Fallout: Equestria. Параллельность
Глава 4 «Высшее общество»
Башня Тенпони. Навевает воспоминания о Тенпенни-Тауэр и высшем обществе. Сейчас я зайду туда и услышу о каких-то гулях, пытавшихся войти в элитный небоскрёб. Именно пытавшихся, потому что, по словам Пон3 из радио, их уже убили какие-то наёмники, именовавшиеся Когтями Блэквинг. Посмотрим, как будут развиваться события при таком раскладе. Хотя, чего там, ну умерли, и? Что изменится-то? Неважно, какой бы ты ни сделал выбор, так или иначе одну из сторон конфликта в любом случае уничтожат.
В своё время в Башню Тенпенни я впустил «разумных» гулей, которые хотели поселиться в приличном месте, и совершил роковую ошибку. Гули со временем вырезали всё остальное население небоскрёба, и я узнал об этом где-то через месяц после того, как решил их проблему.
Когда я проходил неподалёку от Башни Тенпенни (в то время я уже потерял Брис и Псину, поэтому путешествовал в одиночку), то решил зайти и проверить, как там люди и гули уживаются в одной бетонной клетке. Побыв немного времени внутри, я заметил, что количество гладкокожих жителей поубавилось, а если точнее, то они совсем исчезли. Я решил обо всём расспросить Роя Филлипса, чтобы узнать, куда испарились гладкокожие. Он сказал, что «выселил» их, потому что те не мирились с новым руководством. На тот момент я и понятия не имел, что под словом «выселил» он имел в виду жестокое и беспощадное убийство ни в чём невинных постояльцев, которые по доброте душевной впустили этих... тварей. Это я узнал, когда захотел выяснить все подробности этого выселения. Узнать, куда же переселились эти люди.
Я расспрашивал у других, куда и каким образом Рой «выселил» людей, и все мне отвечали, что их выселили, однако один из гулей мне сказал, вернее даже предупредил, чтобы я не заходил в подвал. Тем не менее, я, зная, что фраза «не смотри в подвал» ничего хорошего не предвещает, туда всё-таки заглянул и ужаснулся от увиденного — там лежала целая гора трупов гладкокожих постояльцев Тенпенни-Тауэр. Судя по запаху, трупы уже подгнивали, значит они мертвы уже около недели. Меня тогда стошнило, и я увидел свой обед вновь.
В Пустошах я много чего повидал, но столько трупов недавно убитых и знакомых мне людей никогда не встречал. Могли хотя бы сжечь трупы, но нет, оставили на корм диким гулям. К слову, там как раз было несколько из них. Они меня заметили, когда я пытался сдержать порывы рвоты и, еле оправившись от шока, я сумел одолеть их и убить, когда они меня атаковали. Как только я отдышался после схватки и пришёл в себя от увиденного ужаса, то ощутил, что моё тело начало переполняться гневом. «Вот так гули благодарят за то, что их поселили в хорошем и чистом небоскрёбе?!» — подумал я тогда.
Сначала я предположил, что изнеженные гладкокожие не смогли сосуществовать с гулями, но отбросил эту теорию, поскольку среди жителей очень мало было тех, кто был против соседства с гулями, особенно Смельчак Херберт Дэшвуд. Однако он, как и многие другие, кто лояльно относились к гулям, были уже гниющими трупами, вернее тем, что от трупов осталось. Эх… А я хотел сказать Смельчаку, что произошло с его другом Аргайлом. Всё забывал сказать ему, и вот, опоздал.
Единственная теория убийства не-гулей заключалась в том, что гули не смогли платить за проживание в этой башне. И правда, откуда же у гулей с Пустошей будет достаточно количество крышек, чтобы жить в этом дорогом небоскрёбе? Они наверняка думали, что ещё и на халяву будут там жить. Поэтому они и решили истребить всех гладкокожих в башне.
Моя кровь вскипела до такой степени, что я готов был убить всех гулей в этой треклятой башне. С трудом, я, овладев контролем над своей яростью, стараясь не расстрелять первого попавшегося мне гуля, отправился на серьёзный разговор с Роем Филлипсом. Я рассказал ему, что повидал в подвале, а затем задал ему несколько серьёзных вопросов, но самый главный — зачем он это сделал. Он ответил только, что это не моё собачье дело и лучше мне убираться отсюда подальше к чёртовой матери, пока я не присоединился к мертвецам в подвале. Я уже не мог сдерживаться.
Ухватившись за его шею (тогда я был готов удушить его своими руками, но для него это была бы слишком лёгкая смерть), изрядно избив его лицо, от чего оно стало окровавленным, я вытащил его на балкон, схватился за его броню в районе груди и перекинул через перила, но не отпуская. Он уже был настолько избит, что был не в состоянии сопротивляться. Я посмотрел в его глаза, которые уже не излучали ничего, кроме боли и страха за свою ничтожную жизнь. Затем я разжал хватку своих рук и Рой начал камнем падать вниз. От криков, и звука удара тела об бетонную поверхность, сбежались жители-гули, чтобы посмотреть, что произошло. Выглядело это как несчастный случай. Пока внизу была паническая неразбериха и суета среди жителей, я незамеченным успел убежать из небоскрёба, как можно дальше, чтобы никогда сюда не возвращаться.
Остальных гулей я решил не трогать, скорее всего, главным виновником резни был именно Рой, он единственный, кто презирал всех гладкокожих, несмотря на то, что те их впустили. Хотя желание убить всех гулей в Башне Тенпенни было невыносимо сильным, больше я не возвращался туда.
Тогда это было самой большой и последней каплей. С тех пор я перестал подавать руку помощи всем подряд и стал очень внимательно присматриваться к тем, кому её даю. До чего же я был наивным, думая что в Пустоши доброта оплачивается добротой. Порой происходит то, что мы хотим как лучше, а получается как всегда, то есть — ни рыба ни мясо. Пустошь показала мне наглядный урок, что результат каждого поступка выглядит как двусторонняя монета и противоположная сторона рано или поздно покажет себя. Чем меньше мы её видим, тем позже она себя проявит, а ещё страшней, что за ней невозможно уследить. Как, например, та невинная посылка, которую я доставлял, идя через Разлом...
Что же до этого мира. Боже, как трудно выговаривать «другой мир», словно я сам не верю тому, что говорю. Я не знаю, был ли этот шериф Роттингтейл жестоким и двуличным, как Рой Филлпис, но не мне их судить. Что сделано, то сделано. Тем более, «Не судите, да не судимы будете» — так говорилось в Священном Писании Дэниэла. Забавно, что моё имя совпало с именем этого религиозного верующего. Во времена моего посещения Зайона я немного заинтересовался его религией, и он дал мне копию Писания. Я не был верующим, как этот Дэниэл, но понимал, каким спасением эта книга является для отчаявшихся.
Внешне Башня Тенпони выглядела как две капли воды похожей с Тенпенни-Тауэр — бежевые стены, трещины и дыры стен заделаны проржавевшими металлическими листами, тёплый жёлтый свет, исходящий из окон, а также величие сооружения, посреди этих грязных руин.
Ох, вновь эти не светлые воспоминания о подобном месте с высшим обществом. Под потускневшей аркой висел логотип «Министерство Тайных Наук. Мэйнхэттенский Центр». Ещё одно министерство? Сколько же их и что они из себя представляют? По крайней мере я уже знаю Министерство Мира, Министерство Тайных Наук и Министерство Морали. О последнем я узнал из слов Наблюдателя и билборда по пути сюда. На билборде была изображена розовая пони и она смотрела на тебя так, будто ты сделал что-то плохое, словно с презрением, плюс под её изображением была надпись «Пинки Пай следит за тобой». Полная копия изображения Дяди Сэма, который также бдительно следит за тобой. Какие ещё «знакомые» сюрпризы преподнесёт мне этот мир?
Надеюсь, что на многие вопросы мне ответит диджей Пон3. Когда на пути сюда мы зашли в старое помещение, чтобы отдохнуть и перекусить, там я обнаружил плакат, который гласил: «Лучше быть мёртвым, чем полосатым. Вступай к Стальным Рейнджерам». На плакате был изображён пони в тяжёлой металлической броне, который стоял над трупами полосатых пони... помнится, этот вид назывался зебрами. Пони в тяжёлой броне сильно напоминал члена Братства Стали. Пони был облачён в силовую броню, которая схожа с человеческой моделью этой брони — T-45d. Это указывает на то, что здесь есть своё Братство Стали. Теперь я понял, о ком шла речь на плакате в клинике Новой Эпплузы.
Я уже предвкушаю, что если мне придётся искать путь домой, то есть искать сложные высокотехнологические устройства или приборы, которые вернут меня в мой мир, то мне в любом случае придётся иметь дело с этими помешанными на технологиях.
Мне не менее интересно, из-за каких причин и разногласий пони начали войну против зебр. Я уверен, что одной из причин были проблемы с ресурсами. Подобные вопросы могут вызвать большие подозрения у диджея. Я не знаю, стоит ли ему рассказывать о своем истинном происхождении, ибо если каждый будет знать, что я из мира, который чертовски похож на этот, то это повлечёт очень-очень много внимания к моей персоне не только из числа любопытствующих, но также и со стороны не-таких-хороших-личностей Пустоши, которым понадоблюсь, возможно, в их самых сумасбродных целях, например, как объект исследования.
Не-е-е-ет, на стол для экспериментов я вновь не лягу, ни за какие коврижки. Даже за возможность вернуться в свой мир.
Или же я просто прикинусь дурачком, мол, потерял память и всё такое. В общем, поживём — увидим, буду говорить по обстоятельствам.
У входа в башню я увидел пони-охранников, забаррикадировавшихся за массивными стальными стенами и наблюдавших за мной и Расти через узкие щели. На этих стенах была грязь, пыль, мусор, скелеты давно умерших пони, только они лежали как можно дальше от ворот.
Я подошёл к воротам, на которых было написано красными буквами «ЗОМБИ ВХОД ВОСПРЕЩЁН!», после чего ко мне обратился через интерком один из этих охранников:
— Кто такой и чего нужно?
— Почтальон, принёсший посылку, — ответил я.
— Почтальон? — удивился охранник за бронированным стеклом, окинув меня взглядом, остановившись на моём вооружении. — Скорее ты наёмник, чем простой разносчик почты. В любом случае, как к себе домой в Башню Тенпони не заходят, — произнёс тот. Кто бы сомневался. — Плата за вход — четыреста крышек, или, покажи документы, указывающие на то, что являешься жителем Башни Тенпони.
— У меня есть дело к диджею Пон3, — ответил я, тот почему-то закатил глаза. Как видно, здесь уже не раз пробовали попасть в это место подобным образом. Четыреста крышек за вход я платить не собираюсь — это чистой воды грабёж! Я же знаю, что в подобных местах только бутылка одного виски стоит столько, сколько получают курьеры за одну доставку от одного конца света к другому. К счастью, эти охранники — не секьюритроны, которых хрен как-нибудь убедишь, если ты не программист.
— Тут и без тебя слишком много пони, которые совершают паломничество к диджею. — Всё-таки, я оказался прав.
— В отличие от дел прошлых посетителей моё — неотложное и чрезвычайно важное. — Я услышал, как от моих слов охранник так тяжело и шумно вздохнул, что мог бы кошку испугать.
— Неужели? И насколько же? — со скептицизмом посмотрел на меня охранник.
— Ты в любом случае это не узнаешь, в частности, как и я.
— В смысле? — изумился охранник.
— Я должен доставить диджею особое устройство хранения данных, на котором записана весьма важная информация. Какая именно, меня не уведомляли. Да и для считывания данных с этого носителя нужно специальное железо. Такая есть только у моего нанимателя и, насколько можно предположить, у диджея Пон3. Это ради безопасности находящейся там информации, чтобы посторонние личности, вроде тебя или же меня, ничего из этого устройства не извлекли, ради лишь личной выгоды, — проговорил я на полном серьёзе и в доказательство достал платиновую фишку, левитируя ею перед собой.
— Это покерная фишка, — прокомментировал охранник.
— Правда? Изумительно, что так решил. Вот так и нужно было, чтобы ты подумал, но на самом деле это особый носитель данных. Как я ранее говорил, если у меня её украдут или со мной что-нибудь случится и на моём трупе её найдёт первый встречный, то никто и не догадается, что это. Даже если обнаруживший фишку и догадается, то он не сможет извлечь из неё информацию. — Охранник задумался, однако через пару секунд ответил: — Ладно. Сто крышек и проходи.
— Ну, ладно, — сказал я, кладя фишку в карман своей брони, а затем начал медленно разворачиваться в противоположное направление. Пора попробовать ещё выбить себе скидки. — Так уж и быть. Скажу, что по твоей вине я не смог доставить важную посылку, которая могла бы повлиять на многие жизни, включая твою...
— Подожди! — поспешно проговорил охранник, когда я развернулся и делал вид, что собирался уходить. Я остановился и повернулся, и с выжиданием посмотрел на него. — Да чтоб Дискорд тебя побрал! Можешь пройти, только не трепись об этом каждому встречному.
— Безусловно, — сказал я, мысленно улыбнувшись.
— И ещё, — продолжил охранник, — тебе придётся разоружиться перед прохождением через контрольно-пропускной пункт.
— Раз плюнуть, — ответил я, войдя через небольшие ворота, отворившиеся передо мной, и оказавшись на КПП. Из кабинки выбежала единорожка и использовала свою магию на мне. Я поглядел на своё тело и увидел, что на мне каждый патрон, пуля, обойма просвечивались сквозь мои сумки, карманы и броню. Ещё на всякий случай проверила своим заклинанием Расти. Ничего у него не обнаружив, она забрала мои патроны, что несколько удивило меня.
— А оружие у вас не в почёте? — невзначай спросил я, поглядывая на уносящий ящик с моими боеприпасами.
— Ты не сможешь воспользоваться своим оружием без патронов. Поэтому мы их и забираем, а даже если у тебя есть меч или кастет, — она вновь засверкала своим рогом и подсветила указанное оружие. — С этим ты не сможешь выстоять против охранников с пулемётами, — пояснила кобылка. Я мысленно хмыкнул. Какие они легкомысленные, раз так считают. Вдруг я сойду с ума, и, пока из меня не сделают швейцарский сыр, успею разнести бошки нескольким жителям башни?
— Ничего не имею против, — я пожал плечами.
— Патроны получишь на выходе, — сказала она, перед тем как скрыться из виду.
Раздался громкий лязг внутреннего механизма украшенных двойных бронированных дверей. Они распахнулись внутрь, представив моему взору отделанное бежевым мрамором и освещаемое канделябрами фойе Башни Тенпони. Внутри играла приятная и довольно знакомая музыка, как в том же небоскрёбе Тенпенни. Всё было выдержано в жёлто-бежевых тонах, приятных для глаза, включая и освещение. Так знакомо. Я ощутил внезапный укол ностальгии и… отвращения.
— Ловко ты его, — прошептал жеребёнок, после того, как мы вошли в фойе и я рассматривал его.
— На самом деле это было частично правдой, — проговорил я, повернувшись к своему пассажиру на спине с ухмылкой на своём лице. — Фишка действительно является носителем данных, включая её особенные места для применения. Когда-то я занимался доставкой этой посылки, правда об этом пронюхали и меня схватили, прострелив мне голову, а затем оставили кормить червей в могиле. — Расти с непередаваемым удивлением и страхом на меня посмотрел.
— Не волнуйся, как видишь, я живой и целёхонький.
В фойе Башни Тенпони на нас косо посмотрели некоторые местные постояльцы, в которых сквозило отвращение. Мы же бродяги с пустошей, грязные, плохо пахнущие... Я испытываю к ним подобные чувства. Эти выпендрёжники сами внимания не стоят, только и думают, что они выше тех пони за пределами башни. Иногда так и хочется пару раз проехаться по их мордам за такое отношение к другим. Потому что, как говорил мне один работорговец из Питта, все мы — мясо, только разного сорта. Так что, меня не колышет их мнение.
Первым делом мы захотели перекусить, желательно нормальной еды после недели путешествия и рациона состоявшего в основном из довоенной еды. В ресторан нам зайти не дали — мы были ужасно грязными. В особенности, из-за меня. С голодным желудком нам пришлось идти снимать комнату, чтобы помыться и привести себя в порядок, да и поспать на нормальной кровати полезно было бы.
— Комнаты на одни сутки оплачивается в размере сто пятидесяти крышек за одного, — сказала мне администратор номеров.
— Сто пятьдесят крышек? Почему так дорого... — пробормотал я, опустив голову. Чего, собственно, и стоило ожидать.
— Извините, сэр, но таковы цены, — извиняющимся тоном проговорила тёплого жёлтого цвета пони. О, неужели я встретил в этом месте того, у кого действительно есть капля сострадания.
— Может сделаешь отцу-одиночке одолжение? — проговорил я, подняв голову и усталым взглядом посмотрел на кобылку, а затем украдкой взглянул на Расти и подмигнул ему. Лёгкое недоумение, появившееся на его лице в течении нескольких мгновений, испарилось, и он медленно, едва заметно понимающее кивнул, состроил нужную умоляющую физиономию. Я повернулся к кобылке. — Хотя бы на две ночи, после чего мы уйдём, и никто о нас не вспомнит. Мы больше месяца ходим по пустошам и физически устали. Нам нужен отдых. И... — проговорил я, притворно выдохнув от жары. — Мне и так тяжело после долгого странствия, причём без отдыха и теплоты прекрасной... компании, а теперь приходится находиться здесь и разговаривать с вами, в такой-то жаркой обстановке.
— У нас здесь нормальная температура... — слегка растерянно проговорила кобылка, но я ласково перебил её:
— Я бы так не сказал, — нежно улыбнулся я, а затем с обольщающим выражением лица смотрел на неё. — Прекрасная кобыла заставляет тяжело дышать любого жеребца. Неужели такая пони с солнечной улыбкой будет заставлять уставшего отца изнывать от жары и дальше? — мягко и ненавязчиво размышлял я вслух.
— Н-нет... Я... — затем пони мямлила что-то невнятное. Видимо, здесь редко появляется приезжие, учитывая такую плату за вход. В этой башне живут в основном только постояльцы в своих номерах. — Вот ключи, сэр, — поспешно ответила пони, достав ключи и положив их на стол, стараясь избегать моего взгляда. Как же пони мило выглядит, когда смущаются. Однако с осторожностью вполголоса добавила: — Только, пожалуйста, никому не говорите, что я дала бесплатно в ваше распоряжение комнату. Иначе мне попадёт...
— Большое вам спасибо, любезная, — ласково прошептал я. — Добрых пони, которые удовлетворяют жеребцов, я в беде не оставляю. Если спросят, скажете, что я вам угрожал, — я подмигнул. Пони заметно расслабилась, улыбнулась и опустила голову, делая вид, что сейчас ей крайне интересно разглядывать своё копыто. Видимо, она не привыкла получать от жеребцов такое внимание. Я молча, но при этом держа на устах лёгкую улыбку, подобрал ключи и пошёл в указанный номер «101». Вот так совпадение...
Я вообще не был уверен, что этот старый трюк сработает, учитывая, что особей женского пола в этом мире встречаю на порядок чаще. Что должно быть плюс к тому, что я той ориентации, однако у этого есть и обратная сторона. Есть весомая вероятность того, что большинство кобылок здесь или по другим кобылам, или же кобылам и жеребцам. Сначала я подумал, что жеребцы выполняют сложную и опасную работу, будто охрана караванов, поселений, мародёрство в пустошах и тому подобное, и поэтому их меньше замечаю. Однако даже среди этих профессий был большой процент кобыл. Они среди рейдеров часто встречались, охранников, торговцев. Для меня это немного странно, судя по всему, это норма, но, тем не менее, приятно. Чаще видеть милых и красивых созданий — радость для моих глаз. Однако, обратная сторона этого, которую я упоминал ранее, это то, что если мне попадётся лесбиянка, то своим обаянием я её хрен возьму.
Мой номер был не шибко большой, но и не маленький. На стенах были в более-менее нормальном состоянии обои и штукатурка, намного лучше, чем «Шлагбаума»... Чёрт, да это как небо и земля!
Апартаменты состояли из гостиной, спальни и уборной. В гостиной располагались два коричневых дивана и три кресла, обитые тем же материалом, что и диваны, деревянный столик из красного дерева с неисправным старым телевизором на нём, вазоны с настоящими растениями, старые картины, обеденный столик с чистыми блюдцами и тарелками, и много других предметов интерьера. Комнату освещала большая люстра, излучавшая жёлтый и тёплый свет. В спальне огромная двуспальная кровать, по бокам от неё среднего размера журнальные столики, несколько пустых деревянных шкафов с незамысловатыми узорами, пустой чёрного цвета сейф (я уже его проверил), на стенах было несколько светильников. В уборной находилась обычная, но хорошая и чистая ванна, туалет и небольшая раковина.
Уютно, чисто и просторно.
— Чудесно, — воскликнул я с лёгким восторгом после осмотра наших апартаментов.
— Ага, — с открытым ртом согласился Расти, стоя у порога. Видимо, в таких апартаментах ему ещё не доводилось жить. Стоит вспомнить, как он с восхищением осматривал фойе башни… Или быть может, он был просто поражён моим удивлением.
— Значит так, — начал я, сбрасывая свои вещи на диван, — сейчас ты сходишь в ванную, а после тебя — я. Поскольку мне нужно будет почистить свою броню и снаряжение от грязи, пыли и засохшей крови. Затем ляжем спать, завтра утром мы сходим в ресторан, поедим и уже после «заправки» займёмся поисками Лаки, — предложил я, — Надеюсь, ты самостоятельный пони и сможешь сам помыться? — спросил я.
— Конечно смогу, я ведь не маленький, — сказал жеребёнок и, гордо выпятив грудь, пошёл в ванную. Рассказы захватывающих историй из моего прошлого и тот весёлый уют, который я создавал во время осмотра мусора для этого жеребёнка, комментируя найденные вещи с юмором, сделали своё дело. Малец начал постепенно приходить в себя и забывать то ужасное время, проведённое у рейдеров.
— Это мы ещё посмотрим. Не утони там, — сказал я ему в след. Перед тем, как закрыть двери ванной, он показал мне язык и захлопнул за собой дверь.
Пока он там мылся, я снял свое снаряжение и начал готовить его к чистке.
За прошедшую неделю я стал понемногу привыкать к новому телу. Уже спокойно, без проблем ходил на четвереньках, правда боевые приёмы всё ещё давались с трудом. Я вновь полностью без брони с того момента, как попал в больницу Эпплузы. И я только сейчас заметил на своём крупе (интересно, с чего вдруг мне захотелось на него посмотреть?) странную татуировку с обеих сторон. Я видел такие татуировки у других пони, и у всех они были разными. Вот только зачем они? Я не знал, и думал, что их специально рисуют на своём крупе, но я-то себе эту татуировку не делал. Может, пока я был без сознании в Эпплузе меня таким образом пометили… Стоп, я же ещё тогда напился. Поэтому не стоит удивляться.
Моя татуировка изображала игральную карту с пиковым тузом, в середине которой прямо на пиковой масти изображены скрещенные гаечный ключ и отвёртка. Гаечный ключ, точно такой же, который я всегда ношу с собой и использую его в починке вещей. Отвёртка похожа на ту, с помощью которой я обычно взламываю замки. Между тем, во время недельного странствия я наловчился магией орудовать несколькими предметами, в частности заколкой и отвёрткой.
Что значат эти символы? Нужно срочно всё будет разузнать, а то буду как полный дурак. Спросят, возможно, самый банальный вопрос, и я не смогу на него ответить.
Закончив осмотр своего тела, я сел читать «Копытоводство по выживанию в Пустоши». Главы о выживании и как лечить себя я листал быстро, лишь изредка пробегая глазами по тексту. Поскольку это я и так уже знаю, лишь останавливался на том моменте, когда в дело вступали «копыта» или магия.
Моё внимание привлекали разделы, где говорилось о флоре и фауне, явлений (к примеру, радиация) и опасных местах. Меня поразило описание такой вещи, как порча, которую нельзя определить или почувствовать, кроме как её воздействие и последствия на твоё тело. Она делает из тебя мутанта пострашнее, чем радиация. Эдакий своеобразный Вирус Рукотворной Эволюции в воздухе. Самое страшное, что от порчи нет лекарства, и никакие защитные костюмы не спасут тебя от пагубного воздействия. Она просочится сквозь самые малые щели... Надеюсь, мне не придётся иметь дело с этой порчей. Хотя, кто знает, учитывая мою страсть к опасным местам.
Кантерлот, окутанный розовым облаком… как же это знакомо. Влияние розового облака Кантерлота совпадает с влиянием красного облака Сьерра-Мадре. Кантерлот когда-то был столицей довоенной Эквестрии. В этом городе жили принцессы — Селестия и Луна собственной персоной, о которых я тоже узнал, рассматривая мусор в некоторых домах и сооружениях, и из слов окружающих пони. Я так понял, они считались что-то вроде живых божеств. В копытоводстве говорится, что их считали богинями из-за их долголетия. Какие же они богини, если не смогли остановить апокалипсис? И где они сейчас? Скорее всего, их пыльные кости лежат где-то в Пустошах.
Также в этом городе жила вся элита довоенной страны: богачи, магнаты, директора фирм и фабрик, а также главы Министерств. Богатый город, где лежат нетронутые сокровища и безделушки, которые так и просятся в копыта… Нет, второй раз на те же грабли я не наступлю до тех пор, пока не возникнет острая необходимость добыть оттуда что-то очень важное. Я однажды побывал в подобном месте, и мне не придётся страдать вновь, дыша этим «металлическим» воздухом, больше всего напоминающим медь.
Упоминание о Кантерлоте навевает воспоминания, когда я попал в ловушку бывшего Старейшины и безумца Элайджи, испытывавший ненависть к НКР. Я бесчисленное количество раз был на волосок от смерти в этом месте... Повезло, что ушёл на своих двух, прихватив несколько золотых слитков, которые были чертовски тяжёлыми, однако я не мог не прихватить что-нибудь на память из этого легендарного места. Да и было жалко всё оставлять Элайдже, которого запер в хранилище, обрекая его этим на одиночество. Такая старая сволочь не заслуживала быстрой смерти. Мне понравилось выражение его физиономии, когда я обвёл его вокруг пальца, использовав СтелсБой и обошёл его, когда он отключил силовое поле, чтобы войти в хранилище. Он гневно выкрикнул моё имя, а я ему отослал воздушный поцелуй на прощание, подмигнул и медленно, но уверенно, зашагал к лифту, который уже никогда не спустится в хранилище. После Сьерра-Мадре все последующие опасности уже не казались такими ужасающими.
В книге были и прочие незначительные места пустоши вроде Вечнодикого леса. Я на мгновение представил, что эта местность чем-то схожа с болотами Поинт-Лукаут. Из книги мне известно, что в этой пустоши обитает разного рода, как знакомая, так и новая дичь. Радтараканы — что вполне типично и ожидаемо. Параспрайты — чем-то на дутней похожи и частично на спрайт-ботов. Радигаторы — мутировавшие аллигаторы. Мантикоры — существа с телом льва и хвостом скорпиона... твою ж... Кровокрылы — проще говоря, животные-вампиры. Гидры — вы чё, блять, издеваетесь? Это же отращивающие головы создания, если их им отрубить. Самое примечательное, вишенка на торте, — Адские Гончие. Эти твари в несколько раз больше пони, имеют огромные длинные и острые когти, выскакивают из-под земли, чтобы неожиданно атаковать и убить свою жертву. Смесь туннельщика и Когтя Смерти. Очень опасные твари, если учесть, что некоторые из них используют оружие, в частности энергомагическое… Тротил мне в жопу! Хорошо хоть летать не могут. Тут мне вспомнился один кошмар: я увидел смесь касадора и Когтя Смерти. Мало того, что эта тварь может летать и от неё не убежать, так ещё её невозможно убить. Это был очень, очень и очень плохой сон.
Ещё в руководстве упоминалось о драконах — чудищах размером с четырёхэтажное здание (если не больше), а также способных дышать огнём. Радует то, что драконов не так много и на пустошах они очень редко встречаются — спустя десять-двадцать Новых Годов на дворе. Но... Моя удача — безжалостная сука, и я безусловно встречу по крайней мере одного такого дракона, ибо только у меня уникальная способность вляпываться в такие неординарные ситуации, в которые ни один нормальный человек попасть не может. Самый курьёз заключается в том, каким же образом мне удавалось выходить из подобных задниц живым? Удача пока улыбается мне до того момента пока она не начнёт надо мной насмехаться… Может, уже пришёл её черёд смеяться надо мной, забросив меня в этот мир и заставить меня страдать, ибо убить меня будет уже слишком просто.
Расти вышел из уборной. Судя по выражению его лица, он хорошо отдохнул и расслабился. Горячая ванна способствует отдыху и релаксации, особенно после долгих скитаний в грязной пустоши.
— Лучше? — спросил я.
— Лучше... — протянул Расти.
— А теперь пора и мне расслабиться и получить немного удовольствия, — сказал я, схватив своё снаряжение и броню, после чего пулей заскочил в уборную. Могу поклясться, что Расти ощутил только ветер на своей шёрстке, когда пробегал мимо него.
Сначала отчистил своё снаряжение и броню, а затем начал заниматься собой.
В ванной просидел около часа, исключая то время, которое потратил на очистку своего снаряжения от грязи и пыли. Так хорошо попариться в тёплой воде, расслабиться и выкинуть мысли о грязной и опасной пустоши, облегчённо выдохнуть, после чего дышать с неописуемой лёгкостью и спокойствием. Сейчас наполовину лежу в тёплой воде и смотрю в потолок. Чёрт, это такое блаженство... Закрыл глаза, начал вспоминать, как я весело с Брис проводил время в ванной или душе, когда выпадала возможность... Мне запомнилась фраза одного моего друга в Столичной Пустоши, правда, не помню, кто это сказал, но это и не важно. Важно то, что он увидел, как я вместе с Брис выходил из ванной комнаты и он прокомментировал это так: «Моетесь вдвоём? И правильно делаете, что экономите воду».
Эх. Так тоскливо, когда любимой нет рядом уже пять лет.
После водных процедур я вылез из ванной, как следует вытерся полотенцем, затем подошёл к зеркалу и начал вглядываться в своё отражение. Моя причёска хоть и намокла, но особо своей формы не потеряла. Однако нужно будет прикупить немного геля, чтобы моя грива не потеряла своих форм, оставаясь при этом мягкой. Хоть Буч и козёл, но стилист из него превосходный, а его советы по уходе за причёской всегда были полезны.
— Вот теперь я выгляжу солидно, и к кобылам уже не так стыдно подходить, — с довольным видом сказал я вслух.
Выйдя из ванной, я заметил, что Расти корчит гримасы перед небольшим зеркальцем, лежавшим там. На его лице была и радость, грусть, отчаянье, восхищение; некоторые выражения лица были очень смешными. При всём этом он говорил самые разные фразы, которые соответствовали той или иной театральной эмоции. Однако это у него действительно неплохо получалось.
Незаметно понаблюдав за ним несколько минут я заметил, что у него появилась та странная татуировка в том месте, что и у меня. До того, как я вошел в ванную, её у Расти точно не было. Он сам-то заметил её появление? Его татуировка изображала две маски: одна показывала радость, а вторая — грусть. Эти маски напоминали мне символ Белой Перчатки из Ультра-Люкса. В тех были картины с подобными масками, которые изображали те же две эмоции: радость и уныние. Неудивительно, что за основу символа театра взяты эти две эмоции, поскольку именно они являются основополагающими эмоций живых существ.
Отличие масок было в лишь в форме: в моем мире они имели форму человеческого лица, а те, которые изображены на крупе у Расти, имели очертания мордочки пони. Я уверен, что маски имеют отношение к театру и к тому, что этот малец вытворял, кривляясь.
— Ты что делаешь? — спокойно спросил я, решившись показаться. Он вздрогнул и развернулся, сначала глядя на меня с оттенком тревоги, а затем смущения, будто его застукали за чем-то неприличным.
— О, ты уже вышел… А я тут… — сказал он запинаясь и начав водить копытом по полу, — тренируюсь…
— Над чем именно? — с любопытством спросил я.
— За последние пару часов я увидел, как ты умел играть роль и быть актёром. Как ты развёл того охранника, или как ты повлиял на ту пони, и вот, мне вдруг вспомнилось, как моим родителям нравилось, когда я их смешил и рассказывал им забавные выдуманные истории, подкрепляя это выражением своего лица, прибавляя этим больше зрелищности.
— Уметь влиять на других очень полезное свойство и для этого нужно иметь хорошее обаяние и харизму. Должен сказать, что у тебя к этому талант, — искренно улыбнулся я. — Тебе бы в театре выступать. Особенно комиком, ведь у тебя такой забавный, но вместе с этим очень заразный смех, что ты даже самого грустного заставишь удавится от смеха.
— У тебя-то обаяние точно есть, если даже в пьяном состоянии смог удовлетворить кобылу…
— Эй! — возмутился я, малость смутившись от того, что слышу подобное от этого мелкого! — Следи за языком.
Расти звонко рассмеялся. У него настолько заразный смех, что я сам не удержался и рассмеялся вместе с ним.
— Ты бы видел своё лицо, — смеялся он. — То чувство, когда тебя считают глупеньким и слабеньким, а потом как зажжёшь, что придётся отмачивать…
— Ладно, признаю, что я не ожидал от тебя такого выпада, — слегка улыбнулся я, признав поражение.
— Именно. То что я на вид маленький, не говорит о том, что я ничего не знаю.
— Окей-окей. Ты подловил меня. Скажи, а когда у тебя появилась эта метка? — спросил я, указав копытом на круп мальца.
— Меня не проведёшь таким дешёвым фокусом, — ухмыльнувшись, проговорил малец.
— Да я не о том, когда у тебя появился рисунок на крупе?
— Рисунок? — удивлённо повторил Расти, а затем взглянул назад. Он так и застыл, глядя назад. После нескольких секунд он взглянул на меня. Его большие глаза свидетельствовали о том, будто он познал Вселенную и сущность Бытия. После чего завизжал во всё горло: — У меня кьютимарка! У меня появилась кьютимарка! — он начал кричать, скакать и прыгать от радости по всей комнате. Столько радости от рисунка на заднице… Стоп. Как он её назвал? «Кью-ти-ма-р-ка»? Язык вывихнуть можно. И... она сама появилась? Как вообще это понимать? А оказывается никак — магия.
Отпрыгав и откричав достаточное время, чтобы больше нарадоваться событию, которое лично меня вводило в недоумение, он подбежал ко мне и заключил в крепкие объятия, говоря при этом, что у него есть кьютимарка.
— Я и не знал, что выступления — это и есть мой талант, — сказал мне Расти, подняв на меня взгляд со слезами радости.
— Я сказал тебе об этом несколько минут назад, — сказал я ему, улыбаясь. — Столько радости от того, что получил кьютимарку… — в то же время проговорил я, хмыкнув.
— А ты разве не обрадовался, когда узнал, какой у тебя талант? — спросил Расти у меня. — Общеизвестно, что все жеребята мечтают получить свою кьютимарку и узнать свое предназначение и талант.
Если судить со слов Расти, кьютимарку получают в раннем возрасте, и что это мечта всех ребятишек — получить свою. У Расти она появилась, когда он корчил рожицы перед зеркалом, и тот говорил мне, что ему и раньше нравилось выступать на публику. Выходит, что кьютимарка изображает твой талант или склонность к чему-то и появляется она в тот момент, когда ты делаешь это и тебе оно нравится. Я это подозревал, когда обнаружил её у Расти после того, как посетил ванную.
Следовательно, моя кьютимарка показывает мой талант к ремонту и азартным играм? Скрещенный гаечный ключ и отвертка в центре пикового туза могут означать именно это. Странно, но в детстве я не увлекался азартными играми. Может, у меня был талант к этому, только не знал об этом?
Во времена своей юности я искал, чем можно себя занять. От скуки разбирал и собирал разный хлам в Убежище ещё до того, как начал ходить в школу. Затем исследовал весь бункер, однако в большинство помещений, для мелких вроде меня, не было доступа. Поэтому я пошёл по иному, всеми известному, пути — вентиляции. Через неё можно было попасть фактически во все помещения бункера. Так я, пролезая по вентиляционным трубам, однажды обнаружил секретную секцию Убежища Сто Один, в которой было много запретных книг, старых довоенных фильмов и музыки. Почему они были под запретом, на тот момент я не знал. Ведь среди тех книг и фильмов не было материалов для взрослых… в большинстве случаев. В определённый момент времени я выяснил, что Смотритель искажал информацию о ядерной войне, а также то, что последовало после неё, в Пустошах, давая жителям Убежища ложные представления о более печальной жизни за пределами бункера, чем было на самом деле. Из-за этого пришлось убрать то, что побуждало бы жителей покинуть безопасные стены, к примеру, книги о приключениях.
С помощью этого «запрещенного» материала я узнал много чего интересного и полезного, например, увидел историю человечества под другим углом. Там мне посчастливилось посмотреть много классных довоенных фильмов разных жанров: комедии, фантастику, боевики, фэнтези (особенно я любил этот жанр, ведь там законы мироздания другие. непривычные для нашего мира), приключения и так далее; прочитать много произведений и романов, из которых узнал много нового и нужного; там же нашёл книги о боевом искусстве и самозащите, починке снаряжения, стрельбе из огнестрельного оружия, слесарном деле и мастерстве влияния на других, включая книги по психологии, и много чего другого.
Но об азартных играх там не было практически ничего. Хотя, стоп, там было пару книг, где описывались правила карточных игр, однако самих приспособлений, в смысле колодочных карт, там не было. Пиковый туз может означать мою удачу... или же смерть. Вспоминая литературные произведения, где одни считали пиковый туз, как символ смерти, другие — символом удачи, во мне может быть и то и другое, учитывая, что люди вокруг меня погибали, а мне удалось выжить. И то, что я несу смерть, и одновременно с этим нахожу что-нибудь необычное… Например, я попал в мир цветных и милых существ, которых постигла та же судьба, что и человечество. Кому ещё удача настолько поворачивалась лицом, давая возможность получить самые незабываемые ощущения и пережить захватывающие приключения? Такие, как эти — почувствуй себя другим существом, блять. Может быть, я слишком сильно глубоко смотрю на эти метки. Не стоит забивать голову ненужными вещами, но слишком много указывает как раз на это.
Подводя краткий итог, можно сказать, что мой талант заключается в починке вещей. Вполне возможно, что отвёртка может указывать ещё и на мою склонность к слесарному делу, в котором я уже полный профессионал… чёрт, да я даже копии ключей умею делать! И ещё мой талант заключается в моей удаче, которую можно использовать в азартных играх.
— Мне, — откликнулся я, — нравилось искать своё предназначение, но я не радовался этому так сильно, как ты, когда нашёл его.
— Тебе не нравится твоя кьютимарка? — спросил Расти и тут же посмотрел на мою.
— Нет, безусловно мне она нравится, стильная и... но… В общем, я считаю, что кьютимарка не должна указывать тебе, что делать. Она лишь помогает определить твоё главное предназначение, а какая она будет, зависит уже от тебя, — ответил я. — Оно, конечно, удобно, что рисунок на крупе помогает определить твою судьбу, но оно лишь определяет твои наклонности к чему-то, а не указывает тебе, что делать. Мы сами куём свое счастье.
— С тобой всё ясно. Ты не из тех, кто в восторге от своей кьютимарки, — спокойно пробормотал Расти, едва улыбнувшись, разомкнув объятия и ткнув меня копытом.
— Не. Я в том смысле… Вот к примеру, ты же видел, что я могу влиять на окружающих? Так вот, это не указано на моей кьютимарке, однако я в этом деле не хуже тех, у кого это указано на заднице. Скажу одно: кьютимарка лишь показывает то, в чём ты хорош. И это прекрасно. Но она не должна мешать тебе развивать другие таланты. Ты просто на подсознательном уровне считаешь, что должен развивать только этот талант. Если бы я так сам поступил, то в пустошах долго не прожил бы. На ремонте и азартных играх долго не проживёшь. Особенно на последнем.
— Ты хочешь сказать, что кьютимарка не показывает предел твоих возможностей?
— Именно. Даже если у тебя появилась кьютимарка, продолжай искать другие таланты, которые помогут тебе в будущем. Ведь, если ты будешь делать только то, что умеешь, то никогда не превзойдёшь себя. Всегда есть к чему стремиться.
— Может быть... Жаль, что мои родители этого не видели… как я получил кьютимарку, — опечалился Расти, опустив голову. — А я так хотел, чтобы они это увидели. Так хотелось, чтобы они мной гордились...
— Не вешай нос, — сказал я, улыбаясь и глядя на него, и положил своё копыто на его плечо. Он поднял на меня свой взор и безразлично на меня посмотрел. — Ты сам говорил, что им нравились твои выступления. Они и так знали, что твой талант — приносить радость окружающим, так что, это было лишь вопросом времени, когда это отразится на твоей кьютимарке. Где бы твои родители не были, они смотрят на тебя и гордятся тобой, и тем, что ты имеешь такой необыкновенный и прекрасный талант. Ты будешь светом для многих в таком тёмном месте, как Пустошь. Помогать другим забыть о тяготах и показывать им радость и смех, особенно такой звонкий и заразный, как у тебя. Будь я действительно твоим отцом, то радовался и ликовал бы от того, что мой сын будет таким великим и важным пони.
— Спасибо, Дэнни, за поддержку, — сказал Расти, едва не со слезами на глазах, и крепко обнял меня. Я в ответ заботливо обнял счастливого жеребёнка. Эх. Дети — цветы жизни. Чего только не сделаешь, ради блага молодого поколения, ведь будущее начинается именно с детей.
Этот маленький пони имеет интересный талант. Кто бы ожидал, что у обычного поселенца пустошей будет склонность к выступлениям. И тут ты осознаёшь, сколько талантов погибает в пустошах. Таланты погибают ровно, как и физически (из-за рейдеров), так и морально (становятся рейдерами). Сколько пользы могли бы принести эти люди, или же пони. Как не парадоксально, но мы не можем жить счастливо именно из-за нас самих же. Пустошь — результат нашей же деятельности. И вот я порой пытаюсь спасти как можно больше жизней, но как ни старайся, этого будет недостаточно. Ну, кто-то говорил, что попытки тоже в счёт идут.
Я медленно открыл глаза после долго и крепкого сна, осмотрелся. Расти лежал на другом конце кровати, обложив себя подушками, вместо одеяла. Неудивительно, ибо в номере их было немало.
Затем я сладко потянулся и устало промычал. Я глубоко вздохнул, а потом медленно и удовлетворённо выдохнул и... обратно плюхнулся на кровать.
Утро было неплохим, благодаря тому, что снаружи льёт, как из ведра. Слышно, как капли дождя стучат в окна. Чёрт, я дождь так редко вижу. В Мохаве его фактически ни разу не было. Так не хочется идти в пустошь в такую сырую погоду. Мне почему-то невольно захотелось спрятаться под одеялом и не вылезать из тёплого и уютного гнёздышка. Вот бы с кем-нибудь разделить это гнёздышко...
Сегодня у меня на повестке дня: найти новых родителей для Расти и посекретничать с диджеем. Хоть здесь и живут выпендрёжники, я уверен, что Лаки не из таких (ведь он водил знакомство с «отребьем» снаружи, то есть, с отцом) и он поможет Расти стать хорошим актёром, который сможет приносить радость и смех окружающим. Пусть эти снобы узнают, что такое настоящее веселье и безмятежный неподдельный смех.
Утром я почувствовал голод (и не только обычный), который с течением времени лишь только усилился. Что же, пора двигать в ресторан.
— Пора вставать... Ну ты и соня, — сказал я Расти. Через некоторое время показалась его заспанная мордочка. — Тебя даже гроза за окном не разбудила, — как только я это проговорил, за окном неплохо так прогремело.
— Ну дай ещё пять минуточек, — послышался раздражительный ответ. — За окном идёт дождь, а когда он идёт, то мне захочется залечь в тёплое место. А под подушками уютно, — на этих словах Расти ещё сильнее закопался под подушками.
Встав с кровати, я немного размялся. Чувствую себя превосходно, а если ещё и позавтракать, то вообще ништяк.
— Я пока оденусь, а ты смотри, не проспи, иначе буду сам завтракать в шикарном ресторане...
Расти так быстро вылез из-под завалов, что подушки разлетелись в стороны, как от небольшого взрыва, а он сам по стойке смирно встал передо мной. Я улыбнулся. Он ожил. Вспомнил слова одного человека из Вестсайда, мол, дети в этом плане бывают даже выносливей взрослых.
Я надел свой наряд, взял с собой увесистый мешочек с крышками, и свой меч, спрятав его под нарядом, и мы вышли из номера. Закрыл дверь и повернул ключ, положив его в сумку, и мы направились в ресторан. Тем более, это одно из самых посещаемых мест, где можно будет разузнать о нашем Лаки.
По пути в ресторан, я расспрашивал местных постояльцев, не знают ли они пони по имени Лаки. Все отвечали, что никто не знает его. Как только я завершил разговор с одной из пони и пошёл дальше, то столкнулся с кем-то (хорошо, что не упали и не свалились друг на друга). Мы тут же почти в унисон извинились. Я посмотрел с кем так грубо «познакомился». Это была угольного цвета единорожка с белой гривой, в которой присутствовали красные и жёлтые пряди, и она была симпатичной. Ох... снова я за своё, так легко оцениваю местных особей прекрасного пола.
— Ещё раз извиняюсь, — обратилась она ко мне мелодичным и необычно сладким голосом и чуть улыбнулась. — Мои мысли были далеко отсюда.
— Чему удивляться, что такая красавица витает в облаках, — улыбнулся я. Единорожка чарующее улыбнулась. — Вы случаем не знаете пони, с именем или с прозвищем Лаки?
— Нет, к сожалению. Не знаю, — ответила она после небольшой паузы размышлений.
— Спасибо за внимание, милочка, — сказал я. Она сладко хихикнула, а затем кивнула и мы разошлись. Завораживающая... я не удержался и посмотрел ей в след. Да, действительно.
Я на всякий случай проверил свои карманы, не пропали ли мои крышки. Однако, всё на месте. Воровкой я её не считал, но осторожность никогда не помешает. Такие столкновения раньше заканчивались тем, что порой у меня исчезал небольшой мешочек с крышками. Я так и не нашёл того, кто однажды стянул мои крышки, однако с тех пор, всегда проверяю карманы. Благодаря ПипБою узнать, что пропало, намного проще.
Больше столкновений в башне у меня не было. Я продолжал расспрашивать у остальных обитателей башни, но никто не знал пони по имени Лаки, что было крайне странно.
Мы зашли в заполненный ресторан и сели за чуть ли не единственный свободный столик. Ресторан был большим — здесь было не меньше сотни посетителей. Все они переговаривались между собой, изредка я слышал, как кто-то посмеивался, как кто-то обсуждал последние новости, оценивали свои наряды, и другие разговоры светской и безмятежной жизни, которую я не сильно жаловал, однако отвращения к ним не испытываю до тех пор, пока они прямиком не станут задирать передо мной нос. Ну и само собой, эти пони пришли сюда, чтобы поесть, а не только вести бессмысленные разговоры о дождливой погоде.
— Ты уверен, что его зовут Лаки? — спросил я у Расти, как только мы сели за круглый стол, за которым располагалось четыре стула.
— Папа всегда его так называл. Да и он упоминал его лишь несколько раз за то время, что я помню, — ответил он и задумался. К нам подошёл единорог-официант с белой, как снег, шерсткой и чёрной, как ночь, гривой. Рядом с ним в серой дымке парил блокнот, в которой, очевидно, он записывает заказы.
— Что изволите, господа? — любезно спросил он, приготовившись записывать наш заказ.
— Подождите, мы ещё даже не успели взглянуть на меню, — сказал я и подобрал своей магией меню, лежавшее на столе. У меня немного глаза на лоб полезли от увиденных цен. Ну и цены, даже выше, чем в обычной Башне Тенпенни. Уровень цен даже чуть выше, чем в Ультра-Люксе! Здесь в блюдах присутствует золотая стружка, или что?
Однако... изредка побаловать себя дорогими радостями хоть можно-то? Я заказал себе прожаренного мяса с салатом из консервированных овощей и бутылку виски, а Расти — картофельного пюре с размороженными морковными палочками и бутылку охлаждённой Спарк-Колы.
— Сию минуту, — проговорил официант, приняв наш заказ, и удалился, а я тем временем перекидывался пустыми фразами с Расти об окружающем нас месте... и ценах.
Через полчаса официант соизволил явиться с нашим заказом.
— И года не прошло... — сказал я вслух, как посмотрел на то, когда на стол поставили горячие, ароматные, свежие и аппетитные… маленькие порции. Я с большими хлопающими глазами смотрел на это, мол, за что я платил? За красивые глазки? Официант увидел мой озадаченный взгляд и пожал плечами, но затем раздражённо проговорил: — Извините, но большие порции мы не можем себе позволить. Таковы правила.
— Да пёс с этим, — проговорил я, потеряв интерес к этой теме, и взял магией вилку и начиная поглощать своё блюдо. В точности, это делал и Расти, едва чуть не съедая попутно с этим тарелку.
— Приятного аппетита, — проговорил официант, но тут я вспомнил, что он может знать того, кого мы ищем. Всё-таки, он много чего слышит от посетителей. Я поспешно окликнул уходящего официанта.
— Вы случаем не знаете уважаемого пони по имени Лаки?
— А кто спрашивает? — остановился официант, заинтересованно повернувшись к нам. Я увидел застывшее удивление на лице официанта, которое сменилось едва заметной улыбкой.
— Вот этому чудесному мальцу, — кивком указывая на сидящего за столом серого и маленького земнопони, — нужен дом. Единственный, кто знал его родителей был Лаки, а знавший этого пони уже на небесах поёт дифирамбы Селестии.
— Кто же… — бормотал что-то про себя официант подходя к нам. Оказавшись рядом с нашим столиком он посмотрел на Расти, который в свою очередь съёжился от пристального и оценивающегося взгляда этого официанта. Потом его словно осенило.
— Ты, — начал официант-единорог, обращаясь к мальцу, — сын Фила?
— Да… — несколько удивлённо и с волнением ответил тот.
— То-то я смотрю, что мордашка знакомая, — улыбнулся официант, ходя вокруг да около, не давая конкретно ответа на мой вопрос. Затем официант меланхолически продолжил: — Ты копия своего отца, и да, это он называл меня однажды Счастливчиком, когда я неожиданно получил здешнее наследство от очень далёкого родственника. Правда, всё равно этого не хватало, чтобы и его поселить здесь. Потом с ним наши пути разошлись. Так что, я поселился здесь сам, найдя прелестную даму… которая, к сожалению, бесплодна. Мы с радостью усыновим тебя со всеми правилами и законами. Это самое меньшее, что я могу сделать для своего лучшего друга… — лицо выражало соболезнование, адресованное Расти, тот признательно кивнул.
— Вот и славно, — проговорил я, улыбнувшись. — А как тебя на самом деле зовут?
— Крампл.
— Интересное же имя, ну да ладно…
Мы ещё поболтали о разных вещах вроде кьютимарки Расти и о том, кем он станет. Его новый отец гордился, что тот получил такую метку и что тот имеет актёрский талант. Крампл заверил, что Фил когда-то в младших годах мечтал играть на публику. И что Расти займётся этим делом, воплощая в жизнь мечту отца, несказанно радовало официанта. Да и самого Расти, когда он это узнал. Видимо, Фил никогда и никому об этом не признавался.
— Что же, — проговорил я Расти наконец, после общей беседы, — успехов тебе, дружище. Желаю достичь до огромных высот.
— Большое спасибо тебе, дядя Дэниэл, — проговорил Расти, подойдя ко мне и обняв. — Ты хороший пони, неважно, чем бы ты не занимался. Я вижу, что ты поступаешь по зову сердца. И успехов тебе в странствиях. Найди то что ищешь, — проговорил он, разомкнув объятия.
Чего?..
Я был удивлён такой серьёзностью со стороны жеребёнка, что аж оторопел. Он посмотрел на меня и хихикнул. Чёрт, а у него действительно талант к ораторским навыкам и своими речами может завести в ступор, уже в который раз.
— Всего хорошего, — приговорил я, мягко улыбнувшись этим двоим.
После ресторана я начал слоняться по магазинам и осматриваться. Цены были, скажем, высококалорийными. Помимо цен, чванливость достигла того, что здесь были магазины лишь отдельно для шляп, магазин для отдельных видов напитков, например, для вин. Да... Даже в Вегасе такой фигни не было. Вроде.
Я забрёл в клинику Тенпони и прикупил там книгу по заклинаниям ремонта, у некоего доктора Хелпингхуфа (серьезно, Хелпингхуф?). Это единственная книга с заклинаниями по ремонту, которая у него была, и, судя по его словам, самая дешёвая. Дешёвая?! Она обошлась мне почти в тысячу крышек! Мой карман значительно исхудал — осталось меньше сотни крышек. Я быстро пролистал книгу и был хоть чуть-чуть удовлетворён покупкой. В ней было много уловок как чинить предметы с одной лишь магией, как и говорил Подъёмник.
Этот врач сказал мне, что на пустошах есть не так много подобных книг с заклинаниями, поэтому они такие дорогие. Некоторым пони, которые уже изучили книги с заклинаниями, эти книги уже не нужны и продают их за приличную сумму, однако, по ценам значительно ниже рыночных. Цена таких изданий зависит от специализации, степени освоения заклинания, а ещё полезности. И на том спасибо, что доктор дал настолько полезную информацию. Хелпингхуфа очень удивило, что я фактически ничего не знал о магических книгах. Я ничего не ответил и просто пожал плечами. Если я начну втирать ему дичь о травме головы магического характера, то он непременно попросит провести моё обследование, поэтому просто молча ушёл из клиники, положив книгу себе под пиджак. Осталось лишь последнее — поговорить с диджеем Пон3.
Я воспользовался лифтом, чтобы подняться на самые верхние этажи, где по словам жильцов жил диджей собственной персоной. Выйдя из лифта, я оказался в большом мраморном холле, в центре которого был фонтан со статуей пони, у которой на лбу торчал рог и за спиной гордо реяли крылья. Какое интересное изваяние. У статуи на шее было ожерелье с синим камнем. Вроде похоже на сапфир — это такой благородный камень. Холл по бокам обнимали две лестницы, которые вели на второй уровень-этаж, на перилах которого была надпись: «Министерство Чародейных Наук — Мэйнхэттен». Прямиком за фонтаном находились большие двойные двери с гравировкой «Библиотека имени Твайлайт Спаркл». Библиотека? Это то, что нужно, если конечно там сохранились книги или по крайней мере нужно надеяться на то, что её кто-то пополнил.
На втором уровне были другие, почти такие же двери «М.Ч.Н. Станция Экстренного Радиовещания. Только Уполномоченные Единороги». Наверное, там «логово» известного диджея Эквестрийской Пустоши. Я с любопытства шагнул к фонтану проверить воду. Она оказалась не радиоактивной. Меньшего в таком изысканном и презентабельном месте и не ожидалось. В этот момент я услышал, как за мной открылись дверь лифта и оттуда вышли две серые единорожки, одна с синей гривой, а вторая с коричневой. У последней был ПипБой… тьфу, ПипБак.
— Кто вы такой и что вы здесь делаете? — с изумлением спросила пони с синей гривой. — И как вы вообще здесь оказались и сумели сюда попасть?
— Я просто нёс пирожки в домик моей бабушки и заблудился, решил найти нужную тропинку, высматривая её с балкона этой башни, — иронически проговорил я. Что же она имела ввиду под словом «сумел»? Здесь была какая-то защита? Если мне удалось её каким-то образом пройти, то я здесь совершенно не причём.
— Я поняла, — начала синегривая, улыбнувшись, — что вы не просто прохожий. Что вам нужно здесь?
— Я разносчик почты.
— Правда? — шутливо изумилась синегривая, а затем на мгновение взглянула на единорожку, стоящую рядом с ней. — Знаю я таких простых работников, например, ремонтниц тостеров… — кобылица не договорила, так как её смущённо ткнула вторая.
Ремонтница тостеров… Меня однажды Тридогнайт по радио попросил помочь ему отремонтировать тостер, после чего он называл меня ремонтником тостеров. Погодите-ка... Сука, неужели я стою рядом с Выходцем из Стойла… а это… Твою-то мать! Пон3 же жеребец, а это кобылка. Может, она его ассистент, и я делаю поспешные предрассудки (видимо, сказалось моё воспоминание о Тридогнайте и тостерах). Однако спросить стоит.
— Что-то не так? — спросила синегривая, заметив моё смятение.
— Может я сейчас и скажу бред, но вы Пон3? — прямо спросил я. Я думал, что на её лице появится обычное непонимание, мол, что за околесицу я несу, однако нет — её лицо предательски на мгновение дрогнуло в неподходящее время. Разряд мне в анус, всё-таки я порой умею застать других врасплох и прочитать правду на их лицах, даже если они тщательно пытаются это скрывать.
— Нет, — ответила она, пытаясь вернуть самообладание. Затем эта единорожка пристально посмотрела мне в глаза, словно пытаясь прочитать мои мысли. — Моё имя Хомэйдж, а это Литлпип. — Тут я победно ухмыльнулся. Её лицо дрогнуло, что заметить было сложно, однако мне не впервые читать скрытые эмоции, и она начала внимательно изучать меня. Это тому доказательство, что она Пон3 так как она начала в чём-то меня подозревать.
— Дамочка, меня не проведешь. Я же заметил кратковременную перемену в твоём лице. Вот как ты разговариваешь голосом жеребца, для меня пока остаётся загадкой. У тебя наверняка есть затейливое устройство, которое позволяет это осуществить. А теперь, раз уж я начал бесцеремонно разговаривать… Я профессиональный курьер, наёмник и охотник за головами… — на последних словах, единорожка заволновалась, а та, что с ПипБаком, напряглась, ожидая атаки или что-нибудь эдакого. Зря я это сказал, учитывая, что завязал с последней деятельностью.
— Расслабь булки, Хомэйдж, а ты, Литлпип, спрячь рога (образно говоря). Никто из вас не прописан как цель в моих контрактах, собственно, как и Пон3. По крайней мере, сейчас. Да и давненько я не занимался подобной охотой. Если вы действительно были бы моей целью, которую между тем нужно ликвидировать, то даже не успели бы осознать это, — спокойно, однако ледяным тоном проговорил я: — Вы лишь на мгновение почувствовали бы лезвие моего меча на своих шеях или же увидели бы едва заметный отблеск оптического прицела моей снайперской винтовки вдалеке. — Мой тон резко сменился на мягкий. — Я пришёл сюда только для того, чтобы поговорить. Иначе... Я так понимаю, ты пыталась скрыть свой истинный облик, и поэтому тебе не будет выгодно, если станет известно, кем на самом деле является этот Пон3. Так что, удовлетвори моё любопытство и ответь на простые вопросы...