Тени: на грани тьмы и света
В преддверии бури
– Ритэхал димитронум зинайболис иркенцу! – отойдя на достаточное расстояние от группы, в первую очередь произнёс магистр, приложив своё копыто к амулету. Тот ненадолго вспыхнул тусклым светом, после чего уже стал простым куском металла. Райт ещё раз на всякий случай огляделся, тщательно проверяя, чтобы за ним не увязались уже порядком надоевшие ему недомагистры. Убедившись в этом, он начал вспоминать наиболее эффективное заклинание поиска.
«Эх, засиделся я в жеребячьем теле», – что было плохо в использовании заклинания изменения формы, так это постепенно меняющееся сознание, а вместе с ним и память. Всё старое уходило на второй план, замещаясь всякими детскими штуками. – «В моё время такого не было», – посмеялся магистр, вспомнив открытую буквально недавно формулу какого-то вещества. Просидев так ещё минуты три-четыре, Шейн всё-таки раскопал в глубинах своего разума одно из самых мощных поисковых заклятий. Десятисловное заклятье применялось только в самых крайних случаях, а о его существовании знали только опытнейшие мастера и магистры. Заклятье, удавшееся Шейну только с третьей попытки, сразу же подсветило нужные следы, уходившие вглубь леса. Магистр накинул на себя пару щитов, да и одеждой получше не пренебрёг, облачившись в лёгкую, но всё же броню. Единорог, как нестранно, не перешёл на галоп, а простой рысью направился по следам тёмных, прислушиваясь к каждому шороху. Долго блуждал он сквозь заросли вечносвободного леса, натыкаясь то на диких зверей, то на засады устроенные темными. И если звери разбегались от одного только взгляда магистра, то вот порождения тьмы сражались насмерть. Впрочем, смерть не являлась для них освобождением, лишь потерей физической формы и не более, по крайней мере, смерть от меча, но вот заклятья, пронзавшие тёмные сгустки, навсегда разрушали связь душ существ с мирозданием, отправляя их прямиком в пустоту, где им было суждено оставаться до скончания времён. Разобравшись с ещё одной засадой, магистр поймал себя на мысли, что ищет Райли по следу амулета. А что если амулет у тёмных? В таком случае поиски напрасны, и магистра водят за нос.
«Нет, эти твари слишком глупы», – успокоил себя Шейн и тут же напрягся вновь. Стоило ему только подумать, что тёмные слишком тупы для такого, как сознание подкинуло не самую лучшую догадку, заставив магистра поднять глаза к небу. Близилась ночь, и Шейн, привыкший доверять своим внутренним инстинктам, решил всё-таки не продолжат путь, разбив ночлежку прямо на месте. Огородив себя от внешнего мира сложной системой барьеров, прилёг на мягкую траву, дав измотанным ногам наконец-таки отдохнуть.
– Дитзи, как слышишь, – сняв блокирующее заклятье с амулета, поинтересовался Шейн.
– Нормально, – неохотно ответила пегаска.
– Слышно хорошо, магистр, – почти сразу же послышался задорный голос Октавии. – Мы уже покинули лес, до Эпплузы доберёмся к полуночи.
– Нет, разбивайте лагерь, – строго отрезал Райт, подозрительно глядя в подступающую тьму.
– Зачем, просто зря время потеряем? – недоумённо возразила Дитзи.
– Вампиры вернулись, – спокойно продолжил Райт.
– Вампиры?! – с перепугу завопила Октавия.
– Я сейчас смотрю на одного из них, – внезапно для всех произнёс Райт. – Разбивайте лагерь и ждите рассвета, – отдал он приказ, снова накладывая на амулет блок. В это время тьма уже достигла барьера. Магистр разжёг магический костёр.
Вампиры были единственными из порождений тьмы, что могли использовать магию печатей, а значит, имели возможность разрушать барьеры. Сейчас магистр глядел прямо в глаза этой твари, что пряталась в непроглядной тьме. Но вот шаг, и ещё один, и на свет вышел жеребёнок, кобылка, совсем юная, лет пяти, может шести. Вот только её белая шёрстка и абсолютно пустые серые глаза выдавали в ней тварь, что поглощая кровь, питалась магией живых существ. Кобылка приложила копыто к барьеру, и так и застыла, зарывшись глазами в землю.
– Не думала, что спустя тысячелетия пони будут бояться нас так же, как и в те далёкие времена, а уж особенно Тени, – оглушительным эхом разнёсся по всей округе голос маленькой кобылки. – Хотя раньше Тени пахли по-другому, в них чувствовалась уверенность, слепая вера, я бы даже сказала безрассудство, могли ведь в одиночку сдерживать наши отряды, а сейчас… сейчас смотрю я на тебя и вижу просто закуску, ничего интересного. Даже времени на тебя тратить не хочется, – продолжала она, уже убавив громкость. – Ничего личного, мой дорогой, я просто исполняю приказ, – попыталась мило улыбнуться кобылка, вот только небольшие клыки этому помешали, из-за чего она несколько смутилась и покраснела, быстренько прикрыв ротик копытцем. После чего буквально за секунды разорвала барьер на части десятисловным заклятьем, попутно ещё и отразив контрзаклятье всполошившегося магистра, и с самодовольной ухмылкой на мордочке вступила в ловушку.
Крик боли разошёлся на многие метры вокруг, и поражённый вампир без сил свалился на холодную землю. Бедная кобылка тяжело дышала, по её щекам катились одиночные слёзы, а тело изгибалось в конвульсиях. Магистр же, не теряя времени, вновь возвёл барьеры и окутал всё тело врага цепями, что при каждом неосторожном движении лишь сильнее впивались в кожу вампира.
– А вампиры, как я погляжу, со времён Великой Битвы стали чересчур тщеславны, – возвышаясь над поверженным врагом, произнёс магистр.
– Справился со мной, молодец, – шмыгая носом, похвалила магистра сорвавшимся голосом кобылка, – но справишься ли с другими.
– За мной бы не послали рядового разведчика, ты из высших, а значит, другие уже не придут, – вернулся на своё место магистр, глядя на удивлённого вампира. – Тебя ждёт смерть, – оповестил он ту.
– Не посмеешь, я же жеребёнок, пуская даже вампир, но всего лишь неразумное дитя, – испуганно заявила кобылка, начав трепыхаться в цепях и испустив ещё один стон боли, когда те сдавили до треска её грудную клетку.
– Я знаю про вампирское перерождение, и раз ты посмела лишить жизни ни в чём неповинную кобылку, то ты тем более достойна смерти, – продолжал ошарашивать своего врага магистр.
– Книжный червь, что ли? Откуда у тебя такие познания? – договорил вампир, и вновь вскрикнул от боли. Вот только теперь боль ей причиняли не цепи, а положение, в котором она оказалась. Перевернувшись на бок, она придавила своим же весом крыло, что в тот момент было далеко от нормального расположения. Пытаясь перевернуться обратно, кобылка лишь усугубляла своё положение: цепи всё сильнее впивались в нежную жеребячью шкурку. Впервые выбор тела сыграл злую шутку с вампиром, имеющим тысячелетний опыт. Из последних сил она вывернула голову, посмотрев на магистра умоляющими глазами полными слёз и надежды. Но милости от него ждать ей не следовало. Ведь следую заветам предков, Тень не мог помиловать того, кто поддался тьме. Кобылка продолжала стонать и извиваться, до тех пор, пока цепи не впились в её тело настолько, что полностью не обездвижили. Ей оставалось только кричать, выкрикивать мольбы равнодушному магистру, что лежал и наблюдал за страданиями падшего создания, а в скором времени и уснул. Ближе к полуночи кобылка совсем охрипла, и лишь совсем тихие всхлипы доносились с её стороны.
Наутро отдохнувший магистр, сделав небольшую разминку, решил проверить своего пленника. Мало что отличало сейчас вампира от уже мёртвого тела. Райт, абсолютно ничего не опасаясь, развеял цепи и ударом копыта перевернул кобылку на спину. Та была уже настолько обессилена, что не издала ни звука, лишь закрыла глаза от накатившей вмиг эйфории. Всё её тело покрывали глубокие раны, оставленные цепями, из которых вновь хлынула чёрная кровь; белоснежная шёрстка покрылась грязью и свалялась; крыло же после такой ночи не слушало свою хозяйку, самовольно расправившись во всю длину, и уже даже не воспринимало никаких ощущений, так как удар копытом от магистра с характерным треском костей прошёл абсолютно бесследно для кобылки, погружённой в сон. Лишь когда Райт поставил свою копыто на грудь вампира, она чуть приподняла голову и открыла один глаз, пытаясь разглядеть через застилавшую его пелену магистра. Когда же наконец уставший разум кобылки разобрал слова, она из последних сил попыталась извернуться, но было уже поздно. Агония охватила всё её тело, очищающее заклятье выжигало тьму в её душе, а бедная кобылка ни имела сил даже закричать. И вот вампир перестал дёргаться, лишь грудка вздымалась в частых, но таких болезненных вдохах. Точнее сказать, уже не вампир, а обычный пони, в ком не осталась ни капли тьмы, простая кобылка с сознанием тысячелетней твари, убивавшей себе подобных и не только. Райт посмотрел на жеребёнка, снова произнёс заклятье поиска и направился по следу амулет. Он даже не подумал о том, чтобы прекратить страдания бедной кобылки, он просто ушёл, оставив её на растерзание диким зверям. А даже если она и сможет дойти до Понивиля, приспособиться к жизни ей не суждено, и в скором времени смерть придёт за ней. Именно это и отличало Теней от порождений тьмы и света. Если те, будучи абсолютно безжалостными к своим врагам, всё же проявляли милосердие, даруя другим лёгкую смерть, то вот Тени обладали невообразимым хладнокровием и равнодушием. Они могли добить лишь своего, и то, в самой безвыходной ситуации, но вот подарить лёгкую смерть врагу – считалось позором для члена Ордена. Ведь как можно пощадить того, кто во имя своей эгоистичной цели нарушил святость такой великой сути, как душа.
– И что, спать совсем не сможешь? – поинтересовалась Дитзи у Октавии, что в панике судорожно вертела головой. Разбив лагерь, три молодых магистра стали решать, кто первый пойдёт в дозор. Но тут обнаружилась другая проблема – Октавия оказалась чрезмерно впечатлительной. По крайней мере, так заключила Дитзи, вообще не понимавшая, как можно бояться вампиров. Да, они могли использовать магию печатей, да, были намного сильнее обычных пони, но умом-то они не отличались. А значит, по сути, представляли опасность только для тех, кто был глупее их. Говорить об этом Октавии пегаска, конечно, не хотела, но обстоятельства вынуждали. Впрочем, буквально через пару секунд, два настороженных глаза, смотрящих на Дитзи как на сумасшедшую, дали понять пегаске, что идея была плоха. Октавия немного отойдя от шока, начала рьяно доказывать двум пегасам, почему вампиров стоит бояться, активно жестикулируя копытами и не стесняясь самых разных звуков. В её представлении вампиры были могучими воинами, сражавшимися на уровне мастеров, способными одним только взглядом заставить противника замереть на месте без движения.
«Перечитала какой-то фантастики», – сделав для себя такой вывод, Дитзи кивнула Флаттершай, которая вызвалась первой в дозор и улеглась рядом с костром, повернувшись к Октавии спиной. Та недоумённо посмотрела то на одного пегаса, то на другого, фыркнула и уставилась на огонь. Флаттершай же были чужды такие споры, ведь какой смысл спорить, если истина всё равно одна: вампиры – враги, и их надо истреблять.
«Какой смысл спорить насколько силён враг, если его всё равно надо убить», – именно так учили рассуждать Флаттершай в любой ситуации. Незачем задумываться, как это сделать, главное – сделать.
Как прошла ночь, никто и не заметил, ведь не подтвердились опасения Райта, и вампиры обошли стороной трёх магистров, что с первыми лучами солнца устремились дальше на юг, к Эпплузе. Солнце было уже в зените, когда группа из трёх пони подошла к одному из самых южных крупных поселений в Эквестрии, до которого ещё тянулось железнодорожное сообщение. Дальше уже тянулись полупустынные равнины, неспещно переходящие в пустыни зебр. И где-то там, на границе двух государств, в лишь одной Селестии известном поселении, был носитель амулета, магистр кузнец. И именно туда предстояло дойти нашим героям.
– На юге есть небольшое поселение зебр и до туда день ходу, – завалившись в небольшую комнатку отеля, где разместились магистры, заявила Октавия, не снимая своей маскировки.
– А ты уверена, что нам надо именно туда? – разделив с Флаттершай небольшой диванчик, спросила Дитзи.
– Я по памяти тыкнула по месту на карте, и продавец сказал, что там именно оно, – развалившись в кресле напротив, блаженно ответила Октавия. – Кстати, у нас ведь один мешок на всех, – внезапно встрепенулась она, потянувшись за своими сумками. Порывшись в них хорошенько, достала небезызвестную сферу, на карте которой уже отображалось данное поселение с невыговариваемым названием на зебринском.
– Лучше тогда выдвигаться, может, если поторопимся, даже успеем до ночи, – спрыгнув с дивана, проговорили серая пегаска, устремляясь к выходу. Следом вышла и Флаттершай, а вот Окставие понадобилось ещё пять минут, чтобы собрать вещи, которые она же и раскидала по всей комнате.
Наверное, единственное, что осталось неизменным ещё со времён первых Теней, так это курс подготовки, включавший в себя целый год изнурительных тренировок, которые в далёком прошлом приводили к смертям прямо посреди полигона. Такое испытание служило и своего рода фильтром для новобранцев, ведь зачем тайному ордену, что противостоит потусторонним силам, слабые телом. К счастью для будущих поколений, буквально через три столетия от такого испытания отказались. Но именно благодаря такой вот суровой подготовке три молодых магистра без каких-либо серьёзных проблем и частых остановок галопом пересекали огромные степи, раскинувшиеся на юге Эквестрии. Под палящим солнцем, наперекор обжигающему ветру они неслись на всех порах, поднимая своими копытами тучи пыли.
Вот чего мне так приспичило проснуться, было ведь так тепло и приятно лежать у кого-то под боком, накрытой мягким крылом. Сейчас бы спала и видела, наверное, десятый сон. Но нет, я в панике убегаю от своего кошмара в абсолютной темноте, не разбирая дороги и не пойми как ещё не навернувшись о какой-нибудь камень.
«Добегалась», – произнесла Тень, когда я на всей скорости врезалась в Королеву, возникшую из ниоткуда посреди кромешной тьмы. Теперь к абсолютной слепоте, добавился ещё и болящий нос, хотя это сейчас было наименьшим из зол. Впрочем, Королева тоже как-то странно себя вела: никаких тебе насмешек, запугивания, унижения – просто стоит и смотрит, ну, или не смотрит: разглядеть в темноте тёмношерстоного аликорна в принципе тяжело, а увидеть, куда он смотрит, так вообще невозможно. И только я смирилась с этой странной и непонятной ситуацией, как меня взяли за шкирку, причём в буквальном смысле. Королева нагнулась и, взяв ртом меня, как какого-то котёнка, понесла. Неожиданно и слегка больновато, да и непривычно как-то. Интересно, это какой-то новый способ унижения? Домыслить мне таки не дали, опустив обратно… вниз.
– Не сломала? – присев рядом, наклонилась она к моей мордочке, разглядывая мой пришибленный в серебристом свете своего рога.
– Нет, – пискнула я, дотронувшись до него копытом.
– Дай-ка посмотрю, – ещё ближе придвинувшись ко мне, начала она оглядывать мою мордочку. – Хм, вроде, нормально, головокружения не чувствуешь? – поинтересовалась она и сильнее начала светить рогом. Я лишь помотала головой, молча наблюдая за её действиями. Закончив меня осматривать, Королева улеглась рядом, сложив крестом свои передние копыта и опустив на них свою голову, после чего взглянула на меня каким-то странным взглядом и улыбнулась. Меня такое только напугало. – Боишься? – как будто пытаясь меня раззадорить, произнесла она, мягко улыбаясь. – Не бойся, бабушка тебя не обидит, – вот тут я малость осела. Хотя нет, не малость, и не осела, а рухнула на спину от такого заявления, широко раскрыв глаза и рот. Вся жизнь пронеслась перед глазами и… стоп, а чего это я верю этой… этой.
– А с чего мне вам верить? – вернувшись в сидячее положение и дождавшись пока Королева перестанет смеяться, задала я такой вопрос, ещё и уважительно.
– А с чего мне тебе врать? – спросила она, чем и заслужила взгляд «ты серьёзно?». – Ладно, можешь мне верить, я-то всё равно знаю, что ты моя внучка, – вальяжно добавила она, снова опуская голову и закрывая глаза.
– Хочешь сказать, твой злейший враг – твоя собственная дочь? – если то, что она сказала правда, то получается довольно интересная ситуация.
– Увы, не все аспекты судьбы нам подвластны, – проговорила она, продолжая лежать с закрытыми глазами.
– И как же так вышло?
– Это очень долгая история, которая для твоего неокрепшего детского сознания может быть губительна, к тому же, если я расскажу тебе, то раскрою множество секретов Ордена, так что не думаю, что тебе это захочется слушать, – наклонив голову набок, дразнилась она, причём таким завлекающим тоном, что я не устояла. Надувшись, я прилегла рядом, буквально в шаге от неё, и попросила рассказать эту длинную историю. Располагающе улыбаться она умела, в отличие от Шейна, да и бок у неё был более мягкий. Ну, в общем, притянув меня к себе поближе крылом, которое было больше, чем я себе представляла, попутно им же меня укрыв, Королева начала свой рассказ. Оказался он не таким уж и длинным, хотя может это я задремала на каких-то моментах. Но суть примерно уловила. Зор открывал новые отделения Ордена Теней на севере и юге, а Авросия заменяла его на посту великого магистра, от чего у той совсем не оставалось времени на маленькую Айронхард, которая мало того, что росла без родителей в окружении суровых Теней, которые почти ничего не позволяли кобылке, так ещё и почти в полной изоляции от других жеребят. Сложное у неё было детство, ничего не скажешь.
– Помню, в тот день, – продолжила Авросия свой рассказ, глядя куда-то в пустоту и сильнее прижимая меня к себе, против чего я, кстати, не была абсолютно, потому что в этом непонятном месте было невероятно холодно, – я вернулась на базу чуть позже запланированного. Все суетились, бегали туда-сюда, меня даже не замечая. Ты, наверное, спросишь, почему я не удивилась? Так для Ордена того времени это была обычная ситуация, именно так мы и готовились к проведению сложных операций. От того я, стараясь не свалить никого с ног, прошла в нашу главную залу, где мы всё и обсуждали, оттуда как раз-таки и доносился голос магистра разведки… ох, сейчас вспомню, Рэдлифа, вроде, не суть. Его было довольно сложно остановить, особенно во время подготовки. Если он начинал говорить, то всё, туши пропало, пока не договорит, не заткнётся. Поэтому я просто вошла, как обычно, и вдруг тишина. В тот момент я даже испугалась, что у него приступ. Тут же устремилась к нему, а он стоит и смотрит, и другие то же, стоят и смотрят на меня, ещё с такими лицами, как будто это не я вовсе. Да, даже стыдно тогда как-то стало, что сдрейфила, Великий магистр, как-никак. Хотя, когда узнала, что произошло… эх, даже вспоминать не хочется… Глазки слипаются, малышка, – лизнула она мне щеку, ещё сильнее вгоняя меня в сон. – Ладно, потом расскажу, а сейчас спи, и маму свою не вини ни в чём, она не виновата, – прошептала она прямо на ухо, дёргавшееся при каждом её выдохе. А мне становилось всё холоднее и холоднее, настолько, что, даже свернувшись калачиком и прижавшись к Авросии ещё плотнее, я не могла согреться. Появилось тянущее ощущение, как будто из меня буквально вытягивают силу. При этом желание спать только усиливалось.
Холод и мрак царили в безызвестной пещере, расположенной глубоко под землёй. С её высоких сводов свисали огромные сталактиты, ровно на половине высоты переходящие в сталагмиты, что создавало впечатление некого заточения. По холодному полу пещеры, покрытому глиной, в абсолютной темноте стучали копытами пони. Они бегали по пещере, виляя между огромными каменными глыбами, от одного места к другому, но так или иначе прибегали к алтарю, на котором лежало тело кобылки, чья шкурка была настолько темна, что, не приглядевшись, можно было и не заметить её. Пока одни подносили к алтарю деревянные миски, наполненные какой-то смесью, другие очерчивали вокруг тела разные символы. За всем этим, паря под потолком наблюдал пегас, тихо взмахивая своими большими крыльями, в тёмном холщовом плаще, из-под которого виднелась белая как снег шкура. Род вампиров, обитавший здесь многие века, вновь, выполняя приказы своей королевы, без отдыха трудился над исполнением её плана.
– Грэйвил, – чутким слухом уловил малейший шёпот вампир, спускаясь вниз, где его уже ждала кобылка-подросток, такой же раскраски.
– Чего тебе? – оскалившись, нетерпеливо спросил он у своей подчинённой.
– Крэй не вернулась, – обеспокоенно глядя на своего брата, заявила кобылка дрожащим голосом, в страхе чуть отступив назад. Слух о том, что вампиры были полностью лишены чувств, был верен лишь отчасти. Многие вампиры, в виду свих лет, выгорали эмоционально, особенно одиночки, но вот родовые вампиры были другими. Более скрытные, они были мастерами охоты и маскировки, иногда настолько сильно вживаясь в роль пони, что обманывали самых опытных Теней и охотников, что для последних было решающим просчётом. Так что эмоциональность для них – это вопрос выживания.
– И что? Решила поиграть с жертвой, не в первой, – отмахнулся он от сестры.
– А что если нет, магистры сильные соперники… – продолжала беспокоиться сестра, уняв свой страх.
– Когда-то были, но не сейчас, к тому же не забывай, о ком ты говоришь. Наша мать глава рода, вампир, переживший Великую битву, – закончил разговор Грэйвил, уходя в сторону алтаря.
– А как насчёт группы отвлечения? Они… – следуя за братом, продолжила сестра.
– Они лишь пешки, молодняк, какое нам до них дело, – вновь прервав сестру, начал выходить из себя брат.
– Они семья, наша семья! – рьяно возразила она, чем окончательно вывела из себя Грэйвила, который одним только движением мощного крыла отбросил ту к стене. Сползшая вниз пегаска было хотела подняться, но удар копыта прибил её к полу, выбивая из лёгких весь воздух.
– Не забывайся, Мэйлин, – прорычал он на всю пещеру, настолько сильно вдавливая сестру в грязь, что ещё чуть-чуть и в семье вампиров станет на одного члена меньше.
– Семейные ссоры, как мило, – раздалось за спиной у Грэйвила, от чего тот вмиг отпустил сестру и, резко развернувшись на сто восемьдесят, поклонился аж до самого пола Королеве. То же самое проделала его и сестра только вот с меньшим рвением, хотя может это были последствия тесного знакомства с копытом брата. – И что не поделили?
– Ничего, госпожа, – так и не посмев выпрямиться, проговорил Грэйвил.
– Решил показать своё превосходство? – недовольно проголосила Королева, грозно глядя на жеребца.
– Никак нет, Королева, моя сестра просто чрезмерно переживает за нашу мать, – пытался объяснить ситуацию Грэйвил.
– Волнуешься за Крэй? – обратилась она уже к Мэйлин, которая в отличие от брата даже не пыталась скрыть своего страха перед могущественным аликорном, трясясь как лист на ветру.
– Д-да, она просто ушла в одиночку отвлекать магистра и…
– В одиночку на магистра! – заревела Королева на двух вампиров так, что с потолка начала осыпаться порода. – Она что совсем из ума выжила! – продолжала бесноваться она, выплёскивая свой гнев на брата и сестру. – Немедленно за ней! – не успела она крикнуть, как Грейвил уже был у выхода из грота, даже несмотря на то, что за пределами пещеры ярко светило солнце. Мэйлин же совсем опала от такого, сильнее прижимая ушки к голове и пытаясь закрыться собственными крыльями.
– Тоже мне вампиры, – презрительно произнесла Королева, с силой топнув своим закованным в броню копытом, от чего пегаска лишь сильнее испугалась и, кажется, даже потеряла сознание. Фыркнув, она кинула свой взгляд на собравших рядом, от чего те в страхе разбежались кто куда выполнять свою работу. Авросия, сделав пару глубоких вдохов, вернула себе спокойствие духа и тела и прошла к алтарю, где маги с ещё большим усердием принялись расчерчивать древнюю печать. Та, не обращая на них никакого внимания, прилегла рядом с внучкой, накрыв ту крылом, чтобы пока душа той находилась в пустоте, тело не передавало ей ощущение холода.
Грэйвил мчался сквозь густую чащу, не обращая внимания ни сучья, бьющие по морде, ни на свет, обжигающий тело, лишь бы быстрее и как можно дальше уйти от гневной Королевы. Когда же страх наконец отпустил молодого вампира, он со всей силы ударил по рядом стоявшему дереву, проклиная себя за неподобающее поведение. В его голове прокручивались разные варианты того, как с ним поступит Королева, когда он вернётся.
«Наверняка отдаст на растерзание сородичам или бросит в пустоту», – размышлял он, как вдруг по ноздрям ударил знакомый запах. – «Крэй», – несказанно обрадовался он, ведь мать точно, если уж не отдаст сына на растерзание, то хотя бы задобрит Королеву одним своим видом. Жаль только все эти мечты рассыпались в пух и прах, когда Грейвилу предстало тело его матери, лежавшее посреди открытой поляны. От этого вида его стало переполнять чувство, нет, не печали, а разочарования. Впрочем, не долго, ведь в его голову тут же пришла идея сразиться с магистром и либо пасть в бою, что было намного лучше наказания Королевы, либо стать героем, одолевшим магистра Теней.
«Вот только как его найти?» – задумался Грэйвил, глядя на тело, и ответ пришёл сам собой. Подойдя поближе, он стал принюхиваться к телу матери, пока наконец-таки не почуял чужой запах, что был не только на теле, но и на небольшой части поляне, а значит, это был именно тот запах. Теперь уже преследуя другую цель, Грэйвил устремился на запах, что буквально с каждым шагом становился всё сильнее и сильнее. Вот только в бой он вступать не намеревался, надеясь взять магистра хитростью, а для этого надо было сделать ещё кое-что.
¬– Внимание, группа отвлечения, остановитесь, – прямо на ходу произнеся заклятье, приказал он.
– Мы выполняем приказы Крэй, а не твои, – прошипел голос в ответ.
– Крэй мертва, её убил магистр, я иду по его следу и будет лучше, если вы устроите ему засаду, – обрисовал свой план Грэйвил, притормозив, почувствовав сильное усиление запаха.
– Если он убил Крэй, то мы с ним и подавно не справимся, – возразил всё тот же шипящий голос.
– Я окажу вам поддержку, и вообще я новый глава рода, так что исполняй приказ, – прорычал он, засев за деревом.
– Как скажешь, – после небольшой паузы, отозвался тот.
«Так просто», – подумал магистр, глядя на толстую нить заклятья, ведущую прямо к его цели. Вот только цель эта была неподвижна и хорошо скрывалась в густой листве. – «Засада?» – подумал было Райт, как ощущение чьего-то присутствия ударило прямо в голову. – «Засада», – уже без капли сомнения рассудил он, продолжая стоять на месте. Сейчас, днём, ему нечего было бояться, даже если на него нападёт целый род вампиров, он отобьётся, об этом знали. Тогда зачем? Устраивать засаду в надежде, что дойдёт до неё он только к темноте? Нет, они знали, что он близко, а значит… Магистр стал ещё пристальнее рассматривать то место, где обрывалась нить, применяя различные заклятья. И вот облегчённый вздох – всего лишь амулет, не Райли. Теперь мотивы стали ещё более неясными. Но Райта это уже перестало волновать, он просто пошёл вперёд, зная, что в такое время его не одолеть даже силами всего рода, а раз уж он одолел главу, то тем более беспокоиться не было никакого смысла. Подойти к амулету не составило никакого труда, поднять его и убрать в сумку то же. Так в чём же подвох? Наверное, во внезапно возникшей молнии, ударившей прямо среди ясного неба, по велению чьего-то заклятья. Вот только молния-то ударила, да прямо в цель, но вот причинить вред не смогла. Магистр как стоял, так и стоит, даже не пошатнулся, в отличие от своих врагов, что явно не ожидали такой стойкости.
– Мы пока ещё можем поговорить, – присев, предложил он парившим над головой пегасам. – Даю минуту на размышления, – строго произнёс он, уже вглядываясь в густую листву справа от себя.
– И о чём нам с тобой говорить? – прошипел высунувшийся из-за укрытия вампир, в голове проклиная незадачливого Грэйвила, который даже не появился.
– Где ваше логово? – не теряя времени, спросил магистр.
– Спроси что попроще, – усмехнулся вампир и через секунду ощутил вкус зачарованной стали, холодным телом опав на землю. Двое пегасов, пронаблюдав за тем, как магистр в доли секунды, обратившись в тень и появившись за их лидером, лишил того жизни, спускаться вниз не решились. Как будто это волновало Райта. Он с лёгкостью спустил тех с небес, буквально прибив цепями к земле.
«Раз начал, то чего уж церемониться», – подумал про себя Шейн и без лишних слов лишил оставшихся вампиров жизней. – Не сбежишь, – окликнул он ещё одного, затаившегося подальше в чаще.
– А я и не пытаюсь, – спокойно ответил Грэйвил, кончиком копыта отдвигая от себя клинок, наставленный на него материализовавшимся рядом магистром. – Более, я вам помогу, отведу к... – договорить ему было не суждено, холодная сталь вонзилась в плоть, гася огонь души.
– Предал своих, предашь и меня, – произнёс магистр над телом, направляясь по следам вампира к родовому логову.
«Вблизи не было дежурных, часовые у входа не стоят, да и сам вход в пещеру не замаскирован – странно всё это?» – подумал магистр и краем глаза заметил капли крови прямо на пороге. – «Знакомый запах», – произнёс он, принюхавшись, и уже без всяких опасений зашёл внутрь. Вампиры ушли, скрылись в то время, пока их сородичи отвлекали его внимание. Теперь ему придётся снова искать их, бродя по лесу. Но и подготовления к ритуалу были сорваны, а значит, у магистра есть ещё день. Так мало, чтобы предотвратить падение мира.
– Они бросили меня, – послышались причитания из-за камня, где, прижавшись с холодной породе, сидела та самая кобылка.
– Я думал, ты умерла, – равнодушно заявил Райт, глядя на заплаканную мордашку кобылки.
– Так добей, чего ждёшь! – крикнула она на него, однако стоило только магистру обнажить клинок, как та с визгом унеслась прочь. Еле как ориентируясь в темноте, чудом не врезаясь в каменные глыбы, ей удалось добежать до выхода, но внезапная боль, пронзившая всё тело от перенапряжения, определило её дальнейшую судьбу. Магистр же даже не старался догнать кобылку и без того зная, что далеко она не убежит. Впрочем, стоило отдать ей должное, проползти почти пять метров в её состоянии – настоящий подвиг, движимый просто невероятным желанием жить. Но магистру не было дело до желаний его врагов, он просто тихо подошёл к кобылке, огрел ту навершием меча по затылку, от чего она в бессознании уткнулась мордочкой в землю.
Вечерний сумрак накрыл Кантерлот, давая его жителям понять, что пора бросать работу и возвращаться домой, ну или же просто отдохнуть. Для принцессы Селестии сегодня было всё равно, что день, что вечер или ночь. Ведь ей дали больничный, и она весь день, развалившись подобно богине, ну или, поточнее, морской звезде, на своей кровати, ничего не делала, просто спала, времена просыпаюсь для лёгких перекусов и приёмов выписанных микстур, после которых в обязательном порядке, по убеждению самой принцессы, надо было употребить какую-нибудь сладкую продукцию.
Но вот двери в комнату распахнулись настолько тихо, чтобы не разбудить солнечную принцессу. Вот он – мастер Теней за работой, бесшумный убийца, хладнокровно исполняющий приказы – тихо ступает по полу, его движения отточены годами, невесомые шаги не оставляют ни единого следа на дорогом дереве, дыхание ровное, размеренное, нет волнения или страха. Он приблизился к кровати, усталыми глазами взглянул на свою жертву, обошёл, встал справа от неё, приготовился и… Крик, трепыхания, скрип кровати, тишина.
– Лу, не делай так больше, – грозно смотря на лыбящуюся сестру, произнесла Селестия с тяжёлой отдышкой. – У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло, – пожаловалась она, упав головой на подушку и горящими глазами глядя в потолок. – Да ещё бы чуть-чуть, и я бы опозорилась, – упрекнула Селестия сестру в последний раз, прежде чем та опустила голову на её грудь, прислушиваясь к биению сердца. Луна всё хорошо рассчитала: имея кровную связь с Селестией, без труда пробралась в её покои через охрану; используя навыки Теней, подобралась к ней; а потом аккуратно прыгнула так, чтобы при падении не повредить крылья сестры, что она постоянно раскрывала на всю кровать. Ум, расчётливость и хладнокровие – качества, которые всегда были присущи обеим сёстрам, вот только в разных ситуациях.
– Лу, – успокоившись, обратилась принцесса к сестре.
– Да, Тия, – отозвалась она, поудобнее укладываясь на теле сестры.
– Ты не могла бы помыться, – добродушно заявила Селестия, прикрыв глаза и пытаясь сдержать улыбку. Вот ушла тяжесть с тела, да и по ноздрям снова ударил запах ванили, сейчас даже более насыщенный, неподалёку послышалось недовольное фырчание, топот копыт, хлопок двери.
– В следующий раз даже не надейся, что я так сделаю, – на этот раз уже намного громче зашла Луна в покои сестры, что лежала на коврике у зажжённого камина.
– От тебя попахивало, Лу, – усмехнулась принцесса дня, сдвигаясь немного в сторону, давая сестре место на мягком коврике.
– Трудный был день, – устроившись поудобнее, проговорила Луна, попутно разминая шею и незаметно для Селестии шевеля губами. – Я, кстати, хотела с тобой поговорить, – начала она через несколько секунд молчания.
– О чём же? – наигранно изумился белый аликорн, изогнув брови.
– Хотела извиниться, – а вот теперь удивление было вполне себе реальным, – за то, что скрывало от тебя Орден Теней, – Селестия сидела и судорожно бегала глазами по комнате, стараясь не выдавать своего беспокойства.
«Так, сделай мордочку как можно удивлённей и охай чуть ли не при каждом её слове», – инструктировала Селестия саму себя, чтобы ни при каких обстоятельствах Луна не смогла понять, что она уже обо всём знает.
– Лу, что ещё за Орден Теней? – начала играть Селестия.
– Тия, можешь глупить со мной сколько угодно, но не надо делать из меня дуру, – игра с треском провалилась.
– Луна, я клянусь, я узнала совершенно случайно, я за тобой не следила, честно, – накинулась Селестия на сестру, путаясь убедить ту в своей невинности.
– Тия, успокойся, – отстранившись от сестры, произнесла Луна, – я знаю, что тебя просветил в тайны магистр Райт, и винить тебя в этом я никак не могу, – объяснила вроде известную самой Селестии ситуацию Луна. – Я пришла поговорить совершенно о другом.
– Правда, – обрадовалась принцесса дня, буквально засияв. – Ты точно на меня не злишься? – всё-таки осторожно решила уточнить она.
– Точно, – удостоверила её Луна. – Хотя ты могла рассказать мне о Райте, ещё когда я вернулась, – не преминула упрекнуть сестру принцесса, чем заслужила надувшуюся мордашку с её стороны. – Но я хочу спросить тебя о пони, которого все почему-то зовут Призраком.
– А откуда ты про него знаешь? – задала встречный вопрос Селестия, наклонив голову немного набок.
– Птичка нашептала, – хитро проговорила Луна и начала делать вид, будто поглаживает свою бороду, что сначала удивило солнечную принцессу, но потом до неё дошло.
– Эта птичка, – протянула она, посмеиваясь.
– И всё-таки, что за Призрак? – продолжила гнуть своё принцесса ночи, глядя прямо в глаза солнечной, которая после небольшой паузы, магией достала с книжной полки альбом. Луна сразу же зарделась, да так, что, наверное, могла бы посоперничать с томатом, одновременно оглядывая всю комнату гневным предупреждающим взглядом. Селестия, мягко посмеиваясь, на радость сестры, быстренько перелистнула пару десятков первых страниц и сразу же вышла на середину, где на небольших портретах красовалась принцесса дня. Дальше следовала та же картина, менялись лишь краски, одеяния и окружение. Но вот уже пошли и первые чёрно-белые фотографии, на одной из которых был изображён довольно странный жеребец, который, на удивление Луны, и был изобретателем такого чудного устройства, как фотоаппарат. Последняя же фотография была и того странней: Селестия прижимала к себе какого-то жеребёнка, который явно не хотел быть сейчас в этом месте и в это время.
– Это вот Призрак, – окутав магической аурой именно эту фотографию и поднеся её к Луне, проговорила Селестия. По выражению мордочки и мечтательно взгляду сразу стало понятно, что она попутно окуналась в старые воспоминания, греющие ей душу.
– Это? – удивилась Луна, надеясь увидеть какого-нибудь статного жеребца или кобылу, бывших некогда разведчиками, или мудрого старца, на подобие Стар Свирла Бородатого, но не как уж не жеребёнка. Хоть и такого странного: грива взъерошена до безобразия, хотя возможно это была работа Селестии; закатанные двухцветные глаза, еле как различимые на фотографии; пустой бок, хотя по размерам жеребёнок и был не больше десятилетнего, но Луне почему-то казалось, что он был старше; маленькие, даже атрофированные крылья.
«На существо, способное каким-то иным образом сломить печать высшего порядка, он явно не походит, а значит, этот жеребёнок откуда-то знает язык древних», – промелькнуло в голове синего аликорна.
– Скажи, Тия, почему он? – решила выяснить Луна причину привязанности сестры к именно этому жеребёнку.
– Он гений своего времени, – просто ответила Селстия.
– А как же Твайлайт? – продолжила расспрос принцесса ночи.
– Она – избранная, Лу, не путай, а он – гений. Его работы опережали время, последнего такого мне посчастливилось встретить, наверное, лет пятьсот назад, тогда у Эквестрии появилось вооружение, не имеющее аналогов в мире, обеспечившее нам процветание и спокойствие. Вот только для него всё закончилось плачевно: великий оружейник-изобретатель был найден мёртвым в глухом лесу, – рассказывала Селестия, в глубине души вспоминая добрым словом того отважного мастера, благодаря которому было восстановлено хрупкое равновесие в те страшные времена, когда Эквестрия была на пороге войны. – И вот история повторялась: гений сам пришёл ко мне, вот только на этот раз он выбрал довольно экстраординарный способ продемонстрировать свой талант, – усмехнулась Селестия, вспомнив тот день. – Он работал в мирном направлении, как он сам думал, но думаю, в где-то в глубине своего сознания он всё-таки понимал, к чему могут привести его разработки, от того и не показывал их никому. За исключением некоторых особо важных для нас образцов. – Помнишь ты удивлялась, как мы научились доставлять энергию даже в самые удалённые уголки Экевстрии?
– Ты сказала всё дело в энергомагических кристаллах объёмом около пяти магических единиц и заклинании преобразования, наложенном на них, – вспомнила Луна свой первый поход на оборудованную по последнему слову техники электростанцию в Эквестрии.
– Да, и это его копыт дело, – продолжила Селестия, улыбаясь в ответ на слегка покосившуюся от такого мордашку Луны, что вглядывалась в непримечательную фигуру Призрака, пытаясь понять, как. – За все шесть лет его работы, эта была наиболее безобидна.
– А где он сейчас? – продолжая всматриваться в фотографию, спросила ночная принцесса с уже неподдельным интересом.
– В ссылке, – холодно ответила принцесса дня. Похоже, кто-то объявил конкурс «Удиви принцессу Луну», и пока Селестия лидировала. Ссылать кого-то всегда было прерогативой ночной принцессы, причём довольно приятной, а иногда и выгодной прерогативой. И слышать сейчас, что Селестия отправила в ссылку пони, да ещё и жеребёнка, было довольно странно, и, дабы развеять все сомнения, синий аликорн встал и сделал пару кругов по комнате, размяв несколько затёкшие мышцы, после чего, вернувшись на своё место, спросил:
– В ссылку? На рудники?
– Гармония с тобой, Луна! – возмутилась солнечная. – Я лет пятьсот назад запретила ссылать на рудники!
– А зря между прочим, – полушёпотом добавила принцесса ночи в сторонку. – Ладно, это дело твой и меня не сильно волнует. Лучше скажи, ты ему доверяешь?
– Я… Призрак бывает, темнит, но… – немного подумав, начала было Селестия.
– Меня не волнует, темнит он, или нет, меня волнует, ты ему доверяешь? – прервав сестру, твёрдо спросила Луна.
– Как тебе… он часть семьи, – уверенно ответила принцесса дня.
– Что же… хорошо, – улыбка засияла на лице принцессы ночи, и та подалась вперёд в желании обнять любимую сестру, которая слегка опешила от такой реакции, но возможности прижаться к Луне не упустила. – Я, пожалуй, пойду, доброй ночи, Тия, спасибо за приятный разговор, – мягко проговорила Луна, непонятными Селестии жестами раздавая приказы своим подчинённым, прятавшимся в тени. – Ах, да, чуть не забыла, благодарю тебя принцесса Селестия Эквестрийская от имени Орден Теней за предоставленные тобою бесценные знания, – обернувшись и упав на одно колено, слегка посмеиваясь, заявила Луна, исподлобья глядя на сестру, чья реакция выглядела достаточно уморительно.
– За какие знания? – прядя в себя, поинтересовалась она.
– Теперь Орден будет знать, что заклятье блока души действует на аликорнов только два дня, вместо положенных трёх, – хихикая в копыто, еле выговорил синий аликорн, мигом обернувшийся тенью.
Наступившая в южных степях ясная ночь не смогла остановить трёх магистров, что уже из последних сил неслись к далёкому южному поселению. Слабый огонёк горевший в дали, был им ориентиром, но вот он погас, его заслонило тело, возникшее из ниоткуда. Резко затормозив магистры сами того не ожидая оказались в ловушке. Усталые, грязные они разъярёнными глазами глядела на выделявшуюся среди всей тьмы белую морду, в ехидной улыбке обнажившей свои клыки. Следом за ним в подобном жесте показали своё главное оружие и остальные вампиры, коих здесь было наверное больше десятка, причём по виду это были явно не рядовые. Бывалый род, засевший в глубине эквестрийской части пустыни, вновь вышел на охоту по велению своей госпожи. Не теряя времени, магистры произнесли заклинания призыва родовой брони и оружия. Но вампиры даже не думали двигаться в попытке остановиться своих врагов, нет, они были уверены в победе, пускай даже пирровой, но всё-таки победе. Флаттершай в тяжёлое броне усмирителей с цепью во рту стояла бок о бок с легкобронированной пегаской разведчицей с блестевшими в свете луны накрыльными клинками, коими ещё сама Эйверих сносила голову своих врагов. Рядом же, открыв забрало шлема, примостилась земнопони с…
– Это что такое?! – возмутилась Дитзи, повернув голову к Октавии под заливистый смех вампиров. – Виолончель?!
– Виолончель, – нахмурив носик подтвердила та. – Я – заклинатель, забыла, – добавила та, несколько раз пройдясь смычком по струнам, ознаменовав появление трёх земных големов, заставивших врагов напрячься.
– Тогда сыграй что-нибудь энергичное, – добавила напоследок Дитзи, вставая в боевую стойку.
– Энергичное, ну давай, – задорно выговорила та и ударила по струнам.