у Бикер выпросили ради этого?
— Не выпросили, а стащили втихую, – уточнил Свитч. Оверкаст усмехнулся.
— Так ей и надо, – произнёс он, ненадолго расправив крылья. – Заслужила, стерва. Будет знать, как равнять всех по наличию рога… А то я, видите ли, ей не подошёл, потому что пегас, – зло пожаловался Оверкаст.
— Что с прочими академиками? – осведомилась Ламия, оторвавшись от верёвок и отыскав взглядом Глейсерхит, которой была поручена особо ответственная миссия.
— Они напишут коллективное признание, – рапортовала доктор. – Я… В общем-то мы, –поправилась она, заметив, как хмурится коллега-пегас, – убедили весь Союз, что Магистру доверять нельзя, что он лжёт каждым своим словом. Ставка на совесть сыграла. Они сознаются во всём Селестии.
— И Селестия начнёт нервничать и в качестве мер предосторожности направит против этого союза учёных часть своей армии. Прекрасно, – похвалила непонятно кого Ламия. – Как я говорила, нам надо убрать все организованные коллективы, представляющие угрозу. Теперь можно не переживать о Союзе Академиков. Только о принцессах с гвардией. И о... – Она кивнула в сторону тёмной, обозначенной лишь несколькими огоньками громады Стэйблриджа.
— Может, не надо прибегать к таким методам? – немедленно встрял Скриптед Свитч, занимавший своё место в повозке.
— Мы это уже обсуждали, – отрезала Ламия. После того как тёмная магия скрутила последний узел на канатах, облако не растаяло, а начало кипеть, меняя форму и делясь на две части. – Также мы обсуждали, что всего двум пегасам будет весьма проблематично тянуть столь значительную поклажу.
— И до чего же вы дообсуждались? – спросил Оверкаст.
— А сейчас узнаешь. – В выражении змеиной морды можно было прочитать улыбку. С этой улыбкой она метнула клок преобразующей магии в пегаса, накрыв его полностью. Изнутри чёрного облака раздался быстро прервавшийся протестующий вопль.
Через секунду Гейлэйдж снялась с ветки и помчалась прочь, кляня себя за то, что в очередной раз не заметила магическую западню.
— Поздно, – прошипела Ламия, швыряя ей вслед второй клубок заклинаний. Она прекрасно могла видеть юркую тёмно-синюю цель в ночном небе. А вот у Гейлэйдж с обзором было хуже.
Пегаска выкручивала шею, стараясь увидеть, что творится у неё за спиной, и слишком поздно заметила, что силки тёмной магии растянулись в воздухе прямо на её пути. С придушенным писком она влетела прямо в колышущуюся сеть заклинания. В следующее мгновение ловушка схлопнулась, поглотив кобылку и оборвав её крик. Чёрная клубящаяся сфера медленно опустилась и подплыла к змее, заняв место рядом с другой, поглотившей Оверкаста. Когда Ламия ощутила, что её двойной шедевр завершён, она развеяла преобразующие сферы, явив наблюдающим за ней потрясённым единорогам то, что они скрывали.
Два крылатых пони превратились в существ, не имеющих названия в этом мире. Ламия подарила его им, мысленно шепнув Свитчу, что гордится своими «бестиями». Гордится мускулистыми конечностями, раздувшимися столь сильно, что облегающий их слой кожи, лишившийся даже намёка на шерсть, растянулся и стал полупрозрачным, подарив тварям одинаковый тошнотворно-красный цвет. Гордится массивными челюстями с устрашающим набором кривых угловатых зубов. Гордится огромными перепончатыми крыльями, с которых печально осыпались остатки ненужных больше перьев. Гордится разросшимися раздвоенными копытами, которые больше походили на лапы с двумя когтями. Гордится разумом, напрочь утратившим воспоминания и личность, готовым выполнять любые приказы создательницы и следовать инстинктам.
Две бестии гулко рычали, переминаясь с ноги на ногу. Ламия набросила на них оглобли телег. Этих новых извозчиков уже не волновала тяжесть груза или пассажиров – они были на порядок сильнее себя прежних.
— Они ведь потом обратно превратятся, да? – робко поинтересовался Диспьют, когда его страх перед новым обликом знакомых пони немного уменьшился.
Скриптед Свитч мысленно переадресовал вопрос Ламии. Ему пришёл однозначный ответ.
— Конечно, – соврал единорог. – Одно простенькое заклинание, и они снова станут пегасами. Никаких сложностей.
Ламия промолчала, не удостоив взглядом ни трясущегося Диспьюта, ни старающегося не смотреть ни на неё, ни на бестий Свитча. Она в последний раз проверила упряжь и крепления Механизма. Предстоял долгий перелёт до Кантерлота, нельзя было допустить, чтобы в полёте с устройством что-то случилось. Ламия пребывала в полной уверенности, что бестии осилят перелёт, а вот сама повозка и отдельные её элементы могли и не выдержать.
— Всё, пора улетать. – Подняв голову, Ламия окинула пристальным взглядом усыпанное звёздами небо и пару раз высунула язык, пробуя воздух на вкус. – Скоро здесь появится Кризалис. Я её чувствую.
— Она направляется сюда, чтобы помочь нам? – спросил Свитч.
— Нет. – Ламия запустила тихо гудящий ящик у себя на спине. Из него потекли белые потоки энергии, которые почти сразу чернели и расползались вдоль змеиного тела. – Она хочет мне кое за что отплатить. По возможности вывернув наизнанку.
— Она может тебе навредить? – забеспокоился Свитч.
— Она – мне? Никогда, – ещё раз фыркнула змея. – Но от попытки её это не остановит.
Повинуясь её воле, преобразованная магическая энергия уплотнилась и разделилась на три пары похожих на рыбьи плавников, симметрично расположившихся вдоль тела. Первый осторожный взмах всколыхнул траву под рептилией, последующие, всё более смелые, подняли её в воздух. Свитч с гордостью наблюдал, как собранный им генератор стабильно даёт достаточно энергии для преобразующих заклинаний, и как опытный заклинатель использует эту магию, чтобы даровать себе способность летать.
Ламия, напоминая гигантского угря, поднялась над вершинами деревьев. Теперь ей приходилось извиваться вертикально, чтобы магические плавники-крылья могли ловить воздушные потоки. Потратив некоторое время на привыкание к своей новой форме и научившись более-менее управлять полётом – для этого пришлось отвести часть энергии от крыльев и отрастить вдоль спины вертикальный гребень-парус, – Ламия сделала широкий круг над поляной и зависла, развернувшись в направлении Кантерлота. Она была готова выступить против убожеств, захвативших власть и убедивших всех, что их ложная Гармония истинна. Что ж, их правлению скоро придёт конец. Она не сомневалась в успехе, как не сомневалась в своём превосходстве над всеми живущими существами, включая аликорнов. Она видела себя выше всех, умнее всех, могущественнее всех. Таковой она была, будучи прикованной к земле, а теперь ей покорилась новая стихия.
— Не отстаём! – скомандовало существо, способное летать вопреки поговорке, и, взмахнув плавниками, двинулось вперёд. Бестии, взревев и шумно захлопав крыльями, дёрнулись, увлекая за собой повозки. Замешкавшейся Глейсерхит пришлось цепляться за край телеги и запрыгивать в неё на ходу.
Плывущей в воздухе змее осталось сделать ещё одну вещь. Отделив от третьей пары крыльев совсем небольшой сгусток тёмной магии, она направила его полёт в сторону спящего научного центра. Контролируя его частью сознания, Ламия провела сгусток по улицам погружённого в темноту Стэйблриджа и забросила через оставленное открытым окно в одну из комнат квартиры, которую должен был занимать Скриптед Свитч. По приказу змеи единорог заранее забрал из квартиры все принадлежащие ему вещи, оставив всего одну – первый прототип Механизма. Тот самый, с так и не решённой проблемой перегрева блока питания. С полностью заряженными основной и вспомогательной батареями. Скользнувший через окно сгусток тёмной магии сделал ровно одну вещь – включил это устройство. И растаял, выполнив возложенную на него задачу.
На сей раз некому было отвести энергию прототипа или прервать процесс её накопления. Для текущего цикла существовал всего один финал. Яркий. Губительный.
* * *
Профессор Бикер поднялась с пола и принялась судорожно шарить вокруг, ища слетевшие очки. Как хороший администратор, она решила сначала выяснить, куда их отбросило после того, как сорвало с её носа, и уже потом – почему их отбросило. Её движениям не хватало уверенности, и дело было не только в расплывающихся из-за сильной близорукости предметах: ей мешал сосредоточиться наполнивший уши противный звук, схожий с истошным писком отказавшего оборудования, если бы тот доносился через подушку. Водя копытом по полу, она пыталась восстановить недавнее прошлое: вот она сидит за столом при свете лампы, обложившись бумагами и высчитывая число публикаций в научных периодических изданиях, которыми отметились работники Стэйблриджа. В следующий момент она уже лежит на полу, глядит на столешницу снизу-вверх и трясёт головой, пытаясь избавиться от звона в ушах.
Наконец копыто наткнулось на искомый предмет, и Бикер поспешила водрузить очки себе на нос, словно возвращение их на привычное место могло вернуть и всё остальное. Борясь с головокружением, она медленно встала и повела головой, пытаясь понять, что видит вокруг. Кабинет выглядел иначе, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять – дело в освещении. Сияние полной луны и тёплый свет лампы сменило дрожащее жёлто-оранжевое зарево, проникающее снаружи. Пошатываясь, Бикер подошла к окну, ещё не зная, что увидит величайший кошмар в своей жизни.
Внутренние строения Стэйблриджа горели, вознося облака дыма выше астрономической башни. На узких улицах научного центра было яснее, чем когда-либо. В свете полыхающих остатков соломы на крышах были видны пони-учёные, метавшиеся в поисках безопасных путей. Некоторые стояли и осматривались, не представляя, что делать. Некоторые безуспешно пытались получить из трясущегося от жара воздуха воду, спасительный дождь. Но особым кошмаром, врезавшимся в сетчатку оранжевых глаз, были темнеющие фигурки пони на улицах. Лежащие без движения.
Кто-то схватил за плечо и грубо развернул застывшую и не сводящую широко раскрытых глаз с кошмара за окном единорожку. Это был Рэдфилд. Он что-то говорил, отчаянно тыча копытом в сторону рабочего стола начальницы, по крайней мере, Бикер видела, как шевелятся его губы, но по-прежнему слышала только глухой звон. Моргнув, она подняла ногу, дважды хлопнула себя копытом по уху и беспомощно мотнула головой. Рэдфилд, на мгновение сузив глаза, резко кивнул и сам бросился к столу, принявшись нажимать кнопки интеркома и что-то говорить в микрофон. Секунду понаблюдав за ним, Бикер развернулась к окну и снова уставилась на пламя, уничтожающее не только её научный центр, но и само её сердце. Тяжелее всего было осознавать, что она понятия не имеет, как немедленно всё исправить. Она не могла одной силой воли потушить огонь, не могла разогнать душащий дым, не могла броситься туда и вывести тех, кто попал в огненную ловушку и теперь в отчаянии и ужасе ждал спасения.
И всё же сознание руководителя продолжало работать. Не слыша криков, слов, рёва пламени, Бикер отчаянно искала, чем может ответить на обрушившуюся на её Стэйблридж катастрофу. Глухой звон в ушах вызвал подсознательную ассоциацию, и перед внутренним взором появился образ пожилого единорога с кьютимаркой в виде перевёрнутого смерча и его устройство из вращающихся металлических колец.
— Вортекс! Найдите мне Вортекса! Пусть запустит погодный генератор на ливень! – резко развернувшись, произнесла Бикер. Или прокричала, если судить по реакции Рэдфилда. Секретарь потратил секунду на осознание просьбы, кивнул и вновь забарабанил по кнопкам интеркома. В данный момент, насколько Бикер могла судить по быстрым движениям губ и напряжённому выражению морды, он пытался донести до всего Стэйблриджа информацию о происшествии и дать команду к общей эвакуации.
Исполняющая обязанности руководителя, не способная слышать собственные распоряжения, помочь в данной ситуации не могла. Она могла лишь надеяться, что сумеет благополучно добраться до медицинского крыла и найти там помощь, хотя что-то подсказывало ей, что помощь там сейчас оказывают тем, кто пострадал куда больше. Но она могла добежать до лаборатории Вортекса и попытаться запустить его генератор погоды самостоятельно, используя записи, инструкции и всегда двигавший науку вперёд приём – случайное нажимание кнопок.
Зелёный зал, Синий зал, Белый зал… Из-за бушующего на внутренней территории пожара все помещения казались одинаково жёлто-оранжевыми. В открытые или выбитые окна затягивало дым. К Бикер всё ещё не вернулся слух, а зрение было затуманено, но остальные чувства неимоверно обострились. Каждый шаг отдавался в копытах, шкура ощущала сухость и жар воздуха, с языка не сходила горечь пепла, нос морщился от запаха горящего дерева, а иногда – в такие моменты Бикер сотрясала дрожь – ловил тяжёлый запах горелых шерсти и кожи.
Практически все двери в лабораториях отдела прикладной магии были распахнуты настежь. Никто не попался Бикер на пути, и она попыталась убедить себя, что все сотрудники благополучно выбрались из научного центра и пребывают в безопасности. Однако кровавый след, начинавшийся у одной из дверей, свидетельствовал об обратном. Внутри ЛК-5 Бикер обнаружила доктора Трэйл. Новый начальник астрономического департамента пыталась на живую вытащить из задней правой ноги продолговатый осколок стекла, используя собственную магию и какую-то толстую книгу, в которую вцепилась зубами. Боль оказалась слишком сильной, чтобы Трэйл могла удерживать стабильное магическое поле – осколок сдвигался лишь на несколько миллиметров, а начальник департамента сквозь зубы и книгу наверняка отпускала по этому поводу какое-нибудь ругательство.
Бикер посмотрела по сторонам – кроме них в помещении никого не было. Ей требовалось срочно принять решение. Она могла попытаться помочь, но лечащей магией почти не владела, а ранение было серьёзным. Или она могла оставить Трэйл, добежать до медицинского крыла и привести – или направить – помощь, но за это время с раненой единорожкой могло произойти что угодно. И то, и другое было потерей времени, а Бикер нужно было спешить. Но застывшая в чертах тяжело дышащей кобылки боль приняла решение за неё. Бикер шагнула внутрь лаборатории.
Заметив движение, Трэйл повернула голову к двери. Бикер взмахом копыта велела ей молчать, опасаясь, что она решит выплюнуть книгу и начать задавать ненужные и несвоевременные вопросы, которые она всё равно не услышит.
Быстро подойдя к доктору, жёлтая пони бегло осмотрела засевший в ноге осколок. Судя по количеству запятнавшей шерсть крови, артерия задета не была. Бикер поблагодарила судьбу хоть за это и задумалась. Она могла выдернуть осколок, наградив Трэйл шрамом и долговременной хромотой. Но оставлять её в таком состоянии было худшей альтернативой.
Бикер посмотрела Трэйл в глаза. Та кивнула и попыталась ободряюще улыбнуться; улыбка из-за зажатой в зубах книги вышла страшноватой. Бикер на мгновение закрыла глаза и глубоко вздохнула, собираясь с силами. Всё нужно было сделать очень быстро. Открыв глаза и ухватив осколок магией, она чуть повернула голову и округлила глаза, дёрнув подбородком в сторону ближайшего стола. Трэйл на мгновение отвлекалась, ища, что напугало её начальницу, и в этот момент Бикер резким рывком выдернула из её ноги осколок. Доктор дёрнулась, раскрыв в немом для Бикер крике рот и выпустив книгу. Быстро осмотрев её ногу, та с облегчением убедилась, что кровь не начала хлестать фонтаном.
— Мне надо в лабораторию Вортекса, запустить его генератор, – торопливо проговорила Бикер, по-прежнему не слыша собственных слов. – Потом я к вам вернусь. Держите пока что так.
Она помогла Трэйл прижать рану копытом. На последовавшие от астронома вопросы руководитель Стэйблриджа сейчас ответить не могла, поэтому помчалась выполнять свою изначальную задачу. Спасения одной пони недостаточно. Ей нужно спасти весь научный центр. Хотя бы то, что от него осталось, что ещё не сгинуло в дыму и пламени.
Добежав до ЛК-10, она впервые за последние полчаса почувствовала, что удача ещё не совсем отвернулась от неё: погодный генератор стоял у стены в полной готовности. Подбежав к пульту, Бикер застыла на месте и принялась нервно грызть нижнюю губу. Как водится, Вортекс не соизволил потратить несколько минут своего времени, чтобы хоть парой символов обозначить, какой рычажок за что отвечает. Логично предположив, что самая большая кнопка отвечает за питание установки, Бикер ткнула в неё копытом. На панели зажглись лампочки, кольца начали медленно вращаться. Поздравив себя с удачной догадкой, профессор снова уставилась на пульт, гадая, что делать дальше. Все кнопки выглядели одинаково, жать все наобум было опасно, но времени не было. Понадеявшись, что ей повезёт и на этот раз, Бикер подняла копыто.
Бикер грубо отпихнули от консоли. Она резко повернулась, намереваясь высказать сделавшему это много неприятных слов, но, увидев его, сразу успокоилась. Пост управляющего погодным генератором занял сам главный метеоролог Вортекс, сосредоточенно нажимающий кнопки и то и дело заходящийся в приступах кашля. Возможно, он своим умом сообразил, что надо делать, возможно, Рэдфилд из кабинета отдал соответствующие распоряжения, но учёный добрался до лаборатории. Под умелыми копытами своего создателя многофакторный симулятор динамических метеоусловий ожил, принявшись с предельно возможной скоростью формировать над Стэйблриджем ливневый фронт.
— Вам бы лучше к медикам, – между приступами кашля заметил Вортекс. Жёлтая единорожка кивнула и только после этого сообразила, что к ней вернулся слух. Возможно, сейчас ей не требовался медицинский осмотр и помощь врачей. С другой стороны, врачам как раз могла быть нужна её помощь.
* * *
Потоки воды усмирили жёлтых танцоров, которые, вальсируя, пытались уничтожить постройки научного центра. Бикер мельком увидела это через окно одной из медицинских лабораторий, где в срочном порядке был развёрнут ожоговый центр, возглавляемый нёсшей ночную вахту Дресседж Кьюр. Начальник научного центра, потихоньку возвращавшая себе способность различать просьбы и приказы любой громкости, трудилась в качестве простой медсестры. Она помогала накладывать смоченную охлаждающим антисептическим раствором ткань на ожоги, промывала и зашивала раны, выдавала обезболивающие таблетки, обеззараживала и приносила Кьюр медицинские инструменты, которые ей требовались для серьёзных операций.
К числу таких инструментов относились шприцы с чёрной жидкостью и тёмно-синяя лампа. Учитывая ситуацию, Кьюр и Бикер сошлись на мнении, что будет единственно правильным использовать новое эффективное лекарство. Не только потому, что обычных медикаментов могло на всех не хватить, а потому, что один высококвалифицированный врач с десятком помощников просто не мог вылечить всех пострадавших в ночной катастрофе. Из Лас-Пегасуса была срочно вызвана вся возможная помощь, но некоторые из сотрудников научного центра могли её попросту не дождаться.
В лабораторный комплекс на носилках доставили ещё несколько раненых. Кьюр метнулась к одному столу, потом к другому, третьему. Она давала быстрые указания, относящиеся ко всем пони, желавшим помочь. Бикер была занята бинтованием ноги одного из пострадавших, когда услышала команду, предназначавшуюся только ей.
— Чудо-клетки сюда, срочно!
Бикер быстро объяснила раненому единорогу, где и как ему закрепить край бинта, а сама поспешила к контейнеру-холодильнику и вытащила оттуда наполовину заполненный шприц. С удивлением посмотрела внутрь ящика и подняла в воздух пустую колбу, в которой ещё утром было достаточно средства на полтора десятка серьёзно пострадавших пони.
— Последняя, – с дрожью в голосе сообщила она. Кьюр посмотрела на подшефную начальницу с таким же удивлением, с каким та заглядывала в ящик.
— Больше не осталось?
— Извели запас полностью, – подтвердила Бикер. Кьюр тяжело вздохнула.
— Хотя бы с пользой, – сказала зелёная единорожка, изучая последний образец лекарственного вещества, которое планировалось хранить долгие месяцы, исследуя, воспроизводя и совершенствуя. – На него хватит, – произнесла Кьюр, кивнув в сторону медицинского стола.
— Кто там? – спросила Бикер. Она за день увидела много ужасов, этот пони пострадал так сильно и был настолько покрыт пеплом и сажей, что опознать его было почти невозможно.
— Дейнти Ран, – ответила Кьюр, приманивая магией светоизлучатель.
Бикер зажмурилась и отвернулась: её била крупная дрожь. Начальник превратившегося в пепелище научного центра отчаянно пыталась сохранять спокойствие, хотя её нервы были натянуты до предела, любое дополнительное потрясение могло ввергнуть кобылку в неконтролируемую панику. Она чувствовала себя маленькой и беспомощной против сил этого мира, безжалостно отнимавших здоровье и жизнь десятков пони.
— Дорогу, дорогу, дорогу! – раздался требовательный голос: в медицинский центр прорвалась ещё одна группа единорогов с носилками. Поскольку Кьюр была занята лечением земнопони, нового пациента принимала Бикер. И ей потребовалась вся выдержка, чтобы суметь сделать хоть что-то после увиденного.
«Соубонс, конечно же… Твоя смена закончилась, ты сидела дома», – с бесконечной тоской подумала Бикер, смотря на едва подающую признаки жизни единорожку, тело которой было чудовищно обезображено ожогами и испещрившими шкуру осколками и щепками.
Шприц с чудо-клетками, уже зависший над шеей раненого земнопони, обхватило оранжевое магическое поле, подавившее ауру зелёной единорожки.
— Какого сена? – Кьюр наблюдала, как лекарство перелетает в копыта руководителя Стэйблриджа, замершей рядом с другим пациентом.
— Извини, Кьюр, – пробормотала Бикер, не слишком заботясь о том, сможет ли та услышать её. – Мне нужно спасти Соубонс.
Прежде чем в её действия вмешались слова или чья-то магия, Бикер сделала укол пострадавшей пони, полностью израсходовав на неё весь оставшийся запас чудо-клеток. После чего руководитель отобрала и синюю лампу, которой начала водить над Соубонс.
— Гармонии ради! – взъярилась Кьюр. – Вы могли разделить эту инъекцию! Мы могли стабилизировать обоих… – Она осеклась на полуслове и бросилась к другому столу, отвечая на истошный писк приборов, к которым успели подключить Дейнти Рана.
— Мне сейчас нужен живой и полностью работоспособный врач, – холодно произнесла Бикер. Она внезапно ощутила полное спокойствие. Другая на её месте давно забилась бы в угол, обхватив голову копытами, или ударилась в панику, но всё, на что хватало сейчас чувств руководителя центра – заставлять переднюю левую ногу слегка подёргиваться. В таком противоречивом состоянии Бикер наблюдала, как затягиваются мелкие порезы на теле Соубонс, как из глубоких ран на поверхность выдавливаются инородные тела, бывшие некогда частями стейблриджского дома и его внутренней меблировки.
Лежащая на столе единорожка дёрнулась и попыталась подняться. Немного преждевременно – чудо-клетки ещё работали над переломом бедра. Бикер жёстко прижала пациентку с высшим медицинским образованием к операционному столу.
— Рано, – объяснила она, продолжая водить над ней синей лампой.
Соубонс пыталась оглядеть помещение, насколько позволял угол обзора и растрёпанная грива: вокруг неё лежали, бегали, сосредоточенно делали всё, что в их силах, пони. Воздух был наполнен мокрой гарью и дымом, запахами горелой шерсти, крови, антисептиков. На уши давил постоянный шум, какофония из стонов раненых, голосов пытающихся оказать им помощь врачей, писка приборов и доносящегося с улицы грохота.
— Что… что произошло? – спросила Соубонс. Последним её воспоминанием была положенная на тумбочку книга, которую она читала на сон грядущий.
— Вы не представляете, насколько сильно я хочу это выяснить, – произнесла Бикер. Жёлтая единорожка поймала себя на мысли, что занимается не теми вещами. Да, она может помогать в лечении пострадавших. Но теперь всю ответственность и всех раненых следовало передать в ведение Соубонс.
Бикер же, как администратору и руководителю, пришло время поработать в другом направлении – выяснить, стечение каких обстоятельств послужило причиной кошмару, ворвавшемуся в обещавшую быть тихой ночь.
* * *
Вокруг было темно и тихо. А если переходить на абсолютную шкалу, то вокруг было абсолютно темно и совершенно тихо, словно её глаза внезапно ослепли, а вместо двух исправно работавших ушей вдруг не осталось ни одного. Но, самое удивительное, уши были в целости – они двигались и подёргивались в такт мысленным командам. И были чуть ли не единственной вещью, которой удавалось пошевелить.
Также Везергласс могла слегка покрутить правым передним копытом. Левая передняя нога оказалась под левым боком, на котором малиновая пони лежала. Придавленная телом, она затекла и мучительно ныла, но как справиться с этой бедой, единорожка пока не знала. Попытка пошевелить задними конечностями вызвала такую боль, что по абсолютной шкале абсолютную шкалу абсолютно зашкалило.
Везергласс удалось немного приподнять голову и сделать глубокий вдох. Воздух вокруг был очень неприятный – сухой, пыльный, горячий. Каждый вдох царапал горло, она едва сдерживалась, чтобы не зайтись в кашле.
Темнота и тишина давили почти физически, и Везергласс напряглась, сформировав огонёк на кончике рога. То, что открылось её глазам в неверном свете, было удручающим, если не сказать сильнее: мешанина из битого кирпича, гнутых труб, разбитых в щепки досок, каких-то осколков… Всё это плотной стеной обступало лежащую на боку пони, недвусмысленно давая понять, что в Стэйблридже произошло нечто очень и очень серьёзное.
Единорожка рассмотрела доступные ей варианты. Попытка серьёзно сдвинуться с места упиралась в боль, говорившую о том, что задние ноги либо сломаны, либо придавлены, либо, если везение решило отыграться на малиновой пони, и то и другое сразу. Телепортация исключалась по нескольким причинам. Во-первых, мешали придавившие сверху конструкции. Во-вторых, Везергласс плохо представляла себе точку, в которую могла переместиться. В-третьих, у неё почти иссякли магические силы – даже свет пришлось убрать, так как от перенапряжения в висках уже стучала кровь, а мысли путались.
Везергласс закрыла глаза и попыталась отвлечься от пульсирующей боли в ногах, раскалывающейся головы, саднящего горла и накатывающего ещё более тёмными, чем окружающая темнота, волнами ужаса. Получалось плохо. Она попыталась уцепиться за самую светлую из связных мыслей, чтобы не начать тихо скулить от страха и отчаяния.
«Спустилась, называется, в общую прачечную. Нашла момент простирнуть комбинезон… Эх, мда... Не переживай, Гласси. Тебя не бросят. Тебя будут искать. Тебя скоро найдут. Наверное…»
i-font-famiz���