Хроники семьи Джей: Все те же, но при других обстоятельствах.
Глава 4. Влюбись или умри!
Спустя 6 месяцев…
Средняя школа Мэйнхэттена
Воспоминания Эр Джея.
Что такое урок истории? Это ужасно скучные сорок пять минут, во время которых в подробностях рассказывают о том, что мы знаем еще с самого детства – историю Эквестрии. Нам ее (по крайней мере, мне точно) иногда читали на ночь вместо сказок. Любой из нас сейчас мог встать и продолжить рассказ вместо учителя, наверняка даже лучше и красочнее, чем он. Но всем вокруг было настолько лень, что они его ладе не слушали. Я был в их числе.
Сейчас моя голова была занята другим. Сегодня мне снова снилась мама. Правда, на тот момент я еще не был уверен, что это была она, а только догадывался, так что такое помешательство на незнакомой пегаске меня смутило. Никого похожего в окружении я не видел, но знал, чувствовал, что откуда-то помню ее. Теперь в голове метался только один вопрос: откуда?
Естественно, будучи озадаченный этой мыслью мне было вовсе не до учебы. А в данный момент – и до Ахатина, пытающегося вывести меня из транса, но его тихий голос словно даже не достигал моих ушей.
— Эр Джей! Ты слышишь меня? – едва ли не шептал он мне на ухо.
Осознав, наконец, что я зачем-то понадобился моему другу, я дернулся и, потупив морду, повернулся к нему.
— Чего тебе? – чуть ли не на весь класс отозвался я и тут же прикрыл рот копытом.
— Эр Джей! Встать! – послышался голос учителя.
— Извините, — тут же поднялся я со стула.
— Я вижу, ты не слушаешь, может быть, хочешь рассказать тему за меня? – с наказательным тоном спросил учитель.
— Только не в шестой раз… Не издевайтесь, — наигранно жалобным голосом ответил я.
По классу пробежал короткий смешок.
— Все шутки шутишь, — пробормотал он в ответ и дальше продолжил свой рассказ.
— Чего хотел? – уже шепотом обратился я к Ахатину.
— Ты настолько ушел в ступор, что не заметил новенькую.
— Новенькую?
— Ага, только сейчас пришла. Вон там сидит, — Ахатин ткнул копытом куда-то в сторону.
Я посмотрел туда и нашарил взглядом незнакомую фигуру.
— Звать ее как?
— Руби, — не отвлекаясь от записи слов для своей песни, которые он сочинял каждый день, отозвался Ахатин.
Руби, Руби… В первый раз слышу такое имя. Ее длинная волнистая грива закрывала морду, но даже без этого я смог ее оценить, хотя бы по фигуре.
— Она ничего так, да? – не поднимая головы, прошептал Ахатин.
— Само совершенство.
Я смотрел неотрывно на этот образ и пытался догадаться – из какой школы такая красота привалила к нам? В то, что она приезжая, я не сомневался, так что это меня тут же озадачило. Эту богиню, увидь однажды, я бы уже никогда не забыл, а не увидеть ее где-то было просто невозможно. Она была в разы прекраснее наших кобылок, чем вызывала завистливые взгляды с их сторон.
Но не только их. Другая половина класса, составляющая представителей мужского пола, то и дело оборачивалась на новенькую, блаженно улыбаясь, перешептываясь между собой. Ее такое внимание к себе, вопреки моим ожиданиям, ничуть не смутило. Наоборот, она вела себя величественно, словно привыкла к этому.
Внезапно ее взгляд остановился на мне, а сама она сощурилась.
“Что? Что не так?”
В тот же миг я почувствовал нечто. От одного вида единорожки душа вдруг затрепетала, налилась теплом, в голову вдарили безумные полуромантические мысли. Любовные даже…
В то же время чувствовалось, что это что-то чужеродное, не мое. Словно кто-то навязывал мне это против воли. Едва я это осознал, все эти мысли тут же отошли на задний план.
Выражение морды единорожки сменилось с хитрого и довольного на недоумевающее. Примерно такая морда бывает у того, кто что-то всегда делал без осечек, а сейчас вдруг – раз! – и прокол. Не вышло. Правда, что она сейчас хотела сделать, я даже не представлял. Но на нее больше не смотрел. Даже не оборачивался.
Не меня одного странное наваждение обошло стороной. Рядом сидел Ахатин, все возившийся со своими записями. Он, похоже, на Руби даже не оглядывался, а потому теперь не пялился на нее, как все остальные. Что-то странное было в этой пони…
Улегшись на парте, я закрыл глаза и снова задумался о своем. А через некоторое время сам не заметил, как уснул. Да, в последнее время я стал плохо спать. Ровно с тех пор, как мне начала сниться мама. Вернулись к началу… Все это с каждым разом все больше подстрекало на ее поиски. Сейчас, как ни странно, я спал без сновидений. Просто закрыл глаза и открыл их, когда уже после урока меня растолкал Ахатин. Да, поспать в школе нормально тоже не получится…
Несколько раз мне навстречу, ярким красным цветом шерсти выделяясь среди остальных, попадалась та самая единорожка. Спонтанно так, навязчиво. Ей определенно что-то было нужно от меня. Хотелось подойти и узнать, что именно, чтобы отвязалась наконец, но… подозрительно это все было. Поэтому я сторонился.
Руби быстро набрала популярность в школе. Избегать ее стало сложнее. Всякий раз, когда она пыталась наладить со мной контакт, я просто поворачивался и уходил. Пару раз она подкрадывалась ко мне сзади и заводила разговор, но ему не суждено было ни продолжиться, ни, тем более, нормально закончиться. Такая моя реакция ее в конце концов взбесила настолько, что она, что называется, “зажала” меня после учебы.
— Может хватит бегать? – нахмуренно отрезала она, заталкивая меня за угол школы.
— Чего тебе от меня надо? – отстраняясь от нее и тем самым прижимаясь крупом к стене, огрызнулся я.
— Не кричи на меня. Я уже неделю пытаюсь с тобой поговорить, — тут же добавила она, разводя копытами. – Эр Джей, просто поговорить.
Она даже имя мое знает, отлично… Хотя, узнать его ничего не стоит, она же учится в одном со мной классе…
— Ладно. О чем поговорить?
В ответ я снова получил тот самый взгляд, испытав его на себе. Словно кто-то влез в голову, навязывая эти ложные чувства. Казалось, еще немного – и я никогда не смог оторвать от ее прелестной мордочки глаз… но в какой-то момент я спохватился и с усилием закрыл глаза.
— Вижу я твои разговорчики. Что ты творишь?! – помотав головой, завопил я.
— Как ты это сделал? – удивленно спросила она.
— Что сделал?
— Ты сейчас отверг мои чары…
— Какие еще чары? – замер я от неожиданности.
— Ну, любовные… Меня им сестра научила. Стоит мне посмотреть на кого-то и применить их, как это понь тут же влюбляется в меня, — пояснила Руби, оглядываясь по сторонам. – Ты не поддался чарам, мне стало интересно, как такое вообще возможно… Ну, заклинанию могут противостоять только единороги, но ты ведь пегас, — обходя меня вокруг, она рассматривала меня с головы до копыт, глядя сверху вниз. Ростом она была выше меня, прежде всего из-за своих изящных длинных копыт, поэтому, может, еще и старше на пару лет.
— Я не знаю, как это делаю, хоть убей, — пожал я плечами.
— А ты прямо феномен, — хмыкнула Руби, оглядывая меня целиком. – Весь из себя такой необычный…
— Лестью меня тоже не пробъешь, — перебил я ее.
— Ну почему лесть-то? Я самую что ни на есть правду говорю. Часто ли увидишь жеребца с такой белоснежной шерстью? – она дотронулась копытом до моего крыла, намереваясь, видимо, погладить, но я тут же дернулся и отпрянул от нее. – Чего боишься-то? Я же не кусаюсь!
— А черт тебя знает. Ты это… Узнала от меня, что хотела? Мне идти пора, — нервно дыша, я неуверенно шагнул в сторону.
— Ну зачем ты так? Я ведь подружиться хочу, — поджала губы единорожка.
— У тебя нет друзей? Почему именно со мной?
— Все они какие-то… обычные. Как стадо. Все одинаковые, однообразные настолько, что уже успели надоесть и наскучить…
— Хах, как будто я чем-то отличаюсь, — невесело усмехнулся я.
— По тебе сразу видно, что ты не такой, как все. В то время, как все в толпе тусуются, ты в стороне. Конечно, твой дружок Ахатин тоже такой же, но он настолько необщительный и молчаливый, что я не удивлена, что на него мои чары тоже не подействовали.
— Вы знакомы? – спросил я, заметив, что мы с единорожкой уже идем по улице в сторону моего дома. Неужели в том же районе живет?
— Мне понравились его песни о любви. Он мне их как-то даже спел…
— Не похоже на него. Он даже мне их порой не демонстрирует.
— Ну ты же жеребец! – рассмеялась Руби.
— Ну и что? – после чего я понял причину смеха единорожки и добавил с прищуром. – А-а… да, я понял.
— Да ладно тебе, не дуйся, я же шучу, — ткнула она меня в бок. – А что это мы все о нем, да о нем? Расскажи о себе!
Этот запрос ввел меня в ступор. Я всегда забиваюсь в себе, когда меня просят рассказать о себе. Даже не совсем потому, что мне нечего рассказать о себе – просто потому что мне в такие моменты неизвестно, с чего начинать автобиографию и самоописание. Я больше привык, что меня всего познают в ходе общения…
— Ладно, я вижу, ты не любишь такие вопросы, — хихикнула единорожка, но тут же сделала серьезную мордочку, словно вспомнив что-то. – Я слышала у тебя родителей нет… Это правда?
— На такие темы ни один идиот шутить не будет, — резко отрезал я, не желая начинать этот разговор.
— И как оно – жить с опекунами?
— Поставь вместо своих родителей пони, которым практически плевать на тебя, и ты поймешь, — слегка зажмурившись, пробубнил я.
Единорожка насупилась и отвела взгляд, опустив его на землю, видимо представляя это. Мне казалось, что пусть лучше сама поймет, что это за жизнь, чем я буду ей рассказывать, снова испытывая неприятные ощущения. Да и к тому же, мне всегда было интересно, как у пони из благополучной семьи сложится это в голове.
— Ужасно… — прошептала Руби меньше, чем через минуту.
— Представила?
— Тяжело думать, что я потеряю тех, кто любит меня и кого люблю я…
— А я испытываю это каждый день. Каждое утро, когда просыпаюсь, каждый вечер, когда лежу в кровати и не могу уснуть, каждую ночь, когда мне снятся кошмары…
Сам того не заметив, я обронил слезу. Маленькая капля вытекла из глаза, проскользнула по щеке и сорвалась с подбородка. В последний раз такое было лишь пару лет назад, когда я ночевал не дома, а на крыше соседней многоэтажки из-за того, что в глаза не мог видеть своих опекунов. В тот день я был доведен до отчаяния…
— Прости, что начала этот разговор… — виновато прошептала Руби, с сочувствием глядя на меня.
— Ничего. Сейчас мне намного лучше, когда есть с кем поделиться, — я выдавил на морде слабую улыбку.
— А как же Ахатин?
— Не знаю… Делиться этим с ним… Как-то…
— Он очень душевный. Можешь смело ему рассказывать, он тебя поймет… Эй, ты чего?
Пока Руби что-то говорила, я резко остановился и замер. Взгляд мой был устремлен в толпу пони, что стояли через дорогу. Сердце замерло вместе со мной. По спине пробежал холодок.
— Эр Джей? – единорожка непонимающе заглянула мне в морду, пытаясь уловить по взгляду причину моей остановки.
Я уже не слушал ее и не слышал. В следующую секунду я уже вовсю скакал на другую сторону улицы, туда, где в толпе шла та самая пегаска, которая мне снилась. Расталкивая всех вокруг и получая в ответ недовольные возгласы, я пробирался сквозь поток прохожих, все ближе и ближе подбираясь к ней. Некогда онемевшее, теперь сердце бешено колотилось, как заведенное, все тело тряслось…
Неужели и правда она?..
Мое копыто легло ей на плечо. Та вяло и устало дернулась и обернулась. Ее непонимающее выражение мордочки никак не поменялось даже при виде меня. Похоже, все-таки нет…
— Мы знакомы? – остановившись, пегаска посмотрела на меня, приподняв бровь. Этот вопрос окончательно разбил все надежды. Да и не похожа она на ту пони…
— Простите, кажется, я обознался… — огорченно пробубнил я, опуская взгляд.
Пегаска, пожав плечами, ушла восвояси. Я остался на том же месте, опустив круп на тротуар. Настроение было подавленное. Слишком депрессивное для четырнадцатилетнего пони.
Копыто с силой ударило каменную дорогу. В следующий миг, будто по сценарию какого-то фильма, полил дождь. Все вокруг заспешили спрятаться под навесы, в здания, не замечания сидящего, склонив голову так, что грива закрывала морду, пегаса. Никто не видел, как по его щекам текли слезы, никто не слышал, как от досады он скрипел зубами и прерывисто всхлипывал. Да и никому оно и не надо было…
— Эр джей! – догнала меня Руби и заглянула под гриву. – Ты… Что случилось?
Я даже не пытался сдерживаться перед ней. Смысла не было.
— Мне никогда их не найти… — сквозь зубы прошептал я.
Руби оглянулась на ту пегаску, которую я перепутал с мамой и все поняла. Это было понятно по ее помрачневшему виду.
Да, теперь я был уверен в том, что мне снилась именно мама…
— Эр Джей… — вздохнув, единорожка взяла меня за копыто. – Пошли, не надо стоять под дождем…
Я и без того уже вымок. Вымокла и сумка с книгами. Но я все равно поддался ей и, вытерев слезы с глаз и всхлипнув, поплелся за ней.
— У меня дома никого, если хочешь, можешь зайти… — будто бы невзначай, боясь сказать лишнего, пробормотала она, ведя по улице.
— Пошли… — после небольшой паузы ответил я без всяких эмоций в голосе.
На душе было пусто. Как и в голове. Наверняка, я был не в состоянии даже до дома дойти…