Эпоха полночных кошмаров
Глава XXXIII
Рэйнбоу Дэш испытывала удовлетворение насчёт того, что ей больше не требовалось скрывать своё имя. Фактически, это — знак того, что они на полпути к победе, не говоря уже о том, что скоро на их стороне будет аликорн. О существовании второго, кроме Императрицы, пегаска пока ещё не догадывалась, но была довольна жизнью и без этой информации, тем более, рядом с ней летела Лайтнинг Даст, и тихий ночной воздух шевелил её пышную гриву, как любила небесно-голубая…
— Эй-эй, Дэш, — тихо усмехнулась оранжевогривая кобылка, вяло, чисто декоративно отпихиваясь от приставаний своей любовницы. – Мы, вроде, торопимся туда, куда ты отправила повстанцев, и терять время на шалости будет не совсем хорошо.
— «Терять время»? Ты с того света вернулась. Лишнее доказательство тому, что любое занятие, которое приносит нам удовольствие — не трата времени, — мурлыкала Рэйнбоу, бесстыдно покусывая ушко Лайтнинг так, как ей больше всего нравилось.
— Мне становится трудно прослеживать твою логику, — с придыханием прошептала Даст. Пегасье чутьё, напомнившее ей, что воздух — не самое лучшее место для любовных игр, уплыло куда-то за грань, но эхо его воплей всё же доносилось до разума Лайтнинг. — И… даже… дорогу… Воу, Рэйнбоу, Рэйнбоу, стой, мы сейчас..!
Глухой звук удара перекрыл её путаную предупредительную тираду.
— Какого Дискорда?! Кто вообще вырастает до такой степени? — укоризненно посмотрела на сосну Рэйнбоу, потирая копытом плечо.
— Ну, Дэш, поменьше упрёков, — ядовито прокомментировала Лайтнинг. — У всех свои способы казаться выше: одни носят вещи в полосочку и высокие подковы, другие ждут, когда мимо пролетит пегаска, забывшая, что надо бы удерживать высоту.
Рэйнбоу только закатила глаза, немо признавая, что приставать к бирюзовой кобылке в воздухе было плохой идеей. Лайтнинг одарила пегаску многозначительным взором: плохой, но интересной, мы как-нибудь ещё раз попробуем. Короткий обстрел взглядами лишний раз подтвердил полное взаимопонимание между двумя летуньями.
Остаток пути до стоянки повстанцев они проделали молча, пусть и летя почти впритык друг с другом.
Столкнувшись на первом же повороте к полю боя с Принцем Блюбладом, Фэнси всего лишь удивлённо изогнул брови, но, увидев за спиной надменного златогривого единорога построенную армию Императрицы, очень пожалел, что не может по-крестьянски, душевно и искренне, со свистом уронить челюсть на землю. Благородное происхождение и высокое положение в обществе, пусть и находящемся на грани уничтожения, обязало его сдержанно прищуриться и спокойно, с язвительным почтением произнести:
— Принц. Как мило с Вашей стороны собрать войска нашей покойной Императрицы вместе, не давая сумятице и растерянности пустить корни в их рядах.
— Благодарю. Какой же правитель без своей армии.
— Простите, я правильно понял? .. — протянул синеусый единорог, не сдержав усмешки.
— Полагаю, что да. Императрица исчезла. Кто-то должен взять на себя бремя правления.
— А не окажется ли оно для Вас слишком тяжёлым? — прищурился ещё сильнее Фэнси Пэнтс, бросая вызов. Он говорил негромко, но слышно было каждое слово. – Всё, что Вы умеете — строить из себя аристократа, негодовать по поводу любого пятнышка на белоснежной шкуре и заботиться о своей гриве.
— У Империи нет другого выбора, кроме как признать меня своим Императором, — вскинул красивый подбородок Принц. — Я — племянник бывшей Императрицы. Трон принадлежит мне по праву.
Рэрити, стоявшей за спиной Фэнси Пэнтса, пришлось сильно прикусить язык, чтобы не выпалить, что аргумент, которым обладают повстанцы, будет много весомее. Однако синеволосый жеребец поступил умнее.
— А не напомнить ли мне Вам, какой образ жизни вела Императрица? Я не припомню ни единого дня, который она не проводила бы с жеребцом или сразу с двумя. Есть ли во всём Кэнтерлоте хоть один пони, которого обошла такая судьба? Уверен, что нет. Императрица является примером для всей Империи. Вся родня, которая у неё была или есть, плодится, как буйнопомешанная, следуя примеру высшей Богини. А теперь вопрос. Мало ли таких шустрых племянников есть у Императрицы?
Белоснежная единорожка замерла в тихом восхищении.
— Шустрых — раз-два и обчёлся, — продолжал Фэнси. — А вот племянников самих по себе — не сосчитать. Вы, Принц, не представляете никакой ценности для короны. Империя продержится в Ваших копытах от силы четыре дня. Как только грифоны или, что хуже, драконы прознают, что «у руля» теперь находится гурман и щёголь, они отколются от Империи так быстро, что Вы даже не успеете сказать «подождите». А я уверен, что это — единственное, что Вы сумеете сказать, ибо Ваши умения ограничиваются постелью, столом и рабовладельческими ведомостями. Ни ступить, ни молвить не умеешь. — Рэрити подумала, что последнее — какая-то цитата. Блюблад стоял в глубокой задумчивости, замешательстве и бессильной злости. Крыть было нечем. — А если говорить обо мне, то я провёл рядом с Императрицей всю жизнь, будучи её правым копытом. Я посвящён во все дела Империи и знаю, как решать проблемы, если они появятся. Мне ведомы все способы подавления мятежей и перспективы дальнейшего развития страны. И именно поэтому, Принц, уйдите с дороги.
— Моя армия с этим не согласна, — выделил златогривый единорог.
— Нам нужен труп в одежде короля, а не живой придурок у руля, — вновь процитировал Фэнси Пэнтс. – Нет, пожалуйста, не убивайте меня. Я хочу заключить пари со своим разумом и посмотреть, как долго Вы сможете поддерживать в своей армии порядок.
«Вот это — действительно восхитительно», — подумала Рэрити, во все глаза глядя на то, как Фэнси Пэнтс спокойно и безо всяких усилий подавляет Блюблада, подталкивая к капитуляции. Единорожка почувствовала, что по-настоящему влюбляется, и не собиралась ничего с этим делать.
— Вот именно, что нисколько. — Неожиданно в дебаты влился третий голос, принадлежащий Шайнинг Армору. Единорог поднимался по холму, сурово глядя вперёд. — Принц, советую Вам уйти с дороги и отказаться от любых претензий на престол. Вам на нём делать нечего. А у нас с Вами, Фэнси, были бы примерно одинаковые шансы его получить, если бы не одно «но». Я знаю, как поддерживать в своей армии порядок. Причём называть эту армию своей я могу по праву.
Жеребец уверенно отдал честь воскрешённой армии Императрицы. Тысячи копыт взметнулись в ответном жесте. Фэнси Пэнтс стиснул зубы, а в следующий момент его глаза широко распахнулись. Рэрити, проследив направление взгляда единорога, посмотрела туда же, куда и он, и чуть не поседела от ужаса.
С ночного неба неторопливо спускалась Императрица.
Великолепная вороная аликорница скользила по воздушной глади, не двигая ни единым мускулом. Её эфемерная грива клубилась лениво и густо, бирюзовые драконьи глаза смотрели с величавым и насмешливым спокойствием.
Металлически брякнув доспехами, вся её армия легла на землю в глубоком поклоне. Все копыта вороной кобылицы одновременно коснулись земли. Она приземлилась рядом с тремя единорогами, которые секунду назад готовились драться за власть, принадлежащую ей.
— Отвести этих двоих в то, что осталось от темницы, и связать, — приказала Императрица, рогом махнув в сторону Фэнси Пэнтса и Принца Блюблада. Несмотря на протесты, лесть и причитания последнего, несколько перепончатокрылых воинов под копьями повели двух единорогов к руинам замка. — Незамедлительно начать отстраивать важнейшие помещения дворца. — Вся остальная армия поднялась с земли и рысью отправилась выполнять приказание. Шайнинг Армор остался на месте, преувеличенно спокойно глядя на всё это. Очень медленно Императрица повернулась к Рэрити. Единорожка, крупно дрожа и стуча зубами, умоляла, чтобы её хватил удар, и чувствовала, что это желание очень близко к выполнению. — А ты… являешься той, из-за кого всё это случилось, не так ли? Кобылка, которая, всего-то гонясь за своей сестрой, перевернула государство.
— Да, — просипела Рэрити, пронзённая осознанием того, насколько близко Императрица подошла к ней. — Это я.
«В противном случае он очень пожалеет о том, что доверил мощному телекинетику острую вилку».
— Я действительно сделала это. Сама того не зная, но сделала, — Императрица приподняла брови, замечая, как крупная дрожь Рэрити, свидетельствующая о страхе, переходит в мелкую, являющуюся признаком ярости.
» Я — самый мощный телекинетик из всех, кого ты видела, у меня должно хоть что-то получиться!».
— И я сделаю это снова.
Только маяком творимого заклинания зажегшийся рог белоснежной единорожки позволил Императрице вовремя распахнуть крылья и подпрыгнуть, уворачиваясь от выскочивших прямо из-под земли огромных каменных игл.
Рэрити воспользовалась тем, что активировавшаяся полётная магия облегчила тело аликорницы, и, схватив его телекинезом, с силой опустила вниз. Однако вместо острых подземных шипов Императрица врезалась в брошенный Шайнинг Армором барьер, уберегший кобылицу от смертельных ранений и издавший зубодробительный скрежет, когда белая единорожка, ещё не поняв даже, что произошло, с усилием надавила магией на тело Богини, желая хотя бы задушить и переломать все кости. «Всё пошло прахом, — скрежеща зубами, думала Рэрити. — Но я хотя бы попытаюсь убить её. Это будет последним делом жизни… или смерти!».
Второй розовато-пурпурный барьер возник перед упорствующей фиолетовогривой кобылкой и рывком метнулся в неё, отбрасывая далеко назад и разрывая путы её заклинания. Рэрити покатилась по земле, но остановилась, бросив телекинетическую верёвку к объекту, который не пожелала рассматривать.
— Шайнинг Армор! — закричала единорожка. — Что ты делаешь?! На чьей ты стороне?!
Императрица одним движением скатилась по защитившему её от каменных игл барьеру на землю и зажгла рог. Рэрити подобралась, приготовившись обороняться, но голубоватое свечение, созданное аликорницей, потекло вниз и волной прокатилось по её телу, мутно смывая угольно-чёрную окраску и открывая спрятавшуюся под ней нежно-розовую.
Иллюзия развеялась.
— Телекинетик из тебя и вправду впечатляющий, — приятным смеющимся голосом сказала Кейденс, подходя к Рэрити и протягивая ей копыто, чтобы помочь встать.
Губы единорожки сложились в беззвучном «оу», когда она приняла помощь.
Аликорночка прошла мимо Флаттершай, вокруг которой в тесной куче спали молодые маги, и шёпотом заверила пегаску, что её не стоит бояться. Увидев Селестию, Кейденс, похоже, узнала её: в нежных фиолетовых глазах засветился испуг, но она тихо, без малейшего признака паники попросила не будить старшую аликорницу, чтобы та могла спокойно поспать, и магией поправила на Селестии одеяло. Затем она легла в тени съехавшей с особняка Фэнси Пэнтса крыши, окружённая группой друзей, вновь воссоединившейся, за исключением Рэйнбоу Дэш, Лайтнинг Даст и самого хозяина этой территории, и стала рассказывать.
— …Мы не успели обсудить детали этого хода, но, когда увидели какое-то действие на холме, поняли, что времени уже не остаётся. Тогда я приняла облик Найтмер Мун и стала импровизировать, играя её роль.
— Это умно. Очень умно, — оценила Твайлайт, обнимая своими силами добравшегося до неё Спайка. — Хоть и очень рискованно. Как Вы, например, будете поднимать солнце и луну?
— Никак, — пожала плечами Кейденс и добавила уже не столь беззаботно: — Я не сумею. Маг из меня… посредственный. И, да, хоть я и представилась как Принцесса Ми Аморе Каденза, пожалуйста, зовите меня просто Кейденс и на «ты», все вы.
Надежды Твайлайт на то, что можно будет вылечить Селестию при помощи Кейденс, испарились.
— Полагаю, что В… ты также недостаточно сильна, чтобы сразиться с Императрицей, когда она вернётся? — поинтересовалась Рэрити.
Аликорночка с извиняющимся видом покачала головой. Твайлайт тихо застонала в шипы дракончика от разочарования; тот ободряюще похлопал её лапой по спине.
— Чего дальше будем делать? — осведомилась Эпплджек.
— Я буду играть роль Найтмер Мун так долго, сколько потребуется, чтобы вылечить тётушку, — предложила в ответ Кейденс. — Просто чтобы все были уверены, что Императрица вернулась, и не пытались занять трон.
— А ес Императрица примотает раньше этого времени?
— Тогда я буду драться, — вздохнула розовая аликорночка. — Так долго, насколько хватит сил.
— Не ты одна, — Шайнинг Армор наклонился к ней, обнимая.
Твайлайт Спаркл смотрела на спящих под широко распущенными крыльями Флаттершай юных единорогов, размышляя, можно ли доверить им такое ответственное, судьбоносное заклинание. Однако в случае, если Императрица вернётся, добавлялась ещё одна опасность: эти жеребята могли вновь встать на её сторону и всё рассказать. Единорожка в мучительном раздумье отвела взгляд.
Она не доверяла жеребятам.
Кейденс снова приняла облик Императрицы.
— Нам с Шайнингом нужно вернуться во дворец, чтобы не вызывать подозрений, — объяснила она. От идеальной копии голоса вороной аликорницы у Рэрити пробежались мурашки по спине. — Приходите утром. К этому времени мы придумаем, как держать вас поближе к себе.
— Нет, мы пойдём с вами, — мотнула головой Пинки Пай. — Если эта чёрная злюка вернётся, вдруг вы будете спать?
Вздрогнула уже Кейденс. Видеть испуганную Императрицу было непривычно. Хотя у Твайлайт было кое-какое воспоминание о способности вороной аликорницы испытывать эту эмоцию.
— Даж ес мы будем нести караул, — возразила Эпплджек, — станем ли мы такой уж серьёзной преградой для Императрицы?
— О-оу, я тебя умоляю, — протянула Пинки Пай, закатывая глаза. — У нас тут сильная земнопони, единорожка, способная ворочать магией дома, ещё одна единорожка, способная ворочать магией всё, единорог с защитно-атакующими заклинаниями, вежливая пегаска, кудрявый шут, мини-дракон, маг-недоросток и полтора аликорна. Да давайте наваляем ей!
Пусть и звучало всё это абсурдно, юмор вселил в друзей уверенность. Эпплджек даже шёпотом, чтобы не разбудить жеребят и спрятанную в недрах дома Селестию, энтузиазменно воскликнула: «Йи-иха!». Все тихо засмеялись.
— Я всё же останусь, — пробормотала Флаттершай. — Мне жалко будить этих крошек, кроме того, должен же кто-то остаться с Селестией.
— Тебе не будет страшно здесь одной? — обеспокоенно произнесла Твайлайт. — Я побуду с тобой, если хочешь.
Пегаска, стесняясь нужды кого-то беспокоить, кивнула. Единорожка ободряюще улыбнулась и скрылась в темноте руин особняка.
— Э-эм, Кейд… Императрица, — привыкая конспирироваться, исправилась Рэрити. — Раз уж мы собрались всерьёз это разыгрывать… не могли бы Вы заодно освободить Фэнси Пэнтса?
Кейденс оказалась удивительно похожа на простых пони своими манерами и характером — по крайней мере, на первый взгляд. Она смущённо отмахнулась, когда приведённые Рэйнбоу Дэш повстанцы почтительно спросили, какой титул приставлять к её имени, и не гнушалась помогать, насколько хватало умений. Но что больше всего удивляло всех, так это то, что Кейденс, за исключением случаев, когда нужно было маскироваться под тирана, который даже решил солнце не поднимать на этот раз, не скрывала своих чувств. Особенно искренней и даже наивной она была в своей любви к Шайнинг Армору. Это не могло не подкупать, даже привыкшая к надменной холодности Императрицы фиолетовая единорожка, которая всё время ждала подвоха, немного расслабилась и начала умиляться. Аликорночка не подрывала авторитет жеребца, набрасываясь на него с нежностями при всех, но, стоило им очутиться хотя бы приблизительно наедине… все учтиво становились глухими, слепыми и резко передумывали идти туда, где были Кейденс и Шайнинг.
Но что вызывало ещё большее удивление, так это то, что они ни разу не попались. Конечно, чтобы спрятаться, они почти всегда использовали магию, но всё же. Роль Императрицы Кейденс давалась неплохо, пусть друзьям приходилось изредка суфлировать, шепча что-то вроде: «Прикрикните на них», «Пригрозите ей», «Сделайте вид, что собираетесь испепелить». Выходило неплохо. В отдельных случаях — так хорошо, что сами суфлёры падали ниц. И нельзя не сказать, что это заставляло Кейденс, скрытую под чёрной маской деспота, чувствовать себя виноватой. Чтобы искупить вину… она занялась реформами. В первый же день, рискуя раскрыться такой внезапной переменой, лже-Императрица разогнала начавшуюся было оргию между советниками и каждому вручила свой список преобразований – тем, что отхлестала каждого советника своим свитком по лицу.
— Душу хотела отвести, — шепнула она удивлённому Шайнингу. А вот советники удивились ещё больше, как только печати на свитках были сломаны, и каменные полы замка, в котором кипели ремонтные работы, оказались устланы ковром мелко исписанного пергамента. Одного из них, кажется, и вовсе хватил удар, потому что после подробного изучения «списка дел» — и даже между строк, на случай, если это хитроумный розыгрыш — в нём не обнаружилось ни единого пункта, подразумевающего разбой, изнасилование и прочих привычных и милых сердцу вещей.
Прихлебатели Богини пребывали в замешательстве, пытаясь оправдать улучшение жизненных условий крестьян и уменьшение налогов каким-нибудь грандиозным ходом, который будет предпринят в дальнейшем, и силились как-то связать это с тем, что луну, издевательски щурящуюся, уводить с небес не планируется. Однако, боясь гнева Императрицы, принялись носиться с её поручениями, сыпля зубной крошкой на каждом ходу.
Пожалуй, такого оживления в государственных делах и за полтора века не наблюдалось, как за этот день.
О своих друзьях Кейденс позаботилась тоже. Фэнси Пэнтс, как и просила Рэрити, был освобождён. Повстанцы, приведённые Рэйнбоу Дэш, получили маскировку ночных стражников, правда, после такого глобального превращения образ Императрицы, надетый на Кейденс, угрожающе замерцал. Однако заклинание Рэрити, которая, как оказалось, имела ещё и немалые способности к магии иллюзий, не дало случиться непредвиденному. Жеребят, конечно же, это заклинание по логическим причинам не затронуло, поэтому они свободно бегали по безопасным частям дворца, защищённые размытой, запутанной, но в целом носящей грозно запрещающий как-либо причинять им вред характер формулировкой. Свити Бель сильно сдружилась с Эпплблум и Скуталу, и вместе они составили просто термоядерную смесь. Селестия была тайно перенесена обратно в свою темницу — пока что туда, но к ней каждые полчаса кто-нибудь телепортировался, чтобы аликорница не чувствовала себя обманутой и покинутой. Что же касается юных магов из школы для одарённых единорогов…
— У вас новый учитель, — объявила Кейденс, степенно прохаживаясь перед потупившими взгляды жеребятами. — Её имя — Твайлайт Спаркл. Ваши прошлые учителя… отправились в отпуск.
Тем временем «прошлые учителя, отправившиеся в отпуск», связанными по всем копытам и рогам червяками ползали по полу подземелья, пытаясь освободиться. Ничего, конечно же, не вышло: Эпплджек была мастаком по верёвкам и узлам.
— Кхм… Здравствуйте, — поприветствовала своих учеников немного смущавшаяся Твайлайт. Она чувствовала себя в учительской мантии неудобно и неправильно, несмотря на то, что в её задачи входило обучить молодых единорогов всего одному заклинанию.